Заявление
Билеты до Будапешта были куплены в марте.
А в пятницу, кажется 22 марта, я зашла в ненавистный кабинет.
Зава - полная крашенная блондинка Нина Николаевна Полубочкова, любившая меня примерно как собака палку, была со мной на этот раз супер любезна:
- Ирочка, вот так? Вы нас покидаете? Как жаль! – облегченно вздохнула она, просмотрев моё заявление. – Но здесь не указана причина…
Мне не очень хотелось вдаваться в подробности… Разумеется, Будь моя воля, уж я бы написала, что я ухожу, потому что наша заведующая –
воровка, возбудимая психопатка и антисемитка.
Но зачем?
Чтобы она тут же порвала это зявление и мне пришлось бы писать новое?
Поэтому я смиренно приписала общепринятое: «по семейным обстоятельствам».
- Уезжаете? – зава лукаво посмотрела на меня, пытаясь изобразить на лице что-то вроде сочувствия, но мне показалось, что в её поросячьих глазках сверкнуло нечто, похожее на зависть.
- Уезжаем, - с деланным сожалением созналась я и добавила деловым тоном - Когда я смогу получить трудовую книжку?
(Почему-то её тоже было обязательно сдавать в вместе с Советским паспортом при получении выездной визы на ПМЖ.)
- Ну-у-у… - манерно протянула зава, - Вы же – человек грамотный, знаете наш порядок. После того, как Вы отработаете положенные две недели. Не раньше.
Она поджала губки и выжидательно посмотрела на меня.
Но мне решительно не хотелось ни того – ни другого: ни дать ей в зубы ожидаемый четвертак, ни отбывать ещё две недели в этой нашей богадельне…
И я схватилась, как утопающий за соломинку:
- Разве мне в этом году не положен отпуск? Я хочу его отгулять… теперь. С поенедельника.
- Я провее-ерю. - разочаровано протянула она. Зайдите ко мне в конце дня.
И я с горечью поняла, что заначенной с 8-го марта коробочкой конфет мне всё же придётся пожертвовать.
Я была уверена, что «эта тварь» точно знает, почему мне нужна моя Трудовая книжка и безвозмездно я её от неё ни в коем случае не получу. Не будь она Ниной Николавной Полубочковой…
Свидетельство о публикации №225080801246