Ночь больших костров часть 2

— Ну, и чего вы все такие мрачные? — отправляю в рот пирожок, пока Акура набивает трубку, Мира ковыряется в тарелке не в силах решить какой кусок подцепить на вилку, а Йока пытается обуздать зелёное свечение, означающее наивысшую степень его ярости.
— Да, у меня во всё лицо проявилась татуировка бабочки, но это не повод меня хоронить! — следующий пирожок отправляется в мой голодный рот. Всё-таки Громбул божественно готовит, и какое счастье, что он променял корону на кулинарию!
— По правилам игры, маги, колдуны, ведьмы, хранители и к ним причисленные не имеют права участвовать в обрядах Свари, — тёмно-лиловое колечко дыма взмыло под потолок, — но ты рождена в мире отрицающим волшебство, к тому же, всё ещё считаешься пришлой. Я должен был это предвидеть! — Акура ударил кулаком по столу, от чего тот обиженно крякнул.
— Прошу не обижать мою мебель, — тут же материализовался рядом хозяин кафе, расставляя на столе пузатые горшочки, из которых шёл умопомрачительный запах.
— Прости мой друг, — примирительно ответил глава хранителей, — сам видишь, у нас не простая ситуация.
— Я всем сердцем буду болеть за Лису! Ты знаешь, я удачливый, если понадобится отдам её всю! — Громбул серьёзно взглянул на Акуру, а после повернулся ко мне и протянул изящный браслет, сплетённый из мелких белых колокольчиков, на ощупь оказавшиеся очень твёрдыми.
— Это побеги лакошки, — улыбнулся самой очаровательной улыбкой Громбул, и только уверенность в его искренней симпатии ко мне не позволила тут же в ужасе сбежать из кафе теряя сапоги, — они способны указывать путь в темноте. Давай, помогу его застегнуть.

Я протянула левую руку, и в который раз отметила, как ловко управляется с мелкими предметами этот, казалось бы, неуклюжий на первый взгляд громила. Крохотная застёжка едва слышно щёлкнула, удерживая подарок на моём запястье.
— Это истинно королевский подарок, — встал с места Акура и галантно поклонился за место меня.
— Я знаю, что гора не пропустит волшебные вещи, но это же просто цветы, верно? — хитро подмигнул мне Громбул и тут же посуровел, — а вы чего не едите? Остынет же! Не уж то хотите прославить меня как никудышного кулинара?
— Обещаю, мой друг, — рассмеялся Акура, — даже крошки не оставим!
— То-то же! — вновь расцвёл в улыбке хозяин кафе. — И не переживайте, вас никто не подслушает! Я позабочусь об этом!
И откланявшись, хозяин кафе отбыл за стойку.

— Это хорошо, что вы вспомнили, что я в этом городе без году неделя и не знаю всех этих традиций, праздников и прочее, видимо поэтому мне до сих пор не страшно. — прекратила я разглядывать подарок, за который так и не поблагодарила от неожиданности. — И может поясните, чего такие мрачные?! Ну свалилось мне очередное приключение на голову, не в первой же! Подумаешь, поиграю немного в кладоискателя. Если повезёт – найду маску, а нет, то тоже не страшно. Только вот с поисками Яргли вам придётся обойтись без меня. Я приключаться буду! Зато, есть шанс попросить у маски вернуть хранительницу ключей от врат, ну если сами за неделю не управитесь!
— Я всё время забываю, что ты у нас как чистый лист, всё пояснять надо, — вздохнул Акура, запуская к потолку очередное дымовое колечко.
— Вся во внимании, — засунув в рот последний пирожок с тарелки, я потянулась за ароматным горшочком.

— Я так понимаю, что Хёси с Форку частично рассказали про обряд, верно? — Акура посмотрел на меня так, что захотелось немедленно провалиться под землю, хотя, я вроде бы ещё ничего плохого натворить не успела.
— Угу, — с усилием проглотила кусок застрявшего в горле мяса.
— А то, что до вершины доходит только один игрок, сказали?
— Ну да, — кивнула я, — логично, один приз – один победитель. Как говориться, кто первый встал, того и тапки.
— Единственный, оставшийся в живых, игрок. — глаза Акура свирепо блеснули, и он тут же глянул на потолок, развеивая скопившуюся под ним лиловую дымку.
— А остальные? — в очередной раз поперхнулась я угощением.
— Случались года, в которые никто не доходил, — Йока наконец погасил зелёное пламя вокруг себя, и теперь сидел мрачнее тучи, — а мы собирали с улиц пепел.
— Подождите, — отставила в сторону пустой горшочек, — но ведь у каждого игрока свой проводник из детей, который должен защищать, разве нет?
— По правилам игры, дух ребёнка сопровождает, подсказывает, но не может вмешиваться, — перестала наконец гонять еду по тарелке Мира и отставила её прочь, — если хранитель не особо мудр, или игрок неповоротлив, то шансов на победу нет. Запомни, всё забирает пара: хранитель-игрок, выживший игрок! И ещё ни разу не было такого, чтобы дева Замри-горы лично приходила за игроком и ставила на нём метку.
— Без Морока тут явно не обошлось. — Если бы от взгляда плавились камни, то мы бы уже поплыли, насколько угрюм был Йока в этот момент.
— Не удивительно, что наш мнимый сумасшедший рассыпался в прах ровно в тот момент, когда лицо Лисы украсила печать! — пробурчала Мира, решившая наконец, что еда лучшее средство от стресса.

— Всё, хватит меня хоронить! — хлопнула я ладонью об стол, и напитки сменили цвет. — Если продолжите сидеть в этом настроении, то я не доживу до начала игр, обнимусь с кондратием прямо здесь и сейчас! Так что, давайте, рассказывайте правила, про деву горы, про духов и всё то, чего никогда не было и вот случилось!
— Молодец девочка, — усмехнулся Акура, вновь становясь похожим на начальника хранителей: обаятельного, ироничного, и чертовски хитрого проныру со внешностью Джуда Лоу. Вот честно, вытащи его в мой мир – станет президентом с полпинка.
— Значит так, в инициации участвуют двенадцать детей, всегда, не больше и не меньше, и сейчас они нас мало волнуют. Под них подбирается двенадцать игроков, из людей, не владеющих магией. Дева горы сама отбирает их через состязания что длятся уже месяц, самых находчивых, сильных, выносливых и не заморачивающихся на законность своих действий. Игра так устроена, что нужно иметь гибкость мышления что бы выжить. Для каждого игрока приготовлено шесть заданий. Каких, никто не знает. Ни один из выживших так и не рассказал, что происходит в игре, а дети-хранители утверждают, что не помнят ни чего из своих снов. Так что, у нас есть очень хороший шанс посмотреть через тебя, что же там твориться.
Двенадцать игроков получают татуировку на лицо в виде определённого животного или птицы. Эти символы могут общаться с теми, кто остался болеть за героя по эту сторону. Передавать весточки в обе стороны.
Так как ты тринадцатая, то дух горы согласился, чтобы мы сами выбрали тебе хранителя, и я решил, что им станет Йока, надеюсь, ты не против.

Не против? Да я только что под потолок не подпрыгнула от радости. Этот парень, уже несколько раз спасал мне жизнь, а значит, и из этой передряги я вылезу живой и невредимой, ну может, только глаз подёргиваться начнёт, если всё так страшно, как пугают.

— Я бы сам пошёл, — продолжил Акура, не обращая внимания на моё сияющее как медный пятак лицо, — но увы, меня хоть залей зельями, а магия никуда не денется. Зато Йоку я могу вернуть в состояние десятилетнего сорванца. Он, конечно, даже в малолетстве был не подарок, но по большому счёту ещё и не умел ничего. Так что на духа-хранителя игрока сойдёт. Да и рассудительности ему никогда занимать не требовалось, уверен, справиться с твоей неуёмной жаждой всезнайки и не даст сунуть свой любопытный нос куда не следует. Больше, к сожалению, ничем помочь не могу. Твоя метка на лице непреложный контракт, который может быть разорван только в случае твоей смерти, или считаться выполненным в случае победы. В любом случае, на закате ты войдёшь во врата, и игра начнётся.

— Что ж, до заката ещё куча времени, так что, я пойду, пожалуй, прогуляюсь по городу, пока вы превращаете моего рыцаря в сопливого мальчишку! — наиграно весело, даже с вызовом провозгласила я, вставая из-за стола, вот только голос в конце, всё же предательски дрогнул.

Всё-таки у меня удивительно красивый город. Не устаю влюбляться в него всё сильнее: в набережную с набегающими на берег волнами, в мощённые мелким камнем мостовые, в мосты, увенчанные горгульями, и воздушными шарами над головой. Закрываю глаза и подставляю лицо солнцу. Вдыхаю запах свежего хлеба из пекарни, смешавшийся с ароматом угля, задерживаю дыхание. Кажется сейчас я счастлива. Странно, я, всю жизнь, всю свою прошлую жизнь, страдавшая от панических атак, и уже в этом мире пару раз чуть не погибнув, сейчас совершенно не осознавала всю серьёзность ситуации, что вот уже минут двадцать мне пыталась втолковать шагающая рядом Мира. Уму не постижимо, она уже успела проштудировать несколько библиотек, и сейчас изливала на меня крохи собранной из свитков мудрости.

— Тебе может показаться, что игра длиться больше года, тогда как здесь, пройдёт ровно неделя. Искажения времени на той стороне, вполне нормальное явление. Никому, ни при каких условиях не называй своего имени! Помни, все остальные игроки тоже хотят победить, значит не остановятся не перед чем. Подозреваю, что у Морока будет свой человек в игре, никому не доверяй кроме Йока! Твоими союзниками могут быть только стихии, помни – ты ветер, и это твоё преимущество! Лиса! — хватает сестра меня за плечи и разворачивает к себе. Я открываю глаза и успеваю заметить, как Мира кусает нижнюю губу, чтобы успокоиться.
— Я хотела бы тебя защитить, но не могу. Прости! — она прижимает меня к себе, подозреваю, что просто не хочет, чтобы я видела, как она хлюпает носом. Сестра привыкла всегда быть сильной и не привыкла проигрывать, а сегодня как раз тот день, когда невозможно повлиять на решение вселенной.

Я вырываюсь и хватая Миру за руки, начинаю кружить прямо посредине площади.
— Хватит меня хоронить! Да, небо рухнуло, но посыпать голову пеплом ещё рановато, ты не находишь? Так что, продолжаем жить дальше! Бежать-то всё равно некуда! Улыбаемся и машем! Жизнь прекрасна, и, возможно, через неделю станет ещё краше! У меня есть шанс построить все заново, так, как я всегда мечтала. Без оглядки на прошлое, без страха перед будущим. Просто жить и творить. Даже если небо решит упасть еще раз.

Вокруг нас образовалось кольцо из любопытствующих. Нет, никто не хватает за полы одежды и не просит автографы, слишком силён страх перед избранным, чей пепел, возможно, завтра будет лежать на этих камнях. Но мне весело. Всё же хорошо быть мной! Не умею грустить больше пятнадцати минут и бояться больше десяти. Скучно становиться. Вот и сейчас, под неодобрительный взгляд Миры, уже понявшей, что затеяна очередная шалость, я притоптываю левой пяткой и взвиваюсь вверх мятным бризом, рассыпая на головы восторженных зрителей леденцы вперемешку с медовыми пряниками и плодами Малиска, пусть, даже если я не вернусь, меня вспоминают смехом, а не занудными речами.

— Тебе пора, — суровая ладонь Акуры, выхватывает меня из кружева облаков и тащит за шкирку в невесть куда, — прости девочка, но лучше прийти чуть пораньше, чем опоздать.

Мы оказались на площадке перед высокой горой. Вокруг неё ровным кругом воткнуты колья, на которые насажены черепа животных. Между ними стоят деревянные идолы. Поднявшийся ветер затейливо звенит колокольчиками, развешанными между ветвей деревьев. Терпкий аромат диких трав смешивается с запахом хлеба и теплом уходящего за горизонт солнца. Закатные лучи, отражаются от водных струй, стекающих по медным зеркалам, отбрасывая причудливые тени, превращая идолов в танцующих демонов.

Я рассматриваю деревянные изваяния, грубо вырезанные из почерневшего от времени дерева, представляющие собой нечто среднее между людьми и зверьми. Понимаю, что уже видела их в детских книжках с картинками, видимо поэтому их искаженные гримасы, не вызывают ни трепета, ни ужаса, только любопытство. Вот значит какое оно, капище Бабы Яги. Улыбаюсь. Всегда любила эту старуху, считая, что её невинно оболгали мои современники. И очень скоро предстоит убедиться так оно, или нет. Уж больно созвучны эти два имени: бабушки Яргли и Яги.

Раздаётся треск сухой ветки. Оборачиваюсь. На поляну выходит мужчина с татуировкой скорпиона, за ним женщина на её лице расположилась ворона, за ними идут другие игроки. Мы встаём по кругу, каждый на против своего истукана. Их тринадцать, как и игроков. За каждым стоит по ребёнку. Двенадцать из них я спасла. И теперь, кто-то из них, может стать причиной моей смерти. Нет, так нельзя думать. Поверить в проигрыш – значит проиграть, а я намерена жить. В конце концов у меня столько планов что даже двух бессмертий не хватит на их исполнение, что уж говорить о моей, человеческой, жизни.

И вновь дует ветер, принеся вкус соли с побережья. Дети припадают на одно колено, кланяясь нам, прежде чем выйти в центр круга. У меня потеют ладошки и одновременно бегут мурашки по спине.

Хранители игроков в белых рубахах один за другим встают на помост, что высечен в горе, словно булочки-жаворонки на противне, вот-вот готовые отправиться в печь. У меня перехватывает горло и предательски выступают слёзы. Украдкой смотрю на соперников, за татуировками не понятно, что за чувства прячутся на их лицах. Стискиваю зубы приказывая не раскисать, не сейчас!

Хёси, облачённый в костюм огромной птицы, вручает детям по пучку тлеющей травы, чей дурман, видимо отключает сознание. Хёси ловит ослабевающие тельца и укладывает на помост, тот медленно втягивается в гору, словно язык скрываясь в пасти огромного животного. В потемневшее небо взлетают первые языки пламени. Я прикусываю до крови нижнюю губу, стараясь не закричать. Помню, как мне рассказывали, ещё в той, прошлой жизни, что такие пещеры были разделены на две части — внешнюю и внутреннюю. Во внешнюю часть закладывался хворост, и разжигали огонь, в то же время, дети находились в безопасной, внутренней части. Сейчас, глядя как весело взмывают к звёздам снопы искр, понимаю, откуда пошло поверие про сжигание сирот заживо, мало кто догадывался, что специальный механизм опускает каменную плиту на выступ, и отделяя углубление с детьми от огня. Но от этого знания не легче. Там, за стеной огня мой друг и надежда Йока, который, опять-таки, по моей милости влип по самое не балуй.

Я трясу головой, отгоняя отчаяние, что наконец-то сумело до меня добраться, но поздно, с этой лодки не сбежишь. Словно ледяной ветер, оно срывает последние покровы иллюзий и оставляя меня наедине с голой реальностью. И в этот же момент, когда понимаю, что падать больше некуда, дно пробито, внутри рождается сила, способная сдвинуть горы. Слишком высоки ставки, проигрыш равносилен смерти, так что, стоит ли лить слёзы по волосам, если к голове уже приставлен топор? По ту сторону меня ждёт Морок, жаждущий посадить на золотую цепь, что ж, пути назад у меня всё равно нет. Значит – улыбаемся и машем! В конце концов, я сама жаловалась на излишне скучную и монотонную жизнь. Так что, получите – распишитесь в новом сценарии своей жизни.

Хёси протягивает мне факел, и указывает на одну из высеченных в камне чашу с водой. Я погружаюсь в неё с головой, и только факел продолжает чадить в вытянутой вверх руке. Я слышу над собой бормотание, но не могу разобрать слов. Хочу вынырнуть, но не могу, хранитель крепко держит меня под водой, сопротивляюсь, кричу, выпуская изо рта последние пузырьки воздуха. Страшно до ломоты в костях, чую как виски пробивают набухшие артерии, жарко и холодно одновременно. Тьма окружает со всех сторон. Понимаю, что это конец, моя игра закончилась не начавшись. И только чья-то железная рука хватает меня за шкирку чтоб выкинуть прочь…