Глава 5. Шерр и Георгий

Шерр привычно располагался в кресле. На журнальном столике перед ним стояли три полулитровые бутылки разноцветной газировки, на которых недвижимо сосредоточился его взгляд. Казалось, ковбой решает важную задачу последовательности потребления напитков.
- Доброе утро! – поприветствовал Влад Шерра.
- Точно, великолепное! – откликнулся тот. – Ночь тоже могла быть не так пуста, если бы кое у кого проявилось чуть больше решимости.
- Да она и не была пуста, – возразил Влад, нарочито игнорируя смысл последнего замечания ковбоя, – событий – хоть отбавляй.
   Шерр незаметно усмехнулся, выбрал из разнообразия чистой посуды стакан тонкого стекла – он, похоже, решил свою задачу, – вскрыл бутылки и перелил их одну за другой в избранную ёмкость, куда по мнению Влада не могло поместиться более трёхсот граммов. Блестящая разноцветная жидкость с шипением переместилась в стакан, заполнив его  всклень, но не преодолевши края.
- Эффект скрытого пространства, – пояснил ковбой, реагируя на удивление Влада.
- А оно где?
- Да где-то здесь, – неопределённо повёл Шерр в воздухе рукой и, чуть помедлив, добавил, – работает по принципу сообщающихся сосудов.
Шерр большими глотками расправился с шипучкой и с сожалением заглянул в опустевший стакан.
- Ты знаешь, – обратился к нему Влад, – я заприметил среди друзей танцующую пару, показавшуюся мне очень знакомой.
- И как тебе танец?
- Превосходен. Но странно. Это…
- Были мы, – ответил Шерр на невысказанный вопрос.
- И ничего не случилось?
- Чего к примеру?
- Никаких неожиданностей и неприятностей?
- А должно было?
- Зачем-то вы же там появились?
- А просто отдохнуть, повеселиться, побыть немного среди молодёжи и зарядиться их энергией, мы не имеем права, по-твоему?
- Ну, не знаю…
- Влад!..
- Да.
- Послушай… Я такой же человек, как и ты, Нора – сущность, но сейчас в человеческом обличии, а, значит, почти человек, разве что со специфическими обязанностями, полномочиями, возможностями, и потому ничего человеческого нам не чуждо. Постарайся воспринимать эту данность с такой позиции – и всё упростится.
- Попробую… Шерр, а тебе привет с благодарностью, и у меня к тебе вопрос.
- Благодарность – это от Глеба? Что, жив, курилка? И, смотри-ка, помнит, любитель-авантюрист! Рад за него!
- А скажи, ведь ты не обязан был тогда его выручать?
- Не обязан.
- А почему, вдруг, решил помочь?
- Не вдруг, далеко не вдруг. Он воплощает в себе всё лучшее, что должно определять идеального бойца и офицера: честь, профессионализм, боевые принципы, уважение к достойному и сострадание к поверженному противнику. Такое сочетание человеческих качеств встречается крайне редко. Когда-то я стремился стать таким идеалом, и не смог…
- Понятно: ты видишь в нем себя, и тогда в Афгане защищал свои идеалы и миропонимание.
- Ну, нет! Он – это он, а я – это я. Просто такой человек не должен погибать от рук недалёких фанатиков: это накладно для человеческой природы и общества.
   - А…
- Стой! Давай по очереди: у меня тоже есть вопросы.
- Хорошо, спрашивай.
- Спрашиваю: ты зачем девушку обидел?
- Как? И не думал! Ты о чём?
- Ну, давай подумаем теперь, коли ты раньше не удосужился.
Имеем влюблённую девушку, как бишь её?
- Инна…
- Красивое имя! Влюблённая девушка Инна, далёкая от навязчивых интимных фантазий, но испытывающая глубокую симпатию к нашему герою, неожиданно узнаёт на весёлой вечеринке,  что ей предстоит неизбежная разлука с предметом её искренних чувств. Девушка в переживаниях и сомнениях, словом, через нешуточную внутреннюю борьбу, решается познать то, что могла бы хорошенько изучить в порядке узаконенных отношений, которых, вероятно, в паре с её героем уже не будет. Переступив через установки ханжеской морали, она жёстко подавляет трубные голоса гордости в паре со стыдом и делает избраннику недвусмысленное предложение, едва не обмирая в ожидании ответа. По результату получает мягкую пощёчину в виде вежливого отказа, сопряженного со  скрытым сожалением…
Ты действительно думаешь, что она ничем не обижена, или подхватил где-то вирус святой простоты?
- Ёрничаешь, Шерр? Зачем?
- Заслужил! Но если тебя обижает тон, могу выразиться без насмешек, по-солдафонски просто: гусары в подобном случае в морду бьют.
- И на дуэль вызывают?
- Нет! На дуэль вызывают, если кто-то грубо подкатывает к женщине с недостойным предложением. Чисто по-мужски понять можно – не совладал с кобелиной натурой, а воспитания не хватило; простить – нельзя, отсюда и дуэль. В твоём же случае инициатором выступает девушка. Тут сложно отказать без того, чтоб не обидеть, и мужское мнение однозначно: слабак. Со слабаком – какая дуэль? Потому бьют в морду.
- Не убедил… Шерр, я мог бы дать ей желаемое… конечно же… мог. Хорошо, плохо ли – другой вопрос. Но что дальше? Тупик, как говорится, «без продолжения», – будущего в этих отношениях нет.
- С чего ты взял, что ваши отношения на этом и закончились бы?
- У меня безусловные обязательства перед Норой.
- Только одно: постоянное наше присутствие и периодическое общение.
- Вот!
- Что вот?.. Или ты считаешь, что, если не чувствуешь нашего присутствия, то никого из нас рядом нет?
- А разве не так?
- Наглядность примера со скрытым пространством, которого ты никак не ощущаешь, не убеждает?
- ??
- Нора или я, или ещё кто-то всегда рядом с тобой. Всегда и с рождения! Имей это в виду.
- Хорошо, поимею.
- Периодичность общения тоже не препятствие для отношений с окружающими. Она не определена сроками и расписанием: что значит какой-то реальный срок в вечной протяжённости? Форма жизни изменилась, следует осваивать новые нормы поведения.
- Что ты хочешь до меня донести?
- Поясняю открытым текстом. Со вчерашнего дня ты вечен. Активнее дойди разумом до понимания этого и охвати масштаб явления. Отступи от заученной человеческой морали и начинай жить по-новому. Ну, лёг бы ты с Инной, дал девушке, что она так хочет от тебя получить. В чём проблема? По крайней мере, не обидел бы, выказывая пренебрежение.
- Ну-у…
- Что?
- А вы в это время были бы рядом?
- И что?
- Да стыдно же, Шерр!
- С чего бы это? Стесняешься, что за отсутствием опыта плохо могло получиться попервоначалу? А она откуда знает –  как плохо, а как хорошо? Она же – девушка, неискушённая и такая же неопытная. Но опыт – результат практики. Лёг бы потом ещё раз, и ещё…  С каждым разом получалось бы лучше.
- Да не в этом дело: стыдно заниматься сексом в присутствии кого-либо!
- Ух, как запущено!.. Ну, во-первых: в присутствии не кого-либо, а всезнающих сущностей, которые наблюдали твоё рождение и даже зачатие, переживали рядом твой пубертатный период и видели всё, что ты мог скрывать от ближайшего окружения. Во-вторых: разве тебе не приходилось находиться в комнате общежития ночью, когда на соседних койках творили любовь несколько пар? Можешь не отвечать, но не следует обращаться в заскорузлого ханжу! А чтобы гарантированно избежать психических метаморфоз, способных подпортить бесконечную жизнь, нужно меньше задаваться банальными житейскими вопросами.
- А если нечаянная беременность?
- Продолжаешь задаваться... Значит, плохо слушаешь, либо плохо соображаешь! Ладно – спишем на эмоциональность, тем не менее, отвечаю: вполне можно жениться в таком случае, завести, воспитать детей и прожить с ней до конца. Время-то на это имеется с избытком. Для тебя в отношениях нет недостижимых желаний, есть только отсрочка в их исполнении. Люди не в состоянии критично помешать тебе в жизни – любые недоброжелатели исчезнут с лика земли много раньше, как и память о них лично в твоём и даже в общественном сознании.
    - Как-то легко ты рассуждаешь. А как не сойдёмся характерами, быт достанет или иные обстоятельства сложатся негативно?
  - Откуда такие сомнения? Можно подумать, ты с ней первый день знаком.
  - Не первый, но не настолько близко, и многое ещё не ясно.
  - Вот и я о том же:  если не выяснять, всё так и останется неизвестным.
  - И всё же…
- Тогда эти вопросы решит она, как женщина, а твоё дело сведётся к тому, чтобы не мешать, обеспечить достойное существование и вовремя отпустить без драм и скандалов.
- Но она будет стариться, а я – нет.
- Вообще-то, ты тоже, разве что значительно медленнее и, в основном, морально. Но, да: тебе при этом выпадает её хоронить… и  многих других, которые могут быть после неё, тоже. Это – твой крест, который нести придётся всё оставшееся время.
- Про старение не вполне понял: сам же говоришь, что я – вечен, какое старение?
- Доживёшь – станешь понимать помимо этого ещё много чего…
- Ладно, Шерр, признаю, с Инной у меня вышло неловко…
    - Я бы сказал: некрасиво.
    - Хватит, Шерр! Хватит клевать меня по этому поводу…
- Угу, как скажешь…
- Тут вот ещё вопрос один нарисовался. Как раз относительно похорон.
- Излагай.
- На кладбище Старого Ставрополя мне повстречался одинокий старик, ощущения которого не подсказывают ему более, что живёт он в радость, и живёт ли вообще. Его единственное непреходящее желание – быть похороненным в могиле жены на том же кладбище. Проблема в том, что кладбище давно заброшено, последние похороны совершались более тридцати лет назад и хоронить в настоящее время там запрещено. Можно ли ему помочь?
- Георгий! Смелый, честный и достойный человек! Никогда ничего не просил у властей, хотя заслужил почёта сограждан и внимания чиновников не один десяток раз. Здорово сдаёт, если делится своими чаяниями с незнакомцем.
- Так ты с ним знаком?
- Перемещались параллельными дорожками время от времени.
- Это как?
- Я его знаю, он меня – нет.
- Ты можешь ему помочь?
- Пошли.
- Куда?
- Поможем Гоше!
- А я-то тут причём!?
- Не отлынивай: твоя инициатива – тебе и карты в руки!
- Шерр! Ты шутишь, что ли?
- А ты?.. чего так перепугался, будто я попрошу ему ноги держать, пока душить буду? Мы –  цивилизованные люди, или как? Ну? – добавил ковбой, наблюдая сомнения подопечного.
- Пойдём... – подавленно пробормотал Влад. Из слов ковбоя он так и не уяснил предназначавшуюся ему роль в данном мероприятии.
Георгия они застали на том же месте, где ранним утром его оставил Влад.
- А, привет! Быстро ты обернулся, – престарелый мужчина скользнул взглядом по Владу и цепко сосредоточил его на ковбое. – А это и есть твой знакомый?
- Здравствуйте, Георгий. Меня зовут Шерр, и я в курсе Вашего осложнения.
- И Вы можете мне помочь?
- Иначе мы бы здесь не появились. А ты готов? Нет сомнений?
- В кои-то веки отыскался герой, способный презреть установленный порядок, и я – не готов? Да я заждался уже, потерял всякую надежду оказаться в реальной близости с любимой, пусть не иметь возможности ощутить, но обнять её и не выпускать более из объятий.
- Ну-ну! Не всё так однозначно и безнадёжно: с этим мы с тобой наверняка справимся. А какие-либо другие пожелания есть?
- Нет.
- Что-то ещё, какие-либо наказы, заветы, поручения?
- Неужели обещаете исполнить?
- А как же! Входит в состав услуги. Верите?
- Да мне теперь не всё ли равно? Проверить-то возможности не будет.
- Обижаете, Георгий! Мы гарантируем качество. Поступать всегда нужно так, чтобы все  оставались довольны.
- Откуда такой тезис?
- Восточная притча. Конечно, Гоша, – Вы позволите мне некую форму фамильярности безо всяких обид?
- Пожалуйста: хоть Гоша, хоть Жора, или… Гога!
- Благодарю! Так вот: конечно, Георгий, впоследствии Вам будет затруднительно проверить качество нашего исполнения, но пока жив и находишься в ясном сознании, тебе не может быть «всё равно». Вы должны относиться к исполнителям в высшей степени требовательно, но с абсолютным доверием. Только так.
- Убедительно.
- Приступим?
- Давайте! Что требуется от меня?
- Ровным счётом ничего. Расслабься и наблюдай «со стороны».
Георгий из бутылки, в которой с момента, когда её видел Влад, не убавилось жидкости, наполнил хрустальную стопку и хотел проглотить содержимое, но Шерр остановил его:
- Не нужно, не затуманивай мозг водкой, пусть твоё восприятие остаётся ясным.
Старик послушно поставил стопку на надгробный камень и принял по возможности удобную позу на своём стульчике. Шерр вплотную подошёл к воображаемой границе могилы и сквозь толщу кладбищенской земли всмотрелся в глубины, скрывающие её содержание. Затем отступил и занял место рядом с сидящим стариком. Через мгновение по поверхностному слою вдоль всей могилы прокатился валик низкой волны, вспучивая молодой дёрн, а также всё, что было под ним, и перевалился за предел скорбного вместилища. Люди завороженно наблюдали, как грунт становится зыбким и вскипающим потоком перемещается на поверхность, образуя беспорядочные кучи, как по мере этого раскрывается старая могила, приобретая форму прямоугольной ямы. Были извергнуты последние порции земли, и взору наблюдателей открылась обтянутая почерневшим крепом крышка домовины.
- Мы не ошиблись? – обратился Шерр к Георгию.
- Нет, - тихо отозвался тот, - это её гроб.
- Ладно, вскрывать мы его не будем!
- Очень…хотелось бы взглянуть…напоследок…
- Жора! Зачем смотреть на то, что и намёка не имеет на человеческое воплощение? Лучше посмотри туда, - Шерр разворотом  кисти указал в сторону раскинувшегося под горой моря. – Это то, что требуется тебе сейчас.
Там в пределах видимости над просторами  спокойной воды образовалось два полупрозрачных облачка – две фигуры, окутанные мерцающим туманом. Они плыли над водой, довольно быстро приближаясь к наблюдающими за ними людьми, и по мере приближения очертания фигур становились более чёткими, обретали объём и материальное наполнение. Вот они достигли твёрдой основы, переместились на прибрежный песок и легко двинулись вверх по склону. У Георгия проявилось сильное волнение. Он встал, сбросил на землю плащ, шляпу и пристально всматривался в приближающихся людей. Две фигуры – мужчина впереди, женщина за ним чуть дальше – остановились в осязаемой близости от Георгия. Мужчины одновременно задали вопрос:
- Отец?
- Сын?
Женщина по-прежнему держалась на втором плане, позволяя мужчинам произнести первые слова.
- Здравствуй, отец!
- Приветствую, сын мой! Ты ничуть не изменился с последней нашей встречи, а вот я, наверное, сильно: постарел и подряхлел.
- Да что ты! Я узнал тебя сразу, ещё издалека!
Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Георгий, не выпуская сыновней руки, притянул его к себе, и они оказались в обоюдных объятиях.
- Жоржик! – женщина наконец решилась обратиться к старику.
- Маруся, радость моя! – престарелый мужчина, отстраняясь от молодого, оборотился к женщине, захватил её в охапку и плотно прижал к своей груди. Они долго без движения стояли в обнимку, потом чуть приметно начали раскачиваться из стороны в сторону. Вслед их движению зазвучала чуть слышимая мелодия. Маракасы задавали чёткий синкопированный ритм.  Сама же мелодия текла плавно и неторопливо. Сопровождаемая плавающими звуками гавайских гитар, она периодически взлетала вверх на целую октаву и возвращалась обратно к основному мотиву.
- Присядь, - ненадолго оторвавшись от любимой женщины, обратился Георгий к сыну. Тот послушно устроился на отцовском стульчике. Мелодия между тем уже звучала вполне отчётливо. Георгий вернулся к женщине, приобнял её за талию, на отлёте принял её руку и сделал широкий шаг первого танцевального движения. Женщина радостно улыбнулась и синхронно двинулась в паре с ведущим. Они отдалились на несколько шагов, и тут произошла чудесная перемена их одеяний. Простое ситцевое платье женщины сменилось роскошным нарядом, выгодно облегающим стройную фигуру с тонкой талией. Длинная, до изящных туфель расклешённая чёрная юбка комбинированного бального платья с оборками, выпадающая из-под неё нижняя юбка алого цвета, утянутый лиф, поддерживающий округлую грудь, широкие, но лёгкие бретели, небрежно сброшенные с голых плеч – женщина выглядела очаровательно. Преображение затронуло также и её партнёра. На нём теперь была белоснежная сорочка из тонкой ткани со свободными рукавами, обтягивающие чёрные брюки, богато украшенные золотым и серебряным шитьём, талия перехвачена широким кушаком красного цвета. Рядом с партнёршей он стал выглядеть стройнее и выше. Вихрь танцующей пары широко прошёлся по территории утреннего пляжа. Порою пара скрывалась за высокими деревьями, неожиданно появлялась на открытом пространстве среди ярко освещённого солнцем песка, протаскивая за собой искрящиеся, поблёскивающие в лучах света кварцевые струйки, мгновением позже осыпающиеся в общую песчаную массу. Над просыпающимся пляжем разносился беззаботный женский смех, слышать который Георгию доводилось так давно, что он начал уже забывать, какое  наслаждение может приносить этот свободный, ничем не ограниченный смех дорогого человека. Но вот мелодия подошла к концу, прозвучали финальные аккорды. Пара, преодолевшая в танце немалое расстояние, вернулась к исходной точке. Георгий тяжело дышал, но выглядел радостным. Женщина же, казалось, вовсе не заметила танцевальной нагрузки: она была свежа так же, как и перед началом танца.
- Устал? – спросил Шерр Георгия.
- Запыхался немного, - ответил тот.
- Приляг, отдохни! – указал ковбой на расстеленный плащ.
Георгий оглянулся на женщину, как бы проверяя, не растворился ли столь желанный мираж в ярких солнечных лучах. Мария была рядом.
- Отец! Не сомневайся, – сын встал со стульчика Георгия. – Мы теперь всегда будем с тобою вместе!
Георгий подошёл к Шерру и протянул ему руку:
- Моя искренняя благодарность!
Шерр безмолвно пожал протянутую  ладонь.
- И тебя благодарю искренне, молодой друг, – обратился он к Владиславу. –  Живи счастливо и столько, сколько пожелаешь!
Влад хотел что-либо ответить, но почувствовал, что горло зажато нежданным спазмом, и лишь кивнул Георгию.
Георгий аккуратно, чтобы не внести беспорядка в бальный наряд, подхватил Марию на руки,  перенёс её и уложил на свой плащ. Затем, следуя недавнему предложению Шерра, сам прилёг рядом.
- Мой Жоржик! – муркнула женщина ему на ухо, обнимая за шею. – Наконец-то мы вместе!
- Гоша! – долетел до пары голос Шерра – Вам удобно?
- Весьма! – откликнулся Георгий.
- Спи. Счастливых тебе снов!
Ответить Георгий уже не смог: на него снизошло блаженное беспамятство.
Влад переносил нервную лихорадку, его знобило. Но по мере того, как он убеждался, что ужасных сцен лишения жизни, не будет, начал быстро успокаиваться.
- Ну, вот и всё, – произнёс Шерр. – Зря ты так переживал. Работа выполнена добросовестно, сам я доволен, несмотря на то, что здорово устал. Сейчас закончим, и можно будет расслабиться.
Он  шагнул к безжизненному Георгию, на лице которого по-прежнему светилось подобие счастливой улыбки, прикрыл лицо фетровой шляпой её бывшего владельца, заботливо запахнул полы старенького плаща и сложил пустые рукава крест-накрест через распростёртые тела. Развернув кисти рук ладонями вверх, Шерр имитировал подхват скорбного груза. Закутанные тела, послушные повелительному жесту, всплыли в воздух и направились в раскрытую могилу, плавно опустившись на крышку домовины.
- Твоя очередь, – обратился Шерр к сыну Георгия, кивнув в сторону зияющей ямы. Тот встал, сложил брезентовый  стульчик и вместе с ним спрыгнул вниз, где установил его в ногах старого гроба, раскрыл и сел. Влад отметил, что объёмное изображение человеческого тела опускалось слишком плавно, явно не так, как должно было, если бы в яму спрыгнул реальный человек из плоти и крови.
Изъятый могильный грунт из образованных куч ручейками потёк обратно в могилу, и скоро она приобрела свой прежний вид: давно заброшенного захоронения.
- Эй! Гражд`ане!! А что это вы делаете? – голос говорившего агрессивно вибрировал. Внешность смотрелась крайне отталкивающе и только усиливала неприятное впечатление.
- Удосужилась же нелёгкая принести тебя так не вовремя, – пробурчал Шерр себе под нос и добавил во весь голос: – хороним, гражд`анин!
- То есть, как это хороните? Вам кто разрешил?
- А мы разрешения не спрашивали: нам достаточно волеизъявления покойного.
- Разрешительная бумага есть?
-  Сказал же: нет.
- Тогда, это незаконно.
- Абсолютно незаконно! – согласился ковбой. – Но что же в том плохого, если заслуженный человек пожелал быть похороненным в могиле любимой жены? Посмотрите, какой живописный вид открывается отсюда на море.
- Вот-вот! Вид, именно! Если хоронить каждого, кто захочет быть здесь похоронен в могиле жены или мужа, или других родственников, не напасёшься ни земли, ни видов. А люди здесь купаются, между прочим.
- Но их самих, почему-то, наличие заброшенного некрополя в пределах пляжа нисколько не смущает.
- Людская масса вопиюще безграмотна и бестолкова. По здравому измышлению им здесь совершенно не нужна кладбищенская антисанитария.
- С последней посылкой соглашусь, но где Вы узрели  антисанитарию? К тому же, хоронить всех желающих не потребуется, а вот в виде исключения вполне возможно: на старых кладбищах по правилам допускается подзахоронение через 25 лет эксплуатации могил.
- И всё равно: почему этого гражд`анина с его волеизъявлением захоронить здесь можно, а других – нет?
- Ах, ты сморчок! – потерял терпение Шерр. – Да ты завидуешь шикарному виду что ли? Так объяви вслух: мы и тебя здесь сейчас прикопать можем – одним нарушением больше, одним – меньше, нам – так без разницы!
Уловивши смысл данной фразы, ревнитель кладбищенских правил подхватился и, часто оглядываясь, шустро покатился вниз к воде. Шерр долго смотрел ему вслед, пока тот не затерялся в пляжных зарослях.
- Пошли отсюда.
- И куда?
- В «Мельницу». Закажем поминальный обед по Гоше.
Ментор и подопечный решили прогуляться пешком: погода стояла прекрасная, необходимости торопиться не было. Владу нужно было немного развеяться и свыкнуться с последними впечатлениями, Шерру – передохнуть.
- Шерр! Что это за мелодия, под которую они танцевали… или мне показалось?
- Х-ха! Не знаешь? – вот такого я от тебя не ожидал: где твоё музыкальное образование?
- Оно лишь начальное, и потом: я что же, должен знать все мелодии на свете?
- Ну, все – не все, но настолько популярные – должен.
- Настолько популярная? Она действительно показалась мне знакомой… Но что же это?
- Стыдись!
- Шерр! Ты можешь просто ответить, не задевая моего самолюбия пустыми ребусами?
- Песня называется «Голубка». Написана в стиле хабанеры на основе кубинских, конкретнее –  гаванских фольклорных мотивов испанским автором Себастьяном Ирадьером. Имеет множество текстов. Более мне нравится тот, что использовал Хулио Иглессиас. В нем рассказывается об одиноком человеке и его знакомой голубке, которая долгое время пела ему на рассвете. Но однажды в сумерки она поменяла место. На рассвете он слышит грустное пение своей белой голубки, но когда выходит увидеть её, она улетает к себе, оставляя его в беспросветной хандре и смятении чувств. Куда она уходит, почему, или не хочет более слышать его голос? Ведь его жизнь гаснет, если она не рядом с ним. Если бы голубка захотела вернуться, он ждал бы её день за днём, с каждым рассветом хотел всё больше и больше. Но она ушла и оставила его в компании со своим одиночеством.
Эта песня до сих пор исполняется настолько часто, что успешно соперничает с самыми популярными хитами Элвиса и Битлз.
Вот под эту мелодию и исполнял свой последний танец Георгий, и особо следует отметить, что ушёл он счастливым! Сомневаешься?
- Сомневаюсь, пожалуй: как может быть счастлив человек на пороге смерти?
- Да очень просто, если он не чувствует, что находится на краю жизни! Георгий был практически здоров, не испытывал изматывающей боли и не дожил ещё до состояния непреодолимой немощи. Но он остро переживал своё одиночество и безутешно тосковал по покинувшим его близким, более всего мечтая хотя бы о мимолётной встрече с кем-либо из них. В постоянной тоске и ежедневном нудном однообразии он привык уже не чувствовать жизни, в бесконечном ожидании перестал надеяться на что-то, что способно привнести в его существование какое-то изменение, реальный смысл. И, когда ждать стало невыносимо, появились мы. Он получил то, на что более уже не надеялся. Несбыточное желание исполнилось: он воссоединился со своей голубкой и повидал сына.
- А как же остальные участники действа?
- Какие, кто конкретно, кроме нас?
- Жена и сын.
- Бутафория, театральный реквизит.
- Настолько реалистично? Что это было: иллюзия, внушение, гипноз?
- Нет. Это было воздействие не психического характера. Здесь пришлось потрудиться с применением физических законов. Использовалась овеществлённая голограмма с эффектом воздействия на человеческие  чувства: зрение, осязание, слух и прочие. Георгий реально ощущал сына в объятиях и партнёршу в танце: объём, массу, гибкость и упругость тел, различал даже фактуру ткани и её особенности. Танец подарил яркие жизненные  ощущения: разогнал застоявшуюся кровь, повысил обменные процессы и эмоциональный тонус. Позитивный настрой жены передался и ему тоже, открытый смех зацепил и воскресил давние чувства радости и взаимного счастья. Георгий испытал эйфорию, за ней пришла естественная физическая усталость –  два ощущения, которые в жизни сопрягаются чаще всего и  дают оптимальные возможности её восприятия. Чего же оставалось желать ещё? Только отдыха, временного или постоянного – уже не столь важно!
- Но изображение голограмм базируется на квантовом поле той или иной природы. Откуда взялось оно?
- Сгенерировано моим сознанием и мозгом на основе воображения, остатков воспоминаний и идеальных представлений Георгия. А ты думаешь, почему я так устал?
- Ты сгенерировал квантовое силовое поле?
- Не веришь?
- Шерр! Откровенно говоря, в это трудно поверить.
- Ты видел своими глазами, что голограммы были засыпаны землёй в той же могиле. Давай вернёмся и истины ради вскроем её вновь.
- И что это даст?
- Если тела имеют вещественное воплощение, то они должны отыскаться там, если же природа их волновая, как у любого поля, то после прекращения его действия, мы ничего там не обнаружим, кроме тела самого Георгия, ну, и его стульчика. Проверять будем?
- Нет! Я тебе просто поверю. А как бездушные голограммы смогли вести диалог с Георгием?
- Его вёл я устами голограмм.
- Ну, ты даёшь!
- С удовольствием принимаю твой комплимент…

Администратор встретил посетителей с профессиональным радушием.
- Добрый день! Как вчерашнее мероприятие? Не было ли каких-либо накладок? – обратился он к Владиславу.
-  Спасибо,  превосходно. Всем понравилось, все остались довольны.
- Вы хотите забрать залог?
- Нет, – присоединился к разговору ковбой. –  Нам хотелось бы сделать новый заказ.
Администратор с любопытством посмотрел на Шерра. Впрочем, он недолго оценивал его оригинальный наряд и без тени удивления перевёл взгляд обратно на Владислава.
- Что на сей раз?
Влад промолчал. За него ответил Шерр.
- Нам необходимо устроить поминальный обед в честь одного вполне достойного человека, погребённого примерно час назад.
- В ближайшие дни это вполне возможно в вечернее время, примерно так же, как вчера.
- Нам хотелось бы устроить это мероприятие в обеденное время сегодня.
- Есть вполне определённое осложнение: в это время проводится обслуживание отдыхающих. В принципе отдыхающие обслуживаются сейчас в столовой капитального корпуса, и можно было бы разместить гостей как и вчера в зале мельницы, но остаётся неудобство одновременного обслуживания в разных зданиях построек. Если возможно сдвинуть мероприятие часа на полтора, то данное неудобство вполне можно было бы обойти.
- Дело в том, что у нас не ожидается гостей: человек остался в жизни абсолютно один, без родственников, друзей и близких знакомых.
- Для кого же тогда вы хотите устроить обед?
- Для всех отдыхающих. Это ведь несложно: добавить в меню сегодняшнего обеда кутью, блины, спиртное и объяснить, по какому это поводу. Для наглядности можно поместить на видном месте портрет ушедшего человека при полных регалиях: на зависть действующему генсеку там есть, чем гордиться и на что посмотреть.
- Захотят ли отдыхающие, чтобы обычный обед превратился в поминальную тризну?
- Не берите в голову: этот вопрос мы решим сами, так что никто не заподозрит нештатного изменения меню, и, если кухня хороша, а нам известно, что она – просто великолепна, то отдыхающие от неё вряд ли откажутся. Оплату дополнительно к сумме прошлого залога мы готовы внести сейчас.
- Второй раз за два дня мне приходится удивляться столь необыкновенному заказу.
- Капризы жизни бывают так непредсказуемы, что удивляться приходится чаще, чем хотелось бы… Но, давайте ближе к делу: рассчитайте размер доплаты –  и покончим с финансовой стороной вопроса.