В ожидании Нового года

До Нового года было целых семь дней. Это взрослым семь дней — ерунда, а детям шести и восьми лет — целая вечность, в которую можно вырасти, жениться и уйти в армию.

Мама только что вернулась из Москвы. Привезла чемодан, а в нём — чудеса: мандарины с запахом южного солнца, шоколадные «Мишка на Севере» и коробка, на которой было написано «Птичье молоко» — словами из другого, богатого мира.

Вечером наряжали ёлку. Папа — на стуле, мама — с командным голосом, мы с Игорем (он старше, значит, отвечает за кривые игрушки). И в финале — конфеты на золотых ниточках. Не просто конфеты, а украшения. Символ достатка, счастья и, главное… мучения.

— До Нового года — не трогать! — сказала мама.
— Даже нюхать нельзя, — добавил папа, глядя строго.

А как их не нюхать, если они блестят, пахнут и висят прямо на уровне глаз? Я пытался отвлекаться: играл в «Ну, погоди!», кормил кота, читал про Чебурашку. Но конфеты на ёлке жили своей жизнью, шептали: «Костик, мы здесь, мы ждём тебя…»

И я понял: ждать — это для слабых.

В тот день родители ушли на работу, Игорь в школу. Я снял одну конфету, съел — медленно, с чувством, словно это последний кусок шоколада в стране. А фантик аккуратно наполнил пластилином, слепив точь-в-точь. Повесил обратно. Никто не заметил.

На следующий день — ещё одна. Потом ещё. Работа шла, как у умелого реставратора: каждый «экспонат» сохранял блеск, форму и гордый вид, хотя внутри был уже серый комочек.

Новый год пришёл, как всегда, внезапно: вчера — ноябрь, сегодня — ёлка, стол, гости, салаты, смех.
— Можно есть конфеты! — сказала мама.

Все бросились к ёлке. И… началось.
— Мама… это… каменное.
— Тётя Лена, у вас шоколад с пластилиновым вкусом.

Игорь посмотрел на меня так, как в кино смотрят на предателя Родины. Родители молча поняли всё.

— Костик… зачем? — спросил папа.

Я пожал плечами:
— Чтобы они никогда не заканчивались.

Папа прыскает от смеха, мама прикрывает рот, соседи ржут, а соседский дед дожёвывает кусок пластилина и говорит:
— Ну… с чаем пойдёт.


Творческий союз Веры и Сусанны Мартиросян