Встреча

Её звали Кэти. Маленькая, озорная, она почти не отличалась от остальных своих подруг. Я часто сидел на скамейке, перед её домом и ждал, когда она резво выпрыгнет из-за двери и торжественно вдохнёт первую порцию свежего воздуха. Её грудь будет быстро вздыматься, глаза блаженно закроются, а руки поднимутся к небу, будто благодаря бога за этот мир. А я просто угрюмо опущу голову, и не скажу ни слова. Кэти пробежит мимо, как всегда меня не замечая. И в итоге я вновь злобно ударю кулаком по своему колену, и вновь разочаруюсь во всём.
Моя мать не знала о чувствах, что наполняли моё сердце с каждым днём всё больше и больше. Мне уже стало тяжело засыпать. Солнце медленно, словно топлёное масло, стекало за горизонт, оставляя прошедший день в прошлом. Затем приходила ночь. Всё на свете засыпало под тихий шёпот тьмы. А я, свернувшись в своей тесной кровати, уткнулся носом в подушку и думаю о Кэти. Что она сейчас делает? Наверное, лежит в уютной постели, а её голые ноги чуть-чуть выглядывают из-под одеяла и горят голубоватым огнём в причудливом свете луны.
Наступало утро. Утро, как всегда пасмурное и хмурое. За окном моросит редкий дождь. Я опять болен. Голова трещала по швам, в горле першило. Я не спал всю ночь. Моя мать снова не пошла на работу и осталась дома, чтобы следить за мной и моим здоровьем. Я пытался уговорить её оставить меня дома одного. А она не слушала. Меня никто не слушает. Я просто рассекаю улицы круглыми сутками, словно тень. Прихожу в школу, медленно и аккуратно двигаюсь в толпе глупых детей, для которых не существует никаких чувств, кроме ненависти и злорадства. Кто-то нарочно толкает меня, и я молча валюсь на пол, прямо под ноги остальным. По коридору разносится пронзительный смех. А я встаю и иду дальше.
И снова дом Кэти. На этот раз я не сижу на скамейке, а стою прямо перед её дверью, опустив палец на звонок. Неожиданно, я осознал, что прямо сейчас делаю, резко подался назад, но спотыкаюсь о небольшой выступ на крыльце и падаю прямо к её ногам. Раздаётся тихий вздох, вздох удивления, не разочарования, нет! Она медленно опустилась на колени, и погладила меня по голове. И никто не решился заговорить. Мы просто смотрели друг другу в глаза и молчали. Но в моей груди что-то ужасно защемило, а сердце билось так бешено, что, я уверен, оно готово было разбить грудную клетку и выпорхнуть наружу. Кэти меня жалела? Или это что-то выше и прекраснее? Я не мог спросить. Челюсть крепко сжалась, и я почувствовал, что сейчас счастлив. Боль во рту и её взгляд. Она гладила мои волосы своими тонкими и хрупкими руками. И только несколько секунд спустя её губы разжались, и прекрасный голос разнёсся в моей голове так отчётливо, что я был готов сейчас же заткнуть уши. Но не заткнул.
- Я Кэти, - произнесла она и её рука устремилась к моей – Ты... зачем ты пришёл?
Мне пришлось сделать огромное усилие, чтобы пожать её кисть. Но эти усилия были ничтожными. Я был готов сделать всё, чтобы ещё раз почувствовать нежность этой кожи.
- Меня... меня зовут... – я зачарованно продолжал смотреть на неё. А она так и не отпускала мою руку, сжимая её все сильнее и сильнее – Я просто пришёл...
- Просто так... – расстроено прошептала Кэти. И тут по моим щекам хлынули слёзы.
- Больно...
- Ой, прости! – она резко отстранилась назад, отпустив мою руку. Я хотел подняться и извиниться, но не мог.

***

Вагон поезда беззвучно двигался по рельсам, изредка покачиваясь из стороны в сторону. В вагоне было пусто. Я единственный, кто поместился на самом уютном сидении в поезде, предназначенном для инвалидов. Положив ногу на ногу, я уткнулся носом в толстую книгу, на обложке которой было написано: «Помощь начинающему бизнесмену».
За окном медленно текли скучные пейзажи: заводы, фабрики, заводы... даже в столь отдалённом месте власти смогли испортить природу и создать ещё десяток ненужных зданий. Мне, не смотря на столь резкие рассуждения, было плевать. Плевать на заводы. Плевать на фабрики. Ну, уничтожили ещё один живой уголок, ну и что? Жизнь моя от этого лучше или хуже не стала.
Мимо меня, в вагоне, проковыляла хмурая старушка, бросив на меня укоризненный взгляд. Я не обратил внимания. Мимо меня, в вагоне, прошёл ребёнок в разорванной рубашке, с грязным лицом и синяком под глазом. Я не заметил его. Мимо меня, в вагоне, прошла высокая, молодая девушка с короткими волосами и до боли знакомыми глазами... я её проигнорировал. Она, казалось бы, остановилась на мгновение и посмотрела на меня. Моё спокойное дыхание на мгновение прервалось и я замер. Но это лишь мгновение. Она прошла дальше, а я отложил книгу в сторону и равнодушно посмотрел в окно. Фабрики, заводы, фабрики...

***

Мы с Кэти сидели на поляне, залитой тусклым солнечным светом. Нам было уже по 19 лет. Прошло столько времени с нашей первой встречи, а она до сих пор сжимает мне руку. Означало ли это, что она не хотела со мной расставаться? Или же это просто её особенность? Я так и не спросил у неё этого. Мы до сих пор не стали ближе. Ближе, чем тогда, около её дома.
Она прижалась ко мне и, как мне показалось, тихо замурлыкала, словно кошка. Её глаза были закрыты, ноги лежали на моих ногах. Приближался закат, и я чуть подтолкнул её, дабы указать на эту картину. Я всегда любил смотреть на закат. Так получилось, что вся моя жизнь связана с закатом. Я даже рисовал только закаты. А Кэти была равнодушна к нему. И, когда я пальцем указал на происходящее, она лишь пожала плечами и с улыбкой заглянула мне в глаза.
Приближалась ночь. Трава на поляне мирно шелестела под порывами ветра. Солнце растаяло. Кэти всё ещё не хотела расставаться со мной и сжимала мою руку.
- Ты покинешь меня? – вдруг произнесла она серьёзно и посмотрела на меня снова. Её глаза блестели в причудливом свете одинокой луны. Как я это и представлял несколько лет назад.
- С чего ты взяла?
- Я знаю. Скоро ты уйдёшь от меня.
Её слова были для меня своеобразным ударом. Я тоже знал. Всю жизнь свою знал, что мы расстанемся. И она поняла это. Прямо сейчас, когда солнце исчезло, и ничто не могло меня поддержать и заставить переубедить Кэти.
- Мы... это просто судьба.
- Да? А разве судьба контролирует нас? Разве не мы вершим свой путь, разве не мы сами размечаем себе дорогу в будущее?
Она заплакала и головой уткнулась в мою грудь.
- Я.. я слишком слаб, чтобы менять что-то...
Мой голос дрожал и звучал растерянно. Я замер, словно истукан, широко раскрыл глаза и не отводил взора от её коротких, но густых волос. А она до сих пор всхлипывала и молчала, будто дожидалась от меня ещё каких-нибудь слов. Но я не знал, что сказать. Всё, что произошло за несколько лет – эти безумные ночи одиночества, страданий, затем встречи и её улыбка... стоило ли это всё того, чтобы я сейчас сидел и не знал, как бы исправить все ошибки?

***

Поезд продолжал двигаться через бескрайний лес, напоминающий бесконечную зелёную пелену. Я откинулся на сидении и взглядом буравил затылок своего соседа по вагону. Я смотрел на эту сморщенную, дряхлую кожу с ярко выраженным раздражением и лишь иногда на моём лице появлялась кривая улыбка, когда я видел, как незнакомец громко чихал и все, кто сидели рядом, резко вздрагивали.
«Поезд делает вынужденную остановку на станции...». Народ, услышав это объявление, тревожно засуетился и многие шептали: «Авария?» «Ах, нет же, просто небольшая поломка». « А вдруг...».
А я поднялся на ноги и двинулся к выходу. Надо было подышать воздухом перед очередным отправлением.
На улице было достаточно прохладно, но чистое голубое небо и яркое солнце не давали мне вновь впасть в депрессию. В последнее время я стал больше осознавать, что жизнь становится скучнее. И чем не примером является жуткий городской пейзаж – фабрики, заводы, фабрики... сейчас, посреди глухого леса, на небольшой станции, больше напоминающей дешёвый блошиный рынок, я чувствовал себя гораздо лучше, нежели дома, в своей тесной квартирке, наполненной противным табачным дымом. Здесь – насыщённый воздух и настолько живой мир, что мне стало не по себе. А там – мегаполис, толпы клонов-людей с чемоданами и равнодушным взглядом. Им всем надо идти на работу и зарабатывать деньги, чтобы на следующий день купить себе дорогой холодильник со встроенным телевизором. И, как не ужасно это понимать, я был таким же.
За мной из поезда вышла та самая девушка, которая казалась мне кем-то очень близким и родным. Но я не мог понять. Она не смотрела на меня. Я же стоял в стороне и курил сигарету, уставившись на свои ботинки, начищенные до блеска. Она прошла мимо. Я сделал вид, что не заметил. Но чем чаще мне приходилось её видеть перед собой, тем больше я чувствовал себя... человеком.

***

Мы ехали в тесной машине, больше напоминающей дешёвый седан. Мы ехали по пустой улице, больше напоминающей переулок в каком-нибудь большом городе. Нет, я просто провожал Кэти в аэропорт. Она, как и всегда, лежала рядом со мной, опустив голову на мои колени.
Перед моими глаза проходила вся жизнь: детство, наполненное мальчишескими мечтаниями о чистой любви, романтические подростковые года, тяжёлые юношеские будни... но Кэти с каждым годом нисколько не менялась. Она всё так же сжимала мою руку, но больно уже не было. И, понимая, что больно уже от этого никогда не станет, я страдал. Это была частичка моей жизни, частичка души, которую невозможно было вернуть... и мне так хотелось закричать: «Почему?».
Водитель не обращал на нас никакого внимания. Он, наверняка, считал нас обычной парочкой, что едет отдыхать куда-то за город. Но это было не так. Она прощалась со мной. Прощалась навсегда. Хотя нет. Это я прощался с ней. Прощался с её глазами, с её молчаливостью, с закатами, встреченными вместе с ней.
- Я полюбила тебя тогда, когда мы в первый раз встретились... там, в школе... я не понимала, что же происходит со мной. Я не могла уснуть. Я сворачивалась в своей тесной кровати клубком и думала о тебе... представляла тебя каким-то богом с прекрасными голубыми волосами, которые горели необычным светом в лучах луны... а потом, когда ты пришёл к моему дому в первый раз, я не могла начать разговор с тобой. Притворялась, что ты для меня никто, пустое место. Но стоило тебе решиться на шаг, как я осмелилась погладить тебя...
Всё перед моими глазами потекло, и влажные капли в какой раз стали спускать по небритой щетине вниз, на плечи Кэти. Я даже представить не мог, что всё могло быть так, как она сказала. Я не верил. Но её горячее дыхание, её гладкая рука, всё было так осязаемо... неужели, мне придётся с этим распрощаться на всю жизнь?

***

Дым сигареты медленно поднимался вверх, растворяясь в воздухе и, в итоге, полностью пропадал. Так можно было охарактеризовать всё моё бытие. Я зажёг сигарету – встретился с Кэти. Дым поднимался вверх, становился всё величественнее и обретал отчётливые очертания – мы встречались каждый день и каждый день проводили вместе, до самой глубокой ночи. Но что-то не так, и силуэт дыма начинает меркнуть – чувства не меняются. Она всё ещё ведёт себя, как безумная и фанатичная девчонка, которую я безумно люблю. Дым исчезает – Кэти улетает. Ни разу в жизни я так и не признался ей в любви. Никогда я не говорил ей, что люблю.
Смеркалось. А поезд до сих пор не отправлялся в дорогу. Маленькие и редкие облака резво пролетали над моей головой, а на земле под моими ногами с каждой минутой становилось всё больше выкуренных сигарет. Я не сдвинулся с места с самого начала. Почему? Да, я спрашивал у себя это не раз. Может быть, из-за того, что давно не дышал свежим воздухом? Нет, не из-за этого. Может, я стою здесь потому, что мне в очередной раз стало грустно? То, что скоро закат, меня только радовало и уже несколько часов мою грудь наполняет какой-то торжественный трепет. И, не смотря на все попытки придумать причину поумнее, я всё же соглашался с одним выводом: та девушка была важна для меня. Она уже два часа назад ушла куда-то в лес и до сих пор не возвращалась. Мне хотелось догнать незнакомку и посмотреть ей в лицо, чтобы, наконец, понять, в чём весь её секрет.
Я шёл по лесу, перешагивая через ветки и брёвна. В один момент мне просто стало дико скучно ждать, и я сорвался с места. Плевать на поезд. Можно было спокойно дойти пешком до дома за несколько дней. Неважно, чего будут стоить эти самые «несколько дней»; может, я потеряю десяток килограмм, может, я буду испытывать такую жажду, что буду на грани смерти. Эти потери не будут так важны.
Я оказался на просторной поляне. Она до боли напоминала мне поляну моего детства, где я всегда проводил с Кэти всю ночь; я даже был готов сейчас повалиться на высокую траву и пригнуть её своим телом, чтобы потом наблюдать закат солнца... но услышал шаги.
- Я так и знала. Это был ты, там, в поезде. Какая же была я дура, когда не завязала с тобой разговор раньше... но ты первый сделал шаг. И сделать шаг навстречу было уже легче. Спасибо тебе.

Она стояла передо мной, в полный рост, сжимая в хрупких руках увесистый чемодан. Я не привык видеть её такой: мне всегда приходилось смотреть на неё сверху вниз, как на своё маленькое богатство, маленькую радость жизни. Кэти не плакала, а улыбалась; в такое время улыбка была мне необходима больше, чем слёзы и страдания. Ведь совсем скоро я приду домой и завалюсь на пустую, мятую кровать и буду всю ночь безумно метаться в диких кошмарах... но не сейчас. Сейчас я должен показать ей, что мне не будет плохо после расставания. Я не должен её разочаровывать.
- Я... я больше тебя никогда не увижу, правда? – произнесла она, глядя на мою руку, которую ей, по привычке, хотелось сжать – Я больше никогда не смогу поговорить с тобой, как раньше?
- Нет, нет! Что ты говоришь! – я отвёл взгляд от её глаз и посмотрел в большое окно, через которое пробивался яркий розовый свет; я любовался на это зрелище с грустным видом. Кэти подошла поближе и положила руки мне на бёдра.
- А я уверена, что мы встретимся снова! Может быть, не завтра и не через месяц, но совсем скоро!
Её шёлковые губы были слаще клубники, её дыхание было нежнее лепестков розы. Я всегда представлял себе этот момент – такой трагичный и печальный, как и всё, что сейчас происходило вокруг. Но стоило нам отойти друг от друга на шаг, после поцелуя, как я расхохотался и радостно прижал её тело к себе.
- Да! Да! Мы встретимся снова! Ведь я ещё не сказал тебе того, что держал в себе столько лет...