Заповедник Костомукшский

Гриб. Я успел проехать добрых сотню метров, прежде чем пришло осознание увиденного — краем глаза я заметил крепкого боровичка, довольно внушительных размеров. Грунтовая дорога, хоть и не позволяла разогнаться, зато была на удивление ровной и прямой — можно было расслабиться и просто любоваться проплывающими за окном пейзажами. Я сдал назад, машина мягко покатилась до места, где заметил находку, и, не заглушив мотор, я спустился в светлую, озарённую косыми лучами лесополосу, вдоль дороги.

Заповедник «Костомукшский» встречал меня безлюдной дорогой, уходящей в бесконечность тайги. Ни машин, ни людей — только болота, дышащие вековой сыростью, и озёра, в которых купаются облака. Место дикое, нетронутое цивилизацией. Возможно, поэтому дороги здесь умышленно не закатывают в асфальт. Часто, устав от долгого пути, я позволяю себе остановиться на обочине: вдохнуть запах леса, густого, как хвойный мёд, собрать горсть морошки, тёплую, словно кусочек солнца, найти пару грибов или закинуть удочку в уютное озерцо — не для улова, а чтобы успокоить разум после долгого путешествия.

На этот раз я не ошибся — целая семейка белых не умещалась в охапку. Стараясь не уронить добычу, я поспешил к машине за пакетом. Огибая капот, я уже грезил о том, как сниму квартиру в Костомукше и приготовлю грибы с картошечкой... и не заметил, как нос к носу столкнулся с вышедшим на дорогу... медведем.

Мысли метались: «Не зря поставил пневмо тифон на машину...» — именно его рёв разорвал тишину и вспугнул любопытного хищника. Сознание твердило, что угроза миновала, но нога всё ещё давила на газ. Я летел, поднимая рыжие клубы пыли, и постепенно осмысливал случившееся.

За годы странствий я видел всё: зайцев, лис, волков, бесконечное количество лосей... но медведь... Я вспомнил слова местного жителя: «У нас их больше, чем людей»... Страх сменился восторгом (я похвалил себя, что не растерял добычу), потом — сожалением, что не успел заснять встречу на видео. А когда адреналин улёгся, пришло другое понимание: я здесь — всего лишь воришка, незваный гость, без спроса забравшийся в чужой дом.

Национальный парк «Калевальский» встретил меня, нашептывая строки знакомого эпоса. Те же сосны, но будто намоленные веками сказаниями — четырёхсотлетние великаны, возможно, слышавшие руны Вяйнямёйнена. Озёра Куйтто и Лувозеро хранили в своих водах отражения давно исчезнувших как забытые сны хуторов.

Здесь можно было дышать полной грудью, вбирая вековой покой. Не спеша идти по «Тропе рунопевцев», касаться ладонью камней-следовиков, оставленных древними саамами. В этой тишине слышно, как растёт мох — словно медленное биение сердца земли.

Но чем дольше бредешь по этим местам, тем острее вопрос: стоит ли делать их доступнее для туристов? Или их ценность — как раз в недоступности?

Вечером в Костомукше, я жарил грибы и вспоминал о том, что видел сегодня двух хозяев карельских земель. Одного — косолапого и реального, что чуть не отнял у меня добычу. Другого — мифического, старца-рунопевца, чей образ витал между древних сосен. И понял главное: заповедник хранит природу от человека. Национальный парк — хранит природу для человека. Но есть нечто большее — та незримая грань, где кончается асфальт и начинается истина этих мест. Где лес перестаёт быть просто скоплением деревьев и становится живой книгой, в которой ещё можно прочитать то, что мы так наивно позволяем себе забыть.

После таких поездок всегда кажется, что где-то за поворотом до сих пор бродит Вяйнямёйнен со своим кантеле. А в глухих уголках заповедника медведи по-прежнему живут так, будто никакой «Калевалы» никогда не существовало. И в этом — вся магия Карелии.

С творческим вдохновением, Ваш Сергей Бурыкин