Людское Горе 14

ГЛАВА 14
   
 Вот так, двигаясь в южном направлении, «Людас Гира», наконец, достиг промысла в районе Западной Сахары, где экономическая зона вместе с, так называемой, буферной составляла всего 36 морских миль, то есть, за этой зоной можно было работать любым рыболовным судам без лицензий на вылов. В этом районе он и продолжил свою поисковую деятельность, попутно подлавливая что-то и в свой трюм. А ловили траулеры здесь сардину, скумбрию и ставриду пелагическими тралами и донными тралами – зубана.
   Хотя «Гира» не очень-то сам и догонял эту рыбу, но занимался поиском рыбных скоплений, а об обнаруженных им косяках сообщал промышляющему здесь флоту и это было основным его занятием на промысле.
   По ходу рейса капитан Лукас проявил себя в полной «красе», оправдывая своё прозвище «Бес», имея привычку, в общении с подчинёнными, орать на них, ногами топать и дверями хлопать. Больше всех доставалось от него его помощникам, поскольку те чаще других находились у него под рукой.
  И особенно - четвёртому помощнику – Вите, во-первых, как самому молодому и неопытному, а во-вторых – как неисправимому спорщику. Когда Бес его на чём-то прихватывал или делал замечание, тот, нет бы, ради спокойствия, промолчать, вступал с ним в спор, чем ещё больше выводил из себя «единоначальника».  Очень уж Бес не любил тех, кто ему в чём-то возражал. И по сему доводил его Витя до белого каления.
Со временем Витя свой спорный инстинкт умерил, но Бес, по привычке, продолжал на него орать только при одном его виде.
Тогда Витя стал приходить на вахту с ватой в ушах, сославшись на то, что, якобы он уши простудил и они у него болят. И. надо же! Бес перестал на него орать!  Ну, а какой смысл орать на человека, если он тебя не слышит? И, ведь не скажешь ему: вынь вату из ушей, я на тебя поорать хочу!
   Следуя Витиному опыту, старпом и третий стали приходить на мостик также с ватными тампонами в ушах, но только, когда случались в море и при заходе в порт швартовые операции: в такой момент Бес собирал на мостике троих помощников и там на них орал. Тимура это не касалось: он руководил работой кормовой швартовой группы находясь на кормовом, траловом, мостике.
    А, чтобы Бес не орал на него, он уши не затыкал, а применил другой метод.
Этот метод он спонтанно применил когда в первый рейс пошёл в море штурманом на Дальнем Востоке, куда был направлен по распределению после мореходки.
На его траулере капитаном тогда был бывший военмор, горлохват с таким зычным голосом, что когда он на кого-то орал, то и без мегафона его голос разносился по всему судну. Сперва Тимур терпел его вопли, но потом, подумав: «сколько  можно?» и, в присутствии рулевого, набрав в лёгкие воздуха, издал такой рёв, что горлохват присел от неожиданности.
После этого случая на Тимура капитан больше не орал, да и на других, как показалось Тимуру, стал орать поменьше.
   Вот и на «Гире», пару раз вытерпев вопли капитана, он, вспомнив дальневосточный опыт, таким же макаром напугал Беса встречным ором,
когда, при приёме Тимуром вахты,  капитан ни с того ни с сего поднял крик, обвиняя Тимура в том, что из-за него, якобы, подрались прачка с официанткой.
Одним словом, Тимур заорал так, что у Беса глаза на лоб полезли, третий помощник спрятался за радар, а начальник радиостанции, находившийся в этот момент в рубке, юркнул из неё испуганной мышкой.
После этого случая Бес с Тимуром три дня не разговаривал и свои ЦУ, если надо было, передавал через других помощников. Затем всё вернулось на круги своя, но на Тимура, после этого случая, Бес больше не орал.
   А прачка с официанткой действительно подрались тогда, но не из-за Тимура, а из-за этикеток, которыми маркировались короба с мороженой рыбой.
Официантка использовала их, как салфетки в салоне команды, а прачка такие же этикетки раскладывала в гальюны вместо туалетной бумаги.
Второй механик Стяпонас, не ожидая драки между ними, салфетки из салона отнёс в гальюн, сказав официантке, что их утащила прачка, а когда они подрались, пустил по судну слух, что подрались они из-за Тимура, якобы,  не поделив его между собой, о чём он, как говорится, ни слухом, ни духом.

(Продолжение следует)