Николай Ветров опоздал на свой автобус. Прилетев сегодня утром в Аэропорт, он узнал, что автостанцию перенесли с площади Лядова в Щербинки. Добираться туда было непривычно. Попали в пробку. Неудивительно, что в тот момент, когда он появился на Автостанции, удобный ему автобус до Гагино уже минут десять, как был в пути.
Разумеется, это был не единственный автобус в нужном ему, Николаю, направлении, но тот ездил через Гагино в Большое Болдино по новой, более короткой дороге через Большое Мурашкино и доезжал до дома Николая всего за два с половиной часа.
Улыбчивая кассирша уставилась на него вопросительным взглядом и предложила поехать через Арзамас и Шатки, по старой дороге.
- Автобус уже на посадке, - пояснила она.
- Немного дольше, зато не придётся четыре часа ждать Вашего…
Кассирша явно хитрила, дольше было на целых полтора часа. Да и дорога была значительно хуже. Но Николай – не кисейная барышня, привык к неудобствам.
- Делать нечего, давайте, - попросил Николай и протянул ей тысячную купюру.
- Поторопитесь, предупредила кассир, подавая Николаю сдачу.
Николай, взвалив на плечо свой потёртый, видавший виды рюкзак, быстрым шагом отправился искать платформу.
Автобус действительно стоял на посадке. Николай торопливо поднялся по ступенькам и только тогда заглянул в свой билет. На билете значилось место 1.
Николай мысленно выругался.
Явно день для него не задался. Мало того, что удобный ему автобус уже уехал, так ему ещё и место досталось отвратительное: на самом первом сидении, сразу за перегородкой, отделяющей водителя от салона, оно было узким и тесным.
Николай осмотрелся. Все сидячие места были заняты. Ехать стоя четыре часа по убитой дороге – то ещё удовольствие. Более того, его законное место у окошка уже было занято какой-то маленькой, худенькой женщиной. Лица женщины видно не было, так как она сосредоточенно рассматривала что-то или кого-то на перроне.
- Ладно, повезло хоть с соседкой по сиденью, - подумал он.
Николай представил, как ему могла достаться в соседки его Катька, которая за более чем двадцать лет их совместной жизни превратилась из стройной девчонки в аппетитную толстушку.
Николай любил жену всякой: и молодой тоненькой девчушкой, его одноклассницей и теперь, энергичной и громогласной «женщиной в теле». Чего удивляться, если она родила Николаю трёх дочек. После третьей «лапушки дочки», его Екатерина заявила, что больше рожать не будет. И если Николай так сильно хочет сына, то пусть сам его себе и рожает!
Николай смирился. Дочек любил. На Катьку за то, что не смогла подарить ему сыночка, не злился. Мастер на работе объяснил ему, что пол ребёнка всецело зависит от отца, то есть от него, Николая. Вернее от его каких-то там хромосом.
Сейчас в свои 44 года, Николай чувствовал себя солидным, почти пожилым отцом семейства.
Две его дочери уже окончили институт, а младшая училась в фармацевтическом колледже на третьем курсе.
Не сегодня - завтра они с Катюней станут дедушкой и бабушкой.
Сняв рюкзак с плеча, Николай устроился на сиденье, порадовавшись в очередной раз, что соседка попалась ему из худеньких женщин.
Сам Николай стати был богатырской. Ростом немного меньше двух метров, широкий в плечах, с длинными и сильными руками и ногами. Тёмные волнистые волосы и правильные черты лица, широкая белозубая улыбка придавала ему былинный образ. Умел Николай произвести нужное впечатление и на мужиков на работе, и на женскую половину. Но одаривая женщин фирменной улыбкой (ровные красивые зубы достались ему от отца), он никогда не думал о них, как о возможных партнёршах в постели. Считал измены жене – баловством, не достойным настоящего мужика.
Последние десять лет Николай работал вахтовым методом: два месяца в командировке, два месяца – дома. Он всегда возвращался к жене, изголодавшимся по женской ласке. Его Катюня ворчала, что они уже старые, но была рада тому, что муж по ней скучает и всегда готов показать ей, как сильно.
Девушка - контролёр с удовлетворением оглядела полностью заполненный пассажирами салон Пазика. Пожелав водителю счастливого пути, спрыгнула с подножки. Весело помахала рукой.
Водитель захлопнул дверь. Автобус тронулся.
Ноги Николая не убирались в узкое пространство между загородкой и сиденьем. Он пристроил их в проход, думая о том, что если водитель будет подсаживать по пути следования автобуса садоводов, то его длинные ноги будут мешать. Не дожидаясь этого, Николай развернулся на сидении и попробовал затолкать ноги под него. Но под сиденьем, по-видимому, был вмонтирован ящик с инструментами.
Николаю стало ещё неуютнее, но уловив его возню, пассажирка отвернулась от окошка и повернулась к Николаю лицом.
У Николая перехватило дыхание. Он сразу узнал эти огромные тёмно-серые глаза, небольшой аккуратный носик и нежные не накрашенные губы.
Тонечка! Его единственный грех перед собственной совестью и перед женой Катериной!
Они не виделись больше десяти лет. Он помнил, что ему только что исполнилось – тридцать, когда их бригадир взял заказ на строительство в Шатках, нового здания прокуратуры. Значит – четырнадцать лет он не видел этих глаз.
Антонина, смотрела на него как-то странно: со страхом и удивлением. Глядела напряжённо и молча, словно разглядывала его лицо с немного отросшей в дороге щетиной.
Николай хотел отвернуться, но не смог оторвать глаз. Говорить тоже не мог. Решил сделать вид, что они не знакомы.
Антонина прошептала ему в лицо, нежным, оказалось знакомым Николаю голосом: «Извините, я заняла Ваше место. Если хотите, я готова его освободить. Не люблю сидеть близко к проходу».
Николай совсем потерял дар речи. Молча, рассматривал соседку и пытался выровнять дыхание.
Чей-то громкий голос вывел Николая из смятения.
- Колька, Ветров! Какими судьбами ты здесь?
Николай вышел из ступора и обернулся на парня, сидевшего наискосок через проход и несколько сидений от него. Алексей Озеров, его бывший одноклассник смотрел на него с улыбкой и махал рукой.
- Тётя Таня,- обратился Алексей к своей соседке по сиденью, - может, поменяетесь с Николаем местами, уж очень хочется пообщаться, больше двадцати лет не виделись.
- Там место – неудобное, - возразила та.
- Лучше сам к нему пересаживайся, а ко мне девушку.
- Она – как тростинка, а ты больше половины сиденья занял.
- Откормила тебя твоя Аннушка, - беззлобно продолжала она, указывая глазами на явно наметившийся животик Алексея.
Николай с огорчением слушал разговор попутчиков, понимал, что ему ужасно не хочется менять своё неудачное место рядом с Тонечкой на место рядом с общительным и разговорчивым Алексеем.
Но когда негромкие слова его соседки, поставили в этом разговоре жирную точку, Николай вздохнул с облегчением.
- Я специально купила место спереди, проговорила Тонечка.
- Меня сильно укачивает в автобусе.
- Принцесса! – проворчал Алексей, а Николай подумал про себя: «Угадал, Алёшка! Как угадал! Именно, Принцесса! Та, которую только можно на руках носить. Ещё лучше, посадить в высокую башню под замок и приставить в качестве охраны злого Змея Горыныча.
- Извини, Алексей, обратился он к приятелю. Наши с тобой разговоры вряд ли интересны остальным.
-Давай на какой-нибудь остановке пообщаемся.
И Николай решительно отвернулся от Алексея, вплотную придвинулся к Тонечке. Та сидела не шелохнувшись. Прямая спина, взгляд в спину водителя через прозрачную стеклянную перегородку. Руки сжаты в маленькие кулачки на коленях и запах, одуряющий запах её, помеченных золотыми нитями волос и молодого нежного тела.
Николай вспомнил, как увидел Тонечку впервые. Летом на танцплощадке в Шатках. Тогда ей исполнилось восемнадцать, а ему – тридцать! Объект надо было сдавать к определённому сроку, иначе потеряют значительную премию. Мастер заключил договор с аккордной оплатой. Работали по 14 часов в сутки. Но в самом конце июля мастер разрешил закончить работу немного пораньше, чтобы всем сходить на танцы.
В бригаде в основном были молодые ребята, только что после Армии. Николай в то время был уже давно и прочно женат, имел трёх дочек. Но каждый день ездить домой – возможности не было. Машину, тогда они с Катюшей ещё не купили.
Не хотелось ему идти на эти танцы. В его - то возрасте! Но ребята уговорили сходить. Посмотреть, чем «дышит молодёжь» в Шатках.
Они уже общались с местными, энергично обсуждали Шатковских девушек. Николай прислушался и улыбнулся про себя: мальчишкам в бригаде явно не хватало женского внимания.
Обсуждали они какую-то девушку - недотрогу. «Студентка, комсомолка, спортсменка и просто Красавица», Тонечка, дала «от ворот - поворот» всем трём парням, которые работали с Николаем в бригаде. А они все – видные, серьёзные, прошедшие Армию ребята!
Громко возмущались, что не только местным, но и им "Принцесса", как они её называли между собой, не давала шанса. Не соглашалась она на свидания, на походы в кино, на вечерние прогулки.
Танцы – единственное место, где можно было увидеть и пообщаться с ней.
Николая мало интересовали «посторонние» женщины. Да и женщины, вообще! У него была – Катюша, любимая жена, с которой он учился в одном классе. С которой поженились они сразу, как он вернулся после службы в Армии. Было им тогда по двадцать лет. Их любовь была проверена и временем, и разлукой, и бытом. В тридцать - у них с женой было уже три дочери: младшей – пять лет, а старшая дочка училась в третьем классе.
Катя рожала через каждые два года. Николай надеялся, что родится долгожданный мальчик. Но после третьей дочери Катюша взбунтовалась, и рожать больше не хотела. Николай принял свою судьбу мужественно и спокойно. Он вообще был очень разумным и выдержанным. И хотя в год рождения третьей дочери им с Катюшей было всего по двадцать пять лет, решение жены он уважал и с её мнением всегда считался.
Тогда на танцах он увидел Тонечку впервые. Она действительно сильно отличалась от других местных девушек. В Шатки на лето приезжало много девушек, которые учились в областном центре. Но Тонечка отличалась от них чем-то неуловимым, словно она действительно была – Принцессой, а остальные – просто местными молодыми барышнями.
Была Тонечка не по-крестьянски тоненькой, стройной и ладной. Пушистые волнистые волосы с золотинкой водопадом струились по спине до талии и непослушными локонами падали на высокий гладкий лоб и шейку. Лёгкое летнее платье, чуть выше колен было воздушным, просторным, нежно розового цвета. Платье стекало с плеч, не подчёркивая изгибов юного тела, но чехол прозрачного платья давал представление и о тонкой талии, и высокой девичьей груди и соразмерной округлости ниже.
- Девочка действительно хороша! – спокойно отметил про себя Николай.
Она не стояла одиноко в сторонке. Разговаривала с подружками и знакомыми ребятами.
Когда группа Николая подошла к ним на расстоянии метров пяти, чтобы было удобнее приглашать местных красавиц на танец, Тонечка подняла на Николая свои огромные тёмно-серые глазищи, и он сразу понял, что – пропал. Сердце ухнуло и заколотилось в груди в два раза быстрее. Тонечка рассматривала их компанию строго и внимательно, но на лице Николая задержалась на несколько секунд дольше.
Ребята что-то говорили между собой. Николай ничего не слышал. Он думал о том, какому счастливцу достанется эта неземная красота! По-другому, он не мог определить внешность девушки.
Заиграла музыка. Ребята торопливо двинулись приглашать на медленный танец девушек. Николай стоял, не двигаясь, столбом. Смотрел, как неказистый худенький паренёк вывел Тонечку на середину танцплощадки и медленно повёл в танце.
Танцором паренёк был не слишком умелым. Наступил Тонечке несколько раз на ногу в изящной туфельке на среднем каблучке. Та, каждый раз с улыбкой что-то говорила парнишке, кажется, успокаивала его и старалась сгладить неловкость.
Николай не мог оторвать взгляд от этой пары. Только они были интересны ему, взрослому солидному Мужчине. Он пытался разглядывать других танцоров, но его глаза невольно возвращались к Тонечке. Он очень сильно пожалел, что поддался на уговоры ребят и пришёл сюда. Надо было хотя бы надеть тёмные очки от солнца, чтобы никто не заметил, что он «пялится» на девушку.
Но мы всегда склонны, думать «задним умом». Отрава, с именем Тонечка, её нежный образ ядом проник в его душу. И он был бессилен, что-нибудь предпринять. Николай хотел уйти, но понял, что ноги не слушаются его. Он тяжело прислонился к ограде, которая обрамляла танцевальную площадку, и застыл памятником.
Сколько прошло времени, Николай не помнил. Несколько танцев, с упорством достойным другого применения он следил за Тоней и её партнёрами. Он бы так и простоял, наверно, до конца вечера, если бы вдруг ведущий не объявил «Белый танец».
Николай потерял Тонечку из вида. Вдруг очнулся, увидев её в шаге от себя, с протянутой к нему маленькой хрупкой ладошкой. Услышал тихое:
- Можно пригласить Вас на «Белый танец»?
Сердце Николая ухнуло в пятки, заколотилась громко и судорожно, как после бега на короткую дистанцию. Но он сумел сохранить невозмутимое лицо и ласково улыбнувшись, сжал своей горячей ладонью тоненькие девичьи пальчики. Почувствовал, что холодная как лёд ладошка слегка дрожит.
Обнял девушку за талию, стараясь сохранять приличную дистанцию между ними во время танца. На танцполе - гремела чувственная медленная мелодия. Николай автоматически двигался в такт, стараясь не смотреть Тонечке в глаза. Но сверху, ему было отлично видно, как девушка до крови прикусила нижнюю пухлую губку, не тронутую, ни блеском, ни помадой. Запах её волос и юного чистого тела дурманил Николая, как настоящий наркотик.
Они промолчали весь танец. Когда музыка прекратилась, Тонечка подняла на него глаза и прошептала:
- Большое спасибо за танец, - и выдернула свою руку из его ладони. Её рука успела согреться, подумал Николай и улыбнулся:
-Пожалуйста.
Тонечка густо покраснела и быстрым шагом убежала к подружкам.
- Больше мне здесь делать нечего, - подумал Николай и отправился к дому, в котором снимал комнату.
Изумление испытал Николай этим же вечером, вернее ночью! После встречи с Тонечкой Николай никак не мог уснуть. Огромные тёмно-серые глаза так и стояли перед ним. Закусанная до крови губка, нежный аромат девичьей кожи манили, как наваждение.
Сидя на скамейке возле крыльца дома бабы Нюры, Николай вспоминал трепет тонкого девичьего тела в своих руках и понимал, почему ему никак не спиться. Он же не подросток, а взрослый опытный мужик.
Катюня стала его перед призывом в Армию. Потребовала от Николая обещания, что раз она стала его женщиной, то он вернётся из Армии и как порядочный человек женится на ней.
Он так и сделал. В Армии довольствовался письмами. После двух лет службы, вернувшись в Гагино, женился на Катюхе и был вполне счастлив! Что такое всколыхнула эта девочка - былинка в его душе, он не знал.
У калитки соседнего дома послышалась какая-то возня, приглушённый смех и Николай вдруг заметил знакомое розовое платье. Только в эту минуту до него дошло, что девушка Тонечка живёт в соседнем доме. Николай встал в полный рост и спрятался в тень козырька над крыльцом.
- Спокойной ночи! – услышал он знакомый теперь ему голосок и увидел, как Тонечка запирает калитку и машет рукой вслед незадачливому партнёру, который оттоптал ей все ноги во время первого танца.
Николай пытался вжаться в стену дома, но девушка его заметила и подошла к малиннику, разделявшему участки.
- Вы моя соседка!- промолвил Николай в замешательстве.
- Как видите, - тихо, но звонко рассмеялась Тонечка. А Вы думали, что я на «Белый танец» пригласила совсем незнакомого мужчину?
- А разве мы знакомы? – удивился Николай.
- Баба Нюра все уши прожужжала мне и бабушке про своего жильца: и степенный, и работящий, и красивый, и домовитый. Только в икону вставить и молиться на Вас!
- Удивили, - рассмеялся Николай и расслабился. Приятно было слышать ему хорошие отзывы о себе. Хозяйке своей он по мере сил старался помочь. Тяжело пожилой женщине в собственном доме. А он привык к физической работе с детства.
- Не спите ещё? - вдруг спросила Тонечка.
- А что, заметно? – решил отшутиться Николай.
- Тогда идите на наш участок. У нас дед такие качели смастерил, что четыре человека можно одновременно посадить. Покачаетесь немного и сразу заснёте, как голова подушки коснётся. Проверено, мне всегда помогает…
Николай нашёл в малиннике небольшой просвет и как большой медведь пролез на чужую территорию. Качели стояли под громадной елью, в метрах тридцати от дома. Устроившись рядом с Тонечкой, Николай осмелился расспросить девушку, где та учится, и где живёт.
Оказалась Тоня Принцессой из Горького. Здесь, в Шатках, жила её старенькая бабушка, мать отца. Тонечка с самого раннего детства приезжала сюда на отдых: попить свежего молочка, покушать домашних яичек, поклевать ягодок прямо с кустика, а огурчиков и помидор – прямо с грядки.
Николаю понравилось, как не стесняясь и не чинясь, Тонечка рассказывала ему про свои детские шалости и неудачи. Она немного напоминала ему его старшую дочку – Веруню, которая тоже была весёлой, солнечной девочкой. Однако, то что чувствовал Николай рядом с девушкой мало походило на отцовские чувства.
Во-первых, ему безумно хотелось дотронуться до Тонечки. Хотя бы подержать её за руку. Погладить маленькие тоненькие пальчики. Обнять худенькие плечики, поцеловать ароматную макушку.
Конечно, Николай сдерживал себя изо всех сил. Держал дистанцию. Но при этом чувствовал, что чисто мужское желание закралось в его самые потаённые мысли и тихонько «срывает ему крышу».
- Вам пора, - вдруг строго проговорила девушка, а то завтра на работе будете «клевать носом».
- Это я – лентяюшка, могу позволить себе проспать до обеда в законные летние каникулы.
- А Вам завтра в 6-00 вставать на работу!
- Ты знаешь мой распорядок дня, - удивился Николай.
- Я видела, как Вы утром обливаетесь колодезной водой, - проговорила девушка и сильно покраснела.
Николай понял, что Тоня следила за ним по утрам, и его сердце забилось громко и неровно.
- Ухожу - ухожу, проговорил он, торопливо вставая с качелей, и вдруг неожиданно для себя самого спросил:
- А сколько тебе лет, девочка?
И стал с нетерпением ждать ответа.
- Очень скоро девятнадцать стукнет. Взрослая я барышня, - произнесла она серьёзно.
- Значит сейчас – восемнадцать, с тоской подумал Николай.
- Я старше её на двенадцать лет. И о чём я только думаю, - осадил себя зло мысленно.
Николай всегда старался поступать ПРАВИЛЬНО. Эта правильность добавляла ему в жизни устойчивости, уверенности в себе и спокойствия. Но с этой девочкой, с которой они ещё не сделали ничего дурного, он чувствовал, что может сорваться, изменить своим принципам и натворить дел. Поэтому попрощавшись с Тоней, он не спеша отправился на отдых. Но чувство, что в его жизни произошло что-то важное, значительное и прекрасное не покидало его до тех пор, пока он не уснул.
На следующее утро Николай дал себе слово, выкинуть Тоню из головы, не искать с ней больше встреч. Прекратить все разговоры, общение. Но все его «правильные» мысли испарились из его бедовой головы, стоило на работе, в обеденный перерыв услышать, как ребята из его бригады обсуждают Принцессу.
Нет, ничего плохого ребята не позволили в адрес Тони, только жаловались, что она на танцах старалась держаться знакомых деревенских парней, что не захотела присоединиться к их компании, когда после окончания танцев молодежь организовала костер и пение под гитару… Она отказалась категорически и ушла домой.
Николаю было приятно, что с ним она и поговорила, и пообщалась без его на то просьб. Он старался не думать о том, что это значит, но его сердце сладко заныло в предвкушении.
Этим же вечером Николай опять встретил Тонечку. Идя поздно вечером с работы, он сразу заметил светлое платье на качелях.
Подойдя к невысокому забору, поздоровался и спросил с усмешкой: «Не спится?»
- И как Вы догадались! – ответила девушка с улыбкой.
- Могу помочь? Качели посильнее раскачать, например, – предложил Николай, тоже улыбаясь.
- Приходите после ужина, если захочется вечерних посиделок, - пригласила его Тонечка.
- Мы вечером ужинаем на объекте, в прорабке, чтобы хозяек не напрягать. Я сейчас, - добавил он.
- Только перед хозяйкой отчитаюсь, чтоб не ждала и ложилась спать, – пояснил он торопливо.
Так и начались четыре безумные недели в жизни Николая и Тони.
Сначала они просто разговаривали, сидя на качелях в тишине августовской ночи.
Им было всё интересно знать друг о друге. Зачем рассказывать малознакомой девушке, как он провалился зимой под лёд на озере? Как стрелял алюминиевыми пульками из проволоки на уроках? Как чуть не умер от гнойного аппендицита в первом классе? Как заявил матери, что ему нравятся «все отметки», когда получил первый кол за работу по русскому языку и т.д. и т.п.?
Николай не знал и не понимал, что с ним происходит. Ему казалось, что если они прекратят эти вечерние посиделки с Тоней и он не узнает, как её мама, из под палки, заставляла девочку носить брекеты (чтобы были ровными зубки); что музыкальную школу она бросила после пятого класса потому, что ей ужасно не понравилась новая учительница по музыке; что она ходила на бальные танцы, и её первый партнёр был ужасным дурнем и неуклюжим, …, - то упустит в своей жизни что-то очень важное.
Но самым главным в их разговорах стало то, что Николай признался Тонечке, как сильно он хочет сына. Сына, которого не суждено ему иметь! Дочери для него, Николая, тоже любимы и желанны, но сын - его продолжение, его копия всегда будет ему недоступен.
Николай не помнил, почему решился рассказать Тонечке о своей тайной Мечте. Но после этого признания ему стало вдруг легче и спокойнее на душе.
В этом разговоре, как и во всех других, не было ничего предосудительного. Но после этого признания, Николай неожиданно почувствовал, что в их невинном общении появился какой-то подтекст. Словно в обычных словах они прятали какое-то второе дно.
Поэтому Николай был ошеломлён и ошарашен, но не удивлён, когда услышал от девушки нервное:
- Николай, я бы хотела, чтобы ТЫ стал моим первым мужчиной!
Было это - 24 августа. Он помнил эту дату после четырнадцати лет, которые промелькнули, пробежали после того памятного дня. Этот день стал для Николая днём его грехопадения. Его сладкой и мучительной болью.
Они с Тоней сидели на разных концах качели, как можно дальше друг от друга, когда Николай это услышал.
Впервые Тонечка назвала Николая на ты. Сначала он думал, что ослышался. Не могла эта чистая, застенчивая девочка сказать ему такое. Во время их встреч, их посиделок, он изо всех сил старался не дотрагиваться до неё. Помнил, как залилось краской лицо девушки, когда раскачивая качели, он убрал прядку волос, которая вылетела из косы и упала Тоне на глаза.
Огромные тёмно-серые очи смотрели на Николая серьёзно, внимательно и вопросительно.
- ТЫ слышал, что я сказала? - спросила Тоня с дрожью в голосе, - или хочешь, чтобы я повторила?
- Ты серьёзно? – промямлил Николай, - с трудом приходя в себя от шока.
- Абсолютно серьёзно! – и повторила внятно, слегка растягивая слова:
- Я очень хочу, чтобы ТЫ стал моим первым мужчиной!
- Я слишком старый для тебя,- пытался возразить Николай.
- Потом я женат, люблю свою жену и у нас три дочки, - продолжил он глухо.
- Я всё это знаю, Коля. Но я прошу, если я тебе не противна, то сделай ЭТО, пожалуйста.
- Это – какая-то БЛАЖЬ. Ты встретишь своего единственного, полюбишь ЕГО… - спорил Николай, стараясь больше всего убедить себя, а не девушку.
Но та упрямо твердила: «Что она уже встретила ЕДИНСТВЕННОГО!»
Желание, которое Николай старательно прятал в самые дальние уголки своего сознания, вдруг выскочило и завладело всем его существом. Заставило схватить маленькую хрупкую фигурку в охапку и зацеловать, залюбить каждую клеточку её юного, прекрасного тела.
Когда Николай пришёл в себя, то обнаружил их с Тонечкой на диване в просторном предбаннике, новой современной бани Тонечкиной бабушки. Сам он толком и не помнил, как сорвался. Как все произошло между ними. И горячий стыд затопил его по самую макушку. Именно в момент отрезвления он понял, что означают слова «Сорвало КРЫШУ», которые иногда произносили знакомые ему мужики.
Он смотрел на обнажённую девушку с синими засосами на груди, на шее, на животе и ему было бесконечно стыдно.
- Боже, я сорвался, как животное! – думал Николай с горечью.
Он думал, что не сможет посмотреть Тоне в глаза, но заставил себя сделать это и обомлел, когда увидел счастливое лицо девушки и услышал тихое:
- Спасибо! Большое спасибо, родной!
Потом Тоня гладила его по лицу мягкими маленькими ладошками и шептала, шептала ему в самое ухо:
- Коленька, не казни себя. Никто, никогда не узнает. Это будет наш маленький секрет на всю-всю оставшуюся Жизнь.
И Николай Ветров поверил ей. Тем более чуть позже, этим же утром баба Нина зашла к своей соседке бабе Нюре и то ли пожаловалась, то ли огорчилась:
- Моя шутоломная внученька с самого утра умчалась на попутке в город, а ведь у неё сегодня День рождения. Девятнадцать лет девчонке исполнилось, как раз сегодня, 25 августа.
- Вот она, наверно, к родителям или к друзьям улетела Днюху отмечать. Дело молодое…- заметила хозяйка Николая.
Вот так и врезалась в память Николая это памятная дата.
Сказать, что Николай никогда не вспоминал Тонечку, это погрешить против истины. Он поместил воспоминания о ней в самые дальние уголки своей души. Не пытался искать, расспрашивать о ней. Он просто помнил, что была в его жизни такая девушка. Была одна единственная ночь неимоверной горячей страсти, помутнение рассудка, срыв выдержки и нервов.
И теперь в этом автобусе, который грозит развалиться на каждой колдобине старой длинной дороги к его дому, он встретил её. Теперь уже не девочку, а молодую красивую женщину, чуть за тридцать. С волосами, блестевшими тёплыми золотыми прядями на августовском солнце. Волосы убраны в строгий пучок на затылке, но маленькие кудрявые прядки украшают высокий гладкий лоб, и токую длинную шею.
Они просто смотрели друг на друга. Молча. Пристально. Вопросительно.
Николай, разумеется, узнал её сразу. Она его тоже. Николая спасло лишь то, что водитель объявил: «Арзамас. Стоянка 15 минут».
Он встал и выскочил из автобуса, будто за ним «Гнались черти». Вспомнил, что не купил на автостанции в Щербинках сладких гостинцев для домашних и бросился в ближайший магазинчик, напротив автостанции.
Возвращаясь к автобусу с полным пакетом сладостей, увидел на стене Автостанции календарь. Крупно и понятно значилось – 25 августа. Его сердце словно проткнула длинная острая игла. День рождения Тони!
В автобус сесть сразу ему не позволил его бывший одноклассник. Алексей, улыбаясь во весь рот, подошёл к Николаю с очевидными вопросами: «Домой? Работаешь вахтовым методом? Доволен? Дома все в порядке: жена, дети?»
Николай не отвечал, просто кивал головой на каждый из вопросов. Услышав, что у Алексея тоже все в порядке: старшая дочь – собирается замуж, а младший сын учится в седьмом классе. Всё-таки чуточку позавидовал тому. У Алексея есть мальчишка, наследник, а у него, Николая, нет.
Бывший одноклассник вдруг задал Николаю вопрос, который не укладывался в привычное общение:
- Соседку свою в автобусе видел?- спросил он вдруг Николая.
Николай напрягся и вопросительно взглянул на Алексея.
- Неужели не помнишь? – рассмеялся товарищ.
- Помнишь Принцессу, которую Тонечкой звали. Ну, когда вы шабашили в Шатках на здании новой прокуратуры? – пояснил он.
- Её бабушка ещё была соседкой твоей хозяйки, бабы Нюры, - уточнил приятель.
- Припоминаю, - сумел с трудом выдавить Николай.
- Это ОНА с тобой в автобусе, рядом сидит!
- И что, баба Нюра жива? – спросил он, стараясь не закипеть, а отвлечь неугомонного приятеля.
- Что ей сделается, девятый десяток разменяла. Тонина бабушка помоложе будет, но не намного.
- Хорошая была девчонка, - продолжал неугомонный Алексей.
- Пока в городе её кто-то не обрюхатил. В подоле мальчишку принесла. Друг моего пацана. Неплохой мальчишка. Да только, кому она нужна была с хвостом. Говорят, так и живёт вдвоём с сынком. На лето его к бабке своей привозит. У нас воздух, сам знаешь, какой целебный.
- А ты почему в Шатки перебрался? - спросил у приятеля.
- Жена из Шатков, - не раздумывая, объяснил тот...
Николай думал, не дождётся, когда водитель автобуса займёт своё место и пригласит пассажиров.
Устроившись на своё место, Николай достал из пакета красивую коробку конфет и положил на колени Тонечки. Она недоумённо подняла на него свои большие потемневшие глаза. Тогда наклонившись к её самому уху, Николай прошептал:
- С Днём рождения тебя, и потом совсем тихо добавил - Малышка!
Тонечка, улыбнулась ему такой солнечной и ласковой улыбкой, что у Николая исчезла горечь, которая заполнила его сердце после разговора с Алексеем.
До Шатков доехали всего за час: водитель после обеда был доволен жизнью, да и дорога от Арзамаса до Шатков была после ремонта.
Тоня по-прежнему сидела у окна, отвернувшись от Николая. Но, когда он накрыл её руку своей ладонью, руки не отняла. Напротив, затихла и почти перестала дышать. В другой руке она держала нарядную коробку конфет, которую подарил ей Николай.
На автовокзале в Шатках, Николай попрощался с приятелем. Помог достать Тоне багаж из багажного отделения автобуса. Протягивая небольшой чемоданчик женщине, увидел вдруг мальчика, который пытался вырвать чемодан из рук Николая.
Услышал ласковое:
- Николаша, ты, как всегда, торопишься. Человек просто помог достать багаж.
Ещё даже не посмотрев на мальчишку, только услышав это:
– Николаша, - Николай понял всё.
У него, оказывается, есть сын. Его тёзка. Мальчик - подросток. С такими же карими, как у Николая глазами, тёмными волосами; высокий и худой, каким был сам Николай в его возрасте.
Его сын растёт без отца. Но у него - умная, сильная мама, которая воспитает его настоящим Мужчиной, - подумал Николай с горечью.
Тоня обманула его тогда августовской ночью. Слукавила. Нет, она, действительно, так никому и не сказала, кто отец малыша. Но для Николая было непонятно, почему для Тонечки он стал ЕДИНСТВЕННЫМ?
В то время он был прочно женат! Чего такого необычного смогла разглядеть в нём городская красивая девочка? Что он безумно хотел сына?
Маленькая мудрая женщина, которая подарила Николаю свою девственность, не хотела никому портить жизнь и делать больно. А он, Николай, в ту единственную их ночь подарил ей частичку себя. И она что-то придумав о нём необыкновенно хорошее, решила исполнить эту его Мечту? Изменила свою женскую судьбу на всю оставшуюся жизнь.
Николай вдруг понял:
- Не была та встреча с девушкой Тоней его горьким и постыдным грехом.
- Они встретились в Жизни не случайно! Сама не зная и не понимая, как это вышло, Тоня сделала Николаю очень важный ПОДАРОК! Желанного Сына подарила она ему! Его копию, его продолжение!
- СЫН! – с волнением и горечью думал Николай. И ещё раз, оглядев мальчика, без стеснения целующего в щёчку свою красивую маму, заглянул в тёмно-серые серьёзные глаза Тони. Молча, заторопился в автобус.
Какая непредсказуемая жизнь! Никогда «Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь»! – думал Николай, подъезжая к Автостанции в Гагино.
Домой Николай Ветров входил настороженно. Встреча в автобусе всколыхнула что-то в его душе. Но когда увидел в комнате всех трёх дочерей, то понял, что что-то случилось.
Его девчонки не бросились, как обычно навстречу, а грустно сидели за большим обеденным столом. Лица у них были опухшие от слёз.
Катюши в этой компании не было видно.
- Что случилось, девочки, - обратился Николай к старшей дочери.
- Мама серьёзно заболела, - ответила та. Встала из-за стола. Подошла к Николаю и расплакалась, уткнувшись в плечо отцу.
Николай не мог понять, о чём идёт речь. Два месяца назад, когда жена провожала его на работу, была она весёлой, живой и ласковой.
Сейчас она не вышла из спальни встретить мужа. Бросив рюкзак на пол, Николай хотел поторопиться в спальню, но дочки остановили его:
- Мама – в больнице, ей сделали операцию. Николай тяжело опустился на диван и поднял лицо к дочерям.
Когда у Николая с Катей родились подряд три дочки и старшую назвали Веруней, то Катя не стала «мудрствовать лукаво» и следующих дочек назвала: Наденькой и Любочкой.
Вот и были в их доме: Вера, Надежда и Любовь. Девочки были совсем не похожи на Николая. Они все походили на мать: высокие, рыжеволосые, крепкие. Друзья иногда подшучивали над ним. Утверждали, что его дочки – копии своей матери, а он Николай не имеет к ним никакого отношения. Но Николай любил жену со школы. И маленькие копии любимой жены его только радовали.
Вера на правах старшей дочери, начала вводить отца в курс дела. Объяснила, что через две недели после отъезда Николая на вахту, мама проходила диспансеризацию. Отоларинголог нашёл у неё в горле какой-то полип. Оказалось – рак горла.
- Зачем от меня всё скрыли? Я бы уволился, приехал, – возмутился Николай.
- Мама рассчитывала, что вырежут шишечку, и ты даже не узнаешь, - пыталась объяснить решение матери Наденька.
- А сейчас что, где Катерина? – с горечью допрашивал Николай дочек.
- Мама сейчас в нашей, Гагинской больнице. Проходит химиотерапию. Сегодня можно будет навестить её с 16-00 до 18-00.
- Что врачи говорят? – с тревогой продолжал расспрашивать Николай.
- Говорят, надейтесь, а сами глаза прячут. В горле у мамы – метастаз. А основная опухоль в лёгких, уже не операбельная, - со слезами рассказывала отцу Любаша.
- Вот мне и наказание! – подумал с горечью Николай и стал собираться к жене.
Катерину свою Николай не узнал, от неё осталось меньше половины здоровой, крепкой, красивой женщины. Трудно было узнать в ней сейчас цветущую, энергичную жену, с которой Николай прощался всего два месяца назад.
После операции Катерине вставили трубочку в горло и чтобы что-то сказать, она нажимала на трубочке какой-то клапан. Но голос был хриплым и тихим.
Николай хотел обнять жену, но она покачала отрицательно головой. Аккуратно, чтобы не испортить что-нибудь, Николай присел на кровать и взял похудевшую и пожелтевшую ладошку жены. Пытался успокоить и немного ободрить. Катя смотрела на него грустным тоскливым взглядом и тихие слёзы двумя тихими ручейками катились из таких знакомых карих глаз.
До Серебряной свадьбы Катюша не дожила два месяца. На похоронах друзья и соседи, высказывая Николаю свои соболезнования, удивлялись тому, что за полгода она истаяла и стала совершенно непохожей на себя.
Дочери жались к Николаю на кладбище и на поминальном обеде. А мать Катерины голосила. Сетовала, что нехорошо матери хоронить своего ребёнка.
Николаю было тяжело. На время болезни жены он устроился оператором в котельную, которая обслуживала больницу.
После похорон и девяти дней дочери разъехались. Младшая в общежитие и на учёбу. Старшие на съёмную квартиру и на работу в областной центр.
После сорока дней Николай уволился с работы вахтовым методом. В опустевшем после смерти жены доме, тоска и грустные мысли преследовали Николая постоянно.
Свой 45-ый день рождения Николай встретил одиноким вдовцом. Дочери поздравили его по телефону. Он даже «накрыл поляну» своим мужикам, соседям, с которыми был знаком давно, но настроения не было совсем.
Жизнь не заканчивается в сорок пять, твердили ему ребята за столом, а Николай слушал их и пытался понять и решить для себя, как ему жить дальше.
После смерти Катерины одиночество накрыло Николая с головой. Другой на его месте запил бы. Но Николай не был, ни слабаком, ни человеком, склонным находить утешение «на дне бутылки». Он был мужиком ПРАВИЛЬНЫМ!
Его прежняя жизнь была нацелена на семейные ценности. Но старшие дочери уже работали, старались устроить свою личную жизнь. Любаше – двадцать. Учится и подрабатывает. Каждый месяц Николай посылал ей денежку, а она звонила отцу, благодарила за помощь. Но были его дочки самостоятельными и независимыми.
Они жалели отца, но особой близости между ними, ни раньше, ни теперь не было: девочки всегда были ближе к матери. Работа далеко от дома наложила свой отпечаток на взаимоотношения Николая с дочками.
В глубине души Николай всегда страстно хотел сына, чтобы гонять с ним в футбол на спортивной площадке возле школы, ходить на рыбалку, клеить модели катеров, миноносцев, парусников. Было такое хобби у Николая. Несколько полок серванта занимали его любимые модели.
Потихоньку Николай начал привыкать к жизни без Катерины. Обычно, когда он жил дома, просыпался он от громкого голоса жены. Катерина была певуньей, солисткой хора в Гагинском Доме культуры. Разговаривала тоже громко и внятно. Весёлая и шумная была женщина. В школе тоже была солисткой. Николай, наверно, и полюбил её в своё время, когда услышал её сильный красивый голос и увидел на сцене, яркую, уверенную в своей неотразимости девушку.
Стали на Николая заглядываться Гагинские женщины. Много одиноких женщин повсюду: тут и перестарки, которые в тридцать лет ещё замужем не бывали; матери -одиночки с ребятишками без отцов; молодые вдовушки…
Николай от женского внимания отшучивался, соблюдал траур по умершей жене. Но с некоторых пор в самой глубине его сознания появилась мысль, что надо найти Тонечку, его давнишнюю тайну.
Пришлось ему приложить усилия, чтобы узнать её адрес
В конце весны съездил в Шатки. К Тониной бабушке. Старушка приняла его подозрительно. Гостинцы брать не хотела категорически.
Но тут вмешалась бывшая хозяйка Николая – баба Нюра. Начала стыдить свою соседку:
- Полно Нинка дуться. Я Николая помню, хороший он мужик, и работник добросовестный.
- Знать ничего не желаю. Тонечка и так жизнью обиженная. Одна мальчишку растит. Тяжело девчонке досталось. Ладно, мать с отцом от неё и внука не отказались. А ведь могла и погибнуть девонька… - ворчала она.
Но Николай терпеливо гнул свою линию, просил назвать хотя бы больницу, в которой Тонечка работает. Мол, нужно ему это знакомство из-за проблем со здоровьем.
Конечно, на больного Николай похож был мало. Но после смерти жены, похудел и осунулся он изрядно. Исчез румянец и молодецкий задор с лица. Вот и купилась старушка на уговоры своей «исподней» подружки и соседки. Дала заветный адресок. Отдала корешок денежного перевода, на котором обратный адрес Тонечки был указан.
Завладев желанным адресом, Николай стал мучиться сомнениями: как встретит его Тоня. Она врач, кардиолог. А он простой деревенский работяга. Его, конечно, ценили на буровой. Да и на теперешней работе уважают. «Золотые руки» у Николая. Да и голова неплохая – соображает. Но не пара он городской учёной женщине. Хоть комплексами неполноценности Николай никогда не страдал, но объективно отдавал себе отчёт.
Ну, уж очень хотелось ему ещё раз увидеть сына. В том, что мальчик его сын, он не сомневался ни на минуту.
Непонятно было другое: как такая красивая и умная девушка за столько лет не вышла замуж. Не прав был Алексей, утверждая, что Тоню никто не звал замуж из-за мальчишки! Некоторым мужикам тяжко терпеть пелёнки - распашонки. А тут мальчонка готовенький! Да и Тонечка – красавица…
Промаявшись две недели, всё-таки собрался Николай в свои выходные в областной центр. Дочкам рассказывать не стал. Вдруг не получиться восстановить знакомство. Ещё боялся со стороны дочерей женской ревности. Решил остановиться у бывшего сослуживца, с которым после Армии вместе работали на буровой.
- День или два не сильно напрягут Виктора. Да и что делать ему, Николаю, в городе. Посмотрит на мальчонку. Поговорит с его матерью и обратно домой, - так думал он, не ожидая ничего хорошего от этой встречи.
Приехал в город во второй половине дня. Побрился второй раз за день и отправился по незнакомому адресу. Нужный ему дом находился в спальном районе. Подошёл к нужному подъезду, глянул на часы. Шесть часов вечера. Страшно стало Николаю, но был он человеком решительным.
- Была – не была. Не убьют же его за спрос.
Нажал кнопку звонка у нужной двери на седьмом этаже. Дверь открыли не сразу. Но, когда она, наконец, распахнулась, за дверью стояла Тонечка в домашнем цветном халатике, а рядом с ней – мальчишка. За то время, что Николай его не видел, он ещё вытянулся. Смотрел на незваного гостя хмуро и с подозрением.
Тонечка, молча, глядела на Николая. Николай вглядывался в её лицо, желая отгадать её мысли. Услышал вдруг враждебное:
- Вы кто?
Не успел Николай открыть рот, как Тонечка ответила за него:
- Это мой старый знакомый,- Николаша.
- Сам вижу, что немолодой, - съехидничал мальчик.
- Не такой уж и старый. Тебя на лопатки на раз - два уложу,- ответил Николай мальчику с улыбкой.
- Можно, поговорить? - обратился он к Тонечке.
- Проходи, - ответила та и отошла немного, чтобы Николай мог войти.
- А мы Вас не звали и не ждали,- ехидно и громко произнёс мальчишка.
- Не знаешь человека, а грубишь,- попыталась урезонить сына Антонина.
- Ничего, приходилось слышать и похуже. Вырастет, поймёт: нехорошо не зная человека, его обижать, - проговорил Николай, протискиваясь в небольшую прихожую, вход в которую перегораживал мальчик.
- Вы правы, я Вас не знаю и знать не хочу. А вот, если маму мою обидите, то…то я не знаю, что с Вами сделаю.
- Вот уж кого - кого, а твою маму обидеть в мои планы не входит. Ты, парень, даже представить не можешь, как хорошо я отношусь к твоей маме! – проговорил спокойно Николай, слегка отодвигая мальчугана плечом, чтобы, наконец, полностью оказаться в прихожей и закрыть за собой входную дверь.
Мальчик фыркнул и скрылся, вероятно, в своей комнате.
Николай без разговоров снял куртку и туфли и как был в носках, спросил Тонечку:
- Куда можно пройти?
- Извини, у нас гостей мужского пола не бывает. Тапочки только женские, а у тебя не меньше 43 размера.
- 46,- поправил Николай без лишних эмоций.
Хотя с трудом сдерживал волнение и страх перед этой маленькой и хрупкой женщиной.
- Ничего, не простужусь. Ты подскажи, куда мне можно пройти,-повторил с трудом.
- Чаем могу напоить. Проходи на кухню. Там и говорить будет удобнее, – предложила Антонина и указала на дверь, за которой располагалась кухня.
Николай шёл медленно и с опаской. Вроде, Тоня встретила его сдержанно и спокойно, но предстоящего разговора Николай боялся. Уж очень кратким было между ними знакомство. И очень давно.
За эти годы Николай изменился. А девушка, которой в то время едва-едва исполнилось девятнадцать, должна была измениться ещё больше. Сколько испытаний пришлось перенести ей. И виноватым в этом был Николай.
- Может быть, она ненавидит меня за это? Поломал девочке судьбу! Вот сейчас и узнаю,- с грустью думал он, садясь на крохотный диванчик - уголок, приставленный к кухонному столу.
Тонечка не торопилась прервать молчание. Не суетясь, включила электрический чайник, поставила на стол вазочку с конфетами и печеньем. Потом посмотрела на Николая внимательно и серьёзно и нарезала на тарелку бутербродов.
Когда она присела на стул напротив Николая, ожидая, когда закипит чайник, посмотрела на него в упор, Николай спросил хрипло, кивнув головой в сторону двери, за которой скрылся подросток:
- Мой? Услышал негромкое: «Да», - и с облегчением выдохнул.
- Сможешь простить меня? – продолжил он так же тихо, как ответила ему женщина.
- За что? Это было моё решение. Может быть, не самое умное, но я никогда не жалела. Родители помогали, бабушка. Зато у меня есть любимый сын. Ты не думай, Николай, Николаша меня оберегает от неприятностей. Всё-таки он – Мужчина в нашей маленькой семье. Вот и проявляет осторожность. Бабушка Нина ему всё внушает, что, мол, твою мамку обидел какой-то непорядочный, незнакомый мужик. И ты её береги, охраняй, балуй. Вот он и старается. Никому из мужского пола не доверяет. Ещё, когда маленьким был, всех ухажёров от меня отваживал.
Всё это Тонечка проговорила с улыбкой, глядя Николаю открыто и честно в глаза, а у того сердце в пятки покатилось. Разве неправду внушала баба Нина своему правнуку? Узнай он раньше о том, что Тонечка от него забеременела, разве что-то сумел изменить?
У них с Катюшей тогда три дочки несовершеннолетние были. Да и любил он жену. С Тоней у него «помутнение рассудка» случилось. Он и не думал ни о каких последствиях.
- А ты как живешь? – спросила просто.
- Одиноко! – ответил Николай грустно.
- Катя у меня умерла от рака. Просмотрели мы болезнь. А ведь она, думаю, в медицине разбиралась. Столько лет в аптеке проработала. А у себя симптомы просмотрела.
- Это я виноват. Стал вахтовым методом работать. Девочкам на учёбу да на наряды много надо. Вот из-за денег просмотрел страшную Катину болезнь.
- Давно жена умела? – уточнила Тоня.
- 31 декабря, пред самым Новым годом.
- Как ваши дочки? – продолжала Тоня задавать Николаю вопросы, чтобы помочь ему разговориться.
- Ты ко мне на ВЫ, - удивился Николай.
- Я имела в виду, ваши с Катей,- пояснила Тоня без тени смущения.
- Верочка с Надей – отучились, работают.
- Любаша в этом году заканчивает фармацевтический колледж, хочет, как Катя в аптеке работать.
Николай с Тоней забыли про чай и бутерброды. Разговор был важным для обоих, но в это время в кухню вошёл мальчик.
- Мама, сегодня только гостей в этом доме кормят? – спросил он, глядя на тарелку с нетронутыми бутербродами.
- А законных жителей этой квартиры игнорируют?- закончил с обидой.
- Сын, заканчивай выпендриваться. Что-то не нравиться? Сейчас погрею тебе ужин и иди тогда в свою комнату, - проговорила Тоня.
- Мы не виделись с человеком пятнадцать лет. Жаль выпороть тебя не могу, не справлюсь. Вон, какой большой вымахал, - высказала она претензии сыну.
- А ты папочку моего пригласи, - ехидно проговорил парень.
- Давно тебя ремнём не учили, как надо с матерью разговаривать! – вскочил Николай на ноги и сделал движение, будто собирается расстегнуть и выдернуть ремень из шлёвок джинсов.
- Не сомневайся, мне ещё по силам с тобой справиться, - неожиданно разозлился он на парня.
Мальчик застыл на месте, вглядываясь Николаю в лицо. Антонина тоже вскочила, прикрыв ладошкой рот. И только тогда до Николая дошло, что он «спалился». Не хотел он так необдуманно и горячо сознаться сыну в своём отцовстве. "Но слово не воробей, вылетит, не поймаешь". Как вышло, так уж и вышло!
Мальчишка застыл на месте, широко распахнув глаза. Но вдруг глаза его наполнились слезами и он, чтобы, ни расплакаться в присутствии постороннего здорового мужика, опрометью бросился в свою комнату.
- Что же я натворил! – с ужасом прошептал Николай и мешком плюхнулся опять на то место, где сидел до этого.
- Успокойся, пожалуйста, - стала уговаривать его Тоня.
- Так иногда бывает. Он поймёт. Ведь - ни маленький. В мае четырнадцать лет исполнилось - пыталась успокоить, она Николая. Но у самой глаза тоже наполнились непрошеными слезами.
- Позови его к нам, он ведь так и не поужинал. Не хорошо голодным спать ложиться - проговорил Николай встревожено.
Тоня, подошла к двери сына и привычно позвала:
- Так ты будешь ужинать, Николаша?
- Не хочу. Ужинайте с папочкой! – донеслось с обидой из-за двери.
- Не говори глупости, - вмешался вдруг Николай.
- Самое последнее дело ложиться спать на голодный желудок!
А потом добавил смущённо:
- Дай мне хоть рассмотреть тебя получше, …сынок!
- Я Вам – не картина, чтобы меня разглядывать, - послышалось из-за двери.
- Выходи, выходи. Не хорошо капризничать. Ты ведь не малый ребёнок. Многое и сейчас сможешь понять – тихо добавил Николай в закрытую дверь.
Дверь, наконец, открылась, и заплаканный подросток уткнулся матери то ли в ухо, то ли в шею. Спрятался от незнакомого, огромного мужчины в привычные и спасительные объятья.
- Что ты? Что ты! – шептала та, поглаживая худенькую спину мальчика и прижимая его так крепко, как могла.
Николай смотрел в смятении на этих двоих и с тоской думал:
- Нужен ли он, взрослый мужик этим двоим, практически чужим для него людям.
Скорее это они были нужны ему, чтобы скрасить его одиночество, чтобы прогнать тоску и вину из его сердца.
- Признает ли Николаша в нём отца, которого у него не было в детстве? Будут ли интересны для него его, Николая, заботы и увлечения?
Он сделал шаг и обнял сразу обоих. Застыл, молча, прислушиваясь к стуку одновременно двух сердец. Потом решил:
- Не отступлю. Будет у меня СЫН! Вернее, у меня есть СЫН! Да, уже не маленький и несмышленый малыш… Но до взрослого ему ещё расти и расти. И он, Николай, будет рядом и станет помогать сыну в его взрослении.
Николай служил в горячей точке. Ни разу не был ранен, но всё равно иногда ему было по-настоящему СТРАШНО. И тогда он, простой русский мужик говорил себе:
- Надо, Коля. Надо!
И вставал в полный рост, и шёл в атаку.
Так и теперь, обнимая этих двух таких хрупких по сравнению с ним людей, слушая тревожное биение их сердец, Николай подумал:
- Надо стать опорой и защитой для них. Они так внезапно стали для него такими важными! И он, Николай, должен сделать так, чтобы сделать их жизни по-настоящему счастливыми!
Никаких сомнений, тревог в том, что его не примут, оттолкнут, не появилось в душе. Они нужны друг другу, просто чтобы жить и выживать в этом отнюдь не «пушистом» и ласковом мире.
- Будем ЖИТЬ! Будем жить ХОРОШО! – провозгласил Николай почему-то с пафосом и, смутившись, спрятал своё лицо в макушку СЫНА.
Встреча через годы
© Copyright: Елена Лурье, 2025
Свидетельство о публикации №225080601255
Свидетельство о публикации №225080601255
Рецензии