Клятва Лилиан, тайна Рэли-Хауса

Автор: миссис Э. Берк Коллинз.1889.
***
ГЛАВА I.

 БЕДНАЯ ЛИЛЛИАН!


 — Помогите! Помогите!

 Хриплый стон, сдавленный крик, затем воцарилась тишина. Ясная, морозная зимняя ночь, огромный город спит под опаловым небом, шум и гам дневной суеты на время стихли. Было уже поздно, и на улице почти никого не было, особенно на этой тихой улочке, где мерцающий электрический свет отбрасывал жёлтые блики на происходящее.


Мужчина — старый, седовласый, хрупкий и немощный — вырывался из сильных рук, в то время как тёмное лицо, над которым нависали широкие поля шляпы, склонялось над ним.
фетровая шляпа была надвинута на глаза, так что его глаза и верхняя часть лица
были скрыты от глаз, склонившихся над ним, впившихся взглядом в белое,
испуганное лицо его жертвы.

Что это распространенный случай казни или разбой был
кажущаяся на первый взгляд.

“Где это?” - прошипел нападавший. “Дайте мне его сейчас же, Гилберт
Ли, или, будь уверен в своей правоте, я убью тебя! Отдайте мне книгу — памятную записную книжку, которая находится у вас, со всем её содержимым в целости и сохранности!
 Вы _должны_ это сделать! Вы сделаете это, Гилберт Ли! В ваших руках моя свобода, моя
Твоя жизнь в твоих руках. Ты, должно быть, безумен, если думаешь, что я отпущу тебя, пока не завладею книгой! Отдай её мне, говорю, или...


Сильные пальцы его правой руки крепче сжали горло старика, а другая рука скользнула во внутренний карман его толстого тёплого пальто. Что-то быстро перекочевало из кармана в карман нападавшего — что-то, оказавшееся длинной кожаной книгой, перевязанной прочной эластичной лентой. Тёмные глаза под надвинутой шляпой сверкнули
Он с облегчением выдохнул и прошептал себе под нос:

 «Я сделал это! Книга моя! И теперь все улики моей вины исчезнут! Я умру раньше, чем правда станет известна! Этот старик хранил доказательства, которые погубили бы меня и лишили моего высокого положения! Я бы...»

 «Стой!»

Слово, слабо выдохнутое, сорвалось с бледных губ полумертвого старика
мужчина.

“ Послушай меня, ” продолжал он прерывисто, когда хватка собеседника
постепенно ослабла на его горле. “ Я хочу сказать тебе пару слов.
В... в... моих исследованиях среди книг и бумаг вашего
В ходе расследования, которое мне поручили провести мои начальники, я обнаружил, что вы не только фальсификатор и растратчик — позор для вашего имени, — но и...

 Он склонил свою седую голову и прошептал несколько слов на ухо собеседнику.  С диким воем, словно дикий зверь, внезапно вырвавшийся на свободу, он бросился на старика и снова схватил его за горло. В тёмных глазах, сверкавших из-под широкополой фетровой шляпы, читалось желание убить.


 — _Умри!_ — прохрипел он, — жалкий старый шпион! Молись, пока можешь
А теперь убирайся, потому что я убью тебя!»

 «Клянусь Юпитером! Посмотрим, что ты сможешь!» — раздался чистый, звонкий голос, и послышались быстрые шаги. Высокая фигура резко остановилась.
 «Бац!» — раздался мощный удар, нанесённый сзади, прямо в грудь несостоявшегося убийцы. Послышался глухой стук, когда тёмная фигура упала на тротуар, затем электрический свет погас — так внезапно и раздражающе, как это часто бывает с электрическими лампами при малейшем раздражении. Когда свет снова зажегся, на тротуаре лежала безжизненная фигура, а рядом стояла высокая фигура незнакомца
Единственными объектами в поле зрения были склонившиеся над ним люди. Новичок, тот, кто нанёс удар, был высоким и красивым, с бледной оливковой кожей, мягкими тёмными глазами и волнистыми тёмными волосами. На такое лицо приятно смотреть, где бы оно ни находилось. Он наклонился и вгляделся в запрокинутое лицо старика — утончённое аристократическое лицо с чёткими чертами и широким лбом, обрамлённым мягкими седыми волосами.

— Боюсь, он мёртв, бедняга! — с сожалением сказал молодой человек.
 — Ну, конечно, это будет ещё одна статья для «Дейли Тандерер», и
Я бы не стал трудолюбивым журналистом, которому предстоит сколотить состояние, если бы не приветствовал сенсацию.


 Он говорил непринуждённо, как человек, привыкший к подобным сценам, но в его голосе слышалось скрытое чувство, которое выдавало доброе сердце, бьющееся в его груди.


 Он достал из кармана полицейский свисток и пронзительно свистнул.

На мгновение воцарилась тишина, и в это время молодой человек разорвал воротник рубашки старика и приподнял его седую голову, чтобы дать ему немного воздуха.

  Признаков жизни не было.  Грудь не двигалась, белые руки лежали
обмякший и безжизненный, лежал рядом с ним.

Трамп, трамп, по улице, быстро и прямо, — донеслось эхо тяжёлых шагов.
 Мгновение спустя сверкнул серебряный значок, показалась синяя форма, и грубый голос строго потребовал:

«А ну-ка! Что это такое? Ну, — с удовлетворением в голосе, — если это не мистер Линдон!»

Молодой человек пожал протянутую руку.

«Джек Линдон из «Дейли Тандерер», к вашим услугам. Вас зовут МакЭлрой, верно? Да; так вот, я только что нашёл этого старика в лапах душителя, разбойника с большой дороги, как бы вы его ни называли
 Я ударил этого парня, и он с грохотом рухнул на пол, но каким-то образом поднялся, а старик, кажется, — МакЭлрой, он что, мёртв?

  МакЭлрой положил руку на сердце лежащего ничком мужчины, и на его лице отразился ужас, когда электрический свет ярко вспыхнул, ясно освещая черты лица.

  — Боже правый!  Это мистер Ли!  Боже, боже! Это ужасно! И бедная
мисс Лилиан, это её просто убьёт! Я думаю, мистер Линдон, — я правда
думаю и боюсь, что старика больше нет! Если это так, то вот что я вам скажу:
я бы не хотел видеться с Лилиан Ли наедине с его телом. Мистер Линдон, вы
Я никогда в жизни не встречал таких отца и дочь, которые были бы так привязаны друг к другу, что едва могли выносить разлуку. Понимаете, из семьи Ли не осталось никого, кроме мисс Лилиан и её отца. Она занимается машинописью на дому, а старый мистер
Сам Ли был опытным бухгалтером, а некоторые говорят, что он был своего рода
шпионом в крупной коммерческой компании Raleigh & Raleigh —
чтобы, знаете ли, незаметно отстаивать интересы фирмы. Это
крупнейший коммерческий концерн во всём штате — присматривать за скользкими молодыми
клерки и сорвиголовы, чтобы присматривать за всеми сотрудниками.
 Некоторые из них — скажу вам прямо — сыновья лучших семейств в округе.
 За ними нужно присматривать, мистер Линдон, — медленно и с сомнением покачивая головой, — конечно, вы правы, за ними нужно присматривать.


 Всё это время он растирал тонкие белые руки и пытался влить немного бренди в стиснутые зубы старика. Наконец он с тихим вздохом положил белую голову на колено Линдона.

 «Бесполезно! Похоже, что действительно бесполезно, мистер Джек.
 Я... я... понимаю...»

Он поднялся на ноги и указал на ряд одинаковых зданий,
выглядевших тихо и респектабельно. Ряды окон со ставнями,
каждый дом с высоким арочным крыльцом и белыми каменными ступенями, аккуратные латунные таблички на каждой двери — всё это без слов говорило о том, что это район пансионов и «квартир под сдачу». Полицейский поднял дубинку и указал на боковое окно на втором этаже одного из домов, где, словно звезда, мерцал слабый огонёк. Пока они смотрели, жалюзи тихо открылись, и кто-то выглянул в ночь. МакЭлрой застонал.

— Там их комнаты, мистер Линдон! — тихо сказал он. — Кто
приведёт старика в дом? И кто... — он сделал трагический жест рукой, —
Боже правый! Кто расскажет мисс Лилиан?

 Жалюзи наверху тихо опустились, и наблюдавший за происходящим человек исчез.
Странная боль пронзила большое и честное сердце Джека Линдона. Спустя годы он часто вспоминал тот момент и говорил, что это было предчувствие того, что должно было произойти.

 «Бедная девочка! У меня сердце разрывается от боли за неё!» — бормотал он. «Это будет
Это был ужасный удар». И тут, сам не успев осознать это, Джек
Линдон обнаружил, что стоит на белых каменных ступенях дома № 3 ----,
а рядом с ним стоит МакЭлрой и настойчиво звонит в дверь.
Раз! — прогремело с башни церкви неподалёку. Раз! повторило серебристое
механическое устройство где-то в безмолвном доме, у дверей которого они стояли. Тишина — полная тишина — была нарушена, когда
открылось верхнее окно и строгий мужской голос спросил, кто там и что им нужно в такое время ночи.

Несколько слов прояснили печальную ситуацию. Окно закрыли, а чуть позже открыли дверь в дом и зажгли газовый свет в прихожей. Они внесли его в просторную прихожую и положили, обмякшего и безжизненного, на диван. Кто-то позвонил ближайшему врачу, и вокруг дивана собралась группа полуодетых мужчин и женщин, которые в ужасе смотрели на печальное зрелище. Затем вошёл врач; через пять минут
осмотра был вынесен вердикт. Гилберт Ли был мёртв. Он умер от удушения.

«Кто расскажет Лилиан?»

 Кто-то задал этот вопрос благоговейным тоном. Никто не попытался ответить. Ответ был неожиданным. Открылась дверь наверху лестницы; воцарилась торжественная тишина; затем послышался шорох женской одежды; быстрые шаги по широкой лестнице, ведущей в холл, и, прежде чем кто-либо успел осознать происходящее, в комнату ворвалась хрупкая фигура в струящемся белом кашемировом халате, с копной золотистых волос, ниспадающих на плечи, и упала на колени у дивана, протянув к нему свои нежные белые руки.
вокруг шеи старика.

«Папа!» Один пронзительный крик, который болью отозвался в сердце каждого присутствующего.
«Папа! О, папа, папа! Открой глаза и взгляни на меня хоть раз! Поговори со мной, папа, — хоть одно слово! О, папа, папа, папа!»

Джек Линдон наконец осмелился подойти к ней и легонько положил свою руку — сильную, белую руку — на склоненную золотую голову.

 «Мисс Ли, — сказал он дрожащим от сочувствия голосом, — постарайтесь быть храброй!»

 Она подняла маленькое детское личико — прекрасное личико с идеально точёными чертами и такими большими, глубокими и тёмными глазами, что они казались чёрным бархатом.

— Вы... знаете... что случилось, сэр? — слабо пролепетала она.
— Папа ушёл сегодня вечером... в офис. Ему нужно было разобраться с бумагами.
Папа никогда не оставляет меня одну, если может этого избежать, но он обнаружил, что забыл свою записную книжку. В ней были записи о личных делах его работодателей, которые были бесценны. Папа часто говорил,
что, если он потеряет эту книгу, то больше никогда не сможет предстать перед своими работодателями и рассчитывать на доверие с их стороны. Я знаю, что он готов был бы защищать эту книгу ценой своей жизни. Сэр, — она поднялась на ноги
со спокойным достоинством: «Если эта книга исчезла с его тела, значит, её украли, и он защищал её».


Затем, охваченная внезапным порывом страстной скорби, она вскочила и снова упала на колени, обвив руками шею отца.
Затем, притянув его холодное лицо к себе, она прижалась к нему своей белой щекой.


«Какой ты холодный, папа!» — тихо и напряжённо, с невыразимой жалостью.
— Ты никогда раньше не была такой холодной. Что случилось, дорогая? Ты слаба, больна, измотана и...

 Её взгляд впервые упал на огромные багровые пятна вокруг его
горло - жестокие следы сильных пальцев убийцы. Она вздрогнула.
вскочила с горьким криком.

“ Что... что это значит? ” задыхаясь, спросила она, указывая на характерные отметины.
. “Он мертв ... мертв!”

Наконец-то до нее дошла правда. Он был убит. Книгу
у него отобрали, и он умер, защищая ее.

“О, папа! папа! Говори, и поведай своей маленькой Лили эту ужасную тайну!
 Мой папа, который ушёл от меня навсегда, — скажи мне, скажи! Ты вернёшься ко мне, папа! Если бестелесные духи могут вернуться на землю, я знаю, что ты придёшь ко мне! Говори, папа! О, мой папа! Всё, что я любила
в огромном, холодном, жестоком мире, говори и скажи мне — кто совершил это ужасное деяние?


И тут произошло нечто странное. Даже врач не смог сдержать возгласа удивления. Губы мертвеца медленно приоткрылись,
и несколько капель крови вытекли из них и скатились по белоснежной бороде. Присутствующим на мгновение показалось — настолько они были потрясены ужасной трагедией, — что Гилберт Ли действительно пытался заговорить; что в ответ на жалобные мольбы своего ребёнка его безмолвные губы попытались произнести ответ и имя его убийцы.

Бледное лицо девушки застыло в ледяном спокойствии. Она быстрым жестом подняла правую руку
на ее лице появилось выражение, которое заставило зрителей
затаить дыхание в безмолвном благоговении.

“ Выслушайте меня! ” сказала она тем же напряженным голосом. - и будьте свидетелями.
что я говорю! Я не несу никакой клятвы, я связываю себя ни в залоге, я не дикий
утверждения и предсказания, но, я скажу так: убийца моего отца, должен
еще можно найти! Может пройти много лет, прежде чем это случится, но рано или поздно
человек, который подло и трусливо лишил жизни Гилберта Ли, будет найден и наказан! И когда наступит час, в который
Я встречусь с ним лицом к лицу, когда его вина будет доказана, а преступление раскрыто. Да смилуется над ним Бог, ибо я не смилуюсь над ним!

 Она снова опустилась на колени рядом с мёртвым отцом, словно бледный призрак с печальными глазами. И когда в окна, закрытые ставнями, проникло утро, она всё ещё сидела там, скорчившись. Она не проронила ни слезинки, не произнесла ни слова, но в её бледном юном лице было что-то такое, что пугало всех, кто её видел.




Глава II.

Компаньонка мисс Рейли.


— Что мне надеть, мама, бледно-голубой шёлк с белым кружевом или
украшения из жемчуга или новый янтарный атлас с ручной росписью и
черное кружевное верхнее платье, расшитое бриллиантами? Ах, да, это будет самое
красивое и эффектное! И я надену _ all_ бриллианты Роли
!

“ Но, Розамонд, _all_ бриллианты Роли - это слишком много драгоценностей
для одного туалета. Это было бы дурным тоном, моя дорогая; и все же, в конце концов
” - Миссис Рейли задумчиво склонила свою величественную голову с серебристо-серыми локонами.
— Это было бы что-то уникальное!  В современном модном обществе женщине нужно выглядеть странно и необычно, как
возможно. Но, Розамонд, мы живем в большом городе, и наше модное общество
контролируется...

“ Женщина, которую я ненавижу! - мстительно воскликнула Розамонда, гневно взмахнув рукой.
- Она моя родная кузина, но я ненавижу ее, ненавижу, _н_е_ ее! - воскликнула Розамонда. “ Она моя кузина, но я ненавижу ее! Я
говорю тебе, мама, день, когда кузина Ленора Вэйн совершила свое грандиозное бракосочетание,
был плохим днем как для нее, так и для меня! Когда она стала женой сенатора, я понял, что моё правление закончилось — что я никогда не смогу превзойти её в положении и социальном статусе. И с того дня
 я ненавидел её так, как никогда не ненавидел ни одно живое существо, и я
Я буду ненавидеть её до самой смерти! Мне тошно видеть её в окружении прихлебателей.
А эти нелепые лести в её адрес — ведь в её присутствии на меня почти не обращают внимания — почти сводят меня с ума!

 — Я знаю, я понимаю, — успокаивающе говорит она. — Но не волнуйся, Розамонд! Ты обязательно выйдешь замуж за кого-нибудь знатного. Она жена сенатора Ван  Олстайна, это правда; но по богатству ты...

— Дочь Графтона Рэли, из великой фирмы «Рэли и
Рэли!» — высокомерно перебила его Розамонд. — Ни один деловой дом в
Все Соединённые Штаты занимают более высокое или более завидное положение! Не забывай об этом, мама!


Розамонд Рейли начала расхаживать взад-вперёд по роскошной комнате. Её
нежное светлое лицо слегка покраснело, большие фарфорово-голубые глаза
сузились, а на белом лбу появилась уродливая морщинка. Её маленькие руки,
увешанные драгоценностями, сердито сжались. Наконец она остановилась, и на её лице появилось совсем не милое выражение ревнивого гнева.

«Жена сенатора Ван Олстайна! И что с того?» — сердито надула она губы. «Он грубое, напыщенное, отвратительное существо»
ни мне, ни любому цивилизованному человеку. Если бы в наш продажный век было хоть какое-то проку в размышлениях о подобных вещах, я бы очень удивился, что его вообще избрали членом Сената Соединённых Штатов! Но эти дела непостижимы. Что касается Ленор, она всегда была хитрой и коварной. Я знаю, что она никогда не любила своего крупного краснолицего
сенатора и вышла за него замуж только ради удовлетворения своего тщеславия, и — мама, что бы ты ни говорила, ты никогда не изменишь моего мнения — в жизни Леноры Вейн есть тайна.
И я верю, что, чтобы скрыть эту тайну, она
дурная, чёрная, неприятная тайна — она вышла замуж за сенатора Ван Олстайна!»

«Розамонд!»

Лицо миссис Рэйли было бледным как смерть, а в серо-голубых глазах читался ужас.

«Ты говоришь глупости, дочь моя, — ответила она, пытаясь унять дрожь в голосе. — Ты ничего не можешь знать о прошлом Ленор. Она старше тебя на семь лет. Прошлым летом тебе было двадцать пять», — добавила она задумчиво.

“Тише!” Розамунда побледнел. “Идея, что мой возраст
прямо вот так! Кто-нибудь в соседней комнате, возможно, каждый услышал
слово! Но, говоря о позиции Ленор, я собираюсь осветить ее
завтра вечером на её собственном приёме! В плане красоты она мне и в подмётки не годится! С её бледным, бесцветным лицом, большими тёмными глазами и всем этим высокомерием! Тьфу! Меня тошнит от всех этих глупых комплиментов в адрес этой женщины! Ах-х! — злобно прошипела она. — Если бы только я могла разоблачить её, раскрыть её тайну — какой бы она ни была! И, мама, послушай и поверь мне: я убеждена, что настанет день, когда я одержу победу — когда я свергну её с высокого пьедестала в самую пыль у моих ног! О, какой это будет день!

 — Розамонд!

— Тогда я верну долг ненависти, который у меня перед тобой, с процентами, — прошипела девушка, не обращая внимания на предостерегающий голос матери.
— И поэтому, мама, — она перешла на более лёгкий тон, — я пойду на
приём к мадам Леноре Ван Олстин завтра вечером в бриллиантах
Рэли и в том несравненном янтарном атласе. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы быть уверенной, что я добьюсь своего!

Миссис Рейли вздохнула и отвернулась, а Розамонд пересекла комнату и подошла к двери, ведущей в небольшую восьмиугольную квартиру.
Она поспешно открыла его. Её лицо по-прежнему было суровым и сердитым, а в голубых глазах блеснул огонёк, не предвещавший ничего хорошего.


— Нуазетт! — пронзительно позвала она.

 Молодая девушка с бледным лицом и тёмными глазами, сидевшая у окна в крошечной комнате и усердно рисовавшая на куске янтарного атласа, отложила кисть и быстро обернулась.


— Вы звали меня, мисс Розамонд? — спросила она.

 — Ты мне нужен? Хм! Конечно, я бы обязательно тебе позвонила, если бы ты мне был _не_ нужен! Это само собой разумеется! Ты закончил последнюю панель из янтарного атласа?

— Не совсем. — Голос девушки звучал медленно и неуверенно. — Сегодня утром у меня так сильно болело сердце, что я не могла работать так быстро, как обычно, и поэтому...

 — Дай его мне!

 Голос звучал низко и зловеще; Розамонд Рейли дрожала от ярости. Шуазель медленно подчинилась приказу и вошла в комнату.
В одной маленькой изящной руке она несла янтарную атласную панель,
изысканно расписанную гроздьями алых маков и длинными, вьющимися
усохшими бледно-зелёными листьями. Это была работа настоящего
 художника, и Розамонд Рэли знала об этом — знала, что её веера с ручной росписью и дорогие
Кусочки шёлка и атласа вызывали зависть у половины её окружения. И она прекрасно понимала, что вся эта изысканная работа проделана ради такой ничтожной вещицы — бедная девушка была в зависимости от Рэли, — что это был настоящий грех.

 Один взгляд на бледное лицо девушки и её тяжёлые, покрасневшие глаза, но ни капли жалости не шевельнулось в холодном сердце мисс Рэли. Сердце
модной женщины, погружённой в мир нарядов и светской жизни, холоднее и твёрже камня.


— Ещё не готово, — резким тоном произнесла она, — а приём у сенатора Ван
Олстайна должен состояться завтра вечером, и мне нужно это платье
носите. Я возьму это, вы слышите меня? Эта картина должна быть написана,
хотя это убивает вас.

“ Мисс Розамонд, я попытаюсь.

Голос девушки был очень слабым и заметно дрожал.

“Но у меня ужасно болит сердце, - продолжала она, - и иногда я
вынуждена остановиться и передохнуть; и так трудно дышать. Все
кажется, что передо мной темнеет, и я чувствую страх. И кроме того,”
нерешительно, “запах краски-это прискорбно.”

“Ну, вы уже закончили ваши жалобы?” усмехнулась Мисс Рейли,
безжалостно. “Потому что, если бы это было так, я был бы рад видеть, как ты отправишься в
работа. Думаю, я сделал для тебя достаточно, забрав тебя из приюта для сирот и обеспечив тебе хороший дом. Но ты стал таким ленивым, что не зарабатываешь себе на жизнь. Немедленно возвращайся в швейную мастерскую и
закончи эту деталь до трёх часов, иначе... — она с шипением втянула в себя воздух, сердито глядя в белое, искажённое от боли лицо девушки, — иначе тебе будет плохо, миледи, — резко добавила она.


 Нуазетт слегка наклонила голову и, взяв деталь, вернулась в комнату, которую только что покинула, закрыв за собой дверь.
 Её лицо было белым
Она сидела неподвижно, прижав руку к сердцу, словно от боли.

«Боже, помоги мне!» — пробормотала бедная девушка себе под нос. «Я умираю, и она это знает. Ах, для меня было бы лучше, если бы она оставила меня в
лечебнице. По крайней мере, там хоть какое-то милосердие».

Она опустилась на низкий стул у окна и взяла кисть в свою холодную, липкую руку.

— Боже, смилуйся над сиротой! — слабо пробормотала она.

 Кисть начала медленно и неуверенно водить по блестящему янтарному атласу.
Наконец она упала на изящную ткань, оставив большое красное пятно. Оно было похоже на кровь сердца.

Девушка вздрогнула, как будто кто-то нанес ей удар; ее голова
упала вперед. Ее охватило ощущение, будто она мечтательно плывет сквозь
пространство. Бледные губы приоткрылись, и с них сорвалось одно слово:

“Мама!”

Это было все.

 * * * * *

“Розамонд! Иди сюда, скорее! О Боже, смилуйся над нами!”

Час или два спустя Розамонд Рэли услышала голос матери, в котором звучали крайнее возбуждение и тревога.
Встав с атласного дивана, на котором она читала французский роман, Розамонд поспешила в восьмиугольную комнату, откуда доносился звук.

Её мать стояла у мраморного стола, на котором были разбросаны принадлежности для рисования. Голова Нуазетты склонилась вперёд и лежала на мраморной столешнице. Но первое, что бросилось в глаза Розамонд, когда она вошла в комнату, — это пятно свежей краски на янтарной атласной панели.

 Она ахнула от ярости.

— Ты испортила моё платье! — завизжала она, бросаясь к бедной девушке и грубо хватая её за плечо. — Ты буквально испортила его! Но ты за это заплатишь! Клянусь! Я заставлю тебя страдать
за это! Мама! — с ужасным криком отпрянув, — что случилось?


 Голова Шуазель безвольно склонилась набок, а грубые пальцы
сжали худые плечи в жестокой хватке; ее глаза были полуоткрыты,
выпучены и остекленели; губы приоткрылись, обнажив
белые зубы с ужасным выражением. Шуазель была мертва!
Сердечная болезнь настигла ее за работой.

Бедам девочки-сироты пришел конец. Она умерла на своем посту,
выполняя неблагодарную работу.

Всего на мгновение жестокосердие Розамонд Рейли дрогнуло; она опустилась
Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

 — Мама! — наконец подняв глаза, — она действительно умерла? Нет никакой надежды — никакой ошибки? Боже, это ужасно! И об этом напишут в газетах. Я бы ни за что не допустила, чтобы Джек Линдон взялся за это дело, даже за целое состояние!
 Я больше чем наполовину боюсь его острого языка и ещё более острого пера. Мы можем
ничего не делать?” вставая и с явным отвращением приближаясь к
неподвижной фигуре в кресле.

Миссис Рейли покачала головой. Она видела смерть во многих формах, не
узнать его присутствие страха вне всяких сомнений.

“ Я думаю, она умерла час назад, ” заметила миссис Рейли.;
“ но для проформы я пошлю за врачом. И тогда - о,
боже мой! - будет коронерское расследование, и...

“ Никогда! Только не в этом доме! Мама, только подумай о рекламе! Мы должны
каким-то образом избежать этого”.

И они это сделали. Благодаря их высокому положению и большому количеству денег в их распоряжении — увы! чего только не сделаешь за деньги? — всё было быстро улажено.
Тело девушки подготовили к последнему пристанищу и перенесли в
неиспользуемую комнату, где его поместили в простой гроб, чтобы похоронить
Рано утром её тихо похоронили на ближайшем кладбище.

 Все приготовления были завершены, миссис Рейли заперла дверь в комнату, где так мирно спала мёртвая девушка, и повернулась, чтобы вернуться в гостиную. Но в этот самый момент раздался звонок в дверь.
В просторной прихожей наступила короткая пауза, а затем послышался шорох шёлковых юбок, приближающийся к тому крылу дома, где лежала мёртвая девушка. Миссис Рейли нервно вздрогнула. Мгновение спустя
она оказалась лицом к лицу с Ленорой Ван Олстин. Высокая и стройная, с
большие, печальные темные глаза и мраморно-бледное лицо, она была очень красива
и - это можно было понять с первого взгляда - женщиной, которая готова умереть
ради гордости. Миссис Рейли не смогла скрыть своего удивления при виде
своей племянницы.

“ Я услышала, что Нуазетт умерла, ” сразу же начала Ленор, “ поэтому я поехала.
посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь. Позвольте мне увидеть ее, тетя Хелен.

— О, моя дорогая, это не самое приятное зрелище. Я...

 Надменные губы Ленор скривились.

 — Смерть редко бывает приятным зрелищем, тётя Хелен! — холодно ответила она.
 — Мне всегда нравилась эта девушка; она была очень скромной и, конечно,
трудолюбивая. Позволь мне войти, тетя Хелен. Видишь, я принесла ей немного
цветов - ее любимых лилий.

Итак, хотя и против своей воли, миссис Рейли отперла дверь, и
они вошли в комнату смерти, вскоре за ними последовала Розамонд.

Ленора возложила свои лилии на открытый гроб, а затем, движимая
внезапным порывом, опустилась на колени рядом с мертвой девушкой. Воцарилась тишина, время шло, а она всё стояла на коленях. Миссис.
Рэли повернулась к дочери.

«Розамонд, тебе здесь не место», — начала она театральным шёпотом.
но она замерла в неподдельном удивлении, увидев выражение лица Розамонды.


— Мама, — она отвела мать в сторону и заговорила почти шёпотом, чтобы их гостья не услышала, — смотри! Ты когда-нибудь видела более
идеальное сходство, чем у этих двух женщин? При жизни мы никогда его не замечали,
но смерть внезапно раскрывает правду. Нуазетт — точная копия Ленор!


— Чепуха! Какая нелепость, дитя моё! Это всего лишь одно из тех случайных
сходств, на которые очень часто натыкаешься. Ах, вот и она; слава
небесам, она наконец уходит! Я не успокоюсь, пока она не уйдёт
Тело вынесли из дома, — жалобно добавила она.

Тело вынесли из дома рано утром следующего дня, похоронили без особых церемоний и вскоре забыли.

 * * * * *

Несколько дней спустя миссис Рэли сидела в своём изящном будуаре. Приём у сенатора Ван Олстайна остался в прошлом, но Розамонд бросалась в глаза своим отсутствием.

«Если я не смогу надеть янтарный атлас, я вообще не пойду», — заявила своенравная красавица, решительно топнув маленькой ножкой в изящной бронзовой туфельке.
— Но я извлеку выгоду из этой ужасной ситуации.
Наши знакомые поверят, что я осталась дома из уважения к памяти моей протеже, а не потому, что разочаровалась в своём платье.
И я должна найти другую девушку на место Нуазетт — думаю, я дам объявление о поиске компаньонки.


И она так и сделала — и судьба распорядилась так, что это объявление привлекло внимание бедняжки Лилиан Ли, и она решила подать заявку на эту должность. Итак, миссис Рэли в то самое утро, о котором я пишу, беседовала с Лилиан, которая осмелилась прийти в особняк Рэли в ответ на объявление. Стройная
одетая в черное фигура, она была похожа на простого ребенка, когда рассказывала свою
жалкую историю.

“Мне нужна работа, мадам”, - сказала она, поднимая свои большие, печальные
карие глаза на холодное, благородное лицо перед ней. “Старая
работа - машинопись - подвела меня; и, кроме того, я предпочитаю покинуть свой
нынешний дом. Я не могу оставаться среди старых, знакомых сцен.
Я хочу вести жизнь на пенсии, и все же мне нужно зарабатывать себе на жизнь ”.

Холодный, оценивающий взгляд скользнул по фигуре в чёрном с головы до ног,
а затем миссис Рэли медленно и томно произнесла:

«Если хотите, можете попробовать свои силы. Конечно, мы не можем платить много новичку, но со временем вы будете получать хорошее жалованье».


Таким образом, все формальности были быстро улажены, и за ничтожно малую сумму Лилиан Ли согласилась стать «компаньонкой» мисс Розамонд
Рэли, даже не подозревая, что её ждёт и что судьба ведёт её вслепую. Спускаясь по широкой лестнице, в первый вечер своей жизни в особняке Рэли, Лилиан внезапно столкнулась лицом к лицу с высоким, смуглым мужчиной разбойной наружности, который только что вошёл
дом. Один взгляд — и он отпрянул, судорожно вцепившись в резной
готический стул, стоявший рядом. Его смуглое лицо побледнело как смерть.

 — Кто вы? — прохрипел он. — Вы ведь дочь Гилберта Ли?

 Она холодно поклонилась.

 — Я дочь Гилберта Ли! — с достоинством ответила она.

 Он украдкой огляделся по сторонам. В зале никого не было — по крайней мере, в пределах слышимости. Он поспешно схватил её за руку.

 — Я должен узнать вас получше, мисс Ли, — быстро сказал он, впиваясь злобным взглядом в каждую черточку бледного, возмущённого лица. — Я Ричард
Рейли, единственный сын и наследник Рейли, ” добавил он с улыбкой.

С этими словами он вытащил из кармана носовой платок, и вместе с ним на пол упала карточка
. Лилиан наклонилась и подняла ее. Это была
маленькая фотография, и - возможно ли это? - это была фотография
ее собственного лица! Дрожа как осиновый лист, она с негодованием посмотрела на
него.

— Как вы смеете! — начала она в ярости, но, взяв себя в руки, быстро продолжила:
— Мистер Рейли, где вы взяли эту фотографию? Я должна знать! Эту фотографию носил с собой мой отец
в кармане. Ошибки быть не может. Смотрите, вот его инициалы, «Г. Л.», на обратной стороне открытки. Мистер Ричард Рэли, я требую ответа. Где вы взяли эту фотографию?




Глава III.

Одержимый.


На мгновение Ричард Рэли съежился, как трусливый заяц, под гневным взглядом этих бесстрашных тёмных глаз.

— Моя дорогая юная леди, вы, должно быть, сошли с ума! — насмешливо воскликнул он. — Ах да; это та самая фотография, которую я нашёл в редакции «Громовержца».
 Она была у Джека Линдона, одного из сотрудников. Кажется, он присутствовал при обнаружении тела вашего отца; фотография выпала у него из кармана, и
Линдон поднял ее. Я увидела ее, влюбилась в нее, умоляла Джека
отказаться от нее, что он и сделал; и вот она у меня. Вы довольны, мисс
Ли?

Она дрожала, как тростинка на ветру, ее карие глаза горели огнем.
Услышав оскорбительный рассказ.

“Я не верю ни единому слову из этого”, - наконец надулась она. “Мистер Линдон — джентльмен,
настоящий, благородный, честный джентльмен! Он был моим лучшим другом, когда папа умер — был убит, — мрачно добавила она. Мистер Рэли,
мне всё равно, что вы скажете; вы не смеете клеветать на мистера Джека Линдона в моём присутствии. Он самый благородный человек из всех, кого я встречала.

— Благодарю вас.

 Девушка быстро обернулась; она не слышала, как открылась дверь, ведущая на улицу.
 Рядом с ней стояла высокая фигура; пара серьёзных, добрых глаз смотрела в взволнованное лицо девушки, пока Джек Линдон, держа шляпу в руке, низко кланялся перед  компаньонкой, служанкой и в целом доверенным лицом мисс Рэли.

 — Да благословит вас Господь за вашу победу, — тихо добавил он. Лицо Ричарда Рэли вспыхнуло от гнева, но он поклонился с приличной учтивостью, встретившись взглядом с Джеком Линдоном.

 — А, добрый вечер, Линдон, — усмехнулся он.  — Могу я поинтересоваться, в чём дело?
дело, которое оказало дому Роли честь видеть вас здесь
ваше присутствие?

Красивое лицо Джека вспыхнуло.

“ Меня привело сюда приглашение от мисс Розамонд Рейли, ” холодно сказал он
. “Это неважно для меня, буду ли я
звонить или нет, мистер Рейли, но письменного запроса леди не будет
заброшенные”.

Лилиан сунула фотографию своего лица в карман и ускользнула, чтобы закончить дело, которое привело её сюда.
 Чуть позже она снова прошла через большой зал по пути
Поднявшись наверх, она увидела прелестную картину: Розамонд
Рэли сидела в музыкальной комнате за роялем, одетая в
художественный халат из белой суры, с розовыми розами на
шее и полураскрытым бутоном в крашеных светлых волосах. Она была очень артистична.
Когда маленькие руки, украшенные драгоценностями, коснулись белых клавиш, большие голубые глаза с милым детским выражением устремились к серьёзному, красивому лицу Джека Линдона, стоявшего рядом с инструментом.  Зачем Розамонд пригласила его?  он
Он снова и снова задавал себе этот вопрос. Он был всего лишь бедным журналистом; быстро разбогатевшимОн был хорош в своём деле, это правда, но не мог сравниться по богатству и положению с дочерью Графтона Рэли, миллионера. И Джеку ни разу не пришло в голову, что под шёлковым корсажем этой гордой, надменной светской дамы могло биться сердце, как у Ундины билось её собственное.

Лилиан, проходя по коридору, увидела пару у фортепиано, потому что дверь была открыта.
Странная боль пронзила её сердце, и она поспешила наверх, чтобы заняться своими делами.  В тот вечер в особняк Рейли были приглашены гости, и Джек оказался в их числе
В приглашениях, к его большому удивлению, была крошечная записка с ароматом духов.
В ней было тщательно подчеркнутое послесловие:

 «Пожалуйста, приходите очень рано. Скажем, в восемь».

 И, сильно удивившись, он послушался ее.

 Он застал мисс Рейли за ожиданием.

 «Сенатор и миссис Ван Олстайн заглянут к нам сегодня вечером, — объявила она. — Вы знаете, что миссис Ван Олстайн — моя кузина? Я подумал, что вам, возможно, захочется описать её костюм, когда вы будете писать о нашем приёме для завтрашней газеты, — сказал он, слегка усмехнувшись.

 Джек поклонился и улыбнулся в знак благодарности, а затем раздался звонок в дверь и объявили о приходе первого гостя.

Кто из тех, кто видел Ленору Ван Олстин в ту ночь, забудет её?
На ней было длинное платье из мерцающего розового атласа с V-образным корсажем,
украшенным дорогим белым кружевом и большим букетом белоснежных
маргариток. Она не надела ни одного драгоценного камня, даже цветка
в своих пышных завитках из шелковистых тёмных волос. Её украшала
собственная величественная красота и грациозная нежность — драгоценности,
которые не купишь ни за какие деньги.

Это было грандиозное событие, хотя и небольшое торжество, поскольку Розамонд не любила толпу. Вечер пролетел незаметно — тот вечер, когда мисс Рэли
Розамонда посвятила себя развлечениям Джека Линдона настолько усердно, насколько осмеливалась в роли хозяйки.


Поздно вечером Розамонда поднялась в красивую восьмиугольную комнату, примыкавшую к её спальне, чтобы взять небольшую картину, которую Джек
Линдон выразил желание увидеть и которую она не доверила бы слуге. Она тихо улыбалась про себя, легко взбегая по лестнице и положив руку на серебряную дверную ручку маленькой комнаты, где бедная Нуазетт провела столько одиноких часов и — да, где она умерла.

При этих воспоминаниях по сердцу Розамонд Рейли пробежал странный холодок, и улыбка сошла с её губ.

 Дверь медленно открылась, и она переступила порог.  Она вскрикнула от испуга и попятилась назад.  Кто-то выключил газ.
но лунный свет, проникавший в окно, штора которого ещё не была задёрнута, освещал интерьер уютной комнаты и жемчужным светом падал на фигуру, сидевшую у окна, — маленькую детскую фигурку с печально опущенной головой, склонившейся, как обычно, над красками. Ужас охватил его.
Она стояла там, такая красивая и элегантная.

Как всё было тихо! Комната находилась слишком далеко от гостиных внизу, чтобы до неё доносились звуки веселья и гулянья.
Иногда по лестнице разносился дрожащий, заунывный звук музыки, затихавший в тишине. Он вызывал призрачное эхо в комнате, где... Она ещё раз взглянула на эту жалкую маленькую фигурку, склонившуюся над картиной, и Розамонд с ужасом поняла, что перед ней не живое существо. С губ её сорвался невнятный крик, и она осмелилась подойти чуть ближе. Неужели это была Нуазетт?
дух, который сидел там в лунном свете и трудился над трудной задачей?
 Розамонд увидела, что призрачные пальцы, сжимавшие кисть,
рисовали на янтарной атласной панели. Рисовали — рисовали! но так и не
закончили. Движения кисти вверх и вниз не оставляли следов;
панель была такой же, какой её оставила Нуазетт, когда смерть позвала её,
когда кисть выпала из её безвольных пальцев, оставив большое
красное пятно, похожее на кровь из сердца. Дрожа и задыхаясь, мисс Рейли развернулась и выбежала из комнаты с привидениями.
она не была слабоумной истеричкой, чтобы впадать в нервные припадки из-за зрелища,
которое, как она прекрасно понимала, она никогда не сможет убедить мир в том, что она
была его свидетельницей. Однако она поспешно убежала и не останавливалась, чтобы перевести дух,
пока снова не оказалась в ярко освещённой гостиной и не объяснила, задыхаясь и смеясь, в
целом очаровательно, что картина, должно быть, потерялась, потому что её точно нигде не было. И никто, кроме её матери, не заметил застывшего
выражения на её лице и взгляда, полного безымянного ужаса.


 — Мисс Розамонд!

Она вздрогнула и подняла глаза, увидев рядом с собой высокого лакея в ливрее.


 «Мне не хотелось бы вас беспокоить, — нерешительно продолжил он, — но эта пожилая женщина не успокоится, пока не получит ответ. Она внизу, в комнате экономки, и если вы не против навестить её, мисс Розамонд...»

 Розамонд надменно отмахнулась от него. Чуть позже
она уже стояла в уютной гостиной экономки перед
седовласой морщинистой старухой с добрыми чёрными глазами. Она
почти пополам согнулась над тяжёлым дубовым посохом, который сжимала двумя руками
худые руки; но при звуке открывающейся двери и шорохе шорохе
 шёлковой драпировки она подняла голову, и её дерзкие чёрные глаза встретились с вопрошающим взглядом холодных голубых глаз мисс Рэли.

 «Чего ты хочешь?» — резко спросила она.

 Старая карга смиренно поклонилась.

— Мне сказали, что сегодня у вас гости, мисс Рэли, — начала она тихим голосом. — Я увлекаюсь оккультизмом и всем таинственным — я ясновидящая. Я могу предсказывать будущее, разоблачать настоящее и, — она подняла взгляд своих больших чёрных глаз, — раскрывать тайны
мимо. Не смотрите так недоверчиво, леди - я могу это сделать!

“ Чего вы хотите? ” надменно спросила Розамонда.

“Разрешение выставлять свои странные способности перед своими гостями,” возвращается
женщина, оперативно. “Я очень стар, и это мое единственное средство заработка
средств к существованию. Позвольте мне пройти в вашу гостиную, и я обещаю
удивить вас. Задержитесь на минутку, леди. Есть ли здесь кто-нибудь, кто вам не нравится, кого вы ненавидите?


Глаза Розамонды заблестели.

 — Есть. Ах, если бы вы могли разоблачить её, если бы вы могли показать мне её прошлое
и раскрыть её тайну, которую она так тщательно оберегает, я бы сделала вас богатым на всю жизнь!

Пожилая женщина наклонила голову, и губы ее зашевелились, как будто она что-то говорила, но все же
она не произнесла ни слова.

“ Пойдем! ” сказала Розамонда, движимая внезапным порывом. “Я дам тебе
разрешение проявить свои способности. Но если за всем этим скрывается какое-то злодейство
, если вы пришли сюда сегодня вечером со зловещей целью, я
прикажу наказать вас по всей строгости закона.

Глаза старой женщины блеснули.

— Поверьте мне, леди. Вы никогда об этом не пожалеете, — ответила она.
Тихонько, себе под нос, она что-то бормотала, пока шла за мисс Рэли в гостиную:

“Наконец-то! Наконец-то! Час, которого я так долго ждал, настал! О, увидеть
ее еще раз... чтобы...”

Они подошли к двери гостиной. Несколько слов объяснения, и
вся компания в нетерпеливом волнении собралась вокруг пожилой женщины, которая
опустилась на низкое сиденье и сидела неподвижно, как статуя. Наконец:

— Убит! — воскликнула она пронзительным голосом, который разнёсся по всему дому. — Убит! Бедный Гилберт Ли! Друзья мои, виновный в смерти этого старика находится в этой самой комнате.

 Раздался сдавленный крик, за которым последовало тяжёлое падение; газовые фонари погасли.
Внезапно свет погас, и большая комната погрузилась во тьму. Наступила жуткая тишина.




ГЛАВА IV.

АПРЕЛЬ!

Кто-то тут же зажег газ, и его желтые лучи осветили бледные, испуганные лица. Лилиан, которую послали за миссис
Рейли, поклонник, стоял в открытой двери библиотеки, бледный как
мрамор, одной рукой сжимая белый атласный веер с изящным узором
из диких роз, созданный рукой девушки, которая так недавно ушла
на свой долгий покой; другая рука, холодная и дрожащая, была прижата
Она крепко прижала руку к бешено колотящемуся сердцу; её большие тёмные глаза, расширенные от ужаса, были устремлены в одну точку. Ричард Рэли забился в угол, озираясь по сторонам, как дикий зверь, которого внезапно загнали в ловушку.
На покрытом бархатным ковром полу в обмороке лежала Ленор Ван Олстин, а старуха — гадалка или кто она там была — исчезла.

Несколько мгновений все беспомощно оглядывались по сторонам, не в силах прийти в себя от неожиданности и дерзости происходящего.
Они были потрясены до глубины души.

Пробормотав что-то себе под нос, Ричард Рэли шагнул к двери и схватил Лилиан за руку.


«Ты виновата во всём этом обмане!» — прошипел он, сверля гневным взглядом бледное лицо съёжившейся девушки.
«Ты виновата, Лилиан Ли, и будь уверена, ты за это поплатишься!»

Маленькая головка была гордо поднята, а тёмные сверкающие глаза отвечали ему презрением на презрение.

— Уберите руку с моей руки, мистер Рэли! — спокойно скомандовал низкий ровный голос. — Как вы смеете прикасаться ко мне? А что касается ваших оскорбительных слов, вы за них ответите! Мой отец...

Боже правый! что она собиралась сказать? До неё с острой, пронзительной болью дошло, что она, которая никогда раньше не расставалась с отцом, своим защитником и покровителем, осталась совсем одна.
Теперь у неё не было отца — и никогда больше не будет! Она так привыкла обращаться к нему за помощью, любовью, защитой, что на мгновение упустила из виду жестокую правду. Её сердце обратилось к отцу,
как подсолнух обращается к солнцу... и... у неё больше не было отца!
Одним стремительным, как молния, воспоминанием бедная девушка вернулась в
Осознание утраты — этой горькой, невосполнимой потери — и пустое, безрадостное будущее, простиравшееся перед ней, — без отца! Ах! Жестокая, жестокая судьба! Лишиться его нежной заботы, его любящих напутствий, его доброго руководства!

 На мгновение девочка-сирота забыла даже о пугающем присутствии Ричарда Рэли, когда осознание своего отчаяния нахлынуло на неё, как бурный поток. Но Ричард Рэли по-прежнему смело смотрел ей в лицо, и по-прежнему суровая смуглая рука, увенчанная сверкающим бриллиантом, сжимала белую руку девушки.

— Отпустите мою руку, сэр! — ещё раз приказала она низким презрительным тоном.
 — Как вы смеете меня оскорблять?

 — Мистер Рейли будет так любезен, что подчинится приказу этой дамы! — произнёс холодный низкий голос совсем рядом, и Лилиан, быстро обернувшись, увидела Джека Линдона. Больше ни слова; но хватка Рэли ослабла, и он отпустил её.
Затем, усмехнувшись, он развернулся на каблуках и вышел из комнаты.


Вокруг Леноры царило сильное волнение, поэтому эта сцена почти не привлекла внимания.  Сенатор Ван Олстайн поспешил вперёд и поднял изящную фигуру своей жены, словно она была
Он осторожно уложил её на диван, в то время как вокруг собралась группа бледных, взволнованных людей и принесли успокоительное. Но одна пара глаз наблюдала за сценой между Лилиан и Джеком Линдоном — пара стальных глаз, в которых теперь читался гнев, слишком глубокий, чтобы его можно было выразить словами, — и фигура в белом, которая всегда находилась рядом с Джеком Линдоном, дрожала от волнения и ревнивого гнева.

— Я завтра же отошлю эту девчонку, клянусь жизнью, — пробормотала
Розамонд себе под нос. — Я не позволю, чтобы меня мучило это зрелище
 И всё же, — со странным замиранием сердца, или
«мускулистого висцерального органа», который выполнял функции этого органа у мисс Розамонд
 Рейли, — мне бы не повезло, если бы Джек Линдон отчаянно влюбился в неё и женился на ней, а я бы отослала её прочь — бросила бы её на произвол судьбы без дома.  О боже!  Неужели какая-то женщина когда-то так мучилась?  Сначала я должна потерять свою служанку — тьфу! Я не могу выбросить из головы
Ноизетт!... а теперь ещё и Лилиан доставляет мне неприятности. Сначала одна служанка, а потом другая. Одно можно сказать наверняка, и в этом я не ошибусь
впредь непреклонна: Лилиан Ли не будет позволено появляться среди моих гостей. Какой злой гений послал её сюда именно в этот момент? О, да! — заметив белую атласную игрушку в дрожащей руке девочки, — мамин веер! Это самый последний веер, который нарисовала Нуазетт. Фу! опять он. Ни на минуту не могу забыть. А теперь
Я думаю, что мистер Линдон уже достаточно наговорился с моей служанкой. Я намерена положить этому конец.

 Она быстро направилась в укромный уголок у двери, где стояла Лилиан, пока Джек Линдон склонял свою красивую голову и говорил
— тихо и взволнованно. Он пытался понять причину её внезапного и неожиданного появления в особняке Рэли.


— Вам здесь не место, мисс Ли, — серьёзно сказал он. — Мы должны постараться найти вам более подходящее место работы. И... и (простите меня, но я не могу удержаться от нескольких слов предостережения) вам лучше не оставаться больше под одной крышей с...

 — Лилиан! Резкий, пронзительный голос мисс Рейли прервал его тихие слова.
Она вздрогнула от неожиданности. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не видишь, что мама страдает — ужасно страдает
страдаешь... из-за веера? Пойди и отдай его ей, а потом, ” тихо, - иди.
поднимись в мою комнату и оставайся там!

Лилиан поклонилась. Ну, конечно, Мисс Рейли был прав. Он не был
Место Лилиан стоять у Мисс Рейли выбрать и модно
гости; она-наемный спутник--служанкой--верхняя раб!

С благодарным «Благодарю вас за вашу доброту, мистер Линдон» Лилиан удалилась, предоставив Розамонд возможность занять место рядом с Джеком
Линдоном, которое она только что освободила.

 «Как же это досадно и неприятно, мистер Линдон, когда тебя беспокоят
слуги, которые стоят выше своего положения и которые, говоря простым языком,
«видели лучшие времена» Теперь эта девушка действительно ничего не знает о своих обязанностях и о том, как подобает вести себя в её положении. Я хочу быть с ней добрым и ласковым, но при этом должен быть твёрдым. Боюсь, что передо мной стоит неприятная задача. Ведь так сложно обучать таких людей, не задевая их чувств. А когда они чувствуют себя пренебрежительно или оскорблённо, с ними уже ничего нельзя поделать. И вот, — она сделала изящный умоляющий жест маленькими ручками в перчатках, — вы видите, как это бывает.

Это была немного двусмысленная речь, но она возымела свой эффект. Совесть Джека слегка зашевелилась от угрызений.


 Он был слишком суров в своих мыслях о мисс Рэли — слишком суров и строг, в конце концов. Она хотела как лучше — она делала всё, что было в её силах.
А её образование было поверхностным и искусственным, жизнь — бесцельной и бессмысленной, пустая модная карьера, которую манили лишь ложные огни удовольствий и мирских развлечений.

Какой же она должна быть пресной и неудовлетворяющей. И он и не подозревал — этот серьёзный молодой рыцарь пера, — что та самая жизнь в мире моды
разврат был высшим идеалом Розамонд Рейли, заполнявшим все свободные уголки ее сердца.
фактически, это было единственное существование, о котором она
заботилась, или которое она могла знать и быть довольной. Его
серьезные глаза доброжелательно встретили ее умоляющий взгляд, и его голос стал
мягче, когда он ответил:

“Я сочувствую вам в ваших тяжких испытаниях, моя дорогая мисс Роли!”

Тихий крик разнесся по комнате и напугал обоих. Ленора
открыла глаза и пришла в себя. Она сопротивлялась, тяжело дышала и хватала ртом воздух, её глаза — прекрасные, мечтательные, тёмные
глаза были расширены от ужаса; маленькие холодные ручки яростно рвали
белое, как иней, кружево на груди, и она выглядела
обезумевшей.

“Забери меня! забери меня отсюда! ” слабо выдохнула она. “ О, Ван!
уткнувшись бледным лицом в рукав черного пальто напыщенного сенатора.
“ он... он ушел?

Ван Олстайн наклонил голову и посмотрел в испуганное лицо жены
глазами, полными нескрываемого удивления. Он был грубым, краснолицым, с
резкими чертами лица, маленькими, как у хорька, глазами и стального цвета седыми волосами и
бородой.

“Ленор!” - умоляющим тоном. “Кого ты имеешь в виду, дорогая? Не так ли
Помнишь, ты испугалась старухи — ведьмы — старой карги, которую твоя кузина Розамонд сочла нужным представить своим избранным гостям.
Ей-богу, — с яростным напускным достоинством, — дело дошло до того, что мужчина вынужден встречать такую дрянь в самых первых домах!
Ленора, постарайся успокоиться. Тебе нечего бояться, ты просто испугалась — глупо испугалась — и упала в обморок, что и произошло.
Должен сказать, меня это не удивляет. Дорогая моя, я никогда не видел, чтобы ты падала в обморок, разве что однажды, — добавил он, бросив на неё многозначительный взгляд, от которого на её бледных щеках вспыхнул румянец.

Ах да! она вспомнила тот обморок. Видит бог, у неё были причины его запомнить. Это произошло во время её собственной свадьбы. В памяти она увидела всё это — снова пережила ту же сцену. Ярко освещённая церковь; весёлая, блестящая толпа; свадебная процессия с невестой, бледной как смерть, опирающейся на руку напыщенного жениха, пока они триумфально выходят из священного здания к длинной веренице ожидающих экипажей, выстроившихся у обочины; толпа на улице не напирает, а колышется взад и вперёд;
и прежде всего одно лицо — лицо, которое появилось среди толпы и смотрело на неё большими тёмными глазами, полными немого упрёка. На одно короткое мгновение их взгляды встретились, и невеста упала на мостовую, словно сраженная наповал.

 Всё это пронеслось в её голове в одно мгновение, а затем произошла внезапная перемена. Ленора Ван Олстин вскочила на ноги.
Она была похожа на гальванизированный труп, но бледные губы плотно сжались, а белые руки то сжимались, то разжимались.
Затем раздался лёгкий серебристый смех, и она повернулась к
наблюдающий мужчина с рысиными глазами рядом с ней.

“ Пойдем, потанцуем! Розамонд сказала, что у нас должны быть уланы, и
сейчас самое подходящее время. Вальс, вы сказали, капитан Бернхэм?”, когда
высокий мужчина с военной выправкой склонился перед ней с несколькими тихими, взволнованными словами.
“Ах, прошу извинить меня за это. Я не очень силен. Мои глупые нервы сыграли со мной злую шутку, и я не в состоянии танцевать вальс. Но уланы — я буду в восторге. Розамонд, _ma cousine_, где музыка? — с лёгким смехом повернулась она, чтобы встретить изумлённый взгляд Розамонд, которая всё ещё разговаривала с Джеком Линдоном.

— Ты же не умеешь танцевать, Ленора, — начала она, но миссис
Ван Олстин прервала её возражения.

— Чепуха! — легкомысленно воскликнула она.

И тогда Джек Линдон протянул руку мисс Рэли, и начался танец улан.

Но всему рано или поздно приходит конец, и вот, наконец, приём закончился.
Джек Линдон, чувствуя себя так, словно он очнулся от необычайно причудливого сна,
направлялся домой, вспоминая полушёпот наследницы, мисс Рэли:

— Не забудь про оперу завтра вечером! Заезжай пораньше, Джек — прошу прощения, мистер Линдон, — и она слегка покраснела.


После этого он не мог не уловить проблеск истины и не открыть свои сонные глаза навстречу подозрению, что холодная, статная
мисс Рейли действительно начинает интересоваться бедным журналистом.

«Бедняжка Лилиан!» — вот и всё, что он сказал, и это, безусловно, кажется странным замечанием, если учесть, что мисс Рейли была предметом его мыслей.


И в тот самый час в просторном особняке Ван Олстинов Ленора
Она расхаживала взад-вперёд по своей комнате, дверь которой была надёжно заперта на засов.
Её лицо было бледным как мрамор, вся напускная весёлость исчезла, одной рукой она сжимала сердце и прерывисто бормотала:

 «Это должно быть... это должно быть правдой.  Это был его голос — я бы узнала его где угодно.  О, пусть Небеса сжалятся надо мной и дадут мне умереть, ведь я самая несчастная женщина на свете!»




ГЛАВА V.

ДЖЕК НАНОСИТ УДАР.


— Ну что ж! Мисс Лилиан Ли!

Лилиан вздрогнула, услышав этот голос — или это было шипение змеи? — и её бледное лицо слегка покраснело, когда она поднялась
Она встала на ноги. Это было в спальне мисс Рейли, и она
грелась у камина, ожидая прихода своей деспотичной хозяйки.
Пока она сидела там, в её голове проносились мысли:

 «Интересно, что сегодня произошло? Как раз в тот момент, когда я собиралась открыть
дверь библиотеки, когда я пошла отнести веер миссис Рейли, открылась
внезапно изнутри выбежала странная, странно выглядящая пожилая женщина
вышел, промчался по коридору, выскочил через парадную дверь и исчез раньше, чем
Я смогла восстановить дыхание. И в библиотеке горел свет, весь
Свет погас, и миссис Ван Олстайн — эта бледная, гордая дама — упала в обморок. А мисс Рэли выглядела такой напуганной!
Должно быть, произошло что-то из ряда вон выходящее, но, конечно, я не осмелился задавать вопросы, да это и не моё дело. Я боюсь, что мистер
Ричард Рэли, — продолжила она после короткой паузы, пока её занятой ум перебирал недавние странные события, — и если бы не мистер Линдон, он мог бы сказать больше. Я должна как можно реже видеться с мистером Рэли. Какой же мистер
Линдон хороший — такой благородный, такой добрый! Интересно... интересно, любит ли он мисс
Розамонд? И как она ему улыбается! Я бы подумал, что...

И тут этот пронзительный голос ворвался в грезы девушки
, властным тоном назвав ее по имени.

“Вставай, ленивое создание! Почему у вас нет стула перед камином?
все готово для меня, когда я войду, как... как обычно делала моя другая горничная?
Вот я вхожу в свою комнату, смертельно уставший, и вижу, что уже поздно, а моя служанка — моя — служанка, — с невыразимым презрением в резком голосе, — сидит у моего камина, не заботясь о моём комфорте. Как ты смеешь?

 Лилиан застыла на месте, совершенно потрясённая этой тирадой, а затем поспешила
чтобы подкатить стул, с которого она только что встала, поближе к огню.

 «Я... я прошу у вас прощения, мисс Рейли, — тихо сказала она. «Я не хотела сделать ничего плохого. Я устала, и, поскольку вы велели мне ждать вас, я, естественно, села у огня в эту холодную ночь».

 С ужасным достоинством мисс Рейли отодвинула стул в сторону.

 «Принеси мне другой!» — дерзко приказала она. «Меня не волнует место, которое занимает моя служанка».

 Бледное лицо Лилиан залилось румянцем, а её красивые карие глаза вспыхнули. Но она крепко сжала губы и принесла ещё одно
кресло, в которое мисс Рейли опустилась с видом крайней усталости.

 «Я смертельно устала! — раздражённо воскликнула она. — Подойди и распусти мне волосы, хорошенько их расчеши. Я привыкла, чтобы их расчёсывали каждый вечер, по крайней мере за час до того, как я ложусь спать!»

 Бедная Лилиан взглянула на часы, тикавшие на задрапированном бархатом кронштейне. Стрелки показывали два часа.

Розамонд презрительно рассмеялась, увидев ужас на лице Лилиан.

 «О! ты скоро поймёшь, что тебе придётся вести учёт времени по-всякому, если ты
оставайтесь у меня на службе, мисс Лилиан Ли! — грубо усмехнулась она. — Можете мне поверить, я всегда заставляю свою служанку отрабатывать жалованье!
Та, кто занимает эту должность, должна зарабатывать деньги, даже если это будет стоить ей жизни. Ах! что это?

Кисть из слоновой кости задрожала в руке Лилиан, когда она подняла её.
Розовые отблески огня на мгновение окрасили бледную щёку Розамонды Рэли в ярко-красный цвет.
Затем пламя снова погасло, превратившись в пепел.  Их слух отчётливо уловил какой-то звук.
Это был низкий, глухой стон!  Мисс Рэли дрожала как осиновый лист.
Рейли вскочила на ноги. Ее длинные волосы рассыпались по плечам
струящимся золотым дождем; она выглядела неземной в свободном белом
халате, который она уже надела. Бледная и трясущаяся, как осина,
она подошла к двери маленькой восьмиугольной комнаты и распахнула ее
широко распахнув.

“Лилиан, иди сюда!” - скомандовала она; и медленно, с удивлением Лилиан
подчинилась. — Пройдите в ту комнату, — властно продолжила мисс Рейли, — и посмотрите, не прячется ли там кто-нибудь! Загляните за шторы и под мебель; не оставляйте ничего без внимания.

В сильном волнении Лилиан зажгла маленькую бронзовую лампу, стоявшую на подставке, и медленно, нерешительно вошла в маленькую комнату.
Она вернулась через некоторое время, очень бледная и серьёзная.


«Там никого нет, мисс Рэли», — объявила она, ставя лампу на мраморный столик рядом.


«Пойдёмте со мной!»

 Розамонд схватила лампу и заставила свою дрожащую служанку снова войти в маленькую комнату. Всё было так же, как и в тот день, когда они унесли что-то с собой — что-то холодное, твёрдое и белое, что-то, что никогда не вернётся
не вернётся — никогда не вернётся. Не так ли?

 Розамонд Рэли была хорошей рассказчицей; она невольно вздрогнула.
 С безумной поспешностью она осмотрела каждый уголок комнаты, заглядывая за мебель, поднимая шёлковые занавески, не оставляя ни единого шанса тому, кто мог там прятаться. Затем она вышла из комнаты и заперла за собой дверь, после чего погасила лампу и снова бросилась в кресло.

— Расчеши мне волосы! — невежливо потребовала она. — Я умираю от усталости.


И бедная Лилиан целый час стояла, расчёсывая волосы.
Она расчёсывала блестящие шелковистые волосы красавицы до тех пор, пока у неё не закружилась голова, а холодная рука не задрожала так, что она едва могла двигать щёткой. Белые веки начали опускаться на усталые глаза, в то время как кошачьи глаза её жестокой наставницы, казалось, никогда не сомкнутся. Наконец, совершенно обессилев, Лилиан остановилась.

 «Мисс Рэли, простите меня сегодня, пожалуйста», — взмолилась она. — Я не привыкла ложиться так поздно.
Сегодня я через многое прошла и так устала, что едва держусь на ногах.

 Розамонд выхватила у неё из рук щётку и швырнула её в другой конец комнаты
в юношеский максимализм нрава.

“Иди!” - крикнула она, топнув ногой жестоко. “Я вижу ясно то
горничная вы будете делать!”

Бледная и решительная, Лилиан повернулась к стоявшей перед ней женщине.

“Мисс Рейли, пожалуйста, имейте в виду, что я не подавала заявление на
должность горничной? В вашем объявлении говорилось, что компаньонка;
и я, конечно, полагала, что мои обязанности будут заключаться в том, чтобы быть вашей компаньонкой — читать вам, шить, петь и играть, если вы того пожелаете, писать, ходить по делам — всё это такие лёгкие обязанности. Но одевать и раздевать вас,
Я не могу бесконечно поддерживать огонь в вашей комнате и стоять, расчёсывая ваши волосы, всю ночь напролёт. Должна признаться, что не справляюсь со всем этим. Я молода и не очень сильна. Я никогда в жизни не работала — разве что немного печатала на машинке, и моё здоровье скоро пошатнётся из-за такой бесконечной работы, которая занимает девушку и днём, и ночью. Доброе утро, мисс Рейли; часы вот-вот пробьют три. Прошу разрешения удалиться.

Розамонд собрала свои блестящие волосы в пучок и закрепила его на ночь.

“ Очень хорошо, ” ее стальные глаза уставились на девушку с холодным презрением, “ мы
поговорим на эту тему утром. После сегодняшней ночи я
намерен уложить тебя спать в маленькой круглой комнате рядом с моей. Мне
одиноко здесь, в крыле дома, вдали от всех остальных.

“ Очень хорошо.

Лилиан смертельно побледнела. Она слышала историю о круглой комнате, на которую намекали слуги, даже во время её недолгого пребывания в особняке Рэли.
Она боялась — боялась по-настоящему.  Потому что она была робкой, а шёпот в комнатах для прислуги намекал на тёмное дело.

Но, радуясь возможности сбежать от своей надзирательницы, она поспешила в маленькую комнату, которую ей выделили в дальнем конце коридора.
Поспешно уединившись, девочка-сирота, у которой не было друзей, вскоре крепко уснула.
И во сне она больше не была бедной, одинокой и покинутой;
она была счастлива, как никогда не бывают счастливы смертные на этой земле — только во сне.

 «Только во сне лестница падает вниз»
 От одинокой земли к сводчатым небесам;
 Но мечта уходит, и видение исчезает,
 И спящий просыпается на своей каменной подушке.

Следующий день прошел без происшествий. Розамонд пошла на компромисс с
Лилиан, сохраняя ее в качестве генерального фактотума, при условии, что ее
не следует принудительно отрывать от отдыха после полуночи. Итак,
снова спустилась ночь, и Розамонд в своих роскошных апартаментах
готовилась к посещению оперы.

“Я надену голубой шелк и жемчуга!” - объявила она. «Мы с мамой собираемся
послушать «Трубадура» с мистером Линдоном. Он сейчас в моде,
так что я рискну пойти с ним, хотя, конечно, он не из нашего круга и всего лишь бедный журналист. И... ах да, Лилиан, перед этим
становится слишком поздно, я хочу, чтобы ты сбегал в оранжерею - ту, что подальше
в дальнем конце сада - и скажи Барнсу, садовнику, чтобы он
прислал мне букет розовых бутонов. Только поспешай, ибо мне не нравится
ждать”.

Услышать было подчиняться. Лилиан поспешил сделать это. Пять минут спустя
она стояла у входа в длинную оранжерею, тускло освещенную
висячей лампой и отбрасывавшую огромную темную тень в сумерках
ранней ночи. Она с нетерпением вглядывалась в темноту.


— Барнс! — робко позвала она. — Мисс Рейли послала меня...

Рука обвилась вокруг её талии, и тонкая смуглая рука, увенчанная сверкающим бриллиантом, сомкнулась на запястье Лилиан, в то время как Ричард
Рэли произнёс своим шелковистым голосом:

«Ах, моя прелестная дикая птичка — наконец-то в клетке!»

С диким криком Лилиан вырвалась из его объятий. Её лицо побледнело, а глаза сверкали.

«Как ты смеешь?» — задыхаясь, спросила она.

И в ту же секунду её зоркий взгляд уловил высокую фигуру, спешившую по двору, и она в отчаянии закричала:

 «Барнс, это ты? О, иди скорее, помоги!»

 Пробормотав ругательство, Рэли снова схватил её за руку и удержал
Он крепко держал её, пытаясь утихомирить её дикие крики.

 Высокая фигура резко обернулась, и к ней поспешно приблизились чьи-то шаги.
 Это был не садовник Барнс, а высокий, красивый Джек Линдон, который услышал её отчаянный крик и пришёл на помощь.


— Мистер Рэли, отпустите эту леди! — яростно выдохнул низкий голос. — Или, клянусь небесами! ты, трусливый пёс, я убью тебя!




Глава VI.

В круглой комнате.


 На мгновение воцарилась гробовая тишина, пока двое мужчин стояли, сверля друг друга взглядами, полными ненависти и вызова. Ричард Рэли заговорил первым.

“Ha! Наш отважный друг с ‘Громовержца’! Сэр рыцарь пера и клейстера
, чей герб представляет собой два пера, скрещенных на фоне
чернильной бумаги! Мистер Джек Линдон, - ”приходя во все большую ярость“, - вы
заслуживай наказания за эту дерзость и научи знать свое место
”.

“У меня есть намерение выпороть тебя, как я бы выпорол злобную собаку!” - бушевал он.
Джек, его высокая фигура дрожала от волнения, а сильные руки сжимались и разжимались, словно он жаждал повалить противника на землю.


— Я никогда не сражаюсь с теми, кто слабее меня! — прорычал Рэли с едким сарказмом.

“ У тебя нет подчиненных, кроме этого грубого создания! ” возразил Джек с
жгучим презрением. “ Ей-богу! ” с неожиданной энергией обернувшись, Рейли,
движимый дьявольской злобой, снова схватил Лилиан за руку
грубо.

На полсекунды воцарилась тишина, нарушенная звуком тяжелого удара
, за которым последовал тошнотворный стук, когда высокая фигура Рейли покачнулась
тяжело двинулся вперед и упал в заросли кустарника, росшего неподалеку.

— О, мистер Линдон! — в ужасе воскликнула Лилиан. — Вы убили его!


Джек склонился над распростёртым телом, его лицо было бледным и неподвижным.
в его красивых тёмных глазах читалось что-то недоброе.

 «В этом нет ничего опасного», — сердито пробормотал он, потому что Джек Линдон, обычно умевший держать себя в руках, сейчас был на грани. «Таких тварей не так-то просто истребить. Мисс Ли, прошу прощения, но с вашей стороны было неразумно приходить сюда одной так поздно».

 «Мисс Рейли послала меня за букетом розовых бутонов», — ответила она. “Я
никогда не мечтала встретиться с мистером Рейли!” - невинно добавила она.

Лицо Джека потемнело.

“Я думаю, что нет, в самом деле!” он тяжело дышал. “Не беспокойтесь о
цветы, мисс Ли. Я уже отправил букет мисс Роли,
который, я полагаю, окажется удовлетворительным. Пойдемте, позвольте мне проводить вас
обратно в дом. Вон тот парень приходит в сознание, и
Я не желаю больше с ним спорить.

Ричард Рейли с медленным и болезненным усилием поднимался на ноги.
Джек взял дрожащую руку Лилиан под свою руку и повел ее прочь. До дома было довольно далеко.
Наконец Джек Линдон остановился в укромном уголке, где к крошечному домику всё ещё цеплялись полуобнажённые плетистые розы.

“Лилиан!” - с тревогой в голосе - “Мисс Ли, вы больны, у вас обморок!”
воскликнул он. “О, моя дорогая ... моя дорогая, позволь мне встать между тобой и
бури жизни! Вы слишком изысканный и тонкий, чтобы соответствовать негативное
ветры судьбы, и один бой и в одиночку. Позволь мне...

“ Лилиан!

Пронзительный, высокий голос с холодным неодобрением прервал его взволнованную речь.


— Лилиан Ли! Боже правый! неужели это возможно?

 И мисс Рэли, закутанная в белый бурнус и аккуратно перекинувшая через руку длинный шёлковый шлейф своего лазурного платья, появилась
внезапно предстал перед ними, как призрак Банко, — и так же неожиданно.

 — Неужели, — произнёс он серьёзным, ласковым, укоризненным тоном, который никто не знал лучше Розамонды Рэли, когда и как его использовать, — неужели Лилиан, которую я считал безупречной, флиртует под деревьями этой зимней ночью с... с кем же! — с наигранным испугом и лёгким визгом, — с мистером Линдоном! Боже, мистер Линдон, как же вы меня напугали!
Я не ожидала увидеть вас здесь с моей служанкой!

 В этом резком, язвительном голосе прозвучал целый мир жестоких намёков, от которых Джек Линдон заскрежетал зубами.

— Клянусь Юпитером! — пробормотал он себе под нос. — Мужчина должен терпеть бесконечные оскорбления от женщины просто потому, что она _женщина_, в то время как десять к одному говорят, что они этого не заслуживают...

 Чего именно, по мнению мистера Джека Линдона, не заслуживал слабый пол, так и осталось неизвестным.  Он отпустил руку Лилиан, чувствуя неловкость её положения и желая избавить её от всего, что мог. Бледный и серьёзный, он повернулся к Розамонде.

 — Мисс Рэли, — тихо произнёс он, глядя на её припудренное жемчужной пудрой и искусно нарумяненное лицо, которое ясно виднелось в лунном свете, — я вошёл в вашу
Я вошёл на территорию через боковую калитку — более короткий путь, на который вы мне указали. Я направлялся к дому, и _вы_, когда я услышал крик — женский голос, в ужасе зовущий на _помощь_! Я поспешил на место и обнаружил мисс Ли у самой двери оранжереи в объятиях какого-то негодяя!

 — Мистер Линдон! На _нашей_ территории? На частной территории Графтона Рэли? — спросила она благоговейным тоном.


Джек улыбнулся. — Даже на священной территории мистера Графтона Рэли, моя дорогая
мисс Розамонд, было совершено вопиющее оскорбление. И виновником был ваш собственный брат, Ричард Рэли!


— Мистер Линдон!

— Это правда, мисс Рейли, уверяю вас. И — должен признаться — я так разозлился, что... сбил его с ног!

 — Сбили? — её глаза лукаво блеснули. — Что ж, я уверена, что он это заслужил! Иногда я сама испытывала безумное желание сбить
 Рика с ног! Он такой надоедливый! Но теперь вы сделали это за меня!

 — О нет! Я сделал это, чтобы спасти мисс Ли — как её странствующий рыцарь! И
хотя мне неприятно находиться в таких отношениях с _вашим_ братом, мисс
Рэли, я не мог спокойно смотреть, как оскорбляют даму — в первую очередь даму, которая...

— Лилиан, иди в дом! — резко оборвала её мисс Рейли. — Не бойся идти одна! Приготовь мой оперный плащ, веер и перчатки к тому времени, как я доберусь до дома. Мистер Линдон, я должна поблагодарить вас за этот изысканный букет! — добавила она, положив белую руку ему на плечо и подняв к нему сияющее лицо. Поддавшись непреодолимому порыву, Джек наклонил голову и поцеловал изящные пальчики, лежавшие на его рукаве. Румянец триумфа вспыхнул на щеках Розамонды, ее сердце
подпрыгнуло и забилось как сумасшедшее.

“Я ему небезразлична! Я искренне верю в это!” - прошептала она про себя. “И
Я не понимаю, что он мог с этим поделать! Он должен гордиться и радоваться тому, что завоевал расположение единственной дочери Графтона Рейли! Что касается этой хитрой маленькой шалуньи Лилиан Ли, я избавлюсь от неё со дня на день!


А затем, опираясь на руку Джека Линдона, она медленно пошла обратно в дом, где её ждала мама в лавандовом парчовом платье, усыпанном бриллиантами. Если Джек надеялся мельком увидеть Лилиан или прошептать ей что-то на ухо, то он был жестоко разочарован, потому что больше он её не видел.


Наверху, в комнате мисс Рейли, Лилиан услышала звук
колёса кареты, пока она ехала в оперу.

 «Почему я так отличаюсь от других девушек?» — спросила она себя. — «Я молода, хорошо образованна, неплохо выгляжу» — её взгляд скользнул по большому зеркалу, в котором так часто отражались черты мисс Рейли, — «и я... я действительно неравнодушна к мистеру Линдону. Он такой благородный и добрый; как можно не испытывать к нему чувств?» А она, — и тут в её сердце вспыхнула острая боль от ревности, — _она_ любит его, я вижу это, хотя он беден, а она — дочь миллионера!


Затем наступила пауза, после которой Лилиан поднялась на ноги
с тихим возгласом раскаяния.

 «Я не угождаю папе, — воскликнула она со слезами на глазах. — Он хотел бы, чтобы я продолжала учиться, а я забросила занятия. Я возьму свои книги и посмотрю, как у меня с французским и немецким. Когда придёт мисс Рейли, я не буду так уставать».

 Когда пришла мисс Рейли, уже давно пробило полночь. Она вошла в комнату с недовольным выражением лица. Джек Линдон был
в тот вечер таким, каким и должен быть джентльмен — поклонник, — но, когда он
пожелал ей спокойной ночи, он попросил разрешения сказать ей несколько слов
наедине с Мисс ли на следующее утро. “Что-то важное для
общаться”, - сказал он. Розамунда роли шли прямо к своей
номер и открыл дверь. Дрожа от гнева, она прошествовала в свою
спальню.

“Лилиан Ли”, - ее голос был громким и визгливым, - “Ваше поведение
в высшей степени позорно! Вы стали причиной оскорбления — грубого оскорбления моего брата — _моего_ брата; вы меня понимаете? _Вы_,
обычная служанка! Я накажу вас так, как вы того заслуживаете! Я опозорю вас — погублю вас навеки — да поможет мне небо, я это сделаю!

 — Мисс Рэли!

Голос Лилиан, холодный и ясный, прервал её безумный лепет.

 «Я не сделала ничего плохого — не причинила никому намеренного вреда! Если ваш брат не джентльмен и забывает об уважении, которое следует оказывать леди, я не несу за это ответственности.
 А мистер Линдон сказал...»

 «Не упоминайте его имя!» — вспылила Розамонд. “ Он был легкомысленен со мной сегодня вечером
- смеялся над тобой, потешался над тобой. Он говорит, что
ты встала у него на пути!

“ Мисс Рейли, я вам не верю! Я не верю ни единому вашему слову
. Мистер Линдон - джентльмен.

“ Ты... не...веришь мне? ” задыхаясь, спросила Розамонда. “ Не...веришь мне? Возьми
вот так — и вот так, нищенка! — и она опустила руку со всеми своими острыми, блестящими кольцами на бледные щеки Лилиан, осыпав их жгучими ударами.
— Ты пойдешь в круглую комнату и будешь спать на диване!
 — взревела мисс Рейли. — Завтра туда принесут твою кровать!

Она отперла дверь, соединяющую две комнаты, и, таща за собой Лилиан, которая была слишком подавлена обрушившимися на неё оскорблениями, чтобы произнести хоть слово, вошла в круглую комнату. В окно лился лунный свет — или это был не лунный свет? Нет;
Штора была плотно задёрнута, но по комнате разливался мягкий, ясный свет. И там, на своём прежнем месте у окна, сидела
стройная, поникшая фигура — худое, измождённое тело, — а призрачные
пальцы рисовали — рисовали на янтарной атласной панели — работу,
которая так и не была закончена, которая никогда не будет закончена!
И странный, мягкий свет, разливавшийся по комнате, освещал черты
мёртвой Нуазетты.




ГЛАВА VII.

 РОЗАМУНД ВЫСКАЗЫВАЕТ СВОЁ МНЕНИЕ.


 Охваченная безмолвным ужасом, Розамунд стояла и смотрела на
испуганное лицо её спутницы, слишком потрясённой, чтобы сдвинуться с места и закрыть глаза, чтобы не видеть эту ужасную картину.

И всё же девичья фигура у окна круглой комнаты склонялась над своей бесконечной задачей; всё так же призрачные пальцы водили кистью, и алые маки и изящные усики виноградной лозы росли под этим призрачным прикосновением к янтарному атласу — росли и расцветали, обретая художественную красоту, но так и не были закончены — никогда не будут закончены.

Дрожа всем телом, как при лихорадке, Розамонд Рэли вцепилась в руку своей служанки.


— Лилиан! — её зубы стучали, как кастаньеты, когда она пыталась
— Это Нуазетт, девочка, которая... которая... умерла в этой комнате две недели назад! Это она, тут нет никакой ошибки, никакого чуда воображения, никакой фантазии. Это Нуазетт Дюваль, маленькая француженка, которую я забрал из приюта и воспитывал как сестру. Мы дали ей кров — хороший кров, а взамен получали её услуги в качестве моей служанки и условие, что она будет проводить свободное время за рисованием мелочей — вееров, поясов, вставок для платьев и тому подобных пустяков. Я всегда была добра к ней, насколько это вообще возможно!

 Мисс Рейли остановилась. Ей показалось, что эти слова — эти
лживые, порочные слова слетели с ее губ, и на ее плечо легла рука
твердая, удерживающая рука, которая сжала мягкую белую плоть
безжалостной хваткой. Сильно дрожа, она разразилась потоком
истерических слез, опустившись на покрытый бархатом пол, спрятав свое
белое лицо в холодных, трясущихся руках.

“ О, Лилиан, меня преследуют! Меня преследуют! ” прерывисто всхлипнула она.
наконец. «Я знаю это, я чувствую это! Всякий раз, когда я захожу в эту комнату, я вижу её — вижу, как она сидит у окна и рисует, рисует без остановки, с этим
Удручённый взгляд на её лице, таком худом, бледном и не по-земному белом. О, Лилиан! Что мне делать?


 Странная смелость, рождённая отчаянием, казалось, завладела сердцем Лилиан Ли. Она с опаской взглянула на открытую дверь круглой комнаты, затем быстрым движением переступила порог и вошла в комнату.

Лилиан подошла прямо к окну, не глядя ни направо, ни налево.
Её сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах, как кувалда.
Но она спокойно подошла к тому месту, где ещё было видно привидение, и, наклонившись, вгляделась в неподвижную
спокойное, неземное лицо. В ту же секунду раздался тихий всхлип, слабый стон,
который эхом разнёсся по тишине, и видение исчезло — призрак
растворился в воздухе! И ничто не напоминало двум перепуганным
свидетелям о том, что в комнате был призрачный гость, — ничто,
кроме воспоминаний о том, что они не могли забыть, что они
никогда не забудут, пока оба живы.

Содрогнувшись, Лилиан вернулась в другую комнату, к изящной фигуре в мерцающем шёлке, которая сидела на корточках на ковре и выжимала белое
Украшенные драгоценностями руки в диком ужасе сжимались, а по телу пробегали судороги.


— Идите сюда, мисс Рейли, — настаивала Лилиан, осмеливаясь положить руку на склоненную голову. — Позвольте мне помочь вам раздеться и накинуть халат, а затем расчесать вам волосы и попытаться помочь вам забыть об этом.
О, мисс Розамонд, там ничего нет! Вы сами можете в этом убедиться.
В круглой комнате теперь совсем темно. Бояться нечего — он ушёл. Иди сюда, сядь в это кресло и постарайся быть спокойной и храброй.

 Розамунда, дрожащая как осиновый лист, подняла голову.

— Я боюсь! — слабо всхлипнула она, рыдая, как ребёнок, который просыпается ночью в испуге и тревоге, охваченный неясными страхами.


Она некоторое время сидела, оглядываясь по сторонам, а затем, пошатываясь, поднялась на ноги.


— Оно действительно исчезло? — пролепетала она. — Тогда я... О боже! что это? — пронзительно вскрикнула она, и этот крик разнёсся по всему тихому дому.
В дверь комнаты резко постучали.

Это стало последней каплей; самообладание Розамонды — каким бы оно ни было — дало трещину, и тишина огласилась криками, пока бедная
Лилиан стояла как вкопанная, слишком напуганная, чтобы пошевелиться, и не знала, что делать. Она боялась открыть дверь, чтобы крики Розамонды не стали ещё громче. Но стоять и ничего не предпринимать — боже правый! это было невыносимо!


— Розамонд, — послышался голос из-за двери, — ради всего святого, что случилось? Открой дверь немедленно, я говорю! Тебя там что, убивают?

Крики оборвались в мгновение ока. Розамонд вскочила, бледная
и задыхающаяся.

“Это мама”, - выдохнула она с облегчением, бросаясь в кресло.
со сжатыми руками и лицом, полным ужаса
это было зрелище, которое стоило увидеть.

 Лилиан подлетела к двери и открыла её. На пороге с ужасным достоинством, в фланелевом халате стояла миссис Рейли.

 «Что... что случилось?» — слабо выдохнула она. — Я услышала такой шум, что подумала, будто в доме пожар или случилось какое-то другое ужасное бедствие.
Поэтому я встала с кровати, накинула халат и сразу же пришла сюда. Розамонд, — обратилась она к плачущей дочери с встревоженным лицом, — что случилось?


И тогда, рыдая и заливаясь слезами, не в силах сдержать дикий ужас, Розамонд
Она со слезами на глазах рассказала о призрачном видении. Мать слушала её с нескрываемым презрением.

 «Призрак? Тьфу! Розамонд Рэли, я думала, что у тебя хоть немного здравого смысла! Если я ещё раз услышу эту чепуху, я расскажу твоему отцу». Он отправит тебя куда-нибудь в деревню, — Розамонд передернулась от отвращения, — или в какое-нибудь уединённое место и отдаст под опеку врача, и мы посмотрим, будут ли твои нервы сдавать при малейшем напряжении. Розамонд Рэли, ты дура!

 Она была настоящим утешителем для Иова, подумала Лилиан; но, возможно, дело было в
Правильный курс действий. По крайней мере, она знала, с какой натурой ей приходится иметь дело. Розамонд вытерла слёзы и откинулась на мягкие подушки кресла, полузакрытыми глазами слушая лекцию матери.

 Миссис Рэли подошла к двери круглой комнаты и распахнула её.
 Бросив один взгляд, она отвернулась, презрительно фыркнув. Там была тьма, и ничего больше.

— Это всё было заблуждением, глупой фантазией! — резко воскликнула она.

 — Вовсе нет, миссис Рэли. Прошу прощения, что противоречу вам, но я сам это видел.

Лилиан не смогла удержаться от этого всплеска объяснений. Миссис.
Рэли холодно повернулась к ней и пронзила её взглядом горгоны.

«Я обращалась к _тебе_, девочка?» строго спросила она. «Мы никогда не позволяем слугам так высказываться. Тебе придётся усвоить своё место, если ты останешься на службе у мисс Рэли».

«Я не знаю, останусь ли я на службе у мисс Рэли», — ответила
Лилиан, тихо. «Я была нанята в качестве компаньонки, но оказалась в положении служанки. Это не самое приятное положение,
и я не была образована и обучена для работы служанкой, миссис Рэли».

 «Мама, — всхлипнула Розамонд, снова включая воду, — эта девушка уйдёт и расскажет всем, что в этом доме водятся привидения.
И мистер Линдон будет думать обо мне как о жутком существе, и...»

 «Мистер Линдон, ну конечно!» — перебила её миссис Рэли с выражением отвращения, которое невозможно передать словами. — И кто же такой этот мистер Линдон, что он
имеет такое большое значение и что его мнение так высоко ценится единственной дочерью Графтона Рэли? Розамонд, мне кажется, ты забываешься!
Джек Линдон — всего лишь жалкий газетный _атташе_ — яОн никто, у него нет ни денег, ни положения — только красивое лицо и острый язык. Он последний человек на свете, за которого твой отец отдал бы свою дочь. Ты, должно быть, сошла с ума, если всерьёз думаешь о Джеке Линдоне. Выброси это из головы раз и навсегда. Он негодяй, раз пытается завоевать твоё сердце.

Розамунда вскочила на ноги, бледная и разгневанная, охваченная яростью,
которая на какое-то время оказалась слишком сильной, чтобы её можно было выразить. Дважды она открывала рот,
чтобы заговорить, но слова, которые она пыталась произнести, внезапно сорвались с её губ резким и пронзительным шёпотом:

“ Тише! Не говори больше ни слова, мама, потому что я не стану слушать. Негодяй!
Джек Линдон - лучший и благороднейший человек на белом свете. И бедный,
каким бы он ни был, без положения, он единственный мужчина, к которому я когда-либо по-настоящему заботилась.
и - мама, тебе лучше знать это сейчас, чем потом - я
намерена выйти за него замуж.

Тихий вскрик сорвался с губ Лилиан. Она не могла забыть его слова, сказанные ей совсем недавно, его нежный тон и выражение его красивого лица, когда он умолял её позволить ему встать между ней и жизненными бурями. И всё же он, должно быть, сказал что-то такое, что заставило Розамонд
Рейли верит, что она ему небезразлична, иначе она никогда бы так не говорила
. Миссис Рейли резко обернулась при звуке этого тихого крика,
и ее жесткий, холодный взгляд окинул Лилиан с головы до ног.

“ Так ты тоже влюблена в него, не так ли? ” усмехнулась она.

Розамонд устремила свой стальной взгляд на съежившуюся девушку.

“ Ты, должно быть, сошел с ума, - прошипела она, - если хоть на мгновение вообразил, что мистер
Линдон никогда всерьёз не задумывался о тебе. Он добр ко всем и относится ко всем женщинам одинаково.
Конечно, с женщиной, которую он любит, всё по-другому, — продолжила она ледяным тоном. — Если он когда-нибудь и говорил с тобой по-доброму,
Если он и обратил на вас какое-то внимание, то только из-за рыцарства и почтения, присущих его натуре, но всё остальное — абсурд.


А потом память с жестокой усмешкой напомнила ей о словах Джека Линдона, сказанных ей в тот же вечер.
На следующее утро он умолял о личной встрече с Лилиан Ли, и взгляд его глаз, когда он обращался с просьбой к Розамонд, выдал тайну его сердца.
Он очень любил одну женщину, но это была не Розамонд Рэли! И, как вспоминала мисс
Рэли, её тонкие губы плотно сжались.
маленькие холодные руки крепко сжали друг друга, и она пробормотала себе под нос с гневным нажимом:


«Он её не увидит! Не должен! Я что-нибудь придумаю и избавлюсь от неё как можно скорее».


Затем она властным жестом повернулась к Лилиан.

«Иди спать!» — строго приказала она. «Прошлой ночью, когда я хотела, чтобы ты осталась со мной, ты подняла шум; сегодня ты, кажется, намерена не ложиться до утра. Иди в свою комнату. Ты мне сегодня не нужна, и я хочу поговорить с мамой».

 Получив такое категоричное распоряжение, Лилиан коротко пожелала ей спокойной ночи и вышла.
Она уехала с тяжёлым сердцем, подавленная душой и телом. Что всё это значило?
 Она начала безоговорочно доверять Джеку Линдону, и известие о его предательстве стало для неё страшным ударом. Она закрыла за собой дверь своей комнаты и разожгла огонь, чтобы согреться. Её взгляд упал на лежавшую на столе визитную карточку. Она взяла её и прочитала написанные карандашом слова:

 «Если Лилиан Ли хочет найти ключ к разгадке убийства своего отца,
пусть она будет завтра вечером в девять часов на территории у восточных ворот».

Дрожа всем телом, Лилиан прочитала эти слова.

“ Ключ к разгадке! - наконец выдохнула она. “ Возможно ли это? Чего бы я только не сделала
, чтобы завладеть им? О, чтобы узнать имя подлого
негодяя, который лишил жизни моего отца, я был бы готов лечь и
умереть ”.

 * * * * *

Между тем, в комнате Розамонд, Миссис Рейли говорил в низкий,
нетерпеливый тон.

— Ты права, Розамонд, — взволнованно сказала она. — У Леноры Ван Олстин есть секрет — дурной секрет, я уверена. И _он_ об этом не знает — даже не подозревает — этот напыщенный человек, который купил её.
голд! Она ненавидит его, но он не знает почему. Вот, я нашла это в
примерочной после того, как гости ушли вчера вечером. Я видела, как это выпало из
кармана Ленор. Прочти это, Розамонд, и скажи мне, что ты думаешь.

Она сунула клочок бумаги в руку Розамонд. Ее лицо вспыхнуло от
нечестивого торжества.




ГЛАВА VIII.

ЕЁ ГОСПОДИН И ХОЗЯИН.


 Зимний солнечный свет проникал в окна столовой в
роскошном особняке сенатора Ван Олстайна. Он прокладывал сияющую дорожку
по красивому малиновому ковру, по круглому столу, накрытому дамастовой скатертью,
Сверкая серебром, хрусталем и изысканным севрским фарфором.
В позолоченной клетке среди цветущих растений в эркере пела птица,
и солнечный свет заливал всё вокруг мягким, приятным сиянием, которое не мог затмить даже потрескивающий огонь в мраморном очаге.
Тот же солнечный свет дерзко играл на седой голове сенатора Ван
Олстайна, который сидел с утренней газетой в руках, погрузившись в чтение новостей. Но всё равно он хмурился,
и на его грубом красном лице застыло неприятное выражение
выдавало внутреннее раздражение или беспокойство. И тогда вы поймёте, что даже богатство не может уберечь от неприятностей и что человек может быть сенатором и миллионером, но всё равно знать, что такое раздражение.

 Наконец он оторвался от газеты и повернулся к часам из позолоченного сплава, которые мелодично тикали на мраморной каминной полке, и хмурое выражение на его лице стало ещё глубже.

— Ради всего святого, почему она не спускается? — наконец взорвался он.
— Половина одиннадцатого! Почему, ради всего святого, женщина хочет провести весь день в своей комнате? Я буду терпеть её капризы и
 Когда я женился на Леноре Вейн, я намеревался...

  Стук высоких каблуков, шелест шелковых юбок, и дверь в столовую открылась, и появилась миссис Ван Олстайн.

  На ней было розовое утреннее платье из муслина, украшенное желтым кружевом, а ее красивое лицо было похоже на высеченный из мрамора лик. С холодной, гордой и усталой манерой она прошла к своему месту за завтраком.

“ Доброе утро, Ван! - слегка киваю в его сторону. - Правда, я действительно опоздал.
Почему ты ждал меня все это время? - Почему? - спрашиваю я.

“ Почему?

Это было так, как будто одно слово было выпущено, как пушечное ядро, так что
— Внезапное и резкое восклицание.

 — Просто потому, что я всегда говорил вам, мадам, что никогда не буду есть один, пока моя жена в состоянии приходить к столу. Если бы вы были больны, всё было бы иначе; но сейчас я требую послушания и буду добиваться его впредь!

 Она крепко стиснула свои белые зубы, и белая рука, наливавшая дымящийся кофе из серебряного кофейника, слегка дрогнула. Но она
сжала губы, сдерживая резкий ответ, который рвался с языка,
и продолжила заниматься своим делом. Наконец:

 «Вот письмо, которое пришло для тебя сегодня утром», — прорычал он, протягивая его.
Он швырнул на стол квадратный белый конверт, который упал рядом с её тарелкой. «Кстати, — резко спросил он, угрожающе глядя на неё своими маленькими глазками, — кто такой «К. Ф.»?»

 «К. Ф.?» Кровь отхлынула от её бледного лица; чашка из тонкого фарфора цвета яичной скорлупы, которую она собиралась поднести к губам, выпала из её рук и разбилась вдребезги. — Ты меня напугал, Ван, — извиняющимся тоном заметила она.


Его взгляд вспыхнул.

 — Но это не ответ на мой вопрос, — настаивал он.  — Бесполезно пытаться держать всё своё прошлое в секрете, Ленор Ван Олстайн.
Когда я женился на тебе, ты признала, что в твоём прошлом есть что-то, о чём я не знаю.
Чертовски неприятно иметь жену, у которой есть секреты, и я согласился не задавать вопросов.
Также было решено в тот день, — он многозначительно посмотрел своими уродливыми глазами прямо ей в глаза, — когда я удостоил тебя своим именем, своей рукой и своим состоянием, что всё твоё прошлое должно быть навсегда забыто под именем Вейн. Ты помнишь, что мы так договорились, Ленора?

Она холодно поклонилась.

 «Видит бог, у меня мало шансов забыть», — устало ответила она.
«Раз уж ты напоминаешь мне об этом каждый день моей жизни — каждый утомительный, бесконечный день моей несчастной жизни!» — простонала она, замерев от ужаса при виде грозовой тучи на его лице.

“ Послушайте, мадам, - он опустил свою большую, пухлую руку на стол.
с такой силой, что фарфоровая посуда подпрыгнула, “ если все эти героические поступки
задуманный как средство отвлечь меня от поиска истины,
позвольте мне сказать вам, миледи, что ваша попытка терпит неудачу. Еще раз
Я спрашиваю - нет, требую от вас, миссис Ван Олстайн, - кто такой ‘К.Ф.”? _

“ Я не понимаю, что вы имеете в виду, - запинаясь, проговорила она.

— Ну что, ты так и не откроешь это письмо? Взглянув на него, ты увидишь, что оно запечатано монограммой «К. Ф.».


Она впервые взглянула на письмо. Оно лежало лицевой стороной вверх, и на нём жирным разборчивым почерком было написано: «Миссис Леноре Ван  Олстайн».
Конечно же, этот почерк был ей знаком? Странная боль
пронзила её сердце, лицо покрылось мертвенной бледностью;
она с дикой яростью впилась зубами в нижнюю губу, взяла со стола письмо и перевернула его. Оно было запечатано каплей
красного блестящего воска с монограммой «К. Ф.». Она знала
тогда почему же её муж ждал её появления за завтраком?
 Он боялся открыть письмо и запечатать его снова, как делал это раньше, потому что воск нельзя было сломать и запечатать заново, не выдав правды.  Её губы презрительно скривились, когда она медленно открыла письмо.  Один взгляд — один быстрый, жадный взгляд — и она с тихим стоном вскочила на ноги. Одна рука была прижата к сердцу, словно для того, чтобы унять его бешеный стук, а другой она в отчаянии сжимала письмо.

 «Боже, помоги мне!» — тихо прошептала она.  И всё это время
Эти глаза василиска смотрели на неё жадным, пожирающим взглядом, и сенатор Ван Олстайн наблюдал за своей женой, как кот наблюдает за мышью, на которую вот-вот набросится. Наконец:

«Что ж, миссис Ван Олстайн, сегодня вы, кажется, настроены трагически! — усмехнулся он. — А ну-ка, дайте мне письмо».

Она отпрянула с ужасом в прекрасных тёмных глазах — взглядом, который было тяжело видеть.

— Нет! нет! нет! — хрипло выдохнула она. — Вы не должны! Я... я хочу сказать, что это ничего не значит. Сегодня утром у меня болит сердце, и я немного испугалась! Скоро я буду в порядке, и...

— Миссис Ван Олстайн!

Он бросился вперёд и железной хваткой сжал её белую руку.

 «Отдай мне это письмо, я сказал!» — тяжело дыша, он сверлил её испуганное лицо своим жестоким взглядом. «Как ты смеешь что-то скрывать от меня — от меня, твоего мужа, твоего господина и повелителя? Отдай мне это письмо немедленно, я приказываю тебе, или, клянусь небесами, я силой вырву его у тебя!»

Её голова была гордо поднята, как у какого-то прекрасного дикого зверя, загнанного в угол жестокими гончими, и её звёздные глаза сверкали огнём.

 — Отпустите меня, сэр! — приказала она низким зловещим голосом. — Отпустите мою
Положите руку на место, Ван Ван Олстайн, или я позову слуг и обращусь к ним за защитой!


 — Вы отдадите мне это письмо? — прошипел он ещё раз.

 — Нет! Не отдам! У вас не больше прав требовать от меня мои письма таким жестоким образом, чем у меня — видеть ваши, если я захочу, — у хорошенькой балерины, которая вчера вам писала!

Он слегка отпрянул, и его румяное лицо побледнело.

 «Ерунда! В глазах общества мужчина и женщина — разные существа.
Было бы неплохо, если бы женщине были доступны те же привилегии, что и мужчине».


Её губы презрительно изогнулись.

— Мы согласны не соглашаться по этому вопросу, сенатор Ван Олстайн, — спокойно ответила она. — А теперь я закончу свой завтрак.
— Вы не сделаете ничего подобного! Клянусь Юпитером!
Мадам, я хочу, чтобы вы знали, что я хозяин этого дома, а вы — будь вы прокляты! — моя жена! Вы принадлежите мне, как и мои лошади и собаки, моя посуда и мебель! Отдайте мне это письмо, или я заберу его.

Она бросила на него взгляд, в котором смешались презрение и вызов, а затем быстрым движением развернулась и швырнула письмо в
огонь. Оно вспыхнуло красным и засияло — вспыхнуло, замигало и погасло, превратившись в кучку пепла. Какую бы тайну ни хранило письмо, она была в безопасности от Ван Ван Олстайна.

 Мгновение он стоял, глядя на неё сверху вниз, и его собственное лицо было настолько искажено яростью, что перестало быть похожим на человеческое. Его глаза сверкали, а крепкое тело дрожало от безмолвного гнева. Он развернулся и, подняв руку, опустил её — о, позор для его мужского достоинства! — на белое лицо женщины, стоявшей перед ним.
Она не издала ни звука — ни крика, ни стона. Наступила жуткая тишина.
Она не говорила и не двигалась. Часы тикали. Одна, две, три, четыре секунды прошли; затем быстрым жестом, полным невыразимого презрения, она подняла на него презрительный взгляд и... рассмеялась. Этот смех было тяжело слышать. Он побледнел и слегка вздрогнул.

— Ах, какая, должно быть, это славная страна! — усмехнулась она низким, резким голосом. — Чей сенат удостаивается таких созданий, как ты!
 Избивающий жену, лжец, подлый, клятвопреступный негодяй! Как же я ненавижу своё имя!


— Смотри, как бы ты его не опозорила! — усмехнулся он.

Она подняла на него холодный взгляд.

«Бесчестье?» — она снова рассмеялась. «Погляди на себя, Ван Ван Олстин».

Она пронеслась мимо него и вышла из комнаты, направляясь в свои покои, прежде чем он успел её задержать.

Оказавшись одна в своей комнате и надёжно заперев дверь, она бросилась лицом вниз на пол, разразившись горькими рыданиями.

«Он жив! «Он жив! — пробормотала она. — После всех этих лет он жив и это правда! Как ужасно я страдала, как горько моё наказание,
как ужасно я должна искупить свою вину! И всё же это был непреднамеренный грех — это было
моя ошибка; это моё наказание! Господи, сжалься надо мной и дай мне умереть, ибо сердце моё разбито».




 ГЛАВА IX.

 ОБМАНУТАЯ.


 «ЛЕНОРА, — должен увидеть тебя. Если не получится, напишу тебе завтра.

 СИРИЛ».


Это были слова, написанные на клочке бумаги, который миссис Рэли с нетерпением показала дочери. Розамонд бегло просмотрела записку и, яростно скомкав её в руке, подняла глаза на мать.


«Что ж, очевидно, у неё есть какой-то страшный секрет!» — усмехнулась она.
Розамонд, «я уверена, что за всем этим что-то стоит. И это не обычный флирт или интрижка, ведь Ленора никогда не флиртует и всегда предельно точна в своих поступках. Мама, это ключ к тайне, которая окружает Ленору Ван Олстин; я в этом уверена! Позволь мне сохранить эту записку. Я буду внимательно следить за ней и терпеливо ждать, и если я не сильно ошибаюсь, то вскоре что-то произойдёт. Мне никогда не нравилась скрытность Ленор в отношении ранних лет её жизни.
Вы знаете, что она жила в Европе с родственником своего отца, который
впоследствии умерла, оставив её одну на нашем попечении. Но она никогда не
рассказывает о своём детстве или о жизни в Европе. Если я случайно
заговариваю об этом, она как можно быстрее меняет тему. Я видел, как
она бледнела и заметно вздрагивала, когда я упоминал об этом. Я бы
сказал, что, какой бы ни была её тайна, она, должно быть, произошла
в начале её жизни, когда ей было шестнадцать или семнадцать лет.

Миссис Рейли кивнула.

«Думаю, ты права, — сказала она. — А теперь, Розамонд, тебе лучше
иди спать. Эти продолжающиеся допоздна часы утомляют тебя, и ты
начинаешь выглядеть измученной и... и... старой! Я останусь с тобой сегодня вечером.;
ты одинока и напугана.”

“Делать” в тон с облегчением. И вот наконец Розамунда Рали руководитель
лежала у нее на подушке, а широко открытые глаза пялились в
тьма нашли ни сна. Они всегда видели перед собой эту жалкую
маленькую фигурку, эти призрачные руки, которые неустанно трудились, такие терпеливые — такие трогательно терпеливые —
словно судьбы, плетущие свою нескончаемую паутину. Воспоминание о видении в круглой комнате
преследовал Розамонд Рейли во сне или наяву, а когда наступило утро, она
встала бледная и не освеженная, чувствуя, что жизнь была настоящим
бременем. Как только с завтраком было покончено, она позвала Лилиан.

“Я хочу, чтобы ты съездила в город с одним поручением для меня, Лилиан”, - начала она.
“Вот записка мадам Дюпон, моей модистке. Она переехала в
место, совершенно удаленное от мира, я бы сказал. Возьми записку и принеси мне ответ. Если она не ждёт её возвращения».

 Лилиан с радостью согласилась. Было морозное зимнее утро, и прогулка — пусть даже такая долгая — пошла бы ей на пользу. Поэтому она поспешила
Она собралась с духом и вскоре вышла на улицу, повернувшись лицом в указанном направлении. Не прошло и четверти часа, как в дверь позвонили и появился Джек Линдон. Хотя он пришёл к Лилиан, благоразумие подсказывало ему, что будет благоразумнее спросить о мисс Рейли. Его провели в красивую гостиную в красно-золотых тонах, и вскоре он уже держал мисс Рейли за руку.
Он взял руку Рейли и посмотрел в её честные, невинные голубые глаза.
Такие же честные и невинные, как будто она не посылала Лилиан
Она намеренно отвернулась, как будто не играла в игру — отчаянную игру, в которой нужно либо победить, либо проиграть.

 «О, мистер Линдон, я так рада вас видеть!» — она на мгновение подняла на него свои честные голубые глаза, а затем снова опустила их, прикрыв золотисто-каштановыми ресницами. «Мне было очень грустно и одиноко, и я мечтала, чтобы моя добрая фея послала мне кого-нибудь, кто был бы мне близок по духу, и — о чудо! вы пришли».

Она выглядела прелестно и мило, как картинка, в изящном домашнем платье из бледно-голубой суры, отделанном белым кружевом и заколотом на шее
причудливая брошь с жемчугом. Но Джек был поглощён тем, что привело его сюда, и чувствовал, что им овладевает дух беспокойства. Розамонд
продолжала говорить весело и жизнерадостно, пытаясь отвлечь его от темы, которой он был поглощён. Наконец:

 «Мисс Рэли, я пришёл сегодня утром в надежде поговорить с мисс Ли. Мне нужно сказать ей кое-что очень важное, и я надеюсь, что вы позволите мне ненадолго отнять у неё время.


 Лицо Розамонд стало похожим на мраморную маску. Она встала и позвонила в колокольчик. Появился слуга.

— Позови ко мне мою горничную, Уильямс, — приказала она.

 Мужчина непонимающе уставился на неё.

 — Если вам так угодно, мисс Розамонд, она вышла.  Она передала мне, что если вам нужна будет она, то скажите, что она ушла в город по собственному делу, которое вы разрешили ей выполнить сегодня. Видите ли, мисс Розамонд, вы ещё не вышли из своей комнаты, и мисс Ли не хотела вас беспокоить.
— Хорошо, Уильямс, — ответила она. — Вы можете идти.


И когда дверь за ним закрылась, мисс Рейли добавила с явной откровенностью:


— Боже мой! Интересно, что за дела у Лилиан в городе?
Я сказал ей, что вы придете сюда сегодня утром, чтобы поговорить с ней по
важному делу. Она выглядела смущенной, но ничего не сказала.
Итак, Джек, мистер Линдон, не выглядите таким разочарованным! Я не могу выступать в качестве
вместо горничной?”

Тон сарказма в ее голосе был свой эффект. Джек цветные
слегка.

“ Я... я прошу у вас прощения, мисс Рейли, ” поспешно сказал он. «Я понимаю, что моё поведение очень необычно. Я прошу вас быть снисходительными ко мне и попытаться поверить, что я не замышляю ничего дурного. А теперь я желаю вам доброго утра».

Выражение разочарования, появившееся на её лице, было искренним.

 «Зачем тебе так скоро уходить?» — взмолилась она. Но Джека, разочарованного и огорчённого, было не провести.

 Он попрощался и вскоре уже был на улице, сам не зная, куда направляется. Он был свободен от службы на несколько часов, и это чувство было приятным. Он бесцельно бродил по городу, пока не добрался до его нижней части, где городские парки нежились в лучах зимнего солнца и были почти пусты.

 Внезапно Джек поднял голову, и его взгляд упал на невысокого
Изящная фигура в глубоком чёрном платье сидит на скамейке в Дуглас-парке.
Её светлое, чистое лицо поднято к небу, а прекрасные тёмные глаза мечтательно и отрешённо смотрят на пушистые облака.  Почему Розамонд
Рэли сказала ему, что Лилиан уехала в город, хотя на самом деле она отправилась в противоположном направлении?  Он подошёл к хрупкой фигуре.

 «Ждёте, пока проплывут облака, мисс Ли?»  — спросил он с озорным видом.

Лилиан вздрогнула, и её щёки залила краска.
Джек подошёл и сел рядом с ней.

«Почему ты убежала?» — жалобно спросил он.

Она рассмеялась.

— Сбежать? От чего — или от кого?

 — От меня! — ответил он, осмелившись взять её за руку. — Я только что заходил к вам, но мисс Рейли сообщила мне, что вы уехали в город, или, скорее, так сказала её служанка. Я был в отчаянии, поэтому бесцельно бродил по улицам; сегодня выходной, а у меня редко бывают выходные, но в конце концов судьба привела меня прямо к тебе. Лилиан, судьба благосклонна к нам. Моя дорогая,
скажи, что ты рад меня видеть!”

Откровенный карие глаза встретились с его, и не было в них нет притворства,
глубины.

“Я рад”, - бормотала она, нежно. “Ой, я так рада видеть вас! Я
думаю о тебе прямо сейчас!”

Он поднёс её руку к своим губам. Они были почти так же одиноки в этом мрачном, безлюдном парке, как Адам и Ева в Эдеме; и действительно, для них это был Эдем.

Увы! и увы! нет Эдема без змея!

— Лилиан, я люблю тебя! Слова сорвались с губ Джека потоком страстной тоски.— Дорогая, позволь мне увезти тебя из этого дома, где ты так несчастна! Там, где с тобой плохо обращаются и тебя оскорбляют.
Стань моей женой, Лилиан, и я клянусь перед Богом, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы
сделать тебя счастливой! И я помогу тебе найти убийцу твоего отца! Я
знай, что ты никогда не забудешь клятву, которую дала той ужасной ночью
у его тела. Позволь мне помочь тебе, дорогая, в твоих усилиях привлечь к ответственности
Убийцу Гилберта Ли! Я тебе небезразличен, Лилиан,
дорогая?

“ Всем сердцем! - просто ответила она.

“ Значит, когда-нибудь ты станешь моей женой?

Застенчивые карие глаза опустились под его пристальным взглядом, и тихий, нежный голос ответил: «Да».

 * * * * *

 — Ах, добрый вечер, мистер Линдон. Как я рада, что вы пришли! Моя служанка-прогульщица вернулась только что. И я
Я хочу рассказать тебе одну любовную тайну, которая меня удивила. Что ты об этом думаешь? Лилиан влюблена!

 Джек вздрогнул, и его лицо смертельно побледнело. Затем он вспомнил, что она его невеста, и улыбнулся.


— Влюблена? О да, почему бы и нет? — пробормотал он. — И я хочу сказать вам сегодня вечером, мисс Рейли, что я...

— Тише! — лукаво улыбнулась она ему. — Я узнала одну маленькую тайну. Пойдёмте со мной, мистер Линдон; я хочу показать вам одно красивое место!

 Она открыла боковую дверь, ведущую на улицу, и Джек, совершенно сбитый с толку, последовал за изящной фигурой в чёрном бархате.
В жемчугах, с алой шалью на плечах. На самый дальний конец
территории, к восточным воротам. Розамонд остановилась и
жестом велела Джеку молчать. В ясном лунном свете всё было
видно, и вот что увидел Джек Линдон: девушка, которая только
сегодня утром обещала стать его женой, — Лилиан Ли — была
крепко прижата к мужчине. И бледный лунный свет, падавший на пару, открыл взору Джека искажённое от боли лицо Ричарда Рэли!





ГЛАВА X.

ПРИГЛАШЕНИЕ.


 Лилиан пришла на место встречи у последних ворот в полном порядке
Она шла уверенно, не думая о Ричарде Рэли. Ночь была очень красивой. Лунный свет серебрил всё вокруг, и в его бледном, ясном сиянии она добралась до места встречи. Её сердце было наполнено тихим счастьем. Джек любил её. Для Лилиан Ли
начало и конец всего сущего заключались в этих словах.
 Джек любил её и хотел, чтобы она стала его женой. О его бедности она никогда не думала. Он получал приличную зарплату, а для того, чтобы
двое были довольны своей жизнью и счастливы, что они вместе,
нужно совсем немного.

Лилиан никогда не была богатой. Она никогда не знала, каково это — иметь столько денег, сколько хочется, красивый дом, дорогие платья и украшения, слуг, которыми можно командовать, и карету, в которой можно ездить. То, чего у тебя никогда не было, вряд ли можно потерять; и она видела в будущем только счастье и процветание для себя и Джека. Ах! Таких, как Джек, больше не было! Такой красивый, такой блестящий, такой мужественный и добрый! Её сердце трепетало от любви и преданности Джеку Линдону.
Она спешила навстречу незнакомцу, который написал ей и пригласил
приди. Ключ к убийце ее отца! Сама мысль об этом заставляла ее сердце
яростно и быстро биться в груди.

“Он должен предстать перед судом, кем бы он ни был!” - пробормотала она.
Пробормотав это, она поспешила вперед.

Наконец они достигли ворот, и Лилиан остановилась. Там никого не было
. Рядом, под огромным буком, стояла скамья в деревенском стиле. Она
села и плотнее закуталась в свой белый плащ.

 «Интересно, кто это и почему он не идёт?» — сказала она себе с нетерпением и лёгким испугом от того, что в такой час оказалась одна так далеко от дома.

Грохот! в подлеске послышались тяжелые шаги. Бледная
и испуганная, Лилиан вскочила на ноги. Филиалы
Бука-дерева росли густо вокруг нее, хотя сейчас зачищена от листьев. А
рукой отодвинул ветки в сторону, и высокая, темная форма маячила перед
ее в лунном свете.

“Лилиан!” - воскликнул голос.

Один взгляд, и она упала назад, бледный и дрожащий от ужаса, слишком глубоко
для слова.

— Мистер Рэли! — выдохнула она. — Я не ожидала увидеть _вас_.

Он рассмеялся — неприятным, насмешливым смехом.

— Нет, полагаю, что нет. Это был сюрприз, который я приберёг для
ты — приятный сюрприз, я надеюсь, моя дорогая. Лилиан, послушай меня. Не отворачивайся холодно. Мне нужно кое-что тебе сказать, и, да поможет мне небеса, я не шучу! Лилиан, я люблю тебя! Стой! Я не хочу тебя обидеть. Я люблю тебя искренне, благородно, всем сердцем, и прошу тебя стать моей женой. Не смотри на меня с таким презрением; подумай, прежде чем отказываться от союза с Рэли.

 Она стояла перед ним бледная как мрамор, её большие тёмные глаза смотрели на него с безмолвным презрением.

 — Мистер Рэли, пропустите меня! — холодно приказала она.  Но он схватил её за руки.

— Останься, Лилиан. Нет, я не собираюсь проявлять к тебе жестокость или грубость.
Я прошу тебя выслушать меня так же спокойно, как ты бы выслушала Линдона — будь он проклят! — если бы он занимался с тобой любовью, как он делает это с каждой женщиной, которая достаточно глупа, чтобы его слушать. Ах, я разгадал твой секрет, моя милая Лилиан; но когда ты услышишь всё, что я пришёл сказать, я думаю, ты передумаешь. Лилиан, я написал тебе и попросил встретиться со мной сегодня вечером, чтобы я мог назвать имя убийцы твоего отца. У меня есть нечто большее, чем просто ключ, Лилиан
Ли — я знаю человека, который отнял жизнь у твоего отца.

 Она дрожала как осиновый лист, её белые руки были сложены, а тёмные глаза сияли, как звёзды.

 — Его имя! — хрипло выдохнула она. — Назовите мне его имя, мистер Рэли!

 Ричард Рэли склонил голову и впился в её лицо мрачным, напряжённым взглядом.

— Если я скажу тебе, какую награду ты мне дашь, Лилиан? — спросил он с искренним любопытством.
— Ты пообещаешь стать моей женой?

 Она надменно откинула голову и посмотрела на него с бесстрашным презрением.


— Нет! Тысячу раз нет! — сердито выдохнула она. — Я не могу себе этого представить
условия, никаких обстоятельств, при которых я согласилась бы выйти за тебя замуж,
Ричард Рейли! Ты плохой человек, низкий, порочный человек, и я презираю
и осуждаю тебя. И я не имею права выслушивать от тебя слова любви.
Я уже помолвлен!

Он вздрогнул, его лицо то вспыхивало, то бледнело попеременно.

“Возможно ли это?” - воскликнул он. “С каких это пор, могу я спросить? У меня есть веская причина для моего вопроса.


 — Я пообещала сегодня стать женой мистера Линдона! — с гордостью ответила она.

 На лице Рэли отразилась тревога.  Он побледнел, а в его глазах появился странный, зловещий, медный отблеск.

— Джек Линдон! Будь он проклят! Он вечно мне мешает! — прорычал он. — Он
развратный ловелас, который влюбляется в каждую женщину, в каждое милое личико, которое встречает. Насколько мне известно, он наговорил Розамонде всякой чепухи. У него есть и другие струны в колчане, а теперь и ты. О,
Лилиан, - тоном печального упрека и сожаления, - я бы предпочел видеть
тебя мертвой, чем обманутой и введенной в заблуждение Джеком Линдоном. Он печально известен.
Женоубийца и человек без чести...

“ Прекратите! Ни слова больше, мистер Рейли. Я не буду слушать. Джек Линдон
добрый и правдивый, честный. Такая натура, как у него, выше всяких похвал.
ваше понимание.

Ричард Рейли рассмеялся.

“За пределами моего понимания? Я допускаю это”, - сардонически ответил он.
“Но если вы верите, что на мгновение, что Джек Линдон верно для вас, если
вы верите, что когда он отсутствует у вас он не
заниматься любовью с другими женщинами ... что, неотразимый Джек! Красавец, как его зовут
!--Скоро я развею твой обман. В моих силах это сделать.
Смотри!

 Он взял с места, куда положил его, полевой бинокль с удивительно сильным увеличением. С его помощью можно было различить любой объект на расстоянии в полмили. Ричард Рэли настроил
стекло, которое он повернулся к гостиной окна дома. Он
принес его в непосредственной диапазон, шаг в сторону-путь, ясно
воспрепятствование деревьев и кустарников.

На мгновение воцарилась тишина, затем раздался голос, полный триумфа:

“Лилиан, иди сюда, скорее!”

Она едва осознавала, что делает. При обычных обстоятельствах
Лилиан Ли пришла бы в ужас от такого поступка, но не успела она опомниться, как уже заглядывала через стекло прямо в гостиную мисс Рейли.
 Вот что она увидела:

Розамонд Рейли сидела в низком бархатном кресле, а Джек Линдон склонился над ней, жадно вглядываясь в её лицо и держа её за руку. Лилиан отвернулась, содрогнувшись.

 Рейли язвительно рассмеялся.

 «Ты довольна тем, что Джек Линдон хотя бы флиртует?» — тихо спросил он.

 Она не ответила. Что она могла сказать? Если Джек Линдон оказался лживым и вероломным, то кому она могла верить? В дурноте и обмороке она отвернулась и, опустившись на грубую скамью, закрыла лицо руками. Сколько времени прошло в тишине, она не знала.
Наконец тишину нарушил голос Рэли.

«Лилиан, хочешь ли ты знать правду — страшную, мрачную, ужасную правду?
Тогда послушай меня и поверь, что я говорю правду, Лилиан Ли».

Он наклонился и тихо произнёс несколько слов.

С мучительным стоном она упала к его ногам и некоторое время лежала неподвижно,
совершенно не обращая внимания на то, что с ней происходило. Не без сознания, не в обычном обмороке.
Есть удары, которые обрушиваются на человеческое сердце с такой силой, с такой ужасной парализующей силой, что они притупляют мозг и погружают чувства в оцепенение, сокрушая разум
и причина этого в том, что они недостаточно сильны, чтобы поверить и принять всю силу этого ужасного потрясения. Какое-то время бедная Лилиан пребывала в таком трансе. Наконец Рэли наклонился и поднял на руки хрупкую фигуру в чёрной мантии, нежно поправляя на ней белый плащ. Несомненно, несмотря на все его пороки, в его сердце было место для нежной привязанности к Лилиан. Но его лицо было неподвижным и суровым, и он тихо пробормотал себе под нос:

 «Я уже готов бросить всё и сбежать. Но,
нет; слишком многое поставлено на карту. Отец слишком много рассказал; я дал обещание и не могу отступить теперь, когда я встал на путь к успеху. Я взялся за дело и не могу повернуть назад. Я должен идти до конца, какими бы ни были последствия.

 И когда он поднял Лилиан на руки, чтобы усадить её на грубое сиденье, в этот момент появилась Розамонд с Джеком Линдоном. Но ни Лилиан, ни Ричард Рэли и не мечтали о таком.

 Один быстрый взгляд, полный ужаса, — и они поняли, что
Его глаза не обманули его, и лунный свет не сыграл с ним злую шутку.
Джек Линдон быстро развернулся и зашагал обратно к дому.
На небольшом расстоянии за ним последовала Розамонд,
сердце которой ликовало от триумфа. Она превзошла все свои
надежды.

 Цель была почти достигнута. Если бы она только была
терпелива и правильно разыграла свои карты, все было бы хорошо.

Вернувшись в гостиную, Джек молча сел.
Сейчас он был готов на всё — безрассудное и отчаянное — на всё, что угодно
безумный поступок. Лилиан была лживой. Если бы это было так-и как он мог сомневаться
доказательств его собственное зрение?--тогда там не было никакой женщины в
мир стоит лечить, стоит доверять. Пока он сидел в угрюмом молчании,
мягкая рука легла ему на лоб, убирая волосы со лба,
и низкий, завораживающий голос нежно прошептал:

“ Джек, не смотри так уныло. Что, ради всего святого, случилось?
Вот, — с тихим, переливчатым смехом, — я слышу, как в дом входит Лилиан — маленькая обманщица. Может, позвать её сюда и расспросить?

 Он весь задрожал, словно от холода.

— Успокойтесь! — легкомысленно воскликнул он. — Было бы жестоко мешать её счастью.
Пойдёмте, Розамонд, — он впервые в жизни назвал её этим именем, — давайте сядем здесь, поболтаем и отгородимся от всего мира — от всех лживых женщин и мужчин, от всего обмана и зла.
Давайте станем настоящими Дарби и Джоан, всего на одну ночь, как говорится в афишах.

Он был в том настроении, чтобы попасться в её сети, и Розамонд Рэли это знала.


 Каким бы бедным он ни был, она научилась любить блестящего молодого журналиста безумной, неугасающей любовью, в которую никто не верил
способна. И она решила выйти за него замуж.

 «У меня достаточно денег для нас обоих», — решила она.

 Сегодня вечером он был таким безрассудным и дерзким, таким отчаянным и озлобленным, что
 Нежное сочувствие Розамонды, её пренебрежение к тому, что Лилиан может претендовать на его чувства, — всё это имело свои смертоносные последствия.

И, сидя рядом с Розамундой в тускло освещённой гостиной,
полностью убеждённый в лживости и недостойности Лилиан и,
следовательно, считавший себя свободным от неё, Джек Линдон совершил самую безумную ошибку в своей жизни. Он попросил Розамунду Рэли стать его женой, и мисс Рэли согласилась.
Он незамедлительно принял его.




 ГЛАВА XI.

 В КОНСЕРВАТОРИИ.


 Роскошный особняк сенатора Ван Олстайна был залит светом. Он
походил на сказочный дворец, сверкающий яркими огнями.
Внутри большие комнаты были распахнуты настежь и украшены цветами,
гирляндами из роз и жасмина, а также цветочной аркой, из-за которой
группа музыкантов доносила до гостей обезумевающие, пьянящие звуки.
Проходил грандиозный приём, и сенатор Ван Олстайн, одетый во все уродство традиционного вечернего костюма,
Он выделялся среди своих аристократических гостей, и его красное лицо сияло от удовлетворения и лести.  В центре большой гостиной стояла величественная фигура в длинном платье из белого бархата, расшитом бриллиантами поверх белого кружевного наряда, словно сказочный иней, сверкающий каплями росы.  Она была бледной, холодной и гордой, а в глубине её прекрасных тёмных глаз читалась усталость —  презрение к себе.

«Я жалким образом слаба, — говорила она себе с горьким презрением к себе, — ведь я должна была отстоять своё женское достоинство;
и когда мне нанесли этот удар — этот трусливый, недостойный мужчины удар, —
было бы лучше, и я бы сейчас больше уважал себя, если бы ушёл. Ушёл бы в труд и лишения — работать, голодать и умереть,
лишь бы избавиться от всего этого позолоченного несчастья. Ибо, о! если это правда и если он жив, то кто я? Я не осмелился прочитать письмо до конца, потому что Ван
Олстин силой завладел бы им; поэтому я не знаю ни его адреса, ни того, где он находится, ни того, куда писать. Боже, помоги мне! — слабо пробормотала она. — Что мне делать?

 И всё это время в её голове бушевали эти горькие мысли
мозг: она стояла, привлекая всеобщее внимание, в роскошной
гостиной, в своем белом бархате, кружевах в тонкую полоску и сверкающих
бриллиантах, вызывающая всеобщее восхищение, хотя и была самой красивой женщиной
настоящее время. И, словно огромная сторожевая собака, сенатор Ван Олстайн расхаживал вокруг
рядом с ней, его острые, как у хорька, глаза бдительно следили за ее движениями
.

“Я выясню, что ее так мучает!” - решительно заявил он.
«Здесь что-то не так — какая-то тайна — и она связана с этим письмом. Следующее письмо, которое она получит, я открою сам
руки до того, как она это видит. Это не более верно, что я должен
знаете содержание ее письма. Черт Возьми! она моя жена, и я ее
Господь и учитель!”

В этот момент его взгляд упал на стильную, грациозную фигурку в
ниспадающем желтом шелке с кроваво-красными рубинами. Пара больших, черных,
бархатистых глаз была поднята с восхищенным выражением на его лице
взглядом, который привлек его к ней, и великий сенатор
Ван Олстин вскоре увлёкся миссис Вернон, известной кокеткой и красавицей, которая считала всех мужчин своей законной добычей и не упускала ни единой возможности
подчинения. Был ещё мистер Вернон, но о нём никто не беспокоился, разве что как о муже миссис Вернон.
Она монополизировала всё мужское внимание и в своей милой,
невинной, детской манере совершила больше жестокостей, стала причиной
большего количества семейных ссор и супружеских измен, чем любая другая
женщина в городе. Тем не менее она всегда находила способ избежать обвинений или порицания.
Если кто-то осмеливался обвинить её, она изображала из себя мученицу, и на неё смотрели как на жертву завистливых врагов.


— Мой дорогой сенатор, — сладко проворковала она, положив руку в белой перчатке на его плечо.
Он коснулся кончиками пальцев рукава своего чёрного сюртука и приготовился к приятной прогулке.
— Я действительно должен поздравить вас с успехом вашего представления. Это _recherch;_; это самое совершенное представление, которое я когда-либо видел. И как же великолепно сегодня выглядит миссис Ван Олстайн! Неудивительно, что все в неё влюбляются. Это напомнило мне о том, что я хотел спросить вас об имени её нового поклонника — незнакомца, который преследует её, как тень. Он так красив — просто великолепен. С такой интересной бледностью, большими тёмными меланхоличными глазами, шелковистыми чёрными волосами
усы и волнистые тёмные волосы. Говорю вам, он просто создан для всего мира.
Как Гяур и все остальные милые, восхитительные, ужасно порочные герои лорда  Байрона! И он смотрит на Ленору — миссис Ван Олстин — таким взглядом! Как, вы сказали, его зовут, сенатор?

И она прекрасно знала, что ревнивый старый сенатор ничего не говорил и не знал, и именно по этой причине она подняла эту тему. Дело в том, что Ленор так холодно и высокомерно приняла миссис.
Вернон, что та не смогла найти в себе силы простить её и вместо этого поклялась отомстить.

Она наблюдала, как лицо Ван Олстайна из красного от улыбки превратилось в сердито-фиолетовое,
а его маленькие глазки недовольно сверкнули. Она также заметила, что
сжатая рука и тяжелое, затрудненное дыхание. Ничто не ускользало от ее нетерпеливый,
злыми глазами.

“Я не имею удовольствие знать всех друзей Миссис Ван Алстыне”, - сообщил он
вернулся, сухо. “ Будьте так добры, миссис Вернон, покажите мне его.
Возможно, я смогу назвать вам его имя, если буду иметь удовольствие видеть этого джентльмена.
”Ах, да, конечно!" - воскликнул я.

“Да, конечно! Я всегда совершаю глупые, детские поступки”.
тоном притворной печали. “Простите меня, сенатор, пожалуйста; и я обещаю,
как непослушный мальчик, чтобы больше никогда так не делать. Вот! Я вижу своего очаровательного героя — таинственного незнакомца. Он стоит недалеко от миссис Ван
Олстайн. Кажется, она его совсем не замечает, но какой-то магнетизм
притягивает его к ней — что-то вроде притяжения между иглой и полюсом, понимаете?
— с глупым смехом.

 Ван Ван Олстайн проследил взглядом за тем, куда смотрела миссис Вернон. Он увидел высокую, изящную фигуру в безупречном вечернем платье, стоявшую рядом с Ленорой. Удивительно красивый мужчина с явно неместными чертами лица, тёмными восточными глазами и бледной, статной фигурой
лицо. Ленора, очевидно, не замечала его. Она была занята беседой с группой дам и сопровождавших их кавалеров, но незнакомец стоял неподвижно, как статуя, не сводя с неё глаз, словно выжидая свой час.
 И всё же, не замечая его, она отвернулась и направилась в оранжерею. Глаза Ван Олстайна вспыхнули зловещим светом, и он стиснул свои жёлтые зубы, прошипев сквозь них непристойное слово. Он поднялся на ноги; миссис Вернон тоже встала.
Она положила руку ему на плечо. Он не мог сбросить её руку и знал это.
Кроме того, было лучше оставаться в милости у миссис Вернон, поэтому хитрый сенатор был вынужден подавить свои порывы и направиться в сторону оранжереи — той самой оранжереи, в которую вошла Ленор и которая привела её прямиком к гибели.

Она бродила по благоухающим цветами проходам, где журчал фонтан, мечтательно плескаясь в воде, а над головой в позолоченных клетках пели тропические птицы — птицы, которых, как и её саму, пленила дикая красота и заточила в сверкающей тюрьме, из которой они не могли выбраться
Они тщетно махали крыльями, потому что никогда не смогли бы улететь — ничто не освободило бы их, кроме смерти. Ленора устало вздохнула.

 «Ничего, кроме смерти, — тихо пробормотала она, — а у меня всегда есть способ сбежать».


Она посмотрела на свой белый палец, на котором в освещённой газом оранжерее, словно живой огонь, сверкал крупный бриллиант.

— Никто и подумать не мог, — мрачно продолжила она, — что под этим
сияющим камнем таится капля яда — такого тонкого, смертоносного яда и с таким быстрым действием, что мне достаточно лишь нажать на потайную пружину
на этом ринге, чтобы найти смерть и вечный покой”.

“Ленор!”

Голос рядом с ней - глубокий, приятный голос, говорящий осторожным тоном
. Она вздрогнула, и лицо ее стало белым как мрамор. Она прижала один
руку на ее сердце, с сильным криком. Один быстрый взгляд вокруг
, и затем обе белые руки были вложены в его, и голос, полный
сдерживаемого восторга, еле слышно прошептал:

“Сирил! Боже Милостивый! неужели это ты? Я не могла в это поверить... я не могла
поверить в это, даже когда увидела твое письмо! О, Сирил! Сирил!”

Она бросилась в его объятия, положив свою гордую голову на его плечо
Она прижалась грудью к его груди, обвила его шею своими белыми руками и застыла в блаженном экстазе.


 «О, любовь моя, любовь моя!» — тихо пробормотала она. «После всех этих лет снова обнимать тебя! Но, Сирил, — она вскочила с широко раскрытыми, дикими, расширенными глазами и пепельно-бледным лицом, — остановись и подумай!
Ты... ты всё знаешь; и в своём письме ты сказал, что, если я увижу тебя, ты сможешь объяснить всю ужасную ошибку прошлого.
Скажи мне, Сирил... скажи мне, о! мой любимый, ведь не ты был во всём виноват!

— Да поможет мне небо, я не был виноват! — пылко воскликнул он. — Мы были
нас одурачили, предали, обманули — тебя и меня. Это была не моя вина — это был не наш грех; и семнадцать лет — семнадцать долгих, мрачных, горьких лет — мы шли по этой земле порознь — ты и я. Но теперь никакая сила не разлучит нас, моя дорогая, — никто больше не сможет встать между нами.

 Её глаза наполнились диким ужасом.

 — Сирил, я жена Ван Ван Олстайна, — пролепетала она.

Его глаза вспыхнули. Он наклонился и прошептал ей на ухо несколько слов, от которых кровь в её жилах забурлила.


«Сирил! Ты можешь это доказать?» — воскликнула она.

“Я могу и буду, моя любимая!” Он снова прижал ее к своему сердцу,
и осыпал поцелуями сладкие красные губы. “Ты моя, Ленор!”
он нежно прошептал. “Вся эта тайна будет раскрыта, и
мир узнает, каким мучеником ты был”.

Шаги! Она вскочила и поспешила прочь, в то время как её спутник обернулся и увидел хмурое лицо хозяина дома, а на его руке, улыбаясь и хихикая, сидела неугомонная миссис
Вернон, и её чёрные глаза сверкали от злорадства и ненависти.




Глава XII.

Из потустороннего мира.


Лилиан медленно пришла в себя и, совершенно не подозревая о том, что произошло всего в нескольких футах от места её собственного горя, села, бледная и дрожащая. Ричард Рэли склонился над ней.

 «Это правда, Лилиан, — серьёзно сказал он, — всё правда. Но пока я не заговорю, не будет никаких доказательств — никаких способов доказать миру то, в чём я обвиняю этого человека. Мы должны молчать и терпеливо ждать дальнейшего развития событий. Лилиан, пообещай, что станешь моей женой, и я клянусь, что найду убийцу и предам его в руки правосудия.


 Он говорил быстро и тихо, с жаром.  Его лицо помрачнело
Он был смертельно бледен — странная, неземная бледность — и на лбу у него выступили крупные капли пота. Она подняла руки в отталкивающем жесте.


— Держись от меня подальше! — в исступлении закричала она. — В тебе нет ни капли правды, Ричард Рэли! Ты злой и лживый, и я тебе не верю. Держись от меня подальше! Не тревожь меня больше, у меня голова идёт кругом, я слаба, измотана и почти сошла с ума!

Её глаза лихорадочно блестели, руки были горячими и дрожали.Она тяжело дышала, хватая ртом воздух. Она выглядела больной и слабой.

 — Это правда, Лилиан, — повторил Рейли ещё раз. — Это тяжело говорить — тяжело, тяжело, но от правды не уйти. Я смело повторяю тебе — тебе, дочери покойного Гилберта Ли, — что _Джек Линдон лишил жизни твоего отца_!

Она снова вскинула руки, пронзительно вскрикнув от боли.

 «Не надо! — хрипло выдохнула она. — Если в твоём сердце есть хоть капля жалости, хоть капля милосердия, Ричард Рэли, не повторяй эту ложь! Зачем ему было совершать такой чудовищный поступок? Какой у него мог быть мотив?»

Глаза Рейли вспыхнули. Если бы она только обсудила с ним этот вопрос,
появилась надежда убедить ее в правдивости его слов.

“В самом деле, почему?” он повторил. “Почему у кого-то должна была быть причина? И все же
ужасное деяние было совершено. Я расскажу вам все, если у вас хватит сил
выслушать; я повторю обстоятельства дела так, как я сам
был свидетелем этого, и тогда вы сможете судить сами. Я возвращался домой
от миссис Приём у Говарда, Лилиан, в ночь убийства твоего отца. Было уже поздно, и я шла пешком, поэтому поспешила дальше, опустив голову
Я был погружён в свои мысли. Внезапно я услышал звук шагов.
Поскольку улица была пустынна — я шёл по улице, на которой ты тогда жила, Лилиан, — это привлекло моё внимание, и, подняв глаза, я увидел твоего отца, Гилберта Ли, на противоположной стороне. Я уже собирался перейти дорогу и присоединиться к нему, когда электрический свет погас, и наступила темнота — ты знаешь, как они раздражают, — а когда я снова смог что-то разглядеть, я увидел, что твой отец оживлённо беседует с другим мужчиной. Это было совсем рядом с твоей дверью, Лилиан, и как раз в этот момент ты открыла окно
и выглянула, словно ища твоего отца. Я увидел твоё милое личико и остановился; прости меня, Лилиан, я не мог не подумать, что это самое милое личико на всём белом свете. Твой отец был как раз за пределами видимости из твоего окна; ты не могла его видеть, поэтому опустила штору, а я отвернулся. Пройдя несколько шагов, я услышал сердитые мужские голоса и снова остановился.

«Отдай мне книгу!» — услышал я сердитый голос.

 «Не отдам! — твёрдо ответил твой отец. — Она принадлежит не мне, а моим работодателям, и я буду защищать её ценой своей жизни!»

«Затем наступила жуткая тишина, нарушаемая сдавленным стоном и звуком, похожим на то, как кто-то барахтается на мостовой. Я бросился через дорогу и там обнаружил — _не_ смотри на меня такими полными ужаса глазами, Лилиан, — я обнаружил твоего отца в смертельных объятиях, он был при смерти. Над ним стоял его убийца — тот самый Джек Линдон. Почему я не обвинил его сразу, спросишь ты?» Лилиан, это было из сочувствия и жалости к тебе. Он сказал мне, что был твоим женихом, что твой отец поступил с ним подло; он упал передо мной на колени
и умоляла меня пощадить его и отпустить на свободу. Я слабо согласился из жалости к тебе, о моя возлюбленная, и даже не подозревал, что настанет день, когда я тоже склонюсь перед тобой в смиренной мольбе о твоей любви.
 Я хранил эту тайну в своём сердце, она разъедала и отравляла всю мою жизнь, пока я не смог больше молчать. И теперь, Лилиан, когда ты всё услышала, что ты будешь делать?

Её лицо застыло, как мраморная маска.

 «Огласите имя убийцы моего отца и отдайте его в руки правосудия!» — сказала она низким строгим голосом.

 Ричард Рэли вздрогнул.

— Лилиан, послушай. Эта тайна принадлежит нам. Никто в целом мире, кроме нас с тобой, не знает о его преступлении. Должен ли _я_ обвинить его, или _ты_? Когда-то он был тебе небезразличен, но если ты хочешь, то можешь выдать его в жестокие руки закона.

 Она закрыла лицо руками, всхлипывая и дрожа по-женски слабо.

— Я не могу... я не могу! — горько всхлипнула она. — Нет, нет, тысячу раз нет! Я не буду говорить! Я лучше умру, чем выдам Джека Линдона! Я
не могу в это поверить; это всё ложь — ложь — ложь!

 Ричард Рэли взял её за руку.

“Это правда, Лилиан; и поскольку это правда, я собираюсь донести на него
властям - Джек Линдон, убийца твоего отца!”

Она вскочила с тихим вскриком.

“Ты не должен! Ты не должен, Ричард Рейли!”

“Я должен. Этого требует справедливость”.

“Ты не должен! Ты не должен!” - заламывая руки в дикой мольбе.
“Сжалься, сжалься! У меня в голове всё перемешалось — я не понимаю, что говорю.
_Только пощадите его!_ Я... я когда-то любила его — любила убийцу моего отца!
О боже! И я стояла рядом с телом моего отца и клялась предать его убийцу правосудию! Какой же я слабый — жалкий, слабый негодяй!

“Вы женщина, следовательно, слаб в резолюции, где, кого вы любите
обеспокоен. Позволь мне сделать это, Лилиан! Я избавлю Джек Линдон в
руки закона. Я должна, это мой долг.

“ Ричард, - зовет его по имени голосом, полным разрыва сердца,
схватив его руку обеими горящими ладонями, “ послушай меня. Если ты это сделаешь
если ты будешь упорствовать в своей решимости, если ты донесешь на Джека
Линдон, я обращусь к властям, а потом покончу с собой!»

 На мгновение воцарилась тишина — ужасная тишина; затем Ричард подхватил хрупкое, дрожащее тело девушки и прижал её к своей груди.

— Дорогая, я люблю тебя! Боже мой, как я тебя люблю! — выдохнул он. — Будь моей, Лилиан, будь моей женой, любимой и почитаемой; женой Ричарда Рэли,
единственного сына Графтона Рэли, миллионера. Это не повод для насмешек.
Будь моей женой, Лилиан, и я клянусь отпустить Джека Линдона на свободу, сохранить свой покой и оставить его на милость Бога и его собственной совести! Откажи мне, и
Я буду — я должен — позволить закону идти своим чередом! Но я предпочитаю отказаться от погони, позволить раскаянию сделать свою работу в груди Джека Линдона —
Немезиде выследить его. Поверь мне, Лилиан, если мёртвые — святые
мёртвый — может видеть нас, он, твой покойный отец, одобрил бы — сказал бы, если бы его безмолвные губы не были запечатаны: «Дочь, откажись от мести. Предоставь это Небесам».

 Он замолчал и огляделся по сторонам в бледном лунном свете. Что случилось с лунным светом? Казалось, он внезапно стал тусклым и неясным, как будто луна была в затмении. В воздухе повеяло странным холодом;
ужасное невидимое присутствие, казалось, стояло по бокам от них. Лилиан взглянула
с конвульсивной дрожью.

“ Кто мне звонил? ” дико закричала она. “ Мистер Рейли, клянусь вам, я
услышал голос моего отца - моего дорогого, мертвого, убитого отца, который звал ясно,
отчетливо: ‘Лилиан!”

Он снова прижал ее к своему сердцу. У нее не осталось сил, чтобы
дать ему отпор.

“ Суеверное дитя! - воскликнул он. “ Дорогая, моя жизнь в твоих руках.;
что ты собираешься с ней делать? Обдумайте все это и дайте мне знать
ваше решение. Стань моей женой и избавься от этой нищеты.
 Тебе не нужно бояться недовольства моих родителей; я знаю, как получить их согласие.
И я клянусь перед Небесами, клянусь перед своим Создателем, всеми своими надеждами на счастье, что Джек Линдон выйдет на свободу без обвинений!
Ты обдумаешь это, Лилиан, и дашь мне свой ответ завтра? Встретимся
на этом месте завтра в десять вечера. Ты придешь, Лилиан?

Ее лицо было бледно как смерть, глаза ее полны сердце-брейк.

“Да, я буду здесь, с мой ответ завтра вечером в десять”, она
вернулся, механически.

Она ускользнула и, словно дикое животное, побежала по тропинке обратно к дому.
Она взбежала по лестнице в комнату мисс Рэли и бросилась на ковёр перед камином, дрожа всем телом.
Она не произнесла ни слова. Её сердце бешено колотилось, а разум, казалось, был не в себе.
пожар. Наконец ее разбудил звук закрывающейся входной двери в доме,
и она поняла, что Джек ушел. Щелк! щелк! послышался звук высокого
каблуки, а чуть позже Мисс Рейли вошел в ее комнату. Ее лицо было
вся светилась торжеством, как она канула в удобном кресле.

“Иди и сними с меня туфли, Лилиан”, - приказала она. “Я чувствую, что хочу
просидеть до утра, потому что я слишком счастлива, чтобы спать!" О, Лилиан! Я должна кому-нибудь рассказать, иначе моё сердце разорвётся от переполняющей его радости! Лилиан, Джек Линдон сделал мне предложение, и...
Хоть он и беден, я люблю его и приняла его. Он так сильно меня любит — так сильно, Лилиан, — и он любил меня так долго, но боялся признаться. Лилиан! — в её голосе прозвучал ужас. — Смотри!

 Она вскочила на ноги, вскрикнув от страха. Внезапно газовый свет начал тускнеть и загорелся слабым голубым, неземным сиянием. А потом — _потом_ — дверь круглой комнаты медленно — очень медленно — открылась, и на пороге, бледная, измождённая и жалкая, с рукой, прижатой к сердцу, и с большими, печальными, тёмными глазами, появилась она.
Розамонд Рейли подняла глаза на искажённое от ужаса лицо мисс Рейли, в котором читалась дикая мольба. Перед ней стояло привидение Нуазетты.




Глава XIII.

Угрызения совести.


Голубые глаза Розамонд Рейли стали чёрными как ночь, когда она в диком ужасе уставилась на привидение.

По её телу пробежала судорожная дрожь. Она отступила на несколько шагов и
в безумном жесте вскинула руки.

 «Отойди! отойди!» — закричала она. «Боже мой! неужели я никогда не избавлюсь от этой ужасной твари? Лилиан — смотри — ради всего святого, смотри!»

 Лилиан всё это время стояла с побелевшим лицом и диким взглядом, уставившись
перед ней предстала ужасная картина. Она отвернулась с тихим стоном.

 «Мисс Рэли, это правда, — голос девушки был тихим и слабым, — вас... вас, должно быть... преследуют призраки! Я никогда раньше не верила в такое, но не могу сомневаться в том, что видела собственными глазами столько раз. Я, конечно, никогда не видела эту девушку,  Нуазетт Дюваль, но вы, кажется, её узнаете».

— Узнаю её! — с истерическим смехом. — Я так и думал.
 Даже эта бесконечная картина, над которой она постоянно работает, мне знакома. Она умерла от болезни сердца в круглой комнате
там, во время занимался живописью маки и листья винограда на
панель янтарный Атлас для бала-платье-просто чудесная вещь. О,
Лилиан!” - заливаясь потоком истерических слез. - “Я никогда не могла
носить янтарь - который мне тоже так идет - с того самого дня.
Там, слава богу, он ушел!” погружается в кресло со вздохом
глубокий рельеф.

Лилиан медленно подошла и сняла с мисс Рейли изящные детские сапожки, заменив их бархатными тапочками. Затем Розамонд надела удобную накидку, и Лилиан приступила к своему ежевечернему занятию — расчёсыванию
Её длинные жёлтые волосы. Она была молчалива и печальна; её сердце трепетало в груди, придавленное ужасной тяжестью тупой боли и отчаяния.
Конечно, она была всего лишь пешкой в руках судьбы. Какое бремя для таких юных плеч!
Но она должна нести его и молчать — по крайней мере, пока.

И пока её сердце бешено колотилось в груди, она стояла и расчёсывала шелковистые волосы праздной, презрительной красавицы, которая собиралась выйти замуж за мужчину, которого любила Лилиан Ли, — за мужчину, который с неслыханной непостоянностью предложил ей выйти за него замуж всего лишь сегодня утром.
а затем, ночью, умолял — о, ирония судьбы! — женщину, которая наняла её в качестве горничной, стать его женой. Возможно ли такое вероломство?


Нет на свете женщины, которая не смогла бы понять, какие чувства терзали сердце бедной девушки, когда эти мысли проносились в её голове, словно поток. Любовь — глубокая и преданная любовь, — которая в то же время была полна презрения и ненависти; отчаяние, невыразимая боль, но в то же время женская гордость, которая поддерживала её. Ах!
женская гордость — женская гордость! Когда Бог создал женщину слабой и любящей,
С таким самоотречением в любви Он наделил её также тонким, чувствительным инстинктом, который удерживает многих женщин от сомнительных и запретных путей. Гордость, которая является частью женской натуры, часто поддерживает и укрепляет женщину, когда ничто другое не может этого сделать. Есть женщины — да поможет им небо! — у которых не осталось ничего, кроме женской гордости. Чистая и холодная, как снег, и твёрдая, как адамант, она стоит между ней и миром, словно сверкающая ледяная стена. Эта гордость была единственным, на что могла положиться Лилиан Ли в этот мрачный час.
Это была её опора и защита в трудную минуту.

— Я скоро выйду замуж, — самодовольно заметила Розамонд, но при этом украдкой огляделась по сторонам испуганным взглядом. — Если я ещё немного пробуду в этом доме, то умру от страха. Конечно, у Джека мало денег, но у меня достаточно средств для нас обоих, и...

 — И он согласится жить на твои деньги? — вспылила Лилиан. — Мисс Рэли, я никогда не буду уважать мужчину, который так поступит!

Тонкие губы мисс Рейли изогнулись в снисходительной улыбке.

 — Моя дорогая Лилиан, тебя никто не просил уважать мистера Линдона. И поскольку
за то, что живёт за мой счёт, — этот вопрос касается только нас двоих.
Мистер Линдон не обязан отчитываться ни перед вами, ни перед _кем-либо_ из моих слуг, я надеюсь!


 Лилиан ничего не ответила. К её бледному лицу прилила горячая кровь, а затем отхлынула, оставив её бледной как смерть.


 — Я могу идти, мисс Рейли? — спросила она с тоской в голосе. — Видишь, стрелки часов указывают на час, а я очень устал.

 — Да, иди! — невежливо ответил он.  — Думаю, сегодня ночью меня больше не побеспокоят.  Я должен придумать какой-нибудь план, чтобы избавиться от этого призрака или перехитрить его.
гостья — чтобы защититься от его повторного появления. Я _должна_ положить этому конец!

 Она вздрогнула, когда с её губ сорвались дерзкие слова, её лицо мертвенно побледнело, а глаза расширились от внезапного ужаса. Конечно же, это был смех — тихий, сладкий, насмешливый смех, который прозвучал в тишине, словно бросая ей вызов. Розамонд упала обратно в кресло, с которого только что встала, и в ужасе вцепилась в резные подлокотники.


 — Лилиан, клянусь жизнью, это был голос Нуазетты — смех Нуазетты.
 Я хорошо его помню, хотя она редко смеялась вслух.  Она была
серьёзная, тихая, неразговорчивая девушка — та, которой почти нечего было сказать и которая никогда не была демонстративной или весёлой. И всё же я клянусь, что это была Нуазетт Дюваль, которая тогда рассмеялась, словно в насмешку. Не ложись сейчас в постель, Лилиан, ради всего святого! Я не останусь здесь одна. Нет, я пойду спать, а ты можешь ложиться. Я приму успокоительное и скоро усну.

Крайне эгоистичная и жестокая женщина даже не задумалась о том,
какие ужасы пришлось пережить Лилиан. Бедная девушка была робкой и
нервной, как и любая другая женщина в подобных обстоятельствах, и
она жаждала уединиться в своей комнате — жаждала изо всех сил
остаться одна, чтобы взглянуть в лицо своему печальному будущему. Но женщине, которой не посчастливилось работать на Розамонду Рэли, не дали времени
поплакать над своими горестями.

 Розамонд поспешно приготовилась ко сну; затем она подошла к индийскому
шкафу, который стоял в углу комнаты, украшенный причудливой резьбой, и, открыв его, взяла с одной из полок бутылку. На флаконе была красноречивая этикетка: два скрещенных черепа, увенчанных ухмыляющимся черепом, а под ними крупными буквами было написано: «Хлорал — _яд!_»

“О, мисс Рейли, - вмешалась Лилиан, - вы, конечно, не примете это?
Это может вас убить”.

“Вздор, маленькая гусыня! Я всегда беру его, когда я встревожен
ночь. Это единственная вещь, которая заставляет меня спать”.

Она достала из шкафчика золотую ложечку и капнула несколько капель
хлорала в воду, затем торопливо проглотила дозу, вернула
флакон в шкафчик и удалилась спать. Пять минут спустя
она погрузилась в тяжёлый, вялый сон.

 Наконец-то освободившись, Лилиан убавила газ до минимума.
наконец добралась до своей комнаты. Огонь в камине погас, лампа горела тускло.
Она сразу легла в постель и пролежала так всю оставшуюся ночь,
широко раскрыв глаза и пытаясь заглянуть в будущее.
 Бледно-серый свет зари, проникавший в окно, застал её всё ещё бодрствующей; но в конце концов она погрузилась в беспокойный сон, который продолжался до тех пор, пока не зазвонил колокольчик для одевания.

Она вздрогнула от неожиданности, встала, бледная и безжизненная, и привела себя в порядок. Лёгкими шагами она вошла в спальню мисс Рейли. Розамонд крепко спала, поэтому Лилиан опустила
Она опустила шторы на окнах, погасила газ и тихо вышла.

Один день — всего один короткий день, а потом она должна будет дать Ричарду Рэли ответ.
 Всё её будущее висело на волоске, и до захода солнца в ту ночь она должна была принять решение.

Спускаясь по лестнице, чтобы собрать букет для будуара Розамонды, Лилиан случайно столкнулась с хозяином дома. Его лицо было бледным и серьёзным, а в поведении напыщенного миллионера чувствовалась озабоченность, которой она никогда не замечала.
замечала раньше. К ее изумлению, при виде нее мистер Рейли остановился.
на его губах появилась улыбка, от которой она невольно сжалась.

“ А, доброе утро, мисс Ли, ” сказал он приятным елейным тоном. “ Как
вы себя чувствуете в это прекрасное утро? Боюсь, вы слишком много работаете.
Ты выглядишь бледной - слишком бледной, Лилиан. Я не хочу, чтобы ты переутомлялась,
и на самом деле эта работа тебе не подходит. Мы найдём тебе что-нибудь
получше — что-нибудь получше, — с улыбкой и похлопыванием по мягкой руке девушки, которую он взял в свою. — Это занятие совершенно не для тебя
«Это неуместно, — невозмутимо продолжил миллионер. — Это не дело для дочери Гилберта Ли — нет, конечно! Стыдно, что вы занимаете такое положение в моём доме, и я намерен положить этому конец».

 Совершенно ошеломлённая, Лилиан могла лишь поклониться и пробормотать что-то неразборчивое в ответ на его доброту, а затем отдёрнула руку и поспешила в оранжерею, чувствуя себя очень неловко и напряжённо. Графтон Рейли никогда раньше не замечал её, разве что случайно встречал в коридоре или в какой-нибудь из комнат.
когда самый чопорный поклон был бы всем, что он когда-либо удостаивал
служанки своей дочери. Лилиан не понравилась эта внезапная перемена в его поведении, и она поспешно собрала цветы и поднялась по лестнице, чувствуя, как в сердце закрадывается смутный ужас, словно ей грозило какое-то новое бедствие.

 За завтраком в красивой столовой миссис Рэли, её муж и сын сидели за столом одни.

— Интересно, почему Розамонд так поздно возвращается? — заметил Ричард, переворачивая стопку писем рядом со своей тарелкой.


Его отец нахмурился.

«Эта девушка становится слишком ленивой!» — заметил он. «И
я думаю, что она держит свою маленькую служанку при себе почти всю ночь,
Хелен!» — быстро повернулся он к жене, сидевшей во главе стола за серебряной вазой. «Я настаиваю, чтобы ты разобралась в этом вопросе. Девушка
не обычная служанка, помни об этом, и однажды она может тебя удивить».

 Миссис Рэли одарила мужа долгим пристальным взглядом.

— Ну, я заявляю, — возмущённо выпалила она, — чудеса никогда не закончатся! Горничная моей дочери, должно быть, действительно обладает редкими
милости привлекли внимание самых требовательных Графтон
Роли. Будьте уверены-Ах, наступает теперь Розамунда! Бедный ребенок
была плохая ночь. Я вижу это с первого взгляда.

Дверь в столовую качнулся медленно открывается, и Розамонд, в
бледно-голубой обертке, который сделал ее бледное лицо еще больше смертей-как,
скользнула в комнату. Она была бледной и измождённой, под глазами у неё залегли тёмные круги. При виде неё лицо матери стало суровым.

 «Розамонд, — упрекающим тоном сказала она, — ты снова принимаешь хлорал».

Розамонд остановилась в дверях, которые закрыла за собой. Она
взглянула в лицо матери, когда та разразилась пронзительным дискантом:

“Да, я принимаю его, и я буду вынужден прибегать к нему
каждую ночь или никогда больше не усну на земле, если что-нибудь не будет сделано, чтобы
избавить меня от посещений, от которых я страдаю. Папа, мама! это
правда, да помогут мне Небеса! Меня преследует — преследует дух Нуазетты Дюваль. Я никогда не чувствую себя в безопасности. Он приходит, когда мне грустно и когда я весел; он приходит ночью и днём; когда я один и
когда Лилиан рядом! И, папа, — она нервно заломила руки, — я решила попросить — умолять тебя — закрыть круглую комнату навсегда. Ты согласен, папа?
 Мистер Рейли усмехнулся, нахмурился и стал возражать, но в конце концов был вынужден уступить. К полудню того же дня полдюжины рабочих были заняты тем, что заделывали щели в красивой восьмиугольной комнате. Дверь, соединявшая гостиную с
комнатой Розамонды, была убрана, проём закрыт, а стена оклеена обоями в тон остальной части комнаты. Дверь, ведущая в коридор, также была убрана, и когда
Работа была завершена, и Розамонд поздравила себя с тем, что ей удалось полностью изгнать дух, который так настойчиво преследовал её.




 ГЛАВА XIV.

 НЕВЕРНО ОПРЕДЕЛЁННЫЙ.


 В оранжерее, где мы оставили сенатора Ван Олстайна, стояла тишина.
Он был красен от гнева и находился в присутствии незнакомца, который также был его гостем.

 Мужчины молча смотрели друг на друга. Глаза Ван Олстайна, похожие на глаза хорька, сверкнули зловещим светом, а на чувственных губах, наполовину скрытых длинными, тщательно ухоженными усами, появилась неприятная усмешка.

 Миссис Вернон, всё ещё державшаяся за руку сенатора, переводила взгляд с одного на другого.
другой и в полной мере наслаждался ситуацией.

Ван Олстайн холодно и чопорно поклонился.

«Прошу прощения, сэр. Несомненно, произошла какая-то ошибка; — разъярённый сенатор говорил с плохо скрываемым отвращением; — но я не имею чести быть знакомым с вами, мистер...»

— Фейн, сэр, Сирил Фейн, — с таким же холодным приветствием, как и сам сенатор, и с выражением крайнего презрения и насмешки на своём бесподобном лице.


Так вот он какой, человек, который купил Ленору Вейн на свои деньги.
Это существо, в котором так мало истинной утончённости джентльмена
что он не примет незнакомого ему гостя со спокойствием
вежливость, подобающая джентльмену по отношению к другому при любых обстоятельствах. И
то, что Сирил Фейн был джентльменом, было столь же очевидным для наблюдателя, как и то, что
Ван Ван Олстайн - нет.

Сирил Фейн тихо бормотал себе под нос::

“Да помогут ей Небеса! Ее бремя было нелегко нести. Бедная Ленор... Бедная
Ленор с разбитым сердцем! Будь проклят тот человек — тот, кого я много лет считал своим другом и кто виноват во всех этих страданиях!
Вся печаль и боль нашего расставания, и семнадцать долгих, мрачных, горьких лет
годы, которые пролетели между тем временем и сегодняшним днём. Будь он проклят! Где бы он ни был, я найду его, если он ещё на земле. Всё её счастье разрушено; всё лучшее, что было в моей жизни, испорчено; все горе и страдания, которые были моими до сих пор, — хотя я и не стар, мне всего сорок лет, — я чувствую, что вся моя жизнь подошла к концу!

И пока эти мысли проносились в его голове, он стоял
неподвижно, как статуя, в то время как глаза Ван Ван Олстайна изучали его лицо.
Невоспитанный взгляд, который, наконец, стал чем-то большим, чем Сирил
Фейни умела терпеть.

— Возможно, сенатор Ван Олстайн узнает во мне старого знакомого! — насмешливо предположил он.


Красное лицо Ван Олстайна стало пунцовым от ярости.

— Нет, не узнаю! — воскликнул он с жаром. — И должен сказать, что моя жена чертовски мало уважает своего мужа — своего покровителя, клянусь Юпитером!
её господин и хозяин — принимать у себя мужчин, которые не только мне незнакомы, но которых она даже не потрудилась мне представить!


 — Ваша жена!

 Эти два слова сорвались с губ Фейна, как камни, и в тот же миг он понял, что совершил ошибку.

Сенатор Ван Олстайн на мгновение застыл, слишком поражённый, чтобы произнести хоть слово.
Затем, ощетинившись от ярости, он сделал шаг вперёд, и одному Богу известно, какое злодеяние он мог бы совершить, но на его руку легла маленькая ручка в перчатке, и нежный голос весело воскликнул:

 «Пойдёмте, сенатор, вы обещали показать мне дурману! А теперь, пожалуйста, не стойте здесь и не ссорьтесь из-за пустяков!» Конечно, Ленора — миссис Ван  Олстайн — всё объяснит.  Боже мой!  Если бы мистер Вернон поднимал такой шум из-за каждого джентльмена, которого я приглашаю в наш дом без
Если бы он посоветовался с его королевским высочеством, то наверняка жил бы в суматохе. Ван
Ван Олстин, ты ревнив, как турок. Вот если бы я была твоей женой...

 Очаровательная миссис Вернон имела большее влияние на отважного сенатора, чем любое другое живое существо. Фейн холодно поклонился и отошёл в сторону, пропуская их. Седая голова сенатора склонилась,
и его толстые губы коснулись руки в перчатке, лежавшей на его руке,
и он тихо прошептал:

«Если бы ты была моей женой! О, Бесси, если бы ты только была моей женой!»


И тогда вы поймёте, что сенаторы, даже женатые сенаторы,
они не совсем невосприимчивы к лёгкому флирту с хорошенькой женщиной.
 И вполне возможно, что, хотя они так трепетно относятся к тому, чтобы их жёны были подобны второй половинке Цезаря, «выше подозрений», жизнь многих общественных деятелей не безупречна. Кредо Ван Ван Олстайна заключалось в том, что мужчина может делать всё, что ему заблагорассудится, а женщина должна вести себя так, как ей велят. Одно кредо для мужчины, другое для женщины, и, конечно же, никакого равенства. В данном случае превосходство было на стороне сенатора. И таких, как Ван Ван Олстайн, много.

Как только Сирил Фейн исчез, миссис Вернон подняла свои большие чёрные бархатистые глаза с блеском белладонны и изящно накрашенными веками на лицо мужчины, стоявшего рядом с ней, с наигранной детской невинностью.


 «Куда подевалась дорогая Ленор? — ласково спросила она. — Разве ты не видел её, когда мы вошли в оранжерею? Нет? Разве такое возможно?
»Да ведь я видела, как она мило беседовала с этим восхитительным мистером Фейном.
 Скажи, Ван, он ведь восхитительный, не так ли? Нет? О, ты ужасное создание!
 Конечно, я не считаю ни одного мужчину таким милым, как... как... ты, — хихикая
как школьница. — Вот, теперь я точно вижу Ленору. Да, конечно. Никто больше не носит белый бархат, точечное кружево и такие бриллианты, как
прекрасная жена сенатора Ван Олстайна. И если там нет такого костюма, как я описываю, вон там, у банксии, — тогда я просто котёнок, вот и всё! Ах, миссис Ван Олстайн, — воскликнули они, внезапно появившись перед Ленорой, которая вздрогнула и подняла глаза. — Мы вас повсюду искали. Почему вы не представили нам этого прекрасного мистера.
Фейна? Не стоит быть такой эгоисткой и держать его при себе.
когда половина дам в той гостиной просто изнывают от желания познакомиться с ним. Но мы с сенатором выследили его, и мистер Ван
Олстайн представился, и мы узнали, что это мистер Сирил Фейн. Так что твоя маленькая тайна больше не тайна. Ленор! Миссис Ван
Олстайн! вам плохо — вы сейчас упадёте в обморок!

Ленора подняла отяжелевшие глаза и провела рукой по лбу, как будто желая унять тупую боль, пульсирующую в висках.
- Больна? - спросила она.

“ Больна? Нет, нет! ” слабо выдохнула она. “ Что вы говорили, миссис Вернон,
о... о каком-то джентльмене... мистере...

“Кирилл Фаин,” дополнить Миссис Вернон, оперативно, “по крайней мере, так он
представился. Ваш муж совершил его знакомый, после
мода. Я не думаю, что они очень сильно любят друг друга,
однако. Конечно, это не тот случай любви с первого взгляда.

“ Вряд ли! ” проворчал сенатор. “ Да этот парень прямо-таки ухмыльнулся, когда я
назвал тебя, Ленор, своей женой! Вот! Бесси, она упала в обморок.

 Ленора вскочила на ноги, а затем с долгим прерывистым вздохом снова опустилась в кресло, бледная и неподвижная.

 — Тише! — скомандовал Ван Олстин, заметив, что его спутница пришла в себя.
— Успокойся, пожалуйста. Я не хочу, чтобы сюда собралась вся толпа. Завтра эта история появится в газетах, и к ней будет приплетена какая-нибудь адская ложь. Просто подержи её голову, Бесси, пока я принесу воды из фонтана вон там и омою ей голову. Потри ей запястья. Аккуратно — вот так!

Он поспешил к крошечному фонтану, мечтательно плескавшемуся в мраморном бассейне, и вскоре вернулся с серебряным кубком, полным ароматной воды.
 Когда он приблизился к лежащей жене, миссис Вернон опустила
что-то, что она держала в руке, бросив быстрый взгляд
в его сторону - и Ван Ван Олстайн не знал, что видимость
поспешности была напущена нарочно, чтобы возбудить его любопытство. Он шагнул
стремительно в ее сторону.

“Что случилось, Бесси?” - спросил он, с опаской.

Она улыбнулась.

“О, осмелюсь сказать, ничего такого, чего вы не видели раньше”, - ответила она.
— Только медальон, который Ленора носит на шее.

 Его красное лицо стало ещё краснее.

 — Медальон!  Я никогда его ей не дарил, — выдохнул он.  — Дайте мне его посмотреть, миссис
 Вернон.

И прежде чем Бесси Вернон успела его остановить — если бы она этого захотела, — он вытащил из тайника на белом горле Ленор чёрный ониксовый медальон в форме сердца. Мгновение спустя он нажал на пружину, и крышка откинулась. Один взгляд — и с хриплым криком ярости и ревнивого гнева, слишком глубокого, чтобы его можно было выразить словами, Ван Ван Олстайн рухнул на ближайшее кресло и беспомощно уставился на миссис.
Лицо Вернона. Она слегка рассмеялась.

 «Ах! так ты видишь, что твои холодные, мраморные женщины не всегда так безупречны, как кажутся! — усмехнулась она. — Ленора Ван Олстайн такая
хороша, так ужасно, пугающе хороша! Она никогда не флиртует и не делает ничего такого, что могло бы показаться «неправильным»; она проповедует семейное счастье — образцовую жизнь в духе Дарби и Джоан; она сурово хмурится, глядя на меня, беднягу, потому что я люблю флиртовать, я весел и полон жизни; и всё время, днём и ночью, она носит на шее, скрытой от посторонних глаз, портрет мужчины, который не является её мужем. Понимаете, Ван Ван Олстайн? Эта маленькая тонкая цепочка, к которой прикреплён медальон, приварена. А вы узнаёте лицо на портрете? Это лицо мистера Сирила Фейна.

Тишина — полная тишина. В душе мужчины бушевала ужасная буря. Он стоял неподвижно, как смерть. Не было никаких признаков жизни, кроме медленных вздыманий и опусканий его груди. Его лицо было мертвенно-бледным; нижняя губа кровоточила от того, с какой яростью он её кусал; руки были крепко сжаты. Он сделал шаг в сторону Леноры, которая всё ещё лежала без сознания, белая и неподвижная, как будто жизнь в ней угасла. Он поднял свою сильную правую руку, словно собираясь ударить её, такую беспомощную.  Рука быстро взметнулась и медленно опустилась.
снова повернулся в его сторону. Странное выражение появилось на его лице; ужасная
решимость застыла на нем, как маска. Он повернулся, и его глаза
встретились с глазами Бесси Вернон. Он улыбнулся. Было неприятно видеть эту холодную, жестокую
улыбку.

“ Я не прикоснусь к ней! ” хрипло пробормотал он. — Положи безделушку обратно,
туда, где ты её нашла, под кружево на её шее, Бесси, и держи язык за зубами в этой неприятной ситуации, иначе... иначе я заставлю тебя пожалеть об этом. Мы позволим миссис Леноре Ван Олстайн идти своей дорогой и пока ничего не скажем. Но настанет день — он обязательно настанет
когда она пожалеет, что не умерла сегодня ночью — здесь — сейчас».

 Он развернулся на каблуках и вышел из оранжереи. Миссис Вернон с испуганным выражением на милом личике последовала за ним.
Она чувствовала себя как ребёнок, который играл с огнём и вдруг увидел, как пламя разгорается и его уже ничем не потушить.


А бедная Ленор — бедная обиженная Ленор! та, что была невинна в грехе, если бы только
он знал или поверил в это, лежала без сознания, как мёртвая. Для неё было бы лучше, если бы она была мертва!




 ГЛАВА XV.

 ЖРЕБИЙ БРОШЕН.


«Девять!» — прогремел бой больших часов на соседней колокольне; «Девять!» — мелодично прозвенели позолоченные часы в будуаре мисс Рейли.


Лилиан вскрикнула от испуга, и кружево, которым она рисковала испортить зрение, выпало из её рук на пол.


— Ещё один час, — слабо пробормотала она, — всего один час, а потом  я должна буду дать Ричарду Рейли ответ. О, Небеса, помогите мне и сжальтесь надо мной!»

 Она была совсем одна в изящном будуаре, потому что Розамонд была внизу, в гостиной, и развлекала нескольких гостей — миссис Вернон и одного или двух
еще больше близких друзей Розамонд. И она ждала Джека. Конечно,
он бы пришел, и тогда было бы интервью - частное
интервью - с папой в библиотеке, и бедный журналист попросил бы
руки дочери миллионера.

“А если папа откажется, ” подумала Розамонда, “ ведь Джек небогат, и
папа может возражать... Я... я все равно выйду за него замуж! К счастью, я совершеннолетняя”.

А потом в её голове промелькнула мысль о бедности, пусть даже о благородной бедности, с мужчиной, которого она любила, и её сердце сжалось от боли.

«Я бы не вынесла бедности!» — пробормотала она, содрогнувшись от отвращения. «Я бы просто не смогла этого вынести».

И она сидела в гостиной, одетая в мягкое серое атласное платье с большим количеством белого кружева — сдержанный, квакерский наряд, необычный и к лицу ей, — и болтала с Бесси Вернон и остальными, и всё это время её сердце прислушивалось к звонку в дверь, к звуку знакомых шагов в коридоре.

 — Розамонд, — прошептала миссис Вернон через некоторое время, — я должна тебе кое-что сказать — кое-что важное! Вы заняты завтра в двенадцать? Нет?
Розамонд отрицательно покачала головой. «Тогда я зайду к тебе. Я хочу тебе кое-что рассказать, но ты должна быть уверена и никогда, никогда, пока жива, не упоминать об этом. Это что-то про Ленору Ван Олстин».

Розамонд начала.

«Хорошо, я буду ждать тебя завтра. И ты можешь положиться на мою
секретность, Бесси».

Затем объявили, что за миссис Вернон приехал экипаж, и миссис Вернон уехала, шёпотом напомнив хозяйке дома о завтрашней помолвке. Затем уехали другие гости. Джек Линдон так и не появился. Что это значило?

Чувствуя беспокойство и тревогу, охваченная странным смятением, Розамонд накинула на плечи шаль и вышла на улицу. Стояла великолепная лунная ночь. Она медленно побрела по ближайшей аллее и наконец оказалась у восточных ворот.

 «Интересно, что имел в виду Рик, когда прошлой ночью был здесь с Лилиан?»
 — пробормотала она. «Без сомнения, что-то нехорошее. Но мне всё равно, что
произойдёт, лишь бы он держал её подальше от Джека. Я твёрдо верю, что Джек
заботился о ней; но я убью её раньше, чем она заберёт его у меня».

Она резко остановилась от неожиданности. Она почти добралась до восточных ворот, и её зоркий глаз уловил две тёмные фигуры.

 В этот момент часы на шпиле пробили десять.

 — Чёрт возьми! — выдохнула мисс Рэли тихим гневным голосом. — Это снова Рик и та девчонка. Это уже слишком — слишком во всём. Папа бы так разозлился, если бы узнал.

Не сводя глаз с этой сцены, Ричард Рэли обнял хрупкую Лилиан и поцеловал её в губы, не встретив сопротивления.

 Мисс Рэли больше не могла этого выносить.  Она стремительно бросилась вперёд и
Она предстала перед парой в сияющем лунном свете, бледная и разгневанная.

 «Бесстыжая тварь! — выдохнула она, с силой опустив руку на плечо Лилиан. — Ты немедленно покинешь мой дом — этой же ночью! Что касается тебя, Ричард Рэли, я расскажу папе о твоём постыдном поведении — прямо сейчас, сэр, и он с тобой разберётся. Сама мысль о том, что такое позорное дело происходит прямо у нас под носом!


 И прежде чем Лилиан успела прийти в себя от изумления, Розамонд
быстро развернулась и как безумная бросилась обратно в дом.
Она ворвалась в гостиную, бледная от волнения, и замерла на месте, увидев Джека Линдона.
Весь вечер он просидел в шкафу вместе с Графтоном Рэли, хотя Розамонд и не подозревала о его присутствии в доме.
Теперь, когда разговор был окончен, они сидели в гостиной, беседовали с миссис Рэли и ждали появления Розамонд.

Последовало торопливое приветствие, после которого Розамонд, бледная и взволнованная, повернулась к отцу.


— Папа... мама, прошу прощения у вас и у мистера Линдона за то, что врываюсь к вам вот так.  Но я действительно должна поговорить с вами, иначе вы можете
 Папа, прошлой ночью я видела твоего сына, Ричарда Рэли, у восточных ворот, куда он, очевидно, пришёл по
назначению, чтобы встретиться с моей служанкой Лилиан Ли.  Сегодня
вечером я вышла на улицу.  Мне было одиноко, — она с
нежной укоризной посмотрела в испуганное лицо Джека, — и,
случайно оказавшись в том же направлении,  я снова увидела их там. И, папа, Ричард держал эту девушку в объятиях и... целовал её!

 — Розамонд!  Это миссис Рэли.

 Но хозяин дома не произнёс ни слова.  Бледный как полотно, Джек
Линдон тяжело прислонился к мраморной каминной полке, подперев голову рукой, и стал ждать, что будет дальше.

 — Мама, это правда.  Не смотри так сердито.  Это не моя вина.  Но я считаю его поведение постыдным — постыдным!  А эта девушка — дерзкое, бесстыдное создание, ей не место в доме с утончёнными леди.  Она...

 — Тише! Ещё хоть слово, Розамонд Рэли! Она резко обернулась.
На пороге стоял её брат, а рядом с ним, бледная и дрожащая, — Лилиан Ли. — Ещё хоть слово! — повторил Ричард
Рейли, с жаром: «Или ты ответишь мне за свои оскорбления!
 Отец, у меня для тебя хорошие новости. Я попросил Лилиан стать моей женой, и она согласилась».





Глава XVI.

 ИСПЫТАНИЕ.


 В роскошной гостиной царила мёртвая тишина — внезапная,
ужасающая тишина самой могилы, такая напряжённая, что её почти можно было осязать. Наконец тишину нарушил холодный, резкий, властный голос Хелен Рэли:


 «Графтон, — она подняла суровый взгляд на мужа, — ты здесь хозяин.
 Я хочу, чтобы ты положил конец этому постыдному, бесчестному
сцена. Твой сын — мой сын, — с истерическим всхлипом, — который смеет стоять здесь и оскорблять собственную мать, — я требую, чтобы он был наказан так, как он того заслуживает.
 А что касается тебя, — она быстро подошла к Лилиан, бледной как полотно и дрожащей как осиновый лист, и железной хваткой сжала её плечо, украшенное драгоценными камнями, — убирайся из моего дома сию же минуту, жалкая маленькая негодяйка, нищенка!
Убирайся, я говорю, или я...

 — Мать, хватит!  Больше ни слова!  Ричард Рэли был бледен как смерть, а его глаза зловеще сверкали.  — Я приказываю тебе замолчать.
Эта дама — моя будущая жена, и я клянусь, что буду относиться к ней с уважением! Отец, ты так и не скажешь ни слова?

 Графтон Рэли развернулся и посмотрел на свою изумлённую жену.

 — Хелен, — его голос был низким и суровым, — немедленно прекрати эту тираду.
 Ричард прав, и... и... — он перешёл на шёпот, — у него есть причины — веские причины — для этого шага. Девушка оказалась в положении, для которого она не подходит, — продолжил он более громким тоном. — Она чиста и прекрасна, и Ричард — кхм! — любит её, а она — кхм! — любит Ричарда, и я пообещал не вмешиваться. Я не понимаю — я не понимаю, почему
они не должны были жениться».

 Миссис Рэли могла только стоять и непонимающе смотреть на раскрасневшееся лицо мужа. Опустившись наконец на бархатный диван, она так и сидела в оцепенении, не в силах вымолвить ни слова, слишком потрясённая, чтобы говорить, слишком раздавленная внезапностью удара, чтобы найти нужные слова. Наконец:

 «Боже правый! я что, сошла с ума или мне это снится? Графтон Рэли, ты в своём уме?» Вы, Графтон Рейли, миллионер, — вы, который только что спокойно выслушал предложение руки и сердца вашей единственной дочери от нищего журналиста, — Джек Линдон насмешливо поклонился, — вы, который
Я говорю, что вы выслушали его, — продолжала разгневанная дама, — и решили дать ему шанс завоевать Розамонду, вашу единственную дочь...


Пауза, во время которой Розамонд бросила быстрый взгляд на бледное лицо своего будущего жениха, но не увидела на нём ни восторга, ни радости.  Миссис Рэли продолжила:

— И ты позволяешь своему сыну — своему единственному сыну — говорить такие слова служанке — простой служанке — камеристке твоей дочери!
Твоему сыну, который мог бы выбирать из полудюжины богатых и знатных женщин! Графтон Рэли, если бы я не верил — нет, не знал
что ты сошла с ума — я бы поклялся отомстить тебе за это.
Но ты не в себе, и я должен быть как можно терпеливее. Но
я не могу быть терпеливым! — всхлипнула она, вскакивая на ноги и начиная нервно расхаживать взад-вперёд по большой комнате. — Я умру!
Я — умру! О, кто-нибудь, сделайте что-нибудь для меня — скорее! Я сейчас упаду в обморок — умру — умру!

А затем последовал приступ истерики, который окончательно выбил из колеи разгневанную мать и заставил Джека Линдона бросить тоскливый взгляд на дверь, через которую он пока не осмеливался попытаться сбежать.
Вскоре появилась служанка миссис Рейли, и пациентку отнесли в её комнату.
Был вызван врач, после чего снова воцарилась тишина.

 Бледные и неподвижные, гости в гостиной внизу стояли, глядя друг другу в лицо.
 Джек первым нарушил странное, гнетущее молчание. Он подошёл прямо к Лилиан и протянул ей руку.

— Позвольте поздравить вас, мисс Ли, — сказал он холодным, жёстким тоном. — Вы сделали самое лучшее, что только можно сделать, — для себя.

 Глаза Лилиан вспыхнули, она холодно поклонилась, но, похоже, не собиралась
обратите внимание на его протянутую руку. Она не могла пожать ее. Она не могла пожать
руку человеку, которого Ричард Рейли обвинил в убийстве ее отца
. Вздрогнув, она отвернулась, затем заставила себя
снова взглянуть ему в лицо.

“А ты”, - тихо ответила она, ее лицо побледнело от праведного гнева.
“пусть ты будешь так счастлив, как заслуживаешь”.

Он отвернулся, бледный и дрожащий, и, коротко пожелав остальным спокойной ночи, вышел из комнаты.

 Розамонд последовала за ним в холл.

 — Джек, — тихо сказала она, — я ещё не до конца понимаю, чем всё это закончится.
о свидании с папой. Он сказал...

 «Что он не будет возражать, если дело пойдёт своим чередом, и так далее, и тому подобное; но он настаивает на том, чтобы не было никакой помолвки и чтобы всё оставалось в тайне в течение года. Только я могу приходить так часто, как захочу, и буду считаться почётным гостем, и всё такое, а ты будешь свободна от ограничений. Если
появятся другие претенденты, у которых будет больше денег, больше ума, больше привлекательности, чем у меня...


 — Джек! — воскликнула Розамонд протестующим тоном и с девичьим смехом бросилась в его объятия.

На мгновение он поддался её объятиям, до боли закусив нижнюю губу.
Затем он убрал её руки и повернулся к двери.

 «Я должен идти, Розамонд, — твёрдо сказал он. — Меня ждут в офисе, где я проведу добрых шесть часов за работой».
 «Бедняга! — с нежным сочувствием в голосе. — Скоро это останется в прошлом. Ведь, конечно, мы когда-нибудь поженимся, Джек, и... и тогда тебе больше не придётся работать. Он вздрогнул.
— И со стороны папы просто абсурдно, — горячо продолжила она, — выдвигать такие условия
на нас. Как будто я когда-либо мог заботиться о ком-то еще. И если богаче
жених должен сделать свой внешний вид”--“дай-то Бог!” был Джек
психическое эякуляции - “это не имеет никакого значения для меня, Джек, я уверяю
вы. Ах, тебе пора идти? Тогда спокойной ночи.

И пара тонких губ многозначительно приподнялась, так что что оставалось Джеку
сделать, кроме как наклонить свою красивую голову и слегка коснуться их своими?

Первый поцелуй! Но, увы! Джек Линдон даже тогда думал о
губах, которые он целовал всего лишь накануне утром — или это было сто лет
назад?

 Чувствуя слабость и тоску, он закрыл дверь «Рэли»
Он зашагал прочь от особняка, бледный и измождённый, с мрачным блеском в глазах. Он был похож на отчаявшегося игрока, который поставил всё на один бросок костей — и проиграл.

 «Я молю небеса, чтобы появился какой-нибудь богатый поклонник и увел ее у меня», — хрипло пробормотал этот странный влюбленный, шагая по широкой аристократической аллее обратно в редакцию «Громовержца».
— Какой же я притворщик — какой же я жалкий притворщик! — импульсивно выпалил он.
— Просить руки дочери у мужчины, всё время надеясь, что
он мне откажет. И я действительно верил, что Графтон Рейли почти
догадывался об этом, иначе он вряд ли так благосклонно отнёсся бы к
предложению руки Розамонды от бедного писаки. Ах, я!
Мне остаётся только положиться на время и судьбу. Какой красавицей она была сегодня вечером!
 — продолжил он, внезапно нарушив воцарившуюся тишину.
«Женщина, которая разрушила мою веру во всех женщин и из-за которой я потерял всю свою жизнь! Ещё несколько часов назад она любила меня!
— с горечью добавил он. — Вчера она со слезами на глазах сказала мне…»
и поцелуями на моих губах она показала, что любит меня. Сегодня вечером она обручится с сыном миллионера. Боже правый! Я бы отдал жизнь, чтобы узнать правду и понять, почему она так изменилась! Ба! какой же я дурак! Как будто это что-то большее, чем блестящая приманка, которую протягивает ей Ричард Рэли! Вчера утром она не знала, что он имеет в виду брак, так что бедный газетный писака был в выигрыше. Сегодня вечером меня ждёт
перспектива жить в прекрасном доме, со слугами, драгоценностями и дорогими платьями — ба! всем тем, что составляет рай для женщины, — и всё это за
она отвернулась от любви и от меня и приняла блестящее будущее.
Но одно меня озадачивает.

 Он остановился на пустынной улице и застыл, безучастно глядя в полумрак.


— Зачем Ричарду Рэли жениться на такой бедной девушке, как Лилиан
Ли? — медленно произнёс он. «И он действительно имеет в виду честный брак,
иначе он никогда бы не решился представить её своей семье как будущую жену. И почему — почему Графтон Рейли, гордый миллионер, так смирился? Более того, я твёрдо верю, что
он готов — даже рад; я заметил на его лице выражение глубокого
удовлетворения и облегчения, когда он слушал Ричарда. Ах, ну
это для меня загадка, — продолжил он, ныряя в темноту ближайшего
перекрёстка и направляясь в центр города, — загадка, которую я,
возможно, никогда не разгадаю. Но что касается меня, то я самый несчастный человек на свете, и чем скорее будет разрублен гордиев узел жизни, тем лучше для меня!


 Тем временем в особняке Рэли разворачивалась ужасная сцена.
 Миссис Рэли, оправившаяся от истерики, всё ещё была в состоянии
разыграйте роль пострадавшей матери, оскорбленной и оскорбленной леди,
и она не жалела слов, чтобы донести до своих слушателей всю чудовищность
преступления, от которого она страдала.

“Обычная служанка!”, она задыхалась, сердито шагая безумно вверх и вниз
ее красавец комнату, куда ее муж и Розамунда последовала
ее. “ Работающая девушка, дочь одного из служащих моего мужа! Такое низкородное существо, как она, станет женой моего сына — моего красавца
Ричарда, — который мог бы выбирать из всех дам в округе!
 Графтон, я этого не вынесу! — в отчаянии закричала она. — Прогони эту девушку
из дома — я приказываю тебе! Она не останется здесь! Я ненавижу её — ненавижу! Я ненавижу её милое детское личико и глупые выходки, её кошачью хитрость, её змеиную манеру обволакивать всех, кроме меня! Ах, нет! Не меня — и не Розамонду! Мы женщины, и мы знаем, как выглядит плохая, коварная женщина — подлая авантюристка. Он принимает
женщине, чтобы узнать истинную природу женщины, я вам скажу, Графтон роли.”

“Исходя из принципа, что нужно быть вором, чтобы поймать вора, я полагаю”,
сухо вмешался этот джентльмен. “Итак, миссис Рейли, вы закончили?
Вы закончили свою тираду? Если да, то, возможно... возможно, вы меня выслушаете. Потому что мне нужно кое-что сказать вам, а также моей дочери — сделать откровение. Мы с Ричардом скрывали кое-что — важное открытие — от вас обоих по личным причинам. Миссис Рэли... Розамонд... послушайте вы обе. Хотели бы вы... хотели бы вы обе быть бедными? Бедными! Не просто лишённый
роскоши — нескольких лишних драгоценностей, ненужного слуги,
какого-нибудь бесполезного излишка; но бедный — откровенно,
ужасно, бескомпромиссно бедный? Как бы вам понравилось жить на задворках
в шестикомнатном коттедже, сами себе слуги, существуете без драгоценностей, ходите пешком, а не ездите в карете с ливрейным лакеем,
отказываетесь от Ньюпорта, Саратоги и всего такого? Как бы вы хотели отказаться от
Джека Линдона, Розамонд? Ведь, конечно, без денег этот брак невозможен.
Ответьте мне, вы обе, как бы вы хотели стать нищими?

Взгляд миссис Рэли был прикован к бледному, серьёзному лицу Графтона Рэли.

 — Вы сошли с ума! — начала она.

 Он поклонился.

 — Вы уже говорили это раньше, мадам! — холодно перебил он.  — Я
Повторяю свой вопрос: хотели бы вы быть бедным? А теперь послушайте. Великий дом «Рэли и Рэли» стоит на грани разорения.
И хотя вам это может показаться абсурдным и невероятным, есть причины — реальные, осязаемые причины, — по которым брак с этой девушкой устранит все эти проблемы; спасёт нас от разорения — полного разорения и бесчестья, — бесчестья, которое заставит вас покончить с собой, чтобы избежать позора; бесчестья, которое отвратит от вас Джека Линдона, Розамонда, и заставит нашего лучшего друга отвернуться от нас. Я больше ничего не могу объяснить.
Вам придётся поверить мне на слово. Но если Ричард
Если Рэли не сделает эту девушку, Лилиан Ли, своей женой, то вскоре мы все станем нищими, а я... я умру в тюрьме смертью преступника!


 Он остановился, чтобы вытереть платком холодный пот со лба.
 Он был бледен как смерть и заметно дрожал.

— А теперь, Хелен Рэли, — продолжил он, глядя в побелевшее, испуганное лицо жены яростным, нетерпеливым взглядом, — ты продолжишь свой бессмысленный лепет или воспользуешься ситуацией и согласишься на брак, не задавая мне неприятных и хлопотных вопросов?
вопросы? вы избавите нас от скандала, связанного с браком без
вашего согласия? короче говоря, вы спасете нас от разорения, позора, а меня
от смерти преступника?




ГЛАВА XVII.

ЗМЕЯ В ТРАВЕ.


Музыка лилась сладкими, мягкими звуками, танцоры танцевали, и
мгновения пролетали незаметно. И всё же хозяйка всего этого великолепия лежала
без сознания, бледная, на низком сиденье в оранжерее, где
огромными гроздьями росли розы банксии, и тишину нарушало
лишь мечтательное журчание маленького фонтана неподалёку.
В бальном зале сенатор Ван Олстин танцевал с миссис Вернон. Её лицо
было раскрасневшимся от триумфа, а в чёрных, бархатистых глазах читалось ликование.


«Я ещё поквитаюсь с Ленорой Ван Олстин!» — тихо бормотала она себе под нос.
«Я отплачу ей за её холодное, спокойное превосходство надо мной — за её манеры и любезность, за её притворную добродетель! Я ненавижу её,
высокомерную, заносчивую особу. Я всегда подозревал, что в её жизни есть что-то скрытое — тайна, которую она не хотела бы раскрывать миру. Теперь я в этом уверен. Я расскажу Розамонд всё о
и если мы не можем наказать и унизить миледи, то, полагаю, никто не сможет.

 И чёрные бархатистые глаза засияли, как бриллианты, а милое личико
просияло от предвкушения — заманчивой перспективы очернить и осквернить имя сестры-женщины и ввергнуть её в пучину позора и унижения.  Ленора была чистой, верной и благородной, хотя и стала жертвой странных обстоятельств. И эта женщина — которую
можно было сравнить с ней не больше, чем ярко-голубой солнечный
летний день можно сравнить с чёрной, холодной, бушующей зимой
Этой ночью... эта женщина могла сместить её с пьедестала невинности просто потому, что Бесси Вернон была беспринципной и всем сердцем стремилась погубить Ленору, которую она ненавидела той ненавистью к собственному полу, которая является женским крестом чести. Такие женщины, как Бесси Вернон.  И пока она плыла по длинной комнате под руку с сенатором под звуки сладкого вальса, её мысли были заняты планом мести.

Время шло, а Ленор всё не приходила в себя. Миссис Вернон отошла в самый дальний угол
из гостиной и, как ни странно, в одиночестве наблюдал за оранжереей
исподтишка, как кошка; но Ленор по-прежнему лежала в обмороке, похожем на смерть, в укромном уголке среди роз банксии, и гости не догадывались, что происходит.

 Наконец из зарослей папоротника прямо за главной оранжереей, отделенной ширмой из пышных цветущих лиан, появилась высокая фигура и медленно приблизилась к женщине без сознания.  Это был
Сирил Фейн; его лицо было бледным и напряжённым, а глаза горели недобрым огнём. Он был похож на человека, который одержим какой-то
Он стремительно бросился вперёд и упал на колени рядом с ней.

«Она мертва — моя любовь, моя жена!» — хрипло выдохнул он. «Ленора! Ленора!
Открой глаза, моя дорогая, и скажи, что любишь меня и пойдёшь со мной — немедленно, этой же ночью!»


Мягкие тёмные глаза медленно открылись и встретились с его жадным, страстным взглядом.
Она приподнялась, умоляюще протягивая к нему руки.

 «Не надо! О, Сирил! не дай им тебя услышать! — воскликнула она. — Он не стал бы слушать никаких объяснений; он без колебаний всадил бы тебе пулю в сердце. А если бы он знал всё... если бы он знал...»

Она резко остановилась, тяжело дыша, как от боли. Сирил Фейн
вздрогнул.

“ Он узнает ... он должен узнать скоро! ” тихо выдохнул он. “Я буду только
ждать, пока закончится это дело и гости разойдутся; тогда я
потребую частной беседы с сенатором Ван Олстином. Ленор, моя
дорогая, я заберу тебя отсюда... Подальше от того
ужасного положения, которое ты занимаешь ... не твоя вина, любовь моя! но это должно закончиться сейчас — немедленно, пока не зашло другое солнце. Подумай об ужасах своего положения — это притворное существование должно немедленно прекратиться! Пусть оно
Это должно произойти завтра вечером. Ах! У меня есть план получше. Нам не нужно ничего ему говорить, пока всё не закончится; мы только устроим ужасную сцену; а как только мы уйдём отсюда, мы будем вместе, и больше никогда не расстанемся!
 Ты узнаешь всё о мрачном и печальном прошлом, Ленор, — правду о нашей долгой разлуке. Я написал полное признание и объяснение, чтобы ты прочла его, прежде чем связать свою судьбу с моей. Возьмите это и прочтите на досуге, — быстро добавил он, доставая из кармана письмо и вкладывая его в её дрожащую руку.

 — Мы должны хранить молчание, — поспешно продолжил он, — и никому не рассказывать.
Послушай моего совета, и всё будет хорошо. Ленора, ты не можешь, не должна жить так больше ни дня, теперь, когда ты знаешь правду. Поезжай со мной завтра вечером. Я встречу тебя в любом месте, которое ты укажешь, и мы сразу же отправимся в Европу. Тебе это нравится, Ленора?

 Она улыбнулась, и хотя улыбка была грустной и печальной, её глаза были полны нежности.

— С тобой я готова пойти куда угодно, Сирил, — прошептала она. — О, быть с тобой всегда, после всех этих долгих лет, — это как рай.

 — Тогда ты уедешь со мной завтра вечером? — с нетерпением выдохнул он.
“Я размещу свои объяснения, пока мы не пошли; тогда Ван Алстыне должны
получите письменное заявление с приложением всех необходимых доказательств истины,
и вы будете изо всех сил, так что ужасы гнева его
не обрушатся на вашу голову. И он такой жестокий и брутальный, он лучший
жду, когда ты уйдешь, прежде чем он узнает правду, и что это не грех.
Грех бы на остальные, Ленор!” Она склонила голову, как прекрасная белая лилия, — поникшая и бледная. «Ты поедешь со мной?» — с жаром продолжил он. «Другого выхода нет, и — ты ведь согласна, Ленор?»

 «Согласна?»

Она вскочила на ноги, бледная и дрожащая от волнения, со сжатыми руками и сияющими, как звёзды, глазами.

 — Согласна? О, Сирил! Спроси голодного, замёрзшего беднягу, согласен ли он на то, чтобы его отвели в тёплый, роскошный дом со всеми удобствами; спроси умирающего чахоточного, был бы он рад снова обрести здоровье и силы; спроси истекающее кровью, обмирающее сердце, было бы оно счастливо с тем, кого любит, — и ты получишь мой ответ. Да, да, тысячу раз да. Как поётся в старой немецкой песне:

 «Быть с тобой — это мой рай:
 Без тебя — это мой ад».

И я был изгнан во тьму кромешную, и жизнь моя была пуста и безрадостна достаточно долго. Я собираюсь испить чашу счастья, поднесённую к моим губам, и возблагодарить Бога за любовь, которая вернулась ко мне. Хвала Небесам, что ещё не слишком поздно!

 Он притянул её к себе и долгим, страстным поцелуем коснулся её алых губ.

 «Любовь моя! — Любовь моя! — воскликнул он. — Ты моя — моя по законам неба и земли! Слава Богу за это. А теперь, Ленора, скажи мне, где я могу встретиться с тобой завтра вечером? «Каспий» отплывает на следующее утро; он
на якоре в открытом море. Мы можем пройти на борт яхты, мой друг Торнтона в
любое время вы называете завтра вечером, и он приведет нас туда, где
‘Каспийский’ лежит. Оказавшись на его борту, мы в безопасности. Скажи мне, в котором часу мы встречаемся.
Встретимся с тобой, Ленор.

Она на мгновение склонила голову в глубокой задумчивости.

“ Завтра вечером мы снова устраиваем прием, ” медленно произнесла она. «Ван Олстин
собирал бы у себя гостей каждый вечер, если бы это было возможно. Завтра в
восемь мы даём ужин в честь иностранных послов и полудюжины
побритых, в лентах офицеров — всего с десяток гостей. Я могу
незаметно выскользните из дома, возможно, в десять, и встретимся с вами.
в саду у декоративного озера. Вы можете легко найти это место
здесь есть мраморный бассейн, полный золотых рыбок, а вода
белая от прудовых лилий. Будь там в десять раз, Кирилл, и я
присоединяюсь к вам как можно скорее”.

“Готов поехать со мной сразу?” - спросил он, затаив дыхание.

По её белоснежному, как слоновая кость, лицу пробежала быстрая тень, и в её сияющих глазах мелькнул нежный огонёк.

 «Готова отправиться с тобой? Да», — ответила она. «Моя жизнь здесь должна
подошло к концу. О, небеса! если бы это закончилось давным-давно или, ещё лучше, никогда не начиналось. Я ненавижу, презираю и преклоняюсь перед собой,
Сирил, и о...

 Она резко остановилась, и её лицо смертельно побледнело.

 — Подожди! — хрипло прошептала она. — Я должна тебе кое-что сказать — сделать признание, Сирил. Послушай: я должна рассказать тебе всё быстро, потому что мои гости будут скучать по мне, и я должна сейчас уйти.

 Она прошептала ему что-то на ухо.

 Он побледнел как смерть, затем наклонился и поцеловал её.

 «Как же ты страдала, любовь моя! — воскликнул он. — Но всё это...»
теперь все кончено. Спокойной ночи, Ленор. Встретимся завтра вечером у
декоративного озера во владениях Ван Олстайн ровно в десять, а потом...

Его голос затих, превратившись в шепот. Он прокрался из оранжереи в
сад через боковую дверь, которая открылась перед ним; а затем, бледная, как
мраморная статуя, Ленора вернулась к своим гостям.

Как только она ушла, в группе высоких перистых пальм, росших неподалёку, послышался шорох, и сразу же после этого появилась хрупкая, _миниатюрная_ фигура в тёмно-красном атласе, кружевах и сверкающих рубинах
медленно выползла наружу. Это была Бесси Вернон. Её лицо пылало от нечестивого триумфа, а глаза сверкали ненавистью.

 Она была свидетельницей всего разговора, но они говорили так тихо, что она не расслышала ничего, кроме последних слов, в которых говорилось о назначенном свидании.

 Её белые руки крепко сжались, и она хрипло пробормотала себе под нос:

«Он поцеловал её! Я видела его. И они должны встретиться завтра вечером в десять, на лужайке. Моя дорогая миссис Ван Олстайн, безупречная Ленор! когда эта встреча состоится, я тоже буду там!»

А потом она вернулась в бальный зал и танцевала до самого утра с такой же беспечностью и _самоотдачей_, как будто они не замышляли
падение сестры.




ГЛАВА XVIII.

«ОСТОРОЖНО!»


Часы в особняке Рэли как раз пробили двенадцать на следующий день после той волнующей сцены в его величественных стенах, когда раздался звонок в дверь и Розамонд услышала в холле голос Бесси Вернон. Она приказала лакею проводить миссис Вернон в её комнату.
Через несколько мгновений эта дама, одетая в стильный коричневый бархатный костюм и большую шляпу с перьями, затеняющую её изящное лицо, вошла в комнату мисс Рейли и устало опустилась в кресло.

— О боже, я смертельно устала! — воскликнула она, когда приветствия закончились.
— Требования общества ужасны для такой слабой, хрупкой женщины, как я! Ты же знаешь, Розамонд, как мы, светские львицы, перегружены работой.
Да мы просто мученицы. На этой неделе я побывала на пяти балах, в опере и театре, на выставке цветов и на утреннике. Сегодняшняя ночь - это
Обед у Ван Олстайна, а завтра вечером я обещал послушать его.
Трубадур’ со старым дядей Вернона, богатым калифорнийцем. Ужасная скука,
и я знаю оперу наизусть; но там будет Чарли Стюарт, и я
Полагаю, я смогу продержаться до вечера. Ты не пришла на приём к Ван Олстинам, Розамонд? Я забыл спросить тебя, почему ты не пришла вчера вечером, когда я заходил к тебе по пути на приём, ты же знаешь. Я тогда подумал, что мне нужно тебе кое-что сказать, но, боже мой! Я сразу же приступил к рассказу о поразительных событиях. Жаль, что тебя там не было, Розамонд.

 Розамонд выглядела скучающей. Сегодня утром она была не в духе, это было очевидно.


— Мы с мамой уже были приглашены, — холодно сказала она, — и были вынуждены отказаться. Но скажи мне, Бесси, что у тебя там
обнаружили? Я просто умираю от любопытства. Что-то о Ленор - я думаю,
вы намекали.

Лицо миссис Вернон приняло выражение ужасной серьезности.

“ Я боюсь говорить тебе об этом, Розамонд! - сказала она театральным шепотом.
“ В конце концов, Ленор твоя родная кузина, и это может повлиять
на твое положение в обществе.

“ Что ты имеешь в виду, Бесси Вернон? Розамунда начала ее ног, нежно
с гневом. “Объяснитесь!” - приказала она властно.

Бесси рассмеялась вслух, а чистый, звонкий, наполовину насмешливый смех.

“Боже мой, боже мой! Высокая трагедия и все такое прочее! Превосходит Янаушека
полностью! А теперь, Розамонд, успокойся, сядь тихо и
послушай меня. Я имел в виду то, что я сказал; но ты поймешь меня лучше
позже, когда я расскажу свою историю. Сначала позвольте мне задать вам вопрос.:
Вы когда-нибудь слышали о мистере Фейне... мистере Сириле Фейне?

Розамонд смущенно вздрогнула.

“По-моему, я слышала это имя”, - уклончиво ответила она.

«Что ж, тогда, возможно, вы осведомлены лучше меня и, может быть, сможете объяснить странную — _удивительную_ — близость между мистером
Сирилом Фейном и миссис Ленорой Ван Олстайн».

«Бесси!»

— Миссис Ленора Ван Олстайн! — лаконично повторила Бесси. — Розамонд,
наконец-то мы приблизились к разгадке тайны твоей кузины. Мы с тобой давно
были уверены, что у неё есть секрет, и я его раскрыла.
 Этот секрет — её любовь, её постыдная любовь к Сирилу Фейну!

По прекрасному лицу Розамонд медленно расползлась жестокая улыбка; в её глазах вспыхнул
взгляд, в котором не было ни печали, ни сожаления; одна маленькая жемчужная
ладонь невольно сжалась в кулак.

«Продолжай», — медленно произнесла она.

Бесси кивнула.

«Я как раз собиралась. Я готова рассказать всю историю — всё, что я
знаю, видел и слышал. Я знаю, что Ленора Ван Олстин носит портрет Сирила
Фейна в медальоне на цепочке, прикреплённой к её шее. Я
видел их наедине в оранжерее у Ван Олстинов; она была в его
объятиях, и он целовал её изо всех сил! И наконец,
я слышал, как они замышляли сбежать сегодня ночью! Вот!
Что ты об этом думаешь?

Какое-то время Розамонд Рэли сидела, уставившись на свою гостью с выражением ужаса на лице, слишком глубоким, чтобы его можно было передать словами.

Наконец:

 «Бесси, это... должно быть... твоя собственная шутка. И я думаю
Это очень некрасиво с твоей стороны и явно дурной тон, учитывая, как гордятся собой Рэли.


 Лицо Бесси сердито покраснело.

 — Уверяю тебя, Розамонд Рэли, это не шутка! — возразила она.
 — И если ты мне не веришь, я могу легко доказать, что говорю правду.
 Полагаю, ты будешь сегодня на ужине у Ван Олстинов.
 Это ужин для иностранных послов. Я бы ни за что на свете не пропустила такое.


 Розамонд кивнула.

 — Конечно, мы должны прийти, раз уж мы не были на приёме.
 А что ты планируешь, Бесси?

 Миссис Вернон наклонилась к уху Розамонд и начала говорить шёпотом.
тихим, осторожным голосом. Закончив свой рассказ, она поднялась на ноги.

 «А теперь мне действительно пора идти. Мне нужно сделать кое-какие покупки, а время летит. Что ты думаешь о моём плане, Розамонд? Тебе не кажется, что это будет грандиозное _разоблачение_? Ах! Я ждала и тосковала по этому дню много долгих лет. Наконец-то моё время пришло. Между мной и Ленорой Ван Олстайн никогда не было любви
и я полагаю, что вы тоже знаете,
как оценить ситуацию; ведь, если я не ошибаюсь, вы
никогда ее не любили!

“ Я ненавижу ее! ” взволнованно воскликнула Розамонда. “ Я всегда ее ненавидела, и
В последнее время её холодное, спокойное превосходство сводило меня с ума. Я бы всё отдал, чтобы унизить её гордость и поставить на место, как она того заслуживает.
 Хорошо, Бесси. Сегодня вечером мы будем у Ван Олстинов, а потом
занавес поднимется над свержением — вечным позором и полным крахом Леноры Ван Олстин.


 Сказав это, она быстро обернулась. Что-то вроде
холодка, казалось, медленно расползалось по её телу, и странный, едва уловимый инстинкт
подсказал ей, что в комнате есть кто-то ещё. _Что это было?_

Она в ужасе затаила дыхание, а затем разразилась криками
сорвалось с её губ. Ибо перед ней — ведь ни засовы, ни решётки не властны над духами — стояло привидение, которое так настойчиво преследовало её и от которого, как она наивно полагала, избавилась навсегда, — Нуазетт!

 В одной призрачной руке она держала янтарную атласную панель, а другую подняла в предостерегающем жесте. На её бледном, призрачном лице читалась гневная угроза. Бледные губы медленно раскрылись, и — о, это было ужасно! — привидение заговорило.

 «_Ленор!_» — произнесло оно глухим голосом.  Затем, после минутной паузы,
Ещё одно слово нарушило гробовую тишину. Этим словом было: «_Берегись!_»




Глава XIX.

Бесси видит игру.


— Розамонд! Ради всего святого, _что это такое?_»

Миссис Вернон стояла как вкопанная; её большие тёмные глаза, расширенные от ужаса, не отрываясь смотрели на привидение.

— Что... это... такое? — выдохнула она ещё раз дрожащим шёпотом.

 Ответа не было — никакого ответа.  Розамонд стояла, заламывая руки в ужасе и
испуге, и кричала как сумасшедшая.  Ещё один взгляд — и Бесси Вернон
развернулась и выбежала из комнаты, а Розамонд последовала за ней по пятам.
Они сбежали по лестнице и ворвались в библиотеку, где Графтон Рэли
сидел, погрузившись в изучение внушительного на вид документа. Ворвавшись в комнату, они рухнули на низкий диван,
слишком напуганные, чтобы произнести хоть слово. «Нечестивцы бегут, когда никто их не преследует». Графтон Рейли вздрогнул от неожиданности, когда его прервали — так бесцеремонно вторглись в его личное пространство.
Он поднялся на ноги, и его лицо потемнело от недовольства.

 «Доброе утро, миссис Вернон», — холодно произнёс он.  «Что случилось с моей дочерью?
Розамонд, ты сошла с ума?»

— С ума сошла? — с истерическим всплеском. — Нет, нет! Но я действительно сойду с ума, если это ужасное привидение будет продолжать появляться. О, папа, послушай! Ты закрыл круглую комнату, и никто не может войти в неё или выйти из неё, но я только что видела в своей комнате, прямо там, где раньше была дверь, привидение — _нечто_, о котором я так долго тебе рассказывала. И Бесси тоже это видела».

 «Это правда, мистер Рейли, без всяких сомнений!» — подтвердила миссис.
 Вернон. «Я видела это так же ясно и отчётливо, как и всё остальное
ничего в моей жизни — так же ясно, как я вижу тебя в этот момент!
И — что хуже всего — это...

 — Да, да, папа! — перебила его Розамонд, дрожа как осиновый лист и безудержно рыдая. — Произошло что-то ужасное! То, чего никогда раньше не случалось! Оно — оно — _говорило_!

 — Розамонд, ты действительно зашла слишком далеко. Бесси, я думал, что у тебя есть хоть капля здравого смысла, в отличие от Розамонды.
 Ты хочешь сказать, что тоже видела привидение в этом доме средь бела дня и что оно — эта тварь — _разговаривало_ внятно?

 — Мистер Рэли, так и было! Это говорит Бесси.

“ Папа, это действительно было! ” в отчаянии повторила Розамонда. - Оно произнесло два слова.
одно было ‘Берегись!’, другое - ‘Ленор!’ Мы говорили о
Ленор в то время, когда появилось видение - Бесси и я.

“ Ленор? Ты, должно быть, неправильно поняла, дочь. Я... я ... не могу в это поверить.

“Папа”, - в отчаянии, - “это правда! И мы не ошиблись; мы не могли ошибиться.
Полагаю, теперь его нет, и если бы вы поднялись в мою комнату, то не нашли бы его. Но я клянусь вам, что в нашей истории нет ни ошибки, ни преувеличения; всё так, как мы вам рассказали. Я бы хотел
вы могли бы увидеть сами, и тогда, я полагаю, вы бы поверили».

 «Я займу вашу комнату, — решительно сказал он, — и останусь там на какое-то время. Каждый день после этого я буду проводить там часть дня, наблюдая, и, возможно, мне удастся докопаться до сути этой тайны».

 «Но это видится только _мне_!» — всхлипнула Розамунда, снова и снова заламывая руки. «Кажется, оно особенно злится на меня, хотя, если кто-то находится со мной в комнате, они тоже его видят. Папа, папа! Я
я не могу оставаться в этом доме. Позвольте мне уехать хотя бы на время — позвольте мне уехать домой с Бесси на несколько дней. Я умру, если буду вынуждена остаться здесь, где я могу встретить эту ужасную тварь и — и — услышать, как она говорит!

 И бедная Розамонд громко зарыдала от неконтролируемого ужаса и нервного страха.

 — Да, пойдём домой со мной, Рози! — вмешалась миссис Вернон, и её лицо тут же просветлело. «Мы прекрасно проведём время. Я жду гостей из Нью-Йорка, и мне действительно нужна такая достопримечательность, как ты, Рози. И кроме того, — понизив голос, — старый Арбетнот, миллионер,
Он пробудет у нас несколько дней. Представляешь, Розамонд, у тебя будет возможность провести с ним целую неделю в одном доме! Говорят, он богат, как Крез! Поехали со мной, дорогая!


Наконец всё было улажено, и Розамонд пошла сообщить об этом матери и распорядиться, чтобы собрали чемодан; ведь даже на неделю нужно много вещей. Она поднялась в комнату матери, с заметным содроганием пройдя мимо своей
двери.  Миссис Рэли полулежала в низком кресле у камина, вяло сложив руки на коленях.
Через несколько минут странная история была рассказана, и Розамонд объявила о своём намерении уехать. Миссис Рэли, глядя на бледное, измождённое лицо дочери и её большие испуганные глаза с тёмными кругами под ними, и думая о том, что она в отчаянии прибегла к хлороформу или какому-то подобному наркотику, с радостью согласилась. Но она печально вздохнула.

— Я вижу, что мне почти не для чего жить; что в жизни мало надежды! — воскликнула она пронзительным голосом. — Мой сын, мой мальчик, мой идол, которого приносят в жертву глупой прихоти твоего отца. Розамонд, вчера вечером, когда твой отец рассказал нам эту ужасную историю о грядущей нищете и позоре, я
Тогда я подумал, что для меня всё кончено. Но теперь ты обречён.
 Я убеждён, что твой разум даёт сбои. Ты совершенно не похож на того, кем был несколько недель назад. Ты начинаешь выглядеть старым и увядшим. Да, иди к Бесси Вернон, если хочешь; тебе будет невыносимо оставаться здесь, преследуемому призраками. Я никогда в жизни не верил в подобные вещи. Я всегда считал подобные истории глупыми суевериями или выдумками, созданными для того, чтобы пугать робких людей, и совершенно недостойными внимания здравомыслящего человека. Но я
Послушай, Розамонд, это чрезвычайно странно и непонятно, если не сказать больше. Я всегда говорила тебе, что нужно быть осторожнее в обращении с Нуазеттой. Ты была неоправданно сурова и жестока, и теперь ты за это наказана. Но что меня больше всего озадачивает, так это то, что вы с Бесс услышали, как привидение произнесло имя Ленор. Что это может значить?

— Мама, помнишь, когда она — Нуазетт — лежала мёртвая, и я — я — увидела сходство между ней и Ленорой Ван Олстин? Мама, я тебе говорю
Я сегодня услышала кое-что, что доказывает мне, что она не
непорочный ангел, какой ее считают люди. Позже я расскажу тебе все
об этом. Но сейчас мне не терпится поскорее уехать. Я должен быть невменяемым
если я останусь здесь еще немного, и страдают от этого странного, это ужасно
посещения. Где Лилиан? Я хочу багажник на раз”.

Миссис Рейли сердито огляделась.

“ Лилиан, в самом деле! ” гневно выдохнула она. — Надеюсь, ты ни на секунду не поверила, что сможешь оставить мою леди Ли в качестве служанки?
 Да твой привередливый брат через несколько недель совершит брачное самоубийство, я уверен! Розамонд, мы разорены!

Глаза Розамонды вспыхнули зловещим огнём. «Она вышла из дома?»
 — яростно спросила она.

 Миссис Рэли покачала головой.

 «Она заперлась в своей комнате. Твой отец сказал ей, что весь дом в её распоряжении и она может делать всё, что пожелает.
Её величеству вздумалось запереться в своей комнате и оставаться там.
Я желаю, “ яростно, - чтобы она никогда не вышла оттуда живой!

“Аминь!” - горячо откликнулась мисс Рэли. “Ну, я полагаю, что смогу"
как-нибудь справиться с упаковкой; но я не могу пойти в ту комнату одна,
мама!”

При этом очевидном намёке миссис Рэли встала и проводила дочь в её роскошную спальню. Она была очень бледна и дрожала от волнения.
Но они обнаружили, что в комнате нет ни людей, ни призраков.
Всё было так, как оставила Розамонд, за исключением одного:
 на белом меховом ковре, лежавшем рядом с тем местом, где стояло привидение, было круглое красное пятно, похожее на свежую кровь. Заметно дрожа, миссис Рэли наклонилась, чтобы рассмотреть его.
Она отпрянула с испуганным криком. Там ничего не было.

— Розамонд, — хриплым шёпотом произнесла она, — в этом доме _действительно_ водятся привидения. Я попытаюсь убедить твоего отца немедленно выставить его на продажу, потому что, признаюсь, мне не нравится в нём жить. Но давай же, дочь моя, не смотри так испуганно. Я позову свою служанку и прикажу подготовить твой чемодан. Ты поедешь домой с Бесси, и в её весёлой компании ты забудешь об этом неприятном, неловком происшествии.

На лице Розамонд медленно отразился интерес.

 «И я немедленно напишу Джеку, — сказала она, — и сообщу ему о своём отъезде, чтобы он навестил меня у Бесси».

 Её мать нахмурилась.

“На твоем месте я бы бросила эту чепуху, Рози”, - рискнула она.
низким, серьезным тоном. “Я вчера слышал, что старый Арбетнот собирается
посетите Вернонов. Вы слышали о нем, Розамонд, на железной дороге царь?
Каким триумфом было бы стать миссис Арбетнот!

“ И отказаться от Джека? Никогда, мама! Я никогда раньше не любила ни одного мужчину!
за всю свою жизнь!

Миссис Рейли плотно сжала губы и скорбно вздохнула.

“Оба моих ребенка сошли с ума по хорошеньким личикам!” - воскликнула она. “Но я
знаю Ричарда достаточно хорошо, чтобы поверить, что у него есть какая-то скрытая цель
в этом деле, о котором мы узнаем позже. Если это предположение
верно - а я не могу сомневаться в этом после того, что сказал твой отец прошлой ночью
- что ж, мы можем понять кажущееся непростительным поведение Ричарда.
Но ты, боже милостивый, Розамонд, у тебя нет разумного оправдания своей
глупости, ни у кого на свете.

Тонкие губы Розамонды были плотно сжаты, а в глазах блеснул опасный блеск
.

— Мы не будем обсуждать это сейчас, мама, — ответила она. — Подожди, пока я вернусь домой.
Хотя я не уверена, что мне очень хочется возвращаться в этот дом — по крайней мере, если не считать этого сверхъестественного
визиты должны прекратиться. А теперь позвони Фелиции и дай мне собраться.
Бесси, наверное, устала ждать.

Но внизу, в библиотеке, где она задержалась, Бесси была занята.
к ее собственному удовольствию, Бесси нашла себе занятие. Кто-то вызвал мистера
Роли из комнаты, и только и ждут, чтобы разместить документ, в котором было
так увлекся его в ящик стола, он встал и вышел из библиотеки.

Как только он ушёл, миссис Вернон быстро подкралась к письменному столу.
Она осторожно выдвинула ящик и достала большой жёлтый пергамент с яркими красными печатями.
Она поспешно развернула его.
Первыми словами, которые она увидела, были:

 «А моей племяннице, Лилиан Ли, я передаю, завещаю и оставляю всё...»

 В коридоре послышались шаги, повернулась дверная ручка.  Бесси
бросила документ обратно в ящик и, закрыв его, повернулась к Ричарду Рэли.  Он выглядел бледным и красивым, но на его губах играла торжествующая улыбка, а в тёмных глазах таился дьявол. Когда они увидели даму, он вздрогнул.

 — Ах, миссис Вернон, — низко поклонился он, — рад вас видеть.

 И рука, которая сжимала руку Бесси, крепко сжала её.
ее крошечные пальчики. “ Мама только что сообщила мне, что Розамонд уезжает.
на несколько дней к тебе, ” продолжил он. “Итак, моя дорогая миссис Вернон, я уверен, что
вы не прогоните беднягу из вашего рая? Вы позволите мне
приходить иногда?”

Она легко рассмеялась.

“Столько раз, сколько вам будет угодно”, - ответила она. “Среди моих гостей будут несколько хорошеньких
дам, и эскорт всегда приветствуется”.

Смелые чёрные глаза Ричарда заблестели.

 — Но, — тихо добавила она, — что это за слухи — о, одна птичка напела мне — о твоём собственном браке?

 Его смуглое лицо покраснело.

“Я попался в сети Купидона!” - засмеялся он. “И с таким же успехом могу заявить
"я виноват" в этом обвинении. Серьезно, Бесси--я желаю вам добра,
звонят вам Бесси--я намерен вскоре жениться на Мисс ли. Она бедная
девушка, а прелесть. Иду, отец!” - добавил он, когда голос отца
позвал его по имени.

Пять минут спустя Бесси Вернон снова осталась одна в библиотеке.
На её накрашенных губах играла странная улыбка, а глаза сияли, как звёзды.

«Ага! Наконец-то я поняла суть игры!» — пробормотала она себе под нос. «Как глупо, что я не догадалась раньше».





Глава XX.

 Грек встречает грека.


Ричард Рэли вышел из библиотеки, услышав голос отца, звавшего его по имени, и поспешил в соседнюю комнату, где его ждал этот джентльмен. Лицо Графтона Рэли было бледным и встревоженным.

 «Избавься от этой женщины, Рик, — сказал он тихим, осторожным тоном. — Её глаза видят всё и сразу. Она что-то подозревает, и я думаю, что она не сводила глаз с... с документа... с тех пор, как впервые его увидела».
Ричард нервно вздрогнул. Его отец продолжил: «Если она хоть раз проявит любопытство, то с таким же успехом можно пытаться остановить торнадо
Сделай всё возможное, чтобы отвлечь или сдержать её. Уведи её из библиотеки, если сможешь; иди в оранжерею и болтай всякую чепуху — видит бог, она всегда готова слушать! А я вернусь в библиотеку и уберу... бумагу. Ты достаточно хорошо знаешь Розамонд, чтобы рассчитать, сколько времени она, вероятно, заставит ждать миссис Вернон — достаточно долго, чтобы погубить нас, Рик, если она увидит что-то, что пробудит её любопытство. И эта бумага так бросается в глаза; и она и  Розамонд ворвались ко мне так неожиданно, что я не успел ничего спрятать
 В следующий раз я буду осторожнее и запру дверь.

 Побледневший и явно чувствующий себя не в своей тарелке, Ричард вернулся в библиотеку. Когда он вошёл в комнату, Бесси как раз встала со стула, собираясь вернуться к своим изысканиям в секретере. Услышав, как открылась дверь, она виновато вздрогнула.

 «Ах, — воскликнула она, увидев Ричарда, — ты вернулся, и я рада!» Я устала ждать Розамонд. Она собирается уже
невероятно долго!» — очаровательно надув губки, она стояла, опустив длинные чёрные ресницы на свои большие бархатистые глаза.
Она опустила глаза, словно не в силах вынести откровенно выраженное восхищение в тёмных глазах Ричарда Рэли, устремлённых на неё.

 «Пойдём в оранжерею, Бесси, — взмолился он. — Я хочу поговорить с тобой».


Она последовала за ним, послушная, как ребёнок, и они вместе вошли в оранжерею. Двигаясь по длинному проходу между рядами цветов
и зелени, она подняла на него глаза, в их
невинной глубине читался вопрос. Никто лучше Бесси Вернон не знал, как разыгрывать роль
невинности и ребячества.

“Как долго длится это маленькое дело, Ричард”, - спросила она,
с притворной робостью: «Этот... этот роман с мисс Ли? Кстати, я когда-нибудь с ней встречался? Имя кажется странно знакомым.
Не был ли недавно убит человек по фамилии Ли?»

Он упал навзничь, издав сдавленный крик, который закончился нетерпеливым возгласом, когда его нога задела деревенскую кадку для цветов, и та с грохотом рухнула на пол, опрокинув большую глазурованную банку, наполненную прекрасными голубыми мексиканскими торриниями, прямо ему под ноги.

 Он наклонился, чтобы спасти растения, отчасти в гневе.  Затем, призвав на помощь
Садовник оставил его устранять повреждения и спокойно отошёл в сторону,
держась за руку миссис Вернон, с таким безразличием, как будто
пятидесятидолларовая жардиньерка и испорченная коллекция редких растений, которые для знатока ценятся на вес золота, были для него совершенно неважны.

— Ну же, Бесси, — тихо сказал он, уводя её в укромный уголок,
окружённый пышными плетистыми розами, — не раздражай меня своими
намеками на то, что я женюсь на бедной девушке. Если бы я мог поступить по-своему, я бы встретил другую, более счастливую судьбу. Если бы я мог завоевать сердце прекрасной женщины
которой я восхищался больше всех остальных, — с нежным взглядом, обращённым к её опущенному, покрасневшему лицу, взглядом, который говорил о многом, — тогда у меня был бы шанс на счастье. Но как есть, — с глубоким вздохом, — я должен — я уже — отказаться от всякой надежды, ибо она, увы! — жена другого мужчины!»

— Рик! — возразила она укоризненным тоном, но в то же время её маленькая рука робко коснулась его.
— Ты не должен так говорить. Это неправильно, ужасно неправильно. А что бы сказал Вернон?

 Ричард грустно улыбнулся.

 — Он бы сказал, что ему повезло больше всех в гонке за призом.
Бесси, почему ты не дала мне шанса — хоть малейшего шанса — завоевать тебя?

 Она смущённо отвернулась.

 «Не задавай таких глупых вопросов, — ответила она. — А теперь беги, как хороший мальчик, и посмотри, не идёт ли Розамонд».

 «Я не пойду».

 Он украдкой огляделся.  Барнс, садовник, убрал _d;bris_ и тихо удалился. Они были одни в этом укромном уголке оранжереи. Ричард поднёс руку миссис Вернон к своим губам.

 «Нет, я не уйду и не оставлю тебя!» — взволнованно воскликнул он. «Я давно искал возможности поговорить с тобой, Бесси, но тщетно. Это
теперь у меня есть шанс, и я собираюсь им воспользоваться. Бесси! Бесси!
не отворачивайся от меня так холодно, милая...

Он опустился в кресло рядом с ней, потому что она уселась на
резной диван среди благоухающих роз Марешаль Ниль, чей аромат
наполнял воздух. Он взял ее за руку и опустил смуглую головку
к себе на плечо. Она вскрикнула.

 — Не надо! О, Рик, как тебе не стыдно! Я... я всегда заботилась о тебе, конечно. Со временем ты мог бы мне даже понравиться, если бы... если бы... ну,
если бы судьба не распорядилась так, что я должна выйти замуж за Арнольда Вернона! Уже слишком поздно
теперь говорить об этом слишком поздно!

Маленькая грешница никогда не думала о такой вещи, как замужество с Ричардом
Роли, или ухаживает за ним, если на то пошло, хотя она
- я знаю его всю свою жизнь. Но ситуация была сильна, и эффект
слишком большое искушение, чтобы сопротивляться. Но Бесси Вернон было суждено
дорого заплатить за этот момент сентиментального безрассудства.

Ричард глубоко вздохнул.

— Вы законная жена Арнольда Вернона, а я... я собираюсь жениться на Лилиан Ли! — медленно произнёс он.

 — Зачем тебе это? — тихо спросила она. — Тебе не нужно ни на ком жениться.
Ричард, если ты... не... любишь её! И я не понимаю, что ты выиграешь от этого брака. Она бедная девушка! — она бросила быстрый проницательный взгляд на его удивлённое лицо, — и я вообще не вижу смысла в том, чтобы жениться на ней, если ты не... если ты хоть немного неравнодушен к кому-то... другому!

 Он ласково улыбнулся.

— Ты милая маленькая женщина, Бесси, — тихо сказал он, глядя на неё своими тёмными глазами с откровенным восхищением. — Но ты не понимаешь, что у мужчин на сердце.  Нам часто приходится мириться с тем, что нам не нравится, и отказываться от многих радостей, которые сделали бы нас счастливыми, будь они доступны.

 «Многое должно быть перенесено, что трудно вынести;
 Многое отдано, что было бы сладко хранить», —

 говорит нам Оуэн Мередит; и Оуэн говорит это, опираясь на свой богатый опыт.
 Мы все должны нести своё бремя, хранить молчание и стараться извлечь из этой жизни как можно больше. И ты бы не обрекла меня на вечное одиночество, Бесси?

 — Конечно, нет. Тише! Разве это не Розамонда, наконец-то приехавшая?

“Да, черт бы ее побрал! Итак, миг моего блаженства миновал! Бесси, я должен
кое-что сказать тебе, и я должен каким-то образом общаться с тобой.
Могу ли я написать вам? Ответите ли вы на письмо? Я буду очень рада поделиться с вами своими горестями, если вы позволите мне написать.


 Тишина! Лёгкие шаги всё ближе и ближе, а затем пронзительный голос громко зовёт:


 «Бесси! Бесси! где ты? Я готова и жду».

 «Ответь мне, Бесси. Ты ответишь на мое письмо? Не отказывай мне. Я
Клянусь, ты никогда не пожалеешь об этом. Мне нужен твой совет; и я должен хоть раз высказать свое мнение
, потому что, о! Я страдал! Могу я написать? Вы ответите?

Дверь оранжереи открылась, и взгляд Розамонды скользнул по
благоухающему цветами помещению.

“ Бесси! А, да, вот и ты! Ну, пойдем, дорогая, я уже готов.

“ Отвечай мне! ” повторил Ричард тихим голосом. “ Да или нет? Рози входит.
Поторопись! Что это будет?

“Да”.

Блеск дьявольского торжества вспыхнул в его темных глазах и осветил
его лицо. Он взял её руку и прижался к ней губами, а затем Бесси Вернон встала.

Она была очень бледна и выглядела встревоженной. Совесть уже кольнула её своим острым жалом, напоминая, что она поступила неправильно.
Но это было лишь мимолетное напоминание, потому что Бесси Вернон не слишком мучилась угрызениями совести.

А потом они присоединились к Розамонд у дверей оранжереи, и
чуть позже две дамы уехали в элегантный дом
Вернонов. А потом Ричард вернулся к своему отцу.

Графтон Рейли ждал сына в библиотеке, на его бледном
лице читалось смятение.

“Наши опасения вполне обоснованны”, - начал он, как только его сын вошел
в комнату. “Эта назойливая женщина, несомненно, просматривала этот
документ! Почему? Потому что я положил его в ящик не так. Я прекрасно помню, и я действительно был достаточно осторожен, чтобы положить его
я должен был держать его в определённом положении, чтобы знать, нужно ли его перемещать.
Если бы только этот Бакли не позвонил как раз в этот момент! Я знал, что ему нужно срочно со мной встретиться, иначе я бы отказался. Но он сэкономил мне сто долларов своим звонком, потому что дал мне подсказку, которая позволит мне не потерять по крайней мере столько. И всё же лучше было бы потерять пятьдесят раз по сто, чем позволить Бесси  Вернон узнать наш секрет. Хитрая маленькая кошка! Она всегда оказывается там, где её не ждут, и, кажется, ей самой суждено всё выяснить
наши семейные дела. Рик, я боюсь эту женщину”.

“Я не”.

Ричард говорил спокойно, но там был смысл, тон низкий, мягкий,
насмешливым голосом.

“Просто предоставь все это мне, отец, и я соглашусь закрыть Бесси рот
Действенно - настолько действенно, что что бы ни случилось
она не посмеет заговорить. Не спрашивай меня, как и почему. Сегодня утром я не терял ни минуты. Я знаю её натуру: её ненасытную любовь к завоеваниям и её тщеславие, которое никогда не бывает удовлетворено. Я заготавливал сено, пока светило солнце; я завоевал её расположение, польстив её самолюбию.
суета, и я не боюсь Бесси Вернон или все, что она может
знаю. Я больше не страшны любые изменения, которые она может сделать, чем
Я боюсь ветра. Что меня беспокоит в связи с этим чертовски
неприятное дело, например, является ли или нет, Лилиан начинает подозревать”.

“Черт возьми! Нам лучше быть мертвым, если это правда”.

Ричард кивнул.

— И поэтому я говорю, отец, что чем скорее этот брак будет заключён и она станет моей собственностью, тем лучше для нашего дела. Должен ли я постараться, чтобы этот брак был заключён через несколько дней?


— Через несколько дней? — начал Графтон Рэли. — Если ты сможешь... конечно, всё в порядке.
— задумчиво ответил он, — чем скорее, тем лучше. Разве ты не можешь задеть  гордость Лилиан и вызвать у неё ревность, чтобы она согласилась на немедленную свадьбу?

 Ричард посерьёзнел.

 — Я пошлю за ней, чтобы она спустилась в гостиную, — сказал он. — Она сразу же назначит день нашей свадьбы, и чем скорее, тем лучше. Я знаю, как с ней обращаться; не бойся, отец! И... гм!-- Думаю, я смогу
справиться и с Бесси Вернон.

Он позвонил в колокольчик, и когда появился слуга, он послал его запросить
Мисс Ли просит спуститься в гостиную.




ГЛАВА XXI.

В ЗАСАДЕ.


— Поднимайся в свою комнату, Розамонд. Видишь! Я выделила тебе комнату напротив моей. Наши гости скоро приедут, а Арнольд ждёт внизу, в гостиной, с таким терпением, какое мужчина обычно проявляет по отношению к своей жене. Поторопись, дорогая, и сними с себя верхнюю одежду, пока я спущусь и успокою его.

И Бесси Вернон, только что прибывшая в красивый дом, который объявил её своей хозяйкой, выскользнула из комнаты.

 Розамонд отложила шляпу и накидку и села перед весёлым камином в красивой комнате в сине-золотых тонах — триумфе современного искусства и эстетического вкуса.

«Джек будет удивлён», — сказала она себе, откинув голову на спинку кресла из голубого атласа и томно закрыв глаза.
 «Но он позвонит сегодня вечером, чтобы присоединиться к нашей компании, направляющейся на ужин к Ван Олстинам. А после этого... — Она медленно поднялась на ноги и подошла к окну.
Её лицо сияло торжеством, а глаза — злобой — злобой женщины, которая ненавидит другую всем сердцем и видит возможность выместить на ней свою жестокую злобу. — Ах! Ленора Ван
 Олстин, — мрачно прошипела она, — твой час настал — теперь моя очередь
идет сейчас. Вы queened на меня за это в прошлом, мой час
торжество сейчас. Я ненавижу ее - холодную, гордую, великосветскую леди, которая заставляет всех нас
чувствовать свою неполноценность; но я еще буду с ней в расчете. Я вижу, что путь
открыт передо мной ”.

Она ненавидела Ленор со всей ненавистью, которая ее узкий ум
способен. По натуре она была жестокой и мстительной, и она не оставила бы камня на камне
, чтобы унизить женщину, стоящую выше ее. Стук в
дверь ее комнаты заставил ее быстро обернуться.

“ Впусти меня, Розамонд! ” раздался голос миссис Вернон через замочную скважину.
“ Я хочу тебе кое-что сказать.

Чуть позже Розамонд и хозяйка дома сидели у камина, а Бесси болтала без умолку.

 «Он придёт сюда сегодня вечером, после ужина у Ван Олстинов, — мистер
 Арбетнот, я имею в виду, Розамонд, — и, боже мой, ты неисправима!  ты притворяешься, что не понимаешь; но я имею в виду — вот, говорю прямо, — я имею в виду, что ты выйдешь за него замуж!»

 «Бесси!»

«Я имею в виду, что вы станете миссис Арбетнот раньше, чем пройдёт много месяцев», — внушительно повторила миссис Вернон. «То, что вы приехали сюда, — просто знак свыше. Я хотела, чтобы вы были здесь во время визита мистера Арбетнота,
и судьба распорядилась так, что ты должна приехать».

«Но, Бесси, я...»

«О да! Полагаю, тебе вполне подобает вежливо отказаться и т. д., но я всё равно готова поспорить, что ты выйдешь замуж за мистера.
Арбетнота. Да, он стар, но деньги, как и благотворительность, покрывают множество грехов и недостатков. И, кроме того, у тебя будет шанс
когда-нибудь стать богатой вдовой, настоящей королевой, жить по-королевски. В
таком случае ты не забудешь свою старую подругу Бесс. А, Розамонд?

Розамонд неловко рассмеялась.

“ Ты говоришь о невозможном, - холодно возразила она. - Я могу, как
Я могу сказать вам это сейчас или позже. Я уже помолвлена. Я люблю
одного из самых благородных мужчин в мире, — добавила она с трагическим видом.

 Миссис Вернон поднялась на ноги и, подняв обе руки, украшенные драгоценными камнями, в немом удивлении медленно повернулась на одной ноге, как заводной автомат, и посмотрела прямо в тревожное лицо Розамонды. Затем она разразилась серебристым смехом.

— Розамонд, ты самая забавная девушка на свете — слишком забавная для чего бы то ни было. Твои чувства! Кто в мире говорил что-то о чувствах? Я говорил о браке. Ты любишь самого благородного человека, и
и так далее. Дорогая, дорогая! Ты меня погубишь, Розамонд! И, что бы ни случилось, я по-прежнему считаю, что ты покоришь старого Арбетнота, железнодорожного магната. Он уже заинтересовался тобой. Однажды он увидел тебя со мной, когда мы катались в парке, и потом спросил меня, кто ты такая. Сказал, что никогда не видел более царственной леди и что в вас есть что-то, что напоминает ему покойную миссис
Арбетнот.

 Розамонд вздрогнула.

 — Не надо, Бесси! — сердито воскликнула она.  — Я скажу тебе прямо, что я... я больше забочусь о мистере Линдоне, чем о любом другом мужчине во вселенной.

Бесси пожала плечами с притворным удивлением.

 «Конец света близок, — воскликнула она со смехом. — Ну же, Розамонд, ты не хуже меня знаешь, что никогда не выйдешь замуж за этого газетного писаку — никогда! Нет, даже если ты ляжешь в могилу незамужней, в чём я уверена, ты никогда не признаешься. Да это просто смешно. Сама мысль о том, что ты, единственная дочь
Графтона Рэли, миллионера, хоть на мгновение могла всерьёз задуматься о
бедном газетном писаке! Конечно, я понимаю, это просто шутка
от тебя, Рози. А теперь я позвоню, чтобы принесли напитки. Мы
пообедаем вместе в уютной обстановке, после чего придет время переодеваться для
вечеринки у Ван Олстайна.

 * * * * *

Большой обеденный зал особняка Ван Олстайн был ярко
освещен. Лучи света падали на длинный стол, заставленный сверкающими золотыми и серебряными приборами, и ярко выделяли роскошные мундиры иностранных офицеров и богатые туалеты дам.

 Во главе стола сидела Ленор в платье из дорогого чёрного кружева.
Сквозь него виднелись её белоснежные руки и плечи, сверкавшие, как полированный мрамор. Весь её костюм был чернильно-чёрным, а мерцающие топазовые украшения, которые она носила, были жёлтыми и зловещими. Её лицо было бледным, как смерть, за исключением круглого красного пятна, похожего на лихорадочный румянец. Её глаза были спокойны и горды, когда она окидывала взглядом сверкающую толпу, а её красные губы слегка кривились, словно от крайнего презрения.
Розамонд и миссис Вернон украдкой наблюдали за ней. Розамонд была одета в бледно-голубой шёлк и белое кружево, а Бесси — в вызывающее сочетание
алый и золотой. Мистер Арбетнот был должным образом представлен Розамонде,
которая увидела перед собой краснолицего, довольно напыщенного на вид старика,
который, казалось, ощущал величие своего положения; а ещё он, похоже, был по-настоящему очарован мисс Рэли. Наконец банкет подошёл к концу, и гости вернулись в гостиную.
Часы во всём большом доме пробили десять.

 * * * * *

— Сирил, я здесь.

— Ленора! О, я боялся, что что-то пошло не так, что всё раскрылось и нашему побегу помешали. Ведь для тебя так будет лучше.
мы уйдём по-тихому. Но, хвала небесам, ты наконец пришла!
 Дорогая моя, я ждал не так уж долго, если считать время в мгновениях, но если считать его в муках ожидания, которые я перенёс, то это была вечность. Ленора, ты готова уйти прямо сейчас?
 Яхта Торнтона в гавани, и лодка ждёт, чтобы отвезти нас туда. Ты ни о чём не жалеешь, Ленора?

Она рассмеялась тихим, презрительным смехом.

 «Сожаления? Боже правый! Это настоящее начало моей жизни! Сирил, я не взяла ничего из того, что когда-либо давал мне этот человек. Я оставила свои драгоценности,
мой гардероб-все; эта равнина мериноса платье было куплено на деньги
из моих собственных, которые я заработал до того, как я увидел минивэн Алстыне. Ничего
он идет со мной. Давай, я готов. Воздух этого места - его
имущество - душит меня. Ты написал письмо, Сирил?

“Я написал письмо. Сенатор Ван Олстайн найдет его в своей комнате
когда сочтет нужным войти в нее. И тогда он узнает всю правду и поймёт, что я всего лишь требую своё — что в том шаге, который мы делаем, нет ни греха, ни преступления. Ленора, любовь всей моей жизни, пойдём!

В кустах рядом с ними присели три тёмные фигуры, наблюдавшие за происходящим в полной тишине. Это были Бесси Вернон, Розамонд Рэли и сенатор Ван Олстин.





Глава XXII.

Её побег.


Как тихо было вокруг! Ничто не нарушало странной, зловещей тишины, царившей вокруг, и только ветер слабо шумел в верхушках деревьев. Луна
выглянула из-за пушистых белых облаков и посмотрела вниз на группу людей, устроивших засаду, — на тех троих, которые выследили эту женщину, чтобы позлорадствовать над её падением.

Сирил Фейн обнимал Ленору, её голова покоилась у него на груди.
Короткая пауза блаженного молчания, а затем они скрылись в зарослях кустарника в бледном сиянии лунного света, направившись прямо к боковым воротам, ведущим с территории поместья.

Не было произнесено ни слова, ни один звук не выдавал волнения, которое охватило ожидавшую их группу. Бесси Вернон наконец обернулась и нервно сжала руку Розамонд.

«Посмотри на Ван Олстайна!» — прошептала она. — Он похож на гальванизированный труп. Ван Олстайн! — тихо позвала она. — Ты что, тупой или мёртвый? Разве ты не видишь, что они уходят — ушли? Почему бы тебе не обойти их
Выйти на передовую и перехватить их? Несомненно, их ждёт карета, чтобы увезти, и я случайно узнал, что яхта Харви Торнтона «Белые крылья» стоит на якоре в бухте. Полагаю, он специально встал там на якорь. Ван Олстин! Ради всего святого, почему ты ничего не делаешь? Они уедут, и если ничего не предпринять, будет слишком поздно срывать их планы и пресекать их бегство.

И этой легкомысленной бабочке ни разу не пришло в голову, что этот человек задумал более глубокую и ужасную месть, чем простое обхождение
план совместного побега мог бы когда-нибудь осуществиться.

 Ван Ван Олстайн медленно повернулся, и его взгляд встретился со взглядом женщины, которая так хорошо и успешно всё спланировала. Бесси вздрогнула.

 — Не смотри на меня так! — воскликнула она. — Уходи! У тебя есть револьвер; я видела его у тебя в руке минуту назад. Почему бы тебе не воспользоваться им? Не для того, чтобы... убить...
конечно, нет; это было бы так ужасно низко и пошло... но это напугало бы их и вызвало бы скандал. Тогда она будет опозорена навсегда.

 Он медленно повернулся и снова посмотрел на неё. Он поднял правую руку
к небесам - на его лице было выражение, на которое было неприятно смотреть. Он грыз
нижнюю губу, пока кровь не начала стекать по его
щетинистой бороде.

“Будь она проклята! Будь прокляты они оба! - мрачно прошипел он. “ Мое проклятие следует за ними,
куда бы они ни пошли! Я проклинаю их живыми - я проклинаю их мертвыми! Нет, я не последую за ними, Бесси Вернон. Я останусь на месте и позволю им спокойно уйти. Их наказание будет суровее моего позора. Давай вернёмся домой. Мой план мести скоро станет тебе известен. Думаю, он удовлетворит даже тебя.

_Развязка_ была настолько неожиданной, этот поворот событий — чем-то таким, о чём Бесси даже не мечтала и к чему была совершенно не готова.
Она могла только стоять и непонимающе смотреть в бледное, решительное лицо Ван Олстайна.


 — Я вас не понимаю, — пролепетала она. — Как вы можете наказывать её, если позволяете ей сбежать с мужчиной, которого она выбрала? Вы могли бы
предотвратить побег, а затем пригрозить ей публичным разоблачением и позором на всю оставшуюся жизнь.
Поверьте мне, она скорее умрёт, чем останется с вами
Таким образом, она стала бы твоей рабыней. В случае любого проявления неповиновения мягкое напоминание о её тайне — в твоей власти — привело бы мою госпожу в чувство. Ван Ван Олстайн, я тебя не понимаю. Если бы на твоём месте сейчас был Арнольд, как бы он бушевал и бесновался! Он был бы как сумасшедший!

 — Но я не Арнольд Вернон, а если бы был, то, боюсь, поступил бы так же.
Я и сейчас этим занимаюсь! — ответил он всё тем же зловеще спокойным тоном.
 — Вы поймёте меня позже, — добавил он с мрачной улыбкой.
 — Поверьте мне, миссис Вернон, я вполне способен справиться с этим
Я сам разберусь с этим делом. Я советую вам и мисс Рэли вернуться в дом.
Я сейчас же последую за вами. А, я вижу, идёт молодой Стюарт; он вас проводит.


 Высокий светловолосый молодой человек с большими серыми глазами и невозмутимым видом пробрался сквозь кусты и остановился.


 — Надеюсь, я не помешал, миссис Вернон? Прямо как Пол Прай, не так ли? Позвольте мне проводить вас до дома, — добавил он тихим голосом, когда Бесси
немедленно положила руку ему на локоть. — Мы пойдём самым длинным путём.


 Розамонду взял под опеку усатый иностранный офицер, и
все они вместе ушли, оставив сенатора одного. Его лицо было
белым, как у мертвеца; он яростно сжимал руки; его трясло всем телом.


— Покинутый! — сказал он вслух, и это слово, как нож, вонзилось в тишину.
— Покинутый, брошенный, осмеянный; я, сенатор и миллионер, один из богатейших людей в городе, чьё слово — закон и кто управляет миллионами! Брошенный бледной, дрожащей женщиной,
потому что она не любит и никогда не любила меня, а любит другого мужчину!
Ах-х-х!»

Он заскрежетал зубами в бессильной ярости. Его гордость была уязвлена, самолюбие ранено, тщеславие уничтожено, и он стоял, словно скелет, лишенный плоти, один в воющей пустыне, где на него могли напасть только стервятники общественного презрения. В остальном он был одинок.

 «Один!» — резко пробормотал он через некоторое время. «Что ж, сейчас я не более одинок, чем когда она была со мной. Ведь мы всегда были порознь. Как я
ненавижу её за позор, бесчестье и унижение, которые она навлекла на моё имя! Но я отомщу. Если бы она была здесь сейчас,
если бы она вернулась ко мне минуту назад или даже если бы она вернулась сейчас,
я бы затащил её в дом, который она опозорила, в присутствии моих гостей и рассказал бы им эту постыдную историю.
Я бы не знал ни жалости, ни милосердия, только месть. То письмо! —
пропыхтел он, поспешно возвращаясь в дом. — Я найду письмо, которое, по словам этого негодяя, было оставлено в моей комнате для моего ознакомления, — да,
Я прочту его, и тогда я буду знать, правильный ли путь я для себя выбрал.


 Он решительно сжал губы и поспешил в сторону
вход в ярко освещённый особняк.

 Оказавшись внутри, он поспешил наверх, в свою комнату, и закрыл за собой дверь.

 На элегантном туалетном столике с зеркалом в полный рост и всеми
дорогими туалетными принадлежностями его внимание привлёк белый конверт. Он схватил его и вскрыл со всей поспешностью и страстью безумца.

 Перед ним предстали несколько листов бумаги, исписанных от руки.
Он узнал почерк, который видел на конверте, адресованном Леноре, и с его губ сорвалось проклятие. Затем, всё ещё
Сжимая письмо в дрожащей руке, он опустился на ближайшее кресло и начал читать.

 Внизу Розамонд Рейли и миссис Вернон взяли на себя задачу развлекать гостей и руководить праздником.

 Миссис Ван Олстайн внезапно почувствовала себя плохо и ушла в свою комнату.
 Она скоро спустится.  Сенатора Ван Олстайна ненадолго вызвали по срочному делу.

Неубедительные оправдания, но это всё, что можно было придумать в такой спешке.

Вечер подходил к концу, и гости, казалось, смирились с
странное отсутствие хозяина и хозяйки при беспрецедентном добродушии.

Бесси Вернон была в своей стихии, потому что Чарли Стюарт никогда не покидал ее.
рядом. И Арнольд Вернон, наблюдая за парой из-за угла, где он сидел
беседуя с дамами, сурово нахмурился и посмотрел в черные, как
грозовая туча; но все безрезультатно. Он мог предотвратить
безумные заигрывания своей жены не больше, чем мог повернуть волны океана с их
курса. Он мог только сидеть и угрюмо взирать на происходящее, и, как
недвусмысленно заявила Бесси, ненавидеть себя до смерти.

Она проскользнула мимо него, опираясь на руку Чарли, и подняла к нему своё пикантное личико.
Они обменивались дерзкими репликами и остроумными замечаниями.  И постепенно из легкомысленной глупости и непомерного тщеславия этой любящей удовольствия жены стали вырисовываться элементы трагедии.

 Тем временем Сирил Фейн спешил с Ленорой туда, где в укромном уголке их ждала закрытая карета. Чуть позже они оказались в безопасности внутри, и карета помчалась как сумасшедшая в сторону гавани, которая находилась в полумиле от них.  Бледная как мрамор и
Дрожа как осиновый лист, Ленор присела на сиденье рядом с ним.
Одной рукой она прижимала к груди бешено колотящееся сердце, а другой в отчаянии сжимала его руку, словно боялась, что его у неё отнимут.


 — Сирил, — в ужасе воскликнула она, — что, если он узнает о нашем побеге и погонится за нами?
 О, он страшен в своём гневе и необузданной жестокости. У меня сердце уходит в пятки при одной мысли о нём и о том дне, когда он ударил меня...

 Она замолчала, не успев договорить, потому что Сирил Фейн схватил её в объятия, бормоча безумные проклятия.

— Ударил тебя? О, Ленора, Ленора, ты мне этого не говорила. Ударил тебя?
 Как он посмел, негодяй, подлый, мерзкий мерзавец! Ах, сенатор Ван
 Олстин, нас ждёт страшная расплата, когда наступит день, и мы встретимся лицом к лицу. Послушай меня, Ленора: если когда-нибудь наступит день, когда я окажусь рядом с этим человеком, я пристрелю его, как бешеную собаку!

— Сирил!

— Я убью его! — мрачно повторил он. — В одном мире не могут ужиться Ван Ван Олстин и я. Ради тебя я подчиняюсь и не буду прибегать к насилию, но да поможет ему небо, если мы встретимся. Это сводит меня с ума
Подумать только. Осмелиться поднять свою трусливую руку на женщину, и эта женщина — ты, моя жена!

 Он снова и снова целовал её сладкие красные губы, пока карета катилась дальше.
Наконец она остановилась, и Сирил поспешно вышел.
Ленор осторожно выглянула в ночь. Луна зашла, и всё погрузилось во тьму — тяжёлую, нависшую над землёй, как завеса.
Но неподалёку она заметила мерцание волн, которые поднимались и опускались с тихим музыкальным плеском, а вдалеке на воде, словно звезда, мерцал слабый огонёк. Это яхта Харви Торнтона.
“Белые Крылья”. Кирилл поднял Ленор на землю. Она прильнула к нему
с какого перепугу жест.

“О, Кирилл, разве кто-нибудь следовал за нами? Он ... узнал... как ты думаешь?

Сирил покачал головой.

“Я никого не вижу ... ничего”, - ответил он. — А теперь, моя дорогая, нам нужно
поторопиться к лодке, и вскоре мы будем в безопасности на «Белых крыльях».


 Один долгий, жадный, ищущий взгляд вдоль и поперёк пляжа и по
длинной извилистой просёлочной дороге, по которой они приехали, а затем
Ленора взяла его под руку, и он повёл её туда, где стоял крошечный ялик
лениво покачивался взад-вперед на конце длинной цепи. Небольшая задержка, и
они были в безопасности внутри лодки, летя над водой, как птицы, в
направлении стоящей на якоре яхты.

“ Любимая, ” он наклонил голову и заглянул ей в глаза, “ это ты и я.
будем плыть по бурному морю жизни. Ты сожалеешь о прошлом? Ты
рад, что я вернулся к тебе?”

“Кирилл!”

Один быстрый взгляд на его красивое смуглое лицо, но он сказал ей больше, чем слова, о том, что творилось в её сердце. Он с новой силой налёг на вёсла, и вот наконец яхта была рядом, и они благополучно оказались на борту.
Час спустя яхта уже шла полным ходом, удаляясь от берега.

 * * * * *

 Ван Ван Олстин читал письмо, написанное Сирилом Фейном, — читал в зловещей тишине, сурово сжав губы, с мертвенно-бледным лицом и налитыми кровью глазами, полными ярости.  Наконец-то всё было кончено. Он смял письмо в комок и бросил его в ящик своего письменного стола, надёжно заперев его. Несколько мгновений он стоял неподвижно, как изваяние, с ужасным выражением на белом, осунувшемся лице. Затем он угрюмо развернулся и вошёл в свою гардеробную. Приняв ванну
приведя в порядок свое лицо и восстановив беспорядочный наряд, он снова был самим собой
. Заставив себя улыбнуться бескровными губами, он спустился в
гостиную, из которой так долго отсутствовал. Он продвинулся вперед
в центр комнаты, и вид его каким-то образом остановил
веселые подколки веселой толпы, и смех быстро угас.
Бледный и суровый он стоял перед ними. Ах! теперь он собирался вкусить сладость мести
.

«Друзья мои, — начал он ясным, отчётливым голосом, — я должен извиниться за то, что сегодня неоправданно пренебрег своими гостями. У меня есть откровение
создавать. Миссис Ленор Ван Олстайн навсегда покинула свой дом. Она ушла
в ночь и темноту. Она опозорила себя и меня,
и опозорила имя Ван Олстина. Она сбежала с
своим любовником Сирилом Фейном”.




ГЛАВА XXIII.

МЕСТЬ ВАН ОЛСТАЙНА.


Когда Ван Ван Олстайн произнёс эти слова — эти жестокие, ужасные слова, — он солгал и знал это. Потому что в письме, которое он нашёл в своей комнате, — в письме, написанном Сирилом Фейном, — была изложена вся правда. И Ван Олстайн крепко стиснул зубы.
Он в ужасе молился, клянясь жестоко отомстить женщине, которая бросила его навсегда.

 «Я не убью её, — хрипло пробормотал он. — О нет! Тогда она избавилась бы от страданий. И я не буду преследовать их и наказывать;
ведь они опубликовали бы свою историю повсюду и завоевали бы всеобщее сочувствие; а на меня смотрели бы как на старого тирана, из чьих лап Ленора вырвалась, чтобы начать более яркую и счастливую жизнь. Если бы мир узнал правду — узнал содержание этого письма, — она бы завоевала всеобщее сочувствие, и её поступок был бы одобрен всеми. И они
Она сыграла мне на руку, не выступив открыто и не заявив правду. Но Сирил Фейн — будь он проклят! — избавил её от всех мук, от всех печалей. Он увез её в чужую страну, но однажды они вернутся; и когда это случится, они вернутся и обнаружат, что все порядочные люди отвернулись от них, что общественное мнение осуждает их, что их сторонятся, как моральных прокажённых. Это моя месть! Кто скажет, что она не сладка?

А потом он тихо спустился по лестнице в гостиную и
рассказал собравшимся гостям историю Леноры Ван Олстин.
падение. Он не пытался смягчить вину, не просил снисхождения для падшей
женщины; но грубо, безжалостно рассказал историю, которой было суждено
испортить всю жизнь женщины.

После этого было мало желания веселиться. Не то, чтобы они
столько скорбели о Леноре; она не была всеобщей любимицей. Она была
слишком холодно и тихо, слишком честны и искренни, чтобы быть оценены и широко
понравилось. Не будучи лицемеркой, она не стала бы осквернять свою чистую душу обманом и притворяться в дружбе, которой не испытывала. Она

 «Шла слишком прямо, чтобы удача отвернулась от неё,
И слишком сильно любила, чтобы предать друга».

И теперь она должна страдать за свою честность и искренность. В светском обществе это неизбежно.

 Гости расходились один за другим. Несколько пожилых джентльменов, казалось, были склонны задержаться; возможно, для того, чтобы выразить сочувствие и утешить. Но Ван Олстин холодно отшил их всех, сухо сказав: «Спасибо за ваше сочувствие, старый друг, но оно мне не нужно». Я уже давно предвидел грядущую катастрофу и защищал её,
скрывал её грехи и недостатки, потому что она была моей женой. Но
теперь, когда то, что было скрыто, стало явным, мне больше нечего сказать.
Я предпочитаю быть один. Спокойной ночи, джентльмены.

 Оставшись один в своём опустевшем доме, Ван Ван Олстин тихо поднялся по лестнице и зажёг бронзовую настольную лампу. Затем, с лампой в руке, он направился в сторону комнат, которые занимала его жена, отдельно от его собственных. Он остановился на белом меховом ковре перед большой резной готической дверью и медленно повернул серебряную ручку. В номере было три комнаты: спальня, гардеробная и ванная.
Все они были соединены между собой и отделялись друг от друга только малиновыми бархатными портьерами. Спальня была полностью
Комната была отделана в малиновых тонах с вкраплениями старинного золота, с изысканными кружевными драпировками и резной мебелью из розового дерева. Изящная кровать, застеленная атласом, была гладкой и нетронутой. Черный кружевной халат, который был на ней в ту ночь, валялся у изножья кровати, а на мраморном туалетном столике в беспорядке лежали украшения из топазов, которые сверкали и переливались, словно странные, жуткие глаза.
 Ван Олстайн выдвинул ящик туалетного столика. Там были её шкатулки с драгоценностями; все драгоценности лежали на белом атласе; ни одна не была убрана. Второй ящик был доверху набит редкими и дорогими
шнурки-точка, Мехелен, герцогиня, Валансьен-из самых дорогостоящих
шаблон и изысканное мастерство.

Большие резные шкафы были переполнены богатыми и дорого
одежда. Шелк, атлас, бархат, меха. Ее русского соболя была
зависть половину города, что зима.

Ван Олстайн остановился, чтобы поставить бронзовую лампу на туалетный столик,
а сам стоял, свирепо озираясь по сторонам. Он был похож на тигра — кровожадного, жестокого. Он стоял там, и его маленькие змеиные глазки наливались кровью.
Его руки хватали пустоту, словно
Его пальцы сомкнулись на её горле. Затем, с внезапным рывком и хриплым проклятием, он бросился вперёд, словно одержимый безумием. Он схватил дорогое кружевное платье — то, которое она надевала в последний раз, — и разорвал его на уродливые клочья, бросив их в огонь, который тлел на мраморном очаге.

 Попав во власть злого духа, вселившегося в его тело, он вёл себя как демон. Он сорвал с вешалок красивые платья и, разорвав их в клочья, сложил в высокую кучу на
очаг. Пламя охватило их и протянуло свои огненные языки
сквозь шёлк, атлас и бархат, пожирая, разрушая,
очерняя, уничтожая. Затем он открыл шкатулки с драгоценностями и высыпал их содержимое на бархатный ковёр, с мстительной яростью наступив на них каблуком и раздавив вдребезги. Это было ужасное зрелище.

 Он остановился, только когда всё было полностью разрушено и опустошено.
Испуганные слуги, пробудившиеся от сна, в который они только что погрузились, наконец добрались до покоев своей госпожи.
Тогда маньяк успокоился и, резко повернувшись к ним, приказал потушить огонь и отпустить слуг.
 Они, дрожа, повиновались ему, и, когда они ушли, Ван Ван  Олстин запер входную дверь в анфиладу комнат, которая раньше принадлежала
 Леноре, и, сунув ключ в карман, медленно спустился по большой резной лестнице, вышел через входную дверь и оказался во мраке снаружи.
Это был тёмный час, который всегда наступает перед рассветом, — густая тьма, которую почти можно было осязать. Но сквозь мрак Ван Олстин пробрался
Он прямой как стрела направился к фонтану посреди мраморного бассейна, на поверхности которого густо разрослись кувшинки. Это был глубокий и коварный водоём, который превратили в украшение территории Ван Олстинов. Несмотря на то, что он был небольшим, в нём почти не было дна, а мраморные берега служили не только украшением, но и обозначали место, которое в противном случае было бы опасным.

Оказавшись здесь, Ван Олстайн остановился и, вытащив из кармана ключ, бросил его в сверкающую воду. По воде пробежала рябь, и ключ пошёл ко дну
куда-то; а затем, пробормотав проклятие, отвернулся.


Спрятавшись в ближайшем кустарнике, он вернулся в дом — в одинокий, заброшенный дом — и поднялся в свою комнату, где, поспешно раздевшись, бросился на кровать и через некоторое время погрузился в тяжёлый сон без сновидений.

На следующий вечер городские газеты пестрели сенсационными заголовками — как раз такими, которые могли бы подтолкнуть гордую и чувствительную женщину к самоубийству.  Так они рассказали историю падения Леноры Ван  Олстин:

 «РАЗВЯЗКА В ВЫШЕМ ОБЩЕСТВЕ!»

«С болью в сердце мы описываем позор и разорение, обрушившиеся на роскошный особняк одного из наших самых влиятельных граждан. И хотя наши сердца обливаются кровью от сочувствия к нему, мы можем лишь осудить ту подлую женщину, которая стала причиной всех этих бед.

»
Прошлой ночью в элегантном особняке некоего миллионера состоялось грандиозное развлекательное мероприятие. Хозяйка, красивая брюнетка, приняла гостей, по-видимому, в своём обычном расположении духа. Но чуть позже десяти часов она исчезла из гостиной, и больше гости её не видели.

«Она отправилась на встречу со своим любовником, иностранцем, который в последнее время проявлял к ней повышенное внимание. Похоже, они планировали побег, который успешно осуществили. Она сбежала со своим любовником, этой лживой женщиной, которая разбила сердце своего любящего мужа и разрушила дом, который когда-то был её домом.

«Тень, чёрная, как преисподняя, ляжет на её память,
и отныне имя Леноры Ван Олстин будет синонимом
всего низменного и подлого. Потерянная, разрушенная, безвозвратно и навсегда, она
Будем надеяться, что она никогда не вернётся в это место. Считается, что виновная пара уехала в Европу.

 «Мы искренне сочувствуем нашему уважаемому земляку в его горе. Но общество не будет сильно скорбеть по такой женщине, и она недолго будет ему сниться».

 * * * * *

Сидя в парижском отеле «Де Виль» и просматривая американскую газету,
Ленора прочла эти строки — ужасные, осуждающие слова, от которых
её сердце замерло в безмолвном ужасе и безысходном отчаянии, — и поняла.
Мужчина, которого она бросила, намеренно проигнорировал
Она прочла письмо, но промолчала о его содержании — письме, которое раскрыло бы всю горькую правду.

«Это его месть, — пробормотала она сквозь слёзы, — и это ещё не конец!»




Глава XXIV.

НА ПУТИ К СМЕРТИ.


Ричард Рэли отправил слугу с посланием к Лилиан, в котором просил её спуститься в гостиную на несколько минут. Он принял решение
он решил, что она должна немедленно стать его женой. Были причины - серьезные
и настоятельные причины, - почему брак должен состояться немедленно.

Графтон Рейли, корчащийся под бременем сознательной вины, которая
Графтон Рейли, который всегда носил его с собой, ждал появления Лилиан с таким же лихорадочным нетерпением, как и сам Ричард.

 Графтон Рейли расхаживал взад-вперёд по большой библиотеке, заложив руки за спину. Его бледное лицо было мрачным и напряжённым. Он ходил взад-вперёд, внимательно прислушиваясь к звукам из гостиной, которые могли бы подсказать ему, что Лилиан откликнулась на его зов.

Но на лестнице не раздалось ни лёгких шагов, ни тихого, нежного голоса, ни единого признака приближения Лилиан. Графтон Рейли остановился у приоткрытой двери библиотеки и склонил голову к
послушайте. Наконец с лестницы донеслось эхо шагов, медленных и размеренных.
Ещё мгновение — и слуга, которого послали за мисс Ли, вошёл в комнату.
 Лилиан остановилась перед Ричардом, который поспешил в прихожую, чтобы встретить его.


 — Ну что, что ответила мисс Ли? — торопливо спросил он. — Она приедет?


 Он был слишком взволнован и нетерпелив, чтобы вести себя как обычно, холодно и величественно.
На невозмутимом лице мужчины отразилось удивление.

«Если вам будет угодно, мистер Ричард, — подобострастно ответил он, — молодой леди там нет!»

«Нет там! Что вы имеете в виду?» — резко спросил Ричард.

Услышав его сердитый голос, Графтон Рейли вышел в холл.
 Мужчина униженно поклонился.

 «Мисс Ли нет в своей комнате, сэр, уверяю вас, — сказал он. — Я несколько раз постучал в дверь, но не получил ответа, а затем попросил  Феличе войти и посмотреть. Она постучала, но ответа по-прежнему не было. Затем она
осмелилась открыть дверь, которая не была заперта, и сообщила мне,
что мисс Ли нет в своей комнате. Огонь погас, и мисс Ли нигде не
было видно, как доложила Феличе; и тогда я сразу же спустился к вам,
мистер Ричард.

 Лицо Ричарда было бледным как смерть. Он отпустил служанку и
последовал за отцом в библиотеку. Оказавшись одни в комнате, двое мужчин
стояли, уставившись друг на друга глазами, полными полного недоумения
и ужаса, слишком глубокого, чтобы выразить его словами.

“ Она сбежала от меня! ” сердито выдохнул Ричард. - Девушка, должно быть, сошла с ума!
Или, отец, кто-то мог рассказать ей ... все! - крикнул Ричард. - Девушка, должно быть, сошла с ума!

Графтон Рейли медленно покачал головой.

“ Вряд ли. Кто бы ей рассказал — даже если предположить, что кто-то _знает_? И никто не знает, кроме нас с тобой, Рик. Даже если Бесс Вернон что-то подозревает, на самом деле она ничего не знает наверняка. Кроме того, она ничего не видела и не слышала
доступ к Лилиан с тех пор, как она была здесь сегодня утром. Ричард, девушка
недалеко ушла, и ты должен найти ее!

Ричард вздрогнул.

“Ты прав!” - сказал он. “И если я найду ее, я верну ее обратно в этот дом!
моя жена в этом доме!”

Графтон Рейли кивнул.

“ Сделай это честным или нечестным путем! ” хрипло выдохнул он. - Она должна выйти замуж за
тебя! У нас нет другого выхода, кроме как заключить брак с Лилиан Ли.
С этой целью я частично согласился на дурацкий роман Розамонд с Линдоном.
Ричард, тебе не кажется, что Джеку Линдону нет дела до Розамонд? Я уверен, что нет
нет, и что он добивался её руки либо потому, что рассчитывал жениться на Розамонд Рэли и получить её состояние, либо потому, что «у него были свои планы».

 Ричард помрачнел.

 «Я ничего не знаю о делах мистера Линдона, — сухо сказал он, — и мне всё равно! Моя задача сейчас — найти Лилиан и привезти её домой, моей женой! Она _должна_ согласиться!» Мы должны преуспеть в этом деле, отец, иначе мы полностью разоримся. Я иду на её поиски. Живую или мёртвую, я её найду!

 Он вышел из дома, бледный и встревоженный, с зловещим блеском в глазах.
Его губы сурово сжались под тенью шелковистых усов.

 «Живую или мёртвую, я найду её!» — пробормотал он, поспешно шагая по длинной улице.


Где же была бедная Лилиан? Невозможно переоценить ту боль и страдания, которые она пережила с тех пор, как неохотно дала согласие на брак, который Ричард Рэли вырвал из её неохотных уст.
Совершенно одинокая, покинутая, без друзей, она всем сердцем хранила память о
Джек Линдон со всей силой своей чистой преданности. И всё же он, мужчина, которого она любила, был обвинён Ричардом Рэли в том, что он был отцом её отца.
убийца. Возможно ли это? Чем больше Лилиан размышляла над этим ужасным вопросом, тем больше убеждалась в том, что прежде чем связать себя узами брака с Ричардом Рэли, она должна былаЭто было бы правильно и справедливо по отношению к Джеку — поставить его перед вопросом: «Виновен ты или нет?»

 Чем больше бедная девушка размышляла над этой проблемой, тем яснее и понятнее ей становился её путь. Она часами ходила взад-вперёд по своей комнате, мучительно размышляя над этим вопросом.

«Почему бы не пойти к Джеку и не спросить его? — наконец выпалила она. — Почему бы не встретиться с ним наедине, не обвинить его и не посмотреть, как он отреагирует на мои обвинения?
По крайней мере, это даст ему возможность доказать свою невиновность?»


И вот наконец она приняла решение. Она поспешно оделась, глубоко
В траурном наряде она выглядела болезненно бледной и хрупкой.
Наконец она вышла из комнаты, тихо спустилась по лестнице для прислуги и незаметно вышла из дома. Оказавшись на улице, она повернула в сторону конторы «Громовержца». Но когда она подошла к внушительному зданию, сердце у неё упало, храбрость покинула её, и она не осмелилась войти. В конце концов, это было ужасно —
явиться к мужчине в его личный кабинет и обвинить его в убийстве —
мужчине, который всего несколько дней назад сказал ей, что любит её
Он подошёл к ней и попросил стать его женой. Она подумала об этом, а потом о его нынешней помолвке с Розамондой Рэли, и её маленькие руки крепко сжались, а белые зубы с яростью вонзились в нижнюю губу, и она поспешила прочь.

 Большую часть дня она провела, бродя по самым безлюдным местам.
Она бродила по городу, не собираясь возвращаться в особняк Рэли и к мужчине, к которому испытывала лишь отвращение, но которому была обещана в жены.
 Наконец, после долгих колебаний, когда день уже клонился к вечеру,
она обнаружила, что поднимается по длинной лестнице, ведущей в редакцию «Громовержца», с намерением узнать самое худшее.

 «Войдите!» — раздался знакомый голос в ответ на робкий стук в большую дубовую дверь, за которой скрывалось святилище редакции.
 Дверь медленно открылась, и Лилиан переступила порог.
 Джек Линдон сидел за огромным столом, заваленным бумагами, и энергично готовил передовую статью для следующего выпуска. Он обернулся и, увидев бледное, жалкое лицо, бросил перо и вскочил на ноги.

— Лилиан... мисс Ли! — взволнованным голосом, — вы... хотите... хотите...

 — Поговорить с вами несколько минут о важных делах, — добавила она.
 — Да, мистер Линдон. Затем пауза. — Джек! Джек! скажи
мне, что ты невиновен! Я лучше тысячу раз умру, чем поверю, что ты виновен.

Вся гордость честного природы Джек Линдон был с оружием в руках в
момент. Его лицо покраснел, а затем побледнел, как смерть. Он
инстинктивно протянул руку и схватился за стол рядом с собой в поисках
поддержки.

“Я отказываю вам в праве предъявить мне обвинение, мисс Ли”, - начал он,
высокомерно. “ Преступление, в котором я виновен...

В этот самый момент дверь распахнулась, оборвав его речь на полуслове.
надвое. Он собирался сказать: “преступление, в котором я виновен
любить тебя слишком хорошо.”

Перерыв был катастрофическим для Джека, это был Ричард Рейли, который
шагнул в комнату.

“Лилиан! Лилиан!” - нетерпеливо, взволнованно - “Я искал тебя повсюду!
Мама очень больна, а Розамонда отсутствует. Ты нужна нам дома. Приезжай.”

Он пассивно взял ее за руку и, не сказав больше ни слова,
повел прочь. Оказавшись на улице, Ричард обернулся и посмотрел
Лилиан с нетерпеливыми, горящими глазами.

“Лилиан, послушай!” - сказал он. “У меня к тебе странная просьба.
Я хочу сделать тебя своей женой - сейчас - в течение часа. Там есть церковь
прямо за углом; священник, мой старый друг, находится там
в данный момент. Давай поедем туда и сразу обвенчаемся. Ты согласишься,
Лилиан?

Она вспомнила только что сказанные Джеком слова, и её бледное лицо побледнело ещё больше от отчаяния.


«Как хочешь», — ответила она слабым голосом.

Они прошли дальше и вместе вошли в церковь.




Глава XXV.

Поддельные документы.


Ричард Рэли вошёл в церковь и словно во сне
Лилиан последовала за ним. Она едва осознавала, что делает.
 В голове у неё было пусто и гулко; сердце слабо и тихо билось в груди; она была в обмороке и дрожала, и её медленно охватывал ужас, который был невыносим. Жизнь простиралась вокруг неё, как унылая и бесплодная пустыня, на которой никогда не появлялось ни единого зелёного растения. Будущее — ах, она не смела заглядывать в будущее, в котором не было ни проблеска надежды.
Покинутая, отчаявшаяся — мужчина, которого она любила, на чьей честности она строила всю свою веру и доверие к окружающим, оказался лживым — лживым и подлым.

Юное сердце дрогнуло, как это всегда бывает с юными сердцами, при виде такого злодейства, и в ужасе отпрянуло.

Убийца её отца! Неужели это возможно?
Личная вражда, закончившаяся катастрофой, между покойным, её любимым отцом, и мужчиной, которого она любила и чьей женой была всего один светлый, счастливый день.

— Подумать только, — пробормотала она себе под нос, идя рядом с Ричардом Рэли, — подумать только, как близка я была к тому, чтобы стать женой человека, который отнял жизнь у моего отца. И всё же, о, как я слаба и
слабый я! Я, поклявшийся у безжизненного тела моего отца выследить
его убийцу до его справедливой гибели. И все же сейчас я сжимаюсь - я дрожу от
одной мысли о том, чтобы выдать миру преступную тайну Джека Линдона. И
Я обнаруживаю, что слабо отстаиваю свою собственную слабость. "Мой отец мертв".
Я говорю себе: ‘И передача Джека Линдона в руки правосудия не принесет пользы"
Гилберту Ли ничего хорошего. Это не вернуло бы его к жизни, не восстановило бы во мне утраченное спокойствие и не сделало бы моего отца в том мире счастливее.
Но я знаю, что человек, лишивший его жизни, должен понести наказание за это преступление.
на виселицу». О, глупец, безумный глупец! Это потому, что моё сердце — моё слабое женское сердце — всё ещё привязано к Джеку Линдону и не может возненавидеть его так, как он того заслуживает. Но я должна научиться ненавидеть его или, по крайней мере, быть свободной от него хотя бы в мыслях. И я с таким же успехом могу согласиться на этот брак, который предлагает Ричард Рэли, раз уж этот ненавистный брак должен состояться и только так я могу обеспечить Джеку Линдону свободу от наказания. И — ах, помоги мне, Небеса! — мы уже в церкви.
Отступать слишком поздно. Жребий брошен!

Они поднимались по ступеням священного здания в бледных, серых сумерках.  Вдоль длинных улиц по обеим сторонам начали загораться фонари, а электрический свет на углу выставил напоказ свой круглый серебристый глаз и насмешливо подмигивал прохожим внизу.

  Один быстрый взгляд в сторону возвышающегося гранитного здания, в котором располагалась контора «Громовержца». Она видела ярко освещённые окна кабинета и даже могла различить смутные очертания тёмной фигуры, сидевшей за длинным столом, склонив голову на руку.
Она пребывала в меланхолии и унынии.

На мгновение в нежном сердце девушки вспыхнула острая боль;
но она отпрянула от неё и оттолкнула её, как нечто порочное и греховное.
Казалось, она потеряла всякое представление о времени и месте.
Казалось, ей грозит чёрная участь; над её жизнью нависла туча, которую ничто не могло рассеять или сдвинуть с места; в ушах у неё звучали голоса. Она почувствовала, что кто-то
говорит с ней, а затем медленным, торжественным голосом задаёт вопрос.
Что-то побудило её ответить, согласиться, и она это сделала. Перед её глазами, «как в тёмном стекле», плясали тусклые огни, и она могла различить только высокую
Она увидела фигуру, стоявшую перед ней, и затем — словно похоронный звон — прозвучали слова:
«Объявляю вас мужем и женой!»

 Ослабев и дрожа, она пошатнулась и упала бы, но Ричард Рэли подхватил её на руки.

 «Бедное дитя!» — услышала она его тихий голос, и он звучал нежнее, чем когда-либо прежде.  «Она совсем обессилела. Её отец только что умер, понимаете, а она слаба, измождена и больна от недосыпа. Она ухаживала за ним, сидела у его постели много бессонных ночей.

 Лилиан в ужасе подняла глаза на его смуглое, беззаботное лицо.
Лицо. Стоя у святого Божьего алтаря, он говорил преднамеренную
ложь, которой не было оправдания или смягчения. Да помогут Небеса
ей! Что это был за человек - мужчина, который даже сейчас проводил
ее пассивной рукой по своей руке? в то время как мягкий, шелковистый голос - голос,
который она никогда не ненавидела так сильно, как сейчас, когда ее ненавистные
цепи были скованы навеки, - шептал ей на ухо:

“Моя собственная женушка! мой навсегда!”

Дрожа всем телом, она повернулась к нему, бледная и неподвижная.

— Это какая-то ошибка, — медленно произнесла она, прижав руку к груди.
нахмурив брови и откидывая назад густые золотистые волосы, как будто их тяжесть
угнетала ее. “Я... я ... не знаю ... О, сэр” - поворачиваюсь к удивленному священнику с диким, умоляющим жестом.
“Скажите мне, я действительно и
законная жена этого человека, Ричарда Рейли?

“Вы жена Ричарда Рэли, ” спокойно ответил он, “ и пусть
Небеса ниспошлют вам всем счастье!”

“Счастье? Ha! ha!”

Пронзительный, неестественный смех разнёсся по тихой церкви, и
два статиста, игравшие роль свидетелей, отпрянули в изумлении и
удивлении, не лишённом тревоги.

Ричард поманил священника в сторону.

 «Она действительно больна, — объяснил он, — бедное дитя! Я немедленно отвезу её домой, к моему отцу».

 «И вы совершенно уверены, мистер Ричард, что ваш отец одобряет ваш поступок?» — серьёзно спросил священник.

 «Вы можете быть спокойны на этот счёт, мистер Вудс», — почтительно ответил он. «Действительно, мой отец горячо одобряет этот брак.
Только мы не ожидали, что поженимся сегодня вечером, и это объясняет, почему церемония была тайной. У моей бедной женушки совсем нет друзей»
бездомная, видите ли, и мне кажется правильным, что я должен дать ей дом сразу.
 Просто передайте мне свидетельство о браке, мистер Вудс. Ах, да, спасибо
вам.

И сложенный документ был положен в его карман - щедрая плата.
священнику был вручен дополнительный подарок для свидетелей.
затем Ричард Рейли вывел свою невесту из церкви. Глаза
Священника проследили за парой, и на его красивом
старом лице промелькнуло беспокойство.

«Я надеюсь и молюсь, чтобы в этом деле не было ничего плохого!» — медленно произнёс он. «Я лучше умру, чем буду виновен в таком проступке
Добродетель! Я считаю, что священнослужители несут определённую ответственность в таких вопросах.
Они не имеют права проводить церемонию бракосочетания, если знают, что связывают вместе две жизни, одну из которых, возможно, принуждают к этому договору. Ну что ж! Я буду следить за этим делом издалека и уповаю на Небеса, что всё будет хорошо!

 Выйдя на тротуар, Ричард Рэли остановился, чтобы подозвать проезжающее мимо такси.
Его лицо раскраснелось от триумфа, глаза горели дьявольским огнём, он был высокомерен и властен. Теперь он видел путь к победе, и ему больше не нужно было бояться. Они стояли
Они остановились у обочины и ждали, пока подъедет такси. Джек Линдон, проходивший по улице по пути домой, где его ждал ужин в шесть часов, увидел их, и его лицо побелело как мел. Он остановился. Они только что вышли из церкви. Джек это видел, и ужас медленно закрался в его сердце, словно холод.

В этот момент Лилиан подняла голову, и их взгляды встретились — встретились на одно короткое, мимолётное мгновение, но этого было достаточно, чтобы задержать взгляд. Это было прощание.

 «Я узнаю этот взгляд, когда мы встретимся за пределами этого «пятна времени»».
— медленно процитировал про себя Джек Линдон, пока шёл по улице и не скрылся из виду.

 Затем Ричард Рейли вывел Лилиан из странного оцепенения, в которое она, казалось, внезапно впала.

 — Пойдём, дорогая, — сказал он тихим, убедительным тоном, когда такси подъехало к тротуару. — Позволь мне помочь тебе сесть в такси, и мы сразу же поедем домой. Ты выглядишь уставшей, и эта наша неожиданная свадьба стала для тебя слишком большим испытанием.


 Она дрожала, как от холода, когда он усадил её в такси и сел рядом.
 Они быстро поехали по улице.
и голова Лилиан откинулась на спинку сиденья. В её прекрасных глазах мелькнул странный, дикий огонёк. Она была похожа на человека,
который видит перед собой ужасную пропасть или бездонную бездну,
из которой ничто не может её спасти.

 «Отвези меня на кладбище! — простонала она. — Я хочу пойти на могилу папы.
О, Ричард, мистер Рейли, отведите меня туда всего на несколько минут, и я
больше ни о чем не буду просить.

- Вы, должно быть, сошли с ума! ” хрипло выдохнул он. “ Сама мысль просить о подобном
. Могила твоего отца, в самом деле, а ты и получаса не замужем!
Лилиан, клянусь душой, я думаю, ты сходишь с ума!

В её карих глазах вспыхнул безумный огонёк.

 — Да, я схожу с ума! — повторила она безжизненным голосом. — В этом я не сомневаюсь.
Должно быть, я сошла с ума, когда согласилась выйти за тебя замуж, Ричард Рэли,
потому что моя жизнь полностью разрушена, и...

 Он резко повернулся на сиденье и приложил руку к её губам.

— Тише! — прошипел он. — Я запрещаю тебе произносить ещё хоть слово об этом, Лилиан Рейли! Отныне ты должна мне подчиняться, помни об этом!
 Если ты будешь послушной и сговорчивой, то станешь счастливой женой и никогда не пожалеешь о том шаге, который сделала сегодня. Но если ты... если ты будешь сопротивляться...
меня... — он с трудом перевел дыхание, и его голос затих.

Карета остановилась перед особняком Рэли, и через несколько мгновений
Лилиан была наверху, в своей комнате, дверь которой была надежно заперта; в то время как
Ричард искал своего отца в библиотеке.

«Наконец-то я победил!» — торжествующе воскликнул он, входя в комнату. «Лилиан
Ли — моя жена, и состояние Рэли в безопасности!»

Он испуганно замер. В спешке и безумном ликовании, охватившем его, он не заметил, что рядом с Графтоном Рэли был ещё один человек — миниатюрная фигурка в
Бархатно-коричневый атлас и сверкающие бриллианты; изогнутые губы, улыбающееся лицо, из ярких глаз которого выглядывает злоба, — Бесси Вернон.

 Он отпрянул, издав сдавленный возглас, затем собрался с силами и
приветствовал её с жаром. Десять минут спустя он вышел из библиотеки,
поднялся по лестнице к двери комнаты Лилиан и постучал.

 «Открой дверь, Лилиан, пожалуйста», — взмолился он. «Не будь со мной холодной и сердитой, милая! Я хочу, чтобы ты спустилась со мной к моему отцу».

 Ключ заскрипел в замке, дверь распахнулась, и на пороге появился
На пороге, похожая на привидение, в струящемся белом кашемировом халате, с распущенными золотистыми волосами, свободно ниспадающими на изящную голову, стояла Лилиан. Её глаза лихорадочно блестели, лицо было бледным как смерть и решительным.


— Теперь мы можем прийти к взаимопониманию, Ричард Рэли! — сказала она ясным, ледяным голосом. — Я прошла через этот фарс под названием брак, но я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу! Я твоя жена только по имени
и хочу, чтобы ты держался от меня подальше. Если твой отец хочет меня увидеть, он знает, где меня найти. Я вышла за тебя замуж, чтобы спасти Джека
Линдон — человек, которого я люблю, — спасён от ужасной участи; но я невыразимо ненавижу и презираю тебя и никогда не буду смотреть на тебя иначе, как на змею в траве — на человека, которого я никогда не смогу уважать, на моего заклятого врага. Уходи! Мне больше нечего сказать. Я для тебя мертва, Ричард Рэли, — так же мертва, как если бы могила сомкнулась над моим безжизненным телом.

День свадьбы Лилиан Ли остался в прошлом, и что же он ей принёс? Только чёрную, горькую тоску и невыразимое горе.




 ГЛАВА XXVI.

 ЛИЦОМ К ЛИЦУ.


 — Не плачь, любовь моя!

 Сирил Фейн обнял Ленору и поцеловал её дрожащие красные губы.

«Не печалься так, моя дорогая. Этот человек — воплощённый дьявол, но мы разоблачим его перед всем миром. Мы возвысимся над ним и его мелочной натурой — его всепоглощающей ненавистью. Он подл и презренен, и мир узнает правду и увидит его таким, какой он есть. Он спрятал письмо, которое я ему написала; скрыл его от всего мира;
Он промолчал, когда я объяснился, а затем смело обвинил нас с тобой перед всей публикой. Такой человек способен на любое преступление. Но
я накажу его! Клянусь жизнью, я накажу его! Когда ты сможешь
Ты готова вернуться в Америку, Ленора?

 «В течение часа!» — ответила она, сверкнув глазами и звонко произнеся:
«В любой момент!  Чтобы защитить свою честь,
заставить своих клеветников униженно склониться передо мной,
чтобы восстановить справедливость в глазах светского общества —
этого модного, лицемерного общества, которое бесчисленное количество
раз ело мой хлеб и пользовалось моим гостеприимством, — я вернусь
в любое время, Сирил, — _сейчас!_»

Она была бледна от волнения, её большие тёмные глаза сияли, как звёзды, а грудь вздымалась от негодования, как у прекрасной разгневанной королевы.
Она стояла в центре большой залитой солнцем комнаты в старинном итальянском дворце, и её белый шёлковый халат струился по мраморному полу.

Сирил Фейн почувствовал, как его сердце бешено заколотилось при виде её великолепной красоты, этой женщины, ради которой он так много и так долго страдал,
этой женщины, которая, в свою очередь, взвалила на себя такое тяжкое бремя ради него и ради его любви считала, что мир для неё потерян. И он заскрежетал зубами в безумном отчаянии при мысли об ошибке, которую совершил, оставив письмо с объяснениями для личного ознакомления Ван Ван Олстайна.

«Я должен был пойти к нему — открыто и честно, как мужчина, — сказал он себе, — и рассказать ему всю правду, открыто заявить права на свою жену перед всем миром! Но Ленора, бедное дитя! была так слаба и измучена тем бременем, которое несла, так нервна и впечатлительна, так сломлена духом, что я не мог вынести мысли о том, чтобы подвергнуть её его жестокой ярости. И поэтому я сделал то, что считал лучшим.
»Но я сыграл роль труса в глазах всего мира, и теперь
я должен страдать. В своей слепой спешке и безумной любви к своей возлюбленной я остановился
я не задумывался о последствиях; я не остановился, чтобы подсчитать, чего это будет стоить ей, моей дорогой возлюбленной, которая так страдала из-за меня. Мне следовало помнить о характере безумца, с которым мне пришлось иметь дело! Я сам виноват в своей опрометчивости. Но я так долго жил без неё, так сильно страдал, так сильно скучал по ней, что, когда я снова увидел её перед собой и понял, что мои долгие годы поисков наконец-то подошли к концу, что она по-прежнему любит меня, всегда любила меня, что нас разлучило и держало порознь низкое предательство, тогда я ударил
удар, который разрушил её оковы и вернул её мне. Ах, Джеффри
 Грей! Джеффри Грей! лживый друг, подлый, мерзкий предатель!
настанет день — о да, я доживу до этого! — когда мы встретимся лицом к лицу, и тогда...

 Он ходил взад-вперёд, его лицо было бледным и осунувшимся, руки судорожно сжимались, а на лице читалось безумное отчаяние. Он расхаживал взад-вперёд по огромной квартире в суровом молчании.

Внезапно его взгляд упал на фигуру мужчины, медленно идущего по залитой солнцем улице между длинными рядами падуба. Красивый,
женственное лицо с женственными губами, наполовину скрытыми шелковистой бородой и усами цвета бледного золота. Слабое, неуверенное, нерешительное лицо с большими ясными голубыми глазами и прямыми тонкими чертами. Мужчина, от которого женщины без ума, с которым они шутят и которого _забывают_! Он лениво вышагивал
в лучах золотого, сверкающего солнца, одетый в безупречный серый
костюм, с красной розой в петлице, лениво помахивая крошечной тростью.


Быстрый взгляд, и лицо Сирила Фейна исказилось от ужаса.
С хриплым криком, похожим на рык дикого зверя, он упал лицом вниз.
Оказавшись лицом к лицу со своей добычей, он разбил большое окно из зеркального стекла и, выпрыгнув из него, в одно мгновение оказался на разбитом вдребезги каменном тротуаре.

 Одним безумным прыжком он набросился на изящное улыбающееся видение и схватил его.

 — Джеффри Грей! — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Наконец-то я тебя поймал! Годами я выслеживал тебя, но всегда тщетно; тебе всегда удавалось ускользнуть от меня. Я следовал за тобой из одного места в другое,
но когда я приходил, ты убегала и таким образом ускользала от меня. Но
правосудие свершится, и возмездие в конце концов настигнет тебя. Ты
в моей власти, Джеффри Грей, и один и тот же мир может вместить нас обоих
больше нет! Негодяй, трус, предатель, ложный друг и клеветник на
женщин, твой час пробил!”

Всего на мгновение грациозная фигура замерла, оцепенев от ужаса.
охваченная удивлением, она словно внезапно окаменела. Улыбка застыла на его губах
, лицо побледнело до пепельной бледности, он был
дрожащий всем телом. Над ним по-прежнему стояла Немезида с бледным лицом.
Трус вздрогнул.

 «Не надо», — взмолился низкий мелодичный голос, и фигура в сером отпрянула от сурового, угрожающего взгляда собеседника. «Не делай мне больно
я... Сирил! Я... я никогда не делал всего того, в чем ты меня обвиняешь. Я... Я клянусь
я сожалею о том, что сделал!”

Мысль, словно вдохновение, промелькнула в его мозгу. Постепенно его
хватка негодяя ослабла, и голос, строгий и холодный, задал
вопрос:

— Предположим, я соглашусь пощадить тебя, Джеффри Грей, — предположим, я отпущу тебя на свободу. Что ты готов сделать, чтобы доказать своё раскаяние? Но нет! Я глупец, что доверяю тебе, лживый негодяй! Останься!
 Если я буду хорошо тебя охранять, если я буду постоянно рядом с тобой, так что ты не сможешь от меня сбежать, как бы ни старался, если я верну тебя домой под такой охраной
Если ты отправишься в Америку, подтвердишь ли ты невиновность Леноры Фейн?
Сможешь ли ты исправить то зло, которое причинил, и восстановить её доброе имя перед всем миром? Говори, злодей!
И если ты согласишься на моё предложение, помни, что тебе от меня не скрыться. Я буду охранять тебя, как тюремщик! Я не спущу с тебя глаз ни днём, ни ночью, пока мы не прибудем в Америку и ты не обнародуешь весь этот гнусный заговор против счастья невинной женщины.

 — Ответь мне, Джеффри Грей! Ты попытаешься исправить своё жалкое прошлое
этим единственным актом правосудия? Попытаетесь ли вы искупить таким образом свою вину
за непростительное зло, которое вы причинили Ленор Фейн и мне,
мужу, с которым ваше подлое предательство разлучило ее на
семнадцать долгих, тяжелых, черных лет?

Мертвая тишина. Листья илековых деревьев медленно покачивались от мимолетного дуновения
ветерка; ни один звук не нарушал мертвого спокойствия. Мимо, спотыкаясь, прошла ясноглазая _доницелла_.
На противоположной стороне улицы собралась группа уродливых _лазарони_, которые просили милостыню на гортанном итальянском.
Сирил Фейн стоял неподвижно, как статуя, и смотрел на испуганное лицо своего поверженного врага.

— Ну? — наконец спросил он, — да или нет?

 — Да! — угрюмо ответил Джеффри Грей.




 ГЛАВА XXVII.

 БЕЗ МАСКИ.



Ричард Рэли с минуту стоял в коридоре перед комнатой  Лилиан в полной тишине, а затем, что-то бормоча себе под нос, развернулся и ушёл. Он поспешил обратно в библиотеку и, к своему облегчению, обнаружил, что миссис Вернон уже ушла. Бледный и встревоженный, он опустился в кресло и в угрюмом молчании уставился в огонь.


— Что ж, дело сделано! — резко сказал он, бросив быстрый взгляд на отца. — И я поймал татарина.

Графтон Рэли улыбнулся, выслушав рассказ сына.

 «Ерунда, Рик; я бы обращал на её капризы не больше внимания, чем на дуновение ветра.
 Всё, что нам нужно, — это её подпись».

 Ричард кивнул.

 «Совершенно верно.
 Но, мой дорогой сэр, эта девушка способна на всё.
 Что, если она откажется подписать наш маленький документ?»

 Графтон Рэли вскочил, бледный и встревоженный.

«Она должна подписать это, — твёрдо ответил он. Если она не хочет, мы должны заставить её, вот и всё. Рик, время для сомнений и глупых колебаний прошло. Если мы не возьмём ситуацию под контроль...»

— Тише! У стен есть уши, а с тех пор, как я видел в доме Бесси Вернон, мне не по себе. Это дело жизненно важно для нас обоих;
для меня оно важнее, чем ты думаешь. Есть кое-что, о чём я никогда не осмеливался тебе рассказать, и я предпочитаю держать это при себе. Но, поверь мне, если Лилиан не заставят подписать эту бумагу, меня ждут ещё более серьёзные неприятности, чем ты можешь себе представить.

Графтон Рейли вздохнул.

 «Мне жаль, Ричард. Но я не предвижу особых трудностей в этом вопросе. Оставь её в покое до утра; потом твоя мать должна будет уйти и
видеть ее в своей комнате, у матери, воспринимать ее как юную принцессу,
льстить и прислушивайтесь к ней, баловать ее, как правило, и надежности, что
подпись правдами и неправдами. После этого я умываю руки
управление вашей жены”.

И пока достойная пара совещалась, Бесси Вернон
стояла в приемной, где каждое слово отчетливо достигало ее ушей,
ожидая прихода Розамонд. Она проводила эту юную леди до дома, где та выполняла поручение, после чего собиралась вернуться в особняк Вернонов, чтобы погостить подольше.  Через некоторое время миссис Вернон вышла из прихожей и споткнулась
Она легко поднялась по лестнице, бесшумно прошла мимо двери Розамонды и направилась по длинному коридору в то крыло, где находилась комната Лилиан.

 Её лицо было бледным от гнева, большие добрые глаза возмущённо сверкали, маленькие руки были сжаты, как будто она хотела кого-то ударить.

 — Лицемер! — тихо пробормотала она. — В последнее время он только и делал, что посвящал себя мне. И он написал мне письмо, в котором говорил о себе как о человеке, которому суждено жениться на женщине, которую он не любит, в то время как его сердце принадлежит другой, хотя он, конечно, не осмелился сказать всё это
было у него на уме. А теперь... теперь, — она тяжело вздохнула, — он врывается к отцу и объявляет о своей женитьбе. Ах, Ричард
Рэли, я преподам тебе урок! Ты узнаешь, что с женской дружбой шутки плохи. Как он посмел заставить меня поверить во все эти глупые чувства? Я злюсь на себя за то, что поверила. Но
я отплачу ему за ложь — клянусь, отплачу!

Бедная глупенькая мотылёк! Она опалила крылья в пламени лести, и теперь её тщеславие страдало, а гордость была жестоко ранена.

Она остановилась у двери в комнату Лилиан и легонько постучала.

 — Мисс Ли! — тихо позвала она через замочную скважину. — Прошу прощения... миссис Рейли... не могли бы вы открыть дверь на минутку? Мне нужно сказать вам кое-что важное. Это я... Бесси Вернон.

 Лилиан, которая никогда не обменивалась с ней и дюжиной слов, слегка удивилась.
Миссис Вернон в жизни своей не открывала эту дверь.

Бесси вбежала в комнату.

«Тише! — предупреждающе прошептала она. — Не говори громко. Я не могу терять ни минуты, мне нужно вернуться к Розамонде. Я только что
узнала о вашем браке, — Лилиан вздрогнула. — И я хочу вас предупредить.
Если Графтон Рейли или его полный надежд сын попытаются заставить вас подписать какой-нибудь документ — юридический документ, — отказывайтесь это делать. Будьте тверды; не поддавайтесь на уговоры. Сходите к какому-нибудь компетентному юристу и скажите ему,
что у этих двух мужчин есть документ, который, как я твёрдо
убеждён, является завещанием и по которому имущество — я не
знаю, какое именно, — переходит к некой Лилиан Ли. В бумаге
написано, что завещатель оставляет всё своей любимой племяннице, Лилиан Ли. Тише! Я
послушай, Розамонд! У меня нет времени на дальнейшие объяснения. Спокойной ночи!
и она ушла, оставив Лилиан в совершенном волнении.

На следующее утро миссис Рейли убедили пойти в комнату Лилиан и
сопроводить ее вниз к завтраку. Трапеза была скудной, и
Лилиан была искренне благодарна, когда все закончилось. Но, как и всему в этом мире, этому наконец пришёл конец, и тогда Графтон Рейли пригласил Лилиан в библиотеку. С бледным лицом и сжатыми губами она последовала за ним, а Ричард замыкал шествие.

Как только они вошли в библиотеку и дверь закрылась, по Лилиан. пробежал странный холодок. Графтон Рейли направился к письменному столу.


«Моя дорогая Лилиан, — начал он, беря золотую ручку в инкрустированном драгоценными камнями держателе с подставки из серебра и чёрного дерева, — я бы хотел, чтобы вы поставили свою подпись под небольшим деловым документом. Видите ли, как замужняя женщина, вы должны будете подписывать документы вместе с мужем. Ричард
собирается передать часть имущества, но по закону он не может сделать это
без подписи жены. Мы послали за нотариусом — а, вот он
— Сейчас, — дверь открылась, и в комнату вошёл серьёзный мужчина.

Двое слуг были вызваны в качестве свидетелей.

Побледнев как полотно, Лилиан отвернулась.

— Я не могу подписать ни один документ, мистер Рейли, не ознакомившись с его содержанием, — твёрдо сказала она. — Мой отец научил меня читать, понимать и тщательно взвешивать любой документ, который мне предлагают подписать.
Простите, но сначала я должна прочитать документ.

 Ричард выхватил документ из рук жены.

 «Ты не будешь его читать! — сердито воскликнул он.  — Ты моя жена и должна мне подчиняться.  Подпиши здесь, Лилиан, — он указал на строку.

“Я не буду. Сначала я должен узнать его содержание. Кроме того, я не имею права
подписывать деловые документы; я еще не достиг совершеннолетия”.

Нотариус вздрогнул от неожиданности.

“Если это правда, я отказываюсь действовать в этом вопросе”, - сказал он. “Мистер
Рейли, здесь какая-то ошибка - предположим, мы отложим действия на
настоящее время?”

И, учтиво улыбаясь и кланяясь, маленький нотариус удалился.

 Слуги вернулись к своим обязанностям, и Лилиан осталась наедине с мужем.


— Будь ты проклята! — резко пробормотал он. — Ты, маленький демон!
ты погубила моего отца и разрушила свои собственные перспективы. И всё
потому что ты убита горем из-за Джека Линдона. Ты думаешь, что таким поведением злишь меня, но ты узнаешь, что я хозяин положения.
А теперь слушайте, мадам, и вы услышите всю правду. Вас обманули — одурачили. Джек Линдон не убивал вашего отца — и Джек Линдон любит вас, как любит свою душу. И... вы моя жена!




ГЛАВА XXVIII.

ДЖОФРИ ГРэй ИСПРАВЛЯЕТСЯ.


Какое это было путешествие через Атлантику! Сирил Фейн стоял на страже у бледного, испуганного мужчины, который весь день просидел в укромном уголке на палубе, а ночью его запирали в
каюта, ключ от которой был у самого Фейна, охранялась, как у заключенного
по пути в тюрьму его ни на минуту не оставляли в покое, постоянно находясь под
наблюдением, Джеффри Грей никогда не забудет это путешествие до конца.
день, когда он умрет. Но, наконец, пришел конец, как и всему когда-нибудь приходит конец
и

 “Хорошие времена и плохие времена, печальные времена и радостные времена, и все времена
 одинаково
 Пройдут”.

И вот наконец судно пришвартовалось в порту, и Джеффри Грея, полуживого от ужаса и трусливого страха, спустили на берег.
под усиленной охраной доставить в ближайший отель.

 Это была ужасная задача, которую поставил перед собой Сирил Фейн; но он упорно продолжал действовать с мрачной решимостью, с суровым выражением лица и зловещим блеском в решительных тёмных глазах.

 Он знал, что переломный момент в его жизни — его собственной жизни и жизни Ленор — был уже близок. Приближался час, когда люди должны были признать
свои взаимные страдания, свои взаимные обиды, иначе
рука каждого человека была бы против него, а его рука —
против каждого человека в войне, которая отныне должна
была начаться. Он стиснул зубы, сдерживая крик,
полный боли и усталости.

— Но её нужно защитить, — с жаром выпалил он, — её нужно поддержать сильной рукой, и моя рука, несомненно, достаточно сильна, чтобы она могла на неё опереться.
Мир узнает правду, признает свою ошибку и попросит у неё прощения — у моей милой белой лилии, моей жемчужины чистоты!


И его лицо застыло в суровой решимости. Сенатору Ван Олстайну не поздоровилось бы, если бы он в тот момент встретил Сирила Фейна.

 * * * * *

Особняк Рэли был ярко освещён, и в нём проходил грандиозный приём
Подготовка шла полным ходом, ведь мода энергична и деспотична, и миссис
Рэли знала, что должна распахнуть двери перед своими пятью сотнями дорогих друзей и сообщить о женитьбе Ричарда на Лилиан Ли,
иначе светское общество тут же решит, что этот брак ей неприятен.
 Поэтому, хоть втайне она и не хотела этого, она разослала приглашения на грандиозный приём в честь свадьбы сына.

Но с Лилиан оказалось сложнее, чем она предполагала.
Сначала девочка наотрез отказалась приходить, но мольбы
Уговоры миссис Рэли не остались без внимания. Лилиан почувствовала, что, в конце концов, для неё было бы небольшой уступкой ненадолго появиться в гостиной.
И поскольку это помогло бы сохранить мир в семье, она наконец согласилась. Но она решительно отказалась снять траур.
Напрасно миссис Рэли пыталась убедить её в том, что невеста не должна появляться в чёрном; её слова были напрасны. Самое большее, на что хватило её уговоров, — это компромисс между чёрным и белым.

Так что был заказан красивый костюм из причудливой чёрно-белой ткани.
крепдешин с тяжёлыми украшениями из гагата. Девушка в траурном наряде выглядела как королева.
Она стояла рядом с миссис Рэли под сияющей люстрой в большой гостиной и принимала гостей по мере их прибытия.


 Казалось, все ощущали странную скованность — в комнате царило чувство, будто они ждут кого-то или что-то.
Это было похоже на удар током, когда голос лакея громко объявил:

«Мистер и миссис Сирил Фейн — мистер Джеффри Грей!»

Ван Олстайн, сидевший рядом с Бесси Вернон, уронил букет
Он уронил орхидеи, которые только что преподнёс этой даме, и вскочил на ноги. Его красное лицо стало пунцовым от гнева — или от страха, который таился в его маленьких змеиных глазках?

 Когда вошёл Сирил с Ленорой под руку — Ленора была в белом свадебном платье из мерцающего атласа, усыпанного мелким жемчугом, — в комнате воцарилась странная тишина. Её лицо было очень бледным, но голова
была высоко поднята с надменной грацией, а тёмные глаза сверкали презрением.
 Следом за ними шёл Джеффри Грей.

 Гости, казалось, придвинулись друг к другу — женская половина, по крайней мере
по крайней мере, они как будто считали, что даже дышать в одной атмосфере с этой женщиной, которую они выследили, — осквернительно.

 Сирил Фейн низко поклонился изумлённой публике. Затем он заговорил, и его слова заставили всех замолчать.

 — Я представляю вам, — начал он ясным, звучным голосом, — мою жену, миссис
Ленора Фейн, я хочу рассказать вам нашу странную историю — историю, которая,
как я думал, давно стала достоянием общественности, иначе я бы покинул Европу
до того, как это произошло, чтобы восстановить в глазах мира репутацию женщины,
которая так жестоко пострадала.

«Друзья мои, эта дама стала моей женой почти восемнадцать лет назад. Смотрите, вот свидетельство о браке. Мы поженились в Арле, Франция, как вы увидите, взглянув на этот документ. Нас разлучили обман и предательство — разлучили, и я считал её погибшей, а она считала меня лжецом. Позже она прочитала моё имя в списке погибших на борту горящего парохода и тоже решила, что я отправился на тот свет.

«Её единственные родственники — Рэли — путешествовали по Франции.
Они нашли её и забрали с собой в Америку, и с
Она жила с ними много лет. Но она так и не рассказала свою историю. Они не знали правды.
И когда сенатор Ван Олстайн попросил её руки, они сочли это завидным браком.
И вот, под давлением со всех сторон, Ленора согласилась и стала женой сенатора Ван Олстайна. О жизни, которую она вела с ним, я говорить не буду. Тем временем я приехал в Америку и, бесцельно бродя по улицам, однажды случайно увидел свою жену и узнал, что она вышла замуж за другого мужчину.

 «Переодевшись старухой, гадалкой, мне удалось проникнуть
Я предстал перед ней и с помощью небольшого трюка, которому научился на Востоке, поверг всех в смятение.
В суматохе мне удалось сунуть ей в руки записку.


Позже я написал ей подробное объяснение того, что произошло, и из её ответа узнал то, что подозревал: она всё ещё любила меня и ненавидела этого человека, Ван Олстина. И она была моей женой! Для меня все годы разлуки не могли стать препятствием. Я решил заявить на неё права, после чего все вопросы были бы улажены в судебном порядке, и всё повторилось бы
церемония бракосочетания сделала бы все обязательным. В глазах Бога она
была моей женой.

“И теперь наступает момент, когда я сурово виню себя. Ленор
была слабой и нервной. Она боялась Ван Олстайна с невыразимым ужасом
и уклонялась от открытого объяснения. Я слабо поддался,
и мы ушли вместе, оставив Ван Олстайну письмо, в котором все объяснялось
.

«Он нашёл и прочитал это письмо, узнал всю правду, а затем спустился в гостиную, где были его гости, и намеренно солгал им, сказав, что Ленора сбежала со своим любовником, что она подлая и мерзкая.

»“Я признаю слабость моих; но это была ошибка
через добрых намерений к моим страданиям жены. Она не
знаю все, что произошло, пока мы жили в Италии
какое-то время, наш брак был отпразднован во второй раз, по
яхт-мой друг Торнтон. Все формальности были строго соблюдены.
Она моя законная жена.

«В тот самый день, когда мы узнали правду и о том, как Ван Олстин
попытался отомстить, разрушив её безупречную репутацию, в тот самый день
провидение послало мне человека, который стал причиной наших страданий
— Джеффри Грей. Я заставил его вернуться с нами в Америку, чтобы он стал свидетелем правдивости моих слов и раскрыл тайну жизни Ленор Фейн. Джеффри Грей, говори и расскажи правду, всю правду, я приказываю тебе.

 Джеффри Грей поднял свою красивую голову и огляделся по сторонам с удручённым выражением лица.

 — Я признаю свою вину, — медленно произнёс он. — Много лет назад, когда
Мне был всего двадцать один год, я любил Ленору Вейн, но она никогда не отвечала мне взаимностью. Я привык к лести и обожанию, и мысль о том, что она не любит меня и никогда не полюбит, приводила меня в отчаяние. Я
Я предложил ей стать моей женой, но она отказалась, причём с презрением, и в конце концов призналась, что любит Сирила Фейна. Он мне никогда не нравился; он всегда был таким величественным и благородным; он никогда не участвовал в моих безумных выходках; и он так сильно любил Ленору и с такой ревнивой нежностью, что едва позволял мне произносить её имя. Наконец они поженились, и вскоре после этого Сирила Фейна вызвали в Англию по делам, и Ленора осталась одна. В один злополучный час мне в голову пришла ужасная идея, и я решил расстаться с ней.
муж и жена, если это возможно, навсегда. Я задумал историю о предательстве и лжи Сирила. Я убедил Ленору с помощью таких неопровержимых доказательств, что ни одна женщина не осмелилась бы усомниться в этом, что Сирил Фейн уехал в Англию с другой женщиной и что она была брошенной женой.
 Примерно в то же время в море сгорел пароход. Я показал Леноре список погибших, в котором были имена Сирила
Фейн и женщина, зарегистрированная в судовом журнале как его жена.
Бесполезно добавлять, что я сам напечатал это ложное сообщение
чтобы она могла увидеть и поверить в его предательство. Несколько месяцев спустя
у неё родился ребёнок — маленькая девочка. Вскоре после её рождения
я снова разыскал Ленору и попросил её стать моей женой. Она с горечью и презрением отказала мне, заявив, что, правда это или нет, она любит Сирила Фейна и никогда не полюбит другого. В гневе я решил отомстить и
 я... я украл её ребёнка и увез в Америку. Оказавшись там, я поместил его
в приют для сирот — приют Святого Винсента в этом городе. Позже
Рэли забрали ребёнка из приюта под именем Нуазетт — Нуазетт Дюваль.

Раздался дикий крик, и Розамонд Рэли вскочила на ноги, бледная и дрожащая.
 В дверном проёме стояла хрупкая, похожая на ребёнка фигура — бледное, печальное лицо с большими тёмными, неземными глазами.
В одной руке она держала кусочек янтарного атласа, а призрачные пальцы, как обычно, быстро и ловко водили кистью — без конца, без конца.

С бледных губ Розамонды Рэли сорвался ещё один дикий крик, затем она, пошатываясь, сделала несколько шагов и упала на пол. Когда они подняли её и вынесли из комнаты, её измученный мозг не выдержал, и она начала бесноваться, как сумасшедшая.




 Глава XXIX.

ОБНАРУЖЕНО.


 Какое-то время гости стояли, уставившись на него в полном ужасе; затем Ван
Ван Олстайн вскочил на ноги. Призрак исчез.

 «Друзья мои, — начал он, пытаясь сдержать свою безумную ярость, — я объявляю эту сцену нелепой и театральной, слишком абсурдной, чтобы в неё можно было поверить. Я смотрю на ту женщину, — он указал на Ленор с таким выражением ненависти на лице, что стал совершенно невыносим, — как на... как на...

 Он не договорил.  Одним безумным прыжком Сирил Фейн бросился вперёд, но прежде чем он успел схватить Ван Олстайна, сенатор безвольно упал
упала на пол, сраженная апоплексическим ударом.

 * * * * *

 Общество сплотилось вокруг Леноры и сделало все возможное, чтобы загладить случившееся.
Все, кроме Бесси Вернон, которая упрямо отказывалась признавать Ленору своей знакомой. Розамонд Рэли была очень больна.
Она страдала от менингита, и в бреду ее единственным криком было:

 «Заберите ее — заберите ее!» Она красит моё бальное платье кровью своего сердца!»


Со временем стало известно, что гордая мисс Рейли так и не восстановила свой рассудок в полной мере
факультеты. Старина Арбутнот казался довольно увлеченным и витал вокруг
особняка Роли, как неупокоенный дух. Подарки в виде редких цветов,
дорогих вин и изысканных предметов роскоши ежедневно доставлялись в особняк Роли
и должным образом размещались в приемной вне поля зрения Розамонд
. Это был случай искренней привязанности со стороны железнодорожного магната, который вызвал у миссис Рейли слёзы сожаления — сожаления из-за страха, что Розамонд никогда не будет в состоянии принять Арбетнота и его миллионы.

Тем временем Джек Линдон изображал холодно-вежливого
любовника, звонившего раз в день с педантичной вежливостью, чтобы справиться о
Здоровье Розамонды; но хотя ему сказали, что в бреду она
звала его прийти к ней, и хотя ее мать намекнула, что зрелище
то, что он хотел сделать приятное больной девушке, не делало никаких усилий, чтобы увидеть ее.

Он выглядел как он чувствовал-я человек, человек, который рисковал всем при
один далеко и заблудился.

 Лилиан всегда жила в своей комнате, но она считала своим долгом помогать ухаживать за Розамонд, поэтому она поселилась рядом с ней
там в качестве помощницы миссис Рейли.

 Однажды эта дама попросила Лилиан подняться в комнату Ричарда за
бутылкой какого-то особенного лосьона, который был оставлен там и
забыт.

 «Поднимись туда, пожалуйста, Лилиан, — попросила теперь уже вполне учтивая
свекровь. — Ты найдёшь бутылку в шкафу в углу комнаты Рика, рядом с камином. Его там нет. Сама мысль о том, что ты
боишься войти в комнату собственного мужа по какому-то делу! Ричард
пошёл к доктору Томпсону. Завтра над Розамондой будет консилиум из полудюжины врачей, и он пошёл
назначь время. Поспеши и принеси лосьон, Лилиан; я не могу ни на минуту оставить Розамонд без присмотра.


Тогда Лилиан вышла из комнаты и неохотно направилась в ту, которую занимал Ричард Рэли. Звонок в дверь был приглушён, и все звуки были убраны из-за больного.
Поэтому Лилиан не услышала, как открылась входная дверь, и не знала, что Джек Линдон в доме, пока не увидела, как он быстро и бесшумно поднимается по лестнице прямо к ней.
 Отступать было поздно, поэтому она осталась на месте, холодно кивнула ему и ответила на его вопросы.
Розамонд быстро и лаконично описала состояние Джека.

 «Джек Линдон не убивал твоего отца, и он любит тебя так же сильно, как свою душу!»

 Она вспомнила эти слова, и её сердце едва не разорвалось от боли.
 Она отвернулась, но Джек схватил её за руку.

 «Подожди! Всего минутку, Лилиан — миссис Рейли!» — поправился он. “У меня
не было возможности поговорить с тобой раньше после недавних
неприятных событий. Лилиан, скажи мне, почему ты меня так ненавидишь?”

Ее глаза встретились с его взглядом, полным ужаса.

“ Ненавидеть тебя? Я не хочу. Я никогда не смогу, ” запинаясь, произнесла она, и прежде чем он смог
Оправившись от удивления, она проскользнула мимо него по длинному коридору в комнату, которую занимал Ричард Рэли. На мгновение она
заколебалась перед дверью, испытывая сильное отвращение. Затем она
вспомнила категоричный приказ миссис Рэли, положила руку на ручку и медленно, тихо открыла дверь.

 Комната была пуста. Странное чувство закралось в сердце девушки.
Ей казалось, что вот-вот что-то произойдёт.

 «Что со мной такое? — нетерпеливо воскликнула она. — Я чувствую себя детективом, который идёт по следу преступника и почти загнал его в угол
ложись!

В этот момент ее взгляд упал на предмет, лежавший на столе Ричарда -
большой, вместительный секретер, стоявший у окна. Это был карандаш,
странного вида штучка из золота, длинной плоской формы, которая заканчивалась
змеиной головой с двумя крошечными рубинами вместо глаз.

“ Папин карандаш! ” выдохнула она низким, полным ужаса голосом. «Папин золотой карандаш, тот самый, который он носил с собой столько лет и который, как он говорил, должен был достаться мне. Как он оказался здесь? Как он оказался у Ричарда Рэли?»

 Она медленно повертела его в дрожащих пальцах, а затем положила на стол.

“ Он должен объяснить, как к нему попал этот карандаш, ” решительно заявила она.
- Я узнаю! “ Я узнаю!

Она медленно прошла через комнату к закрытой двери рядом с
камином и быстро открыла ее. Ее лицо было бледным от волнения,
а сердце учащенно билось.

Одного взгляда на интерьер хватило, чтобы обнаружить большой шкаф в стене с
рядом полок в задней части. Бутылки, за которой её послали, нигде не было видно.
Лилиан повернулась к полкам и начала искать её там.  По-прежнему никаких следов.  Оставалась только коробка — большая коробка, стоявшая под рядом полок.
полки. Лилиан, хотя и против своей воли, наконец подняла крышку.
и начала просматривать содержимое.

Свернутый в узел мужской костюм. Она почти бессознательно
перевернула его. Это был простой темный деловой костюм, но заляпанный
грязью и водой, как будто одежда упала в канаву, и
внутри свертка лежала книга, вид которой заставил Лилиан вздрогнуть.
громко кричите от безумного ужаса и отчаяния.

— Папина книга! — прерывисто выдохнула она. — Книга, за которой он пошёл в офис той ночью и больше не вернулся... только его мёртвое тело...
вся в синяках и почерневшая от когтей убийцы. Что это значит?

 Она быстро и нетерпеливо открыла книгу. Со страниц выпала записка — записка, написанная почерком Ричарда Рэли и подписанная его именем, с просьбой
Гилберт Ли не стал предавать его огласке, признав, что он был мошенником и растратчиком, но добавил, что, если правда выйдет наружу и дом «Рэли и Рэли» отвернётся от него, он будет разорен безвозвратно. Как эта книга оказалась у него? Ужасный
вопрос поразил её в самое сердце.

Она, пошатываясь, поднялась на ноги, всё ещё сжимая книгу в дрожащей руке.
Быстро обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Ричардом
Рэли.

 Тишина — мёртвая, безмолвная тишина могилы. Он стоял как вкопанный, его тёмные глаза сверкали зловещим светом.

 — Ричард Рэли! — её тихий голос был полон невыразимого ужаса. — Твоя дурная, чёрная тайна наконец-то раскрыта. Я собираюсь разоблачить тебя. Лживый негодяй, твой час настал!

 Она вышла из комнаты, держа книгу в руке. Ричард Рэли по-прежнему молчал и не двигался с места. Когда она ушла, он внезапно заговорил, словно
словно очнулся от дурного сна. Подойдя к двери комнаты, он
накрепко запер её.




 ГЛАВА XXX.

 КОНЕЦ.


 У подножия лестницы силы внезапно покинули Лилиан, и она
без чувств рухнула на пол.

Миссис Рэли, уставшая ждать её возвращения, пошла на поиски и нашла её лежащей там с прижатой к груди книгой, с закрытыми глазами — без признаков жизни. Она позвала слугу и велела отнести потерявшую сознание девушку в её покои, а затем вернулась к Розамонде. В состоянии больной произошли небольшие изменения
девочка... хотелось надеяться, что к лучшему.

На лестнице послышались легкие шаги; дверь комнаты Розамонды
тихо отворилась. Миссис Рейли подняла отяжелевшие глаза и увидела Ленору
, стоявшую рядом.

“Тетя, вы совсем измучены”, - произнес приятный, сочувствующий голос.
“Я пришла сменить вас. Иди и приляг ненадолго, а я все сделаю для Розамонд.
все для Розамонд.

Она отвела обессилевшую женщину в другую комнату и уложила её, а сама смочила ноющий лоб одеколоном. Затем, затемнив окна, она вышла, оставив миссис Рэли погружаться в сон.
Спокойной ночи. Тогда Ленор вернулся к Розамонд.

Наверху, в своей комнате Ричарда Рейли стоял, тупо уставившись в
вакансии. Лицо его было как мрамор; весь триумф покинул его глаза,
и на его месте были невыразимый страх. Наконец он подошел к секретеру
и опустился в кресло перед ним.

- Она говорит серьезно! - яростно пробормотал он. - Она говорит серьезно о каждом слове, которое она
произнесла! Она натравит на меня ищеек закона, и я
умру ужасной смертью на виселице или буду влачить бесконечное
существование в тюремной камере. Я не хочу! Нет, я всё равно её обхитрю!»

Он придвинул к себе лист бумаги и написал на нём следующие слова:

 «Настоящим я признаюсь, что являюсь убийцей Гилберта Ли. Он владел информацией о моих личных делах, которую отказывался обнародовать и которую, по его словам, он был обязан представить дому «Рэли и Рэли». Я знал, что он сдержит своё слово; я также знал, что, если эти факты станут известны, я буду опозорен и брошен на произвол судьбы. Я приложил все усилия, чтобы убедить Ли отказаться от этой книги, в которой была собрана вся его информация, и
 в то же время отказался от намерения выдать меня; но он отказался.
 Однажды ночью я встретил его недалеко от его дома и попытался силой завладеть книгой, но он дрался как тигр и в этой схватке погиб.

 «На следующий день после его похорон в нашу контору пришёл незнакомый старик и представился единственным братом
 Гилберт Ли оставил на наше попечение свои личные документы, в том числе завещание, в котором он завещал всё своё имущество племяннице Лилиан.
 Той ночью старик внезапно скончался на улице от сердечного приступа
 болезнь. Состояние Рэли было в опасности. Из-за диких домыслов мы начали опасаться за свою безопасность; и мы с отцом решили сохранить завещание и уговорить Лилиан стать моей женой; после чего, как я полагал, будет несложно заставить её передать мне свою собственность в качестве законного опекуна; тогда я смог бы спасти пошатнувшийся дом Рэли. Состояние, которое по праву принадлежит Лилиан Ли
 Рэли, оценивается более чем в миллион. Она стала моей женой, но
она ненавидит меня и любит Джека Линдона. Признаюсь, я разделил их
 двое — из-за ложных представлений. Его заставили поверить в её ложь; её заставили поверить в то, что Джек Линдон убил её отца во время ссоры. Я угрожал выдать его властям, если она не согласится выйти за меня замуж. Но после свадьбы она отвернулась от меня и заявила, что пожертвовала собой, чтобы спасти любимого человека. Клянусь, что это полное и правдивое признание, да поможет мне Бог!

 «РИЧАРД РЭЛИ».

В комнате воцаряется тишина — полная тишина, пока звучат последние слова.
Лицо Ричарда Рэли было словно высечено из мрамора, а в глазах читалась тревога и отчаяние. Он открыл ящик письменного стола и достал из него небольшой кожаный футляр. В нём лежали два револьвера: один был пуст, другой заряжен. Он достал заряженный револьвер из футляра, обтянутого малиновым бархатом, и легонько провёл по нему рукой с циничным выражением лица.

 «Шесть выстрелов, — резко пробормотал он, — шесть шансов на эмиграцию в другой мир!»

Его губы презрительно скривились, и он с пренебрежением откинул назад свою красивую голову.


— Ба! чего мне бояться? — презрительно воскликнул он. — Что такого говорит
Балвер?

 «Бойся жизни, а не смерти;
 Куда бы ни устремилось моё дыхание, теперь путь лёгок; ибо жизнь,
 Подобно языческому жертвоприношению, ведёт нас к великому первосвященнику с ножом.
 Горько? Я не смею горевать в те несколько последних часов, что мне осталось жить.
 Я так нуждаюсь в прощении, даруй мне, Господи, хотя бы возможность прощать!
 И не останется места для призрака её лица
 Внизу, в той узкой комнате...
 И крот слеп, и червь нем...
 И в могиле _должен_ быть покой!

 Прощай, милый мир! — воскликнул он с сарказмом.  — Я отправляюсь в другой,
и, будем надеяться, в лучшем! Тише! Я слышу шаги на лестнице. Пойдём, друг мой; час близок. Офицеры!
 офицеры! — воскликнул он, вскакивая. — Но я от них ускользну! — добавил он, снова медленно опускаясь на стул.

Револьвер был приставлен к его виску; шаги приближались — всё ближе и ближе; они остановились у двери его комнаты, а затем по всему дому разнёсся громкий стук — стук, за которым последовал оглушительный выстрел. Пальцы Ричарда сомкнулись на оружии; он нажал на спусковой крючок.

 * * * * *

В комнате Розамонды, куда она вернулась, его мать слышит зловещий стук.
 Бледная и дрожащая, она на мгновение замирает, а затем
распахивает дверь и видит перед собой мужа.
  Графтон Рейли похож на привидение, когда хватает её за руку и ведёт в соседнюю комнату.

 
— Будь храброй! — стонет он, — ведь на нас обрушилось ужасное бедствие!

А потом, делая долгие паузы, между её рыданиями и прерывистыми всхлипами, он
рассказывает ей всю историю — всю ужасную историю о том, как умер её единственный сын.

 Звук шагов на лестнице не был звуком шагов
Офицеры пришли, чтобы увести его, но некоторые из верных товарищей Ричарда поспешили к нему, чтобы посоветоваться по какому-то важному для них вопросу.

 Ужасные останки Ричарда Рэли были похоронены вдали от людских глаз, а бедная Лилиан, передав свои дела вместе с его предсмертным признанием в руки компетентного юриста, вскоре стала наследницей состояния своего дяди. Благодаря её вмешательству дела Рейли были улажены, и никто не узнал, как близко они были к разорению.

 Розамонд пришла в себя — бледная и измученная. Первым делом она
Пошлите за Джеком Линдоном и дайте ему свободу. Позже она вышла замуж за старого Арбетнота, и, хотя она никогда полностью не восстановит своё душевное равновесие, сегодня она возглавляет общество в своём городе. Ведь для того, чтобы быть законодателем моды, не обязательно иметь ум.

 Ленора и Сирил живут в красивом доме в самом аристократическом
квартале города и так счастливы, что учатся забывать о печальном прошлом.

Бесси Вернон сбежала с Чарли Стюартом вскоре после возвращения Леноры в Америку — как раз в то время, когда она отказывалась признавать Ленору своей подругой.

 * * * * *

«Джек, Джек! Подними голову и скажи, что ты прощаешь меня за то, что я всегда питала к тебе такие ужасные подозрения».

Журналист оторвал голову от рукописи, над которой усердно трудился, и увидел перед собой стройную фигуру в чёрном одеянии.
Возможно, он вспомнил другое интервью, которое когда-то взял в редакции «Громовержца», когда встал и предстал перед Лилиан, бледный и неподвижный.

— Не смотри на меня так! — воскликнула она. — Скажи, что прощаешь меня.
О, Джек, ты не представляешь, как я страдала!

— Я прощаю тебя! Конечно, я не мог поступить иначе! — серьёзно ответил он. — Ты была во власти злого человека, и...

 — Ты ведь всё ещё немного заботишься обо мне, не так ли, Джек? — спросила она, отбросив всю свою гордость и взяв его за руки. Она знает
его упрямую гордость — гордость, которая не уступит ни на дюйм; и
она знает, что он ни на секунду не забывает о разнице
между бедной журналисткой и наследницей миллиона. Но Лилиан
решила, что больше не допустит недопонимания, поэтому она
хватает его за руки и смотрит прямо в глаза.

— Джек, однажды ты предложил мне стать твоей женой. Я... я никогда не любила никого, кроме тебя! Если бы ты... сделал мне предложение ещё раз!

 Он наклоняется и прижимает её к сердцу, и их взгляды встречаются в безмолвном выражении вечной любви и абсолютного доверия.

 — Милая, — тихо шепчет он, — единственная любовь всей моей жизни!


 КОНЕЦ.




 СЛЕДУЮЩИЕ КНИГИ

 — ЧАРЛЬЗ ГАРВИС —



 УЖЕ ГОТОВЫ В

 БИБЛИОТЕКЕ ЛОРЕЛА:


Нет.

 3 Заплачено! (Её выкуп).
 4 Элейн.
 6 На алтаре любви (Утраченная любовь).
 11 Лучше, чем жизнь.
 17 Брак по расчёту.
 18 Раз в жизни.
 19 Ошибка всей жизни.
 20 Она любила его.
 21. Маркиз.
 23. Это была вина любви (Нэнс).
 24. Королева Кейт.
 25. Его любовь так искренна (Верность Лесли)
 26. В цепях Купидона.
 27. Просто девушка (Странная герцогиня).
 28. Изгой в семье.
 29. Придворная дама Регна (Клэр). Иллюстрировано.
 30. Венца позора.
 31. Невинная девушка (Желание её сердца). Иллюстрировано.
 32. Коварными путями (Девушка его сердца). Иллюстрировано.
 33. История страсти. Иллюстрировано.
 35. Лорри, или Пустое золото.
 37. Сердце за сердце.
 39. Современная Джульетта.
 40 Нелл из Шорн-Миллс.
 41 Наследие ненависти.
 42 Тень её жизни.
 43. Любовь-тираниха.
 44. Ценой любви.
 45. Всем сердцем.
 49. Всего лишь девичья любовь.
 50. Удача Леолы Дейл.
 51. Всего лишь одна любовь.
 52. Его ангел-хранитель.
 56. Айрис, или Под тенью.

Вышеупомянутые книги продаются во всех газетных киосках или будут отправлены по почте после получения оплаты в размере 25 центов за книгу от издателей. Адрес
 Издательство «Сыновья Джорджа Манро»,
 почтовый ящик 1781, Вандуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.




Век разума.

ИССЛЕДОВАНИЕ

Истинное и ложное богословие

Автор

Томас Пейн

СЕКРЕТАРЬ КОМИТЕТА ПО ВНЕШНИМ ДЕЛАМ В ПЕРИОД АМЕРИКАНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
«Век разума», несомненно, является одним из самых убедительных и смелых
аргументов, когда-либо выдвинутых против того, что Библия является богодухновенным словом Божьим.

Его автор, хотя и родился в Англии, горячо поддерживал патриотов во время Американской революции и написал и опубликовал несколько памфлетов, которые укрепили решимость людей 1776 года победить или умереть.

Позже он уехал во Францию и во время Французской революции был членом Конвента. В этом органе было выдвинуто предложение
исключить иностранцев, которых было всего двое, он сам и ещё один человек, и
поскольку он был упомянут инициаторомОн принял решение.
Он понял, что у него осталось всего несколько дней свободы, и немедленно приступил к написанию второй части «Эпохи разума», первая часть которой была написана незадолго до этого. Вскоре после того, как работа была закончена, Томаса Пейна арестовали как иностранца и отправили в Люксембургскую тюрьму. По дороге туда он заехал к Джоэлу
Барлоу, и вложил в его руки рукопись второй части
«Эпохи разума», посвящённой защите граждан Соединённых Штатов.



 ЭПОХА РАЗУМА
в двух частях, в одной книге.
 ЦЕНА 25 ЦЕНТОВ.


На продажу от всех газетчиков и книгораспространителей, или отправлен, по факту, на
получение 25 центов, издателями.

 Адрес: СЫНОВЬЯ ДЖОРДЖА МАНРО,
 ВАНДЕВОТЕР-СТРИТ, 17-27, НЬЮ-ЙОРК.




ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЭКЗЕМПЛЯРОВ

ШЕДЕВРЫ ДЮМА

ОТПРАВЛЕНО ПО почте ЗА 1,50 доллара.


РАСПОЛОЖЕНЫ В ХРОНОЛОГИЧЕСКОМ ПОРЯДКЕ, В КОТОРОМ ИХ СЛЕДУЕТ ЧИТАТЬ.

 Асканио.
 Две Дианы.
 Паж герцога Савойского.
 Маргарита де Валуа.
 Шутовской наряд.
 Сорок пять гвардейцев.
 Три мушкетёра.
 Двадцать лет спустя.
 Виконт де Бражелон.
 Десять лет спустя.
 Луиза де ла Вальер.
 Человек в железной маске.
 «Война женщин, или Нану».
 «Чёрный тюльпан».
 «Прекрасный Танкред, или Брачный приговор».
 «Заговорщики, или Шевалье д’Арманталь».
 «Дочь регента».
 «Джозеф Бальзамо».
 «Мемуары врача».
 «Ожерелье королевы».
 «Шесть лет спустя, или Взятие Бастилии».
 «Графиня де Шарни».
 «Андре де Таверни».
 «Шевалье де Мезон Руж».
 «Братья Корсиканцы».


 Вышеупомянутые книги будут продаваться только партиями по 25 экземпляров по цене 1,50 доллара.


 АДРЕС ИЗДАТЕЛЬСТВА «СЫНОВЬЯ ДЖОРДЖА МАНРО»
Вандуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.




ЛОРА ДЖИН ЛИББИ

ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ

ОПУБЛИКОВАНО В КНИЖНОМ ВИДЕ

 ПО 10 ЦЕНТОВ ЗА КНИГУ.
 Три книги за 25 центов. Девять книг за 75 центов.

 Эти книги формата 12 месяцев, напечатаны на хорошей бумаге крупным жирным шрифтом и
обернуты в красивые фотогравюрные обложки.

 «Наследница Кэмерон-Холла».
 «Дейзи Брукс».
 «Борьба за сердце».
 «Мадолин Риверс».
 «Любовный тест Джуни».
 «Всё ради любви к прекрасному лицу».
 «Леони Локк».
 «Любовники маленькой Роузбад».
 «Возлюбленный прекрасной Ионы».




 ПЯТЬ ВЕЛИКИХ КНИГ

Чарльза Гарвикса.

 По 10 центов за каждую. «Пятерка» за 35 центов.

Эти книги в 12-м формате, напечатаны на хорошей бумаге крупным жирным шрифтом и
заключены в красивые фотогравюрные обложки.

 ЭЛЕЙН.
 ЕЁ ВЫКУП.
 ПОТЕРЯННАЯ ЛЮБОВЬ.
 ВЕРНОСТЬ ЛЕСЛИ.
 ЖЕЛАНИЕ ЕЁ СЕРДЦА.

 Вышеупомянутые произведения будут отправлены заказным письмом после получения оплаты от издателей. Адрес
 Издательство «Сыновья Джорджа Манро».
 Почтовый ящик 1781. Вандуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.




ГАДАЛКА НА УДАЧУ,

С

КОМБИНАЦИЯМИ ЧИСЕЛ,

И

ОРАКУЛОМ;

ИЛИ

«КНИГА СУДЬБЫ» НАПОЛЕОНА БОНАПАРТА.

ЦЕНА 25 ЦЕНТОВ.

Как священная, так и мирская история полны примеров исполнения желаний.
Тот, кто отказывается в них верить, должен быть очень скептичным и плохо разбираться в естественных науках.

В этой книге приводится толкование почти всех мыслимых снов, основанное на практическом опыте человека, посвятившего этой области исследований всю свою жизнь.


В этой книге также содержится «Оракул» Наполеона, к которому он обращался при каждом удобном случае.
Переводчик несколько раз обращался к нему ради собственного развлечения и, как ни странно, обнаружил, что его ответы соответствуют действительности, поскольку впоследствии они сбывались.

 «Книга счастливых снов» имеет удобный для ношения в кармане размер, напечатана крупным чётким шрифтом на хорошей бумаге и переплетена в уникальную
 символическая обложка.

 Продается во всех газетных киосках или отправляется по почте с оплатой почтовых расходов при получении 25 центов от издателя. Адрес

 Издательство «Сыновья Джорджа Манро»,
 Вандеуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.




 «Посмотри в Книге снов».




Талисман

Книга снов

С

КОМБИНАЦИЯМИ ЧИСЕЛ.

Цена 10 центов.

«СОННИК» — самый полный и удобный из когда-либо изданных сонников по низкой цене в 10 центов.

Он прославился тем, что успех и удача неизменно сопутствуют тем, кто обращается к его страницам.

Он также содержит гороскоп и предсказание судьбы и полон
информация по многим другим темам, представляющим интерес.

 Книга размером с карманный блокнот, её удобно носить с собой. Продажи до сих пор были феноменальными.

 «Книга мечты талисмана» продаётся во всех газетных киосках или может быть отправлена по любому адресу после получения 10 центов от издателя. Адрес
 Издательство «Сыновья Джорджа Манро»,
Вандуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.
 (Почтовый ящик 1781.)




Приключения Алисы в Стране чудес

Льюиса Кэрролла,

автора «Алисы в Зазеркалье».

С сорока двумя прекрасными иллюстрациями Джона Тенниела.

В роскошном тканевом переплёте. 12mo.

Цена 50 центов.


«Алиса в Зазеркалье»,

----И----

ЧТО АЛИСА ТАМ НАШЛА.

Автор: ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ.

ИЛЛЮСТРАЦИИ ДЖОНА ТЕННИЭЛА.

ИЗЫСКАННО ПЕРЕПЛЕТЕНО В ТКАНЬ. 12 МО. ЦЕНА 50 ЦЕНТОВ.


НОВЫЕ ПРОПОВЕДИ В ТАбернакле.

ОТ

Преподобный Т. ДеВитт Талмедж, доктор богословия.

В КРАСИВОМ ПЕРЕПЛЕТЕ. 12 МО. ЦЕНА 50 ЦЕНТОВ.


Новая семейная кулинарная книга Джульетты Корсон.

Автор — мисс Джульетта Корсон.

В КРАСИВОМ ПЕРЕПЛЕТЕ. ЦЕНА 50 ЦЕНТОВ.


Вышеупомянутые книги продаются во всех газетных киосках или будут отправлены по почте за счёт получателя после получения оплаты от издателей.

 Адрес: GEORGE MUNRO’S SONS,  MUNRO’S PUBLISHING HOUSE,
 Вандуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.




Уроки кулинарии для молодых хозяек

Автор: ЭННИ Х. ДЖЕРОМ.

Цена: 10 центов.


НАПИСАНИЕ ПИСЕМ СТАЛО ЛЕГЧЕ.

Цена: 10 центов.


Вырезание и пошив одежды

Перевод с французского мадемуазель Э. Гран-Ом.

Цена 10 центов.


 Диалоги и ораторы Манро.

 № 1. Диалоги Весельчака.
 № 2. Диалоги Клеменса и Ослика.
 № 3. Диалоги пансионеров миссис Смит.
 № 4. Комические диалоги школьников.
 № 1. То, что я знаю о жестоких обществах.
 № 2. Комик Джон Б. Гофф.
 № 3. Мой мальчик Вильгельм.

ЦЕНА 10 ЦЕНТОВ ЗА КАЖДОГО.


ОХОТНИЧЬИ ЯРЛЫ.

Сборник диких и забавных приключений.

ЦЕНА 10 ЦЕНТОВ.

В этой книге вы найдёте захватывающие сражения с индейцами, ужасные встречи со змеями и аллигаторами, долгие заплывы, гонки не на жизнь, а на смерть и т. д. и т. п., рассказанные охотниками и их товарищами у костра.


Вышеуказанные книги продаются всеми газетными киоскерами или будут отправлены по почте.
почтовые расходы оплачиваются издателями при получении цены.

 Адрес: СЫНОВЬЯ ДЖОРДЖА МАНРО.,
 ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ МАНРО,
 Вандевотер-стрит, 17-27, Нью-Йорк.




ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО

По приобретению

ИСПАНСКИЙ ЯЗЫК.

 Люсьен Уден, магистр.

 Цена 10 центов.


 ФРАНЦУЗСКАЯ СЕРИЯ МАНРО.

 № 1:

 Элементарная грамматика французского языка.

 Иллион Костельяно.

 Цена 10 центов.


ФРАНЦУЗСКАЯ СЕРИЯ МАНРО.

 №№ 2 и 3:

 Практические пособия по французскому языку.

 Автор Люсьен Уден, магистр.

 Цена 10 центов за штуку.


 НЕМЕЦКАЯ СЕРИЯ МАНРО.

(ДВА ТОМА.)

 МЕТОД

 изучения немецкого языка по новому и простому плану.

Автор: Эдвард Шамьер.


Вышеупомянутые книги представляют собой дешёвое и простое средство для изучения испанского, французского и немецкого языков. Они хорошо продавались и неизменно приносили полное удовлетворение.

Продается всеми газетными киосками или отправляется по почте после получения оплаты в размере 10 центов за экземпляр от издателей.


 Адрес: «Сыновья Джорджа Манро»,
 издательский дом Манро,
Вандуотер-стрит, 17–27, Нью-Йорк.




 Ноябрь 1901 года.

 ПРИБРЕЖНАЯ БИБЛИОТЕКА.

 КАРМАННОЕ ИЗДАНИЕ.

КАТАЛОГ АВТОРОВ.

_Книги, отмеченные таким знаком *, в настоящее время выходят в обложках Alligator._

[_При заказе по почте, пожалуйста, указывайте номера._]


E. О книге.

 № Название Страницы

 1467* Новый срок жизни 264


Амеди Ашар.

 2196 «Королевская охота» 334


Миссис Лейт Адамс.

 1345 «Подкидыш тёти Хепси» 294


Автор «Мужа Эдди».

 388 «Муж Эдди, или Сквозь тучи к солнцу»
 504 «Моя бедная жена»
 1046 «Джесси» 167


Автор «Рокового приданого».

 372 Испытательный срок Филлис


Автор «Золотого бара».

 483* Между мной и моей любовью 178


Автор «Большой ошибки».

 588 Черри
 1040 Испытание Клариссы 385
 1137 Прекрасный принц 199
 1187 Сюзанна 227
 2055 Великая ошибка 384


Автор книги «Ради матери».

 1900 Леони, или Милая уличная певица из Нью-Йорка 287


Гамильтон Эйд.

 383* Представлен обществу


Альберт У. Эйкен.

 1899 Индеец Пол, или Кот из прерий. С иллюстрациями


Джордж Л. Эйкен

 1901 Боб О’Линк


Гюстав Альмар.

 1341 «Охотники за пушниной из Арканзаса»
 1396 «Авантюристы»
 1398 «Пираты прерий»
 1400 «Королева саванны»
 1401 «Вождь пиратов»
 1402 «Герой-контрабандист»
 1404 «Вождь повстанцев»
 1650 «Охотник за тропами»
 1653 «Жемчужина Анд»
 1672. Вождь повстанцев
1688. Дочь охотника
1690. Убийца тигров
1692. Пограничные стрелки
 1700. Летающий всадник
 1701. Фриботеры
 1714. Белый скальпер
 1723. Проводник по пустыне
 1732. Последний из Аукас
 1734. Преступники из Миссури
 1736 «Цветок прерий»
 1740 «Индейский разведчик»
 1741 «Сильная рука»
 1742 «Охотники за пчелами»
 1744 «Каменное сердце»
 1748 «Золотоискатели»
 1752 «Вождь индейцев»
 1756 «Красная тропа»
 1761 «Сокровище из жемчуга»
 1768 «Полукровка из Ред-Ривер»


Ф. М. Аллен.

 2211 «Сквозь зеленые очки»


Грант Аллен.

 712 Ради Мэйми 295
 1221 «Шатры Сима» 292
 1783 Великое табу 223
 1870* Что заложено в костях 292
 1008* Дочь Дюмареска 296
 2017 Приключения мисс Кейли 197
 2022* Герцогиня Пауислендская

Миссис Александер.

 5 Палата адмирала 419
 17 Ухаживание 392
 62 Исполнитель 473
 189 Судьба Валери
 229. Горничная, жена или вдова?
 286. Что же выбрать? 346
 339. Горничная миссис Верекер
 490. Вторая жизнь 390
 564. В заливе 178
 794. Сделка Битона 205
 797. Смотри, прежде чем прыгнуть 234
 805. Братья 630
 806. Её злейший враг 473
 814. Наследие Лэнгдейла 391
 815. Странности Ральфа Уилтона
 900. Женское остроумие 207
 997* Ковка оков и австралийская тётушка 166
 1054 Выбор Моны 300
 1057 Жизненный интерес 431
 1189 Кривой путь 390
 1199 Ложный след
 1867 Сердце побеждает 262
 1459 «Женское сердце» 394
 1571 Слепая судьба 335
 2158 То, что не купишь за золото

 Миссис Олдердайс.

 1582 Интересный случай 366

 Элисон.

 481* Дом, который построил Джек

 Ганс Христиан Андерсен.

 1814 Сказки Андерсена 380

 У. П. Эндрюс.

 1172* Индия и её соседи 285


Ф. Ансти.

 59 Вице-версия 221
 225 "Одеяние великана" 280
 503 "Окрашенная Венера". Роман-фарс
 819 "Падший идол" 228
 616 "Черный пудель и другие сказки" 239


Г. У. Эпплтон.

 1346 Ужасное наследие 304
 2004 Замороженные сердца


Сэр Эдвин Арнольд.

 960 «Свет Азии»

Эдвин Лестер Арнольд.

 685 «Удивительные приключения Фры Финикийской» 347

Т. С. Артур.

 1337* «Женские испытания» 216
 1636 «Две жены» 184
 1688* «Семейная жизнь» 214
 1640 «Пути провидения» 215
 1641* «Домашние сцены» 216
 1644* «Истории для родителей» 215
 1649* «Время посева и сбора урожая» 216
 1652 * Слова для мудрых 215
 1654 * Истории для юных домохозяек 212
 1657 * Уроки жизни 215
 1658 * Наброски от руки 216
 1660 Испытанные и искушенные 212
 2164 Десять ночей в баре и что я там увидел


Сэр Сэмюэл В. Бейкер.

 267 «Ружьё и гончая» на Цейлоне
 538 «Восемь лет скитаний по Цейлону» 205
 1502 Выброшенный морем 410


Р. М. Баллантайн.

 89 Рыжий Эрик 178
 95 Пожарная команда 170
 96 Эрлинг Смелый 184
 772 Гаскойн, торговец сандаловым деревом 259
 1514 В Глубине души 420


Honore De Balzac.

 776 «Отец Горио» 212
 1128 «Кузен Понс» 297
 1318 «Вендетта» 254
 2189 «Короткие рассказы» 186
 2231 «Шуаны» 290


 С. Бэринг-Гулд.

 787 «Королевский двор» 406
 878 «Маленькая Тупенни»
 1122* «Ева» 283
 1201* Мехала: история солончаков 270
 1697* Красный паук 222
 1711 Пенникомик 448
 1763 Джон Херринг 445
 1779* Армиуэлл 519
 1821* Юрит 438


Фрэнк Барретт.

 986 Великий Геспер
 1138 Месть за предательство
 1245* Скованные на всю жизнь 313
 1461 Тайна контрабандиста
 1611 Между жизнью и смертью 292
 1750 Лейтенант Барнабас 292

 Дж. М. Барри.

 1896 Моя леди Никотин 206
 1977 Лучше умереть
 2099 Идиллии Старого Света
 2100 Окно в Трумсе
 2101 Когда мужчина одинок 162
 2167. Скандал в Тиллилоссе 164

 Бэзил.

 344* «Ношение зелёного» 275
 585* Ничья в игре 304


Дж. М. Бейн.

 1618* Галаски 237


Энн Бил.

 188 Идонея 239
 199* Деревня рыбаков


Александр Бегг.

 1605* Обломки в море жизни 348


Автор «Писем Белль».

 2091 Вашти и Эстер

Э. Б. Бенджамин.

 1706* Джим, священник 244
 1720* Наш римский дворец 360


А. Бенримо.

 1624* Вик


Э. Ф. Бенсон.

 2105 Додо 213


Э. Бергер.

 1646 Чарльз Очестер 333


Э. Бертель.

 1589* Наследие сержанта 342

Уолтер Безант.

 97 Всё как на ярмарке в саду 271
 137 Дядя Джек
 140 Славное состояние
 146* Любовь находит путь и другие истории. Безант и Райс
 230 Дороти Форстер 283
 324 Наконец-то удача
 541 Дядя Джек
 651* «Сам или носитель»
 882 Дети Гибеона 459
 904 Святая Роза
 906 И мир стал очень хорош 366
 980 Назвать её своей 164
 1055 Кэтрин Регина
 1065* Герр Паулюс: его взлет, его величие и его падение 278
 1143* Внутренний дом 183
 1151* За веру и свободу 356
 1240* Колокол Святого Павла 352
 1247 Плач по Диву 244
 1378 Они поженились. Уолтер Безант и Дж. Райс 189
 1413 Арморель из Лионесса 401
 1462 Пусть ничто тебя не тревожит
 1530. Когда корабль возвращается домой. Безант и Райс
 1655. Демониак 347
 1861. Церковь Святой Екатерины у Тауэра 377
М. Бетэм-Эдвардс.

 273 Любовь и мираж, или Ожидание на острове
 579* Цветок судьбы и другие рассказы
 594* Доктор Джейкоб 207
 1023* Ближайшие родственники — разыскиваются 220
 1407* Расставание 390
 1500* Разоружены 203
 1543* Ради одного и всего мира 340
 1627* «Роман о проволоке» 192


Джини Гвинн Беттани.

 1810 «Влюблённый бродяга» 189


Бьорнстьерне Бьорнсон.

 1385 Арне
 1388 Счастливый мальчик


Уильям Блэк.

 1 «Иоланда» 329
 8 Шандон Беллс 274
 21 «Восход»: история наших дней 324
 23 «Принцесса Туле» 334
 39. В шёлковых одеждах 316
 44. Маклауд из Дэра 294
 49. Эта прекрасная негодница 215
 50. Странные приключения Фаэтона 372
 70. Белые крылья: роман о яхтинге 261
 78. Безрассудная Вайолет 310
 81. Дочь Хета 336
 124 «Три пера» 328
 125 «Монарх с Минсинг-лейн» 271
 126 «Киллмени» 240
 138 «Зелёные пастбища и Пикадилли» 391
 265 «Джудит Шекспир: её любовные похождения и другие приключения» 260
 472 «Мудрые женщины Инвернесса»
 627 «Белый вереск» 337
 898 «Ромео и Джульетта»: история двух юных глупцов 162
 962 Сабина Зембра 454
 1096 Странные приключения плавучего дома 335
 1132 В далёком Лохабере 287
 1227 Покаяние Джона Логана
 1259 Нэнсибел: история из Стратфорда-на-Эйвоне
 1268 Принц Фортунатус 421
 1389 Оливер Голдсмит
 1394 «Четыре Макникола» и другие рассказы
 1426 «Приключение в Туле»
 1505 «Возлюбленная леди Сильвердейл»
 1506 «Мистер Писистрат Браун, член парламента»
 1725 Стой крепко, Крейг-Ройстон! 408
 1892 Дональд Росс из Хеймры 367


Р. Д. Блэкмор.

 67 Лорна Дун 454
 427 Замечательная история сэра Томаса Апмора, баронета, члена парламента 210
 615 Мэри Анерли 488
 625 Эрема, или Грех моего отца 396
 629 Криппс, перевозчик 333
 630 Крэдок Ноуэлл 568
 631 Кристоуэлл 458
 632 Клара Воган 489
 633 Скерская дева 507
 636 Элис Лоррейн 494
 926 Спрингхейвен
 1267 Кит и Китти 419


Иза Блэгден.

 705 Женщина, которую я любил, и женщина, которая любила меня


Эдгар Джейнс Блисс.

 2102. Опасность для Оливера Сарджента 177


Фредерик Бойл.

 356* Хороший ненавистник 244


Мисс М. Э. Брэддон.

 35 Тайна леди Одли 279
 56 Призрачная удача 464
 74 Аврора Флойд 333
 110 Под красным флагом
 153. Золотой телец 297
 204 Лисица 328
 211 Восьмиугольник 160
 234 Барбара, или Великолепие страданий 256
 263 Измаильтянин 338
 315 Ветвь омелы. Рождество, 1884.
 Под редакцией мисс М. Э. Брэддон 197
 434 Странности Уайярда 312
 478 Дьявола 233
 480. Брак по расчёту. Под редакцией мисс М. Э. Брэддон 240
 487. Испытание. Под редакцией мисс М. Э. Брэддон 365
 488. Дочь Джошуа Хаггарда 438
 489. Руперт Годвин 369
 495. Гора Роял 431
 496. Всего лишь женщина. Под редакцией мисс М. Э. Брэддон 390
 497 Ледиз Майл 425
 498. Всего лишь чурбан 403
 499. Расколотая нога 416
 511. Странный мир 429
 515. Арендатор сэра Джаспера 416
 524. Чужаки и паломники 473
 529. Жена доктора 431
 542. Поиски Фентона 240
 544 «Поместье»; или «Грейс Дарнел» 163
 548 «Роковой брак» и «Тень в углу»
 549 «Дадли Карлеон»; или «Тайна брата»
 и «Путешествие Джорджа Колфилда»
 552 «Заложники судьбы» 409
 553 «Хищные птицы» 414
 554 «Наследие Шарлотты».  (Продолжение «Хищных птиц») 397
 557. До победного конца 459
 559. Погиб во время наводнения 490
 560 «Аспадель» 468
 561 «Такая, какая я есть, или Живая ложь» 437
 567 «Башмаки мертвеца» 459
 570 «Наследие Джона Марчмонта» 498
 618 «Ветка омелы». Рождество, 1885.
 Под редакцией мисс М. Э. Брэддон 257
 840* «Одна необходимая вещь, или Кара судьбы» 281
 881 «Могавки» 515
 890* Ветка омелы. Рождество, 1886.
 Под редакцией мисс М. Э. Брэддон 252
 943 Ткачи и ткань; или «Любовь, поймавшая нас в свои сети» 206
 947 Мытари и грешники; или Люциус Даворен
 1036 Похожи и непохожи 402
 1098 Роковая троица 357
 1211. День придёт 415
 1411. Чья это была рука? 377
 1664* Фрукт из Мёртвого моря 348
 1893 Мир, плоть и дьявол 472
 1933 Ничья дочь. Продолжение «Дьяволы» 265


Энни Брэдшоу.

 706* Багровое пятно


Шарлотта М. Брейм, автор «Доры Торн».

 19. Грех её матери, или Светлый день свадьбы 174
 51. Дора Торн 320
 54. Сломанное обручальное кольцо 336
 68. Королева среди женщин
 69 «Возлюбленная Мадолина», или «Любовь, которая выжила» 329
 78 «Искупленная любовью», или «Победа любви», или «Любовь творит чудеса» 240
 76 «Жена только по имени», или «Разбитое сердце» 287
 79 «Обвенчанные и разлученные»
 92 «Выбор лорда Линна» 197
 148 «Шипы и цветы апельсина» 319
 151. Бриллианты Дюси
 155. Тайна леди Мюриэл 185
 156. «Ради мечты» 189
 174. Под запретом 270
 190. Роман о чёрной вуали 160
 194. «Так близко и всё же так далеко!»
 220. Кто любил его сильнее? или Две прекрасные женщины 184
 237. Раскаяние на досуге 283
 244. Великая ошибка 384
 246. Роковое приданое 249
 249 «Дочь принца Чарли», или Цена её любви. 191
 250 «Солнечный свет и розы, или Дисциплина Дианы» 244
 254 «Тайна жены и прекрасная, но лживая»
 273 «Ради жизни и любви»
 283 «Грех всей жизни, или Искупление Вивьен» 201
 285 «Жена игрока» 309
 291 «Война любви» 181
 292 «Золотое сердце» 184
 296 «Роза в терновнике» 183
 299 «Роковые лилии» и «Невеста из моря»
 300 «Позолоченный грех»
 303 «Дом с лилиями» и «Горше смерти»
 304 «В сетях Купидона»
 305 «Мёртвое сердце» и «Сон леди Гвендолин»
 306 «Золотая заря» и «Любовник на один день»
 307 «Два поцелуя» и «Как ни одна другая любовь»
 308 «Без прощения» 268
 322 «История любви женщины» 173
 328 «Упрямая служанка» 210
 335 Белая ведьма 294
 352 Любой ценой
 411. Горькое искупление 290
 430. Горькая расплата
 433. Моя сестра Кейт
 459. Женское искушение 277
 460. В тени 245
 461. Его жена 300
 465. Искупление графа 254
 466. Между двумя любовями 220
 467. Борьба за кольцо 245
 469. Тайна леди Деймер 256
 470. Безумие Эвелин 268
 471. Брошенная на произвол судьбы 223
 476. Между двумя грехами, или Брак по принуждению
 516. Разлученные, или Развод леди Каслмейн 261
 518. Скрытый грех 312
 519. Жена Джеймса Гордона 272
 547. Завоевание кокетки 304
 576. Её мученичество 289
 626. Прекрасная тайна, или Опасности красоты 456
 628. Связанные узами брака 358
 677. Гризельда 234
 741. Наследница Хиллдропа, или Роман молодой девушки 285
 745. За чужой грех, или Борьба за любовь 313
 755 Марджери Дью 226
 759. На мелководье 202
 778. Приговор общества 319
 792. В бриллиантах 277
 807. Если любовь — это любовь 257
 821. Мир между ними 368
 822. Страстный цветок 352
 829. Актерская палата 315
 853 «Истинная Магдалина», или «Один неверный шаг» 364
 854 «Женская ошибка» 286
 908 «Своенравная молодая женщина» 283
 922 «Марджори» 346
 923 «В борьбе с собой» 258
 924 «Между улыбкой и слезами» 391
 927 «Милая Цимбелина» 358
 928 «Ложная клятва», или «Хильда», или «Падчерица леди Хаттон» 261
 928 «Хильда», или «Ложная клятва», или «Падчерица леди Хаттон» 261
 929 «Красавица из Линна», или «Дочь мельника» 263
 931 «Гордость леди Дианы», или «Один против многих» 177
 933. Скрытый ужас 264
 948. Тень греха 217
 949. История любви Кларибел, или Тайные глубины любви 296
 952. Женская война 319
 953. Глупость Хилари, или Её брачный обет 312
 955. От мрака к свету, или Из мрака 328
 958. Жизнь с призраками, или Её ужасный грех 288
 964. Борьба за правое дело 245
 967. Бонни Дун
 968. Цветение и плоды, или Подопечная мадам 313
 969. Тайна Колд Фелла, или Не доказано 269
 973 «Возлюбленная оруженосца» 160
 975 «Мрачное утро свадьбы» 311
 978 «Её вторая любовь» 198
 982 «Тайна герцога» 335
 985 «В утро её свадьбы» и «Тайна остролиста» 178
 988 «Разбитый идол» и «Летти Ли» 191
 990. Ошибка графа и обещание Арнольда
 995. Противоестественное рабство и та прекрасная леди 164
 1006. Приговор его жены 302
 1008. Заноза в её сердце 256
 1010. Золотые врата 256
 1012. Безымянный грех 229
 1014. Безумная любовь 270
 1031. Клятва Ирены 265
 1052. Возлюбленная Сигны 361
 1091. Современная Золушка
 1134 Жена лорда Элсмира 401
 1155 Соблазненная; или История обручального кольца
 и наследницы Арна 160
 1179 Брак красавицы
 1185 Огненное испытание 206
 1186 Гельда 219
 1195 Искушение Дюмареска 324
 1285 Дженни 187
 1291 «Звезда любви» 212
 1328 «Дочь лорда Лайла»
 1338 «Женская месть» 215
 1343 «Лица во сне» 296
 1373 «История об ошибке» 299
 1415 «Слабее женщины» 289
 1444 «Королева графства» 386
 1628 «Любовь творит чудеса», или «Победа любви», или «Искуплённые любовью» 270
 1951. Тайна Вудли-Грейндж
 2010. Её единственный грех
 2011. Роковая свадьба 160
 2012. Светлый день свадьбы, или Грех её матери 174
 2013. Один против многих, или Гордость леди Дианы 177
 2014. Один неверный шаг, или Истинная Магдалина 361
 2015 «Две прекрасные женщины, или Та, что любила его больше» 184
 2053 «Любовь, которая выжила, или Возлюбленная Мадолина» 329
 2068 «Побег леди Латимер» 236
 2188 Его безупречное доверие 338


Фредрика Бремер.

 187 Полуночное солнце


Шарлотта Бронте.

 15 Джейн Эйр 337
 57 Ширли 405
 944 Профессор 228


Рода Бротон.

 86 Белинда 261
 101 вторая мысль 253
 227 Нэнси 234
 645 Миссис Смит из Лонгмейнса
 758 «Прощай, милая!» 344
 765 Неразумно, но слишком хорошо 314
 767 Джоан 362
 768 Она красна, как роза 355
 769 «Расцветает, как цветок» 278
 862 «Видения Бетти»
 894 «Доктор Купидон» 319
 1599 Увы! 387


Луиза де Брюневаль.

 1686* Сестра Луиза 175


Роберт Бьюкенен.

 145 «Побитый бурей»: Бог и человек 208
 154* Аннан Уотер 197
 181* Новый Абеляр 176
 268. Мученическая смерть Мадлен
 398* Мэтт
 468* Тень меча 282
 646* Хозяин шахты 189
 892 Той зимней ночью, или Победа любви
 1074 * Бурные воды 238
 1104 * Наследник Линне 185
 1350 Люби меня вечно
 1455* Мгновение спустя


Фрэнк Т. Bullen.

 2008. Круиз на «Катхалоте» 258

Джон Баньян.

 1498. «Путь паломника». С иллюстрациями 307

Капитан Фред Бёрнаби.

 330* «Наши радикалы»
 375. Поездка в Хиву 173
 384. Конный поход через Малую Азию 290

Аарон Эйнсворт Бёрр.

 951. Зо, идеальная женщина

Джон Блаунделл-Бёртон.

 918. Безмолвный берег, или Тайна Сент-Джеймсского парка

Беатрис М. Батт.

 1354* Деллсия 189


Э. Лассетер Биннер.

 1456* Нимпорт 494
 1460* Тритоны 406


Лорд Байрон.

 719 «Паломничество Чайльд-Гарольда» 163

Э. Фэйрфакс Бирн.

 521* «В сетях» 251
 538 «Прекрасная деревенская девушка» 263


Миссис Кэдди.

 127* «Адриан Брайт» 400


Холл Кейн.

 445 «Тень преступления» 242
 520. Она для меня — весь мир
 1234. Думстер 343
 1255 «Раб» 357
 2079 «Сын Агари» 354


Мона Кэрд.

 1699* «Крыло Азраила» 305


Ада Кембридж.

 1583 «Человек с отметиной» 355
 1967 «Мой хранитель» 250
 2139 «Три мисс Кингс» 338

Миссис Х. Ловетт Кэмерон.

 595 «Главная улица Норт-Кантри» 277
 796. В стране трав 301
 891* Вера Невилл, или Шанс для бедняжки Уиздом 306
 912. Чистое золото 401
 963. Стоит ли побеждать 222
 1025. Дилемма Дейзи
 1028. Преданная возлюбленная, или Утраченная любовь 271
 1070. Ошибка всей жизни 176
 1204 «Лодж у моря» 170
 1205 Потерянная жена 179
 1236 Дочь своего отца 256
 1261 Дочь Дикого Джорджа 178
 1290 Цена лжи 178
 1292 Боски Делл 250
 1782 * Мертвое прошлое 318
 1819 * Шея или ничего


Леди Колин Кэмпбелл.

 1325* Дарелл Блейк 274


Роза Нушетт Кэри.

 215 Не такая, как другие девушки 320
 396 Искупление Роберта Орда 376
 551 Суд над Барбарой Хиткот 538
 608 Ради Лилиас 399
 930 Дядя Макс 430
 932 Каприз Куини 436
 934 Помолвлена и замужем 496
 936 «Воспоминания Нелли» 546
 961 «Крошка Вифи» 350
 1033 «Эстер: история для девочек» 194
 1064 «Только гувернантка» 323
 1135 «Тетя Диана» 177
 1194 «В поисках Бэзила Линдхерста» 468
 1208 «Крестовый поход Мерл» 226
 1545 Любовник или друг? 487
 1879 Мэри Сент-Джон 407
 1965 Аверил 217
 1966 Наша Бесси 244
 1968 Выбор Гериота 440


Капитан Л. К. Карлтон.

 1902 год - Человек смерти.
 1907 "Орлиный взор", "Разведчик"
 1910 "Убежище охотника"
 1911 "Лесной дикарь". Иллюстрированный.


Уильям Карлтон.

 1493 Вилли Рейли 458
 1552 Свадьба Шейна Фада
 1553 Поминки Ларри Макфарланда
 1554 Драка на вечеринке и похороны
 1556 Полуночная месса
 1557 Фил Персел
 1558 Ирландская клятва
 1560 Поездка в Мейнут
 1561 Ухаживание Фелима О’Тула
 1562 Доминик, бедный учёный
 1564 Нил Мэлоун


«Каролус».

 2210 История об Орле


Элис Комин Карр.

 571* История Пола Крю


Льюис Кэрролл.

 462 Приключения Алисы в Стране чудес. Иллюстрации Джона Тенниела, 189
 789 «Алиса в Зазеркалье» и что она там нашла.
 Иллюстрации Джона Тенниела 230


Сервантес.

 1576 «Дон Кихот» 635


Л. У. Шампьюи.

 1468* Бурбонские лилии 388


Эркманн-Шатриан.

 329 Колокола, или Польский еврей.
 (Перевод с французского Каролины А. Мериги)


Виктор Шербулиез.

 1516* Сэмюэль Броль и Компания. 222


Мэри Чолмонделей.

 2217 Драгоценности Дэнверса


Миссис К. М. Кларк.

 1801* Больше правды, чем лжи 232


У. М. Клеменс.

 1544 Знаменитые чудаки 214


Капитан Клюлайн.

 1912 Мальчики-китобои
 1913 Островной демон


Миссис У. К. Клиффорд.

 546. Преступление миссис Кейт 172
 2104. Любовные письма светской женщины

 Сильванус Кобб-младший

 1949. Месть королевы
 1950. Иван, крепостной

 Дж. Макларен Коббан

 485* Отравленные пары
 1279* Хозяин своей судьбы 193
 1511* Благородный джентльмен 320


Джон Коулман.

 504 Кудряшка: история актёра


К. Р. Кольридж.

 403* Английский сквайр 266
 1689* Близкое родство 265


Беатрис Колленси.

 1352* Двойной брак 267


Мейбл Коллинз.

 749 Дочь лорда Ванекура 324
 828 Самая красивая женщина в Варшаве 288
 1463 Ида: приключение в Марокко

Уилки Коллинз.

 52 Новая Магдалина 234
 102 Лунный камень 352
 167 Сердце и наука 250
 168 Без дороги. Диккенс и Коллинз
 175 Случайный выстрел любви и другие рассказы
 233 «Я говорю „нет“», или Ответ на любовное письмо 237
 508 Девушка у ворот
 591 Королева червей 366
 613 «Прикосновение призрака» и «Перси и Пророк»
 623 «Деньги моей леди» 167
 701 «Женщина в белом» 628
 702 «Муж и жена» 614
 764 «Злой гений» 300
 896 «Виновная река»
 946 «Мёртвая тайна» 348
 977 «Отель с привидениями» 197
 1029 Армадейл 676
 1095 Наследие Каина 281
 1119 Безымянный 623
 1269 Слепая любовь 313
 1347 Жизнь разбойника 188
 1608 Рассказы о двух ленивых подмастерьях. Диккенса и Коллинза


М. Дж. Колкухуна.

 624* Primus in Indis 162
 1469* Каждый дюйм — солдат 286


Люси Рэндалл Комфорт.

 2072 Ради Марджори 198


Хью Конвей.

 240 Призванный обратно
 251* Дочь звёзд и другие истории
 301 Тёмные дни 197
 302* Завещание Блэтчфорда
 341* Лицо мертвеца
 502* Дар Карристона
 525 Пол Варгас и другие истории
 543 Семейное дело 206
 601* Праща и стрела и другие истории
 711 Смертный грех 351
 804 Живых или мертвых 279
 830 Связанных заклятием 169
 1353 Все в одном 206
 1684 * История скульптора
 1722 * Чья-то история


Ральф Коннор.

 2209 Черная скала


Эдвард Х. Купер.

 2182 «Маркиза против графства» 205

Дж. Фенимор Купер.

 60 «Последний из могикан» 346
 63. Шпион 278

25 центов за экземпляр или пять экземпляров за 1 доллар с доставкой.




СЕРИЯ «МИЛАЯ ДУША».

В этой серии представлены самые популярные книги того времени. Они напечатаны на хорошей бумаге крупным чётким шрифтом и переплетены в красивые обложки с фотогравюрой.


 51. Огненное испытание Шарлотта М. Брейм
 52. Между двумя любовями. Шарлотта М. Брэм
 53. Без прощения. Шарлотта М. Брэм
 54. Горькое искупление. Шарлотта М. Брэм
 55. Сломанное обручальное кольцо. Шарлотта М. Брэм
 56. Дора Торн. Шарлотта М. Брэм
 57. Искупление графа. Шарлотта М. Брэм
 58. Безумие Эвелин. Шарлотта М. Брэм
 59. Золотое сердце. Шарлотта М. Брэм
 60. Её мученичество. Шарлотта М. Брэм
 61. Её вторая любовь. Шарлотта М. Брэм
 62. Тайна леди Деймер. Шарлотта М. Брейм
 63. Падчерица леди Хаттон. Шарлотта М. Брэм
 64. Дочь лорда Лайла. Шарлотта М. Брэм
 65. Этюд в багровых тонах. Артур Конан Дойл
 66. Выбор лорда Линна. Шарлотта М. Брэм
 67. Любовь творит чудеса. Шарлотта М. Брэм
 68. Дочь принца Чарли. Шарлотта М. Брэм
 69. Разлука, или Развод леди Каслмейн. Шарлотта М. Брэм
 70. Раскаялась на досуге. Шарлотта М. Брейм
 71. Борьба за кольцо. Шарлотта М. Брэм
 72. Солнце и розы. Шарлотта М. Брэм
 73. Шипы и флердоранж. Шарлотта М. Брэм
 74. Достопочтенная миссис Верекер «Герцогиня»
 75. Подводные течения «Герцогиня»
 76. Прирождённая кокетка «Герцогиня»
 77. В тени. Шарлотта М. Брэм
 78. Слабее женщины. Шарлотта М. Брейм
 79. Обвенчанные и разлученные. Шарлотта М. Брэм
 80. Кто любил его сильнее?  Шарлотта М. Брэм
 81. Жена только по имени. Шарлотта М. Брэм
 82. Женское искушение. Шарлотта М. Брэм
 83. Королева среди женщин. Шарлотта М. Брэм
 84. Любовница Мадолина. Шарлотта М. Брэм
 85. Только гувернантка. Роза Н. Кэри
 86. Камилла Александра Дюма
 87. Грех всей жизни. Шарлотта М. Брэм
 88. Война любви. Шарлотта М. Брэм
 89. Между улыбкой и слезами. Шарлотта М. Брэм
 90. Милая Цимбелина. Шарлотта М. Брэм
 91. Леди Эйприл. «Герцогиня»
 92. Вендетта! Мари Корелли
 93. Любимая сквайра. Шарлотта М. Брэм
 94. Жена игрока Шарлотта М. Брэм
 95. Роковое приданое. Шарлотта М. Брэм
 96. Грех её матери. Шарлотта М. Брэм
 97. Роман о чёрной вуали. Шарлотта М. Брэм
 98. Роза в терновнике. Шарлотта М. Брэм
 99. Жена лорда Элсмира. Шарлотта М. Брэм
 100. Диалоги Долли. Энтони Хоуп
 101. Крейцерова соната. Лев Толстой
 102. Анна Каренина. Лев Толстой
 103 Тайна Вудли Грейндж Шарлотта М. Брем
 104 Марта, или История одной
 Дочери священника У. Хеймбурга
 105 Его честное слово;
 или, что принесла весна Э. Вернеру
 106 Она влюбилась в своего мужа;
 или, “Удачи”;
 или, Успех, и как он его добился Э. Вернер
 107. Иван, крепостной Сильванус Кобб-младший.
108. Месть королевы Сильванус Кобб-младший.
 109. Цена, которую он заплатил Э. Вернер
 110. «Хозяин Эттерсберга» Э. Вернер
 111. «Буря и солнце» Мэри Мэри Дж. Холмс
 112. «Усадьба на склоне холма» Мэри Дж. Холмс
 113. «Английские сироты» Мэри Дж. Холмс
 114. «Лодочный клуб» Оливер Оптик
 115. «Баллады и другие стихи» Редьярд Киплинг
 116. Барабаны на носу и на корме. Редьярд Киплинг
 117. Королевская охота. Амеде Ашар
 118. Малышка Голди. Миссис Самнер Хейден
 119 Инес: история Аламо. Огаста Дж. Эванс
 120 Все на борт! Оливер Оптик
 121 Сейчас или никогда. Оливер Оптик
 122 Лена Риверс. Мэри Дж. Холмс
 123 Рубайят Омара Хайяма
 124 Она любила его. Чарльз Гарвис
 125 По его стопам. «Что бы сделал Иисус?» Преподобный К. М. Шелдон
 126. Медоу-Брук. Мэри Дж. Холмс
 127. Железный пират. Макс Пембертон
 128. Лицемер
 129 «Скала мертвеца» «К» (Артур Т.
 Квиллер-Куч)
 130 «Призрачное будущее» Генри С. Мерриман
 131 «Узники и пленники» Генри С. Мерриман
 132 «Парижский роман» Октав Фейе
 133 «Кармен: сила любви» Проспер Мериме
 134 «Прю и я» Джордж У. Кёртис
 135. Наследница Глен-Гауэра Мэй Агнес Флеминг
 136. Обет Магдалины. Мэй Агнес Флеминг
 137. Кто победит? Мэй Агнес Флеминг
 138. Леди Эвелин. Мэй Агнес Флеминг
 139. Муж Эстеллы. Мэй Агнес Флеминг
 140. Невеста баронета. Мэй Агнес Флеминг
 141. Невидимый жених. Мэй Агнес Флеминг
 142. Юный Мистли. Генри С. Мерриман
 143. Детективные рассказы о Шерлоке Холмсе. А. Конан Дойл
 144. Девушка из Клондайка. Крест Виктории
 145. Паула. Зарисовка из жизни. Крест Виктории
 146. Сапфо. Альфонс Доде
 147. Манон Леско. Аббат Прево
 148. Танец смерти. Джин Кори
 149. Девушка из благотворительной организации. Эффи А. Роулендс
 150. Муж и враг. Эффи А. Роулендс
 151. Маленькая леди. Чарльз. Эффи А. Роулендс
 152. Выброшенная на берег. Дора Делмар
 153. Аромат роз. Дора Дельмар
 154. Сердца и жизни. Венома Гилман
 155. Дочь Слепого Дэна. Венома Гилман
 156. Вэл, сорванец. Венома Гилман
 157. Моя маленькая принцесса. Венома Гилман
 158. Дочь банкира. Магдален Барретт
 159. Глубина любви. Ханна Бломгрен
 160. Его законная жена Мэри Э. Брайан
 161. Клятва Лилиан. Миссис Э. Берк Коллинз
 162. Продано за золото. Миссис Э. Берк Коллинз
 163. Огненное сердце. Джин Кори
 164. Тень и солнечный свет. Адна Х. Лайтнер
 165. Гордость леди Гей. Миссис Алекс. Маквей Миллер
 166. Выбор Ланкастера. Миссис Алекс. Маквей Миллер
 167. Тигровая лилия. Миссис Алекс. Маквей Миллер
 168. Жемчужина и рубин. Миссис Алекс. Маквей Миллер
 169. Любовь Эрика Брэддона. Миссис Алекс. Маквей Миллер
 170 «Милая крошка» миссис Алекс. Маквей Миллер
 171 «Цветок и драгоценность» миссис Алекс. Маквей Миллер
 172 «Маленькая никто» миссис Алекс. Маквей Миллер
 173 «Под пятью озёрами» М. Квад
 174 «Её второй шанс» Шарлотта М. Стэнли
 175 «Его деревенский кузен» Шарлотта М. Стэнли
 176 Фру-Фру Шарлотта М. Стэнли
 177 Малышка с маяка Элизабет Стайлз
 178. Мужчина, которого она любила. Эффи А. Роулендс
 179. Невозможное. Кэтрин Винн
 180. Женщина-загадка. Генри Херман
 181. Кристи Джонстон. Чарльз Рид
 182. Роман о Блайтдейле. Натаниэль Готорн
 183. Сквозь зелёные очки. Ф. М. Аллен
 184. Зло одного человека. Эффи А. Роулендс
 185. Своевольная служанка. Шарлотта М. Брейм
 186. История любви женщины. Шарлотта М. Брейм


Продается всеми газетными киосками и книжными магазинами или отправляется заказным письмом с оплатой при получении по 25 центов за экземпляр или по 1 доллару за пять экземпляров от издателей.