Бегство на Европу. Эпизод IV

/
Ноги всё же донесли мою остальную часть до жилого модуля, и уже минул почти час, как я лежал на спине, и разглядывал на потолке невесть откуда образовавшееся белое пятно. Из поступающей с селектора информации следовало, что через день спускаться в забой, и получается, что у меня ещё вполне достаточно времени, чтобы переварить произошедшее в чайхане, и принять какое-то решение. Хотя, какое может быть к чёрту решение? Всё и так предопределено, и разве что мои убогие фантазии унесут меня за пределы этого стеклянного заточения. Ни физически, ни мысленно, мне не покинуть пределы этой, уже чуть обжитой территории, разве что вертикально вниз. Мысленно… Ну как же тут не воспользоваться своим серым веществом, и не переместиться куда подальше, но лишь бы только не на самое дно. Поговаривают, что такая грузовая транспортировка вроде уже реальна, но как можно верить своим товарищам по забою в такое ответственное для нашей команды время? Вот и насмешил себя немного, чего давно не случалось после последней моей стычки с Нортоном.
//
Уже не припомню точно, после какого погружения мы возвращались с ним по своим норам, как он задался ко мне вопросом:
- У тебя остались на Земле родные?
На что я не сразу нашелся, что ответить, ибо родственников не наблюдал с десятилетнего возраста, но мне доподлинно было известно, что они существуют, и в большом количестве. Тогда я не успел ему ответить, так как он сам в трех словах изложил все за меня:
- Ты такой же, как и я, бесполезный…
И то ли от безысходности, а может и по какой другой причине, вполне реально двинул мне локтем в грудь, отчего я не удержался и завалился на бок. И уже поднимаясь, расслышал его насмешливое «Ну-ну!», и пронаблюдал широченную спину, удалявшуюся в полутьме.
Больше мы с ним не пересекались, но некоторое время я наблюдал его издалека всего лишь с одним чувством: подойти, и заговорить первым, но так и не решился. Потом он пропал, а расспрашивать кого-либо про бывших было не принято, и я начал забывать о его существовании, пока не напросился к многоцветным.
///
Зеркала на орбите уже светили в полную силу, а я еще только раскрыл глаза, и удивился: это была первая ночь, когда спал мертвецки! Вот бы еще одну такую, а то вряд ли на дне выпадет подобный случай. Засыпать самостоятельно на глубине в сто верст никто пока не научился, сказывалась почти десятикратная разница в тяготении по сравнению с земным, и почти все получали это удовольствие стоя, нацепив на голову маску с отключающим сознание газом. Ещё одна ночь в лежачей позе, а затем целый месяц стояка. Как романтично!
Я закрыл дверь, и направился в сторону «чайханы». Другого места, после норы для ночлега, рабочему люду не предполагалось, если ты, конечно, не одержим желанием весь день проваляться на своей лежанке. Выбор был небольшой, и я остановился на втором, хотя монет осталось всего лишь на две порции. Одну себе, другую – многоцветному. И я сразу поднялся на третий ярус.
////
Мое вчерашнее место оказалось занятым, а долго перемещаться по залу в поисках другого желания не наблюдалось. Да и какая разница – куда упасть! Неожиданный и нехарактерный для этих мест оклик «Эй!», то ли меня, или еще кого, заставил насторожиться, и чуть скосить голову в сторону: именно мне предполагалось это изречение, и один из вчерашних многоцветных жестом руки манил меня к себе. Он был один, и я был один, и первое чувство, возникшее в моем подсознании, указывало на неотвратимость весьма продолжительного общения. Я сел напротив, и уставился на его комбинезон, пытаясь расставить все цвета по степени их ранга, но меня тут же проинформировали:
- Восемь, и я первый такой в этих краях. Ну, как спалось?
- Ничего так поспал.
- Я знал, что ты явишься с утра. Мы вчера немного перегнули палку своими вопросами, но будем заканчивать с этим делом: тебе привет от Нортона, и уже сегодня ты должен умереть.