Маленькие парни из вайомингской долины

ДЖЕЙМС ОТИС,  АВТОР КНИГ  “МАЛЕНЬКИЕ МАЛЬЧИКИ ЗЕЛЕНЫХ ГОР”, "МАЛЕНЬКИЕ МАЛЬЧИКИ
 Из ДОЛИНЫ МОГАВК" И т.д.1906_Бостон, США.
***
ПРЕДИСЛОВИЕ


Не так давно писателю посчастливилось найти в рукописном виде рассказ — возможно, это был дневник
верно — о том, что делали мальчики из долины Вайоминг в 1778 году, пока их отцы сражались в революционных войнах в других местах.

 Нет необходимости объяснять, как эта рукопись попала ко мне, или говорить о сомнениях, которые у меня были относительно точности изложенной информации, потому что в последнем случае каждое утверждение, сделанное юношей Джонатаном Огденом, было подтверждено работами таких историков, как Фиске, Лоссинг и Бэнкрофт.

Однако важно хорошо понимать, в каких условиях
В той части территории, которая сейчас является штатом Пенсильвания,
известной как долина Вайоминг, происходили события, которые, если говорить кратко,
стали причиной бед и испытаний, выпавших на долю поселенцев до начала Войны за независимость.

Каждый из нас находит повод для недовольства, и не без оснований, из-за того, что его заставляют останавливаться посреди повествования, чтобы прочитать исторические сведения, которые не представляют особого интереса, даже если они могут пролить свет на причины поступков тех или иных персонажей. Поэтому я, как редактор, а не как автор, предлагаю дать краткое изложение
История заселения долины Вайоминг, описанная Лоссингом в его «Полевой книге о революции».


 В 1753 году в Коннектикуте была создана ассоциация под названием «Саскуэханна Компани», целью которой было основать колонию в
долине Вайоминг. В то время Коннектикут в силу своего старого
хартии претендовал на северо-восточную часть штата Пенсильвания. Чтобы укрепить свои права на землю, ассоциация выкупила у Шести наций всю долину Вайоминг и земли к западу от реки Аллегейни.

Вскоре после этого другая ассоциация из Коннектикута под названием «Делавэрская
компания» выкупила у индейцев землю на реке Делавэр в месте под названием Кушетанк и в 1757 году основала там поселение.
Однако из-за франко-индейской войны мало что было сделано до 1762 года, когда двести колонистов начали строить и засаживать землю в устье Милл-Крик, чуть выше нынешнего Уилксбарра.

Читатель должен помнить, что в то время жители Пенсильвании считали обе эти компании захватчиками и отказывались им служить
Они подали на них в суд с требованием выселить их, но без особого успеха.


Затем произошла резня 1763 года, когда поселенцы из Коннектикута были убиты или изгнаны делаварами.

Теперь губернатор Пенн, утверждая, что эта долина в Вайоминге принадлежит ему на основании первоначального гранта, и желая избежать юридических сложностей, договорился с Шестью Народами о продаже им той же земли, которую они продали ассоциациям Коннектикута, и получил от них документ, подтверждающий это.

 Таким образом, в 1769 году штат Пенсильвания предъявил права на Вайоминг
Долина в силу своего первоначального гранта и только что совершенной покупки;
штат Коннектикут претендовал на ту же территорию через свой
древний грант; компания Саскуэханна предъявила на нее претензии из-за
разрешения, предоставленного штатом Коннектикут, и покупки
из Шести стран, в то время как Делавэрская компания считала, что у нее равные права с другими.
права.

Таким образом, заявителей было четверо, каждый из которых пытался
основать колонию и в то же время изгнать тех, кого она называла
злоумышленниками.

Можно понять, какая неразбериха неизбежно возникла в таких условиях
Условия были таковы, что нет нужды перечислять все последовавшие за этим споры и ссоры.

Каждый претендент построил форт или блокгауз, где располагался штаб его фракции и откуда они совершали вылазки, ведя абсолютную войну против других жителей долины. В 1770 году члены компании Саскуэханна, которую жители Пенсильвании называли «Саскуэханна»,
«Янки» вступили в ожесточённую схватку с «пеннимитами», в которой
погибло несколько человек. С того момента и до начала Войны за независимость долина становилась ареной сражений не менее шести раз
ожесточённых и кровопролитных сражений.

 Все претенденты обратились к Конгрессу в Филадельфии с просьбой принять решение, которое окончательно урегулировало бы споры, но началась Революция, и на тех колонистов, которые ссорились из-за владения небольшой территорией, когда вокруг было столько земли, что можно было получить её практически даром, не обращали внимания.

Когда началась война, Ассамблея Коннектикута запретила дальнейшую иммиграцию в долину Вайоминг.
Но поселенцы всё равно отправлялись туда, как будто
верили, что только там можно найти убежище от гнева
короля и кровожадных дикарей. Кроме того, из долин Гудзона и Могавка пришли люди, которые не симпатизировали ни одной из сторон в так называемой войне пеннимитов, и почти все они были убеждёнными тори.

«Тем временем в долине были собраны две роты регулярных войск по восемьдесят два человека в каждой.
Они были сформированы по решению Конгресса под командованием капитанов Рэнсома и Дёрки и приписаны к линии обороны Коннектикута.
Уинтермуты, купившие землю в верховьях долины и на старых берегах Саскуэханны,
на месте, где бил большой и живой источник чистой воды,
было возведено крепкое укрепление, известное как форт Уинтермута».

 Поскольку Уинтермуты были убеждёнными тори, те из поселенцев
 кто поддерживал американское дело, собрались на городское собрание и решили,
что «жителям города необходимо возвести подходящие форты для защиты от общего врага».

Первые поселенцы, как называли себя жители Пенсильвании, все как один поддерживали революцию, и эта декларация была
Строительство укреплений было первым шагом, предпринятым в Вайоминге для дальнейшего продвижения и укрепления дела свободы.

Лоссинг пишет: «Соответственно, был построен форт примерно в двух милях выше
Уинтермута под руководством семей Дженкинса и
Хардинга, который назывался Форт Дженкинс. Форт-Форти (названный так в честь первых сорока янки, первопроходцев из числа поселенцев Саскуэханны в Вайоминге), который тогда представлял собой не более чем слабый блокгауз, был укреплён и расширен.
Также были определены места для строительства других фортов в Питтстауне, Уилксбарре и Ганновере.  На городском собрании было решено, что эти несколько
Укрепления должны были строиться жителями «без какой-либо платы или вознаграждения со стороны города».


 Таково, вкратце, было положение дел в долине Вайоминг в 1776 году.
А теперь, после ещё одного отрывка из записей прошлого, эти сухие, но необходимые исторические факты подойдут к концу, за исключением тех случаев, когда Джонатан Огден ссылается на них в рассказе, который он сам написал.

Десятого марта 1777 года на городском собрании в Уилксбарре были приняты следующие резолюции:


«_Принято решение_, что первый, кто произведёт пятьдесят фунтов хорошего
Тот, кто привезёт в этот город селитру, получит вознаграждение в размере десяти фунтов
законно нажитых денег, которое будет выплачено из городской казны.

«_Принято решение_, что членам городского совета будет поручено распорядиться зерном, находящимся в руках казначея или сборщика налогов, таким образом, чтобы получить порох и свинец на сумму сорока фунтов законно нажитых денег, если они смогут это сделать».

 ДЖЕЙМС ОТИС.




СОДЕРЖАНИЕ


 ГЛАВА СТРАНИЦА

 I. КОМПАНИЯ 11

 II. ОСАДА 29

 III. СИМОН БАРТЛЕТТ 47

 IV. ПОСЛЕ БИТВЫ 66

 V. СОРТИ 85

 VI. ВТОРАЯ АТАКА 104

 VII. ОСТРОВ МОНОКАСИ 123

 VIII. НЕВЕЖЕСТВО 140

 IX. БЕДСТВИЕ 159

 X. ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ 178

 XI. ТОВАРИЩ В БЕДЕ 196

 XII. СПАСЕНИЕ ЭЛИАСА 214

 XIII. ЗАЩИТА ПЕЩЕРЫ 233

 XIV. НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ 252

 XV. УДАЧНАЯ НАХОДКА 270

 XVI. ПЛАН ЭЛИАСА ШЕНДЛА 289

 XVII. СОРОК ВОРОТ 308

 XVIII. БЕЖЕНЦЫ 327

 XIX. ОСВОБОЖДЕНИЕ ДОЛИНЫ 349




СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ


 СТРАНИЦА

 «ПОКА Я ЖИВ, Я БУДУ СТРЕЛЯТЬ» (_стр. 25_) _Фронтиспис_

 «Я СМОГ СЖАТЬ В ЛАПАХ ГОРЛО ГОЛОГО УБИЙЦЫ» 51

 «ОЖИДАЯ СВОЕГО ЧЁРНОГО ДНЯ, ДАНИЭЛ ПОДОШЁЛ К НЕЙ» 76

 «ТРЕТИЙ МОГАВК ПАЛ, И БОЛЬШЕ НЕ ПОДНЯЛСЯ» 94

 «ДЖИЛС МАРЧ И Я ПОХИТИЛИ ЕГО» 121

 «СТОЙКО СТОЙ ... И ПОБЕДА БУДЕТ ЗА НАМИ» 167

 «ОДИН ИЗ НИХ ВЫСОКО ПОДНЯЛ В РУКЕ НАРИСОВАННОЕ ЧУДОВИЩЕ» 219

 «ПРИЦЕЛИВАЯСЬ... Я НАЖАЛ НА КУРОК» 241




 МАЛЕНЬКИЕ ПАРНИ ИЗ ВАЙОМИНГСКОЙ ДОЛИНЫ




 ГЛАВА I.

 КОМПАНИЯ


Я не стану утверждать даже перед самим собой, что я, Джонатан Огден, которому в первый день июня 1778 года от Рождества Христова исполнилось шестнадцать лет, был более пылким в своём желании сделать всё возможное, чтобы разорвать оковы, которые наложил на нас король, чем любой другой мой знакомый в Уилксбарре или его окрестностях, но так уж вышло
Когда мы узнали о действиях индейцев в окрестностях Коневавы,
что, казалось бы, было убедительным доказательством того, что краснокожие негодяи повернулись лицом к долине, мне в голову пришла мысль о том, что мы, ребята, должны объединиться.
Эта мысль пришла мне в голову раньше, чем моим товарищам.

Само собой разумеется, даже когда мы вели свою собственную войну и сражались друг с другом, мы слышали о «Минитменах» из Зелёных гор и Лексингтона, и я не раз горел желанием создать что-то подобное в долине. Но из-за судебных предписаний
Изгнание здесь и нападения тори там — казалось, что у нас, парней, дел по горло, и мы только и делаем, что подчиняемся приказам старших, не пытаясь продвинуться самостоятельно.

Когда мы узнали, что Брант и его воины вместе с Джонсонами, Батлерами и их сторонниками-тори недружелюбно поглядывают на наши маленькие поселения, нам показалось, что пришло время, когда мы, несколько мальчишек, можем выполнять работу, достойную мужчин, и это действительно было необходимо.

Мы, жители долины, отправили в качестве солдат сто шестьдесят четыре человека
мужчины, которые уже проявили себя в Нью-Джерси. Когда этот отряд отправился в путь, я задался вопросом, остался ли дома хоть один здоровый мужчина, достигший призывного возраста. У нас были старики, калеки и инвалиды, всего около семидесяти пяти человек, и они вместе с женщинами составляли весь список тех, на кого можно было положиться в защите наших домов.

Мы в Уилксбарре, к своему горю, знали, что, когда всему миру стало ясно, что сделают Джонсоны и Батлеры, наши отцы и соседи по дому в армии стали просить об отпуске, чтобы они могли
защищать свои дома; но в таком разрешении было либо отказано, либо на запрос не последовало ответа.

 Когда генерал Скайлер написал Конгрессу, объясняя, насколько беспомощны жители долины, и прося принять какие-то меры для нашей защиты, была принята резолюция, великодушно разрешающая нам набирать войска из местных жителей и находить «собственное оружие, снаряжение и одеяла».

 Узнав об этом, мы все задались вопросом, не забыли ли наши представители в
Конгресс действительно понимал положение дел, когда принимал такую резолюцию.
Если же нет, то не было ли это жестоким сарказмом с их стороны
дайте нам разрешение собрать войска, когда в долине не осталось ни одного человека призывного возраста.

 Всё это, как я это излагаю, кажется окольным путём к моей истории. Я бы написал, и без лишних слов, что однажды июньским утром, встретив Элиаса Шендла, когда я гнал корову на пастбище, я сказал ему то, что пришло мне в голову в тот момент:

«Что скажешь, Элиас, о том, чтобы собрать здесь, в долине, отряд из парней, которые докажут, что могут выполнять мужскую работу?»

Элиас уставился на меня с открытым ртом, и можно было бы подумать, что прошло десять минут, прежде чем он неуверенно ответил:

«Я сомневаюсь, Джонатан, что ты смог бы найти шестерых мальчишек нашего возраста, даже если бы потратил на поиски целую неделю».


 Пока Элиас колебался, цель, внезапно возникшая в моём сознании,
стала ещё более привлекательной, и, полный решимости доказать, что моё предложение вполне осуществимо, я забыл о корове и оставил её бродить, где ей вздумается, а сам сказал:

 «Садись, Элиас, и давай перечислим всех мальчишек в округе от тринадцати до шестнадцати лет». Если вдруг нам удастся найти двадцать человек,
не лучше ли будет, если эти двадцать объединятся в одну группу
Наша цель — защита наших домов, не более того. Почему мы бездействуем, сложа руки, пока Джонсон и его тори или Брант и его волки нападают на нас?

Элиас был не слишком сообразительным парнем, но, как только он ухватывал суть, действовал быстро.
В тот момент он, казалось, не мог вспомнить ни одного имени, но не прошло и тридцати минут, как у нас был список из двадцати двух парней, которые, как я знал, могли бы, если бы захотели, стать солдатами, и все они были верны делу.

 Так началось движение, придуманное нами с Элиасом, которое
в результате формирования компании парней, которые величают себя
Минуту мальчики из Долины Вайоминга.

Некоторые из наших старейшин предоставил нам ободрения из уст в уста. Более
что, самый щедрый не мог сделать, потому что мы уже исчерпали свои
ресурсов в обеспечении тех, кто присоединился к американской армии; но
изрядное количество людей расхохоталась, когда мы предложили
на себя, насколько это возможно, на защиту поселений.

Когда мы только собрались, это была разношёрстная компания, но я сомневаюсь, что во многих колониях можно было бы найти такое же количество
о парнях, которые были более серьёзны в своих намерениях и более готовы
преодолевать трудности и усталость, чем мы.

Поскольку маловероятно, что это жалкое подобие истории наших деяний будет прочитано кем-то из тех, кто нас знал, нет веской причины приводить здесь все имена, за исключением тех случаев, когда необходимо будет рассказать о том, что делал тот или иной человек в последующие годы, ведь до тех пор, пока колонии не стали свободными, мы, «Парни из долины Вайоминг», оставались независимой компанией даже после того, как присоединились к Континентальной армии.

Поскольку именно я предложил нам объединиться, моя
Товарищи назначили меня своим капитаном, а Элиас Шендл стал лейтенантом.
 Другие офицеры были не нужны.

 Разумеется, у всех нас были мушкеты, ведь парни нашего возраста были вынуждены искать пропитание в лесу, и, не желая хвастаться своим мастерством, я осмелюсь сказать, что двое из каждых трёх могли убить белку, «закрутив ей хвост», то есть сбить её с ветки, не причинив вреда. Мы привыкли к
разным трудностям; это не считалось серьёзной проблемой, за исключением тех случаев, когда нам угрожала опасность со стороны индейцев
чтобы счесть необходимым заночевать в лесу, в любое время года, и, следовательно, были ли мы в хорошей физической форме, чтобы взять на себя такие обязанности, которые мы добровольно, под смех наших соседей и друзей, предложили взять на себя.

А теперь, чтобы я мог быстрее перейти к описанию наших
поступков, а не намерений, пусть тот, кто читает, представит, что мы,
двадцать два парня, договорились встретиться в полуразрушенной хижине,
которую построил Исаак Бассетт и покинул, отправившись в путешествие
вместе с другими тори я каждое утро в семь часов присоединялся к Джонсону,
чтобы потренироваться и привести себя в максимально воинственный вид,
насколько это было возможно для меня, который не имел никакого
представления о военном деле.

За три дня мы достигли того уровня, когда все мы понимали
необходимость беспрекословно подчиняться приказам, но не более того.
Затем наступило время, когда все те, кто высмеивал саму мысль о том, что мы можем сделать что-то подобное, начали понимать, что мы можем быть полезны.

Семья по фамилии Дайкман, жившая в пяти милях или больше от
Уилксбарре, была убита или уведена в плен индейцами.
И тогда мы понадобились, потому что все мужчины и женщины,
оставшиеся в поселении, сразу же начали готовиться к обороне,
возводя частоколы там, где, как казалось, они могли понадобиться. В тот самый момент, когда нас призвали охранять этот
бревенчатый форт или укреплённый дом, чтобы остальные могли
работать в безопасности, мы, так сказать, без тренировок и подготовки, стали, по крайней мере в наших собственных глазах, настоящими солдатами.

Наша третья остановка была в Форт-Дженкинсе, примерно в двух милях выше
Форта Уинтермут, и нас попросили отправиться туда из-за слухов,
которые дошли до нас, о том, что группа из двенадцати или пятнадцати белых и индейцев недавно была замечена входящей в это убежище тори.

Мы находились к северу от всех остальных укреплений, принадлежавших
нашим друзьям, то есть тем, кто был верен делу американцев,
а прямо напротив нашей остановки, на другом берегу реки, находились три
Из-за Питтстаунских заграждений мы не могли связаться с ними иначе, как
переправа через бурный поток, которая из-за течения заняла бы довольно много времени.


Другими словами, мы, ребята, над которыми смеялись жители Уилксбарре, потому что мы собирались стать солдатами, на самом деле
держали или делали вид, что держим, вход в долину, и для этого у каждого из нас было не больше двадцати патронов.

Как я уже сказал, ходили слухи, что белых людей и индейцев видели тайно проникающими в форт Винтермут, и поэтому их вполне можно было считать врагами. Покинули ли они это место или нет, я не знал
Я был полон решимости выяснить это, потому что нам было важно знать, какими силами располагают наши соседи.

 Мы, «Парни из Миниттауна», были единственными обитателями форта, и если тори вбили себе в голову, что со временем мы можем стать опасными, то у нас были все основания полагать, что нас скоро окружат.

 Я обсудил этот вопрос с Элиасом Шендлом в первый же час после нашего прибытия в форт, ещё до того, как мы как следует обустроились. Он
был того же мнения, что и я, о том, что наша первоочередная задача —
выяснить, сколько среди нас тех, кого у нас есть все основания считать врагами
в окрестностях, и потому что капитану роты было бы не к лицу _приказывать_ одному из своих людей выполнить определённую работу, поскольку его могли бы обвинить в том, что он сам не осмелился её выполнить, я предложил в одиночку провести то, что военные называют разведкой.

На это Элиас решительно возразил, заявив, что, поскольку мне было поручено командовать ротой, я не имел права покидать её, чтобы выполнять работу разведчика. В завершение своего аргумента он заявил, что сам возьмётся за эту работу.

 В итоге, как только наступила ночь, Элиас прокрался
тайно, потому что мы не хотели, чтобы кто-то из наших товарищей узнал о предстоящей работе, иначе они захотели бы принять участие в этом, безусловно, опасном предприятии, ведь мы прекрасно знали, что
люди Винтермута без колебаний убьют любого, кого сочтут шпионом.

Я пошёл с ним к маленьким воротам частокола, потому что, как вы помните, эти так называемые форты в долине на самом деле были не чем иным, как блокгаузами, окружёнными бревенчатым частоколом.
Улучив момент, когда никто не смотрел в его сторону, он вышел, сказав при этом:

«Я вернусь до рассвета, если вообще вернусь».

«Да, парень, ты должен вернуться!» — воскликнул я.

Словно охваченный страхом при мысли об опасности, с которой ему предстояло столкнуться, он ничего не ответил и внезапно растворился во мраке.

Только когда он скрылся из виду, я в полной мере осознал, насколько опасной может быть эта затея, и задался вопросом, оправдана ли она.


Такие размышления следовало бы привести в порядок до того, как он меня покинул, но нужно помнить, что я был далёк от военного дела, и
я слишком склонен сначала думать о своих желаниях, а потом о целесообразности того или иного поступка.

Я вскарабкался по бревнам, которые были закреплены внутри частокола
примерно в трёх-четырёх футах от верха, чтобы у часовых была надёжная опора.
Я вперил взгляд в сторону этого гнезда тори, словно ожидая, что кто-то выйдет из зарослей, и вдруг чуть не вскрикнул от удивления,
потому что к главным воротам частокола быстро приближалась тёмная фигура, пригибаясь, словно ожидая, что в неё полетит пуля.

«Кто там?» — прошептал я, перегибаясь через бревна, не
осознавая, что подвергаю себя смертельной опасности и доказываю,
что мне не хватает той осторожности, которую должен проявлять
капитан роты.

 Незнакомец не ответил, но продолжил приближаться, и я снова окликнул его, пригрозив, что выстрелю, если он не объяснит, что делает.

Тогда он остановился и бросился ничком на землю, как делает тот, кто знает, что за ним по пятам следуют враги.
Он спросил тихим хриплым шёпотом:

«Кто ты?»

— Джонатан Огден, — ответил я, — капитан «Минитменов» из Вайомингской долины, и мы удерживаем этот форт.

 — Впустите меня! Умоляю, впустите меня! — воскликнул он. — Я дважды был на волосок от смерти, а дикари уже близко.

Разумеется, мои товарищи в форте слышали этот разговор, ведь мы совсем недавно прибыли и были готовы к любой опасности.


Поэтому мне оставалось только подать знак, чтобы открыли меньшие ворота, и в тот же момент я спрыгнул вниз и встал наготове
чтобы принять незнакомца, а также любого, кто рискнёт последовать за ним.

Всё это показывает, насколько плохо я был подготовлен к роли солдата, ведь, будь я более осведомлённым, я бы настоял на том, чтобы он представился.
Иначе я бы впустил того, кто причинит нам вред.

Одного взгляда на незнакомца было достаточно, чтобы понять, что, как бы я ни подозревал его в недобрых намерениях, нам нечего от него бояться.

Я бы сказал, что он был почти моего возраста, и после долгого бега и страха он был настолько измотан, что едва мог стоять на ногах.
но рухнул на землю, как будто его ноги больше не могли выполнять свою функцию.
Едва за ним закрылись ворота частокола, как он упал на землю, словно его ноги больше не могли выполнять свою функцию.

Я подождал, пока он отдышится, — можно было бы насчитать секунд двадцать, — а затем попросил его объясниться.

Он сказал, что его зовут Дэниел Хинчмен и что он живёт на склоне холмов в двух милях или больше к западу от форта Уинтермут. Он
и его сестра Эстер были одни в своём доме примерно за час до
заката, когда пятеро или шестеро индейцев, которых он принял за
представителей племени могавков, стали крадучись приближаться к
дому.

Поддавшись уговорам сестры, вместо того чтобы попытаться защитить дом, он отправился с ней, думая добраться до укреплений в Питтстауне, хотя и не представлял, как ему удастся переправиться через реку.

Не прошло и двадцати минут, как он увидел наш частокол, по его словам, как дикари внезапно набросились на него, схватили его сестру, и один из них уже собирался зарубить его топором, но он отпрыгнул в сторону как раз в тот момент, когда оружие опустилось. Затем, как я так и не узнал,
Он не знал точно, как ему удалось обогнать их, хотя дважды во время
побега у него были веские основания полагать, что раскрашенные демоны
следуют за ним по пятам.

 Так он рассказывал эту историю, то и дело
запинаясь от волнения, когда думал о судьбе своей сестры, и снова
даваясь страсти, потому что он не зря пожертвовал собственной жизнью,
пытаясь спасти её из плена.

— Ты ведь пойдёшь со мной на её поиски, не так ли? — воскликнул он, вскакивая на ноги, словно ожидая, что мы тут же отправимся в путь.
— Я пойду с тобой, — сказал он, и мы отправились в путь.
Самые нетерпеливые бросились к нему, словно готовые присоединиться к погоне, которая была бы столь же безрассудной, сколь и бесполезной.

Тогда я впервые почувствовал, что мне трудно держаться так, как подобает капитану роты.
Но нельзя было ожидать, что эти парни, называвшие себя «Минитменами», смогут, услышав такую историю, как только что рассказанная, осознать все условия и возможности. Я и по сей день не могу сказать, почему так произошло.
Внезапно я осознал истинное положение дел и в ответ на их крики о том, чтобы ворота немедленно открыли, сказал:

«Нас послали сюда, ребята, чтобы мы как можно дольше удерживали этот форт
против тех, кто совершает убийства в долине. Покидая свой пост, чтобы помочь одному человеку, мы подвергаем опасности
тысячу, а может, и больше людей, которые зависят от нашей бдительности».

«Но разве мы будем стоять здесь сложа руки, пока эти красные волки уводят в плен одного из наших соседей?» Джайлс Марч, член отряда, гневно воскликнул.

И я ответил так же горячо, как и он:

 «Какие у нас будут шансы, если мы все сейчас отправимся в погоню? Думаешь ли ты, Джайлс Марч, что мы можем сравниться с ними в умении ориентироваться в лесу?»
те, кто совершил это? В темноте мы бы никогда не нашли тропу, и я сомневаюсь, что Дэниел Хинчмен сможет привести вас к тому месту, где была похищена его сестра.


— А поскольку есть вероятность, что мы не добьёмся успеха, ты, называющий себя капитаном этого отряда, рассчитываешь остаться здесь, за частоколом? — страстно воскликнул Джайлс, и его слова ранили меня в самое сердце, потому что это было всё равно что назвать меня трусом.

«Поскольку я капитан этой роты, мой долг — удерживать вас всех здесь, в форте, по крайней мере, до наступления следующего дня.
Даже сейчас Элиас Шендл пытается пробраться в Форт Винтермут, и мы точно знаем, что он должен быть где-то рядом с могавками, не подозревая об их присутствии. Он мой самый дорогой друг в долине, и всё же я не пойду туда сам и не позволю никому из вас предупредить его об опасности из-за долга, который мы обязаны выполнить перед людьми, пославшими нас сюда.

— А что Элиас Шендл делает за пределами частокола? — сердито спросил Джайлс Марч.


В тот момент я мог лишь объяснить, почему парень ушёл, иначе
Возможно, я столкнулся бы с бунтом ещё до того, как стал полноправным командиром роты, которая, как я надеялся, однажды совершит великие дела во имя своих родственников и друзей.

Как я и ожидал, сразу же возник конфликт мнений по поводу того, разумно ли ослаблять нашу небольшую группу, отправляя разведчиков.
К моему ужасу, я понял, что в тот самый момент, когда нам нужно было проявлять максимальную бдительность и вести себя как можно более по-солдатски, назревал бунт.

Почти половина группы выступала за то, чтобы немедленно отправиться в путь с
Дэниел Хинчмен отправился на поиски дикарей, которые могли прятаться так же быстро и ловко, как белка в мёртвом дубе.
Значительная часть остальных начинала испытывать страх, по крайней мере мне так казалось, потому что Элиас покинул нас.

 В тот момент я был уверен, что «Минит Бойз» из Вайоминга
Пока я оставался во главе «Вэлли», организация не могла существовать как единое целое.
Я был готов расплакаться от досады, потому что мой проект
мог так быстро прийти к концу из-за моей неспособности
привлечь ребят к выполнению их обязанностей, как я должен был сделать.

Дэниел Хинчмен, что вполне естественно, горячо настаивал на том, чтобы мы отправились на поиски его сестры.
Его мольбы, на которые я не мог возразить из-за горя,
охватившего его сердце, только подлили масла в огонь неповиновения, который разгорелся так быстро.

 Джайлс Марч, быстро сообразивший, что этот бедный скорбящий юноша подрывает мой авторитет, вознёс молитву, и я верю, что если бы
Если бы я задержался ещё на мгновение, форт был бы покинут.
Одни последовали бы за Дэниелом, а другие отправились бы по домам, веря
мы все были слишком слабы, чтобы выполнить взятую на себя работу.

Гнев, охвативший меня в тот миг, был настолько силён, что я
совершенно не обращал внимания на то, что разговариваю с друзьями;
я видел перед собой только этих безрассудных людей, которые подвергали опасности всех поселенцев в долине просто потому, что не желали ждать и разбираться в ситуации.
Зарядив мушкет, я прыгнул к маленьким воротам, где мог оказаться в дюжине шагов от любого, кто попытается открыть главный вход, и крикнул:

«Клянусь своей жизнью, я буду стрелять, приложив все усилия, чтобы убить, любого, кто попытается покинуть этот форт под каким бы то ни было предлогом!
Вы должны оставаться здесь по крайней мере час, чтобы у вас было время
полностью обдумать ситуацию, а затем, если вы решите оставить свой пост в тот самый момент, когда от вас требуются все ваши силы, я скажу, что больше не претендую на звание вашего капитана и не заслуживаю его».

«А через час мою сестру унесут так далеко, что догнать её будет невозможно!» Дэниел Хинчмен страстно выкрикнул это.

— Через час твоя сестра будет в форте Винтермут, если те, кто её схватил, были, как ты думаешь, могавками! — воскликнул я.
Мне в голову как молния ударила мысль, что все дикари в округе должны быть в сговоре с теми, кто скрывается в гнезде тори.

Я видел, что этот выстрел задел Джайлза Марча, потому что его голос, который до этого был громким и сердитым, тут же стал тише.
Подумав о том, чтобы воспользоваться преимуществом, если таковое имелось, я сказал им примерно следующее:

 «Элиас Шендл рискует жизнью, чтобы узнать то, что необходимо
Вы должны знать это, чтобы сохранить свои жизни, потому что, если слухи правдивы и несколько белых и индейцев недавно проникли в Винтермут, то у нас есть все шансы подвергнуться нападению.  Подождите, пока он не отчитается.  Подождите, пока мы не узнаем, какая опасность угрожает нам и тем, кого мы пытаемся защитить.
Подумайте, что сказали бы у вас дома, если бы вы примчались туда сломя голову
ночью, крича, что дезертировали, потому что ваш капитан
отказался позволить вам отправиться в бесполезную погоню за дикарями
тьма! Думаешь, они поверят, что ты вернулся из-за этого?
или из-за того, что ты стал таким робким, и твои сердца побелели.
ты так побледнел, что больше не осмеливался оставаться в опасном месте?

Я полагаю, что именно это на время положило конец бунтарскому духу
, который пробудился так внезапно. Во всяком случае,
Джайлс Марч перестал болтать без умолку, но меня беспокоило то, что
остальные собирались то тут, то там в маленькие группы и перешёптывались,
чтобы я не услышал, и я больше не гордился тем, что
Я называл себя капитаном «Минитменов» из долины Вайоминг.

 Оставшись практически в одиночестве, я размышлял о том, что мне делать дальше, но, к счастью, понял, что, приказав никому не выходить, я должен, пока остаюсь командиром, следить за тем, чтобы этот приказ выполнялся.
Поэтому, чтобы хоть мельком увидеть Элиаса, когда он вернётся, я забрался на сторожевой пост над воротами, откуда мог наблюдать за теми, кто был внутри, а также за теми, кто мог подойти снаружи. Там я простоял три часа или больше, и это было единственное
часовой, в то время как каждый из нас должен был держать глаза и уши открытыми.

Если индейцы были настолько смелы, что напали на Дэниела
Хинчмана и его сестру так близко к поселению, то были ли они готовы, в случае успеха, выступить против нас, тех, кто пытался удержать форт?

Час передышки, о котором я просил, прошёл, но никто не пришёл потребовать, чтобы я сложил с себя полномочия капитана.
Казалось, что одна опасность миновала, но я по-прежнему был начеку.
Я следил за тем, что могут сделать мои товарищи, и за возможными передвижениями
враг.

 Была уже почти полночь, когда кто-то из роты подал знак, что доверяет моему плану.
Затем двое или трое из них поднялись на частокол, чтобы
постоять со мной в карауле, на что я сказал с большим раздражением, чем следовало:

 «Если вы готовы подчиняться приказам, как и подобает солдатам, то я не против, чтобы вы стояли в карауле».

Возможно, половина из нас искренне заявила о своей вере в меня и добровольно встала на стражу в разных местах вокруг частокола.
Но оставался ещё один опасный элемент, или
так мне показалось, и из-за их молчания я решил, что они не согласны с моим планом, и это меня сильно встревожило.


Я оставался на страже у ворот всю ту долгую ночь,
наблюдая и молясь, о, как горячо я молился о пришествии Илии; но
когда солнце снова показало свой лик, нашего товарища всё ещё не было, и у его задержки могла быть только одна причина.




ГЛАВА II.

ОСАДА

На лицах моих товарищей не было заметно признаков неповиновения, когда наступил новый день, а Элиас Шендл всё ещё отсутствовал.

Вместо того чтобы ссориться со мной, как это было несколько часов назад, они собрались вокруг того места, где я всё ещё стоял на страже. На их лицах читалось беспокойство, они ждали каких-то слов.

Дэниел Хинчмен, у которого были все основания для печали — и моё сердце искренне болело за этого юношу в тот момент, — очевидно, понял, какой глупостью было бы с нашей стороны пытаться преследовать тех, кто похитил его сестру. Мне показалось, что он изо всех сил старается скрыть свою скорбь, чтобы казаться более готовым помочь нам, если это станет необходимым.

Джайлс Марч больше не требовал, чтобы его вывели из-за частокола.
Он, как и я, понимал, что предвещает продолжающееся отсутствие Элиаса.
И даже в это тяжёлое для меня время я втайне радовался, потому что парень, который так свободно развязал язык, наконец-то получил по заслугам.


 Разумеется, я был в таком же подавленном состоянии, как и он.
Джайлс не мог ответить на вопрос, который нужно было решить без промедления.
 Стоит ли нам попытаться узнать, где находится наш товарищ, или лучше подождать в слабой надежде, что он всё-таки придёт?

Искушение дать этим моим товарищам, которые ещё недавно были так склонны к бунту, возможность самим разобраться с ситуацией было слишком велико, чтобы ему сопротивляться, и, спрыгнув с частокола, я спросил:

 «Что теперь будем делать, ребята?  Вы знаете о ситуации не больше моего.  Элиас обещал вернуться к рассвету, если будет жив. Его единственной целью было узнать как можно больше о ситуации в форте Винтермут.
Мне кажется наиболее вероятным, что он попал в лапы тех, кто взял в плен Дэниела
Сестра Хинчмена. Будем ли мы ждать здесь в неведении или ослабим оборону этого частокола, выпустив разведчиков?


 Мгновение никто не отвечал, а затем Джайлс Марч, к моему большому удивлению, робко сказал:


 — Это тебе решать, Джонатан Огден. Мы пришли сюда, чтобы понять, где мы выставили себя дураками прошлой ночью. Ты здесь капитан, и
Я осмелюсь поклясться, что никто из нас больше не будет подвергать сомнению то, что вы скажете.


 Хотя ответ меня удовлетворил, я был разочарован, так как надеялся, что кто-то из них сделает такое предложение или
предложение as натолкнуло бы меня на мысль, и я не мог сделать ничего меньшего, чем признать
свое замешательство.

“Во-первых, абсолютно необходимо, чтобы на стенах было выставлено по крайней мере четыре
часовых, поскольку мы не без оснований знаем, что
враг совсем рядом. После того, как это будет сделано, возможно, мы сможем выработать
правильный план действий; но сейчас я считаю себя неспособным
сказать, каким он должен быть.

“ Кто заступит на дежурство? — спросил Джайлс, и я ответил:

«Назови их сам. Пока Элиас в отъезде, ты будешь его замещать».

Джайлс, не теряя времени, поставил на стене четырёх парней с
Он дал нам указания внимательно следить за окрестным лесом,
помня о том, что к нам, скорее всего, подкрадываются индейцы, а затем
вернулся к главным воротам, где мы его ждали.

 К этому времени я
начал понимать, что мы ведём себя как простаки, оставаясь внутри
частокола и не подозревая о том, что может происходить вокруг нас.
Я резко сказал, словно сомневаясь в искренности своих товарищей:

«Вы согласились, что дела будут идти так, как мне заблагорассудится, пока я командую тем, что мы называем «Минитменами».

Джайлс решительно согласился, и тогда я сказал:

 «Ты останешься здесь с четырьмя парнями, которые будут постоянно на страже.
 Я пойду узнаю, есть ли опасность нападения».

 «Это должен сделать кто-то из нас», — быстро сказал Джайлс, и тогда я понял, какой он храбрый, ведь он ревновал меня к опасности, которой я подвергался больше, чем он.

— Ты останешься здесь, Джайлс, на шесть часов, и если я не вернусь, отправляйся на мои поиски, оставив кого-нибудь из своих людей за главного.  Помните, ребята, что мы должны удержать это
Мы будем стоять в частоколе до конца своих дней, потому что только сражаясь до последнего, мы сможем помочь тем, кто зависит от нашей преданности.


 Джайлс хотел было что-то сказать, но, словно вспомнив о только что данном обещании, промолчал, и я пошёл в частокол за таким количеством кукурузного хлеба, которого хватило бы мне на завтрак.  Не было нужды брать больше, потому что, если я не вернусь до полудня, мне больше никогда не понадобится еда.

Приготовившись, я направился к маленьким воротам и там остановился, чтобы взять Джайлза за руку и сказать:

«Самая большая опасность, которая нам угрожает, находится между этим местом и Винтермутом, по прямой, если лететь на воронах. Я рассчитываю добраться туда до своего возвращения, поэтому, если возникнет необходимость меня искать, вам не придётся тратить много времени на поиски».

Я уже положил руку на перекладину ворот, чтобы поднять их, когда
парень, стоявший с западной стороны частокола, выстрелил из мушкета.
Резкий крик из зарослей прямо перед ним сказал, что пуля попала в цель.

 Парень, который стрелял, спрыгнул вниз, чтобы перезарядить мушкет.
Я выхватил оружие, не дав возможности выстрелить тем, кто был снаружи, и, подбежав к нему, торопливо спросил:

 «Это был краснокожий или белый?»

 «Краснокожий, — ответил он, — и, если я не ошибаюсь, рядом были ещё трое».

Подманив к себе четверых парней, стоявших ближе всех, я велел им взобраться на стену.
Но я предупредил их, чтобы они были осторожны и не стреляли, пока Элиас не попытается проникнуть за частокол.
Затем я расположил остальных членов отряда по разные стороны укрепления, зная, что, если индейцы собираются напасть, они скорее всего сделают это с этой стороны.
чтобы они пришли со всех сторон одновременно.

 Джайлс был единственным членом отряда, которого я не назначил на пост.
Он угрюмо стоял у главного входа, словно недовольный тем, что я, по-видимому, не обратил на него внимания.


Однако хмурое выражение быстро исчезло с его лица, когда я сказал, хлопнув его по плечу:

 «Мы с тобой, Джайлс, должны быть уверены, что остальные добросовестно выполняют свой долг. Мы обогнём частокол, ты начнёшь с восточной стороны, а я — с западной, пока не узнаем больше о противнике.
Не совершай глупых поступков, ведь дело действительно серьёзное
когда один из нашей небольшой компании становится инвалидом».

 Затем мы взобрались на брёвна, которые служили нам опорой на всём пути вокруг загона, и едва успели показаться, как мимо головы Джайлза просвистела пуля, так близко, что он прижал руку к щеке, решив, что был ранен. У меня упало сердце, потому что теперь я точно знал, что индейцы, или тори, или и те и другие,
решили захватить форт Дженкинса, чтобы он не стал убежищем для тех, кто мог бы предупредить о происходящем в
Уинтермуте.

Как мы ни напрягали зрение, нам не удалось различить какую-либо
фигуру среди листвы, над которой поднимался крошечный завиток дыма,
указывающий на местонахождение того, кто стрелял. И я с горечью
сказал себе, не осознавая, что произношу эти слова вслух:

«Они рассчитывают регулярно осаждать это место и морить нас голодом.
Это не займёт много времени, ведь у нас не так много провизии».

 Я опустился на колени и прижался лицом к отверстию, оставшемуся от соединения двух брёвен.
Джайлс, пригнувшись, стоял рядом со мной и смотрел на подлесок прямо перед нами. Он мрачно произнёс:

«У нас достаточно провизии на два дня; если разделить её пополам, то мы сможем продержаться четыре дня, а ещё два дня сможем продержаться на ветре, то есть шесть дней. За это время кто-нибудь должен прийти из Форти-Форта, или
чтобы узнать, как у нас дела».

 «Да, так и должно быть, Джайлс, если это возможно, но если те, кто удерживает Винтермут, полны решимости завладеть этим местом, они позаботятся о том, чтобы помощь не пришла с той стороны».


Затем с северной стороны частокола раздался выстрел, и я понял, что мои худшие опасения подтвердились.

Спрыгнув на землю, я побежал через загон к тому месту, откуда был произведён выстрел, и спросил, хорошо ли они видели свою цель.

«Да, этого достаточно, чтобы понять, что это был индеец, но пуля
пролетела мимо цели, — ответил один из парней. — Нас, должно быть,
окружили, и эти краснокожие негодяи не собираются показываться
больше, чем это абсолютно необходимо, чтобы держать нас в поле
зрения».

Какими бы обескураживающими ни были эти слова, они в какой-то мере приободрили меня.
Я начал понимать, что те, кто угрожал нам, должно быть, заняли свои нынешние позиции ещё до рассвета, и, возможно, Элиасу удалось пробраться через их ряды
когда он отправился в путь, то обнаружил, что не может вернуться. Возможно, в этот момент он пытался проникнуть внутрь.

 Нет нужды пытаться описать всё, что произошло в течение следующего долгого дня, потому что это будет лишь повторением одних и тех же слов.

 Мы бдительно несли дозор, и время от времени нам удавалось выстрелить в какого-нибудь раскрашенного дьявола, который неосторожно показывался, и мы снова открывали огонь, но безрезультатно. Только дважды до захода солнца у нас были
веские доказательства того, что наши пули попали в цель, а затем, как и в первый раз
В любом случае это был всего лишь крик боли, который с большей вероятностью мог быть вызван незначительной раной, чем смертельной.

 Мы не увидели ни одного белого человека, и это воодушевило и Джайлза, и меня, потому что, если индейцы были из племени могавков, они не стали бы долго держать осаду, если бы поблизости не было тори, которые заставляли их продолжать работу.

Когда наступила ночь, мы с Джайлзом тщательно пересчитали припасы.
Мы опасались, что их окажется меньше, чем мы предполагали.
После этого мы отправили пятерых из отряда спать, приказав им немедленно лечь.
до этого момента все бодрствовали по меньшей мере тридцать шесть часов.

 «Мы разделим отряд на группы по четыре-пять человек, чтобы каждый мог отдохнуть час, — сказал я Джайлзу, — а те, кто дольше всех бодрствует, должны постоянно двигаться, чтобы глаза не закрывались против их воли. И теперь ты думаешь, что нам лучше сидеть здесь без дела?»

 Он вопросительно и удивлённо посмотрел на меня, и я продолжил:

«Я считаю, что Элиас, возможно, пытается проникнуть сюда, и
прошу вас, по возможности не отдыхая, оставаться на
частокол прямо над маленькими воротами, наблюдаю за ним. Я ухожу.

“С какой целью?” спросил он.

“В надежде найти его и узнать положение дел в
Wintermoot это. Не в том, чтобы нести слово нашим друзьям дальше
вниз по долине в то, что делается здесь. До сих пор нам удавалось избежать
ранения; но если они будут сильно давить на нас, вряд ли нам
повезёт так же в следующие четырнадцать с половиной часов».

 Я ожидал, что Джайлс будет возражать; но, к моему удивлению и радости, он тихо ответил:

 «Если ты считаешь, что тебе лучше уйти, а не мне, так и сделай, но я бы
Я бы лучше сам рискнул, хотя и сомневаюсь, что снаружи опаснее, чем внутри.


 Я взял его за руку и ничего не сказал.  Как будто за последние четыре с половиной часа мы с ним перестали быть мальчишками и стали мужчинами — мужчинами, которым поручено защищать женщин и стариков в плохо укреплённых блокгаузах в долине под нами.

Я не хочу, чтобы тот, кто прочтёт эти слова, подумал, что я
стремился навстречу опасности, поэтому я пишу, что, когда я отпер ворота и вышел, в моём сердце был великий страх.
Джайлс заменил крепления, которые отделяли меня от товарищей.

 Каким бы робким ни был человек, он не задержится надолго в таком месте, как
то, где я тогда находился, ведь, само собой, множество острых глаз было приковано к этой части частокола.
Лежа на животе, я начал продвигаться вперёд, и делать это нужно было медленно и осторожно, если я хотел продолжать ещё много мгновений.

Не успев отойти и на пятьдесят ярдов от реки, я вдруг наткнулся на индейца.
Он стоял, прислонившись к дереву, словно в полудрёме.

Возможно, я мог бы нанести удар, который унёс бы его из этого мира.
Но велика была вероятность того, что, предприняв такую попытку, я навлеку на себя его товарищей.
Поэтому, едва осмеливаясь дышать, чтобы он не заметил моего присутствия, я сделал такой крюк, что вскоре оставил его позади.

Затем ещё полчаса я крался и останавливался, чтобы прислушаться, с подозрением
относясь к каждому листу, шевельнувшемуся на ветру.
Пройдя, насколько я мог судить, около мили, я буквально оцепенел от страха, когда положил руку прямо на ногу человека.

В одно мгновение он оттолкнул меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание, и, прежде чем я успел прийти в себя, он повалил меня на спину и схватил за горло так, что я понял: ещё немного, и он меня задушит.

 Я не мог вытащить нож, а мушкет, который я сжимал в правой руке, в такой ситуации был бесполезен. В голове у меня всё смешалось, и я начал терять сознание, когда внезапно железная хватка на моём горле ослабла и я смутно услышал шёпот:

«Кто ты?»

 Тогда я понял, кто на меня напал, и с трудом смог выдавить из себя:
Я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от радости, потому что теперь знала, что случайно наткнулась на Элиаса.

 Мне не нужно было отвечать на вопрос, потому что, быстро проведя рукой по моему лицу, он понял, кто я, и, бросившись ко мне, прошептал:

 «Что ты здесь делаешь? Они взяли форт?»

Я как можно короче объяснил, почему решился на эту авантюру, и, в свою очередь, спросил, почему он не вернулся в оговоренное время.


 «Когда я уходил, частокол был окружён, и с полудня я не видел ни одного свободного места».
Я пытался поговорить с вами. Как только я оказался в пределах видимости форта,
я был вынужден отступить, когда из Винтермута были направлены дополнительные силы.


 — Вы подобрались к гнезду тори?

 — Да, и поскольку они, очевидно, не боятся вмешательства жителей долины, у меня была хорошая возможность посмотреть, что происходит. Я бы сказал, что там не меньше сотни белых мужчин в форме Джонсона Гринса.
А между частоколом и рекой можно увидеть двадцать или больше индейских вигвамов, которые дадут вам представление о
сколько краснокожих собралось у Батлера, чтобы начать разрушительную работу
здесь и сейчас. Я слышал достаточно выстрелов вокруг нашего форта, чтобы понять,
что к этому времени у вас уже должно было сложиться какое-то представление о том, где находится враг.


«Я знаю, что значительная часть их находится за пределами форта Дженкинс, и мне кажется, что они рассчитывают на полноценную осаду
этого места, — с горечью ответил я. — Но мы не знаем, сколько их может быть поблизости».

«Полагаю, там собралась половина индейцев из Винтермута, — ответил Элиас. — Судя по тому, с какими трудностями я столкнулся, добираясь
где-то рядом с главными воротами мне показалось, что не менее двухсот человек
перед частоколом стояли. Как ты выбрался и зачем
ты пришел?”

Я ответил на вопросы, и стал думать, что мне повезло в
получив через линии противника с таким трудом.
Элиас был лучшим специалистом в этой работе, чем я, и если он обнаружил, что
невозможно установить связь с нами внутри частокола, то был
Мне повезло, что я не погиб до того, как случайно встретил его.

 — Значит, ты вышел только для того, чтобы узнать, где может быть враг?
и сколько их было возле Винтермута, ты вернёшься со мной?
— вопросительно сказал Элиас, и я сразу же рассказал ему о
похищении Эстер Хинчман и спросил, не видел ли он каких-либо признаков того, что у индейцев в лагере есть пленник.

«В хижинах их могла быть дюжина, и я до сих пор об этом не знаю, потому что не искал ничего подобного», — ответил Элиас тоном, в котором слышались досада и сомнение, как будто этот вопрос не нуждался в обсуждении. «Конечно, мы должны немедленно вернуться».

 «То есть ты думаешь, что мы могли бы помочь ей, если бы её удерживали красные
злодеи? Я спросил, и он быстро ответил.:

“Это означает, что мы, конечно, попытаемся это сделать. Ребятам в форте
так же хорошо, как было бы, если бы мы были с ними, поэтому я
не вижу, как мы можем не повернуть назад, но я был бы в лучшей форме для
о работе, если бы у меня было что-то еще, кроме ветра в животе.

Теперь я вспомнил, что, когда Элиас покидал частокол, он не взял с собой еды, полагая, что его либо возьмут в плен, либо он вернётся через несколько часов. Хотя мой запас провизии был ничтожно мал и состоял всего лишь из кукурузного хлеба
Поскольку это было всё, что можно было унести в кармане моей охотничьей рубашки, я поделился с ним.
Пока мы ели, я заговорил о необходимости, как мне казалось,
передать в долину какие-то сведения о том, что происходит в Форт-Дженкинсе, а также о том, что нам известно о ситуации в Уинтермуте.


Элиас был того же мнения о необходимости этого, но я ясно дал понять, что он не готов добровольно взяться за такую миссию. На самом деле он решительно заявил, что если нужно отправить сообщение, то пусть это сделает кто-нибудь из парней внутри частокола, чьё мужество мы можем оценить
Я сомневался, что его лучше всего беречь в такое время, когда, казалось, нападение было неизбежным.


Но я напомнил ему, что это может оказаться невозможным и, безусловно, потребует больших затрат времени, чтобы найти другого гонца, кроме нас двоих, которые уже находились за линией фронта противника.

Ну, из-за темноты, когда было невозможно вести разведку в отношении противника после того, как мы приблизились к Винтермуту, мы провели немало времени в зарослях, обсуждая то одно, то другое, и в основном то, что касалось неповиновения, которое было
Это произошло вскоре после того, как он отправился на разведку.

 Неважно, что мы сказали, хотя для нас этот разговор имел огромное значение, поскольку он предвещал то, чего мы могли ожидать, когда подлый полковник Джон Батлер начал свою кровавую расправу над почти беззащитными людьми, утверждая, что он всего лишь ведёт законную войну.

Несмотря на то, что у нас было мало опыта, мы прекрасно понимали, что из-за ссор, которые у нас в долине возникали по поводу права собственности на землю, а также из-за
Из-за вмешательства Коннектикута в наши дела мы оказались в большей опасности, чем любое другое скопление поселений в колониях, из-за большего числа тори по сравнению с лоялистами.

Однако не стоит думать, что мы тратили много времени на обсуждение тех вопросов, которые привели к кровопролитию задолго до того, как колонисты решили выступить против короля.
Большая часть наших разговоров была посвящена тому, что мы могли бы сделать в форте Дженкинса в случае решающего сражения, когда шансы были не в нашу пользу.

Когда до рассвета оставался час, мы начали продвигаться в сторону Уинтермута, двигаясь с такой осторожностью, что серый утренний свет рассеял тьму, когда мы уже были в пределах видимости, но на почтительном расстоянии от частокола, за которым, вероятно, собрались те, кто намеревался разорить все небольшие поселения в нашей прекрасной долине.

В этот ранний час в форте никто не шевелился, и из-за того, что мы остановились на небольшом возвышении, нам было видно всё, что происходило внутри.

Однако снаружи, в направлении реки, где были расставлены вигвамы дикарей, словно для того, чтобы создать постоянное поселение, мы могли видеть, что индейцы были начеку.
Время от времени кто-то из них быстрым шагом отправлялся в
сторону форта Дженкинса, или же возвращался гонец, словно
принося какие-то вести от тех, кто угрожал «Минитменам» из
долины Вайоминг.

«Именно индейцам поручено захватить форт, — прошептал Элиас, пока мы смотрели. — Тори не будут вмешиваться, если только в этом не возникнет необходимости, — по крайней мере, я так считаю
прикидываю.

“Нет никакой веской причины, почему мы должны размышлять о будущем”, - раздраженно сказал я.
я нервничал из-за желания вернуться к своим товарищам.
“ Давайте закончим наши дела здесь как можно скорее. Если Эстер Хинчман
находится в плену у этих негодяев, мы должны быть в состоянии получить некоторые сведения.
очень скоро мы сможем увидеть ее хотя бы мельком, потому что я не могу поверить, что они так думают
необходимо тщательно охранять ее.

Мы спрятались в зарослях в том месте, где вероятность того, что противник случайно нас обнаружит, была наименьшей.
и, следовательно, чувствовали себя в достаточной безопасности. Во время ссор между несколькими претендентами на Вайоминг даже самые юные парни привыкли к опасности.
Я говорю это для того, чтобы было понятнее, почему мы с Элиасом могли позаботиться о себе в той ситуации, в которой оказались. На самом деле, сколько я себя помню, мы всегда были начеку и искали врага.
Мы почти так же хорошо умели прятаться в дикой местности, как и дикие звери.


Не прошло и часа с момента нашего прибытия, как работа была завершена.
нам удалось узнать, была ли Эстер Хинчман в плену у тех дикарей, которыми командовал полковник Джон Батлер, потому что мы видели, как белая девушка робко передвигалась, каждым своим движением показывая, что она чужая в этом месте и среди людей, которые её окружали.

«Полагаю, с этой частью задания покончено, — сказал Элиас,
после того как мы несколько мгновений наблюдали за бедной девушкой.
— Теперь возникает вопрос, по-прежнему ли вы уверены, что один из нас — разумеется, я — должен спуститься в долину и сообщить о том, что происходит здесь».

Я уже принял решение по этому поводу и был полон решимости не обсуждать его.


— Да, ты должен поехать, Элиас, — сказал я тоном человека, который хорошо обдумал этот вопрос. — И чем скорее ты отправишься в путь, тем лучше.
Нет необходимости ехать дальше Форти-Форта, а когда ты прибудешь туда, убедись, что люди понимают, насколько велика угроза. Будет лучше, если вы выразитесь слишком категорично,
чем позволите им поверить, что есть шанс, что на них не нападут
.

“И после того, как это будет сделано?” он спросил.

«Возвращайся в форт Дженкинса как можно скорее, ведь ты знаешь, что мы нуждаемся в тебе.
Если только к тому времени мы не перестанем нуждаться в человеческой помощи».

Элиас полуобернулся, словно собираясь что-то сказать, но затем быстро, с нетерпеливым жестом, повернул голову в ту сторону, куда я хотел, чтобы он пошёл.
Он заскользил сквозь заросли по направлению, которое должно было увести его значительно западнее Винтермута, и не произвёл при этом больше шума, чем белка.




Глава III.

Саймон Бартлетт


После того как Элиас скрылся из виду, я больше не тратил время на наблюдения
«Красные сапоги», которые рассчитывали утолить свою жажду крови, откликнулись на призыв Джона Батлера к тому, что он называл цивилизованной войной.
Но они отправились к нашему частоколу, прекрасно понимая,
насколько опасно двигаться неосторожно или быстро.

Я был полон решимости сделать что-нибудь для спасения той бедной девушки, которая изнывала от тоски в хижинах индейцев, если только члены нашей компании решат, что можно выделить двух или трёх человек, которые составят мне компанию в этом предприятии. Я обдумывал всё это, продвигаясь вперёд шаг за шагом и сохраняя бдительность
Я следил за малейшим необычным движением листвы впереди меня и внимательно прислушивался к каждому звуку, в происхождении которого я не был абсолютно уверен.


Прошло, наверное, полчаса, и я уже начал верить, что мы, «Минитмены», сможем спасти его, как вдруг стало очевидно, что не так далеко позади меня кто-то движется с такой же осторожностью, как и я.

Разумеется, мне было крайне важно узнать, кто этот незнакомец.
Остановившись в густом кедровом бору, я
Я ждала, затаив дыхание, с трудом сдерживая крик изумления, когда он наконец появился в поле зрения и стал осторожно озираться по сторонам.
По его виду было понятно, что он прекрасно осознаёт, с какими опасностями ему предстоит столкнуться.

Это был Саймон Бартлетт, старик лет семидесяти из Уилксбарре,
которого я хорошо знал как человека, почти ослепшего от ревматизма,
но с таким храбрым сердцем, что в суровые времена он мог
преодолеть телесные недуги и сделать работу за полдюжины человек.

 Когда я вышел перед ним, он приставил мушкет к плечу и
Он подмигнул, но тут же опустил руку и спросил шёпотом:

«Что случилось в форте Дженкинса, парень, раз ты здесь?»

 Прежде чем ответить, я задал вопрос:

«Ты не встречал Элиаса Шендла за последние полчаса?»

 Он покачал головой.

«Парень ушёл от меня не больше тридцати минут назад, чтобы добраться до Форти
Форт сообщает, что мы в частоколе, то есть в осаде.
Вокруг нас сотня или больше индейцев, а в Уинтермуте так много тори, что мы в долине, похоже, обречены.

Я полагаю, что информация, которую я сообщил мастеру Бартлетту, не вызвала у него большего беспокойства, чем он ожидал, потому что вместо того, чтобы поднимать шум, он спокойно сказал:

 «До нас дошли слухи о том, что назревают неприятности, и, чтобы точно знать, чего нам ожидать, я решил навестить вас, ребята».

 «И члены компании будут очень рады видеть вас, мастер
Бартлетт, ведь во всей долине нет никого, кто мог бы оказать такую помощь.
 Я верю, что сам факт вашего появления в крепости придаст им смелости.


— Значит, они начинают трусить? — спросил старик.

 — Не настолько, чтобы это показывать, мастер Бартлетт; но вы должны помнить, что «Минитмены» ещё новички в этом деле, которое Джон
Батлер называет войной, и неудивительно, если кто-то из них почувствовал дрожь от страха, узнав, что вся эта жалкая орда из Джонсон
Холла собирается здесь.

— Да, парень, верно, — сказал старик, словно обращаясь к самому себе, и добавил громче:
— Как думаешь, сможешь ли ты постоять за себя в случае нападения?


 — Вам виднее, чем мне, мастер Бартлетт.
частокол больше. С уходом Элиаса нас осталось всего двадцать один человек, и если
будет предпринята решительная атака со всех сторон, то, несомненно, нам придется погибнуть
но я обещаю вам вот что, если люди в поселении не погибнут.
нижеприведенные могут быть достаточно предупреждены о том, что может их ожидать, мы будем
сражаться, не думая о сохранении наших собственных жизней, в надежде
спасти их ”.

“Это правильный разговор, парень, и в наше время он мне на пользу
когда так много говорят о том, что мы не сможем противостоять тем, кто на нас нападёт. Я пойду в форт с
раз уж Элиас Шендл делает то, что сделал бы я, — и он зашагал дальше, а я задержал его лишь для того, чтобы объяснить, какая опасность нам грозит.


С этого момента и до тех пор, пока мы не увидели частокол, ни он, ни я не проронили ни слова. Задача была настолько сложной,
что мы не могли позволить себе тратить время на разговоры, и я
считаю, что мы преодолели не менее шести миль, пройдя расстояние
не более двух, — столько обходных путей нам пришлось сделать,
чтобы избежать красных разведчиков, которые сновали туда-сюда и повсюду.
Казалось, что они идут через весь лес. Никогда прежде я не видел столько индейцев на такой небольшой территории, и все они были на тропе войны.

 То, что нам удалось добраться до частокола незамеченными, теперь кажется мне почти невероятным; но судьбе было угодно, чтобы, когда мы решили, что самая опасная часть нашего предприятия позади, опасности только прибавилось.

[Иллюстрация: “Я СМОГ СХВАТИТЬ ОБНАЖЕННОГО УБИЙЦУ За
ГОРЛО”.]

В моем рвении, чтобы убедиться в минуту парни не более
опасности, чем во время моего оставив их, я нажал нетерпением вперед
чтобы сквозь листву можно было хорошо рассмотреть укрепление, я рассчитывал
на то, что смогу привлечь внимание стражи, и,
как только я раздвинул листья перед собой, мой взгляд
привлёк острый луч света, словно отразившийся от стальной поверхности.

Инстинктивно, хотя и не осознавая всей опасности, я отскочил в сторону,
зацепился левой рукой за ствол молодого деревца, развернулся на
половине круга и выпрямился, но обнаружил, что стою лицом к лицу с разъярённым могавком, который замахнулся топором, чтобы нанести удар.

 В следующее мгновение, несмотря на то, что я избежал его первого удара,
Он бы сбил меня с ног, и я это понимал, поэтому, слегка наклонившись, я бросился на него, чтобы схватить под руки, как мы, парни, обычно делали во время борьбы.

 Я не задумывался о том, что будет дальше со мной или с ним, по той простой причине, что у меня не было времени на размышления. Парень на мгновение потерял бдительность из-за моего неожиданного и необычного движения.
Судьба так благоволила мне, что я смог схватить обнажённого убийцу за горло так, что он не смог закричать.

Я надеюсь, что мне больше никогда не выпадет такое невезение, как та борьба, которая произошла между нами.

 Сражаясь не на жизнь, а на смерть и зная, что малейшее неосторожное движение даст ему возможность ударить меня по голове, я всё же сообразил, что шум борьбы привлечёт на помощь его товарищей, которых было не меньше двух десятков. Поэтому я был скован в своих действиях,
потому что не осмеливался работать так, как делал бы в других обстоятельствах, в то время как он, со своей стороны,
пытался поднять тревогу, топая ногами туда-сюда
в надежде, что кто-нибудь из окружающих услышит его, и все
в то время как я гадал, где может быть Саймон Бартлетт.

Единственное, за что этот парень мог меня ухватить, — это за спину.
Он обнимал меня, как медведь, пытаясь сломать мне рёбра, пока
чувство удушья, охватившее меня, не стало таким сильным, что
если бы на кону была только моя жизнь, я бы сдался, не успев начать борьбу.

Мы недолго продержались в этой схватке, которая могла закончиться только смертью одного из нас. Вскоре мы оказались на земле, он сверху, но я знал, что преимущество на моей стороне, потому что у него был высунут язык
и глазные яблоки, которые, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

 Не могу сказать, как долго мы там сражались. Мне показалось, что прошёл целый час, хотя, скорее всего, прошло не больше трёх минут.
И всё это время, как я узнал позже, мастер Бартлетт изо всех сил старался нанести удар ножом, но ему было трудно сделать это, не рискуя ранить меня.

Затем, в тот самый момент, когда я решил, что победа на стороне могавков
и что я уже на границе потустороннего мира, я почувствовал, как жилистое тело внезапно расслабилось, а голова, склонившаяся ко мне,
Попытка ослабить хватку на его горле провалилась, и поток тёплой крови хлынул мне на грудь.


Саймон Бартлетт вонзил нож в спину дикаря, и бой был окончен.

Да, бой был окончен; но даже когда я с трудом поднялся на ноги, пытаясь
восстановить дыхание, которое было почти полностью выбито из меня,
я понял, что, хотя мы и одержали победу в этой схватке, наша опасность возросла в десять раз, потому что тело индейца, несомненно,
скоро найдут его товарищи, и тогда станет известно, что
Дело в том, что часть нашей компании находилась за пределами форта, после чего наша участь была предрешена.

За этой мыслью последовала другая: не подвергли ли мы Элиаса Шендла ещё большей опасности, убив этого подлого могавка?
Ведь даже если нам с мастером Бартлеттом удастся проникнуть в
крепость, осаждающие будут начеку как никогда, а Элиас,
поверив, что всё осталось по-прежнему, когда он уходил,
обнаружит, что ему грозит смерть, и единственное милосердие,
на которое он может надеяться, — это то, что она придёт быстро,
пока он будет сражаться.

Однако дело было сделано, и я не мог придумать ничего хорошего, кроме как представить себе все возможные неприятности.


Мы должны немедленно проникнуть в форт или отказаться от этой затеи, и в таком случае нам придётся быстро отступить.


Однако я и не думал покидать окрестности форта Дженкинс, пока была такая возможность, и, полагая, что опасность будет меньше, если мы рискнём, я поспешно сказал мастеру Бартлетту:

«Если индейцы поблизости ещё не услышали шум драки, то скоро они наткнутся на тело этого парня, и тогда нам не поздоровится»
надежды больше нет; поэтому я предлагаю нам с тобой бежать со всех ног к главному входу, надеясь, что часовые увидят нас и откроют ворота. Конечно, мы рискуем быть застреленными; но, на мой взгляд, это не меньший риск, чем если бы мы остались здесь и попытались тайно пересечь расчищенную площадку.

 «Будь по-твоему, парень», — мрачно ответил старик. «Я готов рискнуть и бежать так же быстро, как ты».
Не дожидаясь продолжения разговора, поскольку мне показалось, что даже
В тот момент каждая секунда была на вес золота, и я со всех ног бросился через
пространство, расчищенное прямо перед главным входом в частокол.
Когда я увидел Джайлза Марча, стоявшего на страже прямо у ворот, мне показалось, что удача на нашей стороне.

 Мастер Бартлетт, несмотря на свою хромоту, не отставал от меня.
но когда до финиша оставалось чуть больше двух третей пути и я увидел, что
маленькие ворота осторожно открываются, раздался выстрел из мушкета.
Почти в ту же секунду я услышал, как мимо меня просвистела пуля
уши. Затем раздался еще один, и еще, и в мгновение ока показалось, что
вся чаща, окружающая частокол, ожила от треска
мушкетной стрельбы.

Как ни странно, я не обратил внимания на возможность смерти в тот момент,
когда она маячила совсем близко позади меня, но сказал себе, как будто это
было чем-то вроде шутки:

«Арифметика Элиаса Шендла странным образом даёт сбой, когда он утверждает, что поблизости находится всего сотня индейцев, в то время как на самом деле уже было произведено в два раза больше выстрелов».

 Затем, слегка повернув голову, я посмотрел, не вернулся ли хозяин.
Бартлетт всё ещё стоял на ногах, опасаясь, что его сбили с ног.
Старик шёл за мной по пятам и улыбался, если хотите знать, потому что
до сих пор мы благополучно избегали опасности.

Меня невероятно воодушевил его крик:

«Им нужно потренироваться на мишени, парень, прежде чем стрелять по движущейся дичи».

Затем, не успели мы досчитать до десяти, как оказались в безопасности за частоколом.
Я сжимал руку Джайлза Марча, как будто мы оба восстали из
могилы, чтобы встретиться.

 «Мы едва не погибли», — сказал один из парней, столпившихся вокруг нас.
Мастер Бартлетт со смехом ответил:

— Да, тесновато, если хотите знать, но всё же достаточно просторно, так что у нас есть запас, раз уж мы здесь в добром здравии, хотя и немного запыхались.


И так старик вышел из гонки со смертью с шуткой на устах, как я и знал его в более поздние дни, когда опасность была столь же велика.


Я вернулся как раз вовремя, как сказал мне Джайлс Марч, когда мы отошли от остальных, чтобы я мог узнать, что произошло за время моего отсутствия.

Парни начали терять надежду, когда до них в полной мере дошло, какая сила угрожает им извне, и они поняли, что
Малейшее ослабление бдительности означало бы явное преимущество для противника.


Было неприятно осознавать, что, возможно, все силы, которые могли собрать тори, будут брошены против нас, а нас так мало, что, даже если каждый из нас будет сам по себе крепостью, нас все равно будет слишком мало, чтобы защитить частокол со всех сторон.

 «Среди нас есть четверо или пятеро, у кого упало сердце»,
Джайлс сказал: «И если их храбрость не достигнет критической точки, я боюсь, что они напугают остальных».

“И все же, что мы можем сделать, Джайлс?” - Спросил я в замешательстве. “ Мы не можем вливать
кровь в вены, наполненные молоком.”

“Я считаю, что было бы лучше, если бы мы отослали их подальше. На мой взгляд,
компания была бы сильнее без них ”.

«Если только они не парни, хорошо разбирающиеся в лесном деле, шансы на то, что они уйдут, крайне малы», — ответил я.
Пока я рассказывал ему о том, что видел, как в компании с Элиасом, так и возвращаясь с мастером Бартлеттом, к нам присоединился старик.

 «Ребята, в вашем положении лучше вступить в открытый бой, чем
лучше уж это постоянное жужжание пуль всякий раз, когда над частоколом показывается голова,
— сказал он, словно размышляя вслух, и я был настолько
уверен в его мужестве и рассудительности, что повторил то, что
Джайлс сказал мне, на что он серьёзно ответил:

«Я предпочитаю смотреть правде в глаза, и, судя по тому, что мы видели, ваше бедственное положение, скорее всего, не изменится до тех пор, пока банда Батлера не пойдёт на прямое нападение. Вам следовало бы приложить больше усилий.


 — Совершенно верно, мастер Бартлетт, — ответил я со смехом, в котором не было ни капли веселья.
— Веселье, — и, может быть, ты сможешь рассказать нам, как увеличить нашу численность? Во всей долине не хватает людей, не считая калек, чтобы защитить блокгаузы, разбросанные отсюда до Уилксбарре, так что можем ли мы рассчитывать на то, что кто-то придёт к нам?

«Для них было бы разумнее отказаться от некоторых укреплений ниже по течению, чтобы удержать это, где будут самые ожесточённые бои.
Возможно, те, с кем говорит Элиас Шендл, поймут, что к чему».
«Я не собираюсь возлагать надежды на получение подкрепления», — сказал я
— ответил я, а затем, поскольку тема была не из приятных, попросил старика рассказать нам, что сделали наши люди.

Он долго распространялся о пустяках, но в этих пустяках было немало важного.

Во-первых, жители Уилксбарре узнали, что
Генерал Шайлер написал письмо в Конгресс, в котором подробно описал ситуацию и спрогнозировал возможные последствия. Он настаивал на том, чтобы новобранцам американской армии, прибывшим из Вайоминга, разрешили вернуться домой в отпуск, чтобы они могли защитить свои семьи. Однако до сих пор этому сообщению не было уделено должного внимания.

Женщины из долины, хорошо знавшие все нужды и то, как нам не хватало боеприпасов, взяли на себя не только работу в садах и на фермах, но и производство пороха для нескольких гарнизонов. Они сняли полы в своих домах, выкопали землю и сложили её в бочки, чтобы получить селитру. Затем мы смешали с ним древесный уголь и серу и измельчили всё это в небольшой мельнице, которую принёс мастер Холленбек. Так мы получили порох, который можно было использовать.
Но он так сильно загрязнял пушки, что без чистки оружия можно было сделать не больше дюжины выстрелов.

Также стало известно, что Джон Батлер собрал две роты рейнджеров-тори, отряд королевских «зелёных» Джонсона и от пятисот до шестисот индейцев, которые продвигались от Ниагары, намереваясь захватить долину. Люди, уже находившиеся в Уинтермуте, вероятно, были авангардом этой многочисленной армии.

Мы с Джайлзом прекрасно понимали, что для противостояния этой силе нам нужно собрать всех мужчин в долине, которые умеют стрелять из мушкетов.
Но мы не смогли бы собрать больше двухсот человек.


Такая ситуация могла бы обескуражить даже самых храбрых
Мы, «Минитмены», не знавшие всех правил ведения войны, были всего лишь горсткой людей по сравнению с индейцами, которые уже окружили нас.
Ожидалось, что мы будем сдерживать тори и дикарей, которых Батлер повёл против нас.


— Нехорошо, мастер Бартлетт, что вы рассказываете остальным о том, что мы только что услышали, — серьёзно сказал Джайлс Марч, когда старик закончил свой рассказ. «Я думал, что моё сердце достаточно крепкое,
чтобы оставаться за этими бревнами, пока я жив, и верил,
что смогу помочь своим сородичам в долине; но, зная, что может
Теперь я понимаю, насколько тщетными будут наши усилия. Те, кто уже пал духом, готовы так жалобно ныть, что отступление начнётся ещё до того, как начнётся битва».

 Тогда мастер Бартлетт попытался приободрить нас, сказав, что Конгресс, узнав о происходящем, наверняка примет незамедлительные меры и отправит три или четыре роты — возможно, целый полк — нам на помощь. Он также предположил, что, возможно, Джон Батлер
намеревался нанести удар в другом месте, а не в нашей долине, и
в последнем случае у нас был бы шанс, если бы мы не
Известно, что многие тори были членами компании Саскуэханна,
которые, проливая кровь сейчас, могли бы прочно утвердить свои права на
эту землю.

 Как бы тяжело мне ни было с тех пор, как мастер Бартлетт рассказал нам столько
о ситуации за пределами форта, я не хотел, чтобы «Минитмены» хоть
на йоту ослабляли бдительность, потому что мы будем удерживать
форт Дженкинса столько, сколько сможем, заставляя врага платить
самую высокую цену кровью за любое преимущество, которое он
получит над нами.

Когда мы с Джайлзом обошли частокол, чтобы проверить, все ли в порядке
Пока парень выполнял свой долг, мы вернулись туда, где нас ждал мистер Бартлетт.
Затем я спросил, считает ли он возможным или целесообразным, чтобы мы предприняли попытку спасти Эстер Хинчмен, и подробно изложил планы, которые уже созрели в моей голове.

 Старик не хотел высказывать своё мнение напрямую, но мы с Джайлзом поняли, что он одобряет что-то в этом роде, когда он сказал:

«Что бы ты ни делал, делай это быстро, парень, пока враг не подготовился к атаке на форт. Ничто не может быть достигнуто силой, и поэтому нужно задействовать лишь небольшое количество людей»
вышлите, скажем, двух или трёх. Я готов внести свой вклад в эту работу;
брата девушки, пожалуй, лучше включить в состав группы,
а третьего человека вы можете выбрать сами».

«Если бы у вас была эта задача, мастер Бартлетт, когда бы вы отправились в путь?»
 — спросил я, и он сразу же ответил:

«Как только сядет солнце».

«Я должен иметь право назвать третьего члена нашей компании», — сказал Джайлс Марч, и я понял, что он имеет в виду, но не стал тогда поднимать этот вопрос, потому что надеялся, что ситуация может измениться и я получу возможность отправиться с мистером Бартлеттом.
Поэтому я сменил тему и заговорил о том, что мы могли бы пополнить наши запасы провизии.

Когда старик услышал, что у нас так мало еды, его лицо стало ещё серьёзнее, чем когда он рассказывал о превосходящих силах противника, которые, скорее всего, выступят против нас.
До самого заката мы обсуждали шансы пополнить нашу скудную кладовую, но так и не пришли ни к какому удовлетворительному выводу.

В тот вечер на ужин каждому из нас подали по большому куску кукурузного хлеба.
размером, пожалуй, с половину твоей ладони и такой сухой, что был похож на затвердевшую глину.

 Пока меня не было, Джайлс разделил отряд на три части,
разрешив каждой из них по очереди отдыхать два часа, чтобы все могли
выспаться. Мне показалось, что такой распорядок лучше всего
продолжить.

Мастер Бартлетт, словно забыв о том, что он советовал нам в отношении попытки спасти Эстер Хинчмен, предложил нам с Джайлзом прилечь отдохнуть, а он тем временем присмотрит за фортом. Так мы и поступили, потому что сон так и клонил нас в сон, что мы с трудом могли держать глаза открытыми.
С трудом я смог удержаться и не закрыть глаза, даже когда обходил частокол.


Три часа или больше мы спали, как могут спать только уставшие парни, и когда
я вышел из блокгауза, было уже около десяти часов; но мастеру
Бартлетту не было о чем доложить.

Противник оставался таким же бдительным, как и прежде, и стрелял без особого прицела всякий раз, когда кто-то из наших неосторожно показывался над частоколом.
Не было видно ничего, что указывало бы на изменение их планов.
Поэтому я просто ходил по кругу
Я переходил от одного часового к другому, не обращая внимания на окружающий лес.


Через час ко мне присоединился Джайлс, который за это время немного поспал, а мастер Бартлетт лег отдохнуть.


Мы с Джайлсом стояли у двери блокгауза, и я объяснял ему
Джайлс заметил, что противник расходует меньше боеприпасов, чем обычно.
Так мне показалось, когда внезапно с восточной стороны, у воды, послышалась ружейная стрельба, и наши ребята, находившиеся в той части частокола, не смогли ей ответить.

Разумеется, мы с Джайлзом быстро побежали к тому месту, где, как нам казалось, была опасность.
Вскарабкавшись на узкую платформу, я спросил ближайшего ко мне парня, почему он не выстрелил из мушкета.

«Я пока не видел цели, — ответил он. — Выстрелы были произведены с такого расстояния, что даже вспышки от выстрелов скрылись за листвой».

Глядя на затравочный порох своего мушкета, я тщетно напрягал зрение, пытаясь разглядеть хоть какой-то признак врага, но выстрелы продолжали раздаваться один за другим.
Я недоумевал, почему не слышу свиста пуль.

Двое или трое из тех, кто был не на дежурстве, подбежали, полагая, что они могут понадобиться.
И было вполне естественно, что все остальные часовые повернулись в ту сторону, откуда, как им казалось, могла последовать атака.

 Поэтому, и я готов взять на себя всю вину за такую беспечность, можно сказать, что частокол возле ворот практически не охранялся.

Первым, кто сообщил мне, что мушкетные выстрелы с востока были лишь уловкой противника, был мастер Бартлетт.
Выйдя из блокгауза, он сразу понял, в чём дело
Таким образом, мы подставили себя под удар.

 Именно звук выстрела из его мушкета заставил меня резко обернуться.
И тут я увидел, что около пятидесяти или более обнажённых дикарей взбираются на частокол прямо над воротами, в то время как внутри, вероятно, десять или двенадцать человек ждали прихода своих товарищей.

Гневное восклицание, вызванное моей глупостью, невольно сорвалось с моих губ, когда я дал команду всем, кроме четырёх часовых, присоединиться ко мне.
Но к тому времени, как ребята спустились с платформ, внутри уже было не меньше двух десятков индейцев.

В тот момент мне показалось, что форт уже взят; но
я был так зол на себя за то, что дал врагу возможность сделать то,
что он хотел, что забыл обо всех угрожавших мне опасностях и,
выкрикивая ободряющие слова своим товарищам, побежал вперёд
бок о бок с Джайлзом Марчем, чтобы сделать всё возможное, чтобы
исправить ситуацию.

И теперь я не имею чёткого представления о том, что происходило в течение следующих получаса, за исключением нашей первой атаки, когда мы разрядили наши мушкеты в толпу полуголых убийц и бросились вперёд, не останавливаясь для перезарядки, а полагаясь на то, что наше оружие можно использовать как дубинки.

Это было похоже на какой-то ужасный кошмар, в котором человек борется с такими превосходящими его силами, что не может продвинуться ни на шаг, но вынужден постоянно напрягать все свои возможности, зная, что смерть близка.

Однажды, когда я парировал мушкетом удар, который собирался нанести мне один из могавков, другой быстро обогнул меня, словно собираясь ударить сзади. Я уже представил, как меня обжигает боль от удара холодной сталью, когда раздался выстрел из мушкета мастера Бартлетта. Один из моих противников упал замертво, а другой бросился наутёк.

Это была битва, в которой мы сражались врукопашную, уступая противнику в численности, силе и вооружении, и всё же, к чести «Минитменов»,
следует сказать, что даже те, кто незадолго до этого проявил малодушие,
сражались как мужчины, не думая о собственной жизни, в надежде хоть немного задержать врага на его пути через долину.





Глава IV.

 ПОСЛЕ БИТВЫ


Если бы у нас было достаточно времени, мы могли бы написать страницу за страницей, подробно описывая героические поступки «Минитменов» в их первом сражении, когда они, застигнутые врасплох и имея мало шансов на победу, проявили невероятную стойкость.
Несмотря на то, что их было меньше, чем в три раза больше, чем их противников, они спасли форт от захвата.

 Мастер Бартлетт, который должен быть судьёй в таких вопросах, заявляет, что ни один из нас не уклонился от выполнения своего долга; но я могу говорить только о том, что произошло, поскольку сам принимал в этом участие, и мне казалось, что мы были благословлены Богом, иначе враг буквально поглотил бы нас.

Во время боя были моменты, когда мы могли перезарядить оружие.
Но не прошло и двадцати минут, как моя винтовка так загрязнилась, что я не мог загнать пулю в ствол и был вынужден использовать её как дубинку или нож.

И всё же мы прогнали этих людей-волков туда, откуда они пришли, всех, кроме восьми, которые остались внутри частокола без единого признака жизни в их уродливых телах.

 Я всегда утверждал, что индеец — это трус, который может хорошо сражаться, только если его противник застигнут врасплох или слишком слаб, чтобы сопротивляться.  Так было и здесь. Возможно, в течение получаса они сражались как волки, которыми они и являются, а затем, когда один за другим были повержены, оставшиеся обратились в бегство, пытаясь выбраться. Мы сделали всё возможное, чтобы уменьшить число последователей Джона Батлера.

Один из них проявил храбрость, несмотря на то, что сражался за неправое дело. Когда мы прижали его к стене, он прислонился спиной к бревнам и сражался до тех пор, пока не пал замертво.

 Остальные вели себя как псы. Только когда последний из орды, кто мог двигаться, сбежал, мы подсчитали наши потери, и они были велики по сравнению с нашей численностью. Эзра Симпсон лежал мёртвый, придавленный телом
крепкого индейца, и вокруг было достаточно улик, чтобы доказать, что он оставил свой след не на одном из тех, кто собирался превратить нашу мирную долину в руины.

Двое из нашей компании были тяжело ранены, а трое других, включая меня, получили ранения от ножа или топора, но не настолько серьёзные, чтобы мы не могли продолжать бой.

 Это была наша победа, но если бы мы одержали ещё две или три победы таким же образом, то были бы уничтожены, потому что нас бы просто не осталось.

 Само собой разумеется, что мастер Бартлетт доблестно выполнил свой долг. Двое других, помимо меня, были обязаны ему жизнью, потому что он словно
видел всё, что происходило, и, где бы ни бушевала битва, он
стремился на помощь тому, кто был в самом тяжёлом положении. Без старика, боюсь,
У этой печальной истории мог бы быть другой конец.

 Когда битва закончилась, нам не было покоя. Те, чья очередь была спать, повалились на пол в блокгаузе, а остальные несли караул на стенах, все, кроме пятерых, которым было приказано вытащить через маленькие ворота, даже рискуя быть застреленными, трупы наших врагов.

Сделав это, мы поспешно, но с почтением похоронили Эзру Симпсона.
Возможно, слёзы, которые текли из наших глаз, были вызваны
осознанием того, что нам ещё предстоит пережить более страшные страдания.
они покончили с агонией смерти.

 Я думаю, что боевой пыл ещё не угас в Джайлзе Марче, когда мы закончили скорбную работу по укладыванию нашего товарища в его последнюю постель, потому что, как только мы закончили, он с жаром сказал мне:

 «Сейчас самое время попытаться освободить сестру Дэниела  Хинчмана, и шансов на успех у нас больше, чем когда-либо прежде».

 «Что ты имеешь в виду, Джайлз?» — воскликнул я от удивления. — Мы только что
завершили самую тяжёлую битву, в которой нам когда-либо доведётся участвовать,
как бы долго мы ни называли себя солдатами, и ты предлагаешь
вслед за этим отправиться в ещё одно опасное предприятие?

— Да, Джонатан Огден. Индейцы потерпели сокрушительное поражение и на какое-то время притихли из-за того, что не смогли захватить этот частокол, который, без сомнения, должен был упасть им в руки, как гнилое яблоко. Теперь нам пора нанести удар.

 — Думаю, парень говорит правду, — сказал мастер Бартлетт, подходя к нам. «Если я хоть что-то понимаю в этих краснокожих, то сегодня ночью они не станут штурмовать этот форт, а проведут время, оплакивая погибших и перевязывая раненых, на которых остались следы нашего оружия.
»Более того, с их стороны было бы неразумно предполагать, что мы так скоро нанесём ответный удар.


 «На этот раз я имею право покинуть частокол», — сказал Джайлс таким твёрдым тоном, что я понял: спорить с ним бесполезно.
Тогда я повернулся к мастеру Бартлетту и ответил:

«Если ты считаешь, что трое из нашего небольшого отряда должны
рискнуть и отправиться навстречу ещё большей опасности, оставив нас в таком уязвимом положении, то иди.
Хотя мне бы больше понравилось, если бы Джайлз принял командование фортом, пока я буду в пути к Винтермуту».

— Вы готовы, мастер Бартлетт? — нетерпеливо спросил юноша, и мне показалось, что в сердце старика при мысли о таком приключении мелькнуло что-то вроде мрачного удовольствия.
Он быстро ответил:

 — Да, готов, парень, и чем скорее мы отправимся в путь, тем скорее сможем вернуться за эту бревенчатую ограду.

— Да, если ты доживёшь до возвращения, — угрюмо сказал я, на что старик
сердечно хлопнул меня по плечу и воскликнул:

 «Те, кто больше рискует, обычно живут дольше — по крайней мере, таков мой опыт.  Я не утверждаю, что мы сможем освободить
девушка; но до восхода солнца мы узнаем, возможно ли это».

 Джайлс уже отправился в блокгауз, чтобы найти Дэниела Хинчмана, и
я едва успел оправиться от оцепенения, в которое впал при мысли о том, чтобы отправиться на поиски сразу после битвы,
как все трое уже шли к маленьким воротам.

Я побежал за ними, чтобы отпереть дверь, желая хоть немного помочь им.
После этого они бесшумно выскользнули наружу.

«Да пребудет с вами Господь», — прошептал я.

«Если этой ночью Он будет на чьей-то стороне, то это будет наша сторона», — сказал Мастер
— мрачно произнёс Бартлетт, и затем все трое скрылись из виду.

Мне осталось защищать форт всего с восемнадцатью парнями, и с уходом старика казалось, что наши силы на исходе. Мне нужно было взять себя в руки, иначе моё сердце стало бы таким тяжёлым, что те, кто называл меня капитаном «Минитменов», по одному моему взгляду поняли бы, что я больше не в состоянии контролировать даже себя, не говоря уже о своих товарищах.

В такие времена работа, и побольше, приносит человеку много пользы.
Я ходил туда-сюда, занимаясь всем, что попадалось под руку, лишь бы избавиться от страха, который закрадывался в моё сердце.

 Те из нас, кто был легко ранен, не обращали внимания на свои раны. Теперь я настаивал на том, чтобы за каждым парнем тщательно ухаживали.
Тем, кто смеялся над такой опекой, я говорил, что это необходимо,
потому что нас так мало, что потеря одного будет серьёзной
трагедией, а тот, кто может стать инвалидом из-за того, что не ухаживает за своими ранами,
почти так же виноват, как и трус, который сбежал.

Само собой разумеется, что всё это время мы вели самое тщательное наблюдение с вершины частокола, но так и не увидели ни одного врага, как бы безрассудно мы себя ни вели.

 Как и сказал мастер Бартлетт, они на время притихли из-за провала попытки, которую, по их мнению, можно было осуществить без серьёзных потерь.


И вот я подхожу к той части своей истории, которая кажется почти невероятной даже мне самому.

Ночь прошла, и почти половина следующего дня была уже позади, прежде чем произошло что-то, что могло бы вызвать у нас радость или печаль. Мы ничего не видели
Ни одного индейца; казалось, что осада внезапно закончилась.
Я был настолько простодушен, что задался вопросом, не так ли это на самом деле.


Поскольку мы отбили такое огромное количество могавков, мы, ребята, были невероятно воодушевлены и верили, что сможем сделать гораздо больше, чем когда-либо считали возможным.
Мы были в отличной форме, чтобы справиться с чем угодно, когда вдруг дозорный на южной стороне частокола закричал:

«А вот и Джайлс Марч с запасом провизии».

 Я подумал, что парень совсем спятил, и вскочил на
платформа, опасаясь, что индейцы разыгрывают какую-то новую шутку, когда, к моему
изумлению, я увидел Джайлза, ковыляющего к форту под тяжестью
тяжелого оленя.

За ним шел мастер Бартлетт с мешком, который, как я предположил, мог быть
едой на плече. Прямо за ним следовала та самая девушка, которую я видел
в индейском лагере, и, замыкая тыл, появился Дэниел
Хинчман, обремененный, как и остальные.

Если бы армия Джона Батлера вышла из леса, выстроившись в боевой порядок, я бы не удивился так сильно, как в тот момент, когда увидел
Они так скоро вернулись, те, кого я боялся, кто отправился на верную смерть.

 Нет нужды говорить, что мы без промедления отперли ворота.
И когда Джайлс вошёл, бросив на землю оленя с видом человека, который как можно дольше нёс свою ношу, я воскликнул, ещё не успев поприветствовать остальных:

 «Как ты посмел отправиться на охоту, когда леса полны дикарей?»

«Во-первых, я не тратил время на охоту, а во-вторых, похоже, что все индейцы, которые были вокруг частокола, сбежали в Уинтермут».

Затем мастер Бартлетт, опустив свой груз на землю, сказал с мальчишеским ликованием:


«Здесь достаточно еды, парень, чтобы набить твой погреб на два-три дня, во всяком случае, а у Дэниела есть столько сушёного оленины, что ты сможешь жевать её целую неделю».

Девушка поспешно вошла в частокол, оглядываясь по сторонам с выражением
невероятного облегчения на лице, как будто она наконец-то добралась
до безопасного убежища, а не туда, где её, скорее всего, ждала смерть.


 «Нет необходимости держать на посту больше одного часового», — сказал Мастер
Бартлетт рассмеялся: «Судя по тому, что мы видели, отважный отряд могавков решил отказаться от задания, которое поручил им Джон Батлер, и проводит время в языческих плясках вокруг своих вигвамов в Винтермуте».

 Услышав это, все вскочили с платформы и собрались вокруг тех, чья миссия была выполнена так быстро и тщательно. Они хотели услышать их историю.

«Я буду стоять на страже, пока ты будешь рассказывать нам, как получилось, что ты смог не только сделать то, что казалось невозможным, но и принёс с собой то, чего не было».
— в котором мы так нуждались, — воскликнул я, и вся тяжесть страха и ответственности внезапно спала с моих плеч, когда я вскочил на платформу прямо над маленькими воротами.

 — Думаю, Джайлзу лучше прясть пряжу, — сказал мастер Бартлетт, — пока я занимаюсь своим ревматизмом, ведь ночь у реки не пошла на пользу моим старым суставам.

Затем старик принялся энергично растирать колени, и я понял, что, несмотря на натянутую улыбку, он страдает.
Но когда я упрекнул его в этом, он стал отрицать, что ему очень плохо
Он сказал, что лучше унять боль, пока она не укоренилась, чем ждать, пока она прочно обосновалась.

 Остальные члены отряда требовали рассказать, что произошло, поэтому Джайлзу ничего не оставалось, кроме как вдаваться в подробности, в то время как Дэниел вёл сестру к блокгаузу, как будто ей, что, несомненно, было так, требовался отдых.

«Всё было так просто, что, если бы не наши меры предосторожности, мы могли бы вернуться ещё до рассвета, — начал Джайлс. — Полагая, что индейцы расположились так же, как и перед нападением, мы пробрались через
Мы пробирались сквозь заросли, думая, что нам невероятно повезло и мы никого не встретим.
И только когда мы были, наверное, в сотне ярдов от Винтермута, мы впервые увидели врага.— То есть, когда мы дали им дозу, которая была им нужна, внутри
частокола все остальные пали духом, — перебил его мастер Бартлетт.
— Так всегда поступают предатели. Если ты однажды одержишь над ними верх, они встанут как вкопанные.


— Только ближе к утру мы добрались до небольшого холма с этой
стороны форта, откуда нам было видно всё, что происходило, —
Джайлс продолжил: «Но задолго до того, как мы добрались туда, мы услышали вой и крики могавков, которые, как нам показалось, пели погребальную песнь по тем, кто остался позади.  При свете многочисленных костров, которые
Он был построен, потому что они считали себя в безопасности от нападения, так как находились недалеко от форта. Мы видели не менее двухсот злодеев, среди которых то тут, то там попадались белые.
И я думаю, что у Джона Батлера довольно много работы, чтобы удерживать красных союзников на месте, просто потому, что «Минитмены» из долины Вайоминг надрали им задницы.

“Нет сомнений в том, что один бой отправил бы их обратно"
по домам, если бы не тот факт, что другие уже в пути, чтобы присоединиться к ним”,
Добавил мастер Бартлетт.

«Хижины казались пустыми, и мы видели, как Эстер Хинчман
сидела у одной из них на берегу реки. Теперь вы должны знать,
что вся эта суматоха происходила перед частоколом, примерно в
двухстах ярдах от ближайшего вигвама, поэтому, следуя совету
мастера Бартлетта, мы спустились к реке, где в водовороте
плавало мёртвое дерево. Зайдя в воду, мы оттолкнули его. Ветви скрывали наши головы от посторонних глаз, а остальная часть тела была под водой. Сделать это было несложно
Казалось, что дерево случайно опустилось прямо перед хижиной, где сидела Эстер Хинчман, и тогда, воспользовавшись шансом, Дэниел подошёл к ней. Единственным опасением было то, что девушка может закричать; но, как ни странно, она этого не сделала, и не прошло и пяти минут, как она тоже оказалась в воде, цепляясь за дерево.

 — Но ведь вы не могли подняться вверх по течению таким же образом, — перебил я, и Джайлс со смехом ответил:

— Нет, и мы даже не пытались, потому что примерно в то же время, когда к нам присоединилась Эстер Хинчман, вся банда индейцев вошла в форт, где, скорее всего,
их нужно было накормить, чтобы они пришли в себя после ночного кошмара. Тогда-то я и решил, что нам нужно снова пробраться в чащу, но мастер Бартлетт настоял на том, что было бы просто глупо упустить шанс пополнить наши запасы провизии, так что мы с ним тщательно обыскали хижины.

 «Ты слишком рисковал», — воскликнул я.

[Иллюстрация: «Наблюдая за своим шансом, Дэниел подошёл к ней».]

«Заполучив девушку, ты должен был успокоиться».

«В таком случае ты бы не устроил такое шоу, переспав с ней».
Сегодня ночью у тебя будет полный желудок, парень, — мрачно сказал мастер Бартлетт. — Мы могли бы сделать свою работу так, чтобы нас не заметили, даже если бы у тори были часовые на частоколе, чего на самом деле не было. Джайлс прав насчёт пира, потому что, когда я уходил, было видно, что ром раздавали щедро, а дикарь всегда рассчитывает нажраться в такое время.

«Мы забрали всё, что могли унести, — продолжил Джайлс. — Я взял в качестве своей доли мешок муки из хижин, но когда мы снова оказались в чаще и нашли этого оленя, подвешенного для просушки, я решил, что это
Было бы неплохо обменять кукурузную муку на оленей. Если кто-то из вас, ребята, думает, что мы подвергли себя опасности, то вы ошибаетесь, потому что это было так же безопасно, как любая увеселительная прогулка, о которой вы когда-либо слышали, хотя, если бы мы подождали ещё двадцать четыре часа, прежде чем отправиться в путь, я сомневаюсь, что Эстер Хинчмен не осталась бы пленницей у могавков.

 — И она может поблагодарить тебя за своё освобождение, Джайлс Марч, — сказал я, решив, что он должен получить свою долю похвалы.

Его щёки покраснели от удовольствия, и он бы заявил, что не заслуживает никакой похвалы, если бы в этот момент я его не напугал
Я прервал разговор, с удивлением заметив, как что-то движется среди листвы:


«Сюда идут белые люди — женщины и дети!»

Все вскочили на платформу, и тогда мы увидели то, что сначала вызвало у нас изумление, но потом нашло простое объяснение.

К нам приближались четверо мужчин, двое из которых шли на костылях, шесть или восемь женщин, все с какими-то пожитками, и не меньше дюжины детей, самые старшие из которых несли, судя по всему, продукты и домашнюю утварь.

— Беженцы из окрестностей выжженных земель, если я не ошибаюсь, — воскликнул мастер Бартлетт, поднимаясь ко мне.

 — И зачем они пришли сюда?  — в замешательстве спросил я.  — Им было бы безопаснее отправиться в Форти-Форт.

 — Боюсь, парень, их приход означает, что силы Джона Батлера наступают, и они бежали в ближайшее укреплённое место.

Нам не пришлось долго гадать, зачем пришли эти люди.
Не прошло и пяти минут, как все они оказались внутри форта, и мы услышали их печальную историю.

Стивен Морли, поселенец, который приобрёл землю в так называемом
выжженном районе, примерно в шести милях отсюда, был единственным
трудоспособным мужчиной в группе, и именно он рассказал эту историю.

 В этом районе, в радиусе примерно пяти миль,
проживало шесть семей. Четверо мужей служили в американской армии. Стивен
Сам Морли был солдатом, но из-за болезни ему дали трёхмесячный отпуск.
Он вернулся домой как раз в тот момент, когда в окрестностях внезапно появилось большое количество индейцев.


Он был в курсе положения дел и понимал, что
Должно быть, это было наступление сил Батлера. Они осознали необходимость немедленного бегства и, взяв с собой столько вещей и провизии, сколько могли унести, отправились в путь накануне ночью, двигаясь в темноте и не подозревая о том, что форт Дженкинс был осаждён.

Если бы не нападение на нас, они бы попали в плен в тот самый момент, когда решили, что находятся в безопасном месте.
И если бы не необходимость кормить столько ртов, я бы радовался их приходу.  Однако я не могу жаловаться.
потому что они спасались бегством и, как мы впоследствии узнали, привезли с собой достаточно провизии на три-четыре дня.


 Это было приятное пополнение нашего отряда, ведь в те дни и в нашей долине женщины могли сражаться и сражались так же доблестно, как и мужчины. Единственное, что меня беспокоило, — это то, что мы можем застрять здесь так надолго, что голод в конце концов даст о себе знать, а с этими детьми, требующими хлеба, долго не протянешь.

Мистер Морли смог сообщить нам лишь немногое о численности отряда, который вынудил его и его соседей покинуть свои дома.

Похоже, что дикари находились в нескольких милях от поселения, когда их местонахождение было обнаружено, и Морли посоветовал немедленно бежать из-за слухов о намерениях Батлера.
Он не пытался узнать что-либо о враге.

Среди прочего, что привезли наши гости, было
количество пороха, равное всему тому, что было у нас в форте, и это, как можно догадаться
Как я и предполагал, это было очень кстати, потому что я с трусливым страхом ждал того момента, когда у нас останутся последние патроны.


 Разумеется, женщинам и детям выделили места в блокгаузе.
 Моя рота и беженцы-мужчины могли отдохнуть столько, сколько нам позволит противник, пока стояла такая тёплая погода.

У Стивена Морли, который прослужил в американской армии почти год, и у мастера Бартлетта были хорошие советчики, и я чувствовал себя
если бы я мог переложить на их плечи самую тяжёлую ответственность.


 Разумеется, мы посвятили в наши планы мастера Морли, а мастер Бартлетт, Джайлс и я провели что-то вроде военного совета,
как только всё уладилось внутри частокола.  Затем,
ввиду успеха, сопутствовавшего визиту в  Уинтермут, было решено
попытаться добыть дичь до наступления ночи. Считалось, что выходить на улицу безопасно, по крайней мере до заката, потому что маловероятно, что те, кто приехал на машине, вернутся.
Поселенцы из сгоревшего района должны были прибыть до наступления темноты, а если и нет, то их путь пролегал далеко к западу от реки.

 Поэтому я созвал ребят и спросил, не хочет ли кто-нибудь из них отправиться на поиски дичи.
Оказалось, что нужно составить список, поскольку каждый член отряда был готов рискнуть, чтобы пополнить запасы еды.

Я выбрал двух парней, которые, как я знал, хорошо стреляли, и Джайлс
Марч назвал ещё двоих. Этих четверых мы сразу же отправили с
Мы приказали им оставаться на берегу реки и не удаляться от частокола более чем на три мили.


Когда они ушли, мы добавили имена новичков в список нашей роты «Минитменов», разделив её на три отряда, как и раньше, и приступили к своим обычным обязанностям, вполне обоснованно полагая, что ничего угрожающего не произойдёт, по крайней мере до следующего дня.

Затем мы с Джайлзом повалились на землю в тени блокгауза и заснули.
Когда мы проснулись, уже наступила ночь.

 Я поднялся на ноги, чудесным образом отдохнув за несколько часов сна без сновидений
Отдыхая, я с любопытством спросил первого попавшегося мне на глаза мальчишку, много ли дичи принесли охотники.


 «Они ещё не вернулись, — был ответ. — Мастер Морли и Саймон
 Бартлетт стоят вон там, на восточном углу, и ждут их».

 «Ещё не вернулись!» — в ужасе воскликнул я. «Было понятно, что, даже если они вышли на след оленя, о возвращении до заката не могло быть и речи», — и, охваченный дурными предчувствиями, я побежал в ту часть загона, где увидел двух мужчин, о которых говорил парень. Они пристально вглядывались в заросли.

“Что могло случиться?” - Нервно спросил я, взбираясь сбоку
Мастера Бартлетта, и он ответил шепотом:

“По моему мнению, парень, они встретили продвижение войск Батлера"
и были взяты в плен.

“Но им было приказано оставаться на берегу реки!” Я закричал.

— Верно, и всё потому, что мы с тобой были так упрямы в своих убеждениях,
что поверили, будто команда тори будет двигаться прямым курсом от
выжженных земель до Уинтермута, в то время как эти негодяи, скорее всего,
рассчитывали сначала заглянуть в форт Дженкинс.

— Мы должны немедленно отправиться на их поиски, — воскликнул я, не задумываясь о том, что совсем недавно, когда Дэниел Хинчмен умолял меня помочь найти его сестру, я не позволил никому отправиться в столь опасное ночное путешествие.

 — Зачем, парень? — с грустью спросил мастер Бартлетт. — Если всё так, как мы с
Стивеном Морли опасаемся, то, даже если ты выставишь против них все наши силы, ничего нельзя будет сделать. На мой взгляд, если четверо хорошо вооружённых парней были повержены, значит, их было слишком много для нас.

 — И что, мы будем сидеть здесь сложа руки?  — воскликнул я, едва сдерживаясь.
Мне было горько, ведь казалось, что я несу прямую ответственность за их безопасность, потому что позволил им уйти.

 «Джонатан Огден, ты ничего не можешь сделать, чтобы воздать должное тем, кто называет тебя своим капитаном», — ответил мастер Бартлетт.
Не успел он договорить, как у реки, значительно дальше мушкетного выстрела от того места, где мы стояли, вспыхнул яркий свет, и в то же время мы услышали радостные крики и вопли.

— Всё так, как мы и опасались, — сказал мастер Морли, внезапно повернувшись ко мне и заговорив впервые с тех пор, как я пришёл. — Дикари
Они схватили ребят, и мы прекрасно понимаем, что означает этот пожар».

 «Что он означает?» — закричал я, понимая, что он имеет в виду, но в то же время отказываясь это признавать.


 «Да, парень, — ответил мастер Бартлетт со слезами на глазах. — Настало время, когда те, кого мы пороли в частоколе, отомстят нам, и, если я не ошибаюсь, эти дьяволы рассчитывают совершить своё кровавое дело там, где мы будем свидетелями».

“Значит, вы верите, что они приняли наши ребята, и собираетесь пыток
них?” Я прошептал.

Старик кивнул головой, а потом отвернулся, как будто не желая
скажу больше.




ГЛАВА V.

СОРТИ
Не могло быть никаких сомнений в том, что мастер Бартлетт верно
определил намерения дикарей, ведь только так можно было объяснить
возникновение только что разожжённого костра.

Они не стали бы разбивать лагерь так далеко от Винтермута, чтобы
сделать привал, и даже если бы они остановились, чтобы отдохнуть,
здравый смысл подсказал бы им сделать это незаметно.

Когда я всё это обдумал и был вынужден поверить в худшее, я больше не мог думать о нас как о
Мальчики-минеты, если из-за наших действий мы будем вынуждены остаться в форте.
 В моей голове укоренилась только одна мысль: мы должны во что бы то ни стало сделать всё возможное, чтобы помочь несчастным парням, которые оказались на костре из-за исполнения своего долга.

Оставаться без дела в частоколе, как, по-видимому, был готов поступить мастер Бартлетт, в то время как они подвергались таким пыткам, какие только могли придумать эти злобные дикари, казалось мне более бессердечным, чем всё, что я когда-либо слышал.
И, забыв о своём долге перед отрядом, капитаном которого я был, я вскричал со страстью:

— Этого не будет. Мы не останемся здесь сложа руки и не позволим этим убийцам творить их жестокие дела!


— Да, этого бы не случилось, если бы мы могли оказать им помощь, — мрачно сказал мастер Бартлетт.
— У Стивена Морли была возможность оценить силу краснокожих волков, и от него мы знаем, что вокруг того костра собралось как минимум больше сотни. Выйти сейчас — значит сыграть им на руку, оставив форт без защиты, и тогда его захват станет неизбежным.

 «Мы сильнее, чем были до прихода отряда Стивена Морли», — сказал я.
половину себе, и мастер ответил Бартлетт:

“Правда, мы, и еще ряд здесь все слишком мал для обороны
от частокола.”

“Если четыре или пять должны выйти, все равно останется столько, сколько наши
люди Wilkesbarre верю, чтобы быть здесь”, - продолжал я, думая вслух
а не делать заявление, в котором требовал хоть какой-то ответ, и старый
мужчина попросил больше нетерпения, чем я еще не видел его дисплей:

— Что за безумный план у тебя на уме, Джонатан Огден? Не забывай, что ты капитан этой роты, и твой долг — держать их вместе.

“Плохой из меня получился капитан”, - горячо возразил я. “Для
всего было бы лучше, если бы командиром был выбран самый молодой из группы.
Если я должен выйти, Вы можете служить ребята более выгодно, чем
Я мог когда-либо надеяться”.

“Нет никакой веской причины, по которой вы ведете подобные разговоры, и я бы
отказался слушать, за исключением того, что мне необходимо знать, о чем вы думаете
”.

«Об этом можно рассказать быстро», — ответил я, сгорая от желания оказаться там, где я мог бы нанести удар по тем, кто готовился к такому
работа, которой устыдились бы бесы лукавого. «Я намерен отправиться туда, но не дерзко и не беспечно, а подкрасться к этой шайке демонов и либо прогнать их, либо совершить последний дружеский поступок по отношению к нашим товарищам, которые находятся в плену, — быстро привести их к смерти».

«Тот, у кого больше всего опыта в войне с дикарями, скажет тебе, Джонатан Огден, что у тебя нет ни единого шанса из десяти тысяч, даже если ты возьмёшь с собой весь свой отряд, чтобы прогнать этих дикарей после того, как они начали или приготовились к своей жестокой
работа. Я согласен, что было бы благом для всех быстро убить этих парней;
но если вы это сделаете, то навлечёте беду не только на себя, но и на всех, кто находится в этом частоколе, на эту орду голодных волков».

 Я не собирался продолжать дискуссию, когда время было так дорого, и наверняка знал, что Саймон Бартлетт никогда не даст мне своего согласия, если я попрошу его об этом. Поэтому я прямо сказал ему:

«Я намерен, мастер Бартлетт, сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь своим товарищам, даже если это будет стоить мне жизни.
»Ни тот факт, что я командую этой ротой, ни то, что я возлагаю на неё последние надежды, не могут мне помешать. Если двое из вас захотят пойти со мной, я думаю, что, возможно, этих славных парней убьют до того, как они подвергнутся пыткам.

— Я тот, кто пойдёт с тобой, Джонатан Огден, — раздался голос совсем рядом.
Я посмотрел вниз с платформы, на которой стояли мы со стариком, и увидел Джайлза Марча, который подошёл незаметно и, таким образом, услышал значительную часть нашего разговора.

 — Но ты должен остаться здесь, Джайлз, — воскликнул я, и он резко ответил:

«Какие оковы на мне, если не считать твоих? Разве капитан роты — единственный, кому позволено выполнять мужскую работу?»


Разумеется, это заставило меня замолчать. Что я мог ответить на такие вопросы?


«Ты же знаешь, как мала вероятность того, что мы вернёмся в этот форт живыми?» — осмелился спросить я, и он тут же ответил:

— Да, не хуже тебя, Джонатан Огден, и всё же я бы пошёл, потому что, на мой взгляд, смерть лучше, чем бездействие здесь, в то время как там творится такое.


 — О чём ты говоришь, что смерть кажется такой неизбежной?  Дэниел
— спросил Хинчмен, поспешно подходя к нам, и я бы промолчал, но Джайлзу Марчу пришлось объяснить ему, что я собираюсь делать.

 — А кто пойдёт с тобой, Джонатан Огден?  — спросил Дэниел.

 — Я пойду, — сказал Джайлз, прежде чем я успел ответить.

 — Тогда и я с вами. Это меньшее, что я могу сделать,
после того как эта компания парней спасла мою сестру от участи, которая была бы ещё хуже
той, что, по вашим словам, вероятно, ждёт тех, кто отправился на охоту».

 Я бы снова возразил, но мастер Бартлетт, тяжело положив руку мне на плечо, серьёзно сказал:

«Разве они не имеют такого же права, как и вы, рисковать жизнью в надежде помочь товарищу? Теперь у вас есть те двое, о которых вы просили, и, если вы всё ещё намерены отправиться на задание, которое я считаю безнадёжным, позвольте мне попросить вас сделать это тайно, чтобы никто в этом здании, кроме Стивена Морли и меня, не узнал, что отряд ослаб на семь человек».

«Как на семь?» — спросил я с раздражением.

«Четверо охотников и вы трое, потому что вероятность того, что один из вас вернётся, не больше, чем вероятность того, что вернётся другой».

 Спрыгнув с частокола, я поспешил прочь.
Я готовился, потому что, как бы я ни был полон решимости отправиться в путь, такие разговоры, как у мастера Бартлетта, не могли не повлиять на меня.
Они на мгновение лишили меня мужества, а ведь именно тогда мне
понадобилась вся смелость, на какую я был способен.

Я бы не взял с собой ничего, кроме мушкета и боеприпасов; всю одежду, без которой можно обойтись, следовало оставить, чтобы она не мешала мне в недолгом путешествии, которое должно быть таким же тихим, как смерть.
Джайлс и Дэниел последовали моему примеру, и вскоре мы остались почти без ничего
одежда была лучше, чем у тех негодяев, которых мы надеялись убить.

 Пока они переодевались, мастер Бартлетт шепотом поговорил со Стивеном Морли, после чего старик сказал:

 «Если вы выйдете через ворота, ребята, кто-то из отряда узнает о ваших намерениях, поэтому я предлагаю вам спуститься с вершины частокола в том месте, которое вам больше всего подходит.
И хотя мы не смеем надеяться, что вы вернетесь, и Стивен Морли, и
Я буду стоять здесь на страже и открою маленькую калитку, когда мы увидим
ты идешь, или вызвать остальной компании, чтобы сбить эти
которые могут преследовать”.

“А ну иди отсюда куда-нибудь?” - Сказал я Джайлзу, указывая чуть выше наших голов.
- Что? - и он кивнул.

Мастер Бартлетт по очереди схватил каждого из нас за руку, и так
мы вскарабкались наверх, перемахнули через частокол и
спрыгнули с внешней стороны.

Я боялась, что один из мужчин или оба попытаются взять надо мной реванш, и мои нервы были так напряжены, что я не смогла бы этого вынести.
Но, к счастью для меня, они не произнесли ни слова.

Достигнув земли, нам не было необходимости что-либо предпринимать.
разговаривайте друг с другом. Каждый из нас понимал, что нужно делать,
и мог ясно видеть перед собой цель. Огонь поднимался все выше
и выше, и смертельная тошнота охватила мое сердце, когда я спросил
себя, не охватили ли языки пламени уже
тела наших товарищей.

Джайлс Марч словно прочитал мои мысли, потому что сказал шепотом:

«Они ещё не приступили к пыткам, иначе мы бы услышали песни и крики. Вон там горит костёр, у которого
несомненно, они готовят ужин».

 Насколько я мог судить, индейцы были меньше чем в миле от нас, а ночь была уже настолько тёмной, что нам казалось необходимым как-то обозначить своё присутствие, иначе мы могли бы опоздать. Поэтому, я думаю, мы преодолели это расстояние за полчаса, не увидев за это короткое время ничего, что указывало бы на присутствие врагов. Это было похоже на то,
как если бы злодеи-убийцы, уверенные в своей численности, считали,
что им ничего не угрожает или что не нужно посылать разведчиков,
потому что мы в форте заперты, как овцы, ожидающие заклания.
мясник.

 Когда мы наконец подошли достаточно близко к костру, чтобы различать предметы в круге света, мы увидели двух наших парней, привязанных к деревьям неподалёку. Они выглядели так, как, по нашему представлению, должны выглядеть люди, наблюдающие за приготовлениями к самой жестокой смерти, которая только может постичь человека.

 — Где остальные? — прошептал Дэниел Хинчмен.

— Они уже мертвы, — уверенно ответил Джайлс Марч, — и их ждала более счастливая участь.


 — Почему они не могли сбежать?  — с надеждой спросил я.

— Потому что, если бы это было так, мы бы увидели их у частокола раньше. Стивен Морли сказал, что индейцы наступали, как солдаты в перестрелке, преодолевая расстояние не менее чем в полмили, и в таком случае, не зная о том, что так много врагов находится поблизости, парни не стали бы делать такой широкий крюк, чтобы их обойти.

 Я едва расслышал последние слова. Если двое наших ребят действительно были
уже мертвы, то им повезло больше. Мы ничего не могли
сделать для них, а заботиться нужно было о живых.

Насколько можно было судить, здесь собралось не больше и не меньше сотни дикарей, чтобы предаться своему дьявольскому развлечению.
И тут меня словно молнией озарила мысль, что среди красных демонов в Винтермуте не найдётся ни одного, кто упустил бы возможность увидеть такое зрелище, как пытки двух белых мальчиков.
 Поэтому мы вполне могли ожидать, что вся эта орда кровожадных убийц прибудет до того, как наступит последний момент.

Я сказал Джайлзу, что если мы хотим чего-то добиться, то задача должна быть
Нужно начинать поскорее, потому что, хотя и не казалось, что мы сможем одолеть сорок или больше человек, вся надежда была потеряна, когда их число удвоилось или утроилось.

 — Да, я того же мнения, Джонатан, поэтому скажи, что нам делать, и мы начнём, отчаянно сражаясь за свои жизни, но позаботившись о том, чтобы последние выстрелы достались вон тем беднягам.

Я не лучше его понимал, как мы можем нанести самый сокрушительный удар; но, когда я задумался над этим вопросом, у меня возникло желание смягчить
Я хотел уменьшить численность противника настолько, насколько это было возможно, и поэтому решил, что лучше всего начать с дальнего боя.

 Действуя скорее по моему совету, чем по приказу, Дэниел тихо подкрался справа от меня на расстояние примерно в сто шагов, а Джайлс — с противоположной стороны. Я же остался на месте, положив мушкет на ветку дерева, чтобы не было сомнений в точности прицела, пока один из них не откроет огонь.

С учётом того, что выстрелы из трёх мушкетов раздавались из разных точек,
Поскольку они находились на значительном расстоянии друг от друга, дикари могли предположить, что их окружает значительное количество врагов, и поэтому могли растеряться на достаточно долгое время, чтобы мы успели перезарядить ружья и сделать второй залп, прежде чем они предпримут какие-либо действия.

 Этого было бы достаточно для шести из них, если бы мы не были так беспечны во время стрельбы. После этого Дэниел и Джайлс должны были вернуться ко мне, и тогда мы поступили бы в соответствии с действиями противника.

Первым выстрелил Дэниел, и я увидел индейца, который стоял
Он лежал немного в стороне от остальных, как будто был одним из вождей племени, и был мёртв.

Затем раздался выстрел Джайлза, и воин, который склонился над костром, очевидно, чтобы приготовить мясо, упал на угли, успев перед смертью почувствовать то, что он собирался сделать с нашими товарищами. В ту же секунду я выстрелил из мушкета, и третий могавк упал, чтобы больше никогда не подняться.

[Иллюстрация: «Третий могавк пал, чтобы больше никогда не подняться».]

Индейцы на мгновение застыли, словно поражённые изумлением.
Они в ужасе озирались по сторонам, вопрошая, что делать, и не предпринимали никаких движений в нашу сторону, пока Дэниел не выстрелил ещё раз.

 Дикарь, стоявший прямо в свете пламени, упал от выстрела из мушкета, а его сосед рухнул мгновением позже от моей пули, в то время как с другой стороны костра упал шестой человек.

Затем, как никогда прежде, я принялся с лихорадочной поспешностью перезаряжать своё
оружие, надеясь сделать ещё один выстрел до того, как ко мне присоединятся мои товарищи, и мне это удалось.

 Седьмой могавк отправился на свою счастливую охотничью тропу, когда
Подошли Джайлс и Дэниел, и мы втроём, пристально вглядываясь в этих кровожадных трусов, которые не осмеливались пошевелиться, словно боялись, что какая-то сверхъестественная сила сразила их товарищей, зарядили наше оружие.


Затем, не теряя ни секунды, мы бросились к лагерю без какой-либо цели, кроме как сойтись лицом к лицу с теми, кто, как мы полагали, скоро нас убьёт.

Когда мы подошли к самому краю зарослей и через мгновение должны были выйти на свет костра, индейцы сделали первый ход: они отступили, чтобы укрыться.
ведь известно, что эти звери никогда не встанут лицом к лицу с невидимым врагом.

 «Ещё один выстрел», — торопливо прошептал я, и как только прозвучал последний выстрел, двое из них упали замертво. Но мы не могли видеть, попала ли третья пуля в цель.

 И тут мне в голову пришла идея. Был один шанс
возможно, из тысячи последующих, и всё же, если бы этого не произошло, мы оказались бы не в худшем положении, чем раньше, ведь мы пришли, полностью готовые отдать свои жизни в надежде подарить нашим товарищам милосердную смерть.

«Вы двое будете стоять здесь, под прикрытием деревьев, — торопливо сказал я, — и стрелять так быстро, как только сможете, при каждом появлении цели. Тем временем я буду пробираться через заросли, пока не окажусь позади пленников. Тогда у меня будет хоть малейший шанс развязать их».

Затем, бросив мушкет и выхватив нож, я выбрался из круга света, скрытого листвой, не заботясь о том, чтобы соблюдать тишину. На бегу я услышал выстрел, сделанный одним из моих товарищей.

Моё сердце билось так, словно готово было разорвать грудную клетку, потому что
внезапно я поверил, что мы ещё можем добиться успеха, если не в спасении наших жизней, то в освобождении тех, кто был так близок к смерти.

Едва осознавая, иду я или бегу, не обращая внимания на то, есть ли кто-нибудь на моём пути, я мчался изо всех сил, пока не добрался до дерева, за которым был связан Джон Коберн.
Перерезав ножом ремни из оленьей кожи, я хрипло прошептал:

«Если ты сейчас можешь ходить, парень, беги со всех ног к
в форт, где мастер Бартлетт ждёт твоего прихода. Если у тебя онемели конечности, оставайся на месте, пока кровь снова не разойдётся по телу, а потом беги со всех ног».


Я сомневаюсь, что на освобождение Джона ушло тридцать секунд, а потом, снова нырнув в кусты, я подкрался к другому парню — Оскару Стефенсону, — как раз в тот момент, когда с тыла доложили, что индеец неосторожно себя выдал.

Оскар был свободен, и, когда я уже собирался вернуться к Джайлзу и Дэниелу, я увидел, как парень выпрямился, словно разминая мышцы.
Мгновение спустя они оба бросились наутёк, как испуганные олени; но их
движение послужило сигналом для индейцев, и в мгновение ока вся орда дикарей была у меня на хвосте.

Бах! бах! — загремели мушкеты моих товарищей, и, ориентируясь на этот звук, я добрался до них так быстро, как только могли нести меня ноги.
Я выхватил мушкет, который протягивал мне Дэниел, и со всех ног бросился к частоколу.

Какими бы быстрыми ни были мои движения, спасённые парни бежали ещё быстрее,
ведь они уже час или больше смотрели смерти в лицо, и
мы смогли сделать то, что в любое другое время было бы невозможно.

Дэниел шёл сразу за мной, не отставая ни на шаг, а за ним по пятам следовал Джайлс, который, когда мы пробежали половину пути до частокола, хрипло сказал:

«Лучше бы мы остановились здесь ещё на один выстрел, чем пересекали поляну, когда за нами столько людей».

Это был хороший совет, и я, развернувшись, зарядил мушкет дрожащими руками.
От волнения и напряжения я дрожал как осиновый лист.


Затем мы стали ждать мишени. Мы стояли за пылающим костром, и
Трудно было разглядеть противника. Я уже собирался предложить
двигаться дальше, чтобы не терять драгоценное время, когда
не дальше чем в десяти шагах от нас я увидел в листве чёрную фигуру, а
потом ещё одну и ещё, пока мы не насчитали пятерых, которые крались
в нашу сторону и, вероятно, видели нас даже лучше, чем мы их.


К счастью, всё наше оружие было заряжено, и, подначивая товарищей
обратить внимание на то, что увидел я, мы прицелились и выстрелили.

За выстрелом последовал крик боли, когда одна из фигур развернулась и, спотыкаясь, пошла обратно к костру, в то время как двое упали, а остальные
Они стояли неподвижно, словно внезапно превратились в статуи.

 «Воистину, мы нанесли могавкам удар, которым можем гордиться, даже если нам никогда больше не удастся добраться до частокола», — сказал я с ликованием в голосе, и в сердце моём вспыхнуло горячее чувство благодарности за то, что мне позволили убить столько тех, кто превратил бы нашу долину в руины.

— Будет лучше, если мы доберёмся до частокола живыми, — мрачно сказал Джайлс.
И мы побежали медленнее, потому что на бегу пытались зарядить оружие.


Я рассказываю длинную историю о том, что можно было бы изложить в нескольких словах, и
Поэтому я перестану пытаться прославить себя и своих товарищей за нашу ночную работу и скажу, что дважды, прежде чем выйти на расчищенное пространство перед частоколом, мы заряжали оружие и стреляли по крадущимся фигурам среди деревьев, не тратя патроны впустую, а затем наступала самая опасная часть работы.

Целых пятьдесят ярдов, от края зарослей до маленьких ворот в частоколе,
нам предстояло бежать на виду у тех, кто мог за нами последовать.
Джайлс сказал, когда мы сбавили темп перед тем, как выскочить из кустов:

 «Лучше бы мы разделились, чем бежали толпой, потому что на самом деле
Теперь мы стали их мишенями».

Как он сказал, так мы и поступили. Каждый сам за себя, и, держась на расстоянии двенадцати или пятнадцати ярдов друг от друга, мы начали эту гонку со смертью.

Мне показалось, что я едва успел выйти из-под прикрытия кустов,
как зазвучали выстрелы из мушкетов, и, не успел я пробежать и половины пути,
как в меня, казалось, стреляла не меньше сотни человек; но
Позже я понял, что такое количество донесений было связано с тем, что наши друзья за частоколом вели такой же интенсивный огонь, как и могавки.

А теперь о том, во что почти невозможно поверить: мы, трое парней,
преодолели расстояние под открытым небом, где мы были лучшей мишенью
для наших преследователей, и добрались до форта, не получив ни царапины.
И это при том, что, осмелюсь сказать, возбуждённый враг, которого мы так ловко перехитрили, выпустил в нас не менее пятидесяти снарядов.

Оказавшись внутри и заперев за собой ворота, я упал лицом вниз, не в силах пошевелиться или заговорить. Я был совершенно измотан волнением и напряжением. На какое-то время я перестал что-либо осознавать.
пока я не начал смутно осознавать, что мастер Бартлетт склонился надо мной и говорит:


«Ты совершил это этой ночью, Джонатан Огден, чего, я сомневаюсь, не смог бы сделать ни один человек в долине, и если наши люди в Уилксбарре не узнают о мужестве и самопожертвовании, которые ты проявил ради своих товарищей, то это будет потому, что я больше не могу болтать».


«А остальные, где они?» Я с трудом выдавил из себя вопрос, и вместе с речью ко мне вернулась способность двигаться, пока я не встал на ноги.

 «Все в безопасности, парень, то есть вы трое, кто вышел, и двое, кто вернулся раньше вас».

— Ты имеешь в виду Оскара Стефенсона и Джона Коберна?

 — Да, парень.

 — А что с двумя другими? Их убили?

 — Оскар утверждает, что они, должно быть, на свободе, потому что, когда дикари впервые появились, остальные бросились к реке, очевидно, рассчитывая переплыть её.
Поэтому, хотя двое «Минитменов» из долины Вайоминг не отвечают на перекличку, вполне вероятно, что они ещё живы. Когда ты ушёл, я бы ни за что не поверил, что двадцать человек смогли бы спасти тех парней, которые были так близко к костру.
Я сгораю от желания узнать, как это было сделано.

— Тут и рассказывать нечего, мистер Бартлетт, — сказал я с нервным смешком. — Мы просто продвигались вперёд и стреляли в индейцев из укрытия.
Они обратились в бегство, потому что не могли нас видеть, и,
следовательно, то, что мы оставались в укрытии, сыграло такую же важную роль, как и наши выстрелы. Когда мы только начинали, это действительно казалось опасным делом, но, как оказалось, это было не сложнее, чем то, что делали вы или многие другие люди
снова и снова с тех пор, как начались проблемы, связанные с правом собственности на эту долину.


— На этот счёт у меня другое мнение, парень, но мы не будем обсуждать это сейчас.
ибо, если я не ошибаюсь насчёт этих красных негодяев, нас ждёт жаркая ночка. Я думаю, что до утра мы ещё раз нападём на частокол, и это будет совсем не то, что в прошлый раз, потому что теперь дикари будут сражаться, чтобы отомстить за смерть тех, кого вы убили. Поэтому, как можно скорее, парень, я прошу тебя привести свой отряд в боевую готовность и позаботиться о том, чтобы ты обращался с женщинами так же, как с мужчинами.

В одно мгновение я понял, что мастер Бартлетт говорил правду.
Уже в тот момент я знал, что форт, должно быть, окружён теми, кто жаждет
из мести, и, помимо того, что они подчинялись приказу Джона Батлера,
они стремились убить нас за то, что мы сделали той ночью.
 И прогнать их было бы не так просто, как раньше, и мы столкнулись с большей опасностью, чем Джайлс, Дэниел и я, когда шли к костру.

Нетрудно понять, что я не терял времени даром и делал всё, что мог, чтобы подготовиться к предстоящему сражению. Мои товарищи, которые только что разделили со мной опасность, ни на йоту не отставали от меня в своих усилиях.

Мы поставили на караул каждого члена нашей компании, включая меня,
а мастеру Бартлетту и Стивену Морли поручили обходить посты, чтобы
убедиться, что каждый выполняет свои обязанности. Женщины
расположились тут и там под стенами, где они могли заряжать наше
оружие, как только оно разряжалось, а детей мы надёжно заперли в
блокгаузе, чтобы они в страхе не выбежали и не помешали защитникам
выполнять свою работу.

Затем мы стали ждать того, что, как мы знали, обязательно должно было произойти, и я
В те несколько мгновений затишья, которые воцарились вокруг, в моём сердце было больше страха, чем когда мы атаковали ту орду, которая собиралась пытать наших товарищей.




Глава VI.

ВТОРАЯ АТАКА
Почему в этот момент, когда мы были в величайшей опасности, мои мысли вернулись к Элиасу Шендлу, я не могу сказать. Даже когда
мы ждали первого выстрела из мушкета, означавшего, что дикари
собрались отомстить, я задавался вопросом, где может быть парень.
И тут же я, который чувствовал, что он из всей нашей компании
Тот, кто был в наибольшей безопасности, начал беспокоиться за него.

Если бы парень беспрепятственно добрался до Форти-Форта, поделился там своими сведениями и сразу же вернулся, он едва ли успел бы добраться до Форт-Дженкинса, и было разумно предположить, что он проведёт по меньшей мере 42 часа со своими друзьями, не думая о том, что ему может понадобиться срочно вернуться.

Затем, прибыв на следующий день, он, возможно, обнаружит, что частокол настолько укреплён, что войти в него невозможно, и тогда он
вынужден вернуться снова; по крайней мере, так я думал до тех пор, пока не начал верить, что, возможно, больше никогда не увижу своего товарища в этом мире.

Что касается судьбы охотников, о которых до сих пор ничего не было известно, я не испытывал особого страха, поскольку их товарищи сообщили, что они бежали к реке, и я полагал, что, оказавшись на другом берегу, они будут искать убежища в Питтстаунских укреплениях, которые, как я уже говорил, находились прямо напротив форта Дженкинс.


«Нет смысла строить планы обороны, когда мы
«У меня нет ни малейшего представления о том, как может начаться атака», — сказал мастер Бартлетт, увидев, что я погружён в свои мысли.

 «Я думал об Элиасе Шендле, сэр, и на мгновение забыл, что мы здесь для того, чтобы защищать частокол от превосходящих сил противника».

 «Элиас может благодарить судьбу за то, что вы сочли необходимым сообщить в Форти-Форт о том, что стало известно», — серьёзно ответил мастер Бартлетт. «С такой силой дикарей, которая, как мы знаем, находится поблизости или в
Винтермуте, это будет не детская забава, когда дело дойдёт до
Мы начали, потому что, если мы утомим одну банду, как вы утомили тех, кто совершил первое нападение, их место займут другие.

 — Это звучит как карканье, мастер Бартлетт, — сказал я с безрадостным смехом. — И мне кажется, что сейчас нам больше всего нужно что-то, что придаст нам храбрости.

«После того, что вы трое натворили этой ночью, Джонатан Огден, я
думаю, что вам не нужно, чтобы вас подбадривали, иначе вы
поступите как трус. И поскольку вы показали себя сильным
парнем, я бы хотел, чтобы вы смотрели на ситуацию такой, какая она есть».

— И что же это может быть, с вашей точки зрения, мастер Бартлетт?

 — Поражение для нас, это само собой; но, упаси Боже, мы продержимся достаточно долго, чтобы наши друзья и соседи узнали о том, что происходит, и тем самым лучше поняли своё положение.

Я был удивлён тем, что старик так уверенно говорил о том, что нас
выпорют, хотя это был естественный вывод для того, кто
знал силу обеих сторон. Я сказал ему об этом, на что он
серьёзно ответил:

 «По-моему, парень, человек может лучше сражаться, признав свою вину
слабость, ибо тот, кто ожидает худшего, не так легко впадает в уныние,
как тот, кто, веря в свою победу, внезапно обнаруживает, что ход битвы
обратился против него».

Было решено, что все, кто находится за частоколом, кроме женщин, должны занять свои места на платформе в качестве наблюдателей, в то время как мастера Бартлетт и Морли будут следить за тем, чтобы никто не уклонялся от своих обязанностей.
В этот момент мрачного разговора я подумал, что мне тоже пора занять своё место, поэтому я поднялся через небольшие ворота.
Дэниел Хинчман был в дюжине шагов слева от меня, а Джайлс Марч — справа.
примерно на таком же расстоянии справа от меня.

 Я увидел, как мастер Бартлетт идёт через загон, словно собираясь начать обход.
Стивен Морли стоял на восточной стороне и разговаривал с кем-то из дежурных.


— Вы с мастером Бартлеттом решили, что делать? Джайлс Марч
— спросил он тихим голосом, подходя ближе ко мне. Мы оба пригнулись, чтобы
не высовываться и не становиться мишенью.

 Я знал, что такого парня, как Джайлс, не так-то просто расстроить
Выразив словами свои мрачные предчувствия, я повторил ему то, что сказал старик, и, к моему большому удивлению, он ответил:

 «Я думаю, он прав, Джонатан Огден.  Неразумно полагать, что мы сможем долго противостоять такой силе, которую Джон  Батлер привёл в долину, даже если у нас будет много боеприпасов, чего на самом деле нет. Рано или поздно, если нам не поможет армия, нас всех побьют».

«Почему?» — с жаром спросил я.

«Потому что Джон Батлер привёл сюда армию, чтобы завладеть
в долине, и с ним достаточно белых людей, чтобы заставить дикарей работать, как бы им этого ни хотелось. Поэтому я ещё раз говорю, что, прежде чем это дело будет завершено, я хочу увидеть поселения в Вайоминге уничтоженными. Но они заплатят хорошую цену за победу, Джонатан, даже если им удастся захватить это...

Он внезапно замолчал и поднял голову над верхушками брёвен, держа мушкет наготове.
Следуя его примеру, я увидел вдалеке, даже в полумраке, какое-то движение.
По шелесту листвы было понятно, что какое-то тяжёлое тело пытается пробраться сквозь кусты.


 «Если этот парень продержится ещё минуту, чтобы я мог понять, где находится его туша, я гарантирую, что он не подойдёт ближе», — мрачно сказал Джайлс, и тут мне снова вспомнился Элиас Шендл.


 Положив руку ему на плечо, чтобы он не выстрелил, я прошептал:

— Будь уверен, Джайлс, в том, в кого ты стреляешь, ведь не исключено, что Элиас мог вернуться.

 — Даже если это так, он не смог бы пробраться мимо
«Винтермут, пока здесь так много врагов», — ответил парень, но в то же время опустил оружие.

 «Час назад ты мог бы сказать, что мы не смогли бы освободить двух парней, которых готовили к пыткам, но мы сделали это, Джайлс», — сказал я, но даже во время разговора я говорил себе, что маловероятно, чтобы тот, кто шевелился среди ветвей, был нашим пропавшим товарищем.

И тут Дэниел Хинчмен заметил движение среди листвы и, увидев, что он поднимает мушкет, подкрался к нему
чтобы предупредить его; но не прошло и нескольких минут, как мы поняли, что это, скорее всего, друг, а не враг.
 Ни один индеец не смог бы извлечь для себя выгоду, подкрадываясь так близко к частоколу, что застрелить нас можно было, только просунув дуло мушкета между бревнами.

«Будьте начеку, — прошептал я Дэниелу и Джайлзу, — следите, чтобы дикари не бросились в атаку, а я открою ворота тому, кому посчастливилось или кто оказался достаточно ловким, чтобы выбраться из леса живым
где скрывается столько врагов».

 Мастер Бартлетт подошёл, когда я отворял ворота, и, когда я рассказал ему о том, что мы видели, он встал рядом, готовый защищать вход, если мы вдруг ошибемся.


Через пять минут снаружи послышалось царапанье по бревнам, и я осторожно распахнул узкие ворота настолько, чтобы в них мог пройти один человек, и в них прополз Элиас Шендл.

Только когда ворота снова надёжно забаррикадировали, я повернулся, чтобы поприветствовать
парня, который присоединился к нам, рискуя жизнью, и вместо этого
Приветствуя его, я сказал то, что первым пришло мне в голову:

 «Почему ты вернулся, ведь ты был в безопасности в Форти-Форте?»

 «Потому что это моё место, Джонатан Огден, — был тихий ответ, — и, судя по тому, что я видел с полудня, мне кажется, что вам здесь нужен каждый мушкет, который можно собрать».

 «Что ты видел, парень?»  — с тревогой спросил мастер Бартлетт.

«Дикарей и тори достаточно, чтобы составить целую армию, и все они смотрят в нашу сторону. Было около полудня, когда я подъехал на расстояние в полмили к Винтермуту, и с тех пор я не сбавлял скорости
возможно при данных обстоятельствах. Двадцать раз я был близок к тому, чтобы нарваться
на белую дворняжку или рыжего злодея, и двадцать раз я отделывался
едва не задохнувшись ”.

“Вы преуспели в достижении сорока Форт?” Я перебил, не намерена
услышать больше информации, которая не впечатлила.

“Ай, и нашли там, что я могла бы просидеть здесь, потому что это
возникает вопрос, не лучше ли они осведомлены о ситуации, чем
мы. За два дня до моего приезда туда прибыл полковник Зебулон Батлер.
Он приехал из армии в пятидневный отпуск и, узнав об опасности
который угрожает, заявляет, что скорее позволит написать на своём имени слово «дезертир», чем покинет эту долину, пока враг так силён.
Люди сделали его своим командиром, и было решено, что Форт-Сорок станет местом сбора.
Прежде чем я добрался туда, почти все женщины и дети из окрестностей пришли туда в поисках безопасности. В лагерь генерала Вашингтона, который сейчас находится недалеко от Нью-Брансуика, были отправлены гонцы с просьбой направить войска, по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы мы могли атаковать силы Джона Батлера.
Полковник Зебулон Батлер лично пишет генералу, что
наши люди не могут отступить в безопасное место и что, если
нам немедленно не будет оказана помощь, мы все погибнем».

 Элиас замолчал, словно его история была рассказана, и мастер Бартлетт сказал с удовлетворением в голосе:

 «Хорошо, что они осознают грозящую им опасность.
Полковник Зебулон верит, что на Форти-Форт нападут?»

— Действительно, — ответил Элиас, — и на то есть веская причина. Вчера Джон Батлер
послал требование о сдаче не только форта, но и
но и по всей долине, угрожая, что, если мы не отдадимся на его милость, он натравит на нас дикарей.
Когда его посланники вернулись в Винтермут, я следовал за ними на расстоянии не более трёхсот шагов, полагая, что в безопасности буду находиться как можно ближе к ним, не привлекая внимания, и так я без страха добрался до этого гнезда тори.

Несмотря на то, что путешествие Элиаса оказалось ненужным, с точки зрения предупреждения наших друзей в долине, оно принесло большую пользу, поскольку мы получили представление об общей ситуации.
мы знали, что нет необходимости жертвовать нашими жизнями ради того, чтобы
сообщить им новости о том, чего можно ожидать. И все же с такой уверенностью
не следует предполагать, что мысль о сдаче форта приходила
мне в голову, разве что как последнее средство устрашения.

“Как вы думаете, сколько человек в частоколе Питтстауна?” Мастер
Бартлетт ни к кому конкретно не обращался.

“Конечно, не больше, чем охрана капрала”, - ответил я. — Зачем ты спросил?

 — Я подумал, не сможем ли мы убедить их перейти на нашу сторону, — медленно ответил старик, словно взвешивая
Он замолчал, и Джайлс Марч резко сказал:

 «Если, как мы полагаем, двум пропавшим без вести парням удалось добраться до этих укреплений, то, должно быть, жители Питтстауна уже знают обо всех наших нуждах и приложили бы усилия, чтобы помочь нам, если бы были настроены на это».

После этого замечания мистер Бартлетт не стал продолжать разговор.
Но через несколько мгновений я заметил, что он ведёт серьёзную беседу со Стивеном Морли.
Я подумал, что они обсуждают возможность отправить кого-нибудь через реку с просьбой о помощи.

Не стоит мне описывать, что мы говорили и делали в это время, ожидая нападения, потому что это будет не самое приятное чтение. Все понимали, что силы противника значительно превосходят наши, и в наших словах было мало воодушевления; но в наших сердцах не было и мысли о том, чтобы сдаться только потому, что силы противника намного превосходят наши.

Каждый юноша нёс свою вахту в качестве часового, но никаких признаков врага не было видно и слышно, пока, примерно за полчаса до полуночи, не началась битва на той стороне частокола, которая была ближе к реке.
дикари внезапно выскочили из зарослей с воплями и криками,
в то время как со всех сторон раздались выстрелы из мушкетов.

 Это было не более чем то, чего мы ожидали. На самом деле мы были готовы к такому нападению.

Мастер Бартлетт проинструктировал четверых парней, что, когда начнётся такое нападение, они должны занять позиции на той стороне частокола,
противоположной той, с которой ведётся атака, чтобы поднять тревогу,
если противник попытается напасть на нас с другой стороны.

Это первое нападение не было бы чем-то серьёзным, как я его расценивал, если бы не тот факт, что Джон Коберн, тот самый, которого спасли от костра, был довольно болезненно, хотя и не опасно, ранен.
Таким образом, наши силы сократились на одного человека, поскольку он не мог выполнять свои обязанности в течение нескольких дней.

Дикари бросились в атаку, стреляя наугад. Каждый из них нёс бревно, которое складывал у подножия частокола.
Они рассчитывали, что смогут взобраться по стене, но мы выпустили в них столько свинца, что через пятнадцать минут от них осталась лишь горстка пепла.
нужно и впрок.

 Когда они снова прокрались под укрытие, казалось, что битва окончена.
Но мастер Бартлетт мрачно сказал некоторым из тех парней, которые поздравляли себя с победой:

 «Не обманывайте себя, ребята.
Они просто прощупывали нас, и в следующий раз, когда они попытаются это сделать, а это будет до рассвета, если только...»
Я ошибаюсь, их работа будет не такой уж сложной, ведь вы заметили, что принесённые ими брёвна всё ещё сложены у подножия частокола. Теперь они могут прийти без груза, и будет странно, если
некоторым не удаётся выбраться».

 «Если им это удастся, мы быстро с ними расправимся», — смело заявил Оскар Стефенсон, и мистер Бартлетт отвернулся, словно говоря, что спорить об этом с мальчишкой, который не может заглянуть в будущее, — пустая трата времени.

Если бы лишь нескольким людям удалось перелезть через частокол, мы могли бы одолеть их, но не без потерь с нашей стороны, и со временем, если бы удалось удержать красных демонов за их работой, мы бы, так сказать, победили сами себя.


Однако мастер Бартлетт был настолько уверен в том, что осталось ещё
Он предложил мне дыхательное заклинание, которое позволило бы хотя бы половине отряда лечь и поспать, если это возможно.
Я так и распорядился, но что касается меня и Джайлза Марча, то мы не испытывали желания спать — смерть казалась слишком близкой.

Нас не беспокоили около часа, а затем тишина была нарушена.
Часовые на восточной стороне выстрелили из мушкетов.
Элиас Шендл, стоявший рядом со мной, воскликнул, когда мы двинулись вперёд:

 «Они рассчитывают долбить в одно и то же место, пока не смогут взобраться на частокол».

Через десять минут у меня были веские основания полагать, что Элиас
сказал не более чем правду.

Полная сто индейцев вдруг вырвалось из чащи, каждый
переноски на плече бревно, и работает на полной скорости, независимо от
огнем, который мы вылили на них. Бросив свою ношу на
тех, кого принесли раньше, они немедленно отступили,
как ни странно, потеряв всего двоих из своего числа. Почему наши
ребята стреляли не так метко, я не могу понять даже сейчас.
Тогда я не собирался об этом размышлять, потому что видел
Я ясно видел план, который противник задумал для захвата форта.


На ближайшей к реке стороне была сложена груда брёвен, доходившая почти до верха частокола.
Мастер Бартлетт сказал, когда я осторожно наклонился, чтобы посмотреть, что там делается:


«Они подготовились, парень, и я думаю, что при следующем штурме они нас одолеют».

Он сказал лишь то, что я и так понимал; но меня раздражало, что он облекает факты в слова, и я резко ответил, не
желая проявить неуважение к человеку его возраста, но из-за своей
нервозности:

«Какой смысл в том, что мы постоянно размышляем о том, когда наступит конец? Если им удастся прорваться, нам останется только сражаться до тех пор, пока мы можем держать в руках мушкеты».

«Верно, парень, — задумчиво сказал старик, — но мне кажется, что у нас есть долг, который мы должны исполнить до того, как наступит этот момент».

«И что же это может быть?» — удивлённо спросил я.

«Если мы будем сражаться до последнего, отказываясь сдаться из-за милосердия, которое проявят эти демоны, то _наш_ конец будет недолгим и почти безболезненным. Но как же те женщины и дети, запертые в том блокгаузе?»

У меня словно сердце остановилось, потому что до этого момента я думал только о том, как встретить смерть, как подобает юноше, защищающему свой дом.
Но теперь я слишком хорошо понимал, что есть нечто большее — нечто ужасное, в чём я не хотел бы участвовать, потому что эгоистично позволил бы лишить себя жизни.

 «Но как мы можем обеспечить их безопасность?»  — вскричал я со страстью.  «Если мы будем сражаться до последнего, от нас не потребуют большего».

«Мы со Стивеном Морли обсуждали возможность дать этим бедным созданиям хоть малейший шанс на спасение, пока мы
мы дадим последний бой, чтобы наши жизни не были отданы просто так, ради того, чтобы мы избавились от мук пыток».

«Объяснитесь, мастер Бартлетт. Возможно, у нас не так много времени для разговоров, и если есть работа, которую нужно сделать, то необходимо приступить к ней как можно скорее».

«Даже сейчас Стивен Морли объясняет женщинам то, на что мы надеемся, даже вопреки надежде, что они смогут это сделать. Насколько нам известно,
Питтстаунским укреплениям непосредственная угроза не грозит. Почему бы этим женщинам и детям в разгар битвы не придумать, как выбраться
переправятся через реку или, не сумев справиться с течением, уплывут так далеко вниз по реке, что демоны не смогут их достать?»

«Если они могут покинуть форт, то почему мы не можем?» — спросил я, и он ответил таким тоном, что мне стало стыдно за свои слова:

«Потому что мы не можем повернуться спиной к врагу, пока не наступит момент, когда мы будем точно знать, что продолжение битвы ничего не даст».

Чтобы не использовать больше слов, чем это абсолютно необходимо для изложения истории, позвольте мне сказать, что мастера Бартлетт и
Морли придумал план, который казался ему неудачным, но всё же это было лучше, чем ничего.


Их идея заключалась в том, что, когда дикари предпримут следующую атаку и им удастся забросить в ограду огромное количество камней, мы должны будем дать последний бой возле блокгауза или внутри него, в зависимости от обстоятельств. Прежде чем это могло произойти, женщинам, каждая из которых взяла из
самого здания столько брёвен, сколько могла унести, следовало
разрешить выйти через маленькие ворота, чтобы у них была
возможность добраться до реки, а там, полагаясь на брёвна или
доски, которые они
Нужно было перебраться на противоположную сторону или, как сказал мастер Бартлетт, сплавиться по реке до какого-нибудь безопасного места.


Это был в лучшем случае плохой план, но единственный, который можно было придумать. Разумеется, я согласился, но моё согласие было не более чем формальностью, потому что, подойдя к блокгаузу, я увидел, что женщины уже работают, вынося всё из дома, и делают это так, что каждая получает доску или бревно, которые помогут ей и её детям держаться на поверхности воды.

 Я не надеялся, что у них всё получится.  Со всеми этими приготовлениями к
В последний момент, когда мы поняли, что, если индейцы решат напасть, ничто их не остановит, смерть показалась нам настолько близкой, что мы перестали думать о жизни после следующего штурма.

И он начался даже раньше, чем мы ожидали.

Джайлс предложил разделить боеприпасы поровну, и мы как раз это делали, когда часовые на восточной стене подняли тревогу. Мне показалось, что эти слова были произнесены не более минуты назад, когда я, взглянув в ту сторону, увидел, как над частоколом, словно чёрная туча, нависла фигура.
Сотни и сотни обнажённых врагов, вопя и крича, обрушивались на наших товарищей со своими топорами.

 Трое из «Минитменов» пали в первой же атаке, ещё до того, как я успел
созвать остальных в блокгауз.

 Среди воплей и ликующих криков дикарей я услышал Стивена
Морли приказал женщинам привести в исполнение согласованный план.
Когда мы, парни и мужчины, вбежали в блокгауз или оказались за ним,
я знал, хотя и не видел, что беспомощные члены нашей маленькой компании
выходят через узкие ворота, но верил, что, как только они окажутся
на равнине их встретят те, чьё главное удовольствие — резать беспомощных.


Затем произошло то, что вы можете назвать битвой, если такое название можно дать
сражению, в котором менее двадцати человек противостояли трём или четырём
сотням.

Мы стояли на своём, стреляя так быстро, как только могли перезаряжать оружие, и обрушили на них такой свинцовый дождь, что, как ни странно, дикари дрогнули и отступили, хотя, бросившись вперёд на полной скорости, они могли бы затоптать нас. Так мы сдерживали их — не знаю, как долго, но мне показалось, что прошла половина ночи
Он исчез прежде, чем самые отважные из псов набрались смелости и бросились в погоню.

 В этот момент я почувствовал, как кто-то схватил меня за плечо, и услышал, как мастер Бартлетт кричит мне в ухо:

 «Мы сделали всё, что могут сделать люди, и даже больше, чем многие. Теперь давайте рискнём нашими жизнями, раз уж другого выхода нет».

Кажется несправедливым, что парень вынужден признать тот факт, что, доведя себя до состояния, в котором он считал своим долгом сражаться до самой смерти, он отступил.
И всё же именно это мы и сделали.

Теперь, оглядываясь назад, когда можно спокойно взглянуть на ситуацию,
Я удивляюсь, почему мы не сделали то же самое перед вторым штурмом, ведь мы знали, чем всё закончится. В тот момент у нас было бы больше шансов на успех, если бы мы всем скопом двинулись к реке, где, бросившись в воду, мы могли бы попытаться доплыть до противоположного берега или нас бы унесло течением. Тогда у нас была бы возможность отступить
без таких потерь, которые мы понесли впоследствии, и без ущерба для
тех, кого мы были обязаны защищать.

[Иллюстрация: «Джилс Марч и я, каждый из нас, взяли его за руку».]

Из всей этой ужасной истории в Вайоминге единственным светлым пятном, если
вообще может быть что-то светлое среди такого ужаса, было то, что из форта Дженкинс в целости и сохранности вышли все женщины и дети, в то время как наш небольшой отряд из двадцати трёх или сорока человек ушёл, потеряв семерых.
Трое из них были убиты при первой атаке, один был ранен топором, брошенным в него, когда мы стояли возле блокгауза, а трое попали в плен, когда мы начали отступление.

От маленьких ворот до берега реки было не больше восьмидесяти шагов, и, зная, что мастер Бартлетт не может бегать так же быстро, как мы,
Из-за его немощи мы с Джайлзом Марчем взяли его под руки и буквально потащили за собой.
Мы втроём вошли в реку.

Элиаса Шендла я не видел с начала боя, но мне казалось вероятным, что он был среди первых убитых.

Полагаю, прошло целых три минуты с тех пор, как мы, замыкающие в этом отступающем отряде, прыгнули в воду, прежде чем наши преследователи открыли огонь.
А потом шансы на то, что они что-то предпримут, были крайне малы, ведь нам нужно было лишь держаться в тени
западный берег был полностью скрыт из виду.

«Лучше оставьте меня, ребята, я не умею плавать», — сказал мастер Бартлетт, когда
мы с Джайлзом столкнули его в реку и начали изо всех сил грести, чтобы попасть в тень, где нас не было бы видно.
И я, горя желанием сделать что-то, что уменьшило бы мой позор из-за того, что я отступил, хотя должен был остаться и погибнуть, резко сказал:

— Мы пойдём все трое, мастер Бартлетт, или никто не пойдёт. Возьмись за ошейник Джайлса и за мой, и будет тяжело, если мы не сможем унести тебя с собой.

— Лучше оставьте меня в покое, ребята. Я слишком стар, чтобы быть вам полезным.
Ещё несколько дней ничего не изменят ни для меня, ни для людей в долину».

«Вы пойдёте с нами, мастер Бартлетт, хотите вы того или нет», — резко сказал Джайлс, и мы замолчали, боясь заговорить снова, чтобы не выдать врагу, где может находиться цель.

И воды Саскуэханны быстро и бесшумно унесли нас прочь,
как в ту ночь унесли женщин и детей, которые боролись за
жизнь, вниз по течению, мимо Уинтермута, мимо этой излучины и той бухты, пока
крики и вопли триумфа, поднятые волками Джона Батлера,
ликующими по поводу своей победы, не стихли вдали.




Глава VII.

ОСТРОВ МОНОКАСИ

Судьба привела нас на остров Монокаси, который, как всем известно, находится примерно в миле от острова Уинтермут. Первое, что мы почувствовали, добравшись до этого места, которое едва ли можно было назвать безопасным убежищем, — это когда наши ноги коснулись дна.
Из-за волнения и напряжения во время боя, а также из-за того, что нам пришлось плыть с таким грузом, как мастер Бартлетт, мы были настолько измотаны, что, выползши из воды, не могли сделать ничего, кроме как лечь плашмя на песок и тяжело дышать, как после долгой гонки, которой мы, по сути, и были.

Даже тогда мы не были уверены в том, где находимся, и задавались вопросом, не оказались ли мы, сами того не желая, на противоположном берегу реки.
Однако на тот момент нам было достаточно того, что мы спаслись от безжалостных дикарей. Но когда в наших сердцах зародилась благодарственная молитва, мы притихли из-за печали, вызванной мыслью о том, что мы, возможно, единственные, кому удалось сбежать из форта Дженкинс.

Мастер Бартлетт был в таком же плачевном состоянии, как и мы с вами,
и так продолжалось до тех пор, пока на востоке не забрезжил первый серый рассвет.
мы лежали на берегу острова, и воды реки
 едва касались наших ног, мы молчали, и наши сердца были разбиты.

 «Пора нам укрыться, ребята, — сказал мастер Бартлетт,
когда стало возможным различать окружающие предметы. «Если мы
единственные из всей нашей компании, кто выбрался из форта Дженкинс, то наш долг — беречь свои жизни, потому что они нам понадобятся, прежде чем
 Джон Батлер закончит свою кровавую работу в долине».

«Мы ещё успеем сказать, что сбежали!» — с горечью воскликнул Джайлс Марч, и мастер Бартлетт сердито повернулся к нему.

«Только мальчишка стал бы упрекать себя за содеянное.
 Что толку было бы в том, что мы оставались бы здесь до самой смерти? Кому бы это принесло пользу? Думаешь, те, кто в Форти-Форте, не нуждаются в таких, как мы? Всё, что было в наших силах, мы сделали прошлой ночью, прежде чем повернуться спиной к врагу, и теперь мы должны приложить все усилия, чтобы присоединиться к ним».

Что ж, мистер Бартлетт продолжал в том же духе, пока не заставил нас с Джайлзом
зашевелиться — пока он буквально не заставил нас устыдиться, потому что мы
упрекали себя за бегство.

Затем, ещё до того, как наступил день, мы узнали, где находимся.
После этого встал вопрос о том, что делать.

 Кроме ножей за поясами, у нас не было никакого оружия; еды у нас было столько, что ею можно было накормить воробья, и вряд ли мы могли найти что-то на острове Монокаси.

«Если люди в Форти-Форте рассчитывают на нашу помощь, то они
опираются на сломанный тростник», — с горечью сказал Джайлс Марч, когда мы спрятались в кустах, чтобы нас не увидели те, кто плыл вверх или вниз по реке.

 «Признаюсь, сейчас мы не в лучшей форме для сражения», — сказал мастер
Бартлетт весело сказал: «Но это не значит, что мы не приведём себя в форму ещё раз. Нужно просто оставаться здесь и ничего не делать, пока снова не наступит ночь, а потом, если вы, ребята, не сможете вытащить меня из воды, как раньше, мы соорудим плот и поплывём вниз по реке, пока не доберёмся до Форти-Форта, где, осмелюсь сказать, нас встретят как тех, кто выполнил свой долг, даже когда они отвернулись от врага».

Что ж, мы сделали так, как он сказал. Посмотрев вверх по течению реки, мы увидели вдалеке отряды дикарей, рыскающих по западному берегу
Они кружили вокруг, словно искали тех, кто вырвался из их лап, и
лишь немногих из них было достаточно, чтобы мы могли укрыться в
листве, потому что, сколько бы человек ни разглагольствовал о
том, что будет стоять перед врагом до самой смерти, он не
будет хладнокровно искать эту смерть.

Мы даже не осмеливались выйти из нашего укрытия, чтобы набрать воды.
К полудню у меня уже пересохло в горле, а жажда становилась всё сильнее, потому что повсюду вокруг были источники воды, но до них было не дотянуться.

Мы были голодны, но это не шло ни в какое сравнение с жаждой.
Чтобы отвлечься от страданий, мастер Бартлетт рассказывал о том, что он делал в молодости, когда долина была почти такой же дикой, как сейчас, или описывал, как первые поселенцы по очереди сражались с многочисленными претендентами на эти земли.

Так проходило время, устало, медленно, но не менее уверенно, пока
солнце, которое порой казалось застывшим в небе, не опустилось
к западу, приближая вечер.

Тогда мы впервые задумались о том, как будем спускаться по реке.
 Мастер Бартлетт предлагал построить плот из таких деревьев,
которые можно было бы срубить нашими ножами, и связать их
лианами, но мы с Джайлзом настаивали на том, что, отдохнув
двенадцать или пятнадцать часов, мы вполне сможем плыть
вместе с ним, и в конце концов убедили старика согласиться на
такой способ путешествия.

Ночь ещё не наступила в полной мере, когда мы втроём подкрались к берегу реки и, погрузив головы под воду, стали наслаждаться
Я пил воду, наслаждаясь самыми сладкими глотками, которые когда-либо пробовал.

 Жажда была утолена, и ко мне словно вернулась храбрость.
Я был уверен, что, сколько бы солдат Джона Батлера ни было между
нами и Форти-Фортом, мы сможем добраться до этого убежища,
хотя вопрос о том, как долго оно будет оставаться таковым, оставался открытым.

 «Мы просто продолжим бой, который начался в Форте
Дженкинс, — сказал мастер Бартлетт, когда мы стояли на берегу и ждали, пока темнота полностью скроет нас.
— И я рассчитываю найти там остатки вашего отряда, Джонатан Огден.

Боже, прости меня! Это был первый раз, когда я всерьёз задумался о судьбе наших товарищей. Мои собственные страдания занимали все мои мысли, вытесняя
все остальное, за исключением тех случаев, когда я безучастно
слушал истории о приключениях, которые рассказывал старик. Но теперь,
когда меня охватил страх, я задался вопросом, не остались ли мы втроем
единственными выжившими после битвы у частокола, который мы надеялись
удержать до тех пор, пока долину не удастся спасти от орды, которая
намеревалась захватить ее.

 «Не думай о том, что тебя беспокоит», — сказал мастер Бартлетт.
когда я облекал в слова мысли, которые были у меня на уме. «Достаточно
если мы доберёмся до форта, а там наступит время, когда мы сможем
развеять все сомнения».

 Что ж, примерно через час после захода солнца мы вошли в воду, Джайлс
 Марч и я, с мистером Бартлеттом между нами, и поплыли изо всех сил,
веря, что путь перед нами открыт. На самом деле мы чувствовали себя в такой безопасности, что, не спеша плывя, разговаривали друг с другом, несмотря на то, что все трое прекрасно знали: вода плохо проводит звук. Так что мы вели себя как дети.
Мы подвергали свои шеи опасности, в то время как, сохраняя спокойствие, мы могли бы, возможно, достичь того, чего так страстно желали.

Не прошло и десяти минут с тех пор, как мы покинули остров Монокаси, как почти прямо перед нами с западного берега вылетела лодка, в которой было пять человек.
В тот же миг, как мы её увидели, река в том месте, где она находилась, озарилась вспышками выстрелов, а пули буквально разбрызгивали воду у нас перед носом, так близко от нас они падали в воду.


Мы с Джайлзом Марчем нырнули, как пара гагар, неся на себе мастера
Бартлетт нырнул вместе с нами и плыл под водой так долго, как только мог задерживать дыхание.
Он вынырнул примерно в двадцати ярдах ниже по течению.

 Снова выстрелы из мушкетов; снова свист пуль рядом с нами, и снова мы остались невредимы и нырнули снова.

Даже погрузившись под воду, я называл себя дважды глупцом за то, что не заподозрил, что эти кровожадные волки, зная, что некоторые из нас спаслись бегством по реке, отправились вниз по течению, чтобы поджидать нас, если мы не сможем добраться до противоположного берега.

Мы снова оказались на поверхности, но на этот раз были так далеко в тени восточного берега, что нас не было видно, хотя мы слышали плеск вёсел, который говорил о том, что противник ищет нас.

 Теперь, когда было уже слишком поздно, я понял, насколько опасно разговаривать вслух с товарищами, но жестом показал Джайлзу, чтобы он плыл к ближайшему берегу, потому что было бы неразумно надеяться обогнать лодку, оставаясь в реке.

Десять минут спустя, потому что нам приходилось двигаться медленно, чтобы не
Не имея представления о том, где мы находимся, мы снова выбрались на берег.
Нам казалось вероятным, что мы всё ещё находимся к северу от Уилксбарре.
Не успели мы выйти из реки, как услышали позади себя голос, говорящий по-английски:

 «Они не спустились сюда, это точно; но теперь нужно помешать им высадиться».

Затем последовал ответ на индейском языке, который я не смог понять.
Мастер Бартлетт прошептал:

 «Ребята, нам нужно пробраться в чащу, иначе нас точно схватят».

И вот мы вслепую шли вперёд в темноте, то натыкаясь на поваленное дерево, то спотыкаясь о ползущую по земле лиану, пока не показалось, что мы вот-вот выдадим нашим преследователям, где находимся.


Затем внезапно, думая, что перед нами только заросли, мы наткнулись на частокол с такой силой, что меня отбросило назад на два или три фута.


— Где мы? Джайлс Марч прошептал, и я ответил, не обращая внимания на то, что с нами был человек, который знал эту местность лучше нас:


 «Я не знаю, разве что мы вернулись в Питтстаун», — после чего
он спросил, раздраженно:

“Как такое может быть, Джонатан Огден? Мы пришли с тока, а
не против.”

“ Это, должно быть, форт, который Джонатан должен хорошо знать, поскольку он
носит его собственное имя, ” тихо сказал мастер Бартлетт.

“ Форт Огден! — воскликнул я, и мне на ум пришло воспоминание о том, как я гордился, когда был построен частокол и люди решили назвать его в честь моего отца, который отдал свою жизнь за правое дело в битве при Лонг-Айленде.


— Тогда мы среди друзей, — ликующе воскликнул Джайлс, нащупывая путь
— Пойдём вдоль брёвен к воротам, — сказал он, — а оттуда до Уилксбарре совсем недалеко, если мы не собираемся здесь оставаться.


 Мастер Бартлетт промолчал, и мне показалось странным, что он не радуется, ведь мы уже во второй раз чудом избежали смерти.

Ощупывая дорогу руками, потому что темнота была такой густой, что мы не видели даже деревьев перед собой, мы обошли бревенчатую стену и подошли к входу.

 Ворота были открыты, загон пуст, если не считать небольшого блокгауза, который, как я знал, стоял с западной стороны.

“ Их всех убили? - В ужасе спросил Джайлс, и
Мастер Бартлетт ответил:

“ Нет, парень, это маловероятно. Форт Дженкинс был первым частоколом.
Джон Батлер пожелал бы взять, и это вполне можно было бы оставить до тех пор, пока
эта работа не будет завершена. Осмелюсь сказать, вы найдете тех,
кто разместил гарнизон в этом месте в Сороковом форте, ибо, если вы помните, Элиас
Шендл сказал нам, что этот частокол был выбран в качестве места сбора для всех в долине, и люди поступили мудро, собравшись в одном месте, вместо того чтобы пытаться удержать многих в разных местах.

— Тогда, если вы правы, мы рискуем обнаружить форт Вайоминг (под которым я подразумевал частокол Уилксбарре) в таком же состоянии, и нам не станет от этого легче.

 — Наш путь лежит через реку, — решительно сказал мастер Бартлетт.
— И нет причин задерживаться здесь дольше, чем это необходимо для того, чтобы вы восстановили силы.

— Тогда пусть наше пребывание здесь будет недолгим, если это в моих силах, — быстро сказал Джайлс Марч. — Сейчас я готов к пешему путешествию или к купанию, как и всегда.
Но сначала мы должны спуститься по реке ещё ниже, чтобы ускользнуть от
те, кто охотился на нас, как на диких уток».

 Не успел он договорить, как мы испуганно замолчали, услышав вдалеке шум, похожий на тот, что издает крупное животное, пробирающееся сквозь заросли. И тут же мастер Бартлетт прошептал:

 «Те, кто охотился на нас, как на диких уток, взяли наш след. Если мы не сможем запереть эти ворота, нам придётся прятаться в лесу, а шансы на это невелики.

 Даже старик совершил ошибку, когда предложил нам укрыться
Мы с Джайлзом тоже ничего не поняли, но, запрыгнув в
ограждение, принялись расставлять тяжёлые баррикады из брёвен и
укреплять их прутьями, которые ещё оставались под рукой.

 Затем, пока мы, затаив дыхание, ждали, не обнаружат ли убежище те, кто шёл по нашему следу, я начал понимать, что произошло.

Мы были без оружия, уже почти голодали и заперлись в этом месте, как крысы в ловушке. Если бы те, кто приближался, хоть как-то догадывались о нашем положении, то, скорее всего, они бы
Они знали, что после того, как мы доберёмся до реки, у нас не останется огнестрельного оружия, и наш захват был бы делом нескольких минут.

 Даже пока я размышлял об этом, было слышно, как кто-то крадётся по лесу.
Время от времени раздавались приглушённые возгласы, когда те, кто шёл впереди, спотыкались или падали.
Мастер Бартлетт сжал мою руку так, что я понял: он пришёл к тем же выводам, что и я.

Затем снаружи донеслись те же голоса, которые мы слышали с реки:

 «Ты был прав, Сэм; повстанцы решили, что смогут удержать это место
Это место, и, возможно, внутри их больше, чем тех троих, за которыми мы следили.


 «Их не составит труда выкурить», — ответил другой голос, и первый говорящий сказал:


 «Нет нужды подвергать себя опасности, когда работу можно выполнить безопасно.
 Возвращайся и приведи ещё полдюжины человек, — скажи им, что здесь можно развлечься, а мы тем временем позаботимся о том, чтобы эти щенки не ускользнули от нас».

«Мы выставили себя на посмешище, — прошептал мастер Бартлетт, — и я один виноват в том, что мы попали в эту ловушку.»
Ему следовало бы проявить больше благоразумия и не заходить сюда, зная, что за ним следят.


 — Но почему мы остаёмся?  — спросил Джайлс.  — Через несколько минут эти ребята окружат частокол, и тогда у нас не будет выбора.
 Не должно бытьрудно перелезть через стену с другой стороны и попытать счастья в лесу, вместо того чтобы оставаться здесь, пока они не решат вытащить нас наружу.

Я могла бы расплакаться от досады, потому что была настолько наивна,
что твёрдо решила для себя, что у нас больше нет шансов на побег.
Джайлс был прав, и было бы глупо так поступать
не так, как он предполагал.

 Мастер Бартлетт, по очереди прикасаясь к каждому из нас, потому что было так темно, что мы не могли различить движения того, кто стоял ближе всего к нам, осторожно двинулся в направлении, о котором говорил Джайлс, и вскоре мы втроём уже быстро крались вперёд, не производя ни звука, потому что ничто не мешало нам идти по земле, по которой много раз ступали ноги.

Джайлс добрался до северной стены раньше, чем мастер Бартлетт или я.
Когда мы подошли к бревнам, он уже был наверху
за частоколом, готовый помочь нам.

 Поскольку старик не мог двигаться так же проворно, как любой из нас, я сделал всё, что мог, чтобы поднять его, а Джайлс тянул снизу, и таким образом мы перетащили его, после чего мне не составило труда взобраться наверх с помощью платформы, и я спрыгнул на землю с противоположной стороны.

Мы снова оказались в чаще, но, как я уже говорил, ночь была такой тёмной, что невозможно было двигаться быстро и в то же время уверенно. Я, конечно, был не настолько опытным лесничим, чтобы продолжать
Держитесь прямого курса, быстро двигаясь в ночи.

 Мастер Бартлетт, должно быть, не доверял своим способностям в этом деле, потому что после того, как мы прокрались мимо частокола, как
будто спасались от смертельной опасности:

 «Теперь, ребята, остаётся только положиться на удачу и действовать вслепую. Чтобы мы не вернулись по своим следам, мы можем дать этим ребятам возможность ускользнуть и хорошенько потрудиться этой ночью, ведь, полагая, что мы всё ещё внутри, они потратят немало времени и сил, чтобы проникнуть внутрь, не подвергая себя тому, что, по их мнению, может быть опасным.

Не следует предполагать, что мы остановились поблизости, где сторонники Джона Батлера
Тори могли подслушать, о чем шла речь. Прежде чем кто-либо из нас заговорил, мы отошли
по крайней мере на двадцать ярдов от стен форта, и
даже тогда разговаривали едва слышным шепотом.

Я пытался сохранить в памяти общее представление о стране, чтобы мы могли
иметь некоторое представление о нашем местонахождении, когда придет время отдыхать. Мы
вышли за частокол с северной стороны; река должна была быть слева от нас,
а единственный безопасный путь лежал прямо направо. Если бы мы могли идти
в достаточно прямой линии по пол часа и более, есть веские основания для
верить мы будем возле гор, и в безопасности от преследования. Затем,
когда наступит день, нам придется туго, если мы не сможем вернуться по своим следам.

Я не имел ни малейшего представления о течении времени, но тащился вперед, как мог.
пока мастер Бартлетт не отдал приказ остановиться, сказав:

“Я допускаю, ребята, что нам не нужно идти дальше. Если бы тори последовали за нами, мы бы уже что-нибудь о них услышали.
Давайте устроимся на ночлег, а мы с Джонатаном поблагодарим добрых
Слава богу, что Джайлс не был таким же глупцом, как мы, иначе мы все оказались бы в
загоне для скота в ожидании неминуемого ареста».

 При обычных обстоятельствах я бы не счёл за труд провести одну ночь или даже дюжину ночей в лесу,
особенно когда погода была такой тёплой, что можно было обойтись без укрытия.
но теперь, ослабев от голода и изнемогая от напряжения и волнения, я почувствовал, что наше положение действительно печально, когда мы растянулись у подножия огромного дерева в надежде немного отдохнуть.

Когда мы страдали от жажды, мастер Бартлетт пытался скоротать время, рассказывая о своих приключениях, когда он терпел ещё большие лишения, чем те, что мы молча переносили, но я не обращал внимания на его слова.

Если бы тори задумали развлечься, охотясь на несчастных беглецов, которых их жестокие союзники изгнали из форта
Дженкинс мог намеренно ждать их на реке, как охотник ждёт оленей у солончака.
Тогда мы могли бы с уверенностью сказать, что не один из беглецов
из частокола был взят в плен, и, будучи взятым в плен такой командой, он, скорее всего, был бы отдан на милость индейцев.


Хотя у меня были веские основания полагать, что Элиас Шендл был взят в плен, если только он не погиб во время боя, я старался не думать о такой возможности.

Учитывая состояние его тела и скорбь в его сердце из-за возможной судьбы других людей, ему было трудно смириться с тем, что в другое время можно было бы принять как нечто само собой разумеющееся.
Я был полон решимости, и слёзы уже готовы были хлынуть из моих глаз, когда Джайлс
Марч с надеждой сказал:

«Я рассчитываю, что завтра за два часа работы мы доберёмся до Форти-Форта.
Узнав то, что мы знаем о Форт-Огдене, давайте согласимся с тем, что
частокол в Уилксбарре был заброшен, и скажем, что мы должны добраться до назначенного места встречи, прежде чем окажемся среди друзей. А теперь подумайте об этом. Пешком идти не больше двух часов, потом переплыть реку и, возможно, пройти ещё час, после чего мы окажемся там, где сможем отдохнуть и поесть, — по крайней мере, до тех пор, пока Джон Батлер не заберёт его
Ему взбрело в голову напасть на нас».

 Именно такие разговоры были мне нужны, чтобы приободриться, потому что, признаюсь, к тому моменту я почти утратил мужество.
С усилием отбросив все дурные предчувствия, которые одолевали меня с тех пор, как мы остановились, я обсудил с Джайлзом и мистером Бартлеттом план действий на рассвете.

Кто-то сказал, что «у самой тёмной ночи всегда есть конец», но до восхода солнца мне действительно казалось, что эта тьма никогда не рассеется.
И всё же день наступил, и на небе не было ни облачка
Небо было ясным, и, глядя оттуда, куда мы бросились, было трудно
поверить, что нашу мирную долину захватили те, кто убивал и сжигал из
дьявольской любви к жестокости.

 Когда я стал рыться в листьях в поисках
чего-нибудь, чем можно было бы заткнуть рот, ведь день уже был в
самом разгаре и мы могли ясно видеть окружающие предметы, мастер
Бартлетт сказал с большей властностью в голосе, чем я когда-либо
слышал в его речи:

— Ну же, парень, ничего подобного. Я видел, как многие хорошие люди изводили себя, пережёвывая всё, что могли найти в лесу. Лучше
сосать ваш палец через несколько часов дольше, а потом мы сядем в корн
хлеб и копченое мясо с проистекать аппетит”.

“ Чем скорее мы начнем, тем быстрее придем к концу, ” воскликнул Джайлс.
со слабой попыткой рассмеяться. “ Полагаю, вы пойдете впереди, учитель
Бартлетт, а мы с Джонатаном понаблюдаем, не свернешь ли ты с
прямого курса.

И вот мы отправились в путь, думая, что нам нужно лишь набраться терпения,
чтобы добраться до места назначения, и не обращая внимания на
возможные опасности на нашем пути.

Мы шли, спотыкаясь, как пьяные, из-за слабости
которые преследовали нас. Не раз Джайлс приказывал остановиться, чтобы мы могли решить, не сворачивает ли мастер Бартлетт направо или налево вместо того, чтобы идти прямо к реке. Но мы ни разу не сказали друг другу, что наши представления о местности могут быть ошибочными из-за темноты, в которой мы так поспешно бежали, пока не наступил момент, когда мы обнаружили, что поднимаемся всё выше и выше.

Тогда уже не оставалось никаких сомнений в том, что вместо того, чтобы идти к реке, мы повернули назад и оказались в горах.




ГЛАВА VIII.

ПОРОЧНОЕ БЕЗУМИЕ
Невозможно словами описать чувства, которые я испытал, узнав, что вместо того, чтобы продвигаться туда, где можно было бы раздобыть еду, мы шли прямо противоположным курсом.

Из-за волнения, вызванного битвой и побегом, из-за усталости от плавания и ходьбы и, прежде всего, из-за мучительного беспокойства о судьбе наших друзей, я был не в состоянии бороться с судьбой после этого последнего удара.

 «Лучше умереть здесь спокойно, чем продолжать борьбу с добром
шанс наконец-то быть сожжённым на костре!» — воскликнул я, бросаясь на землю.
Джайлс Марч рухнул рядом со мной, словно не в силах был больше говорить.

Именно мастер Бартлетт вывел нас из опасного состояния, в которое мы позволили себе погрузиться.
Впоследствии я понял, что, помогая ему, мы боролись за
спасение того, кто должен был спасти нас от смерти, которая
позорила бы наши имена, ведь тот, кто прекращает борьбу
только потому, что силы неравны, — настоящий трус.

— Я готов признать, ребята, что мы, похоже, попали в затруднительное положение, — сказал старик, дав нам с Джайлзом время осознать, что мы сдались в тот момент, когда от нас требовались все силы. «Вопрос, однако, в том, готовы ли вы умереть здесь, как это делают животные, не рассуждая, оставив наших друзей в долине тщетно взывать к вам о помощи, или, если вы способны, как и подобает храбрым людям, бороться со слабостью своего тела до тех пор, пока не иссякнут последние крупицы сил?»

«Я не смогу пробраться через заросли к
— Река, — в отчаянии сказал я. — Когда мы так смело отправились в путь, я был на грани отчаяния, а теперь и вовсе вконец измотан.

 — Если это так, если ты действительно на пределе,
тогда тебе ничего не остаётся, кроме как встретить смерть с улыбкой на губах,
как и подобает парню по имени Огден. Нехорошо показывать белое перо в последний момент, когда, как ты и сказал, можно умереть спокойно, — насмешливо произнёс мастер Бартлетт. — Мне пора будет сдаться, когда я уже не смогу поднять руку, чтобы
Я помогаю себе сам и, поскольку ещё могу стоять на ногах, рассчитываю бороться с судьбой ещё много часов.


 Затем старик повернулся, словно собираясь уйти, и я, пристыженный его словами, хотя и не хотел в этом признаваться, спросил шёпотом, словно не мог больше говорить вслух:


 «Что ты собираешься делать?»

«Сначала поищи еду, потому что это необходимо, прежде чем я смогу надеяться на то, что смогу пройти ещё хоть немного, пока мой желудок так громко возмущается», — весело сказал он, и я снова спросил:

«Как ты найдёшь её здесь, среди холмов?»

«Когда я был мальчишкой и жил на границе, я был не таким взрослым, как ты. Порох был в цене, и достать его было трудно, даже если у тебя было чем за него заплатить. Тогда можно было поймать достаточно дичи, чтобы не дать другим умереть с голоду, и я рассчитываю на то же самое сейчас. Если тори удержат реку, я буду жить здесь, пока они не перестанут искать беглецов, а потом переправлюсь на другой берег, где нужен каждый человек, в ком ещё теплится жизнь».

С этими словами Джайлс Марч внезапно вскочил на ноги и закричал:

— Нам больше не нужна ваша нравоучительная речь, мастер Бартлетт. Мне
очень стыдно за то, что я был так прост, и Джонатан Огден того же мнения. Только глупец стал бы лежать и умирать, когда его от друзей отделяют всего несколько миль! Скажите нам, что нужно делать, и вы увидите, что мы не уступаем вам в стойкости.

Было бы странно, если бы к этому времени я не был готов действовать.
И в ту же секунду я оказался рядом с Джайлзом.

«Вот это настоящие парни из долины!» — радостно воскликнул старик.
«Я прекрасно понимаю, какое отчаяние охватило вас, когда мы оказались
снова среди холмов, и более сильные люди, чем вы, совершили ту же
роковую ошибку, сдавшись до того, как иссякли последние силы. Теперь,
когда вы пришли в себя, давайте решим, что будет лучше всего, и
будем придерживаться этого решения. Для начала давайте немного
отдохнём, после чего наши головы прояснятся».

Затем старик бросился ниц к подножию огромного дерева, и мы, ребята, последовали его примеру. Он сказал, словно забыв о нашем безумии:

“Может быть, это и к лучшему, что нас развернули. Тори, которые
преследовали нас до форта Огден, знают, что некоторые из нас, покинувших частокол,
все еще остаются на этой стороне реки и, несомненно, охотятся за нами.
У нас будет больше шансов перебраться через реку через двадцать четыре часа.
по прошествии двадцати четырех часов мы будем в хорошей форме для любых испытаний.
борьба может оказаться необходимой, если за это время мы сможем что-нибудь подобрать
чтобы унять грызущее нас чувство в животах.

Затем старик начал объяснять, как мы можем ловить в горах такую мелкую дичь, как кролики, и рассуждать о том, что
возможность поймать енота или ежа, потому что любое мясо было бы для нас в радость, пока мои щёки не покраснели от стыда
за то, что мне, называвшему себя капитаном «Минитменов», не хватило
смелости, которую проявил он.

Пока он так воодушевлял нас и в то же время вводил в замешательство, мы услышали шум в чаще, как будто приближалось несколько человек.
И тут же, забыв о том, что я совсем недавно смирился со смертью, я выхватил нож и, прячась за деревом, приготовился дорого продать свою жизнь, потому что другого выхода не было
у меня возник вопрос, но тори охотились за нами.

Затем, мгновение спустя, я громко вскрикнула от удивления, потому что в поле зрения появились Дэниел Хинчман
и его сестра Эстер, и, прежде чем кто-либо из нас успел
говорят, мы видели, что за ними следовали две женщины и столько же детей.

“Как ты сюда попал?” - Воскликнул Джайлс в радостном удивлении, бросаясь вперед.
туда, где Дэниел стоял с открытым от изумления ртом.

«Мы с Эстер вышли из форта, держась за руки, — сказал Дэниел, когда ему разрешили говорить. — Она отказалась идти с женщинами и
дети, и ждал меня у ворот. Мы плыли вниз по течению,
привязав лодку к сухому дереву, пока не узнали, что тори
ищут всех, кто мог спастись от индейцев, и тогда я причалил
к этому берегу, потому что другого пути не было. Не успели мы
высадиться, как наткнулись на миссис Морли и одну из её соседок,
как вы видите. Мы собирались пробраться в Питтстаунские укрепления,
но, не успев уйти далеко, обнаружили, что в зарослях неподалёку
находятся дикари, поэтому повернули назад. Как ты здесь оказался?

Джайлс рассказал Дэниелу о наших приключениях, но не упомянул о трусости, которую проявили мы с ним, и завершил свой рассказ словами, произнесёнными с тенью улыбки на губах:

 «Похоже, что „Минитмены“ решили встретиться здесь, и нам нужно только подождать, чтобы собрать всех выживших из отряда.  Ты не знаешь, выжил ли Элиас Шендл в бою?»

«Я ничего не слышал о нём с того момента, как на нас напали индейцы», — печально ответил Дэниел.


Две женщины, услышав, что мы остановились из-за усталости, вызванной
из-за нехватки еды они достали из карманов своих платьев небольшое
количество кукурузного хлеба, который они принесли из частокола, чтобы
дети не плакали от голода, когда для безопасности всех остальных нужно было соблюдать тишину, и предложили нам его съесть.

Я на мгновение смущённо посмотрела на Джайлза, а затем решительно сказала,
в глубине души решив, что больше никогда не буду жаловаться на нехватку еды:

«Я бы подавилась, если бы взяла хлеб из рук младенцев. Берегите то, что у вас есть, госпожа Морли, иначе дети окажутся в ещё худшем положении, чем
они и сейчас там. Джайлс Марч и я собираемся сделать всё, что в наших силах, чтобы поймать какую-нибудь дичь, и если нам удастся разжечь огонь, то мы недолго будем голодать.

 С этими словами миссис Морли достала из кармана кремень и огниво и сказала с деланной весёлостью:

«Когда мы готовились покинуть частокол, я подумал, что нам могут понадобиться
эти вещи, и теперь мастеру Бартлетту остаётся только найти
то, что послужит растопкой, чтобы мы могли развести как можно
больший костёр, насколько это будет безопасно».

«Если женщины, которым нужно заботиться о детях, могут сохранять мужество в такое время, то мы с тобой показали себя недостойными выполнять обязанности мужчин», — сказал мне Джайлс Марч, когда мы отправились на поиски дичи. Я печально ответил:

 «Давай попробуем забыть об этом, иначе мы не сможем снова поднять голову». С этого момента я никогда не буду говорить в присутствии мастера Бартлетта о том, что я надеюсь сделать, чтобы он не напомнил мне о том случае, когда я показал себя не только трусом, но и глупцом.

 «У нас ещё есть время, чтобы смыть это пятно, и с этого момента мы будем...»
Я приветствую опасность, какой бы большой она ни была, из-за возможности показать мастеру
Бартлетту, что уступили наши тела, а не сердца
.

Затем, как будто мы договорились помалкивать об этой глупости, мы
больше не говорили об этом, а принялись за поиски чего-нибудь, что могло бы послужить
пищей.

Нет веской причины, почему я должен рассказывать о долгих поисков, или нашего
усилия по поимке енота, который, наконец, показал себя. Достаточно
сказать, что менее чем через два часа после того, как мы отправились в путь,
мы вернулись с мясом, которого хватило бы на один приём пищи, и с дюжиной или более
Мы расставили ловушки, используя вместо бечёвки ползучие лианы.

 Когда мы подошли к большому дереву, у которого остановились наши друзья, там никого не было.
Меня охватил тошнотворный страх, что их схватили охотники-тори.
Но пока мы в ужасе смотрели друг на друга, перед нами появился Дэниел Хинчмен.

«Мастер Бартлетт нашёл место, которое послужит нам лагерем на то время, пока женщины будут вынуждены оставаться здесь. Там можно будет безопасно развести костёр, чтобы поджарить мясо».

 Мы пошли за ним и через пять минут оказались в каком-то месте.
Пещера под нависающей скалой на склоне горы, где благодаря густой растительности отряд, гораздо более многочисленный, чем наш, мог оставаться незамеченным для тех, кто проходил мимо, не утруждая себя тщательными поисками.

 Прошла ещё одна ночь, прежде чем мы утолили голод, и тогда я снова почувствовал, что могу внести свой вклад в работу, необходимую для защиты долины, если нам удастся переправиться через реку.

Мастер Бартлетт, думая не о себе, а о других, собрал хвою и листья в достаточном количестве, чтобы сделать кроватки для малышей
те, кто заснул сразу после еды, а теперь он собирался немного отдохнуть.

«Я думаю, что это убежище безопаснее, чем Форт-Сорок, если только Конгресс не начнёт понимать, насколько мы нуждаемся в помощи»,
 — начал Дэниел Хинчман, как будто у него на уме было что-то ещё, и мастер Бартлетт сонно ответил:

— Эй, парень, вряд ли кто-то из тори или индейцев заберётся так далеко в горы в поисках жертв.
Здесь мы можем оставаться в безопасности до тех пор, пока не появится возможность переправиться через реку.

“Если бы можно было раздобыть побольше еды, я бы предпочел, чтобы Эстер осталась здесь, чем
отправляться дальше в поисках того, чего, возможно, не найдут в нашей долине многие годы ".
дней, ” продолжил Дэниел, и мастер Бартлетт, приподнявшись на локте,
резко спросил:

“ Расскажи нам, что у тебя на уме, парень, и без долгих хождений вокруг да около.
- Как ты думаешь, далеко отсюда до реки? - спросил я.

“ Как далеко, по-твоему? - Спросил Дэниел,
не отвечая на вопрос.

— Не больше чем в пяти милях.

 — Тогда я решил отправиться в путь прямо сейчас, оставив тебя здесь.  Если дела на другом берегу реки обстоят так, как должно быть, то
Возвращение на праздник потребует больших усилий, а если опасность возросла — то есть если враг атакует Форт-Сорок, — то женщинам и детям лучше быть здесь, а не там.

 — Ты прав, Дэниел Хинчман, и мы с Джонатаном Огденом пойдём с тобой, — быстро ответил Джайлс Марч. — Мастер Бартлетт останется, чтобы присмотреть за женщинами. Он сможет найти наши ловушки, и я рассчитываю, что к утру у него будет свежий запас мяса.


 Я был уверен, что старик возмутится такому
план; но он промолчал, как будто был вполне доволен тем, что мы поступили так, как предложил Дэниел, и ничто не мешало нам отправиться в путь немедленно.

«Осмотритесь как следует, прежде чем решитесь пересечь реку», — крикнул нам вслед мастер Бартлетт, и через мгновение мы уже пробирались сквозь заросли, не видя перед собой даже деревьев.

Мы шли гуськом, и каждый старался вести остальных по прямой.
Мы прошли не больше полумили от места, где укрылись, когда из кустов прямо перед нами донёсся тихий стон.
То, что предстало перед нами, заставило нас внезапно остановиться.

 Мы не боялись, что шум мог быть подстроен врагом в надежде обмануть нас, ведь мы были безоружны, и нас легко могли схватить или убить.
Я, который как раз в это время шёл впереди, тихо спросил:

 «Кто там?»

 «Парень по имени Сэмюэл Роджерс», — был ответ.

Я был крайне удивлён, ведь он был одним из двух парней, которые
покинули форт, чтобы отправиться на охоту, и должны были сбежать,
переплыв реку, когда индейцы схватили Джона Кобурна и Оскара
Стивенсона.

В мгновение ока мы оказались рядом с ним, там, где он лежал в густых зарослях.
И, прежде чем попытаться выяснить, не ранен ли он, я воскликнул:

 «Как ты здесь оказался? Мы думали, что ты сбежал в Питтстаунские
огороды».

 «Так и было, — последовал ответ, — но когда люди там собрались, чтобы отправиться в
Форти-Форт, зная, что все они слишком слабы, чтобы удержать это место в случае нападения, я сделал всё возможное, чтобы присоединиться к вам, и уже добрался до берега напротив форта Дженкинс, когда началось отступление. Тогда я продолжил путь, думая переправиться через реку в Уилкс-Барре, где, скорее всего, можно было найти каноэ; но
наткнулся на партию тори возле Форта Огден и, когда пустился наутек
меня ранили в ногу. Однако я ускользнул от них, но
только что пришел к выводу, что должен умереть здесь, как собака, потому что, воистину, я не могу
идти дальше.

“У него есть мушкет и патроны!” - Радостно воскликнул Джайлс Марч, когда
случайно наткнулся на пистолет. “Теперь не нужно бояться, что те, кого мы
оставили позади, будут голодать, пока нас не будет!”

В двух словах я объяснил Сэмюэлу, зачем мы здесь, а затем, само собой, мы стали думать, как вернуть его в пещеру.

Это была долгая и трудная задача — нести раненого парня обратно через заросли.
Но через некоторое время нам это удалось, и, казалось, сам Бог был с нами, потому что мы вышли к большому дереву, не свернув ни разу.
Я бы не поверил, что такое возможно даже днём, когда мы могли видеть ориентиры.

«Будем надеяться, что на этом берегу реки вы найдёте больше людей, хотя и не в таком плачевном состоянии, — сказал мастер Бартлетт, когда мы вошли в пещеру и разбудили его.  — Мы с женщинами позаботимся о его ранах, так что вам не нужно здесь задерживаться».

«Это тебе, чтобы ты не нуждался в еде», — и Джайлс сунул старику в руки мушкет и рожки.
После этого мы поспешили уйти, чтобы он не настоял на том, чтобы мы взяли оружие для лучшей защиты.

Когда мы снова повернули в ту сторону, где, по нашему мнению, должна была быть река, в моём сердце зазвучала благодарственная песнь.
У нас были все основания для радости, потому что, если бы не наши
проблемы, Сэм Роджерс умер бы в одиночестве в этой чаще.

 «Это хорошее предзнаменование», — сказал Дэниел Хинчмен с удовлетворением.
«Мы добьёмся успеха в том, что задумали, и, возможно, ещё сможем
помочь тем, кто остро в этом нуждается».

 Воодушевлённые мыслью о том, что мы, возможно, спасли жизнь товарищу, мы двинулись дальше с большей уверенностью.
Не прошло и полуночи, как мы оказались на берегу реки, не увидев и не услышав ничего, что могло бы предвещать опасность во время нашего слепого марша.

«Поскольку у нас нет мушкетов, нам не будут мешать во время плавания», — сказал Джайлс Марч, когда мы стояли у кромки воды.
Ему нужно было отдышаться, прежде чем плыть против течения, и не было лучшего доказательства того, что к нему вернулась храбрость, чем то, что он мог радоваться, когда мы, беззащитные, подплывали к противоположному берегу.

 Нет нужды говорить, что мы прислушались, чтобы убедиться, что между нами и нашей целью нет лодок, прежде чем войти в воду, а затем нам понадобились все наши умственные способности и силы, чтобы переплыть реку против сильного течения.

С помощью друг друга мы преодолели этот путь, приложив столько усилий, что
выбрались из воды, едва держась на ногах, а потом
Прежде чем отправиться на поиски Форта-Сорок, нужно было как следует вытянуться на берегу.


 Уже рассвело, когда мы добрались до конца нашего пути, и тогда наши сердца наполнились радостью, потому что у частокола мы нашли шестерых из нашей компании целыми и невредимыми.
Им удалось избежать встречи с тори, которые искали жертв.
Но, увы, Элиаса Шендла среди них не было.

Здесь же находился мастер Морли, и можно себе представить его радость, когда мы сообщили ему, что его жена и двое детей всё ещё живы и находятся в относительной безопасности.

Мы не стали долго слушать истории о побегах. Нам нужно было узнать, в каком положении они оказались, чтобы сообщить об этом мастеру Бартлетту.
Прежде чем мы закончили собирать информацию, наши сердца наполнились дурными предчувствиями.

Если считать стариков и мальчишек, которые могли выстрелить из мушкета, но не особо целились, то во всех частоколах набралось не больше трёхсот человек.
И они смело говорили о том, чтобы дать бой отряду Джона Батлера, думая, что смогут застать его и его людей врасплох.

Когда я впервые услышал подобные разговоры, мне показалось, что те, кто их вёл, просто подшучивают надо мной.
Но не прошло и получаса, как мы оказались за частоколом, и Дэниел Хинчман подошёл ко мне и сказал:

 «Это правда, Джонатан Огден, что эти люди действительно собираются выступить против Винтермута. Полковник Зебулон Батлер изо всех сил возражает против этого.
Пять офицеров, только что прибывших из Нью-Джерси, делают всё возможное, чтобы помешать этому подобию армии идти на верную смерть.  Я молюсь о том, чтобы вы оказались среди безрассудных и сказали им...
Расскажите им, что вам известно о силе Джона Батлера и есть ли шанс застать его врасплох.


Не успел я ответить, как подошёл сам полковник Зебулон Батлер и спросил, глядя на меня:


«Ты тот парень, который командует «Минитменами»?»

«Я был капитаном, сэр, до того, как нас выгнали из форта
Дженкинс, я уже не могу с уверенностью сказать, существует ли ещё компания, которую можно было бы назвать «Минитбойз».

 — Но вы кое-что знаете о том, что происходит в Уинтермуте и его окрестностях, и
— Вы можете предположить, сколько там может быть врагов?

 — Да, сэр, как и мастер Морли, Джайлс Марч или Дэниел Хинчмен.

 — Вы расскажете этим горячим головам, что видели, и поручите своим товарищам то же самое?

Мы сделали так, как он просил, перемещаясь туда-сюда, туда, где мы видели группы мужчин или мальчиков, и громко рассказывали свою историю, не дожидаясь приглашения присоединиться к разговору. Но слова были бесполезны. Те, кто не обвинял нас в том, что мы рассказываем неправду, утверждали, что мы были напуганы до смерти.
принял горстку дикарей за целую армию.

“Это бесполезно”, - сказал я мастеру Морли через некоторое время, когда мы
случайно встретились. “Воистину, кажется, как будто люди
с ума посходили! Чем больше мы говорим, тем сильнее их решимость дать
битва ... ”

«Да, парень, это уже было вынесено на голосование, и, несмотря на уговоры армейских офицеров, решено выступить в час дня».


 Я вскрикнул от гнева и горя, не подумав о том, что говорю, и один из тех, кто громче всех выступал за немедленное наступление,
хотя он был калекой и больше пяти лет не мог шагу ступить без костылей, он назвал меня трусом, заявив, что мы, «Минитмены», не успели увидеть перья индейца, как уже обратились в бегство.

 «Не отвечай», — сказал мистер Морли, уводя меня силой, потому что я собирался позвать своих товарищей, чтобы они подтвердили мою историю. «Даже если бы сотня людей повторила то, что мы сказали, и здесь было бы дюжина безжизненных тел в качестве доказательства, такие тупоголовые, как этот парень, всё равно заявили бы, что знают лучше
 В час дня мы отправимся навстречу смерти, а женщины и дети, которых мы оставим, будут во власти этих кровожадных волков.  Слава богу, мои дорогие не на этом берегу реки!


 — Значит, вы пойдёте, зная, что у нас нет ни единого шанса выиграть битву?  — спросил я, и мастер Морли решительно ответил:


 — Это мой долг, парень. То, что эти люди — глупцы, не даёт нам права бездействовать, когда все в долине идут в бой.

 До этого момента я не осознавал, что те из нас, кто спасся
из форта Дженкинс должен был вернуться, как того хотели те, кто был в Уинтермуте.
Но теперь я понял, в чём заключается наш долг, и как можно скорее позвал Джайлса и Дэниела туда, где стояли мы с мистером Морли.

 «Кто-то должен вернуться туда, где прячется мистер Бартлетт», — резко сказал я, потому что уже было так близко к полудню, что времени на споры не оставалось, и я рассчитывал, что они воспримут мои слова как приказ. «Здесь
в изобилии есть оружие и боеприпасы, и тот, кто отправится разносить весть о безумии, которое должно свершиться сегодня, должен взять с собой полный боезапас,
чтобы у тех, кто будет жив завтра утром, было то, с помощью чего они смогут добыть еду или защитить себя».

Ни один из парней не спросил, должны ли мы идти с этими глупцами; оба, как и мастер Морли, казалось, верили, что мы не сможем остаться в стороне, даже зная, насколько фатальным будет такой шаг;
но Джайлс Марч сказал:

«Кто пойдёт обратно?»

“Вы, если хотите,” ответил я быстро, оскорбляющие парень по воображая его
хотела доставить ему удовольствие, чтобы таким образом избежать опасности.

“Не меня!” закричал он пронзительно. “Я не позволю, чтобы говорили , что я был слишком
«Ты слишком труслив, чтобы идти за этой кучкой калек».

 Я вопросительно посмотрел на Дэниела, но он покачал головой и сказал:

 «Я рассуждаю так же, как Джайлс Марч».

 «Бросьте жребий, — предложил мастер Морли, — и тогда можно будет сказать, что тот, кто идёт, делает это против своей воли».

Чтобы дело решилось без дальнейших проволочек, я отломил четыре веточки и, спрятав их в руке, сказал:

 «Тот, кому достанется самая короткая, отправится в путь немедленно и даст слово оставаться с теми, кто в пещере, до тех пор, пока не закончится эта кровавая работа».
конец близок, или Джон Батлер навязал долине свою волю».

 «Они не для меня, — резко сказал мастер Морли, когда я протянул ему веточки. — Я не связан с вами, ребята, и поэтому не хочу рисковать. Кроме того, — добавил он, когда ему в голову пришла новая мысль, — я не знаю, где может быть тайник, и не смог бы его найти».

Не вступая в разговоры, я выбросил одну из веток, а оставшуюся протянул Джайлзу. Он быстро взял её, Дэниел взял вторую, а третья осталась у меня в руке.


Мы подняли ветки, чтобы все могли их видеть, и это был Дэниел Хинчмен, который
у него был самый короткий.

 Можно было подумать, что он упустил крупный куш, а не был спасён от верной смерти, потому что его лицо побледнело, и он быстро отвернулся, словно чтобы скрыть слезу.

 — Не теряй времени, отправляйся в путь, — снова резко сказал я, чтобы он не взмолился остаться. — Возьми хотя бы два мушкета, а остальное нагрузи боеприпасами. Если случится так, что кто-то из нас троих останется в живых и на свободе, когда работа на сегодня будет закончена, мы присоединимся к вам в пещере. Мне кажется, вам с мастером Бартлеттом стоит
Будьте начеку, высматривайте беглецов, начиная с заката, потому что некоторым из этих людей удастся избежать смерти и, возможно, добраться до противоположного берега.

 «Я пойду поищу лодку, чтобы он мог переправиться через реку, не намочив порох», — сказал Джайлс Марч и поспешил прочь.
Мы с мистером Морли пошли с Дэниелом, чтобы убедиться, что он получит то, в чём так сильно нуждались те, кто скрывался.




 ГЛАВА IX.

Катастрофа

Мы нагрузили Дэниела Хинчмана всем, что он мог унести через заросли,
и даже тем, что он не смог бы унести с комфортом; но
потребность тех из нас, кто пережил этот день, в оружии для защиты была настолько велика, что мы без колебаний нагрузили его сверх меры.

 Джайлс Марч без труда нашёл каноэ, потому что на берегу их было множество, и многие из них оставались невостребованными с наступлением ночи.

Я сгорал от нетерпения, желая поскорее избавиться от Дэниела, чтобы кто-нибудь из тех, кто так рвался выступить против превосходящих сил под командованием Джона Батлера, не уговорил его остаться. Мы поспешно сложили оружие и боеприпасы в лодку и оттолкнули её от берега почти сразу после того, как Дэниел сел в неё.

— Греби изо всех сил! — крикнул я, когда он начал энергично работать веслом, чтобы не унесло слишком далеко вниз по течению. — Даже на предельной скорости с таким грузом ты не сможешь добраться до пещеры до того, как начнётся неравная битва, а вскоре после этого наши люди будут искать убежища от ножей и топоров дикарей.
Ты и мастер Бартлетт должны успеть спасти не одну жизнь до заката.

Он махнул рукой в ответ, словно не решаясь заговорить,
а затем мы отвернулись, чтобы не привлекать к себе внимания.
внимание тех, кто мог бы его окликнуть.

 Даже сейчас, когда мы были вовлечены в эту глупую авантюру, мы продолжали возражать против принятого плана, пытаясь доказать
невежественным и вспыльчивым людям, что застать врасплох
командира, который уже начал свою жестокую войну, невозможно.
Но лишь немногие слушали нас, и даже они отворачивались, когда мы заканчивали, как будто считали, что потратили время на трусов.

Полковник Зебулон Батлер и армейские офицеры, которые были с ним,
похоже, были единственными, кто не верил в возможность нашего
Три сотни калек против одиннадцати сотен волков Джона Батлера;
но эти военные, как и мы из Форт-Дженкинса, пошли бы с недисциплинированной толпой, предпочтя смерть тому, чтобы о них сказали, что они отказались подчиниться призыву к оружию в такое время.

С того момента, как стало ясно, что убедить глупцов в их ошибке не удастся, и до часу дня офицеры усердно трудились, пытаясь привести разношёрстную толпу в подобие строя. Затем людей разделили на шесть рот, во главе каждой из которых стоял военный.

Мы втроём вместе с шестью «Минитменами», которых мы нашли в Форти-
Форте, были в том отряде, которым командовал капитан Дёрки. Полковник Зебулон
Батлер командовал этим подобием армии, а майор Гарретт был его заместителем.


Мы выступили из форта в назначенное время, оставив женщин и детей без защиты, и это было всё равно что бросить их на произвол судьбы.

«Даже если битва будет не на нашей стороне, велика вероятность, что
эти бедные создания станут жертвами дикарей ещё до того, как кто-то из
этой толпы сможет вернуться», — с грустью сказал мастер Морли, глядя на
Мы оглянулись на беспомощных людей, а затем попытались выбросить из головы все мысли, кроме решимости отчаянно сражаться до тех пор, пока наш народ будет держаться вместе.

 Наша растянувшаяся колонна едва успела тронуться с места, как к ней присоединились судьи и другие должностные лица из долины, как будто мы собирались вручить им предписания о выселении, а не стать жертвами убийц Джона Батлера.

Только около четырёх часов мы добрались до Винтермута, и тогда мы с товарищами были буквально ошеломлены
увидев, что частокол охвачен пламенем, как будто враг поджёг его,
чтобы нам не удалось его захватить.

 «Неужели Джон Батлер, полудикарь, полузверь, боится того, что может сделать эта кучка калек?» —
удивлённо спросил Джайлс Марч, и мастер Морли ответил:

 «Он, несомненно, боится, что мы придём с большим войском. Если бы его
разведчики доложили, что все жители долины готовятся выступить против него, он, зная, что у них была возможность оценить его силы, решил бы, что их собралось слишком много
 Потеря Уинтермута не станет для него серьёзной проблемой, поскольку вскоре он сможет захватить все укрепления в долине.


Через несколько мгновений мы увидели врага, выстроившегося в линию
от реки чуть выше Уинтермута до болота у подножия холмов.
Затем нас остановили, чтобы несколько наших офицеров могли выдвинуться вперёд и выбрать позицию для боя.

Мы были на расстоянии мушкетного выстрела от врага, но он не нападал на нас, пока мы готовились к бою. И снова у мистера Морли было готово объяснение:

«Джон Батлер вполне доволен тем, что ждёт наших действий, поскольку так он сможет увидеть, с какими силами мы пришли, а затем принять соответствующие меры».


Через десять минут нас подвели к офицерам, которые выбрали место для сражения. Когда каждая рота выстроилась в шеренгу, полковник Зебулон серьёзно сказал:


«Ребята, вон там враг. Мы пришли сюда, чтобы сражаться не только за свободу, но и за саму жизнь, и, что ещё важнее, чтобы защитить наши дома от пожара, а наших женщин и детей — от томагавка.
Держитесь стойко при первом натиске, и индейцы отступят. Каждый
должен выполнять свой долг!»

 Джон Батлер, без перьев и других атрибутов, с повязанным на голове платком, стоял со своими так называемыми рейнджерами у берега реки. Индейцы и тори выстроились справа от него до самого болота. «Зелёные» Джонсона стояли сразу за тори, как будто для того, чтобы не дать им сбежать, а тут и там по всему фронту были индейцы с винтовками, которые, вероятно, назвали бы себя снайперами.

 Вполголоса наши офицеры приказали нам продвинуться на шаг вперёд
на этот раз мы разрядили мушкеты и стали тщательно прицеливаться, а не стрелять наугад.


Затем мы стали ждать приказа, который, как мне показалось, не поступал очень долго, потому что было очень тяжело стоять лицом к лицу с теми, кто пришёл разорять долину, зная, что через несколько секунд мы вступим в борьбу не на жизнь, а на смерть.

«Когда битва закончится, если только по какой-то невероятной случайности мы не одержим верх, если вы, ребята, ещё живы, отступайте на север.
Отступайте, пока не окажетесь на полмили или больше выше по течению, а затем постарайтесь
— Пересеките реку, — прошептал мастер Морли. — Если получится, я последую за вами по пятам.
Но если у меня не получится и кто-то из вас доживёт до встречи с моими родными, скажите им, что я не мог поступить иначе, кроме как умереть,
когда наши соседи потребовали принести жертву.

Мне повезло, что в этот момент мы получили приказ открыть огонь, потому что у меня начали дрожать колени, и в следующее мгновение мои товарищи могли бы заметить, что я не слишком храбр.


Как будто Джон Батлер приказал своим людям поверить на слово
По команде полковника Зебулона обе армии открыли огонь одновременно, и каждая продвинулась на шаг.


Затем из-за брешей, образовавшихся в наших рядах, и раненых, корчившихся на земле у наших ног, мы не могли продвинуться вперёд, когда наши ружья были перезаряжены, и стояли, как могли, стреляя и перезаряжая оружие со всей возможной скоростью.

Я не могу сказать, как долго мы там пробыли, обмениваясь выстрелами,
хотя мне казалось, что очень долго; но мистер Морли утверждает,
что не больше двадцати минут, а потом я стал плохо видеть
Сквозь густые клубы дыма было видно, что индейцы, находившиеся ближе всего к болоту,
двигались в сторону руин форта.

Я как раз собирался заговорить с капитаном Дёрки, который был не более чем в десяти шагах от меня, чтобы рассказать ему о том, что я видел, когда этот офицер упал замертво, а человек позади меня в предсмертной агонии набросился на меня с такой силой, что я упал на землю, залитый кровью. Джайлс Марч в ужасе вскрикнул, решив, что я убит.

 К тому времени, как я поднялся на ноги и протёр глаза, чтобы избавиться от крови,
«Зелёные Джонсоны» начали наступление, и мы были вынуждены приложить все усилия, чтобы они не одолели нас. Поэтому я перестал следить за передвижениями дикарей.

 Какое-то время битва бушевала вокруг нашего отряда с такой яростью, какой я никогда не видел. Не раз мы вступали в схватку с теми, кто подбирался к нам на расстояние вытянутой руки, и, хотя наши товарищи гибли с обеих сторон, ни мастер Морли, ни Джайлс Марч, ни я не получили ни царапины. Дважды
тот или иной из них спасал мне жизнь, когда я оказывался в невыгодном положении из-за какого-нибудь здоровенного
Тори, который выбрал меня в качестве антагониста, потому что я был самым маленьким, и
Я не раз оказывал им такую же услугу.

Затем, когда мы все были пьяны от порохового дыма и азарта битвы, отряд слева от нас
издал крик отчаяния, потому что пули начали лететь с тыла.

Тогда я понял, что означал тот манёвр дикарей, который я
видел. Рыжие волки крались вдоль края болота, пока их не скрыли от глаз ещё тлеющие руины форта Винтермут.
Затем они бросились вперёд и оказались в тылу левого фланга нашей
линии, где командовал полковник Деннисон.

Даже сквозь грохот сражения я услышал, как он отдал приказ своим людям отступить, и понял, что этот манёвр был направлен на то, чтобы сменить позицию и встретить врага, который обошёл его с фланга.
Но его люди, среди которых было немало тех, кто громче всех призывал выступить против врага, неправильно поняли — или, как они потом утверждали, неправильно поняли — его приказ, решив, что он сказал «отступать».

В одно мгновение это ужасное слово разнеслось по всей линии, которая до этого момента причиняла ещё больше боли, чем та, что была получена.
и в мгновение ока трое из каждых четырёх солдат повернулись спиной к врагу.

Ни один офицер нашей роты остался в живых, и мастер Морли, полагая, что сможет остановить отступление, прыгнул перед теми, кто начал бежать, и закричал:

«Выполняйте свой долг, жители Вайоминга! Вы сами навлекли на себя эту битву, и теперь вы бежите, когда мы с трудом держимся?»

Мы с Джайлзом Марчем присоединились к его голосу, но безрезультатно. Горячие головы, которые не желали нас слушать, когда мы умоляли их остаться в Форт-Сорок, были так же невнимательны к нашим просьбам, когда мы убеждали их держаться стойко. И всё это время враг осыпал нас градом пуль, чтобы усилить панику.

[Иллюстрация: «СТОЙТЕ ТВЕРДО... И ПОБЕДА БУДЕТ ЗА НАМИ».]

 Полковник Зебулон, единственный офицер верхом на лошади, объезжал ряды солдат, не обращая внимания на то, что подставлял себя под огонь всех сил Джона Батлера. Он умоляюще кричал:

 «Не бросайте меня, дети мои! Стойте твёрдо ещё полчаса, и победа будет за нами!»

С таким же успехом он мог бы обратиться к ветру в надежде его утихомирить.
С каждой секундой люди всё больше и больше обезумели от страха, пока не превратились в слепых, не способных мыслить и рассуждать существ.
обезумевшие от ужаса, вызванного их собственной глупостью.

Мне показалось, что с того момента, как
полковник Деннисон отдал приказ отступать, прошло не больше трёх минут.
Парни, которые ещё были живы, оказались в центре охваченной паникой толпы, которая, несмотря на все наши усилия, пронесла нас мимо руин
Уинтермута к поселению, из которого мы по глупости пришли помериться силами с волками Джона Батлера.

Позади нас появилась орда кричащих, ликующих демонов, которые с мстительным торжеством наносили удары ножами или томагавками и убивали ещё больше людей в течение первого
пять минут, которые нерассуждающее отступить, чем это было возможно все
времени длился бой.

“Работа в направлении болота!” Мастер Морли закричал мне в ухо, как мы
родились вместе против нашей воли. “Оставаться с этой толпой - верная смерть.
наше единственное шоу - вернуться в тыл к Джону Батлеру
линия!”

Тогда я не понимал, как это можно сделать, хотя нам и удалось добраться до болота.
Но я был полностью уверен в этом человеке.
Я схватил Джайлза Марча за руку, потому что не было времени объяснять ему план, и стал отчаянно бороться с собственными соседями
Мы бежали по долине, пока не оказались на западном краю охваченной паникой толпы.


Затем мастер Морли, протиснувшись мимо меня и одновременно сразив дикаря, который, опередив своих товарищей, замахнулся на меня, побежал наискосок к болоту.

Мне казалось, что мы никогда не доберёмся до той полоски более тёмной зелени,
которая обозначала край болота, и мы бы не смогли этого сделать,
если бы индейцы не задержались, убивая и снимая скальпы.
А потом, когда у меня уже совсем не осталось сил, мы
по колено в грязи и воде.

 «Ещё немного, парень, и у тебя будет время перевести дух», — сказал мастер Морли, схватив меня за руку, и буквально потащил за собой в укрытие под листвой.

Поскольку наши люди были настолько обезумевшими, что бежали толпой, как стадо овец, нас могли бы преследовать, но там, где было так много жертв, люди-волки не стали бы тратить время на поиски троих, когда можно было убить дюжину. Поэтому мы спаслись.

 Даже сейчас бывают ночи, когда я вижу во сне ту равнину, покрытую
с мёртвыми телами, и снова слышу ужасные крики дьявольского ликования
и вопли боли, когда одного за другим настигают тех, кого я знал
и с кем разговаривал. Снова я бегу
отчаянно, задыхаясь, и вижу позади себя занесённый нож,
с которого капает кровь, или томагавк, обагрённый жизненной
кровью моих друзей.

Пожалуйста, Господи, пусть меня больше никогда не призовут участвовать в таком ужасе, по сравнению с которым самая кровавая битва, которая когда-либо была, — пустяк.


Командование сразу же взял на себя мастер Морли, как только мы оказались в укрытии.
Мы спрятались за кустами, и ни у Джайлса, ни у меня не было ни малейшего желания оспаривать его авторитет.


В Форти-Форте мы набили животы и карманы едой, но, даже если бы я был на грани голодной смерти, я бы не смог проглотить ни кусочка, пока передо мной разворачивалась эта ужасная сцена, пока в моих ушах всё ещё звучали крики убиваемых.
Когда мастер Морли спросил, не хотим ли мы поесть перед продолжением бегства, меня затошнило.

Мы оставались в пределах слышимости всех этих ужасных криков не более
Три минуты — ровно столько, чтобы я отдышался, а затем
мастер Морли углубился в болото ещё дальше, и мы последовали за ним, как могли, пока, насколько можно было судить, не оказались на милю или больше к северу от Уинтермута.

Затем мы остановились до наступления ночи, и, пока мы лежали в воде и грязи, мастер Морли рассказал нам, что он собирается сделать, чтобы обойти демонов Джона Батлера, которые к тому времени, должно быть, уже опьянели от крови. Он утверждал, что сможет провести нас к реке как в темноте, так и при свете солнца, и мы были
я была только рада сделать так, как он предложил.

Когда мы, наконец, выбрались из болота, так далеко от поля битвы,
что не было слышно ни звука боли или ликования, это поразило
мне показалось, что местность показалась знакомой, и я начал опасаться, что это могло быть.
возможно, в нашем страхе и ужасе мы повернули на юг.
вместо севера, когда внезапно мы наткнулись на то, что когда-то было
Форт Дженкинс, но теперь от него остались лишь почерневшие руины.

Противник не предпринял никаких попыток удержать его, когда мы, «Минитмены», были вынуждены отступить.
Но он применил зажигательные снаряды, и это стоило людям жизни
в Вайоминге столько труда было потрачено на разметку полусгоревших бревен.

“Сейчас мы находимся напротив удобства частоколы,” Джайлз марта сказал:
кстати, впервые с этой второй части наших рейс
были возобновлены. “Как ты думаешь, у нас был бы хоть какой-то шанс спастись, отправившись
туда?”

“Будет лучше, если мы направимся к пещере, как было условлено”
— хриплым голосом произнёс мастер Морли, и я прекрасно понимал, как ему не терпится снова увидеть тех, кого он уже не надеялся встретить.
 — Тогда мы окажемся там, где враг вряд ли будет искать своих жертв.
а во всей долине сейчас не хватит людей, чтобы удержать
лучший частокол, который когда-либо был построен против псов Джона Батлера,
почти обезумевших от запаха крови».

 Мы больше не задавали вопросов о том, что нам делать, а продолжили путь к реке.
Там, когда я уже собирался нырнуть, чтобы переплыть реку,
не теряя времени, мастер Морли остановил меня и сказал:

 «Боеприпасы слишком ценны, чтобы тратить их впустую. Сначала мы должны построить такой плот, чтобы на нём поместились наши мушкеты и пороховницы, а затем толкать его перед собой, пока плывём.
Мы работали не покладая рук, не зная, как скоро кровожадные дикари
возможно, они вернутся, чтобы посмотреть, не осталось ли там каких-нибудь бедняг, в которых ещё теплится жизнь, чтобы они могли доставить им удовольствие своими мучениями.
И, возможно, не прошло и пяти минут, как мы, толкая перед собой маленький плот, вошли вброд в чёрные воды.

«Сейчас нам нужно напрячь все силы, чтобы нас не унесло на остров Монокаси», — сказал мастер Морли, когда мы поплыли, и я, удивлённый его словами, спросил:

«Почему бы нам не отдохнуть на острове? Нам предстоит долгий путь против этого коварного течения, и нам нужно будет восстановить силы».

«На мой взгляд, остров Монокаси стал не более чем ловушкой для тех, кто, опередив остальных, направился к реке с той же целью, что и мы. Именно там дикари будут искать новых жертв».

 Закончив говорить, мистер Морли энергично заработал веслом, намереваясь, как я полагал, помочь нам в плавании.

Я не мог до конца поверить в то, что волки Джона Батлера
вспомнят об острове и, следовательно, если бы не слова нашего предводителя,
нашли бы убежище на этом маленьком клочке земли
Я был на суше, но, поскольку дал слово делать всё, что он скажет, я напряг все мышцы, чтобы противостоять течению.


Как бы мы ни старались, было невозможно добраться до восточного берега, не приблизившись к Монокаси, и, когда мы оказались в сотне ярдов или около того от него, стало ясно, что мистер Морли не ошибся.

С трёх или четырёх точек небольшого острова доносились визг и крики.
Мы прекрасно понимали, что дикари, а скорее всего, и тори, охотятся на свою человеческую дичь.

 Благодаря темноте ночи и тому, что мы находились далеко от острова,
нас не заметили, когда мы проплывали мимо; но прежде чем мы
уплыли достаточно далеко, чтобы не слышать ужасных звуков, наши
ноги коснулись дна.

Можно предположить, что мы поспешили укрыться, и, как только мы спрятались за листвой, мы увидели на западном берегу реки пламя, поднимающееся к небу в двадцати местах одновременно.
Это были дома, которые были преданы огню по приказу короля, считавшего нас своими подданными.

 «И вот конец этой безумной затеи!» — сказал мастер Морли.
протяжный вздох. «Нам говорят, что мы не должны плохо отзываться об умерших;
и хотя очевидно, что большинства из тех, кто так рьяно выступал против убийц Джона Батлера, уже нет в этом мире, я заявляю сейчас и буду заявлять всегда, что только они несут ответственность за преступления, совершённые с полудня вчерашнего дня».
«Теперь вся долина будет захвачена; мы больше не сможем назвать ни одно место своим домом!» — воскликнул Джайлс Марч с жаром, и я, понимая, что такие разговоры только ослабляют наше мужество, предложил
и мы отправились в пещеру.

 «Никто не может сказать, как скоро сюда нагрянут тори в поисках добычи, как это было, когда мы бежали из форта Дженкинс, и хорошо, что мы ищем более безопасное убежище, пока есть такая возможность», — сказал я, положив руку на плечо Джайлза, чтобы вывести его из состояния уныния, в которое он впал.

«Наши дома, пока Джон Батлер и его приспешники не будут убиты или изгнаны из страны, будут принадлежать армии, и мы будем делать всё, что в наших силах, против короля, который пытается силой добиться любви своего народа», — мастер
— сурово сказал Морли, и тогда я понял, что другого убежища у нас нет, если мы сумеем выбраться из долины живыми.


Найти дорогу в лесу в темноте было непросто, ведь у нас не было ничего, кроме знания общего направления.
Но мы шли, как могли, и были довольны, ведь с каждым шагом мы удалялись от места убийства.

Нам ни разу не попался ни один камень или дерево, которые можно было бы узнать.
И когда мы шли так долго, что казалось, будто
«Это было бы необходимо, если бы мы шли верным курсом», — сказал я, останавливаясь.


 «Возможно, мы ходим по кругу, как тогда, когда нас вёл мастер Бартлетт, и
 я считаю, что нам лучше остановиться здесь до утра, чем снова рисковать и выйти на берег реки».

«На этот раз мастер Бартлетт приведёт вас прямо к цели, и вам не нужно будет останавливаться, пока вы не доберётесь до места, где можно поесть и переночевать», — осторожно произнёс голос из зарослей, и я не смог сдержать крик радости, потому что знал, что это говорит старик.

«Я хожу туда-сюда с тех пор, как прибыл Дэниел Хинчман, — сказал старик, пробираясь через заросли к тому месту, где мы стояли.  — Мы уже нашли двух «Минитменов», которые пропали без вести после отступления из форта Дженкинс, и, возможно, здесь есть и другие, кто ищет укрытие».

 «Элиас Шендл был одним из них?»  — с нетерпением спросил я, и мастер  Бартлетт печально покачал головой.

«Боюсь, мы единственные, кто остался на этой стороне»,
 — печально произнёс Стивен Морли, а затем, как нечто само собой разумеющееся, добавил:
Мистер Бартлетт настоял на том, чтобы услышать, что произошло.

 Ни у Джайлса Марча, ни у меня не хватило духу рассказать эту ужасную историю, и даже Стивен Морли постарался быть как можно более кратким. Но он рассказал достаточно, чтобы старик понял, какие ужасы мы видели, и в заключение сказал:

«Нет ничего хорошего в том, чтобы повторять эту историю в присутствии женщин, ведь они и так уже напуганы. Поэтому, когда мы доберёмся до пещеры, пусть скажут, что мы вступили в решающую битву и потерпели такое сокрушительное поражение, что жить в
в долине, пока Континентальная армия не завоюет для нас независимость».

 Мы все согласились, и тогда я спросил у мастера Бартлетта, как зовут двух «мальчиков с винтовкой», которых он нашёл.

 «Один из них — Майлз Паркер, который жил в Ганновере, а другой — Оскар Стивенсон, который сильно пострадал от пулевого ранения в плечо, полученного во время нашей битвы у частокола».
 «Как получилось, что они забрели в эту сторону?» — с любопытством спросил я.

 — Согласно их рассказу, они плыли вниз по течению, довольно далеко отсюда, и высадились на этом берегу, когда Стивенсон совсем обессилел.
необходимо остановиться. Паркер ухаживал за ним, как мог, и они вдвоем
снова отправились в путь, надеясь найти лодку, на которой можно было бы переправиться, потому что
Оскар был слишком слаб, чтобы плавать, когда послышался шум битвы.
Они направились к горам, и я наткнулся на них как раз вовремя, потому что
раненый парень был почти при смерти.

Закончив свой рассказ, старик развернулся, чтобы указать нам путь к пещере, и мы последовали за ним, горячо благодаря Бога за то, что наши жизни были спасены, в то время как многие другие погибли.

 Это было похоже на возвращение домой, когда мы встретились с теми, кто так беспокоился о нас.
нас ждали, ведь здесь мы были среди друзей, вдали от отвратительных ужасов другого берега.

 Не было нужды говорить, что мы потерпели поражение в бою, ведь наш вид говорил о бегстве, поспешном и испуганном. Госпожа Морли обняла мужа за шею, и по её щекам потекли слёзы радости и облегчения. А я, не ожидавший такого женского приёма, получил то, что хоть немного облегчило бремя на моём сердце, когда
Эстер Хинчман взяла меня за руки и сказала:

«Бог был добр к тебе, позволив тебе вернуться к нам».




Глава X.

Планы на будущее


Когда мы вошли в пещеру, Дэниела там не было, но мастер Бартлетт объяснил его отсутствие тем, что он отправился на охоту.
Мы видели, что он усердно трудился, потому что внутри лежали
туши двух оленей, разделанные и сложенные в кучу, а рядом —
дюжина или больше фазанов.

Ещё до того, как мы предприняли попытку рассказать о событиях того ужасного дня, как было решено, мы с Джайлзом Марчем занялись ранеными.


Сэмюэл Роджерс удобно устроился на куче листьев у
Он добрался до дальнего конца пещеры и заявил, что чувствует себя чудесно с тех пор, как мы принесли его сюда.
Оскар Стефенсон, похоже, страдал скорее от истощения, вызванного быстрым переходом и потерей крови, чем от пули, которая пробила плоть, не задев кости.


За прошедший день я столько насмотрелся на убийства, что на самом деле удивился, узнав, скольких из нас пощадили во время резни. Когда мы впервые нашли эту пещеру, она казалась слишком большой.
Но теперь, когда внутри было так много людей, она стала слишком маленькой
слишком мал для комфортной жизни.

 Чтобы читатель не забыл, сколько нас здесь собралось,
позволю себе привести список:

 Во-первых, были миссис Морли и другая женщина, имени которой я сейчас не помню, а также двое детей Морли. Эстер Хинчмен составила список женщин.

Мастер Бартлетт и Стивен Морли представляли жителей долины,
а кроме того, у нас были «Минитмены», Дэниел Хинчман, которого мы
считали одним из нас, Сэмюэл Роджерс, Джайлс Марч, Оскар Стивенсон,
Майлз Паркер и я.

 Я и не подозревал, что так много наших избежало томагавка и
Я не доставал свой нож для снятия скальпов, пока не увидел их всех здесь, и я подумал, что нас больше, чем всех остальных, кто остался в живых после битвы с ренегатами Джона Батлера и «красными волками»

.
Что Дэниел Хинчмен и мастер Бартлетт трудились как бобры в отсутствие Джайлса Марча и меня, не могло быть никаких сомнений. Пещеру, если её можно было так назвать, расчистили от мусора, а ту её часть, которая предназначалась для сна, застелили листьями и еловыми ветками.

 К моему огромному удовольствию, во время такой уборки в доме обнаружился живой источник.
Был обнаружен дальний конец раскопок, и, чтобы показать, что мы можем противостоять значительному войску в течение многих дней, не опасаясь физических страданий, мастер Бартлетт объяснил, что теперь, когда мы все здесь и готовы помогать, его цель — принести несколько больших камней, чтобы частично закрыть вход таким образом, чтобы за раз мог пройти только один человек. Поэтому нам казалось, что в случае нападения мы будем в большей безопасности, чем если бы мы держали оборону в лучшем частоколе, который когда-либо был построен в долине.

Миссис Морли и мистер Бартлетт строили дальнейшие планы по обустройству этого убежища, как только у них появится время для работы.
Среди прочего было решено, что, возможно, удастся пробурить в склоне горы отверстие, ведущее в пещеру, с помощью заострённого молодого деревца в качестве бура — на случай, если не будет камней, которые могли бы помешать, — и таким образом обеспечить выход для дыма.

Мы с Джайлзом Марчем сделали всё, что могли, чтобы подбодрить остальных и помочь им сделать это место более пригодным для жизни после того, что произошло
Поскольку эти горячие головы в Форти-Форте настаивали на том, чтобы делать в точности то, что велел им Джон Батлер, было более чем разумно предположить, что это место станет их единственным убежищем до тех пор, пока тори и дикари не решат покинуть долину.  Другими словами, как мы, знавшие правду, и полагали, должно было пройти много месяцев, прежде чем женщины и дети смогли бы безопасно выйти из укрытия.

Не прошло и часа с начала нового дня, как Дэниел Хинчмен вернулся с
обильным уловом дичи, пойманной в силки, и дело пошло
Не стоит и говорить, что ему не терпелось узнать, чем закончилась битва.
Поэтому, следуя совету Стивена Морли о том, что правду не следует говорить в присутствии женщин, Джайлс Марч и я отвели его немного вверх по склону горы, где мы рассказали ему ужасную историю.

Он был потрясён до глубины души и убит горем, да и как могло быть иначе?
Ведь мы сказали ему, что все его соседи и друзья, те, кого он знал и любил, погибли.
И всё же в то время мы не знали и половины тех ужасов, которые обрушились на нас
из Вайоминга, с тех пор как мы, сбежавшие из лагеря, вошли в болото, чтобы идти дальше в одиночку.

«И что теперь делать?» беспомощно спросил Дэниел Хинчман, когда мы закончили свой ужасный рассказ. «Мы останемся здесь?»

«Где ещё, по-вашему, ваша сестра будет в безопасности, если только вы не попытаетесь провести её через горы к реке Делавэр?» — спросил Джайлс Марч, и я добавил:

 «Даже если бы она могла выдержать все тяготы и лишения долгого и опасного путешествия, Дэниел Хинчмен, ты...»
Разве мы имели право оставлять других женщин? Видя, что мы выбрались, словно ведомые Богом, из всех ужасов, обрушившихся на долину, разве мы не должны держаться вместе до тех пор, пока весь отряд не сможет выйти с миром, если, конечно, этот день когда-нибудь наступит?

— Я не собираюсь бросать вас, ребята, потому что, если бы не ваша компания «Минитменов», Эстер до сих пор была бы пленницей могавков, если бы они оставили её в живых, а я, скорее всего, был бы среди убитых. Я просто хотел спросить, не сделаем ли мы эту пещеру нашим жилищем?

Когда мы дошли до этого места в разговоре, к нам присоединились мастер Бартлетт и Стивен Морли, как будто понимая, что мы обсуждаем будущее.
Так оно и было, и вскоре всё встало на свои места, потому что мастер Морли взял на себя смелость ответить на вопрос Дэниела.

«Если Джонатан Огден и Джайлс Марч описали вам хотя бы половину ужасов, свидетелями которых мы трое стали со вчерашнего рассвета,
то вы должны знать, что до тех пор, пока не произойдут какие-то великие перемены,
мы будем вынуждены оставаться здесь, где те, кого мы любим, находятся в относительной безопасности
безопасность, и мне кажется, что нам не остаётся ничего другого, кроме как обосноваться здесь на какое-то время.


 — Это всё, что мы можем сделать, — добавил мастер Бартлетт. — С таким количеством рук сделать пещеру более пригодной для жизни будет несложно, и вряд ли кто-то из врагов заподозрит, где находится наше убежище, если только мы сами не будем беспечны.

— Конечно, мы должны знать, что может происходить в долине, — быстро сказал Джайлс
Марч, — и не будет большой опасности, если кто-то из нас отправится туда, чтобы собрать информацию.

«Я пойду туда сегодня вечером», — сказал Дэниел Хинчмен, прежде чем я успел предложить свою кандидатуру.
«Каноэ, на котором я пересёк реку, спрятано неподалёку от воды, и только я могу его найти».

Мастер Бартлетт кивнул, как бы говоря, что это предложение заслуживает внимания.
Поэтому без лишних слов было решено, что Дэниел отправится на поиски с наступлением темноты.


Информация, которую он принесёт, определит наше будущее
Мы следили за их передвижениями, хотя были уверены, что они не собираются менять место.

 Женщины и те из нас, кто не был ранен, провели остаток дня за работой над нашим подземным жилищем.
Мы многое улучшили.

Мастер Бартлетт с помощью Майлза Паркера успешно просверлил отверстие для дымохода, как и было задумано, а Стивен Морли соорудил из камней вполне пригодный для использования очаг в дальнем конце пещеры, рядом с источником. Женщины сплели из веток что-то вроде циновок.
мы соорудили что-то вроде ширмы, которая отгораживала небольшую часть пещеры для их спальных мест, и, почти не потревожив листву, подкатили два больших валуна к входу в пещеру.
Это убедило меня в том, что мы сможем выдержать длительную осаду, сколько бы врагов ни напало на нас.

Разумеется, наша еда состояла из мяса оленей или птиц, приготовленного без соли, и ничего больше. Но люди, которые были так близки к смерти, как мы, и остались в живых, не имеют права жаловаться.
о качестве или однородности их провизии, при условии, что её будет достаточно, чтобы утолить голод.

 На мой взгляд, Бог был очень добр к нам — гораздо добрее, чем мы того заслуживали,
ведь Он провёл нас через кровавое Красное море к этому убежищу, и, воистину, у нас были причины для самой горячей благодарности.

До заката оставался всего час, когда Дэниел Хинчмен объявил, что готов отправиться на разведку.
Он объяснил, что хочет начать поиски как можно раньше, чтобы найти каноэ до наступления ночи.
Никто не стал возражать против его ухода, потому что мы
Все сочли необходимым узнать о положении дел, и он тихо сказал:

 «Прошу вас не тревожиться обо мне в течение восьмидесяти сорока часов, ибо я намерен отсутствовать столько времени.  Если я не вернусь примерно к рассвету третьего дня, знайте, что я погиб».

 «Не стоит так рисковать, парень», — быстро сказал мастер  Бартлетт. «Отправляйтесь в Форт-Форти, и если вы обнаружите, что враг
захватил его, в чём вы, несомненно, убедитесь, держитесь от него
подальше. В некоторых укреплениях могут быть те, кто ещё жив
Соберитесь, и как только вы будете уверены, что нашли остатки нашего народа, не пытайтесь выяснить, где находится враг, потому что мы прекрасно знаем, что они будут рыскать по долине, убивая и сжигая, пока эти чрезвычайно мудрые люди в Конгрессе не поймут, что нужно что-то делать для нашего спасения.

Что ж, Дэниел Хинчмен ушёл, как и планировал, и в течение восьми с
сорока часов, которые он отвёл на своё отсутствие, мы работали над тем, чтобы сделать наше подземное жилище более пригодным для жизни, и нам удалось кое-что добавить
многое из того, что в глазах людей, не испытывающих таких тяжких лишений, показалось бы грубым и неотесанным, для нас было прогрессом и даже роскошью.

 Затем наступило время возвращения Дэниела Хинчмана, и в тревоге за его безопасность те из нас, кто мог ходить, отважились пройти милю или больше от пещеры до реки, чтобы как можно скорее услышать новости, которые он мог принести; но он не пришёл.

Только в полдень мы окончательно потеряли надежду найти его, а потом, уже в пещере, стали подбадривать друг друга, чтобы его сестра не пала духом
Он сказал, что, несомненно, нашёл в живых больше наших друзей, чем мы ожидали, или что он собирается принести нам больше хороших новостей, чем можно собрать за короткое время. Но даже пока он говорил, наши сердца были словно из свинца, и я не осмеливался говорить с товарищами о его судьбе, потому что было слишком очевидно, что он пополнил длинный список жертв, принесённых в угоду жестокому Джону Батлеру.

В тот вечер двое мужчин постарше вместе с Джайлзом Марчем и мной поднялись на склон горы, где мы могли поговорить, не опасаясь, что нас подслушают.
Мы серьёзно обсуждали, стоит ли отправлять ещё одного разведчика, потому что казалось совершенно необходимым узнать, что происходит в долине.


Обсуждение было долгим, потому что и
Джайлс Марч, и я рвались в бой в слабой надежде, что ещё успеем помочь Дэниелу Хинчману, в то время как мастер
Бартлетт и Стивен Морли настаивали на том, чтобы мы оставались в нашем убежище ещё шесть дней, прежде чем отправиться в путь. Старик сказал:

 «Логично предположить, что дикари бесчинствуют повсюду
долина, и наш народ был убит или изгнан до последнего человека.
Иначе, я думаю, Дэниела Хинчмана не взяли бы в плен, ведь он шёл с открытыми глазами, зная обо всех опасностях,
поэтому наверняка мог бы их избежать.
— Но мы _не можем_ сидеть здесь сложа руки, мастер Бартлетт! — страстно воскликнул я.
«Возможно, мы там нужны, и было бы трусостью оставаться в укрытии, когда мы можем оказать помощь тем, кто так в ней нуждается».

 «Как ты поможешь им, парень, если переправишься через реку и окажешься в руках дикарей? Это будет таким же великим поступком
Было бы безрассудно с нашей стороны выходить сейчас, зная, что волки Джона Батлера сметают всё на своём пути, как это было с теми горячими головами, против которых вы со Стивеном Морли сражались в Форти-Форте.

Удовлетворяйтесь, как бы трудно это ни было, праздностью до тех пор, пока не наступит время, когда вы сможете принести реальную пользу, и я осмелюсь сказать, что, сохранив свои жизни сейчас, вы принесёте пользу нашим соседям и нашим друзьям — если кто-то из них ещё жив.

Что ж, не стоит и говорить, что советы старших возобладали, ведь мы, ребята, были бы настоящими глупцами, если бы не послушались
Мы считали себя более мудрыми в таком случае, ведь у них был слишком горький опыт.


И всё же, когда мы легли спать той ночью, на сердце у меня было неспокойно.
Мне было стыдно, что я лежу здесь, в комфорте и, казалось бы, довольстве, в то время как рядом столько страданий и мук, которые я мог бы облегчить.

За весь этот долгий, утомительный день Эстер Хинчмен произнесла не больше дюжины слов.
И хотя мы прекрасно понимали, что она верит, и не без оснований, в то, что её брат находится в плену у дикарей или уже убит ими, мы не решались заговорить.
из сочувствия, чтобы она не подумала, что мы опасаемся худшего.

Потом наступил другой день, и мы, отчаявшиеся и скорбящие,
словно ожили, услышав радостный голос Даниила
Хинчмана, который окликнул нас из зарослей недалеко от пещеры.

«Он вернулся!
 — воскликнула Эстер в порыве радости. — Тот, кого я считала убитым, вернулся!»

Тогда мы, сгорающие от желания обнять юношу, который, казалось, вышел из лап смерти, отступили, чтобы она могла первой поприветствовать своего брата, которого оплакивала.

История Дэниела Хинчмана была долгой, и когда он закончил свой рассказ, мы имели почти такое же представление о том, что произошло в долине после нашего побега, как если бы сами участвовали во всём, что там происходило.

Поскольку каждый из нас по очереди перебивал юношу в его рассказе, чтобы спросить о каких-то незначительных деталях, которые он упустил, тем самым продлевая печальную историю, я не буду пытаться записать её так, как он её рассказывал. Вместо этого я в нескольких словах изложу то, что уже стало историей.

Как мы уже знаем, многие беглецы с поля боя скрылись на острове Монокаси, полагая, что там они найдут безопасное убежище.
Но люди полковника Зебулона Батлера рассказали Дэниелу, что около сотни индейцев и почти столько же тори спрятались на берегах реки, пока те из беглецов, кто направлялся на остров, не добрались до этого жалкого убежища.
Тогда они начали охотиться на них, как на диких животных.

Говорили даже, и я не сомневаюсь в правдивости этих слов, потому что сам Пенсил хвастался этим, что он, будучи тори,
присоединился к отряду Джона Батлера, нашёл своего брата на острове и убил его, хотя бедняга умолял свою плоть и кровь о помощи.

 Голос Дэниела задрожал, а щёки побледнели, когда он рассказывал об ужасах, которыми хвасталась дикая орда, утверждая, что в ту ночь на острове Монокаси произошло нечто ужасное.

Полковник Зебулон Батлер с пятнадцатью или двадцатью солдатами бежал, чтобы добраться до форта Уилксбарре, а полковник Деннисон с небольшим отрядом добрался до форта Форти. Оба этих офицера готовились защищать укрепления до последнего вздоха, прекрасно понимая, что
что бы произошло, если бы в то время была объявлена капитуляция.

 С наступлением ночи волки Джона Батлера, как красные, так и белые, собрались, чтобы избавиться от пленников, и у меня возникает чувство, близкое к стыду, когда я описываю всё, что было сделано до восхода солнца. Капитана Бидлэка, который командовал одной из наших рот в сражении и был ранен, заживо бросили на горящие бревна форта Винтермут и били палками и вилами, пока он не умер.  Отряды пленных выстроили в ряд, связав им руки и ноги, и их жестокие тюремщики начали с первого, намеренно
убивая одного за другим, пока не пал последний. Женщина-полукровка, которую звали Королева Эстер, сама, с помощью дубинки и томагавка,
зарезала шестнадцать человек, которых заставили встать на колени вокруг того валуна, который
впоследствии стали называть «скалой Королевы Эстер».

 Я намерен изложить здесь то, что было написано впоследствии одним
человеком, который был свидетелем ужасной сцены, во время которой женщина-полукровка
ужинала кровью:

«Была полночь, и место освещалось большим костром, горевшим неподалёку.
Эта царица Эсфирь была похожа на фурию из преисподней
во время своей кровавой работы. С каждой смертью её ярость
усиливалась, а песня звучала всё громче и отчётливее в полуночном
воздухе. Леддеус Хэммонд и Джозеф Элиот, поняв, что надежды
нет, вырвались из рук удерживавших их индейцев и в отчаянном
прыжке бросились в заросли под градом пуль и томагавков, которые
летели им вслед, и спаслись. Это была не единственная подобная сцена, которую можно было наблюдать между руинами Уинтермута и стенами Форти-Форта.


Дэниел сказал нам, что единственным лучом света в это ужасное время для нас был
Жители долины собрались сразу после захода солнца, когда капитан Джон Франклин
прибыл в Форти-Форт с отрядом из тридцати пяти человек из Хантердона
и Салема, и ещё до восхода солнца полковник Зебулон Батлер
с теми, кто укрылся в форте Уилксбарре, присоединился к людям,
которые уже начали надеяться.

 Таким образом, во всей долине единственным частоколом, оставшимся в руках наших друзей, был этот самый Форти-Форт. Частоколы в
Питтстаун был давно заброшен.

На следующее утро, за день до того, как Дэниел пересёк
Во время разведки Джон Батлер отправил гонца с требованием
сдать Форт-Сорок, в частности полковника Зебулона Батлера,
вместе с теми континентальными войсками, которые у него были,
и пригрозил, что в случае отказа немедленно нападёт и подвергнет
пыткам всех, включая женщин и детей.

Теперь выясняется, что в живых осталось всего пятнадцать человек из Континентальной армии, и, зная Джона Батлера, можно предположить, что он, несмотря на все свои обещания, казнил всех попавших в плен солдат
Полковник Зебулон предложил ему и его последователям немедленно покинуть долину, пока Джон Батлер не пустился в погоню. Поэтому, посадив жену на лошадь, полковник в тот же день поскакал через лес, намереваясь переночевать в Конингеме в долине Нескопек, в двадцати милях оттуда. Солдаты шли пешком, как могли.

Затем остался только полковник Деннисон с несколькими солдатами из
Хантердон, калеки и старики, женщины и дети, которым удалось избежать резни, должны быть сданы. И он вернулся, чтобы сообщить
Джону Батлеру, понимая, что надежды на успешное сопротивление нет, и рассчитывая на то, что тори, который был скорее дикарём, чем самым невежественным из его последователей, сдержит слово, которое ему предложат дать в письменном виде. Эти условия, которые составил сам полковник Деннисон, были примерно такими:

 Во-первых, жители долины должны сложить оружие, а гарнизон должен быть уничтожен. Опять же, нужно позволить людям мирно заниматься своими фермами и сохранить жизни всех людей.
В-третьих, все припасы, предназначенные для Континентальной армии, где бы они ни были спрятаны, должны быть возвращены как можно скорее, и Джон Батлер должен использовать всё своё влияние, чтобы спасти частную собственность жителей.

 Позже, по указанию Батлера, было добавлено, что имущество, отобранное у людей, которых называли тори, в любое время с начала войны, должно быть возвращено.
чтобы они могли спокойно владеть своими фермами и вести торговлю по всей провинции без каких-либо препятствий.

Не буду вдаваться в подробности, но капитуляция была осуществлена
поздно вечером того же дня, что объясняет, почему Дэниел Хинчман не
вернулся, как было условлено, ведь ему удалось проникнуть в
Форт-40, и он намеревался остаться там до тех пор, пока не сможет
рассказать нам всю историю, а это произойдёт не раньше, чем он
убедится, что Джон Батлер добросовестно соблюдает условия капитуляции.


Вот что записал сам полковник Деннисон:

«Когда всё было готово, в тот вечер двое ворот форта распахнулись настежь. Оружие патриотов было сложено в центре,
а женщины и дети укрылись в хижинах, стоявших внутри частокола.  В назначенное время победители подошли к городу с барабанным боем и развевающимися флагами.  Они шли двумя колоннами: белые и индейцы.  Первых вёл Джон Батлер, который вошёл в город через северные ворота, а вторых — королева Эстер, кровавая жрица полуночного жертвоприношения.  За ней следовал Джиенгватах, который со своими воинами вошёл в город через южные ворота. Хитрый вождь, опасаясь предательства,
быстро огляделся по сторонам, прежде чем войти.  Тори, с
поддавшись природному инстинкту мародёрства, они тут же схватили сложенное оружие. Батлер приказал им остановиться и отдал мушкеты индейцам.
Затем индейцы намазали лица жителей чёрной краской и приказали им нести белую ткань на палке.
По словам дикарей, эти предметы обеспечивали им защиту.


 Как рассказал нам Дэниел Хинчман, ещё до наступления утра в каждом жилище
Уилксбарр, а их было двадцать три, был предан огню.
Но, насколько ему было известно, больше ничья кровь не проливалась.

Полковник Деннисон и те, кто сдался в плен, остались в форте
вместо того, чтобы искать убежища в другом месте, чтобы он мог сделать всё возможное для защиты женщин и детей на случай, если дикари
окажутся слишком неуправляемыми для Джона Батлера.

 Такова была суть этой истории, без подробностей, и она показала нам, что долина действительно потеряна для нас. Джон Батлер
принял меры, чтобы тори могли беспрепятственно владеть не только той собственностью, которой они владели в то время, но и всей остальной
Вскоре после начала войны их забрали, и Вайоминг стал гнездом лоялистов, которые делали всё возможное, чтобы измучить, а то и убить тех из нас, кто поддерживал Американское дело.


Вопрос, который возник у нас в той пещере-убежище после рассказа о Дэниеле Хинчмане, заключался в том, куда нам идти? Конечно же, не в наши дома, ведь у нас их не было; и не обратно к реке Саскуэханна, ведь нас бы оттуда изгнали, если бы оставили в живых.
Пока наши раненые не оправились, мы были как заключённые в подземелье
жилище, если только мы не намерены играть роль дикарей и бросить беспомощных на произвол судьбы.




ГЛАВА XI.

 ТОВАРИЩ В БЕДЕ
Из-за вопросов о будущем, которые возникли у меня в голове, я не обратил внимания на то, что Дэниел не закончил свой рассказ, поскольку речь шла о наших несчастных друзьях и соседях, но ни слова не было сказано о том, как ему удалось вернуться к нам.

Именно Джайлс Марч заметил это упущение, и хотя моё сердце было полно печали из-за того, что мы фактически оказались в плену
в пещере, не в силах поднять руку в защиту тех, кто так нуждался в помощи, он спросил у Даниила:

 «Как тебе удалось уйти?  Ты что, вымазал лицо в саже и нёс на палке белую тряпку, чтобы показать Иоанну
Батлеру, что ты один из тех, кто поклялся ему в верности?»

 «Я не был вымазан в саже и не нёс позорного знака»,
Дэниел коротко ответил:  «Передвигаясь туда-сюда вдоль частокола,
стараясь держаться как можно ближе к рядам тори, я сумел не привлечь к себе особого внимания, и когда капитуляция была полностью
Я незаметно выбрался наружу и направился к берегу. И
хорошо, что я не стал задерживаться, потому что, прежде чем я
перебрался на этот берег реки, я увидел, как из домов, которые
остались стоять рядом с фортом, вырывается пламя, и я понял, что,
несмотря на обещания Джона Батлера, индейцы продолжают
разрушать всё вокруг.

Когда Дэниел закончил свой рассказ, мы сидели молча и неподвижно,
переваривая в уме то, что он нам поведал, и задаваясь вопросом, есть ли хоть какой-то проблеск надежды в будущем.

Прошло, наверное, минут пять, и я спросил, глядя на мастера Бартлетта:


«Вы считаете, что мы должны оставаться в пещере до тех пор, пока не сможем выйти оттуда в полной безопасности, или мы можем попытаться вести себя как люди?»


«Как это, парень?» — недоумённо спросил старик.

«Мне кажется, что такая группа, какую мы можем собрать, могла бы, возможно,
оказать существенное влияние на то, чтобы волки Джона Батлера
соблюдали условия капитуляции. Нас шестеро, и все мы в хорошей форме.
 Почему бы нам не отправиться туда и не сделать всё, что в наших силах, для тех, кто находится в
Бедствие? Женщинам не нужна помощь в уходе за Сэмюэлем Роджерсом и
Оскаром Стефенсоном, и если мы останемся здесь, то только для того, чтобы греться на солнышке, как медведи, которые успели нагулять достаточно жира задолго до того, как пришло время залегать в спячку.
— Если бы я знал, что мы можем сделать, парень, я бы лучше ответил на твой вопрос. Расскажи нам, что у тебя на уме.

«Мы отправимся в путь как можно скорее, не выставляя себя на посмешище, чтобы не нарываться на стычку с теми, кто сильнее, но стремясь оказать помощь там, где она может потребоваться. Рискну предположить, что работа будет
Мы должны найти применение нашим рукам, но при этом сохранять благоразумие, помня о том, что те, кого мы оставим в пещере, могут первыми потребовать наших услуг.

 Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, мастер Бартлетт повернулся к Стивену
Морли и спросил:

 «Что ты об этом думаешь?  Солдатское дело стало твоим ремеслом, и ты должен знать об этом больше, чем я».

— Я считаю, что парень прав, — быстро ответил Стивен Морли.
— Это правда, что мы ничем не можем помочь здесь после того, как заготовили топливо. В пещере достаточно провизии, чтобы
все желудки наготове на случай, если мы пробудем в пути три недели, и, конечно же, за это время мы заржавеем, если, конечно, не будет никакого вреда в том, что мы будем бездействовать, когда люди нужны как никогда раньше».

«Вы правы, мастер Морли!» — решительно воскликнул Джайлс Марч. «С нашей стороны было бы позором бездействовать в такое время».

Дальнейшее обсуждение было не нужно: вопрос уже был решён, и мастер Бартлетт убедительно доказал, что считает так же. Он задумчиво произнёс:

 «Мы не можем отправиться в путь до заката или около того, и до тех пор…»
На этот раз, похоже, необходимо, чтобы Дэниел Хинчмен немного отдохнул, пока мы будем обеспечивать нужды женщин и раненых в наше отсутствие.


Мы испытали сильнейшее облегчение, когда наконец приняли решение, которое сулило конкретные действия, и, когда мы вернулись в пещеру, чтобы рассказать женщинам о наших планах, ни одна из них не возразила против нашего отъезда.


Госпожа Морли, обняв своих детей, тихо сказала, лаская их:

«Мы не могли просить отца остаться, и с нашей стороны было бы эгоистично не проводить его».

Эстер Хинчмен несколько минут разговаривала с братом наедине, а затем, подойдя ко мне, сказала, взяв меня за руку:

 «Я рада, что ты решил уехать, и буду молиться, чтобы вам всем разрешили вернуться.  Тебе не стоит беспокоиться о нас, потому что здесь, как и в любом другом месте в провинции, мы защищены от вторжения».

Майлз Паркер ясно дал понять, что такой план его вполне устраивает, в то время как двое раненых безуспешно пытались скрыть печаль, которую они испытывали из-за того, что не могли сопровождать нас. Оскар Стефенсон даже зашёл так далеко
вплоть до заявления, что маршировать в нашей компании ему не повредит;
но миссис Морли очень быстро положила конец его надеждам, выразительно сказав
, что ему нельзя позволять даже стоять на ногах
, пока его рана не даст больше шансов на заживление.

Что ж, мы сделали все возможное в пещере, а затем, как и сказал
Стивен Морли, те, кого мы оставим позади, были
обеспечены всем необходимым по крайней мере на три недели.

 Вход в это жилище на склоне горы был, как я уже сказал,
Как я уже сказал, он был почти полностью закрыт валунами, и внутри было достаточно топлива, чтобы развести такой большой костёр, какой они только осмелились бы развести, потому что было бы неразумно выпускать слишком много дыма, чтобы не привлечь внимание издалека. Источник воды был неиссякаемым; мясо оленя стало бы ещё вкуснее, если бы его немного приправили, а в случае, если мы задержимся дольше, чем рассчитывали, то, что не будет съедено, можно будет легко закоптить.

Мы оставили позади два мушкета с большим запасом патронов и,
хотя двое из нашей группы были безоружны, кроме как в том, что касалось их
Что касается ножей, мы рассчитывали, что сможем снабдить их оружием до того, как пройдёт много дней.

Затем пришло время отправляться в путь, и я боялся, что расставание будет болезненным. Но миссис Морли пощадила нас, сказав, поднимая двух детей, чтобы муж мог их поцеловать:

«Это будет просто «Боже, храни тебя», Стивен, а не «прощай».

Тогда Джайлс Марч весело крикнул раненым:

«Берегите себя, ребята, и приводите себя в форму как можно скорее. Один из нас будет возвращаться каждые несколько дней, чтобы узнать, как у вас дела
как у вас дела, и вскоре вы присоединитесь к нам, потому что, на мой взгляд, «Минит Бойз» из долины Вайоминг ещё далеки от того, чтобы исчезнуть с лица земли».

Затем мы повернули лицом к реке и быстро зашагали, чтобы
воспользоваться остатками дневного света, и не пытались
разговаривать друг с другом, потому что, хотя мы и
хотели отправиться в путь в надежде помочь тем, кто в этом нуждался,
на сердце у нас было тяжело, как и следовало ожидать.

Мы шли налегке, взяв с собой лишь столько провизии, сколько могло нас поддержать
Мы страдали от мук голода в течение двадцати четырёх часов и поэтому двигались с разумной скоростью, преодолев пять миль до того, как солнце скрылось из виду.

 Дэниел Хинчмен направился туда, где спрятал каноэ, полагая, как и я, что мы переправимся в ту же ночь и что нам придётся сделать два рейса, поскольку лёгкое судно могло вместить не более четырёх человек. Но прежде чем мы спустили каноэ на воду, Стивен Морли сказал:

«Я не вижу веских причин, по которым нам следует ещё какое-то время форсировать реку, ведь на этом берегу не меньше опасностей, чем на том. Давайте проложим себе путь
в поселение Уилксбарр и посмотрим, что там можно найти».

«Все дома были сожжены, как я вам и говорил, и мы не найдём ничего, кроме руин», — ответил Дэниел.

«И именно среди руин мы должны искать тех, кому хотим помочь»,
 — коротко сказал Стивен Морли. «Должно быть, какие-то части зданий всё же уцелели, как бы тщательно ни была проделана работа по разрушению.
Я предлагаю по очереди обыскать каждое из поселений,
уделив работе достаточно времени, потому что нет смысла пытаться охватить сразу большую территорию».

Теперь нужно понять, что мы подошли к реке между
Фортом Огден и частоколом в Уилксбарре, известным как Форт Вайоминг,
поэтому, чтобы выполнить предложение мастера Морли, нам нужно было
проплыть вниз по течению примерно полторы мили, а это заняло бы совсем немного времени, поскольку мы шли не по дикой местности, а по проторенной дороге.


 Добравшись до места поселения, мы обнаружили, что Дэниел
Хинчмен не прибегал к своему воображению, когда рассказывал нам о его разрушении. Ночью почерневшие руины домов поселенцев
Они красноречивее говорили о преднамеренном разрушении, чем если бы на них светило солнце.
Когда мы проходили мимо этой груды ещё тлеющих углей или той, говоря, что здесь жил один друг, а там — сосед, наши сердца были тяжелы от горя, и нам было трудно сдерживать слёзы.

 Самым странным для меня было то, что нам шестерым позволили пройти через столько опасностей и остаться невредимыми.

Нам нужно было пройти всю территорию бывшего поселения, прежде чем мы добрались бы до форта, и почему Стивен Морли должен был
завели нас так далеко, что я не мог понять. У него не было настоящей цели
поступая так, как я полагал, ибо, когда мы оказались в пределах видимости
частокола, обнаружив, что он не тронут пламенем, он дал волю ярости.
возглас изумления, и мастер Бартлетт предостерегающе сказал, когда он
остановился:

“ Будьте осторожны, ребята, чтобы мы внезапно не наткнулись на слишком большие силы противника
. Должно быть, они захватили частокол, иначе почему его не тронули?


 — Я выясню, есть ли поблизости кто-нибудь из команды Джона
 Батлера, — поспешно прошептал Джайлс Марч. — Подожди
Оставайся здесь, пока я не вернусь».

 Мы остановились возле руин дома Финеаса Барнса.
Там ещё оставалось достаточно брёвен, чтобы мы могли неплохо
спрятаться в глубокой тени. Мы просидели там пять минут, пока не услышали крик Джайлза:

 «Пойдём, частокол пуст, и мне кажется, что мы не найдём лучшего места для ночлега».

Меня раздражало, что он тогда думал о нашем комфорте, когда мы были так близко к тому месту, где могли бы найти тех, кто, возможно, был в
Я был в ужасном положении, но, поскольку остальные подчинились его призыву, я не мог поступить иначе, и мы вошли в форт, который, как мне показалось, был в том же состоянии, что и в тот день, когда полковник Зебулон Батлер и его солдаты покинули его, чтобы отправиться в Форт-Сорок.

Когда мы прошли через главные ворота, которые были открыты, мастер Бартлетт тщательно закрыл их и забаррикадировал, на что я, помня о нашем опыте в Форт-Огдене, раздражённо спросил из-за своей нервозности:

«Стоит ли нам запираться здесь, когда, насколько нам известно, враг может подкрадываться к нам в этот самый момент?» И он мрачно ответил:

— Если они идут по нашему следу, парень, то, как мне кажется, нам лучше, чтобы эти ворота были закрыты, а не открыты.
Сейчас мы не убегаем от каждого, кто имеет хоть какое-то отношение к Джону Батлеру, как это было с тобой, когда ты вломился в форт Огден.
Но мы полны решимости постоять за себя, когда силы примерно равны. С тем запасом боеприпасов, который у нас есть, мы сможем удерживать это место в течение многих дней, сколько бы человек ни выступило против нас.

— Да, и будь ты до смерти голоден, первые четыре и двадцать часов...
— Прошёл, — ответил я, раздражённый тем, что он говорил так уверенно, как будто мы могли противостоять всем, кто бродил по долине, жаждущий крови.


Только когда частокол был закрыт, как будто мы собирались поселиться там, мастер Бартлетт объяснил, почему он вошёл, а затем, поднявшись на одну из платформ, сказал:

«Отсюда мы сможем хорошо видеть, что происходит на другом берегу реки.
Я предлагаю выставить караул на ночь, как при обычной дислокации».


«И это всё, ради чего мы сюда пришли?» — резко спросил я.

— Нет, парень, когда мы увидели, что это место не тронуто огнём, я подумал, что, поскольку его покинули в спешке, здесь может быть небольшой запас провизии или тайник с боеприпасами.
Ты, раз уж ты знаком с фортом, должен знать все вероятные места.


На это Джайлс Марч заявил, что знаком с внутренней частью частокола не хуже, чем со своим домом, и согласился провести тщательный обыск, если я составлю ему компанию.

 Внутри стен этого форта находились два блокгауза и, возможно, полдюжины небольших зданий, предназначенных для поселенцев
в такие моменты, когда они могут быть вынуждены укрыться в случае опасности, и я сказал парню, когда он вошёл в первое жилище:

 «Если ты собираешься обыскать все эти дома, то мы можем с тем же успехом признать, что перед нами стоит долгая задача».

 «Джонатан Огден, неужели ты стал таким же безрассудным, каким был я в ту первую ночь, когда мы захватили форт Дженкинс! Если я был вспыльчивым
тогда, то кем бы ты ни был сейчас, кто бы мчался сломя голову из одного места в другое, невзирая на то, что...
если мы хотим найти тех, кто попал в беду, они будут скрываться, и наша работа неизбежно будет продвигаться медленно?

Слов Джайлза было достаточно, чтобы я понял, насколько по-детски я себя веду.
Без лишних слов я последовал за ним от одного здания к другому,
пока он торопливо обыскивал те места, где, как он знал, раньше хранились ценные вещи.
Так мы дошли до небольшого бревенчатого строения,
которое было возведено для укрытия лошадей или крупного рогатого скота.
Когда он проходил мимо, я со смехом сказал:

 «Раз уж ты так усердно охотишься, Джайлз Марч, я удивляюсь, что ты...»
«Мы не сможем войти в это место», — и он добродушно ответил:

 «Поскольку сейчас нам больше нечем заняться, Джонатан Огден, мне кажется, ты должен быть готов потратить своё время впустую, как тебе кажется, потому что мы скоро окажемся в опасном месте, которое удовлетворит даже самого кровожадного».

Не успел он договорить, как из сарая донёсся тихий стон, и мы невольно остановились, чтобы услышать слова:

«Джонатан Огден здесь?»

 Я не узнал голос и понятия не имел, что
мы могли бы найти там товарища, как только до меня дошло, что Элиас Шендл был где-то рядом, и я тут же окликнул его.

Тогда мы отчётливо услышали:

«Я здесь, Джонатан, что неудивительно; но как ты здесь оказался, я не понимаю».

В мгновение ока мы оказались в сарае, где царила тьма, если не считать
серого света, проникавшего через дверной проём, но, как
мы ни вглядывались в полумрак, ничего не могли разглядеть.

 Джайлс Марч обошёл всё маленькое здание, а затем, схватив меня за руку, прошептал:

«Это был призрак мальчика, Джонатан, потому что здесь больше никого нет».

Признаюсь, я испугался, потому что мне показалось, что Джайлс говорит правду;
но, к счастью, я набрался смелости и позвал:

«Элиас! Элиас! Где ты?»

«Здесь! Здесь, под бревнами стены, и я так придавлен, что
не могу выбраться без посторонней помощи».

Даже тогда нам было трудно понять, откуда доносится голос.
Только когда мы проползли через весь зал, ощупывая руками все
углубления, в которых мог прятаться человек, мы наткнулись на
парня, и его положение было самым плачевным.

В задней части сарая, где лошади, несомненно, разровняли землю копытами, была впадина, уходившая под первый ряд брёвен.
Здесь мои руки коснулись его одежды.

 «Будь осторожен, Джонатан, — сказал он со стоном, — ведь я весь изранен пулями дикарей».

Не буду вдаваться в подробности, ведь прошло почти полчаса, прежде чем
нам удалось вытащить нашего раненого товарища из тесного места,
в которое он забился, и то только после того, как нам помогли все
остальные члены нашей компании. Достаточно сказать, что
Он сбежал с поля боя в форте Дженкинса и поплыл вниз по реке, дважды останавливаясь на западном берегу, пока не добрался до этого частокола,
где он укрылся ночью, прежде чем люди полковника Зебулона Батлера заняли это место.


Обнаружив, что форт заброшен, он прокрался в сарай как в наиболее вероятное место для укрытия, полагая, что дикари идут по его пятам,
и думая, что они будут обыскивать каждое другое здание, но только не это.
Наткнувшись на углубление, о котором я говорил, он заполз в него, разгребая землю руками и зарываясь всё глубже, и
Он забрался так глубоко под бревна, что из-за ран не мог выбраться без посторонней помощи.

 Когда мы привели беднягу к Стивену Морли и мистеру Бартлетту, чтобы они могли обработать его раны, что они и сделали без промедления, Майлз Паркер, слишком жаждущий информации, чтобы обратить внимание на то, что парень был настолько измотан, что было жестоко заставлять его говорить, спросил, почему он не вышел, когда там были полковник Зебулон и его люди.

— Я услышал, как они вошли, — сказал Элиас, мужественно преодолевая боль, чтобы объясниться. — Я знал, кто они, и
Не имея возможности выбраться из ямы из-за искалеченной руки, я снова и снова звал на помощь, но они, скорее всего, оставались в блокгаузе, ближайшем к главным воротам, и не слышали меня, а если мой голос и достигал их ушей, то он лишь пугал их, как Джонатана и Джайлса. Мои попытки привлечь их внимание, должно быть, довели меня до исступления, потому что на какое-то время я потерял сознание, а когда пришёл в себя, повсюду были слышны крики индейцев.


 «Это было, когда они разрушали поселение», — сказал Джайлс Марч
половину себе, и Элиас продолжал:

“Так я считал на тот момент, и был уверен, частокол будет
передан в пламя, когда я должен быть сожжен до смерти. И тогда
я ухитрился вытащить из-за пояса нож и направить его острие
себе в сердце, чтобы вонзить его, а не страдать от мучительной смерти
. Но время шло, и я не чувствовал боли, пока дикари не ушли. С тех пор я словно пребываю в страшном сне, временами осознавая своё состояние, а потом снова погружаясь в лихорадку.

— Думаю, сейчас не стоит рассказывать слишком длинные истории, —
перебил его мастер Бартлетт. — У нас будет достаточно времени, чтобы
услышать эту историю, когда ты немного поправишься.
 — Удивительно, что он не умер от голода, — тихо сказал я старику,
думая, что самое большее, что мы можем для него сделать, — это
удовлетворить его голод, и он, услышав мои слова, ответил:

«Когда я проходил через поселение в ночь перед битвой,
люди только что покинули свои дома, и, убегая, я нашёл
почти половину буханки кукурузного хлеба, которую кто-то обронил
беглецы. Мне нужна вода, хотя, когда я плыл вниз по реке, мне казалось, что я никогда больше не буду испытывать жажду, так много мне приходилось пить.


 Джайлс Марч поспешил к источнику внутри ограды, когда
Элиас впервые заговорил о своей жажде, и вскоре мы дали ему столько чистой воды, сколько казалось безопасным.

Затем, пока раны грубо перевязывали, я отвел мастера Бартлетта в сторону
и спросил его, опасны ли, по его мнению, эти раны.

 «Я не слишком разбираюсь в хирургии, Джонатан, но мне кажется, что парень сильно пострадал. Одна нога и рука бесполезны, не говоря уже о
чем за три раны, и он имеет, как представляется, нож-засунув в него
правая сторона. Если бы он был в пещере, где женщины могли бы позаботиться о нем,
возможно, у него был бы какой-то шанс на спасение; но, как бы то ни было, я верю, что мы
пришли вовремя только для того, чтобы облегчить его встречу со смертью ”.

Тогда я как будто забыл о своем нетерпении оказаться в долине,
разыскивая тут и там страдальцев, и думал только о тяжелом положении
моего товарища. Если бы его жизнь можно было спасти, отнеся его в пещеру, стал бы я нести Элиаса Шендла на спине весь путь?
Я не пожалел бы сил, если бы это избавило его хотя бы от одной мучительной боли. Но когда я озвучил эту мысль, мастер Бартлетт серьёзно сказал:


«Я сомневаюсь, парень, что он доживёт до этого. Путешествие будет долгим и трудным, а он, как мне кажется, держится за жизнь лишь на волосок. Удивительно, что у него хватило сил закричать, когда вы с Джайлзом подошли к нему».

— Но мы должны что-то для него сделать, мастер Бартлетт.

 — Да, парень, мы сделаем всё, что в наших силах, и даже больше.

Затем мне пришла в голову мысль, что, если мы не сможем отнести Элиаса в пещеру, нас должны будут держать там, в частоколе, как пленников, потому что, честное слово, я бы не оставил его, даже если бы мне пришлось противостоять всем волкам Джона Батлера, пока они не одолели бы меня.

Элиас Шендл был моим самым дорогим товарищем, и какие бы трудности и опасности ни подстерегали нас снаружи, они не шли ни в какое сравнение с моим долгом перед ним. Я прекрасно знал, что его невозможно запугать или уговорить оставить меня, если мне понадобится его помощь.

 Это было ужасное затруднение.  Мы вышли с конкретной целью.
Я взялся за это предприятие, зная, что мы можем помочь очень многим,
и оно будет держаться на одном человеке, если только те, кто пришёл со мной, не решат действовать вопреки моим желаниям.

Пока я разговаривал со стариком, Элиас впал в какое-то оцепенение,
которое было похоже на смерть. Но Стивен Морли, который
утверждал — и не без оснований, — что у него больше опыта в таких
делах, чем у нас обоих, заявил, что, по его мнению, парень сейчас
больше страдает от истощения, чем от ран, и решительно объявил, что
теперь, когда он в относительной безопасности, его можно будет
сон — лучшее лекарство, которое можетпривет ему.

“Мы сделаем такую кровать, как в наших силах, здесь на просторе,
а не причинить боль, переведя его в один из срубов, и
он должен быть оставлен в покое до утра, после чего я смотрю
так-то лучше, как сделать это, кажется, как будто он был на
путь к выздоровлению”.

Я готов был расцеловать старого солдата, который так успокоил меня.
После того как мы устроили Элиаса как можно удобнее, используя
те скудные материалы, что у нас были, для постели, я отвел Джайлса Марча в сторону и объяснил ему все, что описал здесь. После этого юноша
— сказал он мужественно, как и подобает товарищу:

 — Ты можешь рассчитывать на меня, Джонатан Огден, я сделаю всё, что в моих силах, ради Элиаса
Шендла. Если понадобится, мы вдвоём останемся здесь с ним;
но я думаю, учитывая то, что сказал Стивен Морли, что мы
можем соорудить из молодых деревьев что-то вроде носилок, чтобы
его можно было донести до пещеры без лишней тряски. Мы имеем право
Я считаю, что, рискуя сверх меры, мы должны перевезти его, поскольку очевидно, что он умрёт здесь, где в любой момент на нас может напасть враг.





Глава XII.

Спасение Элиаса


Поскольку мастер Бартлетт сказал, что сон — лучшее лекарство для нашего раненого товарища, мы с Джайлзом Марчем держались на расстоянии, но так, чтобы видеть его. Остальные заняли свои позиции возле блокгауза, который стоял в юго-западном углу частокола.

Время от времени мы перешёптывались, стараясь не потревожить юношу, который, казалось, спокойно отдыхал, и строили планы на завтра, когда мы, как я уже сказал, решили отнести Элиаса Шендла в пещеру.

Казалось вероятным, что мы сможем сделать это и вернуться в форт
в течение четырёх или пяти часов, поскольку путешествие должно было
проходить днём, и я сказал себе, что мы вполне можем потратить
это время на поиски других людей, ведь здесь был тот, чью жизнь
можно было спасти. Хоть он и не был моим близким другом, я
решил, что с нашей стороны было бы преступлением пройти мимо
него в надежде найти других.

Время от времени мы с приятелем засыпали на несколько минут под шум ветра в кронах деревьев, в темноте и под аккомпанемент бесчисленных ночных звуков
От шума у нас начали слипаться глаза. Однако сон не пришёл к нам так быстро, чтобы мы не услышали ни одного необычного звука.
И когда, примерно за полчаса до рассвета, послышались быстрые шаги,
я вскочил на ноги, понимая, что для такого стремительного приближения должна быть веская причина.

Это был Дэниел Хинчмен, но прежде чем он успел что-то сказать, я прикрыл ему рот рукой в знак того, что Элиаса может потревожить звук голосов.
Затем я отвёл его на небольшое расстояние от здания, чтобы он мог
выслушать сообщение, которое принёс.

«Мастер Бартлетт послал меня сказать, что у нас есть веские основания полагать, что отряд противника движется в нашу сторону со стороны
Форта Огден, и один из вас, ребята, должен присоединиться к нему в блокгаузе».

 Не подумав о том, что меня могут задержать на долгое время, а также решив по своей глупости, что это ложная тревога, я побежал обратно и повторил на ухо
Джайлзу Марчу то, что сказал Дэниел, добавив от себя:

«Оставайся с Элиасом, а я вернусь как можно скорее, чтобы сообщить тебе, что происходит».


 Затем я последовал за Дэниелом, и мы вскоре присоединились к остальным
когда все сомнения относительно причины тревоги рассеялись, потому что стали отчётливо слышны голоса индейцев.

 «Зачем они пришли после того, как разрушили поселение?»  — прошептал я, не собираясь задавать вопрос. Но Стивен Морли услышал мои слова и мрачно ответил:

 «Скорее всего, они решили, что этот частокол остался нетронутым, и теперь вернулись, чтобы завершить дело разрушения. У нас могут возникнуть проблемы, потому что, даже если я виноват в том, что они пришли, вряд ли это злодеи
Я пройду мимо форта, даже не попытавшись заглянуть внутрь».

 Я оставил свой мушкет прямо в блокгаузе вместе с оружием других членов отряда.
Я взял его, убедившись, что он заряжен и взведён, но в волнении забыл, что
мне следовало бы поспешить обратно и рассказать Джайлзу Марчу о том, что было сказано.

Дикари шли прямо к форту, время от времени переговариваясь между собой, словно подозревая, что поблизости могут быть белые люди, которых они могут убить. Наша небольшая компания стояла прямо
за главными воротами, где были проделаны бойницы для защитников.


«Мы должны открыть огонь, как только они появятся в поле зрения?» — прошептал я мастеру Бартлетту, и он ответил:


«Это тебе решать, Джонатан Огден. Мы всё ещё считаем себя отрядом ополченцев, которые защищали форт Дженкинс, а Стивен Морли и я — два рядовых под твоим командованием».

— Нет, нет, мастер Бартлетт, не шутите в такой момент, — раздражённо сказал я. — Вам со Стивеном Морли решать, что делать, даже несмотря на то, что у нас здесь полный состав.

— Тогда, по-моему, парень, когда негодяи подойдут близко к воротам, мы откроем огонь, тщательно рассчитывая каждую пулю, потому что нам не поможет, если мы дадим им возможность решить, как на нас напасть. На самом деле мы не в том положении, чтобы долго сражаться, потому что, скорее всего, поблизости есть ещё такие же, как они.

Затем по звуку голосов мы поняли, что новоприбывшие остановились неподалёку.
Я уже собирался взобраться на платформу часового в надежде увидеть, что происходит
Мы уже собирались остановить их, как вдруг в ночном воздухе раздался женский крик, пронзительный и полный муки.


При этом крике, прозвучавшем для нас как мольба о помощи, которую нельзя было игнорировать, мастер Бартлетт совершенно забыл, что он всего лишь рядовой под моим командованием, и резко сказал, начиная отпирать ворота:

 «Будьте наготове, ребята! Они нашли какое-то бедное создание, которое, возможно, пряталось в руинах своего дома, и мы поможем ему, чего бы это ни стоило.

 Одни из больших ворот были распахнуты достаточно широко, чтобы мы могли пройти.
Я потерял сознание ещё до того, как старик закончил говорить, и первым вышел через проём, показав, насколько я не гожусь для того, чтобы командовать даже этим остатком роты «Минитменов», поскольку я совершенно забыл о нашем раненом товарище и о том, кто сидел рядом с ним.

 Стивен Морли остановил меня, положив руку мне на плечо, и прошептал:

— Подожди минутку, парень, пока Саймон Бартлетт не решит, кто останется охранять частокол.
И тут я вспомнил о своём пренебрежении и тут же развернулся, чтобы загладить свою вину и вернуться, но мастер Бартлетт, оттолкнув Майлза Паркера, сказал ему:

«Запри ворота, когда мы окажемся снаружи, и жди от нас сигнала, прежде чем открывать их снова».


Затем он бросился за мной по пятам, и я не смог бы медлить, даже если бы захотел.


Снова раздался этот мучительный крик, и я мог думать только о бедном существе, попавшем в такую беду. Но у меня хватило ума понять, что мы должны выйти под чьим-то руководством, а не толпой, как стадо овец.

— Веди за собой, Стивен Морли, а я буду замыкать, — сказал мастер Бартлетт, и на этом наша подготовка была завершена.

[Иллюстрация: «ОДИН ИЗ ТЕХ, КОГО НАРИСОВАННОЕ ЗВЕРЬЕ ВЫСОВЫВАЛОСЬ ИЗ РУКИ».]

Не было нужды искать врага: дикари смеялись и болтали, как стая бабуинов, так что даже в самую тёмную ночь мы могли бы идти прямо на них, не ошибившись.
А поскольку Стивен Морли продолжал обходить частокол, держась в тени стен, мы подошли к красным волкам так близко, что мне казалось, будто я могу протянуть руку и дотронуться до ближайшего из них, не оставив следов.

На первый беглый взгляд я насчитал не меньше десяти или двенадцати человек.
Они столпились вокруг женщины, которая стояла на коленях и молила их о пощаде, а также вокруг троих детей, одного из которых раскрашенный дикарь высоко держал в руке, словно собираясь швырнуть его на землю.

Я увидел, как Стивен Морли прицелился из мушкета, и прекрасно понимал, в кого он целится.
Поэтому я последовал его примеру, только прицелился так, чтобы моя пуля попала в сердце того негодяя, который стоял ближе всех к женщине.

 Нам не нужно было ждать команды.  Как будто наш маленький
Наша группа стояла плечом к плечу и могла понять по прикосновениям, что происходит. Наши мушкеты выстрелили залпом, который прозвучал как один выстрел.

Четверо дикарей упали, и казалось, что они едва коснулись земли, как мы набросились на остальных, размахивая мушкетами-дубинками направо и налево, зная, что от скорости наших движений зависит жизнь этой бедной женщины и её детей, потому что они вонзили бы своё оружие в беспомощных детей, прежде чем обернуться к нам, если бы мы дали им время.

Внезапность нашей первой атаки и быстрота, с которой мы за ней последовали, не позволили им предпринять какие-либо попытки сопротивления, тем более что они не знали, какая сила на них обрушилась.

 В мгновение ока те, кто остался в живых, развернулись и побежали, как трусливые псы, которых они и были. Они оставили после себя пятерых убитых, и можно с уверенностью сказать, что у многих из тех, кто бежал, были при себе пули, отлитые женщинами из долины Вайоминг.

«Берите детей и отправляйтесь в форт», — сказал мастер Бартлетт.
резко схватив за руку женщину, которая всё ещё стояла на коленях, словно парализованная страхом, я осмелюсь сказать, что с того момента, как мы покинули частокол, и до того, как мы снова оказались внутри и ворота закрылись, не прошло и шестидесяти секунд. Женщина и трое её детей были в безопасности.

 «Почему ты отступил, когда мы были в выигрыше?» Я спросил мастера Бартлетта, чувствуя себя уязвлённым из-за того, что он сбежал, когда, как мне казалось, была возможность нанести врагу ещё больший урон.


 «Потому что нам выгодно держать их в неведении относительно наших
— По нашим подсчётам, — ответил он. — Если они вдруг поняли, насколько мы слабы, то можем ли мы рассчитывать на то, что к рассвету перед этим частоколом будут не только те, кто отступил, но и ещё сотня человек, может быть?


Это он сказал мне поспешно и буквально оттолкнул меня плечом, чтобы посмотреть в лицо женщине, которую мы спасли.

— Если я не ошибаюсь, это миссис Стокбридж, — сказал старик, беря всё ещё напуганную женщину за руку. — Что вы здесь делали, госпожа, что не присоединились к остальным во время бегства?

— Это мастер Бартлетт! — воскликнула она в порыве радости, хватая старика за руку. — Слава богу, вы пришли вовремя, чтобы спасти моих малышей!


— Но что ты здесь делаешь так долго? — резко спросил старик.


— Когда остальные бежали, я осталась, потому что пыталась спасти кое-какие вещи для детей, а когда вышла из дома, то оказалась одна в поселении.


— А потом? — воскликнул мастер Бартлетт. — А почему ты тогда не ушла?

 — Потому что я не осмелилась! — всхлипнула она. — Мне казалось, что мы совсем одни
Я была окружена дикарями и, не имея возможности нести всех троих детей, понимала, что они не смогут угнаться за мной в этом стремительном бегстве.


 — Но когда дикари сожгли это поселение? — спросил Стивен Морли.
И действительно, казалось чудом, что эта женщина осталась жива среди руин своего дома, в котором едва ли осталось четыре нетронутых огнём бревна.

«Оказавшись в одиночестве, словно в пустыне, я спустился в
подвал с детьми и укрылся там, в бочках, которые были вкопаны в землю, чтобы мы могли делать селитру. Я не знал, когда
Здание подожгли».

 «И вы выжили, пока ваш дом горел у вас над головой?» — спросил Стивен Морли.
Но это был бесполезный вопрос, ведь перед ним стояла женщина.

 «Да, милостью Божьей. Потому что в последнее время мы работали с щёлочью и, чтобы получить воду снаружи,
пролили её ручьём на то, что осталось от пола.
Доски, которые я смог сложить над нами, были сырыми; они защищали нас даже от жара горящего дома.


 — И с тех пор ты там?  — спросил я в изумлении.
Я подумал, что то, что она и её дети так долго прожили в этом тесном укрытии, вызывает не большее удивление, чем то, что слабая защита спасла их от огня.

 «Я собрала еду, когда мы готовились к побегу, и поэтому у меня было много еды для детей, а одна из бочек была наполнена чистой водой, поэтому, если не считать того, что мы были в таком тесном помещении, мы не пострадали».

«И как же дикари нашли вас в это время?» — спросил кто-то.
И тогда мы узнали, что это из-за нас бедная женщина
Она вышла как раз в тот момент, когда опасность была совсем близко.

Похоже, она услышала наши голоса, когда мы проходили через поселение, и подождала, чтобы убедиться, что мы не преследователи.
Оставив детей в укрытии, она вышла за несколько минут до нас и прислушивалась у ворот частокола, пока не убедилась, что внутри никого нет. Затем она вернулась и, взяв с собой детей, направилась к форту как раз в тот момент, когда туда прибыли мясники Джона Батлера.


«Хорошо, что мы решили покинуть пещеру», — сказал мастер Бартлетт как ни в чём не бывало.
разговаривая сам с собой. “Не прошло и двенадцати часов с тех пор, как мы отправились в путь, а уже здесь
спасены четыре жизни. Чего мы не можем сделать позже?” Затем, более громким
тоном, он добавил, повернувшись ко мне: “Наша работа сделана для нас, парень; она лежит
здесь и там среди руин разных поселений, скорее
чем в любом укрепленном месте.

Пока он говорил со мной, миссис Стокбридж целовала и обнимала своих детей, как будто они долго не виделись.
Я прекрасно понимал, что в своём невежестве она верила, будто после всех ужасов последних нескольких дней она обрела свободу, в то время как
она стояла, пожалуй, в большей опасности, чем среди щелок-бочки под
руины своего дома.

“Есть ли веская причина, почему мы должны стоять здесь и болтать, как
партия старушек?” - Нетерпеливо спросил Стивен Морли, и я, удивленный
его тоном, повернулся к нему с вопросом:

“Что вы хотите, чтобы мы сделали?”

“Что угодно, только не оставаться здесь. Ты что, думаешь, что те дикари, на которых мы так внезапно напали, всё ещё убегают? Даже если бы их ничто не удерживало, они бы попытались спасти скальпы своих друзей, которых мы убили, как ты и сам должен знать
что было сделано в прошлом. Пришло время нам действовать.

“ Это верно для тебя, Стивен Морли, ” сердечно сказал мастер Бартлетт. “Я был
близок к забвению от радости, что нам позволили
спасти эту бедную женщину и ее детей от ножей тех извергов”.

“Но куда нам идти?” - Беспомощно спросил я, показывая тем самым, насколько мало
Я знал о работе, за которую взялся, когда присоединился к «Минитменам».


 «Это не имеет большого значения, ведь нас здесь не будет, когда те, на кого мы напали, вернутся, а вернутся они очень скоро».

Тогда-то я и подумал, что пришло время, когда уже нельзя было жаловаться на план, который мы с Джайлзом Марчем разработали, чтобы доставить Элиаса Шендла в пещеру.
И я сказал, начиная говорить как раз в тот момент, когда сам Джайлз вышел за ограду, чтобы узнать, в чём дело:


«Ты не сможешь уйти далеко или вступить в отчаянную схватку, пока госпожа
Стокбридж и ее дети партии, ни я готов
что мы в пустыне Илия Shendle в то время как он не в состоянии поднять руку в его
собственной защиты”.

“Ну, хлопчик?” - Нетерпеливо сказал мастер Бартлетт, зная почти то же, что и я
вот какой план я предлагаю.

 «Мы с Джайлзом Марчем решили так: мы вдвоём можем отнести Элиаса Шендла в пещеру и вернуться сюда через пять часов, если будем идти при свете, а день уже не за горами. Почему бы не проявить благоразумие и не отвести бедного парня в наше убежище, а вместе с ним и этих четверых, которых мы только что спасли?»

— Это то, что нужно сделать, — решительно сказал мастер Бартлетт, к моему большому удивлению, ведь я думал, что он будет возражать против этого предложения.
 — Если мы хотим добиться чего-то большего, нам нельзя мешать
такими беспомощными, как эти, — и он указал на детей.
 — Мы все вернёмся с тобой, может быть, на милю назад, а потом, возвращаясь, так заметём следы, что дикари не смогут по ним пойти.

 Впервые с тех пор, как мы нашли безопасное место на склоне горы, я осознал, насколько легко этим кровожадным людям может быть выследить нас, ведь мы ходили туда-сюда, не обращая внимания на свои следы.

Звучит странно, что парень, живущий в такие времена и привыкший к опасностям, сам выслеживает людей и животных, когда того требует необходимость
Когда возникла угроза, мы совсем забыли, как легко врагу может
прийти в то убежище, которое мы в своей беспечности считали недоступным для врага.

Однако сейчас было не время размышлять об этом. Наши беспомощные
близкие были там и должны были оставаться там ещё несколько дней. Мы могли только надеяться, что они смогут защитить себя, если возникнет такая необходимость. В настоящее время мы должны были следовать
планам, которые мы разработали и уже начали воплощать в жизнь.

Как только мастер Бартлетт полностью вошёл в курс дела
По моему предложению Джайлс Марч и я принялись делать носилки.
Они состояли из двух saplings, связанных вместе лианами, переплетёнными так тесно, что получилась грубая лежанка, на которой мог лежать пострадавший.

 Поскольку в этой работе участвовали все, мы были готовы отправиться в путь менее чем через десять минут после спасения.
А затем сероватый оттенок восточного неба возвестил о наступлении дня. Джайлс Марч и
Я снял с нас охотничьи рубашки и расстелил их на молодых деревцах, чтобы беднягам было немного удобнее лежать на жёсткой подстилке.
парень, и когда мы положили его на эту грубую подстилку, он открыл глаза и посмотрел на нас так, что стало ясно: он понимает, что мы делаем.

 «Мы отнесём тебя обратно в горы, дорогой парень, — сказал я ему, кладя оба наших мушкета рядом с ним. — Там найдутся те, кто сможет позаботиться о тебе лучше, чем мы, и ты будешь в безопасности от демонов, которые причинили нам столько страданий».

«Смерть совсем рядом со мной, Джонатан Огден, — прошептал он, — и, кажется, тебе лучше постараться помочь тем, в ком ещё теплится жизнь».

«Мы так тебя подлатаем, Элиас Шендл, что через две недели ты будешь умолять нас взять тебя с собой, когда мы покажем Джону Батлеру, что его рука не так сильна, как он думал последние два-три дня», — весело сказал Джайлс Марч.

Затем, взявшись за ручки носилок, мы отправились в путь, госпожа
Стокбридж шла рядом с Элиасом, чтобы иметь возможность
удовлетворять его потребности, а дети следовали за ними по пятам.

За ними шла остальная часть отряда, и, когда мы вышли за ворота частокола, день был уже в самом разгаре.
Сквозь заросли можно было разглядеть дорогу с достаточной
ясностью.

 Так мы и двинулись в путь, молча, потому что дети, хоть и были
маленькими, после пережитого ужаса понимали, как важно сохранять
тишину. Мы возвращались в то маленькое убежище на склоне горы,
где, как мы надеялись, беспомощные дети будут в безопасности.


Как только мы отошли от форта, мастер Бартлетт остановил нас и сказал:

 «Чтобы вы, ребята, могли лучше подготовиться к выполнению задания, я
Когда мы доберёмся до места, которое покажется нам подходящим, пусть Майлз Паркер и Дэниел Хинчмен понесут носилки.

 Это была тяжёлая ноша для такой неровной дороги, но мы бы не жаловались, каким бы тяжёлым ни был труд. Однако, когда это предложение высказал сам мастер Бартлетт, оно показалось мне хорошим, поскольку, следуя ему, мы могли продвигаться гораздо быстрее.

После того как мы внесли эти изменения, мы поспешили дальше, потому что было неизвестно, как скоро эти раскрашенные псы окажутся у нас на хвосте.
Когда мы преодолели милю или больше, старик снова приказал остановиться.

«Джонатан Огден, пришло время повернуть назад.
 Вместо того чтобы продолжать путь вверх по долине, мы будем ждать тебя где-нибудь между этим местом и частоколом, если только те дикари, которые так внезапно покинули нас, не вернутся с подкреплением, и нам не придётся сменить место стоянки.
Не задерживайтесь дольше, чем это необходимо, но, когда снова приблизитесь к поселению, не торопитесь, двигайтесь осторожно, ибо я предупреждаю вас, что опасность будет велика.

 На этом мы расстались, и у меня на душе было легко, когда Джайлс Марч
и я продолжил путь, неся Элиаса Шендла между нами, а миссис Стокбридж и дети шли следом, потому что я не сомневался, что самое большее через пять часов мы снова будем с теми, кого мы называли товарищами.

 Не раз до того, как мы добрались до пещеры, нам с Джайлзом приходилось опускать ношу, чтобы размять затекшие руки; но
Я обещаю вам, что остановки были не дольше, чем это было абсолютно необходимо, ведь у нас были веские причины ехать как можно быстрее.

Можно предположить, что миссис Морли и Эстер Хинчмен были удивлены, когда мы, находясь ещё недалеко от пещеры, крикнули им, что возвращаемся, чтобы они не испугались, услышав наши шаги. А когда они узнали, что нам уже удалось сделать, их радость можно лишь слабо себе представить.

Мне казалось, что во время путешествия Элиас не раз засыпал или терял сознание, но когда мы привели его в пещеру, где его встретили Сэмюэл Роджерс и Оскар Стефенсон, — когда
Когда он увидел то, что казалось ему убежищем от всех окружавших его ужасов, его лицо озарилось внезапной радостью, и мне показалось, что вера в то, что он спасся от врагов, уже во многом способствовала его выздоровлению.

 Мы соорудили ещё одну подстилку из веток и листьев, на которой парень мог лежать между двумя своими ранеными товарищами, и, устроив его таким образом, были готовы отправиться в путь. Миссис Стокбридж и дети казались удивительно довольными — почти счастливыми, если кто-то вообще мог быть счастлив в долине Вайоминг в то время. Они чувствовали себя как дома.

Казалось необходимым задержаться перед отъездом достаточно надолго, чтобы
рассказать Эстер Хинчмен обо всём, что произошло с тех пор, как мы отправились в путь.
Когда рассказ подошёл к концу, она сказала, словно предчувствуя, что будет дальше:

«Почему вы, ребята, так быстро возвращаетесь? Если остальные члены отряда должны прятаться до наступления ночи, вам лучше остаться здесь ещё ненадолго».

«Но они будут искать нас, и, если мы не появимся в назначенное время, они могут прийти и посмотреть, что случилось», — со смехом сказал я.

Затем мы вдвоём, Джайлс Марч и я, вышли, оставив девушку стоять у входа в пещеру и смотреть нам вслед тоскливым взглядом, словно она боялась, что нас настигнет что-то ужасное.

 С чувством, что «Минитмены» из долины Вайоминг совершают что-то хорошее, несмотря на то, что их ряды так печально поредели, мы, ребята, пошли дальше, не заботясь о том, чтобы соблюдать тишину. Пока мы были так близко к восточным горам, нас не покидало чувство безопасности.
Но не успели мы пройти и половины мили, как Джайлс Марч, шедший впереди, внезапно остановился и шагнул назад.
Он пятился назад, пока не прижался ко мне вплотную.

Даже тогда я не заподозрил, что он мог увидеть кого-то из дикарей, и, решив, что медведь или другое животное находится на расстоянии мушкетного выстрела, я посмотрел в ту сторону, куда он смотрел.

И тут у меня словно остановилось сердце, а кровь застыла в жилах.
Я увидел среди зелёных листьев, всего в двадцати шагах от нас,
полуобнажённого дикаря, который шёл к нам, согнувшись и не отрывая
взгляда от земли, словно шёл по следу.

 Тогда у меня не было времени
размышлять о том, зачем пришёл этот злодей, или
как он мог идти по нашим следам и не встретить остальных членов отряда? Следы на листьях и земле привели бы его прямо к пещере, и, сколько бы человек ни было позади, наш долг был остановить его.

 Должно быть, Джайлз подумал о том же, потому что, прежде чем я успел поднять мушкет, он выстрелил. Индеец внезапно остановился, привстал, а затем развернулся и в одно мгновение скрылся среди листвы.

Мы оба стояли и смотрели друг на друга в страхе и изумлении, прекрасно понимая, что враг обнаружил наше убежище
опасность была близка, ведь даже если этот пёс не доживёт до того, чтобы присоединиться к своим сородичам, они скоро выйдут на его след, а затем и на наш.

 Так внезапно и без предупреждения наша пещера, где беспомощные искали убежища, стала самым опасным местом, какое только можно было найти.
Меня охватил страх и нерешительность, я не знал, должны ли мы остаться и защищать место, которое, скорее всего, скоро подвергнется нападению, или же нам следует поскорее сообщить об этом Хозяину
Бартлетт и его спутники о катастрофе, которая, казалось, была так близка.




Глава XIII.

Защита пещеры


В тот момент самым важным мне казалось то, был ли
выстрел Джайлза смертельным или он ранил ту ищейку, которая, скорее всего, случайно вышла на наш след, и
этот вопрос облекся в слова.

«Судя по тому, как он повернулся, в нем еще достаточно жизни, чтобы поднять тревогу, если только его товарищи не слишком далеко», — ответил Джайлс и продолжил печальным тоном:
«Почему я не выстрелил точнее? Почему мы позволили этому злодею-убийце сбежать?»

— Неважно, жив он или мёртв, Джайлс Марч, — успокаивающе сказал я, и парень удивлённо посмотрел на меня. Тогда я поспешил добавить:
— Когда он не вернётся к своим товарищам, они, скорее всего, отправятся на его поиски и, наткнувшись на след, пойдут не только туда, где может лежать его тело, но и к нашей пещере.

 — Что нам делать? — беспомощно спросил Джайлс, и я не смог сразу ответить на этот вопрос.

 — Мне кажется, что мастера Бартлетта и его спутников нужно предупредить, а нам — вернуться и охранять пещеру, — сказал я, скорее для себя.  — Помогите
Я хочу, чтобы вы решили, вернёмся ли мы просто для того, чтобы поднять тревогу, а затем попытаемся добраться до тех, кто ждёт нас у реки, или нам следует остаться в пещере.


 — На мой взгляд, нам незачем поднимать этот вопрос, — быстро ответил Джайлс.
 — Когда мы не вернёмся, наши товарищи поймут, что нас задержало что-то серьёзное, и будут готовы к опасности с этой стороны. В пещере нет никого, кто мог бы её защитить, кроме женщин, потому что эти калеки вряд ли смогут справиться с оружием. Мы должны вернуться, и как можно скорее.

Даже признавая правдивость слов Джайлза, я сомневался в том,
какая из сторон наших друзей больше нуждалась в помощи в тот момент.
То, что женщины могли какое-то время сдерживать натиск дикарей, казалось очевидным, и я слишком хорошо знал, что небольшой отряд ополченцев, не подозревавших об опасности с тыла, мог быть легко уничтожен.

Но когда Джайлс развернулся и решительно зашагал вверх по склону, я последовал за ним.
Мы оба молчали, пока Эстер Хинчмен, услышав наши шаги, не вышла осторожно посмотреть, кто это может быть.

Девушка с намётанным глазом сразу поняла по нашим лицам, что что-то серьёзное помешало нам продолжить путь.
Отойдя ещё дальше от пещеры, словно опасаясь, что те, кто внутри,
будут излишне встревожены, она спросила шёпотом:

«Что это?»

Я не мог заставить себя сказать ей, что даже в тот момент, когда она считала себя в относительной безопасности, волки Джона Батлера шли по её следу. Я колебался и заикался, пока Джайлс Марч не прервал меня, сказав:


«Мы встретили одного из дикарей на тропе недалеко отсюда, но
удалось лишь ранив его. Он следил за нами, и там хорошо
оснований полагать, больше, чем он может наступить очень скоро”.

Я ожидал увидеть Эстер Хинчман охваченной тревогой и горем, но
к моему удивлению, она держалась так храбро, как только мог бы ее брат
резко спросив:

“Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем они смогут добраться сюда?”

«Что касается этого, у нас есть все возможности для дальнейшей подготовки к обороне, которая может потребоваться», — ответил я. Теперь я мог поговорить с ней об опасности, поскольку она, казалось, была готова к встрече с ней.
IT. “Конечно, на добрых полчаса раньше, чем пройдет эта шавка может собрать силу
достаточно прийти к нам, - ему не хватает смелости, чтобы идти по следу
дальше в одиночку, хотя он может иметь.”

«Что нам нужно сделать, чтобы подготовиться к их приходу?» — спросила она.
И я ответил, как и думал, что больше ничего полезного сделать нельзя, разве что подкатить валуны чуть ближе друг к другу.
Но даже произнося эти слова, я сомневался, что это будет разумно, ведь битва, которая почти наверняка должна была начаться,
или позже кому-то из нас, возможно, придётся тайно и быстро покинуть пещеру.

 «Нужно сообщить остальным», — сказала она и побежала вперёд.

 Мы с Джайлзом задержались, чтобы не стать свидетелями первой вспышки горя, которой, как мы полагали, предадутся женщины.

 Когда через пять минут мы вошли в пещеру, по лицам миссис Морли и миссис
Стокбридж и остальные знали, что случилось самое худшее, но я не видел никаких признаков страха. Бедные люди столько всего пережили
за последние восемьдесят четыре часа произошло столько ужасного, что больше не было возможности тревожить их.

Элиас Шендл слабо поманил меня здоровой рукой, и я, опустившись на колени рядом с ним, прошептал:

«Что такое, парень?»

«Ты видел больше одного дикаря?» — спросил он.

«Нет, нет, Элиас. Эстер рассказала тебе всю правду. Он был один,
и он шёл по нашему следу, поэтому мы знаем, что скоро придут и другие.


 — Если только мастер Бартлетт и ребята, увидев их и заподозрив их намерения, не предпримут что-нибудь, чтобы их остановить
«Псы», — прошептал он, и тогда я впервые увидел проблеск надежды в этой ситуации.  Казалось, что атака, на которую я так уверенно рассчитывал, может и не состояться.

 «Здесь двое раненых, которые могли бы помочь в обороне», — сказал Оскар Стефенсон. «Я могу добраться до входа без посторонней помощи, и если Сэмюэля Роджерса и Элиаса Шендла пронесут туда, откуда будет что-то видно, то почему бы им не выстрелить из мушкета с достаточно хорошим результатом?»

«Здесь столько же невредимых, сколько и тех, кто может сражаться с преимуществом, — быстро ответил я. — Вход такой узкий, что больше двух человек не пройдут, а с учётом того, что женщины будут заряжать ружья, я не вижу причин, по которым мы с Джайлзом не сможем сделать столько же, сколько и полдюжины других, которые будут вынуждены отступить после выстрела, чтобы другие могли занять их место».

Нет веской причины, по которой я должен записывать всё, что было сказано в первые несколько минут после моего возвращения с такими печальными вестями. Когда
было решено, что мы с Джайлзом будем сражаться с врагом в одиночку, мы взяли
Мы заняли свои места, все мушкеты в пещере были заряжены и лежали наготове.
Было сделано всё возможное.

Дикарям оставалось только вступить в бой, и я рассчитывал, что из-за кустов, растущих прямо перед проходом, первые из тех, кто пойдёт по тропе, станут для нас лёгкой мишенью, прежде чем поймут, что добрались до конца пути. Поэтому, как я сказал Джайлзу, не стоит ли нам прикончить парочку до того, как они успеют выстрелить?

«Нехорошо, что мы разговариваем друг с другом, разве что шёпотом»,
Джайлс сказал, когда мы заняли свои позиции за валунами, частично преграждавшими вход:
«Иначе мы дадим дикарям понять, где мы находимся».


В тот же миг воцарилась гробовая тишина, и я понял, что раненые парни и встревоженные женщины, должно быть, страдают от напряжения, ведь ожидание было похоже на то, что испытывает солдат, стоящий в боевом порядке и ждущий приказа начать бой.

Напряжение было ужасным, мы с нетерпением ждали первого движения в кустах, которое должно было свидетельствовать о приближении врага.
Мы напрягали слух, чтобы уловить малейший необычный звук, и когда нам показалось, что прошёл целый час с тех пор, как мы слышали хоть шорох от наших товарищей, в дальнем конце пещеры послышался шорох, который из-за царившей вокруг тишины напугал меня.

 Оглядевшись, я увидел, что миссис Морли и миссис Стокбридж затаскивают раненых парней ещё дальше в пещеру, где они будут лучше защищены от шальной пули, и услышал, как Элиас Шендл хрипло сказал:

«Именно детей нужно защищать, а не нас, парней, от которых нет никакой пользы ни нам самим, ни нашим друзьям».

Я всё ещё наблюдал за передвижениями этих отважных женщин, когда
Джайлс выстрелил из своего оружия, и, резко обернувшись, я увидел почти прямо перед входом полуобнажённое тело мёртвого индейца.

Дикари пришли, но в каком количестве, было невозможно даже
предположить, и теперь жизнь всех, кто находился в нашем убежище, зависела от бдительности Джайлса и моей.

— Сколько ты их видел? Я спросил, и он ответил, беря в руки заряженный мушкет и отодвигая пустой, чтобы его могла перезарядить миссис Морли:

— Только один, и я не уверен, что это тот же самый, в которого я стрелял раньше.


 Тогда я стал вглядываться в каждый сантиметр этого тёмного тела, которое так неподвижно лежало перед нами, надеясь найти след от второй пули, но ничего не увидел. Затем пришло
удручающее осознание того, что, когда день закончится и всё вокруг
накроет тьма, мы не сможем помешать рыжим волкам подкрасться
к нам и, укрывшись за теми же валунами, за которыми лежали мы,
они смогут проникнуть в пещеру.

Я бы стал ещё более пугливым, чем был, если бы не отбросил эти дурные предчувствия и не сосредоточился на задаче — следить за целью.

 Тишина была такой глубокой, что, когда миссис Морли зарядила ружьё, из которого выстрелил Джайлс, и направила его в нашу сторону, я вздрогнул, как от страха, и задрожал так сильно, что она могла это заметить.

Снаружи не доносилось ни звука, ничто не указывало на то, что кровожадный враг, возможно, в большом количестве,
Мы притаились в нескольких шагах от него, надеясь убить его, и незнакомец, который мог бы заглянуть к нам, спросил бы, почему мы, двое парней, лежим там, за камнями, и так пристально смотрим в узкую щель.

 Думаю, в этом мучительном ожидании прошло минут десять, когда Джайлс осторожно прошептал:

«Это в десять раз хуже, чем битва, — лежать здесь, где ничего не видно, пока глаза не устанут настолько, что этот куст или тот внезапно не превратится в одного из демонов Джона Батлера».

 Я бы ответил в том же духе, но в этот момент
Листья справа от нашей тропы шевельнулись в направлении, противоположном дуновению ветра, и я увидел два свирепых, жадных глаза, выглядывающих из-за зелёной завесы листвы.

[Иллюстрация: «ПРИЦЕЛИВШИСЬ... Я НАЖАЛ НА СПУСКОВОЙ КНОПКА».]

 Прицелившись, я почувствовал, что мои руки стали такими же твёрдыми, как будто они никогда не дрожали от напряжения, и нажал на спусковой крючок. Вслед за этим сообщением раздался звук, похожий на падение тяжёлого тела, и, несмотря на то, что нам следовало хранить молчание, я ликующе сказал Джайлзу Марчу:

«Это уже вторая гадюка, которую мы прикончили!»

Возможность что-то предпринять была для меня как глоток свежего воздуха, и я с трудом сдерживался, чтобы не броситься вперёд, так мне не терпелось
положить конец этой скрытной войне.

Госпожа Морли снова сделала своё дело, и я взял в руки заряженный мушкет.

«При таком раскладе мы равны двадцати из них, ведь с тремя женщинами, которые будут заряжать оружие, мы наверняка сможем стрелять так же быстро, как и они.
Если они дадут нам такую возможность», — прошептала я Джайлзу, и он молча кивнул, словно говоря, что я забываю о благоразумии из-за охватившей меня лихорадки.

Прошло ещё много времени в тревожном ожидании, и вдруг я почувствовал чью-то руку на своём плече.
Быстро обернувшись, я увидел Эстер Хинчмен, которая присела рядом со мной.


«Что такое?» — нервно спросил я, и она ответила:

«Ничего, просто я хотела, чтобы вы с Джайлзом Марчем знали, что мы готовы сделать всё, что в наших силах, и ждём того момента, когда мы можем понадобиться».

— Я и раньше это знал, дорогая моя, — сказал я, чувствуя, как на душе у меня становится удивительно легко.
От этих слов меня охватило чувство, близкое к ревности, когда я увидел, как она подходит к Джайлзу Марчу, чтобы подбодрить и его.
как будто только я имел право слышать от неё такие слова.

 Я понял, что приход Эстер придал храбрости моему товарищу, если, конечно, она нуждалась в подкреплении, когда он прошептал мне:

 «Иди обратно и поговори с ребятами. Им, должно быть, очень нужно подбодрить друг друга, а я могу сделать всё, что от меня требуется».

На самом деле не было никаких веских причин, по которым двое из нас должны были оставаться на страже, пока индейцы так хорошо прятались, не осмеливаясь напасть на нас.
Я последовал его совету и через мгновение опустился на колени рядом с Элиасом Шендлом и сказал:

«С нами всё в порядке, парень, и я думаю, что мы сможем сдержать ту силу, которая скрывается неподалёку, пока мастер Бартлетт и его люди не придут узнать, почему мы не присоединились к ним».
«Ты можешь понять, сколько их перед пещерой?» — спросил Элиас, и я рассказал ему, что мы сделали: нам удалось убить тех двоих, которые, как я думал, заметили вход в наше убежище.

«Хотел бы я принять участие в этом деле, вместо того чтобы быть совершенно бесполезным», — сказал он, и я, пожав ему руку, тепло ответил:

«Ты ещё далеко не бесполезен, Элиас Шендл. Постарайся снова встать на ноги, и ты придашь сил всем нам.
Я всё ещё надеюсь увидеть то время, когда наша рота «Минитменов», или те, кто ещё жив, смогут внести свой вклад в изгнание из долины тех, кто сейчас её разоряет».

«Всё это можно было бы сделать уже сейчас, Джонатан Огден, если бы я и такие, как я, не были помехой». Если бы дикари убили нас на месте,
то ты бы не тратил время на то, чтобы защищать нас.

— Нет, парень, ты ошибаешься, ведь независимо от того, жив ты или мёртв, мы не можем оставаться здесь из-за женщин и детей. Я считаю, что мы, «Минитмены», выполняем свой долг, спасая жизни тех, кто находится здесь, в этой пещере, и я гарантирую вам, что мы это сделаем, как бы ни старались те, кто прячется снаружи, потому что у нас есть преимущество, которого нет ни у кого из них.
Сто человек никогда не смогут проникнуть внутрь, пока двое из нас будут стрелять из мушкетов, которые могут заряжать женщины.

 Затем я по очереди подошёл к каждому из остальных парней и прошептал им такие слова:
Я утешал себя тем, что было ближе всего к истине, и вернулся на своё место рядом с Джайлзом Марчем, как никогда остро ощущая, как важно держать себя в руках, чтобы подбодрить тех, кто от нас зависит.

 Позже Эстер Хинчмен принесла нам сушёное мясо и воду в сосуде из бересты, который она ловко скрепила шипами, и мы приготовили себе еду, внимательно следя за тем, как мы едим.

Затем Джайлс, в свою очередь, вернулся, чтобы поговорить с нашими ранеными товарищами, оставив меня одного на страже. Так мы и провели время до вечера
Мы пришли, так и не увидев ничего, во что можно было бы выстрелить.

Как раз в сумерках, когда мы могли различить кусты перед собой, но ещё не видели их отчётливо, произошло то, что лишило меня чувства безопасности.

Дети улеглись спать, а их матери сидели рядом, чтобы
услышать любой тревожный крик, который мог бы раздаться, если бы
один из мушкетов внезапно выстрелил. И тут я отчётливо услышал, как
камешек упал в той части пещеры, где мастер Бартлетт проделал
узкий проход, проткнув землю заострённым бревном.

Джайлс тут же поднял голову, и я понял, что он услышал то же самое.
 Казалось бы, что такого в том, чтобы разбудить двоих, которые защищали жизни стольких людей?
Но мы научились не доверять даже самым незначительным необычным звукам, зная, что они предвещают какую-то новую опасность, хотя в тот момент было невозможно сказать, какую именно.


И тут я внезапно понял, почему упал тот камешек.
Легонько коснувшись Джайлза, чтобы он понял, что я его бросила, я тихо вернулась к камину и, подняв глаза, увидела
Несколько крошечных комочков земли попали мне в лицо.

И тогда всё стало ясно.

Индейцы, отчаявшись выгнать нас силой, не понеся при этом слишком больших потерь, рыскали в поисках другого входа в наше убежище, и их острое обоняние уловило запах дыма возле той маленькой дыры.

Я поспешно спросил себя, что они могут сделать, и начал понимать, что если на земле не так много камней, как нужно, чтобы сформировать достаточно прочную крышу, способную выдержать вес почвы, то
могли ли они без опасности для себя так разрыхлить почву, чтобы полностью нас похоронить?

 Если мистер Бартлетт смог протащить саженец сквозь землю, не встретив никакого сопротивления, то разве нельзя было сделать то же самое в других местах?
И полдюжины таких ям было бы достаточно, чтобы обрушить на нас всю массу земли, когда на неё ляжет вес дюжины или более дикарей.

В одно мгновение я понял, что мы все можем погибнуть, даже не успев выстрелить.
Опасность была такой, что мы не могли ни защититься, ни укрыться.

Поспешно вернувшись к Джайлзу Марчу, я хотел было рассказать ему о том, что узнал, но он остановил меня, сказав:

 «Я всё понимаю, парень, и нет нужды в словах.  Они над камином».

 «Да, я почувствовал, как упала мягкая земля».

 «И они могут работать там, насколько я могу судить, пока задача не будет выполнена», — сказал он, и я ничего не ответил, потому что, честно говоря, ответ был не нужен.

Затем, пока кто-то мог бы насчитать двадцать, мы оба молчали.
После этого он прошептал, придвинувшись ко мне, чтобы наши спутники не услышали:

«Оскар Стефенсон ранен не так тяжело, как остальные.
Он может опереться мушкетом на один из валунов, и можно будет положиться на то, что он займёт моё место здесь».


«Куда ты пойдёшь, Джайлс Марч?» — спросил я, хотя в то же время прекрасно понимал, что у него на уме.


«Наружу. Меньше чем через полчаса из-за темноты можно будет передвигаться
среди деревьев так же, как и индейцы, и без большей опасности, чем та, с которой они будут бежать».

«Но ты можешь застать их врасплох».

«Да, но и они могут застать меня врасплох, а тот, кто меньше
Тот, кто будет застигнут врасплох, одержит победу в битве».

«Но что, если ты потерпишь поражение?»

«Ты, остающийся здесь, будешь в не большей опасности, и есть шанс, что я смогу положить конец этой работе над камином».

«Ты пойдёшь, Джайлс Марч», — сказал я, немного подумав. “Я
верю, что у тебя есть на это основания, потому что еще до утра, если они
не прекратят попытки, мы будем похоронены заживо”.

“Тогда ты останешься здесь на страже с Оскаром”, - прошептал он, нащупывая
свой рожок для пороха, и я ответил тоном человека, который не расположен
спорить по этому поводу:

— Мы с тобой пойдём вместе, Джайлс Марч. Миссис Морли может сделать здесь не меньше, чем любой из нас, и она с Оскаром смогут защитить вход.

 Он бы возразил, несмотря на мою манеру говорить, но я прервал его, сказав:

 — Вопрос уже не в том, что мы _хотели бы_ сделать, Джайлс Марч, а в том, что мы _должны_ сделать. Если ты будешь подниматься по склону горы слева, а я — справа, у нас будет шанс помочь друг другу в случае рукопашной схватки. Я считаю, что
Нужны двое, так что остаётся только рассказать остальным, что мы
собираемся делать.
— Тогда ты возвращайся и подготовь их к переменам, а я останусь
здесь и, поскольку нам нужно идти немедленно, попытаюсь найти свой
пороховой рожок. Он должен был быть где-то рядом, но, скорее всего,
мисс Морли использовала его, когда заряжала мушкеты.

Я сделал так, как он велел, и позвал женщин туда, где наши раненые парни могли слышать, что мы говорим, потому что я не собирался повторять план больше одного раза из-за своего желания как можно скорее приступить к работе.

Как я и ожидал, возникло много возражений, особенно со стороны миссис Стокбридж, которая утверждала, что если мы, двое парней, единственные дееспособные мужчины в группе, выйдем наружу, то их гибель будет неминуема. Но я прервал её, сказав:

 «Если мы останемся, то не будет никакой надежды на то, что кто-то из нас останется в живых, когда снова взойдёт солнце.  Я вернулся сюда не для того, чтобы обсуждать этот вопрос, а чтобы сказать вам, что нужно делать. Госпожа Морли
и Оскар Стефенсон займут свои места у входа. Госпожа
Стокбридж, если потребуется, перезарядит их оружие, и
Таким образом, оборона может продолжаться так же, как если бы мы с Джайлзом Марчем остались.


 — Хотел бы я быть с вами, — слабо произнёс Элиас Шендл, и, хотя нам грозила смертельная опасность, я пожалел бедного парня за то, что он был вынужден бездействовать, когда знал, как и все остальные, что нам нужна каждая рука, которую можно поднять в нашу защиту.

Именно Эстер Хинчман принесла рожки для пороха, когда я попросил их.
Она тихо прошептала, вкладывая их мне в руки:

«Да пребудет с тобой Господь и вернёт тебя невредимым!»

Думаю, это были именно те слова, которые мне были нужны в тот момент, потому что, пока она не заговорила, у меня на сердце было неспокойно.
Я думал, что время, когда мы должны будем вывести этих беззащитных на встречу с кровожадными волками, уже близко, и я не хотел, чтобы они задохнулись под крышей своего убежища.
И я сказал ей то, во что в тот момент твёрдо верил.

«Он должен отправить нас обратно, чтобы мы могли вывести вас из этого опасного места».


Мы с ней помогли Оскару Стивенсону добраться до входа, миссис Морли
Я последовал за ним, и, когда мы подошли, Джайлс Марч поднялся на ноги.

Я отдал ему рожок с порохом, перекинул свой через плечо, убедился, что в кармане у меня есть горсть пуль, и мы оба стали прислушиваться, чтобы понять, что пришло время для нашего опасного предприятия.

Наступила ночь. В лесу, где мы находились, невозможно было
увидеть что-либо на расстоянии полудюжины шагов, а из-за
деревьев не было видно теней, поэтому нужно было только
стараться не шуметь. Нетрудно представить, что мы двигались
бесшумно.
Выйдя из-за валунов, он направился в одну сторону, а я — в другую.
Дружелюбная ночь поглотила нас почти мгновенно.

 Что касается местонахождения индейцев, мы знали только, что один или несколько из них должны быть прямо над пещерой, над очагом, и разумно было предположить, что где-то здесь или там есть и другие, которые охраняют нас от внезапного нападения. Обмануть тех, кто стоял на страже, было самой сложной частью нашей задачи.

Я сделал большой крюк, рассчитывая подняться на гору на пятнадцать или двадцать ярдов выше того места, где, как я полагал, находились враги, а затем спуститься
Я спустился на них с той стороны, откуда они меньше всего ожидали нападения.
Я прекрасно знал, что даже для такого путешествия потребуется час или больше, потому что я продвигался так медленно, что едва делал шаг за целую минуту.

Казалось, что в лесу нет никого, кроме зверей и птиц, которых поселил там Бог.
Я не слышал ни звука, не видел ничего, что могло бы предвещать опасность, пока не отошёл от исходной точки шагов на сорок или больше.
А потом, так внезапно, что я буквально оцепенел от изумления,
Две жилистые руки сжали моё горло, заставив меня откинуться назад, а потом ещё дальше, словно желая переломать мне кости.

 Я не мог закричать из-за стальной хватки на моём горле,
и даже если бы я мог позвать на помощь, я бы не стал, потому что
это привело бы Джайлза Марча прямиком к смерти; ведь
я слишком хорошо знал, что он никогда не оставит без внимания мой зов,
какой бы страшной ни была грозившая ему опасность.




ГЛАВА XIV.

 НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ

Я был практически бессилен в руках мускулистого дикаря, и
Хотя я почти задохнулся, мне в голову пришла мысль о том, как долго я смогу выдерживать напряжение, которое он на меня оказывал.

 С каждой секундой мои чувства притуплялись всё больше и больше, и всё же я
задавался вопросом, проживу ли я ещё минуту или две, потому что в глубине души я был уверен, что смерть уже пришла и нет никакой силы, которая могла бы мне помочь её отсрочить.

К счастью для меня, хотя я, конечно, тогда этого не понимал, этот человек-волк по имени Джон Батлер так же стремился сохранить
тишину, как и я, потому что, не зная, сколько нас вышло из пещеры, он, естественно, предположил, что у меня за спиной достаточно сил, чтобы противостоять тем, кто работал на склоне горы, и, по его мнению, поднять тревогу означало бы обернуть ситуацию против них.

 В голове у меня всё перемешалось. Мне показалось, что я вижу дюжину отвратительных
лиц, которые кружатся передо мной в хороводе; перед глазами
у меня заплясали огненные искры, и в следующее мгновение я
был бы уже не здесь.

Всё это я осознал, несмотря на помутнение рассудка, вызванное удушьем.
А потом я вдруг почувствовал, как пальцы разжались. Я отшатнулся
и прислонился к дереву, а когда мой противник медленно опустился
на колени, а затем и вовсе рухнул на землю, как падает тот, кого убили, стоя на ногах, я решил, что всё это было игрой воображения,
что, пока я переходил в потусторонний мир, эта картина и эта
вера в то, что меня больше не душат, были всего лишь плодом
смерти.

Затем я начал раскачиваться взад-вперёд, пытаясь собрать себя по кусочкам
"чувства", - прошептал голос мне на ухо, когда чья-то рука провела по моему лицу.:

“Он ранил тебя, или ты только наполовину задохнулась?”

“Гораздо больше, чем _half_- подавился”, - ответил я, теперь начиная
понимать, что я имел дело с другом, и все же сбитый с толку, потому что
один из них появился так неожиданно. “ Это ты, Джайлс Марч? - спросил я.

Я наклонился, чтобы что-то сказать, и, к своему крайнему изумлению, увидел перед собой Эстер
Хинчмен. Именно она сразила дикаря, когда он был так близок к тому, чтобы покончить со мной.
Полагаю, изумление, вызванное этим фактом, было сильнее, чем растерянность
от которого я страдал, едва не задохнувшись.

 «Как ты сюда попал?» — спросил я, не обращая внимания на то, что в этом месте, где, как мы знали, должны были быть наши враги, было опасно даже шептать.


 «Я вышел за тобой из пещеры, опасаясь, что может случиться что-то подобное, и зная, что вы с Джайлзом Марчем должны были разделиться».

— Но как же так вышло, что миссис Морли настолько потеряла голову, что позволила тебе приехать? — продолжил я, и она ответила шёпотом, лёгким, как утренний бриз:


— У меня не было причин оставаться. Я ничем не могла помочь
в пещере, и так уж вышло, что я была там нужна. Ты считаешь, Джонатан Огден, что мы, девушки из долины Вайоминг, не должны принимать участия в этой отчаянной борьбе, или ты думаешь, что мы должны сидеть сложа руки, пока наши отцы и братья жертвуют своими жизнями ради нас?

С моей стороны было глупо оставаться там и разговаривать с девушкой, когда долг требовал, чтобы я поднимался на гору с той же скоростью, что и Джайлс Марч, насколько это было возможно. Кроме того, было опасно вступать в разговор.

 Поэтому я взял её за руку, чтобы мы не разминулись
В темноте я шёл рядом с ней, продолжая продвигаться вперёд так тихо, как только мог. Она достаточно хорошо ориентировалась в лесу, чтобы пробираться через подлесок, производя не больше шума, чем падающий лист.

Никогда прежде я не восхищался представителем своего вида так, как в тот момент!
Мне было так странно, что эта юная девушка могла выйти и сделать то, что под силу мужчине, и сделать это так хорошо! Она спасла мне жизнь, и пока я
взбирался по склону горы, нащупывая путь дюйм за дюймом, чтобы не сорваться,
Я наступил на сухую ветку, которая могла бы нас выдать, и решил, что всю свою жизнь буду стараться отплатить ей за то, что она сделала.

 Когда мы вышли на место, где деревья росли не так густо, я заметил, что у неё был не только нож, но и мушкет, а через плечо был перекинут рожок для пороха. Она подготовилась к работе, которая могла ей пригодиться, и проявила больше мудрости, чем Джайлс
Мы с Марчем объединились, потому что ни один из нас, строя планы, не предполагал, что мы столкнёмся с тем, с чем столкнулся я.

Мы продолжали подниматься по склону горы, пока, как я прикинул, не добрались до точки, противоположной той, где мастер Бартлетт проделал в земле отверстие, служившее нам дымоходом.
Затем мы свернули под прямым углом и пошли ещё медленнее, потому что знали, что, когда мы приблизимся к месту назначения, окажемся в самой гуще этих раскрашенных дьяволов, которые стремятся убить женщин и маленьких детей в пещере.

Пока мы, по моему мнению, не оказались почти прямо над пещерой, не было видно никаких признаков врага, кроме того парня, который сейчас
Меня охватила безжизненность; но когда мы остановились, напрягая зрение, чтобы разглядеть что-то сквозь мрак, который почти полностью скрывал окружающие предметы, стало видно четыре или пять тёмных фигур, сгрудившихся в круге диаметром не более десяти футов.

 К этому времени я пришёл в себя, и меня почти перестало тошнить.
Я подумал, что Джайлс Марч смотрит на ту же сцену, что и мы с Эстер Хинчмен, и ждёт, что я сделаю. Как я и предполагал, он был почти напротив того места, где мы стояли, не очень далеко.
Если бы мы открыли огонь, нам пришлось бы стрелять в
в его сторону.

Мне нужно было лишь слегка коснуться руки Эстер Хинчман,
чтобы она поняла, что у меня на уме, так же ясно, как если бы я
выразил свои мысли словами, а затем мы обошли притаившихся дикарей
и оказались у них прямо за спиной.

Подняв мушкет, я жестами показал ей, что собираюсь сделать, и она тут же прицелилась.

Я рассчитал, что Джайлс Марч, услышав звук нашего оружия, почти сразу же откроет огонь, и если только двое из нас не будут действовать сообща
Если мы будем целиться в одного и того же индейца, то сможем рассчитывать на то, что с первого залпа уничтожим троих.

 Когда я выстрелил, Эстер Хинчман выстрелила в ответ, как будто это было эхо моего выстрела.
И прежде чем какой-нибудь болтун успел бы насчитать три, раздался выстрел из мушкета с того места, где, как я полагал, находился Джайлс Марч.

Мы больше ничего не могли сделать, потому что двое дикарей, словно испуганные олени, бросились вперёд, в заросли, и треск веток, по которым они бежали, не разбирая дороги, подсказал нам, что они спустились с горы.

Не успел я сделать шаг вперёд, чтобы узнать, какое наказание было приведено в исполнение, как из-под наших ног раздались два выстрела.
И тогда я понял, что Оскар Стефенсон и миссис Морли заметили беглецов и сочли нужным выстрелить.

Мгновение спустя мы с Джайлзом Марчем подошли к тому месту, где работали индейцы, и увидели двух из них.
Они не стали бы причинять нам больше неприятностей, но, возможно, тем, кто был в пещере, удалось нанести им какие-то увечья
о псах, которые бежали так быстро.

«Их здесь было немного, — сказал Джайлс, убедившись, что те из наших врагов, кто остался наверху пещеры, мертвы.
— Если мои глаза меня не обманывают, их было всего четверо».

«Пятеро, — сказал я, — потому что Эстер Хинчман убила одного, который чуть не прикончил меня, не успев сделать и сорока шагов отсюда».

«Эстер Хинчман!» Джайлс Марч вскрикнул от изумления, и в этот момент перед ним
оказалась девушка.

Он смотрел на неё, разинув рот, и, несмотря на опасность и ужас ситуации, я не мог не рассмеяться.
недоумение. Удивление юноши было так велико, что казалось абсолютно
мы должны удовлетворить его любопытство сразу, и в нескольких словах я
рассказал ему о происшедшем, тем самым причинив ему захватить ее руками
как он плакал, вняв не факт, что слова могут поставить под угрозу наши
жизнь:

«Ты достойный товарищ, и если бы мы с Джонатаном Огденом знали, из чего ты сделан, я сомневаюсь, что мы поверили бы в необходимость оставаться в пещере вместо того, чтобы присоединиться к мастеру Бартлетту и остальным членам отряда».

Сейчас было не время и не место для комплиментов или долгих разговоров, и я дал своим спутникам понять это.
Сам же я начал осматриваться, чтобы понять, чего добились индейцы.


По результатам их работы было ясно, что они прекрасно понимали, как избавиться от нас без опасности для себя. Хотя у них не было ничего, кроме заострённых палок, которыми можно было бы копать, они вспахали землю на участке площадью от 10 до 12 квадратных футов, убрав с поверхности 15 дюймов или больше.
Если бы их не прервали, они, несомненно, достигли бы своей цели в течение часа.

 «Продолжай ходить кругами, Эстер Хинчман, пока мы с Джайлзом Марчем будем отбрасывать землю, насколько это возможно, потому что, судя по всему, не потребуется много усилий, чтобы обрушить свод пещеры на тех, кто внутри».

Она встала на стражу, как я и предлагал, а потом Джайлс Марч
предложил срубить дюжину или больше молодых деревьев и уложить их в
вырытую яму, чтобы получилась своего рода сеть, которая дополнительно защитит
Мы сняли крышу с нашего убежища, которое теперь было слишком ненадёжным, и после этого как могли отбрасывали в сторону снятый грунт.

Должно быть, мы потратили на эту работу не меньше получаса, и всё это время Эстер Хинчман сновала туда-сюда по зарослям,
чтобы убедиться, что никто из дикарей не подкрадывается к нам.
После этого мы вернулись, чтобы успокоить тех, кто не мог не задаваться вопросом, почему мы так долго не возвращаемся после того, как разрядили оружие.


Только после того, как мы должным образом предупредили о своём приближении, мы осмелились появиться
Мы остановились перед входом, потому что в темноте те, кто стоял на страже, вполне могли принять нас за врагов.
Оказавшись внутри, раненые парни и женщины захотели узнать, что произошло, потому что, как я и подозревал, они очень боялись, что с нами случилось что-то плохое.

Я взял на себя смелость рассказать обо всём, пока миссис Морли и Оскар
Стивенсон по-прежнему дежурил у входа, и я хотел сделать то же самое, чтобы воздать должное Эстер Хинчман.
Ведь если бы не её смелость и сообразительность в ту ночь, я бы
Она лежала на склоне горы, такая же холодная, как и дьявол, которого она изгнала из этого мира.


«В нашем убежище больше нет дымохода, — сказал я, закончив свой рассказ, — и, возможно, скоро нам придётся сменить место, потому что я сомневаюсь, что головорезы Джона Батлера не вернутся в полном составе, полагая, что нас здесь достаточно, чтобы доставить им удовольствие в виде пыток».

«Может, выйдем сейчас?» — спросила миссис Морли, словно речь шла о приятной прогулке от одного дома до другого, и я ответил:
Я рассмеялся, потому что на сердце у меня было как-то странно легко, словно я вернулся к жизни.


 «Я бы не рискнул отправиться в путь через чащу в темноте, какой бы серьёзной ни была угроза.
И даже когда завтра взойдёт солнце, я уверен, что либо  Джайлс Марч, либо я должен буду найти остальных членов нашей компании, прежде чем что-то менять, иначе мы потеряем их в глуши».

Эстер Хинчман не собиралась выставлять себя героиней, и, как только мы оказались в пещере, она тут же начала возражать.
после того, что она сделала, милая девушка переходила от одного к другому из
раненых парней, стараясь дать им больше утешения или облегчения.

Что было вполне естественно, мы размышляли о вероятной силе отряда
, который был так близок к нашей гибели, и только тогда поняли
Я помню, что Оскар Стивенсон и миссис Морли стреляли в беглецов
.

“Моя пуля прошла не по цели, я уверен”, - сказал Оскар в ответ
на мой вопрос. «Я выстрелил в то, что было не более чем тенью; но
мисс Морли считает, что её стрела попала точнее, и я считаю, что
если только на тропе недалеко от нас не лежит мёртвый индеец, то один тяжело раненный пытается добраться до реки».

 Джайлс Марч хотел было отправиться на разведку, но я настоял на том, чтобы он остался, потому что цена, которую ему, возможно, придётся заплатить, была бы слишком высока просто ради удовлетворения нашего любопытства.

Что ж, о том, что мы говорили друг с другом той ночью, я мог бы написать много страниц.
Но они будут интересны только тем, кто принимал участие в разговоре.
Поэтому достаточно будет сказать, что мы хранили
Мы несли бдительную вахту все долгие часы темноты.

 Когда наступил новый день и мы смогли увидеть лица друг друга, мне показалось, что все раненые парни были в лучшем состоянии, чем четыре и двадцать часов назад, а на лицах каждого из нашей небольшой группы читалась надежда, что резко контрастировало с отчаянием, которое было написано на их лицах, когда они только прибыли в это убежище.

Мы с Джайлзом Марчем уже давно заняли места Оскара Стивенсона и миссис Морли у входа.
После того как подали мясо, которое
Накануне мы приготовили еду, и нам принесли воды, чтобы мы могли хотя бы сделать вид, что завтракаем. Джайлс спросил меня:

 «Кто пойдёт, Джонатан Огден, ты или я?»

 «Что ты имеешь в виду?»  — в замешательстве спросил я.

 «Разве ты не думал прошлой ночью, что один из нас пойдёт навстречу остальным членам нашей компании?»

Я ничего не ответил. То, что незадолго до этого казалось правильным поступком, теперь выглядело скорее безрассудством.
 Ночью я убедил себя, что дикари не смогут прийти
Они не смогут напасть на нас всеми силами раньше чем через шесть с половиной часов, потому что им придётся рассредоточиться по всей долине, чтобы устроить резню, а я больше хотел задержаться там в надежде, что наши друзья узнают о нашей судьбе, чем разделить силы.

Я высказал многое из того, что было у меня на уме; но Джайлс Марч
не соглашался с тем, что с нашей стороны было бы мудро так медлить,
и я довольно долго спорил с ним, пока, пока мы ещё неосторожно громко
разговаривали, не послышались шаги, но
на небольшом расстоянии от нас.

 В ту же секунду мы насторожились и приготовились к чему-то опасному.
Затем раздался тихий крик, похожий на пение камышовки.
Тогда я быстро выбежал, зная, что мастер Бартлетт где-то рядом.

 Какое же это было облегчение — увидеть, что все наши друзья вернулись.
Выражение тревоги, которое ещё не исчезло с их лиц, говорило о том, как они беспокоились о нашей безопасности.

— Ты подрался с дикарями, — поспешно сказал мастер Бартлетт, когда я подошёл к нему.


 — Откуда ты это знаешь?

«Чуть ниже по тропе лежит мёртвый».

 «Да, миссис Морли была права; она дала ему больше, чем он мог унести, и теперь мы можем считать, что только один из этой злодейской шайки
сбежал».

 Разумеется, мне пришлось объяснить значение моих слов тем, кто собрался вокруг меня, и, когда я закончил свой рассказ, Стивен Морли и мистер Бартлетт, казалось, были ещё больше встревожены.

«Что случилось?» — спросил я, думая, что, может быть, они принесли новости о ещё более страшной катастрофе.

— По-моему, достаточно, — мрачно ответил Стивен Морли. — Ты считаешь, что один из красных волков сбежал, и мы можем быть уверены, что он приведёт с собой толпу, чтобы выкурить вас из пещеры. Сейчас в долине не так много жертв, чтобы они могли позволить себе упустить наш отряд, и вопрос в том, что нам делать, Саймон Бартлетт?

Пока двое мужчин обсуждали этот вопрос, я попросил Дэниела Хинчмана
рассказать мне, чем он и его товарищи занимались с тех пор, как мы с Джайлзом Марчем покинули их.


«Очень мало, — ответил он, — разве что узнали, что полковник Деннисон и
некоторые из наших друзей все еще остаются в Сороковом форте. Джон Батлер пытается
держать слово, которое он дал, когда они сдались; но его красные мясники
не склонен быть в ведущей строки, пока еще кровь
будет пролита, поэтому у тех, кто моложе Деннисон страха выходить на улицу, чтобы
они были убиты, потому что они такие же, как и без оружия”.

“ А сами индейцы? - Спросил я. “ Они остаются поблизости от форта?

«Лишь столько из них, сколько тори Джона Батлера могут удержать там силой.
Насколько нам удалось выяснить, они разделены на партии, состоящие из
от двадцати пяти до пятидесяти, разъезжая туда-сюда и разрушая те жилища, которые сначала не пострадали от огня, потому что находились слишком далеко от частокола».
«А сколько поселенцев ещё осталось в живых?» — спросил я.

«Ни я, ни кто-либо другой не может этого сказать. Многие бежали;
Женщины и дети шли пешком через горы или спускались по реке, полагаясь на плоты или даже на отдельные брёвна, и всё же десятки и сотни из них пали от томагавков дикарей или пуль тори, ибо трудно сказать, кто был опаснее — краснокожие или
или белый человек склонен проявлять хоть какое-то милосердие».

 «И вы не нашли никого, кому можно было бы помочь?»

 «Никого. Всё, что мы сделали, помимо получения информации, которую я вам только что передал, — это столкнулись с полудюжиной человек, которых мы встретили недалеко от форта Огден, и мы так им показали своё оружие, что они больше никогда не последуют за другими так называемыми лидерами, которые приходят из Джонсонс-Холла. Если бы у нас было пятьдесят парней или мужчин, Джонатан Огден,
мы бы заставили этих людей-волков укрыться за частоколом в
Форте Сорок и держали бы их там. Теперь пришло время, когда мы можем
Я жажду мести и молюсь о том, чтобы мне сохранили жизнь достаточно долго, чтобы я смог убить столько врагов, сколько, по моему мнению, причитается мне по праву.


 — Но мы не можем бродить по долине, — сказал я после паузы, и он с горечью ответил:


 — Верно, и причина в том, что некоторые из нас должны остаться, чтобы защищать тех, кто не может позаботиться о себе сам. Если Стивен Морли и мастер Бартлетт решат, что женщины и дети должны отправиться в путь через горы, то у нас будут развязаны руки, и мы сможем сделать то, что должны.


 — Но ты забываешь о раненых, Дэниел; их пока нельзя перевозить.

— Ты прав, Джонатан, и это нам мешает, — ответил Дэниел.
Затем он поднялся по тропе к пещере, чтобы поприветствовать сестру, которая стояла неподалёку и нетерпеливо ждала его.

 Когда я в следующий раз присоединился к ним, они уже спорили.
Стивен Морли считал, что мы могли бы отвести трёх раненых
парней, женщин и детей в форт в Вайоминге и оставить их там, чтобы они могли защитить себя, пока мы будем охотиться на небольшие группы дикарей, которые бродили туда-сюда, как и они сами, когда охотились на наших людей.

С другой стороны, мастер Бартлетт настаивал на том, чтобы мы оставались в пещере по меньшей мере восемь часов сорок минут. Он утверждал, что там мы сможем лучше защищаться. Когда я спросил, почему он так долго медлит, он ответил, что это даст по крайней мере двум раненым шанс восстановиться настолько, чтобы они могли передвигаться по лесу без посторонней помощи.

«Но куда вы тогда пойдёте, мастер Бартлетт?» — спросил я.

«К тому времени мы будем лучше понимать, где мы нужнее всего».

— Как? — спросил Стивен Морли.

 — Снова выйду на улицу. Я возьму с собой Джонатана Огдена и Джайлса Марча,
Мы согласны вернуться сюда в течение восьмидесяти четырёх часов и обещаем вам, что в наше отсутствие вы будете в безопасности.


 — Но почему бы не взять с собой всех боеспособных мужчин?

 — Потому что теперь мы точно знаем, что на пещеру снова нападут, и здесь должно остаться достаточно людей, чтобы её охранять.

Затем мужчины снова принялись спорить о том, как лучше поступить.
Я, сгорая от желания сделать что-нибудь, лишь бы не сидеть без дела на склоне горы, прервал их спор словами:

 «Стивен Морли должен остаться здесь, потому что его жена и дети
на кону у него больше, чем у кого-либо другого. Выбирайте отряд, который вам нужен, мастер Бартлетт, и давайте отправимся в путь без промедления.

 Мастер Морли вошёл в пещеру с недовольным видом, но, как я поглядел, сейчас было не время считаться с мнением одного человека в ущерб мнению многих, и я снова убедил мастера Бартлетта поступить так, как я предложил.

В результате через полчаса мы втроём — старик, Джайлс и я — были готовы отправиться в путь, а у тех из наших товарищей, кому предстояло остаться, были печальные лица, как будто из-за того, что они
Вынужденные оставаться в относительно безопасном месте, они в некотором смысле были лишены своих прав.

Мы бы ушли, не поговорив даже с ранеными, но как раз в тот момент, когда мастер Бартлетт взял мушкет, чтобы отправиться в путь, ко мне подошла Эстер Хинчмен, и я был очень рад её видеть.

«Ты должен помнить, Джонатан Огден, что пока здесь, на склоне горы, остаются беспомощные люди, твоя жизнь принадлежит им. Дэниел рассказал мне, как сильно ты хочешь помогать тем, кто, возможно, страдает. Он, как и мастер Морли, верит, что твои усилия
Это будет напрасно, потому что в живых не осталось никого, кому нужна помощь.
Поэтому я прекрасно понимаю, что вам предстоит столкнуться с дикарями».

 «Да, мы на это надеемся. Они должны заплатить кровью за то, что сделали, и пока долг не будет выплачен, я надеюсь, что ни один мужчина или юноша, который когда-то называл нашу долину своим домом, не захочет сидеть сложа руки».

 «Но вы должны помнить, что у вас есть долг перед нами, теми, кто здесь».

«То есть я буду отставать, когда нужно будет работать?» — сказал я со смехом, и она ответила, нежно взяв меня за руку
что меня невероятно обрадовало:

«Не так, Джонатан Огден, ведь даже если ты и пообещал это, я не верю, что ты сдержишь слово. Я не прошу тебя остаться здесь, но прошу помнить тех, кого ты оставляешь позади».




Глава XV.

Счастливая находка


Меня больше, чем я могу выразить словами, воодушевило то, что Эстер Хинчмен выделила меня, чтобы сказать то, что она сказала. Если бы она поговорила не только со мной, но и с Джайлзом, тогда я бы точно знал, что её беспокойство касалось всех, кто мог понадобиться для защиты пещеры; но она
Она выделила меня среди остальных, и я не мог точно сказать почему,
но я этому радовался.

 Обернувшись перед тем, как пройти через заросли кустарника,
которые скрывали вход в наше убежище, я увидел, что она смотрит мне вслед, и помахал ей рукой, страстно желая, чтобы можно было выразить словами то, что было у меня на сердце.

Пока мы не прошли две мили или больше, никто из нас не проронил ни слова.
Мы отправились на разведку в надежде найти кого-нибудь из наших
соседей и друзей, чьи жизни ещё можно было спасти. И тут мастер Бартлетт остановился.

— Почему вы остановились на этом берегу реки? — нетерпеливо спросил я, потому что
как никогда прежде горел желанием сделать то, что
доказало бы Эстер Хинчмен, что я только по годам мальчик, а на самом деле могу выполнять мужскую работу.


— Потому что мы прекрасно понимаем, зачем пришли, — ответил мастер Бартлетт тоном, который пробудил во мне любопытство, а Джайлс Марч резко сказал:

— Я думал, что мы уже обо всём договорились; ведь мы достаточно наговорились об этом перед тем, как отправиться в путь.


 — Да, парень, мы хорошо обговорили то, во что должны были поверить остальные.
но в то время у меня в голове была другая идея, которая казалась более
важной, хотя я не мог выразить ее словами, потому что все трудоспособные сотрудники
нашей компании настаивали на том, чтобы оставаться с нами ”.

“ Не будь таким таинственным, ” раздраженно произнес Джайлс.
“ но дай нам знать, к чему ты клонишь.

“Так и будет, парень; именно с этой целью я остановился”, - сказал старик
намеренно, как будто тщательно взвешивая свои слова, прежде чем произнести их.
«Для начала мы все согласны с тем, что, как только дикарь, разгадавший секрет нашего убежища, сможет рассказать об этом своим соплеменникам,
Известно, что для того, чтобы выкурить нас оттуда, будут отправлены большие силы. Теперь ясно, что в случае нападения на пещеру лишь немногие из тех, кто находится внутри, смогут что-то противопоставить им, поскольку, к счастью, вход очень узкий.

— Там могут эффективно действовать не более двух человек, — перебил я его. — А с двумя другими, которые будут перезаряжать оружие, это место не взять штурмом, разве что пойти на решительный штурм, когда первые шестеро, кто попадётся на глаза, будут наверняка убиты.

 — Да, и из-за этого же положения дел мы оказались в таком положении.
если только на разведку. Я уверен, что в долине сейчас нет никого, кому мы могли бы помочь, поэтому единственное, что мы можем сделать, — это устроить засаду на небольшие отряды красных дьяволов и уничтожить их.


 — И это всё, на что ты рассчитываешь? — нетерпеливо спросил Джайлс Марч.


 — Нет, парень, потому что я не верю, что мы имеем право на такой бой, пока с нами женщины и дети. Я был
не против того, чтобы мы втроём вышли и затаились где-нибудь неподалёку, пока не прибудет враг. Было бы непросто, если бы мы их схватили
Оказавшись в тылу после начала атаки на пещеру, мы не смогли преподать убийцам урок, который они не скоро забудут. Если бы мы сказали об этом до начала атаки, удержать остальных было бы непросто.

План старика был хорош, и я легко мог понять, что, когда придёт время, мы сможем многое сделать.
Но из-за того, что сказала Эстер Хинчман, мне было бы приятнее
бродить по долине в надежде совершить что-то такое, что убедило бы её в том, что я способен выполнять мужскую работу.

Джайлс Марч, однако, не был готов бездействовать так долго, как это было необходимо для осуществления плана мистера Бартлетта.
Он утверждал, что было бы неразумно предполагать, что дикари могут или скорее всего придут до того, как закончится день и наступит вечер.

— Я согласен с тем, что ты придумал верный способ быстро положить конец любой атаке, которая может произойти.
Но если бы это было всё, что нам нужно было сделать, было бы лучше остаться в пещере с нашими друзьями
хотя бы до полудня завтрашнего дня, — быстро сказал он. — Раз уж мы пришли
Давайте уйдём отсюда, и, чтобы нам не пришлось сидеть здесь сложа руки, давайте доберёмся до реки и хорошенько осмотрим все руины в надежде найти кого-нибудь, кто спрятался, как это сделала миссис Стокбридж.

 Я поддержал это предложение, поскольку оно казалось мне верным, и мы снова отправились в путь, договорившись, что через четыре часа двадцать минут вернёмся, чтобы сменить друг друга.

Мы повернулись лицом к реке и больше не останавливались, пока не добрались до берега ручья, после чего двинулись дальше
осторожно, чтобы не привлечь внимание тех, кто мог находиться на противоположной стороне.


Ничто не вызывало тревоги, и мы приступили к осмотру руин, расположенных к югу от того места, где мы тогда находились.


Ещё до того, как мы приступили к делу, я понял, что было бы слишком самонадеянно ожидать, что мы найдём ещё одну семью, которая надёжно спряталась, как это сделали госпожа Стокбридж и её дети; но, тем не менее, мы выполняли свою работу тщательно и без перерывов почти до наступления ночи.

 Повсюду было достаточно свидетельств резни и разрушений
у нас защемило сердце, но мы не нашли никого живого; и, когда солнце стало клониться к закату, Джайлс Марч заявил, что нет никаких причин, по которым мы не могли бы узнать, что происходит возле Форти Форта, если бы мы были готовы провести несколько часов в темноте, исследуя местность в том направлении.

 Мастер Бартлетт не возражал, хотя я прекрасно понимал, что ему тяжело идти так далеко и так долго.

«Мы сможем найти каноэ где-нибудь на берегу рядом с этими руинами», — сказал я старику, потому что это было довольно серьёзное дело
Я не мог допустить, чтобы он вошёл в воду, не умея плавать, и сразу же начал поиски.

 Было разумно предположить, что те из поселенцев, у кого было больше лодок, чем требовалось для переправы через реку, когда они бежали в Форти-Форт, спрятали остальные в кустах у воды.
Поэтому я спустился по берегу к самому краю ручья и стал осматривать все возможные места.

Подойдя к руинам дома Эбена Тоула, который стоял у воды и был самым южным в поселении, я увидел
что-то похожее на отверстие в скале, которое осталось бы незамеченным,
если бы я не искал что-то подобное.

 Рядом росли кусты и виноградные лозы, и, пробираясь
сквозь них, стараясь не тревожить их больше, чем это было необходимо, я
наконец наткнулся на отверстие, похожее на медвежью берлогу, диаметром
около метра.

Я вскрикнул, ударившись головой, и подумал, что там может прятаться какой-нибудь несчастный.
И тут я получил ответ от мастера Бартлетта, который находился на некотором расстоянии от меня, по другую сторону руин.

Мне показалось странным, что он услышал мой голос,
когда я был так далеко от него и прятал голову в норе.
Я окликнул его по имени, говоря тише, и, к моему удивлению, он
быстро ответил, и его слова прозвучали так, будто он говорил из
норы прямо передо мной, а не с открытого пространства.

«Где ты?» — в замешательстве спросил я.

«Здесь, в кустах. Что ты делаешь в развалинах того дома, когда мы договорились, что ты будешь искать каноэ?


Тогда мне в голову пришла идея, которая, хотя и казалась
Неразумно, почти безрассудно, побудило меня пробраться в эту дыру.


Не успел я просунуть тело в проход, как увидел, что стены этой дыры, пещеры или туннеля, как бы её ни называли, были укреплены бревнами, чтобы земля не обвалилась. И тогда то, что я считал безрассудным даже воображать, стало почти фактом.

Я оказался в настоящем туннеле, который расширялся по мере моего продвижения, пока не превратился в настоящую подземную камеру, где, к моему большому удивлению, я увидел
заготовленное солёное и копчёное мясо, а также множество небольших свёртков, завёрнутых в кору или мех.

Я был слишком взволнован этой счастливой находкой, чтобы как следует всё рассмотреть.
Я продолжал идти вперёд, пока не добрался до каменной стены, сквозь которую проникал дневной свет.


Тогда я снова позвал мастера Бартлетта и попросил его спуститься к руинам здания.
В моём голосе было что-то такое, что заставило его подчиниться без лишних слов.
Но когда он подошёл ближе, я услышал, как он нетерпеливо спросил:

— Где ты, парень? Нам не стоит ходить туда, где
те, кто на другом берегу реки, могут видеть всё, что происходит, и, если мы не собираемся переправляться, лучше нам вернуться в заросли».

Тогда я попытался объяснить, что я нашёл, но, не успел я и рта раскрыть, как он взволнованно воскликнул:

«Ты нашёл туннель Эбена Тоула! Я помню, как два года назад он заявил, что сделал это и у него есть тайник, из которого его не выкурить.
Это было тогда, когда компания Саскуэханна предупредила, что нас силой выгонят из долины, и заявила, что прольётся кровь, если мы не подчинимся.

“Ты видишь какое-нибудь шоу из такого места, откуда вы стоите?” Я
спросил, И это было возможно для меня, чтобы услышать его шаги, когда он шел
дважды вокруг руин, прежде чем делать ответить.

“ Здесь ничего не видно, кроме обугленных досок, парень. Как
ты попал внутрь?

Вместо ответа я со всех ног бросился прочь, но у входа остановился, чтобы не оставить следов.
Выйдя на улицу, я увидел, что Джайлс Марч, услышав наши голоса, подошёл к старику, чтобы узнать, о чём мы говорим.

Учитывая наше положение, было вполне естественно, что всем пришла в голову одна и та же мысль, когда стало известно о природе моего открытия.  В этом туннеле, который Эбен Тоул сделал своим убежищем
от тех, кто из компании Саскуэханна хотел изгнать его из дома, наша маленькая группа, состоящая из женщин, детей и раненых парней, могла бы оставаться в безопасности ещё какое-то время — до тех пор, пока дикари снова не выследят нас.

Вслед за этим событием ко мне пришло осознание того, что настало время, когда наша компания Minute Boys сможет добиться большего
доказательство того, что они могли играть роль солдат почти так же хорошо, как мужчины.
 В этом туннеле Эбена Тоула мы были бы в безопасности, в самом сердце долины, и могли бы поддерживать связь с теми, кто остался в Форти
Форте, и нам пришлось бы нелегко, если бы мы не показали себя с лучшей стороны до того, как волки Батлера вернутся в Джонсон-Холл.

Джайлс Марч сразу же направился к выходу из туннеля, чтобы своими глазами увидеть то, что нашёл я, но мастер Бартлетт остановил его, резко сказав:

«Ни в коем случае, парень! Мы входили в пещеру и выходили из неё, не обращая внимания на
Мы оставили след, думая, что ни одна из шавок Батлера не наткнётся на нас там.
И всё же они нашли наше укрытие. Если мы войдём внутрь просто из любопытства,
то оставим ещё больше приглашений для тех, кто рыщет вокруг, чтобы взглянуть на это. Сначала мы посмотрим,
что можно сделать, чтобы открыть вход из руин и затащить внутрь беспомощных, не оставив после себя никаких следов.

Нет никаких веских причин, по которым я должен записывать всё, что мы говорили, пытаясь решить, что лучше сделать прямо сейчас. Достаточно, если я
скажу, что после долгих разговоров, которых, как мне казалось, не было необходимости, учитывая ситуацию, было решено, что мы не можем спустить женщин и детей ночью из-за всех трудностей, а на следующий день это будет небезопасно, так как дикари могут прийти раньше, чем мы ожидаем.

Казалось, что будет лучше, если они останутся в пещере, пока мы не отобьёмся от индейцев во время их следующего нападения. Мы полагали, что это будет сравнительно легко сделать, если мы будем следовать уже составленному плану. Поэтому было решено, что мастер Бартлетт должен
мы решили переночевать в руинах и через них попасть в туннель,
а мы с Джайлзом Марчем вернулись, чтобы собрать столько людей из отряда,
сколько, по мнению Стивена Морли, было нужно, после того как мы объяснили ему всю ситуацию.


Ночь наступила ещё до того, как мы приняли это решение, и мы, двое парней,
сразу же отправились в путь, двигаясь быстро, потому что нам не казалось,
что нам грозит какая-то опасность, и с лёгким сердцем, благодаря надеждам на будущее, которые у нас недавно появились.

Была почти полночь, когда мы добрались до зарослей кустарника
которая закрывала вход в пещеру; но как только я издал крик совы, мне тут же ответили, и через мгновение
Эстер Хинчмен вышла нам навстречу.

«Я уговорила мастера Морли и Дэниела немного отдохнуть, пока я стою на страже», — начала она, но я перебил её, резко спросив:


«Почему Майлз Паркер не выполнил свою часть работы?»

«Он так крепко спал, что было жалко его будить, когда
Я была готова к работе, но где же мастер Бартлетт? — с тревогой спросила она, впервые заметив, что его нет с нами.

Я в двух словах объяснил, какая удача, казалось бы, выпала на нашу долю.
Во время разговора я держал её за руку, и она не возражала.


Затем мы вошли в пещеру, разбудили остальных и объяснили им не только то, зачем мы пришли, но и то, какие планы у нас были на случай нападения на пещеру. В заключение я сказал:

«Было решено, что вы скажете, сколько человек и кто именно должен немедленно вернуться.
Мастер Морли, я молюсь о том, чтобы мы могли отправиться в путь без промедления, пока мы не встретили врагов на дороге».

«Вы можете взять с собой Оскара, который в состоянии преодолеть это расстояние за ночь,
Дэниела, Эстер и Майлза Паркера. Столько людей смогут унести все
припасы, которые мы здесь собрали, и у нас не останется ничего, кроме
раненых, когда мы присоединимся к вам».

Я возражал против того, чтобы он отправлял всех трудоспособных, кроме трёх женщин.
Но он настаивал, что, поскольку мы должны были находиться снаружи, чтобы принять участие в сражении, если кто-то уйдёт, у него не будет необходимой помощи.
Поэтому те, кого выбрали для отправки, начали готовиться.

Если я упустил что-то из того, что касается нашего
Товарищи получили известие, которое мы принесли, потому что слова здесь не нужны.
Нетрудно понять, что, когда группа беглецов, которых вот-вот выгонят из их убежища, внезапно узнаёт, что найдено другое, более безопасное место, радость и облегчение велики.

Не прошло и получаса с тех пор, как мы с Джайлзом прибыли, как наша небольшая компания была готова отправиться в путь.
Каждый нёс на себе полный груз, и когда мы вышли из пещеры, которая так хорошо укрыла нас в час нашей крайней нужды,
я взял Эстер Хинчман за руку, чтобы мы могли идти рядом.

Мы добрались до реки без происшествий, хотя остальным путь показался долгим и утомительным из-за тяжёлых нош, которые мы несли.
Но для меня это была приятная прогулка, которую я буду помнить всю жизнь, благодаря той, что шла рядом со мной.


Мастер Бартлетт ждал нас, и, поскольку нас повели прямо в руины, каждый наступал на следы предыдущего, чтобы тропа не была слишком заметной, можно было увидеть, что сделал старик.

Один из камней в стене, о которой я говорил, был вынут,
и образовался проход, достаточно широкий, чтобы мы могли пролезть, и на
Пройдя по туннелю, я обнаружил, что тот конец, который выходил к реке, был завален бревнами и полусгоревшими досками.

 «Я не закончил работу в том конце», — сказал мастер Бартлетт, когда  я присоединился к остальным после осмотра.  «Позже будет достаточно времени, а когда рассветет, я рассчитываю развести костер среди обугленных досок, чтобы скрыть наш след.  До утра еще час, и тебе лучше поспать, сколько сможешь. Эбен
Таул поставил здесь что-то вроде перегородки в одном из углов, так что у Эстер
Хинчман будет отдельная комната.

Мы бросились на пол туннеля почти сразу после того, как он это сказал.
Не успел я вытянуться во весь рост, как мои глаза закрылись.

 Казалось, прошло всего три или четыре минуты, когда я почувствовал, как кто-то положил руку мне на плечо, и, открыв глаза, увидел в тусклом свете мастера Бартлетта, который прошептал:

«Я немного покружил и увидел, как дюжина или больше краснокожих высадились из пары каноэ примерно в сотне ярдов вверх по течению. Они направились в сторону гор, и я считаю, что нам следует за ними последовать
 Мы втроём пойдём одни; я сказал об этом девушке Эстер, и она будет следить за тем, чтобы остальные ребята не заснули.


Затем старик разбудил Джайлза Марча, и мы приготовились ползти через руины. Я задержался, чтобы шепнуть Эстер пару слов, после чего последовал за товарищами.

Мастер Бартлетт показал, что рассчитывает вести дела самостоятельно, когда мы укрылись в зарослях.
Он рассчитывал, что будет руководить процессом, по крайней мере до тех пор, пока не будет выполнена эта часть нашей работы. Я был только рад, что он взял командование на себя.

Мастер Саймон Бартлетт был хорошим следопытом, иначе он не смог бы так близко подобраться к крадущимся дикарям, не будучи обнаруженным.
И это за всё то время, что мы потратили на преодоление пяти миль, двигаясь со скоростью не более мили в час.

По их осторожному продвижению было ясно, что волки Джона Батлера
считали, что в пещере находится много людей, и боялись по ошибке наткнуться на врага или столкнуться с превосходящими силами противника.

Как же мне хотелось нанести удар, когда кто-то из них отставал
Он держался позади на таком расстоянии, что мы могли бы одолеть его, не опасаясь, что он поднимет тревогу. Но мастер Бартлетт решительно качал головой, когда мы с Джайлзом Марчем жестами показывали ему, что мы собираемся делать.

Затем, когда представилась необычайно благоприятная возможность, он предостерегающе прошептал:

«Не совершай ошибку, убивая одного из этих негодяев, когда мы можем схватить их всех. Если мы будем действовать правильно с этого момента и до того момента, когда они сделают первый выстрел по тем, кто в пещере,
то сможем нанести шпионам такой удар, который заставит их
другим было немного не по себе».

Что ж, мы проследили за убийцами до самого входа в пещеру, где они спрятались, скорее всего, надеясь, что один или несколько беглецов покажут им цель. Я чуть не обезумел от страха, что
Стивен Морли, который, как и мы несколькими часами ранее,
считал, что до вечера опасности не будет, может выйти наружу.

Должно быть, у этих парней был с собой пёс, который сбежал, когда мы оказали им такой тёплый приём.
Иначе они бы шли напролом, пока не увидели бы вход.
Но, как будто зная местность, они свернули в сторону
На суше весь отряд спрятался не более чем в двадцати шагах от того места, где стоял на страже Стивен Морли.

 Мы прекрасно понимали, что атака не состоится до наступления ночи, если только наши люди не совершат неосторожный шаг и не выдадут себя.
Мы набрались терпения, насколько это было возможно, и стали ждать их действий.

Должно быть, было около полудня, когда мы прибыли на место, и до самого заката мы лежали в зарослях, как брёвна, не смея пошевелиться, чтобы не выдать своего присутствия.

Какое же это было благословенное облегчение, когда сквозь листву, словно пленка, опустился ночной мрак и мы увидели, как эти полуголые злодеи сблизились, словно готовясь к действию. И только тогда мастер Бартлетт подал знак, что он начеку.

 Жестами он дал нам с Джайлзом Марчем понять, что мы должны занять позиции в двадцати шагах справа от него и не открывать огонь, пока он не выстрелит из мушкета.

Шаг за шагом мы пробирались сквозь листву и виноградные лозы, пока не добрались до указанной станции и не стали с нетерпением ждать
эта борьба могла закончиться только смертью одного или всех, потому что не было никакой уверенности в том, что дикари легко попадутся в нашу ловушку.

 Затем, когда темнота сгустилась, мы увидели тёмные фигуры убийц, которые бесшумно пробирались сквозь заросли кустарника к пещере.
Я знал, что они намерены идти вперёд, пока не смогут просунуть мушкеты между камнями и выстрелить.

Я буквально затаил дыхание в ожидании, боясь, что Стивен Морли
будет застигнут врасплох, и чуть не вскрикнул от радости, когда
Раздался выстрел из мушкета, и один из раскрашенных членов экипажа, спотыкаясь, вышел из кустов и рухнул на землю, словно получив смертельное ранение.


Псы поняли, что им не удастся застать Стивена Морли врасплох, и снова спрятались за кустами, словно совещаясь.

Затем, спустя, наверное, ещё минут десять, мы увидели даже в темноте, что они готовятся к следующему ходу.
Мне показалось, что я заметил движение руки мастера Бартлетта, как будто он предупреждал нас, что наше время наконец пришло.

С мушкетами наготове мы с Джайлзом Марчем ждали, и в тот самый момент, когда дикари скрылись во мраке, с той стороны, где я в последний раз видел мастера Бартлетта,
последовала яркая вспышка и раздался оглушительный грохот.
Это был наш сигнал к началу боя; но, увы! мы больше не могли осуществить план в том виде, в котором он был разработан.

Я думал только о том, что если мы с Джайлзом Марчем не справимся со своей задачей, то псы будут рыскать тут и там в зарослях, и вместо того, чтобы преподать им урок, который мы им преподали
Если бы мы не рассчитывали на это, то вопрос о том, сможем ли мы вернуться в туннель Эбена Тоула, был бы открытым.

 Все это пронеслось у меня в голове как вспышка, и эхо от удара оружия мастера Бартлетта еще не затихло, когда я бросился вперед.
Джайлс Марч следовал за мной по пятам, так что казалось, будто мы связаны.

Я говорил себе, что надежды на то, что в темноте я смогу разглядеть цель, мало.
И вдруг из самого входа в пещеру вырвался такой яркий свет, что я чуть не ослеп.
На краю зарослей отчётливо виднелись фигуры четырёх негодяев, и в тот же миг мы с Джайлсом выстрелили.

Мне показалось, что я услышал выстрелы из дюжины мушкетов; тут и там, словно по волшебству, вспыхивали языки пламени, и сквозь грохот выстрелов был слышен голос мастера Бартлетта, который кричал:

«В них, ребята! Бейте спереди и сзади!» Закончи работу сейчас, иначе у нас может не быть другого шанса!


Затем произошло то, что на мгновение по-настоящему напугало меня, и если бы я не осознал, насколько это важно, мы бы потерпели сокрушительное поражение.
От удара я мог бы пошатнуться.

 Здесь, там и повсюду, где шелест или покачивание кустов
свидетельствовали о том, что кто-то пробирается сквозь заросли, в воздухе
проносился огненный шар, а затем вспыхивала яркая искра,
освещавшая заросли на дюжину шагов вокруг.

Я думал, что понял причину первого залпа, когда мы разрядили наше оружие.
Но было более чем странно видеть, как эти огненные посланники, казалось, преследовали наших врагов, хотя я был не настолько ошеломлён, чтобы не суметь нанести хотя бы один точный удар благодаря дружественному огню.

Всё это время из пещеры доносились выстрелы, и я сказал себе, что Стивен Морли стреляет так быстро, как только может перезаряжать оружие.
И как только я это подумал, я налетел на него в двадцати шагах от входа.

 В этот момент те из дикарей, кто ещё был жив, издали крик ужаса, и звук их шагов подсказал мне, что они со всех ног несутся вниз по склону горы, стремясь лишь спастись от этого таинственного пламени.

— На сегодня всё, ребята, — крикнул мастер Бартлетт.
где-то в темноте: «А теперь я хотел бы узнать, что означает всё, что я видел».





Глава XVI.

План Элиаса Шендла

Мастер Бартлетт был не единственным из нашей компании, кто хотел узнать, что означает то, что мы видели. Что касается меня, то я был слишком ошеломлён,
чтобы ответить, когда мастер Морли спросил меня, где мы впервые увидели врага.
Я стоял, разинув рот от изумления, как будто он мог меня видеть, а я — его, в то время как темнота казалась ещё гуще из-за ослепляющих вспышек, которые слепили нам глаза.

 «Как это было сделано?» — спросил мастер Бартлетт, подходя к нам.
Мы со Стивеном Морли стояли в пятнадцати или двадцати шагах от входа в пещеру.


 «Неплохая идея, а?»  — воскликнул мастер Морли, от души расхохотавшись.
— И самое смешное, что ты чуть не испугался так же сильно, как эти драгоценные трусишки, которые не остановятся, пока не доберутся до своих собратьев-животных.  Я бы многое отдал, чтобы услышать, какую историю они расскажут.

«Было бы неплохо, если бы ты рассказал свою историю», — резко сказал мастер Бартлетт. «В своё время я повидал немало трюков, но этот...»
Это превосходит всё, что когда-либо было сделано в долине».

 «Это было задумано Элиасом Шендлом, — сказал Стивен Морли, как только смог сдержать смех. — И я думаю, нам лучше рассказать об этом там, где он может нас услышать, потому что парень заслуживает всяческой похвалы за работу, проделанную этой ночью».

Затем мы вошли в пещеру, даже не пытаясь выяснить, сколько врагов осталось снаружи.
У них не хватило бы сил убежать, и, к моему большому удивлению, я увидел, что Элиас Шендл и Сэм Роджерс стоят на страже.

«Ты уже настолько оправился от ран, что можешь принять участие в сражении?» — удивлённо спросил я, и парень мрачно ответил:

 «Человек может сделать многое, если это необходимо для спасения его собственной жизни. Стивен Морли хотел выбраться наружу сразу после наступления темноты, чтобы
помочь вам, когда вы начнёте битву, и не было веской причины, по которой мы с Сэмом Роджерсом не могли бы заняться этой частью дела,
особенно пока женщины были готовы заряжать ружья.

 — Но мне не терпится узнать, как вам удалось запустить эти огненные шары
везде, где один из волков Джона Батлера выходил из укрытия, ” нетерпеливо крикнул мастер Бартлетт
и Элиас ответил будничным тоном:

“ В этом трюке нет ничего особенного, хотя я слышал
Мастер Морли говорил с тобой так, словно это было что-то великое. У нас был
достаточный запас пороха, и во второй половине дня, когда делать было нечего, я слепил пятнадцать или двадцать шариков размером с яйцо крапивника и завернул их в листья, склеенные небольшим количеством грязи.
 Мы знали, что вы будете отставать от индейцев, поэтому у меня была пригоршня
Порох был готов прямо у входа, чтобы его можно было поджечь, когда начнётся бой, и дать вам возможность точно определить, где прячутся псы.


 — Да, да, я понял эту часть, — перебил мастер Бартлетт.
 — А как насчёт летающего огня?


 — Госпожа Морли держала наготове факел, а я вставил фитиль в маленькие пороховые шарики. Когда бой уже начался, я прокрался на
половину расстояния между валунами; оттуда я мог видеть, где
расположились красные, и, когда она подожгла фитиль, я бросил
мяч в том направлении, чтобы он вспыхнул, прежде чем ударится о
 Думаю, это их немного встревожило.

  — У тебя большая голова на плечах, Элиас Шендл, — решительно сказал мастер  Бартлетт, — и ты сделал больше для того, чтобы изгнать убийц Джона  Батлера из этой долины, чем могло бы сделать убийство шестидесяти человек. Теперь мы можем рассчитывать на то, что у нас будет достаточно времени, чтобы добраться до реки, потому что вы больше не увидите здесь ни одного из этих псов.
Они не вернутся, пока с ним не будет достаточно тори, чтобы они могли взять на себя большую часть боевых действий.

 «Я рассчитываю увидеть здесь самого мятежного Батлера».
— Четыре часа двадцать минут, — уверенно произнёс Стивен Морли.
 — Само собой разумеется, что, услышав историю, которую, скорее всего, расскажут его шпионы, он захочет узнать, что происходит.

 — Да, но к тому времени мы будем на реке и будем готовить к службе  «Минитменов» Джонатана Огдена, — воскликнул мастер Бартлетт. — Давайте поспим, сколько сможем, пока не рассвело.
Нам всем нужно рано встать, чтобы добраться до туннеля Эбен Таула раньше разведчиков, которые могут спуститься по реке.

 Прежде чем подчиниться этому предложению, которое на самом деле было приказом, я спросил
Элиас спросил, думает ли он, что тот сможет пройти весь путь пешком, а затем узнал, что уже было решено, что миссис Морли будет помогать ему во время перехода.


«С ней, на которую можно опереться, когда нужно перелезть через поваленные деревья,
я справлюсь», — весело сказал он. «Сэм Роджерс считает, что может идти один, так что тебе не нужно беспокоиться о нас двоих, Джонатан Огден».

Стивен Морли стоял на страже, пока все остальные спали.
Как только на небе появились первые серые лучи рассвета, мы
отправились на поиски нового места для ночлега.

Сначала отправили двух калек вместе с детьми и госпожой Морли, а Джайлс Марч повел их за собой. Затем, нагрузив каждого мужчину и каждую женщину по
возможности, мы последовали за ними, не опасаясь, что нас остановятИтак, мы добрались до реки за три или четыре часа, и можно было подумать, что мы мчались изо всех сил, не обращая внимания ни на трудности пути, ни на усталость.

 Перед тем как уйти, мистер Бартлетт дважды поднялся высоко на склон горы, чтобы казалось, будто мы бежали в том направлении, и когда последний человек покинул место, которое было для нас настоящей пещерой-убежищем, там не осталось ничего, кроме опавших листьев и тлеющих углей костра.

Те из нас, кто был в тылу, вскоре догнали искалеченных парней, и
затем один за другим они протягивали руки, пока не смогли преодолеть
расстояние примерно с той же скоростью, с которой мы могли бы
сделать это без них; но по страдальческому выражению лица Элиаса
Шендла и его затруднённому дыханию я прекрасно понимал, что он
старается изо всех сил.

Как бы мне ни было жаль этого милого юношу, я не мог посоветовать ему идти медленнее, ведь от этого зависели жизни всех нас.
Туннель Эбена Тоула будет готов в определённое время, и всё, что нам остаётся, — это оказать ему посильную помощь.

Затем наступило время, когда мы осторожно выбрались из зарослей, чтобы
подобраться к руинам. Каждый из нас двигался быстро, стараясь не оставлять следов, и ревниво следил за противоположным берегом реки, чтобы не попасться на глаза наблюдателям.

 Казалось, что мы добрались до укрытия незамеченными, и как только калеки и дети оказались в безопасности, мастер Бартлетт и Стивен
Морли целый час пытались замести следы, которые, несмотря на все наши усилия, остались.

Эстер Хинчман мягко поприветствовала меня, когда мы встретились
Мы прибыли на место, и это заставило меня забыть об усталости, дискомфорте и страхах перед будущим.
Затем мы принялись обустраивать это место для защиты и проживания.


 Эстер, Оскар и Дэниел трудились как бобры, делая всё возможное, чтобы создать домашнюю атмосферу.
Если бы не отсутствие света, я бы сказал, что мы не могли бы желать ничего лучшего. Разумеется, в помещении было темно, но Эстер попыталась подбодрить остальных женщин, показав им небольшой запас свечей, который был найден среди свертков, составленных Эбеном Тоулом, и пообещав, что, как только это станет безопасным,
Туннель был освещён так же хорошо, как и любой дом.

 Затем, лёжа на земле и отдыхая после утомительного путешествия, мы стали размышлять о том, где может быть человек, который вырыл это
место, которое, как мы полагали, сослужит нам хорошую службу.

Джайлс был совершенно уверен, что он был с нами, когда мы выступили из Форти-Форта, чтобы дать бой войскам Джона Батлера, и если это так, то бедняге точно не нужно было прятаться в этом мире, потому что, если бы он не был среди убитых, мы бы его там нашли. Мы прекрасно знали, что у него не было семьи, поэтому нам казалось
уверен, что мы одни, всех, кто остался в живых в долине, было
знание тоннеля.

Я не возьмусь сказать, сколько из положения мы нашли, как он
их оставили. Многое было испорчено из-за того, что мы так долго хранились вдали
но все же оставалось достаточно, чтобы мы могли прожить много дней, и,
кроме того, у нас были припасы, принесенные из пещеры.

«Мы в хорошей форме, чтобы приступить к работе, — сказал мастер Бартлетт, когда ситуация была полностью обсуждена. — Теперь нам нужно свести счёты с Джоном Батлером».

— Как мы будем действовать? — нетерпеливо спросил Элиас Шендл, словно
считая, что сможет выполнить свою часть работы наравне с лучшими из нас.

 — Это невозможно предугадать, пока мы не узнаем, что происходит в Форти-Форте, — ответил мастер Бартлетт. «Я подумывал о том, чтобы мы держались вместе, как «Мальчики Минитт», хотя некоторые из нас уже немного стары для этого, и нам придётся нелегко, если мы не сделаем что-то, что станет известно не только тем, чьи дома находятся здесь, в долине, но и тем, кто борется против короля».

«Кто отправится в Форти-Форт, чтобы узнать, что там происходит?» Дэниел
— спросил Хинчмен, и я понял, что он сгорает от желания выполнить эту часть работы.

 — Ты, если Джонатан Огден не против.

 — Зачем так говорить?  — спросил я, возможно, немного раздражённо, потому что мне не нравилось, что они продолжают притворяться, будто я капитан.

 — Потому что ты был выбран лидером, и я считаю, что вы, ребята, должны выполнить эту работу.

«Когда здесь вы со Стивеном Морли, говорить обо мне или любом другом члене нашей компании как о руководителе — сущая глупость», — воскликнул я.
Мастер Бартлетт тихо ответил:

— Всё это может быть правдой, парень, но ты по-прежнему остаёшься капитаном. Стивен
Морли служит в Континентальной армии и скоро должен нас покинуть.
Я не в той форме, чтобы меня можно было назвать солдатом, иначе я бы уже давно записался в армию;
но нет никаких причин, по которым я не мог бы оставаться в «Минитменах» столько, сколько мне заблагорассудится, и, не заключая соглашения о службе в рядах армии, я смогу уйти в любой момент, не рискуя быть названным дезертиром.

В этот момент Дэниел Хинчмен начал расхаживать взад-вперёд, как будто работал, и
Элиас Шендл спросил, что он делает.

«Готовлюсь к отправлению в Форти-Форт, — ответил он. — Нет никаких веских причин, по которым я должен тратить здесь время впустую».

 «Было бы глупо пытаться переправиться через реку до наступления ночи», — сказал я, и мастер Бартлетт добавил:

«Учитывая вероятность того, что история, которую наверняка расскажут псы, которых мы напугали, приведёт сюда большое войско противника, нам не стоит показываться на виду больше, чем это абсолютно необходимо в светлое время суток.  Оставайся на месте, Дэниел Хинчмен, до наступления ночи, а потом можешь выйти через вход
который ведёт к реке. Мы со Стивеном Морли рассчитываем осмотреться здесь до наступления темноты, после чего настанет твоя очередь.

 Я был немало удивлён и очень раздосадован тем, что старик, похоже, отстранял меня от работы. Но я решил не жаловаться, чтобы не выглядело так, будто я пытаюсь взять на себя руководство группой в отсутствие старших по возрасту.

Полчаса спустя Стивен Морли и мастер Бартлетт выбрались из дома через руины.
Перед этим они предупредили остальных, чтобы мы не
Они не выходили из туннеля до своего возвращения, и нам оставалось только коротать время как можно лучше.

 Большинство членов отряда погрузились в сон, и это было мудрое решение.
Но мои мысли были так далеко в будущем, пока я размышлял о том, что мы, ребята, могли бы сделать, чтобы изгнать врага из долины, что я не смог бы сомкнуть глаз, как бы ни старался.

Поэтому некоторое время спустя, когда я увидел, что Эстер Хинчман
ходит взад-вперёд, словно что-то ищет, я подошёл к ней и спросил, что она собирается делать.

«Я просто пыталась лучше понять это странное место, где мы, похоже, в полной безопасности», — ответила она, и мне было приятно идти с ней вдоль всего туннеля, заглядывая то тут, то там в поисках укреплений Эбена Тоула, пока мы не добрались до конца, который вёл к реке.

Здесь мастер Бартлетт соорудил баррикаду из полусгоревших брёвен и других подручных материалов. Вход был закрыт не так плотно, и мы могли разглядеть реку
сквозь кусты, растущие снаружи.

«Кажется, приятно видеть, как светит солнце, даже если мы не чувствуем его тепла», — задумчиво произнесла она, и я тихо рассмеялся, потому что, право же, она вдоволь натерпелась от солнечного жара, спускаясь из пещеры, ведь тогда мы чуть не сварились.

«Если на то будет воля Божья, ты скоро сможешь сидеть под палящим солнцем, когда тебе вздумается», — сказал я.
В тот момент я чувствовал себя достаточно сильным, чтобы в одиночку сразиться с волками Джона Батлера, так что на кону была её жизнь.
Она не успела ответить, даже если бы захотела.
когда я был так увлечен, на реке внезапно показалась настоящая флотилия каноэ
, направлявшаяся, как будто для того, чтобы пристать к руинам Эбена
Дома Таула.

Я должен сказать, не выходя за рамки дозволенного, что там было не менее
шестнадцати лодок, все до отказа заполненных индейцами
и белыми людьми, и нам не нужно было задаваться вопросом, почему
они пришли.

Это были тори Джона Батлера и «красные волки», посланные, чтобы выведать
тайну пещеры в горах, где многие из их товарищей встретили свою
смерть. Я действительно дрожал от чего-то очень похожего на страх
Я подумал о том, что могло бы произойти, если бы мы не нашли другое укрытие.


В каждом каноэ было по пять или более пассажиров, и когда эта огромная сила
выстроилась перед пещерой, мы не могли надеяться продержаться много
часов, каким бы отчаянным ни было наше сопротивление.

Однако теперь они пришли напрасно, и когда ужас, вызванный тем, что могло произойти, прошёл, я громко рассмеялся, представив себе медленное, осторожное продвижение вверх по склону горы, бесшумное приближение и натиск на пещеру, где не осталось ни одного живого существа.

Флот приближался к берегу, и Эстер, приложив палец к губам, бесшумно скользнула прочь от меня, чтобы, как
мне показалось, предупредить наших товарищей о малейшем звуке, чтобы не выдать наше укрытие.


Когда она вернулась, все ребята были с ней, и мы наблюдали за тем, как наши враги высаживаются на берег, вытаскивают каноэ из воды и
скрываются из виду в направлении леса.

Во всей этой немногочисленной армии не было ни одного человека, который радовался бы участию в такой экспедиции. Все лица были серьёзными, а многие
У них был встревоженный вид, и нетрудно было поверить, что они выполняли приказ, а не вызвались добровольцами, потому что, судя по тому, что рассказали напуганные дикари, им предстояло столкнуться с теми, кто занимался магией.

Целых полчаса мы слышали, как они передвигаются прямо у нас над головами, словно не желая приступать к последнему этапу своего путешествия.
Затем звуки стихли, и воцарилась тишина, как и до появления отступников и псов.


Даже тогда мы в туннеле не осмеливались заговорить, чтобы кто-нибудь из отряда не
Они остались, чтобы охранять нас, и сидели там молча и неподвижно, пока не послышались звуки, говорившие о том, что мастер Бартлетт и Стивен Морли входят в укрытие через руины.

Тогда мы поняли, что все бандиты ушли, и сразу же разговорились.
Мы спросили мужчин, что они видели, и одновременно объяснили, как мы узнали о происходящем.

— Полагаю, вы так же мудры, как и мы, — ответил мастер Бартлетт, — потому что нам пришлось держаться на расстоянии. Они пошли брать пещеру,
и можно с уверенностью предположить, что ни один из них не осмелится остаться в лесу после наступления темноты, даже несмотря на то, что там скрывалась лишь группа беглецов. Мы со Стивеном Морли считаем, что можно будет
ввести такую дозу, что им не захочется появляться на этом берегу реки чаще, чем это будет абсолютно необходимо. Поэтому, если вы, ребята, которые могут передвигаться, готовы пойти с нами, можно будет начать работу «Минутных мальчиков» прямо сейчас, до захода солнца.

Никто из нас не ждал, что старик раскроет свой план; но
все с нетерпением принялись за подготовку к экскурсии, и не прошло и десяти минут
, как мужчины-члены группы, за исключением только Элиаса
Shendle и сам Роджерс, были под открытым небом, стремясь охватить в
ближайшие заросли.

Мастер Бартлетт повел нас вверх по течению, как только мы оказались под защитой
леса, пока туннель не остался почти в миле позади, а затем
остановился там, где можно было полностью обозреть реку.

“Каков наш план?” - спросил я. — нетерпеливо спросил Дэниел Хинчмен, когда мы остановились.


 — Его там нет, парень, — со смехом ответил мастер Бартлетт. — Там только
Мы со Стивеном Морли решили, что можем начать сводить счёты с этими псами прямо сейчас. Они, конечно, пойдут вверх по течению, по крайней мере до Форти-Форта, после того как обнаружат, что пещера пуста. Я думаю, что мы не увидим их до наступления темноты. Мы рассредоточимся вдоль берега на расстоянии двадцати шагов друг от друга, конечно же, под прикрытием, и, когда они появятся, откроем огонь. У них не хватит духу
высадиться на берег и отправиться на наши поиски; но если они всё же решатся, мы должны будем
направиться к пещере, стараясь идти по их следу.
Это всё, что мы решили, и если всё пойдёт не так, как мы планировали, каждый будет сам за себя, с тем пониманием, что никто не должен приближаться к туннелю, пока не будет уверен, что его не заметит враг.

Мне было бы приятнее, если бы старик решил сразиться с курсами в открытом бою, потому что этот удар в темноте, когда все шансы были на нашей стороне, слишком напоминал тот стиль ведения боя, который Джон Батлер называл войной. Но не мне было придираться, когда мы могли хоть немного отомстить за резню, устроенную нашими людьми.

Мы заняли свои посты в соответствии с инструкциями, данными Мастером
Бартлетт, и, готовые убивать, но не считая это ничем иным, как
справедливым наказанием, ожидали прихода тех, кто опустошил нашу
прекрасную долину.

Не раньше получаса после захода солнца первейшая каноэ приходят
и в помине, а мужики шлепали устало, как будто после тяжелого рабочего дня
март.

Было решено, что сигналом к началу работы послужит выстрел из мушкета мастера Бартлетта, и мы с нетерпением ждали этого.
Каждый из нас держал мушкет наготове, прислонив его к ветке или пню
чтобы он мог точнее направить пулю.

 Прицел моего ружья был направлен на крупного дикаря, чей головной убор из перьев говорил о том, что он был более тщеславным, чем его братья, иначе он не надел бы это украшение, отправляясь на тропу войны. Я не сомневался, что смогу его подстрелить, ведь лодки находились в пределах досягаемости наших мушкетов.

Затем, когда пять или шесть передних каноэ оказались прямо напротив того места, где мы заняли свои позиции, мастер Бартлетт выстрелил, и один из гребцов упал за борт хрупкого судна
таким образом, что она тут же наполнилась водой, и её обитатели оказались в реке.

 Я с удовлетворением увидел, как красный зверь, в которого я целился, упал навзничь.
Пока я перезаряжал ружьё, я мог видеть всё, что происходило.
 Никто из нашей группы не промахнулся; два каноэ перевернулись из-за того, что в них боролись раненые, а те лодки, которые ещё держались на плаву, в отчаянной спешке направлялись к противоположному берегу.

Мне бы очень помогло, если бы я дал волю чувствам триумфатора, которые я испытал, увидев этих подонков в такой панике
Я испугался, но промолчал и приготовился выстрелить по следующему каноэ.
Но тут я понял, что всё идёт не так, как рассчитывал старик.

Джайлс Марч, который стоял рядом со мной, поспешно подошёл и прошептал:

«Мастер Бартлетт подал сигнал слишком рано.
Ему нужно было подождать, пока не пройдёт последний корабль флотилии. Те, кто в тылу, высаживаются на берег
на этом берегу реки, и нам, похоже, придётся несладко, если только
мы не сможем добраться до пещеры, в противном случае мы можем
оказаться в осаде.

Не успел он замолчать, как подошла вся компания, потому что
моя станция была той, что к северу, и мастер Бартлетт сказал
поспешно:

“Три каноэ были вытащены на этот берег; остальные переправляются
прямо через реку. Как вы думаете, ребята, что нам делать
вместе или порознь при отступлении?”

“Если причалили только три лодки с грузом, давайте стоять на своем, как мужчины;
У нас будет достаточно времени, чтобы подняться на гору, когда мы увидим, что через реку переправляется слишком большая сила, чтобы мы могли принять в ней участие, — быстро сказал я, желая поскорее вступить в бой.

— Джонатан Огден прав, — без колебаний сказал Стивен Морли.
 — Пока что на берег сошло всего около пятнадцати человек, и мы можем уравнять шансы, когда они впервые покажутся.

 Никто не возражал, и мы заняли свои позиции, каждый сам по себе, но на небольшом расстоянии друг от друга, и все там, где их не было видно тем, кто поднимался на борт.

Это должна была быть ночная битва; но мы, те, кто стоял на стороне справедливости,
видели в темноте не хуже, чем эти псы мясника, и были готовы сражаться, как и следовало ожидать.

«Стреляйте, как только заметите какое-либо движение, но старайтесь не тратить патроны впустую»,
— прошептал мастер Бартлетт достаточно громко, чтобы все услышали.
Затем послышались звуки, слабые, но отчётливые, которые свидетельствовали о приближении врага.

«Пришло время сказать Джону Батлеру, что ему ещё предстоит
посчитаться с «Минитменами», прежде чем он сможет завладеть
этой долиной», — прошептал Джайлс Марч, стоявший рядом со мной.
Прежде чем я успел ответить, тишину нарушил мушкетный выстрел.

Ещё один выстрел, и ещё, но я по-прежнему не видел никаких признаков врага.
Я изо всех сил напрягал зрение и в нетерпении сделал два или три шага вперёд, как вдруг над моей головой просвистела пуля.


Как я вскоре убедился, стреляли только дикари, и мне стало немного стыдно, когда я понял, что они получают преимущество, которое должно было быть у нас.


— Ты что-нибудь видишь? Джайлз марта прошептал он пришел туда, где я
приютили себя за большим дубом, и я ответил, как лучше
понимание ситуации пришло в голову, как вспышка:

“Они перехитрили нас , направив часть своих сил прямо на нас,
в то время как остальные прокрался вверх по берегу реки, считая, что мы хотели
не смотря на опасность этого направления. Лицо, О, парень, и
давайте дадим им немного своей музыки”.

Теперь, вместо того чтобы смотреть на юг, мы скользили от
ствола дерева к стволу, пока не оказались примерно в тридцати шагах от
ручья, и тогда перед нами появилось множество целей.

Не меньше пяти человек — двое дикарей и трое белых, как я понял, — осторожно выходили из воды, разыскивая нас и не подозревая, что мы могли сменить направление, как и они.

Присев на одно колено, я выстрелил, сбив свою добычу, и мгновение спустя
Джайлс Марч поразил еще одну цель. Оставшиеся трое бросились в укрытие
в мгновение ока, и когда мы перезарядили наше оружие, я крикнул
остальным из нашей роты:

“Они идут со стороны реки! Поглядите в том направлении!

“Соберитесь, ребята!” Я услышал, как мастер Бартлетт крикнул, делая это, чтобы
Мы с Джайлзом должны были застрелить наших товарищей, и как можно скорее.
После этого, двигаясь как можно быстрее, мы снова объединились.


Я не понимал, почему старик так поступил, пока он не
прошептал мне на ухо:

 «Скорее всего, шум выстрелов привлечёт внимание тех, кто находится на противоположной стороне, и я считаю, что нам лучше обойти их с фланга».
 «Чтобы мы снова могли укрыться в пещере?»  — спросил я, и он ответил чем-то похожим на довольный смешок:

“Возможно, мы могли бы подойти к каноэ, пока они здесь ищут нас"
и в этом случае вся команда могла бы осмотреть форт Сорока до
утра”.




ГЛАВА XVII.

ФОРТ СОРОКА


На мой взгляд, было что-то комичное в идее кружить по кругу
Враг не должен завладеть их каноэ, потому что тогда может показаться, что мы играем с ними, как кошка с мышкой.

Помимо того удовлетворения, которое мы получим, перехитрив их,
этот манёвр должен был сбить с толку собак, пока они не поверили бы, что нас много.


Нужно было лишь сделать большой крюк в сторону горы, двигаясь бесшумно, чтобы достичь цели, и я попросил
Мастер Бартлетт должен приступить к делу без промедления.

 «Пусть каждый идёт вплотную за впереди идущим, чтобы можно было
Нет ничего опасного в том, чтобы сбиться с пути, и помните, что нам нужны не только скорость, но и тишина.
Иначе мы можем попасть в беду, — торопливо сказал старик и
повёл нас на восток, а мы старались изо всех сил следовать его
инструкциям.

Только когда мы уже были в пути, я понял, чего нам может стоить эта попытка разыграть его. Если бы наши передвижения были обнаружены до того, как мы завладели каноэ, противник мог бы подумать, что у нас есть укрытие ниже по течению реки, и потратить много времени на его поиски.

Не было никакой опасности, что те, кто находился в туннеле, неосторожно выдадут своё местонахождение. Все, даже дети, прекрасно понимали, какая опасность им грозит. Но если бы я нашёл вход в убежище Эбена Тоула, когда искал каноэ, то они вполне могли бы наткнуться на него, охотясь за нами.

Поэтому я серьёзно забеспокоился ещё до того, как мы полностью посвятили себя движению, и отступил бы, пока было время, если бы мог объяснить своим товарищам, что мне вдруг пришло в голову.

Однако, когда я попытался остановить его, чтобы предупредить, что это опасно,
каждый из них так стремился довести дело до успешного завершения,
что просто двигался вперёд ещё быстрее, когда я пытался его задержать,
и мне ничего не оставалось, кроме как воздержаться от дальнейших
попыток в этом направлении, чтобы не поднимать лишнего шума.

В нашей попытке уже не было ничего смешного для меня, потому что я задавался вопросом, не подвергает ли такая авантюра неоправданному риску жизни тех, кто спрятался в туннеле.

Однако, несмотря на все мои дурные предчувствия, мы успешно обошли их.
Мы добрались до берега реки на целых полмили ниже того места, где, по нашему мнению, нас искали враги.
Затем нам нужно было ползком пробраться вдоль кромки воды, пока мы не добрались до каноэ.

 И это мы тоже сделали незамеченными, обнаружив хрупкие лодки на берегу, без единого человека, который мог бы их охранять.

Там было шесть каноэ, и мы взяли их все. Наша группа разместилась в двух каноэ, а остальные мы отбуксировали далеко вниз по течению.
Затем мы остановились, чтобы как следует надрезать днища наших каноэ ножами.
Поскольку их невозможно было починить, мы отправили их в свободное плавание.

 «Теперь мы вынудили этих псов остаться на том же берегу реки, где находятся те, кого мы обязаны охранять, и кто может сказать, что они не найдут туннель до того, как мы вернёмся, чтобы его защитить?» — мрачно произнёс я, когда последнее из повреждённых каноэ скрылось из виду.

 «Нам не стоит опасаться того, что они могут сделать до рассвета».
— Мастер Бартлетт сказал это коротко, как будто тоже начал сомневаться в том, что мы поступаем разумно. — Будет уже почти полночь, когда они
Они перестанут искать нас в зарослях, и им придётся потратить гораздо больше времени на то, чтобы присмотреть за лодками. А тем временем мы вернёмся.

 «Да, если только мы не наткнёмся на тех, кто на противоположном берегу достаточно силён, чтобы удержать нас там», — ответил я, а затем замолчал, стыдясь того, что каркаю, как птица-предвестник.

Мы налегли на вёсла, и каждый из нас к этому моменту осознал необходимость двигаться как можно быстрее. Лёгкая лодка заскользила по поверхности воды, как птица.


Затем, в тот самый момент, когда мы услышали выстрел из мушкета,
На берегу, где нас искал враг, носы каноэ натолкнулись на отмель.


Мы попали в самую гущу волков Джона Батлера, и жизни тех, кто остался позади, возможно, зависели от того, успеем ли мы вернуться до рассвета.


«Мы поступили глупо, отправившись в это путешествие», — прошептал мне Джайлс Марч после того, как каноэ были спрятаны в кустах, где мы могли найти их без долгих поисков, и мы последовали за мистером Бартлеттом.

Я крепко сжал его руку, но ничего не ответил. Так он сказал мне об этом
Его одолевали те же дурные предчувствия, что и меня, и этот факт не прибавлял мне оптимизма.

 Мы все были знакомы с местностью в округе, и, поскольку нам оставалось лишь идти по проторенным дорогам, не было причин, по которым мы не могли бы двигаться быстро, за исключением тех случаев, когда мы могли встретить других путников.

Ничто не мешало нам, и было ещё рано, когда мы добрались до бревенчатых стен Форти-Форта.
Но, к нашему большому удивлению, мы увидели на стенах часовых, как будто это место оборонялось от врага.

Мы остановились в тени того, что осталось от дома Джозефа Седдонса, и Стивен Морли поспешно сказал:

 «Позвольте мне пойти и разузнать, что происходит, и, если возможно, поговорить с полковником Деннисоном.  Я не считаю себя лучше других в этой компании, но, если меня обнаружат, я смогу объяснить, почему я здесь, тем, что я пришёл узнать, когда
Я должен явиться на службу в армию».

 «Иди, Стивен, и не трать слишком много времени, ведь мы можем понадобиться на другом берегу реки», — сказал мастер Бартлетт.
Это показывало, что он тоже начал беспокоиться о безопасности тех, кого мы оставили позади.

 Пока его не было, мы держались в тени руин, не осмеливаясь говорить даже шёпотом, и внимательно прислушивались к любым звукам с противоположного берега, которые могли бы свидетельствовать о том, что наша тайна раскрыта.

Стивену Морли невероятно повезло, когда он попытался выступить с речью перед теми из наших друзей, кто ещё оставался в форте.
Как мы узнали десять минут спустя, когда он вернулся, с ним был не кто иной, как
полковник Деннисон.

Офицер поприветствовал каждого из нас по очереди, как старых друзей, и было ясно, что он испытывает огромное облегчение от того, что в долине ещё остались в живых те, кто готов изгнать чудовищ, причинивших нам столько страданий и горя.

 «Я ничего не рассказал ему о нас», — сказал Стивен Морли, и мастер Бартлетт тут же вкратце изложил полковнику наши действия после битвы, добавив в заключение:

«Нас шестеро, и мы готовы ко всему, что может случиться, а с другой стороны ещё трое, которые скоро, дай бог, смогут
выполняйте свой долг. Мы рассчитываем держаться вместе, чтобы защитить долину, насколько это возможно,
и спрашиваем вас, есть ли у нас хоть какой-то шанс сделать что-нибудь для
восстановления разрушений, которые были нанесены? ”

“Действительно можно”, - сказал подполковник, - ответил Деннисон, с нетерпением“, и это дает
мне надежду, что есть так много под рукой. А как насчет
частокол на Wilkesbarre?”

«Он стоит так же, как и тогда, когда полковник Зебулон выступил со своими людьми; не было предпринято ни одной попытки разрушить его, что кажется мне чрезвычайно странным».


«Это потому, что тори, которые поддерживают Джона Батлера, рассчитывают на то, что
Мы владеем всей округой, и для того, чтобы удержать её, нам нужны укреплённые позиции. Из-за того, что враг знает, что ваш отряд находится на другом берегу реки, и из-за того, что вы сегодня ночью напали на каноэ, частокол здесь охраняется так, как будто ожидается немедленное сражение. Только благодаря счастливому стечению обстоятельств я смог увидеть Стивена Морли и выбраться наружу, не вызвав подозрений. Позвольте мне рассказать вам о сложившейся здесь ситуации, потому что, чтобы быть полезным в долине, вы должны знать о ней.

“ Сначала скажите мне, сэр, придерживается ли Джон Батлер условий, на которых
вы сдались? Мастер Бартлетт прервал его.

“Я верю, что он изо всех сил пытается это сделать; но дикари отказываются
признавать его власть. Мы в Форт до тридцати
женщины и дети, и четырнадцать мужчин и мальчиков, ни один из которых не сунется
за пределами частокола, чтобы убийство красные скоты их. Если только что-то не будет сделано в срочном порядке, я не сомневаюсь, что нас всех перебьют. Джон Батлер уже признался мне в том, что я и так знал
совершенно верно, что он не в состоянии обуздать своих волчьих последователей,
и из-за этого факта предлагает немедленно отбыть с такой частью
своей армии, которая все еще подчиняется его приказам ”.

“ Сколько красных змей, вероятно, останется здесь? Мастер Бартлетт
быстро спросил.

«Батлер сказал мне, что от него уже откололось не менее двухсот человек,
поэтому мы можем рассчитывать на то, что они рыщут вокруг,
используя этот форт в качестве штаб-квартиры, и в таком случае каждый
оставшийся белый человек будет находиться в тени смерти. Я уже отчаялся
Мы не в состоянии что-либо предпринять, но, зная, что вы где-то рядом, мы начинаем думать, что сможем дать им отпор, если не больше.  За день до того, как Джон Батлер выступит в поход, я приложу все усилия, чтобы переправить всех наших людей за реку, и верю, что он поможет мне в этом, потому что не сможет сдержать письменные обещания, которые дал перед тем, как мы сдались.

  «Но в нашем укрытии не хватит места и для половины тех, кого вы назвали!» Джайлс Марч в отчаянии воскликнул:

 «Я не рассчитывал, что тебе или им придётся скрываться»
полковник серьезно ответил. “Вы, маленькие мальчики, должны немедленно овладеть
частоколом Уилксбарр, приложив все усилия, чтобы удержать
его до прихода наших людей. Что даст им убежище, пока мы не
можете получить помощь извне, как я считаю, будет возможно, когда
ситуация становится известным”.

“Можете ли вы дать какие-либо предположение относительно того, когда люди могут встретить
река?” Мастер-спросил Бартлетт.

«Я постараюсь отправить гонца накануне, поэтому будьте начеку и ждите его каждое утро вскоре после восхода солнца. Величайший
Опасность заключается в том, что эти дикари, порвавшие все связи с Джоном
Батлером, нападут на наших беспомощных людей, пока те будут переправляться через реку или высаживаться на берег. Поэтому вы должны быть начеку.


«Разве вы не пойдёте с ними?» — спросил я, и полковник ответил:

«Скорее всего, я пойду с Батлером, потому что это самый верный и быстрый способ добраться до той части страны, откуда нам могут прийти на помощь».

Затем он начал давать нам советы о том, как удержать частокол, и
дал нам понять, что, возможно, удастся отправить с женщинами кого-нибудь
Это пополнило наши запасы боеприпасов, но нисколько не подняло нам настроение.
Он заявил, что те, кто может присоединиться к нам, будут без оружия,
поскольку при сдаче форта им пришлось сдать своё оружие.

 Беседа внезапно прервалась, когда с другого берега реки раздались выстрелы из полудюжины мушкетов и мы увидели отблески костра, которые с каждой минутой становились всё ярче, пока пламя не взметнулось высоко в воздух.

«Они обнаружили, что каноэ пропали», — сказал полковник.
— Поторопитесь. — Вам пора идти, а я проберусь за стены,
потому что из-за того, что они не взяли ни одного пленного, наши люди могут быть в опасности.


Не успел он договорить, как полковник оставил нас и, держась в тени, направился к частоколу.
Мы побежали изо всех сил, потому что красные волки, услышав призыв о помощи с другого берега реки,
высыпали из форта, как пчёлы из улья.

Настал момент, когда нам понадобилась вся наша смекалка, чтобы спасти свои шкуры, ведь нам нужно было продвигаться вперёд напрямую
ниже по течению, где не было укрытия. Если бы не темнота, мы бы никогда не добрались до того места, где были спрятаны каноэ, потому что
индейцы и тори бегали туда-сюда в сильнейшем волнении, и мы не раз были на грани того, чтобы нас обнаружили.


Однако нам удалось сесть в каноэ, и тогда нам пришлось грести вниз по течению, держась в тени западного берега, ещё милю или больше, прежде чем мы осмелились переправиться.

Когда мы наконец подошли к руинам дома Эбена Тоула, сигнальный огонь ещё горел, и мастер Бартлетт сказал с удовлетворением в голосе:

«Твари из Форти-Форта ещё не решили, безопасно ли им пересекать реку. Из-за того, что мы сделали, они стали очень осторожными, хотя прекрасно знают, что мы перебили почти всех в долине».

«И они убьют ещё больше, прежде чем женщины и дети смогут добраться до этого частокола», — мрачно добавил Стивен Морли. «Те, кто заявил, что больше не будет следовать за Джоном Батлером,
отступают только для того, чтобы иметь возможность перебить беспомощных в форте,
и не позволят им уйти с миром».

Такие слова соответствовали только тому, что пришло мне в голову, пока я
Полковник Деннисон так бойко говорил о том, что мы удерживаем Уилксбарр
частокол, когда у нас было не более семи мушкетов, чтобы вооружить
защитников.

Не было никакой причины, почему мы должны стоять на улице, где, по
в любой момент мы могли быть обнаружены те, чье каноэ было
уничтожено, и мастер Бартлет повел в тоннель, где мы
встретили, как будто после долгого отсутствия.

Разумеется, мы рассказали обо всём, что видели и слышали с тех пор, как отправились в путь
И именно миссис Морли указала на первый изъян в плане полковника Деннисона.

 «Если все люди соберутся в этом частоколе, где вы найдёте достаточно еды, чтобы прокормить их, пока полковник будет искать тех, кто готов нам помочь?» — спросила она, и я, который думал только об отсутствии оружия, бездумно воскликнул:

 «Это невозможно! Мы добьёмся лишь того, что навлечём смерть на всех участников этой вечеринки!»


«Если мы будем в первую очередь думать о собственной безопасности, что тогда станет с предложением о том, что «Минитмены» возьмут на себя защиту всего
— Долину? — серьёзно спросил мастер Бартлетт, и я горячо ответил, думая больше о жизни Эстер Хинчман, чем о чём-либо другом:


— Мы защищаем не долину, когда жертвуем собой ради спасения других!
Здесь так много тех, кто выжил после резни, и теперь мы отдадим их на милость голоду или тем волкам, чужакам, которых мы не можем защитить или прокормить?

«Эту работу должны были выполнить „Минитмены“», — и мастер Бартлетт говорил так спокойно и медленно, что я чуть не вскрикнул от досады.
«Вы капитан, и вам решать, что делать, когда Джон Батлер бросит женщин и детей, которые сейчас находятся в форте, на растерзание тем из своих последователей, которых он не может контролировать. Они не должны прийти сюда».

 На мгновение я замолчал, а затем Эстер Хинчмен взяла меня за руку и сказала так тихо, что никто, кроме меня, не мог расслышать её слов:

«Лучше нам всем умереть, чем отказать в том, что у нас есть, тем, кто так сильно в этом нуждается».

 После этих слов, которые были не чем иным, как упрёком, я смог
Мы ничего не сказали, и, поскольку больше никто не проронил ни слова, мы улеглись, чтобы отдохнуть, если это вообще было возможно, когда столько всего будоражило наше сознание.

 Должно быть, уже почти рассвело, когда мои глаза сомкнулись, и, когда я проснулся, Эстер Хинчман позвала меня к себе.
Она сидела у входа в туннель и смотрела на воду, сверкавшую в лучах солнца.

 «Почему мне позволили так долго спать?» — спросил я, присаживаясь рядом с ней и не обращая внимания на остальных.

 — Мастер Бартлетт сказал, что нам следует быть осторожными и не беспокоить вас, потому что
из-за того, что ты так долго не спал, — ответила она шёпотом.
— Принести тебе что-нибудь поесть?

— Не сейчас; у меня нет желания есть, и если отсутствие аппетита продлится,
это будет хорошо, потому что нам придётся экономить, когда в нашей компании станет больше ртов, которые нужно кормить.

«Мастер Бартлетт, Стивен Морли, Джайлс Марч и Дэниел с раннего утра отправились на охоту, полагая, что дикари не решатся снова переправиться через реку, пока не стемнеет».


Меня это раздражало, потому что меня не позвали
Я хотел было возразить, но сдержал раздражённые слова, которые рвались с моих губ,
чтобы она не подумала, что я её обвиняю. Тогда она начала рассказывать
о плане полковника Деннисона и вскоре убедила меня, что у нас нет другого выхода, кроме как следовать его плану.

«Те, кто в Форти-Форте, и мы здесь — это всё, что осталось от нашего народа в долине.
И пусть лучше каждый из нас умрёт от голода, чем часть из нас будет брошена на произвол судьбы, как это было бы с ними», — тихо сказала она, и я решил больше никогда не возражать против этого плана.

Около полудня охотники вернулись, приведя с собой двух оленей и
много мелкой дичи, после чего Стивен Морли решил
вернуться в заросли с олениной, чтобы зажарить её там, где
можно было развести костёр, не опасаясь, что его увидят с
другого берега реки.

Когда мясо было готово, мы наелись до отвала, несмотря на тяжесть на сердце, ведь никто из нас уже давно не пробовал горячей еды.
А потом встал вопрос о том, когда нам следует захватить форт.
Мы все прекрасно понимали, что очень скоро
после этого нам придётся защищаться от открытых нападений тех дикарей, которые не признают власть Джона Батлера.

 На такой вопрос мог быть только один ответ: для безопасности тех, кто приходит к нам за защитой, мы должны быть готовы принять их в любой момент, поэтому нам нужно действовать быстро.
И когда мастер Бартлетт спросил, готов ли я снова сменить место стоянки с наступлением ночи, я искренне ответил:

«Чем раньше, тем лучше, пока эти рыжие псы не обосновались в
Мы должны построить частокол, прежде чем сможем это сделать. Я считаю, что нам следует держать в секрете существование этого туннеля, чтобы в крайнем случае у этих женщин и детей было убежище, о котором не знают другие.

 Нет веских причин, по которым я должен тратить много слов на рассказ о том, как мы вошли в форт Вайоминг, откуда мы можем не вернуться живыми.

Как только над землёй сгустилась спасительная тьма, мы вышли из туннеля, неся с собой все наши скромные запасы еды и боеприпасов.
Через час наши часовые уже стояли на стенах.

«Минитмены» снова были на дежурстве, и мои предчувствия относительно будущего были не такими мрачными.
Я даже почувствовал некоторую радость от того, что мы наконец открыто выступили против врага.

 «С этого момента и до тех пор, пока наша долина не будет освобождена от тех, кого привёл в неё Джон Батлер, а колонии не станут свободными и независимыми, мы будем держаться вместе, если это спасёт наши жизни», — сказал я Джайлзу Марчу, и он горячо ответил:

— Всё так, как ты сказал, Джонатан Огден. Сейчас мы не слишком заметны как солдаты; но если наши сердца останутся верны, то придёт время
Настанет день, когда мы сможем поднять голову и сравняться с любым жителем колоний в том, что касается военной службы».


В ту ночь мы много говорили о том, что будем делать и как нам раздобыть всё необходимое, потому что ни один из нас не был настроен на сон. Когда рассвело, я обошёл весь частокол, чтобы посмотреть, как женщины, которым была поручена эта задача, позаботились о нашем благополучии.

С первого взгляда было видно, какое облегчение испытали все, кто снова мог свободно передвигаться. Дети уже носились туда-сюда
Внутри загона они резвились, как ягнята; женщины убирали мусор из тех зданий, которые, по их мнению, мы должны были занять, а наши раненые лежали на земле, подставляя тела тёплым солнечным лучам.

 «Как же хорошо снова оказаться на свежем воздухе», — сказал Элиас  Шендл, когда я остановился рядом с ним. «Я думаю, что неделя
заключения в туннеле поставила бы крест на моей карьере, но теперь я рассчитываю, что через пару дней смогу в полной мере выполнять свои обязанности».

 Сэм Роджерс поднял голову и весело сказал:

«Находиться здесь гораздо опаснее, но, я думаю, оборонять это место будет не сложнее, чем туннель, где мы, должно быть, оказались бы в ловушке, как крысы, если бы дикари догадались, где мы находимся».

 Эстер Хинчмен сновала туда-сюда, выполняя то одно поручение, то другое, и выглядела такой счастливой, что я, удивлённый, спросил, что с ней случилось, и она весело ответила:

«Всё дело в свежем воздухе и солнечном свете, Джонатан Огден. Пока мы были в туннеле, я чувствовал, что превращаюсь в сову; но теперь перья исчезли»
начинает спадать, — и она убежала, как будто мы, жители долины Вайоминг, никогда не видели никого, кто мог бы причинить нам вред.

 «Нам всем хорошо здесь, — сказал мастер Бартлетт, подходя к тому месту, где я стоял и наблюдал за играющими детьми.  — Теперь мы можем считать себя солдатами, чего нельзя было сделать, пока мы прятались в пещерах и туннелях, и работа, которую мы перед собой поставили, кажется, уже началась».

И тут Дэниел Хинчмен, стоявший на страже, напугал нас всех, закричав:


«По реке плывёт каноэ с тремя людьми! Это может быть
«Должно быть, полковник Деннисон прислал того гонца, о котором говорил!»

 Мы схватились за мушкеты, те из нас, кто был в состоянии выполнять свои обязанности, не желая, чтобы нас застали врасплох, и стояли на стенах, пока лодка не причалила прямо перед частоколом. Тогда мы увидели, что в ней были мужчина и две женщины, которые, пошатываясь под тяжестью ноши, поднялись на берег.

 «Это Эндрю Харди!» — воскликнул Стивен Морли. «Он один из моих соседей,
которого я оставил в армии, когда получил увольнительную. Может быть,
Конгресс начал вспоминать, что солдату нужно давать отпуск
защитить свою жену и детей, когда больше некому о них позаботиться».


Эти новоприбывшие действительно были посланниками полковника Деннисона.
Они сообщили, что Джон Батлер с теми, кого он мог контролировать,
на следующее утро выступит из Форти-Форта, и в то же время наши люди в этом частоколе попытаются присоединиться к нам.


Эндрю Харди и женщины пришли к нам не с пустыми руками. Они принесли два мушкета, порох и пули, которых хватило бы примерно на пятьдесят выстрелов, а также двадцать фунтов или больше копчёной свинины — всё, что было у полковника
Деннисон мог быстро собраться.

 Полковник отправил сообщение о том, что люди выйдут из форта на рассвете, но он опасался, что на них могут напасть либо когда они высадятся, либо пока каноэ будут плыть по реке.


«Ты собираешься вернуться?» — спросил я Эндрю Харди, и он ответил:

«Мне было приказано оставаться и нести службу в роте «Минитменов» до тех пор, пока не возникнет необходимость вернуться в армию».

 «Как получилось, что ты получил отпуск?» — спросил Стивен Морли.

«Пятерым из нас, кто живет поблизости, разрешили отлучиться;
остальные отправились на поиски своих семей, которые, если и избежали смерти от рук дикарей, бежали вместе с теми, кому удалось покинуть долину до того, как был взят форт Дженкинс».

 Мне не было любопытно, кто этот человек, и я не собирался тратить время на то, чтобы слушать его рассказы о положении дел в Форти-Форте. Полковник сообщил, что существует вероятность того, что на наших людей может быть совершено нападение до того, как это станет возможным
Я подумал, что им нужно добраться до частокола, и, жестом подозвав мастера Бартлетта, сказал ему:

 «Я считаю, что два каноэ, которые мы забрали у врага,
вместе с тем, которым мы пользовались, и тем, на котором приплыл Харди,
лучше занести внутрь, чтобы мы могли отплыть, если дикари будут слишком близко преследовать беспомощных людей».

— Это хорошая идея, Джонатан Огден, и мне приятно знать, что ты так хорошо планируешь будущее. Мы со Стивеном Морли займёмся этой работой, а тебе тем временем лучше подготовиться к неприятностям. Это
Я уверен, что у нас его будет вдоволь, не пройдёт и нескольких часов.


 — Как думаешь, может возникнуть опасность до завтрашнего утра?


 — Да, парень, можешь быть уверен, что кто-то из этих краснокожих шпионов
видел, как Эндрю Харди и женщины покидали форт, и скоро они
придут вниз по реке, чтобы узнать, куда они направились.

Затем мастер Бартлетт позвал Стивена Морли, чтобы тот помог ему спустить на воду каноэ, а я начал готовиться к встрече с врагом, насколько это было возможно.




Глава XVIII.

Беженцы


Пока я ходил туда-сюда, внимательно осматривая все
частоколы, чтобы понять, где находятся их слабые места, если таковые имеются, подошла Эстер Хинчман.
Разумеется, я остановился, чтобы поговорить с ней.

 «Я не вправе вмешиваться в работу мужчин, Джонатан
Огден, — начала она с лучезарной улыбкой, — я бы не стала этого делать, даже если бы мне пришлось задавать вопросы. Но мы, женщины, считаем, что нас следует считать защитницами частокола и относиться к нам соответственно.


 — Действительно, мы так к вам относимся, — ответил я, пытаясь понять, к чему она клонит.

«Тогда назначьте нам обычные обязанности. Мы можем нести караул как днём, так и в любое другое время, ведь наши глаза так же остры, как и ваши.
Если мы возьмём на себя эту работу, то все мужчины смогут дежурить каждую ночь».

Это было самое желанное предложение, которое она сделала, потому что, приняв его, мы, считавшие себя мужчинами, не стали бы клевать носом, стоя на страже в темноте, когда мы знали, что нам грозит наибольшая опасность. Так и было решено, но я бы отложил это до следующего дня.

— Давайте начнём прямо сейчас, — решительно сказала она, — и тогда, когда опасность усилится, всё будет выглядеть более естественно.


Что ж, не посоветовавшись с товарищами, я сразу же назначил Эстер Хинчман и трёх других женщин на пост у частокола.
Джайлс Марч спросил со смехом:

«Ты превратил свой отряд в отряд девушек-минитменов, Джонатан Огден?»

Когда я изложил план действий на время нашей нехватки людей, он, как и все остальные, кто меня слышал, решил, что это мудрый план.
Теперь, когда мы больше не нужны были на сторожевых постах, мы ходили туда-сюда, осматривая укрепления.
Мы максимально укрепили их, подложив другие брёвна там, где были видны признаки слабости.


Каноэ уже давно были заведены внутрь частокола, и каждый парень и мужчина в отряде работал изо всех сил.
Когда тихий крик Эстер Хинчман привлёк моё внимание, я подошёл к ней.


«С другой стороны спускается каноэ, держась ближе к берегу, — сказала она.
— Я не могу разглядеть, больше ли в нём человек, чем два».

«Мастер Бартлетт был прав, когда сказал, что некоторые из этих псов придут посмотреть, что стало с Эндрю Харди и его товарищами!»
Я невольно вскрикнул, и тут меня словно молнией ударило.
В голову пришла идея, которая, если её правильно реализовать, могла бы обернуться для нас большой выгодой.


«Немедленно созови женщин с платформ, и пусть они сделают это как можно тише.
 Позаботься о том, чтобы они все вошли в блокгауз, взяв с собой детей, — поспешно сказал я.
— Я думаю, мы сможем заманить в ловушку этих любопытных, если будем действовать быстро».

Эстер не стала медлить с расспросами, но, перебегая с одной платформы на другую, отозвала своих часовых, и, пока я разговаривал с мастером Бартлеттом, я видел, как милая девушка собирает детей
как стадо овец.

 «Если мы будем держаться в тени, эти псы, скорее всего, из любопытства забредут за частокол, — сказал я старику после того, как рассказал ему о том, что видела Эстер. — Я не могу сказать, какую пользу нам принесёт пленение, хотя может наступить время, когда, ещё до того, как мы вернём себе долину, несколько этих волков в клетке станут чем-то, с чем мы сможем заключить сделку».

“Как ты это сделаешь?” Спросил мастер Бартлетт, не высказываясь ни за, ни против моего плана.
"Я бы спрятал тебя и Стивена Морли снаружи, где вы могли бы..." - спросил он.

“Я бы спрятал тебя и Стивена Морли снаружи, где вы могли бы..."
пристрелите дикарей, если мы не сумеем поймать их в ловушку. Тогда
остаток наших сил должен быть прямо за воротами, которые должны быть
приоткрыты. Женщины и дети уже внутри.
Им приказано не показываться на глаза и не шуметь. Если мы
не можем взять их в плен, мы можем, по крайней мере, застрелить их ”.

“ Мы со Стивеном Морли позаботимся о делах снаружи, - сказал мастер.
— коротко бросил Бартлетт и в следующее мгновение поманил Морли за собой.


Мне не потребовалось и пяти минут, чтобы всё опубликовать
Мои люди стояли за полуоткрытыми воротами, и у каждого в руках был мушкет, готовый к немедленному использованию, на случай, если псы войдут и не захотят сдаться без боя.

 Блокгауз был закрыт, а двери и окна надёжно заперты, так что можно было не опасаться, что заключённые пострадают от шальных пуль, если мы вступим в перестрелку.

Когда я встал так, чтобы можно было заглянуть в узкую щель
между воротами и той частью частокола, к которой они были прибиты,
индейцы как раз выходили из каноэ, увидев, где я нахожусь
Эндрю Харди вытащил свою лодку на берег, и, поскольку псы искали след, я решил, что они пойдут прямо в нашу ловушку.


 Осторожно предупредив своих товарищей, чтобы они были начеку,
я проверил порох в мушкете и стал нервно ждать того, что должно было произойти.

Прямо, как стрела, выпущенная из лука, псы направились к частоколу,
идя по следу и подозрительно оглядываясь по сторонам.

 Их не встревожил тот факт, что частокол был
Ворота были распахнуты настежь, как они, должно быть, и ожидали; но, подойдя к входу, откуда открывался вид на ограду, двое мужчин остановились, словно почуяв опасность.

Затем один из них что-то сказал на своём родном языке, указывая на блокгауз, и они оба пошли вперёд, пока ворота не закрылись за ними.

В тот же миг, как двое парней сдвинули тяжёлую преграду, Дэниел Хинчмен и Эндрю Харди выскочили с левой стороны от врага, а мы с Джайлзом Марчем — с правой, выставив оружие.

 Предатели отпрыгнули на два или три шага назад, развернувшись с
Они подняли топоры, чтобы встретить нас, и, должно быть, были совсем слепы, если не заметили, что любая попытка нанести удар приведёт к мгновенной смерти.


Я должен отдать им должное за проявленную храбрость, когда они увидели, насколько хорошо была подготовлена ловушка. На их лицах не было ни удивления, ни страха.
Они молча сняли с плеч мушкеты и бросили их на землю вместе с ножами и топорищами, после чего встали, скрестив руки на груди, как будто им было всё равно, что с ними сделают.

— Пусть мастер Бартлетт и Стивен Морли войдут, — крикнул я Майлзу Паркеру, которому было поручено охранять ворота.
Я всё это время держал мушкет наготове, как и мои товарищи.

Двое мужчин тут же подчинились приказу и подошли к воротам.
Как только они вошли, я сказал:

«Я считаю, что вам лучше всего заняться пленными, потому что, по всей видимости, у вас больше опыта в таких делах, чем у любого из нас.
Но мне кажется, что для начала вам стоит убедиться, что у них нет другого оружия».

Мастер Бартлетт ловко отобрал у похожих на статуи дикарей их боеприпасы, а затем сказал как ни в чём не бывало:

 «Всё в порядке, парень. Ты можешь заняться другими делами, потому что я гарантирую, что эти негодяи останутся с нами, пока мы не будем готовы их отправить. Я знаю, куда бы они пошли, если бы я командовал этим отрядом».

Заключённые направились в дальний конец загона, повинуясь указаниям старика, и я решил, что их собираются запереть в сарае, где мы нашли Элиаса Шендла.


— Что ж, ребята, — весело сказал я, — у нас есть ещё два мушкета и боеприпасы
чтобы отправиться с ними, и каноэ в дополнение к тому, что у нас было на рассвете,
что, на мой взгляд, неплохая утренняя работа. Эндрю Харди,
тебе лучше затащить лодку в частокол, а я выпущу женщин и детей.

Полчаса спустя в форте всё было почти так же, как и до появления врага.
За исключением того, что в сарае, привязанные за руки и ноги к тяжёлым брёвнам, сидели два хмурых дикаря, и я едва осмеливался смотреть на них, так сильно мне хотелось наказать их за совершённые убийства.

Женщины снова поднялись на платформы, и все остальные трудоспособные члены отряда, как женщины, так и мужчины, продолжили укреплять частокол.

 В тот день работы больше не прерывались, и когда наступила ночь, я решил, что стены достаточно прочны, чтобы выдержать любую атаку, кроме той, что будет совершена с помощью огня.

«Мы в лучшей форме, чем были сегодня утром», — сказал Джайлс Марч довольным тоном, когда мы поднимались в блокгауз, чтобы поужинать.
После ужина мы собирались сменить Эстер Хинчмен и её
трое товарищей, сменивших часовых. «К числу защитников добавились один мужчина и две женщины; боеприпасы, которые они принесли, и те, что были отобраны у пленников, впечатляют, и, что самое приятное, у нас теперь больше оружия, чем было до того, как эти псы угодили в нашу ловушку. Если бы мы могли каждый день добиваться таких же результатов, то «Минитмены» из долины Вайоминг скоро стали бы серьёзной силой».

Мне было приятно, что он мог найти столько поводов для радости в нашем
положении, потому что я не могла не думать о том, что скоро у нас
будет столько ртов, что наших запасов провизии не хватит
скоро вы устанете.

 Я сам занял место Эстер Хинчман на платформе в качестве часового и сказал, когда она на мгновение задержалась рядом со мной:

 «Благодаря вашему дежурству мы готовы ко всему, что приготовил для нас враг, и часовой следит за обстановкой так же бдительно, как если бы на посту были обычные солдаты».

«Мы считаем, что должны внести свой вклад в общее дело,
и это справедливо, ведь без нас и наших детей вы, мужчины,
вскоре нашли бы безопасное место, а не эту залитую кровью долину, —
серьёзно сказала она. — Мы четверо выспимся как следует, а вы можете
рассчитывайте на то, что мы приступим к своим обязанностям до рассвета».

 Затем милая девушка легко спрыгнула на землю, и я не мог отвести от неё глаз, пока она бежала к блокгаузу, на ходу подхватывая ребёнка на руки.

 В ту ночь мы хорошо справлялись с обязанностями часовых, ведь все, кроме мистера Бартлетта, участвовали в работе. Я настоял на том, чтобы он отдохнул, насколько это возможно, до наступления завтрашнего дня, когда из-за беженцев и дикарей у нас будут связаны руки.

 За всё это время не было слышно и видно ничего, что могло бы вызвать тревогу или беспокойство.
Ночью, когда на небе забрезжил первый серый рассветный свет, Эстер Хинчмен и её спутники вышли, чтобы занять наши места на стенах.


 «Мы позавтракали, — сказала она, когда я протянул ей свой мушкет, — и оставили для вас еду.
Поешьте как можно быстрее, чтобы те, кто заступает на дежурство последним, могли поспать до тех пор, пока не появятся люди из Форта 40».

Никому из нас не хотелось больше отдыхать, поскольку каждый проспал
четыре или пять часов. После завтрака я отправился на поиски мастера Бартлетта, который, как кто-то сообщил, ушёл с мастером
Морли должен был накормить заключённых.

 Когда я нашёл его, старик уже закончил свою работу и был в хорошем настроении благодаря тому, что долго отдыхал.


«Минитмены снова собрались в отличной форме, парень, — сказал он мне, — и я надеюсь, что на этот раз они покажут себя с лучшей стороны».

— Я молю Бога, чтобы нам это удалось, мастер Бартлетт; но я хочу, чтобы вы
не забывали, что вы, по сути, командующий, который вовремя предупредит меня, если я проявлю беспечность или излишнюю самоуверенность. Я знаю, что вы
я без колебаний предложу любое решение, которое может принести пользу тем, кому мы хотим помочь».

«Не бойся, я сделаю всё, что в моих силах, парень, но я думаю, что мне почти не придётся следить за тобой, и я так и сказал Стивену Морли, когда ты вчера расставил свою ловушку. На парня, который настолько сообразителен, можно положиться, он хорошо присмотрит за своей компанией».

Мне было приятно, что такой человек, как мастер Бартлетт, так меня хвалит; но
я изо всех сил старался не показывать своего восторга и говорил о том о сём,
пока Эстер Хинчмен снова не воскликнула:

«По реке плывёт флотилия каноэ, и я не сомневаюсь, что среди них есть те, о ком говорил полковник Деннисон».


В мгновение ока мы со стариком оказались на ближайшей платформе, но прошло четыре или пять минут, прежде чем мы увидели то, о чём сообщила Эстер, — настолько острее был её взгляд, чем наш.

Затем удалось разглядеть не менее двенадцати лодок, нагруженных доверху.
Вдоль берега реки маршировал отряд солдат, словно охраняя людей.


 «Джон Батлер прекрасно знает, что волки, которых он выпустил на волю,
«Тори не стоит доверять, они могут исчезнуть из поля зрения, поэтому он послал дикарей, чтобы те привели сюда людей», — сказал себе под нос мастер Бартлетт.
И я рад отметить здесь ту единственную честную вещь, которую
Батлер сделал после того, как причинил нам такой смертельный вред.

 «Проблемы начнутся, если они рассчитывают на что-то, после того как люди высадятся на берег», — сказал я, рассчитывая получить совет от старика. «Мне
кажется, мы могли бы быть более уверены в том, что беженцев доставят на
берег, если бы отправили пару каноэ с лучшей частью
наши силы, чтобы сдерживать зверей после того, как они окажутся за пределами досягаемости
вон тех Тори.

“Это то, что должно быть сделано!” Мастер Бартлетт решительно сказал. “Предоставь
это дело мне, потому что ты должен оставаться за частоколом, и я обещаю тебе
со стороны тех, кто у весел, не будет предательства”.

Мне бы больше хотелось отправиться с теми, кто рискнул отплыть от берега;
но я знал, что, как сказал старик, мой долг — остаться.
Поэтому я молчал, пока он собирал компанию.

К этому времени стало ясно, что в каждом каноэ по два человека
дикари, которых, скорее всего, послали забрать судно, когда пассажиры сойдут на берег.
Я задрожал от страха, осознав, что будет, если эти вероломные псы вместо того, чтобы подойти к берегу, оставят лодки посреди реки, пока те не окажутся вне досягаемости частокола или тори.

Мастер Бартлетт не стал дожидаться подхода флота, а вместе с шестью членами нашей компании на двух каноэ отправился им навстречу.
Они догнали передовой отряд, когда те ещё находились под обстрелом солдат на противоположном берегу.

Затем он заставил их пройти перед ним по прямой дороге к нашему форту, и я заметил, что старик, казалось, подгонял тех, кто отставал, чтобы никто не сбежал.

 Благодаря принятым нами мерам предосторожности — и я искренне верю, что, если бы мы остались за частоколом, никто из этой печальной компании не избежал бы смерти, — беженцы вскоре оказались на берегу и со всех ног бросились к форту, словно там их ждала абсолютная безопасность.

Когда последний белый человек покинул каноэ, индейцы
Они задержались, но мастер Бартлетт, высадив свой отряд, приказал им уходить, и направленные на них мушкеты стали достаточным стимулом для того, чтобы они подчинились приказу.

 Я наблюдал за ними до тех пор, пока не убедился, что последний красный негодяй уплыл на противоположный берег, а затем спустился, чтобы встретиться с теми, кто требовал защиты у нас, «мальчиков с винтовками».

Чтобы не повторяться и не пытаться составить полный список тех, кто к нам присоединился, скажу, что нас было тридцать два человека:
тридцать две женщины и ребёнка и четырнадцать мужчин и мальчиков.
Благодаря усилиям полковника Деннисона и Джона Батлера каждый член отряда, за исключением самых маленьких детей, взял с собой более или менее приличный запас провизии. Трем мужчинам удалось унести свои мушкеты, отделив ствол от приклада и завернув обе части в одежду.

Вдобавок к этому шестнадцать человек из нашей компании спрятали у себя
порох и пули, так что, казалось, нам не нужно было бояться, что у нас закончатся
продовольствие или боеприпасы, по крайней мере, на неделю, хотя я и обещал
Я пообещал себе, что, как только это станет возможным, я тщательно оценю все наши запасы.

 Если считать всех мужчин и мальчиков, которые только что прибыли, а также наших раненых, то моя рота «Минитменов» насчитывала двадцать четыре человека, то есть на два больше, чем когда мы вошли в форт Дженкинс, надеясь удержать его против всех тори и дикарей, которые могли прийти. Однако для их вооружения у нас было всего
четырнадцать мушкетов и, возможно, по ножу на каждого, поскольку почти всем беглецам разрешили взять с собой ножи и топоры.


Наши силы были даже больше, чем я указал, поскольку среди женщин было
Их было не меньше шестнадцати, и они выглядели так, что на них можно было положиться.
Они могли стоять на страже, перезаряжать оружие во время боя и, возможно, не
подкачали бы, если бы дело дошло до рукопашной схватки.

 «Неплохой результат, — сказал я мастеру Бартлетту, осмотрев новоприбывших. — Мы сможем удерживать это место по крайней мере до тех пор, пока не закончатся боеприпасы».

«Можно сделать даже больше, парень, если ты будешь твёрдо стоять на своём как капитан. Настаивай на том, чтобы каждый мужчина и каждая женщина выполняли свою долю работы, а когда отдаёшь приказ, следи за тем, чтобы он был выполнен».
Повинуйтесь беспрекословно. Дисциплина даже важнее оружия, и рука командира должна быть твёрдой.

 В тот момент я больше думал о том, как пополнить запасы провизии, чем о том, как проявить свою власть, и прервал старика, чтобы позвать Джайлса Марча. Когда он пришёл, я сказал ему:

 «Возьми с собой дюжину мужчин и мальчишек и обыщи все эти руины. В тех фрагментах зданий, которые ещё стоят, должна быть какая-то еда, сгоревшая или нет.
Кроме того, поблизости должны быть сады, из которых уже можно собрать немало».

Он не стал медлить с расспросами, а позвал тех, кто был ближе всего, и, когда они ушли, я отправила ещё шестерых женщин на смотровые площадки, наказав им и тем, кто уже стоял на страже, внимательно следить за происходящим, пока Джайлс и его отряд не вернутся.

 В результате этого манёвра к наступлению ночи у нас было достаточно припасов: кукурузная мука, молодой картофель, копчёная свинина и солёная рыба в таком количестве, что я решила, что мы сможем продержаться, даже если нас будут осаждать три недели. Но в этот день в качестве трофеев были найдены две коровы, которые убежали в заросли, когда появились дикари.
Она вышла, чтобы её подоили.

 На душе у меня было легче, чем когда-либо с тех пор, как мы впервые вошли в форт Дженкинс.
Я занял место Эстер Хинчман на платформе, взяв с неё торжественное обещание, что она будет проводить всё своё время во сне, пока не наступит новый день, если только на нас случайно не нападут.

Как оказалось, в ту ночь в крепости почти никто не спал.
Мы впервые столкнулись с работой, которую только начали, и я осмелюсь сказать, что мы неплохо справились, учитывая нехватку оружия.

Мы только что сменили женщин на посту, когда Джайлс Марч,
который стоял у северного края стены, крикнул, что видит каноэ
вблизи противоположного берега. Не успел дневной свет
полностью погаснуть, как мы увидели ещё три каноэ, которые
осторожно спускались вниз по течению.

Больше никаких предупреждений о нападении не требовалось; мы прекрасно знали,
что псы сделают всё возможное, чтобы нанести удар до наступления утра,
и поэтому были готовы к их появлению.

 Женщин, которых выбрали для помощи в обороне, предупредили, чтобы они были готовы когда прозвучал первый выстрел, мы с Джайлзом Марчем тщательно обошли все вокруг, когда наступила ночь, и предупредили тех, кто стоял лицом к зарослям, чтобы они стреляли по любому движущемуся предмету.

Только около часа ночи раскрашенные псы начали двигаться, и тогда один из них показался на достаточно долгое время, чтобы Дэниел Хинчмен отправил пулю туда, где, с нашей точки зрения, она приносила наибольшую пользу.

Затем на нас набросились кровожадные волки, рассчитывая, скорее всего, что у нас нет оружия, и когда я прыгнул на
чтобы внести свой вклад в битву, которая началась так внезапно,
Эстер Хинчман уже была там.

- Что ты здесь делаешь? - спросил я. - Эй! - резко крикнул я, разряжая мушкет.
хорошенько прицелившись в размалеванного дьявола, который мчался вперед на полной скорости, как будто хотел вскарабкаться на стену.
- Спускайся, вне опасности! - крикнул я. - Убирайся отсюда! - крикнул я. “ Убирайся отсюда! Я не хочу, чтобы ты был здесь
!

“ Я могу понаблюдать, пока ты перезаряжаешь ружье, - умоляюще сказала она, - но
Я буквально заставил её лечь, пригрозив, что она больше никогда не будет нести караул, если осмелится ослушаться.

 С этого момента и до тех пор, пока не удалось сдержать натиск, у меня не было времени на то, чтобы
Прислушайтесь к ней, ведь дикари атаковали нас в течение десяти минут или даже больше.
И всё это время я не мог не сокрушаться о том, что мы так быстро расходуем боеприпасы, хотя каждый из нас изо всех сил старался не тратить патроны впустую.

В какой-то момент, как мне кажется, можно было разглядеть не менее сотни тёмных фигур, которые, как мы знали, были мятежными последователями Джона Батлера.
Не раз, прежде чем нам удавалось оттеснить их, казалось, что вот-вот кто-то из них перелезет через стену.


Никогда ещё я не видел, чтобы псы сражались так отважно, и теперь я понимаю
это произошло потому, что они были полубезумны от количества выпитого рома
сразу после того, как Батлер и его тори вышли из Форта № 40.

 У нас было передышку минут десять или больше, за это время
женщины почистили наши грязные мушкеты, а мы утолили жажду, вызванную
дымом от горящего пороха, у источника рядом с блокгаузом.

Затем, так же внезапно, как и прежде, сражение возобновилось, но вскоре стало ясно, что нас атакует гораздо меньшая сила.  Казалось очевидным, что значительная часть трусов, увидев, что мы намного сильнее как в
Их было больше, и у них было больше оружия, чем они предполагали, поэтому они отказались от своей затеи.
Когда я убедился, что дело обстоит именно так, мне пришла в голову мысль, что сейчас самое время показать этим дикарям, что они больше не хозяева в нашей долине.

«Найди мне мастера Бартлетта, и побыстрее. Скажи ему, чтобы он немедленно
пришёл сюда», — сказал я Эстер Хинчмен, которая всё это время оставалась рядом со мной.

Не успел я договорить, как старик оказался рядом со мной.
Я поспешно спросил:

 «Знаете ли вы, как много мы уже пережили?»

«Миссис Морли только что сказала мне, что у нас двое раненых; но те, у кого не было мушкетов, заняли свои места, так что боевая мощь на самом деле не уменьшилась».

«Тогда слушайте меня, мистер Бартлетт! Вы сказали мне, что я не должен отдавать приказ, не убедившись, что он будет выполнен, и теперь я приказываю вам взять на себя оборону этого места, после того как наши силы сократились почти вдвое».

«Что вы имеете в виду?» — удивлённо спросил он, но не отвёл взгляда от противника.
Я тоже не переставал стрелять, когда появлялась цель.

«Я считаю, что настал момент, когда мы должны нанести удар
сами, вместо того чтобы оставаться в обороне, как будто мы слишком слабы, чтобы открыто противостоять этим зверям. Я рассчитываю взять с собой девять парней, которых
я знаю лучше всего, и выбраться отсюда. Мы нападём на них оттуда, где они меньше всего нас ожидают.
Если удастся обратить их в бегство, я обещаю, что мы не повернём назад.
Мы не свернём с этого пути за Форти-Фортом, если только нам не удастся переправиться через реку.

 Я ожидал, что спор затянется, но, к моему большому удивлению,
Старик даже не пошевелился, и, подождав несколько секунд, я соскользнула с платформы, оставив его на месте.


— Ты можешь никогда не вернуться, — всхлипнула Эстер Хинчман, когда я подошла к ней.
И тогда я поняла, что она слышала, что произошло между мастером Бартлеттом и мной.

«Не вам падать духом в тот самый момент, когда я верю, что для долины можно сделать больше, чем если бы мы защищались за частоколом в течение следующих двух месяцев. Я _должен_ вернуться, и со мной вернутся все, кто выйдет, при условии, что наш первый удар будет успешным».

«Я буду молиться, чтобы Бог не забрал тебя у нас», — всхлипнула она, и тогда я поцеловал её и со всех ног бросился через загон.
Мгновение спустя я уже был за оградой, чтобы не поддаться искушению остаться с ней вместо того, чтобы рисковать жизнью среди красных волков.

 Я обошёл частокол и позвал с платформ Джайлса
Марч, Дэниел Хинчман, Оскар Стефенсон и все ребята, которых я знал лучше всего,
пока я не вывел девятерых из-за стен, а затем в нескольких словах не объяснил, что мы можем сделать.

Никто из них не дрогнул; они даже больше меня стремились к тому, чтобы
Мы рискнули и собрались у маленьких ворот, пока не настал момент, когда стрельба, казалось, усилилась в северной части частокола.
Тогда мы выскользнули наружу, пригнувшись к самой земле, и побежали прямо к горе, до которой было не меньше ста шагов, где можно было найти хорошее укрытие.


Затем мы пошли на север и шли до тех пор, пока не решили, что оказались позади атакующих сил, после чего остановились, чтобы убедиться, что наши мушкеты заряжены.

— А теперь, ребята, — прошептал я, — давайте держаться вместе, потому что, разделившись, мы ничего не добьёмся. А если нам удастся их напугать
псы, мы будем наступать им на пятки до самой границы их лагеря».


«Скорее всего, они расквартированы в Форти-Форте», — предположил Майлз Паркер, и я добавил:


«Тем лучше, если так! Как только мы заставим их бежать, не будет ничего удивительного, если мы сможем взять этот частокол, даже если его охраняет больше сотни человек».

Разумеется, я не надеялся, что мы сможем выполнить такую работу.
Но я подумал, что это вдохновит некоторых моих товарищей на более усердную работу, если они будут считать, что это наша цель.

Остановка длилась не дольше, чем я успевал произнести то, что здесь записал.
Затем мы двинулись в ту сторону, откуда доносились выстрелы из мушкетов.
Сначала мы шли осторожно, чтобы негодяи не услышали нас раньше времени, а затем ускорили шаг, когда увидели вспышки от их оружия.

 «А теперь с криком на них, но не стреляйте, пока не будете уверены, что попали в цель!» — прошептал я, и мы бросились вперёд, крича во весь голос и наступая на трусов с тыла.

Они едва успели понять, что мы обошли их с фланга, как мы позволили
Мы дали залп, и на каждую пулю падал раскрашенный зверь.

 Мы остановились, чтобы перезарядить ружья, надеясь дать второй залп до того, как они полностью оправятся от первой тревоги; но, как мы ни старались, это было невозможно.

Когда мы были готовы снова выстрелить, вокруг не было видно ни единого движущегося существа, но вдалеке слышались их шаги
или шелест ветвей, когда они продирались сквозь листву,
сломя голову, стремясь только к реке.

 «Ну что ж!» — воскликнул я, зарядив мушкет. — Мы ни в коем случае не должны позволить
Мы не уйдём, не сделав ещё одного выстрела, и если нам удастся помешать им добраться до каноэ, мы дадим им почувствовать, каково это — когда на тебя охотятся, как на дикого зверя, как это было с нашим народом!

 Если бы мастер Бартлетт не оказал нам благородную поддержку в тот самый момент, когда он мог принести наибольшую пользу, мы бы не смогли преподать этим дикарям урок, который я задумал.

Едва мы начали вторую атаку, как впереди нас раздались крики и вопли, сопровождаемые выстрелами из мушкетов.
Джайлс Марч ликующе воскликнул:

«Наши люди в частоколе протягивают нам руку помощи, и если мы не будем медлить, то…»
мы не успеем прикончить дюжину или больше, прежде чем они свалят!»

 Когда мы снова вышли на открытое пространство, то увидели наших товарищей, стоявших рядом с дюжиной или более каноэ, вытащенных на берег, и стрелявших в тёмную массу вдалеке, которая, как мы знали, была охваченными паникой убийцами.

 «Дайте им отпор, ребята!» — крикнул я, разряжая своё оружие, и, пока остальные следовали моему примеру, побежал вперёд, пока не нашёл
Мастер Бартлетт.

 «Доза оказалась не такой большой, как я рассчитывал, но ещё есть время увеличить её», — поспешно сказал я. «Мы возьмём два таких каноэ,
и ты нести других в тюрьме”.

“Куда ты идешь, парень?” старик спросил, как будто собиралась сделать что-нибудь
протест.

“На другую сторону, где мы сможем перехватить псов, когда они переплывут,
и, может быть, к Сороковому форту”, - и я оттолкнул одно из легких суденышек,
кричу своим товарищам, чтобы они присоединились ко мне.

Мастер Бартлетт стоял рядом, пока все мы не сели в каноэ, а затем, когда мы уже быстро гребли прочь, он крикнул:


«Жгите их, ребята, но не рискуйте слишком сильно, потому что скоро вы нам понадобитесь здесь!»





Глава XIX.

Освобождение долины


Я верил, что сейчас, если вообще когда-либо, настало время, когда мы могли бы подарить Джону
Батлеры устраивают такую взбучку, что были бы рады последовать за своим лидером
и я также понял, что если мы не сможем нанести тяжелый удар по
этой ночью, то можем ожидать, что с тех пор будет жарко.

Мы уже показали этим негодяям, что они не должны все делать по-своему
как это было с тех пор, как они впервые начали кровавую работу;
но если бы мы не воспользовались своим преимуществом, то, само собой, на следующий день они бы напали на нас, горя желанием отомстить за смерть своих товарищей.

Всё это я сказал своим товарищам, пока мы быстро гребли вверх по течению, постепенно приближаясь к противоположному берегу.
Джайлс Марч мрачно ответил:

 «Лучше сразиться в одном тяжёлом бою, чем в полудюжине лёгких, в которых ни одна из сторон не получит преимущества.
 Если ты так настроен, Джонатан
 Огден, я последую за тобой даже в Форти-Форт».

«Если не считать того, что отряд и так слишком мал, чтобы с комфортом удерживать один частокол, я думаю, мы могли бы взять форт этой ночью. Но даже если бы он был открыт для нас, мы не имели бы права завладеть им, потому что, оказавшись внутри, мы могли бы обнаружить, что
Нам будет трудно выбраться обратно, и, как только что сказал мастер Бартлетт, мы скоро понадобимся у частокола Уилксбарра.

 Едва мы оказались в тени противоположного берега, как из-за поворота выплыло каноэ с тремя дикарями, которые, похоже, собирались присоединиться к тем, кого мы только что разогнали. Я жестом приказал гребцам не двигаться.

— Я возьму на мушку того, что в носовой части; Джайлс Марч прицелится во второго, а Дэниел Хинчмен присмотрит за третьим, — прошептал я.
 — Раз, два, три, огонь!

Три выстрела прозвучали как один, и каноэ развернулось по течению, в нём не осталось ни одного живого существа, потому что мы попали в цель.

 «Мы будем продолжать эту работу до тех пор, пока все дикие звери и псы-тори не будут изгнаны из долины!» — ликующе сказал я, а затем
дал команду причалить к берегу на обоих каноэ.

Не могло быть никаких сомнений в том, что те, кто находился поблизости от форта, слышали выстрелы.
Можно было ожидать, что кто-то из них придёт узнать, в чём дело.  Нам не хотелось вступать в полномасштабное сражение на том берегу реки.
Поэтому я решил, что лучше укрыться.

 К тому времени, как мы высадились и вытащили каноэ из воды у подножия огромного дуба, где мы могли бы найти их без особых поисков, с противоположного берега доносились крики. Те, кто отступил в такой спешке, звали своих товарищей переправить их через реку, а неподалёку раздавались звуки, свидетельствовавшие о том, что красных негодяев потревожили.

«Пока они будут рыскать здесь в поисках нас, мы проберёмся в форт, а затем снова нападем на них с тыла», — сказал я
моим товарищам. «Если мы сможем обойти их с двух или трёх сторон, как в начале нашей операции, я думаю, они решат, что полностью окружены».


Затем, не дожидаясь, что они подумают об этом плане, я
направился в ту сторону, где, как я знал, находился форт, но при этом изо всех сил старался держаться подальше от берега реки.

Прячась за теми или иными руинами, переползая через открытые участки и убегая, когда находили укрытие, мы добрались до задней части форта примерно в то же время, что и большое количество
Полуобнажённые бесы вышли из больших ворот и направились к реке.

 Теперь, когда мы прибыли на место, я совершенно растерялся и не знал, что делать.
 У меня хватило ума понять, что было бы более чем безрассудно
заходить внутрь, ведь, несмотря на то, что там осталось всего
несколько человек, они могли быть достаточно сильны, чтобы
задержать нас до тех пор, пока не подоспеют те, кто был на
берегу реки, и тогда наш отряд был бы практически обречён.

Я стоял в тени массивных балок и спрашивал себя, как
Мы уже собирались нанести удар, как вдруг мой взгляд упал на кучу стружки, оставшейся, без сомнения, после того, как один из дикарей приделал новую рукоятку к своему томагавку.
Поддавшись порыву, я сказал Дэниелу Хинчману:

«Всё вокруг сухое, как трут, и если бы мы могли собрать достаточно легковоспламеняющихся материалов, то, возможно, нам удалось бы поджечь брёвна. Затем, в порыве
воодушевления, я подумал, что можно было бы пристрелить ещё нескольких
убийц».

 Он словно воспринял это как приказ, и в мгновение ока вся
компания начала собирать легковоспламеняющиеся предметы, которые были под рукой.

Поскольку для разведения костра почти ничего не было, мы потратили не больше пяти минут на то, чтобы сложить дрова у стены.
Мы запихали их в щели, и получилась огромная куча, которая растянулась вдоль стены примерно на двадцать футов.

«Если это не подожжет частокол, то уж точно произведёт фурор»,
 — сказал Джайлс Марч, довольно усмехнувшись. «Что делать, когда огонь разгорится?»

«Мы спрячемся в кустах на берегу реки, и нам придётся нелегко, если мы не успеем ранить с полдюжины, прежде чем они поймут, что происходит
«Пошли», — сказал я, и тут встал вопрос о том, как поджечь сухую траву, не тратя на это слишком много времени.


Джайлс Марч решил эту проблему, предложив нам с ним остаться, пока остальные будут искать укрытие у кромки воды, а затем поджечь кучу с обоих концов, бросив в неё порох из наших мушкетов.

Так мы и поступили, бросившись наутёк, как только увидели крошечные язычки пламени, свидетельствующие о том, что горючий порошок сделал своё дело. Нам удалось присоединиться к нашим товарищам до того, как дикари подняли тревогу.

Не более чем в пятидесяти шагах от того места, где мы спрятались, было не меньше дюжины
Псы стояли, глядя на другой берег, и каркали, как стая ворон.
Я подал знак своим товарищам, что, когда наступит подходящий момент,
мы возьмём эту группу на прицел.

 Пламя вспыхнуло быстро и яростно, но прошло целых пять минут, прежде чем раздался хоть один крик.
За это время огонь, должно быть, перекинулся на сухие бревна частокола. Затем из форта донёсся пронзительный крик.
Псы, за которыми мы наблюдали, внезапно развернулись и закричали, словно подзывая кого-то из своих товарищей, находившихся поблизости.
и уже бросился бы в сторону огня, но мы выстрелили.

Сколько их упало, я не могу сказать, потому что был занят перезарядкой.
Я старался сделать это как можно быстрее, и когда моё оружие снова было готово к бою, ни одного индейца не было видно.

Я решил, что мы поставили волков в затруднительное положение, потому что, по логике вещей, они забрали все свои вещи в форт, когда
Джон Батлер выступил в поход, и если бы они остановились, чтобы поохотиться на нас, всё могло бы сгореть дотла. С другой стороны, если бы с нами не разобрались быстро, другие могли бы погибнуть от наших пуль.

Когда последний из отряда зарядил мушкет, я быстро повел их вперед,
как можно ближе к огню, но так, чтобы оставаться под прикрытием.
Когда мы снова остановились, я сказал своим товарищам:

 «Пристрелите первого, кто покажется, а когда они пойдут на нас, бегите со всех ног к тому месту, где спрятаны каноэ. Я думаю, что мы
натворили столько бед на этом берегу реки, сколько было возможно, потому что я не
намерен терять кого-либо из нашей компании.

 Не прошло и двух минут, как пятеро индейцев
на полной скорости выскочили из-за берега и прошли в дюжине шагов от нас
Я понял, где мы прячемся, и подал знак остальным, чтобы они стреляли.
В то же время я не дал Дэниелу Хинчману и Джайлзу Марчу поднять оружие.

Таким образом, у нас было три заряженных мушкета, когда началась погоня после того, как мы выстрелили в отряд.
Так случилось, что прямо по пятам за теми, в кого мы стреляли, шла большая группа людей, которые сразу же открыли огонь.
Конечно, они стреляли наугад, поскольку мы были в укрытии, но несколько пуль пролетели ближе, чем хотелось бы.

 Затем, в соответствии с уже разработанным планом, мы побежали
Мы отступили, но, прежде чем мы добрались до дуба, четверо псов уже были близко.
Мы поняли, как хорошо, что у нас осталось три заряда на крайний случай.


 «Джайлс Марч и Дэниел Хинчмен остановятся и выстрелят, когда я дам знак, — сказал я на бегу.
 — Остальные должны пробежать ещё пятьдесят шагов, а затем, если нас всё ещё будут преследовать, остановиться и перезарядить ружья, чтобы сдержать тех, кто может быть позади нас».

Тогда я крикнул: «Стой!» — и двое моих товарищей внезапно остановились, развернулись на месте и открыли огонь, прежде чем наши преследователи успели свернуть с пути.

Мы подстрелили только двоих, но остальные обратились в бегство, и на какое-то время мы были спасены от погони.

 Остальная часть нашего отряда остановилась, чтобы перезарядить оружие, как я и приказал, и когда мы втроём подошли, они последовали их примеру.

Зарядив мушкет, я по глупости решил, что настал момент, когда мы можем ликовать по поводу наших успехов, и остановился, чтобы поговорить с товарищами, не обращая внимания на тишину. Но не успел я произнести и пары слов, как с берега выстрелили из полудюжины мушкетов. Я почувствовал острую боль, за которой последовал
Ощущение жжения подсказало мне, что я получил пулю в левую руку.


«Не стреляйте, пока не увидите, во что стреляете!» — крикнул я. «Держитесь ближе к каноэ, иначе мы окажемся в ловушке!»


Если бы мы не прятались в кустах, нас всех могли бы перестрелять. Даже в сложившихся обстоятельствах нам было чрезвычайно трудно выбраться из этой передряги, потому что дикари сильно давили на нас, но не показывались сами, и казалось, что их число с каждой минутой увеличивается.


Затем настал момент, когда я понял, что было бы хуже, чем глупо
Они ответили на наши выстрелы. Псы были так близко, что нам не оставалось ничего, кроме как бежать со всех ног.
Я велел ребятам бежать изо всех сил, не обращая внимания ни на что, кроме того, чтобы оставаться как можно менее заметными.


 Когда я добрался до места, где были оставлены каноэ, они уже были в воде, и теперь нам грозила наибольшая опасность, потому что, отплывая от берега, дикари могли стрелять без разбора.

«Ребята, мы сейчас боремся за свою жизнь!» — сказал я, торопясь с ответом.
Я забрался в хрупкое судно. — Давайте спасём тех, кто в
Будьте готовы стрелять, когда первый злодей покажется из укрытия, и во время перезарядки наклоняйтесь как можно ниже, чтобы не дать им слишком хорошую мишень для прицеливания.
Сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется почти невероятным, что кто-то из нас остался в живых, и всё же мы наконец вышли из схватки, получив всего по одной ране в дополнение к той, что была у меня. У Майлза Паркера был
уродливый порез на щеке — хорошее доказательство того, что волки Джона Батлера были
ужасно плохими стрелками, а моя рука была бесполезна.

 Прежде чем мы успели отойти от берега, мы прикончили троих из них
волки, опустошившие долину, а затем, на середине реки, мы увидели, как над Форти-Фортом взметнулось пламя, свидетельствуя о том, что последний частокол, оставшийся на той стороне реки, был быстро разрушен.

 «Отличная работа, ребята!» — ликующе воскликнул я, не обращая внимания на боль в руке. «Мы нанесли им такой удар, который они не забудут, и
будет плохо, если мы не нанесём ещё один, пока они без форта,
кроме как переправившись через реку!»

«Если бы мы только могли преследовать их!» — воскликнул Джайлс Марч. — «Ещё два или три
В такие ночи, как эта, они были бы рады пойти по стопам Джона Батлера.
— Они получат столько работы, сколько смогут выдержать, —
горячо ответил я. — Те двое, что ранены, скоро снова будут готовы к службе, а пока вы можете продолжать танцевать.


Затем мы оказались на расстоянии оклика от нашего частокола, и мастер
Голос Бартлетта донёсся до нас с другого берега, когда он с тревогой спросил:


«Вы все здесь, ребята?»

«Да, и у нас всего две лёгкие раны, а ведь эти псы потратили столько пороха и свинца», — радостно ответил я.

“И это ты поджег сорок Форт?”

“Что мы сделали, и если наша компания была немного больше, смею
осмелюсь сказать, мы могли бы взять частокол”.

“Мы не смогли бы удержать его, поэтому лучше, чтобы он без промедления превратился в
дым”, - ответил мастер Бартлетт, и затем мы были на
берегу.

Взяв каноэ с собой, мы вошли в частокол, и так получилось, что мы с Дэниелом Хинчменом оказались рядом, когда подошла Эстер.

 «Кто из вас ранен?»  — резко спросила она, и Дэниел ответил:

 «Джонатан Огден.  Его рана требует немедленного внимания, потому что мы не можем
Мы не можем позволить себе потерять нашего лидера как раз в тот момент, когда «Минитмены» показывают, на что они способны.


Она не сказала ни слова, но сразу же увела бы меня, если бы мастер Бартлетт не остановил нас, чтобы спросить:

«Как вы думаете, те, чьи каноэ мы захватили, всё ещё на этом берегу реки?»

«Должно быть, так. Я сомневаюсь, что у негодяев в форте было время
или желание преследовать их, потому что мы оживили дело ”.

“И я думаю, что мы должны продолжать работу”, - ответил мастер Бартлетт
. “Нет никакого шанса, что они соберутся с мыслями
Этого достаточно, чтобы совершить нападение этой ночью, и если ты скажешь слово «вперёд»,
мы со Стивеном Морли возьмём четырёх или пятерых парней, которые не пошли с тобой,
и посмотрим, сможем ли мы добавить к тому, что ты сделал, до того, как взойдёт солнце.

Меня немного задело, что компания отправляется в путь, а я остаюсь.
Но я не мог возразить против его предложения, и, как только мы с Эстер вошли в блокгауз, чтобы перевязать мою рану, старик вышел через маленькую калитку.

 «Я позабочусь о том, чтобы он уменьшил число этих тварей, прежде чем мы увидим
Я снова с ним, и теперь, когда самое время присматривать за ними, у них наконец-то появился шанс собраться с мыслями, а нам предстоит непростая работа, — сказал Джайлс Марч, направляясь к источнику. Я последовал за Эстер в здание, почти радуясь тому, что я инвалид, ведь ей предстояло играть роль медсестры.

Если бы я сделал так, как просила меня Эстер Хинчман, я бы остался в блокгаузе на всю ночь, считая себя инвалидом, которому необходим покой.
Но для того, чтобы я остался там, среди женщин и детей, пока «Минитмены»
они наглядно продемонстрировали, на что способны, когда представилась такая возможность.


Когда час спустя я вышел на улицу, Джайлс Марч и Дэниел
Хинчмен несли караул, хотя все платформы были заняты
женщинами, которые стояли на страже. Форт Сорок всё ещё
яростно горел, пламя поднималось так высоко, что его, должно
быть, было видно за двадцать миль, и я сказал своим товарищам:

«Рыжие псы даже не пытались потушить огонь».

«Думаю, это наша вина», — ответил Дэниел, от души рассмеявшись.
«Мы устроили там такой переполох, что к тому времени, как у них появилась возможность сделать что-то, кроме как преследовать нас, пламя, должно быть, уже разгорелось вовсю. Скорее всего, все хижины были построены внутри частокола, и я надеюсь, что у них не было возможности спасти их».

 Я действительно ничего не могла сделать в загоне, пока столько женщин стояли на страже, и через несколько минут я пошла к Элиасу
Шендл, который, как сказала мне Эстер, очень быстро поправлялся.

 Бедняга чуть не расплакался, когда я рассказал ему обо всём, что мы сделали
Он был так опечален тем, что его нет с нами, что не мог уснуть всю ночь.
Но я утешал его, как мог, говоря, что скоро он сможет внести свой вклад в общее дело, и обещая, что он отправится с отрядом, как только появится возможность нанести врагу серьёзный удар.

 От этих разговоров меня начало клонить в сон, и я лёг рядом с ним, чтобы немного вздремнуть, но заснул и проснулся только на следующее утро после восхода солнца.

«Почему ты меня не разбудил?» — укоризненно спросил я Элиаса, и он с улыбкой ответил:

«Я бы так и сделал, когда мастер Бартлетт и его отряд вернулись; но Эстер Хинчмен пригрозила мне всеми возможными ужасными наказаниями, если я хоть что-то сделаю не так, и, поскольку она, похоже, имеет власть над нами, ранеными, мне показалось неразумным ослушаться её».

Быстро выйдя на улицу, я увидел мастера Бартлетта, лежащего на земле
возле двери блокгауза, и он не стал дожидаться, пока я спрошу его о том, что произошло.

«Я привёл всех ребят, и ни на одном из них нет ни царапины», — сказал он торжествующим тоном, когда я появился.


«Ты нашёл дикарей?»

«Да, так и было, дюжина или больше, и прежде чем мы закончили, они
почувствовали, что пережили наши люди, когда их использовали в качестве мишеней, пока они пытались переплыть реку. Я не могу сказать, чего именно мы добились, но я уверен, что половина отряда больше не доставит нам проблем. Кроме того, нам нужно накормить ещё двух пленных, а они потеряли ещё одно каноэ».

«Им придётся заняться строительством лодок, если они рассчитывают пробыть здесь ещё долго», — сказал я со смехом. «Мне кажется, если только Джон Батлер не привёз в два раза больше каноэ, чем у него было, то...»
«Армии нужно было, чтобы мы собрали большую часть их снаряжения».

 «Ещё одна такая ночь, как прошлая, и мы навсегда распрощаемся с теми, кто причинил нам столько вреда в долине. С двумя нашими пленниками мы получили ещё пару мушкетов, и я думаю, что было бы неплохо поискать вдоль этого берега. Должно быть, мы убили нескольких из этих тварей, которые лежат там со своим оружием».

Меня удивило, что я сам не додумался до такого плана, и я, как только смог, отправил Джайлза Марча с тремя товарищами на поиски
всего, что могло бы нам пригодиться.

Отряд вернулся до полудня, приведя с собой пять мушкетов и восемь топоров, а также солидный запас боеприпасов.
Таким образом, мы могли рассчитывать на то, что число «мальчиков-минут», готовых к службе, увеличилось на семь человек, не считая оружия, отобранного у пленных.

Теперь, когда мы действительно стали силой в долине, я сразу же начал
ломать голову над тем, как нанести один мощный удар,
не рискуя вступать в обычное сражение, которое убедило бы врага
в том, что оставаться здесь небезопасно.

«Сейчас мы достаточно сильны, чтобы противостоять большому их количеству»,
Я сказал, размышляя вслух, и мастер Бартлетт ответил так, словно я задал ему вопрос:

 «Ты больше не будешь сражаться в эти две недели, парень, и я решил, что тебе лучше позволить нам со Стивеном Морли ненадолго отлучиться.
 Мне не терпится узнать, где сейчас эти звери, после того как частокол был разрушен».

Что ж, мы долго и серьёзно обсуждали этот вопрос и в конце концов пришли к соглашению, что старик должен в ближайшую ночь взять с собой дюжину парней и переправиться через реку. Но при этом мы договорились, что он не будет нападать, пока не сравняется в численности или
Шансы были в его пользу.

Мне было неприятно видеть, как мои товарищи отправляются в путь, а я остаюсь.
Но ничего не поделаешь, когда наступает ещё одна ночь.
Я стоял на ближайшей к воде платформе рядом с Эстер
Хинчмен и смотрел, как мои дорогие ребята переплывают реку на вёслах, и горячо желал оказаться с ними.

Не прошло и получаса, как они ушли, а я всё ещё стоял на смотровой площадке рядом с Эстер, когда мы оба вздрогнули от неожиданности.
Мы увидели, как по реке поднимается настоящая армия людей.
На мгновение я поверил, что дикари обошли Сорок
Форт сзади, чтобы застать нас врасплох, думая, что у нас не возникнет подозрений о тех, кто
пришел с той стороны.

Я как раз наклонился, чтобы сказать одной из случайно оказавшихся рядом женщин,
проходивших мимо, что все мужчины должны быть возбуждены, когда со стороны флотилии каноэ раздался оклик на
хорошем английском.

“Форт, привет!”

Когда я ответил на приветствие, последовал вопрос:

«Кто держит этот частокол?»

«Минитмены из долины Вайоминг, которым помогли те, кому посчастливилось выбраться из Форти-Форта живыми».

«Кто командует?»

«Я, Джонатан Огден».

«Ты молодец, что удержал это место, парень, но теперь тебе будет легче. Я приведу тебе тридцать хороших новобранцев, все они хорошо вооружены и снабжены боеприпасами и провизией».

 Я едва мог поверить своим ушам, потому что такая новость казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой, и я недоверчиво воскликнул:

 «Кто ты такой, чтобы принести нам то, в чём мы так отчаянно нуждаемся?»

«Джон Франклин из Хантердона. Я отправился с последователями полковника Зебулона Батлера в Конингем, и там или поблизости от него мы собрали этих новобранцев, и все они жаждут встретиться с теми, кто опустошил эту долину».

Через полчаса капитан Франклин и его люди были внутри частокола.
Они принесли с собой боеприпасы и провиант, которых нам хватило бы на много дней.

 Я не очень-то верил, что все эти молодые люди — среди них не было ни одного старика — захотят служить под моим началом, пока мы не собрались вместе и я не задал им прямой вопрос, когда они заявили о своей готовности вступить в регулярную армию, если это будет возможно.

Мы всё ещё беседовали, сидя на земле возле блокгауза,
когда Эстер Хинчмен закричала, что отряд мастера Бартлетта возвращается, я вскочил на помост и крикнул старику:

 «Вас постигла неудача, раз вы так быстро вернулись?»

 «Ничуть не бывало, парень.  Мы не убили ни одного из волков Джона Батлера и даже не видели ни одного, по той простой причине, что они ушли из долины».

 «Что?» — воскликнул я в изумлении. — Ты хочешь сказать, что они пошли по следу Батлера?

 — Насколько мы можем судить, именно это они и сделали.
Вы, ребята, вчера вечером устроили им жару, и псы не смогли
желудки не выдержали и потребовали ещё одну дозу. Мы предполагаем, что некоторые из них могут околачиваться поблизости в надежде натворить бед, не рискуя своей шкурой; но большая часть, несомненно, поспешила убраться восвояси.

 Нужно ли мне говорить, что мы радовались в ту ночь — не только мы, пережившие все эти ужасы, но и те, кто так храбро пришёл нам на помощь?

Когда мы смогли трезво оценить ситуацию, ведь мы были почти так же безумны от радости, как и от горя, мы провели совещание, на котором каждый член нашей компании мог свободно высказать своё мнение.
В конце концов было решено, что мы будем держать оборону до тех пор, пока не будем уверены, что все дикари покинули долину. Если потом — скажем, через две или три недели — не появится веская причина, по которой «Минута»
Там требовались парни, и мы решили предложить свои услуги в качестве независимой роты Континентальной армии. Капитан Франклин пообещал без промедления довести этот вопрос до сведения военного руководства.
Мы были полны решимости вступить в армию с одним условием:
мы хотели остаться вместе, а не быть распределёнными по разным ротам.

И теперь, когда я подхожу к концу того, что некоторые могут назвать вовсе не историей, а множеством фактов, не слишком умело собранных воедино, я не знаю, как остановиться.  Было бы делом всей моей жизни подробно рассказать обо всём, что мы делали с того дня, когда к нам пришли новобранцы из  Конингема, и до тех пор, пока король не был рад заключить мир, признав Соединённое Королевство.
Соединённые Штаты Америки как новое государство, обещающее стать одной из великих мировых держав; но, боюсь, ни у кого не хватит терпения дочитать до конца, потому что мы видели много сражений и приключений.

Когда в армии больше не было нужды, и нас уволили со службы
Я все еще был капитаном команды Minute Boys из Вайоминга
Долина, в то время как Shendle Элиас причисляли к первым, а Даниил Hinchman как
младший лейтенант. Джайлз марта был капитаном компания из Нью-Йорк
и Стивен Морли одним из основных в линии Коннектикута.

Мастер Бартлетт был еще жив, когда, уволившись из армии, я отправился в
Тиога отправился к Эстер Хинчман, которая, как и было обещано, должна была стать моей женой. Там я и встретил его. Тогда он сказал мне то, что я
Я никогда этого не забуду, и мне кажется уместным завершить на этом рассказ о наших подвигах.

 «Если бы не «Минитмены» из долины Вайоминг, Джонатан Огден, — сказал он мне, когда мы с Эстер сидели рядом с ним, — эти люди-волки, которых Джон Батлер натравил на нас, пролили бы гораздо больше крови.
Больше всего я горжусь тем, что участвовал в том, что сделали ваши товарищи в Уилксбарре и Форти-Форте».


КОНЕЦ.