Пророчество

"В двадцать лет ума нет – и не будет, в тридцать лет жены нет – и не будет, в сорок лет денег нет – и не будет." Эта едкая цитата из "Дикого хмеля" Юрия Авдеенко словно приклеилась к нему, словно проклятие.

Четыре года, как он, закончив институт, прозябал инженером на заводе, четыре года заточения в заводском общежитии, в комнате, где на троих – одна тоска. А до этого – шесть лет в студенческом муравейнике. Итого – десять лет беспросветной серости, десять лет в ожидании чуда, которое так и не спешило являться.

Раз он сегодня влачит такое жалкое существование, значит, первое пророчество свершилось: минуло двадцать лет, а мудрости так и не сыскал. Следующий камень преткновения – жена, и здесь всё висит на волоске.

Нельзя сказать, что его миновали женские чары, отнюдь. Но дальше мимолетных увлечений дело не двигалось. И вот уже целый хор обеспокоенных голосов – родители, родня, друзья, знакомые – счёл своим долгом вмешаться в решение этой жизненно важной задачи: окольцевать его до тридцатилетия, во что бы то ни стало.

Даже их энтузиазм порой угасал, ведь все начинания оборачивались в лучшем случае пустой тратой сил, а чаще — неприятностями, за которые приходилось расплачиваться сводникам.

Но, как ни сопротивляйся, от судьбы не убежать.

Однажды, вернувшись из недельной командировки, куда его отправили от отдела снабжения, вопреки его работе в конструкторском бюро (причины такого обращения были описаны ранее), он не успел даже коснуться кульмана, как к нему подошёл начальник сектора.

"Пока тебя носило невесть где, к нам прибыло свежее пополнение. Молодые специалисты прямиком из института, наши коллеги. Но вся соль не в специальности, а в том, что все – девчонки. И одна из них… загляденье! Мы её для тебя приберегли."

"Девчонки… это бальзам на душу," – протянул неудачник, предвкушая интересные знакомства.

"Да, и для тебя у меня хорошие новости. Пришло время двигаться вверх. Создадим группу: ты и она. Будешь её наставником, введёшь в курс всех дел. В общем, получишь себе помощницу. И запомни, именно вводить в курс дела, и ни шагу в сторону! Она тут всем приглянулась. Обидишь – премии как не бывало!" – начальник лукаво подмигнул, и хохот раздался по помещению.

"Ни шагу в сторону" означало верный путь в ЗАГС. И весь сектор, да что там, весь отдел, а может, даже и смежные, затаили дыхание, наблюдая за развитием этого рискованного эксперимента.

Она пленила его: миловидная, стройная, с белозубой улыбкой. Во всех отношениях – самое то. И, к тому же, умна, все схватывала на лету.

Но сердце – не камень, и вскоре он начал исподволь переводить рабочие отношения в личную плоскость, мечтая о закономерном финале – ночи страсти. Кино, танцы в ближайшем парке – скромный бюджет не позволял большего. Дошло до робких поцелуев под луной. Однажды, в бассейне, их тела впервые коснулись друг друга, пробуждая неведомые доселе чувства. Но, оставаясь наедине, они словно боялись переступить черту.

"Пора действовать решительнее, – подумал он, – ей ведь уже двадцать пять, должна понимать сама". И он усилил натиск. И вот, однажды, в конце июня, спустя полгода после их первой встречи, она робко согласилась, что будет готова к этому накануне своего долгожданного отпуска.

Энергия клокотала в нём, рвалась наружу, требуя выхода, и он находил его в спорте. Ирония судьбы: накануне долгожданной встречи он сломал руку. Так и явился на свидание – закованный в гипс, словно рыцарь в латы. Но ничто, даже эта нелепая помеха, не смогло остановить неотвратимое. На безлюдном берегу реки между ними вспыхнуло пламя.

Наутро она уехала к родителям, а с ними – на юг, к ласковому морю.

Четыре недели спустя, когда она вернулась, их роман закружился в вихре страсти. Дни пролетали как безумные, а ночи – ещё быстрее, оставляя после себя лишь пепел воспоминаний.

Однажды, гуляя рука об руку, они наткнулись на столб. Она судорожно вцепилась в его руку, почувствовав, как он инстинктивно собирается её отпустить, и прошептала с тревогой: "Не разжимай… иначе мы расстанемся".

Он не придал тогда этим словам особого значения, но почему-то запомнил.

И вот свершилось неизбежное, то, что зрело исподволь, подчиняясь неумолимым законам притяжения.

Он вымолил у друга приют – комнату, что тот снимал, – и договорился о свидании у автобусной остановки, назначив час встречи на восемь вечера. Приехал заранее, за двадцать томительных минут, и погрузился в сладостное предвкушение ночи, полной безумия. Восемь пробило, за ними восемь двадцать – а её всё нет. Девять. Неужели забыла? Мысль о том, что могло что-то случиться, была невыносима, немыслима. Оставалось одно – забыла или, того хуже, не захотела. В памяти всплыло её детское: : "Не разжимай… иначе мы расстанемся". Внутри бушевал пожар. Неужели обманула?

"Всё, хватит, еду в общагу", – с горечью решил он. Минут через пять подошёл нужный автобус, полупустой, словно сочувствующий его одиночеству. Он поднялся по ступенькам и замер, поражённый. Она сидела впереди, у окна, и беззвучно плакала.

Внутри него что-то щёлчкнуло, словно сработал безжалостный тридцатилетний автоматический выключатель. Второе пророчество угасло, как догоревшая свеча. Он был сражён.

Как выяснилось позже, она перепутала остановки и, прождав его томительный час, с разбитым сердцем ехала домой.

Месяц спустя вахтёрша позвала её к телефону. В трубке дрогнул знакомый голос, словно шёпот ветра: "Выходи за меня замуж".

Потом был калейдоскоп будней: работа, шуршание купюр, топот детских ножек, новоселье в квартире, шелест листьев в саду на даче… Всё, как полагается.

И Юрий Авдеенко, словно провидец, оказался прав.