Потеряшки. Часть 2, середина

Потеряшки
Часть 2
Середина
В первую ночь я не мог уснуть, так как сверху кто-то ходил, стучал, потолок буквально трещал от чей-то тяжелой поступи: «Кто там интересно? – подумал я, – новые жильцы»?
Жил бы я сейчас у себя дома, то наверняка бы поднялся, а тут было просто боязно не только выйти в коридорную тьму, но даже к окошку подойти. Потом я уснул, а проснулся от звенящих звуков, это Алекс бил поварешкой по сковородке, начинались рабочие будни.
Однако, первым делом я поднялся на следующий этаж и подергал ручку двери. Дверь, была железной, добротной и закрытой, кажется на два гаражных замка: «Хм, кто там прыгал, - подумал я, - или дом старый, стоит без обслуживания, поэтому и проседает, издавая подобные звуки».
Потом я спустился и во дворе увидел Гошку, в безразмерной спецовке которую восполнял обычный мешок с двумя пришитыми лямками, как у рюкзака.
Я спросил ее, о том, были ли слышны посторонние звуки, она ответила, что спала и ничего не слыхивала. Тогда я попытался пошутить и сказал: «Вот я Толя и полное имя Анатолий, а как будет Гошка? Не Анатолий, а Толян, - ответила она, а Гошка, значить Гошенция».
Тут из близ лежащего подъезда вышел Вова и не к месту заявил, что водку нужно обязательно пить, так-как, это как паспорт, говорящий, что ты русский. На что, Гошенция посоветовала, чтобы он главное, не падал намоченным, так-как воды для стирки мало. А Вова почему-то покраснел, видимо, что-то вспомнив. Потом мы разошлись на поиски припасов. Алекса с Братановским, я не встретил, видимо ушли раньше.
В ходе поиска, я нашел хорошо пишущую гелиевую синею ручку, и пол-литровую бутылку с водкой. Далее мне попались пара пачек картофельных хлопьев, бутылка с водкой и пачка овсяного печенья, на котором, почему-то было написано «Веселы грибки».
А вечером, мы уже сидели у костра, на котором булькали в закопченной кастрюле мои картофельные хлопья, которые хорошо взаимодействовали с консервированными колбасами.
Далее, после жалобной песни Братановского, мы начали вести разговоры о мире, в который мы попали и, хотя, как я позже узнал, все это в той или иной форме уже повторялось, однако, все ровно всем было интересно и любопытно.
Так, я узнал, что Алекс считает наш мир компьютерной симуляцией, куда нас поместили, как крыс в лабиринт, с целью узнать наши рефлексы на вновь сложившиеся, условия жизни. При этом, различные локации города, он объяснял тем что, программа хоть и сильная, но ее компьютерных мощностей, все ровно не хватает в полном объеме поддерживать виртуальный мир, поэтому она и разбила единый мир на сектора. И когда мы, проходим перегородки, то идёт быстрая загрузка новых полигонов и то, что они сильно отличаются от прежних, говорит о сбое матрицы и о перегрузке системы в целом. Сильной перегруженностью системы Алекс объяснял и то, что многие квартиры закрыты, тем самым компьютеру нет необходимости создавать мир каждой квартиры, освобождая себя от лишней работы. А вот, кто эту систему виртуальную создал, Алекс не знал, и это понятно, но предполагал, что специальные правительственные службы.
Я охотно всему верил, вот только, что-за компьютерные человечки у меня по потолку всю ночь бегали? И где находятся наши тела, пока мы в симуляции дурачимся?
Гошка утверждала, что мы умерли, или прибываем в коме, а души наши находятся в чистилище, где смотрят на нас и думают, что делать с нами дальше, и куда отправлять, в адские миры, или райские.
У Архипа теория была еще проще. Он уверял, что нас всех похитили инопланетяне, чтобы по-нашему поведению решить, вступать с землянами в контакт, или нет.
У Вовы не было идей, хотя он что-то знал, или имел на этот счет свое предположение, но не хотел в силу только ему известных причин делиться, и поэтому постоянно улыбался, когда речь заходила на эту тему.
Братановский не знал, как, что и почему, но определенно считал, что всем им надо идти на ясновидящий корень, и попрыгать там, и что этот корень точно все знает: «И только в силу узкости нашего непросвещённого сознания, мы не способны услышать святую речь ясновидящего корня, - это я уже от себя добавляю».
В общем хорошо провели время. А потом я озвучил свои мысли. Так, мне было не понятно, куда деваются вещи и продукты, которые мы находим. По идее если они проявляются, или появляются в определенное время то в тех местах где нет собирателей, просто все должно быть завалина припасами. Но, не завалено. И еще, тот кто делает ночь опасным, он только в этой локации, или в других тоже существует? И зачем он начинает нас пугать только ночью, система от нас что-то скрывает?
Потом начало темнеть, и мы опять разошлись по своим квартирам – убежищам, в надежде, что утро все-же настанет.
Ночью опять в квартире, которая сверху, что-то грохотало, я отчетливо слышал плачь ребенка и чьи-то приглушенные голоса.  Хорошо хоть, что музыку не включали, откровенно говоря было жутковато.
Утром было тяжело. Спал мало. Наверное, тут два варианта, или переселяться, или привыкать.
В процессе поиска я пытался залезть в подвал, или вернее в канализацию. Дергая решетчатый люк, сквозь который просматривалась лестница, уходящая вниз примерно на два метра, а вот рядом с лестницей прям на бетонном полу, лежала довольно большая коробка, на которой красными буквами было написано «не бросать, ценно!». Но, я так туда и не добрался, так как люк не как не хотел открываться, потом я понял, что люк и не откроется, так-как, он просто приварен и без специальных средств, тут не обойтись. Но, если коробка там лежит, значить все же есть где-то вход, вот вопрос где? Может вообще в другой локации, или это вообще просто системный глюк, если верить теории Алекса. Что мы вообще знаем о мире куда мы попали, лишь то что он есть, а остальное одни домыслы и предположения.
К вечеру я нашел большую пачку пряников «К чаю» и пару неизменных бутылок с водой. На посиделках ели макароны с копченной горбушей, а потом пили чай с моими пряниками, сегодня все было вкусным, и все поели от души. Даже Братановский свою песню, про братанов не пел, видимо от сытости его разморило, и он задремал, откинувшись на спинку скамейки. Ну, а мы опят начали вести разговор по душам, что еще делать в мире лишённого интернета и телевизора.
- А за какие грехи мы здесь? – спросил я Гошку, - что мы делаем в чистилище, если плясать от твоего предположения?
- Здесь мы, потому что, закончили земной путь, а вот почему? – это вопрос нашего сознания и кармы.
- Ого! – восхитился Алекс, - я такого и не знал. Браво Гошенция!
Гошка захихикала и из мыслителя снова превратилась в колкую девушку, подростка.
- К тому-же почему вы думаете, что мы здесь за грехи, кто знает какая беда наступила в том, нашем мире? – предположил Архип.
- Точно! – мы избранные, - согласился Вова, подбрасывая пару щепок, в увядающий костер.
- Я, когда, еще в той жизни работал в вузе, - за откровенничал Алекс, - и студентов которые мне нервы портили заставлял бегать за мной и экзамены и зачеты пересдавать, а как сейчас всё коммерция, то пересдача шла через коммерческий расчет, другими словами хочешь пересдавать, то хоть сто раз, только оплачивай время преподавателя, а потом я вошел во вкус, и это стало одним из источников моего дохода. Признаться, было стыдно, но нервные клетки плохо восстанавливаются, так что, нужно было как-то, все компенсировать, оправдывался я перед своей совестью.
- Вот и оправдался, - захихикала Гошка.
- Не знаю, - пожал плечами Алекс, - возможно это не я, а жизнь такая.
Тут, уже все заржали, а Братановский спел песню про сникерсы.
- А, я был, заместителем начальника дома-управляющей компании, мы там в отличие от Алекса ничем не занимались, мы деньги по карманам совали.
- Как это? – спросил Братановский, - тараща удивленно глаза.
- Ну, как. Ничего ни делали, ничего не убирали, несмотря на то, что все в разнос шло, мусор кругом, в подвалах трубы гнилые, ну мы, что-то для вида делали, но это так, чтобы глаза отвести.
- А что вас не поменяли, вроде можно так? – спросил я.
- Можно, но люди в массе свой глупые, они считали, что если нашу компанию убрать, то при других, еще хуже будет. Конечно материли нас, но были и те, кто на оборот защищали, дескать, просто людей мало, не кто не хочет работать, поэтому так и происходит, тех людей мы шлюхами называли.
- А это почему? – удивлено спросил Братановский, у которого глаза расширились, до уровня анимационных персонажей.
- Потому что, мы их имеем, а они еще нам зады за так подставляют и еще защищают, и хвалят.
- Я бы, так жил. – вздохнул Братановский, - а я, то дурень, - тут он сам себя послал, на все видящий едрёный корень, а потом встал с скамьи и запел, тоненьким голоском ребёнка, болеющего с месяц ангиной:
«Когда я был еще сопляк.
Стащил я старенький пиджак.
И вот, ведут меня на суд.
А судьи законами трясут».
После песни, он ушел, мы думали домой, или в соседнюю песочницу нужду справить, но видимо он вышел за барьер в соседней сектор, или может его поглотил сам город, или еще что, но больше мы его не видели. Это событие оказалось переломным в жизни нашей коммуны, и она распалась, но об этих событиях дальше.
На следующий вечер, когда все после собирательств собрались у костра, Вова явился не с пустыми руками, а с черенком от лопаты в конец которого был вставлен металлический штырь. Сам Вова был неприятно пьян, вернее для себя приятно, и отвратительно для окружающих. Видимо в поиске Братановского зашел к нему домой и вылакал, все, что тот оставил на черный день, или просто не успел выпить.
Это затмило его разум, зато сделав его агрессивным. В общем, стал на всех со своей дубиной кидаться, обвиняя нас, что мы не уберегли Братана, позволив ему свалить, за перегородку, хотя в тот вечер, он тоже присутствовал, в пылу припадка, он даже ударил Алекса палкой, но тот увернулся и острие штыря, лишь оцарапала ему плече.
Тогда Гошка посоветовала ему повоевать с ночным страхом, если такой крутой. А Вова сказал, что повоюет и что от него еще не кто не убегал. Естественно, что на все уговоры пойти в свою квартиру и отоспаться, он послал нас, и мы пошли, а что делать, на город уже начали наваливаться сумерки и мы не могли его долго упрашивать. Все произошло, неестественно глупо и дико, но так бывает, если дружбу водить с водкой.
Утром мы собрались на поиске Вовы, однако, это было лишним, так-как его сразу увидела Гошка. Вова висел на фонарном столбе, около самой лампы: «Как он туда? - озадаченно спросил Архип».
 И действительно столб был большой, наверное, метров 10, трезвым не залезешь, а этот забрался и еще повесился, просто акробат какой-то.
Тут веревка, на которой он висел оборвалась и тело с глухим звуком упало прямо перед нами. И что, сразу бросилось в глаза, так это радость и счастье, котором буквально лучилось мертвое лицо Вовы. Казалось, что перед смертью он увидел, что-то яркое и прекрасное. Мы с непонятным оцепенением смотрели на покойника и казалось, что он вовсе не умер, а просто прилег отдохнуть, вот только тугая петля на шее, и ее нелепый изгиб, говорили, что шея была безнадежно поломана.
- Вот и оказался наш Вова в раю братанском, - первым нарушила молчание Гошка, - во, как радуется.
- Давайте его в его квартиру отнесем, пускай там радуется, - предложил Архип.
Мы согласились, потом я, Алекс и Архип взяли и потащили его в его жилплощадь, тело было у него тяжелым и почему-то не холодным, а даже горячим. Странно в этом мире люди умирают, и, если бы не болтающаяся голова на переломленной шеи и прям можно было подумать, что Вовчик по-прежнему жив.
Вова жил на четвертом этаже, в трехкомнатной квартире, мог бы и пониже себе её найти, в общем пока его тащили, мы изрядно взмокли и запыхались. В квартире у него было неуютно и неприятно, на полу с разводами грязи, валялись пустые бутылки и консервные банки, мы Вову положили на топчан, покрытый простыней с желтыми пятнами.
- Тяжело Вова жил, - задумчиво проговорил Алекс.
- Он вотку любил. – ответил я.
- И она его забрала, - подвел итог Архип.
Тем временен Алекс аккуратно взял руку усопшего и проверил пульс, а потом промолвил.
- Здесь необычно люди умирают, как будто и не умираю, - тут Алекс замолчал видимо слова подбирая, а потом продолжил, - а в летаргический сон впадают, или консервируются.
- Ничего себе консервы, - сказала с грустью Гошка, - однако, идти надо, эта квартиры Вовы теперь.
Мы вышли и аккуратно закрыли дверь и неожиданно замок щелкнул и закрылся.
- Во, как! – воскликнул удивленно Архип.
- Локация закрылась, - философски изрек Алекс, а потом тихо добавил, - если бы это, было так просто.
Мы спустились с четвёртого этажа, нас ждала опять повседневная работа.
После глупой гибели Вовы, наша коммуна окончательно распалась, началось с того, что Гошка стала жаловаться на сонливость, потом дошло до того, что она просто выходила на улицу и спала весь день на скамейке, и только под вечер снова оживала, пытаясь шутить, под беспокойными взглядами Алекса и Архипа.
Один раз, когда мы с Алексом вместе пошли на промысел, он сказал:
- Надо уходить с этой локации.
- Почему?
- Похоже она закрывается.
- Как?
- Трудно сказать, представь, когда долго работает компьютер, он совершает все больше и больше ошибок, что приводит к тому, что систему начинает глючить, и чтобы это предотвратить надо компьютер просто перезагрузить.
- А Гошка?
- Гошка, скоро впадет в нечто похожее на кому, или летаргический сон. Естественно мы не сможем таскать в таком состоянии её вечно, по локациям города.   
- В кому? – переспросил я, информация меня сильно озадачила.
- Да, у нас до прихода Гошки, был Александр, с ним тоже произошло, что и с Гошкой, симптому один в один. Сначала слабость, потом сонливость и наконец комма. И ничего не помогло, мы его и крепким чаем поили, и через силу заставляли двигаться, не помогло.
Я промолчал, переваривая услышанное, а Алекс продолжил:
- Завтра уходим, ты с нами?
- Да, но я не могу оставить Гошку, может все же подождете?
- Перезагрузка может начаться в любой момент, - печально промолвил Алекс, - можем не успеть.
- Перезагрузка?
- Вроде того, или не того, когда долго находишься в одной локации, начинаются пугающие и непонятные аномалии. Александр был раньше с другой группой, так он один и остался.
- А другие погибли?
- Не, - Алекс сделал паузу, видимо, что-то вспоминая, а потом продолжил, - они стали другими. Не спрашивай какими, я сам не знаю, а Александр на отрез отказывался говорить на эту тему.
Мы пошли в лагерь.
- Гошку с собой не потаскаешь, это факт, но и оставлять её на произвол судьбы тоже невыход, а как поступить, найдя золотую середину я не знаю. – с грустью сказал я.
- Мне тоже этот выбор неприятен, - задумчиво ответил Алекс.
- Завтра я скажу, подумать надо.
- Да, конечно.
Было откровенно говоря гнетуще грустно, я прекрасно понимал, что я Гошку, пока окончательно не пойму, что она в комме не брошу, так и то, что, если Архип с Алексом уйдут, я уже их не встречу.
Алекс не обманул, к обеду они приготовились, с рюкзаками, и что удивительно с самокатами, откуда они их взяли я даже и предположить не мог, но учитывая, что город, и его локации стоят на достаточно ровном месте, они сильно в пути облегчат себе дорогу, значительно выигрывая время.
Алекс вопросительно посмотрел на меня, я развел руками, покачав головой.
- Грустно это, - сказал Алекс, - но твое решение уважаю.
Потом он из рюкзака достал баллончик с краской.
- Вот, возьми, у тебя синий, а у меня зелёный и где бы ты не был, в какую локацию тебя бы не занесло, рисуй солнышко, у тебя оно будет синим, у меня зеленным. Так мы сможем узнать, где мы были, а возможно и найти друг, друга. Может еще и увидимся, кто знает.
- Тем более, даже здесь земля круглая, - похвастался знанием географии Архип.
Потом мы обменялись рукопожатием, и они укатили на своих самокатах, а я остался с Гошкой один. Гошка, впрочем, этого не знала, она мирно дремала на скамейки пригретая теплом дня.
Под вечер Гошка не проснулась, я пытался ее растормошить, но толку не было, тогда я взял её на руки и понес домой. Она была поразительно легкой.
В квартире у нее было красиво, все стены были украшены звездами из разноцветной фольги, а на люстре, на тоненьких ниточках, висели маленькие рыбки, вырезанные из разноцветных бумажек, а на кровати у нее была даже чистая простыня, в общем домовитой была Горшка.
Ночь я собирался провести у Гошки и если ее состояние не измениться, то утром я решил уходить.
Я пощупал пуль, у Гошки, его практически не было, сердце билось с минутным интервалом, да и то ели заметно. Было грустно.
Ночь была беспокойной, если не сказать ужасной, дверь кто-то пытался взломать, в нее колотили настойчиво и сильно, однако, дверь оказалась им не по силам. В разгар возни я осторожно, сдвинул штору и выглянул в окно, там внизу гуляли, или двигались, мерцая голубоватым светом, фантомы людей. Вот мерцая не спеша перемещался фонтом с коляской, чуть дальше, рядом с песочницей словно голубоватая клякса, ползал маленький фонтомчик, ребенка. Я отошел от окна и мне все стало ясно. На уровне предположения конечно. Жильцы города, делились на две группы, те, которые живут днем и ночью. И эта страшилка пугала нас не давая, чтобы два наших мира встретились, может, там были анти-люди, и наша встреча могла привести к взрыву, может другая причина. Тогда, я могу предположить какого им было, когда на протяжение недели, Вова пытался взломать квартиру.
И еще, тех кто жил ночью было больше, потому что, если брать наш дом, то половина квартир закрыты, значить ночных жителей, больше чем нас.
Наступило утро. Я еще раз измерил пульс Гошки, без изменений, ей нужна хорошая медицинская помощь, а её у меня не было. Потом я из рюкзака достал пару бутылок, с водой, коробку печенья, и положил на столик рядом с ней. Рано, или поздно, она очнется и ей это может пригодится. Далее я вышел и аккуратно ключам затворил дверь, и нагнувшись, просунул ключ в пространстве между полом и дверью. Ей ключ нужнее.
Перед тем как идти, мне нужно было собраться, и я поднялся в свою квартиру. Там я просто бухнулся в кресло и в нём, наверное, с час просидел в тишине, наблюдая, как постепенно небо сереет, наливаясь утреней яркостью.
Потом я в рюкзак сунул, пару пар носков, баллончик с краской, комплект нижнего белья и пол литровую бутылку с водкой и пошел, время пришло, пора было уходить с этой локации. Проходя мимо дома Вовы, неожиданно в его квартире окно разбилась и оттуда вылетел ее хозяин, с глухим стуком упав от меня, в каких-то пару метров. Его лицо по-прежнему лучилось радостью, хотя, наверное, ему было совсем не радостно, если с четвертого этажа своей квартиры прыгнул. Я его осторожно обошел, если честно было до пота страшно, вспоминались фильмы про зомби, вот сейчас Вова вскочит, но не вскочил, а я пошел дальше.
Вскоре я подошел к барьеру Алекса, он был на половину растащен, наверное, ночные жители постарались. Я шагнул за мембрану.
Так закончилась еще одна, глава в дневнике.
Продолжение будет.