Теперь осталось только вспоминать

С тех пор, как я попытался закончить последний натюрморт, прошло три года. Года два я не ходил к другу, Народному художнику Удмуртии. Понятно, что я очень удивился приходу двух великих деятелей нашей маленькой страны.

К этому моменту я уже мог с уверенностью заявить, что меня знает вся милиция города Ижевска. Не знаю, почему именно они все знали меня, но я терял свой паспорт вместе с картой Почта-Банк и авто-правами.

Понятно, что вся милиция поднялась искать это чудо-потерю. Наверно и всё человечество стало заглядывать под свои ноги. Иначе, как можно было объяснить, что звонок на моём сотовом заголосил в тот же день! Мне с самой милой улыбкой вручили мой паспорт вместе с правами авто, картой Почта Банка и даже ещё с какими-то незначительными бумажками. На корочках паспорта не было даже пятнышка следов из какой-нибудь лужи!
Если бы не моя слава великого писателя и если бы не отсутствие в карте Почта Банка нулей вместо красивых рублей России?

Но думать об этом мне уже не хотелось. Народ доказал мне свою любовь!

Итак, Самый Главный для меня человек, а именно - Директор Художественного Фонда и Народный художник Удмуртии стояли передо мной. Именно потому, что, как оказалось, Директору Художественного Фонда понравился пейзаж, который сиял всеми красками зимы.
Я, понятное дело, постарался как-то ослабить воображение Директора Художественного Фонда.
- Вообще-то, я написал этот пейзаж по памяти. А вот этот пейзаж я писал с натуры.
Действие моих слов никак не повлияло на решение приобрести именно этот пейзаж на важное лицо.
-Я на вот этом пейзаже писал облака два месяца, - со значительным выражением на лице добавил я. - Облака так и подтверждают, что человечество собирается взлететь в Коммунизм!
Все мои стремления никак не могли отвлечь гостей от понравившегося пейзажа.

-Вообще-то, мне этот пейзаж и самому очень нравится! - уже в полном бессилии добавил я.
Наверно, гостей моя фраза окончательно убедила, что пейзаж не продаётся, не дарится и не может быть снят со стены.

Два гостя молча развернулись и, не глядя на меня, тихо удалились.

С какой целью приходили, я не стал допытываться. Желания рисовать у меня уже не было по простой причине. Тот пейзаж, что я не смог ни зкеончить, ни улучшить,
хотя я писал его в великих мучениях с натуры, гости даже не взглянули.

А ведь, именно из-за него я прекратил писать маслом и рисовать тушью всё, что меня окружало всю жизнь! Может быть, был виноват возраст?

Август