Евгений Зимин. Спецназ семнадцатого века

  (Статья Евгения Зимина из журнала "Загадки истории" (две тысячи двадцать второй год, тридцать шестой номер, страница десять)).
  Трудно найти взрослого жителя России, не смотревшего фильм "Д'Артаньян и три мушкетёра". Поэтому о гвардейцах кардинала знают даже те, кто никогда не читал романов Дюма. В культовой советской ленте косорукие гвардейцы постоянно выступают в роли чучел для тренировки фехтовальных талантов королевских мушкетёров. Но как всё обстояло на самом деле?
  Официально королевская гвардия Франции была организована в начале пятнадцатого века. В дальнейшем идея распространилась и на другие государства Европы. Главная задача гвардейцев состояла в защите монарха, кроме того, они могли принимать участие в военных конфликтах в качестве элитных подразделений.
  Во Франции отряды личной гвардии имелись не только у королей, но также у принцев крови и других высокопоставленных монарших особ. В тысяча шестьсот двадцать шестом году личными телохранителями обзавёлся и кардинал Ришелье. Шаг отнюдь не был капризом святого отца, активно занимавшегося политикой. Борясь в оппозиционерами, врагами трона, протестантами, он нажил себе массу врагов, порой очень опасных.
  После раскрытия заговора графа де Шале, планировавшего покушение на кардинала и дальнейшее смещение с трона короля, вопрос о безопасности Ришелье встал ребром.
  Надо отметить, что на самом деле в заговоре против церкви и короны молодой де Шале сыграл роль самой мелкой и незначительной пешки. Попытка переворота названа его именем только потому, что как раз он и поплатился за интриги герцога Орлеанского, принца Конде, двух бастардов Генриха Четвёртого и своей любовницы, герцогини де Шеврёз.
  Ришелье через своих шпионов вывел злоумышленников на чистую воду. Все фигуранты дела понесли наказания разной степени суровости. Де Шале оказался в самом невыгодном положении, он валялся у кардинала в ногах, но тот был неумолим, и графа приговорили к смерти. Причём из-за неопытности палача казнь превратилась в пытку - отсечь голову получилось только с двадцать девятого раза. Сам же Ришелье после раскрытия заговора обратился к королю с требованием предоставить ему надлежащую охрану, и Людовик Тринадцатый выделил кардиналу пятьдесят конных аркебузиров, к которым Ришелье добавил ещё тридцать бойцов по своему выбору. Так, собственно, и образовалась гвардия Его Высокопреосвященства.
  Сначала маленькая "армия" Ришелье ограничивалась параметрами, заданными королём, разве что аркебузы сменились мушкетами. К тысяча шестьсот тридцать четвёртому году команда увеличилась до трёхсот сорока человек: сто двадцать бойцов лёгкой кавалерии, сто человек роты жандармов и сотня мушкетёров-пехотинцев.
  Правда, гвардейцами кардинала назывались только сто двадцать человек конной роты. В состав этого воинского отряда набирали надёжных людей, имеющих рекомендации от кого-то из самого близкого и доверенного круга Ришелье. Для того чтобы попасть в подразделение, кандидату полагалось быть не моложе двадцати пяти лет и иметь за плечами минимум трёхлетний опыт военной службы. Негласно имело значение и место рождения: если в королевские мушкетёры в основном брали уроженцев Гаскони и Беарна, то к кардиналу предпочитали набирать бретонцев.
  Группа гвардейцев сопровождала кардинала буквально повсюду. В каждой его резиденции предусматривалась отдельная комната для капитана охранников. Только являясь в Лувр, Ришелье должен был оставить гвардейцев у входа во дворец. Во всех остальных случаях мушкетёры гвардии находились при нём неотлучно.
  Гвардейцы экипировались униформой, состоящей из высоких сапог, широкополой шляпы с белым султаном и красного плаща-пелерины с белыми крестами сзади и спереди. Этот плащ, сшитый из четырёх клиньев, можно было носить как нараспашку, так и застёгнутым на пуговицы. Любопытно, что красные плащи гвардейцев кардинала появились раньше, чем такие же, но голубые, плащи королевских гвардейцев. Похоже, королевская стража просто "сняла кальку" с коллег.
  Показанные в фильмах комедийные недотёпы кардинала, путающиеся в своих руках, ногах и шпагах, тоже авторское допущение. Фехтованию, стрельбе и прочим боевым навыкам гвардейцев Его Преосвященства учили лучше и строже, чем гвардию Людовика. Ришелье не скупился на дорогих преподавателей, да и дисциплина у его секьюрити была на порядок выше, чем у королевских.
  Имелось отличие и в кадровой политике. Если в гвардию короля принимались исключительно люди дворянского рода, то в гвардию кардинала запросто могли взять человека самого маргинального происхождения, главное, чтобы тот был храбр, предан и умел сражаться.
  В той же степени это касалось и финансирования. Кардинал платил своим кадрам щедро и регулярно. Чего никак нельзя было сказать о Людовике Тринадцатом. Те, кто читал Дюма, конечно, вспомнят, что д'Артаньян и многие его сослуживцы вечно заняты поиском денег. Не испытывают проблем только те, кто богат и не зависит от скудного жалования, а живёт за счёт фамильных имений и родовых капиталов.
  Благодаря произведениям Дюма принято считать, что между королевскими мушкетёрами и гвардейцами кардинала велась постоянная непримиримая вражда и дуэлировать они начинали, едва столкнувшись на улице. Трудно поверить, насколько это соответствует истине. Скорее всего, мастер пера всё несколько приукрасил и преувеличил, хотя антипатия определённо имела место и стычки случались.
  Да, военные действия с конными атаками и скачущими ядрами между сторонами, конечно, не велись, но гвардейцы короля и кардинала однозначно питали друг к другу неприязнь. Причины её крылись сразу в нескольких аспектах.
  Вопреки мнению, насаждаемому литературой и кино, кардинальские бойцы не только не уступали мушкетёрам в умении владеть оружием, но частенько и превосходили средних "портосов" и "арамисов". Его Высокопреосвященство совсем не зря тратился на дорогих учителей фехтования.
  С другой стороны, королевские мушкетёры намного чаще участвовали в реальных военных кампаниях, гвардейцы же в большей мере были "паркетными" бойцами. Конечно, по приказу Ришелье, им тоже случалось нюхнуть пороха, и обычно они проявляли себя вполне достойно, но всё-таки именно "портосы" и "арамисы" пользовались заслуженной репутацией героев, снискавших лавры на поле боя.
  Ситуация не могла не раздражать: мушкетёрам приходилось реально лить кровь за страну и корону, но платили им много меньше, чем кардинальским "чистюлям".
  Не менее сложно складывались дела и с вопросм материального снабжения. Солдатам гвардии полагалось быть обмундированными по первому разряду, но гвардейцы кардинала одевались за счёт Ришелье, а спецназ Людовика должен был приобретать всё необходимое за свои "кровные". Королевская казна выдавала им только мушкет, остальное, включая покупку коня (обязательно серой масти) или наём слуги-денщика, они оплачивали сами.
  Словом, почва для взаимной неприязни имелась, и весьма богатая. Однако бесконечные дуэли - вопрос в высшей степени сомнительный, даже с той точки зрения, что за поединки в семнадцатом веке наказывали весьма строго, приравнивая их едва ли не к государственным преступлениям. Если Людовик часто смотрел на нарушения сквозь пальцы, то Ришелье карал виновников "на всю катушку". Получалось, что мушкетёры короля наказывались только по требованию монарха, а гвардейцев кардинала карали по факту самой дуэли. Просчитать, кто чаще выступал инициатором драки, несложно, и гвардейцам церковного бонзы стоило сто раз подумать, прежде чем рисковать местом, свободой и самой жизнью.
  Имеется и ещё один повод сомневаться в описанной Дюма непримиримости двух спецподразделений. Реальный прототип книжного д'Артаньяна, небогатый гасконец Шарль де Бац, поступил в роту королевских мушкетёров в тысяча шестьсот тридцать третьем году под фамилией младшей ветви рода своей матери и стал Шарлем д'Артаньяном. До тысяча шестьсот сорок шестого года он исправно служил короне и даже добился успехов, а затем благополучно перешёл в гвардию кардинала Мазарини, сменившего Ришелье, и сделал карьеру уже на службе Его Высокопреосвященству. После восстановления роты королевских мушкетёров Шарль д'Артаньян, опять же с помощью своего покровителя Мазарини, стал там лейтенантом, а затем и капитаном. И никакая вражда гвардий не помешала кардиналу оказать ему помощь, а неистовому гасконцу с благодарностью её принять.