Житие и бытие Баракудина-6

История Пашки Тупорылого

Работал я редактором газеты "Желтый пролетарий" (Желтый - потому что
редакция базировалась в Узбекистане, а тамошние все желтые). Они для
меня все были на одно лицо и различались только по зарплате и
должностям. Для того, чтобы улучшить работу газеты, мы постоянно
проводили летучки, планерки и заседания редколлегии. На летучках мы
пили бормотуху, на планерках - самогон, а на заседаниях редколлегии
баловались чефирьком из индийского чая. После этого писать очерки,
репортажи и другую чушь, было весело и приятно.

Газета наша выходила два раза в неделю. То в понедельник и среду, то
во вторник и пятницу, то еще как-нибудь. Не всегда хватало бумаги,
поэтому наши селькорки, собкорки, спецкорки, внеурочно отправлялись на
поиски макулатуры. Макулатурой обычно была наша газета "Желтый
пролетарий", которую оптом скупали в киосках для этой цели.

Начинался рабочий день в редакции в 8 часов по московскому времени, а
так как московское и ташкентское время имели 4 часа разницы, то
приходили мы на работу не раньше 12. И сразу шли в столовую, где в
дружественной обстановке в очереди на раздаче обменивались
впечатлениями о командировках за рубеж республики и ругали
западную прессу, которая как известно желтая и бульварная. Уходили мы
в пять, уже по ташкентскому времени.

У нас практиковалась интересная система гонораров. Редактор частенько
получал такие суммы, что казалось, ему платят не только за написанное,
но и за сказанное. Часто выступал в газете наследный секретарь райкома
товарищ Шерханов. Он был стойким бойцом за традиции и претерпевал в
этой борьбе много лишений. Так он писал: - Все труднее становится
соблюдать традиции первой ночи. В городе проводится ежедневно от 8 до
15 свадеб. Я не выдерживаю, как мужчина".

Надо сказать, что мы первыми в стране стали продавать газету с рук.
Для этой цели мы впрягли двух студентов-практикантов, которые обычно
курили анашу в женском туалете. Один студент продал два экземплера на
рынке, после чего был избит. Второму вообще не повезло. Он торговал на
центральной площади, где был сожжен несознателными гражданами на
костре "Желтого пролетария". Редактор у нас всегда был занят. В его
обязанности входило еженедельно ездить в командировку в Ташкент и
привозить оттуда ценные указания и пламенный привет секретаря обкома
товарища Душманова. Обязанности замредактора были еще более тяжелыми.
Он должен был встречать и провожать разнообразные делегации, а так как
эти делегации ездили к нам через день, то лицо замредактора всегда
было цвета шаровой молнии. Наш ответсекретарь был большим докой по
женскому полу. Как только в редакции появлялась смазливая мордашка,
он начинал ей помогать вживаться в коллектив до той поры, пока она не
уходила в отпуск. Поэтому все внебрачные дети, рожденные у нас,
смахивали на ответсекретаря. Как-то при нехватке женщин он обратился
ко мне с предложением приятно провести вечер. После этого
ответсекретарь вынужден был пересчитать все ступеньки в редакции. Их
было 38. В обязанности завотделов входило слушать все разговоры в
редакции и в письменном виде докладывать о них товарищу Душманову, Но
самым нужным человеком у нас в редакции была уборщица Ханума-ханум.
Она управлялась шваброй, как шаолиньский монах шестом. Когда
ответсекретарь был не в состоянии подписывать номер в печать, она
легко его заменяла. Поэтому частенько название газеты печаталось в
перевернутом виде. Если всех перечисленных мною товарищей редко можно
было застать на рабочем месте, то членов редколлегии всегда видели в
актовом зале. Там они резались в преферанс до той поры, пока кто-то не
оказывался в обнаженном виде и не уходил, закрывшись листами нашей
родной газеты "Желтый пролетарий".

Мне частенько приходилось дежурить в типографии в качестве
выпускающего номера. Там работал сообразительный наборщик по фамилии
Хулин. Часто терялись литеры и он, недолго думая, вставлял похожие из
других алфавитов. Поэтому набор в типографии состоял из 42 букв.
Метранпаж Адылов постоянно выносил краску из типографии, а ее
недостаток компенсировал пивом. Поэтому наша газета пахла не свежей
типографской краской, а  несвежим "Жигулевским", да и цвет носила
желтый, что оправдывало назание газеты. Как-то наборщик, не найдя
русскую букву С, заменил ее латинской. Вследствии этого слово СССР,
набранное полужирным петитом, напоминало свастику. Долго еще потом шли
показательные судебные процессы.

- А я сюда сбежал - закончил свою грустную повесть Пашка Тупорылов. -
А ведь у меня жена осталась и дочка.

Упоминание о дочери задело Баракудина. "Как там Диана?" - взгрустнул
он. "Посылочку бы ей послать, гостинцев. Да что ей пошлешь из
голландского туалета?"

Тем временем Диана ехала в автобусе, слушая на плеере "Ласковый бык",
и рассматривая рекламную газету. Рядом сидел парень с серьгой в ухе и
с белой крысой на плече, бормотавший - "Сто семнадцатая, сто
семнадцатая, до семи лет, до семи лет".

- Чо? - наконец решилась спросить Диана, оторвавшись от плеера, где
"Ласковый бык" дошел до своей знаменитой - "Пацаны, пацаны, придержите
штаны". 

- Я предостерегал себя от изнасилования - ответил парень. - Тем более,
у нас резинок не хватает даже на штаны, которые приходится
придерживать.

- А-а - протянула Диана и улыбнулась в газету.

- Плохо, что у нас нет публичных домов - начал вещать парень. - Это
даже отвратительно, когда мужчина не может спокойно прийти туда и
снять половое напряжение. А женщина, ныне нелегально занимающаяся
своим делом, вынуждена возвращаться домой, стыдливо пряча глаза,
боясь, что двери ее квартиры измажут дегтем. Вместо того, чтобы с
честью отпахав смену, идти с высоко, насколько позволяет природа,
поднятой головой.


- Ты озабоченнный, что-ли? - прервала парня Диана.

- Я всегда весьма и очень сексуально озабочен. А сейчас у меня
проснулось такое чувство...

- Что не умещается в штанах?

- Виноват. Взыграло ретивое. Что с него возьмешь, с инстинкта
полового? Кстати, вы знаете, что в Ивановской области насилие больше в
моде у женщин - показал осведомленность парень.

- А за морем коровы летают - поддержала разговор девушка.

- Между прочим, в вашей газете объявляется подписка на "Волшебство
экстаза" с цветными и черно-белыми иллюстрациями, твердой обложкой.
Коллективные заявки от предприятий и организаций оплачиваются пао
безналичному расчету. Представляете девушка, твердый переплет
означает, что книгу будут использовать долго и продуктивно.
Иллюстрации помогут вдумчивому читателю при отсутствии партнера,
самоудовлетворяться разглядыванием картинок. И самое интересное, это
коллективные заявки. Представьте, как в "красном уголке" сидят
работницы текстильно комбината или в курилке кучкуются слесари и
вместе штудируют сексуальные ликбезы. Плачьте импотенты и фригидницы,
рыдайте ветераны советского секса. Вам не суждено было постичь всю
прелесть индийской любви. Вы к своему делу подходили непрофессинально,
занимались им как немпециалисты, оттого, наверное, в стране большое
количество дебилов, недоумков и просто дураков. Сейчас даже школьники
могут начинать с тех поз, к которым вы пришли только благодаря своему
опыту. "Волшебство экстаза" должна стать настольной книгой для
любознательного читателя, озабоченного - каким образом войти в мир
секса?

- Ты кончил? - поинтересовалась Диана.

- В каком смысле? - вопросом на вопрос ответил ее спутник.

- В прямом?

- Нет. У меня просто масса идей, которыми я хочу поделиться с народом.
Например, предложить новые виды услуг: экологически чистое зачатие и
менструацию от удара током. Наладить конвейерное производство
экстрасенсов. Догнать и перегнать Америку по числу экстрасенсов на
душу населения. Представьте, в каждом районе свой Чумак, на каждой
улице свой Кашпировский, в каждом подъезде своя Джуна. И ночью весь
город переполнен трелями "ночных будильников". Научить людей
обороняться с помощью бытовых предметов. К примеру, стиральной
машиной, если кто-нибудь сможет ее поднять. Самое лучшее, это
телевизионный кабель с оголенными проводами. Наладить производство и
взаимовыгодный обмен отходов. Не надо лазить по помойкам и свалкам в
их поиске. Половина предприятий у нас работают на отходы. Я знаю, что
американцы жаждут получить наши пальто ядовито-зеленого цвета, рубашки
серо-земляных оттенков, и колготки окраса ядерной пыли. Поставить на
поток наших женщин, стремящихся выйти замуж за иностранцев. Они и так
находятся в состоянии боевой готовности и при первом удобном случае
готовы собрать манатки и рвануть, чтоб расширить наши контакты.

Диана в это время мирно спала. Парню пришлось приложить немалые
усилия, чтоб растолкать ее и снова продолжить вещать.

- Слышали, недавно один фанат пытался изнасиловать наскальное
изображени популярной певицы Моны Шизы? Говорят, из того места забил
лечебный фонтан и туда стали приезжать женщины, желающие избавиться от
бесплодия.

... - Что это? Презерватив? Через него я вижу вас. Значит он дырявый -
сделал умозаключение Шишов-Кукишов, когда обнаружил в недвусмысленных
позах Баракудину с Чингисханянном. ГБ уже долгое время пытался залезть
в постель к ней, но тщетно. Баракудина спала на полу. Однако, съездив
в Китай он обучился технике секса на жесткой поверхности и добился
своего. Будучи по профессии половиком, то есть врачом-сексопатологом,
он ощутил страшную неудовлетворенность и сговорился с директором
детдома "убить старушку", чтоб скрыть грех под лужей крови. На этот
счет Сивка сделал запись в уголовном деле "чувак с сухофруктом пошли
на мокруху". Моисей Осипович скорчил умортиельное выражение на морде и
продолжил - Не стесняйтесь голуби.

- Добрый день -э-э - прикрыв грудь семейными трусами, начал
Чингисханян. - Не помню как вас по матушке? Дианочку пришли
проведать?

- По матушке посылают, по батюшке кличут. Моисей Осипович мы - елейным
голосом "протоеврея" продолжал главный детдомовец.  - Я тут гостинчик
принес - с этими словами он вытащил литровую бутыль с серо-буро-
малиновой жидкостью, содержащей смесь цианистого калия со змеиным
ядом. - Вечный обретешь покой, выпив этот вот настой - двусмысленно
заметил Шишов-Кукишов.

В это время в комнату ввалилась, обмотанная бинтами, Шаха Абрамовна.

- Что с вами, мамаша? - вскричала Баракудина.

- Все тебе, дуре, обьяснять надо. Нельзя, чтоб леньги пропадали. Я еще
яйцерезку хотела купить, да вспомнила, что зятя у нас уже нет - начала
всхлипывать Шаха Абрамовна, удобно усевшись на столе и раскачиваясь,
она начала завывать. - И на кого ж ты нас бросил, ирод? Ой, где тебя,
полоумного носит? - Не то, чтоб ее беспокоило отсутствие Баракудина,
но в квартире были гости, которых принято было кормить, а не хотелось.

- Успокойтесь, душечка - взмолился Шишов-Кукишов и нацедил ей из
бутылки. - Нате вот - протянул он рюмку с выражением лица, как у
медсестер, типа - съешь таблеточку, козленочком станешь.

- Не пей - гаркнул Кеша, отрицательно покачал клювом и повернув
голову, он уставился на "уимблдонского отравителя".

- Птичка божия летает то туда, а то сюда. Целый день она не знает ни
заботы, ни труда - не к месту продекламировал Моисей Осипович. - Да, а
где же Диана? - воскликнул он, как-бы только что заметив отсутствие
девочки.

- Шляется где-то - предположила Шаха Абрамовна. - Глядишь, скоро в
подоле принесет - добавила она, хотя в подоле мини-юбки Дианы можно
было уместить разве что эмбриона головастика.

- Да что вы говорите?

- Ага. Все контрацептивы у дочки спорола. Теперь мои начала лопать.

- А вам-то они на что? - удивился Чингисханян.

- А я их с чаем, вместо сахара употребляла - съязвила старуха.

(Окончание следует)