Дневник. Июль 1983

2.07.1983 Суббота.

Субботник на Культбытцентре. Мыли окна и полы. Я работала с Воробьёвой.
Как бы между прочим она мне сообщила, что Захаров ищет работу, и
устраивается, вроде бы, в министерство. Зуева просила Риту посодействовать
и рекомендовать его. Воробьёва сказала, что даже если она приведёт его в нащ
отдел кадров, за него уцепятся мёртвой хваткой, и очень может так случиться,
что направят в наш отдел: там недобор, там командировки, в которые он жаждет
ездить. И там Саврасова, которой он закроет все пути к росту и повышению,
не говоря уже о личных отношениях. Я высказала мнение, что Игорь Иванович
может взять со стороны такого же мужика. "Да, может, но со стороны - это одно,
а я сама его приведу - это  уже другое."

Воробьёва не хочет вредить моей карьере, но будет ли она, эта карьера? И
люблю ли я его ещё? Хочу ли видеть возле себя? Не могу даже ответить. Ничего
нельзя предвидеть. "Что бог не делает - всё к лучшему, а что делает - всё плохо", 
так можно перефразировать эту поговорку. Содействовать тому, чтобы Захаров
работал рядом со мной, что-то тоже не поднимается рука. Это так всё
неожиданно, что я ещё не разобралась в своих ощущениях.

Но ещё более удивительное событие ждало меня в Раздорах. Прямо-таки роковой
день. С Надеждой я договорилась встретиться в Раздорах. День был солнечный,
чудесный. Но после субботника я очень устала, и малость подремала дома.
В Раздоры поехала уже на электричке 15:30. Надежда бежала мне навстречу, она
навострила лыжи домой. "Я думала, ты уже не приедешь." Оказывается, Амбал
пригласил её на костёр,

Гаврилин, её любовь, был с бабой, и она решила вовремя смыться. Я пообещала
ей, что два раза стукну по мячу, и мы поедем на пляж. Как только мы вернулись,
я обратила внимание что сумка Паровоза лежит у наших кустов. Сам он спал в
гамаке тут же, недалеко. Но я взирала на него очень спокойно.

Мы поиграли в кружок. Надежда подошла ко мне.
- Наташ, Лёва спрашивает, купаться мы пойдём?
- Попозже пойдём. Мы ведь ещё не наигрались.
У Киры оказывается сегодня день рождения, а он почему-то не спешит. Начал
расспрашивать меня об отпуске...

Надежда мне потом сказала: "Ой, Наташка, он на тебя так смотрел! Я первый
раз вижу! Такими глазами! Нет, что он к тебе неравнодушен - это ясно." Она его
ещё подстегнула. Обратила его внимание на то, какая я стала стройняшка и
загорелая. Он разделся, поиграл с нами, пошел купаться. По дороге поведал,
что едет отдыхать с семьёй на Азовское море.

Когда вернулись с пруда, Надежда подошла ко мне: "Наташ, Лёва спрашивает,
мы на костёр пойдём, или здесь посидим?". "Мне всё равно. На костёр вроде бы
не хочется..." Лёва уже раскладывал свои харчи перед гамаком, что называется,
сервировал стол. У него было всё: и стрелецкая, и портвейн, и сигареты.
Почему-то так отлично она пошла - у меня даже желудок перестал болеть.

Напились мы с Надеждой, Лёву тоже на подвиги потянуло. Он начал меня
целовать и лапать, спросил меня, куда бы отослать Надежду. Потом стал звать
меня купаться. Надежда его поддержала: "Идите, идите, я пока в гамаке посплю."

Странная вещь: мне совсем не хотелось. Он, видно, увидел меня такую
загорелую, стройную, да ещё немного выпил, и умирал от желания. Мне не надо
было с ним идти. С Валеркой я хоть что-то чувствовала, а тут... Побрели куда-то
к "ванне молодости", оттуда поднялись наверх. На пруду был народ, а у меня нет
купальника. "Подождём", - сказал Лёва, опустился на траву, и привлёк меня к
себе. Я никогда не видела его таким щедрым на ласки. Я отводила его руки,
высвобождалась от объятий, уклонялась от поцелуев. Мы словно поменялись
ролями. Я удивлялась на него, а он - на меня. Я уже не знала, что делать.

Он начал меня всю целовать, но я ничего не чувствовала. Я уже не хотела
продолжения. Даже если я себя пересилю: уступлю ему, пожалею его,
притворюсь, что мне хорошо (он ведь всё равно этого не заметит), он кончит, а
потом посмотрит на часы и скажет: "Наташ, пошли к Надежде, она нас ждёт."

А сейчас он сказал совсем другое. Я попыталась объяснить ему, что не могу
быть с ним хотя бы некоторое время, а он со страданием в голосе произнес:
"Наташка, ну нельзя так забывать человека!!!" В эти слова он вложил все наши
встречи, все мои ожидания, все эти годы жизни. У меня сжалось сердце. Но
разум остался совершенно холодным и непоколебимым. Я поднялась и
направилась в сторону пруда.

Он, естественно, пошёл в другую сторону. Ну и ладно. Даже хорошо. Я окунусь,
успокоюсь. Но Лёва вернулся. Когда мы подошли к пруду, там уже никого не
было. Ещё одно поразительное обстоятельство: он разделся совсем (чего не
бывало на пруду) и нырнул. В воде он снова сгреб меня в объятия и начал
упрашивать попробовать в воде. Этого мне хотелось ещё меньше. Кое-как
я оттолкнулась от него, немного проплыла и вышла на берег.

Он подал мне руку, медленно начал вытирать меня полотенцем. До чего же
всё это было для меня непривычным! Ухаживает за мной сегодня, как
новобрачный. Как я ждала этого раньше, мечтала, хотела... И вот... дождалась...
Я начала одеваться. Надела купальные трусы, а он начал их с меня стягивать.
Я отбивалась: "Лёва, да ты что, с ума сошёл? Ну, перестань же, пусти меня.

Мы начали возиться, упали на траву. Трусы сползли к пяткам, он вообще был
голый. Мои ноги были где-то вверху, он пытался схватить их, а я отводила в
сторону, чтобы встать. И в этот самый момент я услышала над собой голос:
"Лёва, ты почему не пришёл к Кире на день рождения?"

Это был финиш. Лёва мгновенно отпрыгнул от меня, а я вообще оказалась
лицом к лицу с Яшей. Он шёл домой с дня рождения Киры. Лёва был
неузнаваем. Так неосторожно себя повёл. Что с ним случилось?
- Ты расскажешь Надежде? - спросил он.
- У меня уже язык чешется.
- Ну ладно, я сам расскажу.
И он рассказал. Как мы купались, как мы возились, но что между нами ничего
не было, осталось тайной. И Надежда удивлённо заметила: "Вы что, не могли
в кусты уйти что ли?"

На обратном пути нас разбирал смех. Лёва всё не мог понять, что это Яшу
занесло к пруду, и зачем он задал ему такой  глупый вопрос. Он был
неравнодушен к Надькиным волосам, всё гладил их. Я даже спросила:
"Если я отращу такие, ты меня полюбишь?"

На следующий день, в воскресенье, мы договорились с ним пить пиво с воблой,
а сами удрали на пляж. Хватит жалеть мужиков. Надо и себя хоть немного.
У меня такое ощущение, что мы с Лёвой поменялись ролями. Больше он уже не
появлялся на Поляне, расстроился, видать, совсем. Уехал с тяжёлым сердцем,
что я ему изменила, другого полюбила. Тоже мне, собака на сене: ни себе, ни
людям.

9.07.1983 Суббота.

Грандиозное событие - Кинофестиваль. Не попасть, билетов не достать.
Благодаря Константину Михайловичу, через большого человека- Николая
Ивановича - прорвалась на один вечерок. Посмотрела не самые лучшие
фильмы, но "с картинками".

10.07.1983 Воскресенье.

Геночка заехал на машине, как в былые времена. Поделился своей несчастной
долей. Его сестра совсем загуляла - не остановишь. И опять беременная. Одного
ребёнка повесила на шею матери, бабке и Генке, и теперь собирается рожать
второго. Генка ищет ей врача.
- Ни о чем не думает, Наташ.
- Ген, многое зависит от мужчины.
- Женщина должна чувствовать сама.
Ой, Генка, Генка никакого у тебя опыта.
- Наташ, а у тебя разве такого не было?
- Нет, Ген. Мне такие мужики не попадались.

По - моему, он не поверил. До него дошли мои слова о том, что он грубый. Так
вот почему он так обиделся на меня. Ведь я действительно так говорила после
того, как мы вернулись из похода с ним. "Доброжелатели" донесли. Отрицать
это было бесполезно. Было дело. Он понял это совсем по-другому, потому что
сказал: "Я могу быть очень нежным, Наташ. Просто я этой грубостью прикрываю
свою дурость."