Туда, где помнят корабли Ушакова

(Продолжение саги об одесской девочке)

                Под полутысячелетней оливой

После вдохновляющего тура «Зимняя Франция»  я уже не могла усидеть на месте. Летом следующего года с семейством Леры я оказалась на греческом острове Корфу (по-гречески Керкира). Самолёт, казалось, садился прямо в море, но это была посадочная полоса, выдвинутая далеко в море.

Мы поселились в городке Мораитика в отдельном бунгало отеля «Miramare» под пятисотлетней оливой. У нас был свой кусочек берега с лесенкой, по которой мы спускались в такую прозрачную воду, что был виден каждый камешек на дне. Позади бунгало росли апельсиновые деревья с перезрелыми апельсинами, которых никто не срывал, и они падали на газоны и дорожки. Там было сплошное расслабление, никаких экскурсий, если не считать поездку в аквапарк.

                Конфуз и триумф

 Пока старший внук Женя носился с одного аттракциона на другой, а уставший трехлетний Петя спал, я решила пронестись с ветерком по водяной горке, но к моему смущению силы потока воды не хватило, чтобы унести меня вниз, я застряла на полпути и к радости окружающих протопала ногами до самого конца спуска.

Зато я взяла реванш на другом снаряде, в другой день и в другом месте. На пляже можно было взять напрокат виндсерфер. Я взяла доску и парус и к удивлению хозяина быстро отвалила от берега бейдевинд. Он всполошился, сел в каноэ и шустро поплыл за мной, крича «Мадам! Мадам!» и призывая вернуться. Потом он отстал, потому что ветерок дул от берега и я набрала порядочную скорость. Пляж стал далёкой светлой полоской, и я одна в огромном морском просторе….

Но надо было возвращаться. Я переложила парус и пошла против ветра галсами, медленно приближаясь к берегу. Спасать меня уже вышла целая флотилия лодок , на берегу стояли зеваки. Но катастрофы не случилось. Лодки разочарованно издали следили за моими маневрами. Я благополучно доплыла до мелководья,  опустила парус, вытащила шверт, спрыгнула в воду, отбуксировала виндсерфер к прокату и гордо прошлась по пляжу в своём экзотическом купальном костюме до колен с леопардовым рисунком, сопровождаемая аплодисментами.

                Едим барана

Курорт устроил для туристов небывалое развлечение, сильно возбудившее моих внуков Женю и Петю. Прямо под открытым небом на первобытном очаге, на первобытном вертеле на глазах у туристов будет изжарен целый баран! Мальчики  очень ждали этого события и предвкушали, как они будут есть барана Мы принарядились, вышли заранее, но всё равно пропустили начало церемонии, которой ждали и побаивались мальчики. Целый баран с ножками , уже слегка подрумяненный, величаво поворачивался над очагом. На столах стояли судки с соусами. В воздухе разлился обольстительный аромат баранины, сдобренной душистыми травами. Воспитанные туристы делали вид, что беседуют, но глаза их то и дело обращались к барану.

Повар в белом колпаке  священнодействовал, то и дело поливая барана из бутылки.  Наконец, его сосредоточенное лицо посветлело, и он пригласил публику отведать жаркого.  Ловко орудуя длинным ножом и двузубой вилкой, от отрезал куски мяса и подавал на тарелочке гостям.  Мы тоже получили по куску душистой баранины, которая  и без соуса с необыкновенной быстротой проскакивала в горло. Наши мальчики уплетали мясо, приговаривая: «Вкусный был баран! Почему его не дают каждый день?». Они покидали площадку, с сожалением поглядывая на  остов барана. Как здорово было бы ещё погрызть косточки с остатками мяса!

                Наших знают!

На Корфу почти невозможно было увидеть городской автобус, не говоря уже о трамвае. Основной вид транспорта – мотоцикл и мопед. На мотоцикле лихо гоняют мужчины и женщины до сорока лет, часто в обнимку, а те, кто старше, чинно восседают на мопедах. Моё знакомство с греками  до этой поездки ограничивалось симпатичным Федей Попандопуло, инструктором на турбазе «Красная поляна», что находилась рядом с посёлком понтийских греков  того же названия. Он  был немногословен, а по вечерам у общего костра по просьбе туристов играл на гитаре, напевая самодельную песню о Красной поляне на заимствованный мотив. Помнлось мне ещё одно одесское шуточное присловье: «Все глеки – цесни целовеки»… Впрочем, наша квартирная хозяйка Розалия Ароновна , ругая смуглую соседку по коммуналке Зину Гриппич, не забывала добавить, что она  «спекулянтка и вредная гречанка!».

Ни лихие мотоциклисты, ни солидные мопедисты никак не ассоциировались у меня с этими познаниями. И мне казалось, что и мы не вызываем у жителей острова никаких эмоций.  Однажды я зашла в какой-то небольшой магазин, где за прилавком стояла одна женщина средних лет. Неторопливо заворачивая покупку, она скорее по привычке спросила меня по-английски, откуда я. Я ответила, что я из России. И вдруг она повернулась ко мне и воскликнула: «Россия! Адмирал Ушаков! Спасибо!» Она взяла мою руку в свою и долго держала её, а глаза её наполнились слезами. И так мы довольно долго молча стояли, улыбаясь и смаргивая нечаянные слёзы. Вот такой маленький эпизод.

Мы улетали с острова Корфу, увозя несколько камешков и черепков с античного римского городища и отрадные воспоминания. И снова казалось, что на этой немыслимой взлётной полосе самолёт, не успев взлететь, упадёт в море, но он взлетал, и пассажиры (особенно Женя и Петя) с облегчением аплодировали экипажу. Прощай, остров, где всё написано нашими буквами и где помнят адмирала Ушакова!

Продолжение следует.