Библия. Царствъ 1-я. Глава 26-2. Укоръ науке

БИБЛИЯ. ВЕЧНЫЙЪ ЗАВЕТЪ.

АРИ НА РАДИО НОВА.

ЦАРСТВЪ 1-я.

ГЛАВА 26.

ЧАСТЬ 2. Укоръ науке.

        Синодальныйъ переводъ:
26:3 И расположился Саул на холме Гахила, что направо от Иесимона, при дороге; Давид же находился в пустыне и видел, что Саул шел за ним в пустыню;
26:4 и послал Давид соглядатаев и узнал, что Саул действительно пришел [из Кеиля].

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:3 И ополчися Саулъ на холме ехелафъ иже прямо Иессемону при пути, давидъ же сидяше въ пустыни. И виде давидъ, яко идетъ Саулъ вследъ его въ пустыню,
26:4 и посла давидъ соглядатаи, и разуме, яко идетъ Саулъ готовъ изъ кеиля:

        И расположился Словомъ заблудившийъ человекъ на холме – вершине охвата людьми раскрывающихся кодовъ компьютерныхъ программъ, когда они – люди – достигли почти совершенства въ программировании и компьютернойъ цифровизации всего и вся, что прямо Подобию существующейъ Земли, этимъ дающейъ другую при пути, давидъ же сиделъ въ пустыне – въ безжизненнойъ пустыне зифъ, хоть и наполненнойъ золотомъ да достижениями научно-технического прогресса. И видитъ человекъ утверждающего вида, что идётъ Словомъ заблудившийъ человекъ вследъ его въ пустыню, и посылаетъ давидъ соглядатаевъ, и узнаётъ, что идётъ Словомъ заблудившийъ человекъ «готовъ изъ кеиля» – вышедшийъ изъ кельи своейъ и готовыйъ къ этому.

        Синодальныйъ переводъ:
26:5 И встал Давид [тайно] и пошел к месту, на котором Саул расположился станом, и увидел Давид место, где спал Саул и Авенир, сын Ниров, военачальник его. Саул же спал в шатре, а народ расположился вокруг него.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:5 и воста давидъ отай, и вниде въ место, идеже почиваше Саулъ, и тамо бяше Авениръ сынъ нировъ, первый воевода его, и Саулъ спаше въ колеснице царстей, и людiе ополчившеся окрестъ его.

        И восталъ человекъ утверждающего вида тайно, и вошёлъ въ место, где располагался (почивалъ) Словомъ заблудившийъ человекъ, и тамъ былъ Прославляющийъ научно-исследовательские работы сынъ научно-исследовательские работы онъ ведающийъ (нир-овъ), первыйъ воевода его, и Словомъ заблудившийъ человекъ спалъ въ колеснице царскойъ, и люди располагались вокругъ его.

        Это – смыслъ стиха, касающийся нашего современного времени. А кто хочетъ понять, о чёмъ повествуетъ этотъ стихъ въ давно ушедшемъ ветхозаветномъ времени – пусть читаетъ синодальныйъ переводъ.

        Въ современномъ же времени этотъ стихъ указываетъ на то, что и Словомъ заблудившийъ человекъ, и весь народъ его спалъ – вотъ то главное, что нужно понять. То есть, люди спали въ буквальномъ смысле этого слова, хотя, обратите внимание, что нигде не сказано, что спали они ночью или днёмъ. А это означаетъ, что эти люди – вообще спали во всё время своейъ жизни: спали и днёмъ, спали и ночью, то есть, постоянно находились въ состоянии сна. Вся ихъ жизнь – это сонное состояние, отъ какого они никакъ не могли проснуться. И никто не могъ ихъ разбудить даже при томъ, что съ ними былъ главныйъ ихъ воевода – человекъ, прославляющийъ научно-исследовательские работы, то есть, человекъ, знающийъ и прославляющийъ науку и всевозможные исследования. Но даже эти научные знания не помогали этимъ людямъ проснуться отъ сна, въ какомъ они постоянно находились. И правитель этихъ людейъ – существующийъ въ тотъ моментъ царь – спалъ «въ царскойъ колеснице». Не «въ шатре», какъ это написалъ синодальныйъ переводчикъ, а именно «въ колеснице». А что показываетъ образъ колесницы? Колесница показываетъ то, на чёмъ осуществляетъ своё движение царь – правитель людейъ. И если царь спитъ въ своейъ колеснице и колесница недвижима, то и никто никуда не движется: нетъ движения вперёдъ: ни въ чёмъ, ни въ какойъ сфере жизни человека нетъ движения вперёдъ. Ибо спитъ во колеснице царь, призванныйъ управлять людьми и вести ихъ вперёдъ, и спятъ все вокругъ него.

        И вотъ въ такое состояние жизни Словомъ заблудившего человека и всехъ его людейъ, вне зависимости отъ нации и страны проживания, и проникъ русскийъ человекъ утверждающего вида – давидъ. И проникъ туда тайно – «отайъ». То есть, этотъ русскийъ человекъ утверждающего вида проникъ въ это, объятое сномъ, место, где пребывалъ Словомъ заблудившийъ человекъ вместе со своимъ главнымъ воеводойъ, прославляющимъ научно-исследовательские работы, и его окружающими вокругъ людьми, тайно.
        Итакъ, тайно прибудетъ надежду несущийъ.
        Читаемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
26:6 И обратился Давид и сказал Ахимелеху Хеттеянину и Авессе, сыну Саруину, брату Иоава, говоря: кто пойдет со мною к Саулу в стан? И отвечал Авесса: я пойду с тобою.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:6 И отвеща давидъ и рече ко Авимелеху Хеттеину и ко Авессе сыну саруину брату Иоавлю, глаголя: кто внидетъ со мною къ Саулу въ полкъ? И рече Авесса: азъ вниду съ тобою.

        Въ этомъ стихе есть одно незнакомое намъ слово, какое мы должны разобрать на составляющие слова, дажы увидеть образъ. Это слово – Авесса. Внимательно вглядитесь въ него. Въ этомъ слове явно видно первое слово «Аве», что означаетъ возгласъ прославления. То есть, это – кто-то, кого все прославляютъ. Более того, слово написано съ большойъ буквы, темъ самымъ показывая не только имя для человека ветхозаветного прошлого, шедшего съ ветхозаветнымъ Давидомъ, а и нечто очень большое и значимое. Помнимъ, что съ большойъ буквы могутъ быть написаны не только имена собственные, но и значимые явления въ физике, большие физические процессы, великие события, огромные масштабности. И обращаемъ внимание на первую букву того, кого все прославляютъ, и кто является великимъ по всемъ параметрамъ – это буква «А» - «Азъ». А большая буква «Азъ» указываетъ на Бога. Это Бога – Азъ все прославляютъ.

        Далее, после первойъ буквы «Азъ» следуетъ явно видимое слово «весъ». Слово весъ буквально указываетъ на всё, что имеетъ весъ въ этомъ мире – въ буквальномъ, физическомъ понимании, и въ переносномъ смысле тоже. Ибо далее после слова «весъ» следуетъ ещё одна буква «с» указывающая на «Слово». То есть, весъ имеетъ не только любойъ материальныйъ объектъ, но и Слово, сказанное человекомъ: каждое слово! А заканчивается слово маленькойъ буквойъ «а», показывающейъ тоже «азъ», но малое, следовательно, это «азъ» – каждое «азъ» каждого человека. Такимъ образомъ, слово «Авесса» превращается въ образъ «Бога веса слова каждого человека».

        Кроме этого, въ слове «Авесса», особенно во фразе «ко Авессе», после первойъ буквы «Азъ» явно видно слово «вессе», что указываетъ на современныйъ русскийъ глаголъ «виситъ» и показываетъ висящийъ образъ. И читаемъ теперь весь закодированныйъ смыслъ стиха 26:6:

        И отвещалъ давидъ – русскийъ человекъ утверждающего вида – и рече ко Явь перемалывающему, хотящему то иное, и къ Богу (Азъ) веса слова каждого человека, висящему (вессе) въ этихъ нашихъ устояхъ (сы-н-у) съ руинами, берущими ту (бра-ту) Иже она явленную (И-о-авлю), глаголя: кто войдётъ со мною къ Словомъ заблудившему человеку въ полкъ? И рече висящийъ надъ устоями Богъ веса слова каждого человека (А-вес-с-а): я (азъ) войду съ тобою.
 
        Надеюсь, всемъ видно, что русскийъ давидъ – человекъ утверждающего вида – обращается къ каждому человеку, Явь перемалывающему, то есть, проживающему свою жизнь въ этойъ действительности, и постоянно хотящему чего-то иного – то есть, выросшему въ постоянномъ желании получать то, что онъ видитъ въ этойъ Яви. И русскийъ давидъ обращается къ Богу, висящему въ пространстве этихъ нашихъ устоевъ, но съ руинами, ибо отъ всехъ Божественныхъ нашихъ устоевъ действительно сейчасъ остались одни руины. И эти руины отъ должныхъ устоевъ берутъ Ту, что явлена людямъ, глаголя: кто войдётъ со мнойъ къ Словомъ заблудившему человеку въ полкъ? И ответилъ висящийъ въ пространстве устоевъ Богъ веса слова каждого человека – азъ вниду съ тобою. Это отвечаетъ Всеобщийъ Вездесущийъ Богъ веса слова каждого человека – Единыйъ для всехъ Богъ всего имеющегося пространства, въ какомъ слово каждого человека имеет свойъ весъ, вне зависимости отъ того, где находится, проживаетъ или временно пребываетъ этотъ «каждыйъ» человекъ.

        Внимательно вчитайтесь въ эти слова и запомните, что отныне (да и всегда такъ было) слово каждого человека на планете имеетъ весъ. И каждое слово каждого человека вноситъ свою лепту въ формирование того общего пространства надъ всеми людьми, где пребываетъ «висящийъ во всёмъ этомъ» Богъ. Отъ того, какимъ будетъ (и есть) сказанное каждымъ человекомъ слово – такимъ будетъ (и есть) и пространство, въ какомъ вы все, люди, живёте.
   
        Синодальныйъ переводъ:
26:7 И пришел Давид с Авессою к людям [Сауловым] ночью; и вот, Саул лежит, спит в шатре, и копье его воткнуто в землю у изголовья его; Авенир же и народ лежат вокруг него.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:7 И внидоста давидъ и Авесса въ люди нощiю: и се, Саулъ спяй сномъ въ колеснице царстей, и копiе его водружено въ землю при главе его, Авениръ же и воини его спаху окрестъ его.

        И вошли давидъ – человекъ утверждающего вида –  и Богъ веса слова каждого въ людейъ ночью: и вотъ, Словомъ заблудившийъ человекъ спитъ сномъ въ колеснице царскойъ, и копье его водружено въ землю при главе его, Прославляющийъ же научно-исследовательские работы и воины его спали вокругъ него.

        Здесь, перво-наперво, нужно обратить внимание на фразу церковнославянского текста «и внидоста … въ люди нощiю». Синодальныйъ переводчикъ перевёлъ это «и пришёлъ Давид съ Авессою къ людямъ ночью», ещё и вставивъ слово [Сауловым] въ квадратныхъ скобкахъ. Не «къ людямъ», а «въ люди», и не «пришелъ», а «внидоста» – вошелъ внутрь. Здесь человекъ утверждающего вида и висящийъ въ пространстве устоевъ, отъ какихъ остались только руины, Богъ веса слова каждого человека вошли ночью именно «въ люди» – въ людейъ. А это показываетъ образъ, какъ нечто, имеющее свойъ образъ, или некто, имеющийъ свойъ образъ, входитъ въ людейъ – внутрь людейъ. А когда въ человека что-то входитъ внутрь него, то это – растворяется въ нёмъ, поглощаясь клетками его плоти и мыслями его разума. Это – подобно тому, какъ человекъ что-то пьётъ внутрь себя, и это растворяется, поглощаясь клетками его тела. А пить, какъ я вамъ уже говорила, можно не только жидкость, но и воздухъ, и Бога, висящего въ этомъ воздухе. И даже слово «копiе» здесь тоже показываетъ образъ «ко-пiе» – «къ тому, что пьютъ», кроме того, что это – оружие. А оружие тоже можетъ быть разнымъ, и это я вамъ уже говорила. И главное оружие человека – это его слово. И слово, вылетевшее изъ устъ человека, тоже можно пить, ибо оно тоже проникаетъ внутрь.

        Вотъ такъ произошло вхождение въ людейъ давида – русского человека утверждающего вида – и Бога веса слова каждого человека. 
 
        Синодальныйъ переводъ:
26:8 Авесса сказал Давиду: предал Бог ныне врага твоего в руки твои; итак позволь, я пригвожду его копьем к земле одним ударом и не повторю удара.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:8 И рече Авесса къ давиду: заключи Господь днесь врага твоего въ руцы твои, и ныне поражу его копiемъ въ землю единожды, и не повторю ему.

        И говоритъ Единыйъ Богъ веса слова каждого къ русскому человеку утверждающего вида: заключилъ Господь здесь врага твоего въ руки твои, и ныне поражу его копьёмъ въ землю единожды, и не повторю ему.

        То есть, Единыйъ Богъ веса слова каждого человека говоритъ о томъ, что Господь – Господствующийъ въ данномъ месте надъ этими людьми Богъ, какъ отдельная часть всего того единого пространства, въ какомъ живутъ все живые существа (и, соответственно, часть Единого Бога, но господствующая въ отдельно взятомъ месте, надъ отдельно взятымъ человекомъ, отдельно взятыми людьми) заключилъ врага въ твои руки. То есть, из-за непонимания мира, въ какомъ живутъ эти люди, из-за ихъ неправильного поведения, неправильного отношения къ языку, къ окружающимъ ихъ образамъ и къ темъ образамъ, какие являютъ они сами, эти Словомъ заблудившие люди сами соорудили надъ собойъ такое господствующее надъ ними пространство (какъ некую часть во всёмъ томъ единомъ пространстве Единого Бога), где Господь – Господствующая въ этомъ пространстве часть Единого Бога – и заключилъ ихъ въ такую ситуацию, что все они могутъ быть преданы въ руки техъ, кто съ ними воюетъ. И такъ можетъ быть съ каждымъ. Для кого-то Господь делаетъ всё хорошее, а для кого-то – помещаетъ въ такую ситуацию, где пространство и ситуация играютъ противъ него. И всё зависитъ отъ самихъ людейъ: надъ праведными – и Господь являетъ праведное; надъ безбожниками, заблудившими душами и людьми, какие ни во что не ставятъ Слово Божие и своимъ заблудившимъ словомъ формируютъ соответствующее пространство непосредственно надъ ними – и Господь являетъ соответствующее событие, въ какомъ эти люди могутъ быть преданы въ руки техъ, съ кемъ воюютъ. И въ этойъ ситуации Единыйъ Богъ можетъ разъ и навсегда поразить копьёмъ (какъ ударомъ молнии, разрядомъ тока) такого глупого въ своёмъ поведении и заблудшего словомъ человека. И сказано: «и не повторю ему» – то есть, и не повторить ему ни что иное, какъ следующую жизнь его души въ другомъ теле. Единыйъ Богъ веса слова каждого человека можетъ всё.
        Но читаемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
26:9 Но Давид сказал Авессе: не убивай его; ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным?

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:9 И рече давидъ ко Авессе: не убивай его, яко кто простретъ руку свою на христа Господня, и неповиненъ будетъ?

        Здесь мы видимъ, что русскийъ давидъ – человекъ русского утверждающего вида – обращается къ Единому Богу веса слова каждого человека со словами: не убивайъ его: такъ какъ кто простретъ руку свою на христа Господня, и неповиненъ будетъ?

        Очень непростойъ философскийъ вопросъ задаётся въ этомъ стихе. И чтобы понять его, нужно внимательно разобрать понятие «христа Господня». Но прежде, давайте поймёмъ смыслъ сказанного, пока выбросивъ изъ текста словосочетание «христа Господня», заменивъ его просто словомъ «человекъ». Давайте поймёмъ пока вотъ такойъ текстъ: «не убивайъ его, такъ как кто прострётъ руку свою на человека, и неповиненъ будетъ?». То есть, здесь спрашивается – разве можетъ такое быть, что кто-то убъётъ человека, и невиновенъ въ этомъ будетъ? Въ современномъ мире любое убийство человека однозначно всегда считается виновнымъ деяниемъ – по прямому ли умыслу или по неосторожности, но всегда въ тойъ или инойъ мере присутствуетъ форма вины. Неосторожность – это ведь тоже одинъ изъ видовъ вины. Поэтому русскийъ давидъ, обращается къ Единому Богу со словами: «не убивайъ его», и спрашиваетъ: «разве можно убить человека и при этомъ остаться невиновнымъ?». И этимъ самымъ, онъ, какъ бы, съ подтекстомъ говоритъ, что и Бога будутъ обвинять въ такомъ убийстве. И такъ часто происходитъ сейчасъ, ибо у современного человека къ Богу нетъ никакого должного уважения, люди обвиняютъ во всёмъ, что происходитъ въ ихъ жизни, Бога, но только не себя. И надъ этимъ философскимъ вопросомъ, задаваемымъ въ этомъ стихе русскимъ давидомъ, долженъ задуматься каждыйъ человекъ.

        А вотъ теперь, нужно понять, почему въ этойъ вопрошающейъ речи, обращённойъ всё-таки къ Богу, русскийъ давидъ говорить фразу «христа Господня» – кто простретъ руку свою на христа Господня, и неповиненъ будетъ? То есть, получается, что человека русскийъ давидъ называетъ «христомъ Господнимъ». Почему? Давайте съ этимъ разбираться.

        Перво-наперво, нужно обратить внимание, что слово «христа» написано съ маленькойъ буквы. То есть, это – не тотъ Иисусъ Христосъ, что приходилъ значительно позже ветхозаветного времени и какого знаетъ человечество по Книгамъ Евангелия въ Библии. И это не «помазанникъ Господень», какъ это написалъ синодальныйъ переводчикъ. Хотя, простойъ обыватель, читая эту часть текста понимаетъ это такъ, что речь здесь идётъ только о ветхозаветномъ Сауле, какойъ являлся царёмъ, и, следовательно, царя называютъ помазанникомъ Господнимъ. Но, въ нашейъ съ вами современнойъ действительности, речь идётъ о Словомъ заблудившемъ человеке вообще – С-ау-лъ: словомъ заблудившие люди, если быть точными въ прочтении буквъ. И это слово-имя «Саулъ» написано съ большойъ буквы, ибо такихъ людейъ – не одинъ и не два, а, ни много, ни мало – чуть ли не всё человечество. И вотъ это «почти всё человечество, заблудившее словомъ», какъ и каждыйъ его представитель въ отдельности, здесь называется «христомъ Господнимъ». Почему?

        Изучаемъ слово «христа» - «христосъ»: читаемъ и понимаемъ его по-древнеславянски. Въ этомъ слове первойъ стоитъ буква «х», показывающая у древнихъ славянъ «пересечение путейъ Бога». Такъ, какъ пишется эта буква «х» - это две линии, показывающие пути движения, пересекающиеся въ однойъ центральнойъ точке. Далее следуетъ «ри» - Реци Иже. Далее следуетъ «с» – Слово, за нимъ следуетъ «т» – «Твердо», показывая этимъ, что слово, твёрдо сказанное, превращается въ твёрдую субстанцию – твердое состояние вещества, явления, физического процесса, то есть, появляющееся, явленное въ твёрдойъ оболочке. И завершается слово словомъ «осъ», показывая образъ оси, какъ некоейъ основополагающейъ линии, на какойъ держится всё. Такимъ образомъ «христосъ Господень» – это каждыйъ человекъ, стоящийъ въ точке пересечения путейъ Бога и произносящийъ речи, своимъ словомъ формируя твёрдое состояние материи на оси Господа. И потому слово «христосъ» переводятъ, какъ «спаситель», что человекъ можетъ спасти самъ себя и спасти другихъ, если вотъ въ этойъ точке пересечения путейъ Бога, где действуютъ разные потоки движения, времени, событийъ, явленийъ, пространства и даже разные потоки энергийъ, будетъ произносить правильные речи своимъ словомъ, формирующимъ твёрдое состояние оси. А добавление далее къ этому слову «христосъ – христа (въ соответствующемъ падеже)» слова «Господня» показываетъ то состояние Господствующего надъ нимъ пространства, какъ части пространства Единого Бога въ форме скопления имеющихся физическихъ частицъ воздуха и Света непосредственно надъ человекомъ, а также информации Слова съ невидимыми частицами слова и звуковойъ волны, что влияетъ на формирование его жизни вообще и во всёмъ, и всего, что его окружаетъ. И всё это происходитъ въ течение светового дня, поскольку это слово «дня» видно въ слове «Господня». То есть, Светъ – энергия Света и находящихся въ нёмъ физическихъ частицъ делаетъ это въ господствующемъ надъ человекомъ пространстве.

        А теперь окиньте это всё общимъ взглядомъ и примените полученныйъ описательныйъ образъ къ смыслу стиха. И тутъ сразу же возникаетъ вопросъ – такъ кто же въ этомъ случае неповиненъ будетъ? А ответъ лежитъ на поверхности: когда человекъ будетъ произносить правильные речи, ставъ темъ самымъ «христомъ Господнимъ» въ томъ образе, что я вамъ раскрыла въ этомъ словосочетании «христа Господня», то тотъ, кто убъётъ такого человека, ни въ какомъ случае не будетъ неповиннымъ. Вотъ тутъ-то и раскроется въ полную свою силу для каждого древняя Божья заповедь: «Не убiйъ» въ отношении человека. И именно этого проситъ у Бога давидъ, говоря: не убивайъ его, этого Словомъ заблудившего человека. Великийъ Богъ, дайъ ему шансъ осознать всё это, все свои ошибки жизни, ибо онъ уже – на пороге понимания вездесущныхъ законовъ жизни.
 
        Читаемъ далее речь давида.

        Синодальныйъ переводъ:
26:10 И сказал Давид: жив Господь! пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня же да не попустит Господь поднять руку мою на помазанника Господня;
26:11 а возьми его копье, которое у изголовья его, и сосуд с водою, и пойдем к себе.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:10 И рече давидъ: живъ Господь, аще не Господь поразитъ его, или день его прiидетъ, и умретъ, или на брань снидетъ и погибнетъ:
26:11 да не будетъ ми от Господа нанести руку мою на христа Господня: и ныне возми копiе от возглавiя его и сосудъ водный, и отъидемъ мы о себе.

        И рече давидъ: живъ Господь. Здесь мы останавливаемся, чтобы понять эту фразу. И мы должны понять, что мы все и всё сущее, живёмъ въ Боге – въ Единомъ Боге, то есть, въ томъ окружающемъ насъ пространстве, состоящемъ изъ физическихъ явленийъ, химическихъ реакцийъ и превращенийъ, изъ биологическихъ окружащихъ насъ плотейъ, изъ информации слова, пересекающегося въ воздушныхъ потокахъ и формирующихъ все процессы мира, и изъ воды, переносящейъ информацию. Всё это и называется – Единыйъ Богъ, что существуетъ везде, во всейъ Вселеннойъ, во всехъ вселенныхъ, во всехъ галактикахъ, а не только на планете Земля. И во всёмъ этомъ мы живёмъ – мы живёмъ въ Единомъ Боге. Но давидъ говоритъ: живъ Господь – то есть, во всёмъ этомъ огромномъ и необъятномъ по своимъ масштабамъ Единомъ Боге живётъ Господь – Господствующее надъ какимъ-то определённымъ объектомъ (надъ звёзднойъ системойъ, надъ планетойъ, надъ отдельно взятойъ странойъ, живущейъ по своимъ устоямъ, и даже надъ каждымъ отдельно взятымъ человекомъ) пространство, ибо это Господствующее пространство формируется мыслями, словами и действиями каждого человека, какъ въ отдельности, такъ и въ совокупности проживания объектовъ. И отъ того, какъ живутъ эти люди (объекты), зависитъ и Господь, какъ неотъемлемая, но отдельно формирующаяся часть структуры общего Единого Бога, управляющая этойъ отдельно взятойъ территориейъ (её объектами и субъектами). И поэтому далее давидъ говоритъ: «аще не Господь поразитъ его» - «кто, если не Господь поразитъ его». То есть, Господь, управляющийъ пространствомъ и всеми процессами надъ этимъ конкретнымъ человекомъ, поразитъ его. И это – такъ въ физике пространства Единого Бога.
 
        И далее давидъ говорить: «или день его прiидетъ, и умретъ, или на брань снидетъ и погибнетъ:». То есть, или день его придётъ, въ какойъ тотъ умрётъ – ибо Господь управляетъ и процессами времени, или на брань сойдётъ и погибнетъ – ибо Господь управляетъ всеми физическими процессами, явлениями и событиями, какие могутъ случиться съ человекомъ въ тойъ или инойъ ситуации. И здесь «брань» – это не только война, какъ это часто переводятъ многие переводчики и исследователи Библии, а и духовно-словесная брань, какъ перепалка словами въ комплекснойъ информационнойъ системе Единого Бога, и въ этойъ перепалке словами въ результате действийъ глаголовъ человекъ тоже можетъ погибнуть. То есть, въ результате, человекъ въ любомъ случае находитъ только свою судьбу въ своихъ собственныхъ словахъ и действияхъ, и подъ воздействиемъ пространства Господа.

        И следующийъ, отдельно написанныйъ, стихъ 26:11 продолжаетъ речь давида следующими словами: «да не будетъ мне отъ Господа нанести руку мою на христа Господня: и ныне возми копiе отъ возглавiя его и сосудъ водныйъ, и отъидемъ мы о себе». Поэтому давидъ говоритъ, да не будетъ мне такого, чтобы я поднялъ руку свою на христа Господня, ибо Господь самъ своимъ пространствомъ, господствующимъ надъ этимъ человекомъ, сотворитъ то, что следуетъ сотворить каждому конкретному человеку по его речамъ, отдельнымъ словамъ, по его мыслямъ и действиямъ. И далее русскийъ давидъ говоритъ висящему Единому Богу веса слова каждого человека: «и ныне возми копiе отъ возглавiя его (то есть, его оружие, находящееся возле его головы (а возле головы человека всегда находятся и витаютъ въ воздухе его слова и мысли) и сосудъ водныйъ (то, въ чёмъ можетъ содержаться вода, какъ источникъ хранения и перенесения информации), и отъидемъ мы о себе». То есть, эти слова «и ныне возми копiе отъ возглавiя его и сосудъ водныйъ и отъидемъ мы о себе» русскийъ давидъ говоритъ Единому Богу веса слова каждого человека – онъ произноситъ ихъ вслухъ, но (!) это оружие и водныйъ сосудъ берётъ самъ давидъ. Объ этомъ мы читаемъ ниже, въ следующемъ стихе. Давидъ это произнёсъ слухъ, обращаясь къ Единому Богу, дабы такимъ образомъ сотворить нужное действие удаления отъ человека расположеннойъ возле него воды и его оружия возле головы (его словъ и мыслейъ), переносящихъ информацию въ воде. Ибо только правильно сформированная грамотная русская (древнеславянская) речь способна формировать необходимые процессы въ пространстве Единого Бога, какойъ только помогаетъ этому процессу формирования вылиться въ энергии Света въ слияние соответствующихъ формъ сотворения. Ибо человекъ сотворёнъ Богомъ такъ, что онъ самъ – Творецъ и Создатель, подобно Богу, поэтому человекъ и созданъ «по образу и подобию Бога», и главное его оружие сотворения всего – это Слово.
 
        И во всехъ физическихъ процессахъ любого сотворения твёрдойъ формы бытия или же какого-то нужного действия важно удалить или же, наоборотъ, приблизить воду – сосудъ, въ какойъ она можетъ расположиться, будь то кувшинъ, любая ёмкость съ водойъ либо же вообще висящее въ пространстве физическое состояние воды въ форме дождя, пара, тумана, концентрации высокойъ влажности. Ибо для процесса перенесения въ другое место «оружия» человека – его словъ и мыслейъ –
нужна вода.
        Читаемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
26:12 И взял Давид копье и сосуд с водою у изголовья Саула, и пошли они к себе; и никто не видел, и никто не знал, и никто не проснулся, но все спали, ибо сон от Господа напал на них.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:12 И взя давидъ копiе и сосудъ водный от возглавiя его, и отидоста о себе: и не бы иже бы виделъ или разумелъ, и не бяше востающаго, вси бо спаху, яко сонъ крепокъ от Господа нападе на ня.

        Вотъ въ этомъ стихе мы, какъ разъ таки, и видимъ, что давидъ взялъ копьё и сосудъ водныйъ отъ возглавия его, и отошёлъ «о себе» - современнымъ русскимъ языкомъ сейчасъ говорится «къ себе», но древнеславянскийъ образъ «о себе» показываетъ, что этимъ действиемъ, совторённымъ другому, человекъ самъ себе делаетъ то же самое. Это показываетъ вотъ это «о», формируя окружающийъ образъ круга, какъ бы, захватывающего самого себя «о себе». То есть, любое действие, какое производитъ въ пространстве Бога другому русскийъ человекъ утверждающего вида, точно такимъ же образомъ отражается на нёмъ самомъ – оно окружаетъ его вокругъ и формируетъ такую же субстанцию изъ физическихъ частицъ. Ибо русскийъ человекъ, владеющийъ русскойъ речью, производя наряду съ речью действие, этимъ запускаетъ цепочку такихъ же взаимодействийъ въ отношении себя. Поэтому, такъ называемыйъ, «законъ бумеранга» всегда будетъ въ действии. И объ этомъ русскому человеку нужно помнить всегда и везде: какое бы действие русскийъ человекъ ни произвёлъ – это действие неизбежно когда-нибудь вернётся къ нему же, ибо русская речь формируетъ въ пространстве Бога все процессы взаимодействийъ.

        И далее написано: «и не было, кто бы виделъ или разумелъ, и не было встающего, ибо все спали, такъ какъ сонъ крепкийъ отъ Господа напалъ на нихъ». А никто ничего не виделъ и не понималъ, потому, что русскийъ давидъ совершилъ такие свои действия, озвученные словами съ применениемъ воды, что крепкийъ сонъ напалъ на всехъ отъ Господа – отъ того Господствующего надъ ними пространства Бога, въ какомъ все процессы формируются русскойъ речью.

        Следуемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
26:13 И перешел Давид на другую сторону и стал на вершине горы вдали; большое расстояние было между ними.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:13 И прейде давидъ на онъ полъ и ста на версе горы издалеча, и многъ бы путь между ими.

        И перешёлъ давидъ на другойъ полъ и сталъ на верху горы издалека, и многъ былъ путь между ними.

        Синодальныйъ переводчикъ написалъ «И перешёлъ Давидъ на другую сторону», но въ церковнославянскомъ тексте ясно написано, что перешёлъ давидъ «на онъ полъ», а любойъ полъ – это то основание подъ ногами человека, на какомъ онъ стоитъ. Поэтому «другойъ полъ» значитъ, «другое основание подъ ногами», а не «другую сторону».

        Здесь явно видно, что после свершившихся событийъ, описанныхъ въ вышестоящихъ стихахъ, давидъ – русскийъ человекъ утверждающего вида – перешёлъ на другойъ полъ – на другое основание подъ его ногами – и сталъ на вершине горы издалека такъ, что большойъ путь былъ между ними. А это означаетъ, что русскийъ давидъ обрёлъ иное основание подъ ногами, но такое, какое вывело его на вершину горы – а значитъ, возвысило его: и въ буквальномъ, и въ переносномъ смысле словъ. То есть, это возвышение сделало его хорошо видимымъ всемъ остальнымъ людямъ, ибо онъ стоялъ на вершине. И при этомъ былъ далеко отъ людейъ, и много пути было между ними. Это – буквальное понимание возвышения. Но есть и понимание возвышения въ переносномъ смысле – давидъ возвысился среди людейъ въ статусе, въ своёмъ положении въ обществе, въ своёмъ влиянии на общество. И теперь, понимая все эти образы иного основания подъ ногами и возвышения русского человека утверждающего вида, читаемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
26:14 И воззвал Давид к народу и Авениру, сыну Нирову, говоря: отвечай, Авенир. И отвечал Авенир и сказал: кто ты, что кричишь и беспокоишь царя?

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:14 И воззва давидъ къ людемъ, и Авениру рече глаголя: не отвещаеши ли, Авенире? И отвеща Авениръ и рече: кто ты еси зовый мя?

        И воззвалъ давидъ къ людямъ и Прославляющему научно-исследовательские работы, сыну научно-исследовательскими работами ведающему, говоря: почему не отвечаешь, Прославляющийъ научно-исследовательские работы и науку?
        И ответилъ Прославляющийъ научно-исследовательские работы, сказавъ: кто ты, зовущийъ меня?
 
        Русскийъ человекъ утверждающего вида обратился къ людямъ и къ тому, кто всю свою жизнь положилъ на прославление науки и научно-исследовательскихъ работъ, къ тому, кто былъ человекомъ, ведающимъ научные знания – то, чего не ведали простые, обычные люди. И спросилъ его: почему ты не отвечаешь? Это – обращение къ учёнымъ мира сего. Почему, видя всё это происходящее въ мире съ точки зрения науки и высшихъ научныхъ знанийъ, ты – человекъ науки – не отвечаешь?

        А человекъ науки ответилъ вопросомъ на вопросъ: кто ты, зовущийъ меня? И обратите внимание на синодальныйъ переводъ, въ какомъ написано «кто ты, что кричишь и беспокоишь царя». Нетъ въ церковнославянскомъ тексте въ этом месте слова «царя». Напротивъ, идётъ обращение къ людямъ и человеку науки, какойъ отвечаетъ за себя (кто ты, зовущийъ меня), а не «беспокоишь царя». И идётъ это обращение съ высоты нового основания подъ ногами русского человека утверждающего вида, какого теперь видно всемъ людямъ.
        Читаемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
26:15 И сказал Давид Авениру: не муж ли ты, и кто равен тебе в Израиле? Для чего же ты не бережешь господина твоего, царя? ибо приходил некто из народа, чтобы погубить царя, господина твоего.
26:16 Нехорошо ты это делаешь; жив Господь! вы достойны смерти за то, что не бережете господина вашего, помазанника Господня. Посмотри, где копье царя и сосуд с водою, что были у изголовья его?

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:15 И рече давидъ ко Авениру: не мужъ ли еси ты? и кто, якоже ты, во Израили? и почто не храниши господина твоего царя? яко вниде единъ от людій убити господина твоего царя:
26:16 и не благо сiе [зело], еже сотворилъ еси: живъ Господь, яко сынове смерти вы, не хранящiи господа своего царя христа Господня: и ныне виждь, где есть копiе царево и сосудъ водный, яже быша при главе его?

        И сказалъ давидъ Прославляющему научно-исследовательские работы: не мужъ ли ты? то есть, не мужествененъ ли ты? въ тебе нетъ мужества? и кто какъ не ты? то есть, кто, какъ не ты долженъ встать на защиту человека вообще. Кто, какъ не ты – человекъ науки, владеющийъ множественными знаниями, какими не владеютъ другие люди – долженъ встать на ихъ защиту? И кто такойъ же, какъ ты во Израиле? Все остальные – простые люди, не владеющие знаниями и достижениями науки. Они – не такие, какъ ты – человекъ науки, ибо ты знаешь больше нихъ, остальныхъ. И почему не хранишь господина твоего царя? Какъ вошёлъ одинъ человекъ отъ людейъ убить господина твоего царя: и не благо это великое, что сотворилъ еси: живъ Господь, такъ какъ сыновья смерти вы, не хранящие господа своего царя христа Господня: и теперь виждь (гляди), где есть копье царево и сосудъ водныйъ, какие были при главе его?

        Человекъ утверждающего вида упрекаетъ человека науки за его недальновидность, за его нерасторопность, за его научную слепоту, ибо онъ ничего не видитъ, за его непонимание ситуации, въ какойъ онъ находится. Упрекаетъ потому, что человекъ науки обладаетъ намного бОльшими знаниями, нежели все остальные люди, но даже при имеющихся особыхъ научныхъ знанияхъ человекъ науки такъ ничего и не видитъ, и не понимаетъ, въ какомъ мире живётъ онъ и все остальные люди, и какъ на самомъ деле устроенъ Богомъ этотъ миръ. И человекъ науки, прежде всего, долженъ хранить своего царя – того, кто руководитъ этими людьми въ этомъ мире. Ибо допустивъ, что кто-то вошёлъ, чтобы убить царя, то не благо это великое, что сотворилъ тогда въ томъ времени, какъ когда-то, когда въ прошломъ, убили царя. Ибо живъ Господь, такъ какъ сыновья смерти вы, не хранящие своего царя христа Господня. И где теперь оружие царя и сосудъ водныйъ, какие были при главе его?

        Вы, сыновья смерти, всё растеряли, когда-то убивъ царя. А вы, люди, много разъ въ своёмъ прошломъ убили царя – убили правящего Российского императора Николая II вместе съ семьёйъ, убили приходившего спасти васъ Ииуса Христа. И убивъ царя, вы, люди, потому такъ и продолжали оставаться смертными – погибающими и убиваемыми, ибо не возжелали изменить свою жизнь такъ, какъ о томъ говорилъ царь. Такъ не упустите же всего этого сейчасъ. Особенно это касается тебя, человекъ современнойъ науки.

        Синодальныйъ переводъ:
26:17 И узнал Саул голос Давида и сказал: твой ли это голос, сын мой Давид? И сказал Давид: мой голос, господин мой, царь.

        Церковнославянскийъ текстъ:
26:17 И позна Саулъ гласъ давидовъ и рече: твой ли гласъ сей, чадо давиде? И рече давидъ: азъ рабъ твой, господи царю.

        И позналъ Словомъ заблудившийъ человекъ гласъ русского человека утверждающего вида, ибо до того, какъ онъ обрёлъ иное основание подъ ногами и не возвысился, голоса его не было слышно. И сказалъ Словомъ заблудившийъ человекъ: твойъ ли голосъ этотъ, чадо давиде? И рече давидъ: я рабъ твойъ, господи царю. Не «господинъ мойъ, царь», какъ это написалъ синодальныйъ переводчикъ, а «господи царю». Здесь идётъ обращение къ царю, какъ къ господу – то есть, къ вышестоящему господствующему образу, но внизу – на земле, поэтому написанному съ маленькойъ буквы.
 
        И въ древнеславянскомъ языке «рабъ» – это работникъ – тотъ, кто работаетъ. А человекъ работаетъ всю свою жизнь, даже когда отдыхаетъ – съ точки зрения физики онъ всё равно любыми своими действиями совершаетъ работу.

        Итакъ, русскийъ человекъ утверждающего вида обращается къ господу царю, говоря: я работникъ твойъ, господи царю.