Хроника ржевского рубежа часть 6 в июле 1942

ХРОНИКА РЖЕВСКОГО РУБЕЖА . ЧАСТЬ 6. В ИЮЛЕ 1942.

Начало июля 1942 . Железнодорожная станция  Панино и прилегающие к ней окрестности . Ржевский район , Калининская область .
После безуспешного  наступления на Гридино и  активного участия в организации  работы в ряде передовых  медицинских  пунктов  на передовой  мне   , наконец , удается вернуться  к исполнению своих непосредственных  служебных обязанностей начальника  аптеки  908 стрелкового полка .  Дел накопилось весьма много , особенно из –за негативного воздействия  весьма неблагоприятных погодных условий на личный состав  дивизии.
С конца мая 1942 года  в Ржевском районе ежедневно шли ливневые дожди  , воздух , почва и все вокруг  было  перенасыщено  влагой . Из-недостатка тепла  , обилия влаги солдатам  было невозможно просушить обмундирование , вода  проникала всюду : она просачивалась даже сквозь швы брезентовой такни плащ палаток  и бревенчатые  стены  блиндажей , стекала по стенкам окопов  , собиралась в огромные лужи на дне траншей , струилась по спине ,  затекала в сапоги , противно чавкала под ногами и была верной спутницей на  каждой солдатской лежанке .
  Для того , чтобы хоть как-то сократить заболеваемость  личному составу  были выданы шинели  , но и это мало помогало  в борьбе с  переохлаждением  организма и простудными заболеваниями
Казарму для части медработников оборудовали в небольшой сторожке  при железнодорожной станции  .
У станции Панино  располагалась  высокая водонапорная башня , которая служила хорошим   ориентиром для немецких артиллерийских наводчиков. В дневное время станцию часто  обстреливали  немецкие дальнобойные орудия  , однако «чертова» башня, как её окрестили бойцы нашей дивизии ,  всегда оставалась целой и невредимой . Существовало множество мнений  среди сослуживцев , по которым эта башня    ни разу не была  даже повреждена . Одной из популярных теорий  являлась та , согласно которой немецкое командование специально  запрещало вести прицельный по башне , так как в дождливую погоду проводить разведыва-тельные вылеты для немецкой авиации было затруднительно , наблюдать за перемещениями наших войск используя даже хорошую оптику в таких погодных условиях -малоэффективно. А вот наносить удары по узловой железнодорожной станции  даже в условиях плохой видимости и в любое время  оправдано  , так как на этой самой станции вражеской артиллерии всегда было чем «поживиться» : начиная от разрушения железнодорожного полотна на самой станции  и заканчивая составами , которые на станцию время от времени приходили . Кроме этого от артиллерийских налетов страдали и расположенные в непосредственной близости от «железки» тыловые и медицинские воинские подразделения , которым  , подобно заправским кочевникам , постоянно   приходилось  менять места дислокации .  Немного опоздаешь с переездом  - и  не пройдет и недели , как к тебе в расположение прилетит «подарок»   из оккупированного немцами  Ржева. Эта бесконечная чехарда со сменой оборудованных для ведения рутинной работы мест   , везде и всюду  проникающая  сырость , повсеместная слякоть крайне осложняли какие-либо перемещения  как людей , так и необходимых для жизни и ведения боевых действий припасов . Многие грунтовые  дороги  после интенсивного использования превращались в  непреодолимое препятствие для грузовиков , и их содержимое приходилось переносить на руках . И вот мокрый , с тяжелой  поклажей  на спине  ,  облепленными комьями грязью сапогами наш солдатик скользит по раскисшей почве в  заданном направлении , а тут еще ему «в помощь» и обстрел со стороны противника . Иногда , созданный таким нелегким трудом новый склад превращается в груду щепок уже в конце  дня , а иногда он стоит не тронутым по две недели  и его содержимое многократно исчерпывается в плоть  до последний коробки , прежде , чем он станет жертвой очередного налета. В течении недели у нас меняется все — но неизменен лишь возвышающийся над нашей местностью и  всей этой рутинной возней ,  силуэт «чертовой»  башни .  Все понимают , что она ориентир , превращающий нашу местность в подобие полигона или тира , но уничтожить ее собственными силами у нас нет даже в мыслях .


Мы расположили наш медпункт далеко в лесу , однако в качестве места для постоянного проживания и сна мы  использовали небольшой каменный домик с печкой расположенный на самой станции .
   По соседству с  нашим пристанищем    широко раскинул  свою крону огромный дуб . Его могучие ветви местами создают подобие живого щита  над обитой  металлом крышей  нашей сторожки  . Внутри домика были сооружены крепкие  двух ярусные нары с настилом из толстых сосновых досок  , на которых посменно отдыхал  мед персонал санитарного батальона . Так как места в   домике было не очень много , нары занимали практически все свободное пространство .
Целый день мы проводили в санбате : помогали принимать раненных , делать перевязки и отправлять про оперированных бойцов в армейский госпиталь.   Из -за частых артиллерийских обстрелов и налетов авиации на линию обороны 246 дивизии  в ее батальонный  и полковой МП  непрерывно поступали  раненные . Высокая влажность и несвоевременная  первичная  обработка  даже незначительных ран  приводила к  их быстрому нагноению , а так же различного рода воспалительным процессам . Кроме этого  в наши  задачи входило проведение профилактических работ по предупреждению возникновения и распространения инфекционных заболеваний как в месте расположения МП , так и непосредственно на передовых позициях. .
А линия фронта  постоянно напоминает о себе то нарастающим , то отдаляющимся гулом орудийной канонады  ,в небе то и дело гудят моторы  истребителей и бомбардировщиков  .
Война каждый день подобно безжалостному  жернову перемалывает человеческие жизни , и мы ведем изнурительную борьбу , чтобы вырвать из её цепких рук очередную жертву .   Дивизия укомплектована не полностью , пополнения  личного состава -  крайне редки , поэтому  начсандив Праханов  и особист  строго  спрашивают с медиков полкового медицинской службы    за каждый   случай  «небоевых» потерь .  Ну а как мы можем этих потерь избежать , если на передовую  попадают и  те , кому следовало бы находиться под наблюдением врача даже на «гражданке» ? Передовая не курорт , специальных условий тут никому не предоставляют . Жить рядовому составу приходиться в сырых землянках ,ежедневно  носить мокрое или непросохшее обмундирование , нести воинскую службу в окопах , где часто стандартное в повседневной речи , но такое не комфортное на практике , ежедневное  « по колено воды»  . Солдат  , конечно , крайне изобретательное творение рода человеческого  и  даже в тесной норе – землянке он умудрялся  из дырявого жестяного ведра соорудить печку  для обогрева и сушки обмундирования  ,а  в залитом водой окопе из  использованных патронных и гранатных ящиков соорудить  островк или дорожку , по которой он умудряется передвигаться не погружаясь по колено в мутную водную  жижу  . Но выдержать такую жизнь могут не все . От постоянной сырости у многих  возрастных военнослужащих обостряются   проблемы с суставами  : опухают коленки , отекают стопы . «Молодежь»  чаще жалуется на грибковые заболевания стопы, кожные заболевания .   Кашель , простуды  легочные заболевания -все это  повседневные реалии  , которые понижают боеспособность рот , батальонов , полков и дивизии в целом.  Попутно приходиться ежедневно вести борьбу с завшивленностью и кожным клещом .  Отсутствие нормального питания приводит порой и «куриной слепоте»  .   Что и говорить , выдержать все это может далеко не каждый , но командный состав требует  проведения оперативного лечения и недопущения «небоевых» потерь личного состава вне зависимости от погодных и иных условий.

Середина июля 1942 . Железнодорожная станция  Панино и прилегающие к ней окрестности . Ржевский район , Калининская область .
В середине июля  Праханов получает новое назначение  и покидает дивизию . Его сменяет военврач врач 2 го ранга Гибизов.   Через несколько дней после его назначения  в ПМП прибывает новое пополнение : военные фельдшера Алымов и Жаков .
  Поздно вечером возвращаемся  домой все вместе . Перед входом в сторожку  слышу как  Володя , сосед по койке в нашем общежитии,  затеял разговор с военврачом . 
- Была бы моя воля , я бы сейчас весь годовой НЗ на день хорошего сна бы поменял.!
А вы , что думаете , товарищ военврач? Что полезнее на войне – сон или питание?
-Володя, ну ты же медицинский работник!
Должен же понимать , что отсутствие сбалансированного питания приведет к истощению организма , а ослабленный организм хочешь – не хочешь склонен к голодным обморокам и потере сознания. Вот тебе и дополнительный сон! – отшутился военврач. 
 Все дружно стали предлагать  Володе  свои «сонные»  часы , в обмен на масло или табак , но , он  залезая на нары , сказал ,что окончательное решение примет на следующее  утро.
В ту ночь мне не спалось . Снились погибшие фронтовые товарищи и командиры , эпизоды боев  Окончательно вымотавшись я , наконец забылся тревожным сном .Но сон то и дело прерывался из -за неприятных сновидений .
 Одно из них было  очень ярким  . Вижу как иду вдоль железнодорожной насыпи  по направлению к  станции Панино .  Проходя мимо водонапорной башни , замечаю « вылетевшие из за леса « Юнкерсы» . Авиабомбы  противника разлетаются веером , а одна из них попадает в  ту самую «чертову» башню.
Её основание  быстро  проседает , а корпус  , подобно перезрелому ореху , неожиданно распадается  посредине  . Разделившиеся части  , закручиваясь по спирали , медленно опадают на землю , покрывая все вокруг густым облаком пыли и штукатурки.
Времени на размышления нет , падаю на рельсы , прикрывая голову  руками . Вокруг осыпаются многотонные части здания, пыль и песок проникают в рот и уши. Дыхание прерывается , явно чувствую , что  начинаю задыхаться из -за нехватки воздуха.  Пытаюсь сорвать с себя гимнастерку , чтобы накинуть ее на голову и обеспечить приток очищенной  от пыли воздушной смеси . Но гимнастерку  расстегнуть быстро не получается  и  всепроникающая пыль и песок все плотнее забивают дыхательные пути . Еще мгновенье и наступит смерть от удушья. 
В этот момент я просыпаюсь …Лоб , грудь , все тело покрыто крупными каплями пота . Сердце бешено стучит в груди .
Что это со мной ?
Внимательно прислушиваюсь . Кроме ровного дыхания сослуживцев  ничего не слышно. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов , пытаюсь привести себя в нормальное состояние . Констатирую , что , кажется , подхватил нервное расстройство .  Может начать курить ? Многие говорят , что это отвлекает и помогает расслабиться . Но ни махорки , ни бумаги   , да что там и говорить -даже    спичек у меня в наличии нет ! Ну а будить своих спящих сослуживцев после очередного тяжелого дня в данной ситуации не допустимо. Становиться очевидно ,  что нужно отложить эту затею   до утра .
Снова прислушиваюсь . Это мне кажется ? Где -то совсем рядом я слышу мерный рокот авиационного двигателя. Судя по звуку , это наш ночной  бомбардировщик  У-2 *.
Вот он прошелся над нашим домиком раз , другой , третий. 
Что он тут забыл ?
Неужели он заходит для того что бы сбросить бомбу на наш домик?
 Страшное предчувствие заставляет сжаться меня в комок .
Взрыв !
Через пару секунд еще один оглушительный взрыв разрывает на части  крышу нашей  сторожки .
Десятки осколков прошивают все и вся внутри помещения .  На наше счастье обе  авиационные бомбы  , сброшенные по ошибке  нашим ночным  бомбардировщиком У-2  ,  угодили  не непосредственно  на крышу сторожки , а в  крону  дерева  , которое  и приняло на себя  большую  часть ударной волны и осколков .
Мама ! Ой как больно !
Помогите ! – эти крики буквально разом заполнили все помещение .
Пытаюсь вскочить с кровати , но это получается не сразу : весь пол и часть моего матраса буквально усыпаны острыми, как иглы ежа , осколками от авиабомб . Большой  кусок раскаленного железа  угодил  прямо  между  моих ног , обнажив содержимое  матраса. Однако   мне удалось отделаться легкой царапиной . А вот лежащему на первом , самом высоком ярусе   Алымову   повезло меньше  : осколок , похожий по форме на  кинжал тевтонского рыцаря пробил  бок   военфельдшера. К счастью , жизненно важные органы не пострадали  . Но остальным сослуживцам , кто  располагался  на верхнем ярусе нар  не повезло .  Санинструктору Мухину крупный осколок пробил черепную коробку , а санинструктору  Тюрину  несколько осколков вошли в грудную клетку  . Мухин умирает сразу . Тюрин насадно хрипит ,выплевывая кровавую пену . Что касается   Жакова, чья лежанка находилась ближе всех к  выходу  , так ему повезло – он отделался лишь легкой контузией .
- Счастливчик !- отмечаю про себя  случай столь  неожиданного везенья для новичка попавшего в серьезную передрягу в первые же дни пребывания на  фронте  .Вспомнив немало историй с новобранцами снова прихожу к выводу что Жакову невероятно повезло выйти сухим из воды.   У парня есть все шансы  набраться жизненного опыта в нашей многострадальной  дивизии .
Поднимаю взор к потолку и только сейчас с удивлением замечаю , как из балки стропил , проходящих над моей и  кроватью раненного соседа торчит еще   пара  кинжало образных осколков  . Судя по их ориентации и направлению движения , эта парочка , имела целью  остановиться в районе моей собственной грудной клетки и живота, пока я ворочался  на кровати .
Однако ,прочное дерево выдержало . А , может , это была помощь свыше ?  Руки тихо дрожат от перенапряжения. Разум ищет  и не может найти  логичного объяснения произошедшему . Я ощущаю как   нечто могущественное и не объяснимое превратив в прах все вокруг меня   , снова дает мне шанс  . 
 Ходить босиком не безопасно  - весь пол буквально усыпан стеклом , искореженным металлом и Бог знает чем ещё. Пытаюсь найти свои сапоги – голенище правого  напоминает изрядно потрепанный жизнью поварской друшлак  , а вот левый – абсолютно  цел.  Из семи человек  ночевавших в сторожке  не пострадал  лишь я и военврач  , да новобранец Жаков  . Мы все вместе как и чем можем оказываем помощь остальным .  На самой станции был установлен телефонный аппарат , и,  улучшив момент,  мне удается  дозвониться до полкового медицинского пунктаи запросить эвакуацию раненных  .
Через полчаса к домику подъехала машина из ПМП   .Вместе с Жаковым и военврачом   грузим тело Мухина в машину .  Далее бережно кладем Тюрина  , затем помогаем и  Алымову залезть в кузов . Врач Гибизов садится в кабину и машина уезжает . Через некоторое время к  нам приходят сослуживцы , чей блиндаж находится неподалеку . Но желания отвечать на их вопросы у меня нет Мне нужно прийти в себя , немного успокоиться , а это никак не получается . Пытаюсь сделать несколько глубоких вздохов и выдохов , чтобы привести в порядок дыхание и успокоить нервы, унять мелкую дрожь  возникающую то в кистях  рук время от времени волнами проходящую через предплечья и по спине  .
Проходит пять, десять , а может быть и двадцать минут, но руки продолжают отвратительно трястись  . Мне , как самому бывалому , не хочется подавать  пример такого поведения моим сослуживцам . Чтобы немного отвлечься от своего текущего  состояния  вяло интересуюсь , есть ли у наших соседей запасная пара сапог . Услышав отрицательный ответ    я перематываю  посеченное соколками голенище сапога лейкопластырем ,   одеваю пилотку , портупею с кобурой и сославшись на дела в полковой аптеке ,отправляюсь на свое рабочее место.
 Медленно иду по железнодорожному полотну  , стараясь  перемещаться  по шпалам .  Делаю это специально , в надежде  отогнать  противные мысли о том , что мое тело так неожиданно вышло из  под контроля .
 Впереди замечаю силуэт моста , недалеко от которого располагается полковой медицинский пункт . Вот и  поворот на грунтовую дорогу , ведущую в нужном направлении.
 Нужно сойти  на грунтовку , но что — то  мешает это сделать .
Меня трясет , лихорадит  , а в глаза то и дело застилаю  темные круги .
Может сегодня тот самый день , когда пришло время умереть ? Собственных сил и навыков для того чтобы выжить в данной ситуации явно не достаточно.   
Но   задавать себе сложные вопросы в этот момент нет ни малейшего желания  .Остается только верить , верить что и на этот раз повезет . Что придет кто –то большой , сильный и спасет. ОН может   .   ОН снова накроет  свой прозрачной шинелью и защитит от  сотен острых и тяжелых предметов   , стремящихся забрать мою жизнь.
Понимание этого приходит  в тот момент , когда я обнаруживаю  себя в лежащим посреди  железнодорожного полотна .
 Зрение возвращается не сразу, но то что я вижу не оставляет сомнений
 В    метрах двадцати   от моей головы  , немного справа , валяется вывороченная с корнем шпала  , а в метрах пяти , слева , лежит ствол дерева который отбросило взрывом метров на двадцать с места его произрастания.   
Ангел ?  Да , наверное , это был он . Он снова спас, уберег  , дал набраться сил , а  уходя разбудил тихим звоном колокольчика . Постепенно его тихий звон перерастает в громкий радостный крик , похожий на звук школьного звонка , зовущего на перемену .
Школа … как это было давно !  Помню как  мы ждали окончания уроков , чтобы выбежав во двор запустить портфель высоко в воздух , поиграть в салки или разведчиков , да мало ли у мальчишек после уроков своих забот!
Где же вы школьные  друзья ? В  каких окопах и на каких фронтах вы сейчас?
Открываю широко рот , трясу головой . Гул в голове понемногу ослабевает. Наш домик на станции  после  авиа налета остался без крыши  , так что место для сегодняшнего ночлега теперь придется искать  в другом месте  . А еще бы не плохо и заменить сапоги .   
При попытке подняться из нагрудного кармана гимнастерки выпадают мои личные документы .  В раскрытой красноармейской книжке вижу свою фотографию и дату зачисления в воинскую часть .
С  удивлением констатирую , что сегодня исполняется ровно год , как я был зачислен в состав 908 стрелового полка .
Год на фронте.
За истекший год наша дивизия уже была два раза сформирована заново . каким – то чудом мне еще удается встречать знакомые лица из первого состава дивизии .
Кто остался в строю ?
Санинструктор Воробьёв, Насрулаев, мой старый друг и хороший товарищ , а ныне политрук авто взвода Распопов . 
Немного .
А в июле 1941 в нашем взводе было почти тридцать человек.
Эта печальная статистика воскресила в памяти  разговор раненных солдат стрелкового батальона  во время последнего штурма Гридино.  Один из них , страдая от полученного ранения в области почек , заявил медицинскому сотруднику , что на передовой «медицина» в окопах не сидит , в атаки не ходит  и каждый день своей жизнью не рискует , прячась от войны за  спины стрелков .
Ну что же , доля истины в этом высказывании есть.
Хотя за истекший год  мне , находясь на должности командира  медико санитарного  взвода приходилось  брать боем  позиции противника  в составе штурмовых  батальонов ,  отбивать атаки  на медицинские пункты  прорвавшей линию фронта немецкой пехоты  , находиться под артиллерийским обстрелом , выносить с поля раненных , а так же  выходить  самому  и выводить из окружения сослуживцев и , если честно , каждый раз мне удавалось выжить лишь чудом . А вот моим сослуживцам  везло значительно реже . Потери среди медицинского персонала в медико санитарных  подразделениях порой были не меньше  чем  в стрелковых подразделениях.
Летом и осенью сорок первого командирами медико санитарных взводов назначали врачей , Однако  , уже в декабре 1941 года всех врачей  с  линии соприкосновения с противником перевели в медсанбаты , а на их должности стали назначать студентов высших медицинских учебных заведений или выпускников средних военных медицинских училищ.  Ну а  средний срок службы на данной должности был сопоставим со сроком службы  командира взвода в пехотных подразделениях .
Эти невеселые размышления помогли мне собраться с силами и сесть .
Через пару минут встаю на ноги и  , спустившись с столь негостеприимной железнодорожной насыпи , углубляюсь в лес . Через некоторое время проходя через  многочисленные подразделения  полкового медицинского пункта   оказываюсь рядом с   палаткой пищеблока  за  которой начинается   тропинка,  ведущая  к полковой аптеке  .
- Коля , что с тобой ? – спрашивает несущая  ведро  воды    медсестра ,-на тебе лица нет!
Этот неожиданный вопрос явно застает меня врасплох.
Трогаю лицо : нос, глаза , уши - вроде все на месте .
-А что ?
-Да ты что белый такой ? И что это у тебя на сапоге?
Ну да ! Точно !     Вспомнил !
Это, наверное,  штукатурка  отлетела , когда на  наш домик у станции бомбой   разбило .
Маша  , дай  водички – а то глаза жуть как режет от пыли ..
Умылся . Смотрю в зеркало заботливо предложенное медсестрой  . Нет , и правда , лицо все мертвенно белое.
Может это   плохо штукатурка  сошла ?  - спрашиваю сам себя.
Или ….или  , может , потому что  это  утро  как- то не задалось ?
В изнеможении сажусь  на бревно  , что лежит около кухни .
Проходящий мимо  военврач 2-го  ранга Гибизов присаживается рядом . Он сообщает , что Тюрин умер по дороге .  Кто-то , из стоящих рядом  сослуживцев ,    хлопает меня по плечу ,  что –то говорит, но мне не до разговоров .
В ушах неприятно шумит , но по губам врача я читаю: Сегодня , было тяжелое утро, но тебе и мне  повезло ! Короче, с еще одним  днем рождения , Коля!
Я лишь утвердительно киваю в ответ .
Обсуждать еще раз  то , что утром произошло на станции , да и вспоминать еще  о втором  сегодняшнем утреннем  происшествии     - явный перебор  даже для видавшего виды военфельдшера  медицинской службы .

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...