Красная зона

              Зона — это не территория, это та проверка,
        в результате которой  человек может либо выстоять,
      либо сломаться. Выстоит ли человек, зависит от чувства
    его морального достоинства, его способности различать
                главное и преходящее…

           Тарковский А.А. -  кинорежиссёр и сценарист

 
«Красная зона» в контексте афоризмов и цитат часто используется как метафора для обозначения опасной, рискованной или предельной ситуации, часто связанной с экстремальными условиями или эмоциональным напряжением.

1
Анна неторопливо шла по городу, подбрасывая носками туфель золото опадающей осени. Она любила это время года.

Деревья, раскрашенные радужными красками, от огненно-красных до сверкающе-золотых, создавали захватывающее зрелище. И невообразимо пахло яблоками!..

Ещё вчера деревья были одеты в малахитовые платья, а сейчас сбросили свой летний наряд и накинули на плечи расшитый золотом платок.

Прекрасная, чудесная пора – золотая  осень!

Анна улыбнулась, вспомнив выражение Альбера Камю: «Осень — это вторая весна, когда каждый лист — цветок».

- Мне иногда кажется, - подумала она, - что когда приходит осень, то к нам в двери стучится сказка. Именно осенью, как в далёком детстве, хочется надеть резиновые сапоги и пойти бродить по лужам.

Анна остановилась. Вроде бы  и шла медленно и ничего тяжёлого не несла, а воздуха не хватало. Одышка и чувство заложенности в груди появились буквально пару дней назад. Она, наклонила туловище вперёд и глубоко вздохнула. Удовлетворения от вдоха не почувствовала.

А так, чувствовала себя как всегда: голова немного побаливала, мышцы поясницы и голеней слегка тянули… Разве что кашель сухой появился и лёгкое недомогание… Да и он не мешал. И если бы не вчерашний звонок подруги Нади, к которой она ходила шесть дней назад на день рождения, она бы в поликлинику и сегодня не пошла.

- Анночка, - надрывно шептала она, - я в реанимации… И Серёжа тоже…  Мне палатная санитарочка дала телефон тебе позвонить. У нас КОВИД! Ты уж прости меня! Не дай Бог, если мы тебя заразили! Утром обязательно сходи в поликлинику и сделай КТ (компьютерную томографию) лёгких. Пусть тебе посмотрят и сами лёгкие, и трахею, и бронхи… Заодно и сосуды… У меня, как сказал доктор,  дыхательная недостаточность и вирусное  поражение ткани лёгких семьдесят пять процентов, а у Серёжи шестьдесят пять процентов. У него, хоть и меньше поражены лёгкие, но чувствует себя совсем плохо.  Сестра сказала, что высоченная температура и бредит. Извини, говорить больше не могу… Не болей!

Звонок прервался.

- Вот это поворот в жизни, - беспокойно подумала Аннушка, - По улице многие уже в масках ходят…

И, как будто, только сейчас она на это обратила внимание.

Честно сказать, насторожённости никакой не чувствовала.

- Мы все считаем, что заболеет кто-то другой, а ты - нет. Пусть все говорят, все пишут, как опасен COVID-19, что на планете уже пандемия COVID-19, не хочется в это верить и обращать внимание.

И вот выясняется, осень 2020 года, помимо природной красоты, несёт за собой новое, ещё не изведанное, но страшное заболевание КОВИД, КОВИД -19.

Теперь ещё тоньше начинаешь чувствовать эту осень жизни, её убегающую быстротечность. 

2
Перейдя улицу, Анна пошла по аллее больничного парка, остановилась у церкви Святого Луки. Церковь располагалась на территории больничного комплекса.
Она перекрестилась и прочитала молитву.

Было немного жутко, впереди маячила неизвестность.

В маске и бахилах Анна вошла в поликлинику. Народу много, но стояла тишина.
На расставленных вдоль стен скамейках сидели люди. Лица подавлены и болезненны.
Медицинские работники выглядели, как астронавты: в длинных халатах, фартуках, перчатках и масках на лицах. На глаза одеты защитные очки.

Сделав КТ лёгких, Анна вышла из кабинета, села на скамеечку в ожидании результата исследования.

Внезапно по позвоночнику прошёл сильный прострел и в голове помутилось.

- И ничего я уже сделать не могу… - промелькнуло в голове.


Она потеряла сознание.

Сколько так она лежала, Анна не знала, но, почувствовав сильные удары по груди, открыла глаза.

- Что Вы делаете? - простонала она сухими губами, обращаясь к наклонившемуся над ней  доктору, - Зачем меня бьёте?

- Она сознание теряет и хочет, чтоб её при этом гладили... Если бы гладил, не очнулась бы… - пробасил доктор, - Вызывайте скорую! - крикнул он кому-то, -  Вас сейчас отвезут в инфекционную больницу - обратился он опять к Анне.
- А лёгкие?

- Поражены на тридцать пять процентов.

- Можно я сыну позвоню, - прошептала Анна.

- Звоните.

- Миша, сынок, я не могу долго говорить, слушай меня и не перебивай. Меня сейчас госпитализируют в инфекционную больницу, у меня COVID. Привези мне туда всё для стационара... Не волнуйся, чувствую себя хорошо… Я тебя очень сильно люблю! Всё будет только хорошо! Обещай, что сегодня же сделаешь КТ лёгких. Это очень важно!

3
Скорая помощь, не останавливаясь на светофорах, с пронзительным воем сирены, мчала Анну в больницу.

Наконец машина остановилась.

- Прибыли! - открыл врач дверку, - Аккуратненько встаём и выходим… Под ноги смотрим…

Анна послушно шла следом.

На белом листе над входом в приёмное отделение, большими красными буквами была написана устрашающая надпись, всего два слова: «Красная зона».

На неё Анна никак не среагировала, сознание никак не хотело осознавать этот текст. Она лишь тупо повторила: «Красная зона», «Красная зона»…

- Ваш паспорт, медицинский полюс… - послышался глухой из-под маски голос медицинской сестры.

Анна равнодушно подала.

Вошла нянечка.

- Пойдёмте…

Анна поднялась и, подчиняясь команде, медленно побрела за медицинским халатом. Теперь она начинала осознавать всю пагубность своего положения, что с этой минуты начинается её борьба за жизнь, борьба со смертью.

4
Лифт…

Четвёртый этаж…

Закрытые двери отделения отрылись и медицинская сестра тоже в халате, фартуке, бахилах, маске, очках и перчатках, впустила Анну.

- Присаживайтесь, к вам сейчас подойдёт врач.

Быстро подошла доктор.

- Здравствуйте, я ваш лечащий врач, Надежда Петровна.

Разглядеть её в защитном костюме не представлялось возможным. Лишь через защитные очки утомлённо поблёскивали глаза.

В руках она держала планшет…

- Какими болезнями вы переболели?

Анна перечислила.

- Какие лекарства принимаете ежедневно?

Анна снова перечислила.

- Сейчас медицинская сестра отведёт Вас в процедурный кабинет,  сдадите анализы и тест на короновирус. Ваша палата номер пятнадцать.

- Спасибо, - тихо поблагодарила Анна.

Она понимала, что теперь все эти законы лечебного отделения, должна неукоснительно соблюдать и выполнять.
 
5
Все двери палат в отделении были открыты.

Из длинного коридора Анна вошла в палату. Шторки на окнах задёрнуты.
Она со страхом переступила эту незримую черту, свою красную зону,  попала в новый, несвойственный ей мир,  где болезнь доминировала над здоровьем, где сама атмосфера заставляла отречься от всего радостного и светлого, где надо было жить и выжить.

В палате семь коек, три по бокам стенок и одна свободная в центре. 

- Моя, - равнодушно подумала Анна.

Ко всем больным вдоль стенок тянутся гофрированные шланги, через которые подавался кислород. К ним были подсоединены дыхательные  маски, издающие при дыхании хлюпающий звук. Дыхательной маски не было только на средней кровати, то есть у Анны.

В проёме дверей появилась санитарка, - Кто у нас Евсеева? – спросила она.
Анна подняла руку.

- Вам передача.

Анна неторопливо развернула пакет, увидела халат, пижаму, полотенце, предметы личной гигиены, томик Есенина, фрукты…


Она вытерла слёзы.

 - Узнаю Мишу, зарядник для телефона забыл положить, значит, дома всё в порядке… Ничего страшного, пока буду без связи… Телевизор не смотрю пять лет и не скучаю… А вот без телефона… уже жить сложно… Да он сейчас сильно и не нужен… Ничего, вспомнит и принесёт…

На душе сделалась легко и она облегчённо улыбнулась.

Санитарочка застелила бельё, поставила утку под кровать….

Анна, свернувшись калачиком, легла. Она очень устала, хотелось спать.

Ни сил, ни желаний познакомиться с больными в палате пока не было.

Сознание, меняя здоровую работу мозга, заставляла его работать в  щадящем режиме.
Уже в больнице  в голове начал появляться туман, стало трудно соображать. При малейших нагрузках учащалось сердцебиение. Держалась слабость, но температура не поднималась выше 38 градусов. Был лёгкий озноб и першение в горле.   Панику, депрессию и страх смерти  она до себя не допускала,  беспрестанно читая молитвы. 
Снижение обоняния, изменений вкуса о котором её постоянно спрашивали врачи и рассказывали больные, у неё не было.

Ей сразу поставили капельницу, сделали какие-то уколы, учили форсировано дышать, чтобы избежать застоя жидкости в лёгких.

А в голове непроизвольно, одна за другой, мелькали мысли, - Что это за вирус такой и зачем он отнимает у людей жизни?.. Что с подругой Надей, спаси её Господи... Как дела дома?..

Зазвонил телефон. Женщина, что лежала у окна рядом с Аниной кроватью, сняла маску. Телефон  был на громкой связи.

- Мама, мамочка, - послышался молодой женский голос, - ты должна выжить, я не смогу без тебя!!! Мамочка, борись, что есть мочи борись! Ты сама врач и всё понимаешь! Я завтра вылетаю самолётом.  Крепись, я тебя очень люблю!

- Буду ждать тебя, доченька… Я тебя тоже очень люблю!

Эти слова она еле прошептала, но для дочери она их обязательно должна была сказать.

Было слышно, как на том конце телефона плакала её дочь, самый родной ей и близкий человек.

Плакала и мать.

Разговор прервался.

Женщина с большим трудом повернулась на бок, лицом к Анне.

- Вы знаете, она у меня доктор наук, математик, в Москве живёт, МГУ имени Ломоносова закончила с отличием, - женщина говорила с трудом, хриплым голосом, с явно выраженной одышкой. Она часто останавливалась, чтобы восстановить силы.
Анна знала, что больного человека нельзя перебивать, сделаешь ему только хуже. Она внимательно слушала, понимая, что Вера Матвеевна, так звали эту женщину, именно ей захотела рассказать о себе и своей дочери, самой дорогой для неё на свете человеке, о своих счастливых днях во вчерашней здоровой жизни.

- Я сама врач, офтальмолог, - говорила она, - но… вот не сбереглась. Меня вчера перевели сюда из реанимации, но я себя очень плохо чувствую.

Она закрыла глаза и забылась.

Поздним вечером Вере Матвеевне  стало совсем плохо, она задыхалась, металась в бреду, не находила себе места, стонала.

Анна нажала тревожную кнопку вызова.

Прибежал врач.

- Срочно, в реанимацию! – прокричал он.

Его голос болью и страданием отозвался в душе Анны.

Она вспомнила, как превозмогая слезы и боль, эта женщина-врач шептала своей далёкой дочери самые дорогие и нежные слова, - Я люблю тебя, доченька! – и для неё это было очень важно.

Её увезли.

- Что теперь с ней будет?.. -  с тревогой подумала Анна.

К ночи  у Анны поднялась температура. Она забылась в тревожном сне.

Сон был прерывистым, сновидения -  яркие с бредовым содержанием. 

Первая ночь для Анны была эмоционально тяжёлой. Она то проваливалась в бездну, то появлялось повышенное беспокойство с присутствием страха смерти,  учащённым сердцебиением и потливостью.

Глубокой ночью, старенькая женщина, что лежала у двери, стала сильно стонать.
Её стон молотом отдавался в голове у Анны.

- Бабка, замолчи! - закричала молодая женщина, что лежала рядом со старушкой.

- И это тоже вызов судьбы и надо его принять. Равнодушным быть никак нельзя, но и понять молодую женщину тоже можно… Срываются нервы, здесь каждый борется за свою жизнь!..

Анна стала просить Бога облегчить страдания больной.

Стон бабушки становился тише, тише и тише…

Под утро пришли санитары и увезли бабушку в чёрном мешке.

- Для чего мы пришли в этот мир? - размышляла Анна.

Ответа не было.

Больше она уснуть не смогла.

Всё то, что она увидела здесь за несколько часов своего пребывания: ухудшение состояния больной, смерть, буквально шокировали её. Вот оно необратимое прекращение всех жизненных функций организма, пограничное состояние перехода…
Она никак не могла подобрать слово этого самого перехода от жизни к смерти.

Жутко!!! Страшно»!

А когда ещё всё это видишь, тяжелее вдвойне, втройне!.. 

6
 Утром пришла медицинская сестра, принесла градусники.

- Скажите, - шёпотом спросила Анна, - У двери лежала бабушка, маленькая такая, её куда-то отвозили?.. В мешке…

- Умерла. На это не обращайте внимания, а то с ума сойдёте. Вы здесь лежите, чтобы выжить и дальше жить! Это должны твёрдо понять и усвоить. Бабушке было семьдесят шесть лет, царствие её небесное, а вот  четыре дня назад мальчик умер, пятнадцать лет, не целованный ещё… Вот кого жалко… Придёт доктор, попросите её выписать Вам сильного снотворного…

- Как умерла? Человек рождён для жизни. А она…

Теперь болезнь для неё стала не только болезнью, а… и смертью. Только сейчас у неё появился страх за свою жизнь, за сына… И за всех тех, кто сейчас страдает и мучается, одолевая этот тяжёлый недуг.

Аня заплакала и стала опять читать молитвы за всех страждущих.

С обходом пришла Надежда Петровна, врач.

Получив информацию о состоянии Анны, она нравоучительно спросила Евсееву, - Вы, почему сыну не позвонили, не сообщили о своём самочувствии.

- Извините, телефон разряжен, и зарядное устройство он ещё мне не привёз.

- Не забывайте об этом, позвоните, сын волнуется.

Вскоре санитарочка принесла Анне зарядное устройство.

Быстро поставив телефон заряжаться, Анна набрала сына.

- Миша, сынок, у меня всё в порядке. Немного кашляю, небольшая температура, вкус не изменился… В целом чувствую себя хорошо. Как ты, сыночек?

- Мама, я чуть с ума не сошёл! Мы сейчас в коридоре сидели с парнем… Вышла женщина в халате, подошла к нему и говорит, что его мама умерла. Я как услышал, чуть сознание не потерял… А ваша, говорит, - жива. Ты не пропадай и не болей никогда! Запрещаю тебе болеть!!! Если ты умрёшь, умру и я!.. Живи долго! Я люблю тебя и не хочу потерять! Мама, я всё сделал, как ты сказала, прошёл КТ лёгких. У меня всё в порядке!

- Храни тебя Господь, сынок!

Из глаз Анны катились крупные слезы.

Чтобы не разреветься, она еле слышно прошептала, - Мишенька, я тоже очень сильно тебя люблю! Береги себя… Для меня береги! Извини, ко мне доктор пришёл… Поговорим позже, я сама тебе позвоню.

Накрывшись одеялом, Анна, вдоволь наревевшись, незаметно уснула.

7
На освободившиеся места из реанимации привезли двух женщин. Рядом с Анной расположилась Светлана, крашеная блондинка с голубыми глазами и очень тучным телом.

Она с большим трудом перебралась с каталки на кровать.

Её сразу подключили к кислороду. 

Спала она, в основном, сидя из-за постоянной нехватки воздуха в лёгких.

Светлана дышала открытым ртом, насильственно поднимая грудь. Её лёгкие, пересыщенные водой, хрипели и свистели, как помпа.

Отдышавшись, Светлана попросила Анну заварить чай.

- У меня в пакете сбор целебных трав, сама собирала, - тихо шептала она, - Моя семья только такой чай пьёт.

По палате пошёл травяной аромат.

- Я родом из деревни, - продолжала она, - У нас природа!.. Что воздух, что вода, что травы на лугах…

Светлана задумалась.

- Аня, ты, наверно, думаешь, почему я такая? – Света закашлялась, -Молодые с мужем были, двух сыновей родили… И захотелось нам  дом свой построить… А с деньгами не очень… Вот и устроились работать в городе во вредный цех на химическое предприятие… Большие деньги платили…

После каждой сказанной фразы Светлана отдыхала, ей было сложно говорить.

- Дом построили, а потом и началось… - она показала на увеличенные до огромных размеров ноги и пальцы рук, торчащих, как сосиски – Диагноз поставили: «Слоновость»… И сами страдаем и другим радости мало… Кожа разрастается, отёки… Вот такие дела. Оба теперь как слоны… И я, и муж... Кто ж знал, что это вредное химическое производство так на нас отразится…  Инвалидами стали! А пенсия – сама знаешь… И жить нужно! Завели большое хозяйство… Коров держим, свиней, птицу…Так и живём. Я люблю свою деревню. Выйду утречком в огород… Грядочки ровные: капуста, огурчики, помидорчики… Всего много! Огромный фруктовый сад, а за садом луговина с травами и лес… Красотище!.. Выйдут мои мужчины сено косить, муж впереди, сыновья за ним. Я радуюсь, граблями сено переворачиваю.

Было заметно, что Свете дышится легче, она, как будто, помолодела.

- Знаешь, как пьянит запах скошенных трав?.. Сядем все потом за стол… Борщ, парное молоко, пироги… Наставлю всего много и любуюсь, как мои мужчины с аппетитом едят.

Анна слушала и не задавала вопросов.

А лицо Светланы светлело, на губах появилась улыбка.   

На место умершей бабушки легла маленькая, худенькая женщина, с красивым именем Элла.

Она, после операции по поводу рака желудка, тяжело заболела ковидом, лежала здесь в реанимационном отделении и сейчас переведена в эту палату.

Она умоляюще смотрела на врача и слёзно просила ей помочь, помочь выжить.

- Доктор, миленький, помогите! Мне надо жить!.. Обязательно надо!!! Мы с мужем воспитываем внучку… Её родители погибли…   Она у нас ещё маленькая…

Доктор, даря надежду, гладила её по руку и тихо говорила,  - Вы обязательно выздоровеете, обязательно...

8
А больница продолжала жить своей тревожной жизнью. Больные поступали и поступали.
 
Уже вдоль обеих стен коридора стояли койки и лежали больные. Вскоре ими была заполнена и столовая.

В отделении - бесконечные капельницы, уколы, скрип дыхательных аппаратов, стоны больных и громкие голоса медработников…

Все двери в палатах всегда открыты.

Перемещения по отделению запрещены. Разрешалось выходить в умывальник и туалет только тем, кто шёл на поправку.

Пищу по палатам развозили санитарки. Кто мог, брал сам, за остальными ухаживали соседи по палате.

Для Анны наступила вторая ночь.

В палатах горели ночные лампочки.

Всю ночь по коридорам стучат коляски.

Больных с ухудшением вновь возвращают в реанимационное отделение, умерших вывозят в морг, а новые – замещают освободившиеся места…

Вдруг тишину ночи разорвал хриплый голос  Высоцкого, видно кто-то случайно нажал на телефон.

- Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!..

Он звучал из мужской палаты, что находилась напротив...
 
Вслед за ним раздался душераздирающий крик молодого человека, от которого леденящий душу страх пронизывал до костей, сердце останавливалось, а кровь закипала в жилах, - Помогите!!! Я не хочу умирать! Не хочу!!! Спасите меня!!!

И мгновенно, издавая жуткий грохот, в реанимационное отделение помчалась коляска, где больного уже ждали. И девичей голос тоже истошно кричал, - Я не дам тебе умереть!.. Не дам тебе умереть, миленький!.. Живи!!!

9
Больше уснуть Анна не могла. Её голова раскалывалась и звенела, как корабельный колокол. В голове, эхом бился крик молодого человека, - Я не хочу умирать!

Тело цепенело от ужаса.

Челюсть, губы и кисти рук мелко дрожали от напряжения и страха, холодный пот покрыл тело, появились боли в суставах ног и начало сводить икроножные мышцы. Сделалось холодно. Стало трудно дышать. Из пересохших губ вылетел стон.

Она встала на пол на колени, повернувшись лицом к окну и начала читать молитвы, беспрестанно повторяя, - Спаси его Господи!

О сне не было и речи.

Анна уговаривала себя, - Тихо… Успокаивайся… Ты изменить ничего не можешь… - но ничего не помогало.

Больные в палате тоже молчали и интенсивно дышали кислородом. Не дышала только Анна, потому что возле её кровати дыхательного аппарата не было.

Пришла медицинская сестра, молча сделала всем успокаивающий укол.

И лишь после этого стало тихо, было слышно, как все засыпают.

10
За окном забрезжило утро.

Анна приоткрыла глаза, прислушалась. Её вновь охватил ужас.

От соседки справа, Любы, слышался шёпот.

Анна повернула голову и затаила дыхание.

- Червячок ты мой родной, - шептала Любовь, накрывшись одеялом, - где ты, мой хороший?.. Милый, они похоронили тебя и мне ничего не говорят…

У Анны перехватило дыхание. Хотелось куда-то бежать, скрыться...

- Неужели Люба сошла с ума, только этого не хватало! Днём разговаривала, было все нормально. Кто такой Червячок, с кем она ведёт беседу?

Анна осторожно дёрнула соседку за одеяло и тихонечко спросила, - Любочка, ты спишь?

- Нет.

- А с кем ты разговариваешь, кто такой Червячок?

- Муж мой, Лёня, я его так любя называю. Мы заболели с ним вместе, меня увезли на скорой сюда, а его в районную больницу… Детям пишу, - Что с отцом? А они ничего не говорят.

Любовь попила из кружки водички.

- Я долго была в реанимации… - произнесла она дрожащим голосом, - Думаю, они его похоронили, вот поэтому и молчат...

- Любочка, не думай о плохом, завтра дети позвонят и сообщат, что всё хорошо… А сейчас, повернись на бочок и поспи немного, до утра ещё далеко.

Анна ещё долго так лежала с открытыми глазами.

- Надо доктору на обходе сказать, чтобы внимательно посмотрел на Любовь, кажется, у неё с головой не в порядке.

Наступало очередное утро, по коридору гремели капельницы, слышались голоса медицинских сестёр и больных.

От боли у Анны раскалывалась голова, она так и не смогла уснуть и в эту ночь.

11
Привезли завтрак.

- 15 палата, - кричала раздатчица, - быстро разбираем пищу. Сегодня творожная запеканка и чай.

Наташа - самая молодая женщина в палате

Она лежит, ничего не ест, только воду пьёт.

Наталья ни с кем не разговаривает, ни к кому не обращается. Видно, что-то её мучает, и она всегда о чем-то думает…

Анна непроизвольно наблюдала за ней.

- Наташа, - Анна подошла к девушке, - Что тебе положить?  Поешь запеканки, у меня есть печенье вкусное к чаю… Надо кушать, восстанавливаться, набираться сил…

- Не могу я ничего есть, - истерическим голосом закричала Наталья,  - я не чувствую вкуса, у меня нет обоняния, я труп!.. Не хочу, не хочу и не буду!.. - стонала она, мотая головой.

Анна присела к ней на краешек кровати, взяла её ладонь в свою, погладила.
- Девочка, ты ещё совсем молодая! Надо жить, а значит надо бороться за эту жизнь! Другой не будет! У тебя детки малые, они маму ждут… И муж переживает… Кому они все будут нужны, если тебя не будет?

Наталья зарыдала.

- Я никому не нужна… Муж себе сразу другую найдёт!..

Истерический припадок перерастал в нервный срыв, воздуха не хватало…

Пришла медицинская сестра, сделала успокоительный укол.

Наталья уснула.

Напряжение в палате не спадало. Каждый больной требовал чего-то своего, только ему нужное.

12
Прошёл очередной день.

Аня никому не говорила, что болеет.

Больному человеку нужен покой, а не телефонные страдания, вдохи и ахи звонящих, особенно в первые дни заболевания, когда весь свет не мил. Она об этом и сына предупредила, чтоб о её болезни никому не распространялся.

Палата готовилась ко сну, когда ей позвонили.

- Аня, это Лида. Ты заболела? Что случилось? Миша сказал, что ковид. Как себя чувствуешь? Обоняние, вкус?.. Миша сказал, что не нарушены, это хорошо.
Температура высокая?.. Скажи кратко, я знаю, что такое болеть и как это нелегко выслушивать все эти наши бредни.

- Лидочка, всё приходит в норму, чувствую себя более-менее удовлетворительно. Температура почти нормальная. Ты как?

- Только что пришла с работы… Как выжатый лимон… Две девочки из моей аптеки заболели… Теперь я и девочка-фармацевт, вдвоём отпускаем лекарства. Аптека пустая, всё выгребли. А люди идут, просят, требуют… Анечка, я не буду тебя сильно беспокоить. Звони сама, обязательно, и поправляйся. Я в душ и спать. На еду нет сил… Целую тебя.

13
И снова ночь…

Анна проснулась от того, что кто-то по палате ходит.

Она со страхом открыла глаза, неужели опять что-то произошло?

Посреди палаты стояла Наташа.

- Наташа, ты чего встала? Что-то случилось? Медсестру позвать?

- Я хочу есть!.. – требовательно сказала та.

Это была  для всех радость!

Человек оживал и попросил есть!..

Все проснулись и наперебой предлагали, что у них есть и радовались за Наташу!

Голод стимулировал её возвращение в жизнь.

И что в этой жизни возвращают больного к жизни: голод, нервный срыв, вера в себя или ещё что-то высшее?..

14
Душа у Анны стала успокаиваться. Она впервые за эти дни испытывала чувство умиротворения, душевного равновесия и покоя, пусть временного, но покоя.

- Наташа, ты стала кушать! Это здорово!!! Значит, наступил перелом в твоей болезни.

Это почувствовала и сама Анна.

И ещё пришла одна долгожданная радость.

Любочке позвонили дети и сообщили, что отец жив, но находится в районной больнице с инсультом.

Люба от счастья плакала.

- Аня - шептала Люба, - дети звонили, Червячок мой жив! Счастье  какое! Теперь то я точно вылечусь…   И как только вернусь домой, обязательно его выхожу! Ты бы знала, какая радость у меня сейчас на сердце!

- Верю, Любочка, я тоже счастлива! Дай Бог ему здоровья!

В это время у Анны зазвонил телефон.

Она посмотрела на входящий номер в телефоне. Звонили из Казани, дочка подруги.

- Алло, тётя Аня, Вы?

- Да, Ирочка, я слушаю тебя.

- Мама умерла! – в трубке послышался стон и плач.

- Ирочка, что с Людой случилось?

- Ковид… Её в коме на скорой помощи три дня назад увезли в инфекционную больницу, положили в реанимацию. Из комы она так и не вышла… А вчера ночью скончалась. Приезжайте на похороны.

- Ирочка, извини, я сама в больнице, тоже ковид, приехать никак не могу. Царствие небесное, Людочке! Крепись!.. Я позвоню Мише, съездит Спасский кафедральный собор и закажет молитву об упокоении души Людмилы…

 Анна отключила телефон и тоже заплакала.

 - Упокой Господи, душу новопреставленной Людмилы – шептала она, - Сколько жизней забрала эта зараза! Какая короткая оказалась жизнь Люды, всего пятьдесят девять лет. Да, что говорить, если эта болезнь укладывает в могилы и совсем крошечных детей…

Анна вспоминала добрую, энергичную и весёлую Людмилу.

Слезы опять ручьём потекли по её щекам.

- Жизнь, для чего ты дана человеку? – Анна всхлипнула, - Жизнь – это самое дорогое, что у него есть, это Божий дар! Она бесценна, неповторима и уникальна. И почему мы вспоминаем о ней, когда человека не стало или когда собственная жизнь висит не волоске?  Что это за вирус, который забирает жизнь дорогих тебе людей? Как больно это осознавать и как теперь с этим жить?

В палате вновь наступила гнетущая тишина, все поняли, что у Анны что-то случилось, но вопросы не задавали.

15
Анна весь день пролежала в постели, отказалась от обеда, не хотела ни с кем общаться…

Вечером она села на кровать.

Вся палата молчала и вопросительно смотрела на неё. 

Надя, шеф-повар в детском садике, что лежала у двери, сказала, - Аня, мы тебе ужин взяли, кашка гречневая с маслом… Вкусная... - её глаза непроизвольно наполнились слезами, - И компот из кураги... Тоже вкусный… Надо немножко поесть…
Ты так сама нам говорила.

- Спасибо мои хорошие, - отрешённо ответила Анна.

И вдруг Вера, что лежала у окна, стала читать стихи.

Вначале она читала тихо, почти шёпотом, но вскоре её голос окреп, стал сильным, уверенным, искренним. Энергия могучим потоком била из неё, наполняя слушающих несокрушимой мощью и упорством. Никто не мог и не оставался равнодушным и безучастным.

Она читала «Мцыри».

- Немного лет тому назад,
Там, где, сливаяся, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь…

- Лермонтов, - его нельзя не узнать.

Анна в школе, а потом и в институте занималась в кружке художественной самодеятельности. У неё была хорошая память, она читала стихи со сцены, знала их много и прекрасно декламировала.

- Как вдохновенно она читает, сколько эмоций выражает её голос!

Вера читала, читала, читала...

- Да она всего Лермонтова наизусть знает! - удивилась Анна.

Наконец Вера остановилась и легла. Её взор устремился в потолок.

- Верочка, тебе за это наши аплодисменты!

Все дружно захлопали в ладоши.

 - Это просто удивительно! Ты большая умница. Так читать Лермонтова, вдохновенно и эмоционально, не каждый сможет. Я знаю, как его нелегко.

- Верочка, ты кто по профессии? - спросила Наташа.

- Я крановщица с сорокалетним  стажем. Высота… Стихия… Простор… Читаешь на всю Вселенную! Жаль, что этого никто не слышит. Вот только вы… - она горько улыбнулась.

- Так читать Лермонтова, вдохновенно и эмоционально, не каждый может. Уж я это точно знаю. Спасибо тебе!

В палате все оживились.

- Девочки, давайте попьём чаю с вареньем, - предложила Светлана, - Сбор успокоительный заварим, варенье из лесной ягоды… Здоровье и сила!
Закипел чайник, аромат из трав заполнил палату.

16
На ночь Анна забыла отключить телефон.

Больные уже начали погружаться в дрёму, как у неё прогремел звонок, да так громко, что не только палата замерла в тревожном ожидании, но и всё отделение буквально оцепенело.

Телефон лежал в тумбочке на полке и Анна, шаря по ней рукой, никак не могла его найти.

- Кто это? – тихо, но требовательно спросила она, не разобрав, кто звонит.

- Евгений Борисович… - раздался официальный тон в трубке.

- У меня нет таких знакомых, вы ошиблись…

Анна уже собралась нажать кнопку сброса, когда вновь прозвучал, как ей казалось, омерзительный голос с того конца.

- Если ты сейчас меня отключишь, я разобью твоё окно, выломаю дверь и, в конце концов, украду тебя. «Эта кража мене по душе…», - фальшиво пропела трубка, - Больной прикинулась, лишь бы меня не видеть?

- Филя, это ты? Откуда ты взялся? Ты смотришь на время, уже все спят… Завтра позвони, поговорим.

- Во-первых, Евгений Борисович Филимонов, прошу не путать…

Анна улыбнулась. Женька Филимонов, первый балабол и хулиган, у которого рот никогда не зарывался. Это был её друг, земляк, с которым десять лет они учились в школе, все даже пророчили, что они поженятся, но он, отслужив в каких-то секретных войсках, закончил после этого какое-то  секретное учебное заведение и работал где-то за границей, в странах Южной Азии.

- Последний раз с ним виделись двенадцать лет назад, на родине. Толком и поговорить не получилось, он уезжал, я приехала. Знаю, что получил квартиру в Подмосковье, а что и как больше - ничего. Изредка переговаривались, да и то как-то не конкретно. Говорят, был в Пакистане ранен, жена умерла… Мало ли что говорят!

 - Во-вторых… - продолжал он.

- Ты мне свои глубокие знания арифметики не показывай, ты где сейчас?

- «Я в подъезде против дома твоего стою…» - снова запел он, - Выгляни в окошко…  И меня увидишь…

- Ты шутишь?

- Я только это, по-настоящему, и умею.

- Правда, где ты?

- Дома у тебя, с Мишей чай пьём.

- Не шути, ты не знаешь, где я живу.

- Это ты не знаешь, где я работаю! Я могу все… Миша, скажи маме, что делаем и чем мы занимаемся.

- Мама, - послышался приглушённый голос Михаила, - мы с Евгением Борисовичем чай дома на кухне пьём с брусничным вареньем.

- У нас дома такого нет…

- Нет, а теперь есть. Это я привёз. А чего это ты вдруг решила разболеться?

- Даже не знаю.

- Я всю жизнь тебя спасал и сейчас спасу. Как правильно: «Спасу» или «спашу»?

-Тебе, что в лоб, что по лбу… Когда это ты меня спасал, не помню такого.

- Аннушка, включи громкую связь, хоть нормального мужика послушаем, - попросили женщины.

- Аня, ты как-то очень медленно реагируешь в этой жизни! Женщины хотят нормального мужика… услышать. Или ты опять начинаешь меня ревновать?

- Девочки, здесь нечего слушать… Включила, ты доволен?

- Я? Да! Твои действия и поступки всегда вызывали во мне бурю эмоций, восторгов и трепетной истомы.

- Ну, понесло… Лучше скажи, когда это ты меня спас?

- Всю свою несознательную жизнь! Первый раз, это было в детском саду, когда с горшком, он у тебя был ядовито-жёлтого цвета с отбитым боком, ты подошла ко мне, не боюсь этого слова, чтобы совершить свои естественные потребности, на глазах у любимого. Женщины, если вы меня слышите, она была в меня влюблена с пелёнок. Поставив этот горшок  рядом с моим, Аня влюблённо посмотрела в мои бездонные глаза и утонула в них. А утонув, села мимо этого горшка. Я, как истинный джентльмен, в конце концов, Д’Артаньян, бросился на Миледи, подставил руки под  мягкое место и тем самым смягчил её удар об пол. Конечно, я пролил всё своё содержимое горошка, но любимую спас от позора… И за это с честью отстоял в углу.

- Что ты мелешь? Какой горшок?

- Девочки, если серьёзно, сегодняшний разговор с вами, это мой лечебный сеанс на ваше излечение. Болеть запрещаю!!! Мы рождены жить и в этом ваша главная задача. Сейчас каждая из вас три раза скажет: «Я здорова и завтра буду здоровей, чем была сегодня!». И каждое утро вы должны это повторять. Помните, в наше время, были целители Анатолий Кашпировский,  Алан Чумак. Я из этой когорты… Помните, Чумак руками махал и губами шлёпал… От этих махов у Ани волосы дыбом вставали, а у меня другое, - он хохотнул.

- Евгений Борисович, расскажите, как вы ещё спасали Аню? – спросила Светлана.


- Девочки, для вас всех, я - Женя. Лишь для Ани Евгений Борисович.

- Если будешь нести ересь, стану звать тебя Яшей.

- Из ваших губ, Анна Степановна, хоть яд… Жил в нашей деревне дед Фёдор. И был он склочный и гнусный, от него шёл один негатив. Зима. Луна светит, снег искрится. Красотища!!! Было нам тогда лет 7-8. Я с Аней, и ещё несколько человек, гуляем. Идём мимо дома деда Фёдора, как Анна, она была самая вредная, и говорит. Говорит всем, а смотрит на меня.

- Слабо Фёдору камушек к стеклу привязать… Постучим, пусть понервничает.
Мне что делать? Сходил  домой за нитками, перелез через забор, палочку к стеклу пристроил, камушек к нитке привязал и дал её Ане.

У той крылья носа раздулись, пар изо рта идёт, дышит, как паровоз пред отправкой… Дверь резко распахнулась и босиком, в подштанниках вылетел дед. Бежит.. Поскользнулся, упал… А Ане весело, хохочет… Побежала и тоже упала. Хорошо за углом были, он её не видел. Я её толкнул в сугроб и снегом присыпал сверху, чтоб не нашёл её дедушка Фёдор, а сам убежал. Вспомнил о ней под утро. Не поленился, оделся, пошёл… А холод просто жуткий. Разгребаю ямку, а она там лежит и спит. И хоть бы хны, а я насморк подхватил. Честно, сознаюсь, она меня навещала, приносила мочёных яблок, все их сама и съела и даже, уходя, неумело поцеловала меня в губы.

Палата заливается смехом.

- Филя, что ты мелешь, позоришь меня, не было такого! Стучали – было, а остальное…

- Это ты болеешь, память и повело…

- Женя, а было что-то ещё? – снова спросила Света.

- Было!.. И много!.. Как-то мы с Аней возвращаемся с речки домой. Жарища стоит, хоть на речку вновь возвращайся. Идти по прямой, километра полтора, а если идти вокруг болотца, почти два с половиной. Оно мелкое и грязное. И лягушек в нем, больше, чем воды.

- Пойдём прямо, только я лягушек боюсь, тебе придётся меня перенести.

- Пошли прямо. Залезла она мне на плечи, я аккуратно погрузился в воду. Сделав пару шагов, нога заскользила, и я вместе с ней упал в грязь. Аня погрузилась с головой. Когда всплыла, я понял, что такое страшная женщина. Помимо того, что она была грязная с головы до ног, она ещё и бранилась, как наш сапожник, дядя Толя. Выскочив из воды, она помчалась за коровник, сбросила всё с себя и встала под текущую из колонки воду, а я из-за угла подсматривал за ней. И тогда я понял, что напрасно это делал, никакого удовольствия от этого не получил.

Телефон вздрогнул от хохота.

Смеялась Анна, палата, а с ней и всё отделение.

- Филя, ты дурак, только позоришь меня. Время уже позднее, больные спать должны.

- Женя, мы не хотим спать, расскажите ещё что-нибудь.

- Девочки, уже действительно поздно. Расскажу вам завтра или послезавтра. Аня, ты ещё меня слышишь?

- Тебя слышат все, не только я.

- Аня, на реабилитационное лечение приглашаю тебя зимой в Светлогорск. Снег, сосны, воздух. И сугроб для тебя тоже найду. Летом поедем на Ямал, где закат сразу переходит в восход, ты мне им в восьмом классе все уши прожужжала. А осенью – в Индию. Там у одного моего друга, раджи, сын будет жениться… Всех целую, всем спокойной ночи, никому не болеть! Завтра я выезжаю на недельку на Урал. Там ничего сложного, а ты к этому времени  выпишешься... Я непременно заеду.

Телефон отключился.

Женщины ещё долго восторгались Евгением и завидовали Анне.

Через год с небольшим Анна ездила на родину, на могилу родителей, где подружка сказала, что Женька Филимонов был в командировке в Екатеринбурге, заболел там ковидом и мгновенно умер.

Эта новость буквально шокировала Анну, она долго не могла прийти в себя от услышанного. Человек, с такой неиссякаемой, кипучей энергией, жизнелюб… Должен жить и жить!.. И так бездарно сгорел. Жутко! Страшно!

17
Уже шёл девятый день, как Анна находилась в больнице.

У Чингиза Айтматова есть роман с философским названием «И дольше века длится день». Хочется повторять эти слова. И даже не повторять, а кричать их во весь голос!

Девять дней беспощадной борьбы жизни со смертью, борьбы, заставляющей нас невероятно любить жизнь.

Утром пришла лечащий врач, Надежда Петровна.

- Ну что, Анна, анализы у вас хорошие и динамика тоже, завтра утром пройдёте КТ. И если всё нормально, будем выписываться.

Девочки в палате тоже шли на выздоровление, вот только Элла не могла ещё ходить, все по очереди возили её в туалет и на процедуры.

И в палате стало веселее, напряжённость прошла. Слышались обыденные разговоры о семье, детях и прочей ерунде.

Перед обедом в проёме двери появилась плотная фигура старшей медсестры.

- Пятнадцатая палата… - строго спросила она, - Кто из вас в общем туалете по телефону разговаривает и создаёт очередь? Больные жалуются.

- А где разговаривать? - спросила Надя, - В коридоре нельзя, а здесь … девочки болеют.

- Милая, только в палате, а не в туалете, поняли? Больше чтобы я об этом не слышала, иначе, телефон отберу, - улыбнулась она.

Все устремили вопросительный взгляд на Надю.

- Девочки, у меня любовь, - зарделась она, - Мне не удобно об интимных вещах при других говорить.

- Да говори уже здесь. И какая может быть любовь в таком возрасте. Вам сколько лет? – спросила Светлана.

- Шестьдесят два… Ну и пусть, что мне шестьдесят два, я влюбилась как в юности! И он тоже. Восемь лет прошло, как умер мой муж, хороший был человек, ничего не скажу, а у Валеры жена умерла три года назад. Живём с ним в одном подъезде, полюбили друг друга и счастливы. Никто, ни он свою жену, ни я мужа, не забываем, на кладбище ходим…

Надя, жестикулируя руками, расхаживала по палате.

- Бывалочи, приедет Валера за мной на работу на своём стареньком джипе, я шеф-поваром в детском саду работаю, сяду в машину, обниму его, поцелую… А он тоже обнимет и скажет, - Наденька, любимая моя… Девочки, это рай на земле. Не знаю, как выразить словами, наверное, это счастье.

У Нади зазвонил телефон.

- Ну вот!.. Это Валера… Что мне делать, говорить здесь?..

- Наденька, конечно, говори здесь, мы здесь все свои. Когда говорят два любящих сердца, они никого не слышат и кто вокруг них, им это не интересно - Анна всегда выступала, как амортизатор.

- Валера, любимый мой, как ты там дорогой, ждёшь свою Надюшу?

- Я скучаю по тебе…

Все с интересом наблюдали за Надей и слушали их разговор.

И вдруг Надежда запела:

- Умоляю, ради Бога, тише!
Голуби целуются на крыше…
Вот она, сама любовь ликует —
Голубок с голубкою воркует…

Вся палата дружно стала ей подпевать.

Вбежала медсестра.

- Пятнадцатая палата, вы что вытворяете!!! Здесь не клуб, а больница, здесь люди болеют… Сейчас же прекратите!

Из мужской палаты, что напротив, крикнули, - Девчонки, вы молодцы! Ради маленьких радостей, нельзя уходить в болезнь!

18
 
Все анализы у Анны оказались хорошими и на десятый день её выписывали.

Душа радовалась!

Она собирала вещи в пакет и раздумывала, - Выжить в красной зоне, где смерть живёт рядом с жизнью, и неизвестно, кто из них сегодня победит, где муки и страданья сдерживают положительные эмоции…

- Выписываюсь первой, какое это счастье! Но бурную радость высказать ты не могу… Подруги, с которыми прошла эти десять дней ада, испытывают зависть и хотят тоже быть на моём месте.

Ей захотелось каждой сказать добрые, напутственные слова.

Она начала с Веры.

- Верочка, ты гений, я теперь буду всю жизнь помнить, как ты читала Лермонтова! Именно ты, своей энергией, своей харизмой вселила каждой из нас надежду на выздоровление и успех! Моему восхищению нет предела!!! Это твой Божий дар! Дари его всем, в этом твоя сила!

Наташа, девочка, ты желанна и любима в семье и никогда в этом не сомневайся, никогда! Слышишь меня? Это я тебе, как пророк говорю!

Эллочка, выше нос! Живи долго и счастливо, расти свою внучку, она твоё продолжение.

Надя, не стесняйся любить. Кто завидует или говорит иначе, тот либо не испытал этого чувства, либо не любил никогда.

Любочка, твой Червячок обязательно поправится. Ты сильная и обязательно сделаешь это!

Светлана, ты выбрала правильный путь, чистый! Жить в гармонии с природой, так задумано Творцом!

Анна подошла к двери и перекрестила всех.

- Девочки, я желаю вам всем быть здоровыми!

Анна повернулась и молча вышла из палаты, в глазах стояли слёзы.

Сестра проводила её до лифта.

Лифт…

Длинный коридор приёмной…

И выход…

Теперь это был другой путь, светлый, чистый… Путь домой…

За спиной Анны закрылась дверь, на которой теми же красными буквами было написано: «КРАСНАЯ ЗОНА».

Деревья в парке, раскрашенные радужными красками, от огненно-красных до сверкающе-золотых, создавали захватывающее  зрелище. И продолжало невообразимо пахнуть яблоками!..

Анна набрала полные лёгкие осеннего воздуха и плавно выдохнула.

Она ни разу не обернулась. Путь туда ей был заказан.

Устремив взгляд в небо, она тихо пошептала, - Благодарю тебя Господи за все!

                Июль 2025 год.