Фальсификация

  Фальсификация

    Было это в одной европейской стране…
Гостил я тогда у знакомого журналиста по прозвищу Скаммер, по нашему просто Жулик.
   Скамм слыл известным на весь город приколистом.
Одной из его самых известных мистификацией было это: выставил он в местной галерее парочку картин, написанных, а точнее намалёванных, шимпанзе из  цирка по кличке Пабло.
 Картины он подписал именем мнимого французского художника Паинтера Приматте. Заодно решил проверить –  смогут ли критики отличить творчество современных авангардистов от мазни обезьяны. Представляете лица искусствоведов, которые, после дифирамбов новой звезде живописи узнают о том, кто настоящий автор полотен.
– Смотри, если что, бить будут не Пабло, а тебя, – осторожно предупредил его я.
– Да риска никакого, только посмеёмся. А если, что-нибудь ещё и удастся продать… – фантазировал мой приятель.
  Шутки, шутками, но вернисаж картин Пабло имел бешеный успех у публики. “Открытие года” и новый Энди Уорхол – это были далеко не самые лестные отзывы. По словам самого авторитетного культуролога – творчество Паинтера Приматте представляет собой весьма достойный абстрактный экспрессионизм не обремененный авторитетами прошлого!
    Скаммер оказался героем года, когда открыл всем присутствующим глаза, продемонстрировав фотографии Пабло за работой. Смех смехом, а один из экстравагантных коллекционеров, в личной коллекции которого уже были картины написанные свиньей по кличке Пикассо и азиатской слонихой Сири, купил самую большую картину Пабло прямо на выставке. А после вернисажа неожиданно сделал предоплату на ещё пять новых полотен обезьяны точно такого же  размера. Скаммер был в восторге и в своих фантазиях дважды потратил будущий гонорар. 
  Времени оказалось в обрез, так как через неделю меценату предстояла долгая зарубежная командировка. 
     Но тут неожиданно выяснилось, что цирк уехал на гастроли.
 Будучи наслышан о моих живописных талантах, в том числе как хорошего копииста, новоявленный импресарио обратился ко мне с пламенной речью:
 – На тебя вся надежда! Возьмёшься написать картины в стиле непревзойдённого Пабло?!
– Ну ты даёшь! – в сердцах парировал я.
 После того как мне заказывали копии Рембрандта и Тициана, опуститься до опусов обезьяны? Интересно было бы посмотреть на эту ситуацию глазами Дарвина!
– Выручай, друг ты мне или нет! – продолжил  давить на меня Скаммер, – И – главное! Ты можешь оказаться единственным в мире художником, копирующим картины, написанные обезьяной!
  В итоге я сдался и немедленно приступил к работе.
Новый опыт показался мне даже забавным, и в положенный срок пять “шедевров” были доставлены нами в особняк заказчика.
   Но… Покупатель почувствовал подвох.
– Сдаётся мне, что это не работы Пабло! – уверенно произнёс он.
 – С чего Вы взяли ?!! – мы постарались придать нашим лицам максимальное удивление, а в некотором роде даже негодование.
  К сожалению наши потуги не произвели на коллекционера должного впечатления, и спустя минуту он продолжил:
– В отличии от данных работ, картинам Пабло свойственны мощные мазки. Как сказал один из искусствоведов на вернисаже, кисть художника извивается на холсте с яростной утонченностью!
   Но это не главное. Вы наверное забыли, кто здесь дока в картинах, написанных животными. Со временем я обратил внимание на то, что у каждого из них есть свои цветовые предпочтения. Во всех картинах Пабло преобладает синий  цвет. Возможно, это связано с запахом синего кобальта, который ему понравился больше других.  А вот свинка Пикассо, к примеру, в основном использует красный и жёлтый цвета. Слониха же Сири –  бледно-зелёный.
А на этих картинах в равной степени присутствует весь цветовой спектр.
– Вы правы, эти работы сделал мой друг, – сдался Скаммер, указав на меня, – Пабло в настоящий момент на гастролях.  А давайте сделаем так, – хитро прищурившись, продолжил он, –  Вы забираете эти полотна в подарок, а после возвращения, Пабло напишет для Вас пять новых картин. 
– По рукам! – на удивление быстро согласился меценат, но одно “но”...   Уважаемые мной “Паблы”, эти картины я продам как подлинники, а выручку поделим. Вы же про это будете молчать. Я думаю, настоящий Пабло тоже никому ничего не расскажет, – коллекционер анималист весело улыбнулся нам.
   Мы, конечно, не столь же весело, но тоже улыбнулись ему в ответ.  Не знаю, как там было у Скаммера, но мне не давала покоя одна назойливая, как муха, мысль: “Я делал почти неотличимые копии величайших Мастеров человечества. А тут мою подделку под “животный стиль” разоблачил непрофессионал, почти дилетант. Видимо до живописи шимпанзе мне ещё эволюционировать и эволюционировать..!”
           (Иллюстрация автора)