Чайна-таун часть вторая

    Улочки Маленькой Италии, или Литтл-Итали, как называют этот район в Нью Йорке, преобразились. Нет, парадных подъездов тут не появилось, просто постепенно исчез гвалт уличных рынков, не навязываются взгляду блёклые пятна вывешенного белья, ржавые зигзаги пожарных лестниц давно почистили и, выкрасив цвет стен, изменили всё то, что рисовало картинку из жизни бедных итальянских кварталов. За исключением Малберри-стрит, центральной улицы, где по прежнему зажигали огни итальянские рестораны и сувенирные лавки, где со стен многочисленных кафе смотрели на туристов грустные глаза гангстеров, Маленькая Италия превратилась в скучный район большого старого города. Неутомимые китайцы, отгрызая у неё квартал за кварталом, расширяли владения Чайна-тауна.

    Стояла ранняя осень, любимая пора Дымова, ещё никогда она не была столь  долгожданной, темнеющая листва пока не начинала шуршать под ногами, а лёгкий ветер уже нёс с Атлантики приятную прохладу. В продуктовой лавке  он неожиданно увлёкся беседой с её хозяином.

- Трудно поверить, но когда-то здесь и впрямь росли тутовые деревья, Малберри стрит и есть тутовая улица, Via del Gelso*, - просвещал его седой итальянец в затёртом фартуке, бережно разливая по бокалам прохладный кьянти. - Для Санджовезе** прохлада - главное. Это смягчает кислотность и делает питиё более приятным.
 
    Родом с Капри, он старел в одиночестве в чужой стране, скучая по тёплому синему морю, скалистым берегам и по общению, более всего старик скучал по общению. Дети его американизировались и давно жили отдельно, жена, уехав однажды повидаться с сёстрами в Италию, обратно уже не вернулась.

    Лавочник сетовал, что перестал играть в бочче и ходить в церковь, потому что поссорился с пресвитером, поделился с Дымовым газетными новостями, поругал неаполитанцев, своих соседей, чей магазинчик появился несколько лет назад на углу той же улицы, чем вызывал искреннее негодование старика, он винил их в несносной грязи, склонности к воровству и коррупции. Когда же Дымов спросил его о наседающих с юга китайцах, старик перекрестился молча, поцеловал большой палец и, взявшись за веник, принялся подметать и без того чистый пол магазина.

    Выйдя из лавки, Дымов неторопливо зашагал в сторону Сохо, туда, где город вновь оживал, обретал ритм, наливаясь красками молодости. Неожиданно Дымова подтолкнули в спину, чья-то сильная рука дёрнула его за ворот, и не успел он опомниться, как уже сидел, крепко зажатый двумя плохо пахнущими амбалами, Андрюхой и Виталиком, на заднем сидении старого Бьюика.

- Очканул? – ухмылялась чернявая рожа в кожаной куртке. Патологией прикуса Рома напоминал Фредди Меркьюри.

- Разговор есть. Помочь надо одному хорошему человеку.

- А без таких вот похищений нельзя было обойтись?

- Да ладно, не парься, шутканули чутка. Район-то макаронников. Вот мы тебя и хотели как мафиози свинтить. Прям кино получилось, скажи, Ирек?  - неулыбчивый водитель молча кивнул головой, в прямоугольной полоске зеркала сверкнули два его серых глаза. – Настоящий убийца, - вздрогнул от взгляда Ирека Дымов.

- Ты в газетёнку свою объявление тиснуть можешь? Тачку корешу нужно продать, деньги понадобились.

- Я репортёр, объявлениями не занимаюсь.

- А ты подумай, зря что-ли мы тебя здесь пол-часа ждали, - Андрюха приобнял Дымова за шею, подвесив перед его глазами огромный кулак, на котором с тыльной стороны синел грубо наколотый набор букв ГСВГ ДМБ 86. 

- "Салабон, когда в карантине тебя учили портянки наматывать, я уже парадку к дембелю ушивал, - подумал про себя Дымов".

- Ты чё лыбишься?

- 3-я гвардейская, штаб в Магдебурге, - кивнув на наколку, проговорил амбалу Дымов.

- А я с Франкфурта, с пересылки, попал в двадцадку, губа*** гарнизонная в Эберсвальде была, комендант выстриг полосу на башке, сучара - обдал Дымова перегаром Андрюха.

- Почему вы его сами не опубликуете? - Дымов глядел на Рому.

- Ты чё, за лохов нас принял? Документы на это корыто палёные, так понятно?

- Руку убери! Чтобы дать объявление, придётся оставить свои координаты, номер телефона, адрес, имя, в конце концов. Всё проверяется.

- Да, бл*дь, было бы легко, мы бы тебя не спрашивали, - оскалился Рома, - Ладно, вздрогнешь? - и он вытащил из под колена бутылку водки.

- Нет.

- На нет и суда нет, шуруй пока, завтра погутарим.

    Они открыли дверь, позволили ему выйти из машины. Тёмно бордовый Бьюик заскрипел и тронулся, оставив Дымова на тротуаре.

    На следующее утро Рома встретил Дымова у небольшого магазинчика в глубине китайского квартала. Сидя на корточках у раскрытой двери припаркованной тут же машины, он деловито обеими руками взбалтывал белый пластиковый контейнер.
 
- Люблю воду с сиропом, в детстве с автомата такую пил, - ответил на кивок Дымова.

    Вскоре подошли остальные. Рома, не вставая, поднял взгляд на Салавата:

-  Достал?   

-  Да хули там доставать, как два пальца, камера-то у них выключена, вот, проверь этикетку, - он вытащил из кармана пачку обезболивающих. Рома разорвал упаковку, высыпал на ладонь таблетки, - По две на брата.

- Зачем вы пьёте лекарство? - Дымов заметил название на упаковке.

- Парацетамол, мощная х*йня, от ломки и если голова у кого с утра хмурая.

Виталик толкнул локтем Дымова: - Слышь, братан, хули ты пристал с расспросами.

- Ша, - осадил его Рома, - Человек на работе, пусть спрашивает, пока заплочено.

Каждый взял по две таблетки и, забросив в рот, запил подслащённой водой.

- Виталя, хорош зевать, вынь коробки из багажника.

- Ну, Аллага тапшырып****.

- Иншаалла*****.

    Толпа двинула в сторону Канал стрит.
   
    На вчерашнем месте лежали аккуратно сложенные коробки кубинцев. Увидев подходящих русских, из ближайшей двери выскочил патлатый крикун в канотье и на испанском принялся что-то объяснять Роме.

- Что он говорит, ни х*я не разберу. Ты чё гонишь, Фиделька? – не понимая кубинца, Рома повернулся к Дымову: - Скажи этому клоуну, чтобы коробки свои с нашего места убрал.

    Дымов быстро перевёл на английский. Кубинец пожал плечами и, не споря, тут же исчез вместе с коробками.

- Что-то он про место говорил, и про китайца какого-то, что нужно заплатить. Кубинцы оплатили эту точку.

- Хрена им лысого, точка теперь наша, - процедил Рома.

    Несмотря на накрапывающий дождик, ловля на живца началась с первой же минуты. – Кручу верчу, выиграть хочу! Народ двигался к подземке, интересуясь, подходил ближе, и, как и в предыдущий день, зеваки, открыв рты, обступали столик, шарик умело исчезал из-под стакана, лохи расставались с деньгами. Рома был активен, он раскраснелся, выкрикивал одну и ту же призывную фразу, амбалы всё так-же отталкивали проигравших, толпа росла, и к обеду Рома стал чаще отходить в аптеку, чтобы пересчитать заработанные купюры. Кубинцы издали наблюдали за русскими.

    Пучеглазый немолодой китаец остановился неподалёку, полюбопытствовал у стоящих вокруг туземцев, что здесь происходит, Виталик предусмотрительно отошёл и встал за его спиной. Тот вытащил из кармана сотенную и бросил на столик. Рома удивлённо поднял глаза, увидев китайца, начал быстро просчитывать в уме варианты. Тот усмехнулся и потёр пальцами перед носом Ромы: - Выигрыш на стол! – крикнул он высоким тенорком, смешно коверкая английский.  Рома, обнажив резцы, заулыбался в ответ. Он крутил глазами, пытаясь выхватить взглядом Дымова, понимал, что с китайцем отговорками ужё не обойдётся. Дымов оставался в стороне. И тогда китаец поднял руки, подпрыгнул и с размаху ударил ногой по коробкам. Словно в фильме про монахов из Шаолиня, он приземлился на одну ногу, взмахнул худыми руками и остался стоять в идиотской позе журавля.

    Ирек, присев в боксёрской стойке, пружинисто вмазал китайцу в правое ухо.
- Да ты ох... Рома не успел договорить, как их окружила толпа низкорослых азиатов. На русских посыпались удары, налетев осиным роем, китайцы с визгом валили их на тротуар и, прижав головы к бетону, били ногами, руками и палками. Амбалы молча укрывали Рому, тот, скрючившись от бьющих его ног, попробовал было отползти к аптеке, но китайцы её предусмотрительно закрыли.

    Через минуту всё было кончено, из кармана Роминой куртки пучеглазый китаец, наклонившись, вытащил мятую пачку денег.

- Добро пожаловать в Чайна-таун, - беззлобным голосом проговорил он.

    Прислонясь к рифлёной стене, пятеро русских сплёвывали на мокрый асфальт кровь, которую дождь тут же смывал в грязную водоотводную канавку.

* с итал. Тутовая улица
** Сорт винограда
*** гауптвахта
**** с татар. С богом
***** с араб. Если на то будет воля божья