Вадик и Иринка

16 августа 1980 года

          Их часто видели вместе. Они ни чем, ни отличались от любой другой пары с курса. Сидели рядом на лекциях, после лекций в обнимку отправлялись в кинотеатр, а вечером, прежде, чем он отправлялся в своё общежитие, на прощанье целовались около её подъезда.
          И как любой другой, он испытал бы затруднение с ответом, если бы у него вдруг спросили: «Любит ли он её»?  Скорее всего, он ответил бы: «Не знаю».
          Просто Иринка – самая симпатичная для него, Вадика, девчонка на курсе: современная, остроумная, весёлая, модно одевается, держится с таким насмешливым вызовом, - что именно её выбрал он в свои девчонки и ни разу не пожалел об этом. Она не мучила его расспросами, не капризничала, «не лезла в душу», как любят делать многие другие девчонки.
          Просто жила и училась, рядом, не надоедая. Поэтому стала его партнёршей на вечеринках, на танцах, в походах. Этому никто не удивлялся. Они  и внешне как-то подходили друг другу: оба стройные и почти одинакового роста. Со стороны их можно было даже принять за брата с сестрой, а не за пару. И если бы не постоянная привычка ходить в обнимку, наверно, все бы так и считали.
          Как появилась у него эта привычка,  Вадик уже не помнил. Ему было просто приятно идти рядом с Иринкой и чувствовать под рукой гибкую девичью талию. Впрочем, большинство ребят из их компании предпочитали ходить по улицам именно таким образом. Вадик не собирался ни выделяться,  ни отказывать себе в этом невинном удовольствии.
          Иринке, по-видимому, тоже не приходило в голову, что в такой манере ходить, есть что-то предосудительное. Они были вместе уже два года, со второго курса.
          Осенью на картошке Вадик обратил внимание на танцах на высокую, худенькую девчонку, которая стояла на краю поляны для танцев. Она прислонилась к стволу берёзы и рассматривала что-то лежащее у неё на ладони. Девчонка понравилась Вадику и он, пригласив её на танец, затем не отходил от неё весь вечер. А в конце «трудового семестра» просто стал считать её своей девушкой.
          Иринка не возражала.
          Летом после третьего курса, отдохнув, как всегда, дома у родителей к началу августа Вадик вдруг понял, что он отчаянно скучает по Иринке. Это открытие удивило его, но сделав его,  Вадик уже не мог о нем забыть. Мысль, что это – просто привычка быть всегда рядом и вместе, не успокаивала. Впервые за два года дружбы он почувствовал на Иринку досаду. Вадик приглашал её ехать отдыхать на Азовское море к его родителям вместе. Но, она, сославшись на то, что всегда отдыхает в деревне у бабушки, где-то в Горьковской области, спокойно проигнорировала его приглашение.
          Переписываться они не договаривались, это было бы – слишком сентиментально, как в старину.  Однако с каждым днём Вадик понимал всё отчётливей, что до 30 августа дома он просто не выдержит.
          Сказав родителям, что ему надо подготовиться к учёбе, 20 августа он вылетел самолётом в Горький.
          В общежитии было ещё совсем пусто и неуютно. В коридоре совсем недавно закончили ремонт. Пахло краской и на окнах виднелись неочищенные потеки белой краски. Комендант узнала Вадика и не стала удивляться столь раннему его приезду на учёбу.
          На следующий день было воскресенье. Вадик,  ожидая увидеть через полчаса удивлённое и радостное Иринкино лицо,  отправился к ней домой. Однако подойдя к знакомой двери, он некоторое время не решался нажать на кнопку звонка.
          Не знал, сможет ли толково объяснить свой такой ранний приезд на учёбу. Так ничего не придумав,  он нажал на звонок.
          Дверь открыли не сразу. На пороге стояла Татьяна Николаевна, Иринкина мама.
- Здравствуйте, Вадик! Проходите, проходите,  - приветливо проговорила она.
Вадик зашёл, хотя и одного взгляда хватило ему, чтобы понять, что Иринки дома нет. Нет в прихожей знакомых босоножек на толстой подошве, предмета зависти Иринкиных подружек по курсу. Нет, синей массажной расчёски около зеркала, которой прежде, чем выйти на улицу Иринка приводила в порядок свои волнистые волосы.
          Его усадили на кухне за стол, налили чаю и только теперь он понял, что Иринкины родители недавно лишь встали и только ещё завтракают.
- Вот никак не уговорим Ирочку из деревни вернуться, - словно оправдываясь, объясняла Татьяна Николаевна.
- Она у нас с детства в деревне у бабушки каждое лето гостит. Вот и теперь прислала письмо, что раньше 30 августа не приедет. И то – правда! Деревня у нас замечательная. Вдоль всей деревни – пруды. Одна сторона улицы по одну сторону от прудов, другая по другую. Между прудами – плотины. Наверно, нигде больше и нет такой другой деревни! Да, и с бабушкой Иринка – большие друзья.
- Как же добраться до Вашей необыкновенной деревни? – спросил Вадик, стараясь изо всех сил, чтобы вопрос прозвучал, как можно непринуждённее.
- Будут у меня несколько свободных дней, как устроюсь в общежитие, может быть, и я туда съезжу, искупаюсь в Ваших знаменитых прудах. Погода, похоже, до сентября жаркой простоит!
- Как Вы думаете, не выгонит меня Ваша бабушка? Приютит?
- Ну, что Вы Вадик, конечно поезжайте. Добраться туда  просто, с Автостанции прямой автобус. В деревне спросите Наталью Петровну Светлову, каждый покажет. До свиданья, Вадик!
- Ну, мать! Готовь деньги на свадьбу, - проговорил насмешливо жене отец Иринки, когда та закрыла за ранним гостем дверь и вернулась на кухню.
- Пожалуй, Вадик за лето очень возмужал, - задумчиво произнесла Татьяна Николаевна.
- Но, всё равно, они – ещё дети. Учиться ещё два года. Нет! – решительно произнесла она, наконец.
- До свадьбы ещё далеко!
- Что это я? Не заболел ли? Обалдел? Совершенно обалдел! Еду за двести пятьдесят километров, чтобы увидать Иринку. Через неделю, чуть больше, появилась бы она в институте.
- Привет!
- Привет!
- В кино махнём?
- У меня денег нет…
- Ну, и лезет всякая чушь в голову! Приеду и что скажу? Здравствуйте, это я! И, правда, что говорить буду?
- Бабушка, наверно, сердитая. Автобус всю душу вытряс! Жарища – дышать не чем.
          Через шесть часов запылённый ПАЗик  привёз Вадика в деревню, к магазину. Вадик спросил у попутчицы про Наталью Петровну Светлову. Ему указали на дом под красной железной крышей на другой стороне большого пруда. Затем он услышал простодушное:
- А Вы кто ей будете?
- Я к ней в гости, - торопливо промямлил Вадик и заспешил к указанному дому.
          Постучав в затворенную, но не запертую дверь, Вадик зашёл в сени. Там никого не было, только со двора слышалось звонкое: «Цыпа, цыпа, цыпа»! Голос был не Иринкин. Вадик негромко позвал:
- Наталья Петровна, можно к Вам?
          Со двора вошла моложавая, симпатичная, пожилая женщина. Вытирая руки о фартук, она с интересом разглядывала Вадика.
- Вот в гости приехал! Не выгоните? – смущаясь от такого пристального разглядывания, стесненно проговорил он.
- Дом большой, места всем хватит. А Вы верно с Ирочкой вместе учитесь? Вы один или с компанией?
- Нет, один, - теперь уже виновато промолвил Вадик. Он не подумал, что его приезд сюда, может вызвать какие-то нелепые вопросы и суждения. В эту минуту самым важным для него стало, увидеть, как будет реагировать на его приезд Иринка. Автобус ещё стоит у плотины. Может надо уехать, пока не поздно.
- Правда, это будет ещё глупее!
          У Вадика на минуту возникло ощущение, будто он едет с крутой горы  и совершенно не может ни управлять лыжами, ни остановиться.
- Ирочка - на усаде, на задах остатки крыжовника собирает. Сейчас позову.
- Не надо, бабушка! Я сам, - вдруг неожиданно для себя хриплым голосом и смущённо произнёс  Вадик.
- Да, Вы хоть умойтесь с дороги, - как то очень ласково и серьёзно предложила бабушка. Но Вадик был уже на пороге.
- Тогда вот здесь двором идите, а там проулком, - объяснила она.
          Вадик послушно прошёл двором, вышел в проулок между домами. Осторожно открыл калитку из потемневших от времени и дождей досок. Аккуратно прикрыл её за собой и наконец, перевёл дух.
          Сад был большой. Значительно больше, чем представлял себе Вадик. В середине на довольно большом расстоянии друг от друга стояли яблони, сплошь усыпанные разноцветными яблоками. Между ними виднелись грядки.  Кусты смородины, вишни, крыжовника вытянулись слева, по самому краю, образовывали, по-видимому, живую изгородь от сада соседей.
          Там вдалеке и виднелся красный сарафан. Иринка собирала самые последние ягоды крыжовника. Ягоды были крупные. Переспели. Стали тёмно-коричневыми и очень сладкими. Она уже наелась всласть и набрала целую литровую банку крыжовника. Но на последнем кусте оставались ещё несобранные ягоды. Подняв ветку, осыпанную сплошь ягодами, Иринка раздумывала, сходить домой за эмалированной кружкой, попытаться самой съесть ещё несобранные ягоды, или оставить их, как есть. Птички склюют, когда похолодает.
          За этими размышлениями она не заметила, как кто-то подошёл к ней и встал за спиной довольно близко. Она обернулась и увидела Вадика. Появление его здесь, сейчас, в эту минуту нисколько не удивило бы Иринку, если бы ни то новое выражение его лица, с которым он смотрел на неё. А  смотрел он на неё пристально и  так внимательно,   словно спрашивая этим взглядом у неё что-то важное…
- Привет! Здравствуй, Иринка… А я очень скучал…  Больше не мог – без тебя…
          В этих его словах открылась ей вдруг простая истина, которую Вадик старательно отгонял от себя, боясь показаться смешным.
          Сердце Иринки  застучало громко-громко и скатилось куда-то вниз. Смущение и радость разлились по её лицу, окрасив в розовый цвет загорелые за лето щеки.
- А Вадик  любит меня!  - неожиданно для себя со счастливым удивлением поняла она. Иринка опустила колючую ветку, взяла с земли банку с собранными ягодами и сказала просто:
- Пойдём в дом!  Тебе нужно умыться и отдохнуть с дороги.
          И они направились по тропочке к дому. Тропинка, вела вдоль всего сада к калитке. Шли, молча, не спеша. Тропа была достаточно широкой, чтобы по ней можно было идти рядом вдвоём. Рука Вадика привычным жестом поднялась, чтобы обнять Иринку за талию, но она остановила его.
- Здесь нельзя так ходить. Понимаешь, здесь ведь – не город.
          И он понял и послушно пошёл рядом с ней, опустив руки.
          Громко и в такт застучали вдруг их сердца! Оба понимали, что теперь все у них будет по-другому.  Не сможет Вадик  обнимать Иринку  у всех на глазах, будто это – ничего не значит для него! Потому что теперь рядом с ним по тропинке лёгкой походкой идёт  – совершенно другая Иринка!  Не та, с которой они расстались в конце июня, после летней сессии.  Иринка – его Любимая  девушка!  Та, про которую он теперь твердо знает:
- Что он, Вадик, очень любит её!  И, кажется, тоже любим!