Как чижик убил А. С. Пушкина рукою Дантеса

                На тему гибели великого поэта написаны многочисленные тома книг, библиотека которых пополняется чуть ли не каждый день. Все они представляют собой либо мрачную конспирологию, связанную с масонским наследием рода Ганнибалов, либо посвящены изучению любовного треугольника Пушкин – Гончарова – Дантес, либо являются попыткой изобразить трагическую дуэль как политический заговор, – по мнению одних, – Императора Николая I против поэта, а других – как  месть гомосексуалистов высшего света, подвергавшихся насмешкам Пушкина. Все исследования на эту тему, с которыми мне удалось ознакомиться, в той или иной вариации, отражают именно эти версии случившегося. Историки, пушкинисты, литературоведы и даже криминалисты пытаются понять, что происходило вокруг Александра Сергеевича, накануне известных событий, но никто не задается вопросом, что происходило с ним самим. Не ответив на него, невозможно понять истинную причину рокового выстрела на Черной речке 27 января 1837 года.
                Биография А.С. Пушкина хорошо известна и повторять ее не имеет смысла. Нас интересуют только два события, проливающих свет на гибель поэта. Как известно, Александр Сергеевич вел достаточно фривольный образ жизни, особым благочестием и религиозностью не отличался. С окончания Лицея и до смертельного ранения, его жизнь протекала между великосветскими салонами, любовными романами и творческими уединениями. Она чередовалась взлетами и падениями, славой и опалой, вдохновением и унынием. Душа поэта металась и тосковала, не находя выхода из замкнутого круга повседневности. Свет и восторгался им, и ненавидел, власть преследовала и награждала, близкие любили и предавали, он обожал супругу и влачился за другими, Наталья любила мужа, и благосклонно принимала ухаживания молодых повес. Фальшь и лицемерие были неизменными спутниками гения. Пушкин прекрасно знал силу своего пера и понимал, какое влияние его творчество окажет на судьбу России и будущие поколения.
                Он был заложником и рабом своего таланта, который не только поднял его до божественных высот, но и сковал цепями его свободолюбивую душу.  Примерно за год до смерти он пишет пророческое стихотворение «Памятник», в котором есть такие слова,

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
                Эти стихи –  своеобразный итог прожитой жизни и предвидение влияния поэта на умы  потомков. Одновременно он подчеркивает, что эпоха пушкинской поры закончена, ибо памятники живым не ставят. Этот стих – реквием и завещание одновременно. Как талантливый человек, Александр Сергеевич понимал, что в жизни любого поэта наступает момент, когда лира умолкает, и уже не издает былых звуков, то есть, когда лучшее написано, а хуже писать невозможно. Он и предвидел этот момент, и ждал его, и опасался. Смятения души усиливали не только муки творчества, но и сама жизнь автора «Евгения Онегина», как семейная, так и светская, полная трагических ошибок, предательства, лишений и интриг Петербургского света. Все эти несчастные обстоятельства и привели к гибели величайшего таланта России. Здесь необходимо кратко обрисовать обстановку, сложившуюся вокруг семейства Пушкиных в 1836 – 1837 гг.
                В сентябре 1836 года чета Пушкиных переезжает в арендованный осбоняк княгини С.Г. Волконской на Мойке 12. С этого момента начинается цепь событий, приведших к трагической  развязке в январе следующего года. У Натальи Николаевны были две сестры – старшая Екатерина и средняя – Александра.  Сестры Гончаровы принадлежали к небогатой провинциальной дворянской семье и весьма нуждались в средствах, тем более, для столичной жизни. Ситуацию Екатерина и Александра рассчитывали изменить удачным замужеством, ради чего и приехали в Петербург. Нужно заметить, что не в лучшем положении была и Наталья Николаевна до свадьбы. Пушкин, покоренный красотой шестнадцатилетней провинциалки, дважды просил руки у ее матери Натальи Александровы, но оба раза получал отказ, по причине сомнительной репутации жениха и отсутствия, приданного для дочери. Влюбленного поэта это не остановило, и он за огромную по тем временам сумму в 45 000 рублей заложил родовое поместье в Михайловском, из которых 11 000 передал  в качестве приданного за Наталью.
                Это убедило несговорчивую мать, и свадьба состоялась. По сути, Пушкин купил молодой жене великосветскую жизнь и дал известное имя, о чем ее сестры и мечтать не могли. Кстати, деньги за преданное, мать Натальи так зятю и не вернула. На дальнейших отношениях супругов сделка по замужеству  не могла не оказать пагубного влияния. Гончарова не смогла простить мужу зависимости от него, а Александр Сергеевич считал себя вправе вести жизнь, не особо обремененную супружеским долгом. В общем, в какой-то момент семейная идиллия закончилась тем, что каждый стал жить своей жизнью. Однако, нужно отдать должное Пушкину, который, несмотря на свои похождения, искренне и страстно любил Наталью Николаевну. Он боготворил ее и как мать, и как жену. После переезда в дом на Мойке, Наталья Гончарова вызывает к себе обеих сестер, надеясь через связи мужа найти им достойную партию или ввести в высший свет при Императорском дворе.
                Эта идея, мягко говоря, не понравилась поэту. Он писал жене, предупреждая о том, что дом должен быть крышей только для мужа и жены, пока они живут вместе, для детей, пока они малы, и для родителей, когда они стары. В противном случае посторонние будут служить поводом для распрей и нестроений. Однако Наталья его не послушала и поступила по-своему. Екатерина и Александра поселились с Пушкиными в одном доме. Последствия этого не заставили себя долго ждать. Еще в 1835 году Наталья знакомится с молодым гвардейским офицером Жоржом Дантесом. Об этой темной личности стоит рассказать подробнее. Молодой красавец, только что прибыв в Россию, сумел поступить в гвардию, а позднее заручиться поддержкой голландского посла в Петербурге барона Геккерна. Пожилой барон по сомнительным причинам решил усыновить новоиспеченного отпрыска, наделив его попутно баронским титулом. Это открыло Дантесу двери в высший свет, и он стал завсегдатаем великосветских приемов  и салонов знати.
                На одном из балов Дантес знакомится с супругой поэта и начинает страстно ее домогаться.  При этом, великосветская молва уверенно приписывала красавчику Жоржу и его приемному папаше Геккерну далеко не родственные отношения. В обществе Пушкин не раз называл своего будущего убийцу «наш голубезнейший» Дантес. Как на самом деле развивались события в этом любовном треугольнике история умалчивает. Однако остается бесспорным факт ухаживания Дантеса за супругой Пушкина и ее более, чем благосклонное отношение к вниманию красавца кавалергарда. Гром разразился 6 ноября 1836 года, когда Александр Сергеевич получил анонимный пасквиль, поздравляющий его с посвящением в «орден рогоносцев», с неприкрытыми намеками на супружескую измену Натальи Николаевны с Жоржом Дантесом.
                Понятно, что это вызвало ярость оскорбленного мужа. В ходе состоявшегося объяснения Наталья призналась, что дальняя родственница княгини Вяземской Идалия Полетика пригласила  ее по просьбе барона Геккерна к нему домой. Гончарова пришла к барону, которого на месте не оказалось, зато вместо него появился разгоряченный страстью Дантес, и приставив пистолет себе ко лбу, стал угрожать Наталье застрелиться, если она не ответит ему взаимностью прямо сейчас. Однако внезапное появление дочери хозяйки предотвратило смертный грех, и Наталье Николаевне, мол, удалось сохранить верность мужу. Что там было на самом деле знает лишь Бог, но чистоты супружеским отношениям Пушкиных это никак не добавило. 
                Оскорбленный поэт пишет барону жесткое письмо, в котором раскрывает всю низость поведения его пасынка. Дуэль стала неизбежной. И вот тут в ход событий вмешивается рок в лице Императора и старшей сестры Натальи Екатерины, проживающей вместе с ней.  Николай I хотя и отзывался негативно о Пушкине как о человеке вольтерьянских взглядов и предосудительного поведения, но высоко ценил его как поэта, принесшего России неувядаемую славу. Слухи о предстоящей дуэли моментально достигли двора. Государь, не желая  смертоубийства, решил действовать на опережение. Документального подтверждения этому нет, но по косвенным свидетельствам можно предположить, что чиновники из ведомства графа А.Х. Беккендорфа, заведовавшего тайной полицией, провели «воспитательно-разъяснительную» беседу с обоими дуэлянтами. Здесь необходимо сделать важное замечание. Дантес, то ли из-за страха быть убитым на дуэли, то ли под впечатлением от разговора с подопечными Беккендорфа, решил сделать предложение, томящейся в поисках жениха Екатерине Гончаровой, которая  с радостью его приняла.
                Пушкин оказался перед выбором: или отменять вызов или убивать родственничка, окончательно испортив отношения  с супругой. Кстати, и на самого Александра Сергеевича очень сильно надавили, да так, что он пообещал Государю не мстить более Жоржу за поруганную честь и уехать к себе в Михайловское.  Некоторые исследователи высказывают предположение о том, что причиной отмены дуэли стали извинения Дантеса и его обещание жениться на Екатерине. Но, с учетом личности Пушкин и событий, происходящих вокруг его семьи, к этим мнениям нельзя относиться серьезно. Что бы там не было, но дуэль не состоялась, а Екатерина Николаевна обвенчалась с будущим убийцей своего зятя. Вся эта темная история не добавила счастья Пушкиным и заметно охладила их семейные отношения, что выражалось даже в мелочах совместной жизни.
                В то время обедать в Петербургском обществе было принято около 18 часов, и до известных событий, вся семья собиралась в столовой к этому часу.  Это было добрым обычаем каждой дворянской фамилии. Забегая вперед, скажу, что когда умирающего Пушкина около 18.30 27 января внесли в дом, то никого за столом не увидели. Наталья Николаевна приказала накрыть обед, а сама удалилась к себе с повелением никого к ней не пускать. Мужа она видеть не хотела. Но это будет значительно позже. Я так подробно останавливаюсь на биографических деталях жизни великого поэта, чтобы показать истинную причину, побудившую его на дуэль с гвардейским ловеласом. А сейчас настало время выяснить, как чижик убил Пушкина.
                Ключ к пониманию трагедии кроется в последнем стихотворении поэта, написанного им, – что очень важно запомнить, – за полгода до смерти. По крайне мере, ни историки, ни пушкинисты, ни литераторы ничего более позднего среди его наследия не нашли. В предчувствии рока, Пушкин писал,

Забыв и рощу, и свободу
Невольник чижик надо мной
Клюет зерно и брызжет воду
И песней тешится живой.

                В кабинете Александра Сергеевича висела большая клетка с этим чижиком. Она и стала вдохновением последнего аккорда неувядаемый лиры гения, умолкнувшей навсегда. В маленькой птичке он увидел себя, свои тщетные попытки вырваться на свободу из клетки семейных неурядиц, унижающего и гнетущего безденежья, творческого бессилия, унижения и не понимания света, предательства близких и равнодушия читателей. Больше из-под божественного пера автора «Руслана и Людмилы» не вышел ни один стих, ни одно произведение. Этими сроками поэт как бы выносил себе приговор. И вся глубина его трагедии, при внимательном взгляде, открывается в этом мимолетном четверостишье.
                Он ставит окончательную точку, укрепляется в намерении совершить задуманное. Помимо двусмысленного поведения супруги, Пушкина угнетало тяжелое материальное положение семьи. Денег постоянно не хватало, приходилось помимо четырёх детей, старшему из которых было пять лет, а младшему семь месяцев, тратить деньги на сестёр жены, оплачивать непомерные расходы на обучение дочери и сыновей, содержать няню и слугу. Счета от кредиторов накапливались горой на письменном столе поэта.  И никаких перспектив разрешить ситуацию он не видел. Оплата квартиры на Мойке стоила Пушкину 4500 рублей. Наряды Натали и ее сестре разоряли поэта. С 1836 года Пушкин был вынужден даже закладывать личные вещи. К моменту ранения он имел долг в 139 000 рублей, что в пересчёте на современные деньги составляло по покупательной способности  почти 1 400 000 долларов. Такая ситуация не только угнетала, она унижала Александра Сергеевича, делала его жизнь невыносимой. Ему грозило неминуемое банкротство и связанный с ним позор.
                Пушкин был сыном своего времени.  Поэтому решение погибнуть на дуэли,  в этой безнадежной ситуации, вполне соответствовало понятиям света о долге и чести – лучше смерть, чем позор! В этих условиях певец бессмертной лиры умер, а остался оскорбленный муж, нуждающийся в средствах отец, изгнанник общества и неблагонадежный камер-юнкер Его Императорского Величества.  Поэтому не удивительно, что утром 27 января 1837 года перед дуэлью глава семейства встал необычно рано, был весел, бодр духом. Написал ряд писем и сделал несколько распоряжений. По всему было видно, что он готовился умереть и избавиться от  груза неразрешенных проблем. Чижик, как душа утомленного в заключении мира и плоти поэта, должен быть выпущен на свободу. Но как все премудро управляет Господь. Пушкин шел умереть на дуэли и погубить семью, а в итоге спас душу, родных и имя свое прославил в веках.
                Доподлинно причины, побудившие поэта возобновить дуэль с Дантесом неизвестны. Возможно, это были попытки негодяя  снова заигрывать с Натальей Николаевной на правах родственника, или стремление самого поэта уйти из жизни красиво, по-байроновски, чтобы одним выстрелом разрубить весь гордиев узел проблем, а может и то, и другое вместе. Эта тайна навечно сокрыта в могиле Святогорского монастыря. По сути, намерение стреляться с Дантесом было самоубийством. Как бы там не было,  но дуэль состоялась, и Пушкин получил смертельное ранение. И в этом просматривается не случайность, а действие неисповедимого Промысла Божьего, Который не дал погибнуть душе, освятившей величайшим талантом русскую культуру. Необходимо сказать несколько слов и о самой дуэли, ибо аналогия с Моцартом и Сальери напрашивается сама собой.
                Согласно дуэльному кодексу того времени, соперники должны были стреляться на расстоянии двадцати шагов от барьера, то есть каждый приближался к своему точно  выверенному месту, и только тогда мог открывать огонь, когда к своему барьеру подошел противник. Первым у роковой черты оказался Александр Сергеевич, держа, в ожидании Дантеса, пистолет на вытянутой руке. Однако подлец, не доходя один шаг до своего барьера, струсил и выстрелил первым в не ожидавшего подвоха Пушкина. Пуля попала ему в правую часть паха и раздробила тазобедренный сустав. От неимоверной боли и удара Пушкин упал и не смог прицельно ответить обидчику. Как известно, Жорж Дантес отделался всего лишь легким ранением руки. Смертельно раненного поэта принесли в квартиру на Мойке.
                К.К. Данзас – секундант и товарищ Александра по Лицею, нес тело друга мимо накрытого к обеду, сиротливо пустовавшего стола. Он без доклада прошел в покои Натальи Николаевны и через них раненого внесли в тот самый кабинет с чижиком в клетке. Александр Сергеевич умирал почти двое суток и все время рядом с ним неотступно находился верный друг – В.А. Жуковский. Благодаря его записям нам известны мельчайшие детали последних часов жизни гения. После ранения наступает самый важный момент во всей его жизни – к нему приходит покаяние. Именно в  этом проявилось действие Промысла Божьего. Он пишет и передает через Жуковского письмо Николаю I, в котором просит прощения за несдержанное обещание не мстить Дантесу и за нарушение запрета на дуэли. Я уже говорил, что Пушкин был далек от образа добропорядочного христианина и в Церкви скорее числился, чем присутствовал. Император, в свою очередь, высокого ценил дар поэта, понимая, какую славу он уготовал России.
                Известно, что 28 января Государь сказал о Пушкине: «Я теряю в нем самого замечательного человека в России». В ответ на трогательное письмо умирающего, Николай  пишет известные слова: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки». Высочайшее напутствие дошло до раскрывшегося сердца поэта, и он просит позвать священника. Из воспоминаний Жуковского известно, что им оказался отец Петр из Конюшенной церкви. Василий Андреевич так описывает состояние батюшки после исповеди смертельно раненого друга: «Выйдя от Пушкина, он явно был растроган, сказав: “Я стар, мне уже недолго жить... И Вы можете мне не верить, хотя на что мне обманывать, но я скажу, что для себя самого желал бы такой исповеди перед смертью, какую он имел”. Так глубоко поразили священника благоговение и искренняя детская вера умирающего поэта». В этом покаянии Пушкин, умирая как человек, воскресал для вечной жизни как христианская душа, воспевшая русский дух богохранимой России.
                Жуковский был настолько поражен изменениями  в нем, что записал: «Какая-то глубокая, удивительная мысль на нем развивалась, что-то похожее на видение, на какое-то полное, глубокое, удовольствованное знание…никогда на лице его не видал я выражения такой глубокой, величественной, торжественной мысли… в этой чистоте обнаружилась только тогда, когда все земное отделилось от него с прикосновением смерти». Последними словами поэта, которые услышал Василий Андреевич были: «Вот и все. Жизнь кончилась», и «песнь живая» чижика прервалась. Эти слова –  наглядное свидетельство происшедшей перемены в душе Александра Сергеевича, оценки последствий смертельной дуэли, осознания ошибочности поспешного ухода, сожаление об утраченной возможности писать. Прощаясь, он приказал: «Не мстить за меня! Я все простил!». Гений простил не только своего убийцу, но и супругу, которая очень тяжело переживала смерть мужа. Благословляя ее, Пушкин сказал: «Носи траур по мне два года. А потом выходи замуж, но за человека порядочного». В этом отражено все величие души великого поэта.
                Необходимо сказать еще несколько слов о христианском отношении Императора Николая I к судьбе поэта и его семьи.  Государь более чем исполнил обещание, данное в записке умирающему Александру Сергеевичу. Согласно собственноручной записи Императора, он повелел погасить все долги Пушкина, выкупить заложенное за 450 000 рублей родовое имение, положить пенсию вдове в размере 10 000 рублей в год, сыновей определить в пажеский корпус со стипендией в 1200 рублей, а дочерей принять в пансион на государственный счет до замужества. Более того, из казны выделили 50 000 рублей на издание всех сочинений поэта с условием перечисления вырученных средств Наталье Николаевне. (Для справки можно заметить, что 1 фунт – 410 гр. говядины стоил в то время 30 копеек, а одна жирная курица [домашняя] – 2 рубля).  Так что об огромных суммах, выделенных Императором вдове и детям поэта представление может сделать каждый. Примечателен еще один факт. По свидетельству современников в день дуэли Пушкин был камер-юнкером двора, что приравнивалось к IX ступени в «Табеле о рангах» или к чину армейского капитана. В день похорон его уже отпевали как  камергера Императорского двора, что соответствовало IV ступени или чину генерал-майора, что значительно влияло на размер пенсии вдове.
                Дантес обоснованно боялся, что за убийство русского гения его приговорят к смертной казни, как это произошло с секундантом и другом Пушкина – К.К. Данзасом. Однако и в здесь проявилась разумная воля Государя. «Голубезнейшего» любимчика престарелого барона и дамских салонов уволили из гвардии, разжаловали в рядовые и выдворили из страны. Вместе с ним уехала и Екатерина Гончарова, обвиняя сестру в постигшем ее несчастье. Пророчество гения сбылось! Такое милостивое решение Императора в отношении убийцы Пушкина объяснялось следующим. Николай  I понимал, что каторга или казнь Жоржа Дантеса станет еще одним ударом по несчастному семейству. Екатерина, находящаяся на обеспечении сестры, имела все перспективы оказаться либо женой казненного преступника, либо супругой каторжанина, что было ненамного лучше. Щадя Наталью Николаевну, Император проявил такое милосердие. Данзаса через несколько месяцев заточения освободили из Петропавловской крепости, он ушел на войну, и встретил старость отставным генерал-майором, всю жизнь проклиная себя за то, что не уберег друга.
                Надо сказать, что ужас содеянного преследовал Дантеса до самой смерти. В 1877 году МИД Франции давал прием, на котором была и дочь русского посла графа Н.А. Воронцова семнадцатилетняя Анна. На балу она познакомилась со статным в летах мужчиной, с которым беззаботно протанцевала весь вечер. Незнакомец заметил у Анны легкий акцент и поинтересовался ее национальностью. Нужно сказать, что французский для молодой графини был таким же родным, как и русский. Узнав, что девушка из русской аристократии, знакомый Анны побледнел и изменился в лице. Девушка настойчиво стала интересоваться причиной такой перемены и именем своего кавалера. Он долго отнекивался, но уступая просьбе прелестной графини, предупредил, что если он назовет ей свое имя, то это будет их последняя встреча. Анна не унималась, поскольку по девичьи влюбилась в благородного красавца с первого взгляда; но,  когда услышала: «Я Жорж Дантес», выбежала в слезах на улицу.
                Через несколько дней в особняк русского посла пришло письмо: «Париж, 30 декабря 1877 года. Дорогая Анна! Я не прошу прощения, ибо никакое прощение, пусть даже самое искреннее, не сможет стереть то страшное преступление, которое я совершил сорок лет тому назад, когда моей жертве, великому Александру Пушкину, было тридцать семь, а мне было двадцать пять. Сорок лет — 14600 дней и ночей! — я живу с этим невыносимым грузом. Нельзя пересчитать ночей, когда он являлся – живой или мертвый в моих снах.  За тридцать семь лет своей жизни он создал огромный мир стихов, поэм, сказок и драм. Великие композиторы написали оперы по его произведениям. Проживи он ещё тридцать семь лет, он бы удвоил этот великолепный мир, — но он не сделал этого, потому что я убил его самого и вместе с ним уничтожил его будущее творчество.
Мне шестьдесят пять лет, и я полностью здоров. Я убеждён, Анна, что сам Бог даровал мне долгую жизнь, чтобы я постоянно — изо дня в день — мучился страшным сознанием того, что я хладнокровный убийца гения.
Прощайте, Анна! Жорж Дантес.
Р.S. Я знаю, что для блага человечества было бы лучше, если б погиб я, а не он. Но разве возможно, стоя под дулом дуэльного пистолета и готовясь к смерти, думать о благе человечества?».
                Графиня хранила это письмо до самой смерти, как реликвию и память о первой любви, которая продлилась всего три часа. Она скончалась в Киеве в 1952 году.
                Завершая беседу, необходимо сказать следующее. Талант человека должен служить его Божественному предназначению, а гений искать признания своих трудов не у современников или потомков, а у Бога. В противном случае, конфликт личности и общества неизбежен. Художник творит для людей и жаждет их признания, а люди ищут в художнике наслаждения. Рано или поздно они начинают тяготиться друг другом и тогда поэт умирает для людей, а люди для поэта. Это всегда приводит к тяжелейшим духовным и творческим кризисам, причина которых в неведении поэтом Бога. Когда художник находится под водительством Духа, мнение и оценки общества его мало интересуют, ему важно получить благословение трудов свыше.
                К Подателю красоты и талантов устремляется душа творца прекрасного. В Нем она берет свое начало, в Нем и успокаивается от совершенных трудов. Пока есть дыхание в ноздрях, как говорил Иов Многострадальный, и пока Господь дает силы, художник обязан творить, не взирая ни на что, ибо оставление дара Божьего равносильно смерти души и ведет в погибель. Его задача возложить плод своего таланта на алтарь Господу, Который лучше всего определит ему и назначение и использование. Все, что человек имеет, он получает от Бога, и обязан все лучшее, что сотворил принести Ему. Жертву Авеля Господь принимает, а Каина отвергает. В подавляющем большинстве случаев художник творит для людей, а значит для себя, ибо от них зависят его слава, востребованность и материальное благополучие. Если он будет трудиться ради Христа, то все это получит не от людей, а от Подателя всех благ. К сожалению, в мире страстей и соблазнов такое не каждому под силу. Но причины неизбежных кризисов творчества и личной жизни знать нужно, чтобы научиться к ним правильно относится и не поддаться желанию выпустить чижика на свободу.