За линией фронта

Часть 1: Хрупкий груз
Донецкая область. Прифронтовой поселок.
Холодный ноябрьский ветер рвал края камуфляжной палатки. Катя, стиснув зубы, перевязывала окровавленную руку пожилому мужчине. В разрушенном клубе теперь был импровизированный пункт приема гуманитарки и медпомощи. Запах пыли, йода и страха висел в воздухе плотнее тумана.
Сквозь трещины в стенах пробивался тусклый свет, оставляя на полу дрожащие пятна. Где-то за спиной у Кати слышались приглушенные стоны, шепот благодарностей и резкие команды волонтеров, разгружавших коробки с консервами и бинтами.
Она чувствовала, как пальцы немеют от усталости, но останавливаться было нельзя. Очередь растянулась до самого входа, а в глазах каждого читалась одна и та же мысль: «Держись, ещё немного».
Мужчина, чью рану она обрабатывала, молча смотрел в потолок, стараясь не выдавать боли. Его пальцы судорожно сжимали край потертой куртки.
— Спасибо, дочка. — голос не дрогнул, когда он,  наконец, заговорил.
Катя кивнула, не доверяя себе слова. Где-то за стенами прогремел отдаленный взрыв и стены дрогнули, осыпая их мелкой штукатуркой. Никто даже не обернулся. Привыкли.
— Следующий! — крикнула она, смахивая со лба прядь волос, выбившуюся из-под грязной повязки.
Из темноты выступила женщина с ребенком на руках. Малыш молча прижимался к ее плечу, широко раскрытыми глазами впитывая мир, который уже успел стать для него единственно известным. И таким жестоким.
Катя глубоко вдохнула, снова окунула руки в ледяную воду и потянулась за свежим бинтом.
Руки дрожали не от усталости, от постоянного ожидания. Ожидания весточки. Последнее сообщение от Кости пришло три недели назад:
"Идем на задание. Связь прервется. Люблю. Жди".
Больше ничего. Тишина. Тишина, которая сводила с ума хлеще снарядов.
Она приехала сюда не только как волонтер с ящиками лекарств и детским питанием. Она приехала искать его. Костю. Ее солнце в этом кромешном аду. Мобилизованного в первые дни, разведчика. Если он жив, то он где-то здесь. Но ждать в тылу стало просто невыносимо. Надежда теплилась еще в ее сердце.
Передав оставшиеся медикаменты местным волонтерам, Катя погрузилась в старенький микроавтобус.
Обратная дорога. В Россию. С пустой душой, но с упрямой искрой надежды под грудью. Колонна из трех таких же видавших виды автобусов тронулась, пробираясь по разбитой дороге через серую, выжженную войной равнину.
Снаряд разорвался неожиданно близко, в поле справа. Грохот оглушил. Автобус резко дернуло в сторону. Катя ударилась головой о спинку кресла.
— Засада! — услышала сквозь звон в ушах визг тормозов и хриплый крик водителя. — ВСУ!
Из придорожного леска, как тени, вынырнули фигуры в камуфляже, непохожем на российский. Автоматные очереди прошили воздух. Стекло водительской двери звонко осыпалось. Автобусы остановились, став беспомощными мишенями.
— Не стрелять! — крикнул кто-то снаружи на ломаном русском. — Выходи! Руки за голову! Быстро!
Двери автобуса с треском распахнулись. Холодный воздух и дула автоматов встретили их. Катя, вместе с другими, подняла дрожащие руки. Сердце бешено колотилось, не только от страха.
"Где Костя? Что, если он… здесь?" – мелькнула дикая мысль.
Их выстроили на обочине лицом к замерзшей грязи. Катя чувствовала на себе тяжелые, подозрительные взгляды. Один из боевиков, коренастый, с обветренным лицом, подошел вплотную. Пахло потом, порохом и чем-то кислым.
— Гуманитарка? — спросил он с издевкой, пнув ногой ящик, выпавший из автобуса. Ампулы внутри звонко зазвенели. — Ага… "Гуманитарка" для оккупантов? Или для террористов? Кто вы?
— Мы волонтеры! — прозвучал чей-то голос из колонны, дрожащий, но твердый. — Везли лекарства, еду… для мирных! Для стариков, детей!
Боевик резко развернулся, подошел к говорившему, пожилому мужчине, который помогал Кате в клубе.
— Мирных?! — фыркнул он. — А по какой дороге ехали, "волонтеры"? По дороге, которую ваши "освободили"? По которой танки идут? Вы – снабженцы! Пособники!
Он что-то крикнул своим. Катю и ее спутников начали грубо обыскивать, выворачивая карманы. У Кати вытащили паспорт.
— Россия. — усмехнулся коренастый, листая паспорт.— Москва. Катерина Волкова. — он поднял глаза на Катю. В них не было ничего человеческого. — Ну что, Катенька, приехала поддержать своих "орков"? Или шпионить?
— Я врач. — тихо, но четко сказала Катя, глядя ему прямо в глаза, стараясь не дрогнуть. — Помогаю раненым. Людям. Любым.
— Врач? — Боевик снова усмехнулся. — Хорошо. Скоро проверим, как ты будешь "помогать". Связать их! В кузов! — скомандовал он. — Конвой захвачен. Везите в пункт. Пусть СБУ разбирается, кто тут "врач", а кто... диверсант.
Их грубо затолкали в тентованный грузовик, стоявший поодаль. Темнота. Запах бензина и гниющей соломы. Автобусы подожгли. Адское зарево осветило лица пленников. Испуганные, потерянные, они жались друг к другу, пытаясь найти хоть каплю утешения в этом хаосе.
Глухой рёв пламени, треск горящего металла, крики тех, кто ещё не успел выбраться — всё слилось в один оглушительный гул. Сквозь щели тента пробивались отблески пожара, бросая на стены грузовика дрожащие тени.
Кто-то всхлипывал, кто-то шептал молитву, а кто-то просто сидел, уставившись в пустоту, будто смирившись с неизбежным. Воздух внутри становился гуще, пропитанный страхом и потом. Где-то впереди хлопнула дверь кабины, раздался рокот двигателя и грузовик дёрнулся с места, увозя их в неизвестность.
Куда? Зачем? Надолго ли?
Никто не знал ответов. Оставалось только ждать, сжимая кулаки до боли, пока зарево позади медленно растворялось в ночи.
Катя прижалась спиной к холодному борту. Вздознула с облегчением, поняв, что Кости ткт не было. Но где-то он был. А теперь и она сама оказалась по эту сторону фронта.
"Костя... – мысленно позвала она, сжимая кулаки. — Я здесь. Ты знаешь?"
Часть 2: Зов
Где-то в двадцати километрах к востоку, в закопченном подвале разрушенного дома, служившего временным КПП, старший лейтенант Константин Баранов, Костя, возился с рацией. Сводка обстановки. Рутина. Шум помех резал уши. Он почти машинально листал распечатанные донесения, перехваты, сводки по захваченным объектам и пленным. Его взгляд скользил по строчкам, не цепляясь. Усталость копилась за месяцы, как ржавчина.
И вдруг – имя. Буквы буквально ударили по глазам.
"...при захвате гуманитарного конвоя на трассе H-15 задержаны: ... Волкова Екатерина Сергеевна, гр. РФ, Москва... подозрение в пособничестве..."
Кровь ударила в виски. Гул генератора, голоса сослуживцев, треск рации,  грохот близкиз разрывов для него исчезли.
Осталось только имя.
"Катя. Здесь. В плену". — он перечитал строчку еще раз, потом еще, не веря глазам своим.
Но координаты совпадали с местом засады, о которой докладывали утром.
— Баранов? Ты как? Белый стал, как... — вырвал из коматоза голос сослуживца, Игоря Семенова, бывшего "альфовца".
Игорь, человек с каменным лицом и глазами, видавшими слишком много, смотрел на него с прищуром.
Костя молча протянул ему листок, ткнув пальцем в роковую строчку. Игорь пробежал глазами, свистнул почти неслышно.
— Твоя? Та самая врач-волонтер, о которой говорил?
— Она... Она приехала... Ради меня. — Костя с трудом выдавил слова, ком в горле мешал дышать. — Игорь, они ее... СБУ, или эти ультрас... Там же...
— Там же ад, Костя. — Игорь отложил листок, его лицо стало еще жестче. — Ты что думаешь?
Костя вскочил. Адреналин гнал его к двери.
— К командиру! Надо операцию ставить! Выручать!
Командир разведроты, майор Громов, выслушал Костью в своем "кабинете" – уголке подвала, отгороженном шинелями. Лицо его было усталым и непроницаемым.
— Волкова? Гражданская? Из РФ? — он переспросил, смотря куда-то поверх головы Кости. — Самовольно пересекла линию фронта под видом волонтера?
— Она врач, товарищ майор! Помогала! Ее захватили боевики! Они...
— Они передадут ее украинским спецслужбам. — перебил Громов холодно. — Для обмена или пропаганды. Это не наша цель, Баранов. Мы не можем рисковать людьми и ресурсами ради спасения одной гражданской, которая сама полезла в пекло. Тем более, российской гражданской на неподконтрольной территории. Политически это... минное поле.
— Но она же... — Костя чувствовал, как земля уходит из-под ног. — Товарищ майор, я не могу... Я обязан!
— Твоя обязанность выполнять приказы! — Громов стукнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть кружку. — Забудь. Это приказ. Выбрось эту авантюру из головы. Понятно?
— Так точно... — Костя выдохнул, чувствуя ледяное бессилие.
Он отдал честь, развернулся и вышел, не видя ничего перед собой.
В подвале, курилке, его ждали Игорь и еще один человек, местный, Денис, худощавый парень с умными, острыми глазами, знавший эти места как свои пять пальцев. Он был их "проводником" в вылазках.
— Отказал? — спросил Игорь, хотя по одному взгляду Кости поняв все.
Костя кивнул, не в силах говорить. Ярость и отчаяние душили его.
— Ну что ж. — Игорь сплюнул. — Значит, по-тихому. Без санкции.
Костя посмотрел на него, не веря.
— Игорь... Это же...
— Расстрел, если поймают. — закончил Игорь спокойно. — Знаю. Но я своих не бросаю. Аты – свой. Значит, твоя девчонка тоже своя. Денис?
— Знаю район. — Денис, до этого молча куривший самокрутку, кивнул. — Там старый совхоз, под ним дренажные туннели еще с советских времен. Могут быть проходимы. Если повезет, выйдем почти к месту, где их держат. Но это адская лотерея, ребята. Мины, дроны, патрули... Шансов – кот наплакал.
— Шанс есть. — Костя выпрямился, в глазах полыхала решимость. — Пошли. Сейчас. Пока не передумали.
Часть 3: Тени и Сталь
Путь был кошмаром. Они шли ночью, избегая дорог, пробираясь по промерзшим оврагам и заброшенным полям. Лунный свет, пробивавшийся сквозь облака, превращал мир в черно-белую фотографию смерти. Каждый шаг по хрустящему снегу казался невероятно громким. Каждая тень казалась врагом.
— Стой! — Денис замер, указывая впереди себя. — Поле. Слева растяжки, вижу проволоку. Правее, похоже, нажимные. Минус тридцать метров в обход.
Обходили, ползком, чувствуя, как лед пробивает куртки, как каждую секунду ожидаешь рокового хлопка или воя мины. Потом – мертвая зона. Открытое поле. А над ним тихое жужжание.
— "Птичка!" — прошипел Игорь, прижимаясь к земле. — Не шевелиться!
Маленький черный крестик с камерой и, возможно, гранатой под брюхом медленно проплыл над ними, осматривая местность. Сердце Кости колотилось так, что, казалось, дрон мог услышать его стук. Минуты кащались вечностью. Дрон ушел в сторону, к дороге.
— Пошли, быстро! — скомандовал Игорь.
Они пересекли поле рывками, от укрытия к укрытию – куст, воронка, скелет грузовика. У края леска Денис вдруг вскрикнул и рухнул, схватившись за ногу.
— Черт! Колючка... — он скрипел зубами от боли. — Старая, ржавая...
Костя и Игорь быстро обработали рваную рану, наложили жгут. Двигаться Денис мог, но медленно, хромая.
Ближе к рассвету, укрывшись в полуразрушенном сарае на окраине покинутой деревни, они наткнулись на него. Человек выскочил из-за груды кирпича, почти натолкнувшись на Игоря. Он был в рваной форме ВСУ, без оружия, глаза дикие, полные животного страха.
— Не стреляйте! Не стреляйте! Я свой! Свой! — он зашептал истерично, поднимая дрожащие руки. — Я... я сдаюсь! Только живым! Отведите меня к вашим!
Игорь мгновенно прижал его к стене, автомат уперся в живот.
— Кто такой? Что здесь делаешь?
— Петро... Петренко... Украина... Дезертир. — мужчина захлебывался. — Не могу больше... Эта бойня... Они всех убивают... и наших, и ваших... Я сбежал... Хочу сдаться... Знаю, где ваш КПП был... Отведите меня, прошу!
Костя подошел, смотря в глаза дезертиру. В них был чистый, непритворный ужас.
— Ты знаешь этот район? Знаешь, где боевики или СБУ держат пленных? Недавно захватили гуманитарный конвой.
Петро заморгал, соображая.
— Пленных? Да... В старом элеваторе, на севере от села Першекон... Первоконстантиновка. Туда недавно партию пригнали. Говорили, среди них есть ваш врач... Девушку-россиянку. Ее особо стерегут, для обмена, кажется.
"Катя!" — сердце Кости екнуло.
— Ты можешь провести нас туда? Ближайшим путем? Мимо постов? — спросил Костя, стараясь говорить спокойно.
Петро испуганно посмотрел на Игоря, на автомат, потом на Костью.
— А... а вы меня потом... сдадите? Живым? Обещаете?
— Обещаем. — твердо сказал Костя. — Проведешь – не тронем.
— Ладно... — кивнул дезертир, вздохнув прерывисто. — Знаю тропы. Обойдем блокпост у моста. Через огороды. Только тихо... Очень тихо...
Часть 4: За Стенами Элеватора
Старый бетонный элеватор возвышался над покинутым полем как мрачный памятник. Катю перевели сюда из общего подвала через два дня после неудачной попытки побега. Попытка была отчаянной и глупой. Она попыталась выбить решетку в уборной, пока охранник отвлекся. Ее поймали сразу. Теперь она сидела в крошечной, промерзшей каморке без окон, бывшей кладовке для инвентаря. Нары из досок. Ведро вместо туалета. Постоянный гул голосов и шагов за дверью.
Ее били не сильно, но методично, пытаясь выбить "признание" в шпионаже или связях с военными.
Она молчала. Говорила только одно: "Я врач". И это упрямство доводило следователя, хмурого человека в штатском,  до "белого каления".
Но утром он пришел с новостью.
— Повезло тебе, "доктор", — сказал с фальшивой улыбкой. — Обмен. Завтра утром отвезут. Так что пока посидишь. Не вздумай фортелей выкидывать.
"Обмен? — Катя не знала, радоваться или бояться. — Что это? Возвращение домой? Или ловушка? А Костя?"
Мысль о том, что ее увезут, а он где-то рядом, была невыносима.
Вечером дверь открылась. Не следователь. Охранник с автоматом и миской какой-то баланды.
— Ешь. Последний ужин. — буркнул он, ставя миску на пол.
Катя не двинулась. Она смотрела на него, на его усталое, опухшее лицо.
— У вас... у вас там мужчина, лет сорока, с раной на руке... Гной пошел. — тихо сказала она. — Ему нужен антибиотик. И перевязка. Иначе заражение крови.
— Тебе бы о себе думать, "доктор!" — удивился охранник. — А ты о других.
— Я врач. — повторила Катя, как заклинание. — Я не могу не думать. Дайте мне бинты, хоть йоду... Я помогу.
Охранник молча постоял, потом плюнул и вышел, хлопнув дверью. Но через полчаса он вернулся. С тряпкой, бутылкой водки и парой старых бинтов.
— На. — бросил он это на пол рядом с миской. — Только тихо. И чтоб я не пожалел.
Катя кивнула. Когда он ушел, она спрятала бутылку и бинты под матрац. Водка – антисептик. Бинты – надежда. Маленькая, хрупкая, но своя.
"Прорвемся. – подумала она с горькой решимостью, вспоминая Костю. — Я не сдамся".
Часть 5: Последний Рывок
Рассвет застал Костью, Игоря, Дениса и Петро в дренажной канаве в двухстах метрах от элеватора. Денис хромал еще сильнее, лицо его было серым от боли и усталости. Петро дрожал.
— Видишь выход? — Игорь, используя перископ, изучал здание. — Два часовых у ворот. Еще один на крыше, снайпер, похоже. И те машины... Грузовик и УАЗик. Похоже, собираются кого-то вывозить.
— Катю... — прошептал Костя. — Они сказали, что обмен утром. Это она.
— Значит, время пришло. — Игорь отложил перископ. — План простой. Я создаю шум у ворот. Костя, ты с Петро – через задний двор. Там, по словам дезертира, черный ход к подсобкам. Денис, прикрой нас отсюда, если что. Как только Костя вытащит девчонку, отходим через дренажную систему. Точка сбора – река, в трех километрах. Там должен быть катер. Передали координаты по рации перед выходом.
— А ты? — спросил Костя, зная ответ.
— Я вас догоню. — Игорь усмехнулся коротко. — Не первый раз. Готовы?
Они кивнули. Петро лихорадочно крестился. Денис проверил затвор своего СВД.
— Пошли.
Все произошло мгновенно. Грохот разорвавшейся у ворот гранаты РГО сотряс воздух. Часовые у ворот рухнули. С крыши вел огонь снайпер. Игорь ответил длинной очередью из своего АК, заставляя снайпера прижаться. Началась паника. Из здания высыпали боевики, стреляя на звук выстрелов.
— Сейчас! — крикнул Костя Петро.
Они рванули через открытое пространство заднего двора. Пули засвистели рядом, впиваясь в бетон. Кто-то их заметил, закричал. Костя чувствовал, как что-то горячее обожгло руку, но не остановился. Петро, забыв о страхе, бежал рядом.
— Там! Там! — указывал на неприметную металлическую дверь в фундаменте.
Костя выстрелил в замок, пнул ногой дверь. Она с треском открылась. Темный коридор. Крики. Выстрелы снаружи сливались в сплошной гул. Он бежал на звук голосов, сбив с ног мелькнувшую в дверном проеме фигуру.
И вот он – узкий коридор с дверями по бокам. У одной из них стоял охранник, растерянно озираясь. Костя выстрелил, не целясь. Тот упал.
— Катя! — заорал он, ломая замок на двери плечом. — Катя!
Дверь поддалась. В крошечной каморке, прижавшись к стене, стояла она. Бледная, с синяком под глазом, но живая. Глаза ее, огромные от страха, узнали его.
— Костя?! — это был крик облегчения, ужаса и невероятной радости.
Он схватил ее за руку.
— Бежим! Сейчас!
Они выскочили в коридор. Петро ждал, прижавшись к стене, стреляя куда-то в сторону входа. В здании была паника. Они рванули обратно к черному ходу. На выходе их встретил Денис, хромая, но прикрывая отход огнем из автомата.
— Игорь?! — крикнул Костя, вытаскивая Катю на свежий воздух, пахнущий порохом.
— У ворот! Прикрывает! — Денис махнул рукой. — Бегите! К дренажу!
Они побежали вдоль стены, к люку дренажной системы, который Денис открыл заранее. Внезапно со стороны ворот раздался особенно яростный взрыв, а затем длинная очередь, оборвавшаяся на полуслове. Игорь...
— Нет! — простонал Денис.
— Бежим! — заорал Костя, толкая Катю и Петро к люку. — Спускайся!
Пули защелкали по бетону рядом. Денис вскрикнул и схватился за бок, падая.
— Денис! — Костя подхватил его. Кровь сочилась сквозь пальцы.
— Пусти... — хрипел Денис. — Люк... Закрывай... Я прикрою...
— Вместе! — Костя почти втащил его в люк, нырнул за ним сам, дернув за ручку. Тяжелая крышка люка с грохотом захлопнулась, погасив свет. Наверху остался грохот боя и гул моторов подъехавших машин. Они были в полной темноте, в узком, зловонном туннеле.
Катя,  дрожа всем телом, прижалась к Косте. Денис стонал.
— Игорь... — прошептал Костя, чувствуя, как слезы подступают к горлу.
— Он... купил нам время... — с трудом выдавил Денис. — Идем... Река... Катер...
Бежали, спотыкаясь, по колено в ледяной, вонючей воде, на ощупь. Час? Два? Время потеряло смысл. Наконец, впереди забрезжил свет. Свежий воздух. Они выбрались через полуразрушенный выход, заваленный мусором. Перед ними раскинулась широкая, серая от тумана река. Рассветное небо над ней было свинцовым. Тишина. Только шум воды и тяжелое дыхание.
— Катер... — прошептал Костя, оглядывая берег.
Ничего. Только камыши да старая причальная свая.
— Должен быть... — Денис опустился на землю, лицо его было пепельным.
Катя уже рвала свою грязную рубашку на бинты для его раны.
И вдруг... вдалеке, сквозь утренний туман, донесся нарастающий гул. Ритмичный, тяжелый. Знакомый.
Вертолеты.
Они замерли, вглядываясь в серую пелену. Откуда? Свои? Чужие? Спасение? Или смерть?
Костя обнял Катю. Она прижалась к нему, закрыв глаза. Ее рука нашла его руку, сжала с такой силой, что кости хрустнули. В его ладони была холодная сталь пистолета с последним патроном. Денис молча смотрел в небо, сжимая в руке гранату. Петро, дрожа, забился в камыши.
Гул вертолетов нарастал, заполняя мир. Они стояли у воды, на краю неизвестности. Линия фронта осталась позади, но новая грань между жизнью и смертью, свободой и пленом проходила здесь, сейчас, в этом свинцовом утре над рекой. Они были вместе. Они были живы. И они были готовы. Ко всему.