Как мне повезло не стать богатым... Часть 4

 
       КОЛЯ МАЛЕНЬКИЙ


 Я уже упоминал ранее в своём рассказе, что пробовал анализировать "астрологическую принадлежность" соискателей на должность моего грузчика; людей- Тельцов я среди них практически не встречал. Знак Тельца- очень основательный и материальный, достаточно сильный и выносливый. Люди, родившиеся под этим знаком, как правило, сами в состоянии организовать своё благополучие, и редко выступают в качестве подобных рабочих. Грузчик Коля-2 не был исключением, потому что работа у меня являлась только одним небольшим моментом в общем объёме всей его занятости. По факту, он был грузчиком продмага рядом с рынком, но, в то же время, имел возможность успешно сотрудничать с моим предыдущим Колей на территории всего рынка, с такой же большой тележкой, доставляя грузы продавцам в киоски. Это было возможно потому, что в магазине работы у него было мало, а, кроме того, руководила этим магазином его супруга. От своего предыдущего Коли я был наслышан о его помощнике, и нельзя сказать, чтобы эти отзывы очень обнадёживали меня. Во- первых, это был тот самый Колин напарник по знаменитой рыбалке, откуда Колиной жене пришлось такелажным грузом доставлять в город мертвецки пьяных рыбаков, вместе со снастями. Во- вторых, из рассказов того же Коли я узнал о случае, когда его напарник (кстати, владелец не автомобиля, а велосипеда), будучи навеселе, столкнулся с машиной, и, вдобавок к полученным ушибам, отведал ещё тумаков и от владельцев авто. Также я узнал ещё об одном факте рукоприкладства по отношению к моему новому рабочему. На этот раз его "угостил" хозяин киоска, куда он вёз хурму, и по пути умудрился опрокинуть её с тележки. Ещё пару случаев, поведанных мне моим креативным грузчиком- информатором, были связаны с женой Коли- маленького, который якобы являлся подкаблучником, и шёл на поводу у охочей до спиртного супруги, спаивавшей его, и частенько отправлявшей в магазин за водкой. Также Коля рассказал вообще о неприглядном случае, когда он решил подработать в магазине жены своего напарника.  По его словам, последняя внаглую предприняла попытку не заплатить ему заработанные деньги,  причём, с ведома мужа- моего теперешнего работника. В общем, было очевидно, что заочная характеристика Коли- маленького изобиловала отнюдь не позитивными моментами. Но, в то же время, сам он неизменно производил на меня вполне хорошее впечатление. Когда я посмотрел его гороскоп, я понял почему. Практически во всех ключевых позициях натальной карты моего нового помощника стоял знак Тельца, который был одним из главных знаков и в моём гороскопе; да и все остальные аспекты его сущности  как бы повторяли мои основные планеты. Исключение составлял только лунный знак- он приходился на промежуточный период между Близнецами и Раком. В один из первых дней нашего сотрудничества я решил уточнить этот момент, и, под каким-то предлогом спросил у Коли о времени его рождения (так как Луна довольно быстро движется по созвездиям, для более точного определения её положения в гороскопе данного человека, нужно знать точное время его рождения). "Я родился днём, в пятнадцать минут третьего,"- неожиданно быстро ответил мой помощник, и его сообщение вызвало у меня двоякое чувство. Во- первых, меня приятно удивили такие определённость  и собраннность, что, в общем-то, характерно для людей- Тельцов, в чем я не раз имел возможность убедиться. С другой стороны, такое положение Луны в гороскопе Коли (3 градуса Рака- то есть, начало знака Рака, с влиянием предыдущего знака Близнецов) слегка настораживало. Дело в том, что я, планируя те, или иные события, всегда стараюсь сверяться с положением планет на данный отрезок времени- это иногда (если удаётся удержать информацию в памяти) даёт мне шанс избежать неприятностей, перемещая наиболее значимые дела в наиболее благоприятный, по отношению к основным планетам моего гороскопа,  отрезок времени. И вот эта пятидневка (или около этого), за которую Луна проходит по зодиакальным  знакам Близнецов и Рака, стабильно является для меня весьма сложным периодом, когда все благие намерения таковыми и остаются, всё идёт наперекосяк, задуманное куда-то уплывает, и растворяется. Но тогда я не особо придал значение этому факту, зная, что лунный знак, в первую очередь  важен для женского гороскопа. Да и сильное положение в карте моего работника близкого мне знака Тельца обнадёживало. В целом же, гороскоп Коли делал его довольно самобытной натурой. Неторопливость, основательность, молчаливость, и какое-то погружение в себя- эти черты характера где-то импонировали, но иногда вызывали чувство неловкости, так как было сложно понять, что чувствует, и о чём думает этот человек, и не является ли это чем-то предосудительным по отношению к тебе самому. Но, когда я заговаривал со своим помощником, он тут же оживал, и отвечал охотно, с известной долей остроумия и находчивости. Коля хорошо владел словом, и его речь была довольно изобретательной и лаконичной. На вопрос, есть ли у него автомобиль, он просто ответил: "Велосипед. Два литра борща на сто километров пробега." По году рождения Коля был Петух, и это всё- таки придавало ему некоторой живости, всегда с долей иронии и юмора. Также мой грузчик оказался студентом- заочником местного аграрного университета. Как и "Коля- большой", он был родом из сельской местности, и такая специализация выдавала его склонность к естественной жизни,  так свойственной людям-Тельцам. Во- вторых, в отличие от своего собрата по погрузочно- разгрузочным работам, мой помощник явно задумывался над своим будущим, понимая, что его тележка, одновременно с получаемым доходом отнюдь не прибавляет ему здоровья; а преклонные годы были уже не за горами- на момент начала нашей совместной работы Коле уже перевалило за сорок. Внешне мой грузчик выглядел совсем не гигантом. Он был не высокого роста, не широк в кости, и это придавало его фигуре какую-то миниатюрность, хотя физически Коля был явно силён- я видел это по той лёгкости, с которой он аккуратно и выверено устанавливал унитазы и тумбочки. Его лицо тоже было небольшим, слегка вытянутым, и, обычно, без следов какого- либо выражения на нём. Отсутствие морщин, кругов под глазами, и, вообще, свежесть подсказывало, что обладатель такого лица избегал всего, оставляющего следы на коже- нервных перегрузок, негативных эмоций и регулярных возлияний алкоголя. Работал мой новый грузчик легко, и даже как-то играючи- красиво. Всё у него ладилось, тяжёлые предметы непринуждённо поворачивались в его ловких руках. Установив витрину буквально в течении нескольких минут, он окидывал оценивающим взглядом сделанное, и, уходя, делал руками пару каких-то аккуратных жестов, что читалось примерно так: "Ну, тут всё в порядке,  красиво." После мрачного, тяжеловесного Серёги, с его тягостной медлительностью, наблюдать сейчас такую картину было явным удовольствием. Вообще, работая первые дни с Колей, я ощущал едва ли не эйфорию. Только сейчас я осознал, какое тяжёлое и гнетущее ощущение я испытывал, находясь рядом с моим полудепрессивным, вечно чем-то недовольным "рублём", с его извечными причитаниями о низкой зарплате. Как и работая с предыдущим Колей, я вновь остался один со своей витриной, и теперь почти наслаждался этой свободой. Да и в материальном плане я почувствовал большое облегчение. Надо мной теперь не висел груз заботы о том, что продаж, увеличивающих зарплату моего ненасытного работника,  может и не быть. Теперь никто завистливым взглядом не сопровождал процесс  мелких продаж, на которых нельзя было "поживиться". Всё, что я мог без усилия поднять, я сейчас продавал сам, не привлекая грузчика- это было ещё одним плюсом к моему благосостоянию. Ну, и, конечно, главное- я теперь не должен был платить ставку за простое присутствие, и это существенно оптимизировало графу моих расходов. Коле я платил совсем небольшую сумму за работу по установке- складыванию витрины, и, соответственно, за отпущенный им товар. Из минусов оставалось только неудобства "приходящего грузчика", но с этим я уже имел опыт справляться, хотя с первых же дней работы с новым помощником я заметил, что той прыткости, и умения болеть за чужое, которые были у "большого Коли", у него не наблюдалось. Этот человек никогда бы не бросил гружёную тачку посреди рынка, чтобы лететь ко мне, где у витрины уже ждали часто нетерпеливые покупатели. В характере Коли- маленького вообще не было места спешке, суете и непоследовательности. Он не перегружал свою психику обещаниями успеть в несколько мест сразу, и не приступал к новой работе, не выполнив предыдущую. Поэтому дожидаться теперь прихода грузчика  мне иногда приходилось достаточно долго, за что я на первых порах пытался упрекнуть Колю, пока не понял, что это бесполезно. Ничем нельзя было нарушить его размеренность и спокойствие. Тем более, и он, и я понимали ситуацию: я был у Коли одним из нескольких в списке клиентов, и, в принципе, мог быть заменён кем-то ещё- дефицит адекватных грузчиков уже ощущался; мне же заменить такого человека было некем. Вскоре я понял, чем ещё отличался грузчик Коля- маленький от "Коли- большого" (которого мы за глаза стали называть "шеф"). С первым Колей у нас не было оговорено чётких расценок, и я платил ему где-то "на глазок", учитывая тяжесть груза, количество проданного, и тому подобное. Коля-2 сразу дал мне понять, что устанавливается твёрдая такса- одна тачка должна стоить столько то. И не важно,  заработаю я что- либо при этом,  или нет. А ведь у меня, вполне естественно, было много подсобной работы- что-то подвезти со склада, погрузить брак; всё это теперь должно было оплачиваться по таксе. Бесплатно мой грузчик мог разве что принести пустую упаковку со склада, и то, этого иногда приходилось ждать по часу- легче было сходить самому. При таком раскладе, без твёрдых расценок оставался только один момент- разгрузка товара, прибывшего на склад; поскольку сантехники всегда было разное количество единиц, я за эту работу, как и предыдущим помощникам, платил Коле навскидку, учитывая все нюансы.
Как и раньше, ещё одним способом увеличить свой заработок у меня, был подвоз товара покупателям к машине. Этот вопрос мой новый помощник решал со свойственной ему основательностью, отдалённо напоминавшей откровенное вымогательство. Человеком смущающимся, либо стеснительным  назвать его точно было нельзя. Из любой ситуации с участием денег Коля умел извлекать максимальную выгоду. И в этих моментах очень хорошо просматривалась позиция Луны в его гороскопе- вот те три градуса Рака- знака, часто склонного к стяжательству, в чём я имел возможность сполна убедиться за время работы у меня Серёги- Рубля. Ситуация с выколачиванием денег за "дальний подвоз" с клиента всегда происходила у меня на глазах, и неизменно несколько смущала меня; выглядело это примерно так. После оплаты покупки я вызывал по телефону Колю, и наступала пауза, которую я старался чем-то заполнить, так как ощущал, что покупатель слегка волнуется. Я вполне понимал ход мыслей моего клиента. Сейчас он должен будет вручить свою дорогостоящую бьющуюся покупку какому-то грузчику, от которого неизвестно чего можно ожидать. А если он не трезв, и разобьёт унитаз (или раковину)? Конечно, виновный должен будет возместить ущерб, но кому нужны эти  разборки и проблемы? Я вспоминал, как легко и красиво разрешал все эти тяжёлые сомнения покупателей Коля- шеф, который, даже приходя не трезвый, умел сразу разрядить обстановку своей приветливостью и коммуникабельностью. Но в случае с его приятелем Колей- 2 всё обстояло с точностью до наоборот. Он появлялся в проходе- неторопливый и спокойный, вообще никак не реагируя на присутствие ожидавших(иногда долго) его покупателей, которые с долей тревоги вглядывались в подходящего маленького человечка. Однако, с таким же успехом можно было смотреть на стену. Лицо Коли не выражало абсолютно ничего, и это ещё больше напрягало его потенциальных клиентов. В прохладное время года облик моего помощника делал ещё более скрытным и непонятным капюшон от курточки a la
ку- клукс- клан; плюс, в солнечную погоду Коля носил очки, с жёлтыми линзами в приплюснутой элипсной оправе, что придавало его лицу какое-то хищное выражение. Естественно,  появление такого мрачного персонажа отнюдь не добавляло уверенности ожидающим его клиентам, а Коля, в свою очередь, ещё и нагнетал обстановку своим подчёркнуто- индифферентным отношением. Позже я понял на собственном опыте- таким образом он оказывал пассивное давление на психику покупателей, чтобы легче было брать с них деньги за доставку.
 - Смотрите - грубовато говорил Коля, тыкая унитаз, или раковину клиенту под нос.
 - Ой, да мы вам верим,- обычно начинали лебезить покупатели, интуитивно стараясь растопить лёд в общении с таким неприветливым работником, ведь через минуту целостность их товара будет зависеть от его адекватного поведения и осторожности.- Вы же нам отвезёте?- заискивающе глядя в ничего не выражающие глаза грузчика, спрашивали они.
- Я вывожу только к выходу,- безапелляционно объявлял Коля.
- А если чуть дальше?- вкрадчивым голосом интересовались клиенты.
 - Дальше дорога платная,- бесстрастно отвечал Коля.
В эту минуту я обычно отворачивался, и уходил вглубь киоска; мне было очень неудобно, и я ожидал начала какого- нибудь инцидента. Но мои опасения, как правило, оказывались напрасными. Покупатели покорно интересовались ценой за подвоз, отдавая должное лаконичной деловитости моего обслуживающего персонала. Кстати, цену, в отличие от Серёги, Коля никогда не завышал, и клиенты охотно расплачивались с ним, радуясь, что смогли установить хоть какой-то контакт со строгим грузчиком. Надо отдать должное моему помощнику, иногда он проявлял и вполне человеческое понимание. Однажды он сам предложил отвезти товар мужчине, инвалиду СВО, с костылями- абсолютно бесплатно,  и в любое место.
Вопреки моим опасениеям, в плане алкоголя Коля оказался вполне безопасным работником. Люди- Тельцы обычно морально сильны, и я предполагаю, что он, скорее всего, решил сократить приём спиртного, работая с таким хлопотным товаром. Хотя изредка я замечал, что мой помощник утром был с похмелья. Но это всегда маскировалось подчёркнуто- аккуратными действиями, и жеванием чего- нибудь, убивающего запах перегара. Вообще, с приходом Коли торговля заметно оживилась, хотя, возможно, это было простым совпадением. Его обязательность и ответственность импонировали: отлучаясь в институт, или куда- либо по неотложным делам, он всегда, по- возможности чётко, определял время своего отсутствия, и в такие моменты его подменял, по старой памяти, Коля- шеф. Чуть позже я узнал, что у моего грузчика есть хобби- рыбалка. Причём, не такого формата, как в паре с первым Колей- тогда всё обернулось генеральной попойкой. У Коли имелось серьёзное рыболовное снаряжение, а однажды он отправился с приятелем в Краснодар, где присмотрел для рыбалки моторную лодку по хорошей цене. Во время этой поездки его опять замещал вездесущий шеф, который, однако, весьма критически отзывался обо всех начинаниях и увлечениях моего теперешнего грузчика: "Бл...дь, человек разменял пятый десяток, а занимается такой хернёй.
На х...й ему этот институт нужен? Теперь за корабликом этим поехал, как дитё..." Слово "кораблик", которым Коля обозначал моторную лодку, в его устах звучало довольно забавно. Вообще надо сказать, что оба Коли недолюбливали друг друга, и, за глаза, при мне отзывались один о другом весьма нелестно, в основном, упрёкая своего коллегу в жадности.
После покупки моторной лодки мой грузчик стал регулярно выезжать на рыбалку, по возвращении с которой всегда, с некоторой долей хвастовства (вообще, часто присущего людям, родившимся в год Петуха) рассказывал мне о килограммах пойманой рыбы; иногда он показывал фото своего улова- действительно громадная рыбина в вытянутой руке была едва ли не в половину роста рыбака. Так как своего автомобиля у Коли не было, он ездил на рыбалку с друзьями, которые обычно превращали это мероприятие в обычную пьянку на природе. На вопрос, участвует ли Коля в общем застолье, он просто ответил: "Дядя Игорь, я езжу туда не за этим. Половить рыбу, послушать тишину леса, пение птиц- в этом для меня смысл,  поездки, и колоссальный отдых после рыночного дурдома." Эти откровения моего грузчика очень импонировали мне. Ведь я тоже старался каждый вечер спускаться в район частного сектора, простиравшийся вниз от моей девятиэтажки на несколько километров, чтобы отдохнуть от ежедневной рыночной суматохи. Любовь к природе, с её растительным и животным миром проявлялась у моего помощника ещё в одном примечательном факте. К магазину, где параллельно рынку работал Коля, прибились два двортерьера. Это были небольшие собачонки, покрытые длинной пегой шерстью от чёрной кнопки носа, до кончика хвоста- мирные и спокойные, с забавными мордашками. Коля подкармливал их, и они сопровождали его во всех передвижениях по рынку. И, если где-то появлялась одна из дворняг, или обе- это значило, что через минуту туда прибудет и Коля, толкая перед собой громадную телегу , груз на которой часто заслонял его самого.
С уходом тяжеловесного Серёги, с его постоянным финансовым прессом (а, также и в силу других, внерыночных причин), я стал ощущать, что у меня изменилось отношение к деньгам, и где-то- к процессу торговли вообще. Я чувствовал, что гораздо лояльнее отношусь к покупателям, и всегда иду на уступки, если об этом просят. Ещё позже во мне всё чаще стало появляться уж совсем неуместное чувство стыда, когда мне приходилось брать у людей деньги за проданный товар, особенно, если это были старики. Далее, пытаясь привнести в свою каждодневную жизнь идеи Гурджиева- Успенского, и их системы "Четвёртый Путь", я стал видеть, и слышать себя со стороны; нужно сказать- эти наблюдения у меня восторга не вызывали. Раньше я частенько пересчитывал имеющиеся в наличии деньги, что вполне естественно для человека, постоянно находящегося в процессе торговли. Теперь же желание подбивать суммы и заработки у меня полностью исчезло. Дома у меня была коробочка средних размеров из под детского конструктора Лего, куда я и складывал деньги, придя с рынка. Я знал, сколько там примерно денег, но пересчитывал их редко- когда предстояла закупка товара, и то, стараясь уделять этому немного времени. Рынок становился мне всё менее интересен, а вместе с этим я испытывал некоторую холодность ко всему, связанному с процессом торговли. Наглядным примером этому была история с моим смартфоном. Поскольку он имел внушительный размер, летом, когда на мне были только брюки и тенниска, ложить его было решительно некуда. В основном, телефон валялся на тумбочках в киоске, или я носил его в руке. В результате,  однажды он упал в унитаз,  разбилось защитное стекло. Во второй раз телефон оказался уже в рыночном унитазе с водой, и я едва не попал на дорогостоящий ремонт. Когда, наконец, он упал на асфальт у меня из подмышки (я в этот момент открывал склад), стало понятно, что нужно что-то предпринимать. Все рыночные продавцы давно решили эту проблему, повесив через плечо сумочку на ремне, в которую было удобно и складывать, и доставать всё, что нужно- телефон, деньги, ключи. Но мне этот вариант почему-то очень не нравился. Однако ситуация с телефоном подтолкнула меня к решению всё- таки приобрести чудо- сумку, но уже на следующий день я отнёс её обратно в магазин. Этот безусловно практичный рыночный предмет произвёл на меня впечатление какого-то ошейника, сковывающего движения, и,  вообще, ограничивающего мою свободу. Кстати, после этого случая мой телефон стал вести себя более дисциплинировано, в плане несанкционированных перемещений, и я даже вставил новое защитное стекло, без царапин и сколов.
Так, отторговав тёплые лето и осень, мы вступили в зиму, и с приходящим грузчиком мне было работать куда спокойнее. В морозные дни я оставался дома, да и простуды традиционно преследовали меня; и теперь я не беспокоился, что мой рабочий сидит без зарплаты. Во- вторых, как и с Колей- шефом, с моим теперешним работником у нас была договорённость: если мне звонили клиенты (зимой я активно раздавал свои визитки), он отпускал товар со склада самостоятельно. Коле я полностью доверял, впрочем, как и почти всем его предшественникам.
Новый весенний сезон встретил всех значительным удорожанием жизни. Цены повсеместно поползли вверх, и каждый на своём месте старался как-то компенсировать возросшие затраты, чтобы сохранить прежний уровень жизни. В рыночной среде это вполне удавалось тем, у кого вообще не было, или была слабая конкуренция. В число последних попадали и оба Коли- грузчика, которые каким-то образом сумели стать едва ли не монополистами в своём промысле. Они обслуживали кучу клиентов, постоянно координируя свою работу, и подстраховывая друг друга. Я знал, что в последнее время их заработки стали значительно выше за счёт клиентов, получавших товар (в основном, одежду) оптом из Москвы. В часы разгрузки московского товара оба Коли бросали все остальные дела, и их можно было видеть с большими тележками, доверху гружёными громадными тюками с одеждой. Поскольку оба работника не отличались высоким ростом, издали казалось, что тачки каким-то фантастическим образом движутся сами- грузчиков просто не было видно из- за объёмного товара. Также в числе спецклиентов моих работников- бывшего и теперешнего- были продавцы колбасных изделий, со второго этажа рыночного павильона. Мне приходилось видеть, как оба Коли таскали на второй этаж далеко не лёгкие ящики с колбасой, ветчиной и прочими яствами. Было очевидно, что цена за такие услуги, учитывая финансовые аппетиты моих грузчиков, была максимально высокой. Однажды Коля- шеф, у которого язык очень плохо держался за зубами, поведал мне, что в один из напряжённых дней его напарнику, ввиду каких-то форсмажорных обстоятельств, пришлось одному обслуживать всех многочисленных клиентов, включая выгрузку московского оптового товара. Нагрузка оказалась очень большой, но игра стоила свеч- в тот день Коля- маленький заработал пятьдесят шесть тысяч рублей. Понятно, что в изменяющихся таким образом обстоятельствах работа у меня для моего помощника становилась всё менее интересной. К тому времени магазин, где он работал грузчиком, закрыли; теперь полем его деятельности был рынок, предлагающий всё более заманчивые предложения в виде хороших, и очень хороших заработков. Я стал замечать, что Коля, и самого начала нашей работы не особо спешивший ко мне в случае необходимости, теперь и подавно не торопился. Однажды я прождал его с клиентом около двадцати минут, так как он развозил прибывший московский товар по очень выгодным тарифам. Ещё одним неприятным моментом в сложившейся ситуации была разгрузка товара, прибывшего к нам на склад. Водители "Газелей" всегда торопились, а вот мой грузчик предпочитал не спешить, чтобы не упустить ни одного клиента. В результате создавалась нервозная обстановка, итогом которой со временем стало то, что один из особо прижимистых водителей поднял цены за свои услуги до неадекватного уровня. Мне пришлось отказаться от него, и самому ездить на фирму за товаром, что имело и свой положительный момент, так как этим товаром были те самые унитазы(о которых я уже упоминал), пользующиеся спросом у покупателей, но имеющие весьма сомнительное качество. На базе я имел возможность сам отобрать более менее приличный товар, и привезти его на наш склад, правда, без упаковкок- они были очень громоздкими для легкового автомобиля. При выгрузке эти унитазы предполагалось разложить в соответствующие упаковки, подписать, и этот момент стал ещё одним камнем преткновения в наших отношениях со всё более остывающим к "унитазной деятельности" Колей. Не будет преувеличением сказать, что он где-то саботировал такой вариант разгрузки, называя происходящее "дрочью", с явной неохотой, нечётко выполняя мои указания,  и всем своим крайне недовольным видом создавая нервозную обстановку. Ещё одним усложнившимся методом нашей работы была доставка товара в киоск из прибывшей Газели" (часть груза мы определяли на склад). Привезёные на тележке тумбочки, унитазы и зеркала нужно было распаковать, и расставить по своим местам. И в этом случае мой, ставший со временем очень капризным  грузчик, также напрягал ситуацию, нервно разбрасывая освободившуюся тару по сторонам; губы его при этом шевелились в еле слышных ругательствах. Я чувствовал, что всё это делается
специально, с целью оказать давление на меня. Подобная работа всегда оценивалась мною "на глаз", и Коля таким образом пытался увеличить свою оплату.
С приходом весны и тепла в России объявили начало рыболовецкого сезона. И однажды мой грузчик, придя в киоск, объявил, что теперь по воскресеньям он работать не будет- этот день он посвящает рыбалке. Такая новость меня слегка шокировала, ведь выходные дни традиционно были более насыщенными в плане торговли, и потеря одного из них больно ударила бы меня по карману. Я немедленно высказал свои претензии Коле, который сразу "включил заднюю", и начал лавировать в ситуации,  вдруг сообщив, что его возможное отсутствие только предположительно. Вот тут я и вспомнил о его трёх градусах Рака в Луне; именно для этого, по сути своей аморфного знака была характерна такая расплывчатость, и уход от прямолинейного движения. В тот раз наш разговор так и остался без конкретного результата, но в конце описываемого рабочего дня я слышал, как, складывая в киоск витрину, мой грузчик- психолог, вроде бы ни к кому не обращаясь, вполголоса приговаривал: "На х...й оно всё нужно, пусть, кто хочет, работает", и прочие заклинания; вот так опосредовано воздействовать на психику человека было его коньком. А позже выяснилось, что Коля всё же будет работать в воскресенье, но сокращённым днём, и в его отсутствие на замену выйдет Коля- шеф. Я догадался, что остальные клиенты моего шустрого рыбака- грузчика тоже взбунтовались, и ему пришлось умерить свою прыть.
После весны, с её дачами, огородными работами, и прочими факторами, традиционно снижающими торговый спрос,  наступило более менее стабильное в плане продаж лето. И в конце одного рабочего дня Коля объявил мне, что меняются его тарифы  в связи с тем, что "всё подорожало", и они с "шефом" уже давно работают по новым расценкам с другими клиентами. Теперь я должен был платить "за тачку" в полтора раза дороже. Условия ставились в форме ультиматума: не хочешь- ищи другого. Правда, мне предлагалось подумать, и не спешить с ответом. Новость была не из приятных  и попахивала "синдромом Серёги- Рубля". Так как увеличение тарифов было немалым, я решил немного поторговаться, и мой гибкий помощник пошёл на уступки. Договорились, что новые расценки не затронут зеркала для ванной, и умывальники, как более мелкий товар. На этом мой оппонент быстренько свернул прения, и остался в загадках ещё один, весьма волнующий меня вопрос- оплата за выгрузку товара. Иногда я подвозил своей машиной, допустим, один унитаз, и, в этом случае, было понятно- я оплачиваю подвоз по новому тарифу (хотя и это уже было мне дороговато, так как и за продажу этой же единицы, я тоже должен был заплатить в полтора раза дороже). А если приедет "Газель", с десятью и более предметами, то как быть в таком случае? Если оплачивать в "новом формате" каждую единицу, то набегала, в общем-то, неадекватная сумма- ведь до этого я всегда расценивал выгрузку на вскидку, учитывая, что работа грузчика, по-большому счёту, оплачивается почасово. Так, некоторое время  мы работали в условиях новой ценовой политики, пока однажды ко мне на склад не приехала "Газель" с довольно большим количеством товара. Часть его Коля выгрузил в склад, а остальное возил в киоск. Там традиционно состоялась процедура распаковки, и установки унитазов, тумбочек и зеркал на витрину; в этот раз мой грузчик особенно нервничал, раскидывая коробки по всему проходу между киосками. Было очевидно, что за эту выгрузку он собирается отхватить большой куш. В конце дня я начал подводить итоги, и, в общем-то, не знал, как поступить. Оплачивать каждую прибывшую единицу товара по новому тарифу означало переход на принципиально другую систему оплаты, которая в итоге намного превзошла бы услуги Серёги-Рубля, находившегося со мной в течении всего рабочего дня. И я принял решение просто увеличить  выплату за разгрузку прибывшего товара относительно той суммы, которую за такой объём работы платил ранее. Укладывание витрины в конце того дня прошло в какой-то напряжённой тишине. Прощаясь, я вручил Коле деньги; он небрежно посмотрел на них, и лицо его приняло ехидно- насмешливое выражение: "Это что, за каждую единицу?.."
"Я не считал по единицам,"- ответил я, намереваясь продолжить разговор. Но Коля уже уходил, явно по- театральному разыгрывая обиженную добродетель, и на прощание с досадой махнув рукой. Меня охватила тягостное чувство, с которым я и прожил остаток дня. Я понимал, что где- то допустил ошибку, но и другого варианта развития событий я не видел. На следующее утро я, как обычно, позвонил Коле, что прибыл на работу, и всё с тем же тревожным ощущением стал ожидать его прихода. Предчувствие не обмануло меня. Сопровождаемый своим обычным лохматым эскортом, мой грузчик как- то тихо подошёл ко мне, и, отдавая мне ключи, спокойно произнёс, очевидно, заранее заготовленную фразу: "Дядя Игорь, я у вас больше не работаю."
Позже я посмотрел натальную карту этого момента времени. Венера и Меркурий находились в очень знакомой мне позиции два,  и три градуса Рака соответственно; Солнце было в созвездии Близнецов, но уже уходящих к тому же Раку. Луна- двадцать три градуса Скорпиона, и Марс- семь градусов Тельца. То есть, те три градуса Рака в Луне моего теперь уже экс- помощника, которые смутили меня в начале нашего сотрудничества всё- таки сыграли свою роль; ничего другого в этот день, и этот час произойти просто не могло, как не может измениться извечное движение светил во Вселенной.

       ВМЕСТО ЭПИЛОГА

 На этой философской ноте, я считаю, будет уместным закончить этот рассказ, поскольку далее события переходят в некую реверсную фазу, и на сцене опять появится персонаж из совсем недалёкого прошлого, ещё один носитель пресловутого зодиакального знака Рака, любитель разбавленного спирта и героико- исторических фильмов- Серёга- Рубль; но продержится он у меня меньше года, и сменит его уже слегка заматеревший Коля- шеф, а в эпизодах даже будет появляться гордо ушедший Коля- маленький.  Времена сверхзанятости и больших заработков для моих грузчиков, увы, остались в прошлом, и сейчас то, что могу в плане заработка предложить им я, их вполне устраивает. И все мы по сей день пытаемся выжить  в наступившей суровой действительности, часто напоминающей шоковую терапию.
Иногда я с каким-то тёплым ностальгическим чувством вспоминаю те далёкие смутные, и где-то наивные времена, когда я только начинал торговать на рынке; и в конце каждого дня по ряду ходила простая женщина в переднике, собирая оплату за "место" - иногда это был просто клочок земли, застеленный газетой. Платили, кто мог, остальным прощалось до следующего раза. Так же, на моей памяти и более поздние времена, когда рынок уже заставили киосками, и на том месте, где на ящичках сидели мужички- алкоголики со своим  нехитрым скарбом, теперь располагался целый квартал модулей. Но и тогда ещё в расчётах с торгующими оставалось что-то человеческое. Можно было предъявить в администрацию больничный лист; либо по каким-то другим причинам предприниматель не смог выйти на работу. Такая информация фиксировалась, учитывалась, соответственно , уменьшалась арендная плата. Сегодня всё это выглядит по- детски сентиментальным. Каждый месяц мне вручают небольшого формата листок с пятизначной цифрой и сроком оплаты. Никого не интересует ни ты, ни твой возраст, ни то, сколько дней и по каким причинам ты не смог прийти на своё рабочее место: счёт должен быть оплачен. По- большому счёту, рынок стал зеркальным отражением агонизирующего за его пределами, одичавшего мира. Где убивать людей называется "работой", за которую платят деньги. Где любовь стала делом, потому что ею "занимаются"; часто за эти занятия тоже платят, либо это считается долгом, или обязанностью. Вступая в супружеские отношения, люди предусмотрительно заключают брачный контракт; видимо, мужчина- рыцарь, в прежние века погибающий за честь женщины на дуэли, теперь опасается как бы эта же женщина, за которую он готов сегодня перегрызть горло сопернику, завтра не отобрала у него, в случае расставания, его любимую табуретку (или виллу с бассейном). Весь мир стремительно превращается в большой оголтелый базар, обладающий такими изощрёнными методами оболванивания населения, что обычные рыночные продавцы, с их незатейливыми методами продвижения своего товара, просто отдыхают. Основным занятием огромной массы людей является создание мощного рекламного пресса, с целью впарить простофиле- потребителю какую- нибудь, не заслуживающую доброго слова непотребность, с баснословной прибылью. За всем этим алхимическим шумным процессом совсем не видно людей, действительно что-то производящих. На человека, который не продаёт, не рекламирует, и, вообще, не "крутится", смотрят, как на динозавра мезозойской эры.
На улицах городов иногда можно встретить людей с озабоченными лицами, разговаривающих сами с собой. Ещё полвека назад их сочли бы сумасшедшими. В принципе, это и сегодня недалеко от истины, хотя называется совсем иначе- деловой человек; потому что в его ухо вставлен микронаушник, позволяющий ему на ходу вести безусловно важный коммерческий разговор, не занимая рук, и не останавливаясь. Нигде вокруг- ни на улицах, ни в любых помещениях (магазинах,  больницах, учреждениях), ни в транспорте- невозможно увидеть скучающих людей, глядящих, к примеру, на небо, или на деревья. Всё они неотрывно смотрят в экран телефона. Причём, их внимание настолько одержимо, что иногда они могут,  переходя дорогу, запросто выйти под колёса автомобиля. Иногда кажется, что люди просто впадают в детство. Старые советские обращения "товарищ", "гражданин", "гражданка", позже- "мужчина", "женщина ", "девушка"- постепенно скатились к какому- то детско- ясельному сленгу, и теперь особи мужского пола почти ласково называют себя "мальчиками", женщины, соответственно- "девочками".
Их сияющие лимузины повсеместно именуются "машинками". От всего этого припудрено- инфантильного расслабленного мира определённо веет каким-то лоском, явно почерпнутым из экранных сериалов. Периодически в этом пахнущем дорогим парфюмом обществе невесть откуда появляются, повсеместно повторяющиеся буквально всеми фразы, привнося в облик людей что-то обезьяне- попугайное: "Я вас услышал", "Принял", "Деньги любят тишину", "Дорогой, как крыло от самолёта", "От слова совсем", "Ни о чём", "Хорошего дня". Когда человеку кажется, что он слышит от кого-то явную, с его точки зрения, ерунду, мы обязательно услышим эмоциональное: "В смысле?!"- тем самым им подчёркивается его несомненное интеллектуальное превосходство над собеседником. В случае же, если некто захочет преподнести вам какую-нибудь неприятную для вас новость (например, выудить из вашего кармана побольше денег), вы непременно услышите нейтрально- холодное: "И поверьте- ничего личного."
Создаётся впечатление, что общество, интуитивно ориентируясь на усиленно рекламируемый по телевидению образ какого-то гламурного, едва ли не стерилизованного образа жизни- самоокультуривается, прилизываясь, и надувая щёки. Повсеместно закрываются магазины, торгующие алкоголем, на улицах практически невозможно встретить пьяного человека. В парикмахерскую заходят короткостриженные молодые люди с просьбой ещё что-то остричь; и старательная девушка- парикмахер,  отрабатывая свои несколько сотен, терпеливо порхает над клиентом добрых полчаса, оголяя его затылок, и раскладывая оставшиеся на голове волосёнки в каком- то причудливом порядке. Для причёсок женщин, с их невообразимым окрасом, просто не хватает слов в русском языке. Накладные ногти и ресницы, надутые губы a la Зимбабве, силиконовые груди- всё это, несомненно, должно сделать их привлекательными и желанными...
Что касается рынка, то он, конечно , вдохнул воздуха перемен окружающего мира, хотя, по- большому счёту, радикальных перемен непосредственно в рыночной жизни за истекшие тридцать лет своего пребывания здесь, я не увидел. Да и само время вокруг меня течёт как- то очень быстро и незаметно. Иногда ко мне подходят уже совсем не молодые мужчины,  и неожиданно обращаются ко мне "Батя", или "Отец". И тогда я ненадолго вспоминаю о своём возрасте, чтобы через минуту забыть о нём, потому что
в н у т р и  с е б я  за последние лет, пожалуй, пятьдесят, я не ощущаю никаких изменений. В других ситуациях я время от времени встречаю на рынке людей, много лет знающих меня, и имеющих представление о моей  д р у г о й, настоящей жизни, которой является моё творчество. Часто они поражаются тому, каким образом я зарабатываю себе на кусок хлеба. И тогда у меня вновь и вновь, как иногда и у многих других людей появляется вопрос- а могло ли всё сложиться иначе? Сегодня я ответил бы на него так: и да, и нет. Да, могло, если бы я был  н е  с о б о й;
в те поворотные моменты судьбы,  когда мне, к примеру, категорически не рекомендовали поступать- сначала в театральное училище, затем- в литературный институт... Но возможно ли для человека быть не собой, избежать судьбы, диктуемой нам светилами Вселенной? На этот вопрос я отвечу точно так же: возможно, но для подавляющего большинства людей- чисто теоретически. Потому что для таких изменений требуется многолетняя кропотливая работа, направленная на пробуждение спящего человеческого сознания. Речь идёт не об избавлении от каких-то привычек, смене стиля жизни, и тому подобное. Человек
должен  с т а т ь  д р у г и м и, в принципе, это возможно. Об этом- два моих рассказа, связанных с личностью  Георгия Гурджиева и его эзотерической системой "Четвёртый Путь". Однако, я нисколько не жалею о том, что в моей жизни всё сложилось настолько экзотически.
Во- первых, как это ни странно звучит, но рынок даёт мне свободу для творчества. Потому что, как творческий человек, я делаю только то, чего  н е
м о г у  н е  с д е л а т ь-
то, что переполняет меня, заставляет хвататься за ручку в любом месте, а ночью- включать диктофон, и хриплым сонным голосом шептать в него невесть откуда взявшиеся слова и фразы. Надо мной не висит гнёт невыпущенного альбома, или неизданной книги, которые дадут мне необходимые для существования деньги. Я счастлив тем, что пропускаю через себя, ничего не высасывая из пальца,
н а с т о я щ е е, и считаю честью данную мне возможность сделать огранку этого чуда, чтобы затем безвозмездно передать его людям. Наверное, моя точка зрения покажется странной, и уж точно не современной, но я считаю, что человек, получивший, как дар способность творить, не должен в итоге продавать результаты своего труда. Ведь если мы получаем подарок, к примеру, в день своего рождения, мы же не стремимся продать его на рынке? Поэт, также, как и священослужитель, должен быть беден; его благосостояние, даже предмет его роскоши- возможность с л ы ш а т ь. Увы, повсеместно мы видим совсем противоположное. Однажды на проза.ру я наткнулся на совершенно экзотическое объявление некой эзотерической особы. Активировав ссылку на её рассказ о Гурджиеве, я прочёл примерно следующее: "Ну, что, господа читатели- кто не успел, тот опоздал. С сегодняшнего дня извольте (если хотите отведать эзотерических истин), перечислить на счёт энную сумму."
Я извиняюсь- но это центральный рынок, овощной ряд, только мата не хватает...
Вообще, рынок не вызывает у меня особых отрицательных эмоций, не считая разве что некоторых недолюдей, которых приходится видеть, и где-то даже общаться. Но это частности, а в остальном, я могу с уверенностью сказать- на рынке находится большое количество, в принципе, нормальных людей, в силу тех, или иных перипетий судьбы вынужденных сделать торговлю основным способом заработать себе на жизнь. И мне очень не нравится, когда наш рок- гуру (а ныне иногент) Борис Гребенщиков с сарказмом выдаёт строки  типа:
"Один мой приятель шёл на Северный Полюс,
Оказался предпринимателем в Костроме..."
И только сейчас стало известно,  что носитель эзотерического знания был совладельцем нескольких коммерческих компаний в России, то есть, имел статус такого же предпринимателя. И, если уж с иронией отзываться о статусе ИП, то мне кажется, продавать китайские носки на рынке куда менее зазорно, чем повсеместно проповедовать бескорыстие и буддийскую отстранённость, а затем десятилетиями торговать лицом, начиная от обложек журналов, и заканчивая по- скоморошьи унизительным появлением на скандальных украинских политических ток- шоу.
Наблюдая годами за событиями вокруг себя, я пришёл к выводу,  что, предположим, ауру рынка формируют продавцы, которые там находятся. И с некоторой грустью я думаю о том, что почему-то за последние лет десять- пятнадцать рядом со мной не стало людей, своим весёлым нравом и непосредственностью как бы растворявших царящую вокруг душную меркантильную рыночную атмосферу. Из тех, кто торговал со мной ещё в самом начале моего базарного марафона, я вспоминаю Сашу- молодого тогда парня, который вместе с родителями продавал краску в неказистом киоске, по соседству с нашим. Торгующие рядом продавцы были не слишком высокого мнения о всей их слегка сонной семье, и за глаза называли их дебилами. Поскольку родители Саши были людьми преклонного возраста, вскоре они ушли из жизни, один за другим. И случилось так, что Саша, который был весьма склонен к алкоголю, и, вообще, весёлому околоресторанному времяпровождению, стал катиться по наклонной. Вначале он продал свою машину, потом киоск; впоследствии его встречали то тут, то там- на разных работах. Но было очевидно, что когда-то собранный, активный, с неизменным чувством юмора Саша стал опускаться на дно жизни. Он жил в частном секторе, неподалёку от моего покойного реализатора Димы, и вскоре ступил на ту же самую "самогонную тропу", которая привела Диму к трагическому финалу. Не миновал этой участи и Саша, уйдя из жизни едва ступив за порог своего сорокалетия. Ещё одной "потерей" стал уход в мир иной весёлого одессита Коли (по прозвищу Лопоухий)- его большой киоск с хозтоварами находился как раз напротив нашего. Это также был человек из далёких девяностых, он своим неизменным водолеевским юмором долгие годы скрашивал наше однообразное рыночное бытие. Как и у многих людей, родившихся в созвездии Водолея,  у Коли была застарелая дружба с алкоголем, со временем всё более порабощающая этого весельчака, тем более, что его возраст уже подбирался к семидесяти годам. Это обстоятельство очень напрягало отношения Коли с его женой Любой (второй по счёту)- довольно скандальной, строгой женщиной, которая была моложе супруга на пятнадцать лет. Не раз я был свидетелем, как Люба, застав Колю на рабочем месте подшофе, да ещё и с заначеной где-то бутылкой, устраивала приличные семейные разборки, причём, такой интенсивности, что проходящие мимо покупатели с интересом оглядывались; если среди них были мужчины, они даже возмущались безропотности престыженного мужа. Коля, однако, не отвечал грубостью на нападки разгневанной супруги, а только полушутя отнекивался. Не раз его кодировали, но в условиях рынка легко было нарушить  все запреты, и вскоре я опять видел моего рыночного соседа, весело травящего какие- нибудь приколы в компании собратьев- продавцов. В конце концов, Люба запретила мужу появляться на рынке, попросту заперев его дома. Это заточение разрушающе подействовало на свободолюбивую водолеевскую натуру Коли, привольно дышавшую среди кучи народа,  где можно было пошутить, побалагурить. "А люди ведь у нас хорошие,"-  как- то сказал он мне. В неволе у Коли сразу проявили себя все имеющиеся у него возрастные болезни; по рассказам его приёмного сына, он просто лежал, пребывая в полной апатии. Лишённый всех привычных радостей жизни, подпитывающих его весёлую бесшабашную натуру, Коля не имел ни сил, ни желания бороться с одолевающими болезнями, и умер в возрасте шестидесяти семи лет. Как по мне, это была самая нелепая смерть из всех возможных. Лучше бы его убила водка, тогда до последнего вздоха он оставался бы самим собой.
Ещё двоих моих соседей- продавцов забрала война. Чуть ниже меня, по проходу, в модуле торговал сантехникой реализатор, мой конкурент Валера. Он родился в созвездии Близнецов, в год  хитрой Обезьяны, и это сочетание делало его просто суперпродавцом. Также, я по праву отдавал ему титул самого весёлого человека, которого мне довелось встретить в условиях рынка. То и дело, в течении дня я слышал со стороны Валериного киоска его залихватский смех- смеяться он мог по любой причине, и это совсем не выглядело чем- то глупым.  Мой конкурент был большим любителем выпить, и в таких ситуациях его веселье достигало апогея. Тогда он, кроме всего прочего, любил пускаться в какие-то философские рассуждения, и до меня доносилось его любимое изречение: "А смысл где?.." Наверное, Валера так и не успел  узнать ответ на этот извечный вопрос. Зимой 2022 года он нёс на рынок добытые на своём дворе куриные яйца (мой коллега использовал любую возможность заработать); и, как говорят в таких случаях- оказался не в то время, и не в том месте. Из зоны боевых действий живым Валера не вернулся. Ему едва исполнилось пятьдесят четыре года.
Второй жертвой войны стал  ещё один реализатор, по имени Олег,  довольно высокий, плотного сложения, сорокалетний парень,  страдавший алкоголизмом. По какому-то фатальному совпадению, он тоже был весельчаком, а, кроме того-  ценителем советских комедий, и даже литературы. Моё безусловное уважение Олег снискал тем, что мог наизусть цитировать любимые мной отрывки из бессмертных романов Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев", "Золотой телёнок". Мой рыночный сосед периодически работал в разных местах рынка, и был очень хорошим продавцом, но нигде не мог удержаться из-за своего порока. Причём, какое-то время он мог сдерживаться, и тогда мы все видели его вполне адекватным, весёлым балагуром, приносившим своему хозяину хороший доход. Но потом что-то случалось, и я видел, как Олег, с понуро опущенной головой, начинает свои "визиты" в кафе неподалёку. Он шёл, не глядя по сторонам, понимая, что все исподволь наблюдают за ним, и это обстоятельство очень удручало его. По окончании такого рабочего дня к Олегу приходил хозяин, и начинался "разбор полётов". В конце концов, работодатель не выдержал этой стабильно возникающей нервотрёпки, и выгнал своего опального продавца. После этого Олег, не найдя другого способа заработать на жизнь, пошёл служить в зону боевых действий, откуда уже не вернулся.
Эти четверо уже ушедших людей, о которых я решил рассказать в конце своего рассказа, были в чём- то очень похожи. Непреодолимая тяга к спиртному, но, вместе с тем- весёлый,  добрый нрав, неизменное чувство юмора, и какая-то, я бы сказал, человечность. С их уходом рынок стал для меня более сухим, малоинтересным и предельно меркантильным. И только вернувшийся из мест, не столь отдалённых Саша- Малыш (между тем, неожиданно отрастивший окладистую бороду) по- прежнему изредка навещает  меня, в свои семьдесят четыре неизменно бодрый, бесшабашный, и всегда подшофе; он напоминает мне о тех беспечных, весёлых временах, когда мы ловили в проходе шатающихся мужчин, вышедших из кафе, и стремящихся рухнуть на наши унитазы; а балагур Коля напротив бойко продавал винные бутыля, приглашая всех, купивших эти полезные предметы, после Нового года к себе, на кодировку; двумя киосками ниже пьяный Валера, небрежно закидывая свои ванны в киоск, хохотал на весь рынок, попутно пытаясь вникнуть в скрытый смысл окружающей его, такой многогранной жизни...
И совсем неожиданным стал для меня уход из жизни моего соседа Саши- человека  дважды сыгравшего поворотную роль в моей судьбе; в первый раз отправив меня в магазин с моим первым голубым унитазом, и случайно (хотя наверняка не случайно) организовав мне судьбоносную встречу с Сашей- гитаристом. Мой сосед прожил всего пятьдесят семь лет, и ушёл из жизни на год позже моего реализатора Димы- по странному стечению обстоятельств, эти две смерти, две судьбы в чём-то перекликаются. Дима был Рак по знаку Зодиака, а в гороскопе Саши этот же знак также занимал довольно важные позиции. Жёны у обоих оказались Водолеями, которые весьма часто, ввиду несколько анархичного характера,  не в состоянии хранить супружескую верность. Только у Димы измена жены носила характер сконцентрированного удара, Сашина же спутница жизни подтачивала его мужскую гордость исподволь, в течении многих лет. Но результат в обоих случаях был одним и тем же- крайне ранимая и восприимчивая психика Рака оказалась смертельно уязвлённой бесцеремонностью свободолюбивого Водолея, часто следующими за любыми своими желаниями. Дима ушёл из жизни, подорвав здоровье алкоголем, у моего соседа не выдержало сердце.
Я по- прежнему живу творчеством, стараясь не упустить ничего из того, что мне дано услышать, перевести в плоскость обычного человеческого языка, и передать миру. Большой моей заботой является наличие в моём багаже огромного количества песен, которые сейчас, наряду с просто стихами, выложены в виде текстов на стихи.ру, https://stihi.ru/avtor/bobir Я, в силу своих сил и возможностей, стараюсь дать им жизнь, но всё равно отпущенного мне времени, наверное, не хватит, чтобы представить их хотя бы в том виде, в котором они были созданы. Поэтому я обратился на своей странице к собратьям по перу, с призывом использовать мои стихи- песни, если у кого- либо из них окажутся музыкальные способности. К сожалению, братья Алмазовы, с которыми мы успешно записали несколько песен, сегодня явно подостыли к нашему сотрудничеству; я подозреваю, что сейчас у них появились более выгодные в коммерческом плане предложения, чем та скромная сумма, которую в сложившихся условиях могу выделить я. Сами братья также по- прежнему занимаются творчеством, записывают свои песни, где-то выступают. Иногда, в выходные дни их можно увидеть у входа в рынок. В руках у них гитары, микрофон, под ногами кофр, куда проходящие мимо люди изредка бросают деньги; и далеко вокруг разносятся их высокие пронзительные голоса.

       **************

 Возле моего дома проходит дорога, связывающая окраину города с центром. Как и обычно на выездных дорогах, здесь всегда было не особенно людно, и спокойно, тем более, что с одной стороны, сразу за моим домом начинается участок частного сектора, простирающийся вниз, к реке на несколько километров. Но сейчас здесь развернулись работы, цель которых сделать эту дорогу трёхполосной магистралью с интенсивным движением; и это обстоятельство меня совсем не радует, потому что я не люблю помпы, суеты. И я знаю, что по этой дороге будут мчаться "мальчики" и "девочки" на своих дорогих сияющих "машинках", исподволь бросая косые взгляды на людей попроще, ожидающих транспорт на остановках. И ещё я уверен, что вся эта пёстрая картина наверняка бы не понравилась моему покойно- запойному грузчику Серёге- Вонючке, так как параллельно с реконструкцией дороги убирают проходящие тут же трамвайные пути. И уже никогда здесь не проедет дребезжащий пыльный трамвай, на котором можно бесплатно проехать, использовав многократно перекомпастированный талончик трёхмесячной давности.
Не так давно мне довелось увидеть балкон Серёгиной квартиры на восьмом этаже- всё ещё обгорелый, и с потрескавшимися рамами; тот, где Серёга хранил советские газеты, и с которого он так любил обозревать открывающиеся с высоты птичьего полёта окрестности-  его дом стоит почти на окраине города. И сейчас Серёга лежит совсем неподалёку от своего дома, на кладбище, километрах в трёх по прямой. Погост находится на возвышенности, посреди лесополосы, и оттуда хорошо виден и город, и Серёгин дом. Пройдёт ещё какое-то время, а относительно Вечности- мгновение, и я окажусь в компании моего опального грузчика, и перед нами денно и нощно будут открыты бескрайние дали, до самого горизонта; и, кто знает, может быть, мы вновь будем говорить фразами Жеглова, и с лёгкой иронией вспоминать о самом главном, несбывшемся: о тайне дневников и писем этого хитрого еврея Бродского, которую мы так и не успели узнать.


         23.02.25