Старик и Ангел

                Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен
                путь, ведущие в погибель, и многие идут ими;
                Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и
                немногие находят их.
                Евангелие от Матфея 7:13-14.

   Старик нес старый тяжелый чемодан. Он еле-еле переставлял ноги и с трудом справлялся со своей ношей. Дорога вела все выше и выше, к облакам. Там, вдали он уже видел ту таинственную дверь, к которой шел долгие девяноста девять лет одиннадцать месяцев и двадцать девять дней… до ста оставалось всего лишь два дня, но настало время, когда ему пришлось отправиться в путь. И вот он брел, выбиваясь из сил, останавливаясь, что-то бормоча себе под нос…

   Временами он видел брошенные кем-то сумки, баулы, рюкзаки, чемоданы, какие-то свертки... «Может и мне свой оставить?», — мелькнула мысль в его голове. Он устроился прямо на обочине на мягкой траве и открыл свой чемодан. «Или хоть что-нибудь выброшу, все полегче будет», — решил он и начал перебирать содержимое.

   Первое, что попало в его руку, была фотография в резной кедровой рамке. С нее старику улыбались жених и невеста. Совсем молодые, красивые и счастливые. У старика по щеке прокатилась слеза. Его жена уже прошла этой дорогой четыреста семьдесят пять дней назад, каждый из которых был для него наполнен страданием вперемешку с воспоминаниями. «Как она там? Может все-таки мы с ней встретимся», — он бережно протер стекло рамки и положил фотографию назад, потом рассеянно посмотрел на содержимое чемодана и закрыл его. «Понесу все», — решил он и снова отправился в путь.

   Он все никак не мог определить время. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как отправился в свой последний путь, но ночь не наступала, а все время было светло, словно длился один бесконечный день. Вся его жизнь проплыла в памяти за это время. Вот он совсем маленький сидит у отца на коленях. Отец рассказывает ему сказку про Колобка, а мама печет блины…  А вот он уже с мальчишками босоногий бежит на речку рыбачить. Вот школа, институт, свадьба… Потом появился первенец, и уже он сам держит сына на коленях и тоже рассказывает сказку все про того же Колобка.

   Старик стоял перед дверью со своим огромным чемоданом. Наконец-то он до нее добрался. Издалека она выглядела большой, но вблизи оказалась совсем маленькой, кажется даже ребенок в нее не смог бы протиснуться, разве что младенец. «Странно, разве так бывает? — старик удивился, — может мне не сюда?» Он начал озираться, как вдруг из ниоткуда появился Ангел. Это был мужчина средних лет, одетый в белоснежную одежду и почему-то со знакомым лицом; за спиной не было никаких огромных крыльев, как обычно изображают на картинках.
   — Здравствуй, — поприветствовал старика Ангел.
   — Здравствуйте, — отозвался тот в ответ. — Я вот тут… — он показал на свой чемодан.
   — А, замечательно. Давай посмотрим, что там у тебя, — снова из ниоткуда перед Ангелом появился стол.

   Старик водрузил свой чемодан на стол и начал открывать его. От волнения руки дрожали, и он никак не справлялся. В этом чемодане было все — детство, учёба, армия, работа, дети, внуки... Добро там соседствовало со злом, успехи с неудачами, верность с предательством… Свою любовь к жене он пронес через всю жизнь, но даже любя, порой обижал ее. Детей и внуков не;жил и лелеял, но при этом терпеть не мог соседских шкодливых мальчишек. Ценил своих друзей, но временами подводил их. Всегда ратовал за честь, достоинство, справедливость, но бывало, что приворовывал… Одним словом, жизнь очень разная, порой славная, а порой неприглядная.

   Казалось, что Ангела никак не интересовало содержимое чемодана — ни заслуги, ни достижения, ни добрые дела, коих было очень много… Наконец с самого дна старик взял в руки маленькую книжечку — Новый Завет. Очень давно жена положила ему в карман со словами: «Читай, когда будет тяжело». Он отмахнулся, но все же время от времени читал ради интереса. Все ему казалось в этой книжечке какой-то сказкой. Не единожды хотел выбросить ее, но что-то удерживало. В глазах же Ангела при виде Нового Завета появился интерес:
   — Читаешь?
   — Иногда. Все времени нет, — попытался оправдаться старик. Он верил, что Бог есть, на Пасху повторял со всеми: «Христос воскрес!», но в Церковь с женой не ходил, считая, что там собираются слабые люди… И вот теперь он стоял перед Ангелом и понимал, что это все не сказка, что жена была права… Но как теперь все исправить, не знал, а спросить боялся.

   — Я не могу тебя впустить в эту дверь. Ты не сделал самого главного в своей жизни и должен пойти туда, — сказал Ангел, указывая на широкие, сияющие своим великолепием, ворота, которых до этого момента старик почему-то не видел, — но твоя жена непрестанно молилась и по её молитвам у тебя есть возможность всё исправить. Иди назад, а это положи в карман, — он показал старику на Новый Завет.

   Старик в растерянности стоял около стола и смотрел то на Ангела, то на раскрытый чемодан, то на манящие своей красотой ворота. Потом положил Новый Завет в карман и наспех затолкав свои вещи обратно в чемодан, отправился в обратный путь.

   Вниз по дороге идти было легче, но чемодан стал настолько тяжелым, что старик в конце концов бросил его на обочину. Он вспоминал лицо Ангела и не мог понять, что же его смущало в нем. Потом ему вспомнились слова жены: «Ты должен веровать в Иисуса Христа и в спасение через покаяние». «Мне не в чем каяться, я живу честно», — небрежно бросил он тогда и ушел от разговора. Теперь все было бы по-другому, но назад ничего не вернуть…

   Старик проснулся рано утром. «Какой-то странный сон», — подумал он, выбираясь из-под одеяла. На душе было неспокойно. Жил он один — жена умерла, дети давно уже выпорхнули из родительского гнезда. Время от времени его навещала дальняя родственница да заглядывали соседи. Дети много раз звали жить к себе, но ему не хотелось никого обременять, да и для своих ста лет был достаточно бодрым, хотя уже подумывал все же перебраться к сыну в деревню. «Вот приедут на день рождения, и поговорим об этом», — решил для себя он месяц назад и терпеливо ждал встречи с детьми.

   Старик отправился к огромному старинному комоду. На нем стояло несколько фотографий — жены, детей, внуков… Это был его «иконостас». Каждое утро перед завтраком он подходил к фотографиям, рассматривал их, здоровался, рассказывал им о своей жизни… Это не было сумасшествием, это было одиночество. Вот и теперь он стоял перед комодом… и в растерянности бормотал: «Не может быть…». Ему вспомнился ночной сон… Или это был не сон? С комода исчезла одна фотография. Та, которую он рассматривал в своем сне…

   «Нет, это невозможно… Так не бывает… Не может быть», — старик стоял в оцепенении и смотрел на пустое место. «Чемодан», — спохватился он и пошел в чулан. С этим чемоданом у него было связано многое в жизни. С ним демобилизовался из армии, потом поездки по стране в командировки, в отпуск… Дети предлагали отдать его в музей, но старик не соглашался… И вот, его нет на месте… Взгляд старика упал на висящий на вешалке пиджак. Немного помедлив он подошел к нему и опустил руку в карман. Там лежала маленькая книжечка, чуть больше ладони, — это был Новый Завет.

   Теперь уже не было никаких сомнений — встреча с Ангелом не сон а реальность. А это значит, что и весь разговор не был сном. За всю жизнь старик ни разу так не волновался, как в этот день. Он вдруг услышал внутри себя вопрос: «Где твоя вера?». После этого вопроса ему уже было не до завтрака. Он открыл Новый Завет на первом попавшемся месте и прочитал: «Если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасёшься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (послание к Римлянам 10:9-10), потом наугад открыл другую страницу и снова прочитал: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Евангелие от Иоанна 3:16), и потом еще: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Евангелие от Матфея 3:2).

   По его щекам текли слезы. Старик опустился на колени и начал молиться: «Господи прости меня за то, что был глух к Твоим словам, за моё неверие и за мои грехи». Весь оставшийся день он читал Новый Завет и продолжал молиться, а вечером начали собираться дети, чтобы назавтра поздравить отца с юбилеем. Уже после ужина он сказал:
   — Верьте в Иисуса Христа. Не повторяйте моей ошибки. Жаль, что внуков нет…
   — Пап, завтра все соберутся, не переживай, — ответил сын.
   — Мне пора. Устраивайтесь, а я пошел, — он положил на стол Новый Завет и отправился в спальню, оставив в недоумении детей.
   — Что это с ним? — удивленно спросила одна из дочерей.
   — Кто знает, что будет с нами в таком возрасте, если еще доживем, — ответил ей брат.

   В свой столетний юбилей старик быстрым шагом, почти бегом шел по знакомой уже дороге. Откуда-то появились силы, не было одышки, не ныло сердце, не тянуло суставы… На обочине на прежнем месте валялся чемодан. Он вдруг осознал, что каждый, брошенный вдоль догори портфель, рюкзак, баул… — это чья-то последняя возможность все исправить, и дана она не всем. Старик лишь бросил мимолетный взгляд на свой чемодан. Ему уже не нужно было его содержимое, теперь он точно знал — без веры все это не поможет. Он даже не заметил, как из чемодана стали беззвучно вылетать маленькие птички — его добрые дела, и потянулись вслед за ним, чтобы стать свидетелями его доброго сердца и искренней веры, потому что за верой непременно должны следовать и дела.

   Дверь была открыта и её размер увеличился — теперь старик мог свободно войти в нее. Оттуда лился яркий свет, но не ослеплял, а, как бы ласкал, согревал, обволакивал… Ангел встречал его широкой улыбкой. Старик вдруг увидел, что тот, словно близнец, похож на него в молодости.  Ангел сказал:
— Он тебя уже ждет, иди.
— А она?
— И она.