Гонка с преследованием

Вопрос о том, на что с толком потратить своё свободное время, всё чаще одолевал не только мою, но и другие мятежные души живущих в гостинице строителей, что порой выливалось в совершенно невероятные приключения. Понятное дело, в выходной день нужно было постирать, приготовить чего-нибудь пожрать, позвонить домой, или написать письмо, но, когда ты неделя за неделей делаешь одно и то же, интерес к жизни пропадает. Ты становишься похожим на осла, который в ярме монотонно ходит по кругу, доставая воду из колодца, или перемалывая зерно в муку. Купаться и загорать осточертело, биллиард, преферанс по вечерам уже не радуют, ближайшие достопримечательности осмотрены и сфотографированы многократно. Требовалось нечто, способное вырвать народ из зелёной рутины, в основном заливаемой разной крепости горячительными напитками.
История умалчивает о том, кто первым бросил камень в серое болото наших будней и расшевелил его, но круги пошли знатные.
Рыбалка!
Это слово заметалось по гостинице, и моментально стало склоняться на разные лады в любой группе численностью более чем две особи мужескаго пола, эхом перескакивая из комнаты в комнату. Я до сих пор подозреваю, что первоисточником бедствия были водолазы моего дружка Сашки Саксаганского, которые от нечего делать начали «мутить воду», пытаясь скоротать время на строительстве подводного перехода через небольшую греческую речушку. Видать, во время обследования дна «водяные» увидели, что рыба то в реке водится, вот и решили попытать счастья.
Ну, а поскольку подводники люди многоопытные, в их закромах нашлись и крючки, и лески, и процесс пошёл. Строительная публика новый почин оценила, и очень скоро разделилась на два клана: морские и речные. Первые предпочитали сидеть с закидушкой у моря, вторые с удочкой у реки, и каждый с пеной у рта доказывал преимущества своего выбора. Мне лично больше импонировала река, поэтому я, пользуясь наличием персонального автотранспорта, исследовал все окрестные водотоки и пруды. Успехи были не ахти, но удовольствия приносили массу.
И вот, будучи как-то по работе на северном участке строительства, я похвастал своим знакомым новым развлечением, которое придумали их южные конкуренты. Почин был тут же подхвачен, и, как говорится, зёрна упали в благодатную почву. Через некоторое время я снова приехал в северный городок, и вечером был усажен за стол гостеприимными хозяевами. Из холодильника было извлечено холодное пиво, и разлито по стаканам, после чего мой приятель с совершенно равнодушным видом спросил:
- Рыбу сушёную будешь?
Честное слово, я кивнул в ответ просто на автомате! Хозяин вразвалку подошёл к кухонному шкафчику, извлёк оттуда жменю сухой рыбы, и небрежно высыпал её на стол. Рыбёшки, одна в одну, источали бесподобный аромат, и светились на солнце.
Если бы рыбный сюрприз сопровождался громогласным маршем, торжествующими улыбками во всю харю и хвалебными речами, я был бы не так шокирован. Поразила именно обыденность действия. Да, уели так уели!
Когда рыбе с пивом отдали должное, настала-таки пора похвальбы. То и дело прерывая друг друга от нетерпения, ребята рассказали, что напоролись на искусственное озеро, которое греки создали в горах, перегородив плотиной небольшую горную речку. Местные речную рыбу почти не едят, поэтому и не ловят, и в водохранилище рыбы расплодилось немеряно. Просто греби лопатой, что наши ребята и делали регулярно в свободное от работы время.
Беседа приняла профессиональный оборот, что, как, на что.
Получив на прощание координаты озера, и связку сушёной рыбы, я двинул домой, на юг, по дороге прикидывая, как и когда сгонять на заветное место.
Запах сушёной рыбы быстро поднял с постели моего соседа Колю, и, пока я умывался с дороги, он успел ободрать и вцепиться зубами в хвостатый деликатес.
- Где взял? – прошамкал он, обсасывая очередную жертву.
- Ребята на севере угостили. Сами ловят, сами сушат. Там озеро есть в горах.
- Я с тобой, - застолбил место сосед, - А парочку я спрячу, завтра в офисе подразню народ.
Коля плотоядно рассмеялся, и я представил себе эту шикарную картину.
Вообще-то, шёл 1992 год. В России в магазинах не было ничего.
В Греции было ВСЁ!
Не было только чёрного хлеба и селёдки, почему-то столь любимых русским человеком, оказавшимся за границей. А тут образовывается сушёная рыба, пахучая, и светящаяся на просвет! 
Садист Коля, одно слово. Это тебе не моими пирожками с капустой дразнить, за такое могут и придушить слегка.
           После Колиных манипуляций в офисе, вечером ко мне в комнату заявилась честная компания моих другалей, которая окружила плотным кольцом, и без лишних слов перешла к обсуждению практического вопроса поездки на рыбалку. Отпираться было бессмысленно.
Я надул щёки, и выговорил особые условия. Меня освобождают от участия в сборах, дают водителя на обратную дорогу, и предоставляют в пользование переднее сиденье. 
Дело в том, что машина, как у начальника, была только у меня, а до озера километров полтораста, и теснится впятером в крохотной «Ниве» не совсем комфортно. Потом, естественно, следовало согласовать меню, карту вин, и прочие достойные внимания вещи. Трезвый подменный водитель, правда, уже прилагался. Участник набега Женька Ахматов возил зама Генерального директора контракта, и был оголтелым трезвенником.
Предусмотрели всё, собирались целую неделю в условиях строжайшей секретности, чтобы исключить утечку информации, и сбросить с хвоста возможных конкурентов. Но шила в мешке не утаишь, и гостиница глухо шушукалась, обсуждая наши приготовления. Хитрый Иванников среагировал моментально, и тут-же запустил дезу, сказав на ужине кое-кому по секрету, что мы хотим уехать на рыбалку втихаря в 4 утра в воскресенье.
- Какого хрена ты всем растрепал, когда мы едем? - орал на него взбешённый Коля, - Теперь за нами увяжутся гости непрошенные.
- Чудак ты, - лениво отбивался Иванников, - Ты сам рассуди, соберутся они как дураки к 4 утра, а нас нет, машина на месте стоит. Ну, подождут полчаса, ну может больше, потом не выдержат, поймут, что их провели, и поедут себе на рыбалку в ближние места или спать снова пойдут. А мы в 5 часов тихо грузимся, и попёрли!
Коля призадумался. Идея была хороша, только вот 5 утра было слегка рановато.
- Может, в 6 утра? – предложил он.
- В 6 поздно, уже народ шастает по гостинице, зачем нам чужие глаза, - урезонил Колю Иванников.
На том и порешили.
Наступило долгожданное воскресенье. Наверное, шутка с ранним отъездом сработала на славу, потому что во дворе гостиницы не было ни души. Мы осторожно проскользнули к машине, и загрузились, что твоя разведгруппа, сноровисто и быстро, только котелок предательски брякнул, когда его утрамбовывали в крохотный багажник моей «Нивы».
До Салоник по национальной дороге доскочили быстро, а вот дальше пришлось ехать потихоньку, сельскими дорогами, ориентируясь на указатели, чтобы найти искомое место. Как ни странно, водохранилище мы нашли довольно просто, хотя ехали до него почти три часа. Здоровенное зеркало воды острым углом треугольника упиралось в плотину, и уходило к далёким горам. Берега были сплошь покрыты лесом, не особо, правда, густым, но вполне приличным. На поверхности воды кое-где виднелись поплавки от сетей, но на самом водохранилище было пусто, ни лодки, ни катера.
- Спят, бездельники, - проворчал Иванников, - А неплохо бы проверить их сети, посмотреть, чего тут водится, и рыбачить больше не надо.
- Тебе лишь бы на халяву, или что стырить, - сказал я, - Ты лучше по сторонам смотри, где проще проехать.
Дорога по берегу вдоль водохранилища была аховая, считай, что её вообще её было, просто тропинка среди леса. Сюда уж точно никакой грек не доедет, они и на асфальте то не умеют ямы объезжать, а там, куда продралась «Нива», и подавно не смогут. Одним словом, со стороны никаких непрошенных гостей вроде не ожидалось, что было нам весьма на руку. Проехав с километр, мы нашли подходящую полянку, и остановились. Выгружаться не стали, а первым делом схватили удочки, и устремились к воде, насадили, и забросили.
            Пять разномастных удочек застыли в воздухе, пять поплавков плюхнулись в зеркальную гладкую воду, и застыли на поверхности разноцветными камешками. Пять пар глаз внимательно таращились на поплавки в ожидании поклёвки, а напряжённые руки были готовы подсечь добычу, и вытащить её на берег.
Гладь воды была девственно спокойна.
Прошло минут пять. Мы сосредоточенно курили.
- Похоже, нет здесь ни хрена, - в сердцах вымолвил Ахматов, выбрасывая бычок. Потом вытащил леску, переменил нетронутую наживку, плюнул на крючок «на удачу», и снова забросил удочку.
Прошло ещё пять минут.
- Обманули тебя дружки твои, - теперь заныл Иванников, - Сидят сейчас, небось, и смеются от души.
- И уехали рано зря, - поддакнул Коля.
- Зато прокатились классно, - стал на мою защиту неунывающий Сашка Борисов, сварщик от Бога, лучший, из всех, кого я видел за всю свою жизнь, - Вы посмотрите только, красота то какая!
Он было решил сделать потягушки, но тут поплавок его удочки задёргался, и скрылся под водой.
- Клюёт!!!! – во всю глотку заорали мы.
От неожиданности Сашка так резко рванул удочку, что трепыхающееся серебристое рыбкино тело улетело далеко за наши спины.
Это была краснопёрка, чуть больше ладошки, вся такая ладненькая и сбитая. Пока Сашка снимал добычу с крючка, остальные, как истинные рыбаки, игнорировали удачливого коллегу, и демонстративно таращились на свои поплавки, тщетно ожидая своей поклёвки.
- А! Смотрите, какая рыбка! Прямо хоть сырую ешь! – подзадоривал всех Сашка, подсовывая краснопёрку под нос каждому, - Я первый поймал!
- Чего горланишь, всю рыбу распугаешь. Давай вали к машине, тащи сюда мешок для садка.
Предусмотрительный Иванников, который работал водителем на скорой помощи и возил доктора, оказывается спёр в здравпункте здоровенный кусок марли, и, соорудив каркас из проволоки, сделал вполне приличных размеров садок. Пристроить садок на подходящее место сразу не удалось. Берег, укреплённый камнями, уходил вглубь воды достаточно круто, и закрепиться было негде. Кинулись решать эту проблему, громко орали и громыхали, но кое-как садок всё же приспособили. Потом снова забросили удочки, и застыли в ожидании. Время остановилось.
И вот долгожданный момент наступил!
Клюнуло сразу у всех. Как мы не перепутали удочки, вытягивая своих рыбок на берег, осталось загадкой, но наши жадные руки сноровисто поймали трепещущие серебристые стрелки, и вновь забросили удочки. Клевать стало практически без перерыва. Не успевал поплавок плюхнуться в воду, как на крючок налетала стая голодных бестий, стремившаяся ухватить наживку первой. Даже трудно представить, что там творилось под водой. Это же мечта любого рыбака! Чуть позже, утолив первую страсть, решили оставлять только ту рыбу, что покрупнее, а мелочь отпускать обратно. Теперь, когда рыбацкая зависть пропала, и остался только здоровый азарт рыболова, все просто ловили рыбу, наслаждаясь процессом.
Заброс, поклёвка, рыбка.
- Жрать охота, - сказал кто-то, и все разом посмотрели на часы.
Не мудрено, ловили мы уже часа три, не меньше, и солнце давно стояло в зените.
- Так, кто хочет, тот ловит дальше, а мы пойдём готовить! - объявил Иванников, и потащил меня к машине, поскольку знал, что приготовить еду можем только мы, остальные были горазды только поедать приготовленное. Через некоторое время в котелке уже булькало варево, на расстеленном одеяле расположилась нехитрая закусь, хлебушек нарезан крупными мужицкими ломтями, а водочка охлаждалась в прибрежных водах. На запахи потянулись рыбачки, аккуратно сложившие орудия лова, и отмывшие, как смогли, свои натруженные руки.
- Вы там рыбы то в уху не жалейте, наваристая чтоб была, - начальственным тоном прикрикнул Женька Ахматов, усаживаясь на землю, и присматриваясь, с чего бы начать трапезу.
- Ага, а то без тебя не знаем, что делать, - сварливо ответил Иванников, фукая на горячую ложку, и пробуя уху на соль, - У нас тут рыбы полкотелка!
Подошедшие Коля с Сашкой тоже пристроились на одеяле.
- А ну не трогать ничего на столе! – вдруг рявкнул Иванников, увидев, как Сашка пристраивает себе на хлебушек колбаску с помидором.
- Потерпите чуток, уха уже готова, только заправить осталось.
Я принёс водку, ливанул в уху грамм 50, потом сунул туда горелую ветку, и снял котелок с огня. Иванников ложкой выловил из котелка рыбу, выложил её на полиэтиленовый пакет, чтобы остывала, потом разлил уху по мискам, раздал страждущим, и только потом плеснул в кружки холодной водочки.
Уха дымилась, источая умопомрачительный аромат, натюрморт из овощей, колбасы и прочих нехитрых мужских закусок кокетливо расположился на достархане, рыбка, сложенная горкой, манила нежным белым мясом.
- Ну, за удачу! – сказал Иванников, и кружки дружно столкнулись в едином порыве.
Рыбалка удалась. Уха тоже.
Все дружно чавкали, и стучали ложками. Пикник продолжался.
Хорошо на природе! Запахи леса перемешиваются с дымком костра, от воды веет прохладой, зеркальная гладь скользит вдаль, и упирается в дымчатые горы, кое где ещё покрытые редкими снежными шапочками. Листва тихонько шелестит над головой в такт лёгким порывам ветерка, птички радуются жизни, оглашая округу весёлым щебетаньем. Я лежу на траве, смотрю вверх на бездонное синее небо, мелькающее меж зелёных ветвей, в животе навевая сон приятно булькает ушица, сдобренная водочкой. Эх!
          Обратно за руль сел непьющий Ахматов. Пойманная рыба была заботливо уложена в багажник, чтобы после нескольких часов предстать во всей красе перед глазами завистливых конкурентов. Разомлевший народ пристроился как мог, и предался лёгкой дрёме, оставив водителя наедине с дорогой.
Заповедное озеро скрылось в лёгкой пыльной дымке, впереди нас ждал длинный путь домой. На национальной дороге Ахматов развернулся вовсю, и гнал бедную «Ниву» на пределе её возможностей. Мои робкие попытки умерить его пыл, и просьбы снизить скорость, натолкнулись на презрение профессионала к разным там «чайникам-любителям», и я отстал. В конце концов, эту машину именно Женька перегонял из России в Грецию.
Приезд в гостиницу был ознаменован торжественный выходом Иванникова с добычей. На глазах праздношатающейся публики и набежавших на шум зевак, он выгрузил из багажника мешок с рыбой, после чего снисходительно оглядел аудиторию, и заявил:
- Если кто свежей рыбкой интересуется, заходите, поделюсь! – подхватил тяжеленный мешок, и исчез в дверях, благородно оставив нас разгружать машину.
До полночи Иванников щедрой рукой раздавал краснопёрку ходокам и просителям, не забывая напоминать особо ретивым о правилах натурального обмена, в результате чего наколядовал на пару бутылок. Себя он тоже не забыл, и через неделю солёная рыбка уже сушилась на балконе, вызывая нездоровый интерес у соседей.
           Всё шло хорошо до того момента, пока на работе ко мне не примчался Гасаныч, наш главный механик. Обычно спокойный, он выглядел слегка растрёпанным и сильно озабоченным. Не став ходить вокруг да около, он плюхнулся на стул, и заявил:
- Собирайся, пойдём к директору на ковёр, на тебя телега пришла от греков.
Странно, каким это образом пересеклись пути главного сварщика и главного механика?
Плесканув взмокшему Гасанычу чашечку кофе, чтобы слегка охолонул, я приступил к допросу. Узнать удалось совсем мало, но достаточно для беспокойства. Один из инженеров Заказчика утверждал, что в воскресенье вечером «Нива» с номером 00-32 ВМВ, моя, стало быть, обогнала его на бешеной скорости, когда он возвращался в офис. Принимая во внимание ограничение скоростного режима на национальной дороге, ябедник попытался было догнать нарушителя, но, достигнув скорости в 130 км/ч, отказался от дальнейшей погони в целях личной безопасности.
Директор рвал и метал.
- Это с какой же скоростью ты летел, если этот козёл на мерседесе не смог тебя догнать? – вопил возмущённый генеральный, размахивая злополучным письмом Заказчика.
- Брехня всё это, навет, и наговор, - упрямо бубнил я, - Все на контракте знают, что я быстрее 90 не езжу.
Да, тут крыть ему было нечем. Весь контракт насмехался над моей манерой езды, и знал, что заставить меня гонять невозможно, тут уж ничего не попишешь. Другое дело, что директор меня страшно не любил за строптивость, и пользовался любым подходящим случаем, чтобы макнуть в навоз, чем сейчас с удовольствием и занимался.
- Мне на письмо надо реагировать, - прооравшись заявил директор, - А если ты такой умный, езжай к Заказчику, и урегулируй вопрос до очередного совещания.
- Не уладишь, заберу машину, - закончил он, и плотоядно улыбнулся.
Стимул к действию был убийственный.
Офис радостно шушукался, обмусоливая последние новости.
Вечером я устроил Ахматову допрос с пристрастием. Тот долго не мог взять в толк, чего я к нему привязался, но потом признался:
- Ну да, был какой-то придурок на мерине, пытался догнать, и всё мигал фарами. Я думал, он обогнать хочет, ну и уступил ему дорогу. Только он передумал, не знаю почему.
- И с какой же скоростью ты ехал? – ехидно спросил я, едва сдерживаясь.
- Да не помню, может, 130, или 140, на полную давил.
- «Нива» не может ехать с такой скоростью! – заорал я, - У неё по техническим характеристикам 130 максимум, да и это брехня чистой воды, ты же сам знаешь!
- А твоя ехала! – набычился Ахматов, - И потом, я то откуда знал, что на дороге этот придурок нарисуется?
          Всю ночь я думал, какое из двух зол для меня самое меньшее. Признаться, или уйти в несознанку? Признаваться я не хотел, слишком опасно, а вот чтобы отпираться, была нужна неубиенная отмазка.
Утром я вызвал своего подчинённого, казака Лёху, работавшего у меня дизелистом.
- Садись в машину, езжай на склад, найди три оригинальные нивовские запаски, поменяй колёса, и мухой назад!
Казак вопросов не задавал, и примерно через час вернулся. На моей злосчастной «Ниве» вместо импортных покрышек «Goodyear» снова стояли родные совковые шипастые крокодилы. Я двинул в офис к Заказчику.
Руководителя я знал неплохо, часто сталкивались по работе, и мог заходить к нему при необходимости, но на этот раз смиренно сидел в приёмной, ожидая, когда меня примут. Выслушав сердитый выговор Заказчика, которому эти разборки тоже были не по душе, я выдал предложение:
- Дайте мне человека, которому верите, и который не боится водить машину. Пусть он попробует разогнать мою «Ниву», как только сможет, и потом доложит, что получилось.
Шансов было мало, но Заказчик неожиданно согласился, видно, самому стало интересно, что получится из этого эксперимента. Парня, которого отдали на заклание, я знал плохо, так, здоровались в офисе. Начальник что-то долго объяснял ему на греческом, наверное, про технику безопасности, после чего мы с парнем вышли наружу. Небольшая толпа зрителей курила в тенёчке, и делала ставки. Пока ехали до национальной дороги, грек попробовал, как работают тормоза, рулевое управление, ну и вообще. Вопросов, видно, не было, и на трассе он смело нажал на газ, как обычно делал на своей машине. Не тут-то было! «Нива» визжала, как зарезанная, но набирала скорость степенно, как и положено советской машине. Когда скорость возросла до приличных 70 км/ч, в бой за честь нашего автопрома основательно включилась родная нивовская резина. Она гудела, подвывала, и визжала, создавая реальное впечатление, что сейчас соскочит с дисков, и пустится в путешествие самостоятельно.  А внутри машины звуки так вообще приобрели непередаваемое очарование. Когда камикадзе достиг отметки в 90 км/час, я слегка приоткрыл окно. Этому фокусу меня давно научил дядька. Врываясь в небольшую щель, встречный воздух начинает басить что твой паровозный гудок, добавляя острых ощущений к уже имеющимся.
- Дави дальше! – во всю мочь заорал я греку, ибо по-другому он бы меня не услышал, и подкрепил свой тезис энергичными взмахами руки.
Парню было не особо комфортно, но он вцепился в руль обеими руками, и упрямо давил на газ. Когда стрелка спидометра подошла к отметке 110, он внезапно сбросил газ, и шумно выдохнул.
- Как вы это делаете? - просил грек, когда скорость упала до комфортной, но я не стал уточнять, что именно.
- Победа! – подумал я про себя, но сделал скорбное лицо, и пожал плечами. Вот сам, мол, видишь, дела какие!
Обратно ехали молча. И неторопливо.
Уж не знаю, что гонщик говорил своему шефу, но меня простили, и дело замяли.
Склочника перевели на другой участок.
Машину, естественно, Лёха обратно переобул в нормальную резину.
         Когда Заказчик уходил на повышение в Афинский офис, он устроил маленький междусобойчик, на который я тоже был приглашён. В конце вечера мой счастливый подвыпивший грек отвёл меня в сторонку, и сказал:
- А ведь я знаю, кто был за рулём твоей машины. У вас на контракте только два человека гоняют как сумасшедшие. И один из них твой приятель.
Потом помолчал, и изрёк:
- Одного я только не могу понять, как вы разогнали русскую машину до такой скорости!
А я могу, что ли?
Я спал!


Владимир Сухов
Апрель 2021 г