Дмитрий Петров. Инквизитор в доспехах

  (Статья Дмитрия Петрова из журнала "Загадки истории" (две тысячи двадцать второй год, двадцать первый номер, страница восемнадцать)).
  Имя этого человека стало нарицательным для обозначения жестокого и беспощадного военачальника. Звали этого "европейского Чингисхана" Фернандо Альварес Альба-де-Тормес. Или просто - герцог Альба...
  Он прожил довольно долгую жизнь - семьдесят пять лет. Но из них "прославили" его имя в мировой истории всего шесть лет, когда он был испанским наместником в восставших Нидерландах.
  В тысяча пятьсот шестьдесят шестом году в Испанских Нидерландах (они тогда включали Голландию и Бельгию) началась революция. Жители этих богатых приморских провинций на севере Европы издавна тяготились испанским господством. И вот, наконец, в тысяча пятьсот шестьдесят шестом году их терпение лопнуло. Началось революционное движение, охватившее все слои нидерландского общества. Это была типичная война за национальную незавивисимость.
  Поначалу испанские наместники пытались пойти на уступки, найти какой-то компромисс. Но из этого ничего не вышло. Успокоить голландцев не удалось. И вот тогда, в тысяча пятьсот шестьдесят седьмом году, испанский король Филипп Второй решает сменить пряник на кнут - в Нидерланды отправляется шестидесятилетний герцог Альба. Этот знатнейший испанский гранд с самого начала высказывался за беспощадную расправу с голландцами. Теперь пришёл его час.
  В распоряжение Альбы был дан отряд испанских ветеранов в десять тысяч человек. Испанские ветераны тогда представляли собой наиболее боеспособное войско во всей Западной Европе. Если на море испанцы имели опасных конкурентов (прежде всего турок), то на суше ничто не могло противостоять боевой мощи их отрядов.
  Имея за собой такую вооружённую силу, герцог Альба двадцать второго августа тысяча пятьсот шестьдесят седьмого года совершил торжественный въезд в Брюссель. Вся его политика сводилась к тому, чтобы беспощадно подавить всякое сопротивление, а затем приступть к грабежу богатств нидерландских дворян и зажиточной городской верхушки. Альба даже обещал испанскому королю Филиппу Второму, чо направит из Нидерландов в Испанию "золотой поток глубиной в ярд". Увы, реальность оказалась не такой радужной, какой она представлялась герцогу Альба.
  Итак, войска Альбы вступили в Брюссель. Буквально на следующий день был учреждён "Совет по делам о беспорядках". Этот Совет был составлен из двенадцати судей под предводительством испанца Варгаса. В действительности же, всеми делами на Совете заправлял один лишь Варгас. Это был прожжённый негодяй, не знавший ни стыда, ни жалости. Будучи испанским дворянином, он, несмотря на свой высокий статус, запятнал себя тяжкими уголовными преступлениями и даже был приговорён к каторжным работам на галерах. Альба добился его освобождения - он предвидел, что в Нидерландах ему понадобятся беспринципные каратели. Теперь Варгас был душой и телом предан Альбе и являлся послушным орудием в его руках.
  Политика этого "Кровавого совета" (как его прозвали) сводилась к тому, чтобы ограбить нидерландских богачей, заподозренных в ереси. За несколько лет своего существования "Кровавый совет" вынес восемнадцать тысяч смертных приговоров. Эти приговоры сопровождались конфискацией имущества. Вообще, диапазон наказаний, выносимых "Советом", не отличался разнообразием: людей, которые отказывались от ереси, - вешали; тех, кто не отказывался, - сжигали.
  Особенно велик для Нидерландов был экономический ущерб от этого террора. Он вызвал повальное бегство голландцев в сопредельные страны, в первую очередь в Англию и Германию. Альба же, не довольствуясь деятельностью "Кровавого совета", задумал ввести в Нидерландах ещё один налог: так называемую алькабалу.
  Алькабалой когда-то называся налог, взимаемый маврами в Кордовском халифате. Изгнав мавров с Пиренейского полуострова, испанцы многое взяли на вооружение от своих соперников. В том числе и алькабалу. И теперь решили распространить её на свои нидерландские владения.
  Эта испанская алькабала должна была состоять из трёх частей: "десятого пфеннига", "двадцатого пфенига" и "сотого пфеннига". "Сотый пфенниг" предусматривал взыскание одного процента от стоимости любой недвижимости, находящейся на нидерландской земле. "Двадцатый пфенниг" (пять процентов) взимался со сделок по продаже этой недвижимости. Что касается "десятого пфеннига" (десять процентов), то он должен был взиматься со всякой торговой сделки, при всякой покупке или продаже любого товара.
  Пункт о "десятом пфенниге" носил совершенно фантастический характер. Было известно, что в Нидерландах промышленные изделия (вроде сукна), для того чтобы дойти до потребителя, должны были пройти через пять-семь посредников. А значит - столько же раз подвергнуться обложению алькабалой. Это значило, что придётся отдать в виде налога пятьдесят-семьдесят процентов стоимости товара!
  Это грозило полным параличом всей экономики Нидерландов. Представители городов пытались объяснить герцогу Альбе, что алькабала возможна в феодальной Испании, где нет такой развитой торговли, но в Нидерландах она вызовет полное разорение. Все эти аргументы не оказали на Альбу никакого воздействия. Его интересовали только деньги. С лета тысяча пятьсот семьдесят первого года алькабала вошла в силу.
  В стране тотчас же начался самый жёсткий кризис, прекратилась всякая оптовая и розничная торговля. Тот, кто не мог эмигрировать, предпочитал ликвидировать своё дело. Торговля прекратилась, промышленность пала. Наступил полный развал всей нидерландской экономики.
  Среди этого развала Альба продолжал свирепствовать, он издавал один за другим самые террористические законы. Когда в тысяча пятьсот семьдесят втором году голод достиг Брюсселя, и тамошние булочники и мясники прекратили свои торговые операции, Альба решил их проучить: он собрался повесить восемнадцать самых крупных торговцев города на порогах их собственных лавок. В этот момент произошло событие, которое дало толчок к началу вооружённого выступления и спасло жизнь восемнадцати брюссельских купцов. Этим событием была высадка отряда морских гёзов десятого августа тысяча пятьсот семьдесят второго года в устье реки Маас.
  Как уже говорилось, Нидерланды под властью Альбы переживали эпоху усиленной эмиграции. Часть голландцев навсегда переселилась в соседние страны. Но большая часть (в особенности мелкое дворянство) превратилась в пиратов, в морских разбойников. Таким лихим молодцам голландские обыватели дали кличку "гёзы" (буквально - "нищие"). Им оказывала покровительство английская королева Елизавета, они имели базу в английских портах и оттуда производили нападения на испанские суда.
  Однако в тысяча пятьсот семьдесят втором году отношения между Англией и Испанией на время улучшились, и английское правительство изгнало гёзов из своих портов. Таким образом, для них создалось крайне тяжёлое положение; они должны были крейсировать в открытом море и не могли пристать ни к английским, ни к голландским берегам. Наконец, один отряд гёзов, лишённый продовольствия, решил произвести высадку в устье Мааса, чтобы захватить необходимые запасы продуктов, погрузиться на корабли и опять уйти в море.
  Высадка гёзов имела совершенно неожиданные результаты. Когда их вооружённые отряды появились возле города Бриля, жители города немедленно восстали. Испанцы были изгнаны из города. Затем точно по сигналу вспыхнуло восстание в более крупном центре - Флиссингене, а затем вся северная часть Нидерландов оказалась охваченной восстанием.
  Альба держал свои основные силы на юге страны, во Фландрии, поэтому удалить испанцев из северных провинций оказалось делом сравнительно лёгким. С пятнадцатого июля тысяча пятьсот семьдесят второго года во главе движения стал Вильгельм Оранский. Голландские штаты, собравшиеся в Дордрехте, провозгласили его временным штатгальтером (правителем) северных провинций.
  С тысяча пятьсот семьдесят третьего года Альба, упрочив порядок в южной части Нидерландов, начал систематическое продвижение на север. Первым городом, который он осадил и взял, был Гаарлем, причём со страшными жестокостями была вырезана значительная часть его населения. Однако сознание совершенной безвыходности положения, понимание, что никакой копромисс с испанцами невозможен, толкало голландцев на ожесточённую борьбу. Уже при осаде города Лейдена мирное население предпочитало самый страшный голод и смерть сдаче в испанские руки.
  Голландцам помогало ещё одно обстоятельство: Испания, очень сильная на суше, не располагала достаточным флотом. В изрезанной береговой полосе Нидерландов господствоваи морские гёзы. В октябре тысяча пятьсот семьдесят третьего года испанский флот в Зёйдерзе потерпел поражение. Испанцам пришлось снять осаду Лейдена.
  В декабре тысяча пятьсот семьдесят третьего года Альба был отозван испанским королём и впал в полнейшую немилость, которая продолжалась вплоть до самой смерти "железного герцога" в тысяча пятьсот восемьдесят втором году. А его имя навсегда осталось в истории как символ холодного, безжалостного палача...