Wrangler

Как-то жарким летним утром 1982 года мы встретились в нашем дворе с моим друганом Игорьком Сазановым, по кличке Сазон. Он сиял, как начищенный пятак. На нём были новенькие джинсы Wrangler.
В 80-е иметь джинсы Wrangler было не просто круто (как сейчас бы сказал мой сын) — это было запредельно. Каждый мальчишка мечтал о них.
— Батя прислал с Афгана, — очень гордо сказал он.
Я знал, что его отец в это время уже год служил в Афганистане. И он был майором. Но уже лет пять у него была другая семья, и они с Сазоном не жили вместе.
Этот подарок от отца был для Игоря не просто вещью — а восторгом, радостью и, может быть, даже знаком, что отец помнит о нём и любит.
Я его понимал. Наверное, как никто. Мы с мамой тоже уже два года жили вдвоём, и у моего папы появилась другая семья.
В том году мы закончили 8-й класс, и наши пути должны были разойтись. Я пошёл в 9-й, а он хотел стать поваром и поступить в кулинарный техникум. Мы жили в соседних дворах, учились в одной школе и дружили с четвёртого класса.
Сегодня у него был день рождения, и мы за гаражами с пацанами его отметили. Сазон где-то достал бутылку кислющего вина «Рислинг», и мы вчетвером (с двумя ребятами постарше) пили за его здоровье, говорили, что он теперь взрослый, хлопали по плечам. Я выпил меньше половины пластикового стакана этой кислятины, а потом старшие куда-то ушли.
После такого нехитрого праздника Сазон предложил поехать купаться на озеро. Мысль, что я в трусах, а не в плавках, я зарубил на корню. Не по-пацански думать о таких мелочах!
Было ещё рано, но температура поднималась, и жара обещала быть страшной.
Мы сели на трамвай и через четыре остановки оказались на берегу небольшого озера прямо в черте города. Остановка была прямо напротив. Народу почти не было — человек пять, не больше. Мы разделись, побросали одежду на берегу и с наслаждением прыгнули в воду в трусах.
Озеро было неглубокое. Минут пять мы дурачились, толкались, и вдруг я услышал истошный крик Сазона:
— Джинсы! УКРАЛИ ДЖИНСЫ!
Мы увидели, как какой-то пацан, схватив новенькие Wrangler, бежал к трамвайной остановке. Мы выскочили из воды, бросились за ним, но в этот момент подошёл трамвай. Вор скомкал джинсы, сунул под рубаху и прыгнул в вагон. Трамвай тут же тронулся.
Бежать босиком по щебню за уезжающим в гору трамваем не имело смысла. Мы стояли и смотрели, как он исчезает вдали.
И тут я впервые увидел, как Сазон заплакал. Он орал и плакал, и слёзы катились по его лицу. Я обнял его. Мы спустились к озеру, сели на траву. Горе его было не передать словами. Он просто сидел и плакал. И я тоже.
Нам было по 14. Мы уже имели вес на районе, но в тот момент рыдали, как дети.
Тот вор украл у Сазона не просто джинсы. Он украл подарок отца. Он украл уверенность, что отец помнит о нём и любит!

Через несколько минут мы успокоились, обулись в старенькие кроссовки и решили ехать домой. В трамвае мы ехали оба без штанов, в семейных трусах — я, как друг, тоже не стал надевать свои джинсы (фабрики «Тверь»).
Под недовольные и осуждающие взгляды пассажиров трамвая мы доехали до своей остановки, а потом, в трусах, шли по улице ещё километра два, обнявшись.
Сазон тогда сказал сквозь зубы:
— Я его найду. Обязательно найду.
Я тогда подумал, что это просто пацанская реакция на обиду, что у тебя забрали, что то очень дорогое и кивал в поддержку.
Осенью я пошёл в 9-й класс, а Игорь поступил в кулинарный техникум. Стал поваром. Даже работал в столовой пол года
Но после ... он вдруг пошёл работать в милицию!
Окончил школу милиции, стал лейтенантом, а потом Опером Уголовного розыска.
Как-то в 90-е, на вечере встречи выпускников, я как-то спросил его:
— Игорек! Почему милиция?
Он усмехнулся:
— Я же обещал найти того вора.
Я сразу понял, о ком и о чём он сказал.
Шутил он или нет — я до сих пор не знаю.
Но... он прослужил в Уголовном розыске 25 лет, дослужился до подполковника.
И всю свою жизнь ловил воров!

Мы дружим до сих пор, хотя видимся редко. Переписываемся в мессенджерах, шлём друг другу мемы и смешные видео. Но каждый раз, когда встречаемся, вспоминаем, как ехали в трусах через весь город в переполненном трамвае.