Девичий спор...

Вся эта история  началась, как обычно, с чая, какао и пачки сухариков «Московские».
В квартире у Алины, самой взрослой из подруг (ей уже стукнуло 19 лет), собрались трое девушек: сама Алина, Лиза (ей 18, было только что) — главная героиня будущей трагикомедии, и Катя (тоже 18 с хвостиком), которая, по её собственному признанию, «умеет только плакать и делать резкие движения».

Было воскресенье.
За окном моросил дождь, вода стекала по стеклу, как слёзы брошенного Мельпоменой  поэта. На кухне пахло ванилью и подгоревшим тостом. Подруги сидели, как три ведьмы у закопченного котла, только вместо варки колдовского зелья — пили какао с зефирками и обсуждали насущную вечную тему: ,,кто из них сейчас самый сексуальный экземпляр на районе".

— Ну, я, конечно, — заявила категорично  Алина, поправляя тощую челку, которая, казалось, была приклеена ко лбу навсегда. — У меня такой шарм, что даже наш дворник как то раз влюбился. Вчера даже  кинул мне записку: «Вы — моя весна!». Представляете? Дворник! И весна! Ха!

— Ну, весна у тебя, может, и есть в наличии, — фыркнула Лиза, — а вот у меня  есть молодость. И фигура. И кожа. И волосы. И… вообще, я только что стала взрослой!
Вчера мне исполнилось 18. Я теперь официально могу всё!

— Да, — поддержала ее  Катя, — и ты уже можешь сидеть на шее у мужиков и требовать себе  шампанское. Это твое право!

— Вот именно! — Лиза выпрямилась, как гимнастка перед прыжком. — Я теперь не просто девочка. Я — женщина. И если захочу, могу соблазнить кого угодно!

— Ну-ну, — скептически хмыкнула Алина. — А кого, например?

— Ну… кого-нибудь. Кого-нибудь серьёзного. Взрослого. Опытного. Не как эти мальчики-студенты, которые дрожат, когда ты смотришь им в глаза! И которые ждут, когда их накормишь...

— О, боже, — простонала Катя. — Ты хочешь соблазнить кого-то старше тридцати? Это, как секс со скрипучим диваном. Только диван ещё может быть и неудобным! Совсем!

— Да не просто старше! — всплеснула руками Лиза. — Я говорю о настоящем мужчине. С брюшком. С сединой. С машиной. С кредитной картой. С… сексуальным голосом, как у диктора на НТВ.

— Ты хочешь соблазнить 50-летнего? — Алина весело  прищурилась. — Это, как попытаться влюбить в себя холодильник ЗИЛ пятидесятых годов. И с  большой бородавкой?

— А что? — Лиза вдруг встала, как будто её что то осенило. — А давайте поспорим! Я на спор соблазню 50-летнего мужчину. Прямо за неделю!

Подруги замерли, как окаменелые статуи острова Пасхи. Даже зефирка, которую Катя уже подносила ко рту, застыла в воздухе, как символ заледеневшей  надежды...

— Ты серьёзно? — выдохнула Алина.

— Абсолютно! Кто первый попадётся. Только не мой дядя, не учитель физики и не мой терапевт. Это будет… самый чистый эксперимент. Идёт?

— А что поставишь на кон? — спросила Катя, уже заранее представляя, как Лиза краснеет перед пожилым дядькой с пивным животом и с огромной бородавкой на носу...

— Если проиграю — буду мыть вашу посуду месяц!
А если выиграю — вы одеваете меня в «Заре»  весь год. Ботинки, куртку, шапку. Всё. Пойдёт так?

— Договорились! — хором дружно  закричали подруги. — Но только если он действительно будет 50-летним! Паспорт пусть покажет!

— Ладно, ладно, — махнула рукой Лиза. — Главное — он должен быть живым, мужского пола и не родственником. А возраст — дело уже  десятое. Ну, почти что десятое...

И тут она хищно улыбнулась. Улыбнулась так, как улыбаются героини фильмов перед тем, как украсть у правительства ядерный чемоданчик. В её глазах загорелся адский, колдовской огонь. Огонь амбиций. Огонь даже какой то глупости. Огонь подросткового бунта против всякой реальности!

Она даже  не знала и не догадывалась, что через какую то неделю будет стоять в подъезде с помадой на зубах и слезами на щеках, моля судьбу хотя бы не дать ей умереть от стыда.

Но пока что — она была для себя и подруг богиней. Богиней соблазнения. 
И её миссия начиналась прямо сейчас...

Первым делом Лиза решила, что «охота» должна начаться с её дома. Логично: если ты хочешь соблазнить 50-летнего мужчину, почему бы не начать с того, кто живёт чуть этажом ниже?

Она вышла на лестничную площадку в мини-юбке, чулках и с губами, накрашенными так, будто она только что съела тайком сворованный  вишнёвый пирог и теперь пытается доказать, что это не следы преступления...

На этаже царила тишина. Только из квартиры 37 доносился голос диктора: «…и в это время в Германии…»

Лиза сделала несколько шагов, пошатывая бёдрами, как учила Алина по видео с YouTube: «Как ходить, чтобы мужчины сходили с ума». По идее, она должна была выглядеть как Анджелина Джоли после трёх часов йоги. На деле, она сейчас выглядела, как школьница, у которой свело ноги за партой...

Из квартиры напротив как раз  вышел её сосед. Лиза замерла. Он был… ну, не совсем 50. Ей показалось, что ему лет 45. Но с сединой. И хорошим  брюшком. И держал в руках пакет с молоком.

— Добрый день, — сказала она, опуская ресницы, как будто у неё что-то попало в глаза.

— О, Лиза, здравствуй, — улыбнулся он. — А ты такая… нарядная. На свидание идёшь?

— Нет, — томно произнесла она, хлопая ресницами, как кукла Барби. — Просто… такова жизнь. Я люблю быть красивой. Даже когда никто не смотрит на меня и не замечает!

— Ну, я вот смотрю, замечаю всегда!  — усмехнулся сосед. — И даже молоко чуть не выронил от волнения за свои слова.

Лиза внутренне заликовала. Он! На неё обратил внимание? Он сказал, что смотрит! Это, блин, везуха! Это  начало!

— А Вы… Вы всегда такой… внимательный? — прошептала она, касаясь театрально пальчиком своей  губы.

— Ну, когда такие, как ты, проходят мимо — приходится быть внимательным, — сказал он и, улыбнувшись, ушёл по своим делам...

Лиза осталась стоять. Сердце билось, как будто она только что пробежала марафон. Он сказал «такие, как ты»! Это же самый настоящий флирт! Это же начало романа! Я же быстренько девочкам носики то поутираю, спор мой будет!

Она вернулась домой и тут же написала в чат:

— Лиза!
У меня уже был визуальный  контакт! С моим соседом!
Он сказал, что всегда внимательно смотрит на меня! И чуть не выронил молоко, когда сказал мне это!!!

Алина:
— Это не флирт, это уже   старческая дрожь у него!

Катя:
— Он просто неудачно, видимо,  держал пакет. У меня бабушка тоже молоко постоянно роняет, когда видит меня в мини-юбке!
 
Лиза:
— Вы просто все мне завидуете! Это начало! Я уже всё  чувствую!

Алина:
— Чувствуй и дальше. Только не вздумай  чувствовать  его руки на своей талии!

Но Лиза уже была в ударе.
Она подумала и  решила, что этот сосед уже  не её уровень.
Нужен кто-то более… значимый. Кто-то с властью. С положением. С хорошей биографией. И пусть даже с бородавкой...

И тут она ненароком вспомнила о консьерже в их доме!

Консьержем у них  работал Виктор Петрович — мужчина лет 52, с седыми висками, усами, как у кота Базилио, и голосом, который, по словам Лизы, «звучит, как бархат, намазанный мёдом».

Он всегда сидел в кресле у входа, читал «Комсомольскую правду» и пил чай из огромного, почти ведёрного термоса. Иногда он улыбался детям, иногда нехотя  взрослым. Но Лизе он всегда говорил: «Привет, цветочек! Аленький!»

Всё, подругииии!
Именно он!
Он будет её целью!

На следующий день Лиза надела своё лучшее платье — чёрное, обтягивающее, с глубоким, почти до пупка,  вырезом. Она потратила целых  два часа на макияж.
Глаза — как у сиамской кошки, губы — как у итальянской поп-дивы, волосы — как будто только что из телевизионной рекламы шампуня.

Она вышла из дома и, проходя мимо консьержа, жеманно, с придыханием сказала:

— Доброе утро, Виктор Петрович! У Вас сегодня особенно… бодрый вид. Вы прекрасно выглядите!

Он медленно поднял глаза. Замер с отвисшей челюстью надолго, как будто давал время пересчитать все его зубы и понять, где свои, а где железные...

— О… Лиза… ты… ты тоже  отлично выглядишь… — он чуть  замялся, — как будто на свадьбу к кому то собралась?

— А может, и на свадьбу, — томно улыбнулась она. — На свою, может быть уже...
Только пока не знаю, с кем!

Он покраснел от натуги поразмышлять над сказанным... Покраснел так, что его уши стали красными и большими, как два помидора. Даже чай в кружке задрожал мелкой рябью.

— Ну ты даёшь… — пробормотал растерянно  он. — Совсем девочка выросла… Прям невеста!

— А Вы… Вы всё такой же… внимательный,  надёжный, — сказала она, наклоняясь, чтобы поправить бретельку и рассчитывая заострить его внимание на вырезе. — Я всегда чувствую себя в безопасности, когда Вы на этом важном посту!

— Ну… это моя работа, — пробормотал стеснительно он, но глаза его заблестели от чего то...

Лиза, больше ничего не сказав для пущей важности, ушла, оставив после себя шлейф духов и ощущение, что мир только что перевернулся вместе с Виктором Петровичем на стуле...

Она тут же поспешила написать  в чат:

Лиза! Я его почти сломала!
Он покраснел. Он так дрожал! Он чуть не пролил чай. Это начало моего романа! Держитесь крепче, девочки!

Алина:
—Он, наверное,  просто простудился?

Катя:
— Нее! У него, наверное, приливы, как у нас бывают! Климакс и у мужчин тоже случается!

Лиза:
— Вы просто ничего не понимаете! Это же химия! Это же настоящая  страсть! Это… это… я его соблазню, обязательно! Уже немного осталось!

Алина:
— Только не в подъезде! У нас там везде видеокамеры!

Но Лиза уже их не слушала и не читала в чате...
Она была уже по уши влюблена… в идею. В идею этого соблазнения. В идею власти над мужчинами. В идею того, что она может свести с ума даже 50-летнего! Она аж задохнулась от таких возможностей!

И она решила как то ускорить все  эти  волнующие события...

Лиза назвала свой стремительный и решительный план «Огненный Лебедь» — потому что, по её мнению, она должна была «взлететь над обыденностью и опалить сердце мужчины своим огненным пылом»...

План её состоял из трёх этапов:

1. Создать образ загадочной девушки — появляться в подъезде в разных откровенных и соблазнительных нарядах, но всегда с намёком на хорошую романтику. 

2. Начать диалог — завести разговор на темы культуры, философии, любви и еще чего-нибудь интересного.

3. Спровоцировать его эмоции — использовать как бы  случайные прикосновения, долгие взгляды, намёки, охи, ахи...

На следующий день она пришла в подъезд в длинном бежевом плаще, с книгой «Лолита» в руках.

— Ооо, Виктор Петрович!, — сказала она ему томно, — Вы читаете, наверное,  Набокова?

— Нет, — честно ответил он. — Я читаю про футбол!

— Ах, — вздохнула она. — Как жаль. Я думала, Вы… более глубокий человек!

— Ну, я стараюсь, — улыбнулся он. — Хотя про Набокова я ничего и не знаю. Это, что,  про бабочек?

— Это про любовь, — сказала Лиза, прижимая книгу к груди. — Про запретную любовь. Про страсть, которая сжигает дотла всех влюблённых...

— Ого, — пробормотал смущённо он. — Ну, у нас в доме запрещено даже    курить в подъезде, тем более что то жечь дотла!

Лиза почувствовала, что теряет всякий  контроль. Даже над собой...
Она решила перейти к прямым действиям.

— Виктор Петрович, — сказала она, садясь близко рядом, на подставленный им ей стул. — А Вы когда-нибудь влюблялись по-настоящему?

Он надолго задумался, Лиза даже заглянула в глаза ему, думала, что он заснул ненароком...

— Ну… в школе. В Людмилу Ивановну. А она на меня даже не смотрела никогда!

— А сейчас? — шепнула тихо ему Лиза. — Может, Вы влюбитесь снова? В кого-нибудь рядом с Вами?

Он подозрительно посмотрел на неё. Долго. Но серьёзно...

— Лиза… ты ведь ещё совсем девочка!

— Ааа, вот что!  Возраст, это просто  цифры, — уверенно сказала она. — А любовь — это чувство!

Он вздохнул.

— Да… чувство, вещь серьезная. Только у меня уже внуки. А ты мне,  сама,  как внучка!

— Я не ваша внучка, — обиженно сказала Лиза  ему в ответ. — Я женщина!

И тут она, как-будто нечаянно положила ему свою руку на колено...

Он вздрогнул. И резко отстранился, чуть не свалившись со стула...

— Лиза… это… нехорошо!

— Почему? Что нехорошо?— её голос театрально задрожал, как в фильмах- мелодрамах. — Разве я не красивая?

— Нее, нууу, красивая конечно! Очень. Но… это как то  неправильно!

Она встала. В театральную скорбную позу.
В глазах обиженные  слёзы:

— Вы просто боитесь! Боитесь быть счастливым! И любимым!

И ушла, хлопнув плащом, как героиня испанской мелодрамы.
Виктор Петрович выбыл из реальности почти на целый час, думая, что он приклеился к стулу, так как своих ног не чувствовал совсем! Стресс, однако!

Дома она рыдала навзрыд.
Рыдания ее так и ушли в чат:

Лиза:
—Он меня отверг! Он сказал, что я ему,  как внучка!

Алина:
— Ну, потому что ты и есть, как внучка. У него, кстати, есть своя внучка твоего же  возраста! Я точно знаю!

Катя:
— Он просто не психопат и не маньяк! Это уже хорошо. Для тебя! Оказалось...

Лиза:
— Но он ведь смотрел на меня так пристально! Он так дрожал! Он чуть не упал даже!

Алина:
— Это у него артрит. Или Альцгеймер... А так чего падать то?

Лиза всё же после их разговоров в чате поняла: консьерж — это тоже уже  не её уровень. Нужен кто-то более… свободный. Менее привязанный к морали. К семье. К здравому смыслу...

И тут она вспомнила о владельце кофейни на углу их  улицы.

Его звали Сергей Игоревич. Ему было 51. Он носил кожаную куртку, аккуратную  бороду, играл на гитаре и всегда говорил: «Кофе — это не напиток, это влюблённое состояние души».

Он был для соблазнения просто идеален!

Лиза вошла к нему в кофейню «Аромат» в образе эффектной богемной артистки. На ней было платье в горошек, залихватский берет и серёжки-кольца. В руках большой и толстый  блокнот с надписью «Поэзия».

Сергей Игоревич стоял за стойкой, тщательно протирал чашки и мурлыкал что-то про «дождь в сентябре».

— Добрый день, — сказала ему загадочно  Лиза, — можно каппучино? И… может, Вы подскажете, где здесь можно почитать стихи?

— О, у нас по четвергам всегда бывает  поэтический вечер, там можно почитать для всех!, — улыбнулся он. — А Вы, что,  пишете стихи?

— Пишу, — сказала она. — О любви. О потерянных мечтах. О… страсти, которая никак не может быть реализована. О трудностях выбора...

— Ну, кофе — это тоже хорошая страсть, — сказал он, наливая туда  молоко. — Особенно если с корицей! Садитесь за столик, я Вам сейчас принесу!

Она села за столик у окна.
Он принёс ей кофе. Она как-будто  «случайно» уронила ручку. Он поспешно поднял ее. Она с восхищением сказала:

— Спасибо… Вы такой… внимательный!

— Работа такая, — улыбнулся он.

— А Вы… Вы всегда такой… спокойный?

— Ну, бывает, что иногда взрываюсь. Особенно когда заканчивается корица!

Она рассмеялась. Он тоже. 
И тут между ними что-то, якобы, дрогнуло и начало намечаться...
Лиза в этом еще не была полностью уверена... Но, но, но...

На следующий день она пришла снова. Уже в другом платье. С другой книгой. На этот раз — «Старик и море».

— Вы читаете Хемингуэя? — спросил он.

— Я читаю о борьбе. Об одиночестве. О мужчине, который борется с судьбой!

— А я борюсь со своей  кофемашиной, — усмехнулся он. — Она каждый день глючит!

— Но Вы продолжаете же бороться!, — сказала она. — Вы очень сильный!

Он посмотрел на неё. Впервые немного  по-настоящему как то...

— А ты… ты странная девочка!

— Я не девочка, — фыркнула возмущенно Лиза. — Я — женщина, которая всегда  ищет своего героя!
Как Анна Каренина!

Он замолчал, обдумывая сказанное...
Задумчиво покарябал свою  бороду...

Через три дня он пригласил её на тот самый «поэтический вечер».

Она пришла. Прочитала стихи. Свои. Про «огонь в глазах» и «дрожь в руках». 
Все  аплодировали шумно и дружно. Он тоже и долго. Со своей мягкой улыбкой.

После этого вечера он сказал ей:

— Ты… ты не такая, как все!
Что то есть в тебе такое... Такое... Загадочное, что ли!

— Да, я  исключение, я не все! — тихо прошептала она ему персонально.

— А ты… сколько тебе всё же лет?

— Восемнадцать, было уже! — сказала она. — А что?

— Ничего, — сказал он. — Просто… ты уже какая то  очень взрослая!

Он закрыл свою кофейню.
Они вышли на улицу. Шёл лёгкий и почти теплый  дождь. Он предложил ее проводить до дома.

Они шли молча. Потом он решительно сказал:

— Ты… ты мне очень нравишься!

Сердце Лизы даже стало пробуксовывать от такой неожиданности:

— Правда?

— Да. Ты умная. Немножко странная. И… очень красивая!

Она остановилась. Посмотрела внимательно  на него:

— А если я скажу, что ты тоже мне нравишься?

Он тяжко вздохнул:

— Лиза… я вдвое старше тебя!

— А если я скажу, что возраст для меня  вообще  не помеха?

— А если я скажу, что это полное  безумие?

— А если я скажу… — она сделала шаг ближе, — что я хочу сейчас  поцеловать тебя? Можно?

Он даже замер и остановился...
И уже почти согласился...
И он вытянул губы вперёд.
Навстречу её губам...

И в этот момент…

Из кустов аллеи выскочили, как черти из табакерки,  Алина и Катя.

— УРА! — закричала Алина. — ТЫ ПОЧТИ СОБЛАЗНИЛА ЕГО! ЭТО ПОБЕДА!

Сергей Игоревич даже отшатнулся и чуть не упал, споткнувшись о свою же ногу:

— Что за…? Кто это ещё?

— Это мои подруги, — сказала Лиза, густо краснея. — Они… они болели. За меня...

— Болели? — Катя сняла парик. — Мы три дня просидели в кустах! Мы всё видели! Ты почти что  поцеловала его! Нуу, почти!

— Вы… вы за мной шпионили что ли? —  Лиза по настоящему возмутилась.

— Ну, мы же должны были проверить, честно ли ты играешь! — сказала Алина. — И ты, правда,  хорошо играла! Ты была на самом  волоске всей интриги!
Ты выиграла спор!

Сергей Игоревич смотрел на них, как на инопланетян:

— Лиза, какая интрига? Какая игра?
Чёёрт! 
Так… так это был спор? Спор на соблазнение что ль?

— Ну… да, как то так сначала! Но потом...— сказала Лиза, опуская виновато  глаза.

— И ты… ты просто хотела его  выиграть? У своих подруг?

— Я… я хотела доказать, что могу.

— А чувства? О которых ты так много говорила?, — спросил  он. — Это тоже часть спора?

— Нет! — сказала она. — Я… я правда начала что то чувствовать… Уже...

— Ага, — сказала Катя. — Она три дня плакала, когда ты не посмотрел ни разу на нее до этого поэтического вечера.

— Замолчи! — крикнула Лиза.

Сергей Игоревич медленно покачал головой:

— Я смотрел на нее в этот  дни всё время! Неправда!
Знаешь, Лиза… я, может, и старый, но не такой уж дурак. 
Ты — красивая, умная, немного, конечно,  странная. 
Но это… это было совсем  неправильно.  Не честно!
И для меня. И для тебя!

Он развернулся и медленно ушёл.

Лиза стояла под дождём. В глазах — слёзы. В сердце — пустота.

— Ну, ты победила! — сказала весело  Алина. — Он чуть не поцеловал тебя! Значит, ты выиграла!

— Нет, — прошептала Лиза. — Я проиграла. 
Я проиграла его. 
Я проиграла себя. 
Я проиграла всё.
Зря вы так сделали, девочки!

На следующий день Лиза сидела в своей комнате. На столе — пустая чашка, помятый блокнот, и помада, размазанная по зеркалу.

Она больше не пошла в кофейню. 
Она не отвечала на сообщения подруг. 
Она просто тупо смотрела в окно.

Через неделю она случайно увидела Сергея Игоревича. Он выносил мусор. 
Он посмотрел на неё. Кивнул. 
Она хотела улыбнуться. 
Но не смогла...

Она уже всё прекрасно поняла: 
соблазнить то легко! 
А вот  влюбить кого то в себя  невозможно, если ты сама поступаешь не искренне...

Через месяц Лиза получила странное  письмо. 
Без обратного адреса. 
Внутри только  один лист:

Лиза,
Ты была очень смелой. Странной немного. Но настоящей.

Я не мог быть с тобой. Никак!
Но я не забуду тебя!
Иногда самые безумные вещи — бывают и  сбываются, как самые настоящие.
Береги себя...
Сергей...
Игоревич...

Она сложила письмо. Положила в коробку со своими школьными  воспоминаниями. 
И закрыла крышку.

А спустя год она влюбилась. 
По-настоящему. 
В одного парня в  библиотеке. 
Ему было 19. 
Он читал там Хемингуэя.

И она поняла: 
— главное умение соблазнять — это соблазнить самого себя! 
Чтобы стать тем самым, кого тоже  могут полюбить.

А что подруги? 
Они до сих пор шутят: 
— Эй, Лиза, давай поспорим — соблазнишь ли ты президента?

А она только улыбается в ответ... 
И говорит: 
— Нет.  Не соблазню!
Я уже всё и так выиграла. 
Я стала самим собой, какой и  должна была быть...