Зина летчика любила, утром сделала полет...

Летом 1963 года дни стояли знойные, томные. Молога лениво несла воду, камыши у берега шелестели по-прежнему. Вдруг — переполох. Самолет упал. В реку. Напротив Покровской церкви, что пустует давно...
Говорили, пилот молодой. Как звали его - не запомнилось. А вот Зина... Зинаида. Девка видная, глаза темные, волосы — льняная кудель. В сердце пилота бушевал вихрь посильнее воздушных потоков – молодость и внезапная, ослепительная влюбленность. Захотел удивить: "Покатать небось?" Она — недолго думая: "Давай!"
Взлетели. Пилот над Мологой-то низенько повел. Очень низенько. Говорили потом — Зину хотел поразить, реку показать. А сам, видать, глаз с нее не сводил. Загляделся. А там — провода, туго натянутые меж столбов. Роковые жилки.

Зацепил шасси. Бах! Не грохнулся, нет. Спланировал. Брюхом по воде шлепнулся, накренился , да так и замер на мели, меж камышей, кабина — наружу. Пилот да Зина — отделались испугом, вылезли, мокрые, дрожащие. Стыд да страх пополам.
Весь город рванул к берегу. Толпились, галдели. Бабы качали головами:
"Зинка-то... Зинка-то... Красота — она ведь как по лезвию ножа..."
"Пилот-то молодой, горячий. Не на воду глядел, а на девичьи косы..."
"Чудо Господне, что живы остались. Спланировал. А мог бы — камнем..."

А Зина стояла чуть поодаль, в мокром платье. Стыдно. Мальчишки тут же частушку запели, ухмыляясь:

Зина лётчика любила, 
Утром сделала полёт! 
Оглянуться не успела — 
Как в Мологе самолёт! 

Тяжело девке.

Лежал самолет три дня у церкви. Зеленый, печальный. Вода его обмывала. Люди ходили смотреть. Как на диковину.
Зина ходила, стараясь держать голову высоко, но румянец заливал ее щеки при каждом намеке на тот злополучный полет. Любовь, окрылившая пилота, обернулась для нее дразнилками.

Потом пригнали трактор. Мужики из "Сельхозтехники", деловито, без лишних слов, канатами оплели самолет. Бригадир, Степан опытный - комбайны из грязи вытаскивал — махнул рукой трактористу:

"Тащи, Ванюха. Плавненько. Не рви."

Заурчал двигатель, заскрежетали гусеницы по песку. Тяжело, упрямо пополз трактор. Самолет, нехотя, за ним. Потащили  на правый  берег, к дороге. Погрузили его, повезли на ремонт. Что дальше?  Никто не знает.

Стояли мы, смотрели. Пыль на дороге осела. Трактор укатил. На реке — только  камыш, поникший, помятый.

"Ну вот и всё, — сказал дед Митрий, что рядом стоял, трубку свою вечную жамкал,— улетел самолет."
А память... память осталась. Да частушка Зинина.
Зина потом замуж вышла. Не за летчика. А как услышит ту частушку — вздрогнет и отвернется.
Молодость-то прошла. А история осталась в памяти людской и на фотографиях. Осталась и мель у Покровской церкви.  Камыш все так же шелестит о лете, о любви, о молодости ....   
А на этом фоне  все так же разыгрывается людская суета....