Офицер Советской империи Глава 7

Глава 7

Через неделю Ангелине повезло. Ей дали комнату в общежитии от пред-приятия, в ведении которого находился детский садик. Такому известию Вик-тор даже обрадовался, так как снимаемая до этого Ангелиной квартира находилась достаточно далеко, и возвращаться ему по вечернему городу было не совсем безопасно. Теперь их встречи стали еще чаще, прерываемые только полетами…
 На построениях в полку постоянно доводилась информация о неоднократных нападениях в городе на одиночных прохожих. Любимым занятием местных «гопников» было нанесение удара свинчаткой по голове и похищение шапки. Этот головной убор был в настоящем дефиците в зимнюю пору, и Виктор на всю жизнь привил себе привычку обязательно оглядываться, если сзади слышались шаги постороннего человека.
Среди личного состава полка поползли упорные слухи, что полк на время перебазируют на пока еще недостроенный родной аэродром в Шадринске. В связи с этим возросла интенсивность полетов, так как надо было обязательно выполнить летную программу по обучению курсантов-штурманов, а перебазирование создаст определенный перерыв в полетах.
Виктор уже довольно хорошо натаскался по подготовке оборудования к полетам, чувствуя еще некоторую, из-за отсутствия опыта, неуверенность при отыскании неисправностей. Отношения в группе у него сложились хорошие не только с начальником группы Базеловым, но и со старшим техником Мишей Васильевым, который охотно помогал ему в практическом освоении незнакомой для Виктора техники. Теорию хорошо знать было мало, чтобы стать хорошим и уважаемым в штурманской среде техником, и Виктор, по совету Васильева, завел записную книжку, в которую заносил все случавшиеся неисправности обслуживаемого оборудования и пути их устранения.
Иногда выпадали летные дни, когда оборудование работало безукоризненно, а иногда возникали такие коллизии, что ломалось и выходило из строя почти все. И тогда техники с начальниками групп часами на двадцатиградусном морозе голыми пальцами наживляли гайки, меняли отказавшие блоки и паяли сломанные резкими движениями нервничающих в полете курсантов капроновые переключатели. Особенно доставалось техническому составу, когда бомбы при бомбометании бросались на «двойку» – за границы расчетного круга наземной мишени. Тогда были виноваты все: радиолокационный прицел, доплеровский измеритель скорости и сноса, техники и просто погода.
Но если все шло отлично, то между штурманским и техническим состава-ми наблюдалось едва ли не настоящее братание. В одну из таких удачных лет-ных ночных смен, когда все работало, как часы, и пока самолеты на два часа ушли в полет, в вагончике группы радиотехнического оборудования третьей эскадрильи собрались все три начальника групп полка. Днем в группе капитана Кочетова вернулся из краткосрочного отпуска солдат срочной службы и в знак благодарности преподнес начальнику группы три бутылки кубинского рома с негром на этикетке.
- О, кубинский ром! – восхитился Горский, рассматривая бутылку. – Коля, западло будет, если ты не позволишь попробовать этот заграничный напиток ветеранам полка!
Кочетов немного помялся, а потом выставил одну бутылку на стол:
- Только одну!  И на всех.
- Да нет вопросов! – воодушевился Горский. – А ты, лейтенант, гони де-сятку, раз попал в избранное общество, и компенсируй потери.
Тут уже Виктор замялся, не желая просто так выложить десять рублей на пьянку начальников, но неожиданно все три начальника группы, включая Базелова, уставились на него в ожидании того, как он поступит. И Виктор понял, что должен поступить по-офицерски. Он достал из кармана десятку и небрежно, словно это не деньги, а ничего не стоящая бумажка, уронил ее на стол. Капитан Кочетов, точно также небрежно, как и Виктор, спокойно подобрал купюру и препроводил ее в свой карман.
- Ну, давайте, за все понимающих подчиненных! – провозгласил тост Горский и, чокнувшись, офицеры опрокинули свои стаканы.
Полстакана шестидесятиградусного рома опалили горло, и Виктор почувствовал, как разливается тепло по всему телу и мгновенно хмелеет голова.
- Так, Виктор, дуй на ужин в столовую, а мы еще немного посидим! – распорядился Горский после второго полстакана рома.
Виктор безропотно ушел в столовую, стараясь всеми силами скрыть воз-действие на себя хмеля от выпитого рома среди других техников. Но никто ничего не заметил, и, поужинав, Виктор благополучно вернулся в вагончик. Оказалось, что пока он отсутствовал, Горский, известный выпивоха среди техников, раскрутил Кочетова еще на одну бутылку рома, и офицеры выглядели откровенно «закосевшими». Как раз стали возвращаться из полета первые самолеты, и начальники групп вышли из вагончика, чтобы их встретить и получить замечания по работе оборудования. Виктор поплелся за своим начальником Базеловым, благоразумно скрываясь за его спину.
- Замечания есть? – спросил Базелов у штурмана первого самолета.
Он шагнул вперед, чтобы подойти поближе к штурману, и, поскользнувшись, едва не рухнул в свете фар тягача на бетон стоянки.
- Замечаний нет! – ответил штурман.
А потом, присмотревшись, неожиданно весело заорал на всю стоянку:
- Да они же пьяные в дупель!
Виктор испугался: «Ну, все! Станет известно начальнику штаба или заме-стителю командира полка по инженерно-авиационной службе и всем конец!» Мало того, что накажут в дисциплинарном порядке, так еще обсудят на партийном (начальники групп были членами КПСС) и комсомольском собраниях!
Но все прошло тихо и мирно, никто не донес командованию о нарушении воинской дисциплины техниками, и на следующий день штурманы и техники общались, как будто ничего и не было.
Подготовка техники к ежедневным полетам, тренажи курсантов-штурманов на технике и полеты в две смены отнимали все время, и на неделе Виктору даже некогда было сходить к Ангелине, чтобы пообщаться. Такая возможность выдалась в субботу вечером, после дневных полетов. Он зашел в продовольственный магазин и купил триста грамм любимых Ангелиной шоколадных конфет «Ласточка». Его приход в общежитие не остался незамеченным подругами девушки,  они завалили к Ангелине в комнату и устроили чаепитие, нахваливая конфеты. Все девчонки были незамужними, подкалывали Виктора незлобивыми шуточками, с любопытством оценивая его, как парня Ангелины. Не высыпавшийся всю неделю Виктор вяло отбивался от девчонок и чувствовал, что веки непроизвольно сами закрываются от усталости. Заметили это и девчонки.
- Ладно, мы пошли, а то Виктор едва не спит.
- Ему тоже домой надо! – вспыхнула Ангелина.
Действительно, время было уже около одиннадцати ночи, а это граница времени для посетителей общежития, так что наедине пообщаться не получи-лось. Но ничего, завтра весь день свободный… Они с Ангелиной договорились после обеда сходить в кино, а потом поужинать в «Уральских пельменях», и Виктор ушел к себе домой.
На улице дул ветер, легкая поземка несла крупинки снега, прохожих почти не было, и только на углу недалеко от ДК железнодорожников не спеша двигалась группа молодых ребят в составе трех парней и двух девчонок. Виктор почти поравнялся с ними, когда из-за угла продмага вышли еще двое парней. Обе компании, как только сошлись, схлестнулись во внезапно возникшей драке: трое парней из первой компании накинулись на двоих, только что вышедших из-за угла. Один из избиваемых вырвался и побежал за здание продовольственного магазина, а второй упал и попал под град ударов ногами.
От возмущения при виде такой несправедливости – трое бьют одного – Виктор даже остановился, готовясь попытаться остановить драку. Но через секунды уже пожалел о своем решении: из-за угла продмага выбежала толпа парней количеством не менее десяти-двенадцати человек, и теперь уже они стали избивать компанию, напавшую на их товарища. Особенно досталось одной из девчонок, которую схватили за длинные волосы и лицом бросили на тротуар.
Один из парней крепкого телосложения шагнул в направлении Виктора, стоявшего в стороне от места драки, и злобно прошипел, сжимая кулаки:
- Ах, ты, с..ка!..
- Парень, я не с ними! Я просто проходил мимо!! – залепетал Виктор, лихорадочно выбирая боковым зрением безопасное направление для своего бегства.
Очевидно, что-то было чрезвычайно правдивое в тональности голоса Виктора, потому что парень остановился и не стал нападать на него.
- Ладно, иди.
Только через пятьдесят-шестьдесят метров от места жестокой драки Вик-тор перевел дыхание, но ненадолго. Прямо навстречу ему, из района, где он проживал на квартире, теперь бежали десятки сотоварищей компании из пяти человек, и не просто бежали, а неслись, как гончие псы, размахивая кольями, дубинками и цепями.
«Все, капут! Не дойду я сегодня до дома!..» - опустошенно подумал Вик-тор. Похоже, район дрался на район, а в таких случаях достается всем: и участникам, и простым прохожим. У Виктора хватило ума не срываться с места – а очень хотелось! – и, посторонившись, пропустить несущуюся обезумевшую стаю местных хулиганов. И ему повезло: никто не обратил внимания на одинокого парня на достаточном удалении от места основной драки.
Только в подъезде дома, где он проживал, наступило некоторое расслабление. Он тихонько, чтобы не разбудить хозяйку, открыл дверь и, не зажигая света, стал раздеваться. Почему-то его раскладушка оказалась по периметру завешана простынями на натянутой веревке, и проход к ней выглядел, как вход в туристическую палатку.
 «Это что еще такое?!» - удивился Виктор при виде такой необычной конструкции, созданной хозяйкой. Вдобавок, на диване хозяйки послышалось чье-то постороннее бормотание. Потом кто-то поднялся с дивана и с громкими матом и угрозами направился в его сторону. Хозяйка тоже поднялась с постели и запрыгала на одной ноге вслед за мужиком, собравшимся, судя по его угрозам, разобраться с Виктором одним ударом. Она хватала его за голое плечо, а тот отмахивался от нее кулаками.
«Да что ж за день такой сегодня?!!» - едва не завопил вслух Виктор, не зная, что и делать: то ли драться с хахалем хозяйки, то ли снова одеться и идти на улицу. «Но куда я пойду в двадцатиградусный мороз?! На вокзал?..» Уходить снова на морозную ночную улицу, вдобавок сегодня не совсем для него безопасную, Виктору не хотелось, и он тоже сжал кулаки, готовясь отразить нападение пьяного мужика.
- Петя, все, все! Это квартирант! Он утром уйдет на полеты! – прыгая на одной ноге, успокаивала своего хахаля хозяйка.
«Какие полеты? Завтра ж воскресенье!» - недоумевал Виктор, злясь на женщину, что она не смогла удовлетворить свои потребности до его прихода.
- А ты ложись! Спи! И не бойся – он не тронет тебя!
От хозяйки несло запахом алкоголя и терпким духом свежего пота. «Хорошо боролись!» – подумал Виктор. Он упал на раскладушку, и чтобы не слышать шевеление на соседнем диване, сопровождаемое воркованием счастливой хозяйки, сунул голову под подушку и постепенно уснул…
Проснулся он рано, еще были сумерки. Стараясь не шуметь, так как на диване раздавались сопение хозяйки и храп мужчины, Виктор умылся, побрился и сходил в туалет. Когда он одевался, чтобы уйти, на диване хозяйка с мужиком зашевелились, но не издали ни одного звука. Виктор оделся и вышел из квартиры, осторожно прикрыв дверь.
Чтобы быть в тепле, он пошел сначала на вокзал и старательно делал вид, что изучает расписание поездов. Потом присел на деревянную скамейку и задремал. Через пару часов, когда открылись магазины, Виктор покинул вокзал и направился завтракать в свое любимое кафе «Уральские пельмени». В ожидании заказа он подумал, что ему что-то не везет на хозяев, и после случая с его нынешней хозяйкой твердо решил, что сегодня ночевал у нее в последний раз.
После пельменной он пошел по дворам, подходя ко всем, с утра немногочисленным, старушкам, кормящим голубей и выгуливающих собак с единственным вопросом:
- Не знаете, может кто-нибудь сдает комнату? Я лейтенант, ищу жилье.
И когда он обошел почти весь привокзальный район, ему повезло. Одна из старушек внимательно выслушала его, а потом спросила:
- Точно лейтенант? Не обманываешь?
Виктор вынул из кармана свое удостоверение и протянул старушке:
- Я точно лейтенант! Не сомневайтесь!
Старушка наморщила лоб и решилась:
- Могу пустить. Но за двадцать рублей! Согласен?
- Согласен!
Виктор еще пошатался по городу, чтобы выждать время, когда хозяйка уйдет работать в магазин во вторую смену, и с настороженностью открыл дверь в квартиру. Хозяйки в квартире, как он и рассчитывал, уже не было, как и приударившего за ней мужика, а ткань, опоясывающая раскладушку, отсутствовала. По сути все в квартире было так, как и прежде, но, Виктор знал, что решение им уже принято и прошлого не вернуть! Виктор собрал все свои вещи и ушел, оставив на столе деньги за прожитое время и ключи от квартиры, а дверь захлопнул на защелкивающийся замок.
Новая хозяйка уже ждала его, показала, куда можно разложить вещи. От-веденный уголок для Виктора сиял чистотой, а постель манила запахом недавно выстиранного постельного белья. Он отсчитал хозяйке квартплату за месяц вперед и прилег отдохнуть, так как до назначенной встречи с Ангелиной оставалось еще два часа…
Примерно через час он проснулся и стал собираться: выгладил рубаху и брюки, почистил ботинки. Хозяйка, Наталья Николаевна, не удержалась и по-любопытствовала:
- Ты что, всю ночь не спал? Как прилег на кровать, так сразу и уснул.
Наталья Николаевна вызывала доверие, и Виктор рассказал, как попал вечером между двух огней – побоищем между двумя компаниями и чудом сумел пробраться между ними невредимым, впрочем, никак не объясняя, почему ушел со старой квартиры.
Ангелина уже ждала его:
- Опаздываешь…
Уже на ходу он спросил, желая услышать благодарность в свой адрес за творческий труд:
- Как там с сочинением? Есть новости?
Ангелина улыбнулась:
- Есть. Двойка!
- Как двойка?! Не может быть! А где сочинение? Дай посмотреть!
Виктору на мгновение стало жарко, и на лбу выступил пот. «Вот это опозорился! А еще умника изображал! Что она сейчас обо мне подумает?!»
- Не переживай, ошибок было немного. Я немножко подправила и снова отослала! ; спокойно ответила девушка. – А ты покраснел! Значит…
Легкое ехидство все же явно сквозило в ее голосе, и Виктор, застыдив-шись, покраснел еще больше. Он, торопливо перебивая Ангелину, извинился:
- Прости! С меня билет на концерт туркменского ансамбля!
Афиша будущего концерта как раз предстала перед ними, пока они проходили мимо ДК «Юность».
- Пойдем, купим билеты!
Через неделю они пошли на концерт. Перед началом представления зрители толпились в фойе дома культуры, высматривая и окликая знакомых, и Ангелина неожиданно для Виктора сказала:
- Постой здесь! Я сейчас.
Виктор остался на месте у зеркала, где девушка до этого поправляла при-ческу, наблюдая, как она, оставив его, подошла к двум высоким и крепким парням и заговорила с ними. Все трое, очевидно, хорошо знали друг друга, потому что разговор прерывался дружеским смехом. И впервые в жизни Виктор почувствовал, как острое чувство ревности туманом накрывает его сознание. Его девушка, а Виктор уже бесповоротно считал Ангелину своей девушкой, радостно, как ему показалось, общалась с незнакомыми для него ребятами, непрерывно о чем-то их расспрашивая.
Через несколько минут Ангелина оставила парней и вернулась к Виктору. Он сделал вид, что ничего не случилось, все нормально. Девушка все же заме-тила напряженность на его лице и с улыбкой, обо всем догадавшись, поспешила пояснить:
- Это парень моей знакомой Галки Новик! У них дело к свадьбе идет.
После такого объяснения Виктор расслабился, хотя на душе еще некоторое время скребли кошки, но прохладная рука Ангелины на его локте, пока они шли в зал, чтобы занять свои места, вскоре растопила его призрачные опасения. Концерт удался на славу и оказался изумительным по мастерству исполнителей, народных артистов Туркмении. Но больше всего Виктора удивило, что, несмотря на название ансамбля «Туркменский», почти все участники оказались русскими по национальности. Концерт понравился и Ангелине. Она не скрывала своего восхищения выступлением артистов, и на душе Виктора постепенно разливалось довольство – он угодил своей девушке.
Неделя закончилась, хотя и давно ожидаемым, но взбудоражившим всех решением командования о перебазировании полка на зимнее время, пока работы по ремонту из-за морозов приостановлены, на базовый аэродром в город Шадринск Курганской области. По карте Виктор определил, что это Зауралье, город находится примерно в ста двадцати километрах от Каменска-Уральского.
Невольная тоска охватила его: он будет далеко от Ангелины, и встречаться они будут только в выходные дни, если он, конечно, не попадет в эти дни в наряд. Он не знал, как рассказать об этом Ангелине, но девушка сама опередила его:
- Вы что, в понедельник перебазируетесь в Шадринск?
- Да. А ты откуда знаешь?
- Да уже все девчонки знают!
Действительно, у многих девушек, познакомившихся на ноябрьские праздники с молодыми лейтенантами, мимолетное общение перешло в дружбу, и об отъезде своих возлюбленных они уже знали. Присутствующая при разговоре Шура Банникова, близкая подруга Ангелины, хлопнула в ладоши:
- Витя, надеюсь, что за тобой угощение, раз уезжаешь!
Виктор немного стушевался, но подумал, что и самому надо было дога-даться об этом и принести девчонкам хотя бы конфет.
- Хорошо, я сейчас схожу в магазин.
- Мы с тобой!
Хрупкая по телосложению Шура, кокетливо кривляясь, добавила:
- Ты еще не то ку-упи-ишь!
В магазине особого выбора не было, поэтому ограничились колбасой, булочками и конфетами. Галя, тридцатилетняя соседка Шуры по общежитию, уже хорошо познавшая взрослую жизнь и успевшая развестись со своим избранником, навязавшись с ними в магазин, удивилась:
- А вы что, даже вина не берете?!
Девчонки запротестовали, не желая спиртного, но Виктор, понимая значительность момента, из-за отсутствия в магазине вина решительно взял бутылку водки.
Соседка, как самая опытная, смело взяла бразды правления в юной компании в свои руки и принялась разливать водку. Шура и Ангелина при каждом тосте упорно отказывались пить, лишь пригубив водку, и основная нагрузка по уничтожению крепкого напитка легла на Галю и Виктора.
- Ты-то чего отказываешься? – налегала она на Виктора. – Ты, как мужик, хотя бы со мной на равных пей!
В конце импровизированной вечеринки все немного захмелели, одна лишь Галя, опрокидывая стопку за стопкой, даже не краснела от выпитого. Виктор прислушивался к себе, и ему не нравилось, что кружится голова и на лбу выступает пот. Он постепенно терял контроль над обстановкой, но все же успел краем уха услышать, как Галя шепнула Ангелине:
- А он пьяный не агрессивный. Это хорошо!
Виктор поздно вечером заявился на квартиру, и хозяйка, учуяв запах спиртного, дружелюбно спросила:
- Что-то ты сегодня, Виктор, навеселе пришел! По какому поводу гулянка?
Виктор не захотел рассказывать подробности, но не ответить хозяйке нельзя было.
- Да встретились с ребятами…. Немного выпили.
- Ладно оправдываться, ложись спать!
В воскресенье Виктор снова встретился с Ангелиной. Они долго гуляли по заснеженным улицам, а потом поужинали в «Уральских пельменях». Виктор был преисполнен нежности к оставляемой в Каменск-Уральском Ангелине, да и девушка заметно волновалась.
- Вот уедешь на три месяца в Шадринск и обо всем, что здесь осталось, забудешь…
- Лина, да что ты говоришь?! Я во все выходные, если только не попаду в наряд, буду приезжать в Каменск. Я уже и с хозяйкой договорился, что за десятку она все время будет держать для меня комнату!
- А разве тебя что-то сюда будет тянуть? – не унималась Ангелина.
Ее слова нагнетали обстановку, и Виктор не мог понять, чем это вызвано: то ли она проверяла крепость их отношений, то ли это девичий нервный срыв, связанный с тем, что Виктор на время будет находиться вдали от нее.
- Ты меня проверяешь или сама в чем-то не уверена? – спросил Виктор, чувствуя, как глубоко внутри у него формируется отчаяние.
Он не знал, как правильно среагировать на явную ершистость Ангелины и не знал, почему она ее проявляет. Только потом, через годы, когда хорошо изучит характер Ангелины, он будет знать, что у женщины перепады настроения случаются по самой незначительной, по меркам мужчины, причине и в отношении с женщиной нужно быть предельно внимательным и чутким.
- Ты зачем так слушался Галю? Она ведь тебя откровенно спаивала, а ты даже особо не возражал! И даже, если бы я не запротестовала, выпил бы с ней на брудершафт!
Так вот в чем дело! Виктор и сам чувствовал, что Галя неспроста крутится вокруг него, но совсем не придавал этому значения. Ему, слегка захмелевшему, казалось, что такое поведение Гали создавало расслабленный фон в компании, и от этого всем было хорошо и весело.
Он нервно сглотнул слюну и, превозмогая страх от того, что сейчас сделает что-то не то, твердо сказал давно вынашиваемое в душе:
- Что бы между нами не случилось и как бы мы случайно не расстраивали друг друга, ты все равно будешь… моей женой!
Произнести эту фразу ему хотелось медленно и весомо, но получилось совсем по-детски: торопливо и опасливо. Он ожидал любой реакции на свои слова. Она могла рассмеяться или, наоборот, рассердиться от его юношеского нахальства, но Ангелина только расширила свои, и без того большие, глаза и отвернулась в сторону. Он только успел заметить, как что-то блеснуло в ее глазах…
В этот вечер они впервые поцеловались, и Виктор, когда они расстались, на квартиру несся, словно на крыльях.
- Чего сияешь? – спросила хозяйка. – Целовался что ли?
Виктор взглянул на Наталью Николаевну, с первых дней относящуюся к нему, как к собственному сыну и подкармливающую его домашними пирожками, и признался:
- Да!..
Перебазирование прошло гладко. Загрузив имущество, начальник группы улетел на первом самолете с передовой командой, чтобы на новом аэродроме встречать остальные экипажи. Вместе с ним улетели и другие начальники групп, а молодые лейтенанты остались на выпуске. Добираться в Шадринск они должны были поездом, отходящим ночью в ноль часов пятьдесят минут, и после отлета экипажей у Виктора хватило еще времени встретиться с Ангелиной и побродить с ней по городу. На прощание они снова поцеловались, и он впервые заметил в глазах девушки мимолетные проблески тоски…
К поезду собралось со всего полка несколько десятков лейтенантов, и Виктор недоумевал, чего так рвались начальники групп, чтобы улететь самолетом. Правда, Базелов обнадежил Виктора, что выберет в казарме лучшие места. «Какие места, какая казарма?..» - гадал Виктор, но подробно начальника группы не стал расспрашивать.
Поезд почему-то носил название «кругосветного», и один из старших лейтенантов, старожил первой эскадрильи, пояснил:
- Поезд постоянно ходит по кругу: Свердловск – Курган – Кустанай – Свердловск, проходя через Каменск-Уральский и Шадринск.
Техники зашли в общий вагон, и Виктор выбрал сидячее место на «боко-вушке», повесил шинель и уткнулся в нее лицом, чтобы укрыться от яркого света фонаря в проходе вагона. Стараясь не шуметь, лейтенанты, занявшие свободное купе, разложили еду и, подражая «старикам» ; начальникам групп, вытащили пару бутылок портвейна. Один из них спросил Виктора:
- Будешь стаканчик?
Виктор категорически отказался:
- Нет, нет!
Он снова уткнулся лицом в шинель и попытался задремать, еще раз вос-станавливая в памяти расставание с Ангелиной. Заметив, что он часто шмыгает носом, она заботливо спросила:
- Простыл? Платок носовой есть? А то возьми мой!
У него не было платка, но взять у Ангелины он постеснялся.
- Не надо! Платок есть, только в чемодане.
И такая забота девушки оказалась первой в его жизни со стороны женщи-ны за все время нахождения в армии. Он снова вспомнил ее внимательные темные глаза и, вместе с небольшой горечью от расставания с девушкой, в нем зарождалась твердая уверенность, что через неделю они встретятся снова.