Змейки на память

         Я вновь бросил взгляд на навигатор. До гостиницы ещё восемьдесят шесть километров. Может, прибор «завис»? Казалось, это же число я видел минут десять назад. Или это я «завис»? Скорее всего, второе. Спать хотелось ужасно. Стрелка часов неумолимо ползла к полуночи. Получалось, я провел за рулем почти одиннадцать часов! Справа, в кресле пассажира, сладко посапывала Маша. Вернее, Машенька. Теперь я имел полное право называть её так. Хотя месяц назад, при знакомстве в баре, я был уверен — утром она даже имя моё не вспомнит.

Кто я? Обычный логист ничем не примечательной внешности, проводящий в компании компьютера едва ли не большую часть дня. Худощавое телосложение, русые волосы и зрение минус полтора на оба глаза. Пару раз в месяц гоняющий мяч с друзьями в манеже и регулярно зависающий в пивных барах. А кто она? Эффектная блондинка с большими глазами и соблазнительной фигурой, студентка третьего курса ГИТИСа, уже сейчас играющая заметные роли на сцене. Но после той встречи последовали новые свидания. Видимо, разглядела Маша во мне что-то. Но, хоть убей, не понимал, что именно. Возможно, прав был мой дед, утверждавший, что во мне есть сочетание надёжности и детской наивности, которое так нравится девушкам. Кто знает... Ну а вишенкой на торте стало предложение Маши махнуть на юг вместе! Да еще и на машине! А почему бы нет? Права я получил ещё три года назад, а в прошлом году купил хорошую подержанную иномарку, трёхлетку, в которой души не чаял. Так что предложение Маши пришлось ко двору. И вот теперь мы мчались на всех парах навстречу первому совместному отдыху на море. Эх, если бы не та проклятая двухчасовая пробка, которая едва не перечеркнула все наши планы.

До Ейска, где нас ждал номер, оставался ещё час пути. А стрелка бензина уже пересекла красную отметку. Значит, топлива хватит километров на сорок. Требовалась срочная дозаправка. Навигатор, пытаясь объехать затор, повёл нас просёлочными дорогами, да так, что мы в итоге сбились с пути. Поблизости заправок он не показывал, и все мои надежды были на то, что мы наткнёмся на маленькую или старую бензоколонку, не внесённую в программу. Минут двадцать мы тащились, экономя каждую каплю, и вдруг — справа, в свете фар, мелькнул самодельный, потёртый щит: «Заправка 300 м». Мои губы растянулись в счастливой улыбке. «Дотянули! …»
Я сбросил газ, высматривая поворот. С трудом нашёл узкую грунтовку, уходящую в темноту. А через пару минут мы уже въезжали на залитую ярким светом площадку. Заправка была без вывески и всего на две колонки. Ну да не беда. Я подрулил к одной из них с надписью «АИ-95». Вокруг — ни души.

Машина остановилась, и это разбудило Машу. Она потянулась, как котёнок, сладко зевнула и уставилась на меня своими большими глазами:
— Приехали, Деньчик?
«Деньчик». Так она звала меня с самого первого дня. Сначала мне это резало слух, но позднее стало нравиться.
— Ещё нет, Машуля, — ответил я, натянуто улыбаясь — сон валил меня с ног. — Нужно напоить нашего «железного коня».
— И мне бы кофейку горяченького! — промурлыкала она, строя умильную рожицу.
Потом пригляделась ко мне повнимательнее:
— Деньчик, да ты же засыпаешь! Тебе тоже срочно нужен кофе! Эспрессо! Двойной! — Её тон не оставлял сомнений. — Ты заправляйся, а я — мигом!

Я и рта раскрыть не успел, как Маша выскочила из машины и зашагала к небольшому кафе метрах в сорока от заправки. В светлой блузке и ярких жёлтых шортах она выглядела особенно эффектно. Я откинулся в кресле, глядя ей вслед, и... едва не уснул! Собрав волю в кулак, я заставил себя выйти из машины и подойти к колонке. Дальше всё просто — вставил пистолет в бак, указал на экране колонки литраж и выбрал способ оплаты — картой. Это была полностью автоматическая заправка: ни кассиров, ни кассы. Щелчок, и бензин потек в железное чрево машины. Пара минут — и колонка отключилась. Я уже не чувствовал прежней сонливости. Закрутив крышку бака, я сел за руль, завёл двигатель и подкатил к кафе. Окна и двери в нём были стеклянными, но с зеркальным покрытием снаружи. Видимо, они были прозрачными только изнутри. Маша всё не выходила. Минуло пять минут. Мимо машины прошествовал большой серо-рыжий кот, направляясь прямиком ко входу в кафе. Двери бесшумно распахнулись перед ним, и кот, не торопясь, вошёл внутрь. Ещё мгновенье — и двери захлопнулись. За те несколько секунд, пока они были открыты, я успел заметить лишь стеллажи с товарами да пустые столики.
Прошло ещё пять минут. Стоп, это уже слишком. Почему так долго? Здесь нет машин, значит, не может быть и очереди. Заглушив двигатель, я распахнул дверь и быстро зашагал к кафе. Резкий порыв ветра с грохотом погнал пустую банку из-под колы вдоль бордюра. Сердце ёкнуло от неожиданности. Я остановился и уставился в темноту, вслед удаляющемуся звуку. «Просто ветер» — мысленно успокоил я себя и приблизился ко входу. Двери передо мной открылись так же беззвучно, как недавно перед котом.

Внутри было пусто. Совершенно пусто. Справа — пара стеллажей с товарами, слева — три абсолютно пустых столика и холодильный витринный шкаф с напитками. И ни души. Ни Маши, ни, что ещё страннее, продавца. По спине пробежали мурашки, ладони стали влажными. Что за чёрт? Куда все подевались? Воздух застоялся — тяжёлый, спёртый, с какой-то приторной сладостью, приправленной едва заметной ноткой гнили. «Карамель и... гибискус? Нет, не гибискус. Скорее, забродивший компот или подгнившие персики…» «Бред! О чём я думаю? Нужно искать Машу, а не размышлять о запахах…».
Гробовую тишину вдруг разорвало громкое тарахтенье, и витринный шкаф завибрировал! Я аж подпрыгнул на месте. Сердце бешено заколотилось. «Да это просто холодильник!» — мелькнула запоздалая мысль. «Включился старый, раздолбанный компрессор».
— Твою ж мать! — выдохнул я, прижимая ладонь к груди. Шкаф потрясло некоторое время, затем он также внезапно затих. «Испугался ржавой железяки, старый дурак!» — пристыдил я себя. Переведя дух, я окликнул подругу:
— Маша! Отзовись! — мой голос прозвучал неестественно громко в этой гнетущей тишине.
В ответ — ни звука. Я сделал шаг вперёд, и... краем глаза заметил какое-то движение сзади. Резко обернулся. Но это были всего лишь двери. Они бесшумно сомкнулись за моей спиной, словно отрезая путь к отступлению. Холодок страха пробежал по спине.
— Да чтоб тебя! — ругнулся я шёпотом. — Нервы ни к чёрту!
Стекло, которое снаружи казалось зеркальным, изнутри было абсолютно прозрачным. Я видел свою машину, одиноко стоящую в трёх метрах от входа, и бескрайнюю темноту за ней. Дойдя до конца стеллажа, я увидел дверь туалета в стене справа. «Туалет! Ну конечно! Маша там! Где же ей ещё быть?» — я облегчённо выдохнул.

— Маша, ты здесь? — крикнул я, подойдя к двери, и для убедительности стукнул по ней ногой.
В ответ — тишина. Хотя нет, не совсем. Приложив ухо к холодной поверхности, я расслышал тихую работу каких-то механизмов. Звук напоминал гудение электрического домкрата в автомастерской, когда поднимают автомобиль. Затем раздалось тихое щелчок-клацанье, как будто какая-то деталь встала на своё место и… вновь тишина.
«Что за хрень?» — пронеслось в голове. — «Что там вообще происходит? Какие могут быть механизмы в туалете?» Сердце вновь учащённо забилось.
Я вновь потянул ручку, и дверь неожиданно легко поддалась. Из динамика над дверью раздался жизнерадостный женский голос:
— Туалетная комната готова к приёму гостей! Пожалуйста, проходите!
«На редкость гостеприимный туалет» — мелькнула мысль. Внутри оказалось пусто и светло. В воздухе ощущался слабый запах дезодоранта. Белые унитаз и раковина сияли чистотой. «Пусто... Как же так?» — я растерялся. Маша должна быть здесь! Больше негде! И ещё эти странные звуки... Я их отчётливо слышал сквозь дверь. Здесь явно что-то происходило, но что? По спине пробежал холодок необъяснимого страха.
Внезапно что-то стукнулось о мою ногу. Я вздрогнул всем телом, отпрянув в сторону. Посмотрел вниз. Возле ноги стоял тот самый серо-рыжий кот, с недоумением глядя на меня. Видимо, не ожидал он такой прыти от человека.
— Чёртов кот! — вырвалось само собой. Так и до нервного срыва недалеко.
Кот тем временем предпринял новую попытку показать своё радушие — вновь ударился лбом о мою ногу, громко урча. Затем вновь и вновь. На секунду в голове возникла нелепая мысль: «Может, он подталкивает меня к унитазу, а не просто играет?» Но я тут же отмахнулся от неё: «Что за бред лезет в голову на нервах!»

И в ту же секунду откуда-то снизу раздался тихий рокот какой-то мощной машины — даже пол слегка завибрировал. Я замер, прислушиваясь. Сквозь монотонное урчание прорвались резкие хрустящие звуки. Как будто где-то глубоко в подвале что-то крупное и хрупкое ломалось под прессом. «Палки? Ветки?» — мелькнуло. В голову тут же пришла подходящая аналогия: мусоровоз, оснащённый мощным гидравлическим прессом. Вот в его приёмный бункер сзади закидывают мешки. Вот включается гидравлика, и две стальные плиты с неумолимой силой движутся навстречу друг другу, со скрежетом и противным хрустом сплющивая мусор в плотный блин. И вот этот спрессованный комок проталкивается глубже, в брюхо машины. По спине пробежали ледяные мурашки. «Что они там перемалывают? Что вообще может находиться под этим кафе?!»
Кот в очередной раз ткнулся головой мне в ногу, словно подталкивая к унитазу. Нервы, натянутые как струны, не выдержали. Я, не думая, машинально отшвырнул его ногой в сторону. Он громко и обиженно мяукнул, стукнувшись о стену. Да, гадко. Но... Мне сейчас не до кота. Холодный пот выступил на лбу. Нужно искать Машу.
Развернувшись, я вышел из туалета. Подойдя к прилавку, огляделся и в очередной раз поразился. Как я понял, кафе было полностью автоматизированным! С левого края прилавка стоял большой кофейный автомат, а рядом с ним — касса самообслуживания. На одном из стеллажей размещалась еда долгого хранения: чипсы, крекеры, печенье, рулеты и тому подобное. На другом — напитки в баночках и бутылках. Но самым удивительным была миниатюрная железная дорога, проложенная прямо по прилавку. К маленьким, похожим на спички, деревянным шпалам крепились две стальные рельсы, блестевшие, как тонкие нити проволоки. Сам прилавок был полукруглым. При этом центр был параллелен полу, а края плавно опускались вниз, упираясь в заднюю стенку, немного не доходя до пола. Я разглядел маленькие двустворчатые ворота в тех местах, где железная дорога исчезала в стене. Было понятно, что дальше, за стеной, она уходила вниз, под кафе. «Интересно, для чего здесь рельсы? Неужели по ним ездит игрушечный поезд? Но зачем он нужен?»

В этот момент тихий, но мощный гул, доносившийся снизу, прекратился, и вместе с ним исчезла вибрация. На душе сразу полегчало. Всё-таки этот звук здорово действовал мне на нервы. Его сменило приглушённое шипенье, доносившееся снизу. Как будто что-то кладут на раскалённую сковороду с маслом. В следующую секунду в кафе неожиданно заиграла весёлая кантри-музыка, а на длинном экране под потолком появилась бегущая строка, медленно ползущая справа налево. Я читал её по мере появления букв: «До при-бы-тия по-е-зда ос-та-лось пять ми-нут!». Как только последнее слово скрылось за краем экрана, музыка мгновенно стихла. На лбу выступил холодный пот. Сюр какой-то! Людей нет, но кафе, похоже, живёт своей жизнью. Где-то под полом идут непонятные процессы, а здесь всё готово к приёму посетителей... которых нет! И главное: где Маша?!
Я решил во что бы то ни стало найти дверь администратора, управляющего, подсобку или хотя бы запасной выход. Обошёл всё помещение вдоль и поперёк два раза, но кроме туалетной, других дверей не обнаружил…
«Да как же так?! Не могла же моя девушка провалиться сквозь землю? Хотя…» Мысль оборвал оглушительный паровозный гудок, за которым хлынула новая волна кантри-музыки! Сердце ёкнуло и рухнуло вниз. Я инстинктивно прижал руку к груди, задыхаясь как рыба на берегу. Под потолком мелькнула новая бегущая строка:
— По-езд при-бы-ва-ет! — прочитал я в полголоса по мере появления букв.

Тут же распахнулись небольшие ворота, и из клубов пара вынырнул игрушечный паровозик с вагонами-платформами. Каждая несла тарелку под стеклянным колпаком. На них лежали аппетитные, сочные куски стейка. Семь вагонов — семь кусков мяса.
«Чёрт возьми, что за представление!» — мелькнуло у меня в голове, когда я разглядел градуировку прожарки: от кроваво-красного «экстра рэйр» до светло-коричневого «ту вэлл дан». Да это же конвейер из мяса! Да ещё и штрих-коды налепили на колпаки — как в супермаркете. Куда ж без этого! Дурдом да и только! Ну не мог я воспринимать всё это на позитиве. Это мясное великолепие вызывало лишь ледяное недоумение. Что-то здесь было не так — что-то пугающе неправильное, но я ещё не понимал что.
На экране сверху замигала красная надпись: «Лучшие стейки на ваш выбор!» Зазвучала весёлая мелодия — опять в стиле кантри, создавая жутковатый диссонанс с происходящим.
— Хватит! — мой рёв перекрыл музыку. Кулак обрушился на прилавок с такой силой, что занемел от удара.
Стеклянный колпак с первого вагона подпрыгнул и разбился с хрустальным звоном. И тогда... Тогда я увидел ЭТО. Бледно-розовый участок на срезе. Не жир. Не прожилка. Кожа! Меня затрясло. В горле встал ком, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки так, что ногти впились в ладони. «Нет. Нет-нет-нет. Этого не может быть...»
Я повернул тарелку, рассматривая участок кожи. И закачался от спазма в груди — сердце будто остановилось, а потом забилось с бешеной частотой. Две голубые змейки. Переплетённые в поцелуе.
— Ма... Машенька... — вырвалось из моего пересохшего горла.
В глазах помутнело. Желудок вывернуло наизнанку, но рвать было нечем — только жёлчь жгла пищевод. Я задыхался, но всё ещё впивался взглядом в этот кусок... в ЭТО. В тату, которое целовал вчера. В бедро, к которому прикасался…
— ТВАРИ! — мой рёв разорвал тишину. — Какие же вы ТВАРИ!!! Да я вас самих… — спазм в горле не позволил договорить, превратив слова в хрип. Глаза наполнились слезами. Ноги неожиданно ослабли, и я опёрся руками на прилавок. Плечи затряслись в немой истерике. Все мои надежды, все планы на жизнь — всё обратилось в прах в одно мгновенье.
Затуманенный взгляд лихорадочно метался по кафе, цепляясь за детали, которые теперь казались чудовищными: миниатюрные рельсы, уходящие в стену... туда, откуда доносились звуки пресса и шипение... Уютные стеллажи с товарами, кристально чистый туалет... Кот, настойчиво подталкивающий к унитазу... Я вдруг осознал: всё это — элементы автоматической бойни! Фасад гигантской мясорубки!

Резкий тычок в лоб. Я дёрнулся всем телом и отстранился от руля. Глаза дико мечутся по сторонам. Неужели это был сон?! Всего на три секунды, но за это время мой мозг развернул его в полнометражный кошмар: пустое кафе, зловещие звуки, кот... и тот стейк с голубыми змейками.
Маша не успела уйти далеко — она всего в пяти метрах от машины. Адреналин ударил в виски, голос предательски сорвался на хрип:
— Стой! Маша! Стой!
Она вздрогнула, обернулась. Её лицо в свете фонарей выражало испуг и недоумение.
— Деньчик? Ты чего? Я же просто за кофе...
— Подожди! — Я выскочил из машины, ноги подкашивались. — Я... пойду с тобой. Только не одна. Пожалуйста. — Подбежав, я схватил её за руку.
— Ты в порядке? — Маша пристально посмотрела на меня. — Ты белый как мел! И руки дрожат. Может, останешься? Я быстро.
— Нет! — мой голос прозвучал резко, почти истерично. — Просто пойдём вместе.
Мы идём к стеклянным дверям. Внезапный порыв ветра с грохотом катит пустую пластиковую бутылку из-под колы вдоль бордюра. Я вздрагиваю и сжимаю руку Маши так, что она вскрикивает от боли. Бутылка... Точно как во сне... Я нервно оглядываюсь в темноту.
— Просто ветер! — говорит Маша, выдергивая свою руку из моей. — Успокойся, Денис, ты меня пугаешь. Я чувствую, как мои пальцы сжимаются от волнения в кулаки.

В этот момент перед нами, плавно ступая, к дверям подходит тот самый серо-рыжий кот. Двери бесшумно распахиваются перед ним, будто ждут. Мои веки прищуриваются сами собой, когда кот проходит внутрь.
«Что-то с ним не так» — мелькает у меня в голове. В кошмаре всё было точно так же...
Мы заходим следом. Воздух пахнет кофе и выпечкой — никакой сладкой гнили. Я почти расслабляюсь, но тут замечаю кота. Он сидит посреди зала, вылизывает лапу и неотрывно смотрит на меня злым взглядом. «Мистика какая-то! Неужели он ощутил исходящую от меня неприязнь?»
— Я на минутку в туалет, — говорит Маша, направляясь к двери справа.
— Стой! — Я резко шагаю вперёд, перекрывая ей путь. Сердце колотится так сильно, что я слышу его стук в ушах.
— Извини, Маш... Мне очень-очень надо! Прямо сейчас!
Я оттесняю её в сторону и рывком распахиваю дверь туалета, ныряя внутрь прежде, чем она успевает что-то сказать. Из динамика над дверью раздаётся жизнерадостный женский голос: 
— Туалетная комната готова к приёму гостей! Пожалуйста, проходите!
Всё как в том кошмаре! Дверь захлопывается за моей спиной. Внутри пусто и светло. Я прислоняюсь к ней спиной, чувствуя, как дрожь бежит по рукам. «Бред. Полный бред. Но надо проверить».
Осматриваю маленькое помещение: белый унитаз, раковина, зеркало, дезодорант-автомат. Всё чисто, нормально. Спускаю воду — работает. Осторожно присаживаюсь на край унитаза, упираясь руками в стены. На всякий случай. Ничего. Вновь встаю. Нажимаю на кнопку дезодоранта — облачко химической свежести. Стучу по стенам — глухо. Заглядываю под раковину — пустота и пыль. Ни люка. Ни пресса. Ничего. Только холодок тревоги, ползущий по спине.
— Деньчик? — слышу голос Маши из-за двери. — Ты там как? Я жду.
— Всё... всё нормально! — кричу я, с облегчением выдыхая. — Я сейчас!
Выхожу, стараясь выглядеть спокойным. Маша смотрит на меня с беспокойством.
— Ты точно в порядке? Может, не нужно кофе? Просто поедем?
— Нет-нет, всё хорошо, — заставляю себя улыбнуться. — Иди. Я сам возьму.
Маша кивает и заходит в туалет. Дверь закрывается. Я подхожу к прилавку, чувствуя на себе пристальный взгляд. Обернувшись, вижу того самого кота — он сидит в двух метрах от меня, его пушистый хвост медленно ходит из стороны в сторону. В жёлтых глазах читается какое-то странное, почти человеческое понимание происходящего.
— Чего уставился? — злым шёпотом говорю я, делая шаг в его сторону.
Кот не убегает, лишь слегка прижимает уши и щурится. Его взгляд скользит от меня к закрытой двери туалета и обратно, будто он что-то знает. Вдруг он неестественно медленно облизывается, глядя мне прямо в глаза. В его глазах вспыхивает огонь. Я резко машу рукой, чтобы прогнать его. Кот не убегает, а медленно отступает на шаг и снова садится, не сводя с меня глаз. Его хвост теперь замер, только самый кончик слегка подрагивает.

И вдруг — короткий вскрик из-за двери! Глухой удар! И тишина.
— Маша?! — бросаюсь к двери, хватая ручку. — Что случилось?!
— Всё... всё нормально! — сдавленный голос Маши. — Просто... свет выключился! И я... я обо что-то носом ударилась! Ой, блин!
Дверь открывается. Маша стоит, зажимая нос пальцами. Из-под них течёт кровь, капая на блузку и на пол. Её глаза полны слёз.
— Ой, Машуля! — бросаюсь к ней. — Дай посмотреть! Сильно?
— Не знаю... — она убирает руку от носа. Из распухшего носа обильно течёт кровь. — Свет погас... я шагнула и... бац! Об угол раковины... Ой, как больно!
Бросаю взгляд в туалет — свет горит. Раковина с закруглёнными краями. «Угол? Но там нет углов...»
— Садись! — я усаживаю Машу за столик. — Голова назад! Зажми пальцами!
Мчусь к прилавку. Здесь нет салфеток! Распахиваю холодильник — на дверце бумажные полотенца. Хватаю рулон и бутылку воды. Поливаю полотенце холодной водой. Маша сидит, запрокинув голову. Прижимаю холодный комок к её носу. Кровь продолжает течь, капая на пол. Ярко-алые пятна на сером линолеуме.
— Никак не останавливается... — всхлипывает Маша.
В следующую секунду в кафе неожиданно начинает играть весёлая кантри-музыка, вызывая во мне воспоминания из кошмара.
— Давай сегодня без кофе, — с трудом выдавливаю из себя, чувствуя, что ещё немного — и потеряю самообладание от этих весёлых аккордов.
— Но... — Маша моргает, сбитая с толку моей новой просьбой. Её пальцы дрожат у окровавленного носа. — Ты же сам хотел...
— Знаю, но... — мой взгляд останавливается на коте, который сидит неподвижно, уставившись на пятна крови. Его жёлтые глаза сверкают.
— Уже не хочется.
Маша молча кивает, и мы выходим на прохладный ночной воздух.

Я бережно поддерживаю её за плечо, направляясь к машине. Сделав несколько шагов, внезапно ощущаю на себе тяжёлый, пронизывающий взгляд — и оборачиваюсь.
Двери кафе почему-то вновь открыты. В ярко освещённом проёме, чётко вырисовываясь на светлом фоне, сидит тот самый кот, уставившись мне в спину. Поймав мой взгляд, он встаёт и медленным шагом приближается к кровавым пятнам. Втягивает воздух... и вдруг начинает тщательно вылизывать алые капли. Его розовый язык методично скользит по линолеуму, а жёлтые глаза, полные первобытной ненависти, неотрывно глядят на меня. Глухое, вибрирующее урчание, больше похожее на рычание, достигает моего слуха. Что хочет донести до меня этот пушистый маньяк? Проклинает за сорванный ужин? Или благодарит за кровавый коктейль? А может запоминает меня, чтобы отомстить? По телу разлился леденящий ужас, будто кто-то влил в вены жидкий азот вместо крови.
— Деньчик? — слабый голос Маши звучит как из другого измерения. — Что там?
Девушка, проследив за моим взглядом, оборачивается. Но двери уже закрыты.
— Ты передумал? Хочешь вернуться за кофе? — недоумевает Маша.
Я резко отворачиваюсь.
— Кофе? — мой голос звучит хрипло. — Нет, Машуля. Уверен, что ещё очень не скоро захочу кофе...