Лето, дача, кладбище

         Родители опять собирались в очередную экспедицию, поэтому Касю с бабушкой отправили в ссылку. На дачу. Дачу Кася не любила. Нет, дача у них была, что называется, со всеми удобствами: душ, туалет, посудомойка, стиральная машина – домашней работы, практически, никакой не было, да и полоть, поливать… (или что там еще на дачах делают?) ей вовсе не приходилось.

        -       На даче нужно отдыхать, а не трудиться в поте лица, - всегда говорила бабушка, и мама ее поддерживала. Папе было все равно, так как они с мамой там почти никогда не появлялись – если не уезжали в очередную экспедицию, то старались вывезти дочку на море.

           Бабушка дачу любила. Вернее, она любила цветы, целыми днями возилась со своими клумбами и альпийскими горками (это она за труд не считала, а называла «творческим подходом к искусству отдыхать»), но внучку, по причине того, что «тогда ей самой нечем будет заниматься», бабушка к своим цветам не подпускала. Так, иногда: подай, принеси, сбегай в местный магазинчик или к соседке за семенами, поэтому целыми днями девочка была предоставлена сама себе.

           Казалось бы, почему не радоваться? Но Касе после насыщенной городской жизни в деревне было скучно. Так получилось, что друзей здесь у нее не было – внук соседки, тети Веры, уже перешел в 11-й класс и смотрел на соседскую малявку с высока в полном смысле этого слова: он был высоченный, костлявый, с длинными чуть ниже плеч вьющимися волосами и целыми днями бренчал на своей гитаре совершенно нечленораздельно завывая и что-то то и дело выкрикивая. Для Каси с ее хоровым и музыкальным образованием это было тяжкое испытание. Однажды она ему так и сказала:

            - Костик, не мог бы ты покрепче закрывать окна и двери, когда музицируешь, а то у бабушки цветы вянут.

           А он лишь окинул ее презрительным взглядом и щелкнул по носу. Ну, как с таким дружить?

           С местными взаимоотношения у нее тоже не сложились, а в один из ее приездов и вовсе окончательно расстроились. Кася тогда только пошла в школу и начала заниматься каратэ. Естественно, что летом ей сразу захотелось продемонстрировать то, чему она научилась некоторым из деревенских знакомых, с которыми время от времени встречалась на местном озере под тщательным присмотром бабушки. (Всего лишь «знакомым», потому что как можно дружить с кем-то под тщательным присмотром?) Дело закончилось двумя разбитыми носами (один из них, понятное дело, принадлежал Касе), тремя подбитыми глазами (Касиных среди них не было), чьим-то порванным платьем и сбежавшей козой Томкой. Впрочем, Томка потом нашлась, сама прибежала к дому, но хозяйке ее, ввязавшейся в драку вместо того, чтобы «смотреть за животиной» строго-настрого наказали с «этой городской оторвой и фулюганкой» никаких дел не иметь. Чьи-то мамы и бабушки потом приходили к ним и жаловались на жестокое избиение их «агнцев смиренных» и требовали не выпускать «это исчадие ада» на улицу, несмотря на то, что само «исчадие» еще долго ходило с распухшим носом.

           Таким образом, Кася оказалась на даче в полном одиночестве.

           Помимо бабушкиных клумб и горок на даче был большой яблоневый сад. Кася часами лежала здесь в гамаке, уткнувшись в телефон и играла во всякие глупые игры. Некоторые считают, что в телефон можно играть до бесконечности долго, и он никогда не может надоесть. Ничего подобного! Конечно, если ты не пел в хоре с друзьями, не участвовал в постановке спектаклей, не наблюдал за звездами, не гулял с приютскими псами… Эх! Да что там вспоминать…

             Иногда приходила бабушка, отбирала телефон и совала Касе в руке какую-нибудь книгу - она считала, что это намного «полезнее»! – или давала крючок и шерсть, предлагая вспомнить все то, чему она когда-то сама ее научила. Ну и зачем? Разве она не понимала, что вязать внучке нравилось исключительно вместе с самой бабушкой, слушать ее наставления, тихое ворчание или бесконечные рассказы о том, как та сама училась вязать… или читать… или плавать… Касе очень не хватало этих рассказов, но оторвать бабушку от ее любимых цветов значило проявить эгоизм, а уж кем-кем, а эгоисткой эта девочка никогда не была. Вот и приходилось тихо, сжав зубы, мотать свой срок на ненавистной даче.

           Однажды она вот так вот качалась в гамаке, смотрела в небо и вспоминала счастливые дни в городе.

           Белые кучевые облака, как могли, развлекали ее, превращаясь то в цирковых лошадок, то в могучих драконов, то в легкие грациозные парусники, изящно скользящие по белой пене небесного моря.
 
           Внезапно девочке показалось, что одно облако, принявшее вид маленькой хрупкой девчушки в изящном кружевном платьице оставило свою небесную обитель и опустилось как-то уж слишком низко. Вот уже Кася видит сквозь нее крышу дома "музыканта" Костика, вот уже видна присевшая около клумбы с цветами бабушка…

           Кася, забыв, что она в гамаке, попыталась рывком встать и тут же вывалилась на землю.

           «Фу, черт! - подумала она. – Чего только ни померещится от безделья! Наверное, я просто-напросто задремала, и мне приснился сон».

           Однако, вставая Кася заметила кусок белого кружевного платья, сквозь который она ясно видела забор соседнего дома и бабушку, прохаживающуюся вдоль высаженных у забора петуний. Платье выглядывало из-за большой пушистой ели, которую часто наряжали, когда родители девочки не были в отъезде и решали устроить встречу Нового года на даче.

           Кассиопея осторожно подошла к елке и тихо, чтобы не услышала бабушка, прошептала:

           - Выходи, не бойся! Я же знаю, что ты здесь. Ты – привидение? Выходи. Я не боюсь приведений. Только постарайся, чтобы бабушка тебя не увидела.

           Кусок ткани шелохнулся, и из-за ели выглянула маленькая, ростом чуть ниже Каси девчушка. Оглядываясь на бабушку, она осторожно обошла ель (вернее оплыла, так как двигалась, не касаясь ногами земли) и встала с другой стороны, тщательно подобрав свое длинное до самых щиколоток платье.

            Кася внимательно присмотрелась к ней: волосы ее были тщательно причесаны и убраны назад, на голове красовалось нечто напоминающее венок из таких же, как и платье кружевных цветов. Ее большие глаза, опушенные белыми ресницами были грустны, и внезапно большая крупная слеза скатилась по ее щеке.

             - Ой-ой-ой! – поспешно проговорила Кассиопея. – Только не плач! Расскажи мне, что тебя мучает. Я знаю, что призраки просто так не приходят к живым. Им всегда нужна какая-то помощь. Я помогу тебе! Верь мне.

               Девчушка кивнула и... начала таять.

              - Эй-эй! Постой, - в панике забывшись громко воскликнула Кася.

              - Что случилось? - повернулась к ней бабушка, не выпуская из рук плеть плюща, росшего за петуниями.  - Плющ пора подрезать, нечего мешкать, а то к соседям перейдет – а у них, я полагаю, свои виды на ландшафный дизайн. Деточка, чувствую, ты сегодня уже достаточно наигралась в свой телефон. Пойди-ка почитай что-нибудь, вечером мне расскажешь.

               - Бабушка, а можно я к озеру пойду, прогуляюсь? – спросила Кася, заметив, что около калитки вновь начинают проступать слабые очертания призрака.

                - Ну, что ж! – обрадовалась бабушка. – Пойди прогуляйся. Только с местными, пожалуйста, не связывайся!

                - Не буду! – пообещала внучка.
                - И в телефоне не зависай! – строго предупредила Антонина Сергеевна. – А то знаю я, как современная молодежь «гуляет»: на скамейку – и в телефон.

                - Нет, нет, бабушка, - заверила Кассиопея. – Я буду дышать воздухом и любоваться пейзажами.

                Выйдя за калитку, девочка сразу заметила вдалеке прозрачный силуэт своей новой знакомой и пошла за ним. Чем дальше она шла, тем яснее понимала, что постепенно углубляется все глубже и глубже в лес.

                «И с чего это я решила, что это добрый дух? – ругала она себя, перелезая через поваленное дерево. – Насмотрелась всяких небылиц про Каспера, Хьюго и… как там звали этого скользкого и зеленого из «Охотников за привидениями»? А это, может быть, никакой не «Каспер», а совсем наоборот: какой-нибудь кровожадный дух, вот сейчас у этой милой девчушки вырастут огромные когти, громадные зубы, с которых будет капать кровь невинно убиенных младенцев… А еще хвост!»

                Кася так ясно представила себе этот хвост, покрытый вонючей скользкой чешуей, со страшными ядовитыми шипами, что передернулась от омерзения и чуть было не свалилась в ручей, через который переходила по полусгнившей доске, заботливо переброшенной через него сто лет назад каким-то добрым самаритянином.

                Но вот за деревьями она увидела останки разрушенной башни. Вскоре стало ясно, что призрак направлялся именно в ту сторону.

                Продравшись сквозь заросли колючего кустарника, девочка наконец-то выбралась на открытое пространство, которое с очень большой натяжкой можно было назвать поляной. Здесь все заросло густой травой, кое-где поднимающейся выше колен Кассиопеи. В центре этого пространства находились развалины здания чем-то похожего на церковь.

                Дух вел ее дальше. Они миновали развалины, и наконец Кася увидела, что призрак остановился.

                Поравнявшись с призрачным силуэтом, девочка огляделась: в густой траве угадывались обломки камней и труха оставшаяся от сгнивших крестов. Они пришли на старое, давно заброшенное кладбище.  Призрак растаял, но буквально тут же, как из-под земли появились другие странные силуэты. Казалось, они с упреком смотрели на девочку, как будто хотели сказать: «Какая же ты глупая! Ничего не понимаешь…»

               - Ну, что же я должна понять? – вслух ни к кому не обращаясь пробормотала Кася и присела на камень.
 
               Густая трава полностью скрывала ноги да и все, что было вокруг. Девочка робко сорвала несколько травинок, потом еще и еще… И вот уже она принялась активно выдирать траву и рвала до тех пор, пока на свет не появилась старая замшелая плита. Кассиопея смахнула с нее остатки травы. Надпись на плите была частично сбита и частично забита грязью. Не жалея рук и ногтей, Кася попыталась отковырять эту грязь, но с большим трудом ей удалось разобрать лишь имя: «Анна».

                - Ты – Анна? – обратилась девочка к снова появившемуся около нее призраку. Прозрачная девчушка кивнула, и Кассиопее показалось, что слабая улыбка чуть тронула ее бледные губы.

                Кася обрадовалась – она начала понимать, что от нее надо этой странной новой «знакомой».

                На следующий день она снова отпросилась погулять, предусмотрительно приготовив небольшие грабли, ведро, в которое положила резиновые перчатки, наколенники, щетку и обнаруженные на чердаке старые мамины инструменты: ромбовидный шпатель и набор кисточек. Бабушка, увидев внучку со всей этой экипировкой, с удивлением взглянула на нее, но ничего не сказала.

               Призрачная Анна снова довела ее до места и на этот раз не растаяла, а с интересом наблюдала, как Кася выдирает сорняки, чистит плиту от наросшего мха, прочищает надпись на плите, сгребает всю выдранную растительность в кучу. На плите уже ясно можно было разобрать фамилию Анны – Ковальская – и даты ее жизни. Как и думала Кассиопея, Анна была немного младше ее – она умерла в возрасте 10 лет, а призраки, как известно, не старятся, но если учесть, что жила она в далеком 19 веке, то была аж на 200 с чем-то лет старше!
                Во время работы девочке то и дело виделись смутные тени, которые танцевали под сводами большого украшенного свечами зала с мраморными колоннами и вытянутыми вверх аркадными окнами. Иногда ей казалось, что она видит детей в нарядных кружевных платьях, они весело играли в жмурки среди деревьев, покрытых белыми и розовыми цветами. Она видела и свою новую знакомую: та сидела в лодке, одетая в бело-голубую матроску и смешную, приплюснутую на макушке, соломенную шляпку, и мечтательно смотрела в прозрачную воду.

             Кася понимала, что это Анна пытается ее развлекать, показывая картины из своей жизни, поэтому ей даже и в голову не приходило бояться или начать думать, что она сошла с ума! Если бы она всякий раз поддавалась панике или всяким глупым мыслям, то, наверное, не пережила бы такое количество захватывающих приключений, что то и дело происходили с нею.

             Дома она решила исподволь выспросить бабушку о том, что та знает о разрушенной в лесу церкви и заброшенном кладбище, но та только пожала плечами и посоветовала ей обратиться в местную библиотеку. Ох, уж это отсталое от жизни старшее поколение! Они постоянно забывают, что есть великое достижение двадцать первого века – Интернет и разные виртуальные помощники!

           После ужина Кася перво-наперво обратилась к Алисе, но 0 увы! - та оказалась не на высоте, тогда девочка попыталась самостоятельно получить искомую информацию в Гугле, Яндексе и других поисковиках – все они выдавали, что угодно, но только не то, что было ей нужно. Окончательно расстроившись, Кася решила утром воспользоваться советом представителя отсталого поколения.

            Местная библиотекарша в противовес мнению большинства о представителях этой профессии оказалась вовсе не старой каргой в квадратных очках и строгом костюме или премудрой бабулькой в уютной вязаной кофточке, а совсем молодой девушкой.

           Она встретила Касю радостной улыбкой. Очевидно, в век великого Интеренета посетителей у нее в библиотеке было не так много, и ей хотелось искренне приветствовать каждого.

           Услышав просьбу Кассиопеи, она еще больше обрадовалась.

            - Как это здорово, что хоть кому-то в наши дни приходит мысль задать детям на лето задание по истории родного края! – воскликнула она, перебирая книги на самой верхней полке стеллажа.

           Конечно, она и мысли не допускала, что кто-то может заинтересоваться этим, будучи «в здравом уме и трезвой памяти». Кася не стала ее разочаровывать. В награду она получила три довольно увесистых тома, в которых содержалась история Москвы и Московской области, начиная с времен Юрия Долгорукого; две небольшие книги о городах Московского уезда; и несколько книжек в мягких обложках с рассказами местных авторов.

            Совершенно огорошенная, девочка села за предоставленный в ее распоряжение стол и тупо уставилась на кипу книг, не представляя себе, что с ними делать. Ведь невозможно даже подумать о том, чтобы все их тут же прочитать и хоть что-то из прочитанного запомнить!

              Внезапно одна из книг сама собой пошевелилась, страницы зашуршали… Кася покосилась на библиотекаршу – конечно, она довольно молода, чтобы ее хватил удар от увиденного, но кто ее знает! Библиотекарша мирно копалась в телефоне – достижения цивилизации не обошли стороной и эту любительницу бумажных древностей – Кася успокоилась. Она поняла, что призрачная подруга снова пришла ей на помощь.
 
                Прочитав все, на что указала Анна, девочка узнала, что деревня, где находится их дача, несколько раз меняла свое название. Давным-давно она называлась Ковали, и считалось, что названа она была так благодаря многочисленным кузнецам, что проживали в данной местности. Однако, как говорилось в другой книге, деревня принадлежала помещику Ковальскому, и, скорее всего, носила его имя. Он любил приезжать сюда с семьей и даже построил церковь для местных жителей. Благодаря этому, деревня вскоре превратилась в большое село, которое, тем не менее, было разрушено во время революционных событий и последовавшей за этим гражданской войной.

                Прочитанное настолько тронуло девочку, что она с грусттю подумала: "Хорошо было бы восстановить и другие могилы... Вот только лета не хватит!.. А еще церковь..." Разумеется, ей это было не под силу, но...

                "Ведь можно подать идею маме и папе – они должны знать, кто в состоянии этим заняться", - улыбнулась она про себя и тут же повеселела.

                ***

                Бабушка только диву давалась, наблюдая, как внучка изо дня в день, нагруженная, как верблюд (ведь Касе вскоре понадобились не только археологические инструменты, но и краска, лопата, топор, пила – и всякие прочие инструменты) отправляется куда-то «на прогулку». Сначала это ее удивляло, затем стало удручать, но в конце концов она не на шутку встревожилась и решила потихоньку проследить за девочкой.

                Пройдя по тропе между распиленных поваленных деревьев и перебравшись по новеньким упругим доскам через небольшой ручей, в просвете между деревьями бабушка увидела останки колокольни и вскоре вышла на открытое пространство, где кипела работа: мальчишки и девчонки возраста ее внучки активно работали граблями и лопатами; ребята постарше крутились вокруг развалин церкви, разбирая целые и битые кирпичи.

                Чуть дальше Антонина Сергеевна увидела Касю, которая помогала какому-то мальчику устанавливать большой деревянный крест. Подойдя ближе бабушка узнала в мальчике Семку, которому ее внучка несколько лет назад расквасила нос (он, кстати, отплатил ей тем же).
 
                - Кассиопея! Что здесь происходит… - бабушка развела руками.

                Кася смутилась, но ей на помощь пришла пробегавшая мимо Ксюша, чье платье пострадало в драке в тот год, когда пострадали носы Каси и Семки. (У Антонины Сергеевны тогда состоялся очень серьезный разговор с ее матерью).

                - Ой, Антонина Сергеевна! – зачастила Ксения. – Мы и не знали, что ваша Кася такая умная, так много о нашей деревне знает! Мы тут вот старое кладбище восстанавливаем: здесь и сам Архип Ефставьевич похоронен, и жена его, и дети! Мы уже почти все надписи восстановили, кресты ставим…

                К ним подошел Семка.

                - А ведь ваша Кася, - сердито начал он. – Сначала одна тут ковырялась! Нам ничего не сказала! Мы ее выследили и…

                - Побили! – всплеснула руками бабушка.

                - Да вы что! – возмутился мальчик. – Попросили рассказать, что она тут делает. Ведь интересно же! Да и побьешь ее! Как же… - он подмигнул скромно стоящей в сторонке девочке.

                - А мне почему ничего не сказала?! – возмутилась бабушка. – Ну-ка! Что тут у вас?

                И она с готовностью закатала рукава.

                В конце лета, когда кладбище было восстановлено: вокруг него под руководством бабушки посадили плодовые деревья, а на могилах цветы; когда руины церкви были расчищены и подготовлены к восстановительным работам, Кася снова увидела свою призрачную подругу.
 
                Теперь она улыбалась. Анна обняла девочку прозрачными невесомыми руками и поцеловала ее в щеку. Конечно, Кася не ощутила ни объятий, ни поцелуя призрака, но на душе стало очень-очень тепло. А говорят еще, что призраки приносят с собой холод. Врут!

                Накануне соседский Костик, который, кстати, очень активно вместе со своими друзьями работал на расчистке церкви, сказал ей:

                - Мы с ребятами следующим летом после сдачи экзаменов решили отправиться на поиски непогребенных солдатских останков, но если твои родители договорятся с кем надо по поводу церкви, ты только свистни!

                Кася улыбнулась – все-таки очень неплохо она провела это лето на даче.