Дилемма...

В уютном модном кафе "Бабл Гам", где пахло свежесваренным кофе и коньяком, любила собираться творческая интеллигенция: поэты, критики, драматурги и, конечно, журналисты. Здесь пили вино, цитировали нечто гениальное и, как водится в таких местах, рождали истину в споре.

Однажды кто-то, то ли в шутку, то ли от скуки, предложил игру: выбрать одно из двух слов - "любовь" или "кал". Чем немало озадачил присутствующих.

Первым встал поэт-авангардист Гриша, чьи вирши напоминали телефонный справочник, написанный прописью.
- Ответ очевиден, - заявил он с вызовом, поправляя очки без стёкол. - Любовь - это синоним пошлости. Это для ширмасс и плохих сериалов.
А кал - это честно, это физиология, жизнь без прикрас!

Зал зааплодировал, а Гриша засиял.

- Нас читают только из-за кала. Мы вскрываем язвы общества, - подхватил основную мысль независимый журналист Сергей.

Следующей была критикесса Вера Павловна, прославившаяся едкими, как дым её сигарет, рецензиями.
- Кал, безусловно, - закартавила она. - Любовь - избитое клише, а избитое клише - признак плохого кино или книги. Сказать "любовь" - всё равно что признаться в плохом вкусе. А кал - это смело. Это вызов обществу.

К овациям добавился чей-то визг.

Драматург Андрей, чья последняя пьеса "Служба газа" состояла из двухчасовой имитации звуков метеоризма, между криками "Хватит терпеть!" на всех известных языках мира, тоже выбрал слово "кал":
- Любовь - это что-то из песен Стаса Михайлова. Кал - это экзистенциальная русская правда, это Сорокин и Балабанов.

Аудитория взвыла от восторга.

Встала Маша - молодая писательница, чью прозу мало, кто читал, но которую уже хвалили за свежесть:
- Я, пожалуй, выберу любовь.

Зал притих. Кто-то присвистнул.

- В конце концов и её кто-то должен был выбрать, - снисходительно заметил Андрей.
- В каждом правиле есть исключения, - поддержал его Сергей.

Маша смутилась, но упрямо продолжила:
- Любовь - это тоже часть жизни. Почему мы должны стесняться говорить о ней? Разве она менее реальна, чем кал?

- Что дальше? Совместный разбор фильма "Красотка"? - Вера включила режим "Белое пальто". - Хотите настоящих чувств, начните с Пазолини, копайте глубже. А рифму "кровь-любовь" оставьте графоманам…

- Что может быть глубже кала? - хихикнул кто-то с задних рядов. Все рассмеялись.

Маша села, чувствуя себя не в своей тарелке.

Все остались при своём. Те, кто считал себя авангардом творческой мысли, продолжили воспевать тлен и абсурд, ставить перформансы и читать лекции об энтропии.
Даже Маша старалась не возвращаться к стоп-слову - впереди маячила модная литературная премия.

Но всё же втайне, с собой наедине, Гриша писал любовную лирику, Вера Павловна слушала Александра Серова, а Андрей смотрел мелодрамы, вытирая скупую мужскую слезу. Кал же свой и чужой они предпочитали оставлять санузлу. И в этом страхе - быть настоящими, а не "глубокими" - и крылась их самая большая пошлость.