Поляница и Добрыня Никитич

Спускался глубокий вечер. Солнце давно упало за горизонт. На небе медленно бледнели краски алой зари.
Добрыня Никитич собирался на ночной дозор, чтобы объехать вверенную ему территорию, осмотреть все подозрительные места и по пути заехать на огонёк к свояченице Бабе-Яге.

Ехал он долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, по зеленым лугам, по каменным горам, ехал ночь до утра – красна солнышка до рассвету – и наезжает на нужную ему избушку. Стоит избушка на курьей ножке, а вторая ножка поломана.
— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти!
Словно нехотя на одной ноге развернулась избушка к лесу задом, а к молодцу передом.
Вошёл Добрыня в избушку, но никого не увидел. Осмотрелся внимательно.
— Что за чёрт! Куда Яга делась?
— Здеся я, Добрынюшка!
Видит Яга в в углу лежит связанная и побитая!
— Ягуся, мать твою, кто ж тебя так обидел?
— Ой, не спрашивай! Посмотри лучше, где мой котик Баюн прячется!

И в самом деле, почему кот песни свои волшебные не мурлычет. Огляделся Добрыня, а наверху на балке сидит ободранный кот с
подбитым глазом, и хвост его переломанный свешивается.
— Баюнчик, милый! Да что ж с вами приключилось? Кто посмел обидеть Ягу свояченицу и лучшего кота-колдуна?
— Он ещё спрашивает! — прошипел побитый кот, — ты в лес рядом загляни!

Пнул дверь ногой, и открылось ему зрелище больно нелицеприятное. Друг его и бывший соперник Змей Горыныч лежал со связанными узлом тремя головами и еле дышал, только слюной брызгал.
— Горыныч, кто посмел обидеть моего соратника, хоть и бывшего соперника. Но кто старое помянет, тому и глаз вон!
— Развяжи, Добрыня, и уйди от греха подальше, — простонала средняя змеева голова.
Развязал Змея молодец, дал воды напиться всем трём головам. Ничего от них не выпытал, кто напал, кто обидел. Поспешил дальше в путь, может и обидчика нагонит.

А Горыныч с облегчением вздохнул.
— Ну ведь может же человеком быть, когда трезвый, — проговорила первая змеева голова.

А Добрыня Никитич, добрый молодец и  гроза всей нечисти, уже подъезжал к путевому камню. На камне было написано:

«Направо пойдешь, убит будешь. Прямо пойдешь, коня потеряешь. Налево пойдешь, домой не возвращайся - убью. Настасья».

— Да, что за ночь сегодня такая?! Друзья побиты, а жена убить грозит!

Вздёрнул коня своего боевого и помчался, что есть мочи домой!



Поляница и Добрыня Никитич


Летит на своём боевом коне Добрыня Никитич по полям, по лугам, реки и озёра пролетает, густые леса проезжает. Где надо конь Бурко летит, где рысцой бежит, где галопом скачет.

Выехали они на широкий луг, цветами усыпанный. И под солнцем ясным увидел Добрыня перед собой всадника в боевых доспехах, шлем на солнце как огонь горит.

Остановил коня богатырь, неужто бой придётся принять. И кто этот незнакомец!

— Не узнал меня, Добрынюшка! — донёс ему ветер голос самый родной на свете.
— Настасьюшка, любушка моя! Прочёл я твоё послание на камне. За что убить меня хочешь? В чем провинился перед тобой!

— А ты не догадался! Защищайся, пёс смердячий!
И первая стрела ударила в могучий щит Добрыни.
— Я с бабами не воюю! — закричал, что есть мочи, и уклонился от метко брошенного копья.
— Ага, со старухами да с котами борешься, над мирным Горынычем издеваешься! Земля под ногами не горит?!

Слез Добрыня с коня, пал на колени, бросил меч и щит.
— Убей меня, матушка, раз такое твоё желание. Приму смерть от любимой, как награду за любовь окаянную!
— Матери сырой земле кланяйся и моли прощения! Сознавайся, кто одурманил тебя, что на старую руку поднял?
— Не помню я ничего, чтоб это я сделал, да пусть отсохнут мои руки, и ноги больше не пойдут!

— Каешься! А теперь, чтоб искупить вину свою, поезжай к Кащею! Тоже блажь на старого нашла, хочет леса наши сжечь, реки и озёра потравить, в болота смердящие превратить. Вот где беда нас ждёт, а ты со старухами воюешь!

— Я свояченицу свою Бабу-Ягу сильно уважаю! Не мог я над ней надругаться ! И котика её, волшебного Баюнчика люблю.
Неужели веришь, что я это сделал?

— Вот езжай к Кощею и с ним договорись!
Змея Горыныча трёхглавого укротили, теперь с Кощеюшкой договориться надо! Без мира не приезжай!

Сказала это своему мужу, славном богатырю, Настасья Микулишна, удалая полянИца, и в лес ускакала.

«Вот и женись после этого на богатырках, наверное, купеческая дочь была бы посмирнее».
Думал Добрыня, направляя коня в Кощеево царство.
Долго ли, коротко ли ехал богатырь, уже и ночь на землю опустилась, Луна взошла и щедро свет свой отдавала, освещая трудный путь. Что задача будет сложной, наш герой не сомневался.

Начались Кощеевы владения. Добрыня сразу понял по болотной местности, по низинам и смрадному духу. Один сухостой на болотах стоял, а при свете луны, казалось богатырю будто на кладбище попал, где вместо крестов сухие стволы деревьев торчали, и вороны страшно кричали.

Вот и замок Кощеев на болоте стоит. Подъехал ближе богатырь, видит, что и охраны нет никакой. Но не стоит доверять колдуну, который магией промышляет.

Оставил коня у ворот, а Бурко хрипит и волнуется.
— Не боись, друг мой боевой, и не в таких передрягах выживали! — похлопал коня, чтоб успокоить, и в замок зашёл.

В большом  зале у горящего камина сидит Кащей, весь из костей с короной на черепе.

— Явился, Добрынюшка, давно тебя ждал. Это я на тебя дурман наслал, что ты всех своих друзей обидел! Любо мне это было наблюдать! Что Настасьюшка договариваться послала?!
— Здорово, Кощеюшка, давно не виделись!
Вижу, биться со мной ты не собираешься, что удумал, Бессмертная жизнь?
— Устал я от бессмертности, грустно стало, одиноко. У тебя вон жена красавица, детишки подрастают, а я маюсь своей вечностью.
Давай выпьем за дух мой бессмертный, может полегчает!
— Пить с тобой не стану, хватило мне уже дурману. Но почин поддержу, если не тронешь наши земли, не станешь воды травить.
— А ты обещай ко мне иногда заходить, навещать старика. От одиночества злые мысли ко мне приходят. Знаю, что себе хуже сделаю, но отказаться от них не могу.
— Давай договор скрепим на бумаге, как со Змеем Горынычем. Будем дружными соседями. И мы твоё мёртвое царство не тронем.

Долго они ещё беседы вели, а в конце дружно выпили и подписи на договоре оставили.
«Даже крутые бессмертные колдуны устают и от одиночества страдают. Чудно!»
Думал богатырь, возвращаясь во свою вотчину к любимой семье и к Настасье Микулишне, славной былинной полянице.

Фото из инета