Белая молния

БЕЛАЯ МОЛНИЯ

МИНИСЕРИАЛ

СЕРИЯ ПЕРВАЯ

Титры под музыку. Саундтрек – пронзительное трубное соло на мотив «Заезжего музыканта» Булата Окуджавы, постепенно переходящее в наждачно-скрипучий звук вращающейся на проигрывателе пластинки.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Основанная на реальных событиях история очень короткой и яркой жизни безбашенного спринтера-олимпийца на фоне медленно умирающего Советского Союза. 


1.1. УНИВЕРСИТЕТСКАЯ АУДИТОРИЯ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ЛЕКТОР (45, лысоватый колобок), КАТЯ (20, высокая статная девушка с очень развитой грудью, из тех, что «коня на скаку» и т. д.), СЕРГЕЙ (20, двухметровый красавец с рекламного постера, его внутренний мир достаточно точно описывается фразой из старинного советского блокбастера: «Хороший ты парень, но не орёл»)И ОСТАЛЬНЫЕ СТУДЕНТЫ.

Бегущая строка:
«14 АПРЕЛЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 96 ДНЕЙ».

Нуднейшая лекция на юрфаке. Пузатенький лектор с аккуратно зачесанной лысиной читает её монотонно, словно дьячок, отпевающий сотого за день покойника. Сидящие неподалёку от кафедры Катя с Сергеем дисциплинированно конспектируют откровения колобка. Неожиданно открывается дверь и в аудиторию входит РЕКТОР (50).

РЕКТОР
Приветствую вас, дорогие коллеги! Да вы садитесь-садитесь. С разрешения уважаемого Алексея Викентьевича я на пару минуток прерву его интереснейшую лекцию, чтобы представить вам вашего нового товарища Александра Брызгалова, перешедшего к нам с третьего курса сельхоз института.
Сдержанный смех.
Не вижу здесь ничего смешного! Александр – известнейший спринтер, чемпион Универсиады и наша олимпийская надежда. Дорогие Серёжа и Катенька! Я прошу вас чуть-чуть потесниться и принять в свой коллектив коллегу по спорту.

Александр подсаживается к влюблённым и даже не пытается сделать вид, что он что-нибудь конспектирует. Лектор пронзает ленивца негодующим взором, но здесь от самых дверей возвращается Ректор и что-то шепчет ему на ухо, после чего Лектор, вздохнув, возобновляет бубнёж, а Брызгалов продолжает вовсю любоваться заоконными видами и Катиным профилем (уловившая же его взгляды Катя чуть-чуть улыбается уголками губ).

Проходит ещё какое-то время и Александр начинает что-то очень усердно и вдохновенно чертить у себя в блокнотике, прикрывая страничку ладошкой. Катя пытается заглянуть и Брызгалов, сжалившись, в конце концов убирает ладошку. В блокноте – слегка шаржированный, но очень похожий Катин профиль. Катя, видимо, недовольная недостаточной «красивостью» портрета, презрительно хмыкает и отворачивается. Но вот, наконец-то, звенит долгожданный звонок и пузатенький Лектор, сложив все бумажки, прекращает свою панихиду и направляется к выходу. Вслед за ним, соблюдая некий почтительный интервал-зазор, бегут и все остальные Студенты, включая Сашу, Серёжу и Катю.

КАТЯ
Саш, ты сейчас с нами?

САША
А вы с Серым куда?

КАТЯ
Естественно, на тренировку. Осталось двадцать минут.

САША
На тренировку? Хорошо, я подумаю.

КАТЯ
(возмущённо передёргивая плечиками)
Ну, как знаешь, как знаешь. Серёжа, пошли!

Прихватив своего бойфренда, направляется к выходу, а Александр провожает её долгим взором и в конце концов кричит Кате в спину: «See you later!» – но та делает вид, что не расслышала. 


1.2. УНИВЕРСИТЕТСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СЕРГЕЙ, КАТЯ, ПРОХОЖИЕ.

Когда Катя с Сергеем – молодые, высокие, подтянутые, в очень редких тогда заграничных тряпках – рассекают, держась за руки, чёрно-белую советскую толпу, лица Прохожих невольно светлеют и мы несколько раз отчётливо слышим, как у них за спиной их называют «красивой парой».




1.3. СПОРТЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. КАТЯ, СЕРГЕЙ, ЕГО ТРЕНЕР (50, в хорошей форме), ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР (40), НЕСКОЛЬКО ДЕВУШЕК-СПОРТСМЕНОК (18-22).

Юный спринтер Серёга Воронин пашет на тренировке, как проклятый. Неподалёку стоит его Тренер, а на другом конце зала под руководством Женщины-тренера занимается группа Девушек-спортсменок, среди которых нельзя не заметить статную Катю – возлюбленную Воронина. 

ТРЕНЕР
(Сергею)
Ну что, малыш, разогрелся?

СЕРГЕЙ
Да, Дмитрий Иванович. Переходим на силовую? 

ТРЕНЕР
Нет, сегодня обойдёмся без силовой. Хочу сделать замер твоей формы. Сможешь прямо сейчас дать мне результат олимпийского уровня?

СЕРГЕЙ
Постараюсь, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Тринадцать и восемь на 110-метровке осилишь?

СЕРГЕЙ
Осилю.

ТРЕНЕР
Ну, смотри, я тебя за язык не тянул.

Крупный план полностью ушедшего в себя Воронина. Набор крупных планов переживающих за него Кати и Тренера. И вот Сергей принимает положение «низкий старт». Выстрел стартового пистолета и бег-полёт через барьеры. 

ТРЕНЕР
(глядя на секундомер)
Матиаш твою в ракоши! Извини, Катенька. Тринадцать и пять.
Себе под нос.
Да… это самый талантливый мой ученик, начиная с Олимпиады в Мехико.

КАТЯ
(чуть слышно)
Капец…

Издаёт ирокезский вопль и виснет у Сергея на шее. И именно в это мгновение в дверях спортзала появляется Александр Брызгалов. 
САША
(замирая в дверях)
Гм-гм-гм.
 

ТРЕНЕР
А это что ещё за явление Христа народу?

САША
Так я ж теперь, Дмитрий Иванович, с вами. Ведь мы моим прежним тренером характерами не сошлись.

Крупный план двух Девчонок-спортсменок.

ПЕРВАЯ
(на ухо Второй)
А что это за крендель? Симпотненький.

ВТОРАЯ
(на ухо Первой)
Это Сашка Брызгалов, он раньше в сельхозе учился, а теперь к нам перешёл. На юрфак, к Серёге с Катюхой.

ПЕРВАЯ
Вот так вот взял и перевёлся? В апреле месяце?

          
ВТОРАЯ
Он вообще-то чемпион Универсиады. Таким  законы не писаны.

Крупный план Тренера.

ТРЕНЕР
С Николаем Николаевичем вы, значит, характерами не сошлись? А со мною сошёлся?

САША
(пожимая плечами)
Типа того.

ТРЕНЕР
Так где ж ты тогда, голубок, пропадал целый месяц? Тебя в мою группу перевели в начале марта, а сейчас уже май на носу и предолимпийские сборы через неделю.

САША
(краснея)
Я это… был занят, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
(с издёвкой)
Помогал тому, кому делать нечего?

САША
(ещё больше краснея)
Типа того.

ТРЕНЕР
Короче, давай решим так: либо ты прямо сейчас выбегаешь из четырнадцати, либо мы с тобой расстаёмся, словно в море корабли.

САША
Но я ведь это, Дмитрий Иванович… растренирован.

ТРЕНЕР
(орёт)
А кто виноват в твоей растренированности? Александр Сергеевич Пушкин? Николай Васильевич Гоголь? Александр Александрович Блок? Моссад, ЦРУ и Самоса? Ладно… дам скидку убогому: выбегай из четырнадцати и двух, но, если и это не сможешь, – тогда ты добровольно переведёшься в оздоровительную группу для пенсионеров. Договорились?

САША
(со злостью)
Договорились.

ТРЕНЕР
Даю тебе десять минут на разминку.

Александр начинает разминаться у шведской стенки, то и дело поглядывая на Катю. Та презрительно фыркает, явно считая Брызгалова клоуном. Александр жутко бесится и начинает разминаться вовсю, уже ни на кого не глядя.

САША
Всё. Я готов.

ТРЕНЕР
Уверен?

САША
Уверен.

Облизывает губы кончиком языка (фирменный Сашин жест во всех критических ситуациях)и занимает стартовую позицию. Все люди в спортзале бросают свои тренировки и впиваются взглядом в Брызгалова (крупные планы Кати, Серёжи, обоих Тренеров и нескольких Девушек-спортсменок). Томительно долгая пауза. Оглушительный выстрел стартового пистолета. Бег-молния.

ТРЕНЕР
(ошарашенно глядя на секундомер)
Тринадцать и два. Лучший результат сезона.

КАТЯ
Матиаш твою в ракоши!
После паузы.
Простите, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Прощаю, Катюша. Сам в шоке.

(ЗАМЕЧАНИЕ ДЛЯ ИСПОЛНИТЕЛЯ РОЛИ БРЫЗГАЛОВА:
Странное предолимпийское поведение Саши – это не просто сверхразгильдяйство, это своеобразные «фишеровские» метания, вызванные стремлением уловить некую внутреннюю суперволну и совершить невозможное).   


1.2. УЛИЦА ВОЗЛЕ СПОРТЗАЛА. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СЕРЁЖА, КАТЯ, САША И ПРОХОЖИЕ.

САША
(закуривая)
Ну, что, господа, по домам?

КАТЯ
(кокетливо)
А что, есть ещё варианты? 

САША
Вариантов у меня – как у дурака махорки. Скажем, мы можем отпраздновать факт нашего знакомства в фешенебельном ресторане «Балтика».

КАТЯ
А нас туда пустят?

САША
Со мной – обязательно.

КАТЯ
А деньги?

САША
Ну, раз зову, значит есть.

СЕРГЕЙ
(раздражённо)
Катюш, ну, чего ты выдумываешь? Во вторник у всей нашей группы зачет по научному коммунизму, а доцент Николаев – известный зверюга. Готовиться нужно.

КАТЯ
Ой, как всё запущенно! Зачёт у него. По научному онанизму. Серёж, ты хотя бы раз в жизни можешь сделать хоть что-нибудь безрассудное?

СЕРГЕЙ
(вздыхая)
Ой, Катя-Катенька! Ещё один бзик? Очередные шарики за ролики? Ладно, хочешь в кабак, пускай будет кабак. Нам семи рублей хватит?

САША
Наверное. Тем более, что платить буду я.



1.3. ЗАЛ РЕСТОРАНА «БАЛТИКА». ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СЕРГЕЙ, САША, КАТЯ, ТРОЕ КАВКАЗЦЕВ (25-30, очень большие и круто упакованные), ДВОЕ ПРИЕЗЖИХ (35-40, одеты не по моде) СО СВОИМИ ДАМАМИ (30-35, на редкость потасканные), ПАРА СТУДЕНТОВ (18-20, далеко не орлы, одеты позорно), ПЯТЕРО КИНОШНИКОВ С НАУЧПОПА (40-45, прикинуты по-богемному: негнущиеся фирменные джинсы, скрипучие кожаные пиджаки и мохнатые водолазки по самое горло), ОФИЦИАНТЫ, МУЗЫКАНТЫ, ДРУГИЕ ПОСЕТИТЕЛИ.

Саша, Сережа и Катя сидят в центре зале. Напротив – столик Кавказцев, бросающих на Катю заинтересованные, а на Серёжу и Сашу – враждебные взгляды. Чуть дальше столик Студентов, яростно спорящих о политике, а в самом углу – группа круто прикинутых всем довольных Киношников потягивает коньячок и кайфует. Ресторанный оркестр беспрерывно играет «Малиновку», которую раз за разом заказывают два колоритных Жителя Области, рисующихся перед своими Подругами, явно подобранными пару часов назад где-нибудь на Сенном рынке. 

КАТЯ
(она чуть подшофе)
А вот скажи мне, Сашенция, почему ты забил такой болт учёбу? Я за тобою специально смотрела на лекциях: ты ни единой строчки не законспектировал. Отчего так?

САША
(пожимая плечами)
Не знаю… лениво…

КАТЯ
Лениво ему! А ты хоть понимаешь, что лет пять всем нам придётся сказать «адью» Большому Спорту и начинать жизнь с нуля на гражданке. И ты думаешь, это легко?

СЕРГЕЙ
(гоготнув)
Ну, это смотря на какой гражданке.

КАТЯ
(отмахиваясь)
Кто о чём, а вшивый – о бане! (Саше) Так ты хоть немножечко о своём будущем думаешь?

САША
(очень серьёзно)
Да, Катя, думаю.

КАТЯ
Ну, и чего ты надумал? Да, сейчас ты звезда и тебе всё до феньки, но лет через десять с таким отношением к делу ты будешь работать грузчиком в винном отделе. Тебя это устраивает?

САША
Нет.

КАТЯ
Тог-да ду-май, что де-лать, дурилка картонная!

САША
Ну, во-первых, не «картонная», а «кордонная». От слова «кордон» – граница.
Катя удивлённо вскидывает брови.
Не веришь мне – раскрой книгу. Там у соавторов Вайнеров на странице такой-то написано чёрным по-русскому: «дурилка кор-дон-на-я». Джигарханян один раз переврал и за ним вся страна повторяет. Это раз. А во-вторых, дорогая Катюша, ты меня зря считаешь, ну, таким… я не знаю… городским дурачком с золотыми ногами. Я и книжки почитываю и о жизни своей (и не только своей) размышляю. Но вся эта… марксистско-ленинская премудрость в мою бошку не лезет, хоть тресни. Так что юристом мне, Катя, не быть.

КАТЯ
Но надо ведь думать о будущем!

САША
Надо, не спорю. И я для себя присмотрел вот такой вариант: взять несколько золотых Олимпийских медалей (с двух попыток – в Москве и в Лос-Анжелесе – это реально)и получить за это от советской власти орден Ленина (в идеале б, конечно, Гертруду, но Лукич тоже сойдёт). Тогда пропасть не дадут и после ухода из спорта приткнут на какую-нибудь синекуру рублей на четыреста. И я, Катька, не думаю, что ты у себя в прокурорах заработаешь больше.

КАТЯ
(с обидой)
Почему «в прокурорах»?

САША
Хорошо, в адвокатах.

КАТЯ
А если не выгорит у тебя с чемпионством?

САША
(вздыхая)
Тогда пойду в грузчики. Ибо рыск – благородное дело.
Разливает по бокалам шампанское.
За наше московское золото!
Все трое пьют стоя.
(после паузы, как бы думая вслух)
А всё-таки, Катенька, спринт – очень странная штука. И спринтер – если толком подумать - не столько спортсмен, сколько… ну, я не знаю… игрок или даже художник. Для него главное – выстрелить. Вот ты сегодня, Катюша, разок на меня посмотрела, как… ну, я не знаю… как русский царь на еврея, я взбесился и – выстрелил. Хотя целый месяц не тренировался,.

СЕРГЕЙ
(закипая от злобы)
Нет, Саш, ты не прав. Спринтер – это железные мышцы, стальная дыхалка и тренировки до сотого пота. А без них ничего не добьёшься, каким бы ты не был талантливым. Ты со мною согласен?

САША
Согласен-согласен, Серёга. Тренировки – дело хорошее. Это правда, да только не вся. Знаешь, как говорил мой бывший тренер Николай Николаевич, который меня, щенка, пять лет назад разыскал в задрипанной колпинской секции и довёл до ума. Знаешь, что он мне всегда говорил?

СЕРГЕЙ
И что?

САША
«На арабском коне нельзя воду возить» – такое было у него излюбленное присловье.

СЕРГЕЙ
Как ты сказал?

САША
«На арабском коне нельзя воду возить».

СЕРГЕЙ
(задыхаясь от гнева)
Т. е. ты у нас конь арабский, а я - битюг-тяжеловоз? Ты на это сейчас намекекиваешь?

САША
(пожимая плечами)
Серёга, остынь! Под «арабским конём» я имел в виду любого спринтера от бога, включая, Серёг, и те…

СЕРГЕЙ
(не слушая)
Т. е. ты у нас будешь гарцевать на парадах, а я телеги с навозом таскать?!

КАТЯ
Мальчики-мальчики, что за разборки? А ну-ка помиритесь немедленно!

САША
(пожимая плечами)
Я лично не против.

СЕРГЕЙ
(пряча взгляд)
Я тоже.

КАТЯ
Ну что, парни, мир?

СЕРЁЖА И САША
(хором)
Мир!

Пожимают друг другу руки.

СЕРГЕЙ
(с безмятежной улыбкой, Брызгалову на ухо)
Через десять минут мы с тобой выйдем в тубзик и продолжим там эту беседу. Ты понял меня, конь арабский?

САША
Да я вас понял…
Шепотом, на ухо.
…товарищ мерин.

 


1.4. ТУАЛЕТ В РЕСТОРАНЕ «БАЛТИКА». ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СЕРЁЖА И САША.

Александр и Сергей испепеляют друг друга ненавидящими взглядами.

            
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Вообще-то, Воронин с Брызгаловым людьми были мирными и последний раз дрались: Сергей – во втором, а Александр – в четвёртом классе. А то, что в первой же серии нашего киноповествования им пришлось поучаствовать аж в четырёх смертных драках, отчасти объясняется простым стечением обстоятельств, а отчасти – наверное, тем, что некоторые интеллектуалы называют «законом парности». 

САША
(облизывая уголки губ кончиком языка)
Что сказать-то хотел, водовоз?

СЕРГЕЙ
Что ты мразь и пижон!

САША
А ты румяный придурок с плаката. По мордасам не хочешь чуть-чуть получить, пролетарий?

СЕРГЕЙ
Попробуй.

САША
Уговорил. Попробую.
Наносит короткий разящий удар точно в солнечное сплетение. Сергей сгибается пополам от боли.
Хватит? Или добавить?
Сергей какое-то время продолжает корчится от боли, но потом разгибается и набрасывается на соперника. Оба валятся на пол и в это же самое мгновение раздаётся пронзительный девичий крик.
(вцепившемуся ему в горло Сергею)
Слушай, Серый, а это не Катя?

СЕРГЕЙ
(ослабляя хватку)
Блин, точно Катя!
Оба вскакивают и выбегают наружу.

1.5. ВЕСТИБЮЛЬ РЕСТОРАНА «БАЛТИКА». ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. САША, КАТЯ, СЕРГЕЙ, КАВКАЗЦЫ.

В вестибюле Кавказцы, зажав ей намертво рот, куда-то тащат Катю. Заметив ребят, они выпускают девушку и та испуганно прячется за спинами у Саши и Серёжи.

САША
(кавказцам)
Ну что, джентльмены? Наверное, выйдем во двор и подышим там воздухом?

Предводитель Кавказцев кивает и мужчины уходят.


1.6. ЗАЛ РЕСТОРАН «БАЛТИКА». ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. В ЗАЛЕ ВСЕ ТЕ ЖЕ, КРОМЕ КАВКАЗЦЕВ.

Стол Кавказцев пустует, а Серёжа и Саша с симметрично посаженными фингалами продолжают ухаживать за своей возлюбленной.

 СЕРГЕЙ
 (у него огромный синяк под левым глазом, говорит, обращаясь к Брызгалову)
Ты что, каратэ занимался?

САША
(у него на лице гигантский фуфел справа)
Да, целых три года, пока это дело совсем не прикрыли. 

СЕРГЕЙ
А я больше по боксу.

САША
Да, это заметно. И, если бы того шкафа не вырубил, мы б сейчас здесь не сидели.

СЕРГЕЙ
Сашка, не скромничай. Ты ведь тоже двоих успокоил.

КАТЯ
(влюблённо глядя на обоих)
Ох, и влетит вам завтра от тренера, ребятишки-шалунишки! Двадцать третьего – сборы, а вы в таком виде.

САША
(смущённо прикрывая фингал)
Ничего, Кать, запудрим. Но абрекам, заметь, прилетело намного больней.

КАТЯ
(скривившись)
Ну, и падаль же эти абреки! Орали, что я проститутка, что они меня в «Балтике» каждый день видят и пихали мне в руки двадцать рублей. Почему, кстати, так мало?

САША
(пожимая плечами) Стандартная такса за секс в подворотне. Двое на стрёме, третий обслуживается.

КАТЯ
Ты сейчас, Сашенька, договоришься и получишь фингал ещё и под левый глаз.

САША
(молитвенно складывая на груди руки)
Виноват-виноват-виноват! Не рассчитал-с. Простите убогого: тяжёлое детство, деревянные игрушки, дефицит витаминов. И, чтоб как-то загладить эту неловкость, я хочу для тебя спеть с эстрады очень хорошую песенку. Можно?

КАТЯ
(пожимая плечами)
А пуркуа бы не па?

САША
(Серёже)
Серый, ты у нас, говорят, второй Армстронг? Трубишь, словно бог?

СЕРГЕЙ
(благодарно краснея)
Пять лет музыкальной школы по классу духовых. Даже звали в Консерву, но я выбрал юрфак.

САША
Такой вот мотивчик осилишь?

Насвистывает мелодию «Заезжего музыканта».

СЕРГЕЙ
Ой, было б чего там осиливать! Три дворовых аккорда. Небось Окуджава?

САША
Ага, Булат Шалвович. Справишься?

СЕРГЕЙ
Справлюсь.

САША
Тогда пошли. Только… секунду. Кать, дай нам расчёску.
Получает искомое и зачесывает свои длинные по тогдашней моде волосы вниз, на фингал.
Серёг, теперь ты.
Сергей делает тоже самое.
Серёга, ты просто красавец! Помесь Роберта де Ниро с Боярским. Ну, а теперь – покандёхали!

Оба тут же встают и подходят к оркестру. Саша взмахом руки прекращает «Малиновку» (по залу прокатывается вздох облегчения)и что-то шепчет ударнику. Тот согласно кивает, Брызгалов вручает ему десять рублей и получает взамен трубу и гитару. Трубу он передаёт Серёже, а гитару оставляет себе. Взмах руки – и Сергей выдувает пронзительную мелодию «Заезжего», а Брызгалов, взяв пару аккордов, поёт:

       Заезжий музыкант целуется с трубою,
       Пассажи по утрам, так просто, ни о чём.
       Он любит не тебя, опомнись, Бог с тобою!
       Прижмись ко мне плечом, прижмись ко мне плечом.

       Живёт он третий день в гостинице районной,
       Где койка у окна всего лишь по рублю,
       И на своей трубе, как чайник раскалённой,
      Вздыхает тяжело, а я тебя люблю.

      Дождусь я лучших дней и новый плащ надену,
      Чтоб пред тобой пройти, как поздний лист кружа.
      Не многого ль хочу, всему давая цену?
      Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа?

      Тебя не соблазнить ни платьями, ни снедью,
      Заезжий музыкант играет на трубе.
      Что мир весь рядом с ним, его горящей медью?
      Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе.

Где-то после второго куплета песня начинает звучать чуть-чуть приглушённо. Крупные планы Серёжи, Саши и Кати. На Катином лице – тревога и сомнение, она смотрит то на Сашу, то на Серёжу, то свой нарисованный утром портрет.


1.7. КУПЕ СКОРОГО ПОЕЗДА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. СЕРГЕЙ И САША.

Бегущая строка:
«27 АПРЕЛЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 83 ДНЯ».

Брызгалов лежит на нижнем сиденье и наигрывает на гитаре «Заезжего». Сергей спит наверху.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
А почти две недели спустя оба наших героя в компании двух своих закадычных друзей: борца Закаряна и боксёра Якушева – ехали из Москвы в Ленинград. Настроение у всей четвёрки было приподнятое: олимпийский кастинг был пройден, впереди их ждала многомесячная предолимпийская пахота, а сейчас сам Господь им велел немного расслабиться вдали от строгих тренерских глаз.

В купе заходят АРТУР ЗАКАРЯН (24, выглядит старше, коренастый и широкоплечий) и ВЯЧЕСЛАВ ЯКУШЕВ (21, со смешными кудряшками, очень высокий и пластичный). Борец вынимает бутылку «Русской» и разливает её по четырём стаканам. С верхней полки слезает Сергей.

АРТУР
(с чуть заметным армянским акцентом)
Ну, за наше Олимпийское золото!
Все четверо осушают стаканы.
(Сергею)
Эй, ара, почему не до дна?

СЕРГЕЙ
(остатками голоса)
Да я вообще-то… не пью.

АРТУР
Режимишь?

СЕРГЕЙ
Ага, режимлю.

АРТУР
Ну, и дурак. Впереди у нас целых три месяца олимпийских сборов. Знаешь, что это такое?

СЕРГЕЙ
Догадываюсь.

АРТУР
Нихрена ты не догадываешься! И, пока не хлебнёшь, не поймёшь. Ара, видишь вот это?

Тычет пальцем в висок.

СЕРГЕЙ
Вижу.

АРТУР
И чего ты там видишь?

СЕРГЕЙ
(понемногу теряя терпение)
Ну, висок. Ну, седой.

АРТУР
А как ты, ара, думаешь: сколько мне лет?

СЕРГЕЙ
Тридцать с хвостиком.

АРТУР
Серёг, мы ровесники. Мне двадцать четыре. А вот здесь…
Снова тычет в висок.
…монреальское золото вылезло.
После паузы.
Так что лучше давай будем пить с тобой водку и ни о чём не думать.
 
Вынимает ещё одну бутылку и вновь разливает её по стаканам.

СЛАВА
(поднимая стакан)
Чтоб всё золото Москвы было, братцы, наше!

Все снова чокаются и выпивают.

САША
А неплохо пошла! Хорошая водка. Каширская?

АРТУР
(с очень плохо скрываемой гордостью)
Кристалловская.

САША
(присвистнув)
Нифига же себе! Кучеряво живут армяне!

АРТУР
(с обидой)
Слушай, ара, причём здесь армяне? Грузчик в винном был бывшим борцом и вынес мне с чёрного хода пару бутылок. Из уважения. И ещё пожелал мне чистой победы в финале над Ибрагимовым.

СЛАВА
(вздыхая)
Бывшим борцом, говоришь? Вот такое нас всех поджидает светлое будущее… А ты сам-то уверен, что заломаешь болгарина?

АРТУР
Слав, ты видишь вот это?

Тычет пальцем в висок.

СЛАВА
(вздыхая)
Вижу.

АРТУР
Похож на юного мальчика?

СЛАВА
Нет, ты похож на старого нудного армянина.

АРТУР
Вот! А старый и мудрый армян никогда вам не скажет: я его завалю, как ребёнка. Потому что мой враг – не ребёнок. Магомед Ибрагимов – борец очень опытный, очень физически сильный и ловкий, как кошка. Но я его всё равно заломаю. И знаешь, Слав, почему?

СЛАВА
(со вздохом)
Нет, ара, не знаю.

АРТУР
Потому что мой враг только числится болгарином, а на самом деле он – турок. И за нашей с ним схваткой будет смотреть вся республика: и Андижан, и Ереван, и Ленинакан, и Степанакерт. И все московские армяне на нас будут смотреть. И все питерские. Ну, и как я могу у них на глазах проиграть? Тем более, турку? Которого я не боюсь нифига. Не то что ты своего кубинца.

СЛАВА
(с обидой)
А с чего ты решил, что я боюсь Робертсона? Уважать – уважаю, двукратным олимпийский чемпион как никак. А мандража перед ним у меня нет нифига. Дерутся ведь люди, а не их регалии.

АРТУР
Тем паче, что Юрка Высоцкий кубинца ронял.

СЛАВА
Да, ронял. Причём – дважды. Но всех остальных уже сам кубинец роняет. Дойду – тьфу-тьфу-тьфу! – до финала, наверное, Юрий Яковлевич поделится со мной своим секретом. Он ведь, в принципе, дядька невредный, хотя и с характером, и подарит мне ключик от Робертсона. А вот вам, дуракам…
Поворачивается к Сергею и Саше.
…и ключей подбирать не надо. Вашего главного конкурента… как там его? …ну, чемпиона-то мира?

САША
Ты имеешь в виду американца Лихемию?

СЛАВА
Ага, вашего главного конкурента сама жизнь устранила.

САША
Причём вместе с командой. Администрация Картера, дай бог ей здоровья, запретила и ему, и всем остальным американцам ехать на нашу олимпиаду, чем бросила вызов всему прогрессивному человечеству.

АРТУР
А ты, я вижу, и рад.

САША
(пожимая плечами)
Если честно, не вижу здесь повода для траура. И крокодиловы слёзы лить не намерен.

АРТУР
(вздыхая)
Ой, какой же ты, ара, зелёный!

САША
Слушай, ара, достал! Ты старше меня всего на три года.

АРТУР
Я старше тебя на один олимпийский цикл. А это много. Очень много. Так вот, ара, послушай олимпийского чемпиона: когда конкурента снимают с пробега, то плакать, конечно, не нужно, но и улыбаться от уха до уха, как этот… как чехословацкий кот…

САША
(пряча улыбку)
Наверно, чеширский?

АРТУР
Наверное. Но и лыбиться, ара, тоже не нужно. Потому что здесь, Саша, как с травмой: сегодня он, завтра – ты. Вот и радуйся тихо, чтоб Бог не услышал.

САША
Ни черта, если честно, не понял.

АРТУР
Подрастёшь – поймёшь. Вот когда самого тебя снимут с пробега, тогда и поймёшь, какого сейчас Лихемии. А потом вспомнишь и старого мудрого армяна. Ладно, чего-то скучно мне без движения. Ты ведь, кажется, куришь?

САША
(с вызовом)
Да, я курю.

АРТУР
Да не бойся ты, лекция-шмекция я тебе, Саша, читать не буду. Давай лучше пойдём, подымим. Вернее, ты подымишь, а мы на тебя посмотрим. 
 

1.8. ТАМБУР СКОРОГО ПОЕЗДА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. СЕРГЕЙ, САША, СЛАВА, АРТУР И ПЯТЕРО КАВКАЗЦЕВ (30-35, одеты со своеобразным южным шиком: белые брюки, шёлковые рубашки, лаковые туфли и жуткий переизбыток золота; драгоценный металл есть везде – золотые зубы, золотые запонки, золотые перстни на пальцах и золотые кресты на мохнатых грудях, хорошо наблюдаемые сквозь расстегнутые рубахи).

При появлении наших героев Кавказцы синхронно поворачивают головы и смотрят на наших героев с явным неудовольствием.

САША
(тихонечко трогая свой наполовину заживший фингал)
Да, не везет мне что-то в последнее время с Закавказьем.

ГЛАВНЫЙ КАВКАЗЕЦ
(почти без акцента)
Эй, студенты, здесь и так дышать нечем. Испаритесь отсюда минут на пятнадцать. Ничего, молодые, вся жизнь впереди. Подождёте.

САША
А тоже самое, но немного повежливей, сказать было нельзя?

КАВКАЗЕЦ
Эй, студент, а ты борзометр свой давно проверял? Не зашкаливает?

САША
Нет, абрек, не зашкаливает.

КАВКАЗЕЦ
И того, что я уши тебе надеру, ты совсем не боишься?

САША
Надиралка не выросла.
Все пятеро Кавказцев угрожающе разворачиваются и делают пару шагов вперёд. Саша в ответ широко улыбается.
А я бы на вашем месте, джентльмены, вёл бы себя чуть-чуть поскромней. Вам кажется, что вас больше, но это фикция. Дело в том, джентльмены, что тот вон задумчивый юноша…
Показывает на Славу.
…это абсолютный чемпион СССР по боксу Вячеслав Якушев, а вон тот вот суровый небритый мужчина…
Показывает на Артура.
…это золотой призёр Монреаля по вольной борьбе Артур Закарян. Охота подраться ещё не пропала?
Кавказцы начинают громко переговариваться и полминуты спустя на их крики прибегает ещё человек восемь южан, намертво блокирующих оба выхода.
(себе под нос)
Ну, вот и съездили на Олимпиаду.
Славику.
Ну что, Слав, идём на прорыв?

СЛАВА
(очень сухо и деловито, без тени истерики)
Да, придётся, иначе затопчут. Прорываемся клином: я встаю впереди, вы с Серёгой за мной, Артур замыкающий. Начинаем по моей команде.

Но здесь сквозь сплошной строй мужчин вдруг протискивается крошечная кавказская СТАРУШКА (70), подходит вплотную к Артуру, протягивает ему листок бумаги и фломастер и просит по-русски: «Автограф».

АРТУР
(удивлённо)
Автограф?

СТАРУШКА
Автограф-автограф.

Артур, недоумённо пожав плечами, расписывается и тот час же остальные южане начинают ему протягивать блокноты, листки и обрывки газет и умоляют поставить на них свою подпись.


1.9. КУПЕ СКОРОГО ПОЕЗДА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, АРТУР И СЛАВА.

Купе сплошь заставлено плетёным корзинами с фруктами, коньяком и цветами. Все наши четыре героя сидят за столом и пьют чачу, закусывая её инжиром и орехами. У Артура на шее – огромная связка чурчхелы.

АРТУР
(на его вечно хмуром лице впервые появляется нечто похожее на улыбку)
Да-а… мой народ меня… любит!

САША
За это и выпьем!

Все четыре стакана сдвигаются.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Вот так и закончилась третья смертельная битва наших героев. Четвёртая будет достаточно скоро, а после неё всё чуть-чуть успокоится. Так что терпите. Немного осталось.
 


1.10. ПЕРРОН МОСКОВСКОГО ВОКЗАЛА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ, СЛАВА, АРТУР, ЕГО ЖЕНА МАРИНЕ (23, некрасивая, невысокая и очень коротконогая армянка), ДВЕ ЕГО ДОЧКИ (4, очаровательные близняшки), НОСИЛЬЩИК, ПРОХОЖИЕ.

Сергея и Сашу встречает Катя, Артура – жена и дочки, а вот Славика не встречает никто и он этим явно расстроен. Артур что-то приказывает Маринэ по-армянски, та моментально вызывает Носильщика и он загружает всю свою тележку бесчисленными дарами армянского народа (по одной корзине с коньяком и фруктами Артур оставляет Саше, Серёже и Славе). Заполнив телегу дарами семья Закарянов уходит.

СЛАВА
(Саше, Серёже и Кате)
А можно я буду четвертым лишним?
Серёжа, Саша и Катя недоумённо переглядываются.
Всё, ребята, я понял: я вашей компании не под кадриль. Ну что ж… извините. Чао-кокао!
Уходит.

САША
(ему в спину)
Слышь, Слав, без обид?

СЛАВА
(с невыразимой горечью)
Ну, что ты, Сашуля, какие обиды? Просто такие красотки не для Славика Якушева. Пойду, поищу чего-нибудь попроще.

Ударяет по струнам висящей у него на груди гитары и напевает вполголоса:

      Я снова здесь, ты только не ругайся,
      И снова бой такой, что в попе колко.
      Ты только мне, пожалуйста, отдайся,
      Товарищ тёлка, товарищ тё-о-олка!

КАТЯ
(после маленькой паузы, проводив его взглядом)
Вот ч-чёрт! Эти ваши дурацкие корзины с чурчхелой. С ними по Невскому не погуляешь. А мне так хотелось пошляться вдоль набережной! Может, оставим весь этот багаж в камере хранения?

СЕРГЕЙ
(вздыхая)
Там, Катенька, очередь часа на пол.

САША
Могу предложить вам другой вариант.

СЕРГЕЙ И КАТЯ
(хором)
Какой?

САША
Корзины мы можем оставить у моей тётки-диссидентки. Она живёт рядом, на Пушкинской.

КАТЯ
(заинтересовано)
Это что ещё за тётка-диссидентка?

САША
А помнишь, как ты удивлялась, с чего это я – простой парень из Колпино – вдруг вырос таким высоколобым и ершистым? Так вот, я с трёх лет сирота и воспитывала меня моя тётя Маша-антисоветчица. Правда, во время её двух отсидок я жил в семье брата-завмага, и всё, что во мне совкового, – это от братца. А всё поперечное – от тёти Маши. Ну что, не пропала ещё охота с нею знакомится?

КАТЯ
Наоборот. Веди нас к своей удивительной тёте. Серёж, ты не против?

СЕРГЕЙ
(обречённо вздыхая)
Не против.

САША
Правда, в данный конкретный момент тётя Маша живёт не одна. Примерно полгода назад у неё появился молодой  муж дядя Гена.

КАТЯ
Тоже диссидент?

САША
Естественно. С прислужниками режима тётя Маша ложе не делит.


1.11. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА ПЕРЕД ВХОДОМ В КОММУНАЛКУ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ И ДЯДЯ ГЕНА (30, тихий и маленький).

Александр с немалым трудом находит среди россыпи коммунальных звонков тётин Машин и выдавливает из него заливистую трель. Примерно через минуту появляется дядя Гена и кивком головы предлагает зайти.



1.12. КОРИДОР КОММУНАЛКИ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ, ДЯДЯ ГЕНА И ЛЮБОПЫТНЫЕ СОСЕДИ.

Все четверо долго идут по длинному и извилистому коридору коммуналки (как только четвёрка проходит, за её спинами сразу же приоткрываются двери и высовываются любопытные головы Соседей). У самого входа в комнату тёти Маши дядя Гена спрашивает племянника: «С тобой люди надёжные?».

САША
Конечно. 

ДЯДЯ ГЕНА
Можешь за них поручиться? 

САША
На все сто процентов.

ДЯДЯ ГЕНА
Тогда проходите.

Приоткрывает дверь и пропускает Серёжу, Катю и Сашу вовнутрь.


1.13. КОМНАТА ТЁТИ МАШИ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. СЕРЁЖА, САША, КАТЯ, ДЯДЯ ГЕНА И ТЁТЯ МАША (45, худощавая и невысокая женщина со следами былой красоты).

По-богемному неуютная пятнадцатиметровая комната. На подоконнике на пожелтевшем от старости номере «The New York Times» дремлет очаровательный рыжий котёнок. Тётя Маша, дымя беломориной, перепечатывает на машинке «Колымские рассказы». Дядя Гена садится рядом, расчехляет свою «Ятрань», вытряхивает из пачки «Севера» коротенькую папироску, прикуривает её от «беременного» коробка за две копейки и начинает перепечатывать «Технологию власти»

САША
(после очень длинной паузы)
И всё-таки здравствуй, тётя Маша!

ТЁТЯ МАША
(не прерывая работы)
Здравствуй-здравствуй, племянничек. Всё добываешь для коммунистов олимпийское золото?

САША
Ну, скажем так: стремлюсь добывать. Пока что ничего не добыл.

ТЁТЯ МАША
Ничего-ничего, не расстраивайся. Ноги длинные, голова пустая – добудешь. А это рядом с тобой что за барышня? Хорошенькая. Невеста? 

САША
Нет, не совсем. Товарищ по спорту.

ТЁТЯ МАША
Ты смотри, не прохихикай этого товарища. Потом локти кусать будешь. А рядом с ней кто стоит?

САША
Это Сергей. Ещё один мой товарищ спорту. Вот он как раз Катин жених. 

ТЁТЯ МАША
Понятно. Вот кто из вас возьмёт в Москве золото, с тем Катя и будет. А пришёл-то зачем?

САША
А вот эти, тёть Маша, корзины оставить.

ТЁТЯ МАША
(склоняясь к корзине)
Так-так-так: коньяк, мандарины, орехи, чурчхела. И откуда такое богатство?

САША
Да армяне подарили.
 

ТЁТЯ МАША
(изумлённо)
Ар-мя-не?
               
САША
Ну, вернее, они завалили дарами своего национального героя Артура Закаряна, а уже он от щедрот отстегнул малость нам.

ТЁТЯ МАША
Понятно. Хорошо, оставляй свой багаж. Одну бутылочку «Васпуракана» мы с Геной изымем в счёт репараций. Ещё дела есть?

САША
Нету.

ТЁТЯ МАША
Тогда не смею задерживать.

САША
(вздыхая)
Ну, что же… прощай, тётя Маша. Пожелай мне удачи.

ТЁТЯ МАША
Удачи делать я не буду, сам выслуживайся перед коммуняками, а вот здоровья – желаю. И девушку эту хорошую не упускай. А жениха её бойся: как бы он на тебя не донёс из ревности.

Пыхтя беломориной, окончательно углубляется в свою работу, больше уже ничего не замечая. Сережа и Саша ставят в угол корзины и, прихватив Катю, уходят.

1.14. УЛИЦА ПУШКИНСКАЯ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА И КАТЯ И НЕСКОЛЬКО ПРОХОЖИХ.

Трое наших героев уже налегке стоят возле тёти Машинного подъезда.

КАТЯ
Ну, у тебя, Сашка, и тётя! Теперь-то я понимаю, почему ты такой. 

САША
Кать, я не понял: тебе моя тётя понравилась или не понравилась?

КАТЯ
Знаешь, Сашуль, одним словом не скажешь, но скорее «да», чем «нет». И в любом случае, это – характер. 

САША
Ну, тебя, Серый, не спрашиваю: о тебе тётя Маша такое сморозила, что… Короче, не обижайся на пожилого человека.

СЕРГЕЙ
Да я и не обижаюсь. И, кстати, тетя твоя мне понравилась: люблю цельных людей.

САША
Сереж, не лукавь, тебе не идёт.

СЕРГЕЙ
А я и не лукавлю. Мне твоя тётка действительно очень понравилась. А свой опрометчивый (надеюсь, это никому не надо доказывать?) вывод она сделала по двум причинам: во-первых, она тебя любит безумно и очень за тебя боится…

САША
Ты это тоже заметил?

СЕРГЕЙ
Ну, это трудно не заметить, как бы она там не прикидывалась бесчувственной. Так вот, во-первых, она тебя любит безумно, а, во-вторых, у неё – как мне показалось – в прошлом есть травматический опыт, её предал когда-то самый близкий ей человек и теперь она дует на воду.

САША
(разводя восхищенно руками)
Ну, Серый! Ну, Серый! Как там сказал Евстигнеев в роли Ручечника? «Тебе бы, начальник, не картины, тебе бы книжки писать». Всё-всё угадал! Да, действительно, первая любовь тёти Маши оказалась гэбешным сексотом и подвела мою тетю под её первый срок.

КАТЯ
Ой, какая романтическая история! Давай, Саш, расскажи. Обожаю достоевщину.

САША
(пожимая плечами)
А нечего, Катя, рассказывать. Это главная тёти Машина тайна и она никогда ничего об этом не говорит.

КАТЯ
(вздыхая)
Ну… нет – так нет. Погуляем по набережной?

СЕРГЕЙ
Давай-давай, погуляем! И заодно и пофоткаемся. Я, как знал, захватил с собой фотик. И не абы какой, а…
Показывает, а потом продолжает с нешуточной гордостью.
…«Зенит – ЗМ – экспорт». Знай наших!


1.15. НАБЕРЕЖНАЯ ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ И ТОЛПЫ ПРОХОЖИХ.
 
Катя в обнимку с Сережей снимается на фоне Медного Всадника. Фотоаппарат держит Саша. Потом снимаются уже Катя с Сашей, а щёлкает их Сергей. Ну и, наконец, стоящих в обнимку парней на фоне всё того же памятника Петру увековечивает Катя.

КАТЯ
(опуская фотик)
Как хотите, ребята, но это не дело! Как бы нам втроем сфоткаться?
Замечает стоящий у набережной, но ещё не открытый ресторан-поплавок и нескольких снующих по его палубе ОФИЦИАНТОВ.
А давайте вон этих халдеев попросим! И вид с ихней палубы классный: прямо на альмочку матер имени Жданова. Ну что, ребцы, пойдём?

СЕРЁЖА И САША
(хором)
Давай!



1.16. РЕСТОРАН-ПОПЛАВОК. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, КАТЯ, СЕРЁЖА, НЕСКОЛЬКО ОФИЦИАНТОВ (30-35, надменные и холёные), ГУСМАН (42, уродливый, маленький, с карикатурно семитскими чертами лица и чёрными курчавыми волосами, оправдывающими его прозвище «Пудель») БЛАЗЕР(48,маленький, толстенький, благообразный, в круглых очёчках, похож на еврейского мистера Пиквика).
 

КАТЯ
(одному из халдеев)
Мо-ло-дой че-ло-век!
Официант останавливается, Катя включает всё своё обаяние.
А вы не могли бы снять моё фото вместе с друзьями? Вот на этот, если не трудно, фотоаппарат?

ОФИЦИАНТ
(игнорируя чары)
Юксовый.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
«Юксовый» (от финского «юкси») означает «один рубль» на жаргоне тогдашних ленинградских фарцовщиков.

КАТЯ
(разочарованно)
Да, конечно-конечно, гражданин официант. Вот, возьмите, пожалуйста.
Протягивает ему рублёвку. Потом отворачивается и шепчет себе под нос:
Ничего-ничего, дорогой, всё припомню. Война начнётся – хлебушка попросишь.

ОФИЦИАНТ
(жадно пряча рублёвку в бумажник)
Ну, давай мне свой фотик, красавица.

Сергей тут же подходит вплотную к халдею и бережно передаёт из рук в руки свой бесценный «Зенит».

СЕРГЕЙ
Вот здесь наводится резкость, а здесь…
 

ОФИЦИАНТ
Не пыли! Разберусь. Так, товарищи, в кучку и – чи-и-из!
Делает несколько снимков. Между тем, за спиной у снимающейся троицы расположен маленький наполовину разобранный столик (два стула сняты, два лежат кверху ножками), за которым ведут деловую беседу Гусман и Блазер.
Итак, самое последнее фото.

ГУСМАН
(Официанту) 
А скажи мне, Валера, тебе твоё место – дорого?

ОФИЦИАНТ
(не на шутку струхнув)
Да, очень дорого, Лев Израилевич.

ГУСМАН
Тогда быстро метнулся к моему столику и передал мне фотик.

ОФИЦИАНТ
Но, Лев Изра…

ГУСМАН
Отдал, я говорю!

Официант подчиняется, а Гусман вынимает из фотоаппарата кассету и выкидывает её в воду.

КАТЯ
(ошарашенно)
Мужчина, а вы вообще… нормальный?

ГУСМАН
(пристально смотрит на Катю и при этом в его маленьких глазках сперва загораются, а потом начинают светить всё ярче и ярче жёлтые кобелиные огонёчки)
Более чем, милая барышня! Более чем! Правда, на Пряжке, когда на воле штормило, отлёживался, но так поступают почти что все бизнесмены, а в остальном я даже слишком, с запасом нормален. А что касается этой несчастной кассеты, то её утонутие – это плата за то, что вы сняли Лёву Гусмана без разрешения, чего Лёва Гусман очень не любит. Хотя…
Ослепительно улыбается во все тридцать два зуба.
Хотя я уже начинаю немного жалеть, что уничтожил фотопортреты такой сексапильной особы, и…

САША
(наконец-то обретя дар речи)
Папаша, а ты понимаешь, что, если бы не твои седые… эти самые, ты бы сейчас полетел бы в Неву вслед за кассетой?

ГУСМАН
В Неву, говоришь? А ведь это идея! В Неву, так в Неву. Валер, принеси телефон.
Официант приносит ему аппарат, Гусман набирает номер и шепчет в а телефонную трубку что-то неразборчивое, после чего возвращает свой телефон Официанту.
И ещё, милая барышня, кто из двух этих жлобов ваш жених?

КАТЯ
Сами вы жлоб! А жених мой – вот этот юноша.

Тычет пальцем в Сергея.

ГУСМАН
Что ж… я вашего жениха помилую. Исключительно ради ваших прекрасных глазок. А вот вам…
Поворачивается к Брызгалову.
…молодой человек, придётся страдать за обоих и открыть сегодня купальный сезон. Согласен, чуть-чуть рановато, водичка холодная, но идея ведь ваша? Так что вините лишь самого себя.

САША
Просто уши завяли от бесконечной твоей болтовни. Мужик, ты из какого дурдома сбежал?

ГУСМАН
Да, я смотрю, с воспитанием вашим ваши родители особенно не заморачивались. Ничего-ничего, минутку терпения и специально обученные молодые люди сейчас пообщаются с вами на привычном вам языке. И заодно прочитают вам лекцию о хороших манерах.
И вот примерно минуту спустя к поплавку подъезжают убитые в хлам «Жигули-копейка» и из них вылезают четверо крепких молодых людей спортивного вида. Двое из них нам известны – это Артур Закарян и Слава Якушев.
А вот и лекторы прибыли. Из общества «Знание».
Спортсменам.
Пацаны, здесь одного бузотёра…
Показывает на Сашу.
…нужно скинуть в Неву. За работу, товарищи!
Полуминутная заминка. Потом Закарян подходит к Гусману и что-то шепчет ему на ухо.
Чего ты сказал? Этот хрен – твой знакомец и у тебя на него рука поднимается?
Переходит на крик.
А жрать мой шашлык, бухать мой коньяк и трахать моих официанток у тебя рука (и всё остальное) поднимается?! Что скажешь, Артурчик?

АРТУР
Ну, не можем мы, Лев Израилевич, идти против спортивного братства.
Тихим шёпотом, Саше.
Брызгалов, беги! Всё ОЧЕНЬ серьезно.

САША
(во весь голос)
Да не боюсь я вашего карликового пуделя!

Всеобщее замешательство.

ГУСМАН
(с елейной улыбкой)
Как? Как вы сказали?

САША
Я сказал, что я вас не боюсь.

ГУСМАН
Но вы ведь ещё и сравнили меня с какой-то собачкой?

САША
Ну да, я сравнил вас с пуделем.
Новый стон ужаса.
А что здесь такого?

АРТУР
(на ухо Саше)
Идиот! Это его прозвище.

ГУСМАН
(вздыхая)
Да, молодой человек, самый страшный ваш враг в этой жизни – вы сами. Хотел я тебя, дурака, отпустить. Но ты опять всё испортил. Валерочка, связь.

Официант снова приносит Гусману телефонный аппарат и тот вновь шепчет в трубку что-то неразборчивое. И вот после достаточно длинной паузы к ресторанным сходням подъезжает желто-синий уазик, а из него вылезает милицейский НАРЯД во главе с МАЙОРОМ (32, коренастый и наглый). Майор сперва подбегает к Гусману за инструкциями, а потом вразвалочку приближается к Саше.

МАЙОР
Ну что, баклан, сам в воду прыгнешь или помочь? 

САША
(облизывая углы губ кончиком языка).
Наверно, нужно помочь, гражданин начальник. Самому мне купаться лениво.

МАЙОР
Ну, смотри, мне-то, в общем-то, похрен. Спрыгнешь сам – мы уедем, придётся тебе помогать – закроем на сутки. Чего выберешь?

САША
Наверное, сутки, гражданин начальник.

МАЙОР
Ну, как скажешь, как скажешь.
Толкает Брызгалова в грудь.
Давай-давай, не затягивай: вода в речке тёплая, дело минутное, для здоровья – полезно.
Снова толкает и снова без толку.
Да в кого ж ты такой здоровенный! Ну всё, петушок, ты меня разозлил.

Отходит на пару шагов и бросается на Александра с разбегу. Тот сдвигается в сторону и Майор летит в воду, истошно вопя на лету: «Я-а не умею плава-а-ать!».



1.17. КАБИНЕТ РОМАНОВА В СМОЛЬНОМ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РОМАНОВ (57, небольшого роста, довольно правильное, но очень сильно распухшее от алкоголя лицо).

Романов перебирает бумаги. Его стул за столом установлен на небольшом возвышении, скрывающем недостаток роста.

Бегущая строка:
«28 АПРЕЛЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 82 ДНЯ».


ГОЛОС ЗА КАДРОМ
В тот тёплый апрельский вечер самый главный человек в городе – первый секретарь Ленинградского обкома Григорий Васильевич Романов чувствовал себя, как и всё последнее время, неважно. Он с грустью думал о том, что та самая Госпожа Удача, что целых тридцать лет по-матерински вела его за руку, вдруг куда-то исчезла, и как её возвратить, Григорий Васильевич не знал.

ГОЛОС СЕКРЕТАРШИ ИЗ СЕЛЕКТОРА
Григорий Васильевич, к вам заместитель начальника ГУВД генерал-лейтенант Антонов.

РОМАНОВ
По какому вопросу?

ГОЛОС СЕКРЕТАРШИ
По вопросу вчерашнего инцидента на набережной.

РОМАНОВ
Проси.

Входит АНТОНОВ (42, плечистый, высокий, с малиново-красным от алкогольных излишеств лицом) и, взяв руки по швам, рапортует:

Товарищ первый секретарь обкома! В свете последних решений XXV съе…

РОМАНОВ
Так, давай, генерал, договоримся сразу: ты здесь воду не лей и за советскую власть не агитируй. Излагай кратко, по сути.

АНТОНОВ
Если по сути, Григорий Васильевич, то дело обстояло так: вчера вечером на территории летнего ресторана «Парус» студент ЛГУ Брызгалов позволил себе хулиганскую выходку, для пресечения которой прибыл наряд во главе с майором Замирайло.

РОМАНОВ
А почему это целый майор выехал на простую хулиганку?

АНТОНОВ
Майор Замирайло, товарищ первый секретарь обкома, – один из лучших наших работников и любит всё контролировать лично.

РОМАНОВ
Вот и доконтролировался. Дальше.

АНТОНОВ
Физически очень сильный Брызгалов оказал наряду невооружённое сопротивление, в процессе которого майор оказался в Неве и, не умея плавать, чуть не утонул. К счастью, в данный момент его жизнь вне опасности, а Брызгалов находится в КПЗ и ждёт решения своей участи. В общем и целом всё, Григорий Васильевич.

РОМАНОВ
Понятно. Доставай блокнот и записывай. Первое, весь состав ГУВД – от вольнонаёмных до тебя лично – должен сдать нормативы по плаванью. Всех не сдавших – под зад коленом. А, во-вторых, генерал, какого чёрта ты вообще пришёл с таким пустяковым вопросом в Смольный? Ты что, сам не знаешь, что любого подонка, посягнувшего на жизнь и здоровье работников органов, нужно сажать далеко и надолго? На совершенно законных, заметь, основаниях. Статья 192-ая. Я что, тебе должен твой же УК вслух зачитывать?

АНТОНОВ
Дело в том, что этот Брызгалов – человек непростой.

РОМАНОВ
Чей-то сын? Наплевать. Пусть сидит.

АНТОНОВ
Да нет, здесь всё посложнее. Брызгалов – член олимпийской сборной по бегу и обладатель лучшего результата сезона на 110-метровке с барьерами.

РОМАНОВ
Да сто раз наплевать! Ведь он на мента руку поднял. Прости, Пётр Семёнович, на милиционера. Хотя… хотя… хотя в чём-то ты прав, генерал. Олимпиада – любимая игрушка генсека и ломать её… боязно. Можно больно получить по попочке. Давай, Пётр Семёнович, сделаем так: в ближайший будний четверг я выйду с этим вопросом на Политбюро, а ты пока что сиди на попе ровно. Бегуна не прессуй, закрой его в максимально культурную камеру и коллегам своим передай: кто Брызгалова тронет -  ответит погонами. Никакой кровной мести. Усвоил?

АНТОНОВ
(вытягивая руки по швам)
Так точно, Григорий Васильевич! Разрешите исполнять?

РОМАНОВ
Погоди, генерал, не спеши. А не слабо ли тебе, Пётр Семёнович, раздавить пол-литра на пару с первым с первым секретарём обкома?

АНТОНОВ
(продолжая держать свои руки по швам)
Никак нет, Григорий Васильевич, не слабо!

РОМАНОВ
(в селектор)
Валюша, любимый напиток!
Через пару минут СЕКРЕТАРША (40, серая мышка) вкатывает в кабинет передвижной столик с большим графином водки и закусками. После чего наливает водку в стаканы, ставит один из них прямо на письменный стол к Романову, давая ему возможность не покидать возвышение, и удаляется.
(поднимая стакан, генералу)
За наше, Семёныч, с тобой лучезарное будущее!
Выпивают.
Вот ты, Пётр Семёнович, про себя, небось, думаешь, что я уже – всё? Что съели меня конкуренты? Пустили эту дурацкую байку про царский сервиз и Романов после неё уже не очухается?

АНТОНОВ
Что вы, что вы, Григорий Васильевич!

РОМАНОВ
Думаешь, только скрываешь.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Во второй половине семидесятых по стране ходили упорные слухи о том, что на свадьбе у дочки Романова пьяные гости разбили сервиз из Эрмитажа.

РОМАНОВ
Хотя байка и вправду дебильная. Ты мою дочу-то видел? Синий чулок! Да и зять мой – ботаник-очкарик. Какие им царские свадьбы? Какие сервизы из Эрмитажа? На самом деле на их скромной свадебке у меня на даче гуляли четырнадцать человек, включая отца невесты. Но народ всему верит. Поезжай в самый дальний аул, найди там самого ветхого чебурека, который и слова-то «Ленинград» не выговорит, и он тебе скажет, что «Романов у дочки на свадьба сервиза разбиля». Тебе, Пётр Семёнович, надеюсь, не надо рассказывать, какая именно Организация способна тотально распространять такие вздорный слухи?

АНТОНОВ
Нет, Григорий Васильевич, не надо.

РОМАНОВ
А ну, генерал, подь сюды.

Антонов подходит вплотную и Романов пишет на листке бумаги, прикрывая свою надпись ладошкой (надпись потом занимает всю ширину экрана и озвучивается закадровым голосом Григория Васильевича):

«Боишься её? Не храбрись, говори всё как есть».

Антонов склоняется над листком и пишет, прикрывая ладошкой, ответную надпись (тоже потом озвученную его голосом):

«Устал их бояться, Григорий Васильевич. Уже в печёнках сидят у меня эти Старшие Братья».

ЗАПИСЬ РОМАНОВА
«Пободаемся, значит, с Конторой, Пётр Семёнович?».

ЗАПИСЬ АНТОНОВА
«Пободаемся, Григорий Васильевич. Бог не выдаст, свинья не съест».

ЗАПИСЬ РОМАНОВА
«Рисковый ты мужик, генерал! Так и вижу тебя годков через восемь главою всего МВД».

РОМАНОВ
(вслух)
Спички есть?

АНТОНОВ
Да, Григорий Васильевич.

Протягивает ему свой «Ронсон». Романов вырывает из блокнота исписанные листки, швыряет из в пепельницу и поджигает. Крамольные записи корчатся в пламени.

РОМАНОВ
(перемешивая чайной ложечкой пепел)
Ну что, Пётр Семёнович, давай-ка мы выпьем с тобой по растанной, и отправляйся-ка ты и дальше служить Советскому Союзу.

Генерал наполняет оба стакана, заговорщики чокаются, Антонов со стуком ставит свой опустевший стакан обратно на столик и, отдав Романову честь, строевым шагом выкатывается из кабинета. Григорий Васильевич провожает его заправленным взглядом, выходит из-за стола (на сразу видна колоссальная разница в росте между Романовым сидящим и Романовым, слезшим со своего возвышения), допивает всю водку и начинает нервно расхаживать из угла в угол.



1.18. 994-АЯ КАМЕРА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. САША, ВАЛЕРА (35, среднего роста и среднего телосложения), БАБУЛЯ (25, обаятельный толстячок, немного похожий на молодого Евгения Леонова), ДЖОНИК (30, восточный красавец), ГЕРА (28), ЗЕК У ОКНА (25, здоровенный), ОКОЛО ДЮЖИНЫ ОСТАЛЬНЫХ ЗЕКОВ.

Бегущая строка:
«29 АПРЕЛЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 81 ДЕНЬ».

994-ая камера представляет собой обычную комнату в восемнадцать квадратных метров. Два ряда двухэтажных шконок, занавешенный простынёй унитаз, вырезанные из журналов красотки на стенах. Окно перекрыто железным намордником, отстоящим от рамы метра на полтора. Все щеки смотрят на Сашу, стоящего на пороге с матрасом подмышкой.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Генерал-лейтенант довольно долго обдумывал приказ первого секретаря обкома обеспечить Брызгалову «максимально культурную камеру». Одно время он даже склонялся к тому, чтоб засунуть его в одиночку, но потом остановился на 994-ой хате, где сидела тюремная интеллигенция: бомжи, алиментщики и наркоманы – а смотрящим по камере был сам легендарный фарцовщик Валера Грязнуля. 

САША
(облизывая уголки губ кончиком языка)
Здорово, братва! Первоход Александр, пока что без прозвища. 192-ая, часть два.

ВАЛЕРА
(отрываясь от партии в домино и подходя к Саше)
Покажи абибон. 

САША
Простите, что?

ВАЛЕРА
Своё обвинительное заключение.
Саша протягивает ему свои бумаги. Валера внимательно их изучает. 
Чудеса божьи! Реально 192-ая. Даже не знаю, что тебе и сказать. В нашу скромную хату такие правильные арестанты заезжают впервые. Значит так, первоход, иди сюда.
Подходит вместе с Сашей к лежащему рядом с окном здоровенному Зеку.
Серёга, вставай! Освободи, пожалуйста, место для человека.
Большой Зек продолжает лежать неподвижно.
Или мне своё место ему уступить?

ЗЕК У ОКНА
Что ты, что ты, Валера! Мне не впадлу немного поспать на полу ради такого смелого человека. 192-ой – наш почёт и уважение!

Резко встаёт, сдёргивает со своей шконки матрас и расстилает его к двери. 

ВАЛЕРА
Давай ложись, Саша Без Прозвища. Твоё лучшее место.

САША
Мне, если честно, слегка… неудобно.

ВАЛЕРА
Ложись-ложись, каторжанин. Здесь всё по-честному: менты за такую статью прессуют по-чёрному, а Люди наоборот – уважают. Такое вот единство и борьба противоположностей: от ментов – звездюли, от бродяг – ништяки.   Что у тебя по диамату?

САША
(пожимая плечами)
Пять баллов.

ВАЛЕРА
Значит, должен всё сам понимать. Тюрьма вообще, Саня, уникальное место для человека с философским складом ума. Неиссякаемый кладезь жизненной мудрости. Ладно-ладно, потом всё обсудим, а пока отдыхай и приходи в себя. 

Возвращается к прерванной доминошной партии. Крупный план лежащего на своей шконке Брызгалова.


1.19. 994-АЯ КАМЕРА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩЕЙ СЦЕНЕ.

Крупные титры:
«ПРОШЛО ДВЕ НЕДЕЛИ»

Бегущая строка:
«13 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 67 ДНЕЙ».

Раннее утро. Брызгалов всё так же лежит, закинув руки за голову, и мечтательно смотрит на изнанку верхней шконки, одновременно вполуха прислушиваясь к разговору своих соседей Геры и Джоника.

ДЖОНИК
(с очень сильным грузинским акцентом)
Вот ты, Гер, говоришь, что, мол, ширево – это атлычно. А я тебе говорю, что я того человека мама валял, который мне в первый раз укол в вена сделал. И я болше всего боюсь его на турма вдруг встретить. Ведь если встречу, – зарэжу, а потом из-за этого сука пятнашку тянуть? И я так тебе, Г,ерка, скажу: я, конечно, в своей глупой жизни очень много разлычный херня наделал… Да, очень много разлычный херня… Но я – мамой клянусь! – ни один человека, который ещё не колется, укол в вена не делал. Потому что я помню этого сука, который меня на иглу посадил, и которого я – обязатылно – когда-нибудь вычисляю и…
Делает характерную отмашку двумя руками.
Ну, ты понял, чего я с ним сделаю!   

САША
Извините, что вмешиваюсь, но какую, если это, конечно, не военная тайна, конкретно фигню вы в своей жизни творили?

ДЖОНИК
До много какую. Хаты чужие ставил, детьми своими не занимался, дэвушкам обещал жениться и не женился. И всё из-за ширки грёбаной! Кроме, конечно…
Ослепительно улыбается.
…дэвушек. А хаты я, Сашка, ставил конкрэтно и крадуном даже среди очень серьёзных лудей слыл не последним. Да, не последним. Ты знаешь, в чем я на дело ходил? Думаешь, как все, в чём-нибудь понезаметней? А вот хрена лысого – понезаметней! Я на дело ходил в бэлой-бэлой рубаха, чехословацком галстуке и немецком костюме-тройке. И – обязатылно! – с самым-самым щикарным букетом. Стою, весь красивый, на вассере и жду с понтом тёлку. И, если всё тихо, даю братьям знак: букет прячу за спину. А, когда я в конце ухожу, никого не дождавшись, какие ко мне могут быть вопросики? Кого баба не кидала?

САША
И что, каждый раз так всё с рук и сходило?

ДЖОНИК
Да нет, конечно. В нашей жуликовской профессии всё чисто и гладко никогда не бивает. В позапрошлом году мы с моим двоюродным братом спалились, как пионэры, в этой… как там её? …ну, такой русский город, где пряники делают?

САША
В Туле? 

ДЖОНИК
Ага, Саня, в Туле. Спалились, как школьники, и на тульский турма загремели. А мы перед этим с моим двоюродным братом очен-очен долго в этом пряничном городе жили. И знакомых было – пол-Тулы. И каждый знакомый был братом: любой коньяк пей, любой шашлык кушай, любой проститутка заказывай – и всё за наш счёт, грузины денег не считают. А потом к нам на крытку хотя б одын сука хотя бы пачку паршивых «Бэ Тэ» подогнал. Гнилые там луди и город у них беспонтовый!

САША
А чем с тюрьмой дело кончилось?

ДЖОНИК
А!
Корчит презрительную гримасу, как бы всем своим видом показывая, что в таком гнилом городе ничего достойного упоминания произойти не могло.
Брат денег дал кому надо, и мы с ним на Москва укатили.

ГОЛОС ИЗ КОРИДОРА
Андроникашвили, на суд!

ДЖОНИК
(вскакивая)
Я готов! 

ГОЛОС ИЗ КОРИДОРА
Ты готов, да вот мы не готовы. Я зайду за тобою минутов через пять.

Джоник снова садится на койку и застывает в немом ожидании.

(N. B. Перед судом Джоник несколько прифрантился в доступных арестанту пределах: его волосы причёсаны, зубы вычищены, поверх чистой рубашки – пиджак, а на ногах не обычные арестантские тапочки, а баретки, до блеска надраенные рукавом всё того же пиджака).


1.20. ОЛИМПИЦСКАЯ ТРЕНИРОВОЧНАЯ БАЗА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ТРЕНЕР, СЕРГЕЙ И ЕЩЁ НЕСКОЛЬКО СПОРТСМЕНОВ-ОЛИМПИЙЦЕВ СО СВОИМИ НАСТАВНИКАМИ.

Тренер гоняет Сережу и в хвост, и в гриву, а потом разочарованно машет рукой и объявляет перерыв.
               
ТРЕНЕР
Не то, Серёженька, не то! Не то, матиаш твою в ракоши. Тебя без Брызгалова как подменили: не даёшь результат ни на гладкой сотне, ни на барьерах. В чём дело, Серёженька?

СЕРГЕЙ
(пряча взгляд)
Я стараюсь, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Стараться, Серёженька, мало. Нужно дать результат. А его нету… Кстати, как там у Сашки дела?

СЕРГЕЙ
Плохо, Дмитрий Иванович. Уже перекинули на Арсенальную.

ТРЕНЕР
Вас с Катей к ментам вызывали?

СЕРГЕЙ
Да, Дмитрий Иванович, перед самыми сборами.

  ТРЕНЕР
  Ну, и что вы им рассказали?

               
СЕРГЕЙ
Только чистую правду. Брызгалов ни в чём не виновен. Он просто отпрыгнул в сторону, когда этот придурок-майор по приказу того ближневосточного мафиози попытался скинуть Сашку в Неву. Сашка, что виноват, что этот майор так и не научился плавать?               

ТРЕНЕР
Наивный ты человек, Серёжа. Ничего ты там никому не докажешь. Там кто мент, тот и прав. А у этого высокопоставленного утопленника действительно серьёзные проблемы со здоровьем?             


СЕРГЕЙ
Да нет, он очухался и уже даже ходит на службу. Но статью Сашке всё равно шьют тяжёлую. До десяти лет.

ТРЕНЕР               
Матиаш твою в ракоши! Всё, парень, сворачиваемся.

СЕРГЕЙ
А… почему?

ТРЕНЕР
По кочану! Я пойду сейчас к Павлову и попытаюсь вытащить Сашка с Того Света. Шансы, конечно, нулевые, но… всё равно – попытаюсь. 


1.21. ПРИЁМНАЯ ПАВЛОВА  ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ТРЕНЕР, СЕКРЕТАРША ПАВЛОВА (38, ухоженная), ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ.

Дмитрий Иванович в криво повязанном галстуке стоически дожидается вызова. Один за другим в кабинет Начальника Госкомспорта заходят и выходят какие-то люди, а Тренер всё сидит и ждёт. За окнами уже начинает смеркаться, когда Секретарша наконец-то даёт «добро» и Дмитрий Иванович, незаметно перекрестившись, подходит к порогу Павловского кабинета и – с лицом человека, бесстрашно входящего в ледяную воду – пересекает порог.               

1.22. 994-АЯ КАМЕРА. НОЧЬ ПЕРВАЯ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩИХ ТЮРЕМНЫХ СЦЕНАХ.

Камера засыпает. Джоник и Саша курят возле намордника, пуская сигаретный дым за решётку.

САША
Ну и как, Джон, твой суд?

ДЖОНИК
А никак! Отменили. Свидетель Горбачёв не явился.               

               
САША
Горбачёв? Уже слышал эту фамилию. Ну, во-первых, артист, а, во-вторых, кто-то там, наверху. Не напомнишь?

ДЖОНИК
Слушай, Саня, я ваших русских авторитетов не знаю. Давай у Бабулькина спросим. Бабуля, ау! 

БАБУЛЯ                (спросонья)
Чо надо?

ДЖОНИК
Бабуль, хватит дрыхнуть. Амныстия!

БАБУЛЯ
Чего?

ДЖОНИК
Ничего. Дядя шутит. Мы с Сашком-олимпийцем тебя хочим спросить: есть на самом верху человечек с фамилией, напрымер, «Горбачёв»?

БАБУЛЯ
Есть. Но не на самом. Он всего лишь пока кандидат в члены Политбюро, причём – только третьим номером, после Машерова и Демичева. Так что в полноценные члены он выбьется, самое раннее, лет через пять, а реальное право голоса получит лет через десять. У них ведь там дедовщина невероятная. Так что этот самый Михаил Сергеевич - деятель третьего, а то и четвёртого ряда.

САША
Ну, сейчас старейший из пикейных жилетов погрузится в пучины высокой политики и поведает нам о том, насколько успешно Ганди съездил в Данди.

БАБУЛЯ
Чего?

САША
Ничего. Спи, бродяга. И большое спасибо за консультацию.

Бабуля засыпает. Джоник и Саша курят какое-то время молча.

ДЖОНИК
(шёпотом)
Саш, а ты сколко раз был за кордоном?

САША
(тоже чуть слышно)
Четыре.

ДЖОНИК
И сколко золотых олимпийских медалей выиграл?

САША
Нисколько. Только золото Универсиады.

ДЖОНИК
И всё равно ты всем нам не чета! Такого – пилять! – человэка закрыли в турму из-за какого-то купленого майора. И неужели ничего нэлзя поделать?

САША
Наверное, нет. Мой тренер уже наверняка был у Павлова, но кто такой Павлов против Романова? А Романов – человек очень злой и спортсменов не любит.

ДЖОНИК
И неужели на этого Романова-Шмаранова у вас в России совсэм нэт управы?

САША
Есть. На уровне Политбюро. Но оно такой ерундой заниматься не станет. А на ленинградском уровне всё решает первый секретарь обкома. Т. е. тот же Романов.

ДЖОНИК
Да, блын, дела-а…

САША
Дела, Джонни, уж прокурора. А у нас с тобою – делишки.

Выпускает новую порцию дыма, прикрывает глаза и видит зал ресторана «Балтика», сияющее личико Кати, Серёгу с трубой и себя самого с  гитарой и микрофоном. Щемящие звуки «Заезжего музыканта».

1.23. МОСКОВСКИЕ КВАРТИРЫ РОМАНОВА И МАШЕРОВА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. РОМАНОВ, МАШЕРОВ (68, высокого роста, крестьянское рубленное лицо и по-крестьянски же неуклюжие манеры), ИХ СЛУГИ И ОХРАНА.

Бегущая строка:
«14 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 66 ДНЕЙ».

В разделённом надвое кадре – просторные московские квартиры Романова и Машерова. В обоих квартирах раздаётся негромкий звонок правительственных вертушек и хозяева сами снимают трубки. 

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Саша очень бы удивился, если б узнал, что ровно через два дня его уголовное рассматривалось именно на заседании Политбюро. Но этому удивительному  заседанию предшествовали вот такие немаловажные для нас с вами события: итак, господня, где-то полдня спустя после ночной беседы Саши и Джоника 
в просторных московских квартирах двух только что прибывших на заседание Политбюро вельмож - Петра Мироновича Машерова и Григория Васильевича Романова - с интервалом в каких-нибудь восемь минут раздался негромкий звонок кремлёвской вертушки. Звонил обоим видным государственным деятелям один и тот же человек – Юрий Владимирович Андропов. Своим тоже негромким и весьма (для мужчины) высоким голосом он сообщил, что по причине проблем со здоровьем завтрашнее заседание ареопага посетить не сможет, и пригласил обоих первых секретарей к себе в гости. Ни Петру Мироновичу, ни Григорию Васильевичу ехать в гости к Андропову не хотелось совершенно, но и манкировать его приглашением было нельзя: чересчур уж большую силу набрал при слабеющем Брежневе этот интеллигентный кагэбэшник.


1.24. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ДОМ НА КУТУЗОВСКОМ. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. ОХРАНА, ПРОХОЖИЕ, ПЕРЕОДЕТЫЕ ПОД ПРОХОЖИХ ТОПТУНЫ.

К одному из подъездов правительственного дома сперва подъезжает лимузин Машерова, тут же скрывающегося в подъезде вместе с Охраной, а через пару минут – лимузин Романова (с теми же последствиями)


1.25. ГОСТИНАЯ АНДРОПОВА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. РОМАНОВ, МАШЕРОВ, АНДРОПОВ (68, высокий, сутулый, субтильный, с тонким голосом), ЕГО ЖЕНА (63, полубезумна, не следит за своей внешностью).

Все четверо сидят за столом, накрытом для небольшого банкета. Романов с Машеровым – при полном параде, Андропов – в пижаме, его Жена – тоже в чём-то полудомашнем.   

АНДРОПОВ
Прошу вас, Петр Миронович и Григорий Васильевич, великодушно простить нас с Татьяной за наш не вполне светский вид. Я так с февраля и болею, а Таня… Таня моя так и не сумела оправится после венгерских… событий.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Будущий глава государства имел в виду венгерскую революцию 1956 года, во время которой и он, и его жена находились в охваченном восстанием Будапеште. 

ЖЕНА
Ах, Юра, не надо про Венгрию! Прочти лучше стихи. Ведь мой Юрочка пишет стихи. Вы это знали, товарищи?

АНДРОПОВ
(сконфуженно)
Таня!

ЖЕНА
Ты зря так стесняешься. Все великие пишут стихи: и Сталин, и Мао, и Юра. Почитай нам моё любимое: «И пусть смеются над поэтом и пусть завидуют вдвойне…».

МАШЕРОВ И РОМАНОВ
(хором)
Просим, Юрий Владимирович, просим!

АНДРОПОВ
(непритворно стесняясь)
Хорошо. Я прочту. Посвящается Танечке.
Поднимается и декламирует (эти стихи действительно написаны Ю. Андроповым):
      Писал и думал, дорогая,
      Что в пятьдесят, как в двадцать пять,
      Хоть голова уже седая,
      Пишу стихи тебе опять.

      И пусть смеются над поэтом,
      И пусть завидуют вдвойне
      Тому, что я пишу сонеты
      Своей, а не чужой жене.

      Родная Таня…
Смахивает слезу и на долю мгновения замолкает.
Извините, товарищи.

      Родная Таня, мы с тобою
      Прошли по жизни много лет.
      И жребий, брошенный тобою,
      Для нас двоих был «да» и «нет».

Добавляет пафоса.

      Обоим нам светило счастье,
      Обоих нас трясла беда.
      Мы были в вёдро и ненастье
      Друзьями лучшими всегда!

ЖЕНА
Юрочка!

АНДРОПОВ
Танечка!

Сливаются в поцелуе.

МАШЕРОВ
(Романову, шёпотом)
А шо такое «вёдро»?

РОМАНОВ
Хорошая погода.

МАШЕРОВ
Вэк живи, вэк уч-чыс!

РОМАНОВ
Золотые слова, Пётр Миронович. 

Незаметно толкает его локтём вбок и оба тут же разражаются бурными аплодисментами.

АНДРОПОВ
(краснея)
И я снова прошу извинить нас с Танюшей за эту маленькую семейную сцену. Ну, а сейчас пришло время наполнить бокалы. Мы с Таней – как люди болящие – ограничимся минералкой, ну, а нашим гостям сам бог – в переносном смысле – велел отведать вот этого коньячка двадцатипятилетней выдержки. Итак, все себе налили? Мой первый тост: «За нашу родную Коммунистическую партию и её неизменного руководителя государственного деятеля ленинского типа Леонида Ильича Брежнева!
Все торжественно чокаются, а Андропов после маленькой паузы продолжает.
Ну и, как водится, между первой и второй перерывчик, товарищи, небольшой. И наш второй тост: «За неизменно миролюбивую внешнюю политику великого Советского Союза!».

Гости снова сдвигают бокалы. Все мухи за этим столом давно передохли от скуки. 


1.26. 994-АЯ КАМЕРА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ГЕРОИ, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩИХ ТЮРЕМНЫХ СЦЕНАХ.

Бокал с коньяком в руке Романова неожиданно превращается в стоящую на тумбочке железную кружку с чифирём, прикрытую сверху какой-то книгой. Валера снимает слегка покоробившуюся от пара книгу, отпивает глоточек и передаёт кружку Саше. Все прочие зеки ждут своей очереди.

            
САША
А как его пить-то?

ВАЛЕРА
Прихлёбывай маленькими глоточками. И самое-самое главное – не вздумай класть сахар. 

САША
Почему?

ВАЛЕРА
Мотор посадишь. И себе, и другим.

САША
Но ведь горько до ужаса! 

ВАЛЕРА
Терпи, каторжанин. А если совсем уже невтерпёж – в самом-самом конце заполируй чиф конфеткой.
После паузы.
Что-то скучно сидим. А ну-ка, Бабулькин, приколись-ка за бабкин диван и за тёщу с бидоном.

БАБУЛЯ
Да все уже тыщу раз слышали. Неинтересно.

ВАЛЕРА
Санёк-олимпиец не слышал. Ну, Бабуль, ну, уважь. Вся хата просит.

БАБУЛЯ
Хорошо, уболтали. Ну, во-первых, самое-самое главное: я эту старушку и пальцем не тронул.

ВАЛЕРА
(пряча улыбку)
А, может быть, всё же присунул разок? Где-нибудь в бане по пьяне?

БАБУЛЯ
Говорю тебе, пальцем не тронул! Мне даже мой адвокат говорил, что, если бы я состоял с ней в отношениях, у нас бы было совместное ведение хозяйство и её заявление завернули б. Но я лучше на зону пойду, чем возведу на себя напраслину…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Не удивляйтесь слову «напраслина». Бабуля был мужчиной интеллигентным.

БАБУЛЯ
…и облыжно признаюсь в сожительстве с этой старушкой!

ВАЛЕРА
Бабуля, опомнись, какая зона! Получишь три года расстрела жидким поносом и будешь пить пиво на воле. Я, если честно, вообще не въезжаю, за что тебя поместили в одну темницу с нами, с душегубами. Разве что Брежнев дал указание особо жёстко бороться с серийными похитителями диванов.

Всеобщий смех.

БАБУЛЯ
В тюрягу меня упекли из-за тёщи.

ВАЛЕРА
(придуриваясь)
Из-за тёщи? Ни в жисть не поверю!

БАБУЛЯ
Зуб даю, что из-за тёщи! Короче, моя старушенция, как только узнала, что пока она там редиску на даче сажала, я еённый диван с шифоньером пропил, накатал заяву в ментовку и прогнала меня к чёрту. Ну, а Верка моя надо мною сжалилась и взяла к себе жить. «Только ты, – мне сказала она, - бери во внимание, что моя мама – со странностями. Я подумал и согласился. А куда мне деваться-то? Тем более, что поначалу всё было нормально. И чего это, думаю, Верка на свою мать наговаривает? Дай бог каждому такую тёщу! Откуда ж мне знать, что Мелетина Терентьевна чудит редко да метко. Однажды смотрю: у ей губы накрашены. Ну, слегка про себя удивился да и забил на это дело. Сижу, кроссворды решаю. Откуда ж мне знать, что измазюканные в помаде губы – верный признак весеннего обострения? Сижу, кроссворды решаю. Мне б во двор убежать и с бомжами недельку пожить на помойке, а я кроссворды решаю. А Мелетина Терентьевна всё вьётся вокруг меня, словно муха возле сортира, и ответы подсказывает.
«Пьеса Шекспира из шести букв, третья «к»?». «Макбет!». «Ах, нет, – говорю, – ошибочка вышла, третья «м»!». «Тогда «Гамлет». А потом моя тёща мечтательно глазки закатывает и как залопочет: «Ах, Гамлет-Гамлет-Гамлет! Ах, лучше Кешеньки Смоктуновского эту ролю никто не играл!».
Всеобщий гогот.
А потом Мелетина Терентьевна вдруг замолкает и держит паузу не хуже Кешеньки Смоктуновского. А в конце меня тихо так спрашивает: «А чего это ты, мой зятёк дорогой, на меня вдруг так стра-анно смотришь?». «Да как я смотрю-то?» – я ей отвечаю, будучи в полных, блин, непонятках. «А… сла-дост-раст-но!».
Новый взрыв хохота.
Здесь я малость опешил, а она продолжает нести ахинею – на четырёх телегах не вывезешь: «Ты, жучара навозный, походу, мечтаешь забраться в койку одновременно и к матери, и к дочери? Так вот, жучара навозный, НЕ ВЫЙДЕТ!».
Вся камера лежит в лёжку.
А я ведь, братва, свою Верку… любил. По-настоящему. Да и сейчас, блин, люблю, хоть она меня, сука, и бросила. И так мне, короче, стало обидно, что схватил я бидон (Верка как раз за разливным молоком собиралась) да и трахнул им тёщу по кумполу. Мелетина – с копыт! Верка тут же на шум прибежала: «Ах, ты, сволочь-скотина, ты на маму мою свою руку поганую поднял?!». И звОнит в ментовку. На убийства менты по три дня добираются, а здесь примчались почти что мгновенно. Ну, а дальнейшее ясно-понятно: я ведь хожу под подпиской, и, хотя у Мелетины Терентьевны на лбу даже царапины не было, мне тут же поменяли меру пресечения, и вот я, товарищи, – здесь.

ДЖОНИК
(сгибаясь от смеха)
Тебе бы, Бабулькин, не бидоном её нужно было бы трахнуть, а – чэм мужчине положено. И не по кумполу, а – куда жэньщине нужно. До сих пор бы на воле гулял!

ВАЛЕРА
(тоже трясясь от хохота)
Да, Биджо полностью прав!

Бабуля дурашливо разводит руками: да, мол, согласен, сглупил – и допивает остывший чифир. 

1.27. КОРИДОР ОДНОГО ИЗ КРЕМЛЁВСКИХ ДВОРЦОВ. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. МАШЕРОВ, РОМАНОВ.

Бегущая строка:
«15 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 65 ДНЕЙ».

Машеров идёт по бесконечному коридору в  одиночестве. Его догоняет и окликает Романов. 

РОМАНОВ
Пётр Миронович, постойте!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ


СЕРИЯ ВТОРАЯ


2.1. КОРИДОР ОДНОГО ИЗ КРЕМЛЁВСКИХ ДВОРЦОВ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. МАШЕРОВ И РОМАНОВ.

Бегущая строка:
«15 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 65 ДНЕЙ».

Машеров идёт по бесконечному коридору в одиночестве. Его догоняет и окликает Романов.

РОМАНОВ
Пётр Миронович, постойте!
 
МАШЕРОВ
(с плохо скрываемой неприязнью)
Что, Грыгорий Васильевич-ч?

РОМАНОВ
Вы тоже решили прийти на заседание загодя?

МАШЕРОВ
Да. Слушайте, Грыгорий Васильевич-ч, после вч-чэрашнего нам с вами глупо разыгрывать закадыч-чных друзэй, так ч-что если что-то хотите по дзелу спросыть, то спрашивайте. А, если нет, то нет. Пойдём дальше молча.

РОМАНОВ
Зря вы так, Пётр Миронович. Хорошо, вопрос чисто по делу. И спрашиваю я, как вы понимаете, не только от себя лично: ваше решение неизменно?

МАШЕРОВ
Да.

РОМАНОВ
Очень плохо, Пётр Миронович, очень плохо.

МАШЕРОВ
И тем ни менее. Я не из тех, кто юлит и меняет свою точку зрэния по нескольку раз на дню, Грыгорий Васильевич-ч.

РОМАНОВ
Прямолинейность в политике - минус, Пётр Миронович. Подумайте об этом.

МАШЕРОВ
Я уже всё подумал и всё сказал.

Обгоняет Романова и идёт дальше молча.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
А за день до этого произошли вот такие по-своему драматические события.


2.2. ГОСТИНАЯ АНДРОПОВА. НА ДЕНЬ РАНЬШЕ. АНДРОПОВ, ЕГО ЖЕНА, РОМАНОВ И МАШЕРОВ.

Бегущая строка:
«14 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 66 ДНЕЙ».

Мини-банкет в самом-самом разгаре.

АНДРОПОВ
А сейчас пятый тост: «За нерушимую дружбу советских народов!».
Все с похоронными лицами опорожняют бокалы.
Ну, а теперь с позволения Петра Мироновича и Григория Васильевича я бы хотел сделать в нашем маленьком празднестве небольшой перерыв. Скажите, Григорий Васильевич, вы курите?
 
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Романов бросил курить ещё на фронте, но сейчас интуиция – та самая безошибочная чуйка, что за тридцать пять лет превратила простого солдата-связиста в полноценного члена Политбюро – подсказала ему, что нужно ответить «да». 

РОМАНОВ
Да, Юрий Владимирович, изредка балуюсь. Особенно…
Щёлкает себя по кадыку.
…под этим делом.

АНДРОПОВ
Тогда, если не трудно, пройдёмте на кухню.


2.3. КУХНЯ В КВАРТИРЕ АНДРОПОВА. ДЕНЬ НУЛЕВОЙ. РОМАНОВ И АНДРОПОВ.

Андропов подаёт Григорию Васильевичу чёрно-зеленую пачку «Герцеговины Флор» и зажигалку «Ронсон». Романов закуривает.

АНДРОПОВ
(резко меняя тон)
Гриша, ответь мне, пожалуйста, на такой вот вопрос: ты считаешь себя умным человеком?

РОМАНОВ
(опешив)
Ну… в общем и целом, наверное… да.

АНДРОПОВ
А почему тогда на рожон лезешь? Тебе звонки были?

РОМАНОВ
Ну… в общем и целом, наверное… да. Были.

АНДРОПОВ
А выводов почему не делаешь? Хочешь шею сломать?

РОМАНОВ
(с храбростью отчаяния)
А ты, Юра, уверен, что твоя шея – каменная и страшней твоего Комитета в стране зверя нет?

АНДРОПОВ
(усмехаясь)
Да причём здесь мой Комитет и разве в нём одном моя сила? Мой главный козырь – плохое здоровье, а твой главный минус в том, что оно у тебя несокрушимое. Гриша, пойми, пока всё Малое Политбюро не поцарствует, они тебя к креслу генсека и на пушечный выстрел не подпустят. А вот лет через восемь, когда… когда ни Леонида Ильича, ни Константина Устиновича, ни Дмитрия Фёдоровича, ни Михаила Андреевича, ни… да что там бессмертным прикидываться! …ни Юрия Владимировича Андропова на этом свете уже не будет, то… почему бы и нет? Но – Гриша, запомни! – эти лет восемь ещё надо прожить и, чтоб выжить, сидеть надо тихо, как мышка за веником. Хотя я понимаю, что Питер ты перерос, и душа твоя просит настоящего дела. И я даю тебе слово коммуниста, что, когда… когда обстановка изменится, я сделаю тебя секретарём ЦК по оборонке. Т. е. третьим человеком в стране. Договорились?

РОМАНОВ
(после очень долгой паузы)
Договорились. 

АНДРОПОВ
Значит, с этой минуты ты мой человек? 

РОМАНОВ
(глухим голосом)
Ваш, Юрий Владимирович.

АНДРОПОВ
Тогда вот тебе первое моё поручение: позови ко мне на кухню Машерова. Не в службу, а в дружбу.

РОМАНОВ
(напрягая всю силу воли)
Сейчас, Юрий Владимирович, только вот докурю.

Долго курит, пуская дым в форточку, а Андропов наблюдает за ним ненавидящим взором.

АНДРОПОВ
Ну что, докурил? 

РОМАНОВ
Докурил, Юрий Владимирович.

АНДРОПОВ
Молодец, что не стелешься. Значит, будешь надёжным союзником. А сейчас давай, Гриш, выполняй это маленькое, но ответственное поручение.

Романов уходит, а Андропов с прищуром глядит ему вслед настороженным взглядом.   

2.4. ГОСТИНАЯ В ДОМЕ АНДРОПОВА. ДЕНЬ НУЛЕВОЙ. ТАТЬЯНА АНДРОПОВА И МАШЕРОВ.

Напрочь не отыскавшие ни одной общей темы Машеров и Андропова томятся, вздыхают и ёрзают. Входит Романов.

РОМАНОВ
Простите, Татьяна Филипповна, но Юрий Владимирович хотел бы уточнить с Петром Мироновичем кое-какие детали.
Машеров радостно вскакивает и исчезает. На его место садится Романов и продолжает после маленькой паузы.
А как вам, Татьяна Филипповна, теперешние погоды? Весна в этом году так припозднилась, что апрель был чуть ли не холоднее, чем прежние феврали. 

ТАТЬЯНА
Как вы сказали, товарищ Романов? По-го-да?

РОМАНОВ
Совершенно верно, Татьяна Филипповна. Погода.

ТАТЬЯНА
А я за не слежу. Ведь я с 1956 года не бываю на улице.

РОМАНОВ
(делая сочувственное лицо)
Понятно-понятно.
Тягостная полуминутная пауза.
Могу по очень большому секрету вам сообщить, Татьяна Филипповна, что на церемонии закрытия Олимпиады олимпийский Мишка должен подняться прямо в вечернее небо на спрятанном изнутри стратостате. Прямо в небо взлетит! И чего только эти евреи не выдумают. Лишь бы не работать.

ТАТЬЯНА
И это будут показывать по телевидению?

РОМАНОВ
Конечно, Татьяна Филипповна. На весь мир.

ТАТЬЯНА
Но я никогда не смотрю телевизор. Оттуда идёт такая негативная аура! Я даже Юрочку своего по ТВ не смотрю. Не говоря уж об олимпийском Мишке.

Ещё одна порция вязкой, как мёд, тишины.

РОМАНОВ
Хотя… с другой стороны…

ТАТЬЯНА
(с готовностью)
Что? 

РОМАНОВ
Да так, ничего, Татьяна Филипповна. Хотел анекдот рассказать, а потом вдруг подумал: зачем?

ТАТЬЯНА
Анекдот? А и вправду, товарищ Романов, зачем?

РОМАНОВ
Вот я и подумал, что незачем.
Ещё одна пауза. Раздаётся стук в дверь.
(радостно)
Да-да, входите!

Входит Охранник.

ОХРАННИК
Григорий Васильевич, Юрий Владимирович просит вас как можно быстрей подойти к нему на кухню.

Романов пулей вылетает из гостиной.


2.5. КУХНЯ В ДОМЕ АНДРОПОВА. ДЕНЬ НУЛЕВОЙ. АНДРОПОВ И МАШЕРОВ.

Пётр Миронович и Юрий Владимирович молча стоят, повернувшись друг к другу спинами. Входит Романов.

АНДРОПОВ
(ледяным тоном)
Григорий Васильевич подтвердите, пожалуйста, Петру Мироновичу, что вы с моим предложением согласились.

РОМАНОВ
Да, Пётр Миронович, это правда.

АНДРОПОВ
А теперь расскажите ему без утайки, какую именно должность я вам предложил.

РОМАНОВ
Но, Юрий Владимирович…

АНДРОПОВ
Расскажите, я разрешаю.

РОМАНОВ
Юрий Владимирович гарантировал мне должность секретаря ЦК по оборонке.

АНДРОПОВ
А вот Петру Мироновичу я дал слово коммуниста, что после… после известных нам всех перемен он станет секретарём ЦК по идеологии. Но ему этого мало.

МАШЕРОВ
Да поймите же, Юрый Владымирович-ч, что дзэло не у том, устраивает меня что-нибудь или не устраивает. Дзэло, Юрый Владымирович-ч, у том, что мне у прынципе нэнавистны любые закулисные сдэлки за спиной у ныне здрауствуюш-шего гэнерального сэкретаря и, кстати, уполне себе здрауствуюш-шего сэкретаря по идэолохии.

АНДРОПОВ
Пётр Миронович, вы не на митинге и можете формулировать чуть покороче. И не так цветисто. Вы хорошо всё обдумали?

МАШЕРОВ
Да.

АНДРОПОВ
И ваше решение бесповоротно?

МАШЕРОВ
Да.

АНДРОПОВ
Тогда не смею вас больше задерживать. Ведь вам, видимо, неприятно находиться под одной крышей с двумя интриганами?

МАШЕРОВ
Ну, зачэм же вы так, Юрый Владымирович-ч? Я вас всегда глубоко уважал.

АНДРОПОВ
Ваши чувства, увы, не взаимны. Большое спасибо, что не побрезговали посетить мои скромные апартаменты. Буду рад вас увидеть здесь снова, но… но только с конкретными предложениями.

МАШЕРОВ
Юрый Владымирович-ч, я не из тэх
, кто бэрёт свои слова обратно.

АНДРОПОВ
Вы зря так гордитесь своею прямолинейностью, Пётр Миронович. Для политического деятеля это минус.
Появившемуся в дверях Охраннику.
Семён, проводи дорогого гостя.

МАШЕРОВ
До свиданья, товариш-ши!

АНДРОПОВ
(за обоих)
До свиданья, до свиданья.
Машеров и Охранник уходят.
(Романову)
Как вообще он с таким интеллектом пробился в элиту? Не знаете, Григорий Васильевич?

Снимает с полочки склянку с нитроглицерином и проглатывает пару крупинок.

РОМАНОВ
Точно не знаю, Юрий Владимирович. Вроде бы он приподнялся во время войны, руководя партизанским движением.

АНДРОПОВ
Знаете, Гриша, я ведь тоже у себя в Карелии руководил партизанами, но в такой кусок дерева не превратился. «Я в торги не вступаю!». И это – политик? Ладно, Григорий Василич, пойдём остограммимся и я даже сам - на нервах - впервые за множество лет приму, наверное, грамм тридцать-сорок, хотя и Танька, и Чазов меня за это убьют.
После паузы, в приступе откровенности.
А ты, Гриш, не меньжуйся, у тебя-то всё будет алмазно. В отличие от этого полесского парубка. 


2.6. КОНЕЦ БЕСКОНЕЧНОГО КРЕМЛЕВСКОГО КОРИДОРА. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. РОМАНОВ И МАШЕРОВ.

Бегущая строка:
«15 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 65 ДНЕЙ».

Романов с Машеровым приближаются к входу в зал заседаний.

РОМАНОВ
Надеюсь, вы понимаете, что на людях мы должны были вести себя так, как будто ничего не случилось?

МАШЕРОВ
Да, понимаю.

РОМАНОВ
Ну, и слава богу! Проходим по старшинству.
Открывает дверь в зал заседаний.
Прошу вас, Пётр Миронович!


2.7. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ ПОЛИТБЮРО. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. БРЕЖНЕВ (73), СУСЛОВ (77), УСТИНОВ (72), ГРОМЫКО (70), ПАВЛОВ (52, энергичный крепыш лужковского типа), РОМАНОВ, МАШЕРОВ, ОСТАЛЬНЫЕ ЧЛЕНЫ И КАНДИДАТЫ В ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО, СТЕНОГРАФИСТКА.

Заседание в самом разгаре.

БРЕЖНЕВ
А сейчас, дорогие товарищи, ещё один, на первый взгляд, мелкий, но важный вопрос. Слово предоставляется товарищу Романову.

РОМАНОВ
Дорогие товарищи! Две недели назад в Ленинграде случилось следующее: студент ЛГУ Александр Брызгалов, оказывая невооружённое сопротивление наряду милиции, скинул в воду майора милиции Замирайло, отчего не умеющий плавать майор едва не утонул. На момент совершения этого своего противоправного деяния Брызгалов был членом олимпийской сборной по бегу и обладателем лучшего результата сезона на стодесятиметровке. И нам с вами нужно решить, дать ли – с весьма предсказуемыми последствиями – законный ход этому делу, или всё же позволить Брызгалову защищать честь нашей Родины на Олимпийских играх.

БРЕЖНЕВ
Слово для справки предоставляется председателю Спорткомитета товарищу Павлову.

ПАВЛОВ
Не моё, товарищи, дело давать правовую оценку поступку Брызгалова, но как спортсмена я могу охарактеризовать его только положительно. Александр – чемпион Универсиады на стодесятиметровке с барьерами, чемпион Европы по зимнему спринту в закрытых помещениях, а так же, как уже говорилось, обладатель лучшего результата сезона на стодесятиметровке. Изгнание Александра из сборной лишит нас нескольких олимпийских медалей, скорее всего, золотых.

БРЕЖНЕВ
Так, товарищи, кто ещё хочет высказаться? Прошу вас, Михаил Андреевич.

СУСЛОВ
Товарищи, мы не должны забывать, что любые олимпийские регалии – не самоцель, а всего лишь средство идеологического воспитания молодёжи. А какой, извините, пример может подать молодёжи ваш этот Брызгин? Пример разнузданности и вседозволенности? В своё время, товарищи, мы не побоялись дать добро на уголовное преследование знаменитого футболиста Стрельцова за изнасилование, а популярнейшего певца Сергея Захарова – за пьяную драку. И я не вижу сейчас ни малейших причин делать исключение для Брызгина. Максимально суровое осуждение этого подонка послужит хорошим уроком для всех наших спортсменов, среди которых – чего там скрывать – таких вот разнузданных дебоширов немало. Дурную траву с поля вон!

УСТИНОВ
Лично я обеими руками поддерживаю предложение Михаила Андреевича. Медали медалями, а дисциплина дисциплиной.

ГРОМЫКО
Так-то оно так, дорогие товарищи, но мы не должны забывать, что в условиях навязанного американцами бойкота предстоящая Олимпиада – явление прежде всего внешнеполитическое. И потеря двух-трёх наград высшей пробы может иметь для страны весьма неприятные последствия. Ущерб товарищем Брызгиным нанесён небольшой, пострадавший майор, насколько я знаю, уже вышел на службу и на всё это можно закрыть глаза.

БРЕЖНЕВ
Скажите, товарищ Павлов, а этот самый Брызгалкин – действительно очень хороший бегун?

ПАВЛОВ
Действительно, Леонид Ильич. Одна из наших главных олимпийских надежд.

БРЕЖНЕВ
Ну, вот и отлично. Раз бегун – пускай бегает.
Всеобщее подобранное хихиканье.
Он ведь бегун, а не седун.
Всеобщий хохот.
Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы дело против товарища Брызгина не возбуждать?
Все присутствующие поднимают руки.
Кто против? Кто воздержался? Единогласно. Переходим к следующему вопросу.


2.8. АРСЕНАЛЬНАЯ НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ТРЕНЕР, СЕРЁЖА И КАТЯ.

Бегущая строка: «17 МАЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ 63 ДНЯ».

Тренер, Серёжа и Катя встречают выходящего из «Крестов» Александра.

КАТЯ
(подходя к Саше первой)
Ну что, узник замка Иф, наконец-то ты снова с нами?

САША
Ага, Кать, наконец-то. Ещё б заграбастать, как граф Монте-Кристо, какой-нибудь сундучок с бриллиантами, и всё бы было вообще чики-поки.

Катя с Сашей целуются в губы. 

СЕРГЕЙ
(подходя вторым)
Ну что, каторжанин, тюрьма, как я вижу, тебя не сломила? Возмужал и окреп?

САША
Вообще-то, Серёг, «каторжанин» по-нашему – это тот, кто лет восемь отбыл на строгом. А я в «Кресты» на экскурсию съездил. Так что это звание мне не по чину. А ты, говорят, на допросах меня выгораживал?

СЕРГЕЙ
Было дело в Пенькове. Правда, следак ко мне нифига не прислушивался и знай гнул своё: Гусман, мол, не причём, наряд вызвали официанты и Замирайло ты, мол, ухватил могучей дланью за шиворот и забросил в пучину вод. И что б я бы ему не талдычил – всё мимо кассы.

САША
А ты ведь мог меня слить, а потом банковать на Москве в одиночку. Не было такого соблазна? 

СЕРГЕЙ
Слушай, не будь ты сейчас пострадавшим, двинул бы я тебе за такие слова по роже!

САША
Не надо по роже, Серёга. Меня менты, когда брали, так отмудохали, что до сих пор всё болит. Прости дурака,

Обнимаются. Саша подходит к стоящему третьим Дмитрию Ивановичу.

ТРЕНЕР
(с напускной строгостью)
Ну что, молодой человек, вам известно, в скольки кабинетах я всё ковры истоптал, чтобы добиться вашего освобождения? 

САША
Известно, Дмитрий Иванович. Как минимум, в кабинете у Павлова.

ТРЕНЕР
Догадлив, чертяка! Только там Павловым дело не ограничилось. Ибо решение по тебе принимал…
Переходит на шёпот.
…лично Лёлик.
 

САША
Неужто?!
               
ТРЕНЕР
Вот тебе и «неужто»! Только сам понимаешь: большое доверие – это очень большая ответственность. Ведь любящая рука больнее всего и карает.

САША
Я всё понимаю, Дмитрий Иванович. Огромное вам спасибо.
По-мужски пожимают друг другу руки.
И да, Александр Батькович, здесь ещё кое-кто пришёл поздравить тебя с освобождением.

Отходит чуть в сторону. За его спиною стоят Тётя Маша и Дядя Гена.

ТЁТЯ МАША
(как всегда, после паузы)
Ну, здравствуй, племянничек. Как на киче сиделось? Впрочем, это дурацкий вопрос. С такою статьёй кто хочешь сидит в уважухе. Королём ведь сидел?

САША
Ну… почти что. С первого дня спал на самом почётном месте возле окна.

ТЁТЯ МАША
Люди в камере были хорошие?

САША
Просто, знаешь, на редкость.

ТЁТЯ МАША
А это такой железный закон: в тюрьме собирается и всё самое хорошее, и всё самое плохое. И здесь уж как кому повезёт. Ну, что мой… котёночек… когда-то маленький ты дожидался тётю Машу из Мордовии, а теперь уже я дожидаюсь тебя из «Крестов». Вот какой ты стал взрослый.

Гладит Сашу по голове и незаметно смахивает слезу. В глазах у Брызгалова тоже стоят нетекучие слёзы. Потом, чуть успокоившись, Александр подходит к Дяде Гене и обменивается с ним церемонным рукопожатием.

ТРЕНЕР
Ну, так что? По машинам?
Идёт сам и подводит других к двум дожидающимся их такси.
(немного смущаясь)
Здесь ведь ещё вот какое дело, товарищи… до московского поезда остаётся пять с лишним часов и я предлагаю их провести в стенах ресторана «Балтика».
Всеобщее оживление.
Но – без излишеств, товарищи! Без излишеств. Серёже и Саше сегодня позволено выпить лишь по бокалу шампанского.

2.9. ЗАЛ РЕСТОРАНА «БАЛТИКА». ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ, ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ, ДЯДЯ ГЕНА, ТЕТЯ МАША, ТРИО КАВКАЗЦЕВ, ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ, ОФИЦИАНТЫ И МУЗЫКАНТЫ.

В самом центре зала -  трое Кавказцев, проявляющих при появлении Серёжи и Саши несколько преувеличенное дружелюбие. Все наши герои усаживаются за сдвоенный столик, Официант тут же приносит и разливает по бокалам шампанское и Дмитрий Иванович торжественно произносит свой тост:
Ну, за нашего выходца с Того Света и его будущее олимпийское золото! Как все вы, наверное, слышали, величайшего спринтера всех времён и народов Валерия Филипповича Борзова журналисты прозвали «Белой Молнией». И я очень хочу дожить до такого момента, когда это почётное прозвище перейдёт к нашему Сашке. За это и выпьем!

Все торжественно осушают бокалы.

КАТЯ
(шёпотом, Саше)
Всё напутал старик.

САША
В смысле?

КАТЯ
«Белой Молнией» журналюги окрестили Армина Хари – единственного, кроме Борзова, белого спринтера, побеждающего после войны на олимпиадах.   

САША
Откуда такие глубокие знания?

КАТЯ
Да много откуда. Я обожаю историю спорта и, если б за это ещё и деньги платили, обязательно бы сделала её своей профессией.

ТРЕНЕР
(таки подслушав осторожный Катин шепоток)
Ну, вообще-то, не стоит, Катюша, учить дедушку кашлять: белых чемпионов после войны было аж четверо и с одним из них – Бобби Марроу – я даже пытался бодаться в Мельбурне, но, к сожалению, безрезультатно. Самым успешным из этой великой четвёрки был, конечно, Борзов, а вот самым талантливым – всё-таки Хари. Их обоих и звали «Белыми Молниями».

СЕРГЕЙ
Этот Хари был финном?

ТРЕНЕР
Нет, Серый, немцем. Причём не простым, а, знаешь, таким… ну, прям, мечтой Гитлера: высокий, голубоглазый, с осиной талией. А характер – поганый. Почти как у нашего Сашки: на самом пике карьеры полаялся со своей федерацией из-за восьмидесяти дойчмарок (сорока инвалютных рублей) и навсегда ушёл из большого спорта. Так что нашему товарищу Брызгалову нужно брать в этой жизни пример исключительно с Валерия Филипповича, а ни в коем случае не с Хари. За что предлагаю торжественно выпить.

Наполняет бокалы шампанским себе и тёте Маше, дядя Гена наполняет свой бокал сам, а Катя пододвигает его к Брызгалову.

КАТЯ
Терпкой горечью Фалерна чашу мне наполни, мальчик.
Александр подчиняется, после чего наливает себе и Воронину минералки и все пьют второй тост.
(выпив шампанское до половины)
Вот видишь, Сашенька, как иногда бывает полезно завалить олимпийский отбор. Вы с Серым – в жестокой завязке, а мы с тётей Машей хлещем шампанское без всяких ограничений. Правда, тёть Маш? Кстати, дядечке Геночке мы с тётей Машей тоже больше бокала пить не позволим. Пусть проявляет мужскую солидарность. 

ТЁТЯ МАША
А что, это - мысль! Послушай, Генаша, ты согласен сейчас проявить мужскую солидарность?

ДЯДЯ ГЕНА
Как скажешь, дорогая.

Тётя Маша и Катя хохочут. Ресторанный оркестр начинает играть «Звёздочка моя ясная».

КАТЯ
Ну, и кто же из вас, джентльмены, пригласит даму на танец?
Сергей делает стойку.
Поздно-поздно, Серёженька, первым Сашка успел, а ты в моей бальной книжечке значиться под следующим номером.
Катя и Саша выходят на танцплощадку.
Тебе это, Сашуля, наверное, дико? Ещё утром в «Крестах» сидел, а сейчас в дорогом ресторане сжимаешь хрупкую девичью талию?

САША
Да, есть немного…
После паузы.
Слушай, Кать, всё стесняюсь спросить: а чего это ты сегодня такая разговорчивая?

КАТЯ
А ты сам не догадываешься?

САША
Если честно, то нет.

КАТЯ
Ну, тогда и не надо. Ой, Сашуля, смотри!

Показывает на вышедших на танцпол тётю Машу и дядю Гену.

САША
Да, дают стариканы копоти. Впрочем, тётя всегда танцевала классно, а вот от дяди Гены – не ожидал.
После маленькой паузы.
Что же касается, Катенька, счастья… нереального счастья сжимать твою талию, то здесь ты попала в самую точку. Ты знаешь, у на девятке была такая тюремщица – Зинка-циричка, обычная толстая сорокалетняя тётка с глазками-пуговицами. Так вот, тот, на кого она обращала внимание, весь день по хате ходил королём. А если б, Катюша, тебя – ну, хотя бы разок – провести бы в Крестах по галёре, то… я даже не знаю, чем дело бы кончилось. Может даже и бунтом. Бессмысленным и беспощадным.

КАТЯ
(нежно улыбаясь и глядя ему прямо в глаза)
Какой же ты, Сашка, смешной!
Брызгалов страшно смущается, а потом вытягивает губы в трубочку, пытаясь её поцеловать.
Нет, Саш, не сегодня. Сегодня нельзя. Только после Олимпиады.

САША
Точно?

КАТЯ
Почти.

САША
А почему не точно?

КАТЯ
Потому что любовь – дисциплина не строгая и окончательному расчёту не поддаётся.

«Звёздочка» заканчивается и Саша провожает Катю на место. Оркестр же практически сразу заводит «Вологду» и Катя с Серёжей возвращаются на танцпол.

СЕРГЕЙ
Ну, и что это значит?

КАТЯ
У нас что – сцена ревности?

СЕРГЕЙ
Допустим.

КАТЯ
Тогда разрешите вопрос, гражданин начальник?

СЕРГЕЙ
Ну?

КАТЯ
Сколько лет мы с вами женаты?

СЕРГЕЙ
А причём здесь это?

КАТЯ
Ах, нисколько! Тогда на каком основании ты мне кидаешь предъявы?

СЕРГЕЙ
Катюш, если дело лишь в этом, то давай подадим заявление в ЗАГС. Я разве против?

КАТЯ
(бесясь)
Ве-ли-ко-леп-но! О-ри-ги-наль-ней-ший способ предлагать девушке руки и сердце: «а я разве против?». Ни одна барышня не устоит! Серёжа, вы просто неотразимы.

СЕРГЕЙ
(похоронным голосом)
Т. е. ты хочешь сказать, что… между нами всё… кончено?

КАТЯ
Ну, как мальчик, ей богу! То он «не против», то у него «всё кончено». Из крайности в крайность.
После маленькой паузы.
А вот скажи мне, Серёжа, почему все эти два года, что ты меня трахал, ты как-то не очень-то торопился в ЗАГС? Спецом дожидался, когда я очаруюсь другим?

СЕРГЕЙ
(всё тем же траурным тоном)
А ты им… увлеклась?

КАТЯ
Чуть-чуть. Но можешь верёвку пока что не мылить: ещё ни-че-го не ре-ше-но. Сменит не раз младая дева мечтами лёгкие мечты. Надейся и жди.
«Вологда» затихает. Серёжа и Катя возвращаются на место.
(Тренеру)
А сколько ещё у нас остаётся времени, Дмитрий Иванович?

ТРЕНЕР
Чуть больше часа.

КАТЯ
(пряча улыбку)
А мне так что-то супчика захотелось. Целый день без горячего! Можно?

ТРЕНЕР
Конечно-конечно, Катюша!

КАТЯ
Большое спасибо! Тогда я закажу один куриный бульон себе, два – Серёже и Саше…
Натолкнувшись на недоумённые взгляды парней.
Вы же сами, ребята, вымаливали у меня во время танца супчик. А вы, дядя Дима, дядя Гена и тётя Маша, будете? Нет? Очень жаль. Гражданин, официант! Подойдите-ка, если не трудно, сюда.

Что-то шепчет на ухо едва-едва сдерживающему смех Официанту. Выслушав Катю, последний со всех своих ног убегает на кухню, хохотнув на прощанье в ладошку.

ТРЕНЕР
А сейчас, дорогие товарищи, я хотел бы поднять третий тост. Мужчины отметят его минералкой, а прекрасные дамы – шампанским, и это будет очень символично. Ибо тост мой такой: а вот, собственно, ради чего мы, мужчины, претерпеваем все эти муки адовы? Зубодробительные тренировки, многомесячное воздержание, запредельные как психические, так и физические нагрузки? Ответ очевиден: ради вас, наши женщины. Ибо без вас абсолютно все наши победы моментально теряют смысл. И… что? Уже суп принесли? Так быстро? Ну, ставьте на стол, не мешайте.
Официант выставляет тарелки перед Серёжей, Сашей и Катей.
Итак, я хотел бы поднять этот тост за наших очаровательных женщин: за Марию Сергеевну и Катеньку. Мужчины пьют стоя.

Все мужчины встают и без особенного энтузиазма пригубляют осточертевший «Боржоми».

КАТЯ
(до конца допивая бокал)
Ребят, вы про супчик-то не забывайте. Оченно для здоровья пользительно.
Саше, шёпотом, на ухо.
Это шампанское.

Саша тут же склоняется к Серёжиному уху и делится с ним злободневной инфой, после чего оба юноши начинают вовсю наворачивать присыпанную укропом шипучку.

САША
(выхлебав «супчик» до дна)
Катюш, а тебе, я смотрю, твой куриный бульон не особо пришёлся по вкусу? Может дашь мне докушать? А то я, как все питерцы, терпеть ненавижу смотреть, как жратва пропадает. Суровая школа деда-блокадника, воспитывавшего меня до трёх лет.

Катя хмыкает и пододвигает к нему свою тарелку. Александр вовсю стучит ложкой.

ТРЕНЕР
Ну что, братцы-кролики, через двадцать минут – на вокзал?
Оркестр играет «Малиновку».
Объявляю прощальный танец. Танцуют – все!

Все наши герои высыпают на танцпол и каждый сходит с ума по-своему: Серёжа, Саша и Катя танцуют безукоризненно, тётя Маша и дядя Гена изображают нечто элегантно-старомодное, не очень подкованный в танцах Дмитрий Иванович выдаёт странную смесь лезгинки с присадкой и, наконец, тоже выбежавшие на площадку Кавказцы темпераментно исполняют что-то огненно-горное. Потом камера улетает наверх и мы видим танцпол с высоты птичьего полёта.



2.10. КОМНАТА В ОЛИМПИЙСКОЙ ДЕРЕВНЕ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. СЕРЁЖА И САША.

Бегущая строка:
«18 ИЮЛЯ 1980 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ-80 ОСТАЁТСЯ ОДИН ДЕНЬ».
 
Двухместная комната в олимпийском общежитии. Висящая на стене радиоточка тихонечко напевает «Малиновку». Входят Серёжа и Саша в насквозь пропотевших спортивных костюмах и рушатся ничком на свои койки. 

СЕРГЕЙ
Эй, Саш, дай воды! Помираю.

САША
Сам возьми и на кухню сходи. Можно подумать, что я не помираю.

СЕРГЕЙ
Эй, Саш, веришь-нет, не могу шевельнуть даже пальчиком.

САША
Аналогично.

СЕРГЕЙ
Ну, Саш!

ГОЛОС АРТУРА ИЗ ПРИХОЖЕЙ
Ну что, тунеядцы, так и будете спорить, кому за водою на кухню идти? Давайте графин, я схожу. Как самый среди вас желторотый.

Заходит в комнату, забирает пустой графин и секунд через двадцать возвращается с полным.

АРТУР
(наливая воду в стакан)
Кому давать первому? Кто здесь самый задроченный?

САША
Первыми пьют всегда дети и женщины, потому что они не умеют терпеть. Так что налей-ка…
Показывает на Сергея.
…ему.

СЕРГЕЙ
Хм… остряк-самоучка. Думаешь, я не возьму? А я возьму.

Забирает стакан, выпивает его одним духом и передаёт Александру. Тот тоже, заполнив стакан по самую ризку, пьёт воду залпом и возвращает ёмкость Серёже. Так продолжается несколько раз и уже через пару минут здоровенный графин пустеет.

АРТУР
(с удивлением глядя на обоих)
Повторить? Что, не надо? Да, ребцы, похоже, и вправду ваш Дмитрий Иванович будет пожёстче моего Арама Хареновича. Что, чистый садист?

СЕРГЕЙ
Артур, не то слово! Возит воду тоннами на любых жеребцах: и рязанских, и арабских, и тамбовских. Так что благодари своего армянского бога, что родился не спринтером и никогда ему не попадёшься.

САША
Серый, хватит гнать негатив. Давай лучше обсудим что-нибудь радостное. Ну, например, великий праздник Открытия Олимпиады, имеющий место быть уже завтра.

АРТУР
Ага, кому праздник, а кому и не очень. Два часа по солнцепёку маршировать.

САША
А чего б ты хотел? Коня на свадьбу зовут не пироги есть, а телегу возить. Но every cloud has its silver lining…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
У каждой большой заморочки есть и приятные стороны.

САША
…например, утренней тренировки не будет. Это раз. Во-вторых, переходим в щадящий режим и конец этой каторге. А, в-третьих… эй, что там за шум?

Из прихожей доносится сдержанный грохот и в комнату, радостно топоча, входит Славик. Вид у него подозрительно свежий.

АРТУР
Здорово, бродяга! Чего такой чистенькой и прилизанный?
С нескрываемой завистью.
Небось по девкам развратным ходил? По волонтёршам?

СЛАВА
Нет, Артур, не по девкам. Хотя треньку и вправду задвинул. Я сегодня встречался… только это военная тайна, о ней никому… клянётесь молчать?

ВСЕ ТРОЕ
(хором)
Клянёмся!

СЛАВА
Я сегодня, короче, встречался с Юрием Яковлевичем и он мне рассказал, как роняют кубинца.
Возбуждённый рассказ, сопровождаемый боксерскими выпадами по невидимому противнику.
Короче, самое-самое главное: ни в коем случае не уходить в глухую защиту. Забьёт, как мамонта. Постоянно сближаться на среднюю и, избегая его страшных джебов, работать по корпусу. У кубинца хреновенькая дыхалка (расплата за рост) и пластилиновый подбородок. Так что целых два раунда я ему убиваю дыхалку, а в третьем иду ва-банк и роняю его прямым в голову. Я, конечно, технарь, а не панчер, но разок от души приложиться сумею, и он будет лежать, как Ильич в Мавзолее. Будет лежать, я сказал! Слава Якушев.

АРТУР
(улыбаясь)
Ах, Слава-Славочка, какой же ты ещё молодой и зелёный!

СЛАВА
(с обидой)
Сказал мне аксакал с поседевшими яйцами.

АРТУР
Ну да, я - саксаул. А чего вы всё ржёте? Не саксаул, аксакал? А какая, хрен, разница? Короче, Славочка, я кое-что уже видел в этой грёбаной жизни, и я тебе вот что скажу: Робертсона тебе победить не дадут.

СЛАВА
Почему?

АРТУР
Потому что Робертсон – любимый спортсмен Фиделя Кастро, а Фидель – любимый политик Брежнева. К тебе Павлов уже подъезжал?

СЛАВА
Подъезжал. И втирал мне какую-то чушь про дружбу народов.

АРТУР
Ты понял, куда Павлов метил?

СЛАВА
Вообще ни слова не понял.

АРТУР
(улыбаясь)
Слушай, ара, ты русский школа кончал?

СЛАВА
Конечно. Откуда у нас в Ленинграде армянские?

АРТУР
Русский школа кончал, а русского языка не понимаешь. Хорошо, я тебе объясню. Что случилось на сборах с Высоцким?

СЛАВА
Его сняли с пробега, потому что ему раскровенили правую бровь обратной стороной перчатки.

АРТУР
Ну, и кто это сделал?

СЛАВА
Какой-то Селиванов из Владика.

АРТУР
Ты его раньше на сборах видел?

СЛАВА
Н-нет…

АРТУР
И не увидишь.

СЛАВА
То есть… ты хочешь сказать?

АРТУР
Естественно, ара, естественно! Робертсон Юрку боится? Боится. Ронял его Юрка? Ронял. Ещё раз, если надо, уронит? Уронит. Можно Высоцкого уговорить добровольно прилечь под кубинца? Нет, ара, нельзя. Юрка – боец абсолютно безбашенный и самим Мухаммедом Али дрался в полную силу, а не как остальные – балет танцевал. Вот его и убрали.

СЛАВА
(глубоко задумавшись, после паузы)
Слышишь, ара, постой! Да, постой… Кое в чём я с тобою согласен: по очкам меня точно засудят. Но ведь я-то иду на победу нокаутом, а нокаут никак не замылишь. Или… всё-таки… можно?

АРТУР
А господь его знает! Господь его знает! Как говорила одна моя русская знакомая (только ни слова о ней Маринэ!): «Дай Бог нашей теляти волкА забодати». Короче, Слав, давай пойдем на балкон, свежий воздух подышим.

Выходят.


2.11. БАЛКОН ОЛИМПИЙСКОГО НОМЕРА. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. АРТУР И СЛАВА.
 

АРТУР
Слава, запомни: кто бы тебя бы о чём не просил, пускай мимо уха. Сам Сталин из гроба встанет и скажет: «Слава, сдай бой!» - не слушай Сталина. Ты мозги лучше включи и немного подумай: а чего они тебе сделают? Что все они смогут поделать с олимпийским чемпионом в самой, сука, престижной весовой категории, отнявшим корону у самого Робертсона? Да – ни черта. Ведь ты, Слава, станешь таким же кумиром для ста миллионов русских, как я сейчас – для пяти миллионов армян, и они до тебя даже пальцем не смогут дотронуться. А, если ляжешь под негра, то, Слава, всё! Был племенной жеребец, станешь мерин. Я таких видел и перевидел. Ты меня понял?

СЛАВА
(очень серьёзно)
Да, Артур, понял.

АРТУР
Вот и молодчинка! А сейчас возвращаемся, ара, обратно.


2.12. КОМНАТА В ОЛИМПИЙСКОМ ОБЩЕЖИТИИ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. АРТУР, СЛАВА, СЕРЁЖА И САША.

АРТУР
(возвращаясь с балкона)
Вас ведь, ребцы, не напрягает то, что мы на балконе – как это вы, русские, говорите? -  чуть-чуть пошушунькались? Сами ведь понимаете: свобода не каждому слову.

САША
Арчи, забудь!
Мы с Серегой не дети. Но ты, кстати, и здесь уже успел натрепаться лет на десять. 

АРТУР
(отмахиваясь)
Саша, не усложняй. Завалю турка – всё спишут. А вот я вдруг – не дай бог! – проиграю, неужели ты думаешь, что они не найдут, к чему им придраться? Не одно, так другое. Какая разница! 

СЕРГЕЙ
Товарищи диссиденты! Пора расходиться по камерам. До отбоя осталось пятнадцать минут, а мы ещё зубы не чистили.

АРТУР
Давай, Слав, пошли. Серый дело базарит. Пошли в нашу двухместную камеру. Я вот, кстати, одно не пойму: там дальше восемь подъездов стоят пустыми, а нас всё равно селят по двое. Почему так? .
 

САША
(усмехнувшись)
А это, Артур, для того, чтоб ты ненароком не впал в грех одиночества и все свои силы тратил только на благо Родины. 

АРТУР   
Знаешь, Саша, ты прав сто пудов! Другой причины не могу выдумать.


2.13. ОЛИМПИЙСКАЯ ТРЕНИРОВОЧНАЯ БАЗА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. САША, СЕРЁЖА, ТРЕНЕР.

Бегущая строка:
«28 ИЮНЯ 1980 ГОДА. ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ОЛИМПИАДЫ-80».

Серёжа и Саша тренируются под присмотром Дмитрия Ивановича.

ТРЕНЕР 
Парни, всё! Перекур.
Строго смотрит на Сашу.
В переносном смысле.

САША
(приложив руку к груди)
Зря вы так на меня подозрительно смотрите, Дмитрий Иванович. Я уже третий месяц – ни единой затяжки. Я разве не понимаю?

ТРЕНЕР
Ладно-ладно, поверим. А ты чего так завёлся-то?

САША
Так все спринтеры, Дмитрий Иванович, холерики и заводятся с пол-оборота. Вам ли это не знать? И я ещё вот что хотел уточнить: это правда, что Высоцкий умер?

СЕРГЕЙ
(зеленяя от страха)
Как? Юрий Яковлевич?!

ТРЕНЕР
(успокаивающее)
Да, нет. Владимир… как там его? …Семёнович. Не боксёр, а певец. В сорок два года сердце не выдержало. Водочку кушал, как не в себя, вот сердечная мышца и надорвалась. Водка, ребята, она… кого хочешь, осилит. Ей вообще нельзя воли давать. Ладно, хватит трепаться: ещё пару кружков в рваном темпе. Ведь уже послезавтра – финал. А не то… а не то получится, как у Высоцкого…
Неумело хрипит.
«А подвела меня, ведь я предупреждал, ды-хал-ка…». У него, кстати, прямо сейчас гражданская панихида в Театре на Ордынке. 

СЕРГЕЙ
На Таганке. 

ТРЕНЕР
Ну да, на Таганке.
Себе под нос.
В этой водке проклятой уже столько великих потопло: и Стрельцов, и Рубцов, и Шукшин, и Вахонин.
После паузы.
Всё, кончаем базар! Два кружка в рваном темпе. Работаем, парни, работаем!


2.14. КОМНАТА В ОЛИМПИЙСКОМ ОБЩЕЖИТИИ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. СЕРГЕЙ И САША.

Саша с Сергеем лежат на застеленных койках, заложив руки за головы. Входят Слава с Артуром.

СЕРЁЖА И САША
(вскакивая)
Ну?!

АРТУР
(после паузы)
Чистый победа! 
Начинает носиться по комнате.
Чистый победа, мерит кунем! Чис-тый по-бе-да! Но досталась на нервах: пятьдесят секунд до конца, по очкам я проигрываю и разрыв отыграть невозможно. Что бы я сделал лет пять-шесть назад? Пошёл бы на рыск и болгарин (волчара ломаный)поймал бы меня на контрприёме и прижал бы к ковру. Но теперь-то я умный и я тяну время. Тридцать секунд до конца – я спокоен. Пятнадцать секунд до конца – Магомед уже ни о каких контрприёмах не думает, а думает лишь об одном: поскорее б прошли эти четверть минуты и он стал бы олимпийским чемпионом. И вот здесь я иду в ва-банку: перехватываю его за поясницу и – как тот немец на Олимпиаде в Мюнхене – бросаю через себя с прогибом. Грохоту было – как будто колонна рухнула. Турок лежит без сознания. Чистый победа! 

САША, СЕРЁЖА И СЛАВА
(хором)
Молодца, Артурка!

Набрасываются на него втроём и заваливают на кровать. 

АРТУР
(из-под кучи-малы)
Да пустите же, сволочи! Я двукратный олимпийский чемпион – меня нельзя заваливать. Так, достали, пре-ду-преж-да-ю: сейчас начну применять болевые. Да пустите же, мерит кунем!   
С превеликим трудом освободившись.
Ладно, вам, сволочам, гулять ещё рано, ложитесь-ка баиньки, а я теперь вольный казак и пойду в Андижан позвонить. Надо хейера порадовать.
   
Подпрыгивает на полтора метра вверх и во всю глотку орёт: «Чистый победа!» - после чего наконец исчезает. Саша тут же достаёт и включает коротковолновой приёмник и настраивает его на «Голос Америки». Через какое-то время сквозь вой и скрежет глушилок пробивается удивительно чёткий ГОЛОС ДИКТОРА:
Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона. Продолжаем обзор последних известий. Напоминаем, что главной московской новостью остаются беспрецедентно многолюдные похороны певца и актёра Владимира Высоцкого. Переходим к спортивным новостям. На Олимпиаде в Москве сегодня разыгрывалось двенадцать комплектов медалей. И самой, по общему мнению, яркой была победа советского борца Артура Закаряна над болгарином Магомедом Ибрагимовым. На кону стояла золотая медаль в весовой категории до восьмидесяти одного килограмма. Безнадёжно проигрывавший по очкам Закарян буквально за пару секунд до окончания поединка бросил своего соперника через себя с прогибом, чем заставил  нас вспомнить знаменитый «бросок столетия», совершенный на Олимпиаде в Мюнхене Вильфридом Дитрихом. Этот бросок принёс Закаряну уже второе его олимпийское золото и несколько десятков экспансивных армянских болельщиков, прорвав милицейский кордон, вынесли победителя на руках. А сейчас небольшая музыкальная пауза.

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО

      Я рос, как вся московская шпана,
      Мы пили водку, песни пели ночью,
      И не любили мы Серёгу Фомина
      За то, что он всегда сосредоточен.

Саша, Серёжа и Слава внимают приёмнику, подперев кулаками щёки.

2.15. ГОСТИНИЧНЫЙ НОМЕР ДМИТРИЯ ИВАНОВИЧА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ТРЕНЕР.
 
Дмитрий Иванович, пригорюнившись, слушает свою «Яузу».

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО

      А в вечном огне видишь вспыхнувший танк,
      Горящие русские хаты,
      Горящий Смоленск и горящий Рейхстаг,
      Горящее сердце солдата.

      У братских могил нет заплаканных вдов,
      Сюда ходят люди покрепче,
      На братских могилах не ставят крестов,
      Но разве от этого легче?

Дмитрий Иванович зажмуривается и выпивает залпом полстакана водки. Ещё один – полный – стакан, прикрытый кусочком чёрного хлеба, стоит неподалёку.


2.16. КОМНАТА ТЁТИ МАШИ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА.

Супруги внимают французскому диску, поставленному на рижскую радиолу.

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО

Протопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого света отвык,
Угорю я и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и леса повалено,
Сколь изведано горя и трасс,
Как на левой груди – профиль Сталина,
А на правой – Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную
Сколько раз отдыхал я в аду!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою. 

Дядя Гена и тётя Маша выпивают, не чокаясь, по стопке «Бифитера». Ещё одна – полная – стопка, прикрытая ноздреватым кусочком чёрного хлеба, стоит чуть поодаль.


2.17. КВАРТИРА БРЕЖНЕВА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. БРЕЖНЕВ.

Леонид Ильич слушает новенький «Грюндиг».

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО

      А наутро я встал,
      Мне давай сообщать,
      Что хозяйку ругал,
      Всех хотел застращать,
      Будто голый скакал,
      Будто песни орал,
      А отец говорил, у меня – генерал!

Брежнев хохочет и, воровато зыркнув по сторонам, тайком принимает запретную рюмку.


2.18. КВАРТИРА ГУСМАНА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ГУСМАН.

Лев Израилевич слушает новенький «Грюндиг» (точно такой же, как и у Брежнева)

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО

      Все жили вровень, скромно так:
      Система коридорная,
      На тридцать восемь комнаток
      Всего одна уборная.

      Здесь зуб на зуб не попадал,
      Не грела телогреечка,
      Здесь я доподлинно узнал,
      Почём она, копеечка.

Гусман плачет, а потом выпивает залпом полстакана «Хеннесси». Ещё один – полный – стакан, прикрытый кусочком чёрного хлеба стоит чуть поодаль.


2.19. ЧЁРНО-БЕЛЫЙ ФЛЕШБЭК. КВАРТИРА ВЫСОЦКОГО. МЁРТВЫЙ ВЫСОЦКИЙ, КАКИЕ-ТО ЛЮДИ.

Бегущая строка:
«ЗА ТРИ ДНЯ ДО ЭТОГО. 25 АВГУСТА 1980 ГОДА. ДЕНЬ СМЕРТИ ВЫСОЦКОГО».

На тахте лежит мёртвый поэт с задранным кверху окаменевшим подбородком. Вокруг суетятся какие-то люди, полностью погруженные в предпорохонную суматоху.

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО

      Мы успели, в гости к Богу не бывает опозданий,
      Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
      Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
      Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?

      Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее,
      Не указчики вам кнут и плеть,
      Ах, что-то кони мне попались привередливые…
      И дожить не успел, и допеть не успеть.

Крупный план мёртвого лица с задранным вверх подбородком.

Слышны голоса:
 
– Так, а это что?

- Ничего, просто мусор. 

- Ты совсем идиот? Здесь менты через пять минут будут! Срочно всё выброси, да не на эту, а на самую дальнюю помойку.

Крупный план помойного ведра, доверху наполненного использованными ампулами и шприцами.


2.20. ПРОСТО НЕБО. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. НИКОГО НЕТ.

Крупный план безмятежного летнего неба. Под ненавязчивый перебор гитарных струн чей-то тихий и вкрадчивый голос (полная противоположность хрипатому рыку Высоцкого) поёт:

     О Володе Высоцком я песню придумать решил,
     Вот ещё одному не вернуться домой из похода.
     Говорят, что грешил, что до срока свечу затушил.
     Как умел, так и жил, а безгрешных не знает Природа.

     О Володе Высоцком я песню придумать хотел,
     Но дрожала рука и мотив со стихом не сходился…
     Белый аист московский на белое небо взлетел,
     Чёрный аист московский на чёрную землю садился.

Дальний план летящего по небу аиста.


2.21. КОМНАТА В ОЛИМПИЙСКОМ ОБЩЕЖИТИИ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. СЕРГЕЙ, САША, СЛАВА.

ГОЛОС ВЫСОЦКОГО
(из приёмника)

      Но, наконец, закончилась война -
      С плеч сбросили мы будто тонны груза.
      Встречаю я Серёгу Фомина –
      А он Герой Советского Союза.

Раздаётся стук в дверь и Саша, поспешно спрятав приёмник, приглашает: «Войдите». Дверь открывается и на пороге стоит Григорий Васильевич Романов.

РОМАНОВ
Могу я видеть боксера Вячеслава Якушева?

Длинный-длинный стоп-кадр: застывший на пороге Романов, два маячащие за его спиною Охранника и вконец ошарашенные Саша, Серёжа и Слава. А после средних размеров паузы (неподвижность фигур сохраняется) раздаётся

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Говоря откровенно, Григорий Васильевич переступил порог этой скромной студенческой кельи не по собственной воле. А по чьей – догадаться не трудно, ведь, кроме Бога и Брежнева, лишь один человек во Вселенной мог что-то приказывать своенравному питерскому персеку и его имя вы знаете. А вот каким именно компроматом подчинённая этому человеку Организация вооружила Григория Васильевича, мы поведаем вам чуть попозже.

Стоп-кадр оживает. 

РОМАНОВ
(Охране)
Да не суетитесь вы так. Всё нормально.
Серёже, Саше и Славе.
Итак, товарищи, кто из вас Якушев?

СЛАВА
(испуганно)
Я.

РОМАНОВ
Я вас примерно таким себе и представлял. Настоящим русским богатырём. Микулой Селяниновичем. Ну, а мне, я надеюсь, представляться не нужно?

СЛАВА
Не надо, Григорий Семёнович.

РОМАНОВ
(мягко)
Ва-силь-е-вич.
Серёже и Саше.
Ну а вам, молодые люди, надеюсь, достанет ума и такта оставить нас с Вячеславом Анатольевичем наедине?
Сережа и Саша, пожав плечами, уходят, и сразу же после этого Романов без приглашения усаживается на стул.   
Вы тоже, Слава, присаживайтесь. Разговор будет долгим. Ну-с, настроение как? Боевое?

СЛАВА
Да, Григорий Семёнович, ведь завтра – финал.

РОМАНОВ
(начиная раздражаться)
Ва-силь-е-вич. Золото сможешь стране гарантировать?

СЛАВА
Гарантировать – нет, бокс есть бокс, ринг покажет, но шансы, как мне кажется, хорошие.

РОМАНОВ
И регалии Робертсона вас совсем не смущают?

СЛАВА
Дерутся, Григорий Семёнович, спортсмены, а не их награды.

РОМАНОВ
(вспылив)
Я – Григорий Ва-силь-е-вич! Неужели так трудно запомнить?

СЛАВА
У меня очень память плохая, Григорий Васильевич. По голове много били.

РОМАНОВ
Ладно-ладно, поверим, что ты не нарочно. Так, стало быть, ты Робертсона побьёшь?

СЛАВА
Постараюсь, Григорий Васильевич…
Наконец догадавшись.
А что… может… не надо?

РОМАНОВ
Понимаешь, Славочка…
Резко встаёт и начинает расхаживать по комнате.
Да сиди ты, сиди! Тебя, кстати, не удивляет столь поздний визит члена Политбюро?

СЛАВА
Да, удивляет, Григорий Васильевич. И, если честно, чуть-чуть… настораживает.

РОМАНОВ
(польщённо)
Что, сильно напуган?

СЛАВА
Если честно, то сильно.

РОМАНОВ
(светясь от удовольствия)
Ну, что же ты, Славочка, такой здоровенный мужик, быка, наверное, можешь свалить одним ударом, и вдруг испугался какого-то старого дядьки. Негоже русскому человеку чего-то бояться! Ты ведь русский, без прожиди?

СЛАВА
Это как?

РОМАНОВ
Ну, раз не знаешь, значит, русский. Хотя в чём-то ты, парень, и прав: кулаки кулаками, а голову тоже ведь нужно включать. Включаешь голову, Славочка?

СЛАВА
У меня с этим не очень, Григорий Васильевич.

РОМАНОВ
(простодушный Якушев ему с каждой минутой нравится всё больше и больше)
Но мы ведь, Слав, для того и поставлены, чтобы помогать тем, у кого «с этим не очень». Так что я всё сейчас разложу по полочкам. Какая наша главная проблема?

СЛАВА
Плохие отечественные перчатки для боя?

РОМАНОВ
(с трудом сдерживая смех)
Наша главная, Слава, проблема – это американский империализм. И что он в этом году учудил на нашу с тобою голову?

СЛАВА
Бойкот Московской олимпиады?

РОМАНОВ
Ну, наконец-то попал! Но, Слава, заметь: несмотря на бойкот, мировых и олимпийских рекордов в Москве уже установлено больше, чем в Монреале. Я прав?

СЛАВА
Да, конечно, вы правы, Григорий Васильевич.

РОМАНОВ
Но при этом имеется и неприятный нюансик: в этом году наша сборная взяла просто какое-то неприлично большое количество золотых медалей. Четыре года назад в Монреале нам досталось всего сорок девять наград высшей пробы, а в Москве – уже шестьдесят четыре, хотя впереди ещё целых семь дней. Хорошо это, Славочка?

СЛАВА
Конечно!

РОМАНОВ
Слава, это ужасно. На наших с тобою глазах происходит инфляция олимпийского золота и приравнивание его чуть ли не к значку ГТО. С этим надо бороться и на самом верху было принято вот такое решение: всевозможных рекордов – как можно больше, а вот золотых медалей – по минимуму. А поскольку в боксе рекорды не фиксируются… ты меня понял?

СЛАВА
(окаменев)
Понял, Григорий Васильевич.

РОМАНОВ
Приказ партии выполнишь?

СЛАВА
(твёрдо)
Нет.

РОМАНОВ
Во как… А почему?

СЛАВА
Но я ведь целых четыре года готовился. Рюмку лишнюю выпить не мог, палку лишнюю бросить боялся. Не говоря о тренировках. И всё – ради этого боя.

РОМАНОВ
(вздыхая)
А вот это уже не мужской разговор, а типичные дамские отговорки: голова де болит и давай не сегодня. А хочешь, я, Слава, тебе расскажу, чего ты на самом деле думаешь?

СЛАВА
Да, очень хочу, Григорий Васильевич.

РОМАНОВ
Ты, Славочка, то ли сам куриной своей головою дотумкал, то ли кто-то тебе подсказал, что после того, как ты побьёшь негра, – ведь расистские предрассудки в Союзе пока, к сожалению, выкорчеваны не полностью – ты, Славочка, станешь всенародным кумиром и мы тебе ничего сделать не сможем. Мысль, кстати, довольно здравая, и таким любимцам миллионов, как Гагарин или Высоцкий, мы и вправду прощали практически всё.
После паузы.
Всё. Кроме убийства.

СЛАВА
(зеленея от ужаса)
Какого… убийства?

РОМАНОВ
Такого. Ознакомьтесь с этими документами.

Протягивает Вячеславу конверт с какими-то бумагами. Тот пробегает по ним торопливым взглядом и тихо шепчет: «П…ец».


2.22. ЧЁРНО-БЕЛЫЙ ФЛЕШБЭК. ПАЛУБА РЕСТОРАНА «ПАРУС». ГУСМАН И ВЕРЗИЛА В НАКОЛКАХ (35, лютый зверь).

Крупные титры:
«13 МАЯ 1979 ГОДА».

Гусман сидит за столом с чашкой кофе, а над ним нависает Верзила.

ВЕРЗИЛА
Ну, и где твои, сука, охранники? По дороге пропали? 

ГУСМАН
(пытаясь скрыть страх)
Сейчас будут. Сейчас будут. Буквально минут через пять или шесть.

ВЕРЗИЛА
За базар отвечаешь?

ГУСМАН
Да.

ВЕРЗИЛА
Ну, жидочек, смотри, я тебя за язык не тянул. И, если через четыре минуты никто не приедет, я с тебя, сука, спрошу. Так спрошу, жидовская морда, что лучше б тебе и на свет не рождаться!   

Из подъехавшей к ресторану копейки вылезает Слава Якушев и, поднявшись по сходням, приближается к столику Гусмана.
 
СЛАВА
Простите меня, Лев Израилевич. ГАИ задержало.

ГУСМАН
А почему ты один? 

СЛАВА
Да все сейчас заняты, Лев Израилевич. Артур в Андижане, остальные на сборах. Так получилось.

ГУСМАН
А если б их было семеро? Ладно, Слава, потом доругаемся. А сейчас отведи гражданина в подсобку и объясни, что почём. Максимально жёстко.

ВЕРЗИЛА
Ой-ой-ой, напугали, сейчас обосрусь! С небольшим опозданием прибыл парень кудрявый. Ты, кудрявенький, кто? Чемпион?

СЛАВА
Чемпион-чемпион.

ВЕРЗИЛА
И в каком виде спорта?

СЛАВА
В фигурном катании. Короче, ты вместе со мною в подсобку пойдешь или уже от страха в штаны надудонил?

ВЕРЗИЛА
Кто – надудонил? Я – надудонил? Да мы с Жорой Резаным два года назад на Яблоневке уже опустили вдвоём одного кэмээса по боксу, и тебя я, кудрявый, тоже походу сейчас полюблю. Ты сам напросился. 

СЛАВА
Ты идёшь или речи толкаешь?

ВЕРЗИЛА
Иду, голубь, иду.

Проходят в подсобку.


2.23. ПРОДОЛЖЕНИЕ ФЛЕШБЭКА. ПОДСОБКА. ВЕРЗИЛА И СЛАВА.

Крупный план торчащего из дощатой стены гвоздя.

ВЕРЗИЛА
Ну всё, кудрявый, молись. Или лучше – подмойся. Сейчас я тебя любить буду.

Пытается выхватить финку, но Вячеслав одним хлёстким ударом отправляет его в нокаут. Детина, падая, задевает за гвоздь виском и остаётся лежать неподвижно. Крупные планы окровавленного и согнутого гвоздя и крошечной ранки на виске Верзилы.

СЛАВА
(зеленяя от страха)
Лев Израилевич! Лев Израилевич!!!
Входит Гусман.
Лев Израилевич, я не хотел. Честное комсомольское!

ГУСМАН
Хреново.
Нагибается к поверженному и проверяет его пульс.
Очень хреново. Короче, Слав, так: здесь решают минуты, а скорая будет нескоро. Так что мы отвезём его в реанимацию на моей «Волге». Бери его за ноги и помоги занести тру… т. е. тело в салон.


2.24. ПРОДОЛЖЕНИЕ ФЛЕШБЭКА. САЛОН ГУСМАНОВСКОЙ «ВОЛГИ». ГУСМАН, СЛАВА И НЕПОДВИЖНЫЙ ВЕРЗИЛА.

Гусман сидит за рулём, а Слава на заднем сидении придерживает Верзилу за поясницу. На спидометре – сотня.

СЛАВА
Лев Израилевич, поворот пропустили. Больница – направо.

ГУСМАН
Слав, успокойся. Мы едем правильно.

СЛАВА
Там что, дальше другая больница?

ГУСМАН
Угу.

СЛАВА
Хорошая? 

ГУСМАН
Лучше не бывает.

Нажимает на газ и стрелка спидометра подбирается к «120».


2.25. ПРОДОЛЖЕНИЕ ФЛЕШБЭКА. БЕРЕГ НЕВЫ. СЛАВА И ГУСМАН.

«Волга» стоит где-то за городом, на поросшем травою берегу Невы. Слава и Гусман всё так же сидят в салоне машины. Лев – за рулём, Вячеслав – на заднем сидении.
 

ЛЕВ
Всё, Слава, давай вылезай. Приехали. 

СЛАВА
Но здесь же нету… больницы.

ЛЕВ
Слав, ты дебил? Пациент окочурился сразу после удара. Мгновенно. Дай бог любому из нас такой лёгкой смерти.
Смотрит в упор на оцепеневшего от ужаса Славу.
Нет, если хочешь, то можешь, конечно, явиться в ментовку с повинной. Есть такое желание?

СЛАВА
Нету.

ЛЕВ
Тогда делай, что скажут. Сперва кладём труп на траву.
Выложив тело, достаёт из багажника запаску и ящик с инструментами, а потом ловко сдирает с запаски покрышку, оставляя один голый диск.
Привяжи его тросом к ногам.
Слава пытается это сделать, но у него так ходят ходуном руки, что трос не завязывается.
Ах, ты, тютя-матютя! Смотри, как надо.
Намертво прикручивает диск к коленям трупа.
Ну, а сейчас, друг мой Слава, мне понадобится вся твоя богатырская сила. Бери его за ноги и действуй по моей команде.
После паузы.
Раз, два, три, бро-са-ем!
Труп, описав большую дугу, летит в чёрную воду. Какой-то время по поверхности воды расходятся круги и волны, а потом всё затихает.
Вот и всё. А ты, дурочка, боялась.


2.26. КОМНАТА В ОЛИМПИЙСКОМ ОБЩЕЖИТИИ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. РОМАНОВ И СЛАВА.

Цветной стоп-кадр: ошарашенный Якушев с бумагами в руках замер столбом, а сидящий на табуретке Романов наблюдает за ним с прищуром.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ 
На самом деле во вручённом Якушеву конверте было лишь две бумаги: справка о том, что трижды судимый гражданин Кузякин (агентурный псевдоним «Дездемона»)с 20 мая 1979 года числится пропавшим без вести, и сообщение агента «Лехаим» (оперативная кличка официанта Валеры) о том, что за неделю до этого Дездемона имела достаточно жёсткий конфликт с фактическим директором ресторана Гусманом и его телохранителем Якушевым, но окончания этой ссоры агент Лехаим не видел, так как был срочно вызван в принадлежащий Гусману магазин за дефицитными продуктами. Несмотря на отсутствие доказательной базы, Григорий Васильевич по многолетней своей номенклатурной привычке прикидывался человеком всезнающим и всевидящим и неопытный Якушев в это поверил.

РОМАНОВ
Так что, Вячеслав Анатольевич, решайте сами: либо вы завтра сдаёте финал и живёте дальше спокойно, либо вы становитесь олимпийским чемпионом, получаете вдоволь и денег, и славы, и женщин, и прочего, а годика через два – когда пена осядет – мы посадим вас лет на десять. Какой вариант вам нравится больше? 


СЛАВА
Первый, Григорий Семёнович.

РОМАНОВ
(беззлобно)
Ва-силь-е-вич. Значит, мы с вами договорились?

СЛАВА
Да.

РОМАНОВ
Спички есть?

СЛАВА
Только на кухне.

РОМАНОВ
Тогда давайте переместился туда.


2.27. ОДЕЛЬНАЯ КУХОНКА ОЛИМПИЙСКОГО НОМЕРА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. РОМАНОВ И СЛАВА.

Романов и Слава стоят посредине крохотной кухонки.

РОМАНОВ
Значит мы, Славочка, договорились? Завтрашний бой ты сдашь?

СЛАВА
Да, Григорий Васильевич.

РОМАНОВ
Ну и молодец. Голова дороже имения. А медали – дело наживное.
Демонстративно забирает у Славы бумаги, кидает их раковину и, чиркнув спичкой по истёрханому торцу «беременного» коробка за две копейки, сжигает дотла.
А теперь мы давай согласуем некоторые чисто технические детали. Ты его главное, Слав, не роняй. Никаких прямых в голову! А по корпусу можешь работать спокойно. Не совсем же бесплатно этот чёртов любимец Фиделя получит своё третье золото. Пусть хоть почки-печёнки у него поболят. Так что бей от души! Лично мне это будет приятно.

СЛАВА
А…?

РОМАНОВ
А судьи примут правильное решение.



2.28. ХОЛЛ ОЛИМПИЙСКОГО ОБЩЕЖИТИЯ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. СЕРГЕЙ, САША, АРТУР, БОЛЬШАЯ КУБИНКА (18, огромная негритянка с гигантской грудью), МАЛЕНЬКИЙ КУБИНЕЦ (25, тщедушный и низкорослый мулат, похожий на подростка, судя по сложению – то ли стайер, то ли марафонец), ЧЕЛОВЕК ВОСЕМЬ ПРОЧИХ КУБИНЦЕВ-БОЛЕЛЬЩИКОВ, ЧЕЛОВЕК ДВАДЦАТЬ ОСТАЛЬНЫХ РАЗНОЦВЕТНЫХ И РАЗНОЯЗЫКИХ СПОРТСМЕНОВ.

Бегущая строка:
«29 ИЮЛЯ 1980 ГОДА. ОДИННАДЦАТЫЙ ДЕНЬ МОСКОВСКОЙ ОЛИМПИАДЫ».

Все зрители смотрят стоящий в холле гостиницы чёрно-белый большой телевизор.

САША
Зря мы, наверно, припёрлись за Славку болеть. Перегорим перед стартом.

СЕРГЕЙ
Ну, знаешь, старик, что сделано, то сделано. Не обратно же в нашу камеру топать? 

САША
Да, ты прав, как всегда. Эй, Артур, что с тобою? 

АРТУР
Очень сильный волнений имею. Сильней, чем перед собственной схваткой.

СЕРГЕЙ
Да уж, Артурка, в сотню раз легче самому выступать, чем переживать за друга. 

БОЛЬШАЯ КУБИНКА
Viva la Cuba! Viva Fidel! Viva la Revolution! Viva Robertson!   
 

ОСТАЛЬНЫЕ КУБИНЦЫ
(хором)
Viva la Cuba! Viva Fidel! Viva la Revolution! Viva Robertson!

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
(на фоне видеоряда из зрителей в холле)
Итак, дорогие товарищи, мы ведём свой репортаж из олимпийской Москвы о финальном бое боксёров сверхтяжёлой весовой категории. В правом углу – фаворит сегодняшней схватки двукратный олимпийский чемпион Леонардо Робертсон (Куба), а в левом – абсолютный чемпион Союза по боксу Вячеслав Якушев. Ну, вы сами всё видите: зал переполнен, в нём просто яблоку некуда упасть, а в ложе почётных гостей сегодня присутствуют генеральный секретарь коммунистической партии Кубы Фидель Кастро…

Крупный план выпуклого чёрно-белого экрана с бородатым мужчиной в хаки. 

БОЛЬШАЯ КУБИНКА
Viva Fidel! Viva la Cuba! Viva la Revolution! 

ОСТАЛЬНЫЕ КУБИНЦЫ
(хором)
Viva Fidel! Viva la Cuba! Viva la Revolution!

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
…и член Политбюро ЦК КПСС Григорий Васильевич Романов.
Крупный план телеэкрана с Романовым.
(продолжает на фоне чёрно-белой телекартинки с боксёрами)
Да… нелегко сегодня придётся Славе, но шансы всё-таки есть. Этот юный спортсмен каких-нибудь полтора года назад метеором ворвался в мир Большого Бокса и уже сокрушил немало авторитетов. Кто знает, друзья, кто знает? Быть может, сегодня будет повергнут и ещё один? Но не надо забегать вперёд. Здесь рядом со мною присутствует…
Крупный чёрно-белый план комментаторской будки с КОММЕНТАТОРОМ и ЧЕПУЛИСОМ (сорокалетний, слегка располневший бывший атлет в пиджаке и галстуке)
…наш прославленный боксёр-тяжеловес, серебряный призёр Олимпиады в Мехико Йонас Чепулис. Скажите нам, Йонас, ведь нашим боксёрам пока что ни разу не удавалось взять золото в этой самой престижной весовой категории?

ЧЕПУЛИС
(с сильным акцентом)
Нет, ни разу.

КОММЕНТАТОР
И ведь из всех советских супертяжей именно вы были ближе всего к успеху?

ЧЕПУЛИС
(с усмешкой)
 Чуть-чуть не считается. Да, в том поединке с Форманом всё поначалу складывалось в мою пользу, но потом…
С превеликим трудом выговаривает это трудное русское слово.
…под-ка-ча-ла моя правая бровь. Технический нокаут.

КОММЕНТАТОР
И каков ваш прогноз предстоящего матча?

ЧЕПУЛИС
Все ставят на Робертсона, но шансы есть и у Славы. Робертсон – очень жёсткий и очень техничный боксёр с бронебойным ударом, но ведь и Якушев – не подарок. Просто Славе, как маленькому, (а рядом с Робертсоном все маленькие – его рост два с лишним метра) нужно идти в ближний бой с обязательным прицелом на нокаут. Победить своего соперника по очкам ему, скорее всего, не удастся. На судей будет давить огромный авторитет кубинца.

Крупный чёрно-белый план обоих боксёров, обменивающихся в центре ринга рукопожатиями.

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
(в сопровождении боя по телевизору)
Итак, бой начался. Оба соперника осторожничают, ведь на кону стоит слишком многое. Один случайный удар – и все четырёхлетние усилия пойдут насмарку. Чего, конечно, не хочется никому. Но вот первым активизируется Якушев. Он ныряет под легендарный Робертсоновский джеб, прижимает своего именитого соперника к канатам и – лупит его, словно грушу! Неожиданное начало поединка. При этом Якушев наносит удары только по корпусу, избегая ударов в голову. Что скажете, Йонас?

ГОЛОС ЧЕПУЛИСА
Пока Слава всё правильно делает. Главное – измотать кубинца. А потом уже можно будет поставить точку.

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Судья разводит соперников и снова даёт им команду «бокс». Продолжение захватывающего поединка.

Крупные титры:
«ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ МИНУТ».

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
(в сопровождении соответствующей телекартинки)
Итак, подходит к концу третий раунд финального боя боксёров-тяжеловесов. На ринге – двукратный олимпийский чемпион Леонардо Робертсон и чемпион СССР Вячеслав Якушев. Бой очень равный и протекает по одному и тому же сценарию: Робертсон, используя своё преимущество в росте, пытается удержать Славу на расстоянии, а Якушев, входя в ближний бой, обрабатывает своего именитого соперника мощнейшими ударами в корпус, но бить его в голову даже и не пытается. Здесь рядом со мною в комментаторской кабинке сидит серебряный призёр Олимпиады в Мехико Йонас Чепулис. Йонас, на ваш личный взгляд, в чём причина такой странной тактики?

ГОЛОС ЧЕПУЛИСА
Я, если честно… даже… не знаю. Наверное…

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Простите, но события на ринге заставляют меня прервать нашего уважаемого вице-чемпиона. Слава вновь прижимает кубинца к канатам и наносит ему целую серию ударов по корпусу. И это… и это удары просто какой-то всесокрушающей силы! Даже просто смотреть на эту фантастическую серию, я вам честно признаюсь, достаточно страшно. Каково же сейчас приходится самому кубинцу?

ГОЛОС ЧЕПУЛИСА
Слава, давай! Добивай!!!
 


2.29. ОЛИМПИЙСКИЙ РИНГ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. РОБЕРТСОН, ЯКУШЕВ, РЕФЕРИ, ФИДЕЛЬ И РОМАНОВ В ГОСТЕВОЙ ЛОЖЕ.

На экране впервые цветное (не из телевизора) изображение матча. Вячеслав что из силы бьёт своего соперника по рёбрам. Робертсон потрясён и сопротивляться, похоже, уже не может. В замедленном темпе – чёрно-белые мечтания Славы: двоечка в голову и лежащий на ринге соперник. Потом – цветная реальность: Слава встречается взглядом с Романовым и, обречённо вздохнув, продолжает работать по корпусу.
               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Простим этот эмоциональный выкрик нашему прославленному ветерану. Нет, Робертсон и на этот раз устоял и после команды судьи сможет продолжить свой бой в центре ринга. Вернее, уже не сможет: слышится гонг, извещающий об окончании этого напряжённейшего поединка. Каким, интересно, будет решение судей?

Рефери поднимает перчатку кубинца. Переполненный зал возмущённо свистит. Романов в почётной ложе торжественно пожимает руку Фиделю.


2.30. ХОЛЛ ОЛИМПИЙСКОЙ ГОСТИНИЦЫ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩИХ СЦЕНАХ.

КУБИНЦЫ
(хором)
Viva Robertson! Viva Fidel! Viva la Cuba!

После чего, размахивая национальными флагами, устраивают манифестацию в коридоре. Когда ликующие крикуны удаляются, в холл неожиданно возвращается Маленький Кубинец и подходит вплотную к Артуру, Сергею и Саше. 

МАЛЕНЬКИЙ КУБИНЕЦ
Я сылно прошу меня извынить, я очень плёхо говорить по-русскому, но они подсудили неправылно. Ваш боец победить.

САША
(пожимая ему руку)
Спасибо, амиго. Ты – настоящий спортсмен. Только будь осторожен и при своих молчи в тряпочку. Неприятная правда – опасная штука.
Кубинец благодарно кивает и возвращается в коридор, а Саша продолжает после паузы. 
Да, слышишь, Артурка, все слёзы и сопли Славику будешь сегодня сам утирать. Ибо нам перед завтрашним стартом нужно сохранять слоновье спокойствие.

 

2.31. ГОСТИНИЧНЫЙ НОМЕР СЕРЁЖИ И САШИ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. АЛЕКСАНДР И СЕРГЕЙ.

Оба друга лежат на застеленных койках, заложив руки за голову. 


САША
(философски)
Вот так вот годами готовишься, а потом вдруг приходит Полный и Окончательный Карандец Внакладку

СЕРГЕЙ
Так ты, Сашка, думаешь…
               
САША
А то как же!               

СЕРГЕЙ
Т. е. ты думаешь?            


САША
(карикатурно французя)
Мой дьюк, и у стенок есть ущи.
Из коридора доносится оглушительный грохот.               
Так, что это?

СЕРГЕЙ
Похоже, что это Славик буянит, а Артурка не справляется.

Дверь в комнату распахивается настежь и в помещение вваливается согнутый в четыре погибели Слава с рукою, брутально заломленной за спину. За руку Славика тащит Артур. Слава пьян в доску. 

АРТУР
(отдаваясь)
Ну, и здоровый бугай! Здоровей Ибрагимова.

СЛАВА
(его малиновое от водки лицо усыпано многочисленными послематчевыми синяками)
Здрявствуйте, гряждане! Наше вам с кисточкой! Сегодня вас вечер развлекает заслуженный клоун и бывший боксёр Слава Якушев. Прошу любить и по возможности жаловать. Перед вами… та-да-да-дам! …знаменитый…
Переходит на шёпот.
…клоун-убийца!

АРТУР
Слышишь, Слава, херни не пори. Серёже и Саше выступать завтра. Или ты только о себе думаешь?

СЛАВА
Ты четырежды прав, мой юный армянский друг! Ребятам действительно выступать завтра, а вот мы с тобою, Артурка…
Пронзительно фальшивит.
      Первый та-а-айм мы уже отыграли
      И, наве-э-эрно, сумели понять… 

А что мы сумели понять? Да то, что бывший боксёр Слава Якушев не достоин высокого звания олимпийского чемпиона. А почему он его не достоин? А потому что он… только, ребята, тс-с-с, ни-ко-му!… потому что он – у-бий-ца.

АРТУР
(игнорируя выкрики Якушева)
Слав, водки хочешь?

СЛАВА
Хочу.

АРТУР
Обещаешь вести себя тихо?

СЛАВА
О… бещаю…

АРТУР
Тогда я тебя отпущу.
Отпускает заломленную руку.
Ты там тихо сидишь?

СЛАВА
Да, ара, тихо.

АРТУР
Тогда получай гонорар.

Вынимает из кармана спортивных штанов заткнутую газетным жгутом водочную бутылку и наливает Якушеву целый стакан.

СЛАВА
(с пьяной торжественностью)
Я поднимаю этот бокал за нерушимую дружбу советского и кубинского народов, ради которой…
Всхлипывает.
Ради которой я, сука, всю жизнь свою поломал!

Выпивает залпом стакан и рушится мордой на стол.

АРТУР
(проверяя, трясёт его за плечо)
Эй, Слав, ты в порядке? Слава, ты меня слышишь? Отрубился с концами.
После паузы, Серёже и Саше.
Нет, просто какой-то феноменально здоровый бугай! Первый раз в жизни я не был уверен, что справлюсь. Теперь мне понятно, почему бедный кубинец не мог зажать его в клинче. Такого без болевого не зафиксируешь. И чего он с таким-то здоровьем в боксёры пошёл? Боксёру такая сила без надобности. Шёл бы в регби, в борьбу или в штангу – везде был бы первым. Ладно, ребята, простите нас за вторжение, а мы с этим клоуном пошли.

Легко, словно тряпичную куклу, перекидывает стокилограммового Якушева через плечо и уходит.

СЕРГЕЙ
Слышь, Саш, как ты думаешь, чего Славке за всё это будет? Вообще-то, людей и за меньшее выгоняли из сборной с волчьим билетом.

САША
Думаю, что ничего не будет.

СЕРГЕЙ
То есть?!

САША
То, что ему поручили, он сделал, а всё остальное – издержки производства. Лес рубят – щепки летят.
После паузы.
Но вообще-то, Серёжа, нам сейчас как бы слегка не до Славика. Ведь завтра – финал.

СЕРГЕЙ
Но ведь серьёзных соперников вроде как нету?

САША
А вот это и плохо. Чересчур мы с тобою, Серёга, расслабились. А с холодным носом олимпийское золото не берут. Ну что, будем спать?

СЕРГЕЙ
Да, Саня, будем.

Гасит свет и вновь возвращается в койку.

САША
(через какое-то время)
Серый, ты спишь?

СЕРГЕЙ
Да, я сплю. Не мешай.

САША
А ты знаешь, о чём я думаю?

СЕРГЕЙ
Знаю. О Кате.

САША
Ты тоже сейчас о ней думаешь?

СЕРГЕЙ
Да.

САША
А мне тогда можно тебе задать один не очень скромный вопрос, как её парню?

СЕРГЕЙ
Хорошо, задавай.

САША
А ты драться не будешь?

СЕРГЕЙ
Не буду.

САША
Я вот никак не могу понять: а как она – с такой выдающейся грудью – вообще умудряется бегать?

СЕРГЕЙ
(отсмеявшись)
Ну, Сань… наверное, из-за этого ей и не даются результаты экстра-класса. Вон даже в Москву не смогла отобраться.

САША
Жалко, да?

СЕРГЕЙ
Да, очень жалко.

САША
А ты знаешь, какой я её всегда представляю?

СЕРГЕЙ
Ну, ты это… полегче!

САША
Да нет… мои грёзы чисты, как поцелуй младенца. Это был день где-то третий-четвёртый моего с вами знакомства. Катька тогда поднималась по лестнице главного корпуса в такой дутой куртке и беленькой вязаной шапочке…

СЕРГЕЙ
Это мы в Дрездене с ней покупали.

САША
…а в руках у неё была такая, знаешь, маленькая светящаяся палочка.

СЕРГЕЙ
Это я ей привёз из Осло.

САША
И она размахивала этой палочкой и, думая что её никто не видит, напевала себе под нос какую-то детскую песенку. Вот сейчас вспоминаю – и слёзы текут.

СЕРГЕЙ
У меня тоже.

САША
(совсем другим голосом)
А ты, Серый, помнишь, что сказала про нас и неё тётя Маша?

СЕРГЕЙ
Естественно, помню. Кто золото на стодесятиметровке возьмёт, с тем она и будет.

САША
Согласен?

СЕРГЕЙ
Согласен.

САША
Без обид?

СЕРГЕЙ
Без обид. Здесь всё по-честному.

САША
Тогда давай, Серый, баиньки.

СЕРГЕЙ
Угу.

Засыпают. А на экране их грёзы: пронзительное соло на саксе и поднимающаяся по лестнице Катя в белой вязаной шапочке.
























 
         ТРЕТЬЯ СЕРИЯ


3.1. РАЗДЕВАЛКА НА ОЛИМПИЙСКОМ СТАДИОНЕ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СЕРЁЖА И САША.

Бегущая строка:
«30 ИЮЛЯ 1980 ГОДА. ДВЕНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ МОСКОВСКОЙ ОЛИМПИАДЫ».

Взлохмаченные и потные Серёжа и Саша сидят, избегая смотреть друг на друга. Входит Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Ну, чего… гады, обделались?

САША
(не поднимая взгляда)
Да, Дмитрий Иванович, обосрались.

ТРЕНЕР
А в глаза мне взглянуть у тебя храбрости нету?

САША
(глядя Тренеру прямо в глаза)
Да, мы обделались, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Ну, ладно, Воронин, он, как говорится, в мать пошёл: тринадцать и шесть, четвёртое место – мы от него большего и не ждали. Но ты-то, Брызгалов, что выдал? Тринадцать и пять на паршивую бронзу? Мы ради бронзы тебя от зоны отмазывали?

САША
Нет, Дмитрий Иванович, не ради бронзы.

ТРЕНЕР
А ведь Павлову мы обещали выбежать из тринадцати и снять рекорд американца. А он наши с тобой обещания знаешь кому передал?

САША
Догадываюсь.

ТРЕНЕР
А если Лёлик вдруг вспомнит про наши посулы? А если ему вдруг про них возьмут и напомнят? Ты думаешь, у Павлова мало врагов, имеющих доступ к телу? Да половина Кремля! Павлову что, он поедет послом в какой-нибудь Берег Слоновой Кости, а от нас с тобой даже мокрого места не останется. Понимаешь?

САША
Да, Дмитрий Иванович, понимаю.

ТРЕНЕР
(Сергею)
А ты?

СЕРГЕЙ
Да, я тоже всё понял.

ТРЕНЕР
Одно хорошо: у нас ещё остаётся возможность реабилитироваться во время эстафеты четыре по сто. Её Брежнев точно будет смотреть. Возьмём командное золото – все грехи спишут. Пролетим мимо кассы – ответим по-полной.
После паузы.
А сейчас, малыши, забудьте всё, что я вам говорил, и спокойно готовьтесь к последнему старту. Спокойно, без нервов, даём себе и стране результат. Вы оба – прекрасные спринтеры и МОЖЕТЕ дать результат. Зарубили себе на носу?

СЕРГЕЙ И САША
(хором)
Зарубили.

ТРЕНЕР
И ещё, джентльмены, во время финала четыре по сто вас будет ждать сюрприз. Очень-очень приятный. Надеюсь, хоть это заставит вас выложиться до донышка.
               

3.2. КВАРТИРА БРЕЖНЕВА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. БРЕЖНЕВ И РЕФЕРЕНТ (61).

Бегущая строка:
«3 АВГУСТА 1980 ГОДА. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ МОСКОВСКОЙ ОЛИМПИАДЫ»


Брежнев сидит перед цветным «Панасоником» и наблюдает за эстафетой четыре по сто. Чуть поодаль застыл Референт.

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
(сопровождаемый видеорядом готовящихся к старту атлетов)
Ну, вот и подходит к концу захватывающий Олимпийский Праздник. Осталось разыграть лишь четыре последних комплекта олимпийских медалей и всё наше внимание приковано в данный момент к эстафете четыре по сто. Так кому же сейчас улыбнётся удача? Сборной Великобритании во главе с действующим олимпийским чемпионом Алланом Уэллсом? Сборной Болгарии, ведомой бронзовым призёром Петром Петровым? Сборной Польши? Сборной Франции? Или всё-таки нашим ребятам? Давайте мы выслушаем авторитетное мнение многократного олимпийского чемпиона Валерия Борзова, присутствующего в данный момент в моей комментаторской кабинке.

ГОЛОС БОРЗОВА
Ну, самым опасным соперником для наших ребят была бы, конечно, сборная Кубы, не попавшая в этот финал.               

               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Кубинцы нарушили правила передачи эстафетной палочки и были дисквалифицированы.

ГОЛОС БОРЗОВА
Да, абсолютно не вынужденная ошибка и очень жалко ребят. Из оставшихся очень сильны англичане, но я бы не назвал их фаворитами, чересчур уж неровный у них состав, и, кроме самого Уэллса, в их команде нет мастеров экстра-класса. Ещё очень и очень неплохи французы и поляки (именно сбалансированностью состава). Все остальные будут, скорее всего, просто зрителями.   

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
А что вы можете нам рассказать о нашей команде?               

ГОЛОС БОРЗОВА
У неё очень хорошие шансы на конечный успех. Начинает гонку Саша Аксинин – наш лучший на данный момент стометровщик. Пока что он без медалей, но я уверен, что это временно. Продолжает эстафету Владимир Муравьёв – тоже спринтер не из последних, который вряд ли доволен своим шестым местом. Третьим идёт Серёжа Воронин, специализирующийся на стодесятиметровке с барьерами, но показывающий весьма неплохие результаты и в гладком беге. Ну, а завершает пробег Александр Брызгалов – спринтер-универсал, одинаково сильный и на барьерах и на гладкой сотне. 

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Говорят, что к нему перешло ваше прозвище «Белая Молния»?

ГОЛОС БОРЗОВА
Вот как? Не слышал. Но, если даже и так, то я – «за». 

БРЕЖНЕВ
(очнувшись от дрёмы и уловив пару-тройку последних фраз)
Жор, а это что за Брызгалочкин? Не тот ли, чьё дело мы разбирали на Политбюро? 

РЕФЕРЕНТ
Да, Леонид Ильич, тот самый.

БРЕЖНЕВ
Ну, и сколько он взял уже золота?

РЕФЕРЕНТ
Пока что нисколько. Только бронзу на стодесятиметровке с барьерами.

БРЕЖНЕВ
(шёпотом)
Вот ведь жулик! Всё ЦК обманул. Пометь у себя в блокноте, чтобы этого Брызгина наказали. Да построже! И кто там у нас сейчас главный по спорту?

РЕФЕРЕНТ
Бывший первый секретарь ЦК комсомола Павлов, Леонид Ильич.

БРЕЖНЕВ
И этого шелепинского выкормыша мы тоже накажем. Пусть едет послом в Монголию. Записал?   

РЕФЕРЕНТ
Да, Леонид Ильич, я пометил. Завизируем у Суслова и проведём решением Совмина?

БРЕЖНЕВ
Ну, это тебе, Георгий, видней. Нет, какие же всё-таки жулики эти Павлов и Брызгин! Всё ЦК обманули.

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Итак, именно сборная СССР – один из главных претендентов на победу. Начинает эстафетную гонку наш лидер Александр Аксинин. Во всех остальных командах их лидеры завершают пробег, а у нас этот самый важный участок доверили Александру Брызгалову. И уже через пару минут мы узнаем, было ли это решение верным.


3.3. КВЧ НА ЗОНЕ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ДЖОНИК, БАБУЛЯ, ЗЕК СО ЗВЕРСКИМ ЛИЦОМ (35) И ОСТАЛЬНЫЕ ЗЕКИ.

Заключённые смотрят за эстафетой по большому чёрно-белому «Рекорду». На одном из самых почётных мест в самом первом ряду сидит Джоник, сильно сзади и сбоку – Бабуля.

ДЖОНИК
Братва, мамой клянусь, что с этим самым Брызгаловым мы в «Крестах» на соседних шконках лежали. Правда, Бабулькин? 

БАБУЛЯ
Правда. 

ЗЕК СО ЗВЕРСКИМ ЛИЦОМ
(далее – ЗСЗЛ)
А как он на «Кресте» оказался? 

ДЖОНИК
Мента в Неву скинул. Целого, сука, майора зацапал за шиворот и отправил немножко в Неву покупаться. Ему чирик корячится.

ЗСЗЛ
А почему он не с нами?

ДЖОНИК
Соскочил по амныстии. Это вообще целый граф Монте-Кристо! Гуляем мы с Сашкой в прогулочном дворике (в том самом, из которого шпыл Фынляндского видно). И вдруг к нам прибегает… думаешь кто-нибудь из рядовых цириков? Сам началнык турмы подполковник Мижуев Валерий Иванович, берёт Сашку за руку и – даже не заходя за вещами! – выводит его Арсэналную набережную и усаживает в чёрную двадцать первую «Волгу»! Чёрная «Волга» тут же срывается с места и едет в Олымпийскую дэрэвню. Еле-еле успели к открытию. 


3.4. КОМНАТА ТЁТИ МАШИ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА.

Супруги смотрят за эстафетой по старенькому подслеповатому «Волхову». 
               
МАША
Генусик, а ты за кого сейчас болеть будешь?

               
ГЕНА
Я? Как всегда, за французов.

               
МАША
Фу, за лягушатников! А я Серёжу пальцы за англичан. Великобритания – родина свободы. 

               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Итак, буквально считанные секунды отделяют нас от последнего старта Олимпиады – эстафеты четыре по сто. Наш лидер Саша Аксинин уже застыл в положении «низкий старт», а все три остальных участника уже находятся рядом с зонами передачи эстафеты.

МАША
Генусик, смотри!

ГЕНА
Куда, дорогая?

МАША
Да на тренерскую же скамейку!

ГЕНА
(пожимая плечами)
Не вижу на ней ничего необыкновенного: двое каких-то противных дяденек номенклатурного вида, двое дядек спортивного вида и Дмитрий Иванович. Всё.

МАША
А рядом с Ивановичем?

ГЕНА
(опешив)
Ка… тя?

МАША
Катька, сучка сисястая! Неизвестным науке способ пробралась прямо в большевистский телевизор.



3.5. КВЧ ЗОНЫ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ВСЁ ТЕ ЖЕ ЛИЦА.

Крупный план Кати по телевизору.
               
ХОР ГОЛОСОВ

- Вот так тёлка! Сеанс!!!

- Братва, я б ей вдул. Раз пятнадцать.

- Ага, размечтался. Даст тебе такая.

- А чего? Деньги будут и даст. А деньги – будут.

- Биджо, что за тёлка?

               
ДЖОНИК
(изображая всезнание)
Это полячка Аньжела, многолетняя Брызгаловская лубовница. Она за него замуж хочет, а он пока думает так погулять.


3.6. КВАРТИРА БРЕЖНЕВА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. БРЕЖНЕВ И РЕФЕРЕНТ.

На «Панасонике» - крупный план Кати. 
               
БРЕЖНЕВ
Георгий! А что это за девушка?

               
РЕФЕРЕНТ
Это Екатерина Гордеева – четверокурсница юрфака, гражданская жена нашего третьего спринтера Воронина и – по непроверенным данным – любовница четвёртого, Брызгалова.

               
БРЕЖНЕВ
Хорошенькая. Повезло ребятам.

               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Итак, какие-то доли секунды отделяют нас… Всё! Старт дан. Аксинин сразу захватывает лидерство, без сбоев передаёт эстафету Муравьёву, а тот, в свою очередь, не позволяет сократиться сделанному Сашей заделу ни на долю секунды. Итак, Муравьёва уже поджидает Воронин… о, господи!

               
БРЕЖНЕВ
(едва не плача)
Жора, что они делают?


3.7. ЧВК ЗОНЫ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩИХ ЛАГЕРНЫХ СЦЕНАХ.

               
ЗЕКИ
(синхронно хватаясь за голову)
Ой, сука, не в жилу!


3.8. КОМНАТА ТЁТИ МАШИ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА.

               
МАША
Гена, Катькин бойфренд облажался!


3.9. КВАРТИРА БРЕЖНЕВА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. БРЕЖНЕВ И РЕФЕРЕНТ.

Брежнев в отчаянии держится за голову. Референт абсолютно спокоен.
               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Воронин роняет эстафетную палочку, моментально её подбирает, но он уже только четвёртый. А в момент заключительной передачи мы третьи. Сможет ли Саша Брызгалов хоть что-нибудь сделать?

В «Панасонике» - крупный план Александра, пытающегося догнать поляка и француза.

БРЕЖНЕВ
(во всю колотя себя кулачками по коленям)
Брызгин, беги!!!


3.10. КВЧ ЗОНЫ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩИХ ЛАГЕРНЫХ СЦЕНАХ.

Крупный план бегущего Брызгалова в чёрно-белом «Рекорде».
               
ЗЕКИ
Саш-ш-ша! Саш-ш-ша!


3.11. КОМНАТА ТЁТИ МАШИ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА.

Крупный план Александра в подслеповатом «Волхове».
 
МАША
Сашуля, порви их в клочья!

               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
(захлебывающейся от счастья скороговоркой)
Дорогие друзья! Мы с вами стали свидетелями настоящего спортивного чуда, о котором мы ещё будем рассказывать нашим внукам. Брызгалов сначала опередил польского спринтера, а за полметра до финиша, по-борзовски вскинув вверх руки, таки ОБОШЁЛ и француза! У меня нету слов. 

               
ГОЛОС БОРЗОВА
У меня тоже.

               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА            
Преемник?

               
ГОЛОС БОРЗОВА
Преемник!

               
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Белая Молния?

                ГОЛОС БОРЗОВА
Да, Белая Молния!


3.12. НАБОР КРУПНЫХ ПЛАНОВ. ДЕНЬ ВТОРОЙ.

Зеки обнимают друг друга.

Брежнев целует взасос Референта.

Тётя Маша виснет на шее у дяди Гены, а выбежавшая на беговую дорожку Катя сливается в поцелуе с виновником торжества.


3.13. КВАРТИРА БРЕЖНЕВА. ДЕНЬ ВТОРОЙ. БРЕЖНЕВ И РЕФЕРЕНТ.

               
БРЕЖНЕВ
Георгий, пометь у себя в блокнотике: бегуну Брызгину присвоить высокое звание Героя Советского Союза. Что? Нельзя? Категорически? Тогда дай орден Ленина. Организуешь?

               
РЕФЕРЕНТ
Попробуем, Леонид Ильич, попробуем. Это – в отличие от Героя – хотя и трудно, но достижимо. Согласуем у Суслова и проведём решением Совмина. А товарища Павлова, если я вас правильно понял, мы, Леонид Ильич, оставляем на Госкомспорте?

БРЕЖНЕВ
А куда ты его собирался задвинуть?

РЕФЕРЕНТ
Ранее вы предлагали назначить Сергея Павловича послом в Монголию.

БРЕЖНЕВ
Какая Монголия! Пусть в столице живёт. Это ведь именно Павлов вытащил Брызгина с зоны?

               
РЕФЕРЕНТ               
Совершенно верно, Леонид Ильич. Именно Сергей Павлович.

               
БРЕЖНЕВ
Ну, и правильно сделал. Этот Серега – нормальный, рисковый, инициативный мужик. Нам такие во как нужны! И именно в столице. А Брызгалкину дай золотую Звезду Героя. Что – нельзя? Ничего у тебя нельзя! Тогда простой орден Ленина. Записал?

               
РЕФЕРЕНТ
Записал, Леонид Ильич.

               
БРЕЖНЕВ
Ну, вот и умница.


3.14. НАГРАДНОЙ ПОСТАМЕНТ В «ЛУЖНИКАХ». ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, ДВА ОСТАЛЬНЫХ ЧЛЕНА СОВЕТСКОЙ СБОРНОЙ, СБОРНАЯ ФРАНЦИИ, СБОРНАЯ ПОЛЬШИ.

Все три сборные стоят на соответствующих ступеньках пьедестала почета, а вверх – под звуки «Союза Нерушимого» - взмывают флаги СССР, Франции и Польши.

3.15. НАБОР КРУПНЫХ ПЛАНОВ. ДЕНЬ ВТОРОЙ.

Под звуки советского гимна мы видим слёзы счастья на глазах Референта и Брежнева, Бабули и Джоника, дяди Гены и тети Маши и – в самом-самом конце – у стоящих на пьедестале Воронина и Брызгалова. Звуки гимна и крупные планы флагов.


3.16. КАБИНЕТ СУСЛОВА. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. СУСЛОВ.


Звуки советского гимна в исполнении разных оркестров вырываются из дорогого импортного магнитофона. Сидящий за столом Суслов внимательно вслушивается. Стук в дверь.               
               
СУСЛОВ
(выключая магнитофон)
Да-да, войдите.

Входит РЕФЕРЕНТ СУСЛОВА (50).
               
РЕФЕРЕНТ
Не помешал, Михаил Андреевич? Дело несрочное, я могу подождать.

СУСЛОВ
Да раз уж пришёл, заходи. Я здесь, Алексей, выбираю редакцию гимна для исполнения по радио и как-то, знаешь, ни на одной не могу остановиться. Жидковато играют. Нет у них настоящей величественности. Чтоб мурашки по коже. А что у тебя?

РЕФЕРЕНТ
Ну, вопрос, Михаил Андреевич, не очень значительный, но… деликатный. Из канцелярии Леонида Ильича поступило представление к ордену Ленина спринтера Брызгалова, спасшего для страны золото в эстафете.

СУСЛОВ
Постой, Лёша, постой! Это не тот ли самый Брызгалов…?

РЕФЕРЕНТ
Совершенно верно, Михаил Андреевич. Он уже проходил у нас в майе по делу об избиении сотрудника милиции.

СУСЛОВ
И теперь ему высший орден страны? Непорядок.

РЕФЕРЕНТ
(вздыхая)
Михаил Андреевич, это личная просьба Леонида Ильича.

СУСЛОВ
Всё равно непорядок. Давай сделаем так: дадим этому Брызгину орденок поскромнее. Ну, Знак, скажем, Почёта. Чтоб и волки были сыты, и овцы – хе-хе – целы.

Снова включает магнитофон и погружается в прослушивание гимнов.


3.17. ХОЛЛ САНАТОРИЯ ГДЕ-ТО В ПРИБАЛТИКЕ. ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. АРТУР, МАРИНЭ, СЕРЁЖА, САША И КАТЯ, СЛАВА С КРИСТИНОЙ (20, смазлива, но напрочь лишена обаяния).

Крупные титры:
«ПРОШЛО ОКОЛО МЕСЯЦА».

               
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Итак, все наши герои наслаждались законным послеолимпийским отдыхом в санатории «Яункемери» под Ригой. Тусовались, болтали, слушали Славин магнитофон и даже, слегка нарушая режим, побухивали.

Славин двухкассетник играет «Чубчик кучерявый» Вилли Токарева.      

               
КАТЯ
(она снова чуть-чуть подшафе)
Ну, ребята, чего вы как эти… вы какую вообще музыку слушаете? Все люди серьёзные, орденоносцы: у Артура вообще орден Ленина, да и у Сашки Значок Почёта – а слушаете, фи, блатняк!
               
КРИСТИНА               
(с вызовом)
А лично мне очень нравится Токарев.

               
КАТЯ
Серьёзно?

               
КРИСТИНА   
Серьёзно.

Девушки испепеляют друг друга взглядами.

               
СЛАВА
(с глубоко затаённой обидой)
Кристя, ну кто мы такие, чтоб здесь хоть что-то решать? Ведь они все о-лим-пий-ские чем-пи-о-ны, а мы с тобой так… для количества. 

               
ВСЕ
(возмущённым хором)       
Сла-а-ава!!!

Вилли Токарев в магнитофоне продолжает петь гимны кучерявому чубчику.

САША
Слав, нафига комплексуешь-то? И, главное, перед кем? Лично я вообще Зек с неснятой судимостью.

СЕРГЕЙ
А я эстафетную палочку уронил и, если б не Сашка, место бы сейчас осеннюю грязь где-нибудь на космодроме в Плесецке.

               
АРТУР
А я… да я… да как у тебя вообще язык повернулся! Да я ни за одного армянина так не болел, как за тебя в том финале! А ты…
В отчаянии машет рукой.
Эх, ты, Славик!               

               
МАРИНЭ
(на безукоризненном русском)
Артур, можно я?
Артур кивает.
Слава, скажи мне, пожалуйста, ты часто слышишь мой голос?

               
СЛАВА
В первый раз его слышу.

               
МАРИНЭ
Потому что умная армянская женщина никогда не раскроет рот в присутствии своего мужчины. По крайней мере – на людях. Но я всё-таки выскажусь. Ладно?

               
СЛАВА               
Да, конечно-конечно, Мариночка.
               
МАРИНЭ
Так вот, дорогой мой Слава, ты напрасно стесняешься этого боя. Я его видела по телевизору и я скажу тебе так: если бы в мире была справедливость, то именно ты, а не этот кубинец должен был стать олимпийским чемпионом. Но… но в этом мире нет справедливости и к этому нужно просто привыкнуть. Пора становится мужчиной, Славочка. Справедливость есть в фильмах и в сказках, а взрослые люди могут прожить свою жизнь, ни разу с нею не встретившись. Это, Славочка, грустный, но факт. 

               
ВСЕ               

- Молодец, Маринэ, хорошо сказала!

- Сказала, как книгу прочла!

               
АРТУР               
(розовея от гордости)
Вот какой у меня умный женщина!

               
СЛАВА               
(смахивая слезу)
Спасибо, Мариночка! Просто в душу ко мне заглянула. Артур, можно я её поцелую?

               
АРТУР
(слегка опешив)
Кого поцелую? Зачем поцелую?
Отчаянно машет рукой.
Ладно, Слава, целуй. ТЕБЕ можно!

Вячеслав выключает магнитофон и церемонно чмокает Маринэ в щёчку. Все разражаются бурными аплодисментами, а Кристина пронзает супругу Артура ненавидящим взором. 
               
СЛАВА
Ну, и чего мы поставим заместо Токарева?

               
КАТЯ               
Поставь Окуджавского!

               
СЛАВА
Да не люблю я этого московского грузина. Давайте лучше спросим у Маринэ! Что она скажет, то и поставим. 

               
МАРИНЭ
(тупя взор)
Здесь сидит мой мужчина, ему и решать.

Что-то шепчет Артуру на ухо.
               
АРТУР
Ну… поскольку записей Арно Бабаджаняна у вас всё равно днём с фонарём не сыщешь, то… ладно, чёрт с ним, ставьте Булата!

Слава вставляет в свой «Шарп» вторую кассету и холл заполняют звуки «Заезжего».
               
СЕРГЕЙ
Эх, сакса нету! А то я б подыграл, как тогда в «Балатоне».

               
КАТЯ
А где ты его оставил?

               
СЕРГЕЙ
Да у нас в номере.

КАТЯ
(вздыхая)
Тогда овчинка и вправду не стоит выделки. Ведь лифт, как всегда, на ремонте, так что пока ты спустишься, а потом снова поднимешься к нам на десятый этаж, полгода пройдёт. Хотя ваши окна отсюда видны невооружённым глазом. Ладно, ребцы, проехали.

СЕРГЕЙ
Жалко.

               
КАТЯ
До слез! Но нужно, как учит нас мудрая Маринэ, смириться с суровой реальностью.

               
САША
(облизывая уголки губ кончиком языка)
Но вообще-то эта проблема не относится к категории нерешаемых. Если хочешь, Катюша, я сакс притараню. Минуты за две.


СЕРГЕЙ
Что? Идёшь на рекорд?
 
               
САША
Ага, Серый, иду.
Запрыгивает на подоконник и распахивает окно.
Если не вернусь, прошу считать меня коммунистом! А, если вернусь, то не надо.

Вылезает из окна и медленно-медленно-медленно идёт по карнизу к их с Серёгой окну. Пройдя метров двадцать, запрыгивает к себе в номер.

Крупные титры, озвучиваемые закадровым голосом диктора:
«НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ. ВЕДЬ ПЕРЕД ВАМИ КИНО – Т. Е. СКАЗКА, А В ПРЕЗРЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ ТАКАЯ ПОПЫТКА В СТА СЛУЧАЯХ ИЗ СТА ЗАКОНЧИТСЯ ВАШЕЙ ГИБЕЛЬЮ. А ОНО ВАМ НАДО?».

Здесь Александр уже возвращается обратно, держа в левой руке пресловутый сакс, а в правой – огромный букет белых лилий. Находясь в паре метров от окон холла неожиданно останавливается и кричит:

«Катя, ты будешь моей женой? Если нет, то я возвращаюсь обратно».

Начинает пятится по направлению к своему номеру.               
               
КАТЯ               
(умирая от страха)
Я согласна! Согласна! 

Александр возвращается и, запрыгнув вовнутрь, становится на одно колено и сначала вручает Кате букет, а потом саксофон – Сергею.

САША
(Сергею)
Играй, музыкант!

Сергей грустно выводит щемящий мотив «Заезжего», а Катя и Саша сливаются в поцелуе. Крупные планы всех зрителей: Артур с Маринэ смотрят на свежепомолвленных с умилением, Сергей – со смертной тоской, Слава – с завистью, а Кристина – как на пару придурков. А ещё полминуты спустя раздаётся отчаянный вопль: Прек-ра-ти-те не-мед-лен-но!» - и в рекреацию врывается КОМЕНДАНТ (45, колобок) с трясущимися от гнева щёчками.

               
КОМЕНДАНТ
Не-мед-лен-но прекратите любые хождения по карнизам!

               
АРТУР
Слушай, ара, какие хождения? 

КОМЕНДАНТ
Такие!
Тычет пальчиком в Сашу.
Разве этот сейчас не ходил?
 

АРТУР
Слушай, ара, а ты точно уверен, что это был именно он? А, может быть, всё-таки, этот?

Показывает на Сергея.
               
КОМЕНДАНТ               
(озадаченно чешет в затылке)
А, может, и этот. Дудка – действительно, та же самая.               
 
               
АРТУР
А, может, всё-таки, он?

Показывает на Славу.

                КОМЕНДАНТ
А, может, и он. Все высокие, светловолосые, чёрт ногу сломит.

               
АРТУР               
Слушай, а, может быть, это я по карнизу расхаживал?
 

КОМЕНДАНТ
А, может, и ты. Тьфу! Совсем вы меня запутали.

АРТУР
Слышь, отец, не ломай себе голову, а лучше выпей сто грамм за здоровье новобрачных.

КОМЕНДАНТ
(с официальным металлом в голосе)
Распивать спиртные напитки в стенах санатория категорически запрещается.

АРТУР
Отец, ну зачем же ты так? Ведь в твоем санатории отмечают свою помолвку не кто-нибудь там, а – олимпийский чемпион и кавалер ордена Знак Почёта Брызгалов Александр Михайлович и его официальная невеста, кандидат в мастера спорта Екатерина Викторовна Гордеева. А подыгрывает им на саксе Воронин Сергей… э-э… Батькович, тоже, между прочим, олимпийский чемпион, хотя и не кавалер. А этот кудрявый задумчивый юноша…
Указывает на Славу.
…абсолютный чемпион Союза по боксу и серебряный…

КОМЕНДАНТ
А ты сам-то, мужик, что за фрукт? И чего так распелся?

АРТУР
(тупя взгляд)
Ну, я-то, конечно, им всем не чета. Как это будет по-русски? …И труба пониже, и дрова подешевле. А всего лишь борец Закарян, правда, тоже чемпион олимпиады, причём, если честно, двукратный, ну, и ещё кавалер ордена Ленина, хотя орден пока не обмыли, так что это, можно сказать, не считается.

КОМЕНДАНТ
(опешив)
Насчёт ордена ты это… не заливаешь?

АРТУР
Отец, этим не шутят.
Вынимает из кармана спортивных штанов маленькую орденскую коробочку и снимает с неё крышку.
На, сам посмотри. Ведь Ильич?

КОМЕНДАНТ
(как громом пораженный)
Да… Ильич… Простите, товарищ олимпийский чемпион!

АРТУР
Ара, брось, мы здесь без чинов. Лучше выпей сто грамм за здоровье жениха и невесты. И давай посмотри, какие они молодые, красивые и уже знаменитые. Сегодня смотри, ведь завтра таких не увидишь!

КОМЕНДАНТ
Я даже не знаю… С одной стороны, категорически не положено… а с другой – орден Ленина… Ладно-ладно, чёрт с ним, наливай!
Принимает из Катиных рук гранёный стакан с шампанским.
(Артуру)
Как, вы сказали, зовут новобрачных?

АРТУР
Александр Михайлович Брызгалов и Екатерина Викторовна Гордеева.

КОМЕНДАНТ
Дорогие Катя и Саша! В этот праздничный день я желаю вам счастья и долгих-долгих лет безмятежной семейной жизни. И очень хочу, что в году 2030, в золотой юбилей вашей свадьбы, вы собрались бы той же самой компанией и тосте на пятом вспомнили бы меня – скромного заведующего санаторием Сигизмунда Габиса и негромко б признались друг другу: «А ведь всё получилось именно так, как пожелал нам Сигизмунд Аркадьевич». Горько!

Выпивает стакан и с размаху разбивает его об пол. Саша и Катя снова целуются, а печальный Воронин опять выдувает из саксофона пронзительную мелодию «Заезжего». 



3.18. ДВОРЕЦ БРАКОСОЧЕТАНИЯ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. САША И КАТЯ, СЕРГЕЙ И МАРИНЭ, АРТУР С ДВУМЯ ЧАДАМИ, СЛАВА С КРИСТИНОЙ, ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА, РОДИТЕЛИ КАТИ, ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ С ЖЕНОЙ (55,абсолютно седая), БРАТ-ЗАВМАГ (38, пять подбородков) СО СВОЕЙ ПОЛОВИНКОЙ (34, в смысле дородности – копия мужа), ТОВАРИЩ ПАВЛОВ, САШИНЫ И КАТИНЫ РОДСТВЕННИКИ, ИХ ЖЕ ДРУЗЬЯ И ПОДРУГИ, ВКЛЮЧАЯ СМАЗЛИВОГО ГОСТЯ СО СТОРОНЫ ЖЕНИХА (22), РЕГИСТРАТОРША ЗАКСА (40). 

Щемящая мелодия «Заезжего музыканта» мало-помалу превращается в свадебный марш, а холл гостиницы – в заполненный гостями шикарный Дворец Бракосочетания. Саша и Катя – само собой, жених и невеста, Сергей и Маринэ – свидетели, в роли свадебного генерала – товарищ Павлов. Мы видим тягостную церемонию бракосочетания сплошными дальними планами, почти что без звука: вот Регистраторша закончила произносить свою молитву, вот Катя и Саша обменялись кольцами и поцеловались, а вот «Марш Мендельсона» превратился в «Малиновку», а Дворец Бракосочетания – в закрытый на спецобслуживание ресторан «Балтика».


3.19. РЕСТОРАН «БАЛТИКА». ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ВСЁ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩЕЙ СЦЕНЕ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ РЕГИСТРАТОРШИ И С ДОБАВЛЕНИЕМ МУЗЫКАНТОВ И ОФИЦИАНТОВ.

Все дальнейшую свадебную суеторию мы по-прежнему наблюдаем издалека и почти что без звука. Артур – тамада. Самым первым он поднимает самого важного из гостей – товарища Павлова, зачитывающего вместо тоста небольшой отчётный докладец минуток на сорок. Потом свои речи произносят тётя Маша и мама Кати, потом Катин отец и Дмитрий Иванович, потом – Маринэ и Сергей. Причём последний в качестве свадебного подарка преподносит свой саксофон и произносит при этом следующее: «Он вас свёл, так пусть он теперь и хранит ваше счастье. Сашуля, учись нотной грамоте!» - и ничего не понимающие гости прикрывают своё недоумение смехом.

В конце концов – как оно всегда и бывает – свадьба становится просто пьянкой: прибухнувшая тётя Маша начинает втолковывать товарищу Павлову какую-то несусветную антисоветчину (ситуацию разруливает Маринэ), позабывший об обязанностях тамады Закарян чем-то настойчиво грузит Брата-Завмага, то и дело тыча себе пальцем в висок, а Кристина, сбежав от Славы, откровенно вешается на шею Смазливому Гостю Со Стороны Жениха, но тот, великолепно зная, что Кристинин бойфренд – чемпион Союза по боксу, всеми силами уклоняется от такой чести и в конце концов получает от разъяренной Кристины пощёчину.

3.20. ТУАЛЕТ РЕСТОРАНА «БАЛТИКА». ДЕНЬ ПЯТЫЙ. СЕРГЕЙ.

Под доносящиеся из зала звуки «Малиновки» в зюзю пьяный Воронин, обняв унитаз, рыдает навзрыд.

3.21. КВАРТИРА БРЕЖНЕВА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. БРЕЖНЕВ И РЕФЕРЕНТ.

Из висящего на стене гостиной трёхпрограммного радио доносится негромкая, но  залихватская мелодия «Малиновки». Сидящий неподалёку в кресле Леонид Ильич несколько раз клюёт носом и в конце концов засыпает. Берегущий сон шефа Референт осторожно выключает радио, но где-то через минуту генсек всё равно просыпается.

БРЕЖНЕВ
(неожиданно открывая глаза)
А… Жора, ты тут? Очень хорошо… очень хорошо. Давно вот хотел у тебя спросить: а какой орден в конце концов дали спринтеру Брызгину?

РЕФЕРЕНТ
Знак Почёта, Леонид Ильич.

БРЕЖНЕВ
Как Знак Почёта? Я ж просил, чтоб Героя.

РЕФЕРЕНТ
Ну, такое решение приняли в канцелярии Михаила Андреевича, а мы не стали вас беспокоить. 

БРЕЖНЕВ
То, что не дергали, - правильно сделали. Собачиться с Сусловым из-за ерунды – как говориться – себе дороже. Но парня-то жалко?

РЕФЕРЕНТ
Жалко.

БРЕЖНЕВ
Этот ж, Жора, какой щелчок по носу! Вместо золотой Звёзды Героя дать Весёлых Ребят. Хорошо хоть не Мать-Героиню.
Референт подобострастно хихикает.
Короче, надо, Георгий, чего-нибудь такое придумать, чтоб и Суслова нос утереть, и Брызгину сделать приятно. Послушай-ка, Жора, ведь у них в Ленинграде в конце года сдают небоскрёб улучшенной планировки? 

РЕФЕРЕНТ
Совершенно верно, Леонид Ильич, совершенно верно. Хотя не совсем небоскрёб: восьмиэтажный кирпичный дом напротив Летнего сада. Народное название: «Дворянское гнездо».

БРЕЖНЕВ
Из-за этого, Жора, дворянского дома ленинградцы уже перегрызлись хуже собак. Нет, я понимаю: Товстоногов, Лавров, Колпакова. Это фигуры, им можно. Но какой только шушеры подзаборной не пролезло ко мне за последних полгода, минуя Романова! И каким только, Жора, отборным дерьмом они друга дружку не поливают. Только что глотки прилюдно друг другу не рвут. И всё из-за этого улучшенного дома. Не знаешь, Жор, почему люди так озверели?

РЕФЕРЕНТ
Боюсь, что это у нас в крови, Леонид Ильич.

БРЕЖНЕВ
Это как понимать, Георгий?

РЕФЕРЕНТ
Как однажды сказал протопоп Аввакум: «Нас русским хлеба не надо – мы друг друга едим и сыты бываем».

БРЕЖНЕВ
(глубоко задумавшись)
Хм… неглупый мужик. Как ты сказал? Протопопов-Аввакумов из Совета по делам религий?

РЕФЕРЕНТ
Да, где-то так.

БРЕЖНЕВ
Надо срочно продвинуть. Пометь у себя в блокнотике.

РЕФЕРЕНТ
К сожалению, он уже умер.

БРЕЖНЕВ
Когда?

РЕФЕРЕНТ
В конце семнадцатого века.

БРЕЖНЕВ
Значит, и бог с ним. Короче, Жора, пометь у себя в блокнотике: кого хочешь подвинь, но дай спринтеру Брызгину… он женат?

РЕФЕРЕНТ
Да, недавно женился.

БРЕЖНЕВ
(по-мужски ухмыльнувшись)
На этой? Грудастенькой?

РЕФЕРЕНТ
Совершенно верно, Леонид Ильич. На своей однокурснице Екатерине Гордеевой.

БРЕЖНЕВ
(с незлой стариковской завистью)
Повезло человеку. Кого хочешь, короче, подвинь, но дай Кате и Брызгину самую лучшую трёхкомнатную квартиру в этом доме. Пускай Суслов от злости очки свои сгложет. Хаты в Питере ему неподвластны. И пусть вспомнит, кто он, а кто я. Записал у себя в блокнотике?

РЕФЕРЕНТ
Записал, Леонид Ильич.

БРЕЖНЕВ
А сейчас включи телевизор.

РЕФЕРЕНТ
Я, конечно, включу, но имейте в виду…

БРЕЖНЕВ
Ну-ну, договаривай.

РЕФЕРЕНТ
Там сейчас Блок по всем программам.

БРЕЖНЕВ
Кто?

РЕФЕРЕНТ
Блок Александр Александрович. Великий русский поэт. Это уступка Михаила Андреевича интеллигенции: у Блока скоро сто лет со дня рождения и Михаил Андреевич велел справлять вековой юбилей Александра Александровича как большой государственный праздник.

БРЕЖНЕВ
Ну, здесь Мишке видней. А сколько сейчас до программы «Время»?

РЕФЕРЕНТ
Осталось восемь минут.

БРЕЖНЕВ
Ладно. Потерпим. Включай нам своего Блока.

Референт включает телевизор, в котором гигантского роста Чтец-Великан (45, трубный бас) читает с завываниями «Соловьиный сад».


3.22. ЛЕНИНГРАДСКАЯ КВАРТИРА РОМАНОВА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. РОМАНОВ.

Григорий Васильевич смотрит цветной телевизор «Радуга», в котором всё тот же Чтец-Великан читает Блока. 

РОМАНОВ
И дался им этот кудрявенький! Нет, я понимаю, Владимир Ильич. Или Сталин. Ну, Пушкин, ну, Маяковский. Ладно, чёрт с ним, пусть даже Есенин. Но – Блок? Нашли гения!

ЧТЕЦ-ВЕЛИКАН
(с драматическими завываниями)

      Я лома-аю сло-ис-ты-е ска-алы
      В час отли-ы-ыва на и-лис-том дне.
      И таскает осёл мой усталый
      Их куски на лохма-а-атой спине.

РОМАНОВ
Тьфу! И когда только эта бодяга закончится? Когда будет программа «Время»?
Глядит на настенные часы.
Через семь с половиной минут? Ладно, чёрт с ним, потерпим.
Чтец-Великан продолжает декламировать, а Романов – с уксусной рожей – терпеть. Но вот наконец-то (нескоро) раздаётся бодрая музыка Свиридова и разнополая парочка дикторов начинает оживлённо рассказывать про надои и домны. Но потом государственные болтуны замолкают и на телеэкране возникает обрамлённый чёрной каймой портрет Петра Мироновича Машерова. Романов – в шоке и какое-то время, видимо, близок к реальному обмороку, но потом с огромным трудом берёт себя в руки и возвращается к реальности.

ДИКТОР 
(его размытое изображение наконец возвращается в фокус, а голос снова становится отчётливым)
…гически погиб в автомобильной катастрофе. Память о Петре Мироновиче Машерове навечно останется в наших сердцах. 

РОМАНОВ
А ведь на его месте, Григорий, мог вполне быть и ты.

Крупный план до предела посерьёзневшего Романова. 

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Трагическая гибель Машерова дала старт так называемым «Гонкам на лафетах» - череде очень странных смертей высшего советского руководства в 1980 – 1985 годах.


3.23. КВЧ ЗОНЫ. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. БАБУЛЯ, ЗЕК СО ЗВЕРСКИМ ЛИЦОМ (35,далее - ЗСЗЛ), ОСТАЛЬНЫЕ ЗЕКИ.

Зеки вполглаза смотрят всё за тем же Чтецом-Великаном, декламирующим «Двенадцать». Неожиданно входит Джоник.

ДЖОНИК
Бабулькин, чирик гони. 

БАБУЛЯ
Джон, за что?

ДЖОНИК
Проиграл. Помнишь, как мы забивались на чирик, кто станет новым членом Полытбюро вместо Косыги? 

БАБУЛЯ
Да, помню, конечно.

ДЖОНИК
И на кого ты поставил?

БАБУЛЯ
Я? На Машерова.
 
ДЖОНИК
А я на Горбачёва. Если чэстно, то толко из-за того, что у него точно такой же фамылий, как у этого суки-свидетеля, из-за которого переносили мой суд. Так вот, Бабулькевич, Горбачёва и выбрали.
 
БАБУЛЯ
А как же Машеров?

ДЖОНИК
Никак. Попал под фуру с картошкой.

БАБУЛЯ
С концами?

ДЖОНИК
(улыбаясь)
С концами. Мертвей нэ бивает.

БАБУЛЯ
Какое ужасное несчастье! 

          
ДЖОНИК
Ты, Бабулькин, у нас, извыни, как рэбёнок. То диваны с клопами тыришь, то элэмэнтарных вещей не сечёшь. Знаешь, я на Крестах прочитал одын кныга, названий нэ помню, а вот фамилия автора выучил: как-то Булгаков (осетын, судя по фамилии). Так вот этот Булгаков, хотя и осетын, одын очень умная вещь написал: кырпыч, сказал он, никому просто так на голову не падает. А грузовик с
картошкой – тем более.
Все зеки хохочут. Бабуля, конфузливо глядя в сторону, передаёт Джонику червонец.
(довольно пряча купюру)
Везёт мне на красных! За каждого красного – красненькая. Как ты думаешь, кто там в Полытбюро будет слэдующим?

БАБУЛЯ
В смысле, кто там теперь ласты склеит?

ДЖОНИК
Ага.

БАБУЛЯ
Я думаю, что Громыко.

ДЖОНИК
А я так думаю, что Очкастый.

БАБУЛЯ
Андропов?

ДЖОНИК
Нэт-нэт, я про русского. Смешная такая фамилия. То ли Суслятин, то ли Сусликов.

БАБУЛЯ
Суслов?

ДЖОНИК
А, может, и Суслов. Забьемся?

БАБУЛЯ
Забьёмся!

ДЖОНИК
На чирик?

БАБУЛЯ
На чирик!

ДЖОНИК
(зеку со зверским лицом)
Валера, разбей.
ЗСЗЛ разбивает.
(себе под нос)
Ну, Сусликов, не подкачай!


3.24. СПОРТЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. КАТЯ, СЕРЁЖА, ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ, ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР, ОСТАЛЬНЫЕ ДЕВУШКИ.

Диспозиция прежняя: Воронин пашет, как пчёлка, Екатерина с другими девушками разминается чуть-чуть поодаль. И за девушками и за Ворониным наблюдают их тренеры.

ТРЕНЕР
(Сергею, со злобой)
Ну, и куда же запропастились их благородие? За последних два месяца появлялся три раза. Он что, не в курсе, что у нас на носу чемпионат Европы в закрытых помещениях? 

КАТЯ
(подходя к Тренеру)
В курсе.

ТРЕНЕР
Ну, и где ж их высочества изволят тогда прохлаждается? 

КАТЯ
На занятиях. У него пересдача. 

ТРЕНЕР
Всегда ты, Катюша, его выгораживаешь. А он ведь этого не стоит.
Катя вздыхает и пожимает плечами.
Короче, Катюш, передай своему кавалеру, что, если он снова забьёт на треньку, я его разыщу и начищу хлебальник. Он знает, я это умею. Передашь?

КАТЯ
Передам.

ТРЕНЕР
Тьфу! Всё настроение мне испоганил… Воронин, сворачивайся! 

СЕРГЕЙ
Почему? 

ТРЕНЕР
(орёт)
По кочану и кочерыжке! Давай-давай, закругляйся, а не то и тебе прилетит.

Поворачивается и уходит.

СЕРГЕЙ
(вздыхает)
Да-а… довели старикана!
Кате.
А где Сашка реально сейчас зависает? 

КАТЯ
Где-где! В Караганде. С дружками в «Петрополе» пиво хлещет.


3.25. КАБИНЕТ СУСЛОВА. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. СУСЛОВ И ЕГО РЕФЕРЕНТ.


СУСЛОВ
Ну что, Денис, оставляю тебя на пару недель на хозяйстве, а сам ложусь в Кунцево.

РЕФЕРЕНТ СУСЛОВА
Что-нибудь серьёзное, Михаил Андреевич?

СУСЛОВ
Типун на язык! Здоров, словно сотня китайцев. Но ты же знаешь Чазова…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Чазов Евгений Иванович – начальник Четвёртого (т. е. Кремлёвского) управления Минздрава.

СУСЛОВ
…покуда плановую диспансеризацию не пройдёшь – ни за что не отстанет. Его эскулапы не быстро шаманят, так что раньше двадцатого и не жди.

РЕФЕРЕНТ
А толку от них?

СУСЛОВ 
(вздыхая)
Толку чуть. 

РЕФЕРЕНТ
Видимо, правильно говорят в народе про этих чазовских коновалов: полы паркетные, врачи анкетные. 

СУСЛОВ
Это где ж ты, Денис, поднабрался такой махровой антисоветчины?

РЕФЕРЕНТ
(откровенно струхнув)
Так ведь это же я пошутил, Михаил Андреевич.

СУСЛОВ
Ладно-ладно, я тоже шучу. Настроение больно приподнятое. Ну что, Денис Батькович, до встречи числа эдак где-нибудь двадцать шестого?

РЕФЕРЕНТ
До встречи, Михаил Андреевич!
Суслов выходит.
(себе под нос)
Да, давненько, старик не шутил. Лет где-то десять-пятнадцать.


3.26. КВЧ ЗОНЫ. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ. ДЖОНИК И ОСТАЛЬНЫЕ ЗЕКИ.

Зеки расселись вокруг телевизора. В телевизоре – «Аида», дуэт Аиды и Амонасро: «Возвратимся мы в край золотой…» - которому зеки внимают, откровенно позёвывая. Неожиданно в телевизионную входит Бабуля и протягивает Джонику красную десятирублёвку.

ДЖОНИК
За что отдаёшь?

БАБУЛЯ
За Суслова. 

ДЖОНИК
Откуда узнал?

БАБУЛЯ
По «Голосу Америки». Его менты слушали, а я у них в оперчасти полы подметал. 

ДЖОНИК
А, может быть, насвистели америкосы? 

БАБУЛЯ
Да нет, не должны. Сейчас по идее и наши должны подтвердить.

Трансляция оперы прерывается и на экране появляется траурный портрет М. А. Суслова.

ДЖОНИК
(широко улыбаясь во все двадцать с чем-то переживших зону зубов)
И опять мне свезло с коммуняками. За каждого красного – красненькая! На кого следующего забьёмся?

БАБУЛЯ
Джоник, прости, но я – пас.

ДЖОНИК
Что, денег жалко? Бабуль, бабки – мусор!

БАБУЛЯ
Да нет, лотерея беспроигрышная, но я спорить не буду. 

ДЖОНИК
А чо так?

БАБУЛЯ
Да… стрёмно немного.

ДЖОНИК
Погоды-погоды… так ты думаешь?

БАБУЛЯ
Да, Джон, конечно.

ДЖОНИК
А амныстия будет?

БАБУЛЯ
Навряд ли. Хочешь, на это поспорим?

ДЖОНИК
Нэт. На такие вещи не забиваются.



3.27. СПОРТЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. ТРЕНЕР, СЕРЁЖА, КАТЯ, ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР, ДЕВОЧКИ-СПОРТСМЕНКИ.

На стене зала – большой траурный портрет Л. И. Брежнева. Сергей под присмотром Дмитрия Ивановича, как всегда, пашет, как проклятый. Катя и Девочки тренируются в другом конце зала.

ТРЕНЕР
(Сергею)
Так, малыш, перерыв.
Официальным тоном.
Несмотря на постигшую всех нас невосполнимую утрату…
Кивок в сторону портрета.
…сегодня мы тренируемся в прежнем режиме.
Меняя тон.
А товарищ Брызгалов, насколько я понимаю, окончательно забил на тренировки? 

СЕРГЕЙ
Похоже на то.

ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР
(в другом конце зала)
Так, Гордеева, почему филоним? Из-за траура?
Катя подходит и что-то шепчет ей на ухо.
(меняя тон)
А что ты вообще тогда делаешь на тренировке? Иди-ка ты, Катя, до дома, до хаты. 

КАТЯ 
Маргарита Николаевна, разрешите в самый последний раз подышать воздухом зала.

МАРГАРИТА
(пожимая плечами)
Ну, что ж… вольному – воля. Только ты, Катя, смотри. Не переусердствуй.

Катя кивает и снова присоединяется к тренирующимся. Девчонки переглядываются и шушукаются.   

ТРЕНЕР
(себе под нос)
Нет, просто зла не хватает! Очередной чемпионат накрылся очередным медным тазом из-за очередного чудака на букву «эм». Просто зла не хватает.
Кричит на ту сторону.
Катюш, где твой муж?!

КАТЯ
(тоже кричит)
Дмитрий Иванович! Я! Не! Знаю!

ТРЕНЕР
(поморщась)
Зачем так кричать? Подойди чуть поближе. Маргарита Николаевна, вы позволите?
Женщина-тренер кивает и Катя не очень охотно подходит.
Ну, так где же, Катюша, твой благоверный? Снова будешь его выгораживать?   

КАТЯ
Нет, Дмитрий Иванович, не буду. Но я честно не знаю, где сейчас зависает Брызгалов.

ТРЕНЕР
И даже не догадываешься?

КАТЯ
(пожимая плечами)
Нет, почему же. Догадки имеются.

ТРЕНЕР
Ну, и какие?

КАТЯ
Девяносто девять шансов из ста, что Александр Михайлович сейчас зависает в любимом своём кабачке с очередной дамой сердца.

ТРЕНЕР
(опешив)
Насчёт дамы сердца ты это… не наговариваешь?

КАТЯ
К сожалению, нет. Ловила уже. На горячем.

ТРЕНЕР
(хватаясь за голову)
Ну, дура-а-ак! Вот дура-а-ак!!!

КАТЯ
А с этим никто и не спорит.



3.28. ЗАЛ РЕСТОРАНА «БАЛТИКА». ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. САША, КРИСТИНА, ТРОЕ КАВКАЗЦЕВ, ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ, ОФИЦИАНТЫ И МУЗЫКАНТЫ.

Саша с Кристиной сидят за маленьким угловым столиком. Рядом пирует неизменное трио всё тех же Кавказцев.   

КРИСТИНА
Ты меня любишь?

САША
Люблю.

КРИСТИНА
Больше, чем Катю?

САША
Больше.

КРИСТИНА
Врёшь ведь, наверное?

САША
Вру.

КРИСТИНА
(вздыхая)
Все вы, мужики, одинаковые.

САША
(не слушая)
Слышишь, Кристя, а мой друган Вова Мельник оставил мне ключ от квартиры. А сам уехал в Эстонию. Просекаешь расклад? Вовчик в Таллинне, а ключи у меня. И ещё…

КРИСТИНА
(пожимая плечами)
Ну, а мне-то что с этого? Я на ночь с тобой никуда не поеду. И не мечтай.

САША
(раздражённо)
Дай мне, пожалуйста, договорить. Никогда не имей такой вредной привычки – перебивать старших.
Оркестр начинает играть «Городские цветы».
Потанцуем?

КРИСТИНА
Давай. А музыканты почему играют? Ведь это… Брежнев-то умер.

САША
Потому что траур – с двенадцатого.
Выходят на танцпол.
А сейчас повесь свои уши на гвоздь внимания. У Мельника родаки дипломаты и хата его упакована – как Эрмитаж. В мини-баре стоят виски «Ред Лейбл», восемнадцатилетний коньяк «Ахтамар», настоящий «Чинзано»…   

КРИСТИНА
(облизываясь)
Полусладкий?

САША
Нет, экстра-драй. А в ванной у Вовчика есть не только биде… ты знаешь, что такое «биде»?

КРИСТИНА
Да, Саша, знаю. 

САША
…но и джакузи.

КРИСТИНА
А это ещё что за зверь?

САША
Ну, такой мини-бассейн с пузырьками. 

КРИСТИНА
(прижимаясь к нему всем телом)
Ах, Саша-Сашенька! Ты ведь и мёртвого уговоришь.

Вальсирующий за спиной у Кристины огромный Кавказец подмигивает Брызгалову, а потом, отпустив партнёршу, делает характерную отмашку руками и показывает Саше большой палец.


3.29. ЖЕНСКАЯ РАЗДЕВАЛКА СПОРТЗАЛА ЛГУ. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. КАТЯ И ОСТАЛЬНЫЕ ДЕВУШКИ.

Катя выходит из душа и скидывает полотенце, обнажая на долю мгновения свою ослепительную наготу, и тут же начинает одеваться. Стайка полуодетых девчонок у противоположной стены увлечённо перешушукиваются, то и дело поглядывая на Катю. 

КАТЯ
Эй вы, женсовет! Где больше двух, говорят вслух. Кому косточки моем?
Девчонки конфузливо замолкают.
Так, похоже, что мне. А ну-ка выкладываем всю подноготную.

От стайки полуодетых сплетниц отделяется самая смелая барышня и приближается к Кате на расстояние шёпота. 

ДЕВУШКА
(шёпотом, чуть запинаясь)
Слышь, Катюх, здесь такое, короче, дело. У чёрного входа на синей «Волге» опять зависает этот твой… мафиози. Ты опять убежишь от него через третий этаж?

КАТЯ
(после долгой-долгой паузы)
Нет, Танечка. Сегодня я пойду вместе с вами.


3.30. ЗАПАСНОЙ ВЫХОД ИЗ СПОРТЗАЛА. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. ГУСМАН.

Гусман сидит в салоне своей двадцать четвёртой «Волги» и наблюдает за выходом. Наконец появляется щебечущая стайка девчонок во главе с Катей. Гусман тут же покидает салон и перегораживает им дорогу.

ЛЕВ
Здравствуй, Катя!

КАТЯ
Здравствуйте, Лев Израилевич.

ЛЕВ
Ну, зачем же так официально? Я же просил тебя называть меня просто «Лев».

КАТЯ
Простите, Лев Израилевич, но у меня не получается. Мешает осознание разницы наших с вами… положений на социальной лестнице.

Девчонки, поминутно перешёптываясь и оглядываясь, уходят.

ЛЕВ
(с большим чувством)
Катюш, ну, какая там, к чёртовой матери, «разница»? Ты – жена олимпийского чемпиона, а я – обычный завмаг.

КАТЯ
Вы забыли упомянуть, Лев Израилевич, что у этого просто завмага двукратный олимпийский чемпион работает телохранителем.

ЛЕВ
Это ты про Артура?

КАТЯ
Да.

ЛЕВ
А знаешь, он мужик с юмором. На последние тёрки нацепил орден Ленина. Конкуренты чуть язык не проглотили.

КАТЯ
Вот шутник недоделанный! Ничего-ничего, стукану Маринэ, и она ему уши пообрывает.

ЛЕВ
Маринэ – это Артурова супруга?

КАТЯ
Почти что. Они не расписаны.

ЛЕВ
Армяне? В гражданском браке? Чудеса божьи!

КАТЯ
У него отец против. Ведь Артур князь, а Маринэ – простолюдинка.

ЛЕВ
А Артур права голоса совсем не имеет?

КАТЯ
Причём ни там, ни там. Так и мечется между Маринэ и хейером.

ЛЕВ
«Хейер» - это «отец» по-армянски?

КАТЯ
Да.

ЛЕВ
Век живи – век учись. Да, бедный, несчастный Артур-подкаблучник. А ведь с виду –  брутальный мужик. Правда, брутальные – все подкаблучники.    Ладно, хватит мыть косточки общим знакомым и давай возвратимся к нашим реалиям.
После паузы.
Да ты, Катя, права: я не просто торговый работник, а первый… ну, ладно, второй после Блазера подпольный делец Петербурга. И ещё я ниже тебя почти что на голову и старше чуть ли не вдвое. И ещё у меня сверхговнистый характер. И ещё ты, Катя, русская (хоть икону пиши), а я – жид пархатый. Ничего не забыл? Вроде, нет. Но счастливой тебя… погоди, не перебивай, дай сказать! Но счастливой тебя могу сделать лишь. Да, вокруг тебя вьются серёжи и саши, и тебе с ними весело, и они могут всю ночь до утра. Но, Катя, пойми, у них дурь в голове, а, когда эти саши с серёжами перебесятся, ты станешь тётенькой, и они женятся на восемнадцатилетних. А я, Кать, нагулялся до хохоту, нагулялся до крика, до блёва, до рвоты, и мне, кроме тебя, никого не нужно. Уф! Давно столько не говорил. Ведь я человек не слова, а дела. Ну, и что ты ответишь?

КАТЯ
(в глубокой задумчивости)
Ну что же, Лев… Израилевич, я, наверно, приму это ваше предложение.
Гусман от радости подпрыгивает на полметра вверх.
Нет-нет, вы не так меня поняли. Я принимаю ваше предложение обо всём побеседовать в каком-нибудь тихом и безопасном месте.

ЛЕВ
В «Балтике»?

КАТЯ
(укоризненно)
Лев Изра-а-аилевич!

ЛЕВ
Тогда в «Метрополе»?

КАТЯ
А почему бы и нет?

ЛЕВ
Договорились!

Оба садятся в синюю «Волгу» (Лев за баранку, а Катя – на заднее сиденье) и машина трогается.   

3.31. ЗАЛ «МЕТРОПОЛЯ». НОЧЬ ПЕРВАЯ. КАТЯ, ГУСМАН, ПОЖИЛОЙ ОФИЦИАНТ (45, с седыми височками и внешностью телевизионного секретаря обкома), ДОБРОДУШНЫЙ УВАЛЕНЬ (38, тюфяк-тюфяком), ЕГО ДЕВУШКА (35, серая мышка – не то бухгалтерша, не то библиотекарша), ОБЕЗЬЯНОПОДОБНЫЙ ВЕРЗИЛА (40, огромный, похож на питекантропа), ЕГО ДЕВУШКА (28, очаровательная миниатюрная брюнетка), БЛАЗЕР, ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ, ДРУГИЕ ОФИЦИАНТЫ И МУЗЫКАНТЫ.   

Лев и Катя сидят в «Метрополе» за самым престижным столиком возле эстрады. Их столик плотно заставлен всевозможными явствами, символизирующими высшую степень советской роскоши: здесь и вазочка с чёрной икрой, и серебряное ведёрко с шампанским, и большая тарелка с ветчинно-сырной нарезкой, и огромное блюдо с фруктами, и даже почти невозможный в те времена ананас. К заставленному снедью столу беззвучно подходит Пожилой Официант.

ПОЖИЛОЙ ОФИЦИАНТ
(бархатным голосом)
Лев Израилевич, ваши котлеты по-киевски будут готовы через семь-восемь минут.

ЛЕВ
Готовит Азад?

ПОЖИЛОЙ ОФИЦИАНТ
К сожалению, нет. Семёнов. Смена Азада Магомедовича завтра.

ЛЕВ
Ничего-ничего. Семёнов тоже дело знает. Не ждать же нам с Екатериной Викторовной до завтра. И вот что ещё, Кирилл… Александрович, не в службу, а в дружбу, отсади-ка подальше людей с четырёх ближних столиков. Ненавижу тесниться.
 
Пожилой Официант кивает и отправляется исполнять приказание, а к столику Льва, заранее раскинув руки для объятий приближается Фима Блазер.

БЛАЗЕР
Лёвочка, здравствуй!
Обнимает его и целует.
И отдельный привет твоей невозможно прекрасной спутнице.
Понизив голос.
Лёва, завидую.

ЛЕВ
(высвобождаясь от объятий)
Фима, я тоже очень рад тебя видеть, но все деловые вопросы – завтра. Сегодня мне…
Показывает глазами на Катю.
…слегка не до этого.

БЛАЗЕР
Лёва, всё понял и мо-мен-таль-но исчезну.
Ещё раз понизив голос.
Продолжаю завидовать вечной юности твоего сердца.

Поворачивается и уходит, а Пожилой Официант в это время – где лаской, где таской – освобождает соседние столики.

ЛЕВ
(сияя)
Ну, вот теперь нам никто и ничто не помешает.

КАТЯ
Да, это меня впечатлило. Без всякой иронии. Но давай мы будем считать, что демонстрация твоего всемогущества прошла с успехом и на этом её (демонстрацию) приостановим. Хорошо?

ЛЕВ
(с небольшой, но обидой)
Хорошо.

КАТЯ
Ну, а теперь, если что-то хотел мне сказать, говори.

ЛЕВ
(пожимая плечами)
Но я уже, в общем-то, всё рассказал возле чёрного хода. А сейчас твоя очередь.

КАТЯ
Ладно, Лёва, сейчас только горло с тобой прополощем и всё-всё обсудим. Только мне, если можно, «Боржоми». Спортсменам – спортсменово.
Оба чокаются и опустошают бокалы (Лев – шампанское, а Катя – минералку).
Ну что ж, Лев Израилевич, начнём, как говориться, ab ovo. Ты знаешь, что это значит?

ЛЕВ
(краснея)
Нет.

КАТЯ
Тёмный вы человек, Лев Израилевич. Ладно, если мы будем вместе, исправим. А ab ovo значит «с начала». И начнём мы, наверное, с самого главного: в любовницы я не пойду. Уяснил?

ЛЕВ
Уяснил.

КАТЯ
Традиционный жмеринский вариант, когда Розочка с усиками шебуршит по хозяйству, а красивая гойка с потрясным сиськами нужно для того, чтоб коллеги завидовали, не про нас с тобою. Тем более, что я не гойка.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
«Гойка» на идише означает «не еврейка».

ЛЕВ
Кать, ну, какая там, к дьяволу, Розочка! Я уже три года, как разведённый, и вполне готов всё оформлять через ЗАГС. Никто и не зовёт тебя в любовницы. Но почему ты – не гойка?

КАТЯ
Потому что моя бабушка по материнской линии до восемнадцати лет жила в славном городе Гомеле и носила гордую фамилию «Ципельгерчик». Так что по вашим еврейским законам, я точно такая же иудейка, как и ты. Но это, Лёва, не главное. Второй нюанс поважней.
Трагическим тоном.
Дорогой, я беременна!

ЛЕВ
(реально опешив)
И… от кого?

КАТЯ
(пожимая плечами)
Идиотский вопрос! Разумеется, от Сашки.

ЛЕВ
И на каком ты… сроке?

КАТЯ
Срок пока маленький, но, Лёва, запомни: я БУДУ рожать. С тобой, без тебя, с моим Сашкой, без Сашки, с чёртом лысым, без чёрта лысого, но моя доченька Мурочка родится 14 июня 1983 года и будет счастлива.

ЛЕВ
(озадаченно чешет в затылке)
Да, умеешь ты, Кать, удивить. Умеешь ты, Ципельгерчик, озадачить. Я вообще калач тёртый, но…
Отчаянно машет рукой.
Хотя… ладно, бог с ним! Видно столько моих незаконных детей гуляет по свету, что настала пора – равновесия ради – воспитать и чужого. Я, короче, согласен!

КАТЯ
Т. е. ты забираешь меня вместе с приплодом?

ЛЕВ
(в нешуточном гневе)
Не смей так говорить о НАШЕМ ребёнке!

КАТЯ
(улыбаясь)
Хорошо, я не буду.
После паузы.
Давай потанцуем?

ЛЕВ
(расцветая улыбкой)
Давай!
Выходят на танцпол и начинают покачиваться в медленном танце. При этом нос Льва упирается в Катин подбородок.
(краснея от смущения)
Слушай, Кать, а ты меня не… стесняешься?

КАТЯ
(спокойно)
Нет, Лёва, ни чуточки. А, если б стеснялась, то меня бы здесь не было. Пойми, Лев, у мужчины – по гамбургскому счёту – нет ни роста, ни возраста, ни, тем более, такой ерунды, как национальность. Он просто либо мужчина, либо нет. И, ежели он настоящий мужчина, то мне наплевать: двадцать пять ему или сорок, полтора в нём и три метра роста и член ли он палаты лордов или вождь племени мумба-юмба. А, ежели он перестал быть мужчиной, то его не спасут ни пудовые кулаки, ни подпольные миллионы, ни безупречное арийское происхождение. Вон, Лёв, посмотри-ка на этого кренделя.
Показывает на Добродушного Увальня, танцующего со своей нескладной Партнёршей.
Да не пялься ты так! Интэллихентней надо. Интэллихентней! Ведь всё, вроде, при нём: и рост, и стать, и внешность, и зарабатывает он, сразу видно, неплохо. Но ведь… не мужчина? Согласен?

ЛЕВ
Да, в охрану свою я его бы не взял.

КАТЯ
А что касается вас, Лев Израилевич, то… Надеюсь, ты помнишь, как мы познакомились? Нет, ты, конечно, с тех пор очень сильно переменился (иначе бы я с тобой никуда не пошла), но ты ведь согласен, что наделал тогда миллион косяков?

ЛЕВ
(тупя взор)
Согласен.

КАТЯ
И ты все их готов искупить?

ЛЕВ
Да, готов.

Хватается за бумажник.

КАТЯ
Нет-нет, не деньгами – делом. И – самому. Без охранников. Согласен?

ЛЕВ
Согласен.

КАТЯ
Тогда пригласи на танец партнёршу вон того человекообразного.
Показывает на Обезьяноподобного Верзилу, танцующего с Миниатюрной Брюнеткой.
Пригласишь – будем квиты.
Музыка стихает. Екатерина со Львом возвращаются за свой столик, а Верзила с Брюнеткой – за свой. Полуминутой позже Пожилой Официант приносит котлеты по-киевски, а оркестр начинает играть новый медленный танец.
(отрезая себе кусочек, продолжает с набитым ртом)
Ну давай, Лев Израилевич, с богом! Возвратишься, покушаем вместе горячее. Если вообще возвратишься, конечно.

Лев решительно направляется к павианьему столику и бесстрашно испрашивает разрешение на танец. Первая реакция Обезьяноподобного – ступор. Вторая – безудержный гнев. Он пытается уничтожить Гусмана взглядом, но тот глаз не отводит и смотрит спокойно и без вызова. В конце концов сражённый отвагой этого шпендика Обезьяноподобный неохотно даёт разрешение, и Гусман с Брюнеткой вальсируют под напряжёнными взглядами Кати и Обезьяноподобного.

КАТЯ
(возвратившемуся Гусману)
А ты классно смотрелся на пару с этой малюткой! Лев Израилевич, подумай, может, она и есть твоя судьба? Ведь при твоих-то связях устранить этого неандертальца, вероятно, несложно?

ЛЕВ
Катюш, не пори ерунды! Уф-ф…
Тяжко вздыхает.
Третий раз в жизни так испугался. Впервые это случилось в мои восемнадцать лет, когда моя первая девушка в первый раз согласилась со мной переспать. Второй раз… ну, не важно. А в третий – сегодня. Как он на меня посмотрел! Я ведь, Катя, реально подумал, что этот дебил сейчас размажет меня, как клопа по обоям. Но… обошлось.
Делает знак стоящему неподалёку навытяжку Пожилому Официанту и тот подаёт ему сигарету и чиркает зажигалкой.
Катюш, ты не против?

КАТЯ
(поджав губы)
Ну, ладно, одну сигарету мы с Мурочкой вытерпим. Но только одну.

ЛЕВ
(глубоко затягиваясь)
Три с половиной месяца не курил! И все мои муки пошли псу под хвост. И ведь удовольствия – тьфу! – никакого. Но поезд ушёл. Развязал. Так что ты там говорила про наши с тобой отношения?

КАТЯ
Я говорила, что ты очень переменился.

ЛЕВ
Знаешь, Кать, я и сам это чувствую. И не очень-то этому рад.

КАТЯ
Почему?

ЛЕВ
Понимаешь, Катюша… Й-йокорный бабай! Никогда перед тёлками не исповедовался, а сейчас потянуло. Кирилл… Александрович, дай ещё сигарету! Вы ведь с Муркой не против?
Катя кивает и Лев закуривает очередную мальборину.
Короче, когда-то был у меня старший брат и мы с ним были похожи, как близнецы. С поправкой на то, что он был почти вдвое шире меня в плечах и выше на голову. И силищей он обладал непомерной: на спор кулаком трёхдюймовые гвозди в доску сколачивал. И, как почти все силачи, был он человеком ужасно добрым.

КАТЯ
Ну, и где он сейчас?

ЛЕВ
В раю. Его убили в армии. А потом хоронили в закрытом гробу.

КАТЯ
Какой ужас ужасный! И как его звали?

ЛЕВ
Исаак. Дед-сионист (придурок старый!) настоял на таком неприлично еврейском имени. Он и папу назвал «Израилем».
После паузы.
И знаешь, в последнее время мне стало казаться, что душа Исаака потихонечку начала переселяться в моё хилое тельце. Таким я стал добреньким. А в России быть добрым нельзя. Категорически. Как бы, Катя, меня в закрытом гробу не похоронили.

КАТЯ
(смахивая слезу)
Лёва, не надо! Всё ещё будет замечательно.

ЛЕВ
Ты так думаешь?

КАТЯ
Не я, а мы. Так думаем мы вместе с Муркой. За это и выпьем. Накапай нам с Мурочкой граммов триста шампанского.

Осушают бокалы и целуются взасос.


3.32. САЛОН ЛЁВИНОЙ «ВОЛГИ». НОЧЬ ПЕРВАЯ. КАТЯ И ЛЁВА.

Из окон салона виден Катин дом.

ЛЕВ
Тебя проводить?

КАТЯ
Нет, Лёва, не надо. Расстанемся здесь.

Сливаются в прощальном поцелуе. Во время этих лобзаний Лев входит в раж и пытается превратить их в нечто большее.

КАТЯ
Лева-Лёва, не надо! Эй, Лев, что творишь? Лёва, у нас ЭТО будет, но не сейчас и не здесь.

ЛЕВ
(задыхаясь от страсти)
Катюш, а когда?

КАТЯ
После свадьбы. Шучу. Забронируй на вторник номер в «Астории». А я часам к двум подтянусь. 

ЛЕВ
К двум дня или ночи? 

КАТЯ
К сожалению, дня. Но с тобой сделаем вид, что это ночь. Чао-кокао! До вторника.

Убегает.

ЛЕВ
Катюша, пока!

Лев сидит на своём месте водителя с посветлевшим от счастья лицом и шепчет, как заведённый: «До вторника! До вторника! До вторника!». Потом упирается взглядом в поднявшуюся шалашом ширинку и кричит ей, грозно потрясая пальцем: «А это ещё что такое? Сказано спать – значит спать. Копи силы на вторник». После чего прижимается носом к стеклу и еле слышно шепчет: «Катя-Катя-Катя-Катя!».


3.33. ПРИХОЖАЯ В ОБЩЕЙ КВАРТИРЕ САШИ И КАТИ. НОЧЬ ПЕРВАЯ. КАТЯ.

Катя в пустую квартиру, раздевается и поочередно заглядывает во все двери. Саши до сих пор нет. Возмущенная Катя проходит на кухню.


3.34. КУХНЯ В САШИНОЙ И КАТИНОЙ КВАРТИРЕ. НОЧЬ ПЕРВАЯ. КАТЯ.

Трясущаяся от гнева заходит на кухню. На настенных часах -  половина первого. Катя принимается нервно расхаживать из угла в угол и в конце концов, прошептав: «Прости, Мурочка!» - достаёт из заначки початую пачку «Опала» с двумя сигаретами, вынимает одну и, выстрелив спичкой, закуривает. И именно в эту минуту заходит Саша.

САША
(еле-еле ворочая языком)
Хо-ро-шень-ко-е… дельце… глубоко… и-ык… бе-ре-мен-на-я женщина курит, как… паровоз. Это так ты заботишься о нашем… и-ык… ре-бён-ке?
Катя с неженский силой наносит ему пощёчину.
За что?
Катя молча показывает на часы.
(кивает)
Да, согласен, чуть-чуть… при-позд-нил-ся и ты совершенно законно обиделась. Стало быть… секса сегодня не будет? 

КАТЯ
(поднимая ладошку)
Добавить?

САША
Нет, Катюша… не на-до. И вообще, Кать, насилие – не наш… и-ык… метод. Такой хоккей нам, Катюша, не нужен. Но хоть спать-то мы будем вместе? И снова – нет? Жёстко, Кать, жёстко. Выходит, даже за сисечки не подержаться? Ну, и ладно, лягу спать на полу, как пёс… и-ык… смердящий. Только предварительно надо раздеться. Ведь мы не какие-то… и-ык… ал-ко-го-ли-ки, чтобы дрыхнуть в одежде.
Раздевается до пояса, обнажая расцарапанную спину и грудь в засосах. Катя на мужа с ледяным презрением.
Штанишки тоже… и-ык… надо ставить. Ведь мы не какие-нибудь… и-ык… ал-ко-го-ли-ки, чтобы дрыхнуть в штанишках.

Балансируя на одной ноге, снимает брюки и остаётся в кружевных женских трусиках. Жуткая по напряжённости пауза.

КАТЯ
Развернись ко мне передом.

Александр подчиняется и Катя с размаху лупит его ногой в пах.

САША
(сгибаясь от боли)
Да… Ка… тюш… зас-лу-жил. 

КАТЯ
Стало быть, апелляцию на неправомерную жестокость приговора ты подавать не будешь?   

САША
(всё так же скрючившись)
Нет, Кать, не бу-ду. Но вообще-то ногами в промежность – это… и-ык… не наши методы, и великий про-ле-тар-ский гуманист Алексей Максимович Горький тебя б за такое, Катюш, осудил. Такой хоккей… и-ык… нам с Алексеем Максимовичем не нужен. К тому же ты, Катя… бе-ре-мен-на и я не могу даже… и-ык… ставить блоки. Разве это честная… иг-ра?

КАТЯ
А руками по морде бить можно?

САША
Можно. Великий пролетарский гуманист Алексей Максимович Горький против этого… и-ык… не возражает.

КАТЯ
Тогда получай, кобель гаванский!

По-мужски избивает Брызгалова кулаками в кровь. Провалившийся на топчан Александр ловит её кулак на лету и целует.

САША
Я тебя, Катенька, очень люблю. Больше… и-ык… самой жизни.

Продолжая прижимать к губам её руку, засыпает. Трясущаяся от ненависти Катя садится на край топчана и полминуты спустя, всё так же испепеляя неверного мужа взглядом, неожиданно начинает гладить его по лицу. (А Саша бормочет сквозь сон: «Катюш, не сегодня. У меня почему-то пиписька болит»). И здесь раздаётся пронзительный телефонный звонок.

КАТЯ
(в трубку, продолжая свободной рукой гладить мужа по лицу)
Да, я могу говорить. Да, муж уже дрыхнет. Да, пьяный в жопу. Что? Да нормальный у меня голос. И нет, никакую руку он на меня не поднимал. Это я его отмудохала, словно бог черепаху. За что? Да уж было за что.
После паузы.
Здесь ещё, Лёва, такое дело. Прости, но у нас ничего не получится. Да, я очень хорошо подумала и это отнюдь не капризы беременной женщины. Ещё раз извини меня, если сможешь.


3.35. ОДНА ИЗ КОМНАТ В КВАРТИРЕ ГУСМАНА. НОЧЬ ПЕРВАЯ. ГУСМАН.

Каменное лицо Льва, прижимающего к груди телефонную трубку. Из чёрной чашечки трубки монотонно доносятся короткие гудки. 



















                ЧЕТВЁРТАЯ СЕРИЯ


4.1. КУХНЯ В САШИНОЙ И КАТИНОЙ КВАРТИРЕ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. САША.

Крупный план летающей по кухне мухи. Муха садится прямо на лицо Александра и тот просыпается. Проснувшись, усаживается на топчан с видом человека, не помнящего своё имя. С удивлением трогает синяки на лице, пытается встать и тут же хватается за отбитую промежность. Схватившись, замечает свои узорчатые женские трусы и тут же бежит в ванную переодеваться.

Возвратившись в нормальных советских семейниках, замечает прижатый пустым стаканом к столу тетрадный листок с крупной надписью «Саше». Не решается перевернуть, боясь увидеть слова расставания, и выбегает в Катину комнату.


4.2. КАТИНА КОМНАТА. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. САША.

Забежав в Картину комнату, Александр проверяет её шифоньер и облегчённо вздыхает: все вещи на месте. После чего, ещё раз облегчённо вздохнув, возвращается на кухню.

4.3. КУХНЯ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. САША.

КРУПНЫЙ ПЛАН КАТИНОЙ ЗАПИСКИ
«Саша, пиво в холодильнике, яйца для яичницы – там же. Крепко подумай о своём поведении. Завтра вечером всё обсудим. Пока ещё твоя Катя».

Дочитав до конца записку, Александр достаёт из холодильника бутылку «Рижского» и наливает себе полстакана. Потом вдруг надолго задумывается, подперев кулаком свою щёку. В конце концов резко встаёт, выплёскивает «Рижское» из стакана в раковину, возвращается в ванную и какое-то время грохочет там душем. Потом снова заходит на кухню: помолодевший и посвежевший, с зачесанными назад мокрыми волосами и замазанными синяками. 
 


4.4. СПОРТЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ТРЕНЕР, СЕРЁЖА, ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР, ДЕВУШКИ-СПОРТСМЕНКИ.
В зале всё, как всегда. Неожиданно входит Брызгалов.

ТРЕНЕР
Чо надо?

САША
Дмитрий Иванович, я пришёл на тренировку.

ТРЕНЕР
А смысл?

САША
Понимаете, Дмитрий Иванович, я решил снова вернуться на… олимпийский уровень. Вы же знаете, я быстро восстанавливаюсь.

ТРЕНЕР
Решение твёрдое или так – до первой опохмелки?

САША
Твёрдое, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Стало быть, больше ни капли?

САША
Ни капли. 

ТРЕНЕР
И по шлюхам больше не ходим?

САША
Нет, Дмитрий Иванович, не ходим.

ТРЕНЕР
Угу, обещала ворона дерьма не клевать.
После паузы.
Ладно, Саша. Поверим. Серёга, сворачивайся.

СЕРГЕЙ
Совсем?

ТРЕНЕР
Совсем. Сейчас мы начинём тренировку духа, а не тела. И проходить она будет в ближайшей пивной.


4.5. ПИВНОЙ ЗАЛ «ДВА ШАРА» НА МАЛОМ ПРОСПЕКТЕ В. О. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. СЕРЁЖА, САША, ТРЕНЕР, ПРОДАВЕЦ ПИВА, ПОСЕТИТЕЛИ.

Небольшой пивной зал с десятком колоритных Посетителей. Саша, Серёжа и Тренер пьют своё пиво за центральным столиком. 

ТРЕНЕР
(обращаясь к Завсегдатаям)
Витёк-Чемпион уже заходил?

КОЛОРИТНЫЙ ЗАВСЕГДАТАЙ
Для него пока рано. Любит, сука, поспать. 

ТРЕНЕР
Но он точно придёт?

ЗАВСЕГДАТАЙ
А куда он, блин, денется с нашей подводной лодки? И где, кроме «Шаров», Чемпиону нальют опохмелку? А он вчера, сука, так накидался, что сегодня будет точняк помирать, и совсем без лекарства может, сука, и ласты склеить. А вот и наш Витенька! Лёгок, блин, на помине.
Входит ВИТЁК-ЧЕМПИОН (высокий небритый алкаш неопределённого возраста).
Витёк, посмотри, какие тебя господа дожидаются! Из самого, сука, Олимпийского комитету. Не факт, что съездишь в Лос-Анжелес, но на пару Больших они сто пудов разорятся. Повезло тебе, Витя!

ЧЕМПИОН
(обращаясь к Саше, Сереже и Дмитрию Ивановичу, высокомерно)
Ну, и чем я обязан?

ТРЕНЕР
(изумлённо)
Ты что, меня не узнаешь?

ЧЕМПИОН
(держась за голову)
Мужики, без обид, но мне сейчас так херово, что я и маму родную не признаю, покудова пару больших не приму. Ну, так что, мужики?

ТРЕНЕР
Ладно! Потерпи минуточку.
Выстояв небольшую очередь, берёт пару пива.
На, Витя, пей.

ЧЕМПИОН
Спасибо вам, мужики. Спасли человека.

Хватает трясущимися руками кружку и, постукивая зубами о край, выпивает её единым духом. После чего выпивает вторую – уже с чувством, с толком и расстановкой.

ТРЕНЕР
Итак, Серёжа и Саша, я рад вам представить Виктора Михайловича Терентьева – чемпиона Олимпиады в Мехико в беге на сто десять метров с барьерами. Помните, как я вам много раз говорил, что вы оба – мои самые талантливые ученики за последние лет десять-пятнадцать? Так вот, свой отсчёт я вёл именно от Вити, потому как более одарённого воспитанника у меня, извините ребята, не было.

ЧЕМПИОН
Дмитрий Иванович!

ТРЕНЕР
Ну, наконец-то.

ЧЕМПИОН
Дмитрий Иванович, как же вы хорошо сохранились!

ТРЕНЕР
Был бы рад тоже самое, Витя, сказать про тебя, но врать не умею.

ЧЕМПИОН
(с затаённой обидой)
Что же это такое у нас получается, товарищ тренер? За литр трижды разведённого пива вы меня демонстрируете своим воспитанникам как зверушку какую? Мол, не пейте, ребята, а не то превратитесь в Витьку Терентьева? Довольно мне это обидно, товарищ тренер.
Всхлипывает.
До самых кишок обидно.
После паузы.
Дмитрий Иванович! Налейте мне двести граммов водочки и показывайте кому угодно.

ТРЕНЕР
(протягивая ему синюю пятирублёвку)
На, сам сходишь и купишь.

ЧЕМПИОН
(поспешно пряча купюру во внутренний карман пиджака)`
Дмитрий Иванович, отец мой родной!
Обращается к Завсегдатаям.
Мужики, зарубите себе на носу: не тот отец, кто один раз молодец, а тот, кто выкормил и выучил. И тренер мой Дмитрий Иванович мне вместо отца родного!

Пытается облобызать ему руку.

ТРЕНЕР
(с отвращением выдирая свою ладонь из-под Терентьевских поцелуев)
Эх, Витя-Витя… ты уж совсем-то себя не роняй.
Серёже и Саше.
Уходим.

ЧЕМПИОН
(ему в спину)
Дмитрий Иванович!

ТРЕНЕР
Чего?

ЧЕМПИОН
Добавьте, пожалуйста, тридцать копеек на «Русскую».

ТРЕНЕР
(выгребая без счёта из карманов всю мелочь и высылая её на стол)
Забирай.

ЧЕМПИОН
А ваши кружки допить разрешите?

ТРЕНЕР
Допивай-допивай.

ЧЕМПИОН
(вдогонку)
 Дмитрий Иванович, вы – Человек с Большой Буквы! 




4.6. УЛИЦА РЯДОМ С ШАРАМИ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. САША, СЕРЁЖА, ТРЕНЕР, ПРОХОЖИЕ.

ТРЕНЕР
Ну, и что вы на это мне скажете, джентльмены? Есть желание превратиться в нечто подобное?   

СЕРГЕЙ
Н-нет… 

САША
У меня тоже. Я лучше сдохну.

СЕРГЕЙ
Клянусь вам чём хочешь, Дмитрий Иванович, что я больше не выпью ни глотка ни вина, ни водки, ни даже пива!

ТРЕНЕР
Рад это слышать, хотя «ни глотка» - это тоже перебор, но уже в другую сторону. И, кстати, нынешний чемпионат Европы в закрытых помещениях никаким медным тазом пока не накрылся. И, если чуть-чуть поднапрячься, – поедем.

САША
И сколько осталось до старта?

ТРЕНЕР
Три месяца.

САША
Дмитрий Иванович, я анус порву, но буду там первым! Вы же знаете, я быстро восстанавливаюсь.

ТРЕНЕР
(с ухмылкой)
А вот анус как раз рвать и не надо. Цель наша – Лос-Анжелес, и к пику формы вы оба должны подойти через полтора года. И ещё, малыши, пятнадцатого тренировки не будет. Но явка обязательна.

СЕРГЕЙ
А чего так вдруг?

ТРЕНЕР
Леонида Ильича хоронить будем.


4.7. КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ. ДЕНЬ ВТОРОЙ.

Документальные чёрно-белые кадры похорон Брежнева. Гроб опускается в яму. Артиллерийский салют.


4.8. НАБОР КРУПНЫХ ЧЕРНО-БЕЛЫХ ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ ПЛАНОВ ПО ВСЕМ ГОРОДАМ СССР.

Москва, Ленинград, Ашхабад, Уэлен и Киев. Вой сирен, скорбные лица прохожих, остановившиеся автомобили. Ну, а кто-то, конечно, идёт по своим делам, ни на что не обращая внимания.


4.9. СПОРТИВНЫЙ ЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ, ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ, ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР, ДЕВУШКИ-СПОР СТЕНКИ.

Попеременные крупные планы множества лиц, смотрящих похоронный телевизор.   


4.10. ЛЕНИНГРАДСКАЯ КВАРТИРА РОМАНОВА. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РОМАНОВ, ЕГО ЖЕНА (60).

Романов разговаривает по кремлёвской вертушке, а находящаяся неподалёку Жена якобы перебирает стоящие в его кабинете книги (ПСС Ленина, девятитомник Брежнева, зелёный тридцатитомник Диккенса, двухтомные «Мифы народов мира» и вся «Библиотека всемирной литературы»).   

РОМАНОВ
(в трубку)
Да, Юрий Владимирович. Безусловно, Юрий Владимирович. На редкость точно изволили заметить. Да свидания, Юрий Владимирович, в четверг ведь увидимся? Тогда - до скорой встречи.
Кладёт трубку на место и орёт на Жену.
Аня, а, может быть, хватит греть уши? Неужели ты за двадцать пять лет не выучила, что, когда я разговариваю по этому телефону, находиться рядом нельзя? Это трудно запомнить?
Немного смягчаясь.
И не надо больше возиться с этими пылесборниками. Мы всё равно их с собою в Москву не берём.

ЖЕНА
А что, уже всё… решено?

РОМАНОВ
(вовсю улыбаясь)
Вот то-то и оно-то! САМ дал добро и Инстанция утвердила. К чёрту этот осточертевший ленинградский клоповник! Мы едем в Москву.

ЖЕНА
(покачав головой)
Ох, не к добру это, Гриш, не к добру!
 

РОМАНОВ
(вскипая)
Вот ведь дура набитая! Раскаркалась: «не к добру!», «не к добру!». Закисла совсем на этом чухонском болоте. А Москва – это тебе не какой-то там Ленинград. Москва – это блеск, это шик и столичный размах.  Москва – это, Аня, охренительные перспективы.
Игриво хлопает супругу по заднице.
Глядишь, Анечка, лет через пять…
Шепчет ей на ухо.
…ты станешь первой кремлёвской леди. Ты, надеюсь, не против?

Делает вместе с Женою несколько туров вальса, во всю глотку выкрикивая: «В Москву! В Москву! В Москву!».

ЖЕНА
(с каменным лицом, себе под нос)
Эх, Гриша-Гриша, с твоим-то характером не ужиться тебе столице.


4.11. СПОРТИВНЫЙ ЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ТРЕНЕР, САША, ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР, ДЕВУШКИ-СПОРТСМЕНКИ.

Теперь уже Саша под присмотром Дмитрия Ивановича пашет, как проклятый. Неожиданно входит Сергей в костюме-тройке.

ТРЕНЕР
(удивлённо)
А это что ещё за явление Христа народу?

СЕРГЕЙ
(через силу)
Дмитрий… Иванович…
Замолкает.

ТРЕНЕР
Серёжа, ты что? Язык проглотил?   

СЕРГЕЙ
Дмитрий… Иванович… я решил завязать со… спортом…

ТРЕНЕР
И – почему? 

СЕРГЕЙ
Сашин уровень мне недоступен, а просто болтаться в массовке мне… не интересно. К тому же сейчас у меня пятый курс и я решил идти на диплом с отличием. 

ТРЕНЕР
(избегая смотреть Сергею в глаза)
В чём-то ты, видимо, прав. Александр опять заступил за тринадцать, а для тебя тринадцать и три – потолок. Стало быть, при самом удачном раскладе ты берёшь только бронзу (после Сашки и негра). Для кого-то и бронза – предел мечтаний, но ты-то жаждал большего и имел для этого все основания. Ведь ты, Серый, - талант. Ты – талант, а Брызгалов с Лихемией – гении. Жизнь очень и очень жестокая штука.   

СЕРГЕЙ
(тоже пряча свой взгляд)
Мало кто, Дмитрий Иванович, знает это лучше меня.
               
ТРЕНЕР
Красный диплом ты и вправду осилишь?

СЕРГЕЙ
Да, Дмитрий Иванович, почти гарантированно. И вообще мне надо готовиться к жизни вне спорта. 

ТРЕНЕР
Понятно.
Поворачивается к Брызгалову.
Так, Александр Михайлович, пойди-ка туда…
Показывает на самый дальний угол зала.
…и поработай на восемь раз с двушкой.
Брызгалов перемещается и начинает выполнять приседания с установленной на стойках двухсоткилограммовой штангой.
(Сергею)
Так, а не женишься ты почему? 

СЕРГЕЙ
(покраснев)
Дмитрий Иванович, вы… издеваетесь?

ТРЕНЕР
Даже не думал!
После паузы.
Серый, пойми, Катька - девка, конечно, хорошая, но… свет клином на ней не сошёлся. На свете есть ещё много других очень-очень хороших девушек. Да ты хотя б посмотри, как все наши фефёлы…
Показывает на тренирующихся Девушек.
…на тебя зыркают. Ещё чуть-чуть и – изнасилуют. Прямо здесь. Вдесятером.
После паузы.
Я, конечно, шучу, но в каждой шутке есть доля истины. И чего ты, Серёжка, теряешь свои золотые годы? Молодость – штука такая: потом не вернёшь. А проходит она – уж поверь мне, старому пню, - мгновенно.

СЕРГЕЙ
(глядя в сторону)
Дмитрий Иванович!

ТРЕНЕР
Серёга, не надо краснеть. Ты не девка. Говори всё, как есть.

СЕРГЕЙ
(очень тихо вдумчиво, разговаривая как бы с самим собой)
Понимаете, Дмитрий Иванович, в то, что Катя всю свою жизнь будет вместе с Брызгаловым я… я не верю. Он человек ненадёжный и, раньше ли, позже ли, всё у них рухнет псу под хвост. И здесь ей понадоблюсь я. И я должен быть в эту минуту свободным. Где-то так, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
Так и будешь всю свою жизнь дожидаться мировоц революции? Что ж… твой выбор. Твой выбор.

САША
(кричит с противоположной стороны зала)
Дмитрий Иванович! Я уже целых два раза по восемь присел. Больше ноги не держат.

ТРЕНЕР
(тоже кричит)
Ладно, Брызгалов, иди сюда.

Александр подходит.

ТРЕНЕР
Попрощайся с Серёгой.

САША
А он что, куда-нибудь уезжает?

ТРЕНЕР
Нет, он просто уходит из спорта.

САША
Серёг, ты чего? А я как один теперь буду?

СЕРГЕЙ
Привыкай. Чай не маленький.

САША
Эх, Серёга-Серёга!
Обнимаются.
Серёг, без обид?

СЕРГЕЙ
Какие могут быть обиды, Саша? Ты всего-навсего зачеркнул мою жизнь в Большом Спорте и отнял у меня мою любимую женщину.

САША
(потупясь)
Серёг, я… не спецом.

СЕРГЕЙ
Я знаю. Из-за этого и без обид. Но, Саша, запомни: когда пыль уляжется, Катя будет со мной.

САША
А ху-ху не хо-хо?

СЕРГЕЙ
Ничего, жизнь покажет. Но ведь мы расстаёмся… друзьями? Или… как?

САША
Ясен перец, друзьями.
Ещё раз обнимаются и Воронин уходит.
Эй, Серый, постой!
Сергей возвращается.
Я сейчас насчёт Катьки. Знаешь, Серый, ты в чём-то и прав. Я и вправду всё время хожу по краю и когда-нибудь ведь могу и сорваться. И… и, если мне не та карта вдруг ляжет, ты не бросишь Катю и… маленького?

СЕРГЕЙ
Нет, Саша, не брошу.

САША
(со слезами на глазах)
Спасибо.

Расходятся в разные стороны. На середине дороги Саша в очередной раз облизывает уголки губ самым кончиком языка и проходит остаток пути колесом среди повсеместно раскиданных грифов, гирь и блинов.

4.12. УКРОМНЫЙ УГОЛОК НА ЗОНЕ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ДЖОНИК, БАБУЛЯ, ЗСЗЛ, ОСТАЛЬНЫЕ ЗАКЛЮЧЁННЫЕ.

Какой-то дальний закуток на общей зоне, в которой отбывают свой срок Бабуля и Джоник. Шикарный по местным понятиям стол, за которым сидит человек десять-пятнадцать гостей. Джоник с поднятой кверху железной кружкой произносит свой тост.

ДЖОНИК
Сэгодня мы провожаем на волю нашего глубоко уважаемого Бабулькина. Братва! Когда три с лишным года назад я впэрвые прочёл Бабулино абвынытэлное заключение…
По столу пробегает смешок.
…то мне, как и всэм, даже и в голову не прыходило, что за такую фигню чэловека можно закрыть на зоне. Но! Чэловек предполагает, а прокурор – располагает. Из-за стыренной нашим Бабулькиным антикварной кушетки из красного дэрева сумма ущерба прэвысила триста рублей и срок стал рэалным. Но даже после такого удара по голове наш Бабулькин не сломался, не ссучился и отсидел всэ три своих долгих года авторытетным и всэми нами увяжаемым мужиком. И вот что сэйчас я скажу от лица всэго блаткомитета: побольше бы нам таких мужиков, как Бабулькин. За это и выпьем!

Все чокаются и осушают железные кружки.         

ЗСЗЛ
(после паузы)
Слышишь, Джоник, а что там на воле-то делается?

ДЖОНИК
А что там, Валера, может случиться, пока всэ мы здесь? Сплошное сонное царство. Единственная интэрэсная новост: питерского барыгу Пуделя на ножи посадили. А очэн крутой был спекуль. Миллионами ворочал.   

ЗСЗЛ 
И кто ж ему в этом помог? Нет, я понимаю, что вопрос очень глупый. Но всё-таки, Джонни, братва что гутарит?

ДЖОНИК
Братва трындит разное, но… Да ладно! Ведь кумовских здесь нету?

ВСЕ
(хором)
Нету! Нету!

ДЖОНИК
Тогда дам вам расклад. Смэрть этот еврейский барыга принял страшную. Не дай Бог никому из нас такой страшной смэрти. Под пытками помэр.   

ЗСЗЛ
Евреев пытать бесполезно. Всё равно, где их деньги, не скажут. Мы с Жорой Резаным уже однажды в этом убедились.

ДЖОНИК
Золотые слова очэн умного чэловека! Пудель им тайников и не выдал. Так что ничего и не обломилось браткам Ямадаевым, кроме, конечно, бесплатной путёвки в их мусульманский рай. 

ЗСЗЛ
И это когда же их успокоили?

ДЖОНИК
Да той же ночью. Еврейская мафия вэник нэ вяжет.
Тяжко вздыхает.
Вот скажи мне, Бабулькин, ты сколко лэт меня знаешь? 

БАБУЛЯ
Три года. 

ДЖОНИК
И за эти три года ты видел, чтоб Джоник схлюздил? 

БАБУЛЯ
Нет, ты человек исключительного мужества.

ДЖОНИК
Заметьте, братва, я не сам так сказал. Но, братцы-воры, запомныте: я ны-ког-да – ни пьяный, ни сраный, ни наглухо вмазанный – не перейду дорогу еврейской мафии. Почему? Да немного пожить охота. Так выпьем же, братцы, за то, чтобы мы всэгда помныли, с кем можно шутить, а с кем – нэ стоит!

Всё снова чокаются и опустошают кружки.   



4.13. ЕВРЕЙСКИЙ УЧАСТОК ЮЖНОГО КЛАДБИЩА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ОТЕЦ (75) И МАТЬ (70) ЛЁВЫ, КУЧЕА БЕДНЫХ ЕВРЕЙСКИХ РОДСТВЕННИКОВ, БЛАЗЕР, ТОЛСТЫЙ ЕВРЕЙ (35, огромный семитский нос на необъятной рязанской ряшке), ЕЩЁ ПАРА ДЕСЯТКОВ ЧЛЕНОВ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ТОРГОВОЙ МАФИИ, САША, КАТЯ, АРТУР, МАРИНЭ, СЛАВА, КРИСТИНА.

Похороны Гусмана. В центре – Папа и Мама новопреставленного. Оба опираются на палочки. На пиджаке у Отца – несколько боевых орденов, включая и орден Красной Звёзды со столовой по фронтовой моде эмалью. Рядом с родителями – жалкая кучка еврейский родственников, и слева, и справа от которых стоят бескрайние вороньи ряды ленинградской торговой мафии. И совсем уже с боку припёку расположились Саша и Катя, Артур с Маринэ и Слава с Кристиной. Сменяющие друг друга ораторы произносят пространные речи, из которых до нас не долетает ни слова.

КАТЯ
(она на последнем сроке беременности)
В закрытом гробу. Как он и боялся.

САША
(гладя ей руку)
Спокойней, Катюша, спокойней.

КАТЯ 
Не боись. Я в порядке.

САША
(себе под нос)
И хватило ж ума припереться на похороны в последнем триместре. Наказал же господь женою-авантюристкой!

КАТЯ
Яблоко от яблоньки.

Долгая пауза.

АРТУР
(шёпотом, Саше)
Сашок, а у тебя по истории КПСС сколко было?

САША
Нисколько. Пятак автоматом.

АРТУР
Тогда ты ответа точно не знаешь. А вот мне такой препод говняный попался, что я, ты хоть ночью меня разбуди, сходу отвечу на любимый завальный вопрос доцента Костомолоцкого: сколко дэпутатов XVII съезда сумели дожить до XVIII?

САША
А ты это к чему?

АРТУР
Нет, ты, Саша, сначала ответь мне: сколко?

САША
(пожимая плечами)
Понятия не имею.

АРТУР
Меньше четверти!

САША
Ну, и…?

АРТУР
А вот как ты, Брызгалочкин, думаешь, сколко из этих почтенных людей…
Показывает на скорбящих мафиози.
…через пару месяцев останется на воле?

САША
Ну, и сколько?

АРТУР
И четверти не наберётся! И знаешь, Саш, почему?

САША
Знаешь, Артур, не будь таким здоровым, давно бы тебя отмудохали за такую манеру вести беседу! Вечно тянет кота за его принадлежность. Хорошо. Почему?

АРТУР
(шёпотом, на ухо Саше)
Потому что на изуродованном Лёвином трупе нашли целую пачку липовых накладных, подписанных всеми подпольными воротилами города. На Литейном четвёртые сутки окна не гаснут: шьют дела о хищениях в особо крупных размерах.

САША
(тихонько присвистнув и тут же шлепнув самого себя по губам)
Так ведь это же… вышка?

АРТУР
(пожимая плечами)
Здесь уж, Санечка, кому как повезёт. Неудачникам – стенка, а счастливчикам – зона.

САША
Всё чудесатее и чудесатее…

АРТУР
Чего ты имеешь в виду?

САША
Это просто цитата. Из твоей любимой сказки про…
Усмехается.
…чехословацкого кота. А смысл её в том, что и мне, и коту преступление это кажется очень и очень странным.

АРТУР
Согласен.

САША
И сам что по этому поводу думаешь?

АРТУР
Ничего. Я – рядовой телохранитель и моё дело – кулаками махать. А думать должен начальник охраны.

Пихает вбок Славика.

СЛАВА
Артур, не подкалывай, мы всё правильно делали. Всё согласно инструкции, утверждённой лично покойным. А его дожидался в кафешке, а Израилевич пошкандыбал…
Понижает голос, чтобы Катя не услышала.
…к валютной проститутке Изабелле, которую он всегда посещал без всякого сопровождения. Часа через три я уже начал волноваться, а часа через три с половиной поднялся к путаные и позвонил. Никто не ответил. Пришлось вынести дверь, но внутри было пусто: ни путаны, ни шефа.

САША
Так эта путана, скорее всего, и была наводчицей.

СЛАВА
А без тебя бы мы, Сашенька, не догадались! Изабеллу нашли через день с перерезанным горлом, а обоих исполнителей…

САША
Что, так сразу и вычислили?

СЛАВА
Я тебя умоляю! Ленинград – город маленький, и здесь все про всех всё давно знают. Да и мы не менты – работать умеем. Короче, обоих братков Ямадаевых мы нашли на пустыре близ ЛОМО часа через три после путаны и, к сожалению, в том же виде.

САША
(тяжко вздыхая)
Да-а… в газетах про такое не напишут.

КАТЯ
Саш, мне что-то хреново. Давай отойдём.

САША
Говорил же тебе, нельзя с таким пузом на кладбище! Очень хреново?

КАТЯ
Очень.

Отходят чуть в сторону и к ним тут же подходит Блазер с чёрно-красной повязкой распорядителя на рукаве.

БЛАЗЕР
Что, барышне плохо? Ну, как же вам не ай-ай-ай? Ну, зачем в её положении приходить на похороны? А я вам, кстати, узнал, молодой человек, и, несмотря на трагичность момента, искренне вас поздравляю с победой на чемпионате Европы.

САША
Простите, но мне сейчас не до спорта. Хотя спасибо, конечно. Катюша, ты там рожать не надумала?

КАТЯ
Да вроде как нет. Хотя… ой, как, Сашенька, больно! Ой, больно-то как! Вдруг и вправду рожу?

БЛАЗЕР
Итак, выход есть только один: мы садимся на борт моей «Волги» и едем в роддом. А, если Катя вдруг по дороге рожать передумает, то я довезу вас до дому. Се-мё-о-он!
Подходит Толстый Еврей.
Сёма, Лёвины похороны с этой минуты полностью на тебе.
Перекрепляет повязку.
А я займусь форс-мажором. 


4.14. САЛОН «ВОЛГИ» БЛАЗЕРА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. БЛАЗЕР, КАТЯ, САША.

Стрелка спидометра подбирается к сотне. БЛАЗЕР сидит за рулём, а Саша на заднем сидении придерживает постанывающую Катю.
 

БЛАЗЕР
Паспорт девушки с вами?

САША
К сожалению, нет.

БЛАЗЕР
Эх, вы, молодо-зелено! Разве можно в её положении выходить из дому без документов? Ваше, граждане, счастье, что решением ваших проблем занялся Ефим Блазер, а не то бы рожали вы где-нибудь на скамеечке. Катя, как самочувствие? 

КАТЯ
Да вроде… получше.

БЛАЗЕР
Точно получше? Тогда я так думаю: а зачем вам рожать на окраине, если можно родить в самом центре? Сорок лишних минут и мы с вами окажется в клинике Отта, где обслуживание в сорок раз лучше. Что вы на это мне скажете, молодожёны? Стоп, потом всё обсудим, а сейчас нам гаишники палочкой машут. Катя, крёхай погромче.
Останавливается и открывает окно.
(в окошко)
Командир, в чём проблема? Превышение скорости? А у тебя дети есть? Целых двое? Поздравляю. А вот у этой очаровательной девушки ребёнок ещё только будет, ежели я, конечно, успею отвести её в роддом. Что ты сказал, командир? Счастливой дороги? Спасибо, ты человек, командир, и тебе это Там…
Показывает на небо.
…зачтётся.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Саша и Катя всё слушали и слушали обволакивающий баритон Ефима Эммануиловича и поневоле переполнились спокойствием. Обо долго потом обсуждали, каким же хорошим оказался этот, в сущности, совершенно чужой для них человек, и как много он для них сделал доброго. И, между прочим, все друзья и знакомые Блазера тоже считали его немного смешным и по-старомодному порядочным человеком. А вот какой страшный хищник скрывался под этой нелепой овечьей шкурой, в Ленинграде знали немногие, и тот, кто об этом вдруг узнавал, никогда не жил долго.

(ПОДСКАЗКА ДЛЯ ИСПОЛНИТЕЛЯ РОЛИ: Блазер уверен, что ребёнок от Гусмана, и, спасая младенца, пытается подкупить свою совесть).


4.15. ДВОР КЛИНИКИ ОТТА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. САША, КАТЯ, БЛАЗЕР.

«Волга» Ефима Эммануиловича заезжает прямо во двор акушерской клиники. 

БЛАЗЕР
Катя, ты как?

КАТЯ
А-а-а!

БЛАЗЕР
Понятно. Саша, побудьте с супругой, а я сейчас обо всём договорюсь.
Через пару минут возвращается с Санитарами и каталкой.
(Санитарам)
До операционной довезти успеете? А то как бы она по дороге не облегчилась.

САНИТАР
(фамильярно похлопывая Блазера по плечу)
Да успеем-успеем, папаша! Чай не впервой.

Неожиданно замечает Брызгалова и застывает в глубокой задумчивости.

БЛАЗЕР
Мы оба папаши. Работали по ипатьевскому методу.
Протягивает ему четвертной.
Это на всех. Чтоб не журилось. 

САНИТАР
(обалдело)
По-нят-но…
Увозит орущую Катю в операционную. Блазер и Саша начинают нервно расхаживать по двору из угла в угол. Крупные планы висящих над входом часов: «11-30», потом – «12-30», потом – «14-40». И здесь из окошка второго этажа высовывается улыбающийся Санитар и кричит во всю глотку: «Поздравляю, папаши! Мальчик у вас. Три двести».
Брызгалов и Блазер душат друг друга в объятиях. Крупный план лица обнимающего Сашу Ефима в тот самый момент, когда ему кажется, что его никто не видит. На какую-то долю мгновения маска спадает и вместо еврейского мистера Пиквика мы видим холодного и безжалостного убийцу.


4.16. ЧЁРНО-БЕЛЫЙ ФЛЕШБЭК. САЛОН ЖИГУЛЕЙ-КОПЕЙКИ. БРАТЬЯ ЯМАДАЕВЫ (28 и 25, младший брат значительно выше и крупнее старшего).

Крупные титры:
«ЗА ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО ЭТОГО».

Старший Брат сидит за рулём, а Младший – рядом. Четыре первых фразы братья произносят по-ингушски с закадровым переводом, а потом переходят на русский.      

СТАРШИЙ
(даёт Младшему оглушительную затрещину)
Знаешь, Ахмет, не будь ты моим братом, я бы тебя, клянусь Аллахом, зарезал! Ты зачем вынул паяльник?

МЛАДШИЙ
(потирая отбитый затылок)
Измаил, клянусь Аллахом, я просто хотел, чтоб он рассказал нам, где деньги. Кто же мог знать, что у этого еврейчика вдруг окажется такое слабенькое сердце?

СТАРШИЙ
(даёт ему ещё один подзатыльник)
Да кто ты такой, чтобы клясться Аллахом? И скажи мне, я старше тебя хотя бы на день? 

МЛАДШИЙ
Да, ты старше меня на целых три с половиной года.
Переходят на русский.

СТАРШИЙ
Тогда делай, что я говорю, и не умничай. Ты хоть толстую пачку конторских бумажек на груди у еврея оставил? 

МЛАДШИЙ
Да, брат, оставил. Клянусь Ал… клянусь своим небесным спасением.

СТАРШИЙ
Ну, смотри, братик: если ты и здесь накосячил, то простым подзатыльником не отделаешься. Ведь тогда нам второй еврей не даст ни рубля. Всё, Ахмет, мы приехали.


4.17. ПРОДОЛЖЕНИЕ ФЛЕШБЭКА. ПУСТЫРЬ ВОЗЛЕ ЛОМО. БРАТЬЯ ЯМАДАЕВЫ.

«Жигули» застывают возле непроглядно-чёрного пустыря. Оба брата вылезают из машины и долго куда-то бредут в кромешной тьме.   

СТАРШИЙ
Стоп, Ахмет, кажись, здесь. Эммануилыч, ты тута?

ТИХИЙ ГОЛОС ИЗ ТЕМНОТЫ
Да, я здесь и я с бабками.

СТАРШИЙ
Всё принёс?

БЛАЗЕР
Да, Измаил, всё. Как договаривались. Ровно двадцать кусков. Накладные на месте?

СТАРШИЙ
На месте.

БЛАЗЕР
Тогда я даю по десятке на рыло. Больше я вам ничего не должен?

Из темноты высовывается рука с двумя жёлтыми банковскими пачками. 

СТАРШИЙ
(принимая деньги)
Нет, ничего. Спасибо, Ефим Эммануилович.
Расходятся.
По десятке на рыло! Лохи столько и за всю жизнь не зарабатывают. Так, Измаил, две штуки прокутим. Как полагается. Восемь отдадим родителям на новый дом. А на оставшиеся пять тысяч я наконец-то исполню свою золотую мечту: куплю настоящие «Жигули-шестёрку» - а эту развалюху, так уж и быть, подарю тебе. А ты на что свою долю потратишь?

МЛАДШИЙ
А я, наверное…

Не успевает закончить фразу: чья-то рука, обхватив его сзади, затыкает ему рот, а в кадык упирается лезвие финки.

НЕКТО
Тихо-тихо, грузинчик. Не дёргайся.

Старший пытается прийти на помощь брату, но его тоже обхватывают и приставляют нож к горлу. 

ТИХИЙ ГОЛОС ИЗ ТЕМНОТЫ
Ребята, работаем.

Обе финки синхронно вырезают оба горла и братья рушатся наземь.   

СТАРШИЙ
(хрипит по-ингушски с закадровым переводом)
Прости меня… бра… тик…

НЕКТО
(45, здоровенный мужик уголовного вида. Выходит из темноты и забирает у умирающего Старшего деньги)
Шестёрку ему! А губища не треснет? Нет уж, грузин, мы с Жориком Резаным и сами найдём, куда эти бабки потратить.

Ухмыльнувшись, уходит. А ещё через пару минут из темноты появляется Блазер и делает два контрольных в голову.


4.18. ПАРАДНЫЙ ВЫХОД ИЗ КЛИНИКИ ОТТА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛЮДИ (ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПАВЛОВА И С ПРИБАЛЕНИЕМ БЛАЗЕРА), ЧТО И НА СВАДЬБЕ, ПЛЮС МЕДСЕСТРА 35). 

Толпа гостей радостно встречает спускающуюся по ступенькам Катю с перевязанным голубой лентой свёртком. Свёрток торжественно передают Саше. Гости подходят и поочерёдно любуются на новорожденного. 

ТЁТЯ МАША
Ну, спасибо, Сашуля. Сделал таки меня бабкой.

САША
(смущаясь)
Ну, тетя Маша!

ТЁТЯ
Да шучу я, шучу! Всё правильно сделал. Правда, Геннадий?

ДЯДЯ ГЕНА
Да, дорогая.

АРТУР
Малчык! У тебя – малчык! Ты хотя б понимаешь, как тебе повезло?

САША
Понимаю, Артур. Но мы с Катей очень хотели девочку.

АРТУР
Ничего ты не понимаешь! Как хоть назвали-то?

КАТЯ
Денисом.

АРТУР
Да, имя редкое.

САША
Дорогие друзья! Мы с Катей приглашаем всех вас к нам домой, где мы скромно отметим рождение будущего олимпийского чемпиона. Сколько вы мне разрешаете, Дмитрий Иванович?

ТРЕНЕР
Два бокала. На носу чемпионат мира в Хельсинки.

САША
Ну, два, так два. Господа, по машинам!

Все подбегают к разнокалиберной стайке наёмных и частных машин, стоящих неподалёку.

БЛАЗЕР
(открывая дверь своей «Волги»)
Могу взять четверых! Налетайте.
К его машине подбегают Катины Мама и Папа в сопровождении ещё четверых своих Родственников.
А вас сколько, товарищи? Шесть человек? Сиё против правил, но…
Отчаянно машет рукой.
…ладно! Где четверо, там и шестеро. Но, если вдруг гайцы прихватят, сумма штрафа – условимся сразу – на вас.
После паузы.
Да шучу я, шучу! Есть ещё порох в пороховницах и Ефим Эммануилович Блазер не совсем ещё обнищал. Найдёт он, чем штрафы платить, и, кроме любви и здоровья, всё купит.

Гости с шумом рассаживаются по разномастным машинам и, обгоняя друг друга, едут от клиники Отта к Дворянскому Гнезду.


4.19. НАБОР КРУПНЫХ ПЛАНОВ.
Л,

СПОРТЗАЛ ЛГУ.
Александр обливается потом на тренировках.

Крупные титры (сопровождаемые соответствующим видеорядом):
«АВГУСТ 1983. ЧЕМПИОНАТ МИРА В ХЕЛЬСИНКИ. БРОНЗА В ЭСТАФЕТЕ ЧЕТЫРЕ ПО СТО»

Крупный план сидящих в раздевалке Саши и Тренера.

ТРЕНЕР
Всё правильно, Сашка. Пик формы – в Лос-Анжелесе.

Титры (плюс видеоряд):
«ФЕВРАЛЬ 1984. ЧЕМПИОНАТ ЕВРОПЫ В ЗАКРЫТЫХ ПОМЕЩЕНИЯХ. ВТОРОЕ МЕСТО НА ШЕСТИДЕСЯТИ МЕТРОВКЕ».

Крупный план стоящих на беговой дорожке Александра и Дмитрия Ивановича.

ТРЕНЕР
Спокойней, малыш, спокойней. Серебро так серебро.

Новые крупные планы бесчисленных тренировок.

Титры (с видеорядом):
«АПРЕЛЬ 1984.ЧЕМПИОНАТ СССР. ЗОЛОТО НА СТОДЕСЯТИМЕТРОВКЕ С БАРЬЕРАМИ».

Крупный план находящихся в раздевалке Саши и Тренера.

ТРЕНЕР
А вот через пару недель, карапуз, будет Кубок президента Финляндии и там уже нужно выложиться без всяких яких. До кровавых соплей.

САША
А чего так?

ТРЕНЕР
Потому что там будет Лихемия. И нам его нужно сломать. Морально. 




4.20. ПРЕСС+_ХОЛЛ В ХЕЛЬСИНКИ. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. САША, ЛИХЕМИЯ (25, высокий, атлетически сложенный афроамериканец), ЖУРНАЛИСТЫ, ЧЛЕНЫ СОВЕТСКОЙ И АМЕРИКАНСКОЙ ДЕЛИГАЦИИ.

Совместная пресс-конференция Лихемии и Брызгалова. Вопросы Лихемии Журналисты задают по-английски, Александру – на ломаном русском.

Бегущая строка:
«7 МАЯ 1984 ГОДА. ДО ОЛИМПИАДЫ В ЛОС-АНЖЕЛЕСЕ ОСТАЛОСЬ 83 ДНЯ».

ПЕРВЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(на очень плохом английском с закадровым переводом)
Скажите, Рональдо, а это правда, что вы уже подписали контракт с американским футбольным клубом «San Fransisco 49-ers»? 

ЛИХЕМИЯ
Да, это правда.

ПЕРВЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
А сумма вашего контракта зависит от того, сумеете ли вы стать олимпийским чемпионом?

ЛИХЕМИЯ
Без комментариев.

ПЕРВЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
Но вы сами верите, что сможете взять в Лос-Анжелесе золото?

ЛИХЕМИЯ
Безусловно.

ВТОРОЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
А вьи, Алэксандр, уверены в своей побьеда?

САША
Конечно.

ТРЕТИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
Алэксандр, а вьи что-нибудь знаете про амэриканский клуб «San Fransisco 49-ers»?

САША
К сожалению, мы, европейцы, бесконечно далеки от американского футбола, но что такое «49-ers» я знаю.

ТРЕТИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
Уот как? И из какой источнык? 

САША
Просто я с детства очень люблю американскую народную песенку «Clementine» и с детства же помню оттуда такие строчки:
Напевает.
«…lived a miner, 49-er, and his daughter Clementine».

Всеобщий хохот.   

АЛЕКСАНДР И ЛИХЕМИЯ
(дуэтом)

    Oh my darling, oh my darling,
    Oh my darling Clementine,
    You are lost and gone forever,
    Dreadful sorrow, Clementine!

Шквал аплодисментов. Всполохи фотовспышек. Жирные заголовки газет с портретами улыбающихся Лихемии и Брызгалова и подписями на всех языках: «Эти парни никогда не будут стрелять друг в друга».   

ПЕРВЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
Вас называют спортсменом-интеллектуалом. Вьи с этим соглазны? 

САША
(пожимая плечами)
Судить об этом не мне, но я твёрдо знаю одно: не умей я так быстро бегать, вы б никогда не услышали о моём интеллекте.

ТРЕТИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
Скажите, Рональдо, как вы относитесь к своему русскому сопернику? 

ЛИХЕМИЯ
I think him to be a very good boy and a very tough guy.

(«Я считаю его достойным соперником и очень хорошим парнем».)

САША
You're a very nice lad too!

Всеобщий хохот и громовые аплодисменты.   


КОРРЕСПОНДЕНТКА С ГЛУБОКИМ ВЫРЕЗОМ
Алэксандр, луди вас называйт заядлая нарушитэль спортивная дисциплина и даже шёпотом поговаривайт, что вьи однажды прысели в турма. Это правда?

Вытянувшиеся лица членов советской делегации. 

САША
Частично. Насчёт тюрьмы – это полная чушь…
Вздох облегчения у советских.
…а, что касается нарушения дисциплины, то теперь, став мудрей, я решил больше не предоставлять соперникам такую фору.

КОРРЕСПОНДЕНТКА 
А как вьи относитэсь к не-по-ко-ле-би-мой увэренности своего конкурэнта в своей побьеда? 

САША 
Как к простительной слабости неплохого во всём остальном человека. И, знаете, как всегда говорит в таких случаях мой друг знаменитый боксёр Слава Якушев: «Чего зря болтать? Ринг покажет».


4.21. КВЧ ЗОНЫ. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. ДЖОНИК, ЗСЗЛ, ОСТАЛЬНЫЕ ЗЕКИ.

Бегущая строка:
«8 МАЯ 1984 ГОДА. ДО ОЛИМПИАДА В ЛОС-АНЖЕЛЕСЕ ОСТАЛОСЬ 82 ДНЯ»

Джоник с компанией смотрит телетрансляцию Кубка президента Финляндии.

ЗСЗЛ
Слышь, биджо, а здесь снова будут показывать твоего сокамерника. Этого… как там его? …Барсукова. 

ДЖОНИК
(удивлённо)
Какого Барсукова-Марсукова? А! Ты про Сашку Брызгалова? Для него этот Кубок Финляндии – тьфу! Правда, трэнер его Михаил Иванович приказал ему бегать пока что вполсилы, беречь фарт для Лос-Анжелеса, но наш Сашенька этого нэгра и на одной ножке обскачет. Вот увыдишь!   

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Итак, на Кубке президента Финляндии впервые встречаются лицом к лицу наш знаменитый спринтер Александр Брызгалов и рекордсмен мира американец Рональдо Лихемия. Лихемия – первый человек на планете, сумевший пробежать стодесятиметровку с барьерами быстрее тринадцати секунд. Официальный рекорд Александра немного скромнее – тринадцать и двенадцать сотых секунды, но мне здесь подсказывают, что на тренировках наша Колпинская Ракета уже не раз перекрывала рекорд американца. Так что же мы увидим сегодня?

Крупный план бегунов, принявших положение «низкий старт». 

КРИКИ ЗЕКОВ
Сашуля, давай! Порви его в клочья!

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Итак, забег начался. Темп очень высокий. Вполне возможно, что мировой рекорд сегодня будет побит. Рональдо и Саша достойны друг друга и идут буквально ноздря в ноздрю. Все остальные – безнадёжно отстали.

КРИКИ ЗЕКОВ
Саш-ш-ша! Саш-ш-ша! Нагни негритоса!

ГОЛОС КОММЕНТАТОРА
Забег завершился и мировой рекорд устоял. И у Лихемии, и у Брызгалова совершенно одинаковое время – двенадцать и девяносто восемь сотых секунды (это новый рекорд СССР и Европы). А победителя определит фотофиниш.

КРИКИ ЗЕКОВ
Нечестно! Накалывают! Барсуков победил!



4.22. РАЗДЕВАЛКА. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. САША.

Полностью опустошённый Брызгалов сидит в раздевалке, дожидаясь результата фотофиниша. Неожиданно входит Дмитрий Иванович. На нём нет лица.

САША
Что… всё так плохо, Дмитрий Иванович?

ТРЕНЕР
Да, Саша, плохо. Крепись.

САША
Лихемия первый?

ТРЕНЕР
Нет, первый ты. Но… понимаешь… 

САША
Что случилось? Война… началась?

ТРЕНЕР
Почти что. Короче, сейчас из Москвы звонил Гамов и…

Длинная пауза. 

САША
Ну?!

ТРЕНЕР
Короче, Политбюро всё-таки приняло решение о бойкоте американской олимпиады. Отбегались мы с тобой, Саша.


4.23. САЛОН ТУ-154. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. САША, ТРЕНЕР, ГЛАВА ДЕЛЕГАЦИИ (55), ОСТАЛЬНЫЕ ПАССАЖИРЫ.

Тренер и Саша сидят на соседних креслах. Тренер явно расстроен, на лице у Брызгалова – ничего не выражающая безжизненная маска.   


ТРЕНЕР
Ну что, Саш, очухался?

САША
Да, спасибо, уже получше.

ТРЕНЕР
Так, а делать что будем?

ВАЛЕРА
Если честно, не знаю, Дмитрий Иванович. Наверно, нам с вами, как в том анекдоте про ядерный взрыв, следует сейчас завернуться в саваны и тихонечко (во избежание паники) ползти по направлению к кладбищу. Ну, а перед этим, конечно, откинуть как можно дальше свои автоматы Калашникова, чтобы расплавленный металл не капал на казённые сапоги. Других реакций я не вижу.

ТРЕНЕР
Ты, Саша, своё остроумие для девочек прибереги. А со мною будь добр говорить серьёзно. Короче, эти… гм… светлые головы, там… гм… наверху, кроме кнута приберегли для нас с тобой и пряник. Игры «Дружба-84» для спортсменов соцстран. Слыхал про такие?

САША
Нет, Дмитрий Иванович, не слышал.

ТРЕНЕР
А зря, Александр Михайлович. Призовые там будут ВЫШЕ, чем на Олимпиаде, а взять их, как ты понимаешь, будет впятеро проще. Что скажешь?

САША
Ну, а что здесь сказать? Начинание правильное. Материальный фактор ещё никто не отменял.

ТРЕНЕР
Молодец, что ядом не брызжешь. А расклад там такой: ты, как чемпион Союза и рекордсмен Европы, попадаешь в сборную автоматически, но всё-таки, Саша, приличия ради нужно съездить в Львов на отборочные и чуть-чуть помахать там ножками. Не напрягаясь. Согласен?
Брызгалов безмолвствует.
Саша, ау? Почему ты молчишь?

САША
(всё тем же безжизненным голосом)
Ну, наверное, потому, что я никуда не поеду.

ТРЕНЕР
Саша, ты крёхнулся?

САША
Дмитрий Иванович, не надо кричать. Обзывайтесь, как вам угодно, но…
Выдерживает паузу.
Я. Никуда. Не. Поеду.

ТРЕНЕР
(искренне не понимая)
Сашуль, почему?

САША
Даже не знаю, как объяснить, Дмитрий Иванович. Начнём ab ovo… вы знаете, что такое ab ovo?

ТРЕНЕР
Знаю.

САША
Вот и отлично.
После паузы.
Вот не вы ли меня учили, что спринтер – это не только спортсмен, но и художник и девять десятых его успеха находятся не в ногах, а в голове. Вы мне говорили такое?

ТРЕНЕР
Ну, да… говорил.

ТРЕНЕР
А теперь постарайтесь представить такую вот ситуацию: ваш покорный слуга безумно влюблён в прекрасную женщину. Добивается её годами. И вот наконец-то она уступает. Представили?

ТРЕНЕР
Да ты, Саша, поэт! Ну, ладно, представил.

САША
И вот, когда наш задыхающийся от страсти любовник входит к ней в спальную, он находит в постели резиновую надувную куклу.

ТРЕНЕР
Ты это… к чему?

САША
К тому, что любимая – это Олимпиада, а надувная секс-кукла – это «Дружба-84». Так что, простите, но – всё. Разговор окончен.

Отворачивается и смотрит в окно.

ТРЕНЕР
(после паузы)
Ну, ты всё-таки это… подумай.
Брызгалов безмолвствует.
Подумай, я говорю!

САША
(глядя Тренеру прямо в глаза)
Не о чем думать, Дмитрий Иванович.

ТРЕНЕР
(со слезами на глазах)
Нет, Сашенька, есть.
После паузы.
Да, по сути ты прав, но… но, Сашуля, подумай, НА ЧТО ты руку подымаешь. Сашок, ты не первый такой: Таль, Вахонин, Стрельцов пытались плевать на Систему и Система их за это уничтожила. Стрельцов и Вахонин – живые трупы (а ведь какие были артисты, куда там тебе! весь мир помнит Вахонина, стоящего с рекордной штангой на одной ножке), а Таль… у шахматистов век дольше, так что Миша успел и одуматься, и покаяться, и полизать кому надо ботинки, и вернуться в элиту. Но тебе такой возможности не дадут. Подумай об этом, Саша.
Брызгалов безмолвствует.
Подумай. Подумай. Это трудно, но надо. Плетью обуха не перешибёшь.

Тренер тяжко вздыхает и проходит в начало салона, где сидит Глава Делегации.

ГЛАВА
Ну, и как там, Иваныч, твой подопечный?

ТРЕНЕР
Очень плохо, Сергей Александрович. Если б Сашка орал, матерился, буянил, даже запьянствовал – это было б нормально. А он сидит и смотрит в одну точку. 



4.24. ГОСТИНАЯ В ОБЩЕЙ КВАРТИРЕ САШИ И КАТИ. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ. САША.   

Обросший недельной бородкой Саша пластом лежит на тахте и смотрит по видику «Тома и Джерри». Входит Катя.

КАТЯ
Саш, я всё понимаю, но неделю подряд смотреть с утра и до вечера октябрятские мультики… Саша, это перебор!      

САША
(всё тем же безжизненным голосом)
А, по-моему, нормально. 

КАТЯ
Сегодня самая крайняя дата. «Дедлайн» по-западному. И что ты ответишь? 

САША
Ответ, Катя, прежний.

КАТЯ
Саш, ты придурок?

САША
Возможно.   

КАТЯ
Сашок, а ты в курсе о чём сейчас говорят все спортсмены?

САША
В курсе, Кать, в курсе. Кроят Черненко и Гамова семиэтажным матом.   

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Гамов – новый председатель Спорткомитета, сменивший Павлова. Черненко – тогдашний генеральный секретарь.

КАТЯ
Ну, это, Саш, в кулуарах. А официальная позиция советской спортивной общественности такая.
Достаёт газету «Советский спорт» и зачитывает вслух.
Чемпионка на стометровке Людмила Кондратьева: «Всей душою поддерживаю решение партии и правительства. Я искренне благодарна за отеческую заботу о нашей безопасности». Олимпийский чемпион по боксу Шамиль Сабиров: «Нам нечего делать в американских каменных джунглях. Соревнования «Дружба-84» для всех советских спортсменов намного важнее так называемых «олимпийских игр». Двукратный олимпийский чемпион по вольной борьбе Артур Закарян: «Я трижды боролся в Нью-Йорке и все это время чувствовал себя там крайне неуютно. Жизнь человека в городе Жёлтого Дьявола не стоит и ломаного цента».

САША
Артур просто красавчик. Не зря носит свой орден Ленина.

КАТЯ
Вот! А тебя ведь никто головой в унитаз не суёт и подобные перлы подписывать не заставляет. Просто съезди на сборы, пробеги там свои сто десять метров с барьерами стариковской трусцой секунд за четырнадцать, а потом, на ихней «Дружбе» дурацкой возьми, не уродуясь, первое место с результатом, скажем, тринадцать и пять, и – Сашенька - всё! И они от тебя отстанут, и мы с малышом будем счастливы. А через четыре года в Сеуле ты всех их порвёшь, словно Тузик грелку.

САША
(со слезой на глазах)
Трусцой. Не уродуясь.
Орёт.
Любимая! Я ведь не робот на железных ходулях, я живой человек и… видимо, спринтер от Бога. А Бог ведь живёт не здесь…
Показывает на ноги.
…и даже не здесь…
Показывает на голову.
…он – здесь…
Показывает на сердце.
…и я не могу «не уродуясь». Иначе Он от меня отвернётся и я превращусь во второго Славочку Якушева. Славка раз Его предал и – Катенька – всё! Был великий боец, стал простой уголовник. Сшибает бабло с фарцунов на Галёре. Берёт долю с Барклая де Толли. А я, Кать, не хочу, как Якушев. Дай мне суку Лихемию и я порву его в клочья, как только что в Финке порвал! А с румынами, венграми взапуски бегать… давай ещё будем дедов во дворе обгонять.

КАТЯ
Румыны едут в Лос-Анжелес.

САША
Тем более. Даже Наденьку Команечи нету шанса уестествить. И нафига тогда дёргаться?

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Надя Команечи – знаменитая румынская гимнастка, многократная олимпийская чемпионка и спортивный секс-символ тех лет.

КАТЯ
(со зверским лицом)
Ты сейчас у меня договоришься, любитель Наденек.

САША
Ну, давай-давай, двинь по хлебалу! Я знаю, ты любишь. Только, Катя, учти, что ты сейчас нифига не беременная и я такой блок поставлю, что твои рученьки белые хрустнут.

КАТЯ
Ой-ой-ой! Испугал корову сеном.
После паузы.
Короче, Сашка, учти… Да выключи ты свои идиотские мультики!
Саша ставит видик на паузу.
Короче, Сашка, учти: ты у нас с прибабахом, и я знала, с кем связываюсь, но… всему есть предел. Ты хоть понимаешь, что они с тобой сделают, если ты проигноришь их «Дружбу»? 

САША
В общих чертах догадываюсь.

КАТЯ
Но боюсь, что не до конца. Тебя выгонят отовсюду и включат во все чёрные списки, ты, Сашенька, станешь персоной не существующей, как поручик Киже. Ты этого хочешь?

САША
Нет. Но прогнуться под них не могу. Что-то внутри меня не позволяет.

КАТЯ
И этот твой гонор тебе дороже меня и Дениски?
Брызгалов безмолвствует.
Всё понятно. Дороже. А теперь слушай сюда: быть женой грузчика или даже – если тебе повезёт и твой липовый красный диплом сочтут настоящим – рядового юрисконсультанта в присыпанном перхотью пиджачке я, Саш, не согласна. Так что, милый, решай: либо ты едешь на «Дружбу», либо я забираю Дениску и переезжаю к Серёже.

САША
А он тебя примет?

КАТЯ
С распростёртыми объятиями.

САША
Вот ведь с-скотина! Ждал, ждал и дождался. Он теперь кто?

КАТЯ
Старший следователь.

САША
Такой же, как и ты?

КАТЯ
Формально, да. Но с намного лучшими карьерными перспективами. Ведь в нашей стране царит фаллократия и парную Х-хромосому в карьерном смысле можно компенсировать лишь ложась под начальство, чем я, как ты понимаешь, не занимаюсь. Кстати, теперь, имея мощную крышу в лице Воронина, я буду  практически полностью защищена от слюнявых наездов разнообразных пузатиков в больших погонах. Ты даже не представляешь, какой этот плюс.

САША
А они что… наезжали?

КАТЯ
Да, и не раз. Успокойся, безрезультатно.

САША
А почему ты мне ничего об этом не говорила?

КАТЯ
Не хотела расстраивать. Ну так что?

САША
(после паузы)
Кать, а ты знаешь, что я тебя ОЧЕНЬ люблю?

КАТЯ
Знаю.

САША
А ты?

КАТЯ
День сегодня такой, что лукавить не хочется, и я скажу тебе правду: раньше – да, а сейчас… уже нет. И всё это у нас началось ещё до бойкота.

САША
Из-за чего?

КАТЯ
Точно не знаю, но, наверное, из-за того, что ты, Сашенька, вызывающе не современен. Тебе бы быть чемпионом в шестидесятые вместе с романтиком Талем, прыгуном Брумелем и штангистом-беллетристом Власовым. А сейчас ведь другая эпоха. Время Карпова, Родниной и Борзова, и ты на их фоне выглядишь просто каким-то пугалом огородным.

САША
Спасибо за честность. Возразить нечего. Действительно пугало. Страшила Мудрый. А… стихи тебе на прощание почитать можно?

КАТЯ
Можно. Только, желательно, не свои.

САША
Нет, это стихи другого сумасшедшего.

    Слов моих сухие листья ли
    Заставятся ли остановится, жадно дыша?
    Дай последней нежностью выстелить
    Твой уходящий шаг.

Дашь?

КАТЯ
Дам. Только учти, что через сорок минут нам нужно забрать ребёнка из яселек. Успеем?

САША
Успеем.

Заваливается вместе с бывшей женой на тахту. Камера целомудренно рассматривает стоящие на подоконнике кактусы, но до нас всё равно доносятся Катины крики: «Саша! Саша! Са… шень… ка!!!». 
 


4.25. ГОСТИНАЯ. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. САША.

Уже основательно бородатый Саша снова лежит пластом на всё той же тахте и смотрит всё тех же «Тома и Джерри». Вдруг раздаётся дверной звонок и Саша, недовольно бухтя себе под нос что-то вроде: «И кого там черти носят?» - слезает с тахты и бредёт в прихожую.


4.26. ПРИХОЖАЯ. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. САША.

Александр открывает входную дверь и видит стоящего на пороге Воронина в припорошенной снегом аляске. 
               
СЕРГЕЙ
Привет, чемпион!

САША
Кто как обзывается, тот так и называется. Сам-то ты кто?

СЕРГЕЙ
Тоже золотой призёр олимпиады. Твоими молитвами. Пройти можно?

САША 
Стоп-машина!
Демонстративно перегораживает ему дорогу.
А «Зенит» у нас – кто?

СЕРГЕЙ
Ещё один чемпион. Нас здесь целых три чемпиона на одну прихожую.

Поднимает кверху пакет с синей надписью «Зенит – чемпион 1984».

САША
Что ж… отзыв верный. Товарищ вахтёр, пропустите гражданина.

Сдвигается в сторону, Сергей снимает ботинки и куртку и проходит в гостиную. 


4.27. ГОСТИНАЯ. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. СЕРГЕЙ И САША.

СЕРГЕЙ
С наступающим тебя, Александр, 1985 годом!

  САША
(на автомате)
И тебя, Серый, тоже… а что? Уже Новый год? Какое сегодня число?

               
СЕРГЕЙ
25-ое. Все католики уже дружно бухают. Может, и мы по чуть-чуть?

Достаёт из пакета бутылку коньяка «Арарат».               

САША
Ого, целых пять звёзд! Кучеряво живёт прокуратура. Скажи честно, взятка?             


СЕРГЕЙ
Да нет, куплено на трудовые. Новогодний заказ. Тебе пить-то можно?

САША
(пожимая плечами)               
Наверное, можно. Во всяком случае утренний тест показал, что я пока нифига не беременный.
Достаёт из румынской стенки специальные коньячные бокалы и коробку конфет.
Мульти-пульти оставить? Не бесят? 

СЕРГЕЙ
Ни капельки. Скорее, наоборот, бодрят. Как символ очень и очень красивой жизни. Ведь сам я пока что на видео не заработал.

САША
А вот Катька из-за Томика с Джерриком мне регулярно скандалы закатывала. Как там, кстати, она?

СЕРГЕЙ
Всё нормально.

САША
Ещё одного там часом не забабахали?

СЕРГЕЙ
Откуда! Ты же знаешь Катьку.
Очень похоже её передразнивает.
«Милый, годика через три-четыре, а, ещё лучше, лет через пять мы обязательно заведём второго. А пока что нам нужно делать карьеру».

САША
Понятно. А как там Денис?

СЕРГЕЙ
(показывает большой палец)
Во такой парень! Уже знает целых три слова: «ма», «ба» и «ам».

САША
Всего-то?

СЕРГЕЙ
Нет, мама с Катюкой клянутся, что слов двадцать пять, но ваш покорный слуга способен различать лишь вышеперечисленные.

САША
А «ба» - это…?

СЕРГЕЙ
Угу, моя матушка Валентина Сергеевна. Она ведь с ним, в основном, и валтузится. Из яселек парня пришлось забрать – слишком часто болеет, а Катя… у Кати карьера.

САША
(поднимая коньячный бокал)
Ну, давай, братка, за Даньку, за Катьку и Валентину Сергеевну. Чтоб всё у них было путём!

Осушают бокалы.

СЕРГЕЙ
(после паузы)
Да… Сашок… ведь стипендию сборника у тебя отобрали?

САША
Ещё в конце августа.

СЕРГЕЙ
А живёшь ты на что?

САША
Так… подкожный жирок проедаю.

СЕРГЕЙ
А с работою что?

САША
С работою глухо. Хоть действительно грузчиком устраивайся. Везде, Серый, одно и тоже: сначала – «Да-да, люди нужны, подходите куда-то и тогда-то», а после – «Мы вам перезвоним». Никто не хочет связываться с почётным членом всех чёрных списков.

СЕРГЕЙ
Саша, это не дело.

САША
А я разве спорю? Твои варианты?

СЕРГЕЙ
Вариантик, Саш, есть. Но давай-ка сначала ещё по одной.
Опять наливают и осушают фужеры.
(после паузы)
Короче, Брызгалочкин, мой родной дядя – заместитель директора на Заводе Турбинных Лопаток и, если хорошо попрошу, то он тебя возьмёт юрисконсультом несмотря ни на что.

САША
У меня ж диплом липовый.

СЕРГЕЙ
Для Турбинных Лопаток хватит. Работёнка там, Саша, - не бей лежачего. А деньги весьма неплохие – почти двести рваных.

САША
Это чистыми?

СЕРГЕЙ
Чистыми.

САША
А коллектив?

СЕРГЕЙ
Коллектив замечательный. Три зрелых дамы и один чахлый тургеневский юноша.

САША
Совсем, что ли, чахлый?

СЕРГЕЙ
Соплёй зашибёшь.

САША
А дамы, стало быть, зрелые?

СЕРГЕЙ
Не то слово! Мечта поэта.

САША
А ты можешь мне гарантировать, что три этих дамы меня на какой-нибудь пьянке, посвященной, скажем, Восьмому марта, коллективно не изнасилуют?

СЕРГЕЙ
(двусмысленно улыбаясь)
Ну, знаешь, Брызгалочкин: волков бояться – в лес не ходить.

Продолжает хихикать.

САША
Чего ты ржёшь?

СЕРГЕЙ
Всё-таки как вы похожи с Дмитрием Ивановичем Кирпичёвым! Полтора года назад он высказывал точно такие же опасения насчёт меня и девчонок из нашей спортивной секции.

САША
Ну, так ведь яблонька от тыквочки…

СЕРГЕЙ
Так мне дядьке звонить?

САША
А чо делать? Звони. Всяко лучше, чем таскать в гастрономе ящики с портвейном.

СЕРГЕЙ
На работу когда выйти сможешь?

САША
Хоть завтра.

СЕРГЕЙ
Ну, тогда завтра к двенадцати и приходи в кабинет сто восемь к Константину Павловичу Воронину. Только бороду сбрей. Дядя Костя их на дух не переносит. И ещё: не затягивай. Тебя надо кровь из носу оформить на эту работу до Нового года. Иначе им срежут ставку.
После паузы.
Уяснил?

САША
Уяснил.

СЕРГЕЙ
Ещё по одной?

САША
Принципиальных возражений не имею.
Выпивают.
А ты в курсе, Серёга, что ты офигенно хороший чувак?

СЕРГЕЙ
Догадываюсь.

САША
Ведь девяносто девять граждан из ста на твоём, Серый, месте сейчас бы злорадствовали и старались бы втоптать меня в грязь поглубже.

СЕРГЕЙ
Но ведь я тебе друг.

САША
Серый, это слова! Вон Лёву Израилевича тоже, наверно, какой-нибудь «друг» под паяльник подставил. Но ты знаешь, какая разница между тобою и всеми остальными?

СЕРГЕЙ
Ну, и какая?

САША
Разница в том, что, когда ваш покорный слуга был в силе, все остальные считали меня полубогом, а себя – дерьмом собачьим. А теперь мстят за свои прежние добровольные унижения. Ты же всегда – и тогда, и сейчас – считал меня ровней и мстить тебе не за что. Прав я, Воронин?

СЕРГЕЙ
Наверное, прав.
После паузы.
Послушай, Брызгалов, торжественно возвращаю тебе твой комплимент столетней давности: тебе бы, начальник, не картины, тебе бы книги писать. Ты, кстати, не пробовал?

САША
Пробовал, Серый, но без успеха. Стишата ещё туда-сюда, а прозой какая-то хрень получается. Бог не дал таланта. 

Меняет на видике «Тома и Джерри» на видеозапись концерта Окуджавы. Нестарый ещё Булат Шалвович поёт «Грузинскую песню».

СЕРГЕЙ
А «Заезжего музыканта» на этой твоей кассете нету?

САША
Да вроде где-то там был. Погоди-ка, сейчас пошаманю.

Не сразу, но всё же находит «Заезжего».

СЕРГЕЙ
И опять сакса нету! А то я бы слабал. Как тогда – в «Балтике».

САША
Сакс вообще-то в Катюхиной комнате.

СЕРГЕЙ
Ну, так тащи его по-бырому!

САША
Что значит «тащи»? Ты за кого, Воронин, меня принимаешь? Катя теперь мне чужой человек и её комната, естественно, заперта, а ключ есть, естественно, только у Катьки.

СЕРГЕЙ
Ну… нет, так нет. Хотя жалко до слёз!

Играет на воображаемом саксе.

САША
Что, так сыграть хочется?

СЕРГЕЙ
Да, Саш, не то слово! Вот просто пол-жизни отдал бы за эту трубу.

САША
Ну, раз так, то сакс будет! Айне минуте. Почекайте хвалыночку.
Вскакивает на подоконник и распахивает окно.
Если вдруг не вернусь, то считайте меня коммунистом. А, если вернусь, то не надо.

СЕРГЕЙ
Саша!!!

САША
Спокойней, Серый, спокойней. Всё будет ништяк.

СЕРГЕЙ
(после паузы)
Слышь, Сашка, а в Катькиной комнате окна ведь наглухо заперты изнутри.

САША
Уверен?

СЕРГЕЙ
Уверен. Ты же знаешь её пунктуальность. И не только заперты, но и заклеены и проложены четверным слоем ваты. Она двадцать второго, когда ты был на очередном собеседовании, специально для этого приезжала.

САША
Блы-ы-ын! Как жалко!!!
Спрыгивает с подоконника и закрывает окно.
Ну что, Серёг, между четвёртой и третьей перерывчик практически не заметен? Вылакаем амброзию до донышка?

СЕРГЕЙ
(с невероятным облегчением)
Хорошо, Сашка, вылакаем.
Разливает коньяк по фужерам.
Ну, давай, Саш, чтоб всё у тебя с твоей новой работой склеилось!
 


4.28. КАБИНЕТ ЮРИСКОНСУЛЬТОВ. ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ. АЛЕКСАНДР, МАРГАРИТА ПЕТРОВНА (38, очень полная томная дама, немного похожая на мадам Грицацуеву), ПРАСКОВЬЯ ФЁДОРОВНА (45, широкоплечая, мужеподобная, говорит басом), АЛЕВТИНА ЛЕОНИДОВНА (36, это тощая бледная и как бы навеки уставшая женщина), ЮРОЧКА (28, невысокий, субтильный и молчаливый).

Всё шестеро сотрудников сидят каждый за своим столом. На стене – календарь за 1984 год, за замёрзшим окном – припорошенная снегом ветка. Над столом Алевтины – портрет Черненко.               

САША
Маргарита Петровна, а где у вас можно… испортить воздух?

МАРГАРИТА
В смысле?               

               
САША
В смысле курнуть.

МАРГАРИТА
(растерянно)
Ой, я даже не знаю. Ситуация неординарная. Мы все трое не курим, а мужчин здесь практически не бывает. Простите, Юрочка.

Юра, не прерывая работы,  вздыхает. Он, похоже, и сам давно уже не претендует на это звание.   

ПРАСКОВЬЯ
 Александр Михайлович! Здесь в конце коридора есть комнатушка, где уже третий год идёт ремонт. Вот вам ключи.
Передаёт Саше колючую связку ключей.
Курите на здоровье.               

САША
Большое спасибо, Прасковья Фёдоровна.

Саша берёт ключи и уходит. Все три дамы обмениваются многозначительными взглядами.


4.29. КАБИНЕТ ЮРИСКОНСУЛЬТОВ. ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА.

На стене календарь на 1985 год. За окном – лето. Над столом Алевтины – портрет Горбачёва.

ПРАСКОВЬЯ
Девочки, свежий анекдот не хотите послушать? Он, правда, немного… с душком, но вы ведь не против, Алевтина Леонидовна?

АЛЕВТИНА
Анекдот что, политический?

ПРАСКОВЬЯ
(немного смущаясь)
Да. 

АЛЕВТИНА
Ну, и ничего страшного. Сейчас это даже негласно поощряется. Валяйте, Прасковья Фёдоровна.

ПРАСКОВЬЯ
Анекдотец такой: сколько в Советском Союзе Райкиных?

МАРГАРИТА
Один. Т. е. два. 

ПРАСКОВЬЯ
Ответ неправильный. В Советском Союзе ТРИ Райкина: Райкин-отец, Райкин-сын и Райкин-муж.

Все три дамы и бессловесный Юра хохочут, а Саша вздыхает и стоически закатывает глаза к потолку.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ 
Для наших самых маленьких зрителей (вдруг нас смотрят не только пенсионеры?) уточним: Райкин-отец – это Аркадий Исаакович Райкин – фантастически популярный советский сатирик, Райкин-сын – Константин Аркадьевич Райкин, тоже довольно известный в те годы актёр, а Райкин-муж – тогдашний глава государства Михаил Горбачёв, супруг Раисы Максимовны Горбачёвой, весьма популярной на Западе, но не очень любимой простым народом.

Крупный план парадного портрета Горбачёва над столом Алевтины Леонидовны.


4.30. КАБИНЕТ ЮРИСКОНСУЛЬТОВ. ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА.

На календаре – 1986. Михаил Сергеевич на месте. За окошком – поздняя осень.

ПРАСКОВЬЯ 
А вы, девочки, слышали про новейший закон об Индивидуальной Трудовой Деятельности?

МАРГАРИТА
А это ещё что за штука?

ПРАСКОВЬЯ
Ну, Маргариточка Петровночка! Ну, нельзя же так отрываться от жизни. Об этом все говорят.   

АЛЕВТИНА
Извините, Прасковья Фёдоровна, но новый закон об ИТД пока что не вступил в законную силу. И не известно, когда ещё вступит.

ПРАСКОВЬЯ
Ну, Алевтиночка Леонидовна, ну, не подрубайте вы крылья моей голубой мечте! У меня муж привёз из Финляндии японскую вязальную машину. Вы хоть представляете, сколько по новым законам на ней можно бабок связать?   

АЛЕВТИНА
(машет рукой)
Ах, какая же вы, Прасковья Фёдоровна, фантазёрка!
На столе у начальницы дребезжит телефон.
Да, я вас слушаю.
После паузы, удивлённо.
Александр Михайлович, вас.

Александр берёт трубку и экран делится пополам: на левой его половине – Брызгалов, а на правой – Якушев (за эти годы он сильно переменился: исчезли смешные кудряшки, взгляд заметно потяжелел, уголки рта опустились, короче, вместо прежнего Иванушки-дурачка перед нами - суровый, крепко траченный жизнью мужчина). 

СЛАВА
Ну что, Белая Молния, далеко убежал?

САША
(расцветая от звонка друга)
Да я уже вроде как отбегался. А ты чем там дышишь? Всё… тем же?

СЛАВА
Ага, Александр, мордобойствую потихонечку. Стою на воротах в «Розе Ветров». Хотя официально я там знаешь, кто? Гардеробщик! У нас там сколотилась весьма неплохая компания: Саша Малышев, Гена Петров, Володя Кумарин, Сергей Марадона. А ты к нам в команду не хочешь?

САША
В качестве, я извиняюсь, кого? Ещё одного гардеробщика?

СЛАВА
Ну, это разговор не телефонный. И я чего, Саш, позвонил-то: ты к нам в «Россию» подъехать не сможешь?

САША
Так я, вроде, и так… в России.

СЛАВА
Вот чудак-человек! Это такой третьесортный шалман на Ново-Измайловском. Мы там сейчас припухаем на пару с Артуром. Так ты к нам подъедешь?

САША
Но я вообще-то сейчас на… работе. И ещё у меня абсолютный голяк в смысле бабок.

СЛАВА
На бабки забей, я плачу, а с работы своей отпросись. Ну, что ты как маленький?

САША
Хорошо, я попробую.
Прикрывает рукой телефонную трубку. Вторая половина экрана гаснет. 
Алевтина Леонидовна, а мне можно сегодня уйти пораньше?

Начальница в замешательстве.

ПРАСКОВЬЯ
Ну, Алевтиночка Леонидовна, мы все тоже за Сашеньку просим. Человек в первый раз за два года отпрашивается.

МАРГАРИТА
Да-да-да, и я тоже присоединяюсь к этой просьбе.

АЛЕВТИНА
(вздыхая)
Ладно, идите, Александр Михайлович.

САША
(в трубку)
Всё, отпустили! Минут через сорок буду на Ново-Измайловском. До встречи!

Весь сияя, словно новый пятак, убегает.

ПРАСКОВЬЯ
(сразу же после того, как дверь за Александром захлопывается)
Ну, что же… будем надеяться, что это – свидание.

АЛЕВТИНА
Но голос мужской.

ВСЕ
(хором, включая даже и бессловесного Юрочку)
Неужели?

МАРГАРИТА
А это давно подозревала. Заметьте, девчонки, за все эти годы он хотя бы разок на кого-то из нас посмотрел.
Обводит всех торжествующим взглядом.
Вы меня поняли? 


4.31. ЗАЛ РЕСТОРАНА «РОССИЯ». ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. СЛАВА, САША, АРТУР, ВИКА (19, курносенькая, небольшого роста, умеренно смазлива, одета и раскрашена так, и было положено недорогим ресторанным шлюшкам конца восьмидесятых: черные кудри, размазюканные на половину лица глаза, огромные серьги-обручи и кожаная мини-юбка, едва прикрывающая трусы) ПЕВИЦА (34, обтягивающее платье с блёстками), САКСОФОНИСТ (45, маленький, тощий и хилый, с ярко выраженной семитской внешностью), КЛАВИШНИК (40,похож на Ленина), ОСТАЛЬНЫЕ МУЗЫКАНТЫ, ОФИЦИАНТЫ, СКРЕПНЫЕ БОРОДАЧИ, ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ.

Артур, Слава и Саша сидят за самым почётным столиком возле эстрады. На Артуре и Славе – шикарные (по тогдашним понятиям) заграничные тряпки, на Саше – поношенный серый костюм фабрики имени Володарского. 

СЛАВА 
Слышь, Саш, без обид, сними-ка ты этот порнушный галстук. Ты в нём похож на товарища Новосельцева: мальчик и ещё мальчик.

Брызгалов неохотно подчиняется. На эстраду выходит одетая в блёстки Певица и хорошим глубоким контральто начинает петь «Лилипутика»:

    Лилипутик, лилигном,
    Леденец большой, как дом,
    А у лилипутика
    Ручки меньше лютика.

Сидящая за соседним столиком Вика смотрит на Славу в упор своими огромными, подведёнными чёрной тушью глазами. А потом смелым кивком головы приглашает его на танцпол. Слава и Вика выскакивают на танцплощадку и зажигают в быстром танце по-полной. Пару минуток спустя к ним присоединяется и Артур, но Саша их молчаливое приглашение игнорирует. А, когда «Лилипутик» заканчивается, Слава подходит к оркестру и, сунув Клавишнику пятерик, что-то нашёптывает ему на ухо. Тот в ответ отрицательно мотает своей гладко выбритой головой. Вячеслав добавляет десятку, но музыкант всё равно продолжает отказываться.

СЛАВА
Витя, ты хочешь со мною поссориться?

КЛАВИШНИК
(чуть не плача)
Но мы честно не можем, Вячеслав Анатольевич! Строжайше запрещено…
Переходит на шёпот.
Считается злостной си-о-нист-ской про-па-ган-дой.

СЛАВА
Короче, Витенька, так: вот тебе ещё чирик и делай, что скажут, и не выёживайся.
Суёт Клавишнику ещё одну десятку, после чего отбирает у него микрофон и заявляет во всеуслышание:
Дорогие друзья! Прошу меня извинить за не слишком праздничное известие, но сегодня исполняется ровно сорок месяцев со дня трагической гибели Льва Израилевича Гусмана. И я почти что уверен, что, как минимум, половине сидящих в этом зале Лев Израилевич сделал что-то хорошее.
Подтверждающий гул.
А, как минимум, половина от этой половины получила возможность ежевечерне бывать в ресторане именно благодаря Лёве. Ведь так?

НЕСТРОЙНЫЕ КРИКИ
Так!

СЛАВА
Так что в память о Гусмане я хочу заказать очень старую и очень хорошую еврейскую песню. Маэстро, прошу вас!

Раздаются зажигательные звуки «Семь сорок». Слава, очень – как почти все боксёры – пластичный, выскакивает на танцпол и пляшет соло. К нему тут же присоединяются Артур с Викой, а через какое-то время и Саша. Минуту спустя уже добрая половина зала вовсю отрывается на танцполе.

ПЕВИЦА
(пританцовывая)

    В семь сорок он подъедет,
    В семь сорок он подъедет
    Наш добрый, наш славный,
    Наш а гицын паровоз.

К Певице подходит Саксофонист адекватной песне наружности и они исполняют дуэтом:

    Везёт с собой вагоны,
    Везёт с собой вагоны,
    Набитые людЯми,
    Словно сеном воз.

    Он выйдет из вагона
    И двинет вдоль перрона,
    На голове его роскошный котелок,
    В больших глазах зелёных на восток
    Горит еврейский огонёк.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
(сопровождаемый соответствующим видеорядом)
К этой минуте уже абсолютно весь зал зажигал на танцполе. Дольше всех продержалась компания Бородачей подозрительно черносотенного вида. Достаточно долго она игнорировала расово неполноценную музыку и упрямо произносила свои безупречно скрепные тосты. Но в конце концов Бородачи не выдержали и таки оказались на танцплощадке. А там бесновались все: молодые и старые, иудеи и мусульмане, крещёные и не крещёные, кандидаты наук и выпускники ГПТУ N8, горбоносые южане и голубоглазые арийцы. Даже разносившие горячее Официанты и те помимо воли приплясывали в такт зажигательной местечковой мелодии. Не танцевал один Фима Блазер, сидевший в своём личном номере на самом верху.




4.32. ЛИЧНЫЙ НОМЕР БЛАЗЕРА. ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. БЛАЗЕР.

Кабинет Блазера с огромной двуспальной кроватью за узорчатым пологом. Сам Блазер сидит за накрытым столом у распахнутого окошка и смотрит на беснующийся внизу танцпол. Сквозь окошко доносятся оглушительные звуки «Семь сорок». И чем бодрее и громче звучит эта пронзительная местечковая мелодия, тем мрачнее становится гладко выбритое лицо Ефима Эммануиловича.   

САКСОФОНИСТ И ПЕВИЦА
(дуэтом)

    Он выйдет из вагона
    И двинет вдоль перрона
    Наш милый, наш славный,
    Наш Лёва Гусман –
    Первый франт и кавалер.

В беснующейся на танцполе толпе неожиданно появляется Призрак Гусмана и жестами призывает Ефима присоединиться к общему веселью. Ефим Эммануилович каменеет от страха, а потом громко всхлипывает и зарывает лицо в ладонях.

Крупный план разошедшийся в танце толпы. Чей-то сдавленный крик и стук упавшего на пол тела. Истошные вопли: «Доктора! Доктора! Ефима Эммануиловичу плохо!». Музыка прерывается. Спокойный голос Блазера откуда-то сверху: «Нет-нет, всё нормально. Веселитесь,  товарищи, веселитесь».

«Семь сорок» раздаются снова и Призрак Гусмана, помахав на прощание Ефиму ладошкой, растворяется в ресторанном сумраке.

Крупный план всё так же неподвижного лица Блазера и потихонечку  набирающей обороты толпы. 

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
(иллюстрируемый окаменевшим лицом Ефима)
Поскольку Ефим Эммануилович Блазер сейчас навсегда, как мы будем надеяться, покинет наше видеоповествование, мне хочется вам сообщить о главных дальнейших вехах его непростой биографии. Мефистофельский план Ефима Эммануиловича удался на все сто: устранив всех своих основных конкурентов, он практически монополизировал чёрный питерский рынок деликатесных продуктов и начал грести деньги лопатой. Дела Блазера шли настолько отлично, что именно он купил третий в стране (после Высоцкого и Товстоногова) шестисотый мерседес, вынюхал первую в Невской Твердыне кокаиновую дорожку и едва не женился на певице Сенчиной. Но потом начался Большой Перелом, в результате которого вся подпольная бизнес-империя Ефима нежданно-негаданно оказалась точно такой же громоздкой ненужностью, как и сотни других заточенных под советские реалии производственных монстров. В результате где-то в середине девяностых он вынужденно монетизировал свой самый последний непрогоревший актив – национальность и перебрался на жительство в США. Там ему выпало редкое даже по американским  меркам долголетие, так что даже сейчас – в середине двадцатых – вы можете встретить  рядом с главной калифорнийской синагогой не по-советски ухоженного и по-еврейски общительного старичка, охотно беседующего с бывшими соотечественниками. Принявшего мученическую кончину Гусмана он всегда называет «своим лучшим другом» и вспоминает о нём с придыханием. А острые на язычок русскоязычные эмигранты прозвали Ефима Эммануиловича «Вечный Жид».

Крупный план опирающегося на обе палки девяностопятилетнего Блазера, с прищуром смотрящего в синюю даль океана.


4.33. ЗАЛ РЕСТОРАНА «РОССИЯ». ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩИХ РЕСТОРАННЫХ ЭПИЗОДАХ.

Саша, Слава, Артур и Вика сидят за одним столом.    

СЛАВА
(со злостью)
Эх, ребятки-ребятки! А вы небось думали, что Славочка Якушев кончился? А вот такого всем вам, до колена! Паниковский всех вас продаст и купит. 

ВИКА
Какой Паниковский?

САША
Так зовут одного нашего общего знакомого.

ВИКА
А-а…

САША
А как там, Слава, твой крёстный?

СЛАВА
Ты это о ком?


САША
О Романове.

СЛАВА
А чёрт его знает.

АРТУР
Его вышли на пенсию. По состоянию здоровья.

САША
Это Романов-то «по состоянию»? Да он всех нас переживёт!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Шуточка эта оказалась пророческой и Григорий Васильевич действительно пережил не только Сашу и Славу, но и умершего в марте 2008 Артура.

АРТУР
Вот за это и выгнали. За переизбыток здоровья. Но ладно, хватит об этом неудачнике. У тебя-то, Слава, какие планы?

СЛАВА
(улыбаясь)
Наполеоновские. Мне теперь даже «Розочка» пофигу. Меня кормит «Удельная».

АРТУР
Барахолка?

СЛАВА
Мы предпочитаем её называть «вещевым рынком». Каждый местный барыга платит Славе Спортсмену пятёрку и работает дальше спокойно. Причём платит он мне не за воздух, а за безопасность. Отстегнул, что положено, значит, можешь весь день не бояться ни ментов, ни бакланов. Мы их берём на себя.

АРТУР
(возбуждённо)
А почему, Слав, всего пятерик? Нужно брать четвертной или даже полтос.

СЛАВА
(с ухмылкой)
Ара, ты русский школа кончал?

АРТУР
(краснея)
Армянскую.

СЛАВА
А вот, если бы кончил бы русскую, то и сам бы дотумкал, что зарезать барана можно только однажды, а стричь – круглый год. И что выгодней?

САША
И совсем нет охотников взять всё и сразу?

СЛАВА
Придурков, конечно, хватает, но мы их быстро приводим в чувство. Глубоко…
Показывает свой огромный кулак.
…ум вбиваем. И вообще, Александр, запомни: покуда я жив, беспредела в Ленинграде не будет. Не будет здесь беспредела. Я – сказал! Слава Якушев.
Восхищённый взгляд юной Вики. Потом оркестр заводит «Лаванду» и Слава с Викторией, крепко обнявшись, перетаптываются в медляке на танцплощадке. Причём барышня так очарована Славой, что, похоже, готова ему отдаться прямо здесь и сейчас.
(возвратившись вместе с партнёршей за столик)
Ты чего, Сашок, киснешь?
(с неумелым кавказским акцентом)
Давай лучэ пить будэм, гулять будэм, а смэрть придёт – помирать будэм!

Все четверо поднимают бокалы, но именно в эту минуту к их столико торопливой трусцой подбегает немолодой Официант (50).

ОФИЦИАНТ
Вячеслав Анатольевич, вас к телефону. 



              КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ СЕРИИ





























                СЕРИЯ ПЯТАЯ


5.01. КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА РЕСТОРАНА. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ДИРЕКТОР (40).

В кабинет входит Слава. Директор тут же испаряется, чтоб не мешать. Вячеслав, развалившись в директорском кресле,  берёт трубку и всё пространство кадра разделяется пополам: слева – Якушев, справа – разговаривающий из кабинета директора «Розы ветров» ДИМЫЧ (24, вдвое уменьшенная копия Славика с проблесками интеллекта на волевом лице).

            
ДИМЫЧ
Слав, привет! Я из «Розы» звоню.  Извини, что дёргаю, но у нас небольшое ЧП. Лёня Бройлер снова быкует.

СЛАВА
А на воротах сегодня кто?

ДИМЫЧ
Сустав. Ему с Лёней не справиться. И директор Александр Яковлевич смотрит теперь на нас, как на двух придурков: нафига мы нужны, если одного бухого качка не можем успокоить? 

СЛАВА
В чём причина конфликта? 

ДИМЫЧ
Его обсчитали.   

СЛАВА
Обсчитал кто? Халдей?

ДИМЫЧ
Да, Слав, халдей. На рубель тридцать. После этого Бройлер словно с цепи сорвался: халдею морду набил (ну, это ладно), двух клиентов до кучи обработал, барменшу чуть не изнасиловал. Можно вызвать бригаду?

СЛАВА
Погодь, Дим, погодь. Бройлер нам не чужой и, если что, пацаны не поймут. Давай сделаем так: я сейчас к вам приеду и разрулю всё по-мирному.

ДИМЫЧ
Ну, как скажешь, как скажешь. Через сколько ты будешь?

СЛАВА
Минут через двадцать. Но ты, Димыч, и сам заруби на носу и пацанам передай: мы Лёню Бройлера в самый последний раз прощаем. Ещё разок дёрнется – свой – не свой, разбираться не станем и отмудохаем до кровавых соплей. Уяснил?

ДИМЫЧ
Уяснил. Только ты, Слав, учти, что он не ведь не сам от себя беспредельничает. За ним Люди стоят. 

СЛАВА
Так вот этих Людей и надо поставить на место. Иначе грош нам цена. Ну всё, Дим, до встречи! 

ДИМЫЧ
До встречи, Слав.

Правая половина экрана гаснет. Слава кладёт телефонную трубку на рычаги и возвращается в зал.


5.02. СТОЛИК СЛАВЫ. СЛАВА, САША, ВИКА, АРТУР, ПОЖИЛОЙ ОФИЦИАНТ, ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ. 

СЛАВА
(Официанту)
Счёт.
Получает счёт и расплачивается, а потом добавляет ещё одну пятидесятирублёвую купюру.
Это ребятам ещё погулять. А я, к сожалению, должен раскланяться. Деньги сами себя не заработают.
Поворачивается к Брызгалову.
Так, Сашок, ты пойдёшь к нам в команду?

САША
Прости, Слав, не моё.

СЛАВА
Ну, как знаешь, как знаешь. Неволить не буду.
После маленькой паузы.
Ну, а ты, Артур-джан? Поработаешь с нами? Ты же, вроде, совсем завязал с Большим Спортом?   

АРТУР
Слава-джан, я бы с радостью, но… ты сам понимаешь…

СЛАВА
(ухмыляясь)
Что, Инстанция против?

АРТУР
(тяжко вздыхая)
Ага. Не соглашается ни в какую. Хотя положение моё… как вы там, русские, говорите? …хуже генерал-губернаторского: спорт уже не по возрасту, с хорошей работой меня бортанули, в ракету Инстанция не отпускает. И куда бедному армянину податься? Хорошо, хоть стипендию сборника пока не отняли… Но ведь скоро отнимут. И что делать потом?

СЛАВА
Ну ты, Артур, всё же подумай: сперва просто в команду, а через месяц станешь моим заместителем. Вместо Димы-иуды. По три стипендии сборника за день начнёшь поднимать.

АРТУР
(вздыхая)
Да я бы с радостью…

СЛАВА
Ладно, если надумаешь, звякни. Но, ара, не офис. Домой. 
Поворачивается к Вике.
Теперь, малыш, насчёт тебя. Извини, но – дела. Совершенно, малыш, неотложные. Вот тебе моя визитка. Только прочим б… подругам её не давай. А сейчас я вынужден испариться.

ВИКА
Слав, я с тобой!

СЛАВА
(усмехнувшись)
С тёлкой на тёрки? Пацаны не поймут. Малыш, тебе надо остаться в «России».

ВИКА
В «России»? А с кем?

СЛАВА
Саша?

САША
Прости, но я – пас.

ВИКА
(с усмешкой)
А ты, часом, не сладенький?

САША
Думай, что хочешь.

СЛАВА
Тогда я тебе рекомендую вот этого могучего армянского мужчину, истосковавшегося по женской ласке. А я, извините, бегу. Всем пока!

Убегает.

ВИКА
(Артуру, в лоб)
А ты женатый?

АРТУР
Разведённый.

ВИКА
А разве армяне разводятся?

АРТУР
Иногда.

САША
Артур, к твоему сведению, двукратный олимпийский чемпион по борьбе и силища у него просто фантастическая. Артур, свяжи нам, пожалуйста, ожерелье из ложек.

АРТУР
Сашок, мы не дети. Зачем?

САША
Мы с тобою, наверно, не дети, а вот за барышню не поручусь. Артур, развлеки ребёнка.

ВИКА
(умоляюще)
Ну, Артур, ну, пожалуйста!

АРТУР
Ладно-ладно, уговорили.

Пыхтя, связывает бантиком все мельхиоровые ложки и, сделав из них цепочку, протягивает её Вике.

ВИКА
(играя цепочкой)
Класс! Ты крутой чувачила, Артурчик.

Именно в это мгновение к их столу приближается всё тот же Немолодой Официант и вопросительно смотрит на Артура.

АРТУР
Ложки-вилки к счёту добавишь, да?

ОФИЦИАНТ
Нет, дело не в ложках, Артур Арутюнович.

Что-то нашёптывает ему на ухо.

АРТУР
Друзья, извините, но меня тоже зовут к  телефону. Такой уж сегодня телефонный денёк. Обещаю вернуться  через одну минуту. Как вы там, русские, говорите? Почекайте хвалыночку.

 

5.03. КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ДИРЕКТОР.

В кабинет входит Артур и Директор, печально вздохнув, опять оставляет его в одиночестве. Артур, усевшись на самый краешек кресла,  прижимает к уху трубку и кадр снова делится надвое: слева – Артур, справа – говорящий из своего кабинета МЕСРОП АРМЕНОВИЧ (55, огромный стопятидесятикилограммовый армянин с настороженным взглядом из-под лохматых бровей). 

АРТУР
(по-армянски)
Здравствуйте, Месроп Арменович!   

МЕСРОП
(по-русски)
Здравствуй, Артур-джан! Извини, что по-ихнему, но я сейчас на работе. По-армянски нельзя. Пацаны не поймут.

АРТУР
(тоже по-русски)
На работе? Так поздно?

МЕСРОП
Что делать, что делать. Наша служба и опасна, и трудна, а рабочий день - ненормированный. Чиновничий хлеб, Артур-джан, только кажется лёгким. 

АРТУР
Конечно-конечно! А как вы меня вычислили?

МЕСРОП
Маринэ подсказала.

АРТУР
(опасливо вздрагивая)
Маринэ?

МЕСРОП
Да, у нас долгий был с ней разговор и она мне поведала о всех ваших бесчисленных горестях. Эти гады работой тебя обманули?

АРТУР
Да, обманули, Месроп Арменович. Развели, как пионера.   

МЕСРОП
И кто же отжал твою хлебную должность? 

АРТУР
Сын начальника Ленпищеторга, Месроп Арменович.

МЕСРОП
Отпрыск Звягинцева? Но… постой-ка, постой… это не его уровень. Чьё решение по факту, не слышал?

АРТУР
(шёпотом)
Слышал. Александра Семёновича.

МЕСРОП
(тоже шёпотом)
Правдина?

АРТУР
(еле слышно)
Да.

МЕСРОП
(вздыхая)
Тогда, извини, ничего поменять не могу. Эта карта не бьётся.
После маленькой паузы.
Давай мы подумаем, что тебе подыскать, не обижая Семёныча. Так-так-так, место старшего инструктора по спорту в Западной группе войск тебя устроит? Оплата в валюте.

АРТУР
(краснея)
К сожалению, нет, Месроп Арменович.

МЕСРОП
(раздражаясь)
Так, а это ещё почему? Или место инструктора для вашей светлости мелко и я тебе должен свой кабинет уступить?

АРТУР
(от смущения – по-армянски)
Что вы, что вы, Месроп Арменович! Просто…
Опять переходит на русский.
Просто моя гражданская жена Маринэ – коренная ленинградка и уезжать из Питера категорически отказывается. Даже в Москву. Не говоря о ГДР.

МЕСРОП
(надолго задумываясь)
Так-так-так… так-так-так… ну, во-первых, почему «гражданская»?

АРТУР
Мой отец против.

МЕСРОП
Из-за княжеского гонора?

АРТУР
Да.

МЕСРОП
А ты, надо так понимать, право голоса в этих делах не имеешь и мечешься между отцом и женой?

АРТУР
(глядя в пол)
Да.

МЕСРОП
Понятно-понятно… ну, и куда б мне тебя в Ленинграде пристроить? Так-так-так… так-так-так… в какой-нибудь сраный НИИ ты на сотню рублей не пойдёшь? Не пойдёшь. Сапоги для народа тачать не будешь? Не будешь.

АРТУР
Какие сапоги, Месроп Арменович?

МЕСРОП
Я могу тебе дать любую сапожную будку в городе. Любую. Хоть прямо на Невском. Деньги очень хорошие – семьсот рублей в месяц (больше, чем у меня). Но ты ведь не согласишься?

АРТУР
Почему? Соглашусь. Людям обувь чинить – это не воровать, не обсчитывать и не рэкетом заниматься. Я согласен, Месроп Арменович.

МЕСРОП
А как же отец с его княжеским гонором?

АРТУР
(каменея лицом)
А как хочет.

МЕСРОП
Ну смотри, Артур-джан, потом только, пожалуйста, не передумай. Ты этим меня очень сильно подставишь.

АРТУР
Не передумаю, Месроп Арменович. Моё слово стальное.

МЕСРОП
Будку где себе выберешь?

АРТУР
Если можно, то где-нибудь на Транспортном. Поближе к дому.

МЕСРОП
Договорились. Работай. 

АРТУР
Огромное вам спасибо, Месроп Арменович.

МЕСРОП
Артур, погоди-ка прощаться. Ты… ты в «России» давно зависаешь?

АРТУР
Часа где-то три с половиной.

МЕСРОП
(усмехаясь)
И, небось, не один, а… с тёлочками?

АРТУР
Что вы, что вы, Месроп Арменович! Какие тёлки?

МЕСРОП
Короче, Артур, не моё это дело, но у меня создалось впечатление, что Маринэ тебе хочет устроить проверку. Прямо сейчас. Прими срочные меры.

АРТУР
Обязательно приму, Месроп Арменович. Огромное вам спасибо. Вы – мой благодетель!

МЕСРОП
Ты это оставь, и какой я, к чертям, «благодетель»? Ведь кто ты, а кто я? Ты, Артур, - гордость Армении, а я – рядовой ленинградский чиновник, чью фамилию все позабудут через день после моего выхода на пенсию. Но, пока я при должности, ты на меня всегда можешь рассчитывать. Месроп самому сильному из армян (не считая Юрика Варданяна) всегда поможет. А сейчас давай быстро беги и подготовь себе алиби. Беги, Артур-джан!

АРТУР
Ещё раз большое спасибо, Месроп Арменович!

Кладёт трубку и убегает. Крупный план глубоко о чём-то задумавшегося Месропа.


5.04. ВСЁ ТОТ ЖЕ СТОЛИК В «РОССИИ». ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. АРТУР,САША,ВИКА, ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ И ОФИЦИАНТЫ.

ВИКА
(ревниво)
Ну, и где ты так долго шлялся, одинокий армянский мужчина?
 
АРТУР
Дела, Вика, дела. Деньги сами себя не заработают.   

ВИКА
А меня, между прочим, пока ты гулял, домогались.

АРТУР
(взрываясь от ревности)
Кто?!

ВИКА
А вон те двое с фингалами. Это им Сашка поставил. Он, хоть и сладенький, а дерётся нормально. Я видела.

САША
Ты что, подсматривала?

ВИКА
(улыбаясь)
Ага.

САША
За мужским туалетом? Ни стыда и ни совести!

Вика показывает Александру язык, а тот в ответ равнодушно пожимает плечами.

АРТУР
(что-то высмотрев в конце зала)
Сашуль, целуй Вику!

САША
Какого дьявола?

АРТУР
Маринэ нагрянула. Ну, Сашуля, ну, выручи друга!

ВИКА
(с негодованием)
Да не собираюсь я с ним целоваться!

САША
Малышка, не умничай и делай то, что тебе приказал Артур Арутюнович.

Залепляет ей рот поцелуем. Артур, в свою очередь, подбегает к жене и, взяв её за руку, быстро-быстро уводит на выход, показывая жестами: не мешай, мол, влюблённым, Александр наконец-то нашёл своё счастье и мы с тобой лишние. В процессе этого мимического спектакля Артур с Маринэ удаляются.

ВИКА
(наконец отрываясь от Саши)
Вот те и сладенький! Ну что? Мы едем к тебе?

САША
(пожимая плечами)
Как скажешь, дорогая.


5.05. КОМНАТА САШИ. НОЧЬ ПЕРВАЯ. ВИКА И САША.

На часах – половина второго. За окнами – темень. Лежащие на двуспальной кровати любовники с трудом отлепляются друг от друга.

ВИКА
(наконец отрываясь от Саши)
Дай чуть-чуть подышать. Прям с голодного острова! Скажи-ка мне честно, ты сколько без женщины?


САША
Два с половиной года.

ВИКА
Сколько?

САША
Два года и шесть с половиной месяцев.

ВИКА
Врёшь ведь, небось?

САША
Нет, не вру.

ВИКА
Ты что… сидел?

САША
Нет, не сидел. 

ВИКА
Служил где-то на Севере? 

САША
И снова мимо.

ВИКА
Так в чём тогда дело? Неужели… Любовь? Настоящая? Ну… как в книжках?

САША
Да… что-то вроде этого.

ВИКА
Счастливый ты, Сашка! Это как же надо любить, чтобы целых два года никаких других тёлок не замечать. Я даже не знала, что такое бывает.

ВИКА
Бывает, детка, бывает. Правда, в жизни нечасто, а в книгах – на каждой странице. Но хватит, наверно, малыш, философствовать. Как там нас учит Михаил Сергеевич? «Курс не на слова, а на конкретные дела». Ты согласна с вождём?

ВИКА
Да… согласна.

САША
(по-ленински вскидывая вверх свою руку)
Тогда за габоту, товагищи! 

Издав львиный рык, набрасывается на возлюбленную. Камера целомудренно рассматривает подоконник. 

5.06. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ ВТОРОЙ. САША И ВИКА.

Обессиленный Саша лежит пластом. Лежащая рядом Вика осторожно проводит пальчиком по его лицу. На часах – половина девятого. За окнами – день.

(Очень важная ДЕТАЛЬ: утренняя Вика без макияжа – красавица, вечерняя Вика в своём боевом раскрасе – обычная ресторанная шлюшка).   

ВИКА
(задумчиво)
А ты классно трахаешься. Нереально классно. Прямо, как в книжках. Ты откуда такой темпераментный взялся? 

САША
(пожимая плечами)
Из Колпино. 

ВИКА
А я из Новосокольников. Это рядом с Васюками.

САША
Рядом с кем?

ВИКА
С Великими Луками. А работаешь где?   

САША
Сижу в одной очень скучной конторе каждый день с десяти до шести.

ВИКА
В секретной конторе?

САША
В легальной.

ВИКА
А платят нормально?

САША
Ну так…

ВИКА
А сколько?

САША
(вздыхая)
O, sancta simplicitas!   

ВИКА
Чего?

САША
«Святая простота» по-латыни. Эти слова приписываются Яну Гусу.

ВИКА
Кому?

САША
Одному моему знакомому. Просто этот вопрос считается не очень приличным и люди с Запада всегда на него отвечают: «I'd rather not answer a question». А получаю я сто восемьдесят восемь чистыми, то бишь - ровно сто сорок за вычетом алиментов. Не разгуляешься.

ВИКА
А откуда же тогда… всё это?
 
Показывает пальчиком на видеомагнитофон, румынскую стенку и прочую по советским понятиям «роскошь».

САША
(глядя в сторону)
Просто когда-то я был знаменитым спортсменом и часто ездил в Европу. Но теперь это в прошлом.

ВИКА
Ой, как жалко! Как жалко! Ты такой, Сашка, классный, но… но жить от получки и до получки я, Саш, несогласная. А лет тебе сколько?

САША
Почти двадцать восемь.

ВИКА
Вот видишь, какой ты старенький! А мне всего девятнадцать и всё, как ты видишь, при мне: и фигурка, и мордочка, и темперамент. В голове, правда, пусто, но это для женщины плюс – рядом со мною любой дурачок себя чувствует гением. Но лет через десять я стану уродливой и жирной старушкой. Бабий век короток, и я не могу тратить время на неудачников. А ты, Саш, – неудачник.

САША
(вздыхая)
О, sancta simplicitas!

ВИКА
(глядя его по руке)
Ну, Саш, ну, прости!

САША
Да нет, Вик, всё нормально. И спасибо за честность.
После паузы.
Так, стало быть, мы с тобой расстаёмся, как в море корабли?

ВИКА
Да нет, ты не понял. Мы ведь можем… время от времени…

САША
(твёрдо)
Нет, либо всё, либо ничего.

ВИКА
Ой, какие мы гордые! Ты, случаем, не из князей?

САША
Нет, из князей был Артур, но я, хоть и числюсь в холопах, на роль разговаривающего вибратора обычно не соглашаюсь. Можешь звать это «гордостью».

ВИКА
Но хоть прощальный секс будет?

САША
Будет.

Снова набрасывается на партнёршу, камера снова рассматривает подоконник и до нас, как и в прошлой серии, долетают лишь женские крики: «Саш-ш-ша! Саш-ш-ша! Са-шень-ка!!!».


5.07. САПОЖНАЯ БУДКА АРТУРА В ТРАНСПОРТНОМ ПЕРЕУЛКЕ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. АРТУР. 

Двери будки распахнуты настежь. На груди Артура кожаный фартук и прямо к нему прикреплён орден Ленина. В руках Закаряна сапожницкий молоток, во рту – гвозди. К будке с визгом подкатывает шикарная по тем временам вишнёвая семёрка, а из неё вальяжно выходит Славик.

СЛАВА
Артурчик, привет! Как дела? Всё пучком?

АРТУР
Привет, Слава-джан! Более или менее. 

СЛАВА
Как бизнес?

АРТУР
Пока что не очень. Ремесла не хватает и клиентская база не наработана. Но это всё дело наживное.

СЛАВА
Бандюки не цапают?

АРТУР
Пытались одни, но я сам с ними справился. С тех пор здесь всё тихо.

СЛАВА
Если что, обращайся. Поможем. Без денег, естественно.
После паузы.
Короче, свой выбор ты сделал?

АРТУР
Слава-джан, я бы с радостью, но…

СЛАВА
Что, совсем ни в какую?

АРТУР
Малыш, не то слово! Чуть мне бельмы не выцарапала: мол, и думать забудь, мне муж живой нужен. Короче, дура-баба.

СЛАВА
(о чём-то задумавшись)
А,  может, не такая и дура… Ну, удачи тебе, чемпион!

АРТУР
И тебе, рэкетир, удачи!

Крепко обнимаются, Слава снова садится в семёрку, а Артур,  провожая его глазами,  что-то шепчет себе под по-армянски.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
И почему мне кажется, что я вижу его в последний раз? Ерунда! Чепуха – как там говорят эти русские? – на подсолнечном масле. Ещё тыщу раз свидимся.


5.08. САЛОН СЕМЁРКИ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. СЛАВА, ВОДИТЕЛЬ, ДВОЕ ОХРАННИКОВ.

Слава вместе с Охранниками сидит на заднем сидении. 

ВОДИТЕЛЬ
Шеф, куда едем? 

СЛАВА
Хочу в «Метрополь». А надо куда?

ОДИН ИЗ ОХРАННИКОВ
А надо на «Удельную». От Димыча уже два раза прибегали. Там снова кипиш. 

СЛАВА
Менты или бакланы? 

ОХРАННИК
Бройлер, будь он неладен!

СЛАВА
(сразу посерьёзнев)
Та-ак… и что он на этот раз наделал?

ОХРАННИК
Забрал у барыги две кожанки и дал за них сорок рублей. А им цена – четыре сотни с лишним. Пацаны подходили, стыдили – шлёт их подальше.

СЛАВА
(каменея лицом)
Ну всё, шутки кончились. Ванюша, гони и плюй на правила. Пора вбивать ум в этого гопника.

Семёрка резко стартует.

5.09. ТОЛКУЧКА НА «УДЕЛЬНОЙ». ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ДИМЫЧ, ТРОЕ БАНДИТОВ (20, некрупные),  СЛАВА, ПРОДАВЦЫ И ПОКУПАТЕЛИ.

Колоритная толкучка тех лет, где продаётся практическим всё: от кожаных курток до фирменных дисков и баночного пива. Чуть-чуть в стороне стоит Димыч с тремя Бандитами. 

СЛАВА
(вылезая из машины и подходя к ним)
Так, я успел или Бройлер уже испарился? 

ДИМЫЧ
Нет, он всё ещё здесь. Вон там в книжном ряду ходит гоголем.

СЛАВА
(засучивая рукава и снимая с руки золотую печатку)
Ну, сейчас у меня он ходить будет пушкиным. Всё. Трындец котёнку.

ДИМЫЧ
Сколько дать пацанов?

СЛАВА
Нисколько. Сам справлюсь.

Уходит.

ДИМЫЧ
(себе под нос)
Из собственных ручек изволили морду набить. Большая честь Бройлеру.



5.10. КНИЖНЫЙ РЯД. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. БРОЙЛЕР (28, двухметровый налысо бритый качок устрашающих габаритов, говорит неожиданно тонким голосом), СЛАВА, ОГРАБЛЕННЫЙ СПЕКУЛЬ, ПРОДАВЦЫ И ПОКУПАТЕЛИ.

Бройлер неторопливо листает какую-то книгу. Ограбленный Спекуль стоит рядом и канючит. Быстрым шагом подходит Слава. 

СЛАВА
Привет, Лёнь! Как дела?

БРОЙЛЕР
Всё нормально. А у тебя как?   

СЛАВА
Хреново. И знаешь, Лёнь, почему? 

БРОЙЛЕР
Почему?

СЛАВА
Один борзый качок здесь быкует. А люди жалуются.

БРОЙЛЕР
Слав, откуда здесь Люди? Барыги одни. А спекуль должен по жизни.   

СЛАВА
Согласен, Лёнь, должен. Покуда не заплатил. А вот этот барыга…
Показывает пальцем на трясущегося от страха Ограбленного Спекуля.
…мне забашлял за защиту, а ты его, Лёнь, опустил. Нехорошо.

БРОЙЛЕР
Да нет, Слав, всё нормально. Барыжье вымя большое, всем хватит. И негоже нам, пацанам, из-за спекулей ссориться.

СЛАВА
Только, Лёнь, дурачком здесь не надо прикидываться. Тебе, Лёнь, не идёт. Ведь и так не особо умён. Ты не его опустил, ты меня опустил. И не на сотни, а на тысячи. И, если хочешь со мной разбежаться краями, есть только два выхода: либо ты возвращаешь барыге куртки, либо добавишь четыреста рваных. Что тебе больше нравится?
 

БРОЙЛЕР
Мне больше, Слав, нравится послать тебя на хер.

СЛАВА
По-нят-но.
Наносит сопернику резкий удар в подбородок. Бройлер падает наземь.
(распластавшемуся по земле Бройлеру)
Куртаны в твоей сумке? 
 

БРОЙЛЕР
(выплёвывая выбитый зуб)
Да.
               
СЛАВА
Верни их спекулю.
Бройлер подчиняется.
(Торговцу)
А ты возврати ему сорок рублей.
Полумёртвый от страха Торговец возвращает лежащему на земле Лёне четыре десятки.
(снова Бройлеру)
Если что-то не нравится, забивай нам стрелу. А до этого мне на глаза не попадайся.


5.11. КУХНЯ В КВАРТИРЕ САШИ. НОЧЬ ВТОРАЯ. САША.


Саша  сидит за столом с сигаретой в зубах. На столе – наполовину початый стакан пива. Из стоящего на подоконнике магнитофона доносится композиция «Paint it black» ранних «Роллингов». 

МАГНИТОФОН

    I see a red door and I want it painted black.
    No colours anymore and I want them to turn black.
    I see the girls walk by, dressed in their summer clothes.
    I have to turn my head until my darkness goes.

САША
(себе под нос)
Не хочу тратить время на неудачников. Не хочу тратить время на неудачников. Вот с-сука!
Под звуки все той же тяжёлой и депрессивной музыки допивает пивко и глубоко затягивается. Потом резко встаёт и проходит в ванную.

5.12. ВАННАЯ. НОЧЬ ВТОРАЯ. САША.

Крупный план лица Саши, отражающегося в зеркале. «Painted black» гремит вовсю. Саша упорно и долго смотрит в упор на своё отражение, а потом резко бьёт по нему кулаком и разбивает зеркало вдребезги. Из разрезанного об стекло кулака ручьём течет кровь.


5.13. САЛОН СЕМЁРКИ. НОЧЬ ВТОРАЯ. СЛАВА, ВИКА, ВОДИТЕЛЬ, ОХРАННИК.

Слава с Викой на заднем сидении. Водитель с Охранником – на передних. Из включенной на полную мощь магнитолы доносится «Paint it black». Семёрка подъезжает к общаге на Ново-Измайловском.

ВИКА
Да выключи ты этих «Битлосов»!
Водитель по кивку Славы отключает магнитолу.
Ну что, Слав, пока?

СЛАВА
(вовсю улыбаясь)
Пока, моя маленькая.

Страстно целуются.

ВИКА
Завтра сможем увидеться?

СЛАВА
Малыш, я не знаю. Деньги ведь сами себя не заработают. Но я буду очень стараться освободить для тебя вечерок. Часов в пять звякни в офис. Там уже будут знать весь расклад.

ВИКА
Хорошо, позвоню. А когда ты ей скажешь?

СЛАВА
На днях.

ВИКА
Снова «на днях»? Третий день меня завтраками кормишь!

СЛАВА
(отводя взгляд)
Ну, малыш…

ВИКА
Слава, нужно всё-таки выбрать: либо я, либо она.

СЛАВА
Вика, я всё уже выбрал и на днях ей скажу. Дай мне только смелости набраться.

ВИКА
Ну смотри, Слав, смотри.

Снова целуются и Вика убегает.

ВОДИТЕЛЬ
(включая «Роллингов»)
А сейчас, шеф, домой?

СЛАВА
Да нет, Вань, здесь близко и я дойду до фатеры пешочком. Вечер уж больно хороший.

ОХРАННИК
Шеф, мы проводим? Бережённого бог бережёт.

СЛАВА
Нет, Коля, не надо. Я не девочка и хулиганы не пристанут.
После маленькой паузы.
Ну, пока, пацаны! Завтра в восемь у подъезда.

Покидает салон и уходит. Из магнитолы доносится «Paint it black».


5.14. АРКА В СЛАВИНОМ ДОМЕ. НОЧЬ ВТОРАЯ. СЛАВА, БРОЙЛЕР.

Слава заходит в неосвещённую арку. Неожиданно из темноты появляется Бройлер и перегораживает ему дорогу.

САША
Здравствуй, Лёнь. Чего надо?

Бройлер с ухмылочкой вынимает из-за спины бейсбольную биту. Слава отпрыгивает назад, но и там из вечерней тьмы выходят ТРОЕ С БИТАМИ. Тогда Слава с отчаянным криком: «Но тебя-то я, сука, зарою!» - с голыми кулаками набрасывается на Бройлера и успевает сбить его с ног одним страшным ударом. Но остальные Трое заваливают уже его самого и, работая битами, словно крестьяне – цепами, превращают лицо и тело Якушева в кровавый студень. Бройлер, пошатываясь, поднимается, выплёвывает целую пригоршню зубов и произносит разбитым ртом: «Покуда я жиф, беспьедела в Ленингаде не будет! Но вот ты и не жиф. Тепей – поваботаем».

Пинает труп Якушева кончиком лакового ботинка и сплевывает ему на лицо целую лужу кровавой слюны вперемежку с зубами.


5.15. ЮЖНОЕ КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. САША, СЕРЁЖА, КАТЯ, АРТУР, МАРИНЭ, КРИСТИНА, ВИКА, ДИМЫЧ С ЖЕНОЙ, ВОДИТЕЛЬ, ОБА ОХРАННИКА, ОСТАЛЬНЫЕ БАНДИТЫ, ПРОСТО СПОРТСМЕНЫ, ДЕРЕВЕНСКИЕ РОДСТВЕННИКИ СЛАВЫ.

Занесенный снежком шикарный «бандитский» участок у самого входа. Облачённая в траур Кристина голосит у закрытого гроба из красного дерева. 

КРИСТИНА
(обхватив гроб двумя руками, её опухшее от рыданий лицо ни капельки не напоминает злое кукольное личико прежней Кристины)
Прости меня, Славочка! Прости ты меня, дуру жадную! Ведь звали тебя в ГДР инструктором по спорту, но я, дура, сказала: нет, иди в бандюки, там денег больше. Не нужно мне, Славочка, никаких твоих денег! Мне ТЫ живой нужен. Ведь я люблю тебя, Сла-а-ава!!!
 

МАРИНЭ
(Артуру, по-армянски)
Ну теперь-то ты понял?   

АРТУР
(по-армянски)
Да.

Благодарно гладит её руку.

КАТЯ
(себе под нос)
«Сколько гибелей шло к поэту, глупый мальчик, он выбрал эту, первых он не стерпел обид…»
После паузы.
И снова закрытый гроб. Как же мне это осточертело!

САША
Торжественно обещаю вам, Екатерина Викторовна, что меня вы будете хоронить в открытом.

КАТЯ
(с ненавистью)
Типун на язык!

ВИКА
(на ухо Саше, поправляя свой чёрный платок)
Вон как наша вдова заливается! И ведь не знает того, что мне буквально пары часов не хватило, чтоб оказаться на её месте.

САША
Ты что, мутила со Славиком?   

ВИКА
Ещё как! Но как мужчина ты лучше.

САША
(вздыхая)
О, sancta simplicitas!

Крупный план медленно опускаемого в могилу гроба. Поддерживаемая под локоток Димоном вдова рыдает в голос.


5.16. ГЛАВНЫЙ ВЫХОД С ЮЖНОГО КЛАДБИЩА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ВИКА И САША.

Крепко задумавшийся Саша нога за ногу покидает кладбище. Его догоняет на ходу снимающая чёрный платочек Вика. 

ВИКА
Эй, Сашка, постой!

САША
Чо надо?

ВИКА
Постой, есть разговор.

САША
Будешь тратить время на неудачников?

ВИКА
(осторожно гладя ему руку)
Ну, Сашок, ну, прости. Понимаешь, мне сейчас очень хреновенько, а ведь, кроме тебя, я никого здесь не знаю. Ты ведь тоже не хочешь идти на поминки?

САША
Нет, там народ слишком левый.

ВИКА
С языка снял. Абсолютно с тобою согласна. К тому же этот их Димыч всё время глядит на меня, как кот на сметану. Так что, может, помянем Славку на пару?

САША
Где? В «России»?

ВИКА
(скривившись)
Нет, не хочу. Он там половину ****ей перетрахал. Давай… у тебя дома.

САША
(удивлённо встряхнув головой)
Однако! Ну что же… желание дамы – закон. Правда, у меня так бардак.

ВИКА
А вот это неважно.


5.17. САШИНА КОМНАТА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ВИКА И САША.

Очень раннее утро. Ситуация «после». Саша молча глядит в потолок. Вика курит. 

ВИКА
(задумчиво)
Знаешь, Сашуля, а я ведь, если честно, думала, что повторения не будет. В смысле, ТАК уже не получится. И труба уже будет пониже и…

САША
Как Артур выражается: «…и дрова подешевле». 

ВИКА
Ага. А ты ещё лучше сегодня. Почему?

САША
(пожимая плечами)
Просто мы изучаем друг друга. Мал-мала притираемся. Так и всегда и бывает, когда у людей настоящая гармония.

ВИКА
У нас с тобою… гармония?

САША
Похоже на то.

ВИКА
Понимаешь, Сашка..

Замолкает.

САША
Ну?

ВИКА
Понимаешь, у меня до тебя было двадцать семь мужиков, но ты первый, кто меня открывает… ключом. А раньше меня просто взламывали. Я это только сейчас поняла. Понимаешь, о чём я? 

САША
Да, малыш, понимаю.

Целует её.

ВИКА
Как, блин, жалко, что ты не прикинутый!
Отчаянно машет рукой.
Но видно судьба у меня такая: выйти замуж за нищего старикашку. Буду штопать колготки. Ты сам-то согласен? 

САША
(улыбаясь)
Ты мне что, предложение делаешь?

ВИКА
А чего здесь такого-то?

САША
Да… ничего. Хорошо, я согласен. Только… да не дыми ты так!
Отнимает у неё сигарету и тушит её в пепельнице.
Только колготки ты штопать НЕ БУДЕШЬ.

ВИКА
Почему?

САША
Потому что жёны олимпийских чемпионов колготки не штопают. 

ВИКА
Но ты же бывший олимпийский чемпион.

САША
И будущий. С сегодняшнего дня я начинаю тренироваться с прицелом на Олимпиаду в Сеуле.   

ВИКА
А Сеул – это где?

САША
Это рядом с Японией. И через полтора года там состоится очередная олимпиада.

ВИКА
И ты займёшь на ней первое место?

САША
Естественно!

ВИКА
Сашок, ты такой молодец!
Осыпает его поцелуями. Александр через какое-то время начинает на них отвечать и пытается их превратить в нечто большое.
Ты опять за своё? Тебе теперь надо беречь свои силы для Японии..

САША
Но разочек-то можно?

ВИКА 
Ладно. Но только – разочек.

Крупный план кактусов на подоконнике.



5.18. СПОРТЗАЛ ЛГУ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ, ЖЕНЩИНА-ТРЕНЕР, НОВЫЕ ПОКОЛЕНИЯ СПОРТСМЕНОВ И СПОРТСМЕНОК.

Дмитрий Иванович гоняет и в хвост и в гриву двух своих Новых Учеников. Вдруг в дверях появляется Саша и вопросительно смотрит на своего бывшего тренера.   

ТРЕНЕР
(приближаясь к Брызгалову)
Ой, какого красивого дяденьку к нам принесло. Сам Александр Батькович! Ну и чем, интересно, вызвано удовольствие лицезреть вашу светлость? 

САША
Дмитрий Иванович, я…

Замолкает. 

ТРЕНЕР
Говори-говори.

САША
Дмитрий Иванович, я хотел бы короче…

Опять запинается.

ТРЕНЕР
Ну? 

САША
Я хотел бы начать подготовку к Олимпиаде в Сеуле.

ТРЕНЕР
Неудачная шутка. К тому же сегодня День смерти Ленина, а не Первое апреля. 

САША
Но Дмитрий Иванович! Я… я серьёзно.

ТРЕНЕР
Тогда тебе нужно обратиться к психиатру.
Александр пронзает его умоляющим взором.
Саша, спустись с Небес на землю! У тебя на горизонте тридцатник, а за плечами - три года растренированности. Три года сплошного пьянства, татства и табакокурства. На что ты рассчитываешь?   

САША
На победу. 

ТРЕНЕР
Нет, мне зла не хватает! В сентябре в Туапсе будет слёт ветеранов – примем с распростёртыми объятиями. Если приедешь, с Борзовым бухнёшь, с Брумелем поручкаешься, меня на беговой дорожке обгонишь. А о Сеуле – забудь. Сашенька, всё. Разговор наш окончен. 

САША
Ну, Дмитрий Иванович!

ТРЕНЕР
«Всё» - значит всё. И по другим специалистам не бегай, не позорь ни меня, ни себя. Ни один мало-мальски вменяемый тренер не возьмётся доводить тебя до олимпийского уровня. А невменяемые – искалечат.
Поворачивается к тренирующимся.
Так, Тимур, почему ты филонишь? Растяжку закончил? Переходи к силовым. Двухсотку на плечи и выдай три раза по три. Что? Двести кэгэ – это трудно? А никто и не обещал, что будет легко. Арбайтен, мой мальчик, арбайтен!

Саша тяжко вздыхает и, покачав головой, покидает зал.


5.19. ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА У ВЫХОДА ИЗ ГЛАВНОГО КОРПУСА УНИВЕРСИТЕТА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. САША. ПРОХОЖИЕ.   

Саша заходит в телефонную будочку, кидает двушку,  снимает трубку и набирает номер. Кадр, как всегда, разделяется надвое: слева – Саша, справа – Вика, разговаривающая из Сашиной прихожей.
САША
Привет! Выспалась? Нет? Дела, лапка, фиговые. Старый хрен отказался. 

ВИКА
Ты ж любимый его ученик! 

САША
Ну, это в прошлом. А сейчас он в меня не верит. И в придачу глумится. Зовёт в Туапсе, на слёт ветеранов.

ВИКА
Вот козёл!

САША
Так что всё. Отмечталось. Без наставника олимпиаду не выиграть.

ВИКА
А один ты не сможешь?

САША
Исключено. Занятия без тренера – это просто физкультура. Так что готовься штопать колготочки.

ВИКА
Ну, и ничего страшного. Хотя… ты чего-нибудь слышал про Авенира Леонидовича Солодовникова?

САША
Нет, Вика, не слышал.

ВИКА
Правда, он в основном работает с девушками, а самая именитая его ученица – Татьяна Казанкина.

САША
Причём здесь твой Солодовников? Я знаю Татьяну Васильевну и всех её тренеров. Основной – это Малышев, а первый, если не ошибаюсь, Лутохин. Так что никаких Авениров Сувенировичей там и рядом не стояло.   

ВИКА
Сашуль, в олимпийские чемпионки её вывел именно Солодовников, а вся слава досталась Малышеву. Интриги.

САША
Допустим. 

ВИКА
Так вот, Авенир Леонидович сейчас ведёт у нас в ветеринарном институте физкультуру и, если я попрошу, может заняться тобою. Мне с ним говорить?

САША
Я вот даже не знаю. Какой-то до предела мутный вариант.
К этому времени к будке выстраивается очередь, самым первым в которой стоит сурового вида МУЖЧИНА В ШЛЯПЕ (45), возмущённо тарабанящий по стеклу зажатой в его пальцах двушкой.
Хотя ладно. Прозрачных выходов из создавшейся ситуации всё равно нет. Говори со своим Солодовниковым!

Вешает трубку, выходит из будки и широким театральным жестом приглашает Мужчину в Шляпе войти. На правой же половине кадра закончившая разговор Вика проходит в Сашину комнату, включает на видике «Тома и Джерри» и начинает совершенно по-детски сопереживать всем злоключениям и кота, и мыши.

5.20. СПОРТИВНЫЙ ЗАЛ ЛЕНИНИГРАДСКОГО ВЕТЕРИНАРНОГО ИНСТИТУТА (далее - ЛВИ). ВИКА, САША, АВЕНИР ЛЕОНИДОВИЧ (45, немного похожий на Дон Кихота высокий мужчина с огненным взором и пышной не по годам шевелюрой).

Стандартный спортивный зал средней школы (зал ЛВИ в те годы). И Вика, и Саша, и Авенир – в спортивных костюмах, причём Вика в своём голубом «Адидасе» выглядит, словно девочка с картинки. 

АВЕНИР
Итак, Александр… Михайлович, вы сейчас не сумели выполнить нормы даже на первый разряд. Результаты медицинского осмотра тоже не радуют: и сердце, и связки, и лёгкие – как у тридцатипятилетних.
Но я вас всё же… возьму.
Саша широко улыбается, а Вика визжит и подпрыгивает на полметра вверх.
Ведь Татьяну Васильевну все тоже считали бесперспективной, но я сумел доказать, что это мнение глубоко ошибочно. Так что я вас возьму. Но я вас сразу предупреждаю, что применяемая мною методика травмоопасна. Вы с этим готовы смириться?    

САША
Да. 

АВЕНИР
(чуть-чуть суетясь)
Тогда подпишите здесь, здесь и здесь.
Протягивает Александру бумаги и тот их подписывает, используя Викину спину вместо стола.
И да, Александр… Михайлович, часть предложенных мной упражнений может вам показаться нелепыми. Но вы всё равно их должны выполнять. Договорились?

САША
Конечно. Прикажите мне на руках дошагать до Дворцовой и я это выполню. Только не забудьте приказать.

АВЕНИР
Между прочим, ходить на руках вам тоже придётся. Хотя и не до Дворцовой. А начнём мы с бега спиною вперёд.

САША
С превеликим моим удовольствием!

АВЕНИР
И ещё, Александр… Михайлович, касательно ряда сугубо организационных вопросов. График будет сверхнапряженным и совмещать его с вашей работой у вас не получится, а на стипендию сборника мы сможем выйти лишь к следующему всесоюзному чемпионату. Сумеете выкрутиться?

Саша отходит и о чём-то перешёптывается с Викой.

САША
Наверно, сумеем, Авенир Леонидович. Но сколько я должен буду платить вам лично?

АВЕНИР
Нисколько. Со мною расплатится государство после вашей победы.

САША
(со вздохом облегчения)
Тогда точно потянем. Большое вам спасибо, Авенир Леонидович!

АВЕНИР
А теперь за работу, друзья, за работу! Четыре круга спиною вперёд. Вика, вы тоже, пожалуйста, присоединяйтесь и поддерживайте своего мужа морально.

Вика с улыбкой повторяет словечко «муж» и начинает бегать спиною вперёд вместе с Сашей.


5.21. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. ВИКА И САША.

«Том и Джерри» во всю ширину экрана. Потом камера отъезжает и мы видим Вику и Сашу, последний раз смотрящих свой видик.  По щечкам Вики то и дело скатываются слезинки, но это не мешает вырываться из её рта смешкам – реакции на интересный мультик. И вот, наконец-то, мы видим заставку «The End». 
САША
Ну что, Викусь, всё?

ВИКА
Ну, Сашуль, ну, ещё одну серийку!

САША
Малыш, перед смертью всё равно не надышишься.

Распахивает окно и кричит в него: «Ди-ы-ымыч!». Дальний вид из окна: стоящая у подъезда вишнёвая семёрка и вылезающие из неё человек. Александр начинает лихорадочно упаковывать в коробки видеомагнитофон и кассеты. Брызгалов на пару минут выбегает и возвращается вместе с Димычем. У Димы теперь – и стать, и повадки Самого Главного, а на его указательном пальце блестит здоровенная золотая печатка, бывшая некогда главной гордостью Славика.

САША
(косясь на печатку)
Да, Дим, всё готово.

ДИМЫЧ
(замечая взгляд Саши)
Это что-то вроде нашей шапки Мономаха. Переходит от бугра к бугру.

САША
Понятно.

ДИМЫЧ
А видик рабочий? Ты проверял?

САША
Рабочий. Можешь проверить.

ДИМЫЧ
Да нет, сильно времени нету. Поверим на слово. Вот твои бабки – три с половиной штуки. Как договаривались. Пересчитывать будешь?

САША
Естественно, нет. Доверие за доверие.
Прячет деньги в карман.
А кассеты возьмёшь? Сдам за четверть цены. По тридцатке.

ДИМЫЧ
По тридцатке? Давай. Что там у тебя?
Перебирает кассеты.
Беру все, кроме этих.
Откладывает в сторону Тарковского, Чаплина и Окуджава.
Итак, двадцать штуки по тридцать рублей – шестьсот шестьдесят. Округлишь до шести сотен?

САША
Договорились.

Димыч передаёт Брызгалову двенадцать зелёных полтинников и забирает кассеты.

ДИМЫЧ
Так-так-так… и чего бы ещё такого мне у тебя прикупить? Стенка, шмотки и чешский хрусталь мне без надобности, а вот…
Останавливает свой взгляд на Вике.
А вот тёлочку взял бы. За деньгами не постою. Цену дам, как за видик. Согласен?

Неприятная долгая пауза.

САША
(облизывая углы губ кончиком языка)
Ты хотел пошутить?

ДИМЫЧ
Типа да.

САША
Но это у тебя не получилось. Во-первых, это не «тёлочка», а моя будущая жена. Во-вторых, я её даже на мерседес не променяю. Раскладец ясен?

ДИМЫЧ
(явно смутившись)
Ну, Саш, извини, неудачно прошёл по краю. Сам ведь шутник и должен меня понимать. Лепя, лепя и облепишся, как писал Лев Николаевич. Ну, ладно, девочки-мальчики, мне пора.

Забирает обе коробки и уходит.  Вика и Саша синхронно подходят к окну и наблюдают внизу маленькую фигурку Димыча, садящегося вместе с грузом в семёрку.

САША
(вздыхая)
Вот и остались мы, Вика, без видика. Не жалеешь, что со мною связалась?

ВИКА
(улыбаясь во все свои – зубы мудрости ещё не выросли – двадцать восемь зубов)
Не-а, Саш, не жалею. Ведь после Сеула мы купим по видику в каждую комнату.

САША
Точно?

ВИКА
Точно!

САША
Тогда – за работу, товарищи! Per aspera ad astra.

ВИКА
Чего?

САША
Пахать будем, как лошади. На ещё один видик.
 

5.22. СПОРТИВНЫЙ ЗАЛ ЛВИ. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. АВЕНИР, ВИКА, САША.

Александр под наблюдением Авенира выполняет множество достаточно странных упражнений: то бегает часами спиной вперёд, то, держа в руках две пудовые гири перепрыгивает через ряд табуреток, то приседает, удерживая на плечах одновременно и Вику, и Авенира, потом, тренируя реакцию, уклоняется от целого града теннисных мячей, швыряемых Авениров и Викой (один из мячей попадает Брызгалову в деликатное место и он сгибается пополам), потом проходит метров сто на руках и т. д. и т. п.   

5.23. СТАДИОН РЯДОМ С ГЛАВНЫМ ЗДАНИЕМ ИНСТИТУТА. ДНИ ДЕВЯТЫЙ, ДЕСЯТЫЙ, ОДИННАДЦАТЫЙ И ДВЕНАДЦАТЫЙ. ВИКА, САША, АВЕНИР.

На дворе – апрель месяц. Александр, удерживая на плечах Вику, накручивает круги по стадиону, а впереди бежит Авенир и всё время покрикивает: «Не отставать! Не отставать!»

Потом идёт монтажная склейка (странный бег продолжается, выкрики Авенира всё те же, меняются только времена года):

Лето – Авенир и Саша всё в тех же, но чуть расстегнутых спортивных костюмах, а Вика – в трусах и майке.

Зима – в костюмах все трое, на голове у Авенира и Вики – лыжные шапочки, на плечах у Вики – распахнутая настежь куртка.

Снова весна – все трое в спортивных костюмах, на деревьях – распускаются листочки. И вот Авенир, наконец, останавливается и, хлопнув в ладоши, кричит:   

«Товарищи, всё! На сегодня хватит. У нас, наконец, намечается выход в общество – чемпионат Союза в Брянске, а перед этим – неделя в щадящем режиме».

Вика на плечах у Брызгалова кричит: «Ура!» - а Александр снимает её с плечей и – удерживая на весу - целует.

5.24. СКРОМНЫЙ РАЙОННЫЙ ЗАГС. ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. САША, ВИКА, АРТУР, СВИДЕТЕЛЬНИЦА (20, ухудшенная копия Вики), МАРИНЭ, ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА, БАБУШКА ВИКИ (68, в платочке),РЕГИСТРАТОРША.

Вовсю громыхает марш Мендельсона. В центре зала Артур со Свидетельницей и жених с невестой (Вика – в скромном беленьком платьице, Александр – в том же самом лиловом костюме, что и на первой свадьбе) Самый главный момент церемонии. 

РЕГИСТРАТОРША
Молодые, поздравьте друг друга!

Саша и Вика обмениваются рукопожатиями. Всё (включая Регистраторшу и за исключением Бабушки) хохочут. 

5.25. СТУПЕНИ ЗАГСА. ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. ВИКА, САША, АРТУР, СВИДЕТЕЛЬНИЦА, МАРИНЭ, ТЁТЯ МАША И ДЯДЯ ГЕНА, БАБУШКА, ПРОХОЖИЕ.

Новобрачные, сверкая новенькими кольцами, в сопровождении кучки гостей выходят из ЗАГСА. Здесь к ступеням лихо подкатывают новенькие «Жигули»-тройка, из которых вылезают Сергей и Катя.
СЕРГЕЙ 
Сашка, прости, опоздали. Здесь кое-кто целых три с половиной часа причёску делал.

Показывает глазами на какую-то немыслимую волосяную башню на голове Кати.

КАТЯ
(предсказание Гусмана сбылось и из трепетной барышни она превратилась в величественную матрону) 
Сашуля с Викусенькой, да не слушайте вы этого мужлана – великого мастера валить с больной головы на здоровую. Здесь чья-то новая тачка посредине дороги на полдня заглохла и именно в этом причина нашего опоздания. Но мы, слава богу, ваш всё же застали. Вот наши (Серёжа, вручи их Викусе)цветы, а вот это…
Вручает Саше конвертик.
…наша посильная материальная помощь новорождённой ячейке общества. Гулянки не будет?

САША
(разводит руками)
Увы!
 
ВИКА
(торопливо)
Желание невесты! Желание невесты! Всё в дом. Всё в дом.

КАТЯ 
Ну, и правильно. Но, я надеюсь, что ни Бог, ни Горбачёв нас не осудят, ежели мы разопьём пару-тройку бутылок шампанского на ступенях этого храма Гименея. Ведь Венера без Бахуса чахнет. Серёжа, достань-ка шампусик.

САША
Только мне – минералки.

КАТЯ
Я не слышалась?

САША
Через неделю – чемпионат Союза.

КАТЯ
И всё так по-взрослому?

САША
Что делать, Катюша, что делать! Ведь у меня, как у сорокалетней разведёнки – последний шанс.

КАТЯ
Ну, как знаешь, как знаешь. Серёжа, достань из машины «Боржоми». Он должен быть где-то на заднем сидении. Ой, Саш, извини, но «Боржома» нет, есть только «Ессентуки-17» для язвенников. Сойдёт?

САША
Вполне.

КАТЯ
(после маленькой паузы)
Ну что, друзья, у всех налито? И кто скажет тост? Может быть, вы, Настасья Петровна?

ВИКИНА БАБУШКА
(с сильным псковским акцентом)
Да где уж мне, дуре деревенской, перед вами, городскими, позориться! Пускай Машка скажет. Она образованная.

КАТЯ
Марина Сергеевна, просим!

ТЁТЯ МАША
(высоко поднимая бокал)
Смотрите, господа, не пожалейте. На свадьбах царит культ лицемерия, а я человек прямой и ни тупых, ни острых углов обходить не умею. Ну-с, я начну-с. С Божьей помощью. Для подавляющего большинства присутствующих это вторая Сашина свадьба. Я и сама выходила замуж дважды и большого греха здесь не вижу. Лишь бы не было третьей.
Всеобщее хихиканье.
Господа! Такие вот чересчур длинные тосты принято завершать стишками. И в моей голове сейчас тоже вертятся четыре гениальные стихотворные строчки, совершенно не праздничные, но идеально подходящие к наступающему Великому Дню.

САША
К Первому Мая?

ТЁТЯ
К Пасхе, Сашеньке, Пасхе.
Бабушка одобрительно кивает.
Итак, Анна Андреевна Ахматова:

    Я всем прощение дарую
    И в Воскресение Христа
    Меня предавших в лоб целую,
    А не предавшего – в уста.

Горько!

Все выпивают шампанское, молодые целуются, а потом тётя Маша поочерёдно целует в губы всех, кроме Кати. Последнюю со словами: «Прости,» - она целует в лоб, после чего по толпе пробегает конфузливое шушуканье.

ТЁТЯ МАША
(Вике)
А твои губки, девочка, я поцеловала авансом. 



5.26. СПОРТЗАЛ ЛВИ. ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ. АВЕНИР И САША С ВИКОЙ.

Бегущая строка:
«21 АПРЕЛЯ 1988 ГОДА. ДО НАЧАЛА ОЛИМПИАДЫ В СЕУЛЕ ОСТАЁТСЯ 149 ДНЕЙ».

Все трое стоят в центре зала.

АВЕНИР 
Что ж, Александр… Михайлович, ваши результаты в Брянске меня более чем устраивают. Более чем. Четвёртое место – это прекрасно.

ВИКА
(с горечью)
Но на Европу-то не отобрались!

АВЕНИР
Виктория Александровна! Чемпионат Европы в данный момент нужен нам, как собаке пятая конечность. Ведь у Александра Михайловича по вполне объективным причинам есть сейчас силы лишь на один суперстарт, и его нужно сделать в Сеуле.  Вы меня понимаете?

ВИКА
Да, Авенир Леонидович.

АВЕНИР
Вот и прекрасно! Но через два с половиной месяца в  Таллинне нам нужно кровь из носу отобраться на обеих наших коронных дистанциях – и на стодесятке с барьерами, и на гладкой сотне. Так что сейчас будет месяц сплошных силовых упражнений. Три недели подряд – лишь растяжки и штанга. Итак, за работу, друзья, за работу! Начинаем с разминки.

Александр разминается.

АВЕНИР
Ну что, вы готовы.

САША
Ага. 

АВЕНИР
Тогда, для начала, сто двадцать на три.
Александр приседает. 
Что пятьдесят на четыре.
Александр выполняет.
А теперь двести. На два.
Александр подчиняется.
Ну, а теперь двести двадцать на три.
Александр с огромным трудом выполняет три приседания.
А теперь отдохните.
Саша, тяжко дыша и утирая со лба пот ладонями, ходит пару минут из угла в угол.
Ну что, Александр, отдохнули?

САША
(пожимая плечами)
Ну… так…

АВЕНИР
Тогда берите штангу на грудь. Двести двадцать. На два.
Александр выполняет.
А теперь двести сорок. Хотя бы на разик.

САША
Авенир Леонидович, я уже на пределе. Могу не выдержать.

АВЕНИР
Давайте-давайте, Александр… Михайлович. Через «не могу». Страховка нужна?

САША
(облизывая кончиком языка углы губ)
Не надо. Я сам. Обойдусь.
Берёт со стоек на грудь двухсотсорокакилограммовую штангу, глубоко приседает и начинает выпрямляться. Но на середине пути теряет равновесие и роняет штангу себе на ногу.
А-а-а!!!!

АВЕНИР
(огорчённо, себе под нос)
Год работы насмарку.


5.27. ТРАВМПУНКТ. ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ. АВЕНИР, САША, ВИКА И ДОКТОР (35).

Саша лежит на кушетке. Доктор рассматривает рентгеновский снимок. Авенир и Вика стоят рядом.

ДОКТОР
Двойной со смещением. В самом благоприятном случае – где-то полгода с возможной повторной ломкой и применением аппарата Илизарова. Ох, зла не хватает! Такие тяжести в его годы да ещё без страховки. О чём вы думали, не понимаю.

ВИКА
А когда он сможет опять приступить к тренировкам?

ДОКТОР
(вздыхая)
О, sancta simplicitas! Милая барышня, если к Новому году ваш кавалер начнёт ходить без палочки, – считайте, в рубашке родился.

Вика рыдает навзрыд, а гримасничающий от нестерпимой боли Александр успокаивающе поглаживает её руку.
 

АВЕНИР
(дождавшись паузы в рыданиях)
Ну, я, наверно… пошёл? Ведь я более вам… не нужен?

САША
Да-да, конечно, Авенир Леонидович.

АВЕНИР
Я весьма сожалею, что так получилось.

САША
Я, как вы понимаете,  тоже.

5.28. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ. САША И ВИКА.
 
Саша лежит на кровати, закинув ногу на гору подушек. Вика собирается на занятия.

ВИКА
Саша, борщ в холодильнике, котлеты на сковородке, макароны в кастрюле. Не забудешь поесть?

САША
Не забуду.

ВИКА
Ладно, поверим. Хотя вчера ты почти ничего не поел. И, если я снова найду всё нетронутым, то возьму в руки ремень и отхлестаю по жопе. Ты уяснил?

САША
(со вздохом)
Уяснил. Инвалида ведь может обидеть каждый. А у тебя ведь сегодня зачёт по фарме?

ВИКА
Угу. По фармакологии, будь она тыщу раз неладна.

САША
Ты готова?

ВИКА
(пожимая плечами)
Ну… так…

САША
Ни пуха, ни пера!

ВИКА
К чёрту! Увидимся вечером. Раньше пяти я вряд ли вернусь. Не скучай без меня.

Целует мужа.

САША
Постараюсь.

Вика уходит, а Александр со вздохом погружается в серенький томик Брэдбери из БСФ.

5.29. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ. САША И ВИКА.

Новый Год. В углу комнаты стоит наряженная живая ёлка. Полулежащий в мягком кресле Саша и сидящая рядом на стульчике нарядная Вика смотрят по телевизору поздравление Горбачёва.

САША
Ну что, малышонок, с новым 1989-ым годом?

ВИКА
С новым счастьем!
Чокаются и выпивают шампанское. После паузы.
Салат принести?

САША
Это было б неплохо.

Вика делает пару шагов по направлению к большому столу, но потом останавливается и спрашивает дрожащим голосом:

Сашуль, а у меня стрелка не поползла?

САША
(успокаивающе)
Нет, Вик, всё нормально.

ВИКА
(перекрестившись)
Ну, слава Богу! А то ведь это – последние.


5.30. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ СЕМНАДЦАТЫЙ. ВИКА И САША. 

За окнами – март и истекающие прозрачным искрящимся соком сосульки. Саша со снятым гипсом учиться ходить без палочки.

ВИКА
(протягивая ему руки навстречу)
Ну, давай, Саш, давай. Смелее, олимпиец!

Саша делает пару робких шагов ей навстречу и падает в крепкие Викины объятия. Её халатик при этом распахивается, обнажая уродливые советские трусы и лифчик.

САША
(изумлённо тыкая пальцем в бесформенный лифчик и великанские труселя)
А это ещё что… за чудо?

ВИКА
(пожимая плечами)
Обыкновенные трусы и лифчик производства орденоносной фабрики «Мосбельё». Привыкай, дорогой. В таких пол-России ходит. А у меня осталась всего одна пара импортных и я её просто так не надеваю.

САША
Так в чём проблема? Возьми и купи ещё несколько пар на Галёре.

ВИКА
Притупи. Все бабки за видик закончились.

САША
Что, совсем?

ВИКА
Ну, почти. Рублей двести осталось.

САША
Как жалко! Как жалко! Теперь будем жить на стипендию?

ВИКА
Угу. На твою и мою. Не разгуляешься.

САША
(гладя её по макушке)
Ах, ты мой бедный, ни в чём не повинный ребёнок!

Вика тихонечко всхлипывает и зарывается носом в его могучую грудь.

5.31. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ. САША.

За распахнутыми окнами – лето. Брызгалов сидит в своём кресле и читает только что вышедший «Новый мир» с «1984». Здесь в комнату входит Вика и начинает возмущённо расхаживать из угла в угол.

САША
Малыш, что случилось?

ВИКА
Вообще деньги кончились. В магазин пойти не с чем.

САША
(почёсывая затылок)
Да, блин, проб-ле-ма.

ВИКА
(с издёвкой)
Проблема.

САША
А до стипендии сколько?

ВИКА
Четыре дня.

САША
Давай сделаем так: у меня есть джинсовая куртка «Врангель». Настоящая, почти не ношенная. Вова Мельник на неё давно зубы точит и оторвёт с руками рублей, минимум, за что пятьдесят. Принеси аппарат из прихожей, я его наберу.

ВИКА
(с издёвкой)
А потом ты что будешь, носки и трусы продавать? А, когда трусы кончатся, то и меня?

САША
Не пори ерунды! Есть стипендия сборника и, пока бюллетень не закроют, её будут выплачивать. А потом мы что-нибудь придумаем.

ВИКА
Стипендия сборника? Целых сто сорок рублей! Минус алименты.

САША
Катька с Серым сказали, что, пока я не встану на ноги, они алименты брать не будут. Точнее, бабки вычитаются автоматически, но они их будут присылать обратно.

ВИКА
Пипец, какое благородство! А ты думаешь, мне приятно принимать подачки от твоей бывшей?

ВИКА
Что делать, малыш, что делать! Ведь выбора – нет.
Шепчет себе под нос.
Я гордость под исподнее запрятал: видал, как пятки лижут гордецы.

ВИКА
Чего ты там бормочешь?

САША
Ничего. Вспоминаю стишки нелюбимого тобою Высоцкого. Так мне Вовке звонить?

ВИКА
(вздыхая)
Ну… звони.

САША
Тогда тащи телефон и записную книжку.
Вика направляется к выходу.
Эй, Викыч, постой!

ВИКА
Ну чего ещё?

САША
Котёнок, ты меня любишь?

ВИКА
Ну, допустим, люблю.

САША
Так «допустим» или «люблю»?

ВИКА
(глядя в пол)
Второе.

САША
И я тебя тоже. Я очень-очень люблю своего маленького, бедного, ни в чём не повинного Викусёнка.

5.32. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ. САША.

За окнами – ранняя осень. Саша, ощутимо прихрамывая, подходит к столу и начинает играть сам с собою в шахматы. Полминуты спустя в его комнату входит Вика и снова принимается ходить из угла в угол.

САША
Ну, и чего ты молчишь? Что на этот раз кончилось?

ВИКА
Какая разница! Ты же этого всё равно не купишь.

САША
А всё-таки?

ВИКА
Косметика кончилась. И помада, и тушь, и тональник – всё на самом на донышке.

САША
Ну, и сколько всё это стоит?

ВИКА
Рублей двадцать пять.

САША
Хорошо, я что-нибудь придумаю.

ВИКА
Не надо, не парься. Я эту проблему уже решила.

САША
Простите, не понял?

ВИКА
Всё это мне купит другой человек.

Вика резко поворачивается и выходит.

5.33. ВАННАЯ. ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ. ВИКА.

За полупрозрачной пластиковой шторкой – обнаженный Викин силуэт. Шум воды. Потом шум стихает, из-за шторки выныривает завёрнутая в банное полотенце Вика, вынимает остатки косметики, вытирает другим полотенцем лицо и накладывать макияж.   
5.34. КОМНАТА САШИ. ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ. САША.

Саша сидит за столом, спермы бессмысленный взгляд в шахматную доску. Входит Вика при полном параде с боевым раскрасом (как всегда, её жутко уродующем). Из-за окон доносится автомобильный гудок.

САША
Стало быть, ты от меня уходишь?

ВИКА
Да, Саш, ухожу.

САША
Ну, и к кому же?

ВИКА
Неважно.

Саша распахивает окно и видит стоящую у подъезда вишнёвую семёрку.

САША
Ну ладно, не хочешь – не говори.   

ВИКА
Понимаешь, Саша… 

САША
Не надо слов, они лишь суета. Всё и так ясно, Викуся.

ВИКА
Ты… ты поцелуешь меня на прощанье?

САША
Нет.

ВИКА
Имеешь право. Котлеты, борщ и компот в холодильнике. Дня на три тебе хватит. Потом Серый с Катькой должны ещё привезти и будут снабжать тебя продуктами до тех пор, пока ты окончательно не выздоровеешь. Кажется, всё. Прощай. Если можешь, не поминай меня лихом. Спасибо за несколько месяцев счастья.

Уходит.

САША
(себе под нос)
Да, этот Димон – образец пунктуальности. Всё-всё подобрал за Славиком: и кольцо, и бригаду, и тачку, и тёлку. Ничего не оставил.

Всё так же думая о чём-то своём, подходит к выходу.

5.35. КУХНЯ. ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ. САША.
 
Александр приближается к холодильнику, распахивает его настежь и смотрит в упор на стоящую там литровую бутылку «Абсолюта».
САША
Ну, здравствуй, красавица. Пять лет ты меня дожидалась. И вот – дождалась.
Наливает полный стакан и выпивает его залпом.

5.36. САШИНА КОМНАТА. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. САША.

Раннее-раннее утро. Полностью одетый Брызгалов лежит поперёк кровати, а по полу перекатывается пустая бутылка из-под «Абсолюта». Потом Александр открывает глаза, с огромным трудом встаёт и, пошатываясь, проходит на кухню.

5.37. КУХНЯ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. САША.

Саша снова открывает холодильник и вынимает ещё один пережиток прежних времён – банку пива «Гиннес». Потом, сглотнув кадыком, отсасывает из неё половину и со вкусом закуривает. И здесь раздаётся резкий дверной звонок.

5.38. ПРИХОЖАЯ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. САША.

Брызгалов опрометью бросается к двери и торопливо её распахивает. Увы, на пороге стоит не Вика, а очаровательный МАЛЬЧУГАН лет шести, дотянувшийся до звонка с помощью палки.   

САША
Денис? А где мама? 

ДЕНИС
Мама дома осталась. А я к тебе сам доехал.

САША
Как? Один?

ДЕНИС
Ага, пап, один. На трамвайчике. Я ведь помню дорогу.
Говорит по заученному.
Тридцать третий трамвай, четвёртая…
Показывает четыре пальчика.
…остановка, самая первая парадная в самом большом и красивом доме, предпоследний этаж, квартира двадцать.

САША
Понятно. А почему тебя в милицию не забрали? 

ДЕНИС
Но я же очень крупный мальчик, и я им сказал, что мне девять, и они мне поверили. А за билет одна тётенька заплатила.

САША
Понятно-понятно. А почему ты приехал? Соскучился?

ДЕНИС
Конечно, соскучился. Но приехал я для того, чтоб теперь жить с тобой. 

САША
Вот, значит, какой коленкор. Тогда снимай курточку и проходи на кухню. Поговорим, как мужчина с мужчиной.


5.39. КУХНЯ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. САША.

Ещё до прихода сына Александр успевает спрятать банку «Гиннеса» и пепельницу с окурками. Сразу же после этого входит Денис. 

САША
(усаживаясь за столик и жестом предлагая Денису сделать тоже самое)
Послушай-ка, Данечка, это не дело. Ты представляешь, что сейчас с матерью творится? Да она сейчас все свои глазки выплакала. И неужели тебе её не жалко?

ДЕНИС
Не, папа, не выплакала. Мама теперь стала злая, и я хочу жить с тобой.

САША
Не говори ерунды. Как это «злая»? Мама тебя очень любит. Может быть, дядя Серёжа тебя обидел?


ДЕНИС
Нет, папа Сережа добрый. Почти, как ты. А вот мама теперь стала злая, и я хочу жить с тобой и тренироваться на олимпийского чемпионика.   

САША
Дань, ты что-то напутал. Твоя мама не может тебя не любить. Ты, наверное, нахулиганил и мама за это дала тебе парочку подзатыльников, но это вовсе не значит, что ты ей безразличен. 

ДЕНИС
Нет, мама моя никогда не дерётся. И папа Серёжа тоже. Бабушка иногда шлёпает по заднице, но это ведь не считается, да? Просто у них – у папы Серёжи, мамы и бабы – скоро родится девочка Мурочка и я им больше не нужен. А у тебя ведь доченьки Мурочки нет и ты будешь любить меня одного, правда, папа?   

САША
(утирая слезу)
Конечно, буду, мой маленький. Ты, Данька, короче, пока посмотри телевизор…
Включает стоящий на кухне чёрно-белый ящик.
Смотри, как нам повезло: сейчас, как раз, мультики, «Приключения Чиполлино», а я отойду на минутку.


5.40. ПРИХОЖАЯ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. САША.

Александр ковыляет к стоящему в прихожей аппарату и набирает какой-то номер.

САША
Катя, ты? Не психуй. Данька здесь. Сам приехал. Как? А вот так – на тридцать третьем трамвайчике. Нет, с ним всё нормально, сидит и смотрит «Приключения Чиполлино». Да, наверно, голодный, но мне, бобылю, угощать его нечем. Есть Викины котлетки из гипсокартона, но после твоих он есть их не будет. Детишки – народ переборчивый. Когда ты приедешь? Через восемь минут? Хорошо, Катя, жду.


5.41. ПРИХОЖАЯ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. НИКОГО.

Тревожный и неприлично долгий дверной звонок. Слава стрелой вылетает в прихожую и распахивает входную дверь. На пороге стоят Катя, Серёжа и ВАЛЕНТИНА СЕРГЕЕВНА (55, представительная седая женщина с повадками и внешностью учительницы начальных классов).

ДЕНИС
(прибегая из кухни, радостно)
Бабушка!

Виснет на шее у Валентины Сергеевны. 

ВАЛЕНТИНА
Ах, ты мой маленький путешественник. Бабушка только на пару минут оставила не захлопнутой входную дверь, а его уже и след простыл! Больше не будешь так делать? А то ведь у меня из груди чуть моё старое сердце не выскочило! 

ДЕНИС
(глядя в пол)
Нет, ба, не буду. Ведь теперь я буду жить у папы, а ты к нам будешь приходить в гости и дверь за тобою мы с папой будем сами закрывать. 

ВАЛЕНТИНА
(строго глядя на Сашу)
Это как понимать, Александр? 

САША
(делая успокаивающий жест)
Погодите минуточку, Валентина Сергеевна, я сейчас всё улажу. Скажи мне, Денис, ты действительно хочешь, чтобы я натренировал тебя на олимпийского чемпиона?

ДЕНИС
Да, очень-очень хочу.

САША
А как же я тебя буду тренировать, когда у меня нога совсем больная? Видишь, как я хромаю?
Показывает.
Давай мы договоримся с тобой как мужчина с мужчиной: дядя доктор сказал, что уже через месяц моя ножка поправится и вот тогда мы с тобой сразу начнём тренировки по-полной. Замётано?

ДЕНИС
Замётано! 

САША
А пока ты поживёшь с бабушкой, мамой и дядей Серёжей. Хорошо?

ДЕНИС
Ну, папа!

САША
Дениска, мы же договорились!

ДЕНИС
Ну, ладно-ладно.

Вздохнув, надевает куртку. 

ВАЛЕНТИНА
(вздыхая)
Ну что, пошли, Денис Александрович?

Берёт его за руку.

КАТЯ
Мы, наверно, Сашуленька, тоже откланяемся?

САША
Нет, вы с Серёгой чуть-чуть задержитесь, если можно.

КАТЯ
А чего так?

САША
Хреново.

КАТЯ
Понятно. Тогда, мама Валя, вы как доберётесь до дому, моментально, пожалуйста, позвоните сюда. Я волнуюсь ужасно.

ВАЛЕНТИНА
Конечно, Катюша, конечно. Денис, попрощайся, пожалуйста, с мамой, папой и дядей Серёжей.

ДЕНИС
(из дверей)
До свидания, пап.

САША
До встречи, сынулька! Готовимся к Олимпиаде-2000.

ДЕНИС
До свидания, папа Серёжа.

СЕРГЕЙ
До свидания, Дань!

ДЕНИС
(с явным усилием)
До свидания, мама.

КАТЯ
До свидания, сынок. У нас вечером будет с тобой разговор.

ВАЛЕНТИНА
Всем пока, дорогие товарищи!

Бабка с внуком уходят.

СЕРГЕЙ
(потирая руки)
Слышь, Саш, а у тебя выпить, случаем, нету? А то меня, если честно, трясёт.

КАТЯ
(строго)
Серж, ведь ты за рулём!

СЕРГЕЙ
А ксива на что?

Катя грустно вздыхает и, кивнув, соглашается. 

САША
У меня в холодильнике с лучших времён заныкано пять банок «Гиннеса».

СЕРГЕЙ
А чего-то покрепче?

САША
Ни грамма.

СЕРГЕЙ
Фиговенько. И в магаз не сгоняешь, поелику сейчас воскресенье. И кабак далеко да и дорого, блин. Придётся трогать НЗ, хотя страсть как не хочется.

САША
НЗ у тебя ведь в машине?

СЕРГЕЙ
Конечно. Я мигом!

Убегает.

САША
(ему вслед)
Дверь не захлопывай!
После паузы, Кате.
Ну что, проходим в гостиную?

КАТЯ
А почему не на кухню?

САША
Нет, вы гости редкие и я приму вас по высшему разряду.

Проходят в гостиную. 

5.42. ГОСТИНАЯ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ. КАТЯ И САША.

Саша и Катя сидят за столом, на который выставлены бокалы, стаканы, нарезанный сервелат, пять банок «Гиннеса» и кастрюля с компотом.   

САША
(после длинной и неловкой паузы)
Срок у тебя какой? 

КАТЯ
Пока небольшой. Три месяца.
 

САША
Значит, пить ты с нами не будешь?

КАТЯ
Нет, наверное, выпью немножечко. Меня тоже колотит.

САША
Кать, ты это… ты с Данькой чутка понежней обращайся. Ему ведь очень сейчас некомфортно. И он тебя жутко ревнует к твоему… пузику.

КАТЯ
Хорошо, я учту.
 
Возвращается слегка запыхавшийся Сергей с бутылкой «Пшеничной» и тут же разливает половину пол-литры по трём стаканам: себе и Саше грамм по сто, а Кате – на донышке. 

САША
За что сдвинем бокалы? 

КАТЯ
За Мурочку!

САША
Хороший тост. За Данькину сестричку!

Выпивают. 

СЕРГЕЙ
(после паузы)
Что-то скучно сидим, чуваки (и чувихи). Сашок, вруби музыку!

Саша включает магнитофон с Окуджавой. Сперва звучит «Песенка о бумажном солдате», а потом – «Заезжий музыкант». 

КАТЯ
Серёж, подыграешь Шалвовичу на саксе? Как в старые добрые времена?

СЕРГЕЙ
Охотно. Тащи мою дудку. Она в твоей комнате. 

КАТЯ
Сейчас.
Роется в сумочке в поисках ключа.
Ч-чёрт! Не та сумка!

СЕРГЕЙ
Ну и ладно. Обойдёмся без аккомпанемента.   

САША
(облизывая углы губ кончиком языка)
Нет, Серый, не обойдёмся.

СЕРГЕЙ
(начиная тревожиться)
Сашок, ты о чём?

САША
(распахивая окно)
Да всё о том же.
Запрыгивает на подоконник.
Через минуту вернусь с инструментом. Окно там распахнуто уже целых два месяца.

СЕРГЕЙ
Я тебя не пущу!

Хватает Брызгалова за край одежды.

САША
(вовсю улыбаясь)
Ну, во-первых, Серёжа, ты сейчас меня просто столкнёшь в эту бездну. А, во-вторых…
Глядит ему прямо в глаза.
А, во-вторых, неужели ты хочешь, чтобы я превратился в Витька Чемпиона?

Длинная пауза. Крупные планы лиц Серёжи и Саши.

СЕРГЕЙ
Нет, Саш, не хочу.

САША
Тогда не мешай.
Сергей отпускает Брызгалова.
Итак, через сорок секунд возвращусь на щите.  Ну, а если вдруг… выйдет иначе, то всех целую в уста.

Делает пару шагов и добавляет: «Кроме Вики». Потом совершает ещё один шаг и срывается. Окаменевшие лица Серёжи и Кати и льющиеся из магнитофона пронзительные звуки «Заезжего». 

5.43. ЮЖНОЕ КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ. ПОЧТИ ВСЕ ТЕ ЖЕ ЛЮДИ, ЧТО И НА ПЕРВОЙ САШИНОЙ СВАДЬБЕ, ВКЛЮЧАЯ ДАЖЕ ПОСТАРЕВШЕГО И ПОСЕДЕВШЕГО ТОВАРИЩА ПАВЛОВА.

Открытый и самый дешёвый гроб близ могилы. Первой к нему подходит тётя Маша, поддерживаемая под локоток дядей Геной.   

ТЁТЯ МАША
(чуть слышно)
Что же ты, Саша, наделал? Ведь это я должна там лежать, а ты должен плакать. Ты всё перепутал, Сашенька.
Целует покойника в губы.
Ах, какой непорядок, сыночек, какой непорядок!

Отходит в сторону и сразу же после неё к открытому гробу подходит Вика.

КАТЯ
(она стоит в траурной очереди сразу за Викой и тихо шепчет ей на ухо)
Не вздумай нарушить предсмертную волю покойного и поцеловать его в губы. 

ВИКА
Не бойся. Не вздумаю.
Целует покойника в лоб.
Не надо прощать меня, Саша. Мне нету прощения.

Уступает своё место Кате. Та долго и пристально вглядывается в Сашино лицо, а потом нагибается, метя в губы, но в последнее мгновение передумывает и клюёт покойного в нос.   


5.44. КОМНАТА ДЕНИСА. ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ. ДЕНИС (8). 
Сергей бодро входит в комнату и громко командует: «Дениска, подъём!». 

ДЕНИС
Что, пап, уже? 

СЕРГЕЙ
Конечно. На выход, граф. Вас ждут великие дела.


5.45. ПАРК РЯДОМ С ДОМОМ. ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ. ДЕНИС И СЕРГЕЙ.

Мужчина и мальчик выбегают в пронизанный солнцем июньский парк на утреннюю пробежку и направляются прямо к линии горизонта. Во время этого бесконечного бега Дениска растёт, а его отчим – стареет. В самом конце сорокапятилетний Сергей говорит двадцатилетнему красавцу Денису: «Ну что, Дань, ты готов к Олимпиаде в Афинах?».    

ДЕНИС
Да, пап, готов.

СЕРГЕЙ
И станешь там чемпионом? Как папа?

ДЕНИС
Как оба папы. Ты ведь тоже олимпийский чемпион. 

СЕРГЕЙ
Я чемпион, Данька, липовый. А ты должен стать настоящим. 


                КОНЕЦ ПЕРВОГО СЕЗОНА