Клад. Часть 3 Глава 8

Глава 8
----------

**
      Митькины глаза только немножко потеряли равновесие, когда он невольно бросил взгляд
в одно из окон второго этажа, шторка за которым дёрнулась, будто кто то наблюдал за всем
происходящим, но потом в какую то секунду, быть может из за него? отпрянул от окна, он
мельком уловил красивое женское лицо с распущенными светло русыми рыжеватыми волосами,
и что то в нем было, явно не то что встречается хоть на улице хоть мельком хоть где бы
то нибыло в посредственности своей не придающее никакого значения, этот взгляд это лицо
было как нечто загадочное, то что не осознаёт глаз но влечёт сердце, уже подсознательно
импульсивно толкая на вероятное продолжение того что и сразу не понять, наверное то откуда
рождается заинтересованность на уровне не мыслемом, а инстинктивном, конечно же
притягивающем, в такие моменты взгляд может задержаться и наталкивать на мысли, которые
как волна одна за другой ложатся на берег твоего сознания, ни бушуя, а мягко и уравновешенно
их распределяя, вот в такое мысленное пленение и погрузился Митька, когда Николашка,
подкрался сзади и как говорится застал его в расплох, хитренькими и ехидненькими с
подковыреком словами: "На кого изволите смотреть-с? Самый Младший работник из всех
сотрудников!", - на словах "самый" и "младший" он сделал не малое ударение так же и не
мало значимый акцент, дабы показать своё превосходство, ну и конечно же чтоб уязвить
немножко Серенького, получая от этого явное удовольствие, чтоб как говорится, на душе
стало легко и свободно, чувствуя себя барином над маленьким холопом. Митька что то крутя
в руках, какую то резиночку или шнурочек, не в силах ещё отстранится в эту долю секунды,
потому как овладела им эта мысль уносимая вдаль, хорошо что потупленный взгляд сразу
скрыл это, но в тоже время вызвал какое то подозрение, или точнее сказать мог бы вызвать
его, если бы он тут же не опомнился, умягчая глаза, в мягком и очень уютном ответе: "Ах
это вы, Николай Парфёныч? А я то думал что вы уже рыбку гостям подаёте?" - и растянулся
в своей неподражаемой улыбке, слегка пригинаясь чуть разводя руками, чтоб показать что он
да! И есть тот самый Младший сотрудник, и что мол куда ему до таких высот кои нацепили
на себя многопочитаемые Господа подкаблучники у барских сапог.  Но тут, отрывистый, с
ухмылкой, вероятно самый пугающий голос, их явно обоих вернул на землю:
      - А вот и они! Мои самые верные Охламоны! За ними таки и не угнатся! Ха! Лучшие
жокеи, в плане исполнительности.. - Входя во двор из служебного входа ведущего из крайней
престройки тыльной части которая была сопряжена с терассой и вторым входом который
коридором уходил в глубь и вёл минуя две комнаты (отдыха) в ту большую залу ранее нами
поверхностно обрисованную где был камин, и Петя с Василием уже завершали установку. -
Вот они!  Вот они мои Красавцы! - обращаясь не к ним а к МЕне и немножко зажатому и
смущённому Максимке, который и глаза боялся поднять, а МЕнина рука вся в перстнях лежала
на его плечах, знак дружеской любви и доверия, что конечно же сковывало Максимку не
меньше если бы на него бедного "Зайчика", навалилась лапа "Медведя", демонстрируя всем,
что этот "Зайчик" под защитой хозяина всего "леса" тоесть (городочка). Банин тут как тут:
      - Леонид Протасыч, Леонид Протасыч, всё в рамках ваших указаний! Выполненно в
срок и не замедлительно! Всё доставленно выгруженно и подготовленно! Так же смею доложить
что Олег Сергеевич крайне остались довольны, о чём вы лично можете удостоверится.. -
протирая платочком лоб, в явном беспокойстве, что в принципе было естественно, стоя рядом
с самым главным его начальством.
      - Да в курсе я, чё ты тараторишь! Митька а нук поди сюда, - тоже привлекая его и
как бы прехлопывая по плечу, - Знакомьтесь, это Максимка, - указывая на растерявшегося
паренька, - Душа моя можно так сказать! А ведь я ошибаюсь редко! Максимка знакомься
это Митька!  Всё что есть позитивного и доброго, ты найдешь в нём! (Право не понятно
почему он так снисходительно поступил, наверное от того что просто хотел видеть Максимку
рядом, как и Митьку Серенького,) - Так же мои главные управляющие, Носик и Баня, достанут
всё что хочешь!  Хоть "Porsche" хоть "Ferrari", хоть ёлку с брильянтами на Новый год!
Ну и любые продукты начиная от Египетских фиников Японских якитори и Мадридских кальмаров,
      - Ах, ты Кальмарчик какой! Ёк, ты посмотри! - МЕня прям прихлопнул по коленке,
завидя Серёжку стоящего в отдалении возле навеса, - это ж Серёжка! Учились вместе! Эй
братка а ну иди сюда!  Сколько лет?  Я в твоих краях редко бываю, Ты чё брат так свою
тележку и катаешь? Хах Серёжка Передрыщенко! Школьный мой приятель, Какими судьбами?
      Мысленно уже исполняя свою работу в мере своей восприимчивости уже летая в белом
фартушке, средь столиков с чувством полного достоинства, абсолютно отстранясь от всего,
как великий пианист отдавшийся своей великой музыке, Серёжка будто дирижировал сам себе
стоя над пластмассовыми ведёрками возле ящичков наложенных под навесом у входа в
складское помещение, будто чего то ожидая, и в тоже время репетируя свою "богемскую"
рапсодию, быть может что то даже напевая, в полном восторге, предвкушая свой выход к
гостям, он почему то представлял что будет представлен пред досточтимыми гостями, где его
объявят су - шефом, и задекларируют его высокое положение в исполнении сей должности,
быть может ещё выдадут голубую ленточку с медалями как виртуозу своего дела, нет, не в
кой мере он не зазнавался, просто чувствовал себя как подлинно великий поэт, даже слегка
наворачивались слёзы с тем что услышаны его молитвы, и его заветные мечты сбываются,
с таким то чувством можно и не есть и не спать, но всегда быть в полной гармонии со
своим телом и со своим духом. Так вот, в момент сей прострации МЕня и окликнул его, он
сразу конечно ничего не понял, закрутил головой по сторонам, и тут холодок пробежался по
его спине "это ж сам МЕня," про школу видемо он не хотел вспоминать, наверное потому
что МЕня всегда запрыгивал на него, на переменах, и погоняя с плевательной трубочкой для
гороха, заставлял подпрыгивая скакать в "атаку" хоть это и было в пятом классе, но всё же
в памяти всплывало именно это.
      И вот значит чуть в скукоженной улыбке, и было видно что он рад, но так же
чувствовалось что боится очень, хоть и со школьной скамьи пролетело больше десяти лет а
с тех пор так и все наверное двадцать, зато в нынешнее время был наслышан о нём достаточно
чтоб вздрагивать по ночам.  Он выпрямился как всегда он умеет и чуть ли не чеканя шаг
преблизился "не близко" к своему школьному приятелю, и в самой своей совершенной и
найлюбезнейшей улыбке произнёс:
      - Так рад! Так рад Александр Константинович! Сложив ладошки в замочек, Ох сколько
ж лет, мы не виделись! - думая: "Ну и слава Богу!" - А вы почти не изменились! - "Ещё
бы думает, как была морда преплюснутая такая и осталась" - Как вы похорошели! "Ага,
лысый как был так и остался" - Видел вашу машину, она по нашей улице проезжала! Я на
дорогу вышел и думаю эт жеш мой самый лучший школьный друг! И даже вот не поверите,
слеза упала.  Я Аличке говорю, смотри! "Эт Сашка! Одноклассник мой!" - Алечка аж
перекрестилась, меня за руку и по сторонам, и в дом затащила, а так бы я ещё стоял!
      А всё это время та рыжинькая леди о которой мы упомянули в начале всё возле окошка
стояла и наблюдала.
      - Да не боись Серёжка, дай ка я тебя обниму, эх ты каков стал, думаю и Гусарик
будет рад тебя видеть! Помню помню наши славные денёчки! - и жмёт Серёжке руку второй
хлопая его по плечу, - Какими судьбами ты в этом "захалустье" к Звонкому нанялся чтоль?
      - Да нет же нет, - заспешил внести ясность Передрыщенко, - всего лишь нанят этими
представительными Господами на время проведения банкета, с поклоном указывая на Курносика
и Банина, - очень любезно предложившие мне мою любимую работу!  А я, как известно,
очень ей дорожу! - в эти минуты Банин так же и Николашка имели самый уверенный и даже
можно сказать чуточку вызывающий в плане своего духовного подъёма утончённый и роскошный
довольный вид, потому как были очень рады что не ошиблись, и по какой то присущей для
них удачной случайности этот Серёжка оказался ещё и знакомым с одним из самых влиятельных
и высокопоставленных гостей.  А в лице их просматривалось, мол "Мы, как и наш хозяин
никогда не ошибаемся!"
      - Ах, вот вы где?
      В той же двери, через которую вышли Курголапов и МЕня с Максимкой, появились на
площадке порога Алёнка и ее лучшая подруга Маргарита (Киршакова), немножко уже знакомая
нашим читателям, разодетые в лёгких коротких дублёночках, из писца, с под которого изящно
в колготках Glamour цвета фумо ослепляли глаз длинные прекрасные ножки.
      - МЕнька где ты лындаешь, - с явным превосходством над всеми заявила Лазорева,
- Звонкий и Олежек ищют вас, там Антон Григорьевич хочет какой то сюрприз преподнести,
(она то знала, что это будет за сюрприз, и её сердечко плавно взлетало, ведь этот сюрприз
был сделан руками её прежней любви, тоесть, её бывшим.. которого ранее мало кто знал,
так слышали в краткости поверхностных бесед, да и то самую малость, плюс он нигде не
появлялся в высоких кругах, то и интереса естественно особенного не представлял.  Знали
только что Алёнка к нему не ровно дышит, а точней дышала, ну да и у неё всё это менялось
и проходило быстро, также и этот охранник не исключение, который не долго задержался в
её брильянтовом сердце, - так наверное и думали те кто как то был в это посвящен.)
      В то время как суетность в гостинной для служащих наберала свои обороты, а Фимка
с Ванькой выгружали по скорому подъехавшую ещё одну машину, (фургончик), в которой явно
было что то дорогое и эксклюзивное с продуктов, часть которой состояла из холодильника,
где на голубом фоне кузова четко рисовался логотип Русалки будто танцующей в пучине
морской, с внушительной Рыбой меч, которая почему то была в очках, а главное с короной
на голове. Максимка засмотрелся, и всё думал, и не мог понять, "почему корона не у
Русалки, а у какой то рыбы Меч?"
      И эта минутка как бы повисла в воздухе, Курголапов слушая зевал рассписанный
поминутно доклад Банина, за прошедшие два дня, который ему был абсолютно безразличен,
ну в силу дотошности Макарки всё же кивал головой, "мол хорошо, Молодцы!" - так же
акцентировал на правильном выборе официанта, в силу того, что тот оказался знакомым
МЕни, а никак не потому что тот умеет мастерски обслужить гостей, что лично ему было так
же безразлично, Но Макарка ещё прибавил что это уникальная харизмотичная душа, с долей
трагизма, и собственно в большей части только поэтому он его и позвал, чтоб не только
прислуживал, но и веселил гостей (он отлично знал слабые стороны своего хозяина, и знал
что Леонид Протасыч очень любит подобные "штучки", где разыгранный спектакль для актёра
был более чем натуральный правдоподобный и живой, где он слепо играл свою роль сам не
догадываясь о ней, в свою очередь как для других это было всего лишь забавное представление)
О Танюшке он не сказал ни слова, посчитав это излишним, так как Курголапов уже оценил
Серёжку, следовательно этого было достаточно раз они были вместе, а он уже вывел главную
фигуру и получил одобрение. Танюшиньку он позвал вероятно из подлинного чувства уважения,
быть может сострадания? помятуя как она летом тянула здоровенную тачку, нагруженную битым
кирпичём, может действительно искренне хотел ей помочь? более не зная о ней ничего, да
и Танюшка не знала и представить не могла что разыграется дальше.  Она просто хотела
увидеть Петеньку, отработать и получить копеичку, потому что очень сильно хотела купить
детям две большие красивые мягкие игрушки, никто не знал об этом, она эту мечту носила
в своём сердце уже очень давно, и хранила эту радость в маленькой своей тайне.
      И вот когда Алёнка сказала, что Антон Григорьевич хочет сделать сюрприз, в тот момент
Танюшинька выскочила из подсобки в беленькой с голубыми ленточками с матросским
воротничком совершенно прекрасной униформе, в чулочках с голубыми кантиками, и беленькой
с голубым бубончиком на вроде бескозырочки очень оригенальной шапочке.  Ахнули все,  А
Алёнка чуть не упала в обморок. Танюшинька мельком хотела проскочить дворик из подсобки
в гостинную для служащих, но этой секундочки было достаточно, чтоб привлечь к себе
внимание. Курголапов аж вылупился своими жадными глазами, где его большой рот от ширины
немножко провис в низ, в открытом положении застывший. МЕня уже забыл про Серёжку,
и дернул за рукав Курносика, отрывисто спрашивая: "Кто? Кто это?" - (он её не узнал, хотя
они с детства в принципе как и многие в сем городочке были знакомы.  Жизнь Танюши
уложилась так, что о ней как то все забыли, да и она в стареньком рубяще всё пряталась
от всех в полях, да в сереньком платочке когда нанималась копать кому нибудь огород, возить
тачки, белить, тоскать тюковальную солому, пока не будут резать ладошки, а потом гореть
огнём, складируя её под чей нибудь навес, вправлятся по хозяйству, ну и всё прочие..)
      Она была одна из первых кто уже облачился в свою форму, так она наверное хотела
чтоб её Петенька увидел, что когда оделась примеряя, уже не в силах была снять, так она
ей шла, что даже Глафира Андреевна ахнула, и засияла, пальчиками обеих рук приложившись
ко рту, "Просто поразительно" - А Ирина Карповна от изумления сказала "Принцесса морей!"
У Танюшки катились крупные слёзки сияя в зеркальце, никогда у неё не было и даже
похожего платичка, а когда она улыбалась, казалось что и небо за окошком от счастья плачет,
то была её матушка. И в капельке неба цветущий рассвет, и в глазках сияние небесный завет,
по худеньким щечкам бежит, как вода. Нет нет, от радости катится капля моя.
      Ну ещё немножко умягчим и разложим детально этот момент, та рыжинькая леди,
читатель мог догодаться была Анютка, она подводила губки карандашиком когда Банин поднял
пальчик в верх, и призвал всех к вниманию! Она чувствовала себя чуточку одиноко, хотя в
гостях ей нравилось. Светка Милютина в соседней комнатке с самого утра, не могла подобрать
себе поясок, выбирая между зелёненьким блестящим и аленьким с багровым отливом, так же,
одевать колье из трёх маленьких рубиньчиков или браслет на запястье под поясочек с серией
маленьких изумрудиков, "Ах," - бросала она всё на кроватку, - "Всё! Ничего не хочу! Ни-
че-го!" - всё разбросает, кроватка вся измятая, потому как она то и дело через неё бегала,
разные вещички, атласные шарфики, двадцать пар колготок распечатанных, даже откуда то
на кроватке валялся трамбон, блестящий такой, право не известно откуда он взялся, наверное
и взялся только потому что был блестященьким, если честно не хотелось бы представлять как
она на нём играет, судя потому как у неё всё было расбросанно, вероятно МЕня купил чтоб
быть более консервативной и либеральной так сказать в повестке, западных ценностей. Ну а
что ещё? как если не трындеть на трамбоне навязывая свою демократию? нервишки то чужие
бессплатные! И всё же, "Нет," - сдувая чёлку с носика, "Это же просто ни в какие рамки
не входит!" - возмущалась она, сидя в пеньюарчике закинув ножку за ногу, пальчик преставив
к зубкам, будто что то соображая, "Ни хочу ни хочу.." - маленькая бескомпромисная истерика
одолевала, наверное чтоб быть более похожей на француженку, "Вообще не пойду никуда!"
- уставившись в зеркальце своими рыжинькими глазками,  А сама мечтала о Меклемешине,
которого едва видела и которого мы немножко забыли, "Тихинький спокойненький, мальчик
паинька, такого и обидеть жалко, колупается себе в проводочках, какую то антенку мастерит,
"Эх, просто Мечта! Только вот в карманьчиках пустовато, Вот бы такого как МЕня при делах
да при деньгах, и чтоб паинькой был как Антошка! Аа?" - думала она,  "Не пойду!  Все
равно не пойду! - топала она ножкой, - "Пусть зовут хоть все вместе!" - сделала она
консервативный вывод, и увидела какую то блестящюю маленькую ложичку что в уголочке
лежала на кругленьком столике у окна, где плакали прекрасные эустомы в вазочке из
муранского стекла.  Она кинулась мигом к столику, и как Элочка Щюкина из "12 стульев"
ладошички согнула с растопыренными пальчиками, приблежаясь к вожделённому "ситечку" с
Глазками, как у рыженькой Лисички "Маё" - отражая во взгляде золотую ложичку, вероятно
это всё чего она хотела? потому что позабыла про всё, даже про колготки и поясочки. Тут
Анютка постучала, и сразу же вошла:
      - Рыбочка моя Золотая ты долго будешь собераться?  Лазорева заявила что Антон
Григорьевич всех в гостинную приглашает.  А ещё, я видела кое кого, - стоя у бокового
трельяжного столика, взяв какую то кисточку для пудры, и мотыляя ей как веерком, -
Невероятно, Серёжка здесь! Да, тот что коньячки и кофе торгует, нанят теми строгенькими
управляющими "бегемота" (так они в своём кругу тайно называли Курголапого, с подачи
Алёнки конечно), - и это ещё не всё! Танечку Одинцову помнишь? Она здесь! - Светка как
услышала, уже и про ложичку забыла,
      - Да не может быть! Танюшка? Танечка? Наша? Господи, моё сердце сейчас разорвётся!
Всё!  иду иду! - как бы сама к себе обращаясь,  Потрясающе, и Лазорева здесь!  И тот
охранник вроде бы должен был заказ ставить, Невероятно! - Ты же в курсе что наша
Королева с ним была, ну, правда не долго. Так вот, я слышала что Танечка Одинцова сейчас
с ним! Помнишь что было десять лет назад? А я то помню! Я была тогда на вокзале, Вот
это новость! - и всё бросила и опять вдоль и поперек забегала через кроватку, - Ох, такое
пропустить нельзя! - вытянув из гардероба целую пачку с вешалками разных блузочек кофточек
и платечек, и всё разом бросила на трамбон, - Фух! - сдувая опять чёлочку с носика, -
Такое я не пропущю!
      - Ох, а Танюшинька одета?! Просто потрясающе! видно нанята также теми
Скрупулёзниками. В униформе официанточки фухх.. шик! как ей идет! пробежала мельком..
Все там во дворе и застыли. - Она просто прелесть!  Она прекрасна! - складывая ручки
молитвенно вместе с кисточкой, - Ты бы видела! Это не передать! Алёнку аж качнуло.. в
припадке чуть не потеряла сознание! Представляешь? - опять мотыляя кисточкой как веерком,
- А Петенька.. Помнится у Галки мы.. - и она бросила свой веерок и взяла упаковочку ещё
не распечатанных колготок, - нн да, ничего так.. (ну конечно, не расскажет же она, что
они за Алёнкой и Петей тогда следили, хотя многие итак это знали,) "невольно вспомнив
целую сумку Роз".
      А небо было зябкое, слегка укутанное в пух облаков, и в предверии вечера накрывало
лёгкой прохладой, как живительный исток наполняло сердца тех, кто был для него наградой,
в ком сердце взлетало в любви, от той же любви что страдало, в ком просто открыло мечты,
в ком тихо в углу молчало, бледнело краснело не знало, что жизнь не игра, лишь начало,
пути без которого мы, всего лишь колеблемы мало, в оставшейся доле борьбы, кому то не
всё в этом мире терять, и доброго слова порой нам хватало, чтоб путь сей под небом найти
и обнять.
      Так же и в другом окошке бельэтажа, комнатки над левой терассой, вид с которой
охватывал часть сада с лицевой стороны а с боковой стеночки как раз ложился в один из
двориков хоз двора где кипела таже работа под чутким руководством главного Распорядителя,
превратившийся в нечто похожее на разгрузочную площадку возле супермаркета. Заплаканные
глазки пытались отвлечься наверное тоже от награмаждения мыслей? за изумрудной шторкой
в позументах плетёных золотой тесьмой, красный носик от слёз не мог смирится, с тем что
падать лучше одной, чем в объятии судьбы оступиться, чем лететь в этот омут немой, ибо
тот кто должен услышать тем обрывчиком стал, под расширенным сердцем чужой, и не взятся
за руки с мечтой, так её об подушку престукнуть, пусть хоть так, чем влюбится такой.
      Чуть позже мы расскажем, что же стало с Виталинкой, но из комнатки она сегодня
не выходила. Валентинка конечно была рядом, Виталька пытаясь немножко отстранится от того
что её волновало, преследовало, не давало ей придти в себя, наверное потому что раньше
никогда подобного не было? Сказала сестричке чтоб та спустилась к гостям, а то? нет, она
просто не хотела чтоб кто то заподозрил или уловил в её глазах то чего она ещё сама не
осозновала, не хотела давать повода для лишних вопросов, которые возникли бы сами собой,
как тот иней что на пожухлой траве появляется. Взяла томик Брюсова, мысленно прошептав
"пострадаем вместе," - и попросила передать, что у неё лёгкое недомогание, всего лишь,
и немножко отдохнув она обязательно придёт, за что просит у всех искренне прощение.
      - Ну ну, Сладенькая моя, я твоё облачко.. Не думай, отвлекись.. утешению боль
сродни начало, но разве можно обойти ее?  Сколь сильна она столь и упряма, развей её..
просто возьми эти маленькие стихи, и сдуй с ладошички в небо, и прошепчи: "Летите, я
отпускаю вас.. моя грусть, моя боль.. и печаль и надежда.. ибо нет любви без отчаяния
и слёз, если ты попросила у неё взаймы. Любовь, это в первую очередь жертва, она так
же беззащитна, как и ты скомкав своё сердце, бросаешь его под ноги обезумевшей толпы,
так поступат поэты, не молчи, ты не можешь, ты не можешь быть с ним, потому что его
даже нет в этой толпе, он далеко, там куда не дотянутся сердцу, неужели лёд может быть
мертвей луны? как она далека так и он в силах растаять, одна беда, в ничто превратится.
Почему спросишь ты? А как же капелька? А не было её, потому что она была только в тебе."
      - Я хочу вырвать эту страничку!  Слышишь, вырвать!  Но она, словно серебрянной
нитью пришита к моему сердцу, как та луна, не могу я к ней приблизиться, хоть на вот
столичко, - и она сплюснула два тоненьких пальчика, едва едва оставив просвет, -  хоть
на чуть чуть!  О небо зарёю наделённое, почему ты всходишь для одних, а для других
опускаешься? Если смотреть под ноги, там и торжествуешь, в последних проблесках своих,
стоит только чуть чуть преподнять глаза как ты ускользаешь, всё без слов, без единых слов..
Теперь я понимаю! Слышишь? Я понимаю! Так же Муська любит тебя! И его страдания куда
сильней! Ибо он их выстрадал временем. А я взбалмошная, эгоистка, Луну захотела без льда!
Зарю захотела без неба!  Так не бывает, Слышишь? - и она открыла книжичку, - иди
Валенка, иди, дай побыть мне одной, я закрою глаза, и меня никто не найдёт, из этой
толпы. Я развею, как ветер разгоняет пребрежные волны, разбиваясь разлетевшимися брызгами,
есть тот кто пролил больше слёз в своем романе, нежели Брюсов в стихах, уврачует мне
сердце боль, в "человеке который смеётся"  Гюго страдал над ним больше чем над всеми
своими трудами,  больше чем море,  больше чем скалы,  чем мука и смех, чем смерть и
любовь.
      - Быть может Муська станет новым протагонистом? но только не романа, и только не
моим! Тихонь таких не любят, а Я тем более! за ними куда интересней просто наблюдать,
в мире грёз свой рассвет встречающих. Да и не нравится он мне! Очки квадратные фейс как
у аквалангиста, за жемчужинами для идей ныряющий, эквилибрист конструкторского бюро с
дыбом навьюченных волос, будто его током на Новый год поздравили!  Изобрел бы лучше
швейную машинку для нервишек, латал бы всем настроение, и не ковырялся бы паяльником
в своих проводках..  Ну ну Рыбочка, развеселила хоть чуть? - пытаясь выглядеть весёлой,
гладя её шелковистые волосы чтоб немножко отвлечь сестричку, но обращая взгляд на
Виталинку можно было с уверенностью сказать, что это ей не удалось, даже с философским
усилием.
      Виталька была безумно красива, Цвет неба глаз будто чуть вспыхивал когда она
поднимала их удивляясь, Когда выражала заитересованность её глаза будто расправляли
крылышки, носик шепот над подушкой, а губы спрятанные сокровища. Лицо такое нежное,
вроде бы никто не знает есть ли у него имя, Потому что любой прекрасной греческой богине,
можно было отнести его, кои воспевали в веках. Когда она грустила цветочки живые в
вазочке никли, шейка длинная, плечи будто целуются с розами, Тело, грёзы весны, Тонкая
хрупкая званая, Потому что все хотели видеть её рядом с собой, Ручки качающийся лебедь
над водой, а голос это лунные ночи, поступь спрятанная, ни в коей мере не вызывающая,
фигура могла сразить Микеланджело,  то сон,  то несыгранная соната,  слёзы в тени
оливкового дерева, неспящий не укрытый не нарисованный, за мечтою своею оставшийся,
будто плачущий взгляд, никогда ничего не просящий..
***

Продолжение следует;