Главное - оставаться собой

Гришка Солод и Аркаша Толчков пахали на маргариновом заводе и плотно сошлись на почве маргарина и совместной выпивки. Аркаша был философ и любил порассуждать на тему, как важно при любых обстоятельствах оставаться самим собой.

- Мы с тобой великие кенты, Гриша! – говорил он, занюхивая водку маргарином. – А в чём наша сила? В том, что мы всегда остаёмся собой! Наша дружба нерушима, её запас прочности бесконечен… чего не скажешь о водке, запас которой подходит к концу. Не сгонять ли нам ещё за парочкой?

Сегодня Аркаша получил отпускные. Это надлежало обмыть. Они пошли к Грише, засели на кухне и соорудили небольшой банкет.

- Григорий, мой дражайший кент! – говорил Аркаша, разливая по стаканам. – Вечером мне придётся покинуть тебя досрочно. Моя сладкая женщина, моя возлюбленная Маргарита, останется дома одна. И я твёрдо намерен посетить её спальню, а также остальные части организма.

Аркаша тайно похаживал к замужней Рите Канарейкиной. Это была пылкая женщина – темпераментная, как миномётная батарея и ненасытная, как паровозная топка. Муж Канарейкиной сегодня должен был уехать. Аркаша поглядывал на часы и ждал времени Х, чтобы помчаться на прощальное плотское свидание перед отпуском.

- Охота тебе с замужкой вошкаться? – возражал осторожный Гришка. – Маргаритка девка сочная, но Ромка-то у неё – боксёр! Пронюхает про ваши шашни – обоим мало не покажется!

Аркаша лишь снисходительно морщился.

- Любезный Гриша! – говорил он. – Боксёр Ромка Канарейкин – заскорузлая личность. Пакостная конструкция. Жалкая колючка на попе у слона. А твой друг Аркадий всегда остаётся собой и если он хочет женщину – его ничто не остановит! Я не могу уехать, не отведав на дорожку тела восхитительной Ритули! Прошу садиться, давай-ка бахнем.

Так они пили и философствовали, и Толчков собрался уже отчаливать, как вдруг Гришка выглянул в кухонное окно – и отшатнулся.

- Дело худо, Аркаша! – сказал он из-за занавески. – Риткин муж Ромка сидит у нас во дворе, лёгок на помине! Да не один, а с тремя ребятами. Что-то мне не нравится выражение ихних лиц. Чего они тут кучкуются? Кого ждут?

Подкравшись к нему, Толчков узрел внизу законного Риткиного супруга с друзьями гоблинского вида. Они сосали пиво и бросали косые взоры на Гришкины окна.

- Омерзительная компания, – сказал Аркаша, отодвигаясь. – Все как один заскорузлые личности, по ошибке вставшие на две ноги в процессе эволюции. Надеюсь, их визит со мной никак не связан?

Они с Гришей подняли тосты за дружбу, за Аркашин отпуск, за сдобную Ритку. Выглянули в окно: Ромка и компания по-прежнему паслись на лавочке.

- Нервирует меня присутствие этих сальмонеллёзов, – сказал Аркаша, кусая ноготь. – Только-только начнёшь быть собой – и обязательно припухнет какая-то боксёрская рожа с непонятными намерениями. У нас водка кончается! Меня Маргарита ждёт! А они расселись…

Выпив ещё по рюмашке, Толчков попросил Гришу:

- Григорий, выйди вынести мусор? Пройди мимо этих гавриков и разведай, зачем они тут. Тебя-то не тронут, ты к Ритке не бегаешь.

Взяв мешок с бутылками, Солод пошёл во двор. Он до последнего надеялся, что Ромка Канарейкин околачивается здесь случайно, но с лавочки окликнули:

- Э, как там тебя? Гришка? Аркашка Толчков не у тебя гостит? Нам бы его на пару минут… побеседовать да чо да…

Гришка соврал, что Аркашки у него нет, и шмыгнул домой, однако Ромкина компания осталась дежурить на лавке. Наверное, решили ждать, пока Толчков сам себя не выдаст.

Уединившись на кухне, друзья обдумывали положение. Положение было не радужное. Обманутый муж караулил внизу и имел численное преимущество.

- Диспозиция трещит по швам, – сказал Аркаша. – Будь под рукой плохонькое ружьецо с медвежьим жаканом – я бы чувствовал себя увереннее. Но ружья нет. Я всегда подозревал, что Канарейкин – твердолобая заскорузлая личность и пакостная конструкция. И угораздило его явиться именно сегодня!

- Ночуй у меня! – предлагал Гришка. – В мою квартиру они вряд ли полезут. А полезут – соседи ментов вызовут!

- Не пойдёт, – вздыхал Толчков. – Шут с ней, с Риткой, но мне кровь из носу надо попадать домой, ведь я уезжаю в отпуск, билет уже куплен – и чёрта с два они меня достанут! А через месяц всё забудется, запорошится пылью повседневности…

Посмотрелся в зеркало, пригладил шевелюру и добавил:

- Мой железный девиз, Гриша – в любой ситуации оставаться собой! И желательно с исправной физиономией, иначе я всех баб на курорте распугаю! У тебя точно нет противогоблинского ружья? Тогда задействуем план Б!

План Б заключался в том, что Аркаша выпросил у соседей ненужное платье, женские кроссовки и косметику. Заперся в ванной. Спустя некоторое время перед Гришкой стояла странноватая угловатая мадам с крашеными волосами, яркой помадой и в тёмных очках на носу.

- Достопочтенный кавалер! – сказала она Аркашиным голосом. – Что ты таращишься на меня, как эскимос на кипятильник? Дай барышне руку и проводи до угла! Сейчас смеркается. Шпана во дворе примет меня за твою очаровательную подругу, а нам того и надо. Птичка вылетит из клетки! И помни, что твой храбрый друг Аркаша всегда остаётся собой, даже в этом карнавальном костюме!

Поддерживая пьяного Аркашу в женском платье, Гриша Солод спустился с ним по лестнице. Их появление было встречено на лавке насупленным молчанием. Пытаясь загородить спиной ряженого Аркашу, Гришка нарочито громко говорил:

- Пойдём, пойдём, Анжелочка! Что ж ты так набралась-то, непутёвая? Сейчас посадим тебя в такси, отправим к маме… Шевелись, лапочка.

Аркаша Толчков хихикал и бебекал, изображая нетрезвую леди. Они уже миновали скамейку с Ромкой Канарейкиным. Гопники проводили их взглядами, но в погоню не кинулись.

«Пронесло! Не узнали! – обрадовался Гришка. – Сработал наш маскарад!»

В последний момент Аркашка расшалился и едва всё не испортил! Чувствуя себя в безопасности, он вдруг сам повернулся к недругам, приподнял подол и ненатуральным голосом пропищал:

- Доброй ночи, мальчики! Чмоки-чмоки всем! Какие вы хорошенькие, так бы и расцеловала!

В ответ со скамейки раздался задумчивый бас Ромки Канарейкина:

- Так ты пендрюсио, Толчков? Капец, блин. А врали, типа к моей бабе бегаешь…