***

СКАЗКА О ГОЛОЙ ЦАРЕВНЕ

(рассказывает Полина, сотрудница Института времени и ближайшая подруга Царевны)
Позвольте рассказать вам историю, которую я не просто наблюдала - я была её частью. Это случилось в древнем Багдаде 12 столетия, где жила прекрасная Царевна.
Я появилась в её жизни по рекомендации друзей её отца - якобы как обычная гувернантка.
Никто не знал, что я - существо из будущего, способное путешествовать во времени и питающееся солнечным светом.
Внешне и по мнению родственников и жителей Багдада царевне было четырнадцать лет, но за последний календарный год она прожила ещё столько же благодаря нашим путешествиям во времени. Она быстро поняла мою истинную природу - дети часто видят то, что не замечают взрослые.
В конце XX века Царевна стала известной рок-вокалисткой. Я помогла ей освоить музыку разных эпох, и она создала нечто совершенно новое. При этом в своём времени она организовала "потешное царство" - особый мир, где правили не титулы, а талант и искренность. Её окружали сорок преданных подруг-фрейлин, владевших как музыкальными инструментами, так и мечами. Я была одной из них, хотя и не совсем обычной.

Должна объяснить одну важную деталь: когда мы, сотрудники Института времени, путешествуем в прошлое, время начинает течь в двух направлениях. В основной реальности мы появляемся лишь на мгновение, а дальше изучаем историю в своего рода "песочнице" - параллельном мире, который поначалу идентичен настоящему. Это защищает от временных парадоксов, хотя нам всё равно строго запрещено общаться с собственными предками или копиями.

В это время в Багдаде жил юноша по имени Аладдин - как выяснилось, потомок новгородских князей. Он прославился как благородный вор, забирающий излишки у богатых и отдающий их беднякам.
Однажды он убегал от стражи, и пробегая по городской площади услышал, что Царевна будет следовать в бани, со своей свитой и все должны покинуть улицы под страхом смерти, и даже из окон смотреть строго запрещалось. Юноша был наслышан о красоте царевны и, рискуя жизнью, проник в баню, где мы не только и не столько мылись, сколько устраивали репетицию нашей girl-band.

Помню, как он замер, увидев царевну с басом Rickenbacker. Сначала его охватила ревность, когда она обратилась к "Рики" - он не сразу понял, что это название инструмента.

Царевна только вышла из ванны, и пена ещё покрывала её тело, когда мы начали играть. Кто-то пошутил, что она как Афродита, рождённая из морской пены, но сходство было только в этом. Никакой классической "женственности", никакой округлости форм, даже грудь была едва заметна - она напоминала скорее Сьюзи Кватро или Настю Макаревич, тех самых рок-певиц XX века, что в своих песнях поднимали серьёзные философские темы, а не поражали  прелестями.
Мраморные своды бани создавали удивительную акустику. Мы сыграли несколько композиций, и кристально чистый голос царевны в изящной золотой короне заполнил всё пространство. Она пела о своём одиночестве, о непонимании, о жажде быть услышанной...

Ария одиночества царевны

Я вижу лишь себя в зеркал обрыве,
Но сердца стук никто не слышит в тишине.
Лишь в страстном и отчаянном порыве
Мечта моя - объятья в полусне.

Голубоглаза, высока, стройна,
Как лань легка, и так вольна в движеньях.
Едва заметна грусть, рассудком холодна,
Но в каждом жесте дерзость - загляденье.

О как мечтаю я, чтоб ты меня услышал,
А не один лишь мрамор сих холодных стен.
Не Афродита, пусть из ванны в пене вышла,
Я – рок-звезда, я покорительница сцен.

Я не Венера, быть богиней не мечтаю,
Что родилась из океанской пены.
Рок-дева я, на сцене зажигаю,
Но слышат мои песни только стены

Я - зеркало, все видят в нём себя
Свои амбиции, желания и планы
Меня не видно за моим блестящим "я"
Я серебро, для их больших карманов

Я жажду быть собой, не приложением,
Не нужным, но приложенным к короне.
Когда ж, в мое вникая положение,
Меня заметит кто-то, не задумавшись о троне?

Я в клетке золотой томлюсь, едва дыша,
Мечтаю, верю - кто-то зоркий разглядит
Как сквозь короны блеск вдруг промелькнет душа,
Что чувства рок-н-роллом бередит

Голубоглаза, высока, весьма стройна,
Как лань, легка, и так вольна в движениях!!!
Едва заметна грусть, рассудком холодна,
Но в каждом жесте дерзость - заглядение!!!

Прослушав пару композиций он влюбился и в нашу музыку и в нашу царевну. Он слушал как она пела, точнее даже кричала о своем одиночестве, и жалел ее больше жизни.

Аладдин, забыв о собственной безопасности, был так поглощён её пением, что когда царевна произнесла: "Как я мечтаю, чтобы ты меня услышал!", он не выдержал. "Я слышу тебя!" - выкрикнул он, выбегая из укрытия.

Я помню его взгляд в тот момент - он совершенно не думал о смерти. Его волновало только то, что царевна наконец будет услышана.

В тот же миг сорок обнажённых фрейлин обнажили мечи - мы всегда были готовы защищать нашу царевну.

Миг и одним дерзким мальчишкой стало бы меньше.
Но царевна остановила нас и сказала, что решит его судьбу когда мальчишка будет вымыт и накормлен.  И одет.
Царевна тогда удивила всех нас. Вместо того чтобы позволить нам казнить нарушителя, она вдруг вспомнила о законах гостеприимства. "Но прежде..." - сказала она с едва заметной улыбкой, - "мы должны проявить уважение к гостю, пусть даже незваному".
Мы, её фрейлины, подхватили эту игру. "Конечно", - заметила одна из нас с притворной серьёзностью, - "надо его накормить, помыть, одеть... Всё как положено. А потом уже можно и казнить - негоже с грязным-то". Другая добавила, поглядывая на Аладдина: "А то уж слишком много он здесь увидел..."
Но в его ответе было столько искренности и отваги, что даже я, существо из будущего, была тронута. Он начал петь акапелла о том, как все боятся поднять глаза на царевну, а он готов умереть за право видеть её настоящей. Тут произошло удивительное - царевна взяла свой Rickenbacker и начала аккомпанировать ему. Я, видя её взгляд, села за барабаны, и постепенно вся наша группа присоединилась к этому необычному дуэту.
Так, под сводами древней бани, в музыке сплелись разные эпохи - средневековый Багдад, вольный Новгород и рок-культура XX века.

После этой сцены в бане я отправилась в Новгород проверить историю нашего гостя. Это была обычная процедура Института времени - мы всегда проверяем факты, хотя я уже тогда была уверена в его искренности. Взяв с собой царевну (она настояла на том, чтобы пойти со мной), мы перенеслись в прошлое.
Для всех в бане прошло лишь мгновение, но для нас... Царевна стала на два месяца старше, а я заметно состарилась - такова цена длительных путешествий во времени. Впрочем, для меня, искусственного существа, старение было обратимым процессом, хотя и неприятным.
Мы увидели Новгород в разные эпохи - и правление предков Аладдина, и вече, которое царевна сравнивала с афинской демократией. Я показала ей и будущее этого города - эпоху подпольных рок-музыкантов, с которыми ей так хотелось пообщаться, хотя правила Института запрещали долгосрочные контакты с другими временами.

Когда мы вернулись, царевна приказала устроить пир. Я улыбалась про себя - она всегда умела удивлять. Представьте: юноша, которого несколько часов назад собирались казнить, теперь сидит за царским столом. А самое удивительное было впереди.

По традиции, царевны и принцессы сами делают предложение о браке - таков обычай.
"Но прежде чем ответишь," - сказала она, - "знай всю правду". И рассказала ему о своих выступлениях в XX веке, о концертах, где она выходила на сцену обнаженной подобно вышеупомянутой древнегреческой богине лишь волосы и гитара прикрывали ее тело, о фотосессиях для мужских журналов, о своей жизни рок-звезд, о частых и беспорядочных романах. "Тебе, воспитанному в традициях ислама, будет непросто принять такую жену", - честно предупредила она. К тому жеро убеждениям я скорее христианка,я верю в смерть и воскресение Иисуса Христа, честно предупредила она.

Я наблюдала за ними обоими. За юношей, который узнал за один день больше, чем иные за всю жизнь. И за царевной, которая впервые на моей памяти выглядела по-настоящему уязвимой, ожидая его ответа.