Мальчики Джанет

Автор: Аннетт Листер.автор книг «Верное светлое сердце», «Северный ветер и солнечный свет», «Пианино на чердаке», «Мичман Арчи» и т. д.
***
I. ВВЕДЕНИЕ. II. ПУТЬ К ГИБЕЛИ. III. В ЛИВЕРПУЛЕ. IV. КЕЛЬМЕРСДЕЙЛ.
 V. ВСЮ ДОРОГУ ДО ГАТТИГО. VI. ШЛЯПА МИССИС РЭЙБЕРН. VII. ПОБЕГ МАЛЬЧИКОВ.
 VIII. ДЕТИ В ЛЕСУ. IX. В НОВОМ ДОМЕ. X. ПОСЛАНИЕ ФРАНКА «МАДДИ».
 XI. ПИСЬМО МИССИС РЕЙБЕРН. XII. ПОСЛАНИЕ ФРАНКА ДОХОДИТ ДО «МАДДИ».
XIII. «ПОСКОЛЬКУ МЫ ПРОЩАЕМ».
*****
ГЛАВА I.

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ.

"ФРЕД," — сказал мистер Рейберн своему единственному сыну, взрослому красивому юноше лет семнадцати или около того, — "тебе не кажется, что нам было бы гораздо комфортнее, если бы у нас была... если бы в этом доме была хозяйка?"

Рассказчику было около шестидесяти, но он выглядел таким свежим и бодрым, что можно было легко принять его за человека гораздо более молодого возраста. Комната, в которой они с сыном сидели, была длинной и низкой, хорошо освещённой тремя эркерами, расположенными с одной стороны. И хотя комната была не из красивых, когда-то она выглядела уютной и обжитой. Комната осталась прежней, и мебель была та же, но уют и обжитость исчезли.

За десять лет до того дня, когда мистер Рейберн сделал это замечание своему
сыну, компания Comfort покинула его в связи со смертью миссис Рейберн, его жены и
матери Фреда.

Мистер Рейберн был управляющим крупной пивоварни «Господа  Хоппер и Мейсон»
в городе Хемсборо, в северной части Стаффордшира.
Он занимал этот очень ответственный пост в течение многих лет и жил в комфортабельных апартаментах над главными воротами пивоварни.
Он был очень практичным человеком, без особых сантиментов.
Получив хорошую должность, он женился, тщательно выбрав
жену, чтобы обеспечить себе комфорт и вести спокойную
жизнь. А его тихая, послушная жена за всю свою жизнь
В её ничем не примечательной жизни не было ничего, кроме рутинных женских обязанностей, с которыми она справлялась на отлично, пока её единственному ребёнку не исполнилось шесть лет.
Тогда она внезапно тяжело заболела и через несколько дней умерла.
Они были женаты много лет до рождения Фреда, и мистер.
Рейберн понятия не имел, как воспитывать ребёнка, поэтому он отправил его в школу и стал справляться сам, как мог. Вскоре служанка, которую обучала его жена, вышла замуж, и на её место пришла другая, которую не обучала ни его жена, ни кто-либо другой.

 И всё же бедняга как-то жил, и мысль о переменах его не посещала
Эта мысль не давала ему покоя, пока Фред не бросил школу и не устроился клерком в бухгалтерию. Разумеется, он жил с отцом. Джудит Эймс,
служанка, была крайне недовольна тем, что ей пришлось взять на себя дополнительные хлопоты.
Особенно её раздражало то, что Фред вместо того, чтобы
придерживаться привычного распорядка дня, который ввёл его отец и который
делал его «таким спокойным и надёжным хозяином, ведь что он делал в один день,
он делал каждый день, и все знали, где его искать», вместо этого бегал взад-вперёд по каменной
Он спускался по лестнице, ведущей к «Привратницкой», примерно дюжину раз за вечер, и всегда неожиданно. Кроме того, он играл в футбол и крикет, в зависимости от сезона; совершал длительные прогулки, возвращаясь домой грязным и голодным, доставляя бесконечные хлопоты и требуя еду в самое неподходящее время.

 Более того, он делал то, чего никогда не делал его отец. Он заглянул на кухню и застал Джудит и её друзей за чаем. Они пили чай из лучшего фарфора и ели гораздо более изысканные блюда, чем те, что когда-либо подавались в гостиной хозяина.  Фред сказал отцу, что Джудит его обманывает.
он жаловался на её неряшливость, неаккуратность и плохую стряпню, и бедный мистер Рейберн, которому уже давно было некомфортно, теперь понял, что о другом желании его сердца не может быть и речи, потому что жить в мире было
невозможно для одного из трёх членов семьи, когда двое других постоянно ссорились.

Быть сыном таких прозаичных людей, как мистер Рейберн и его жена,
Фред был довольно удивлён. Он любил поэзию — даже написал кое-что,
что сам называл поэзией; он любил музыку и немного играл на
флейте. Но этого было вполне достаточно. Он хотел, чтобы всё было хорошо
о нём, но не хотел утруждать себя этим. Он неплохо справлялся с работой клерка, но она ему не нравилась, и он не вкладывал в неё душу. Он предпочёл бы стать великим художником, или великим певцом, или писателем, или путешественником — в общем, кем угодно, «только не дураком», как он говорил себе. И многие его стихи были обращены к его разуму, с которым он трогательно прощался. А пока, в целом, он наслаждался жизнью, но, конечно, довольно часто мечтал о том, чтобы Джудит оказалась как можно дальше от него.

 В тот самый день, когда мистер Рейберн задал вопрос о
Хозяйка дома, Фред и Джудит, устроили ему «королевскую взбучку» из-за его ботинок — его лучших, красивых новых ботинок, в которых он не ходил несколько дней и которые он нашёл на кухне, нечищеные, со стоящей на носке сковородой! А ужин был готов лишь наполовину, и вообще всё было не так, как должно быть.


Теперь вернёмся к разговору, который мистер Рейберн начал после ужина.

Фред вздрогнул и обернулся, чтобы посмотреть на отца. Тот как раз писал слово «пыль» жирными разборчивыми буквами на зеркале над каминной полкой, но не зачеркнул букву «п».
Он стряхнул пыль с пальца и уставился на отца, сильно покраснев.

"Ну конечно. Да, отец, я полагаю, что так и должно быть. Но я ведь ещё довольно молод, тебе не кажется?"
"При чём тут твой возраст, мой мальчик?"

— Ну, конечно, моя... то есть, когда я женюсь, в доме появится хозяйка, понимаешь.
Мистер Рейберн рассмеялся.

"Боюсь, нам придётся подождать этого, Фред. Я бы расстался с Джудит и попробовал найти кого-нибудь другого, но я не надеюсь, что какая-нибудь служанка сделает нашу жизнь комфортной, если только мы не приложим гораздо больше усилий, чем я склонен делать"
 Моей работы мне вполне хватает.  Нет, я подумывал о том, чтобы самому жениться.
 Фред задумался.

  "Должен признаться, сэр, — сказал он наконец, — это может быть очень хорошим планом."
 "Против этого есть только одно возражение, Фред.  Я не могу обеспечить свою жену на случай, если она переживёт меня; или, по крайней мере, могу обеспечить её лишь очень незначительно." Деньги твоей матери — несколько сотен — принадлежат тебе, и то немногое, что я накопил, тоже должно достаться тебе. Видишь ли, ты можешь не получить мою должность после моей смерти, и в таком случае тебе понадобится небольшой капитал, ведь ты вряд ли всю жизнь будешь простым клерком. Но если
Я честно говорю об этом с той, о ком думаю. Думаю, она была бы благоразумна. Она бедна и, как я подозреваю, с радостью обзавелась бы собственным домом.
"Кто это, отец?"

"Не думаю, что ты её знаешь, но ты наверняка видел её в церкви.
Она сестра моего старого друга Джеймса Томпсона, с которым я играю в нарды каждую субботу вечером. Её мать была экономкой лорда Бокура, а старушка умерла в прошлом году, так что мисс Томпсон переехала к брату. Но у Томпсонов полон дом молодёжи, и
мне кажется, мисс Лидия была бы не против перемен. Так что, возможно,
взаимное удобство».
Фред очень любезно дал своё согласие, выразив в то же время
огромное желание увидеть лицо Джудит, когда ей впервые сообщат о
возможных неприятностях. Если бы он только знал, что его ждёт,
он мог бы получить это удовольствие прямо сейчас; ему нужно было
только открыть дверь, за которой стояла прекрасная Джудит. Что-то в поведении хозяина, когда он увидел, что происходит с ботинками, напугало её.
Ей не терпелось узнать, не грозит ли ей что-то похуже, чем суровая отповедь. Она всё слышала! И, ковыляя, вернулась на кухню.
которая, вопреки общепринятому расположению кухонь, находилась на верхнем этаже
дома, она опустилась на стул и разрыдалась.

"И я была ему такой служанкой," — слабо простонала она, "такой служанкой!"
Затем она почувствовала себя обиженной и, сжав руку — а рука у неё была большая и сильная, — сказала вслух:

«Мисс Лидия Томпсон! Мисс, надо же! Её мать была ничуть не лучше меня, хотя она и носила чёрный шёлк, а я знаю своё место! Но подождите немного, мисс Лидия Томпсон; вы ещё не миссис Рейберн и не станете ею, если я смогу этому помешать».

Она сидела и размышляла о том, как положить конец ухаживаниям, которые, замечу, ещё даже не начались. Мисс Лидия пока не представляла,
какое повышение ей доступно. Но Джудит не была ведьмой
и не могла придумать ничего лучше, чем исправиться, реже устраивать чаепития, готовить ужины и вытирать пыль с мебели.
Она даже решила начистить до блеска ботинки Фреда.

 Но, увы! Она опоздала, даже если бы смогла взять себя в руки, в чём я сомневаюсь, ведь она впала в крайнюю степень лени и неряшливости. Но у неё не было такой возможности. Мистер Рейберн был очень
Он был готов действовать, как только принял решение. В тот же вечер он поговорил со своим другом
 Томпсоном и выяснил, что у мисс Лидии очень мало собственных денег и что она, по мнению её брата, была бы рада иметь собственный дом. Он также сказал, что она хорошая хозяйка и разбирается в кулинарии настолько, что его жена и дочери постоянно восхищаются её стряпнёй. Кроме того, она добродушна и с ней легко поладить. Итак, мистер Рейберн сделал
ей простое и неромантичное предложение, и через несколько дней она согласилась.
несколько часов на раздумья. И не успела Джудит приступить к задуманному ею преобразованию, как обнаружила, что у неё самой появилась хозяйка, но ненадолго. Через несколько дней после свадьбы её спокойно отправили заниматься своими делами, а на её место поставили опрятную молодую женщину в белом фартуке и чепце. Очень скоро в Гейтхаусе снова воцарились сдержанный уют и безупречная чистота, и снова воцарились мир и покой.

Я не думаю, что у мистера Рейберна когда-либо были причины сожалеть о своём втором браке, и всё же я знаю, что если бы он действительно понимал свою жену, то...
он бы её очень не одобрил. Вторая миссис Рейберн была крайне эгоистичной женщиной и оставалась таковой всю свою жизнь.
Но она была слишком умна, чтобы показывать это открыто. Она управляла своей матерью,
но делала это так, чтобы та не возражала. У этой доброй женщины были сыновья и замужние дочери, которым она когда-то хотела время от времени помогать;
но она была убеждена, сама не зная почему, что должна откладывать каждую копейку для бедной Лидии, единственной незамужней сестры.
В доме брата Лидия решила, что лучше всего будет помогать и быть приятной в общении
Она подружилась с невесткой и стала очень полезной для девочек.
Теперь она поняла, что ей нужно наладить отношения с Фредом, и стала прекрасной мачехой.


 Я не буду слишком затягивать эту часть своей истории, ведь она всего лишь вводная, но я не представляю, как объяснить дальнейшие события без этого подготовительного наброска.
Около десяти лет в доме ничего не менялось. Фред устроился на хорошую должность клерка
и поднялся по карьерной лестнице в бухгалтерии; он по-прежнему играл на флейте, но больше не писал стихов, так как не смог найти издателя для своего произведения
сокрушается о том, что его интеллект был растрачен впустую. И действительно, хотя он был неплохим парнем, я не думаю, что в этом вопросе можно было что-то исправить.

 Он влюбился в очень милую, симпатичную девушку, которая только что вернулась из школы, и они обручились с полного согласия всех заинтересованных сторон. Но отец Джанет Грей считал, что она ещё слишком молода для замужества, поэтому они долго и очень счастливо были помолвлены. И вот, когда Фреду исполнилось двадцать семь, а Джанет — двадцать, был назначен день их свадьбы, и началась приятная суета по поиску подходящего дома, когда однажды
днем, когда Фред, Джанет и миссис Грей осматривали двадцать третий дом.
все трое были очень заняты и счастливы, посыльный с пивоварни
прибежал на террасу и сказал Фреду, чтобы он поторопился домой, так как его отец
был очень болен. Прежде чем юноша добрался до дома, его отец умер;
на самом деле, он был мертв, когда гонец был отправлен, хотя никто не мог
верю.

Миссис Рейберн был искренне жаль. Жизнь была очень приятной.
Она чувствовала, что даже если найдёт себе другого мужа, он никогда не будет ей так же мил.  К тому же она скоро избавится от Фреда
и его флейту, и могла спокойно приступить к задаче по убеждению мужа в том, что по крайней мере половина его сбережений по справедливости должна достаться ей. Но
она была очень практичной и быстро переключилась на размышления о том, как
лучше обеспечить собственное благополучие.

Сначала она пыталась убедить Фреда, что ему следует на какое-то время отказаться от мысли о женитьбе.
Но бедный Фред, который очень скучал по своему доброму отцу, тосковал по Джанет и не хотел откладывать свадьбу.  Миссис Рейберн чувствовала, что в маленьком доме в пригороде, с жалованьем клерка и совсем небольшим личным доходом, они не смогут позволить себе свадьбу.
Для неё там не было бы места! Поэтому она с самым искренним рвением принялась
убеждать господ Хоппера и Мэйсона взять Фреда на место его отца.
Так случилось, что молодой мистер Хоппер, только что вернувшийся из Германии, сам хотел занять эту должность, так как любил
работу и считал, что бизнес можно значительно расширить, если
действовать более предприимчиво. Но, конечно же, сын одного из директоров не мог жить в Гейтхаусе и выполнять всю тяжёлую работу управляющего.  Так что дело закончилось тем, что Фреду назначили
управляющий, при условии, что мистер Фрэнсис Хоппер будет его особым начальником и руководителем.


В течение нескольких месяцев, прошедших между смертью мистера Рейберна и свадьбой Фреда, вдова вела хозяйство пасынка и была так любезна со всеми, что Джанет сказала своему возлюбленному, что им следует попросить её остаться на столько, на сколько она пожелает. Так она и осталась, и все были в восторге от того, с каким тактом она помогала неопытной молодой жене.
 О, она была замечательной женщиной!

 Всё это время эта замечательная женщина потихоньку набивала свой кошелёк.
Она с нетерпением ждала того времени, когда семья Фреда увеличится и Гейтхаус перестанет быть для неё подходящим домом. Она накопила немало денег на карманные расходы, хотя никто об этом не догадывался, потому что она всегда содержала дом в идеальном порядке. Теперь она начала осторожно распоряжаться своими сбережениями, и благодаря брату, который работал биржевым маклером в Лондоне, ей очень повезло.

Мало кто задумывался об этом, когда она так тихо сидела за работой по вечерам, слушая, как Фред читает вслух или играет на флейте, или
возможно, из-за плача ребёнка — даже хорошие дети иногда плачут — она мысленно представляла себе гостиную, которую собиралась обустроить в ближайшем будущем. Она собиралась жить в Лондоне и наслаждаться жизнью; её комнаты должны были быть образцом комфорта и элегантности и принадлежать только ей; она не собиралась никому угождать, никому льстить, никого не хотела развлекать, не собиралась слушать флейту и не хотела, чтобы плакал ребёнок. Все, что ей нравилось
в изобилии, и все ее собственное, исключительно для ее собственного использования.
Миссис Рейберн была глубоко привязана к "самому себе".

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА II.

ПУТЬ К ГИБЕЛИ.

 Интересно, задумывается ли кто-нибудь из моих читателей, о чём говорится в моей первой главе? Потому что это желание, и я сам его испытываю. Несмотря на всё, что я сказал, в мире может не быть религии. Личный интерес — единственная «движущая сила», о которой я упомянул.
Быть респектабельным, жить в комфорте, зарабатывать или копить деньги, быть
спокойно счастливым — вот мотивы, о которых я говорил, потому что, увы!
Именно эти мотивы определяли жизнь тех, о ком я писал.


Разве не печально думать, что в христианской стране после девятнадцати
Спустя столетия после принятия христианства люди могут спокойно жить, как будто они никогда не знали истин, которым учил наш Спаситель? Я не имею в виду, что их жизнь была бы такой же, если бы в стране не было христианства. Ведь христианство даёт нам всю ту цивилизацию, которой стоит обладать, а цивилизация на самом деле необходима для спокойной жизни. Но не кажется ли вам, что это очень неблагодарно — принимать благословения и игнорировать или забывать Того, Кто «вознёсся на высоту, чтобы даровать людям дары»?

 Несомненно, у этих людей были свои причины, ведь Хемсборо был, как
Что касается религии, то это было очень сонное место. Тем не менее все они ходили в церковь или часовню по крайней мере раз в неделю — даже миссис Лидия: это было приятное
тихое место, где можно было обдумать свои планы. Даже бедный Фред, хотя у него были стремления и ум, он писал стихи и играл на флейте, никогда не задумывался о том, насколько полезно ходить в церковь: его разум не был независимым.

Фред, уже не мальчик, стремился, как и все, зарабатывать деньги, жить в достатке и хорошо обеспечивать своих детей.
К несчастью, это желание вместо того, чтобы заставить его усердно работать и найти
Удовольствие от этого дела вызывало у него недовольство и стремление найти какой-нибудь короткий путь к богатству.  Его очень раздражало, что он не был таким же хорошим управляющим пивоварней, как его отец, и он забывал, что, если бы требовался такой управляющий, как его отец, он бы не получил эту должность. Мистер Фрэнк Хоппер был очень добрый и приятный, но он был
отчетливо мастера; и хотя Фред был польщен его дружеские
образом, и очень обрадовалась, когда он предложил быть крестным отцом его первого
мальчик—старший ребенок был девочкой—все-таки он чувствовал, что он был всего лишь добрым
Он был старшим клерком, или бригадиром, вместо того чтобы самому управлять бизнесом, и втайне возмущался этим.

 Интересно, как часто «не введи меня в искушение» означает «дай мне благодать быть довольным»?  Несомненно, недовольный человек особенно уязвим для искушения.  И искушение пришло к Фреду через его мачеху. Я не знаю точно, как он узнал, что она использовала свои деньги, свою «незначительную сумму», как она их называла, когда он с ней разговаривал, для спекуляций. Он предупредил её, что она рискует. Она заверила его, что не рискует и что на самом деле она увеличила
Она немного зарабатывала в своём магазине. Но она никогда не упоминала при нём своего брата, клерка биржевого маклера.

 Неудивительно, что Фред начал думать, что если такая женщина, как его мачеха, может зарабатывать таким образом, то он, без сомнения, сможет добиться гораздо большего.
 В фирме действовало правило, согласно которому ни один сотрудник не должен заниматься спекуляциями под страхом увольнения.  Но ведь никто и не узнает! И вот Фред Рейберн весело зашагал по дороге к разорению.


Когда они с Джанет прожили в браке несколько лет, их постигло большое горе.
У них было трое детей: девочка и два мальчика, и все они
заболел корью, и маленькая девочка умерла. Маленький Фрэнк и малышка,
Фред выздоровел. Фрэнк был очень любящим малышом, и долгое время спустя
они надеялись, что он забудет свою подругу по играм, он начнет
плакать при виде какой-нибудь игрушки или картинки, которые напоминали ему о ней, и
его слов:

"Где Лили? О, я хочу Лили", - пронеслось в сердце его матери.

Сначала Джанет пыталась переключить его мысли на что-то другое, но Фрэнк всё ещё «хотел Лили», и в конце концов Джанет начала утешать его, говоря, что Лили отправилась на небеса и очень счастлива — там все счастливы.

«Кто заботится о ней, Мадди?»

 «Бог, мой дорогой».

 «Он любит её?»

 «О да, очень сильно!»

 Фрэнк немного поразмыслил над этим и вскоре заметил:

 «Но мы тоже её любим. О, я хочу, чтобы Лили вернулась, Мадди!»

«Она не может прийти, — медленно произнесла бедная Джанет, — но ты должен быть очень хорошим, и тогда однажды ты тоже попадёшь на небеса и снова её увидишь».
Тут Фрэнк напугал её вопросом: «Кто тебе это сказал, мадди? Откуда ты об этом знаешь?»

Джанет на мгновение растерялась. Откуда она знала? Знала ли она об этом вообще или просто хотела утешить Фрэнка?

«О, Мадди, ты всё это выдумала, чтобы я перестала плакать! О, куда же подевалась Лили?»

 «Я ничего не выдумывала, дорогая. Всё это есть в Библии».

 «Что такое Библия?»

 «Книга, дорогая. Жаль, что я не знаю её лучше, тогда я могла бы почитать тебе о...»

 «О Лили?»

«Нет, это было написано очень, очень давно. Но о рае».

 «Это правда, мадди?»

 «О да! Бог написал это, то есть Он сказал Своим слугам, что писать в
ней».

 «Почитай мне о рае, мадди. Лили была хорошей, не так ли? Я тоже буду
хорошей».

У Джанет была красивая Библия, один из свадебных подарков. Она лежала на
Это был маленький столик, покрытый бархатом, и он не был пыльным, потому что Джанет содержала всё в чистоте и порядке. Но он выглядел так же, как и в тот день, когда она его купила, и другого у неё не было. Однако сейчас она открыла его и, долго перелистывая страницы, прочитала несколько стихов из последних двух глав Откровения.

Но то ли это было выше понимания ребёнка, то ли какой-то странный инстинкт подсказал ему больше, чем могла сказать Джанет, но он в ужасе закричал и со слезами на глазах заявил, что «не хочет идти на небеса — они слишком большие и величественные. И Лили бы это тоже не понравилось».

Прошло много времени, прежде чем Джанет удалось успокоить своего мальчика. В тот вечер она сидела у его маленькой кроватки и видела, как исказилось его милое личико, залитое слезами и покрасневшее, и как время от времени его хрупкое тельце сотрясалось от рыданий. Она начала думать, что же ей сказать, чтобы успокоить его, когда он в следующий раз «захочет Лили».
Более того, его крик о том, что «Лили это не понравится», эхом отозвался в её израненном сердце. Эта её маленькая робкая, любящая девочка, которую так легко напугать и которая так привязана к «Мадди» — ах, бедняжка
отправиться в одиночку в незнакомое место, каким бы красивым оно ни было, где она никого не знает! Джанет дожила до того момента, когда поняла, что эти мысли были очень недальновидными, и даже сейчас у неё было смутное ощущение, что она ошибается, думая так.
Поэтому, разрываясь между желанием утешить Фрэнка и ужасной потребностью в утешении самой, она начала перелистывать страницы своей заброшенной Библии и читать кое-что то тут, то там.

И если кто-то скажет вам, что в Библии нет утешения и помощи, просто вспомните, что обычно так говорят те, кто её не читает.
Вскоре Джанет наткнулась на историю о маленьком
тех, кого привели ко Христу за благословением, кто был принят в Его объятия, кому были рады и кого любили. «Пустите детей приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное».
Да, Лили была милым, невинным, хорошим ребёнком; её мать вполне могла поверить, что «таковых есть Царство Небесное».
 И Христос был там; Лили «пустили» бы к Нему.
Это был луч надежды — всего лишь луч того «Света, что просвещает всякого человека», — первый луч, озаривший сердце Джанет. Но лучи этого
Солнца обладают удивительной способностью усиливать и озарять. Джанет
Вскоре она стала читать Библию не только для того, чтобы найти утешение. Она не была умной, но у неё было много здравого смысла; и вскоре она стала другой женщиной, а двое её маленьких сыновей были тщательно обучены и воспитаны.

 Но её мужу не совсем нравились её «новые идеи»; он считал их безобидными, «если она не зайдёт слишком далеко», но не разделял их и заставлял её замолчать, когда она пыталась поделиться ими с ним. Не со злобой — Фред никогда не был злым.

 Фрэнку было около шести лет, а маленькому Фреду — около четырёх, когда произошли эти события
Случилось так, что этот маленький домик у ворот пивоварни был разрушен, а семья разбрелась кто куда.


Сначала брат миссис Рейберн, осмелевший от долгого успеха, вложил все свои сбережения и все деньги сестры в одно крупное предприятие и проиграл. У бедной женщины осталось всего несколько фунтов, она слегла и чуть не умерла от потрясения. Джанет
была так поглощена ею, что не замечала, каким встревоженным и
несчастным казался её муж. Фред действительно потерял много денег;
его небольшой капитал утекал сквозь пальцы так быстро, что
Удивительно, что он не отказался от своих спекуляций и сохранил то, что у него осталось. Но, похоже, это последнее, о чём думает человек, если он однажды начал спекулировать. И настал день, когда ему пришлось потратить последние деньги, которые оставил ему отец.

 Но, хотя это было плохо, впереди было ещё хуже. Я недостаточно хорошо разбираюсь в этих вещах, чтобы рассказать вам, что именно он сделал. Но я знаю, что он предпринял безрассудную попытку вернуть то, что потерял, не имея средств, чтобы расплатиться в случае неудачи. И он потерпел неудачу и оказался в
Он оказался в крайне затруднительном положении. Он не только был должен деньги, которые не мог выплатить, но, конечно же, вся эта история стала достоянием общественности, а это означало крах.

 Его уволили с должности, и господа Хоппер и Мейсон отказались снова нанимать его даже в качестве клерка: он получил четверть жалованья вместо четверти предупреждения и неделю на то, чтобы собрать вещи и съехать из Гейтхауса. И ему пришлось вернуться домой — домой!
Это было невыносимо — и рассказать обо всём Джанет, которая знала о грядущих бедах не больше, чем бедняжки Фрэнк и Фред. Дети играли в
Они сидели в гостиной, когда в комнату ворвался их отец, измождённый и несчастный.

"Где твоя мама, Фрэнк?"

"Кажется, в комнате бабушки."

"Беги и скажи ей, чтобы она пришла ко мне. Возьми с собой Фреда, идите в
детскую и оставайтесь там. Ты понял? Оставайтесь там."

Фрэнк, который никогда не слышал, чтобы его добродушный и приятный отец говорил с ним таким тоном, молча уставился на него.

"Да, отец, но, ох, ты так выглядишь! Что с тобой, отец?"

"Иди, дитя, и позови сюда Мадди. Она мне нужна. У меня нет времени с тобой разговаривать."

Фрэнк взял другого малыша за руку, и они убежали
вместе. Он мягко постучал в дверь комнаты миссис Рейберн.
маленькой ручкой. Джанет узнала этот звук и подошла к нему.

"Мадди, папа в гостиной, и ты должна пойти к нему; он зовет тебя.
О, Мадди, он действительно так выглядит!"

"На кого он похож?" - Спросила Джанет, улыбаясь.

«Ну, как примерный сын из моей книжки с картинками», — ответил Фрэнк, поразмыслив над этим вопросом.


Джанет рассмеялась, осторожно закрыла дверь спальни и пошла в гостиную.
Она всё ещё смеялась, когда вошла в комнату.  Бедняжка Джанет!

Для Фреда Рейберна это было жестоким испытанием, ужасной задачей.  Это было так
трудно пробудить страхи Джанет, так что трудно заставить ее поверить, что он был
в шутку. Но, наконец, это было сделано; и тогда он был удивлен, увидев,
как мужественно она перенесла эту новость и насколько полна практической помощи она была
.

"Дорогой Фред, самое худшее-это ваш шанс быть арестованным. Я не
думаю, Мистер Хенли не имеет права угрожать, что по вине его
так же, как твои. У тебя есть деньги, дорогая?
 «Моя зарплата за квартал».
 «И у меня есть двадцать фунтов — мои небольшие сбережения. Я хотела сделать тебе сюрприз, но не важно. Дорогая Фред, ты должна немедленно уехать. Чем скорее
Чем скорее ты это сделаешь, тем быстрее сможешь начать новую жизнь, а мы должны заработать достаточно, чтобы выплатить этот долг. Я немедленно пойду и попрошу мистера Хенли подождать — не объявлять тебя в розыск.
 Ты меня неправильно поняла, дорогая. Мне не грозит немедленный арест. Опасность заключается в том, что, если Хенли подаст на меня в суд, меня могут посадить за — мошеннические действия.

«Что ж, если тебя здесь не будет, он вряд ли так поступит, тебе не кажется? И в любом случае тебе нужно уйти; так ты будешь меньше страдать».
 «Как я могу оставить тебя, Джанет? И всё же в моём присутствии нет никакого смысла».
оставайся. Как только станет известно, что меня уволили, Хенли начнёт разбирательство; но я не уйду без тебя и мальчиков. Давай сбежим сегодня ночью; мы уедем в Америку. Я могу найти там работу. Я должен вернуть эти деньги. Бедный отец, если бы он только знал! Но главное — сбежать.

«Интересно, Фред, одолжит ли тебе миссис Рейберн достаточно денег, чтобы заплатить
Хенли? Тогда ты мог бы остаться здесь, где тебя знают, и...»

«Джанет, Джанет, неужели ты ещё не поняла, что уехать туда, где меня не знают, — это мой единственный шанс? Но, конечно, если бы я мог успокоить Хенли, это...»
Это было бы здорово, и я знаю, что у неё есть деньги. Я пойду и попрошу её;
она очень добродушная.

"А я соберу твои вещи. Ты поедешь сегодня вечером, а я
продам мебель и последую за тобой с детьми."

"Ты забываешь, что большая часть мебели принадлежит дому.
Мой отец купил несколько вещей после второго брака, и там есть твоё пианино. Но мы всё уладим, когда я поговорю с бабушкой. Я сейчас к ней пойду. Отчасти это её заслуга, так что она вполне может мне помочь, — пробормотал он, выходя из комнаты.

«Какая же Джанет хорошая девушка!» — подумал он.  «Половина женщин, которых я знаю,
плакали бы и ругали меня, но она не сказала ни слова упрёка!  О, каким же я был дураком!  И мы были так счастливы».
 Ему было легче признаться миссис Рейберн, чем Джанет; но
Фред и не подозревал, как близок он был к тому, чтобы узнать об истинной натуре своей милой, добродушной бабушки больше, чем он узнал за все эти годы!
Единственным утешением для неё было то, что у неё всё ещё был уютный дом;
теперь же она в одно мгновение поняла, что ей нужно искать какой-то способ
зарабатывая себе на хлеб. Внезапно разозлившись, она села в постели и начала:

"Ты же не хочешь сказать мне, что ты..."
Но она была очень слаба после тяжёлой болезни, и тут слова замерли у неё на губах, она откинулась назад, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. И прежде чем она смогла снова заговорить, ей на помощь пришло благоразумие. Фред был ещё молод и мог снова стать полезным другом. Поэтому она с грустью рассказала ему, как обстоят дела у неё самой и что она сожалеет об этом больше ради него, чем ради себя. Ведь она давно решила, что у неё будет достаточно денег, чтобы помочь
чтобы он дал образование милым мальчикам и помог им выбрать хорошую профессию.
Теперь, увы! этого никогда не случится, потому что она потеряла все до последнего пенни; она буквально стала нищенкой!

Фред, очень тронутый её добротой, сказал ей, что они все в одной лодке и должны держаться вместе. Он смотрел на неё так, словно она была его матерью. Она должна прийти к нему вместе с Джанет.

«Я и подумать об этом не мог, Фред. Тебе нужно заботиться о жене и детях; я должен сам зарабатывать себе на хлеб. Я напишу лорду Бокурту; он очень любил мою мать и, возможно, поможет мне найти работу. Ты
У вас и без меня достаточно ртов, которые нужно кормить».
И когда он ушёл, она сказала себе: «Да, ртов много, а кормить их почти нечем! Ты всего лишь неплохой клерк, мой мальчик, и теперь у тебя даже нет безупречной репутации. Мне всё равно придётся работать, и, возможно, не только ради себя, но и ради них.
Нет, спасибо, мистер Фред; игра на флейте вам сейчас не поможет.
И если милорд найдёт для меня подходящее место, как он и обещал, когда умерла бедная мама, я не хочу, чтобы вы были у меня на руках. Думаю, я была дурой, что не приняла тогда его предложение. Что хорошего в моём браке
Кстати, у Джанет где-то есть брат, у которого всё хорошо, если я правильно
помню. Но нет, после всего этого у Фреда вряд ли всё будет хорошо;
я буду придерживаться своего решения.

Фред, конечно же, должен был сказать Джанет, что от бабушки помощи ждать не
приходится.

"И я думаю, что ты права, дорогая, и что мне лучше
уехать прямо сейчас. Я возьму только то, что покроет мои дорожные расходы и позволит мне продержаться несколько дней. Я напишу и сообщу, где тебя ждать. Ты должна уладить все здесь и приехать, как только я за тобой пошлю. Я не вынесу этого... этого позора, Джанет. Завтра все узнают, что я
уволен, и Хенли не будет молчать».
Бедный эгоистичный Фред! Он больше всего на свете хотел уехать до того, как станет известно о его позоре, и бедная Джанет в своей бескорыстной любви беспокоилась об этом не меньше, чем он. Фред всегда держал голову высоко, и, какое бы недовольство своим положением он ни испытывал, его всегда считали очень удачливым молодым человеком, которому повезло гораздо больше, чем другим его сверстникам. Он чувствовал, что встреча с теми, кто всегда восхищался им и равнялся на него, в его новом амплуа — уволенного и обанкротившегося спекулянта, — сведет его с ума. Поэтому он поцеловал своих мальчиков
когда они сладко спали в своих кроватках, он попрощался с Джанет,
сказав ей, чтобы она приезжала в Ливерпуль, в отель "Корабль" на Гвельф-стрит,
откуда он напишет ей; он не мог сказать, где он будет, поскольку
это будет зависеть от того, на какие пароходы он может успеть. И тогда он
пропал; и бедная Джанет, пробрался к кровати, холод и ошеломила, и почти
с разбитым сердцем.

[Иллюстрации]



[Иллюстрации]

ГЛАВА III.

В ЛИВЕРПУЛЕ.

 НА следующий день Джанет послала за брокером и указала ему на те предметы мебели, которые, по словам Фреда, принадлежали ему. Она была в раздумьях
Она уже собиралась заключить сделку, как вдруг, к её удивлению, вошла миссис Рейберн, которая уже много дней не выходила из своей комнаты.

 «Бетти сказала мне, дорогая, что здесь мистер Питман. Я догадалась, что это из-за твоего пианино, и пробралась сюда, чтобы заодно избавиться от своих вещей».
 И, повернувшись к мистеру Питману, она начала указывать на то, что, по её словам, принадлежало ей. Это было не так уж много, но почти всё, о чём говорила Джанет.
Бедная девочка покраснела, когда заметила, что Питман с сомнением смотрит на неё. Она сказала:

"Я не знала, бабушка, что это твои вещи. Мы думали, что они
были нашими».

«О, моя дорогая, вещи, которые купил для меня мой добрый муж? Но не говори больше ничего. Я знаю, что они всегда были твоими, и с моей стороны было глупо...»

«Нет, нет, я сказала это только для того, чтобы мистер Питман не подумал, что я знала об этом раньше».

Дело вскоре было улажено, и фургон увёз всю мебель, принадлежавшую Рейбернам.
 Гостиная выглядела очень пустой, и Фред плакал, когда его укладывали спать в материнской постели. Фрэнк, достаточно взрослый, чтобы испугаться при виде грустного лица матери, ни о чём не жаловался, но бегал с поручениями и изо всех сил помогал ей.

Их немногочисленные пожитки были быстро собраны, и все, кроме одной коробки, отправили в Ливерпуль товарным поездом.  Джанет оплатила счета за последнюю неделю, и на этом всё было готово.  Ей не с кем было попрощаться, кроме миссис Рейберн; её отец и мать умерли после её замужества, а единственный брат эмигрировал.  Джанет всегда была домоседкой, и у неё не было близких друзей.

«Что же ты будешь делать, бабушка?» — спросила она.  «Где ты будешь жить, пока не найдёшь подходящее место?»
 «Я останусь здесь, дорогая, пока меня не выставят за дверь; потом моя невестка приютит меня на несколько дней».

- Ты напишешь мне и расскажешь, что слышно от лорда Бокорта, не так ли?
Я действительно надеюсь, что он будет добр к тебе. Я так спешила, что я
вряд ли чувствовать что-то еще; но на самом деле мне очень, очень жаль
вы. Это так тяжело для тебя".

"И это действительно так. Но лорд Бокур из тех, кто никогда не забывает тех, кто хорошо ему служил.
Моя мать была его доверенной экономкой — не просто служанкой, а скорее другом — на протяжении многих лет, и его светлость всегда был очень добр ко мне. Конечно, я напишу, и ты тоже должна мне написать. Как же я буду скучать по тебе, дорогая, и по моим любимым мальчикам!
Кто-то стучит в дверь, Джанет.

- Входи, - устало позвала Джанет.

И вошел мистер Фрэнк Хоппер.

- Добрый вечер, миссис Рейберн, - сказал он, когда она поднялась ему навстречу.
Пожилая женщина сидела в тени оконной занавески, и он ее
не видел.

- Это печальное дело, миссис Рейберн. Мне жаль слышать, что Рейберн уехал. Мне пришло в голову, что у вас могут быть трудности и что мне лучше с вами встретиться.
"Конечно, у нас трудности, мистер Фрэнк."
"Да… но я хотел… я имел в виду… одним словом, миссис Рейберн, вы знаете, куда уехал ваш муж, и… вы собираетесь к нему присоединиться?"

"Конечно, боюсь", - сердито ответила Джанет. "О, мистер Фрэнк, как вы могли
вы думали, что Фред бросит меня и детей?"

"Это выглядело так скверно, что он ушел таким образом. Я боялся, что там могут быть...
долги, вы знаете. Я хотел, если возможно, помочь вам".

- Нет, мистер Хоппер, вы не можете мне помочь. У меня есть деньги, чтобы продержаться до тех пор, пока мы не отправимся к Фреду. Я не могла принять вашу помощь. Мне кажется, вы были очень суровы с моим мужем. Я неопытная женщина и, возможно, не должна этого говорить, но мне кажется, что вы были с ним очень, очень суровы.

«Вы имеете в виду его увольнение? Но он знал правила и знал, что мы никогда их не нарушаем. Но я не хочу об этом говорить. Где мой маленький тёзка? У меня для него подарок».
 «Не для него; мы не примем от вас помощь ни под каким видом, мистер
 Фрэнк».

«Что ж, я бы помог вам, если бы мог, — тихо сказал молодой человек, — но я понимаю и уважаю ваши чувства.  Бизнесмены должны руководствоваться правилами, которые кажутся женщинам суровыми, я уверен.  Только помните: если вы когда-нибудь почувствуете, что я могу что-то сделать, у вас есть мой адрес.  Мне будет очень приятно помочь вам, миссис Рейберн».

Он поклонился и вышел, а старая миссис Рейберн отчитала молодую миссис Рейберн за то, что та такая гордая и глупая.

 «Я ничего не могу с собой поделать, — сказала Джанет.  — Ты заметила, что он хотел помочь только мне? Ни слова доброго о Фреде, который так долго на него работал?  Нет, я не потерплю такой доброты».

Джанет никогда не покидала Хемсборо, разве что ездила в школу в небольшой городок
в десяти милях от Хемсборо, так что поездка в Ливерпуль была для неё довольно серьёзным испытанием. Но она была благоразумна и справилась
Всё прошло хорошо. Она и её мальчики благополучно добрались до отеля «Шип». И теперь им оставалось только ждать.


 Ожидание — всегда утомительное занятие, и бедная Джанет беспокоилась за своего мужа и переживала за мальчиков. Мальчики привыкли играть на больших
пивоваренных заводах и в цехах, где все их знали и более или менее заботились о них. Они заскучали, когда она заперла их в своей комнате в
отеле. И всё же улица и прилегающие набережные не казались им безопасным местом для игр. Отель был очень маленьким,
многолюдным и шумным, и стоил он совсем недёшево. Однако Джанет жила настолько скромно, насколько могла.
и наконец пришло письмо.

Фред писал из Нью-Йорка, а не из Галифакса, как она надеялась, потому что хотела, чтобы он переехал туда и был ближе к её брату. Ему пока не удалось найти постоянную работу. Он мог только жить, и всё. Люди говорили ему, что в Нью-Йорке он вряд ли найдёт хорошую работу. Но что он мог сделать? Сейчас у него не было денег, чтобы поехать к её брату в Британскую Колумбию, и он боялся, что пройдёт ещё какое-то время, прежде чем он сможет накопить достаточно.  Ей нужно было экономить деньги и какое-то время оставаться в Англии, потому что, если она приедет к нему сейчас, он боялся, что они
она окажется в том же положении, что и те, кто едва сводит концы с концами, и мальчики не получат образования. Она должна была немедленно написать ему, потому что он очень хотел узнать о ней и мальчиках. Фрэнк и Фред не должны были забывать о нём.


Джанет долго и глубоко размышляла над этим письмом, и результатом её раздумий стало то, что она написала мистеру Фрэнку Хопперу. Бедная Джанет! Ей очень не хотелось этого делать.

 «Отель «Шип», Гвельф-стрит, Ливерпуль.

» «Уважаемый сэр,
» «Вы были так любезны, что сказали, что поможете мне, если сможете.»
не могли бы вы дать мне несколько строк, которые я могла бы показать кому-нибудь здесь, к кому я могла бы обратиться с просьбой о работе? Я здесь совсем никому не известна, и мы с мужем решили, что мне пока лучше не ехать к нему. Я думаю, что через какое-то время он, скорее всего, уедет к моему брату в Британскую Колумбию, и мне нет смысла уезжать, пока я не смогу отправиться туда напрямую. Я очень хорошая портниха и хочу найти работу, чтобы помочь мужу.

 «Ваш покорный слуга,
 «ДЖАНЕТ РЭЙБЁРН».»

Мистер Хоппер сразу же отправил ей письмо, в котором она нашла то, что искала.
Ей посчастливилось устроиться на работу в отдел раскроя крупного магазина на Болд-стрит, где она так хорошо справлялась со своими обязанностями, что ей сказали, что она станет главой отдела, когда замужняя дама, которая сейчас там работает, выйдет замуж, что должно было произойти в ближайшее время. Она заканчивала работу около семи часов, а зимой могла освободиться и раньше.

Она отправила мальчиков в небольшую подготовительную школу на той же улице, где жила сама. Фрэнк должен был учиться, а Фред — быть в безопасности. Служанка в
Хозяйка дома взяла на себя обязательство готовить им ужин, когда они возвращались домой, а в погожие дни разрешала им играть в том, что она (возможно, в шутку)
называла садом, и в целом присматривала за ними. Затем она смогла написать Фреду, что нашла работу, которая, с учётом тех нескольких фунтов, что у неё остались, позволит ей и мальчикам какое-то время продержаться. Она отправила ему все оставшиеся деньги, убеждая его отправиться к её брату Гилберту и «не медлить с приездом, потому что без него ей очень грустно».

Бедняжка Джанет! Она бы ни за что не призналась ни перед кем, даже перед самой собой, что хоть немного не доверяет своему мужу. И всё же, поступая так, она неосознанно руководствовалась чувством недоверия. Она чувствовала, что если у неё будет достаточно денег, чтобы содержать себя и мальчиков, то, возможно, Фред и дальше будет жить на свои заработки; ему никогда не нравилась постоянная, скучная работа, и такая жизнь могла показаться ему странно привлекательной.
В то же время, если бы он знал, что она усердно трудится и что он должен отправить ей деньги на проезд, он бы, конечно, чувствовал себя совсем по-другому.
За себя и за детей она не боялась. Бог позаботится о них.


Но пути Господни неисповедимы, и простая вера Джанет подверглась суровому испытанию. И она выстояла, потому что была простой и смиренной.
 Когда случилось то, чего она не ожидала, Джанет не стала сразу
заключать, что Бог забыл о Своих обещаниях; она решила, что просто не до конца их поняла.

Лето закончилось, и наступила суровая зима.
В Ливерпуле тоже очень холодно, и Джанет чувствовала это, хотя сама не страдала от холода.
Но дети снова простудились, и
снова. Они возвращались в свой довольно унылый дом, когда школа
заканчивалась, в расстегнутых маленьких пальто и забытых теплых
одеялах. Через некоторое время Джанет удалось научить Фрэнка
что его долг - заботиться о Фреде, да и о себе тоже, потому что
бедному "мадди" было так тяжело видеть их больными. С того времени,
Фрэнк помнил об этом, и было трогательно видеть, с какой нежной заботой он оберегал маленького Фреда, который на самом деле страдал от холода гораздо меньше, чем сам Фрэнк.  Фрэнк вырос высоким, худым и бледным, но он
Он никогда не жаловался, потому что «бедняжка Мадди расстроилась бы, если бы узнала, как болят у него кости».
Вспоминая то время, проведённое в Ливерпуле, Джанет всегда
считала его очень долгим, хотя на самом деле оно длилось всего несколько месяцев. Она регулярно получала письма от мужа, и он писал в хорошем настроении. Он отправился на поиски Гилберта Грея, но, добравшись до города под названием Нью-Дарем в Британской
В Колумбии он познакомился с человеком, который занимался там бизнесом и помог ему провернуть пару очень удачных сделок. Скоро он станет совершенно независимым.  Он подумал, что, отправив ему эти деньги, она
заложил основу для прекрасного состояния; но он очень скоро отправит ей деньги на переезд.

 Всё это вызывало у Джанет беспокойство, она сама не знала почему. Она также немного беспокоилась за бабушку, как в Гейтхаусе уже много лет называли миссис Рейберн, ведь с тех пор, как они расстались, она ничего о ней не слышала, хотя и писала ей. Однако весной она получила от неё письмо.

 «Замок Келмерсдейл, недалеко от Рагли.

» «Дорогая Джанет,
» «Боюсь, ты думаешь обо мне очень плохо, получая от меня письма
от тебя и никогда не писал тебе; но ты поймёшь, как это произошло, когда я расскажу тебе, как меня унизили. Я рад, что ты нашла работу по душе, но на твоём месте я бы сразу поехал за Фредом. Я люблю его как сына, но после того, что случилось, я считаю его слабым и вряд ли теперь ожидаю, что ты когда-нибудь к нему поедешь. Тебе следовало оставить детей в Англии и поехать за Фредом. Нет ничего рискованного в том, чтобы оставить их на какое-то время; любой был бы добр к этим милым созданиям. Но, полагаю, теперь уже слишком поздно, раз вы расстались с деньгами.

 «Что касается меня, то на следующий день после твоего отъезда пришло письмо от моего лорда.
Он предлагал мне на выбор две должности: надзирательницы в большом приюте для сирот недалеко от Стаффорда или экономки в замке Келмерсдейл.
Надзирательница получала больше, поэтому я согласилась. Но из-за моего слабого здоровья работа оказалась мне не по силам, и после моих маленьких любимцев...»
Фрэнк и Фред, дети, казались ужасными, и через несколько недель я написала своему лорду, что моё здоровье этого не вынесет и что, если другое место всё ещё свободно, я бы предпочла его.  Я благодарна
Надо сказать, что мой господин не смог приехать, поэтому я приехал в
замок, и мне бы очень хотелось, чтобы мои дорогие мальчики были здесь, в таком месте, где есть где поиграть и все удобства.


Это очень старое место, когда-то оно было в осаде. Я выучил всю историю наизусть, потому что летом можно заработать много шиллингов, показывая замок посетителям. Мой господин никогда не живёт здесь подолгу, а приезжает по делам или на охоту. Гостиные маленькие, с толстыми стенами и маленькими окнами высоко под потолком.  Мои комнаты очень удобные,
и у меня есть слуги, которые следят за тем, чтобы всё было в порядке;
доспехи, старинные картины и мебель. Но, за исключением тех случаев, когда здесь находится граф, мне почти нечего делать, кроме как развлекаться, как и любой знатной даме.

 Жалованье маленькое, иначе я бы отправила тебе подарок, как и следовало бы после всей твоей доброты ко мне, которую я никогда не забуду. Надеюсь,
милые мальчики не забыли бабушку. Кажется, я слышу, как Фрэнк зовёт меня, милый проказник. Когда-нибудь вы все должны будете приехать и навестить меня.
Я знаю, что мой господин даст разрешение.

 «Вы говорите, что мальчики ходят в школу, но во время летних каникул они могли бы порадоваться переменам. Но послушайте моего совета и займитесь Фредом
как только сможешь; не теряй над ним власти, это его погубит.


«С любовью, твоя любящая мать,

 «ЛИДИЯ РЕЙБЕРН».

 «О, если бы люди не говорили мне таких вещей!» — воскликнула Джанет,
не подозревая, что никто, кроме миссис Рейберн и её собственного тревожного любящего сердца, не говорил ей ничего о её муже.

Когда миссис Лидия Рейберн писала это письмо, полное покровительственной доброты, она мало задумывалась о том, какой эффект произведут её слова.
Простодушная Джанет верила, что каждое слово было сказано искренне.

Она отправила письмо Фреду и сказала детям: «Как же бабушка любит вас обоих, мальчики!»
На что Фрэнк задумчиво ответил: «Правда, Мадди?»
Вскоре после этого Фред перестал писать на несколько недель, и Джанет начала всерьёз беспокоиться, когда получила письмо от брата;
не одно из его обычных коротких посланий, а длинное, подробное письмо с приложенным денежным переводом.

 «Ферма Старика Ферри, Гаттиго, Британская Колумбия».

 «Дорогая сестра,

 я не знаю, станет ли для тебя неожиданностью то, что я должен тебе сказать.
и для вас это будет шоком, или нет. Конечно, я видел, что вы не совсем откровенно говорили о своём муже и о том, что он потерял хорошую работу.
Не то чтобы я винил вас, ведь он ваш муж, и вы обязаны его поддерживать. Вы написали мне, что он едет ко мне, и я изложил свои планы, как помочь вам обоим начать здесь новую жизнь, если это в моих силах.
Но он так и не появился, и только десять дней назад я получила письмо от адвоката из Нью-Дарема — нового растущего города, расположенного довольно далеко от нас, — с вложением письма от Рейберна.

 «Не буду долго рассказывать, но ваш муж сообщил мне, что он
Пять месяцев назад он направлялся ко мне, когда в Нью-Дареме встретил старого друга и занялся с ним каким-то бизнесом, вложив в него все свои деньги. Какое-то время они, казалось, процветали, и Рейберн утверждает, что не знал, что товары, которые они продавали, были обычными дешёвыми замками, печами и тому подобным с хорошими английскими названиями, которые этот парень, Тёрнер, изготовил здесь, причём даже не из качественных материалов. Конечно, это могло продолжаться лишь какое-то время — люди здесь не дураки, — и Тёрнер, должно быть, нашёл
Выяснилось, что его подозревали, потому что он сбежал, прихватив всё, что смог унести, и оставил Рейберна расхлёбывать последствия. Рейберн едва избежал жестокой расправы со стороны толпы парней, которые приехали в город, чтобы разобраться с Тёрнером. В этих полузаселённых местах правосудие работает очень медленно, но он вышел из магазина целым и невредимым, а его обвинили в мошенничестве. Затем он сказал адвокату, что он мой шурин и что я могу говорить за него.
Они послали за мной. Я, конечно же, пришёл и застал его в очень
Он болен, я думаю, это из-за переживаний, ведь нет никаких сомнений в том, что Тёрнер плохо с ним обращался.


Они не поймали Тёрнера, да и вряд ли поймают;
и я думаю, что Рейберна отпустят за отсутствием улик против него.
Я бы добился его освобождения под залог, но он так болен, что ему лучше
не волноваться. Когда он выйдет на свободу, я заберу его домой,
и Эме будет ухаживать за ним, пока он не поправится. И, если я сочту это возможным, я всё же могу сделать то, о чём думал, — открыть отель в Гаттиго, который будет снабжаться с моей фермы, а вы с Рейберном будете им управлять.
Если бы он пришёл прямо ко мне, всё было бы просто. Теперь я боюсь, что это может быть
чувство неприязни к нему, и в таком случае мы рискуем деньгами,
открывая отель, и это очень жаль, потому что он идеально подходит
для этого места; у него такие приятные манеры. Но нет смысла
плакать над пролитым молоком. Я бы хотел, чтобы он не был твоим
мужем, потому что, по правде говоря, мне не нравится это дело, хотя он мне и нравится. И
Я сделаю всё, что в моих силах, ради вашего мужа.

 «Послушай, Джанет, если у тебя столько же здравого смысла и принципов, сколько, по моему мнению, у тебя есть, ты должна выйти замуж за следующего
Садись в лодку, присоединяйся к Рейберну и больше с ним не расставайся. Каким-то образом мы найдём для него место, и с тобой рядом, и со мной за твоей спиной — особенно сейчас, когда ты начеку, — у него всё может получиться.
 Он легкомысленный, его легко увлечь чем-то новым, и он нетерпелив, когда что-то даётся ему с трудом. Рейберн говорит, что ты должен отправить мальчиков к их бабушке, которая наверняка хорошо о них позаботится, ведь она их очень любит. Он
попросил меня передать, что ни в коем случае нельзя брать их с собой,
если миссис Рейберн согласится присмотреть за ними какое-то время, так как он очень беспокоится
они ни в коем случае не должны узнать, что он здесь, в тюрьме. Я сам считаю, что тебе лучше приехать одной, и мы вытащим их, как только узнаем, что вы с Рейберном собираетесь делать. Но, возможно, тебе не стоит здесь оставаться, и будет лучше сразу отвезти их туда, куда ты в конце концов решишь.

 «Прилагаю деньги на ваше путешествие, а на другой стороне этого листа я укажу вам кратчайший путь и все подробности, которые смогу вспомнить. Не опоздайте на корабль и отправляйтесь прямиком в Гаттиго. Рейберн, вероятно, будет здесь раньше вас. Если возможно, остановитесь в отеле».
Это было бы лучше и для него, и для вас; но пока вы не приедете, я не стану рисковать. Кроме того, если вы будете с ним, он будет казаться более надёжным и уважаемым, а, как вы понимаете, он начал не лучшим образом, и ему нужно преодолеть предубеждение. Не считайте меня недоброжелательным, хотя я знаю, что могу показаться таким, потому что не привык много писать письма и не знаю, как их завершать.

 "Моя жена просто ждет вас, чтобы прийти; это не женщина она
волнует, во многих милях от нас.

 "Ваш любящий брат,

 "ГИЛБЕРТ СЕРЫЙ".

Затем она последовала указаниям, которые были настолько чёткими и подробными, что их мог бы понять даже ребёнок.

 Год назад мысль о таком долгом и одиноком путешествии довела бы
Джанет до слёз и отчаяния, но она научилась ценить свои силы,
и её пугала не собственная роль в этом деле. И дело было не в том, что она оставила мальчиков в Келмерсдейле, ведь она не сомневалась в их благополучии и подумывала о том, чтобы попросить бабушку забрать их на пару недель или около того, ведь Фрэнку не помешала бы перемена
воздуха. Она была храбрым сердцем и искренней верой, и думал, но
немного о себе; но, Господи, что горькие слезы, которые она пролила за это письмо!
Но она не теряла времени; через полчаса после получения письма она была в
офисе линии лодок, названной Гилбертом, и спрашивала, когда из Ливерпуля отправляется
следующее.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА IV.

КЕЛЬМЕРСДЕЙЛ.

ДЖАНЕТ узнала, что следующий корабль отплывает через четыре дня.
Если бы она могла расторгнуть свою помолвку с Гейром и компанией, она бы успела, даже если бы ей пришлось взять с собой детей.
Ведь, конечно, если миссис Рейберн не могла или не хотела присматривать за малышами, они должны были отправиться с ней.

 Первым делом нужно было отправить телеграмму миссис Рейберн.
По пути в Гейр она прошла мимо телеграфа. Она отправила сообщение, но написала только: «Можете ли вы встретить нас завтра в Рагли?»

«Я смогу объяснить гораздо лучше, когда буду с ней, — подумала она. — А если она не сможет взять мальчиков, то, в конце концов, расходы будут не такими уж большими».
Поручив отправить ответ в Гейр, она сама отправилась туда, впервые опоздав на пять минут.

«Мистер Симмонс уже пришёл?» — спросила она молодого человека, который занимался оформлением витрины.


 «Он в офисе, миссис Рейберн».
 И Джанет направилась в офис. Там она рассказала свою историю, сделав некоторые оговорки. По её словам, брат прислал ей деньги, чтобы она могла поехать в Канаду к больному мужу. Когда он поправился, её брат узнал о многообещающей вакансии для него, для которой требовалась её помощь. Ей почти выплатили зарплату за месяц, но она была готова отказаться от неё, если бы могла уйти прямо сейчас. Работы было немного, а мисс Грин была очень способным помощником. Мистер Симмонс, медлительный
и серьезный человек, скорее думал, что такой внезапный отъезд был
невозможен, но хотел бы поговорить с мистером Гейром. К счастью для Джанет, она оказалась доброй.
старый мистер Гейр, который был в офисе, вышел поговорить с ней.
сам.

"Нам жаль расставаться с вами, миссис Рейберн, но мы не будем стоять у вас на пути
поскольку дело представляется важным. Заплатите миссис Рейберн до первого июля, Симмонс. Она была надёжной и полезной работницей.
Наконец пожилой джентльмен сел и выписал ей обычную зарплату.

"Оставьте это себе, миссис Рейберн," — сказал он, добродушно глядя на взволнованную молодую женщину.
лицо. «Это может оказаться полезным, хотя я надеюсь, что у вашего мужа всё будет хорошо. Вы берёте с собой детей?»
 «Нет, сэр; я отвезу их в замок Келмерсдейл, недалеко от Рагли, где их бабушка работает экономкой. Если она сможет их приютить, я оставлю их у неё на какое-то время».

«Что ж, до свидания, до свидания», — сказал мистер Гэйр, поспешно удаляясь в свою комнату, потому что сыновья часто смеялись над ним за то, что он всегда был готов проявить интерес к кому угодно. Но он бросил на Джанет прощальный взгляд, и что-то в её юности, нежности и
решимость на ее лице тронула его сердце. Пробормотав: "Я сделаю это сейчас".;
они могут говорить все, что им заблагорассудится, только на этот раз я доставлю себе удовольствие".
он вернулся.

- Вы уверены, что сможете справиться со всем этим сами, миссис Рейберн?
Могу ли я что-нибудь для вас сделать?

Джанет посмотрела ему в лицо с несколько дрожащей улыбкой.

«Я так боялась, — сказала она, — но если все будут такими же добрыми, как вы...
Но, конечно, это маловероятно. Я не знаю, как вас отблагодарить, сэр; ваша доброта придаёт мне смелости».
 «Я думаю, у вас достаточно смелости, — ответил старик, — и...
лучший друг, чем я могу быть. Тот, кто может пойти с тобой и при этом остаться дома с детьми. Разве не так?
"О, так и есть — это действительно так! Да, я могу сказать это искренне."

"Тогда ты служишь моему Господину, и тебе не нужно бояться, потому что о тебе позаботятся. Да благословит тебя Бог, дитя."

Джанет вышла из магазина с этим благословением, согревающим её сердце. Она пошла
домой и занялась тем, что собрала и упаковала одежду мальчиков. Она взяла фотографию мужа из рамки и обрезала края, чтобы она поместилась в маленький футляр, который был у неё среди
свои немногочисленные украшения: их она собиралась подарить Фрэнку. Она составила список вещей в чемодане, которые тщательно упаковала для детей.
 Пока она занималась этим, с Болд -стрит пришёл ответ на её телеграмму.
Он был кратким, но в нём говорилось, что на вокзале должен быть транспорт, чтобы встретить поезд в 12 часов ночи.

Потом мальчики вернулись из школы, и Джанет чуть не расплакалась, когда услышала их радостные возгласы при виде её в столь неурочный час.
 Устроив их на ужин, она взяла Фред села к ней на колени
и обняла Фрэнка, стоявшего рядом с ней.

"А теперь послушайте меня, мои маленькие мальчики. Я должна сказать вам кое-что, что вам не понравится, да и мне тоже; но ничего не поделаешь, и я хочу, чтобы вы оба были хорошими — очень хорошими — и помогли мне пережить это. Потому что я должна уйти и оставить вас на какое-то время, и — и — это почти разбивает мне сердце."

- Оставишь нас— здесь, Мадди? - Спросил Фрэнк, не сводя голубых глаз с ее лица.
и побледнел, пытаясь "быть хорошим".

- Мы не останемся, - твердо сказал Фред. - мы пойдем с тобой.

- Не здесь, Фрэнк, и не одни. Завтра я отведу тебя в
прекрасное место за городом, где, я надеюсь, я оставлю тебя с бабушкой.
Там ты будешь бегать по зелёным полям, а бабушка будет заботиться о тебе. Ты ведь помнишь бабушку, Фред, не так ли?
Фрэнк сполз вниз и сел на пол у ног матери, глядя на неё снизу вверх и неестественно застыв. С его лица сошёл весь румянец. И он всё ещё сидел там, когда Фред уже
забыл об этом ужасном расставании и весело бегал по комнате, а Джанет заканчивала упаковывать вещи в коробку.

"Почему ты должна уйти, Мадди?" — наконец воскликнул он, хватая её за платье.
она прошла мимо него.

"Мой дорогой, мой маленький Фрэнк, не смотри так. Я бы не бросила
тебя, если бы... если бы я могла помочь. Отец болен и хочет меня. Когда он поправится
вы оба приедете к нам.

Она села и посадила его к себе на колени.

- Время пролетит быстро, Фрэнк. Видишь, вот фотография отца — я дарю её тебе. Храни её и показывай Фреду, чтобы он помнил о нём. И ты будешь хорошо себя вести и не будешь расстраивать бедную Мадди. И ты будешь заботиться о Фреде и постараешься сделать так, чтобы он не доставлял хлопот бабушке.
— Я постараюсь, — сказал Фрэнк. — Можно мне пойти спать, Мадди? Я устал.
«Я не хочу сегодня ужинать».
Джанет была немного напугана, он выглядел таким бледным и слабым. Она уложила его в постель и принесла ему хлеба и молока, которые он принял, чтобы порадовать её. Когда она разбудила его на следующее утро, он снова был самим собой и, помолившись, подошёл к ней и встал перед ней, серьёзно сказав:

"Я постараюсь быть хорошим, мэм, и обещаю заботиться о Фреде всё время"."
Я могу.
И он вёл себя хорошо, бедняжка, не доставлял никаких хлопот и старался утихомирить Фреда во время поездки. Но Фред связал
Он не дал себе такого обещания и был в приподнятом настроении, шумел, как полдюжины человек.

 В Рагли она вышла из поезда и стала искать кого-нибудь из Келмерсдейла. Вскоре к ней подошёл невысокий, коренастый, неуклюжий молодой человек. Он неуклюже поклонился и сопроводил поклон странным движением ноги, похожим на переступание нетерпеливой лошади. Но он переступал ногой не от нетерпения, а от застенчивости.

 «Вы миссис Фред Рейберн?»

 «Да, а миссис Рейберн здесь?»

 «Нет, но у меня есть повозка для вас и детей.  Это ваша коробка?  Тогда пойдёмте».

Последним ударом лапы, от которого разлетелся гравий, он поднял коробку
и направился туда, где оставил тележку с налогами. Джанет сидела перед
рядом с водителем, с Фредом на руках, ибо она не могла доверять
возбужденные ребенка из виду. Фрэнк и коробки сохранили друг к другу
компании, и Фрэнк был рад, ибо он просто хотел немного поплакать без
"делая muddie плакать". Это была прекрасная поездка, но никто из них почти ничего не видел
.

Наконец они проехали через большие тяжёлые ворота и оказались на мощеной площадке, с трёх сторон окружённой стенами, с большим крыльцом с колоннами на четвёртой.
В-четвёртых, широкая каменная лестница вела к большой двери, обитой железными полосами. Дверь была распахнута настежь, и внутри стояла миссис.
Рейберн, а рядом с ней — молодая служанка в белой шапочке, фартуке и с голубыми атласными бантами.

"Ну, дорогая Джанет, вот и ты, а вот и мои любимые мальчики," — воскликнула миссис.
Рейберн. «Это было неожиданно — твоё телеграфное сообщение о том, что ты приезжаешь. Фрэнк выглядит неважно; немного деревенского воздуха пойдёт ему на пользу. Джейкоб, принеси ту коробку. Фред немного подрос; что касается Фрэнка, то он слишком быстро набрался сил. Пойдём в мою гостиную — разве там не...»
как уютно! Мария, мы поужинаем, как только всё будет готово.
Мария ушла, и миссис Рейберн продолжила:

"Итак, у тебя каникулы — сколько они продлятся, Джанет? Надеюсь, ты сможешь остаться подольше. Милорд бывает здесь только в сезон охоты, когда устраивает охотничьи вечеринки; так что я могу делать всё, что захочу. И я советую вам
оставить детей со мной ненадолго — пока Фрэнк не наберётся сил и не поправится. Он выглядит очень неважно.
"Да, Ливерпулю это не на пользу. Можно мальчикам выйти и поиграть во дворе, миссис Рейберн? Я хочу поговорить с вами наедине."

«Я сейчас пошлю кого-нибудь закрыть ворота, и тогда они будут в максимальной безопасности».
Она вышла из комнаты, и вскоре какой-то мужчина пересёк двор и закрыл ворота.
Мальчики вышли, но только на крыльцо. Фред так хотел спать, что с радостью устроился на каменных ступенях, положив голову на плечо брата. Фрэнк, бледный и измученный, ощущал каждую косточку в своём теле.
Но он мужественно держал малышку на руках и сидел, глядя на мощеный двор и высокие стены. Почему-то он чувствовал себя как птица в клетке.

«А теперь, Джанет, мы одни. Давай поговорим, пока не готов ужин».
 «Миссис Рейберн, как вы думаете, лорд Бокур будет недоволен, если вы на какое-то время оставите у себя моих мальчиков?»
 Только что попросив их остаться, миссис Рейберн не могла сказать ничего другого. Но когда она обратилась с этой просьбой, она и представить себе не могла, что Джанет расстанется со своими любимцами хотя бы на неделю. Но, в конце концов, мальчики не могли ей мешать. Дом был большим, а погода — тёплой; они могли проводить на улице большую часть дня, и это не стоило ей ни пенни. Так что после почти незаметной паузы
помолчав, она сказала —

"Мой Господь не понравилось? О, дорогая, вовсе нет. Мама, ты знаешь, был
доверенный слуга, почти друг, и он так же добр ко мне. Если
вы бы позволил Фрэнку остаться здесь, я должна как можно лучше заботиться о нем—ты
знаю, что".

"Да, так ты говорил в письме, которое я направил к Фреду. И он передал мне через брата, чтобы я оставил их у тебя, если ты действительно можешь их принять, не беспокоясь о последствиях.
 «Оставить их обоих?»
 «Да. Фред болен и в беде, и Гилберт говорит, что мне лучше уехать немедленно.  У Гилберта есть планы на нас, но пока неясно, куда мы отправимся
мы так и поступим. Я поеду в Гаттиго к своему брату, а Фред встретит меня там.
Когда мы решим, где поселимся, мы заберём мальчиков. Это ненадолго. Гилберт хочет открыть отель в
Гаттиго, а мы с Фредом будем им управлять. И когда мы окончательно обустроимся и сможем обеспечить тебе комфорт, ты должна будешь приехать к нам, бабушка. Как бы здесь ни старались сделать для вас что-то приятное, это не то же самое, что находиться в собственном доме со своими родными.
 — Нет, правда, Джанет, здесь смертельно скучная жизнь для того, кто привык к общению и большому городу.  Я часто думаю о Хемсборо и о дорогих мне людях.
старая сторожка. Я тоже мог бы быть полезен в отеле. Что ж, Мария — хорошая девушка, она охотно мне поможет, и, как ты и сказал, это ненадолго. А в какую передрягу попал Фред, бедняга?
"Он стал партнёром человека, которого знал раньше, и этот человек, Тёрнер, вёл дела нечестно, и ему пришлось сбежать, а все деньги Фреда были потеряны."

- Если этот Тернер - тот самый человек, который разорился несколько лет назад в Хемсборо.,
Фреду следовало бы знать, что с ним лучше не связываться. Значит, он
потерял все, что у него было?

"Да— но это было немного. Гилберт очень хорошо ладит и, кажется, уверен
что этот отель будет успешным. Но Фред был болен, когда было написано письмо, а Гилберт говорит, что я должна быть там. Они оба хотят, чтобы я приехала без мальчиков, но если ты не можешь их взять, я возьму их с собой.
И лицо Джанет немного посветлело, потому что о! Как же она хотела взять их с собой, а не оставлять здесь!

 Но миссис Рейберн была полна решимости не говорить ничего, что могло бы
Джанет решила, что её положение в Келмерсдейле не такое независимое и приятное во всех отношениях, как она себе представляла, поэтому заявила, что милорду будет приятно узнать, что у неё есть любимые мальчики
для компании.

"Ведь он знает, что здесь жизнь одинока, а он такой добросердечный. Но,
видите ли, всё шло наперекосяк из-за отсутствия по-настоящему надёжного
доверенного лица во главе хозяйства. Его не будет здесь до середины
августа, а может, и до сентября. Конечно, тогда они могут помешать. Но времени ещё достаточно, и ты же знаешь, Джанет, я сделаю всё для тебя и Фреда.
 «Я знала, что ты это сделаешь, если сможешь, поэтому я привезла всю их одежду.
 Мне нужно вернуться в Ливерпуль; пароход отплывает в четверг, рано утром».

«Тогда ты можешь остаться здесь на ночь. Думаешь, я позволю тебе вернуться домой ночью, когда ты такая уставшая и измученная? Нет, нет, останься на ночь, и ты увидишь, где будут спать мои маленькие любимчики и как я позабочусь об их комфорте. Я могу себе это позволить, помня о твоей доброте и о том, как ты ухаживала за мной, когда я болел».

Её радушие усилилось, когда она задумалась о проекте отеля и о том, как приятно будет, когда всё уладится, воссоединиться с пасынком в Гаттиго. Жизнь в Келмерсдейле была очень скучной
для женщины, чьё представление о том, как развлекаться, сводилось к бесконечным сплетням и светским чаепитиям.

 «Я останусь, раз вы так любезны», — сказала Джанет, хотя в глубине души ей хотелось набраться смелости и уйти, чтобы поскорее с этим покончить.

Мария, добродушная девушка, которой почти нечего было делать, казалась довольно
довольной перспективой визита детей и сказала, что у последней
домработницы была племянница, которая жила у неё по нескольку
месяцев. В конце коридора, ведущего в комнаты миссис Рейберн,
была шестиугольная комната в башенке, которую подготовили для
мальчиков.
Джанет сама распаковала и разложила их одежду; на ночь она
укладывала их в старомодную маленькую кровать с высокой спинкой
из резного дерева. Бросается в глаза среди резьба была Графской короной,
которая когда-то была позолочена; я полагаю, что некоторые детские Граф Бокуре было
как-то спал в кровати, которая сейчас проводится мальчиков бедная Джанет. Они спали, как
сладко, как любой граф, и даже Джанет спала, извелась.

На следующий день Джанет сказала, что ей нужно успеть на поезд до Ливерпуля, который отправляется из Рагли в начале двенадцатого. У неё ещё было много дел
Нужно было собрать вещи, кое-что купить, что могло пригодиться в дороге,
а ещё нужно было сходить в школу, которую посещали мальчики, и заплатить за обучение.


Она не собиралась брать мальчиков с собой в Рагли. Когда Джейкоб и повозка подъехали к дому, она поцеловала миссис Рейберн и прошептала:


"Будь с ними... будь с ними помягче. Они никогда не слышали грубого слова. Фрэнк не доставит вам хлопот, а если Фред будет не так хорош, то...
Будьте с ним терпеливы, он ещё совсем малыш. До свидания и спасибо вам за вашу доброту.
Затем она опустилась на колени на каменном полу зала и обняла своих мальчиков
на несколько мгновений прижала руку к сердцу. Фред жалобно завыл, но
Фрэнк лишь смотрел на мать широко раскрытыми глазами, бледный как полотно.
Джанет встала и поспешно вышла на крыльцо; Джейкоб помог ей сесть в повозку, и через мгновение они уехали.


"Вернись, вернись, мамуля!" — кричал Фред. "Возьми меня с собой. Я не останусь здесь."

- Чепуха, дитя! - сказала миссис Рейберн, поймав его, когда он вырвался.
от Фрэнка и побежал к двери. - Ты должен остаться здесь. Пойдем
в мою комнату и понаблюдай за тележкой; ты можешь увидеть ее из окна
вон там.

Когда повозка миновала последний поворот длинной дороги через парк
, из которого ее можно было увидеть, Фред издал еще один рев. Миссис Рейберн
подняла его и пошла туда, где стояло ее просторное кресло, где
она села.

- Прекрати это, Фред. Иди сюда, Фрэнк. А теперь послушайте меня, вы оба. Ты
останешься здесь на некоторое время, и если будешь хорошо себя вести, то получишь удовольствие
от этого. И я осмелюсь сказать, что со временем вы станете хорошими, но вы
просто вы оба немного избалованы, потому что твоя мать слишком мягка по-своему
с тобой. Сейчас я не такая, как она.

- Нет, бабушка, - убежденно сказал Фрэнк.

«А если ты будешь непослушным, шумным, озорным или доставляющим неприятности, я тебя как следует выпорю. Если ты будешь хорошо себя вести, то окажешься в очень выгодном положении. А когда ты получишь пару взбучек, я не сомневаюсь, что у меня больше не будет с тобой проблем». А теперь идите за своими шляпами, и я покажу вам место, где вы сможете побегать и поиграть.
Она вывела их на мощеный двор, к небольшим железным воротам, и, когда она открыла их, Фрэнк вскрикнул от удивления и восторга:

 «О, Мадди, Мадди, если бы ты только могла это увидеть!»

Услышав это неосторожное упоминание о «Мадди», Фред начал реветь;
но тут же получил подзатыльник по своей кудрявой голове и
затих, пристально глядя на бабушку.

По правде говоря, Фреда совсем избаловали, сделав любимцем и
игрушкой в школе, которую он посещал вместе с Фрэнком, да и в
доме, где жила его мать. Он был очень красивым ребёнком, как и его отец, а ещё он был своенравной маленькой обезьянкой, которая любила делать всё по-своему и не привыкла к возражениям. Видя «Мадди» лишь изредка, он всегда был очень счастлив и вполне доволен
Он хорошо ладил с ней, так что бедная Джанет и не подозревала, что её сын научился добиваться своего — полностью с Фрэнком и в значительной степени с другими — громким рёвом, когда ему что-то не нравилось. Таким образом, я могу сказать, что не совсем против того, чтобы его немного наказывали, хотя подзатыльник — не самый безопасный способ.

Фрэнк взял брата за руку и повел его через маленькую калитку в большой старомодный сад, аккуратно и строго разбитый и полный разнообразных цветов, хотя среди них не было ничего особенного или редкого.
Но для ребенка цветок есть цветок, и там были дорожки, по которым можно было бегать
Внизу были небольшие заросли вечнозелёных растений, которые можно было исследовать, а в центре — мраморный бассейн с золотыми рыбками. На самом деле это был рай, и в этом
раю эти два маленьких Адама должны были быть предоставлены сами себе.

"Я приду за вами в два часа — это время моего обеда, дети. Вы не должны ходить по грядкам, рвать цветы или шалить, но можете играть и развлекаться. И я очень надеюсь, Фрэнк, что ты немного расцветешь, потому что сейчас ты просто посмешище. Я запру тебя. А теперь слушай: если ты выкинешь какой-нибудь трюк, я тебя как следует выпорю.

Оставить двух мальчиков, одному из которых нет и семи, а другому всего четыре, одних в саду, полном цветов, и ожидать, что они ничего не соберут, — значит ожидать слишком многого от столь юной человеческой натуры. Фрэнк бы никогда так не поступил, но Фред поступил именно так, и Фрэнк, хоть и не одобрял этого, не стал его останавливать.

 Миссис Рейберн провела остаток утра, сочиняя письмо лорду
Бокур рассказала ему, что произошло (по-своему), и попросила разрешения оставить мальчиков у себя, пока за ними не приедут родители.
Ранее она дала лорду Бокуру понять, что Фред Рейберн был
бездельник, который её разорил, и его жена — глупая, нерасторопная
баба, которая никогда не замечала, что происходит что-то неладное, в то время как сама она была
самым милым, доверчивым существом, чьё небольшое состояние было растрачено этой нерачительной парочкой. Граф был готов её пожалеть. Он написал, что ему жаль, что у неё возникли новые трудности с пасынком,
но что в Келмерсдейле дети никому не будут мешать и она может оставить их у себя, если захочет. Ответа, конечно, пришлось ждать два или три дня.

 В два часа миссис Рейберн пошла в сад за двумя мальчиками и поймала их
с поличным — то есть у Фреда в руке было полно ярких тюльпанов
и фарфоровых роз — и он сразу же начал вершить то, что она называла правосудием
. Она нашла их возле мраморного бассейна, и на краю этой
она села.

"Ты слышишь меня сказать, что вы не должны были трогать цветы? Да, вы
конечно же. И я сказал, что если ты это сделаешь, я хорошенько тебя выпорю.

«Если мы что-то натворили, ты так и скажи, бабушка», — ответил Фрэнк.

 «А это ты как назовешь?» — спросил он, указывая на цветы в руке Фреда.
 «А что, по-твоему, скажет мистер Росс, садовник, когда увидит их?»
скучает по ним? А грядки, наверное, все затоптаны?"

"Нет, правда, бабушка, мы вообще не заходили на грядки. Мы не
причинили никакого вреда — цветы не против, чтобы их срывали."

"Не спорьте, сэр, вы всегда были любителем поспорить.
"Это всё твоя вина, ведь Фред ещё совсем малыш, так что на этот раз я его прощу.
И, схватив Фрэнка, она уложила его к себе на колени и хорошенько отшлёпала.
Затем она поставила его на ноги, раскрасневшегося и с кружащейся головой.
Первое, что он увидел, — это ряд окон, выходящих в сад, и, думаю, ему стало стыдно за то, что его могли увидеть
пережить такой позор было хуже, чем получить порку.

 Фред, который до этого стоял с открытым ртом, уставившись на происходящее, теперь начал хныкать.

"О, Фванк, это из-за цветов? Ты же говорил, что она разозлится. Избей и меня, плохая женщина. Это я их взял; Фванк меня не просил."

Миссис Рейберн была только за. Сколько раз в Хемсборо у неё чесались руки отшлёпать одного из них или обоих, потому что она была нетерпелива с детьми, а у Джанет, пожалуй, было слишком много терпения. Но когда она протянула руку, чтобы схватить Фреда, между ними встал Фрэнк.
Он заслонил собой ребёнка и, плача, повернулся к ней лицом, как маленький лев:

 «Нет, ты меня выпорола, и этого достаточно. Если ты тронешь Фреда, я... я столкну тебя в воду!
Мы убежим и потеряемся; ты не... ты не тронешь Фреда».

«Ну вот, опять», — сказала миссис Рейберн, слегка напуганная вспышкой гнева у обычно спокойного ребёнка и сердитым блеском в его глазах. «Я же говорила тебе, — продолжила она, — что на этот раз я его отпущу, и я так и сделаю, даже если он разозлит святого. Но если ты собираешься остаться здесь, ты должен меня слушаться, и я просто хочу, чтобы ты сразу это понял». А теперь иди сюда
— Идите ужинать, и чтобы я больше не слышала этих глупостей.
Они последовали за ней, печальная, подавленная парочка, каких только можно увидеть.
Фрэнк не мог есть; воспоминания об этой ужасной сцене были для него невыносимы; и Фред, видя это, погрозил бабушке маленьким белым кулачком, когда она отвернулась.

Обед кончился, Миссис Рейберн уселась в ее кресло, и взял
из списка кармане Джанет вещички для мальчиков.

"Какую картину твоего отца в твоем списке?" - спросила она. - Его нет
среди твоей одежды. Тебе лучше отдать его мне, чтобы я сохранил его для тебя.

«Мадди сказал, что я должен хранить его и каждый день показывать Фреду, чтобы мы не забыли о нём. Его так долго не было, понимаешь».
 «Ну, покажи мне».
 Фрэнк неохотно достал из кармана маленький квадратный коричневый футляр и, открыв его, показал красивое, приятное лицо своего отца.

  «О, только это!» Да ведь это тот, что в шкафу, только что вырезанный по размеру футляра.
Да, ты можешь оставить его себе. Вон тот Фред очень похож на него. Ты похожа на свою
мать. А, ну и что, что ребенок там делает?"

"Nuffin", - сказал Фред, поспешно отказавшись от его конструкции, чтобы вытащить
иглы из нее вязать.

«Можете оба идти играть во двор, — сказала миссис Рейберн.
 Там нет цветов, которые вы могли бы испортить. Я собираюсь вздремнуть, потому что устала за вами бегать. А теперь послушайте меня, мальчики, особенно  Фрэнк, ведь он старший». Я буду добр к тебе, если и ты будешь добра ко мне; но ты можешь сдаться прямо сейчас, потому что я не такая, как твоя мать, которая никогда не наказывала тебя даже шлепком. Теперь ты знаешь, что я говорю серьёзно, так что беги.
Они ушли, держась за руки. Фрэнк сел на белые каменные ступени.

«Фред, дорогой, — сказал он, — мне так плохо и глупо себя чувствую».

"Пу-Пу, мой родной Пу-пу", - и маленькие ручки обвились вокруг
Шеи Фрэнка, и розовая щечка нежно потерлась о белую
. - Со стороны Фвэнк было плохо не обращать на тебя внимания; Фвэнк будет обращать на тебя внимание всегда.
теперь; и будь таким хорошим. О, Фанк, где Мадди?

- Она пришлет за нами, как только сможет. Мадди не знала, что
бабушка рассердится.
Но, как ни странно, Фрэнк ничуть не удивился, увидев её такой.



[Иллюстрация]

ГЛАВА V.

ВСЮ ДОРОГУ ДО ГАТТИГО.

ДЖАНЕТ едва замечала, как летит время во время её возвращения в
Ливерпуль. Она не спала, хотя её попутчики думали, что она спит, потому что она сидела совершенно неподвижно с закрытыми глазами. Она чувствовала себя такой ужасно одинокой, что не знала, как это вынести.

 Прибыв в Ливерпуль, она первым делом позаботилась о том, чтобы занять место на борту корабля. Она не сделала этого раньше, так как не была уверена, что дети поедут с ней. Она увидела стюардессу и попросила её составить список вещей, которые ей могут понадобиться во время полёта, помимо тех, что предоставляет авиакомпания. Затем она вернулась в свою каюту.
Она расплатилась с несколькими долгами, собрала вещи, съездила в школу и уладила там все дела. Наконец, все было готово как раз вовремя.

 Хорошо, что у нее было так много дел и так мало времени на их выполнение.  Потому что, когда у нее было время подумать, она чувствовала себя очень несчастной.  Она не могла смириться с тем шагом, который сделала по желанию мужа.  Расстаться с мальчиками — ах!  Это казалось жестоким. Конечно же, она не могла этого сделать? Конечно же, дверь откроется, и в проёме появится детское личико, и раздастся весёлый крик: «Мадди, Мадди, мы вернулись домой!» Но
нет, всё было тихо. Самый громкий вой Фреда был бы музыкой для его матери.


И было ещё кое-что, из-за чего она чувствовала себя неловко. Она не сказала миссис Рейберн, что проблема Фреда настолько серьёзна, что его посадили в тюрьму и он должен предстать перед судом.
Она и не подозревала, что миссис Рейберн не такая добродушная и любезная, какой всегда казалась.
Но она знала, что миссис Рейберн — большая любительница поболтать и посплетничать. Она могла бы написать обо всём этом своей невестке в Хемсборо; она могла бы даже рассказать об этом мальчикам, от которых их отец так хотел это скрыть.

Джанет казалось, что нет ничего плохого в том, чтобы придержать самую страшную часть истории, но теперь она чувствовала себя неловко из-за того, что так поступила.
Она была очень правдивой и откровенной женщиной. События показали, что было бы разумнее рассказать всё.
Но я не думаю, что Джанет была виновата в своей скрытности.

 Наконец пришло время подняться на борт, и она вместе с багажом благополучно добралась до судна. Был чудесный вечер, и Мерси
текла ровно, как стекло, но ещё до того, как судно вышло из реки, бедная Джанет
лежала на своей койке в смертельной тоске и слышала лишь голос, доносившийся словно издалека, который говорил:

«Боже мой, боже мой, подумать только, что меня так укачало ещё до того, как мы вышли из реки!»
На реке или в бескрайней Атлантике для бедной Джанет было всё равно. Она не переставала болеть, пока не оказалась одна на чужой земле. На борту ей сказали, что как только она сойдёт на берег, ей станет лучше, но она чувствовала себя не намного лучше, чем в море. Затем она робко понадеялась, что ночной сон исцелит её, что всё перестанет плыть у неё перед глазами и перестанет яростно врезаться в неё при каждой попытке пошевелиться. Но
ночь не принесла ни сна, ни отдыха.

"Я должна ехать в Гаттиго. Я должна добраться до Фреда и Гилберта. Мне будет плохо," — сказала она вслух. Она с большим трудом оделась и направилась к железнодорожной станции, указанной в записках Гилберта.

Как она запомнила маршрут, который ей дал Гилберт, как она
умудрилась добраться из одного места в другое и сохранить свой багаж
— но, думаю, в Канаде это сделать проще, чем у нас, — она так и не смогла вспомнить. У неё так ужасно болела голова, что любое движение или слово причиняли ей боль, и время от времени она теряла сознание
Она не обращала внимания на то, что происходило вокруг, и впала в полубессознательное состояние, вызванное страхом и отчаянием.
Очнулась она только тогда, когда те, кто пережил медленное
наступление сильной лихорадки, пришли ей на помощь.

Наконец она добралась до Гаттиго. Фреда нигде не было видно, но Гилберт ждал её.

"Ну вот и ты, моя храбрая девочка, — сказал он с жалостью, — и, как оказалось, мне не нужно было так торопить тебя."

Джанет схватила его за руку, чтобы не упасть, и воскликнула:

 «Гилберт, он мёртв?»
 «Нет, нет, подожди, Джанет. Бедняжка упала в обморок! Эй, Бретт!» — обратился он к проходящему мимо железнодорожному служащему. «Дай мне руку».

"Твоя сестра, что ты ожидала? Ах, бедная девушка, без сомнения, это был
шок".

"У меня не было времени, чтобы шокировать ее; она взяла меня неправильно, и думала, что ее
муж умер. Помоги мне, и я возьму ее в свою колесницу и сделать
и потопал домой. Я думаю, что она болеет по ней, и находить
каждому интересно узнать о ней сделает ее хуже. Я должен отвезти её домой, к моей жене; она с ней справится.
С помощью друга он вынес Джанет со станции и посадил в свою лёгкую рессорную повозку, где они устроили её как можно удобнее.
К этому времени она немного пришла в себя и послушно выпила
что-то горячее, что принёс для неё Бретт. Но прежде чем они преодолели пятнадцать миль по ухабистой дороге, которая вела от Гаттиго до «Старого
парома», она почти потеряла сознание и в таком состоянии пролежала несколько часов. Даже когда это прошло и она стала выглядеть более живой, она не разговаривала и не подавала виду, что понимает, что с ней делают.

Миссис Грей, миловидная франко-канадская женщина, у которой не было ни одной по-настоящему привлекательной черты, кроме тёмных живых глаз, была очень хорошенькой. Она была очарована правильными чертами лица и белой кожей Джанет.

"Но ты никогда не говорил мне, что твоя сестра такая хорошенькая, Гилберт?"

"Признаюсь, я никогда не думал об этом", - ответил он. "Бедная мама раньше
очень гордилась своей внешностью и удачным браком, бедное дитя!"

"Гилберт, нет ли какого-нибудь шанса, что мы сможем оставить их здесь? Теперь, когда ей
становится лучше, мы должны решить, что ей сказать ".

«Ты хочешь оставить их у себя?»
 «Ну, подумай о наших долгих одиноких зимах! Даже дети были бы рады двум новым товарищам. А для меня такая женщина, как она, — ах, какое утешение!»

 «Но, Эме, идея с отелем не сработает — по крайней мере, с Рейберном в качестве управляющего».
он сделал для этого плана".

"Полагаю, что так; но, вы должны попробовать это с другим менеджером, вам будет
нужна помощь здесь, и я тоже. И тебе пришлось бы ездить в Гаттиго
гораздо чаще, чем сейчас. Ты мог бы доверять ему?

"Что ж, я надеюсь на это".

- Ну, Гилберт, ты же всегда говоришь, что считаешь его невиновным.

«Да, но ему не удалось убедить в этом суд. Это запутанное дело,
Эме, и мы ничего не сможем решить, пока он не приедет сюда, а Джанет не поправится».

 Он встал и несколько раз прошёлся взад-вперёд по длинной низкой комнате с кухонной плитой в одном конце и открытой решёткой для сжигания дров в другом.
 Остановившись возле плиты, у которой хлопотала Эме, он сказал как бы про себя:

 «И ещё нужно подумать о позоре».
 «Да, Жильбер, дело, без сомнения, обернулось против него, но многие, как и ты, считали его невиновным ни в чём, кроме легкомысленной глупости.
Со временем об этом забудут, если он будет усердно работать здесь и завоюет расположение людей».

«Он легко мог бы понравиться; он довольно приятный парень.
 Но хватит ли у него сил вынести все эти несчастья и пережить их — это уже другой вопрос.»

«Здесь, под твоим присмотром, у него будет больше шансов, чем где бы то ни было».
«Это правда. В любом случае, мне нужно думать о Джанет и двух мальчиках».
Этот разговор состоялся в тот день, когда Джанет немного лучше себя чувствовала,
но прошло ещё некоторое время, прежде чем она полностью пришла в себя; даже тогда она была очень слаба. Первый раз, когда она заговорила, стала большой радостью для Эме, которая начала опасаться, что у неё действительно проблемы с психикой.

Эме подошла к кровати с чашкой супа и маленьким кусочком тоста, и что-то в её задумчивом взгляде заставило её сказать
с улыбкой —

"Это твой суп, дорогая. Давай я тебя немного приподниму."

"Ты такая добрая!" — прошептала Джанет. "Скажи, я в больнице? Я
не помню, как сюда попала."

"Нет, ты была очень больна. Это дом твоего брата, а я его жена,
Эме."

- А мой муж — мертв, - медленно произнесла Джанет.

- Не он. Что заставило вас так подумать? Он будет здесь через день или два и
сам расскажет вам все об этом и о том, почему он не мог приехать раньше ".

Джанет взяла руку на говорящего, и проходить его с большей силой, чем она
посмотрел способен.

"Вы уверены,—вы же не говорите это, только чтобы успокоить меня?"

«Нет, моя дорогая, я бы не поступила так жестоко. Твой Фред в добром здравии и скоро будет здесь».
Джанет закрыла глаза и заснула; ей казалось, что она только и делала, что спала, пока однажды не проснулась и не увидела, что Фред сидит рядом с ней и ждёт, когда она откроет глаза.



[Иллюстрация]

Глава VI.

Миссис ШАПКА РЕЙБЁРНОВ.

Теперь мы должны вернуться в Келмерсдейл. К счастью для нас, мы можем сделать это, не заболев, как бедняжка Джанет!

Несмотря на то, что маленький Фред был полон решимости, между ним и миссис Рейбёрн часто возникали разногласия. Она не любила детей. Её
Одно из их правил заключалось в том, что они должны быть сыты, рано ложиться спать и никогда не мешать. Фред почти всегда мешал. У детей не было ни занятий, ни развлечений, потому что они никогда не выходили за пределы каменного двора. И хотя они могли играть там какое-то время, когда Фрэнку надоедала беготня (что случалось очень быстро), Фред просто не мог удержаться от шалостей в духе невинного ребёнка. Но его проделки очень злили миссис Рейберн, и раз или два она шлёпала Фрэнка за то, что он такой ленивый, сидит в полудрёме и не присматривает за младшим братом.

Если бы она выпорола Фреда, то не причинила бы ему вреда, потому что Фред был мальчиком, для которого порка была бы небольшим наказанием. Он бы, без сомнения, рычал во время порки и смеялся ей в лицо через пять минут после неё. Но Фрэнк был совсем другим — чувствительным, ранимым ребёнком, для которого такое наказание было настоящей жестокостью. Не то чтобы она сильно его порола; этого она никогда не делала, но несправедливость её действий и позорность наказания разбивали Фрэнку сердце и портили Фреду характер. Малыш начал её ненавидеть
с такой силой, о которой она и не подозревала; она даже не замечала,
как он сидел, уставившись на неё, нахмурив гладкий маленький
лоб и время от времени бросая косые взгляды на её вещи,
против которых он строил козни. Пока Фред жив, он никогда не
забудет её лицо.

 Проходили недели, а от Джанет не было ни
письма. Миссис Рейберн ворчала, но на самом деле ей было всё
равно, ведь дети не требовали от неё никаких расходов.
Но через некоторое время она получила письмо от своей невестки из
Хемсборо, которое её очень разозлило. В письме сообщалось, что
Её замужняя племянница, миссис Джон Мартин, получила весточку от своего мужа, который уехал в Америку по делам. Он прислал ей газету, которую теперь пересылают миссис Рейберн. Мистер Мартин был в Нью-Дареме, слышал, как люди говорили о предстоящем суде, и, конечно же, узнал фамилию Хемсборо. В газете был опубликован отчёт о деятельности мистера Тёрнера, его побеге, аресте его партнёра и судебном процессе. Отчёт был очень кратким. Заключённый отрицал, что был партнёром, хотя и помогал в бизнесе. Из
О литейном производстве и самой работе он ничего не знал. Но выяснилось, что он вложил определённую сумму в продолжение работ, и суд не удовлетворился его заявлением о том, что он ничего не знал о мошенничестве.
В результате Рейберна приговорили к тюремному заключению.
Не было никаких сомнений в том, что осуждённый Фредерик Рейберн на самом деле был покойным управляющим Хоппера и Мэйсона, поскольку Мартин присутствовал на суде и хорошо его знал.

«Ну и ну, Мария!» — воскликнула миссис Рейберн, когда девушка вошла в её гостиную, как раз когда она дочитала всё это.
"Где-то в
Канаду и отправлен за это в тюрьму, и, без сомнения, они с женой намерены это сделать.
сбежать, как только он выйдет, и оставить мальчиков мне! И что может
Я всего лишь отправляю их в работный дом?

"Бедняжки!" - сказала Мария. "La! Мэм, они здесь никому не причиняют вреда.

"Но что с ними будет? Я не могу отправить их в школу; у меня нет ни гроша
благодаря их отцу. Я просто спрашиваю вас, что с ними будет?"

"Хорошо, мой лорд скоро будет здесь, мэм, и, возможно, он сможет
советую о них".

Для посещения Господа Бокуре были рассматривать как время, когда узловатые
вопросов будет решен для обитателей замка.

Вскоре пришло время звать детей к обеду, и когда они
сели за стол, а миссис Рейберн занялась резьбой, она сказала Марии—

"Бедные несчастные малыши, что с ними теперь будет?"

- В чем дело? - спросил Фрэнк. «Ты получала письмо от Мадди?»
 «Нет, конечно, и вряд ли получу. Интересно, Мария, знала ли она об этом, когда была здесь?»
 «Знала о чём?» — воскликнул Фрэнк. «Ну же, бабушка, расскажи мне».

«Да, я полагаю, что ты должен узнать об этом рано или поздно. У твоего отца снова проблемы. Сначала он теряет хорошую работу, а потом уезжает в
Канаду и попадает в тюрьму за мошенничество».
Фред испугался, хотя и не понял, о чём идёт речь. Фрэнк понял и смело сказал:


"Это неправда. Отец никогда такого не делал — никогда!"

«Бедное дитя!» — сказала Мария. «Ничего страшного, это не твоя вина, если он это сделал».
 «Но он этого не делал. Он не мог», — настаивал Фрэнк.

 « Не говори ему, чтобы он не переживал, Мария, ведь он должен знать. Всё это чёрным по белому напечатано в газете».

«Это ошибка, бабушка. Отец этого не делал».

«Бедное дитя, нет смысла это отрицать. Ты помнишь Джона Мартина — он женился на моей племяннице, Энни Томпсон, которая была... он был мастером в Тимпсоне и Буте в Хемсборо? Ты его помнишь?»

«Да, помню», — признался Фрэнк.

«Ну, он был в этом месте — Нью-Дареме или Дорсете, я уже не помню точно, — и он видел, как твоего отца судили и признали виновным. Сейчас он за это в тюрьме, и было бы хорошо, если бы его там и оставили».
 «Ты имеешь в виду навсегда? Его там и оставят навсегда?»
 «Для тебя это почти одно и то же». Он забрал твою мать
сбежал сейчас и избавился от вас двоих — я только надеюсь, что это не было заранее разработанным планом
между ними. Ешь свой ужин, дитя. Бог знает, как нужно вам
в обед, когда мой Господь ставит тебя из этого, и само собой разумеется, он
не буду держать тебя вечно".

"Я не могу есть. Не то чтобы я в это верил; Мадди никогда бы не оставила нас здесь навсегда — она хочет, чтобы мы были с ней, — но... но... — чистый голосок дрогнул.
— Мадди скоро за нами приедет, — сказал он со всхлипом.

 — Хотела бы я так думать, — печально сказала миссис Рейберн, — потому что я не вижу перед вами ничего, кроме богадельни.  Что это, Мария?

— Телеграмма от мистера, мэм.

В телеграмме сообщалось, что лорд Бокур приедет сегодня вечером, чтобы
уладить кое-какие дела со стюардом и управляющими, а также договориться с миссис Рейберн о комнатах и т. д. для охотников, которые вскоре соберутся в Келмерсдейле.


Теперь все суетились и готовились. Телеграмма была короткой, но всё можно было легко подготовить вовремя. Детей вывели во двор и сказали, что лорду Бокурту нужно сообщить, что они остались на попечении бабушки и что он, вероятно, будет настаивать на их отъезде.

«А это значит, что он попадёт в богадельню», — печально произнесла миссис Рейберн.

 Фрэнк сидел на ступеньках, и какое-то время Фред был с ним.  Бедный ребёнок был так расстроен, что не заметил, как юный негодник вскоре оставил его и прокрался в дом.

 Джейкоб ехал в повозке, чтобы выполнить кое-какие поручения миссис Рейберн.  Он въехал во двор, и большие ворота остались открытыми, чтобы он мог выехать обратно. Фрэнк с тоской смотрел на зелёные поляны, по которым ему не разрешалось гулять.
Он испытывал дикое желание выбежать на улицу хотя бы на минутку, когда вдруг из дома выбежал Фред.
дом, выглядящий несколько испуганным.

"Фванк, Фванк, повернись и потуши это - поворачивай быстрее!"

"Что потушить?" - сказал Фрэнк, вставая.

"Кепка Гвандмы. О, я только хотел прожечь дырку в виббоне, просто чтобы
позлить ее, но когда я чиркнул спичкой, все вспыхнуло — весь колпачок
пылает, и кровать! Фванк, поторопись.
Обезьянка наблюдала за бабушкой и, увидев, что та выходит из спальни, прокралась внутрь, чтобы посмотреть, чем она занимается.
Она раскладывала свои лучшие наряды, чтобы надеть их к приезду графа; на кровати лежало шёлковое платье и большая шляпа с лентами и цветами, которых хватило бы на
трое; на столе лежал спичечный коробок. Это была прекрасная возможность!
Как бы расстроилась бабушка! Но кружевные чепчики легко воспламеняются, и
результат его эксперимента напугал Фреда.

Мальчики помчались по коридору и как раз добрались до спальни, когда миссис Рейберн открыла дверь своей гостиной, которая находилась прямо напротив. Фрэнк едва её заметил; он был достаточно взрослым, чтобы понимать, насколько это опасно. Он распахнул дверь спальни, и при виде того, что предстало перед её взором, миссис Рейберн издала ужасающий вопль. От этого звука
Фред повернулся и убежал, чтобы спрятаться. Прибежали Джейкоб и еще несколько человек.;
огонь вскоре потушили, но шелковое платье и чепец миссис Рейберн были
уничтожены.

"Все кончено, мама; тебе больше не нужно бояться", - сказал Джейкоб
с сожалением глядя на свою опаленную и почерневшую одежду. "Но каким образом
ради всего святого, эти штуки загорелись?"

Миссис Рейберн огляделась. Там стоял Фрэнк — и Фрэнк (против своей воли, потому что он старался этого не делать) посмотрел на спичечный коробок, который лежал на полу открытым.

"Это твоих рук дело!" — взволнованно воскликнула она. "Что ж, это всё объясняет"
важно! Мой господин будет настаивать на том, чтобы я отослал тебя прочь, а мне некуда
отправить тебя, кроме как в богадельню. Мальчик, который мог поджигать вещи
таким образом, конечно, здесь не будут держать. Ты мог сжечь дотла
замок. За это преступление тебя могут отправить в тюрьму ".

«Право, я бы хотел, чтобы мой господин настоял на том, чтобы его отправили в тюрьму, этого злобного мальчишку, — сказал Джейкоб. — Но я уверен, что он вышвырнет его из замка. Заприте его в надёжном месте, мама, пока не вернётся мой господин».
 «Я так и сделаю, Джейкоб, но его действительно нужно хорошенько выпороть. Я
никогда не думала, что он способен на такое злодеяние».

"Я задам ему такую трепку, которую он не скоро забудет", - сказал Якоб.
который, будучи сильно напуган, теперь очень разозлился. Он возложил руки
на предполагаемого преступника и вывел его в коридор. Там он взял
хлыст со своего места на стене и попросил Фрэнка снять с него пиджак
, что Фрэнк, дрожащий и заплаканный, но молчаливый, и делал, когда,
из какого-то укрытия выбежал Фред, плача—

"'Это я сделал; ты с'анта побила Фванка."

"Ты! Я не верю, — сказала миссис Рейберн. — Да ты же совсем ребёнок."

"Нет! — закричал Фред.  "Я чиркнул спичкой и поджёг твою кепку,
а потом я хочу, чтобы Фванк его потушил».
«Придержи язык, Фред, — сказал старший мальчик. — Он тебя убьёт. Ты слишком мал, чтобы это вынести».
Джейкоб, издав какой-то странный, невнятный звук, повесил кнут и
ушёл. До конца своих дней он не мог забыть взгляд стройного
мальчика, который стоял там, готовый вынести всё, чтобы защитить своего младшего брата.

Миссис Рейберн, предоставленная самой себе, отвела двоих детей в свою гостиную и открыла в стене странное маленькое потайное отверстие, в которое она затолкала Фрэнка, сказав:

«Там вы оба и останетесь, пока мой господин не решит, что с вами делать».
Она уже собиралась затолкать туда и Фреда, но тот внезапно нырнул
под её пышные юбки и убежал. Она не смогла его найти, хотя и пошла за ним, как только заперла Фрэнка.

Фрэнк сел на пол в своей темнице и попытался собраться с мыслями. Он ещё не успел закончить, как дверь в гардеробную тихо открылась и в комнату прокрался маленький Фред.

"О, Фванк, она прогонит меня и оставит тебя!"

"Откуда ты знаешь?"

"Я спрятался в большой комнате, а она и Мавия пришли вытирать пыль"
и она рассказывала Мавии...
"Да, расскажи мне, что они говорили."
"Говорили, что я ужасно непослушный ребёнок и что с нами двумя
невозможно справиться. Гвандма сказала, что оставит тебя у себя, а меня отошлёт; мой господин сам с этим разберётся."
Фрэнк вскочил на ноги.

"Она отправит тебя в богадельню!" Фред, ты поступил очень плохо, поджегши шапку.
Ты никогда больше не должен так делать. Но она не разлучит нас. Кто будет о тебе заботиться? А я обещал Мадди, что буду. Я тоже буду. Мы выскользнем — большие ворота все еще открыты, иначе я бы услышал лязг — и убежим.

"Ах, веселые, веселые!" - воскликнул Фред, выступая в качестве живой танец как
пространство позволяло. "Мы Вун подальше и быть нищими! Разве это не будет весело?"

- Это не может быть неправильно, - задумчиво произнес Фрэнк. - Она разлучила бы нас, и — Нет,
должно быть, с моей стороны правильно спасти тебя. Мы отправимся в Ливерпуль, и найти
наша школа. Миссис Крейн был очень добр к нам, и она узнает, где
muddie для нас. Вот что мы сделаем. Фред, останься здесь, пока я не вернусь
. Я должен пойти в нашу комнату за своими деньгами ".

Он был гордым обладателем нескольких шиллингов, которые были у его матери.
Он взял деньги, которые ему дали, и шестипенсовик с дыркой, который ему «много лет назад дал отец», как он сам сказал.

 Он запер Фреда в чулане и, словно мышка, выскользнул из комнаты и побежал по коридору. Он взял сумку для щётки и расчёски и запихнул в неё кое-что из одежды Фреда вместе с обычным содержимым. В другой сумке — рабочей сумке, когда она была новой, — лежала кое-какая его собственная одежда. Большое красное одеяло могло бы пригодиться, ведь если они не доберутся до Ливерпуля до наступления ночи, им придётся ночевать в поле. А потом деньги. Фотография отца была в безопасности у него в кармане.

Затем он прокрался обратно и выпустил Фреда. Они прокрались через холл и вышли на крыльцо. Повозка всё ещё стояла там, потому что Джейкоб ушёл приводить себя в порядок после своих приключений в роли пожарного, а большие ворота всё ещё были открыты. Через несколько мгновений двое любимчиков Джанет уже были за пределами двора и свернули на боковую дорожку, где их скрыли кусты.

«Но мы должны вернуться на большую дорогу, когда окажемся достаточно далеко от Замка, — сказал Фрэнк, — и дойти до ворот. Я помню ворота. Джейкоб
позвал «ворота», и пришла старуха и открыла их».

«Я могу позвать „ворота“, как Джейкоб», — сказал Фред. «Слушай — ворота!»
 «Тише, тише! Нас поймают, если ты будешь кричать. Пойдём, вернёмся на дорогу».

 Бедные малыши веселились от души, бегая и прыгая, а потом шли
рука об руку, болтали и смеялись, радуясь обретённой свободе. Они никогда не слышали стук колес, пока Джейкоб
под названием "Хэлло, мальчики!" Когда они стояли там, любуясь, и сдались
пропал без вести.

"Привет, ребята! Что привело тебя сюда?"

"Мы— вышли... ворота были открыты", - ответил Фрэнк.

"И вы хотели подышать свежим воздухом? И, действительно, это позор для
Я не позволю тебе потеряться во дворе. Но ты заблудишься, а это никуда не годится. Давай, запрыгивай сюда, и я довезу тебя до северных ворот, а потом ты сможешь вернуться в замок. Я делаю это ради тебя, Фрэнк, ты очень храбрый малыш; не ради тебя, Фред, который хотел сжечь старое место дотла.

"Нет, это совсем не то место, Джейкоб; только бабушкин чепец. Запад возник
сам по себе", - объяснил Фред.

"Фред, это было неправильно", - вставил Фрэнк.

"Я больше никогда этого не сделаю, Фанк, решительно никогда".

"У тебя не будет шанса, маленькая дурочка", - сказал Джейкоб. "Мария была
Она сказала мне, что миссис Рейберн не оставит тебя, даже если милорд позволит ей.
Тебя отошлют, а Фрэнк останется здесь, пока не станет достаточно взрослым, чтобы стать пажом в Бокорте. Вот что решила миссис Рейберн.
 Фред, совершенно напуганный, прижался к своему маленькому защитнику, который прошептал:

«Я тебя спасу, только не говори ни слова».
Вскоре они добрались до северных ворот. Они были открыты, и Джейкоб сказал мальчикам:

"А ну-ка выходите и бегите домой. Я хочу поговорить с миссис Прайс."
Мальчики выскочили, сжимая в руках сумки. Джейкоб направился к сторожке:
когда он вернулся, мальчиков уже не было. Они перебежали дорогу и перелезли через низкий забор в поле, где и спрятались, пока Джейкоб не вышел и не пустил лошадь быстрой рысью.


«Мы не пойдём по этой дороге, потому что встретим его на обратном пути», —
сказал Фрэнк. «Мы пойдём вдоль стены, там тоже хорошо и тенисто.
Со временем мы купим немного хлеба и спросим дорогу в Ливерпуль. Этот мешок
очень тяжелый.

- Мой тоже, - сказал Фред, - но пойдем. Это очень весело!"

Они ушли — малыши бедняжки Джанет!

[Иллюстрация: "МЫ ПОЙДЕМ ВДОЛЬ СТЕНЫ".]



[Иллюстрация]

ГЛАВА VII.

Побег мальчиков.

Лорд Бокорт прибыл в Келмерсдейл слишком рано для ужина.
Миссис Рейберн сообщила ему, что у неё возникли трудности с двумя детьми, и он попросил её зайти к нему в кабинет и рассказать обо всём.

"Ну что же вы, миссис Томпсон — нет, кстати, Рейберн, — что с вами случилось?"

«Милорд, этот несчастный молодой человек, мой пасынок, не удовлетворившись тем, что погубил себя и меня, занявшись спекуляциями и получив отставку, попал в ещё более серьёзную беду в Америке. Насколько я могу судить, в настоящее время он находится там
в тюрьме за какое-то преступление — кажется, за мошенничество. Он написал жене, и она привезла ко мне мальчиков, а сама уехала, и с тех пор от неё ни строчки. А мальчики — ну, право же, милорд, они шалят с утра до ночи, и я из сил выбиваюсь, гоняясь за ними. После того как я узнала об их отце, моё здоровье совсем пошатнулось.

В ответ на дальнейшие расспросы она описала события того утра и добавила:
С сожалением вынуждена сообщить, что лорд Бокур, дворянин весёлого нрава, от души рассмеялся.

"Маленькие огурчики!" воскликнул он. "Они, без сомнения, заслуживали розги".

"Они могли сжечь замок дотла, милорд".

- Это лучшее, что могло с ним случиться, миссис Рейберн. Это не что иное, как
расходы. Но каменные стены толщиной в четыре фута нелегко прожечь. Что ж,,
Я подумаю об этом. Я знаю несколько учреждений, которые могли бы ответить;
Конечно, было бы проще, если бы они были сиротами. Но ничего страшного,
мы найдём для них какую-нибудь школу. Я ещё раз поговорю с тобой об этом.
 Ему пришлось поговорить с ней ещё раз, гораздо раньше, чем он хотел или ожидал.
Как и ожидалось. Как только ужин был накрыт, миссис Рейберн, которая помогала неопытному повару, пошла искать Фреда,
которого она рассчитывала найти в маленькой спальне в башенке,
как она делала уже не раз в подобных случаях. Дело в том, что
Фред обладал талантом исчезать, когда больше всего хотелось
отчитать его за какую-нибудь шалость. Не найдя его там, она
сказала себе:

«Он прячется в моей гостиной, чтобы быть поближе к Фрэнку».
Она обыскала гостиную, но, как мы знаем, Фреда там не было, как и Фрэнка в шкафу.

"Эти мальчики, - громко сказала миссис Рейберн, - будут жить до того, чтобы их повесили"
это так же верно, как то, что меня зовут Лидия Рейберн. Нет смысла продолжать в том же духе
мальчики, - продолжила она, усаживаясь в свое мягкое кресло.
- Я знаю, вы прячетесь, но с таким же успехом можете выйти. Мой господь не позволит
наказать тебя так, как ты того заслуживаешь, и я больше не буду говорить об этом. Я
Прощаю вас обоих на этот раз.

Она откинулась назад, притворяясь дремлющей, но на самом деле наблюдая за первым
движением занавеса или скатерти, чтобы наброситься на грешников.
Грешники, однако, были там не для того, чтобы на них нападали.

Через несколько мгновений притворная дремота миссис Рейберн превратилась в настоящую
Уютную комнату наполнил зловещий храп. Она проснулась
внезапно в испуге.

"Побеспокойте этих мальчиков!" - воскликнула она. "Где, черт возьми, они прячутся?" И,
встав, она начала систематический поиск. Она быстро поняла, что их нет в её комнатах, поэтому вышла в холл и начала заглядывать за доспехи, которые стояли вдоль стен, словно призрачные стражи.  Она была занята этим, когда Джейкоб подъехал к крыльцу.
  Холл был освещён, хоть и тускло, и он увидел экономку за
Странная работа.

"Мне пришлось подождать некоторое время, мам, потому что посылка была отправлена товарным поездом.
Что ты делаешь, миссис Рейберн, мам?"
"Если хочешь знать, я ищу этих двух маленьких негодников. Я заперла Фрэнка — младший сбежал от меня — просто чтобы они не шалили, пока я занята, а теперь, о чудо! Они оба пропали."

«Когда ты заперла мальчика, мама?»

 «Сразу же, как только потушили огонь».

 «Ну, тогда, — взволнованно сказал Джейкоб, — мальчики как-то выбрались, потому что я догнал их на полпути к северным воротам.  Я велел им бежать обратно, и я
Я был уверен, что они это сделают, но, похоже, они не стали. Большие пруды для разведения рыбы находятся недалеко от дороги, чуть левее, и если мальчики подошли к прудам, то они оба давно утонули. Это опасное место для детей; двое детей смотрителя утонули там два года назад. Что ж, эти двое были симпатичными мальчиками; их жаль.

Джейкоб продолжал говорить бессвязно, потому что не хотел, чтобы его расспрашивали и чтобы ему пришлось признаться, что он подвозил мальчиков.
Он просто и хитроумно решил, что если напугает миссис Рейберн, то она не станет его расспрашивать
Если бы он не был достаточно пьян, она не смогла бы толком его расспросить.
 Ему это удалось, но, как и многие другие, он, возможно, пожалел, что ему это так хорошо удалось, потому что миссис Рейберн плюхнулась на жёсткую и узкую скамью в холле с такой безрассудной скоростью, что скатилась с другой стороны и сбила с ног одного из призрачных стражников, после чего доспехи с грохотом упали на пол, и миссис
Рейберн издал душераздирающий вопль, который эхом разнёсся по старому залу и со всех сторон собрал людей. Даже лорд Бокур
Он послал узнать, в чём дело, и получил в ответ сообщение о том, что Джейкоб принёс известие о том, что двое маленьких Рейбернов утонули в пруду для разведения рыбы. Услышав это, граф отложил свой десерт и сам пришёл в зал, где его появление воцарило тишину, нарушаемую лишь криками миссис Рейберн.

 «Где этот человек, Джейкоб?» — спросил лорд Бокур. «О... ну, Джейкоб, было слишком темно, чтобы ты мог разглядеть, что происходит в прудах. Почему ты так уверен, что мальчики упали в воду?»
Джейкоб повторил свою историю, и, встревоженный тем, что его
Когда его спросил «милорд», он начал перебирать лапами, что было его способом показать смущение.

 «Вы видели мальчиков у прудов и попросили их вернуться в замок.  Мне кажется, у вас нет веских причин полагать, что они вообще пошли к прудам. Миссис Рейберн, идите в свои покои, а я отправлю нескольких человек на поиски ваших маленьких внуков».

Когда миссис Рейберн, всё ещё в ужасе причитавшая, была уведена служанками, лорд Бокур повернулся к Джейкобу.

"Послушай, дружище. Ты говоришь не всю правду
Дело в том, что вы встретили мальчиков возле прудов; где вы с ними расстались?
"О, милорд, это было на северной аллее, они сели в повозку с водой и проехали немного, а потом я велел им бежать домой."
"Пожалуйста, встаньте на место." Джейкоб перестал лапать. "У вас была какая-то причина скрывать это от миссис Рейберн?"

«Только, милорд, я подумал, что она рассердится, узнав, что мальчики сбежали без её ведома».
«В другой раз я бы посоветовал вам не хитрить. Если с этими мальчиками, о которых вы были последним, кто
Видите ли, если вы расскажете их бабушке полуправду, добавив совершенно неуместное предположение о том, что дети утонули, вы можете оказаться в очень неловком положении. Мэнсфилд, принеси мне шляпу и пальто и отправь кого-нибудь в сторожку, чтобы он немедленно встретил меня у прудов.

Джейкоб вызвался отнести послание, и, поскольку лорд Бокур почти не подозревал, что это он столкнул мальчиков в пруд, он позволил ему уйти.
Могу заметить, что Джейкоб ничуть не встревожился, будучи слишком глупым, чтобы понять, что имел в виду лорд Бокур.

Были обысканы пруды. Они были чистыми и неглубокими, за исключением одной глубокой ямы, где бил родник. Её обыскали с помощью длинных палок с крюками на концах. Ничего не нашли. Парк, кустарники и сады были тщательно обысканы, но никаких следов мальчиков обнаружено не было. На следующее утро поиски продолжились за пределами поместья. Было установлено, что
двое мальчиков, подходящих под описание, были замечены рабочими
направляющимися к мосту через реку Келмер, который пересекает дорогу
после выхода из парка Келмерсдейл. Рядом с мостом поисковая группа нашла сумку
В сумке были щётка, расчёска и кое-какое нижнее бельё с пометкой «Ф. Р.».
Сумка была красной, с вышитым белым словом «Джанет», и миссис
Рейберн узнала в ней вещь мальчиков.

Помимо того, что это доказывало намерение детей сбежать, находка была бесполезной, и, несмотря на самые тщательные поиски, о мальчиках ничего не было слышно. Спустя какое-то время люди в целом пришли к выводу, что
они поддались искушению спуститься к воде и упали в неё.
Кельмер полон глубоких ям и известен как река, которая редко отпускает свою жертву. Джейкоб, услышав этот вывод,
упомянутый человек заметил, что он всегда говорил, что мальчики утонули.
Присутствовавший при этом Мэнсфилд, слуга лорда Бокура, ответил:

"Вам повезло, что старуха на сторожке заявила, что мальчиков не было с вами, когда вы проходили через ворота."
"Почему?" — спросил Джейкоб после небольшой паузы для размышлений.

«Ну, раз их видели живыми на дороге и они не ушли с тобой, разве ты не понимаешь, что не может быть никаких подозрений в том, что ты с ними расправился, хотя в ту первую ночь ты вёл себя с ними как-то странно?»
Джейкоб серьёзно задумался, а затем сказал: «Любой, кто скажет, что я
Если он сделает что-то подобное, мне придётся проверить, чей кулак тяжелее — его или мой. Они были симпатичными мальчиками, и Фрэнк был очень смелым.
Но я всегда говорил, что они утонули, — вызывающе заключил он.

Мэнсфилд пожал плечами и больше ничего не сказал.

Где же были мальчики всё это время? Во всяком случае, они не утонули в Келмере. Бедная маленькая пара бродила весь день, наслаждаясь
свободой, которую они так легко обрели. Хлеб, который они купили в
маленькой деревушке, показался им самым вкусным с тех пор, как они
Они добрались до Рагли, куда вела эта холмистая и извилистая старая дорога, огибая препятствия, как это свойственно старым дорогам, примерно через час после того, как Джейкоб выехал со станции на повозке. Когда они подъехали ближе, собираясь попросить первого встречного отправить их обратно в Ливерпуль, они услышали громкий грубый голос, доносившийся из комнаты на станции:
«Вот ещё одна посылка для Келмерсдейла. Этот Джейкоб уже уехал?»

Не дожидаясь ответа, мальчики побежали так быстро, как только могли их усталые маленькие ножки. В испуге они проскочили мимо ворот, у которых остановились.
Они вошли и побежали по длинной платформе, пока не добрались до её конца. Это была приподнятая платформа, резко обрывающаяся, и в сумерках они чуть не упали, но вовремя остановились. Они оглянулись и увидели — или им показалось, что увидели, — что за ними идёт человек. На запасном пути стояла пара фургонов, ожидавших, когда их присоединят к товарному поезду, идущему с севера; одна дверь была открыта.

«Сюда, Фред», — быстро крикнул Фрэнк.

 Они пробрались внутрь, сели на мешки с шерстью за дверью и стали слушать. Да, пришёл какой-то мужчина и просунул в дверь большую коробку, которая
Затем он закрыл глаза. Мальчики лежали в полной темноте, но мешки были мягкими; то есть они были набиты шерстью, и они устали. Так что очень скоро они крепко уснули. Фред лежал на мешках, положив голову на колено Фрэнка, Фрэнк обнимал его, и Фрэнк бормотал во сне:

"Не бойся, Фред. Мы в полной безопасности, а завтра мы... будем... искать Мадди.
 Ночью поезд прицепили к тому, который должен был прийти с севера, и, прежде чем мальчики проснулись, они уже были в другом городе, достаточно далеко от Рагли.  Теперь у них был хоть какой-то свет в конце тоннеля, но на это ушло несколько
Несколько минут они не могли понять, где находятся. Потом они вспомнили, как сбежали и как пробрались сюда, чтобы спрятаться; но они и представить себе не могли, что фургон сдвинулся с места, как только они в него забрались.

"О, Фванк, я так голоден!" — сказал Фред.

"Вот тебе немного хлеба, я приберёг его для тебя, потому что знаю, какой ты голодный. Ешь."

Фреду не пришлось настаивать: хлеб исчез.

"Где твой хлеб, придурок?"

"Я ещё не голоден. Когда мы выберемся, купим ещё."

"Когда мы вообще выберемся?"

"Когда они откроют дверь."

Через некоторое время Фред так проголодался и говорил об этом с таким возрастающим
нажимом, что, наконец, Фрэнк был вынужден позвать его; но никто его не услышал
. Фургоны снова стояли на запасном пути в ожидании поезда, который отвезет их
к месту назначения дальше на юг. Большая часть поезда
отправилась в Лондон.

Голодные и напуганные, несчастные пары сидели бок о бок, плотно
сжимали друг друга в объятиях. Наконец они уснули, а когда проснулись, поезд уже двигался.

"О, Фрэнк, они увозят нас с собой!"
"Но я полагаю, что они едут в Ливерпуль, — ответил Фрэнк. — Разве это не здорово?"

"Да, но я так проголодался!"

"Я тоже, - признался бедный Фрэнк. - Но тогда представь, что мы окажемся в безопасности
в Ливерпуле!"

Пока он говорил, поезд замедлил ход и, наконец, остановился.

Вскоре мужчина открыл дверь фургона и вытащил большой ящик.
Раджли сунул его внутрь. Он ушел, не заметив мальчиков, которые
стояли за дверью. Бедные маленькие души! Они радовались за этот побег,
еще конечно было бы хорошо если бы они были обнаружены и отправлены
вернуться к Ругели. Мужчина оставил дверь открытой, и Фрэнк выглянул в коридор.
Вокруг было несколько мужчин, но все они были заняты, и мальчики забеспокоились.
Они незаметно выбрались из фургона.

 Они были совсем не похожи на аккуратно одетых и безупречно чистых мальчиков бедняжки Джанет. Фрэнк испачкался в тюремном чулане; они оба несколько часов шли по пыльной дороге и в конце концов уснули в железнодорожном фургоне на мешке с шерстью. На них остались следы всех этих приключений; их нарядные матроски были в беспорядке, а кудрявые волосы были в клочках шерсти. Они действительно выглядели так, как и хотели, — как два маленьких нищих. Оглядываясь по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь, кто скажет им, где они находятся, хотя они и не знали, где находятся,
начальник станции был уверен, что они в Ливерпуле, и заметил их.

"Прочь с платформы, маленькие оборванцы", - крикнул он. "У нас здесь уже было
достаточно карманников".

Совершенно непривычный к недоброжелательности, за исключением бабушки, Фрэнк удержал своего
брата, который хотел убежать, и, взяв его за руку, подошел к
начальнику станции и сказал—

«Пожалуйста, сэр, это не Ливерпуль?»
Мужчина уставился на них. Однако всё, что он увидел, — это двое грязных детей, которые явно не имели права находиться на его платформе.
Темноглазый Фред был очарователен, а бледный Фрэнк мило и доверчиво улыбался
на него это не произвело никакого впечатления.

"Ливерпуль! Этот парень что, идиот? Убирайся отсюда немедленно, или я возьму палку и приложусь к тебе."
Пока он говорил, раздался свисток, и — о чудо! Поезд тронулся.
Фрэнку показалось, что его бросил последний друг. Еще мгновение, и
его сбросили с платформы, Фред в ужасе вцепился в него,
а начальник станции застучал толстой палкой по железным перилам,
которые отделяли железную дорогу.

"О, Фанк, что же нам теперь делать?"

"Не плачь, Фред. Я позабочусь о тебе, и Бог все равно любит нас
как будто мы дома с Мадди. Но лучше бы я не оставлял свою сумку в фургоне.
Немного пройдя от вокзала, они зашли в магазин, где купили
хлеба; из питьевого фонтанчика на улице они набрали воды. Они
посовещались, стоит ли им умыться, но Фрэнк подумал, что люди могут
возразить. Затем по тропинке прошла женщина, и Фрэнк осмелился
обратиться к ней:

«Пожалуйста, мэм, разве это не Ливерпуль?»

 «Ливерпуль! Ты когда-нибудь слышал о таком? Детка, до Ливерпуля далеко. Я ни разу в жизни его не видела. Почему ты спрашиваешь?»

 «Потому что мы едем туда, мэм».

«Что! Вы, двое малышей? С кем вы идёте?»

 «Ни с кем, мэм. Мы должны идти пешком».

 «Чепуха, дитя моё, — идти пешком!»

 «О, мы можем идти пешком очень хорошо, — сказал Фрэнк и со вздохом добавил: — Знаешь, мы нищие».

Женщина была добросердечной, но глупой и к тому же торопилась. Она огляделась в поисках полицейского, чтобы привлечь его внимание к детям.
Но полицейского нигде не было видно, поэтому она пошла на компромисс со своей совестью и сказала:

 «Я не знаю, как добраться до Ливерпуля, кроме как на поезде, а это стоит больших денег. Идите домой, как хорошие дети. Вот вам пенни
для вас, и я очень спешу.

- Спасибо, мэм, - с благодарностью сказал Фрэнк. А затем, когда она ускорилась Уходя, он повернулся к Фреду и сказал: «На поезде — вот что она сказала. Тогда, Фред,
пока мы держимся рядом с поездом, мы на верном пути в Ливерпуль».
Фред, отдохнувший после крепкого сна и съевший большой кусок хлеба, весело зашагал рядом с усталым, добродушным на вид старшим братом, для которого, увы! Сон не принёс ему облегчения, и он пожалел, что не приберег немного хлеба для Фреда.
 Так они покинули город, названия которого они так и не узнали, но я думаю, что это был Сайренсестер.



[Иллюстрация]

 ГЛАВА VIII.

 ДЕТИ В ЛЕСУ.

КАЖДЫЙ знает строки из «Девушек в лесу» —

 «Эти милые девушки, взявшись за руки,
 Бродили туда-сюда»;

 * * * * *

 «И когда они увидели тёмную ночь,
 Они сели и заплакали».

 Да, с малышками Джанет дело дошло до этого. То, что они взяли южное направление, следуя вдоль железной дороги в противоположную от Ливерпуля сторону, а не в сторону Ливерпуля или любого другого известного им места, на самом деле не имело никакого значения. Их затея в любом случае была обречена на провал. Они изо всех сил старались не упускать из виду железную дорогу, но дороги не проходили рядом с ней
Они шли по нему, ища удобные места, чтобы перелезть через забор или перепрыгнуть его.
В конце концов они сбились с пути и больше не могли его найти. Это было большим облегчением для Фреда, но Фрэнк чувствовал себя потерянным как никогда.

 Они покупали хлеб, пока у них были деньги, а потом стали просить по-настоящему, и иногда им давали немного еды, иногда пенни, а иногда и отругали. Они спали под деревом или там, где могли.
То есть Фред спал, а Фрэнк лежал как можно тише и согревал Фреда, то и дело погружаясь в дремоту и просыпаясь на рассвете.
Он дрожал и едва мог встать с земли.

Потом погода изменилась: подул ветер, пошёл дождь, и ночи стали холодными.

 Никто не обращал на них внимания, разве что подавали немного милостыни.
 Они были похожи на обычных маленьких нищих, и если люди и думали о них, то, вероятно, приходили к выводу, что они принадлежат к какой-то
организации и что их товарищи ждут где-то неподалёку. Это был малонаселённый сельский район. Они просили милостыню только у одиноких домов, и поблизости не было полицейских, как это было бы в любом городе.

 В Глостершире есть деревня, которую я назову Эджстоун.
Это была большая деревня с многочисленным населением, в основном состоявшим из бедных, но трудолюбивых людей. Там, конечно, были священник и врач, а также, кажется, адвокат. Большинство мужчин были батраками на крупных фермах, окружавших деревню; их жёны и дети жили в более или менее комфортных условиях, в зависимости от бережливости или расточительности их родителей, в рядах коттеджей, образовывавших улицу. В центре деревни стояла церковь — красивое старинное здание. За ним раскинулся
большой луг, на котором играли дети и бродили гуси
удовольствие; с противоположной от церкви стороны располагались школа и
несколько домов получше, с садами; затем снова шла улица,
но эта её часть была очень короткой.

В этих домах на лужайке жили доктор и немногочисленные местные дворяне.
Дорога в деревню с востока шла через фермы и сады, кое-где встречались коттеджи. По мере приближения
В Эджстоуне коттеджей было больше, и в конце концов вы оказались на улице.

 В одном из крайних коттеджей — маленьком белом домике, в котором жили всего двое
В этом домике, стоящем в маленьком саду, всегда полном ярких цветов,
как и в двух чистых окнах, и даже на крошечном заднем дворике, жила маленькая пожилая женщина по имени Бетти Джайлс.
В юности она была служанкой, потом вышла замуж и вырастила большую семью.
Её муж был хорошим, надёжным человеком, и их семейная жизнь была счастливой.
Потом муж умер, и она осталась одна, потому что её сыновья были женаты, а дочери либо замужем, либо работали прислугой. Её
замужние дети с радостью приютили бы её, ведь она была одна
которая была уверена, что её примут радушно, благодаря её доброму нраву, приятному обхождению и трудолюбию.

Но Бетти не пошла ни к кому из них, ни ко всем по очереди, хотя ей предлагали и такой вариант. Она отказалась от своего большого дома и поселилась в этом крошечном домике, где ей удавалось сводить концы с концами с помощью различных мелких производств. Она держала небольшой магазин, где продавала хлеб собственного приготовления, всегда лёгкий и сладкий, чай, сахар, печенье и кое-что ещё. Но основной доход она получала от своего клочка земли. Она выращивала однолетние растения, которые каким-то образом
Они всегда получались очень красивыми, так что дамы на лужайке охотно покупали их, вместо того чтобы пытаться вырастить их самостоятельно. Когда они отцветали, она сеяла осенние цветы. В ящиках, хитроумно подвешенных к стене в задней части её дома, и по всему маленькому двору она выращивала черенки герани, хризантем, фуксий и т. д.
Маточные растения создавали великолепное зрелище в палисаднике. Муж Бетти был садовником, и она понимала цветы и любила их.

Не могу сказать, любила ли она их, потому что понимала, или понимала, потому что любила.

Между многочисленными делами и поездками к сыновьям и дочерям и обратно Бетти вела насыщенную и счастливую жизнь. Она была невысокой женщиной с лицом, похожим на розово-красное яблоко — довольно сморщенное яблоко, признаюсь. Её лицо, платье, чепец и фартук, дом и мебель всегда были безупречно чистыми.

Однажды сентябрьским вечером — был только сентябрь, но погода испортилась, и стало очень холодно — Бетти сидела в своей уютной кухне и читала Библию. Бетти читала очень медленно и торжественно. Она была одинока
Жизнь выработала у неё привычку разговаривать сама с собой, потому что у неё был бойкий язычок, а поговорить было не с кем.

"Это," — сказала Бетти, — "зарубка в памяти, так что я остановлюсь на этом. Ах, я! Должно быть, здорово быть учёным, как некоторые из моей молодёжи, — им не нужно писать слова по буквам! «Для таких, как я, благословение, что Библию читают вслух в церкви, потому что, кажется, её легче понять, когда не нужно вчитываться в каждое слово».
 «Ну, теперь, мне кажется, немного похолодало, хотя для этого ещё слишком рано, если можно так выразиться без обид, учитывая, что моё мнение не было
спросил. Думаю, я накрою герань; она прекрасно выглядит, и было бы жаль рисковать. Их так много, что мне придётся купить несколько горшков. Это просто крест, который мне приходится нести, — то, как некоторые люди забывают возвращать мои горшки. Вот у мисс Лавинии в углу стоит целая куча горшков, которые по праву принадлежат мне, но я боюсь попросить их, потому что она так быстро выходит из себя.
"Э-э-э, что это? Кто-то в дверь стучится! Должно быть, я оставил калитку открытой.
'Tis well if half a score of dogs don't— О, ребёнок! Ну что ж, малыш,
чего ты хочешь? И кто ты такой? Я тебя не знаю, а я знаю
каждый мальчик в деревне...
 Ребёнок стоял перед ней, а она — в дверном проёме с зажжённой свечой в руке. Симпатичный мальчик, но оборванный и грязный. На нём был тёмно-синий матросский костюм, когда-то очень нарядный, а поверх маленькой курточки он надел вторую, такую же рваную и слишком большую для него. Его ботинки были
сломаны и почти без подошв, ноги в ссадинах и крови, волосы спутаны и торчали во все стороны, но, когда он поднял на Бетти умоляющий взгляд своих тёмных глаз, это тронуло её доброе старое сердце.

 «Пойдём к Фванку, он болен, он больше не может ходить.  Я в ужасе».

«Приходи к Фванку»! Кто это и где он?
 «На соломе под изгородью. Холодно, мэм». Тут его взгляд упал на плоский кусок хлеба, лежавший на маленьком столике, который служил прилавком, и он разрыдался. «Я так голоден. 'Погружение' мне
'bwead'!"

Бетти отрезал кусочек и дал ему. Прежде чем он взял кусочек, в
маленькая рука была вытянута.

- Немного для Фанка, хотя он говорит, что не голоден. Но у нас ничего не было - о,
уже очень давно.

«Покажи мне, где он», — сказала старая Бетти, и они отправились в путь вместе.
Мальчик жадно поглощал хлеб. Это было довольно далеко: на низком берегу росла высокая изгородь. На боковой тропинке, положив голову на пологий берег, лежал на спине Фрэнк, раскинув руки и обратив белое лицо к ясному звездному небу. Бетти опустилась рядом с ним на колени и прикоснулась к нему; она заговорила с ним и наконец помогла ему сесть, опираясь на ее руку. Но ребёнок не говорил и не двигался, даже не открывал глаз.

"И совсем без куртки! Неудивительно, что он замёрз. Сомневаюсь, что ему холоднее, чем обычно, хотя ночь и правда холодная."

Она встала и подняла его на свои старые руки.

"Лёгкий, как пёрышко. Кожа да кости — и то немного. Пойдём, малыш, беги рядом со мной. Я должна согреть этого ребёнка — если смогу."
Фред доверчиво бежал рядом с ней, и она не сбавляла темп, хотя и видела, что ребёнок устал и едва держится на ногах. Она отнесла мальчика в тёплый дом, уложила его на пол перед камином и подложила ему под голову подушку. Она положила руку ему на сердце — бедное, любящее, храброе сердце.
Ей показалось, что он задрожал, но не более того. Она налила немного молока и подогрела его, налив полную чашку для Фреда. Затем она терпеливо пыталась заставить
 Фрэнка проглотить ложку, но безуспешно. Фред, допив свою порцию, сел рядом с братом.


 «Фрэнк, разве здесь не мило и уютно? Обними меня, как ты всегда делаешь».

Бетти показалось, что он попытался пошевелиться, но даже в этом она не была уверена.


"Фванк никогда раньше так не делал. Он всегда обнимал меня, а я клала голову ему на грудь — вот так."
И маленькая тёмная головка легла на верную грудь, которая
Его голова так часто склонялась на подушку, а ясные глаза закрывались. Фред спал.

 Миссис Джайлс, бормоча себе под нос: «Самое жалкое зрелище, которое я когда-либо видела»,  накрыла их своей тёплой шалью и подбросила дров в камин — вопреки одной из своих бережливых привычек. Затем она снова вышла в ночь и зашагала так быстро, как только могли нести её ноги, по длинной извилистой улице и через лужайку. Она направлялась к дому доктора, но за воротами
маленькой улочки встретила самого доктора, который выходил, чтобы
в последний раз взглянуть на какого-то пациента.

"Доктор Вентворт, это вы? О, сэр, я рада, что встретила вас! Проходите ко мне
в доме; там мальчик, который, как мне кажется, умирает.
— Чей это мальчик, Бетти? Твой внук?
— Нет, я никого не знаю. Их двое. Я нашла их, или один из них нашёл меня. Я расскажу тебе позже; сейчас мне нужно отдышаться, чтобы идти дальше. О, доктор, это самое печальное зрелище!

Они поспешили к коттеджу, и вскоре всё было кончено. Бетти сняла шаль, и доктор пробормотал: «Слишком поздно — для одного из них».
 Задав Бетти пару вопросов о том, что она уже сделала, он поднял Фреда с колен брата и положил его на кровать Бетти.
теперь ему было тепло, и он крепко спал. Затем он согрел шаль Бетти
и свое собственное пальто, завернул в них другого мальчика и растер
маленькие больные и разбитые ножки.

- Бетти, сходи в "Лебедь" и принеси мне немного бренди. Не говори ничего о
детях; я не хочу, чтобы здесь была вся деревня.

Бетти поспешила прочь и вскоре вернулась с бренди. Доктор
смочил им белые губы и потёр виски. Затем он снова
пощупал пульс, и в этот момент мальчик открыл глаза и,
глядя на склонившиеся над ним два лица, едва слышно сказал:

"Фред! Где Фред?"

"В безопасности и тепле в моей постели, дитя мое", - ответила Бетти.

"Ах!" — со вздохом облегчения. "В безопасности и тепле!"

- Выпей это, мой мальчик, - сказал доктор Вентворт. - Ты нам все расскажешь.
со временем.

«Где Фред?» — снова спросил Фрэнк торопливым тоном.

 Доктор Вентворт подошёл и осторожно поднял спящего ребёнка, положив его рядом с другим.

 «Видишь, вот он, цел и невредим».
 «Он всегда спит здесь. Ах! Я не могу пошевелиться. Фред, я спас тебя. Я позаботился о тебе». Я устал, но ты в безопасности.
Фред сел, ещё не до конца проснувшись, и поцеловал его.

«Фред, скажи Мадди, что я о тебе позаботился». Затем доктору: «Скажи Мадди, что я о Фреде позаботился».
 Фред, напуганный и сонный, заплакал.  Когда он плакал в последний раз, а Фрэнк не смог его утешить?  Бетти взяла его на руки, и бедняжка так устал, что снова заснул со слезами на щеках.

«Я больше не могу о нём заботиться», — сказал Фрэнк после тщетной попытки проглотить то, что предложил ему доктор Вентворт. «Но Бог поможет, так говорит Мадди».
 Он внезапно вытянулся, слабо вскрикнул и умер.

"О, доктор, только не говорите мне, что он мертв, этот прелестный малыш! Подождите
, пока я не уложу его обратно в постель".

Она так и сделала и тихо вернулась.

"Он мертв?"

"Да, мертв. Я думаю, умер от голода. Смотри, на малыше две куртки.;
у него нет ни одной. Утешительница обняла малыша, и было ясно, что, сколько бы еды у них ни было, малыш получил львиную долю.
Он был слишком мал, чтобы понять, что брат отдал ему свою жизнь.
 Что ж, Бетти, ты сделала всё, что могла.  Я пойду и позову кого-нибудь, чтобы отнести бедняжку в «Лебедь».
Придётся провести расследование,
и я полагаю, что мы узнаем, кто они такие и как они потерялись, ведь они действительно потерялись, я подозреваю. Это не бродяги, они благородного происхождения.
 Этот малыш должен отправиться в богадельню, пока не найдутся его родители.
Говорю тебе, Бетти, я бы многое отдал, чтобы спасти этого мальчика.

«В самом деле, доктор, будь я их матерью, я бы предпочла, чтобы они снова оказались вместе на небесах, а не в богадельне».
Доктор выполнил свои указания, и хрупкое, измождённое тело маленького Фрэнка положили на кровать в чистой маленькой гостинице, а Фред легла
тепло и уютно в объятиях Бетти. Так что оба маленьких странника уснули
крепким сном, и одному из них больше не суждено было проснуться в этом мире, «охваченном лихорадкой».
На следующий день было проведено расследование, и Фреда должны были допросить о том, как его зовут и как его зовут брата и почему они оказались в таком плачевном состоянии. Но Фред был не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы.

Проснувшись, он начал звать «Фванка» и искать его.
Он плакал и причитал, искал его повсюду и непрестанно звал.
Наконец Бетти в отчаянии сказала ему, что Фрэнк умер.
Она едва ли ожидала, что ребёнок поймёт. Но из-за невинных разговоров Фрэнка о его незабвенной младшей сестре Фред в какой-то степени познакомился с идеей смерти.
После долгого испуганного взгляда бедняжка начал кричать, и
ничто из того, что говорила или делала Бетти, не помогало.
Доктор, занятый расследованием, был неподалёку, и после нескольких тщетных попыток успокоить ребёнка ему пришлось дать ему снотворное, которое вскоре возымело желаемый эффект.

Но когда Фред очнулся, ему было очень плохо; он был в бреду и
Он быстро и невнятно говорил о «Мадди», «Фванке» и «гвандме».
Прошёл не один долгий день, прежде чем его удалось расспросить, а когда они попытались это сделать, он, казалось, забыл всё и вся.

Было предпринято несколько попыток, в основном для того, чтобы выяснить, кто этот ребёнок, а не для того, чтобы узнать что-то о смерти Фрэнка. К тому времени
Маленькая могилка Фрэнка была зелёной. Доктор, уверенный в том, что когда-нибудь о детях спросят, похоронил его за свой счёт рядом с собственным маленьким сыном, своим единственным ребёнком, который умер совсем юным.
незадолго до этого. Но от бедного Фреда, чьё маленькое белое личико с задумчивыми тёмными глазами выглядело очень умным, но память которого, по крайней мере на данный момент, казалась пустой, не удалось добиться никакой информации.
В конце концов доктор запретил расспрашивать ребёнка.

«Я уверен, — сказал он, — что, когда к нему вернутся силы, его разум оправится от потрясения, но вы можете серьёзно навредить ему, если не оставите его в покое прямо сейчас».
Разумеется, были предприняты все усилия, чтобы отследить путь детей, и на некоторых этапах их путешествия их удалось выследить. Но потом всё
след был потерян. Расстояние, которое проделали бедняжки в багажном фургоне
, было настолько велико, что о наведенных справках никто никогда не слышал
никто из тех, кто их знал; на них не было ничего, кроме их инициалов.
их одежда, и, кроме фотографии отца, у Фрэнка ничего не было
в карманах. Даже фотография ни о чем не говорила, потому что
изначально это был портрет размером с кабинет, и бедняжка Джанет вырезала
голову, чтобы поместить ее в маленький кожаный футляр, так что имя и адрес остались неизменными.
не хватало фотографа.

 «Серьёзно?» — сказал доктор Вентворт однажды, заглянув к нам.
Фред: "Серьезно, Бетти, если мы отправим этого ребенка в профсоюз, он
вероятно, вырастет идиотом".

"Отправить его в профсоюз?" перебила Бетти. - Это тот ребенок, которого я
выхаживала во время этой ужасной лихорадки и который спал на моих старых руках
каждую ночь с тех пор, как я его заболела? За кого вы меня принимаете, доктор?

- Для доброго старого тела с поспешным языком, Бетти. Пожалуйста, дайте мне закончить.  Если он пойдёт в профсоюз, то в итоге станет идиотом.
  Поэтому было бы вдвойне жестоко отправлять его туда.  Если вы сможете оставить его у себя ещё на какое-то время, я вам помогу.  Я уверен, что ребёнок
Его будут искать, и тот, кто его найдёт, обнаружит, что там, где были двое, теперь только один. Но нам не стоит усугублять их горе.
 «Мне пока не нужна помощь, доктор. Только одежда. Я оставлю ребёнка себе. Я должна его любить».

 «Одежда? Да, я поговорю с женой». Мы оденем его и оплатим его обучение, если оно ему когда-нибудь понадобится. А пока попроси его помочь тебе, чем он только сможет, и держи его на свежем воздухе.
 Никогда не говори с ним о той ночи, когда он пришёл к тебе, и я действительно верю, что через какое-то время с ним всё будет в порядке. Боюсь, он почти ничего не вспомнит
ничего, что помогло бы его опознать, потому что он совсем маленький. Бедный малыш! Ему повезло, что он выбрал именно твою дверь, чтобы подобраться к ней.
Так судьба маленького Фреда была решена, по крайней мере на какое-то время. Бетти научила его пропалывать грядки и поливать её многочисленные драгоценные горшки и ящики с рассадой. Она брала его с собой, когда
носила цветы или растения своим покупателям, и хотя он редко
говорил и никогда не отвечал, если его не спрашивали, она вскоре
обнаружила, что он знает дорогу так же хорошо, как и она, и никогда не ошибается.
Сообщение. Итак, со временем ему предоставили маленькую ручную тележку,
и он стал ее верным маленьким посыльным. Другие люди тоже нанимали его,
так что он зарабатывал много пенни, и их он верой и правдой приносил домой
Бетти.

Он был очень маленьким для своего возраста, но теперь начал расти и стал высоким, худощавым мальчиком с, как говорила Бетти, «таким же милым личиком, как у любой леди».
Однако прошло много долгих дней, прежде чем кто-то смог
выяснить, помнит ли он что-нибудь из того, что происходило с ним до того, как он стал «Фредом Бетти Джайлс», как теперь называли его соседи.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА IX.

В НОВОМ ДОМЕ.

Давайте ненадолго заглянем в Келмерсдейл, чтобы узнать, как там поживает «бабушка».
Миссис Рейберн до сих пор не представала на этих страницах в выгодном свете, но она была не такой уж плохой женщиной. У неё было сердце, хотя оно было настолько затуманено эгоизмом, что она сама едва осознавала его существование. И у неё была совесть, хотя она почти не обращалась к ней.


И теперь, сидя в одиночестве в своей уютной комнате и наслаждаясь вкусной едой, она не испытывала ни малейшего утешения или удовольствия.
об этих вещах. Лица двух мальчиков — нежная улыбка Фрэнка, дерзкий смех Фреда
— вставали перед ней, что бы она ни делала и где бы
она ни была.

Теперь она была уверена, что Джанет напишет или приедет за своими детьми,
хотя она так часто заявляла, что Джанет намеренно бросила их
и больше о ней никто не услышит. Большинство людей считали, что мальчики
упали в Келмер и теперь лежат в одной из тех глубоких ям или
озёр, в которых обычно исчезают утопленники.
Но миссис Рейберн в это не верила, хотя и пыталась.
Всякие ужасные истории о том, как детей эксплуатируют трубочисты, бродячие лудильщики, профессиональные акробаты и другие, приходили ей на ум всякий раз, когда она думала о двух мальчиках. Она представляла, как они страдают, голодают, подвергаются избиениям, непосильному труду и жестокому обращению всеми возможными способами.  Она всегда любила страшные истории, и теперь расплачивалась за свой дурной вкус, ведь они подпитывали её воображение ужасами, способными свести с ума кого угодно.  Окружающие говорили, что миссис
Рейберн заботился об этих детях гораздо больше, чем кто-либо другой
Как и следовало ожидать, учитывая, что их отец был всего лишь её пасынком и, по её собственным словам, ни в коем случае не заслуживал доверия.

 Так прошла осень, несколько недель стояла хорошая погода, а потом она испортилась, и начались холодные, сырые дни и дождливые, ветреные ночи.

В ту самую ночь, когда маленький Фред нашел дорогу к коттеджу Бетти
со своим жалобным криком о помощи — в ту самую ночь, когда милая душа Фрэнка
скончалась, — пришло письмо для миссис Рейберн. Мария принесла его
ей.

"Письмо, мэм; и я очень надеюсь, что это хорошие новости, потому что я не могу вынести
видеть, как вы переживаете за бедных маленьких детей".

Миссис Рейберн посмотрела на подпись.

"Это не от кого-то из моих знакомых," — сказала она, откладывая письмо в сторону. Некоторое время она сидела, погрузившись в мрачные мысли. Граф и компания его друзей приехали в замок на охоту и как раз ужинали. Дверь открылась, и она услышала голоса и смех. Она почувствовала беспричинную злость из-за того, что кто-то смеётся в том самом месте, где так часто играли мальчики совсем недавно.

 Мальчики, бедные маленькие мёртвые мальчики — ведь они были мертвы, а она мучила себя глупыми фантазиями о том, как им тяжело и
Они страдали — они были на небесах, и это было к лучшему, потому что было ясно, что ни о Джанет, ни об их отце больше никогда не услышат в Англии.


Теперь она могла прочитать это письмо и взяла его в руки. Странный почерк, неровный и дрожащий. Она открыла его, взглянула на подпись и, тихо вскрикнув, откинулась на спинку стула.

Час спустя, когда гости вышли из столовой и было слышно, как они идут по коридорам в курительную комнату, шум разбудил миссис
Рейберн, которая всё ещё сидела с письмом в руке.
непрочитанный. Теперь, сделав огромное усилие, чтобы взять себя в руки, она начала
читать его.

 "Ферма Олд Мэнс Ферри, Гаттиго, Британская Колумбия.

 "МОЯ ДОРОГАЯ МАМА,

 "Я надеюсь, что вы не пугал меня, хотя я был
так долго не писал. Я ничего не мог с этим поделать, потому что я был очень болен
и все еще очень слаб, как вы можете видеть из моего письма. Я очень расстроился, не получив от тебя письма с новостями о моих маленьких
дорогих, пока не вспомнил, что, возможно, не дал тебе адрес моего брата,
потому что очень спешил и был так расстроен расставанием с
дети. Я с Гилбертом, и Фред тоже здесь, и мы надеемся, что скоро обустроимся: либо здесь, чтобы помогать Гилберту и его жене, либо в Гаттиго, в отеле, который собирается открыть Гилберт, а мы будем им управлять. Что бы мы ни делали, мальчиков мы можем забрать прямо сейчас.
Я прилагаю банковский чек на их расходы, и если вы сможете выделить время, чтобы отвезти двух моих мальчиков в Ливерпуль и посадить их на корабль, указанный в части письма, написанной Гилбертом, то это будет очень любезно с вашей стороны.
Гилберт даст вам все необходимые указания, чтобы избавить вас от лишних хлопот. Мы желаем им
приехать на этом судне, потому что Гилберт знает капитана, чья жена
будет на борту. Фред встретит их на пристани и доставит их сюда.
сюда. Как я долго на них никто и слова не скажу, хотя я уверен, что у вас есть
делали их как можно более счастливым, и мы никогда не забудем вашу доброту
для них и для нас.

 "Фред посылает вам свою любовь. Ему сейчас хорошо, и только тоска
чтобы быть на работе в некотором роде. По пути к моему брату он встретил старого знакомого, который открыл бизнес в Нью-Дареме и обманул его, беднягу! Выманил у него все деньги, а потом сбежал.
оставив его подозреваемым во всевозможной нечестности. И ему удалось
так, что бедный Фред не смог доказать свою невиновность, как и мой брат,
хотя он был в этом совершенно уверен. Однако наши беды позади,
Надеюсь, и новая жизнь начинается. Я только хочу, чтобы мои мальчики, чтобы заставить меня
счастлив, как никогда.

 "Ты выйдешь с мальчиками и разделишь нашу работу в отеле?
если мы поедем туда? Возможно, вы предпочтёте подождать, пока мы не будем точно знать, где мы окажемся: там или здесь, на ферме? В любом случае мы будем очень рады вашей помощи. Но, возможно, вы не захотите уезжать
Kelmersdale, где вам так комфортно, и мы чувствуем, что не желает
призываю вас, пока мы не будем уверены в будущих перспективах. Но когда мы знаем,
что мы будем делать хорошо, вы можете быть уверены, что мы хотим, чтобы вы
разделить наше счастье.

 "Поцелуй меня в мальчики для muddie, и помните, что, хотя я не могу
пишу, как я чувствую, я во веки благодарен Вам за заботу о них.
Когда я почувствую их руки на своей шее, я буду слишком счастлива. Скажи им
, что "мадди" просто тоскует по ним. Сейчас я должна освободить место для Гилберта.

 "Твоя любящая дочь,

 «ДЖАНЕТ РЭЙБЁРН».
Когда Мария вернулась чуть позже с ужином для миссис Рэйбёрн, она
обнаружила, что та лежит без сознания в своём кресле. Письмо лежало у её ног.

 * * * * *

 Фред Рэйбёрн уже собирался покинуть ферму, чтобы встретить двух мальчиков и благополучно доставить их к матери, когда его остановило письмо для Джанет от лорда Бокура. Граф очень любезно и мягко сообщил ужасную новость. Он подробно рассказал историю и сказал, что, хотя детей не нашли в реке, это не значит, что их не было.
Есть обоснованные сомнения в том, что они упали в воду, вероятно, пытаясь напиться. Он рассказал о характере реки Келмер, из которой очень редко доставали тела утопленников. И он рассказал о тяжёлой болезни миссис Рейберн, которая, как все ещё опасались, могла закончиться летальным исходом.

 «Ваше письмо и банкноты, которые я вам возвращаю, лежали у её ног. Мне сказали, что с тех пор, как к ней вернулась способность говорить, она
рассказывает о том, что была сурова с детьми; и я не могу сказать,
правда ли это или ей просто кажется. Конечно, она никогда не была
с тех пор, как они пропали».
В заключение он выразил множество соболезнований и пообещал, что о миссис.
Рейберн будут хорошо заботиться.

Бедняжка Джанет! Это письмо чуть не убило её. По её настоятельной просьбе
Фред отправился в Англию, чтобы по возможности выяснить правду о
Он знал, как миссис Рейберн обращалась с мальчиками, и, возможно, в глубине души надеялся, что дети не погибли. Он старался изо всех сил, но ничего нового о детях не узнал.

 Миссис Рейберн покинула замок и находилась в больнице в Лондоне, как
за её душевным состоянием нужно было тщательно следить; но ей стало лучше, и они думали, что она поправится. Фред был убеждён, что она была недобра к детям, и не очень расстроился, когда ему сказали, что он не может её видеть.

 Через некоторое время он вернулся в Канаду, не веря ни во что и почти ничего не зная.

 Бедная Джанет! Она очень горевала, и это горе не уменьшалось из-за странного чувства сомнения, которое овладело ею. Она не могла
поверить, что её дети мертвы. Если на мгновение она и чувствовала уверенность,
то в следующее мгновение снова возникало сомнение. Она никому не рассказывала об этом чувстве,
потому что она не могла найти этому объяснения, и она не знала, прибавило ли это к её горю или принесло хоть какое-то утешение. Это сильно усугубило её страдания, потому что она стала беспокойной и тосковала по дому, мечтая вернуться в Англию и найти своих милых мальчиков. Но через некоторое время появилась ещё одна маленькая Лили, чтобы утешить бедное израненное сердце, и горе Джанет стало не таким горьким.

Но оно полностью изменило её. Её румянец исчез, лицо стало неподвижным и серьёзным. О её маленькой дочери заботились с особой нежностью, но весёлый товарищ по играм, с которым Фрэнк и Фред часто играли,
шумные игры, маленькая Лили никогда не знала.

Через некоторое время первый менеджер отеля "Грей" оставил свою ситуацию,
и Фред Рейберн был его преемником. Все чувства против него был довольно
забыли. Действительно, с крепышом Гилбертом Греем, который поддерживал его, Фред
был другим человеком. Он чрезвычайно преуспевал; все дела у него шли хорошо
. И всё же он отдал бы всё своё состояние, чтобы увидеть, как его
нежная, печальная, молчаливая жена превращается в ту милую, счастливую Джанет, которая играла со своими мальчиками в старой гостиной над Гейтвейем.

"Джанет," — сказал он однажды, когда они заговорили о потерянном
дети, «удивительно, как ты можешь выносить мой вид. Это была действительно моя вина. Но из-за моей глупости и эгоизма тебе пришлось их покинуть».

«Милое сердце, я любил тебя до того, как Бог дал мне их, и твоя скорбь по ним заставила меня любить тебя ещё сильнее. И, возможно, только такая печаль могла бы сделать нас единым целым, как сейчас».

«Ты имеешь в виду, могла бы заставить меня задуматься?» Вы правы. Я никогда по-настоящему не осознавала, что согрешила, пока не почувствовала этот — этот ужасный удар.
В этом наказании было милосердие для меня, но для тебя, моя бедная Джанет...

«Тише! Мы с тобой одно целое, — тихо ответила она. Я никогда не смогу забыть своих милых Фрэнка и Фреда, но я довольна, дорогой. Мы с тобой одно целое».
[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА X.

ПОСЛАНИЕ ФРЭНКА «МАДДИ»

МАЛЕНЬКОМУ Фреду, совсем одному на свете, отданному на милость совершенно незнакомых людей, несомненно, очень повезло, что он пробрался в сад Бетти, а не в какой-нибудь другой коттедж в Эджстоуне. Ибо я подозреваю, что он бы попал в богадельню, а в том состоянии, в котором он тогда находился, это имело бы самые катастрофические последствия.

Будучи самым младшим и не отличавшимся разговорчивостью, он говорил очень невнятно ещё долгое время после того, как стал достаточно разговорчивым. Из-за того, что он не мог произнести букву «р», его речь звучала по-детски. Но за два года он так вырос и так сильно изменился, что Фрэнк с трудом узнал бы в нём младшего брата, о котором так заботился. Теперь он выглядел на свои шесть лет так же, как в четыре выглядел на свой возраст. Молчаливый,
грустный на вид мальчик с недоумением в красивых тёмных глазах
Его глаза иногда заставляли людей задаваться вопросом, «такой ли он, как другие дети».
Его сводная бабушка никогда бы не узнала в этом тихом, высоком мальчике, который, казалось, не заботился ни о чём, кроме того, чтобы быть полезным Бетти, свою весёлую, озорную, смешливую мучительницу.

 Как я уже говорил, он был аккуратным посыльным и заработал много пенни, и каждое пенни он приносил Бетти с некоторой гордостью.  Однажды она сказала ему:

«Ты зарабатываешь так много пенсов, Фред, что я собираюсь оставить себе половину, чтобы купить тебе одежду. Подумай об этом!»
 Фред серьёзно посмотрел на неё.

"Разве вы не хотите их, миссис Бетти?" Это было выбранное им для нее имя.

"Я не хочу их всех", - сказала она, гадая, что последует дальше, потому что он так
редко говорил, только чтобы ответить на вопрос.

"Тогда, если они тебе не нужны, могу я оставить половину для Фванка?"

Это был первый раз, когда он назвал своего брата по имени после своей болезни.

«Что ты, дитя моё, — ласково сказала Бетти, — Фрэнку не нужны ни пенни, ни что-либо ещё, что можно купить за них. У него есть всё, что ему нужно. Он в полной безопасности и счастлив».
 «Да, Фванк умер», — сказал мальчик после паузы.

  Бетти была очень рада, что он это вспомнил.

«Да, дорогая, это он. Милый малыш, он, конечно же, умер, так что, видишь ли, теперь он на небесах, а те, кто попадает туда, ничего не хотят».
Она некоторое время разговаривала с ним, и он, казалось, слушал, но когда она замолчала, он снова сказал:

"Оставь полпенни для Фванка. Это его послание, понимаешь?"

Это несколько озадачило Бетти, но Фред больше ничего не сказал. Поэтому она сказала ему, что будет бережно расходовать каждый пенни, и добавила:

"Когда-нибудь, когда ты накопишь достаточно, ты купишь деревянный крест, чтобы поставить его на могиле."
"С посланием," — вставил Фред.

«Я не знаю, что сказать, но это всё, что ты можешь для него сделать, дорогая.
И это очень по-твоему, ведь я думаю, что он отдал свою жизнь за твою».
Насколько хорошо Фред понимал её, она не могла сказать. Он часто сидел и думал, думал с грустным и озадаченным видом, но больше не говорил о Фрэнке. Только когда он приносил свой заработок, тщательно
разделив его на две равные части, он говорил:

 «Половина для Фрэнка, миссис Бетти».
Через некоторое время он узнал от доктора, что Фрэнк лежит на старом кладбище рядом с могилой маленького Чарли
Вентворт. На могиле маленького Вентворта было красивое надгробие.
Его бедная мать поддерживала порядок на могиле, и вокруг неё росли цветы.
Могила Фрэнка была просто обычным зелёным холмиком. Но с тех пор,
когда Бетти скучала по своему подопечному, она почти наверняка находила его сидящим рядом с могилой. Будучи мудрой старушкой, она не вмешивалась, а лишь через некоторое время предложила ему посадить на могиле цветы, как на другой могиле.
С тех пор место упокоения Фрэнка содержалось в идеальном порядке. Бетти всегда могла выделить несколько растений для этой цели, а Фред
Он стриг траву ножницами, ухаживал за ней и поливал её, пока она не стала чудесной на вид и на ощупь.


Через некоторое время мальчик стал чаще говорить, и доктор отдал его в школу, где он вскоре удивил учителя своей
сообразительностью и способностями. Но ему не хотелось играть с другими мальчиками на лужайке, разве что в крикет или футбол. В этих играх он вскоре стал лучшим, но ему было совершенно неинтересно просто резвиться.

Так продолжалось до тех пор, пока Фред Джайлс, как его называли соседи, не стал красивым юношей тринадцати лет. Тогда учитель сообщил доктору
Вентворт сказал, что очень жаль, что он не может получить дальнейшее образование.

"Видите ли, доктор, здешние мальчики обычно бросают школу в тринадцать или четырнадцать лет, что, как я полагаю, сейчас примерно соответствует возрасту Фреда. А я слишком устаю по вечерам, когда у меня на руках целая школа, чтобы давать ему частные уроки, которые я бы давал, если бы мог. Он очень умный, нет ничего, чему бы он не смог научиться. Полагаю, старушка Бетти делает из него садовника.
Это лучшее, что она может сделать, но всё равно жаль.
Доктор вернулся домой к своей хрупкой жене, которая, бедняжка, не могла
Она больше не могла ухаживать за могилой своего мальчика, потому что была прикована к дивану и вряд ли когда-нибудь поправится.

"Люси, ты знаешь мальчика, о котором заботилась Бетти Джайлс и которого мы частично одели?"
"Маленький Фред? О да, я его знаю. Очень хороший мальчик, хотя я давно его не видела. Надеюсь, он не болен?"

«Не он. Но Дейл, школьный учитель, знаешь ли, как раз говорил со мной о нём. Кажется, он очень умный. Ты же знаешь, что он уже давно ухаживает за могилой своего младшего брата, но я никогда тебе об этом не говорил, потому что...»
Пока ты лежала, он сделал то же самое для нашей маленькой могилы.
Я часто ходила туда и смотрела, чтобы всё было в порядке, и удивлялась, как ты могла так долго работать, моя бедная девочка, пока однажды вечером не застала его за работой. Что ж, мне кажется, жаль, что такой мальчик, явно из уважаемой семьи, вынужден бросить школу в тринадцать лет и зарабатывать на жизнь физическим трудом. И если его народ когда-нибудь объявится, это станет для них страшным ударом, вам не кажется?
"Да, но на самом деле после всех этих лет — уже девяти лет — я вряд ли на что-то рассчитываю"
его люди должны выследить его. Но если он прекрасный, умный парень, можно было бы
дать ему шанс ради него самого. О чем вы подумали? Тебе хорошо.
и у нас нет... нет никого, кто пришел бы за нами, Алик. Мы вполне могли бы сделать
это.

Измученное лицо доктора Вентворта просветлело.

- Я немного боялся, что тебе может не понравиться идея иметь мальчика в доме.
дорогая.

«Насчет дома, — сказала она, вздрогнув, — ты это серьезно? Я сначала не поняла. Но нет, Алик, я совсем не против. Тебе это было бы интересно».
 «Я хочу научить его помогать мне в аптеке; Марк Флетчер
скоро покинет меня. Тогда я смогу сама давать ему уроки, а если он действительно умен, то попрошу мистера Хьюсона обучать его, и со временем мы увидим, на что он действительно способен и насколько он нам нравится. Дорогая моя, я знаю, что ты соглашаешься только ради меня, но я надеюсь, что это может быть интересно и тебе и немного скрасит твою жизнь. Мне кажется, что он из тех мальчиков, которые легко могут понравиться.

Миссис Вентворт ничего не сказала. Она считала, что планы на будущее
важны для доктора больше, чем для неё.

 На следующий день доктор Вентворт, преисполненный своей идеи, отправился к Бетти Джайлс.
Он застал старушку сидящей на солнышке у входной двери, вяжущей чулок и самодовольно поглядывающей на свой урожай однолетних растений.

"Ну что, Бетти, как у тебя дела?" — спросил он.

"Как обычно," — весело ответила Бетти. "Вот именно, доктор. Оно уходит, и
оно уходит, и скоро его не станет, или я уйду, что, по сути, одно и то же, насколько я понимаю.

 «Хорошо тем, кто может, говорить об этом с радостью, Бетти».

 «Что ж, теперь я действительно радуюсь и лишь надеюсь, что не уподоблюсь Невежеству из «Паломника». Фред читал мне эту книгу, и, конечно же, рядом с
Библия, она возвращает нас к истокам. Но я не думаю, что я такой же, как он,
хотя я и невежественен. Но я не невежественен в отношении моего дорогого Спасителя. Я
чувствую, что Он каким-то образом оберегает меня.

"Ах, старый друг, многие учёные мужи могли бы тебе позавидовать. Я пришёл поговорить с тобой о Фреде. Где он?"

"Играет в крикет на лужайке. Школьный учитель говорит ему, что он слишком
взрослый для школы и что он мало чему научится, если останется. Иногда
мне хочется, чтобы мы могли найти его родных. Он взрослеет — бедный Фред!
 «Я как раз об этом и хотел поговорить, Бетти. Дейл рассказал мне о нём. Он считает его очень умным».

- О книжном уме, сэр, я ничего не знаю, но читает он не хуже любого другого.
священник; Мне говорили, что он так же хорош в письме и шифровании. Но что касается
ловкости рук, о которой я могу говорить. Никогда не делалось ничего такого
руками, чему он не мог бы научиться ".

"Ну, мне нужен ассистент в аптеке. Фред довольно молод, но
Флетчер не уедет от меня сразу, и я буду тщательно обучать мальчика.
Если он проявит себя хорошо, я позабочусь о его будущем. Осмелюсь предположить, что ты будешь рад избавиться от такого здоровяка, как он; тебе, должно быть, трудно заботиться о нём сейчас.

— Тогда я не буду, — коротко ответила Бетти.  — Без него мне будет сложнее.  Но я не буду ему мешать.  Полагаю, ты хочешь забрать его совсем — может, поселить у себя дома?  Видите ли, моя жена могла бы многому его научить, да и я тоже.
Но чтобы получить от этого максимальную пользу, он должен быть всегда под рукой.
"Да, да, я понимаю. Что ж, он у меня уже давно, и он мне как сын, и хороший сын. Я не буду ему мешать."

"Я вижу, он идёт, Бетти."

И через мгновение перед ними стоял Фред, сняв свой
соломенная шляпа в знак уважения к доктору.

"Фред, мой дорогой мальчик, у меня для тебя хорошие новости," — быстро заговорила Бетти.
"Я много раз переживала, думая о том, что с тобой будет, когда я умру, а это не за горами, ведь я уже очень стара и немощна. А теперь доктор Вентворт предлагает тебе хорошее место у себя, где ты будешь учиться и заниматься более подходящей для тебя работой, чем садоводство. И я рад это слышать, Фред.
Фред перевёл взгляд с одного на другого.

"Я не совсем понимаю," сказал он, "но я очень признателен доктору
Вентворт; он всегда был очень добр ко мне.
Доктор, который к тому времени устроился на пороге, начал объяснять. Фред внимательно слушал. Затем он посмотрел на Бетти, которая тут же изобразила довольную и ободряющую улыбку. Фред рассмеялся, а для здорового мальчика он смеялся редко.

[Иллюстрация: ФРЕД ВНИМАТЕЛЬНО СЛУШАЛ.]

«Ах, миссис Бетти, так не пойдёт!» — сказал он. «Прошло девять лет или даже больше с тех пор, как я, полузамёрзший и полуголодный, подкрался к двери и попросил вас прийти к… к Фрэнку. Я всё помню, дорогая Бетти, хотя никогда…»
могла бы поговорить об этом. С тех пор ты заботишься обо мне, ухаживаешь за мной, выхаживаешь меня, носишь меня на руках и... любишь меня. А теперь, доктор, она уже не так сильна, как раньше, она не может жить одна, не может ухаживать за садом и растениями без посторонней помощи, не может носить вещи домой. Я тоже зарабатываю немного денег, и то, что я
зарабатываю, нужно сейчас. Я очень благодарен за ваше любезное предложение, но я не могу
бросить ее, и если бы я это сделал, все бы опозорили меня, и я должен был бы
заслужить это ".

"Фред, я не буду стоять у тебя на пути. У меня все будет хорошо. Я доберусь
моя внучка, маленькая Кейт Джона, приедет и поживёт со мной; я знаю, что они разрешат мне забрать её. А если твои родные когда-нибудь найдут тебя, разве они не будут рады, что ты нашёл себе занятие получше, чем работа в саду? Нет, нет, мальчик, ты должен уйти.
 Фред стоял, глядя вдаль, на поля. Казалось, он пытался облечь какую-то мысль в слова, потому что его губы время от времени шевелились. Наконец, не глядя на них, но по-прежнему устремив взгляд вдаль, на поля, он сказал:


"Я помню её лицо. Оно было таким же, как у Фрэнка, — светлым и любящим.
Кажется, когда-то мы были богаты, но я не помню. Кажется, я просто
Иногда я вспоминаю об этом, но всё забывается. Миссис Бетти, вы же знаете, что Кейт всего десять лет и она совсем малышка. Даже если бы она приехала, она не смогла бы делать всё то, что делаю я, и сад бы зарос, а денег бы не было. А если моя мать — если это действительно моя мать, которую я помню, — я уверен, что она скорее расстроится, узнав, что я неблагодарный грубиян, чем если бы узнала, что я садовник или кто-то ещё. Нет, доктор.
Уэнтуорт, я не могу оставить миссис Бетти. Как она заботилась обо мне, так и я должен заботиться о ней сейчас. Все эти годы она была мне как мать. Но
Я не неблагодарен вам, сэр, и нет ничего, чего бы я хотел.
больше всего на свете я хотел бы учиться у вас, если бы это было возможно; но это невозможно."

"Я бы не сказал ни слова, Мой мальчик, если я не вижу выхода из
трудность. Ты нравишься мне еще больше за то, что ты благодарен и верен мне
Бетти, и я не знал, насколько она стала зависеть от тебя.
Но я расскажу тебе, как этим можно управлять. Вместо того чтобы переехать ко мне и усердно учиться, ты должен продолжать жить здесь и уделять мне всего несколько часов в день, скажем, с десяти утра до шести вечера. Так будет
Я дам тебе время заняться садоводством под присмотром Бетти, и твоя зарплата будет выше, чем та, что ты получаешь сейчас. Что ты на это скажешь?
"Можно мне забежать домой на несколько минут около часа, сэр, чтобы убедиться, что она поужинала?"

"Это недалеко; да, мы справимся. Ты поужинаешь вместе с нами в обеденное время, что избавит Бетти от необходимости готовить."

"Миссис Бетти, это вам идет?"

"Это подходит!" - сказала Бетти. "Я не буду отрицать, что мое сердце сжалось при мысли
о том, что я останусь без тебя, Фред, и увижу свой бедный сад, это все, что я
«Живёшь, а потом пропадаешь впустую. Я думал, это про богадельню».
 «И всё же вы хотели, чтобы я поверил, что вы в восторге. О, миссис Бетти, мне за вас стыдно! Я никогда не смогу отблагодарить вас в полной мере, доктор Вентворт, но я буду верно служить вам», — серьёзно сказал мальчик и, опустившись на колени рядом с грядкой однолетних растений, начал аккуратно выдёргивать крошечные сорняки.

«Прореживай, Фред, прореживай. Ты всегда стесняешься прореживать. Оставь каждое растение в покое. Да, так лучше. Доктор, подойдите ближе. Я бы этого не допустил, но не думаю, что это будет для
очень долго. Иногда я чувствую себя очень слабым, а они все хорошо справляются, и теперь, когда Фред обеспечен, я вполне готов уйти. Что теперь, Фред?
"Я хочу задать доктору вопрос. Не могли бы вы сказать мне, сэр, сколько будет стоить хороший деревянный крест с вырезанными на нём и расписанными словами для Фрэнка? Я накопил на него несколько шиллингов.
 «Завтра я поеду в город и закажу его для тебя. Если он будет стоить больше, чем ты накопил, ты должен позволить мне заплатить за него в знак благодарности за твою заботу о нашей маленькой могиле.  Что мне на нём вырезать?»

- Только это, сэр. Сначала "Фрэнк" само по себе, а потом "Скажи Мадди, что я позаботился о Фреде".
То есть обо всем по порядку. И ниже даты:
"14, 18 сентября—".

"Фред, я понятия не имела, что ты понял или запомнил эти слова",
воскликнула Бетти. «Знаете, доктор, именно это и сказал малыш».
 «Да, — сказал Фред, — я никогда их не забывал. Фрэнк умер, чтобы спасти меня; теперь я это понимаю. Мы называли её Мадди. Возможно, однажды среди людей, которые придут посмотреть на нашу церковь и кладбище, найдётся кто-то, кто знает её и поймёт, что означают эти слова. Однажды я поставлю
мраморный крест со всей историей на нём, но и этого пока хватит».

Фред вернулся к прополке, а доктор Вентворт сказал Бетти:

«Я никогда раньше не слышал, чтобы мальчик так много говорил».

«И я тоже, сэр».

«И теперь он может говорить «Фрэнк» и «Фред», как я понимаю».

«О да, сэр; только если он торопится, то возвращается к старому».
Что ж, доктор Вентворт, теперь я спокойна за мальчика.
— Можешь быть спокойна, Бетти. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы позаботиться о нём. Он прекрасный парень.
Итак, когда начались летние каникулы, Фред бросил школу и приступил к новой работе. Доктор начал учить его латыни, чтобы он мог читать
Он собирался давать мальчику только рецепты, по крайней мере, так он планировал изначально, но мальчик так стремился учиться, что уроки не ограничились латынью. Учёба приносила радость молчаливому, немного замкнутому мальчику, и он так преуспел, что добрый доктор гордился своим учеником.

И крест был установлен у изголовья могилы Фрэнка, но доктор
убедил Фреда позволить ему передать послание Фрэнка в несколько иной форме. Таким образом, «его последними словами было послание матери, в котором он просил её позаботиться о Фреде».

Чуть больше года эта система работала очень хорошо. Фред стал очень полезен доктору, и у Бетти не было причин чувствовать себя брошенной. Затем милая старушка стала угасать всё быстрее и быстрее, и Фред проводил с ней большую часть времени, но это происходило с полного согласия доктора.

Однажды вечером — дело было в сентябре, и доктор Вентворт сказал Фреду, что старая Бетти долго не протянет, — мальчик сидел у кровати, на которой она лежала. Она не страдала, а просто, как она сама говорила, «умирала, и
— Не торопись, — они оба некоторое время молчали, и когда она вдруг спросила: «Здесь есть кто-нибудь, кроме нас с тобой, Фред?», бедный Фред вздрогнул, потому что его мысли были далеко.

 «Нет, Бетти.  Миссис Саммерс, — старшая дочь Бетти, — ушла домой присмотреть за детьми, а Джон с женой скоро придут и останутся с тобой на всю ночь».

«Они всегда были для меня очень хорошими детьми, и я должен сказать об этом их отцу, ведь это он приучил их хорошо относиться ко мне. Но я рад провести с тобой полчаса в тишине, дорогая. Иногда мне кажется, что ты мне ближе, чем
Ты мне дороже, чем мои собственные дети. Ты так молода, наверное, в этом всё дело.
Как раз в тот день, Фред, и почти в тот самый час, когда ты постучала своей нежной ручкой в ту дверь. Думаю, я бы хотел умереть сегодня ночью. Я бы хотела иметь возможность сказать: «Господи, я всего лишь бедная, невежественная и трудолюбивая женщина, и я мало что могла сделать, кроме как зарабатывать себе на хлеб. Но было одно — мальчик, которого мне послали той самой ночью много лет назад. Я приняла его ради Тебя и не была с ним жестока». Думаю, я бы хотела это сказать.

"Это меньше, чем правда, дорогая миссис Бетти. Вы спасли меня от страданий,
и сделали меня настолько счастливой, насколько вообще могла быть счастлива та, кто так разлучена со своим народом, и теперь, когда
Фрэнк мертв. И ты познакомишься с Фрэнком.

- Я скажу ему, что тебя стоило спасти, - нежно сказала пожилая женщина.
- А теперь, моя дорогая, всего одно слово. Я не сомневаюсь, что у тебя всё получится и ты добьёшься успеха.
 Доктор любит тебя, а он хороший человек. Но когда ты станешь джентльменом, у тебя будут знания, деньги и всё, чего только может пожелать твоё сердце,
не забывай, что я говорю тебе сейчас: если ты позволишь этим вещам завладеть тобой
В твоём сердце столько зла, что ты забыл о Боге и никогда не читаешь Библию, не ходишь в церковь и не молишься. Для тебя было бы лучше, если бы ты умер там, на моём очаге, вместе со своим младшим братом. Не превращай
Божью милость в несчастье, Фред. Помни, Фрэнк ждёт тебя на небесах. Знаешь, почему я всё это говорю? Потому что я действительно считаю, что,
хотя доктор и его жена добры и хороши и будут тебе верными
друзьями, ты не научишься у них тому, что я хотел бы, чтобы ты
поставил на первое место. Не забывай о Боге, Фред, дорогой, и не начинай
высокого мнения о себе и забудь, что ты всего лишь грешница, и
хочешь Спасителя, и никогда не попадешь на небеса другим путем. Ты будешь
помнить, дорогая?"

"Я, Бетти. Да поможет мне Бог, я это сделаю. О, дорогая Бетти, насколько хорошо вы
ко мне!"

"А вы ко мне. А, вот и Джон и моя хорошая Деб. Иди-ка ты, Фред, отдохни немного. Ты устал, я знаю.
 Ещё до рассвета простая, искренняя старушка испустила последний
вздох. И никто из её детей или внуков не скорбел по ней так искренне и так долго, как мальчик, с которым она так нежно подружилась.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА XI.

ПИСЬМО МИССИС РЭЙБЁРН.

Со времени смерти Бетти Джайлс Фред жил вместе с
Уэнтуортами, и со временем они так привязались к нему, что он стал им обоим как сын. Он учился у доктора Вентворта, сначала только для того, чтобы стать его помощником в амбулатории, но через некоторое время решил сам стать врачом. Мистер Хьюсон, викарий, который в колледже был очень выдающимся человеком, давал ему уроки по различным дисциплинам. По сути, доктор Вентворт предоставил ему все возможности, которые он предоставил бы своему сыну, будь тот у него.
жил.

 Конечно, когда он вырос, подготовка к будущей профессии часто уводила его из дома, который теперь стал для него родным.
Никто не скучал по нему так, как миссис Вентворт, которая когда-то
совершенно не хотела, чтобы он жил с ней.

 Что касается его учёбы и всего, что связано с его профессией, то нам нечего добавить, кроме одного события который проходил в Лондоне.

Сейчас Фред занимался тем, что называется "обходом больниц" в
Лондоне, и был очень усердным и прилежным студентом. Однажды он
слышал, что там должен был быть замечательный операции, выполняемые на определенных
госпиталь одним из первых хирургов день, и ему повезло
достаточно взять отпуск, чтобы присутствовать, хотя он не был одним из
больницы он вообще присутствовал. Когда всё закончилось, один из младших врачей, который был с ним знаком, провёл его по палатам.

 В одной из них лежала женщина, приехавшая из деревни, чтобы
Она собиралась устроиться поваром в отель, но заболела, и её отправили в эту больницу. Её звали Рейберн, и она была родом из Хемсборо.


Оборудование в этой больнице считалось почти идеальным, а система вентиляции была совершенно новой. Молодой доктор Вернон объяснял это Фреду, и поэтому они продвигались по палате медленно. И если бы они посмотрели на пожилую женщину в углу комнаты, то увидели бы, что она по какой-то причине испугалась — или, по крайней мере, была сильно взволнована — появлением Фреда Джайлса.

Фред, однако, ничего этого не заметил, как и доктор Вернон. Но когда доктор вечером обходил пациентов, он обнаружил, что пациентка № 24 в первой палате находится в довольно возбуждённом состоянии.

"Она весь день вела себя странно, доктор Вернон," — сказала медсестра, — "а до этого чувствовала себя прекрасно."

«Мне не хуже, — сказала женщина, — но я хочу знать, доктор, кто был тот высокий молодой человек, который сегодня утром проходил с вами по палате?»
 «Темноволосый парень? Его зовут Джайлс, и он сын — приёмный сын, насколько я понимаю, — доктора Джайлса… нет, его зовут не Джайлс, но он доктор
где-то в деревне. Почему вы спрашиваете?
"О, у меня нет причин, сэр; просто я любопытная женщина — всегда была такой. Спасибо, сэр."

"Вы думали, что знаете его?"

"О нет; но он похож на одного человека, которого я когда-то знала. Я сейчас хочу спать — мне уже намного лучше."

"Что ж, спокойной ночи. Сестра, я не думаю, что она так уж здорова. Присмотрите за ней
внимательно ".

"Это молодой человек, собирающийся стать врачом, доктор Вернон?" - поинтересовался
пациент, внезапно.

"Да, и весьма перспективного студента, как он".

- У него— у него... есть брат? - тихо спросила она.

«Я не знаю. Что вас так заинтересовало в этом конкретном студенте, позвольте спросить?»

Она странно, натянуто рассмеялась и ответила:

 «Действительно, сэр, вам гораздо проще задать вопрос, чем мне — ответить на него.  У меня нет никаких причин».
 «Кроме того, что он похож на кого-то, кого вы знали?»

 «Именно так, сэр».

 Мистер Вернон ушёл, так как это была последняя кровать, которую ему нужно было осмотреть. На следующий день пациентке стало намного хуже, и прошло несколько дней, прежде чем она снова пошла на поправку. Когда она уже действительно выздоравливала, доктор Вернон заговорил с ней о Фреде Джайлсе, но она заявила, что ничего о нём не помнит и что, должно быть, ей это приснилось. Ещё через день или два она выписалась из больницы.

Её историю после потери детей можно рассказать в нескольких словах.
 Она долгое время находилась под наблюдением врачей, так как её разум не оправился полностью после нападения в Келмерсдейле. Когда она наконец пришла в себя, то отправилась в Хемсборо и нашла приют у своей невестки. Она узнала от лорда Бокура о визите своего пасынка в Англию и догадалась, что он узнал о том, что она была недобра к детям. Поэтому она так и не написала ему, хотя в своём горе — а она была очень несчастной женщиной — она бы
Она бы многое отдала, чтобы вымолить прощение у него и Джанет. Она жила в основном со своей невесткой, которая была к ней добра, но иногда она ссорилась с племянницами, и тогда она уходила от них и снимала жильё где-нибудь. Но её здоровье и нервы были подорваны, и она всегда вскоре срывалась и возвращалась в Хемсборо. Так она поступила и сейчас, когда вышла из больницы.

Когда она снова устроилась поудобнее в доме своей невестки,
она написала Джанет следующее письмо:

 «Дорогая Джанет,
 «Если это письмо когда-нибудь попадёт к тебе в руки, постарайся думать обо мне не так плохо
больше, чем я заслуживаю от тебя. Бог свидетель, я пострадала за свою недоброжелательность.
Я была несчастной женщиной. Надеюсь, вы с Фредом не были такими несчастными, как я.
Но я не смею думать о том, что вы, должно быть, чувствовали.

 "Я бы не рискнул писать сейчас, если бы не одно обстоятельство. Я всегда
чувствовал, что есть шанс, что дети не утонули в Келмере
. И мне кажется, я видела одного из них, высокого, красивого молодого человека, который учится на врача. Я и подумать не могла, что кто-то может быть так похож на вашего мужа, кроме маленького Фреда, который всегда был на него похож. Но он зовёт
Он назвался Фредериком Джайлзом, и, когда я поправился и выписался из больницы, я
узнал, где он живёт, и навёл справки, какие только мог. Он родом из местечка под названием Эджстоун, недалеко от Сайренсестера, и он уехал домой.
 Я больше ничего не мог сделать, у меня не было денег, кроме тех, что были нужны, чтобы добраться до дома моей сестры в Хемсборо. Я слаб и болен, скорее душой, чем телом,
поэтому лучшее, что я могу сделать, — это рассказать вам об этом, и если вы скажете мне, что делать, я сделаю это. Но я знаю, что вы с Фредом приедете домой, чтобы убедиться во всём своими глазами, если сможете себе это позволить.

 "Я недолго пробуду в этом мире. Полагаю, нет смысла просить
вас двоих простить меня; я не могу простить себя. Я несчастная женщина,
и у меня нет надежды. Но если ты найдешь мальчиков, возможно, ты простишь меня.
 Фред Джайлс - приемный сын врача из Эджстоуна. Это все, что я знаю.
"ЛИДИЯ РЕЙБЕРН".

 "ЛИДИЯ РЕЙБЕРН".

За годы, прошедшие с тех пор, как он потерял сыновей, Фред Рейберн
полностью избавился от предубеждения против него, которое не позволило
Гилберту Грею назначить его первым управляющим «Ройял Виктории»
Отель в Гаттиго. Но когда первый управляющий отказался от этой должности,
Фред смог занять его место. При нём и Джанет отель стал очень успешным, а Гилберт Грей и Фред Рейберн разбогатели и стали процветающими людьми.
Теперь Рейберны жили в красивом доме в двух-трёх милях от фермы «Олд Мэн Ферри», где Джанет и её дочери не приходилось выполнять тяжёлую работу, кроме как вести хозяйство и ухаживать за садом.
Фред каждый день ездил в Гаттиго, и отель по-прежнему процветал, не имея конкурентов.

 Важное письмо было адресовано на ферму «Олд Мэн Ферри», и когда оно
Когда они приехали, Гилберт и его жена, всегда радышие навестить Рейбернов,
приказали подать свой хорошо оснащённый фаэтон с двумя милыми пони и
спросили, не хочет ли кто-нибудь из молодых людей занять заднее сиденье.

 Несколько молодых людей захотели поехать, потому что кузина Лили была всеобщей любимицей.
Пока мальчики спорили о том, кто займёт место, две старшие девочки
тихонько проскользнули в конюшню и вернулись к двери, заняв места. Гил, Эмиль и остальные, естественно, были возмущены, но девушки лишь безмятежно улыбались.
Вскоре они уже плавно катились по хорошо вымощенной дороге, которая сильно отличалась от той ухабистой тропы, по которой Джанет добралась до фермы в свой первый приезд.

 «Гэйблс», как Рейберны называли свой дом, определённо заслуживал такого названия.  Он был пристроен множеством рук и в разных стилях, и я боюсь даже предположить, сколько в нём было фронтонов. Джанет и её
дочь разбили красивый сад рядом с домом. Конечно, это был всего лишь уголок поля, хорошо огороженный высоким частоколом и проволочной сеткой, но летом там было полно цветов, и он давал столько же
удовольствие своим владельцам, как и любой сад, обнесенный стеной, в любой "старой страны".
Лили и ее мать были на работе, среди своих цветов, когда серые
подъехали. Выбежала Лили, вслед за Джанет, которая, однако, не забывать
закрыть ворота.

"Ты пришел, чтобы остаться весь день, не так ли?" - воскликнула Лили, радостно.

Она была светловолосой девушкой, очень похожей на свою мать и бедного маленького Фрэнка.

"Ты должна остаться, — продолжила она, — потому что отец в Гаттиго и вернётся только к ужину."
"Что ж, мы можем остаться, мисс Ягодка," — сказал её дядя. "Джанет, мы've
принесла тебе письмо. Кто же это может быть, если не считать того, кто настолько отстаёт от времени, что пишет тебе на Фермерскую ферму?
 Я не знаю, но я рада всему, что приводит тебя сюда. Вы с
 Эме не так часто берёте отпуск. Лили, позови Карла, чтобы он забрал пони.

Когда Карла нашли, все остальные пошли в дом и позавтракали.
После завтрака Джанет попросила своё письмо.

"Чёрт возьми, я его забыл!" — сказал Гилберт. "Вот оно."
"Штемпель Хемсборо!" — сказала Джанет. "Я не знаю этот почерк. От кого оно может быть? О, Гилберт, это от миссис Рейберн!"

"Мать-мачеха Фреда, я имею в виду?"

Они все столпились вокруг Джанет. Джанет отдала письмо брату.

"Почему-то я его не вижу", - сказала она. "Прочти это вслух, Гилберт".

Что Гилберт и сделал; и тогда все они посмотрели друг на друга, не зная
что и думать.

Не успел никто и слова вымолвить, как в окне, которое распахнулось, как дверь, появился мужчина и с криком: «Гилберт и Эйми здесь! Как же мне повезло, что я так рано освободился!» — распахнул окно и вошёл.

 Это был наш старый друг Фред Рейберн, и он стал очень привлекательным мужчиной. И если у кого-то и были причины благодарить судьбу за хорошую жену, то это был он.
Этим человеком был Фред Рейберн. Ибо, по благословению Божьему, любовь Джанет к нему
и вера Джанет в него, несмотря на его безумства, сделали из него
мужчину.

- Фред, Фред! - воскликнула Джанет. - Наши мальчики— Она видела Фреда— миссис
Рейберн— вот ее письмо; прочтите его и скажите, могу ли я этому верить?

Фред взял письмо и прочитал его. Он посмотрел на Джанет и начал говорить, но потом снова повернулся к письму и прочитал его ещё раз.

"Джанет, когда я был в Англии, миссис Рейберн была не в себе. Возможно, она и сейчас не в себе."
"Как ты думаешь, письмо показывает, что она не в себе?" Джанет
сказал. "Нет, Фред, я так не думаю. Она говорит, что слаба умом и
телом, и я полагаю, что она не смогла провести тщательное расследование, но мы
должны это сделать".

- Конечно, в этом не может быть никаких сомнений. Но не придавай этому слишком большого значения.
Джанет, дорогая моя; боюсь, было слишком очевидно, что наши мальчики
погибли в Келмере.

«Я никогда не мог в это поверить, и, видите ли, миссис Рейберн чувствовала то же самое. Но что ты собираешься делать, Фред?»
 «Я поеду в Англию, как только буду готов, и отправлюсь прямиком в это место, Эджстоун, недалеко от Сайренсестера. Правда должна быть на поверхности»
 Я боюсь, что её совесть, бедная душа, была так отягощена, что она испугалась случайного сходства — ведь его звали Фредерик, а молодой человек был его приёмным сыном.
 «Да, — сказал Гилберт Грей, — и если мальчики всё это время были живы, почему они тебе не сообщили?  Фрэнку было семь лет; он наверняка мог бы назвать своё имя и сказать, где ты жил, и тогда ты бы узнал». Послушай моего совета, Рейберн, и напиши этому юному Джайлзу.
 «Нет, нет — мы должны идти», — сказала Джанет.  «Фред, я нечасто веду себя неразумно,
но я не успокоюсь, пока мы не отправимся домой. Удовлетвори моё желание, давай уйдём и вместе выясним правду. Мы возьмём с собой
Лили. Фред, ты нас отвезёшь?"
"Конечно, Джанет. Хотел бы я, чтобы ты почувствовала, насколько маловероятно, что в словах этой несчастной женщины есть хоть доля правды, но я прекрасно понимаю твоё желание увидеть всё своими глазами. Конечно, мне нужно кое-что подготовить. Гилберт, я уверен, что вы с Эмилем позаботитесь об отеле.
"Я сделаю всё, что ты захочешь; но помни, как плохо было Джанет во время
поездки. Даже если тебе придётся уехать, лучше напиши..."

"Нет, нет!" - сказала Эме. "Они должны уйти. Это всего лишь жалкая соломинка надежды.
И все же я чувствую, что Джанет должна уйти. Только, дорогая, зачем брать Лили? Оставь
ее со мной.

- Ах, нет! Я не могу с ней расстаться, Эме. Я никогда не расставался со своими
мальчиками, кроме того раза. Лили тоже должна поехать.

Во время путешествия Джанет чувствовала себя неважно, но не так плохо, как при отплытии. К счастью, Лили оказалась хорошей морячкой и смогла позаботиться о ней после первого дня или около того.


Они хорошо провели время в пути и, добравшись до Англии, сразу же отправились в
Сайренсестер, где Джанет так устала, что Фред и слышать не хотел о том, чтобы ехать в Эджстоун в тот же вечер.

 На следующий день она всё ещё была так слаба, что Фред предложил поехать в Эджстоун одному, так как она была не в состоянии переносить какие-либо нагрузки.  Но Джанет в кои-то веки проявила упрямство: она хотела ехать.

 Эджстоун находился примерно в пятнадцати милях от Сайренсестера, и рядом с ним не было железной дороги. Фред Рейберн нанял телегу, и около двенадцати часов дня
они отправились в путь.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА XII.

СООБЩЕНИЕ ФРЭНКА ДОШЛО До "МАДДИ".

КОГДА Рейберны выезжали из города, мимо проехал джентльмен в маленькой повозке
Они догнали его как раз там, где дорога на Эджстоун соединяется с главной дорогой. Что-то было не так с его упряжью. Фред Рейберн окликнул его:

"Мы можем вам чем-нибудь помочь, сэр?"

И тот ответил: "Спасибо, но я уже всё исправил."

Запрыгнув в повозку, он поехал дальше и вскоре снова обогнал более тяжёлое транспортное средство. При этом он снял шляпу перед присутствующими.

Рейберны и не подозревали, что этот приятный на вид мужчина мог бы с лёгкостью рассказать им о их сыновьях. Об этом не подозревал и доктор.
Уэнтворт, гадая, что привело сюда троих незнакомцев
тихий Эджстоун, что они пришли, чтобы прояснить историю, которая так долго ставила его в тупик, и отнять у него приёмного сына. Если бы он увидел Фреда
Рейберна поближе или у него была бы возможность поговорить с ним, сходство с молодым Фредом и с его любимой фотографией поразило бы его; но роскошная тёмная борода сильно изменила старшего Фреда, и доктор не заметил сходства. Вскоре он скрылся из виду.

Вскоре путешественники добрались до Эджстоуна и остановились в маленькой гостинице, как её называл «Лебедь», хотя на самом деле это было всего лишь приличное
каких-дом. Здесь они спешились, и сказал водителю, чтобы мириться
своих лошадей на время.

- Можно нам выделить отдельную гостиную? - спросил мистер Рейберн, с сомнением оглядывая
гостиную, в которую их пригласили войти; в ней
сильно пахло табаком, а пол был посыпан песком.

"Это наш единственный кабинет, сэр, и Edgestone клуб встречает здесь большинство
вечера".

«Джанет, ты должна остаться здесь, пока я выясню, где живёт доктор. Так будет лучше, дорогая; ты выглядишь очень уставшей, и так ты немного отдохнёшь. Я вернусь к тебе, как только найду его».

Теперь, когда правда должна была вот-вот стать известной, надежды и мужество покинули бедную Джанет. До сих пор она не могла дождаться. Теперь она
с радостью отложила бы неизбежное ещё на немного. Она с трудом
сдерживалась, чтобы не умолять мужа подождать ещё немного, но хранила
молчание и опустилась в очень неприглядное деревянное кресло. Фред повернулся к хозяйке «Лебедя» и сказал:

«Не могли бы вы принести миссис Рейберн чаю как можно скорее?» Он вышел вслед за ней из комнаты и закрыл дверь. «Останьтесь, пожалуйста. Не могли бы вы
Скажите мне, где живёт доктор? Полагаю, у вас здесь не больше одного доктора,
в таком маленьком местечке?"
"Я могу сказать, что доктор здесь только один, хотя его сын тоже почти доктор,
и говорят, что он вправил ногу Джерри Дэвидсону как можно лучше,
потому что доктор в это время был в отъезде. Он живёт на лужайке, сэр,
во втором доме от церкви. Я покажу вам лужайку. Идите сюда, сэр. Вы можете видеть его из нашей двери, а второй дом принадлежит доктору
Уэнтворту.
"Уэнтворт! Я думал, его зовут Джайлс."
"О, это его сын — приёмный сын, сэр."

"Спасибо. Что ж, будь что будет, мы скоро узнаем — моя бедная Джанет!"

Джанет и Лили пили чай. Лебедушка знала гораздо больше о
пиве и пунше, чем о чае, и, следовательно, это было не очень
освежающе. Лили начала беспокоиться о своей матери, она выглядела такой
бледной.

"Мама, дорогая, - сказала девочка, - давай выйдем и подышим немного свежим воздухом"
. Ты же знаешь, нам не нужно выходить за пределы видимости двери.

"Это действительно очень близко; я почти задыхаюсь", - сказала бедняжка Джанет.
больше для того, чтобы доставить удовольствие Лили, чем потому, что надеялась на облегчение, она завязала ей
Лили сняла шляпку и встала. Занятая своими делами хозяйка услышала, как открылась дверь, и вышла в коридор.

"Мы собираемся немного прогуляться," — сказала Лили.

"Может быть, вы хотите посмотреть на церковь, дамы?" Попечитель живёт по соседству,
он одолжит вам ключ от тех маленьких ворот, что на другой стороне дороги. Они ведут на церковный двор — кажется, джентльмены называют его семинарией. Все знают, что наша церковь и церковный двор очень красивы. Я знаю людей, которые приезжают издалека, чтобы посмотреть на них. Я сейчас принесу вам ключ.

Она бросилась в ближайший коттедж и вышла с ключом в руках. «Вот он, мэм. Если вы подниметесь по ступенькам, то увидите прямо перед собой,
почти на самом верху, две маленькие могилки, украшенные цветами.
Когда вы вернётесь, я расскажу вам историю этих двух могилок, которая, уверяю вас, стоит того, чтобы её услышать, к тому же она правдива. Вот ключ от ворот — злых ворот, как их называет привратник, но это вполне приличные ворота, и они очень кстати, когда не хочется идти к большим воротам.
Чтобы остановить поток слов, Джанет взяла ключ, и они с Лили перешли дорогу.

«Как же она болтает без умолку!» — сказала Лили. «Но мы можем зайти внутрь, мама.
 Там будет тише, чем здесь, тебе не кажется?»
 «Да, так и будет. Там мы сможем получше присматривать за твоим отцом».

Оказавшись за калиткой, Джанет с удовольствием присела бы на ступеньки, ведущие к церкви, но обнаружила, что не может заглянуть за стену.
Поэтому они начали подниматься вверх.  Это место было таким красивым и, более того, таким непохожим на всё, что Лили когда-либо видела, что они шли всё дальше и дальше, пока не добрались до вершины холма.
Они увидели перед собой красивую старинную церковь с широким низким крыльцом, а между ними и церковью — несколько могил. Все они были ухожены, но две из них были особенно красивы: они были полностью покрыты синими и белыми цветами, а трава вокруг них была похожа на бархат. Вокруг белого мраморного креста в изголовье одной из могил был так искусно вьющийся белый клематис, что надпись не была скрыта. На другой могиле был крест, но он был деревянным, и вокруг него росло розовое дерево с множеством маленьких алых роз. Но и здесь росткам не позволили помешать надписи.

«О, мама, разве это не чудесно? Кто-то должен постоянно заботиться об этих двух могилах — таких маленьких могилах! Должно быть, это те самые могилы, о которых говорила хозяйка; мы должны услышать эту историю. Интересно, почему на одной могиле мраморный крест, а на другой — только деревянный?»
Пока Лили говорила, они подошли ближе к маленьким могилам, и девочка начала читать вслух:

 «Чарльз Уильям Вентворт, единственный сын доктора Александра Вентворта и его жены Люси. Умер 3 апреля 18— года в возрасте семи лет».
Внезапно мать схватила её за руку и сказала тихим, странным голосом:

«Лили! Другая — посмотри на неё, прочитай!»
Лили испугалась, а когда увидела лицо матери, испугалась ещё больше. Она посмотрела на деревянный крест и воскликнула:

"О, мама, что это значит?"

"Прочитай мне, я, наверное, неправильно поняла. Быстрее, Лили, читай."

И Лили прочитала:

 "'Фрэнк. Умер 14 сентября 18— года в возрасте около семи лет.
 Он отдал свою жизнь, чтобы спасти брата. Его последними словами было послание матери, в котором он говорил, что позаботился о Фреде.'"

"О, мама, мама, что это значит?"

«Что я нашла одного из своих мальчиков», — сказала Джанет и задрожала так сильно, что Лили обняла её и попыталась поддержать.

 На гравии послышались шаги, из-за угла церкви вышел молодой человек и замер, увидев незнакомцев у могил, которые он пришёл навестить.  Лили, обычно очень застенчивая, так испугалась, что громко окликнула его:

«Пожалуйста, пожалуйста, подойдите сюда; мама заболела, и я боюсь, что она упадёт!
»
Незнакомец тут же оказался рядом с ней.

"Она что, потеряла сознание? Я отнесу её на крыльцо и принесу воды."

Но Джанет не упала в обморок, а, взяв себя в руки, положила ладонь на его руку и сказала:

 «Скажи мне, что это значит, если ты Фред?» — указывая на деревянный крест.

 Он серьёзно посмотрел на неё.  «Кто ты?» — спросил он.  «Неужели моя детская мечта наконец сбылась?  О, я могу рассказать тебе, что означают эти слова!  Там лежит мой брат. Мы блуждали — я не знаю, откуда. Он был старше, и... он отдал свою жизнь, чтобы спасти мою.
— Тогда ты мой маленький Фред, и я нашла обоих своих мальчиков, — сказала
Джанет. — Дитя моё, разве ты меня не узнаешь?

— Это правда? Ты действительно моя мать? Но ты больна, не пытайся
— Говори. Давай я помогу тебе подняться на крыльцо, ты едва стоишь на ногах.
Он обнял её и, поддерживая, повёл к крыльцу. За ними последовала рассеянная Лили, которая шла как во сне.
На крыльце стояло широкое каменное кресло, на которое Фред усадил мать. Он опустился рядом с ней на колени и сказал:

«Правда ли, что ты действительно моя мать — та самая «грязнуля», из-за которой мы с Фрэнком так переживали, когда сбежали? От кого мы сбежали, я не помню. Я помню только сердитое, жестокое лицо. Ради всего святого, скажи мне, кто ты».

«Я, конечно же, твоя мать, сынок. Ты всегда называл меня «мамуля». Иди сюда, Лили, это твой брат Фред. А куда делся ребёнок?»
 Лили, увидев отца и доктора Уэнтворта у дверей «Лебедя», сбежала по ступенькам к калитке и перебежала дорогу, чтобы оказаться рядом с отцом.

«Отец, — воскликнула она, — мы нашли его! Мы с мамой там, наверху. Иди сюда, я покажу тебе дорогу».
 «Лили, скажи мне, знает ли моя бедная Джанет, что Фрэнк умер?»
 «Думаю, знает. Это была маленькая могила, вся в цветах, а потом он...»
обошла церковь. Я не совсем понял, но мама поняла.
 Должно быть, это была та надпись, о которой я тебе рассказывал: она, без сомнения, поняла. Скажи ей, что он сказал именно так: «Передай Мадди, что я позаботился о Фреде». Мистер Рейберн, найдя Фреда, вы нашли хорошего и благородного сына; но, на мой взгляд, маленький Фрэнк был героем и мучеником.

«Он был сыном своей матери», — таков был ответ.

Затем они поднялись по крутой лестнице и увидели мать и сына, стоящих у увитого цветами креста.

"Доктор Вентворт, я нашёл свою мать!" — воскликнул Фред, едва замечая, что доктор не один.

«Фред, я нашла обоих наших мальчиков, — сказала Джанет, оставляя сына и беря мужа под руку. — И Бог позаботился о них обоих».
[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА XIII.

"ПОСКОЛЬКУ МЫ ПРОЩАЕМ."

Вентворты нашли способ разместить у себя Рейбернов и умоляли их остаться
настолько долго, насколько это будет возможно. Действительно, в течение
нескольких дней Джанет едва могла передвигаться, но вскоре к ней
вернулось обычное здоровье и спокойная жизнерадостность. Она и её
муж вместе с Лили заставили Фреда показать им все места, связанные с историей
Смерть Фрэнка и его собственная жизнь с тех пор. Коттедж Бетти Джайлс,
то самое место на дороге, где мальчик-герой наконец споткнулся и упал,
были посещены и вновь посещены. Но тайна того, как дети так быстро оказались так далеко от Рагли, так и не была до конца раскрыта.
 Фред не помнил долгого путешествия на поезде.

Рейберны были более склонны задержаться в Эджстоуне, потому что не могли заставить себя забрать Фреда у добрых друзей, которые давно считали его своим сыном. Но с этой трудностью было покончено
Однажды миссис Вентворт и Джанет разговорились, когда остальные отправились на долгую прогулку, оставив их наедине.
Некоторое время они говорили о разных вещах. Затем наступило короткое молчание, которое нарушила миссис Вентворт, сказав:

"Джанет — можно я буду называть тебя Джанет, хорошо? — я хочу спросить тебя, если ты не против, что ты собираешься делать с Фредом?"

- О, - сказала Джанет, быстро, "он еще не закончил учебу. Есть
является прекрасным открытием для врача в Gattigo, но Фред не врач
пока".

- Тогда мы можем оставить его у себя, пока он не станет врачом. Ты это имеешь в виду?

- Если ты этого пожелаешь. Конечно, мы хотели бы оплатить все свои гонорары, или что бы
расходы есть, но мы не могли вынести мысли, что ты, кто
была так добра к нему—правда, Люси, мы уже говорил об этом
несколько раз, и мы не можем сделать больше, чем это: он должен оставаться в
Англию, чтобы закончить учебу".

"Это будет еще один год. Когда этот год закончится, Алик не будут
жаль покидать Edgestone. Я буду говорить с ним, и я надеюсь, что он пойдет
с Фредом и поселиться в Gattigo."

"А вы?" Джанет тихо сказала.

"Я должен быть в состоянии покоя, моя дорогая. Это не может продолжаться еще год. У Фреда есть
Ты вернула бедному Алику всю радость, которая была в его жизни с тех пор, как умер наш мальчик и началась моя долгая болезнь. Будет правильно, если Фред переедет к тебе, но Алику будет тяжело оставаться одному. Теперь я буду спокойна за него.
"Я уверена в одном — доктор Вентворт будет первым, о ком подумает Фред,"
— серьёзно сказала Джанет. "И я рада, что ты этого хочешь. Мой муж
не может долго отсутствовать в Гаттиго, но это даёт нам возможность
уладить все дела.
 «Скажи мне, Джанет, — я знаю, что ты писала этой ужасной женщине, мачехе мистера Рейберна, — получила ли ты ответ?»

"Нет, но я надеюсь, что она напишет. Бедная, несчастная женщина!"

"Вряд ли она напишет. Она, должно быть, чувствует себя убийцей".

"Она никогда не собиралась подталкивать детей к такому поступку — они были такими
маленькими, что не понимали. Мне кажется, я слышу их у двери.
Да, вот они все идут, моя бедная Лили выглядит такой счастливой! Кузены с Ферри-Фарм будут завидовать.
После этого стало ясно, что Фред будет жить с
Уэнтуортами, пока не закончит медицинское образование. Его отец и
мать были вынуждены вернуться в Канаду, и назначенное ими время
приближалось.

«Фред, — сказала Джанет своему мужу, — я хочу, чтобы ты уехал из Эджстоуна за день до того, как нам нужно будет отправиться в Ливерпуль, потому что я хочу поехать в Хемсборо».
 «Почему, Джанет?»
 «Я хочу увидеть миссис Рейберн. Она не ответила на моё письмо, но я уверена, что она очень несчастна, хотя я и старалась быть с ней нежной.
»Ты помнишь, в том первом письме — том, в котором она сообщила нам, что видела нашего мальчика, — она, казалось, очень хотела, чтобы её простили?
"Джанет, как мы можем её простить? Ты просишь слишком многого — я всего лишь мужчина."

"Разве мы не нуждаемся в прощении? И помни: «Прости нас, как мы прощаем тебя».
«Прости». О, дорогой Фред, ты же не хочешь сказать, что эта молитва означает «не прощай, ибо я не прощу»?»
 Против этого аргумента было не поспорить. Через несколько дней Вентворты попрощались с Фрэнсисом Рейберном и его маленькой могилой, на которой теперь стоял мраморный крест с его настоящим и полным именем, а после даты и указания возраста были высечены слова: «Любовь сильна, как смерть». Фред поехал с ними, намереваясь проводить их, а затем отправиться в Лондон, чтобы продолжить учёбу.

Они поехали в Хемсборо и прошли от железнодорожной станции до дома Томпсонов. Они постучали и спросили, дома ли миссис Рейберн
дома. Служанка сказала:

"Миссис Рейберн совсем нездорова. Она не выходит из своей комнаты и никого не принимает, мэм."

"Пожалуйста, узнайте, примет ли она меня, — сказала Джанет. — Я её невестка."

Девушка побежала наверх, и через минуту или около того к ним спустилась дама. Джанет узнала в ней одну из племянниц Томпсонов, с которой
Миссис Рейберн всегда так много говорила.

"Миссис Рейберн, моя тётя слишком больна, чтобы видеть кого-то, кроме вас," — начала она.
"Мистер Рейберн должен её извинить. На самом деле мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить её встретиться с вами; она в таком нервном состоянии. Она очень больна, и
не хуже тех пор как она получила письмо от тебя".

Анна Томпсон любопытством глядя на двух молодых людей все это
время. Джанет повернулась к мужу.

- Ты вернешься на станцию, Фред, или подождешь здесь?

- Проходи и подожди в гостиной. Там моя мама, - сказала мисс
Томпсон. Итак, они прошли в гостиную, а она повела Джанет наверх.

"Моя тетя - очень скрытная женщина", - сказала она. "Мы знаем, что у нее что-то есть
на уме, но она никогда об этом не говорит. Это ее комната".

Она ввела Джанет в дом и, подойдя к окну, взяла какую-то работу, которая лежала там.
и села.

Миссис Рейберн лежала и смотрела на Джанет со странным блеском в глазах, но ничего не говорила. Джанет подошла к кровати.

"Вы меня не узнаете, миссис Рейберн?"
"Я тебя знаю. Анна здесь? Анна, уходи — я хочу поговорить с Джанет наедине. Не сердись, Анна, ты очень добра, но я хочу поговорить с Джанет наедине."

«О, конечно, — сказала мисс Томпсон, тряхнув головой. — Я просто подумала, что ты можешь упасть в обморок, знаешь ли; но я уверена, что не хочу здесь оставаться».
И она вышла из комнаты, задрав нос.

"Джанет, ты изменилась. У тебя теперь грустное лицо. Ты так и не смогла меня простить?"

«Я прощаю вас, миссис Рейберн. Я уверен, что вы ужасно страдали и сожалели о случившемся — и мы прощаем вас, как надеемся, что и нас простят».

 «Фред — Фред прощает меня?»

 «Да, он здесь — вы его увидите? Вы увидите моего мальчика и Лили?»

 «Нет, нет. Ах! Они могут простить, но я никогда не смогу простить себя». Я не смею даже молить о прощении. Джанет, я убил твоего Фрэнка так же верно, как думал все эти годы, что мог убить их обоих.
О, когда я увидел Фреда и понял, что это Фред, я ни на секунду не усомнился, что Фрэнк тоже в безопасности! На сердце у меня стало так легко, я начал чувствовать снова похож на себя. Потом пришло твое письмо, и хотя ты писал ласково, каждое слово пронзало меня насквозь. Я не знаю, но что я хуже, теперь я уверен, что Фрэнк мертв, чем я был, когда я мог иногда
надежду на то, что оба сбежали".

"Миссис Рейберн, у меня есть немного времени, чтобы остаться с вами, для наших взяли отрывки, и мы должны добраться до Ливерпуль в день. Но послушайте меня и не сердитесь на меня за то, что я говорю прямо.
То, что один или оба моих мальчика выжили или погибли, никак не влияет на вашу долю в деле о побеге детей. Я знаю, что вы не хотели причинить им вред.
Вы бы не причинили им вреда по своей воле. Так что, даже если бы они погибли в Келмере или умерли каким-то другим образом, вы не убийца. Ваши нервы расшатаны, и вы снова и снова прокручиваете в голове все произошедшее, пока не перестаете что-либо видеть. На самом деле вам нужно раскаяться в том, что вы обещали быть добрым к мальчикам, но не были. Они привыкли к доброте и, полагаю, были напуганы больше, чем другие дети.

«Джанет, я не смогу успокоиться, пока не расскажу тебе, что произошло. Никто другой не сможет тебе этого рассказать».
Она села и начала свой долгий рассказ, но Джанет слушала
Она терпеливо выслушала даже первую часть, в которой рассказывалось о её жизни в старом
Гейтхаусе. Когда она дошла до истории о детях, их матери уже не нужно было проявлять терпение. Она со слезами на глазах слушала рассказ о
постоянной заботе Фрэнка о малышке, а события последнего дня в Келмерсдейле вполне объясняли побег детей.
"А теперь, Джанет, можешь ли ты снова сказать, что я не убивала Фрэнка?"
Джанет вытерла глаза и, ласково глядя на бедную женщину, сказала:

"Я могу. Вы не собирались причинять им вред. За то, что вы сделали,
за то, что вы сделали их несчастными и прогнали от себя, мы прощаем вас от всего сердца. Миссис Рейберн, я должен уйти, но пообещайте мне одну вещь.
 Я уверен, что здесь должен быть какой-нибудь священник, которому вы могли бы довериться.
 Пошлите за ним, будьте с ним так же откровенны, как были со мной.
И хотя мы вряд ли встретимся снова на земле, мы встретимся по правую руку от Судьи — оба прощённые грешники, ради Него.

- Я— я обещаю тебе. О, Джанет! Как ты добра ко мне! Раз ты можешь
простить меня, я, конечно, могу надеяться.
"Тот, кто научил нас прощать, не будет неумолимым".
Джанет наклонилась и поцеловала её, а затем быстро направилась к двери, потому что почувствовала, что задержалась дольше, чем планировала.  Открыв дверь, она увидела, как мисс Анна бежит по коридору, и не могла не заподозрить, что та подслушивала.
  Было нехорошо со стороны мисс Анны подслушивать под дверью, но, как ни странно, услышанное сильно на неё повлияло.

«Должно быть, в этих разговорах о религии есть доля правды, — подумала она. — Я ожидала, что бедняжка Джанет будет трясти её в постели, а вместо этого она простила её, и, кажется, очень беспокоилась о ней, и говорила так ласково».
И таким образом закваска была спрятана в муке, и постепенно всё закисло.

 Рейберны опоздали на поезд, на котором собирались доехать до
Ливерпуля, но успели на корабль, на котором переправлялись.
Расставание с Фредом было тяжёлым испытанием, но они надеялись, что это ненадолго.И теперь, когда Джанет нашла обоих своих мальчиков, мы можем попрощаться с ней.
*********
ОТПЕЧАТАНО КОМПАНИЕЙ WILLIAM CLOWES AND SONS, LIMITED,