Комната

В ночной тьме, где окно было единственным проводником света и воздуха, появился росток. Никто не знал, как он пробился сквозь безжизненную землю. Он рос медленно, будто его вовсе не существовало. Странным образом росток не тянулся к солнцу, что ласкало его мягкими лучами, и не искал луны, дарующей свободу, не ослепляя своим сиянием.

Он отказывался от любого света. Был повернут ко мраку комнаты, в которой и рос. Так проходили дни. Менялись сезоны. Но несмотря ни на что, он упрямо продолжал жить — и однажды вырос. Сам заполнил пустоту холодного горшка своими корнями и изящными листьями.

Все восхищались его упорством. Люди показывали на него и мечтали, чтобы их растения были такими же сильными — без солнца, без луны, в одиночестве, в темноте. Росток, ставший уже настоящим растением, слышал их разговоры и радовался. Ему впервые за долгое время уделили внимание, говорили о нём только хорошее. Для него это было наилучшим подарком — даже мечтать о таком он не смел.

И тогда, под взглядами восторга, он выпустил первый бутон. Своей наивной душой он верил, что теперь его заметят все — что его, наконец, по-настоящему увидят. Но с каждым днём становилось тяжелее. Он не понимал, что чужое восхищение стало превращаться в клеймо.

Его листья рвали, восхищаясь их красотой. Забирали у него всё — прикасались, ломали, не слушая, не видя. Он жаждал внимания других, настоящего, тёплого, но именно те, кто хвалил, уничтожали его.

И однажды, повернутый по-прежнему к мраку комнаты, он впервые взглянул вокруг — сквозь всё то восхищение, что стало ему чуждо. Увидел солнце и луну, которых всегда избегал. Его листья слегка шелохнулись. Он почувствовал настоящее восхищение — то, которое не давит, не ранит, а просто окружает, будто обнимает.

И впервые он повернулся к ним.

Солнце начало согревать его каждый день. Луна исцеляла землю под ним своим мягким сиянием.

И вот однажды распустился цветок, что чуть не погиб. Растение открылось миру — не ради чужого восторга, не чтобы кого-то радовать, а просто потому, что оно было живо. Он смог раскрыть свой бутон — самое сокровенное, самое нежное, как душа. Потому что те, кого он боялся, — солнце и луна — стали теми, кто наполнил его жизнь светом.

Светом, который не требовал ничего взамен. Светом, который просто был.