Офицер Советской империи Глава 9

Глава 9

Много времени занял поиск квартиры, где они должны были жить после свадьбы. На третий день им повезло. Одна из старушек на скамейке у дома на их просьбу: «Не сдает ли кто квартиру для молодоженов?» спросила:
- А вы кто по профессии?
- Я лейтенант, а она – воспитатель детского сада. Не пьем, не курим…
- Детей не ждете?
- Не ждем и даже пока не планируем.
Виктор с Ангелиной застыли: «Неужели повезло?!»
- Я пущу вас к себе! Мне нужны хорошие квартиранты, чтобы за квартирой было кому следить, так как я собираюсь на несколько месяцев уехать в Ташкент к дочери…
На свадьбу они купили ящик водки и ящик вина. Родственники Ангелины помогли с помещением, и они сыграли короткую, в один вечер, свадьбу. Приглашенные на свадьбу молодые лейтенанты подарили молодоженам стиральную машину, а остальные гости кто что мог: деньги, постельное белье и посуду.
Где-то месяц Виктор летал на крыльях: все у него спорилось и на службе, и в жизни. Первый месяц совместной жизни они притирались друг к другу, и к концу месяца им уже казалось, что они вдвоем ; единое целое.
Первое испытание семье выпало, когда полк в начале октября снова перебазировался в Шадринск. Собираясь в командировку, Виктор, по холостяцкой привычке, едва не забрал все свое денежное содержание за месяц и, заметив недоуменный взгляд Ангелины на свои действия, нашелся:
- Прости! Как ты считаешь, сколько мне на неделю необходимо взять денег?
- Витя, я не знаю! Тебе деньги, в принципе, нужны на дорогу да на мелкие потребности – вас же там кормят!
Виктор взял двадцать пять рублей и уехал снова на поезде в Шадринск, так как начальник группы, как и в прошлом году, улетел на первом самолете в составе передовой команды. На этот раз полк долго не раскачивался и полеты по обучению курсантов начались прямо на следующий день. В субботу, на которую он так рассчитывал, Виктор попал в наряд, и съездить к молодой жене не получилось. Он на телефонной станции заказал разговор, они немного поговорили и оба остались недовольны тем, что не могут встретиться.
За две недели деньги потихоньку израсходовались. Собираясь по разрешению начальника группы Базелова после полетов в пятницу уехать в Каменск и подсчитывая остатки денег, Виктор, накануне вечером в казарме, спросил:
- Сколько билет стоит до Каменска? Кто помнит?
Словоохотливый Горский, играя в карты, буркнул:
- Рубль восемьдесят.
Виктор пересчитал остатки денег. Монеток было больше требуемой суммы на целых пятнадцать копеек. Можно было спокойно готовиться к отъезду.
После полетов в пятницу Виктор на минуту забежал в столовую, чтобы перекусить, а потом рванул на вокзал в форме, прикинув, что переодеться в гражданскую одежду у него уже не хватает времени. В автобусе, где билет за проезд стоил пять копеек, было самообслуживание. Монетку нужно было опустить в кассу и оторвать бумажный билетик, но Виктор не торопился опускать свою пятнадцатикопеечную монету, ожидая, что появятся новые пассажиры, отдадут ему свои монетки и он сразу за троих или хотя бы двоих опустит свои пятнадцать копеек.
Как назло, автобус шел полупустой, новых пассажиров не появлялось, и он, подождав немного, опустил пятнадцать копеек и оторвал билет. На вокзале, выстояв очередь, он попросил у кассира:
- Один, до Каменска-Уральского, в общем вагоне.
Кассир оторвала билет, проштемпелевала его и объявила:
- С вас один рубль восемьдесят одна копейка!
Виктор застыл: «Вот тебе и рубль восемьдесят!..» Он выложил свои деньги перед кассиром и буквально выдохнул:-; Здесь не хватает одной копейки! Я сейчас!..
Он выскочил на перрон, рванул туда-сюда – ни одного военнослужащего среди толпы гражданских пассажиров! Тогда он, видя, что выхода нет, подошел к гражданскому парню и, пересиливая свое гордое офицерское «я», попросил:
- Друг, так случилось, что мне не хватает всего одной копейки на билет! У тебя не найдется случайно?..
Виктор сгорал от стыда, но парень все воспринял вполне серьезно:
- Сейчас, подожди немного.
Он порылся в кармане и протянул Виктору копейку.
- Спасибо, друг!
Виктор рванул обратно на вокзал и, протолкнувшись к кассе, протянул копейку:
- Вот, возьмите!
Кассир равнодушно взяла копейку и подала ему до этого отодвинутый в сторону его билет. Он вышел на перрон, чувствуя, как пылает лицо. С этого момента, понимая, что бывают всякие ситуации, как, например, у него в далеком тысяча девятьсот семьдесят третьем году, он всю свою жизнь никогда больше не отказывал любому попрошайке, даже если тот просил помочь деньгами явно, чтобы продлить свои алкогольные страдания.
Этой осенью при переводе техники на осенне-зимнюю эксплуатацию Вик-тор впервые «заработал» похвалу от командования части. Командир полка, подписывая перед вылетом журнал подготовки, перелистнул его и обнаружил в одном из разделов журнала посторонние записи.
- Это что такое? Кто это сделал? – спросил он у техника самолета.
- Техник по РТО лейтенант Велигорд, товарищ подполковник!
- Найдите мне его немедленно!
Немного стушевавшийся Виктор подбежал к командиру и доложил:
- Товарищ подполковник, лейтенант Велигорд по вашему приказанию прибыл!
Командир взял журнал в руки, открыл его на нужной странице и потребовал:
- Объясните, что это за записи!
- Товарищ подполковник, это обнаруженные недостатки радиотехнического оборудования, не влияющие на качество выполнения полетов, которые надо будет устранить на следующий неделе при переводе техники на осенне-зимнюю эксплуатацию. Есть распоряжение инженера эскадрильи, чтобы заранее, если есть возможность, подготовить перечень таких недостатков. Вот я и подготовил!..
Командир взглянул на Виктора, посмотрел еще раз записи, и сказал, рассчитывая на аудиторию техников, собравшихся на выпуск самолета.
- Что ж, Велигорд, вы – молодец! Луч света в нашем темном царстве…
Виктор почувствовал, как его щеки зарделись румянцем смущения и довольства, но вооружейник старший лейтенант Величко, после того, как подполковник поднялся в кабину самолета, опустил его с небес на землю:
- И чего выпхнулся, «эртэошник»? Значит, мы в «черном» все, а ты в «белом»? Да?!
И Виктор чертыхнулся в душе – никуда он не собирался выпихиваться, а просто выполнял в свободное время, пока другие, выпустив в полет самолет, играли в футбол, распоряжение инженера эскадрильи! Но техническому составу теперь не объяснишь, так как народ не любил, если кто-то проявлял излишнюю единоличную инициативу, и, тем самым, «выпихивался», как сказал Величко, из общей массы. Считалось, что инициатива – наказуема.
Гонорливый Виктор не удержался и ответил:
- Да никуда я не выпихивался! Я что, напрашивался, чтобы командир заметил? Я делал свое дело.
Он хотел еще вдобавок назвать вооружейника «щелчком», раз он назвал его «эртэошником», но подумал, что это будет лишним, так как старый техник мог серьезно обидеться на панибратство молодого лейтенанта. «Щелчками» специалистов по авиационному вооружению называли из-за того, что они при подвеске бомб взводили замок держателя бомб на подвеске самолета и при этом происходил характерный звучный щелчок.
Виктор постепенно матерел и как офицер, и как специалист-техник. На многие вещи он уже за два года службы смотрел вполне по-взрослому, но приобретая жизненный и семейный опыт, не уставал удивляться многому, чего до этого даже не мог представить. Назначенный в патруль по городу для совместного патрулирования с сотрудниками милиции он столкнулся с таким случаем поведения милиционеров, что потом, после наряда, даже задумался: «А стоит ли рассказывать об этом происшествии другим офицерам?..»
Милиционер в гражданке, зайдя в комнату, где находился Виктор с двумя патрульными солдатами в отделе милиции, позвал:
- Поехали в дом культуры на танцы! Оттуда поступил звонок, что на тан-цах появилась известная в городе воровка и вроде бы уже кого-то из пьяных парней обворовала, а наши все разъехались на задания. Поможете взять!
Через полчаса они подъехали к дому культуры и капитан милиции прика-зал:
- Стойте здесь, я сейчас!
Через десять минут он притащил за руку молодую, изо всех сил сопротивляющуюся, рыжеволосую девицу. Крепкая женщина отчаянно вырывалась из рук милиционера и никак не хотела садиться в милицейский автобус.
- Чего стоите? Помогите!
Виктор застыл в растерянности – он не собирался бороться физически с симпатичной девушкой, да и его патрульные не сделали ни одного движения. Тем более, что рядом стояло несколько гражданских ребят с девушками, всё наблюдали, и в их глазах он, как офицер, не хотел выглядеть грубияном.
Понимая, что он не дождется помощи от военного патруля, капитан схватил за волосы девушку и, резко дернув, поволок ее за волосы к автобусу. Девица громко вскрикнула и, едва не воя от боли, сдалась:
- Да пойду я, пойду!! Чего прицепился? Я ничего не сделала!-; А это сейчас посмотрим! – с угрозой ответил милиционер.
Она уселась в автобус, а рядом с ней Виктор с солдатами.
- Охраняйте! А я сейчас еще одну возьму.
Несколько минут девица сидела молча, разглядывая военных, а потом ре-шительно поднялась и сказала:
- Его нет! Ну, я пошла…
- Куда? – крикнул Виктор. – Держите ее!
Он с патрульными солдатами ухватился за девушку и силой заставил сесть ее обратно на сидение. На душе было мерзко и противно, но он понимал, что отпустить ее нельзя: «А если действительно воровка?! Потом позора не оберешься! Милиция доложит командованию полка, что начальник патруля лейтенант Велигорд рохля, упустил опасную преступницу и его следует наказать!..»
Вскоре появился запыхавшийся и весьма довольный собой капитан:
- Ушла вторая!.. А ты, Леля, отгулялась!
Девушка, поправив свои растрепанные волосы, зло зыркнула на капитана:
- Отвянь! Я вообще ничего не сделала. Чего надо?
- Там посмотрим!.. – многозначительно произнес милиционер и его глаза, в отличие от Лели, светились из-под очков довольством.
Когда подъехали к отделу милиции, капитан ухватил за локоть девушку и повел ее в отдел, слегка подталкивая коленом в зад.
- Неужели поймал?! – удивился дежурный. – И что теперь с ней делать? Регистрировать?
- Давай ключ от седьмой камеры! Пусть посидит там. Посмотрим на ее поведение…
Капитан повел девицу в камеру и надолго где-то застрял, не торопясь возвращаться обратно. За это время к дежурному зашел среднего роста пожилой мужик, избитый так сильно, что лицо выглядело как круглая тыква, а глаз так даже вообще нельзя было рассмотреть в оставшихся узеньких щелках. Оказалось, что мужик и дежурный по отделу знакомы.
- Ну чего ты никого не прислал? Я трижды звонил тебе!
- Да нет никого! Кого я тебе пришлю? Все уехали в Покровское – там драка с поножовщиной. А ты свой… ; ответил дежурный, тут же накинувшись на мужика. – Ну чего ты лезешь в эти разборки с «химиками»? Они же знают, что ты был «ментом» и при любой «разборке» постараются толпой отыграться на тебе, Коля! На хрен тебе это надо?
- Да не могу я смотреть, как они на улице устанавливают свои порядки!..
- Ладно, подъедут, я направлю бригаду к тебе…
Избитый мужчина еще постоял немного и, слегка шатаясь, ушел на улицу. Виктор с солдатами, прижавшись к стене, даже задремали. Было около полуночи, когда появился капитан. Он выглядел чрезвычайно довольным, на ходу застегивая пуговицы на ширинке.
- Ну что? – спросил дежурный.
- Хочешь? – вопросом на вопрос ответил капитан. – Она согласна…
- Нет! – грубовато отрезал дежурный. – Нашел деньги?
- Да! Пришлось всю раздевать! Спрятала в колготках под пяткой. На!..
Капитан бросил в окошечко несколько купюр и дежурный, оглянувшись на патрульных, тут же прикрыл их рукой.
- А с ней, что делать будешь?
- Пусть посидит немного, а потом отвезу домой. Договорились, что работать на меня будет!..
Возвращаясь из патруля, Виктор думал, что он еще совсем не знает жизнь. Совсем!..
На общем построении в понедельник начальник штаба довел очередные документы, перечислил тех, кто заступал в наряд и довел происшествия.
- …При проверке автобата дежурный по части обнаружил, что солдаты дежурного тягача гоняют по полю на КПМке. Оказалось, что к ним пришла вечером девка, которую они отымели, а потом стали гнать прочь. Но ночью она наотрез отказалась уходить – далеко до города. Тогда эти дебилы ничего другого не придумали, как завести поливную машину, открыли брандспойт и принялись гоняться за девкой по полю, поливая ее из брандспойта. Арестованы на десять суток, сидят на гауптвахте, решается вопрос о возбуждении уголовного дела. Если только девка напишет заявление, будут сидеть!
Майор перевел дух, грозно оглядел строй и добавил:
- Во всех нарядах будьте внимательны! Народ в армию приходит разный, готовый даже на преступления. Наша задача – предотвратить не только преступления, но и происшествия.
Начальник штаба повернулся к командиру эскадрильи и доложил:
- У меня все, товарищ майор!
- Так, хорошо! - командир эскадрильи майор Зинатулин с пышной шевелюрой, торчащей из-под фуражки, прошелся вдоль строя и остановился напротив Виктора. – Лейтенант Велигорд, выйти из строя!
- Есть выйти из строя! – отозвался Виктор, хлопнул по плечу впереди стоящего офицера и, когда тот, в соответствии с Уставом строевой службы, сделал шаг вперед и второй в сторону, вышел из строя.
- За старание при несении службы в патруле совместно с милицией и по ходатайству начальника отдела милиции объявляю благодарность!
- Служу Советскому Союзу!
«Постарались менты! Боятся, что кому-нибудь проговорюсь об издевательстве над задержанной…» - догадался Виктор. Он сразу понял еще после наряда, что есть вещи в жизни, о которых лучше не вспоминать.
- Лейтенант, и вообще, что это у тебя за фамилия такая - Велигорд? Не сразу и выговоришь.
- Отцовская, товарищ майор!
- А какая у матери была?
- Вашкевич.
- Во, отличная фамилия! Смени, давай, отцовскую фамилию на материнскую. Произносится легко и звучит вполне прилично.
Виктор почувствовал, что начинает заводиться. В полку, правда, недавно был прецедент, когда штурман по фамилии Сукасян, сменил отцовскую фамилию Сукасян на бабушкину – Татлян, и ничего большего, кроме смеха и издевательств над капитаном, это не вызвало.
- Товарищ майор, а чем моя фамилия хуже вашей? – не в силах сдержать себя, обнаглел Виктор, думая, что слово Зинатулин означает, что обладатель такой фамилии Зину «тулит» и такая аллегория совсем не красит фамилию.
- Что-о-о?! – майор даже покраснел от такой наглости «зеленого» лейтенанта и, не зная, к чему бы придраться к аккуратному внешне Велигорду, потребовал: - Сбрить усы, товарищ лейтенант!
- Есть сбрить усы, товарищ майор! – отчеканил Виктор и по торопливой команде начальника штаба, опасавшегося, что конфликт между горячим командиром эскадрильи и не менее задиристым лейтенантом разгорится еще сильнее и приведет непонятно к чему, встал в строй.
Разгоряченный наглостью лейтенанта командир еще раз прошелся вдоль строя и подытожил:
- Гусар хренов! Растет пять волосинок, а он из них грязь под носом разводит! У меня не такие редкие волосы, и то стесняюсь строить из себя гусара! ...
Когда строй распустили, капитан Базелов выругал своего лейтенанта:
- Дурак ты, Витя! Он злопамятный! Вспомнит когда-нибудь…
Но снова, как у Виктора уже было год назад, беда не пришла одна. Ночью, после вылета самолетов на бомбометание, в вагончике для отдыха он уселся за партию в шахматы с младшим лейтенантом Конышевым, строившим из себя великого шахматиста-второразрядника. Но одна партия, вторая, а Конышев не только не выигрывал, но даже ничьей не пахло. Тогда он принялся менять ходы и переходить обратно. Виктор запротестовал:
- Поставь коня на место!
- Куда хочу, туда и ставлю! – обнаглел Конышев.
- Поставь коня на место! – повысил голос Виктор.
Разъяренный неудачей, массивный Конышев, нагнувшись над столом, протянул мощную руку и сжал Виктору рубашку на плече, смяв погон с лейтенантскими двумя звездочками. «Ну, все-е!..» ; подумал Виктор.
- А то что? – не отпускал плечо Виктора Конышев.
- Володя, отпусти погон! – стараясь говорить, как можно спокойнее и миролюбивее, попросил Виктор. – Погон нельзя трогать!
И мощный Конышев, поверив своему физическому превосходству, снисходительно отпустил плечо тщедушного лейтенанта. Компания техников с любопытством наблюдала за ходом конфликта. Все на время притихли, но никто не вмешивался в разборку лейтенантов. Виктор спокойно разгладил погон, потом исподтишка взглянул на явно довольного своим агрессивным поступком двухгодичника, и так стремительно выкинул кулак в лицо младшему лейтенанту, что тот, расслабившись и совсем не ожидая удара, даже свалился со скамейки. Виктор не стал ждать, когда Конышев поднимется после удара, понимая, что если они схватятся вплотную, то мощного двухгодичника ему в борьбе не победить, и вышел из вагончика.
Через полчаса его нашел капитан Кочетов, начальник младшего лейтенанта Конышева. Нужно сказать, что Конышев был в фаворе у капитана, и об этом все знали. В процессе службы обнаружилось, что у двухгодичника оказались «золотые» руки столяра, и для группы Кочетова он делал стеллаж для аппаратуры, по прогнозам, лучший в полку, из-за этого иногда освобождаясь начальником группы даже от обслуживания техники.
- И что у вас случилось с Конышевым? – строго спросил Кочетов.
- Он сломал мне погон на рубашке, а меня в училище учили, что если позволить сорвать погон, значит, потерять честь…
- Честь, честь!.. – ворчливо повторил Кочетов. – Какую, на хрен, честь?! Ну не сорвал же он погон тебе и не убил же?!
И Виктор инстинктивно понял, что сейчас – через секунду-две! ; сам получит от капитана удар.
- Я тоже не убил!..
Он резко развернулся и ушел в сторону, предполагая, что старожил полка, лучший специалист по радиотехническому оборудованию и уважаемый в технической среде человек не позволит себе нанести удар в спину уходящему лейтенанту. Так оно и случилось. Кочетов еще долго не замечал Виктора, но через пару месяцев все забылось, встало на свои места, и Виктор не только стал общаться с Кочетовым, но и помирился с Конышевым.
Каждые выходные Виктор стремился к Ангелине в Каменск-Уральский и если даже не успевал на «кругосветный» поезд, то просился к машинистам грузовых поездов в кабину второго тепловоза, а иногда даже ехал на тормозной площадке вагона. Однажды он сменился с наряда в субботу и, сдав оружие, поспешил из штаба в казарму, в которой, кроме нескольких двухгодичников и горбатого полкового сапожника по кличке Пиня никого не было, чтобы переодеться и, хотя бы на воскресенье, съездить к жене. Все давно разъехались по своим семьям еще вчера, в пятницу, и Виктор, потеряв сутки, торопился. У казармы Виктора встретили две уже в возрасте женщины.
- Скажи, пожалуйста, ты здесь живешь?
- Да, а что вы хотели?
- Да там наши дочки находятся, а офицеры дверь не открывают!
«Офицеры! – хмыкнул про себя Виктор. – Курица не птица, а двухгодичник - не офицер!»
- А чего вы не зайдете и не посмотрите?
- Так они заперлись и никого не пускают!
- Сейчас – усмехнулся Виктор, – откроют. Пойдемте!
- Нет, мы подождем, ; возразила одна женщина. – А то они и вам не от-кроют.
- Пусть только попробуют!
Виктор один подошел к двери и, убедившись, что она заперта, начал пи-нать ее ногами, чтобы звук ударов обязательно донесся до центра большой казармы. Обычно, в отсутствие семейных офицеров оставшиеся двухгодичники устанавливали стол посередине казармы и устраивали «чаепитие», длившееся все выходные. Поэтому, чтобы звук донесся до «чаевничающих», нужно было довольно сильно грохотать в запертую металлическую дверь.
- Кто там? Чего надо?
- Лейтенант Велигорд, из наряда. Мне нужно переодеться, в Каменск уезжаю.
- С тобой никого нет?
Получив от Виктора утвердительный ответ, лейтенант Зайнулин, выпускник Уфимского авиационного института, открыл дверь и впустил Виктора, а потом, выглянув наружу, снова ее запер на засов. В казарме, как и предполагал Виктор, обстановка была, как в воровском «шалмане». За столом, уставленном бутылками и тарелками с закусками, сидели с голыми торсами два двухгодичника, маленький горбун Пиня и две полураздетые девицы. Еще одна пара, не обращая внимания на присутствующих, укрывшись простынями с головой, своими ритмичными движениями заставляла кровать с панцирной сеткой издавать скрежет, похожий на стоны дикого зверя.
Пока Виктор переодевался, Зайнулин разлил портвейн по стаканам и по-звал Виктора:
- Иди, дерни стаканчик!
- Я домой еду, к жене! Пейте сами…
Не дождавшись, что еще скажет лейтенант Велигорд, Зайнулин подхватил пустую бутылку и запустил ее в стену над входной дверью. Бутылка разбилась и на пол со звоном посыпались осколки стекла.
- Ты чего делаешь? – не выдержал Виктор. – Вы что, совсем охренатели?!
- Да ладно тебе! У нас «дембель» скоро, можем пошухерить немного, - лениво ответил Зайнулин и скомандовал: - Пиня, подмети!
Маленький горбун подхватился с места, подобрал совок с веником и подмел пол, выбросив стекла в мусорное ведро.
- Там, во дворе, две женщины стоят, дочерей ищут. Что сказать им?
- Скажешь женщинам, что здесь никаких девушек нет! – отрезал Зайнулин, запирая за Виктором входную дверь.
Как только Виктор появился во дворе, из-за угла здания вышли обе женщины.
- Ну что, они там, наши девочки?! Что сказали ваши офицеры?
- Они – двухгодичники! – почему-то разозлился Виктор. – Они временные в армии. А вам попросили передать, что у них никаких девушек нет.
Последние слова Виктор произнес столь многозначительно, что женщины все поняли.
- И что нам делать?
- Это казарменное общежитие, находится вне расположения части, но в обязанностях дежурного по полку есть требование, что раз в сутки он должен проверять порядок…
- Ага, понятно!..
Женщины рванули к штабу, а Виктор шел на остановку автобуса и не переставал размышлять: «Ну ладно, парням постоянно хочется, но девок чего тянет так безоглядно бросаться в болото разврата? Значит, тоже, что ли, хоч…»
Третья неприятность возникла там, где он ее даже не ожидал. Возвращаясь через сутки из Каменска в ночь с воскресенья на понедельник, уже в Шадринске, в четыре утра на пустынной дороге от вокзала до казармы-общежития Виктор за поворотом неожиданно наткнулся на толпу молодежи, парней и девчонок лет восемнадцати – двадцати пяти. Они немедленно обступили его со всех сторон и он, обычно надеявшийся на свои быстрые ноги, оказался в полном окружении ночных хищников с пониманием того, что ноги на этот раз не помогут.
- Ты кто такой, мужчинка? – грозно спросил заводила компании, среднего роста крепкий парень.
- Я лейтенант, служу в авиационном полку.
Виктор изо всех сил старался внешне сохранить самообладание и не под-даться страху из-за перспективы быть жестоко избитым просто так, из-за ухарства, от ощущения у членов толпы своей силы.
- Откуда идешь? – допрашивал заводила.
- С вокзала, ездил в Каменск-Уральский проведать жену.
- А сколько ж тебе лет, мальчик, – удивилась одна из девушек, - что ты уже успел жениться?!
- Двадцать один. Я полгода, как женат! – твердо ответил Виктор.
- Сколько?! Двадцать один? А выглядишь не старше восемнадцати! – снова удивилась девушка и, очевидно, пожалев Виктора, ласково взяла за руку главаря. – Саша, пожалуйста, не трогай его, отпусти! Он же от жены едет!..
Парень пристально заглянул Виктору в глаза и криво улыбнулся:
- А ведь боишься, верно?
- Есть немного!.. – честно признался Виктор, инстинктивно стараясь своей искренностью расположить к себе толпу этих волчат.
- Но виду стараешься не показывать... Ладно, благодари Настю, что тебя пожалела! Давай, иди, молодожен! Считай, что тебе крупно повезло.
- Спасибо, Настя! Пока, ребята! – сказал Виктор и протянул руку парню.
- Ну, ты нахал! – удивился парень, но протянутую Виктором руку пожал.
Виктор, повернувшись спиной к компании, пошел по улице, еле сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег. Зайдя за угол, он все же не удержался и показал такую скорость преодоления дистанции до казармы, какую точно не показывал даже на соревнованиях в училище.
Зима семьдесят третьего года запомнилась еще одним необычным событием. Специалисты по РТО, как обычно, группой возвращались с ночных полетов. Время было за полночь. Снега кругом навалило много, но коммунальные службы старались, и тротуары были хорошо очищены. По краям тротуара, ближе к домам, из-за обилия снега накопились целые снежные брустверы.
Зоркий Виктор, не встревая в разговор начальников групп Базелова и Горского, увидел впереди на тротуаре непонятный предмет.
- Что-то лежит!
Горский уточнил:
- Одежда валяется, сапоги… Точно, кого-то раздели!
- Если бы раздели, то одежду унесли бы! – возразил Базелов.
Подойдя поближе, офицеры обнаружили женскую шубу, рядом стоящие вышитые северные валенки и… больше ничего!
Горский нагнулся и раскрыл аккуратно сложенную вдвое шубу, и внутри ее обнаружилось тело молодой женщины.
- Мужики, баба!
- Посмотри, жива? Нет? А то милицию вызывать или скорую надо! – засуетился Базелов.
Самый быстрый из техников Миша Васильев нагнулся и пощупал лицо и руки женщины.
- Теплая! Но пьяная в дрободан – от нее так несет!..
Недолго думая, на бесчувственную женщину натянули валенки, напялили шапку, подложенную до этого под голову как подушку и, взяв за края шубы, понесли в казарму, благо до нее оставалось метров триста.
Приход в казарму техников с необычным грузом вызвал у остальных офицеров смех и подтрунивания:
- Где нашли? Эртэошники, похоже, только на пьяных баб охотники!
- Так, заткнулись! – прикрикнул всегда серьезный в любых ситуациях Базелов. – Еще полчаса-час и замерзла бы, на хрен, а вам смех…чки все! Где свободная кровать? Выспится и домой пойдет утром… Что, сами никогда не набирались до отключки? То-то!
Женщину уложили, укрыли одеялом, и постепенно все уснули. Несмотря на то, что полеты закончились поздно, подъем был ранним, в начале седьмого. Естественно, что при этом свет включили по всей казарме, и женщина от мужского гомона и яркого света тоже проснулась. Ее продолговатое лицо с растрепанными волосами на голове выглянуло из-под одеяла, и глаза расширились до таких пределов, что готовы были вылезти из орбит.
- Где… я?!
- Ты у военных, ; пояснил Горский. – Вчера нашли на тротуаре – спать улеглась. Если бы не мы, то к сегодняшнему утру замерзла бы…
Женщина рывком уселась на кровати и шальным взглядом прошлась по кишащей полураздетыми мужиками казарме.
- Не переживай! – успокоил старый хохмач Горский, подмигивая другим техникам. – Тебя никто не трогал, пьяная сильно была. Мы даже возле твоей кровати пост установили для охраны из лейтенантов, чтобы никто не посягал на твою честь.
Стоящие рядом офицеры еле сдерживали смех от скабрезностей старого капитана. Перестав чудачить, Горский вполне серьезно спросил:
- В туалет хочешь?
И получив от молодой женщины утвердительный кивок, заорал на всю казарму:
- Так, мужики! Покиньте на время туалет и дайте сходить по нужде единственной в нашей компании женщине!
Возможно, что это прозвучало немного издевательски, так как бледные щеки женщины зарделись яркой краской и, ссутулившись, почти бегом, она рванула в туалет. Вернувшись, женщина молча набросила шубу, и, еще раз оглядевшись по сторонам, негромко поблагодарила Горского:
- Спасибо!..
       Тело у нее оказалось стройным, походка быстрой, да и сама она была до-статочно миловидной. У Виктора, даже не предполагавшего, что возможен вообще такой случай с женщиной, возникла запоздалая мысль: «И как она сумела так набраться? Такая приятная молодая женщина!.. Наверняка, семья есть…»
- Что, никогда не видел такого? – спросил Базелов.
- Да! – ответил Виктор.
- Еще не то бывает, Витя, в жизни! Бывает и похуже, а этой женщине просто повезло, что мы на нее наткнулись.