Грешница эвакогоспиталя 2114

   
Расскажу о моей родной бабушке Анастасии Яковлевны Журавлевой 1895 года рождения, рассказ переработан и дополнен новыми фактами.
   Ушли наши фронтовики, сами уже не расскажут ничего, а память о них живет, мало кто такое слышал…
   С детства помню потрясающие истории о службе моей семьи на фронте, в Эвакуационном госпитале №2114.
Помню, как в шестидесятые годы, зимней ночью часов в двенадцать ночи, в наши старые деревянные ставеньки постучали. Мы все проснулись, испугались, включили свет. С улицы мужской голос учтиво повторял: "Здесь живет Анастасия Яковлевна Журавлева?" Стук продолжался, нужно было отвечать, ведь на дворе ночь, шум на всю улицу, беспокойство для соседей. От страха я спряталась под бабушкино теплое одеяло.
   Бабуля, глотнув воды, громко ответила: "Здесь. Вам чего надо?"
   Голос с улицы продолжал: "Вас беспокоит станция переливания крови. Просим открыть дверь, поговорить надо". Бабушка сразу ответила: "Сейчас, подождите". Словно этот голос ей был знаком. Для меня, шестилетнего ребенка, слова "станция переливания крови" звучали волшебно, безопасно, я была уверена, что с моей бабулей ничего не случится. Она бесстрашно ушла открывать двери незнакомым людям в ночь.
   Одеваясь, она бормотала: "Уже два года как заявление написала, чтобы убрали мою карточку из картотеки Красного Креста. У них все сведения о донорах хранятся, нет у меня больше сил ходить отмечаться, кровь сдавать, мне за семьдесят уже, давление мучает, иногда встать с кровати не могу. А ведь приехали… Пенсии нет уже 19 лет. Пока живы были мои сослуживцы медики в Красном Кресте, хоть лекарства от давления бесплатно выдавали, а теперь и этого нет…" Собираясь, она крестилась.
Моя мама сказала ей: "Ты же можешь не ехать?"
"Как не ехать, раз пришли? Видать, срочно надо оказать милосердие. Это – промысел божий! Никого из доноров моложе не нашли, ведь сдача крови – дело добровольное, люди ночью спят, отдыхают".
   Она быстро вышла из дома в зимнюю стужу. Вернулась с клубящимся паром, взяла донорскую книжку.
"Вы спите, я скоро, по-фронтовому, карета ждёт, обратно привезут", – и ушла.
   В те шестидесятые годы в Астрахани "каретой" называли скорую помощь. Бабушка уехала в полночь спасать жизнь незнакомому человеку, умирающему на операционном столе в больнице "Паробичев бугор".
   Мы жили в 20 минутах ходьбы от больницы.
   Через час она вернулась, сказала, что сдала кровь, как на фронте, напрямую переливали, карета ждала, поэтому так быстро вернулась. Она была ослаблена, уставшая.
   Как-то я спросила у мамы, кем же была на фронте моя бабуля?
«Донором крови. Твою бабулю призвали на фронт в 47 лет, а таких возрастных на фронт не положено брать, тем более женщину. Уговорили её оформили документы, потому что нужна была её бесценная универсальная кровь первой группы там на передовой в операционных госпиталя.
   Под бомбежками, когда мессеры бомбили эшелон с ранеными, она отдавала свою кровь добровольно для спасения прооперированных раненых солдат так часто, что, наверное, сама забывала, сколько раз в месяц уже сдавала, а может быть, специально забывала, чтобы больше спасти раненых?»
   Конечно, в госпитале многие врачи сдавали свою кровь, а если негде проверить группу крови для переливания? Все разбомбили, документы отсутствуют? Только она со своей кровью могла спасти человека. Выздоравливающие раненные называли её наша мама, а врачи «НЗ», на случай экстренного переливания крови.
После многократных переливаний крови она без сил не могла ходить, работать, санитарить. Врачи ее лечили, восстанавливали, давали усиленное питание, ставили на ноги. Были, конечно, периоды без боёв, когда ее универсальная кровь не была нужна. Если лаборатория работала, тогда она восстанавливалась и оживала.

А запасы донорской крови при доставке на фронт часто были недостаточны или быстро заканчивались, портились в дороге, особенно летом, без холодильников. Во время бомбежки осколок мог уничтожить все запасы.
   Анастасия Яковлевна сдавала кровь с 1935 года от голода, за продуктовые карточки, кормила свою и двух приемных детей.
В 1937 году она стала профессиональным донором и служила, кровь регулярно отдавала до 1965 года.
   Я решила приблизительно посчитать, сколько крови бабушка сдала за 30 лет. В среднем получилось около 130 литров качественной, универсальной крови. Такой эликсир жизни она отдавала людям, любому умирающему от кровопотери человеку, который ей не был вообще знакомы и не вспомнит о ней потом, кровь отдавала сознательно, много, порой до потери сознания, чтобы он жил и воевал, землю российскую освобождал! Побеждал. Это было ее служение родине, личный вклад в победу.
   По христианской-старообрядческой религии кровь ей нельзя было сдавать никогда, грех великий! А как же сынки? Им нужна донорская кровь, днем она сдает кровь спасает солдат, а вечером в потайном уголке эвакуационного госпиталя молится, отмаливает грехи на икону Иверскую богородицу, заступницу-защитницу, и так всю войну от Астрахани до Берлина. Уже НКВДшники на неё не обращали внимания, она сильно котировалась в госпитале, как "НЗ". Не мешали так сказать совершать подвиг за подвигом.
   Во время кровопролитных боев кровь приходилось сдавать порой и 4 раза в месяц, и до потери сознания, но это практически не учитывали документально. Несовершенство медицинской системы учета в боевых обстоятельствах понять можно, а как измерить милосердие?»
   Моя родная бабуля Анастасии Яковлевны Журавлевой – пример самопожертвования, милосердия, истинного патриотизма.
   Такие истории не забыть.  Возрастная русская женщина 1895 года рождения, родом из с. Балаково Саратовской губернии. Из купеческого рода Малыгиных, безграмотная, обыкновенная санитарка, персональный донор крови не жалея себя, спасала жизни раненных солдат.
О ней после войны все забыли и пенсии у нее не было 22 года до её смерти.
Историй запомнила несколько, чем горжусь иногда пишу, плача.