Глава XLvIII

Глава XLVIII

Фея которая болтала во сне

Пролог: Пыль мыслей и Алые Паруса

Пыль. Она была повсюду: в старых учебниках, в трещинах подоконника, в углу монитора, в глазах после семичасового штурма билетов. Соня знала три вещи наверняка: 
1. Антидепрессанты пахнут мелом. 
2. Кастинг на «Алые Паруса» — это жизнь в очереди с девочками, чьи глаза пусты, как бюджеты их родителей. 
3. Море. Оно должно быть. Где-то за горизонтом серых московсих туч. 

Она жила по принципу: «Жизнь — одна. Не *** стесняться». Когда пришло письмо из «Хайтамов Секьюрити» («Фестиваль в Салале. Куклы. $»), Соня упаковала чемодан. 
— Перевес? — спросила авиадева, тыча в весы. 
— Несбывшиеся надежды, — буркнула Соня. — Они тяжелые. 

 Дорога в Ад с Кондиционером

5.5 часов в самолете без окна. Рядом — Медведь, парень с харизмой и восточными глазами. 
— Первый раз? — спросил он, пряча дрожь в руках. 
— Первый раз всё, — ответила Соня. 

Аэропорт Салалы. Дождь. Не тот романтичный дождь из клипов, а липкий, соленый туман, въедающийся в кожу. 
— Рай? — фыркнул Корсар, встречавший их. На его ремне болтался якорь — символ надежды, которая тонет. 

Вагон Скорби и Барабанный Бой

Старый вагон пах: 
- Плесенью. 
- Потом отчаяния. 
- Рисом, который Карамельки (две сестры-близняшки) варили на электроплитке. 

Барабанщицы — Алиса и Полина Алиса — ветеран. Ее руки в синяках от палочек. Рио и Рита — юные, с глазами, горящими максимализмом. 
— Выдержать? Легко! — кричал Рио.
 
Ржевский, поручик в отставке от фестивальных войн, усмехнулся: 
— Юность! Готова штурмовать небо, а споткнётся о камешек. В 42-м под Сталинградом тоже так орали... пока не услышали свист «катюш». 

Площадь Мирбата. Море, Которое Не Лечит

Море в Мирбате было синим и равнодушным. Соня стояла по щиколотку в воде. 
— Почему не ныряешь? — спросил Медведь. 
— Боюсь раствориться, — призналась она. 

Они сидели под уютным деревом у маяка. Медведь играл на калимбе. Звуки смешивались с криками чаек и шепотом волн. 
— Это рай? — спросила Соня. 
— Рай — это когда не болит спина после 5 часов в костюме феи, — сказал Медведь. 

Фестиваль. Куклы, Которым Не До Сказок

Площадь фестиваля. Неон, толпы, музыка. Соня — фея. Бархатные крылья, блестки, улыбка, приклеенная суперклеем. 
— Улыбайся! — орал Корсар, поправляя якорь на брюхе. — Ты же сказка! 

За кулисами: 
- Карамельки делились таблетками от мигрени. 
- Алиса перематывала клейкой лентой треснувшую палочку. 
- Рита плакала в углу: — Я не выдержу... 

Ржевский подал ей флягу: 
— Выпей, куколка. В 45-м под Берлином тоже плакали. Потом вставали и шли. 

Шопинг в Аду.

Магазин низких цен. Стеллажи — как окопы после боя. Соня набрала: 
- 3 лонга (цвета: грязь, пыль, отчаяние). 
- Абайю — саван на выход. 
- Пижаму-костюм — для встречи с кошмарами. 

— Мораль? — сказала она Медведю. — Здесь можно купить всё. Жизнь — за копейки.

ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ