Дачные зарисовки. Один день

В то утро я проснулась рано. Солнце бесцеремонно светило, казалось сразу во все окна. Оно предупреждало заранее, что день будет жарким.

На даче хорошо – открыл дверь и улица. Не нужно собираться, прихорашиваться. А когда собаки, так это вообще свобода. Выпустил без поводков и спокоен.

Мои девочки спали, мои любимые девочки – взрослая дочь и внучка. Вредная, но такая родная Анька. Десяти лет.

Собаки мирно паслись на травке, щурились на солнце, лениво, по-дружески цепляли друг друга. Большой трехлетний Майк, немецкая овчарка с достойной родословной. Мой умница и красавец. И двенадцатилетний песик дочери, взятый из приюта Персей. Очень похожий на джек-рассела. Как будто с высшим образованием. Умный и рассудительный. Корректный, воспитанный.

Я сидела на крыльце, наслаждалась чистым сосновым воздухом, красавицей гортензией, которая только что зацвела, ярким цветником.  Мысли в голове текли тихо, спокойно.

Но недолго. На сосны за забором высадился шумный десант из трех белок. Они носились друг за другом, цокали когтями по коре, перепрыгивали затяжными прыжками с ветки на ветку. В общем, резвились вовсю. Чем чрезвычайно сердили маленького охотника Персея. Он поднял такой лай, что разбудил девчонок и прогнал-таки белок.

Все пришло в движение и очарование тихого безмятежного утра исчезло.

В этот день уезжал внук соседки, моей подруги. Он гостил у нее полтора месяца и улетал домой, в Питер.  Внучка дружила с мальчиком, они вместе провели все это время.

Аня моя немного нервничала, а уж что было на душе у бабушки, которая видит внука раз в год, можно было только догадываться.

Когда проводили Костю, доброго и справедливого мальчика и шли к своей даче, из-за поворота на другую улицу показалась девочка. Аня узнала ее. Это была Катя, Анина подружка, которая уехала с родителями в Калининград и приезжала на лето к бабушке. Эта встреча была очень кстати. Внучка моя немного отвлеклась, хотя вспоминает Костю очень часто.

День набирал обороты, и все потекло своим чередом. Я возилась в огороде. И тут дочь сказала, что ночью в какой-то момент услышала, что Майк дышал тяжело и часто. Решили, что жарко и надо понаблюдать за ним.

Часа в три дня Аня прибежала домой и стала просить мать пойти на станцию, смотреть на поезда. Потом они вместе решили покататься на электричке. До вокзала и обратно. Т ак и сделали.
 
Я осталась с собаками одна. Маленький Персюша проводил девчонок и улегся в тени. А Майк. Он последнее время плохо переносит, если кого-то из нас нет рядом. Он сел у калитки и стал смотреть сквозь штакетинки на дорогу.
 
Пошла в клубнику. Снимала с грядок солому, удобряла их щедро, от души, рыхлила и снова закрывала свежей соломой. Где нужно, подсаживала новые кустики. В общем, работала в свое удовольствие.

Светило солнце, вокруг дачи стояли высоченные сосны, воздух был чистым, и все было хорошо.

Мама с дочерью поехали прогуляться, и мне было спокойно от этого. Персей мирно спал и только Майк, уставший, прилег, но не спал. Он ждал. Дома были не все. Он переживал и дышал часто.
 
Именно тогда у меня где-то глубоко, глубоко внутри шевельнулась тревога. Неосознанная.

Я вернулась к своей клубнике, сделала еще грядочку и поняла, что сильно устала. А тревога внутри потихоньку стала поднимать голову.

Села на крыльцо отдохнуть, надела домашние шлепанцы и решила, что больше сегодня не пошевельну и пальцем.
 
Девчонки ехали домой, Майк ждал их уже лежа, уставший, полусонный. И рядом я. Никакая.

Внезапно и как-то резко солнце исчезло. И все замерло. Не шевелилась ни одна веточка, ни один листочек. Даже птицы замолчали. Воцарилась тишина.
 
Я сидела и думала только об одном. Мысленно просила, чтобы дождь дал добежать моим девочкам до дома.

Так и получилось. Впритык. Не успела дочь закрыть за собой калитку, как хлынул ливень. А Майк, я думала, выпрыгнет из шкурки. Там было все, улыбка, танец , желание обнимать и целовать. Радость, только радость затопила его. И потом еще долго мой пастух не мог успокоиться.

Когда внучка подошла ко мне, начала громко смеяться. «Бабушка, ну ты что?» – повторяла она, показывая мне на ноги. Я посмотрела и увидела, что нацепила разные тапки. Так устала.
 
Хохотали уже в доме. На улице было страшно. Гром рычал громко, часто. Молнии сверкали по всему небу. Шел ливень. Стеной.
 
Большая яблоня под окном ходила ходуном. В какой-то момент я увидела, как с запущенной дачи соседа, с сарая что-то полетело к нам в огород. И накрыло грядку с помидорами и перцами.

Персей спрятался под стол, трясся толстеньким тельцем. Он очень боялся. А Майк вытянулся вдоль кухни и спал.  Наконец-то все его родные были рядом. А стихия ему была не страшна. И не важна. Даже дышал спокойно и не часто.

Я тоже радовалась, что все дома. Начала стряпать котлеты. И тут отключили свет.

На улице все бушевало, летало, металось и лилось. И было ощущение, что наш большой и основательный дачный дом, как курица наседка, расправил крылья, обнял нас и укрыл от непогоды. От больших и малых неприятностей.

Было ощущение защищенности и покоя.

Где-то через полчаса все закончилось, и мы отправились смотреть нанесенный нашему хозяйству урон.

Вся картошка лежала вповалку. Огромный подсолнух, двухметровый красавец, самый крупный из пяти, был вывернут с корнем. Лук как будто втоптали в землю. Помидоры и перец были изломаны и прихлопнуты досками. А яблоня сиротливо шевелила пустыми ветками. Почти весь урожай разметало по огороду.

Каким-то чудом, кое-как я дожарила котлеты. Свет отключали несколько раз. И когда мы сели ужинать, электричество отключили окончательно. Позже мы узнали, что недалеко от нас несколько больших деревьев упали на линию и порвали провода. И дали свет только к вечеру следующего дня.

Поужинали при свечах и легли спать. Аня уснула быстро.

А мне вдруг стало некомфортно. Темень обступила со всех сторон, и мне не стало хватать воздуха. Зажгли свечку, поставили возле меня. Стало полегче.

Пока возились, вставали, ложились, как-то упустили из вида Майка.

А ему меж тем было не здорово. Он не мог спать, не мог улечься и дышал. Плохо дышал, с каким-то всхлипыванием и бульканьем. И часто.

Надо сказать, что у нашего Майка диагностировано серьезнейшее заболевание сердца, свойственное крупным породам собак и, к сожалению, немецким овчаркам, в том числе.

Мы с дочерью прислушивались к частому и такому тревожному дыханию. Открыли входную дверь, чтобы он дышал озоном, и ему было бы прохладнее.

Часы показывали половину второго ночи, когда мы поняли, что ждать нечего.

Пока я дозванивалась в клинику круглосуточную, дочь разбудила внучку. Та не издала ни звука, только сопела и натягивала джинсы, хлопая совершенно сонными глазками.

Погасили свечу, вывели собак, ребенка. Загрузились в машину, нашу боевую подругу и помощницу. Машину моего мужа, который оставил нас слишком рано. И погнали.

В машине было прохладно, но печь не включили, чтобы Майку было полегче. Анька держала на руках Персея, и ей не было холодно.  Дорога до клиники по навигатору должна была занять около часа.

По дачному поселку ехали быстро, собирая по пути все ямки и колдобины. Молчали, Только Настя, девочка моя приговаривала: «Потерпи, Машенька, потерпи, пожалуйста».

В клинике были в три. Аня и Персей спали в машине.
 
Ждали не очень долго. Нас приняли, послушали, сделали рентген. Похвалила врач, что не стали ждать до утра. Тем самым помогли избежать начала отека легких

Дали парню нашему успокоительное, большую дозу мочегонного. Понаблюдали час и отпустили домой.
 
Настя часто отлучалась к машине с Аней. В какой-то момент увидела, что Аня прижимает к себе Персея и плачет. Проснулась и испугалась.

Когда сели в машину, поняли, что можно выдохнуть. Ненадолго, до приема нашего кардиолога. Было видно, что Махе полегче. Отлегло. Всем.

Ехали молча. Уставшие, не выспавшиеся.
 
Светало. Я думала. О том, что мы обычная семья, не до конца оправившаяся от большого горя – потери мужа, отца, дедушки. Урезанная болезненно. Неправильно.

Мы всегда были за его спиной и всегда в безопасности.

А теперь. И сразу перед глазами картина отъезда в клинику. Кто-то скажет – да ну, собака же. Скажет, скажет.

Ну и пусть. Нас всего пять. Думала про Аню, вредную и капризную. Но она ни издала ни звука, не проявила даже тени недовольства. Она поняла и приняла важность момента.

Персей так хотел помочь, что на время превратился в грелку и няню одновременно. Даже Майк притих в машине и только смотрел своими умненькими глазками.
 
Дочь, которая после такого ливня ринулась в сложный и опасный путь.

Думала я и о том, что мы просто курицы. Живем, как можем. Делаем свои ошибки. Регулярно.

Но в этой истории я очень горжусь своей семьей. Показательной истории.

Приехали домой, прогуляли собак и легли. Только успокоились, и Настя вспомнила, что во время урагана и ливня, когда не выдержали и гиганты, на боковинке качели выстояли два легких горшка с мелкими цветочками. Как будто непогода обошла их стороной. Они только слегка покачивали тонкими веточками, как бы бросая вызов стихии. Настя поднялась и стала смешно показывать, как непокорные цветы веселились под аккомпанемент урагана. Потом вспомнили, как я сидела в разных тапках. И новый взрыв хохота.

Длинный получился день.  Насыщенный.