Колодец

Пётр жил один уже лет десять, с тех пор, как умерла жена. Деток у них так и не случилось, зато случилась большая любовь на всю жизнь. Скучал он без своей Алёнки, да что уж тут поделаешь…
А ведь был Петя экономистом, да весьма толковым, занимал должность финансового директора на крупном заводе. Да нужно ли это человеку, если половинка твоя тебя покинула? Уволился он, сдал свою городскую квартиру в аренду, купил хутор у чёрта на куличках за копейки, завёл огород, козу, кур — и жил, как мог. Хуторок был старый, но места очень красивые. Леса, озеро рядом, природа... Пришлось Пете колодец себе копать. Без воды — никак.
Хотел было нанять людей, но никто так далеко ехать не согласился, а среди местных, деревенских умельцев не нашлось. Ну, сам — так сам. Не привыкать. И вот уже год как у Пети была чистенькая водица. Доставал он её сначала по старинке: ведро, цепь, всё как положено. Потом насос себе прикупил со шлангом. Думал провести воду в дом, а потом плюнул. Если бы для жены — другое дело, а сам и так обойдётся.
Колодец получился добротный, хоть и пришлось поработать. Именно с него и начались у Петра неприятности.
Сначала приснилась ему покойная Алёнка. Улыбаясь  улыбкой Моны Лизы, босая, с распущенными длинными волосами, Алёнка манила его к колодцу. А потом, загадочно улыбаясь, сказала:
 — Оттуда, Петенька, я за тобой и слежу.
И прозвучало это зловеще. Пётр проснулся в поту. Как бы ни любил он свою покойную жену, но очень не хотелось, чтобы покойница за ним следила. Тем более — из колодца.
После этого Алёнка начала приходить в тревожных снах почти каждую ночь. И сломался насос. Петя съездил в ближайший город, сдал насос в ремонт и купил ещё один. Новый насос не проработал и двух дней. Старый ремонту не подлежал. Петя купил и поставил ещё один насос.  Потом ещё один, и ещё. Насосы категорически отказывались работать в колодце. Надоело всё это хуже горькой редьки. Доставая из колодца очередной сломанный насос, Петя в раздражении воскликнул:
— Да чего ты хочешь, холера, что тебя не устраивает!?
«Тебя, тебя, тебя» — повторило эхо. В колодце что-то зашуршало, будто гигантская змея поворачивалась и под тихий плеск воды, медленно вытянулось щупальце.
Ну, всё, подумал Петя — вот я и рехнулся. Башню снесло, с катушек съехал, шарики за ролики зашли, одним словом – сошёл с ума, да ещё и с галлюцинациями. Уже щупальца мерещатся. Наглая галлюцинация весьма приличных размеров и цвета ночного неба развернулась, хмыкнула — и неожиданно низким мужским голосом протрубила:
- Девственницу!
Петя, в глубине души, понимал, что щупальцу говорить нечем. Ни рта, ни других мест, которые издают звук, у него не было. Это только убедило беднягу, что двинулся он весьма основательно.
Сходить с ума — так сходить. И Петя заговорил с щупальцем:
- Какую ещё девственницу!?
Щупальце возмущённо качнулось и надменно заявило:
- Жертвоприношение хочу! Девственницу!
Петя даже возмутился — уж больно наглая у него галлюцинация.
- А не слишком ли?
Щупальце грозно подалось ближе и, повысив голос, выдало Петру целый список своих обид. Представилось оно Хранителем колодца. И очень не нравилось Хранителю, как шумит проклятый насос. Ни сна, ни отдыха измученной душе. Только закимаришь — а он вибрирует, гудит, воду откачивает слишком быстро. Вот и потребовал Хранитель жертвоприношение, а то останешься, Петя, без воды. Такие дела.
Петя почесал затылок. Ну, жертвоприношение так жертвоприношение.
- Курицу будешь, бедолага?
- А она девственница? — засомневалось щупальце.
- Конечно, — поручился Петя за курицу. Да и когда бы она успела? Лежит замороженной тушкой в морозилке, ей не до греха.
— Ладно, неси, — милостиво согласился Хранитель.
У Петра появилось развлечение. Каждый вечер он разговаривал с галлюцинацией - щупальцем, обнаружив в нём вполне неплохого собеседника. Хранитель был наивным, как ребёнок, удивлялся самым простым вещам и норовил всё потрогать. И всё время требовал жертвоприношений. Петя совал ему то рыбу — девственницу, то куриные ножки — естественно, девственные. Однажды в дело пошли тушёные с картошкой грибы. Щупальце благодарно принимало всё — даже смородину и молоко. Но каждый раз подозрительно интересовалось — а невинна ли жертва? Петя хихикал про себя, уверенно кивал и всучивал наивному Хранителю очередную помидорку.
А тот рассказывал немного и про ТОТ свет, и про то, что колодец — граница между миром живых и миром мёртвых, канал связи между потусторонним и земным, и про воду из трёх колодцев, которая обладает чудесной целебной силой. И как можно вызвать дождь и говорить с мёртвыми. Про то, что колодец связан со всеми водами. Много интересного узнал Петя.
Жизнь заиграла новыми красками, Алёнка перестала сниться, да и вспоминать её Петя стал без той тоски и грусти. Иногда даже рассказывал Хранителю какие-то забавные моменты из своей семейной жизни.
Вообще, быть сумасшедшим оказалось не так уж и плохо.
В очередной долгий летний вечер до самой темноты Петя развлекал свою галлюцинацию армейскими байками и даже пытался выпить с ней на брудершафт.
Пошёл он спать довольный и улыбчивый, в хорошем настроении и уснул, как младенец, стоило только голову на подушку положить.
А вот проснулся внезапно — от пронзительных криков. Кого это нелёгкая занесла на безлюдный хутор!? Петруша вскочил,  впопыхах, под протяжные крики, натянул штаны, кое-как попал ногами в шлёпанцы и выскочил во двор.
А там перед ним предстала удивительная и абсурдная картина, какую только в кино и можно увидеть.
Дверцы колодезного домика были распахнуты настежь, а из колодца, как две змеи, торчали два щупальца. Каждое из них сжимало возмущённое человеческое тело. Тела болтались в воздухе и издавали жуткие крики.
 -Да что тут происходит!? — попытался перекричать их Петя.
- Жертвы! — радостно отрапортовало правое щупальце.
- Девственницы! — подтвердило левое.
Петя рассердился не на шутку.
- Брось немедленно эту гадость! Что ты, как ребёнок, всё в рот тянешь. Это вовсе не девственницы. А ещё, может, заразные какие. Ты мне всю воду этими испортишь.
-Не девственницы!? — щупальца искренне расстроились и превратили две туши ночных воришек в неопознанные летающие объекты.
Тела с дикими криками скрылись из виду. Петя прислушался, злобно натягивая штаны повыше. Похоже, ночные гости не слишком пострадали. Вдали затихал мат и хруст сломанных веток, и хутор снова погрузился в тишину.
Щупальца грустно покачивались над колодцем, на небе светила полная луна, у Пети замёрзли ноги, он жалобно вздохнул и пошёл за свиным окороком. Щупальца, которые раздвоились на Петиных харчах, нуждались в утешении.
С утра приехал участковый. Кажется, что пострадавшие от Хранителя воры имели наглость ещё и в милицию заявление накатать. Петя округлил глаза, сказал, что ночью слышал шум, но пока оделся и вышел — уже никого не застал. Участковый внимательно осмотрел двор без признаков разрушения, Петю — без ран и синяков, тяжело вздохнул, дал хозяину хутора расписаться в протоколе и отбыл.
С этого дня потянулись на хутор деревенские, под разными предлогами пытались то во двор зайти, то просто шатались рядом.
Эти визитёры раздражали обоих жителей хутора. Хранитель вынужден был меньше есть, потому что Пете было сложно выбрать момент для очередного жертвоприношения, а Петя лишился собеседника. Трудно разговаривать с колодцем на глазах у любопытных. Так и в психушку можно угодить. И длилось бы это ещё долго, если бы не ночь на Ивана Купалу.
Голодать Хранителю ой как не понравилось. Поэтому в эту ночь решил он деревенских зевак приструнить как следует. Долго выпытывал у Пети, много ли среди деревенских девственниц. Петя держался как партизан на допросе. Всё отрицал. По его словам, более распущенных людей, чем местные жители, ещё поискать надо. И начинали они грешить чуть ли не с колыбели. Конечно, было немного стыдно за ложь, но так хоть Хранитель не позарится на деревенских жителей в качестве жертвоприношений.
В ночь на Ивана Купалу Пётр мирно спал, местные тоже Летнее солнцестояние не праздновали. Венки не плели, через костёр не прыгали, Живую воду не набирали. Забыли, что предки завещали. Зато по кустам да возле озера вокруг хутора шастать не забыли, черти. Ну, ничего, сейчас отучит их Хранитель любопытничать.
В эту ночь через колодец мог Хранитель пройти прямёхонько к любой воде. Щупальца беспокойно тёрлись друг о друга в предвкушении. Опустившись на дно, Хранитель в мыслях представил себе берега озера, заросшего тростником, корни деревьев, спускающиеся в воду, блики лунного света на воде. И всплыл точно возле недавних визитёров. Мало им было давешнего полёта — ещё захотели. Сидят в темноте, спиной к озеру, за кустами спрятались и за хутором наблюдают. Да ещё и девушку какую-то с собой притащили. Хранитель вытянул свои щупальца на берег и тихонько постучал по плечику ближайшему парню.
Тот застыл всем телом, потом медленно повернулся, широко разинул рот, но закричать уже не успел, потому что был мгновенно втянут под воду. Пока Хранитель тащил его колодцами, воды парень наглотался вдоволь, зато и протрезвел. Щупальца выпихнули его из заросшего пруда километрах в тридцати от деревни. Пока парень откашливал воду да в панике отползал от пруда подальше в полной темноте, низкий мужской голос негромко посоветовал:
— Держись от хутора подальше. И остальным передай. А в следующий раз отдам тебя русалкам — любят они утопленников.
Тут у парня прорезался голос, и с громкими криками он ломанулся через ближайшие кусты. Слишком уж страшным выдалось его путешествие под водой, в темноте, да и голос — жуткий. А про щупальца и вспоминать не хочется.
Если кто-то подумал, что на этом Хранитель успокоится, то глубоко ошибался. Люди должны были ответить за голодные денёчки. Вернувшись на берег озера, Хранитель не церемонились с остальными двумя выпивохами. Пока он разбирался с первым, оставленная наедине парочка занялась делом нехитрым, но увлекательным.
— Грешшшники! — зло зашипел Хранитель, возвышаясь над ними двумя разъярёнными змеями, — Вон!
И вслед голым ягодицам неслось:
— Ещё раз увижу — съем!
Оставшуюся ночь голодные щупальца шныряли по разным деревенским прудам и колодцам, подкарауливая неспокойный деревенский люд. Вот, казалось бы, ночь — сиди дома, балда, спи. Ан нет, то им в лес, то по дрова. Шипел Хранитель страшным голосом — впрочем, ночью, в темноте любой голос покажется жутким. Один мужик с дружками в сарае пил, чтобы жена не застукала, вышел справить малую нужду — а тут голос из пруда. Хорошо, что штаны успел стянуть, а то неприятность бы вышла. Напахался Хранитель, как раб на галерах, и пошёл отдыхать к себе.
А работал он не зря. Утром деревенские, собирая мокрых и поседевших односельчан по кустам, решили больше в хутор не соваться. Так с тех пор его и прозвали — "Чёртов хутор".
А Петя жил долго и счастливо, женился на докторше, детей родил, сад вырастил, а потом умер.
А Хранитель? А что Хранитель — он создание бессмертное. Зато и Петю ТАМ дождался.
Хорошие собеседники на дороге не валяются — даже на том свете.