Полуостров. Главы 38-39

Глава 38.
- Решил, наконец, посетить занятия?.. Какая невероятная честь для нас...
Коновалов стоял возле моего стола с листочком в руке.
- Павел Александрович, возьмите работу, пожалуйста...
- И где ты, позволю себе задать вопрос, был эти три дня?
- Три дня допускается без объяснения причины...
- Замечательно! - я цедил слова сквозь зубы. - Ну а спросить-то можно?.. Или давать ответы Наставнику уже не входит в спектр твоих обязанностей?..
- Павел Александрович, - твёрдо сказал Коновалов. - Возьмите, пожалуйста, работу.
- Ты можешь положить её на стол. Или она у тебя к рукам прилипла? - ехидно спросил я.
Коновалов кинул листочек сверху на другие, аналогичные, словно бы он жег ему пальцы. И продолжил стоять возле стола.
Я быстро пробежал работу глазами.
- Тут на два написано... Ставить?..
- Конечно, ставьте, - он равнодушно пожал плечами. - Что я - особенный, что ли.
- Нет, ну, если ты хочешь после школы работать на заправке, я не против... Это твой выбор...
- Вот именно, - тихо сказал Коновалов. - Мой.
- На вопрос ты, конечно, не ответишь?.. - я открыл ЭЖД и выставил ему двойку.
На лице Коновалова не дрогнул ни один мускул.
- Ну почему, отвечу... Я у Гарика был.
- Это кто такой?..
- Ну мы с ним в сети общаемся... Реконструктор, я вам про него рассказывал... Он в общаге живёт, у него сосед на три дня съехал...
- А теперь сосед, стало быть, вернулся?..
- Да...
- А как же тебя пропустили через проходную?.. Ах, да!.. - я хлопнул себя по лбу. - Действительно, что это я! На Гарика ты тоже воздействовал?.. Ну чтоб пустил?..
- Да он просто так пустил... - в голосе Коновалова прибавилось эмоций. - Что ему жалко, что ли?.. Павел Александрович... - выражение лица у него стало таким, словно он всходил на эшафот. - Скажите, пожалуйста, а я могу поменять Наставника? Ну сам, добровольно?..
Ручка, которую я крутил в руках, упала на стопку листочков.
- Да, можешь. Нужно написать прошение. На имя моего Куратора. Он рассмотрит...
- А как его писать? - Коновалов сел за первую парту.
- Доставай бумажку, сейчас продиктую...
Я прислушался к своим ощущениям. Ничего не изменилось. Сердце продолжало качать кровь, разнося её по сосудам, нервные узлы заставляли мышцы сгибаться и разгибаться...
- Я ещё должен поставить визу...
- Поставьте, Павел Александрович... - Коновалов дёргал за серьгу в ухе.
Я заметил на мочке у него запекшуюся кровь.
- Ну, ок.
Я быстрым росчерком запечатлен на бумаге причудливую комбинацию букв.
- Это не ваша подпись, - заметил Коновалов. - Она будет не действительна...
- Там, куда я это отдам, действительна... Ты же знаешь, - я попытался улыбнуться, - как на самом деле меня зовут?..

Глава 39.
- Я не думаю, что это все так серьёзно, Пауль... - Виталий Валентинович размешал сахар в чашке с кофе. - Ты тоже устраивал спектакли, поэтому мне и приходилось вмешиваться. Вы все психованные в этом возрасте...
- Я не отказывался от Наставников! - возразил я. - Это они от меня отказывались, включая последнего...
- Формально он уже не был Наставником. - заметил Куратор.
- Формально - да... Виталий Валентинович, - я поморщился, - о чем тут вообще может идти речь... - я показал ему на лежащее рядом с кофейником прошение. - Вопрос решенный...
- Господи, Пауль... - он налил мне вторую чашку. - Мне иногда кажется, что тебе тоже 17... Ты годами общаешься с детьми и понабрался от них дури... Да порву я эту писульку! Порву и выброшу... Могу даже официальный ответ дать - что не располагаю производственной возможностью...
- Я не хочу так, - сказал я.
- Да кто тебя спрашивает!.. Мы должны поступать так, как должно! Как нужно Ордену. А не тебе, мне или этому мальчишке. Никто не меняет коней на переправе, а вы достигли с ним ошеломляющих результатов! Я до сих пор не вижу 24 заклинание!..
- А вы его и не увидете, - сообщил я. - Оно для чародеев...
- А ты его видишь? - заинтересовался Виталий Валентинович.
- Я вижу, что оно существует...
- Всё-таки она сильно влияла на тебя... - задумчиво проговорил Куратор. - Мы все влияем друг на друга, да. Собственно, мне кажется, все идёт по плану... Нельзя стать великим, находясь в тепличных условиях. Страдания высвобождают Потенциал. Боль, подобно топливу, питает костёр, и чем она больше, тем сильнее он разгорается!..
- Что вы несёте, Виталий Валентинович!.. - разозлился я.
- Ничего я не несу, это основа учения!..
Меня всегда неизменно поражала в Всеволожском способность не реагировать на хамство. Я бы уже взвился на потолок.
- Вспомни все свои неудачи, Пауль!.. Это были дети из благополучных семей. Вспомни Олафа, которого ты никогда не наказывал! Когда его пришли убивать, он не смог дать отпор!.. Просто не сумел...
- У Олафа был пороговый Потенциал, Виталий Валентинович... - возразил я. - Сколько я не бился... И потом его не было нужды наказывать... Он делал все, что я ему говорил.
- Естественно! Потенциал рвёт крышу. Поэтому мы и мучились так с тобой. Ты же был неуправляемым...
- А, если он убьёт его, Виталий Валентинович, а?.. - перебил я.
- Не убьёт, над кем он будет изгаляться... И потом, как я понял, этот выродок хорошо разбирается в законодательстве... Ну и потом нельзя полностью исключать, что мальчик преувеличивает... - задумчиво проговорил Куратор.
- Я наложил 7 швов!
- Ну и дальше-то что, это не смертельно! Не испытав эту боль, он бы не снёс твои заклинания... Это неизбежно, Пауль... Пусть потерпит. Тебе вон кто-то из Наставников, не помню его имени, сломал нос, он до сих пор у тебя кривой, что никогда не мешало укладывать тебе женщин в постель...
- Мне нечему больше его учить... - я крутанул чашку по часовой стрелке, как в свое время Коновалов.
- Дисциплине и выдержке! - провозгласил Виталий Валентинович. - Любовь не равна попустительству, Пауль!.. Повторусь, я относился к тебе, как сыну, которого у меня никогда не было, что не мешало мне...
- Вы видели мой Потенциал и хотели впоследствии примазаться к моей славе, - усмехнулся я.
На щеках Куратора появился румянец, словно он долго находился на солнце.
- Мне не хотелось бы напоминать тебе, Пауль, как я сидел с тобой часами, когда ты талдычил, что жить не будешь и найдёшь способ обойти заклятие... А у меня были и другие дела!
- А ещё вы договаривались с кворумом, - со злостью добавил я.
Виталий Валентинович посмотрел на меня так, словно я сморозил редкостную глупость.
- С кворумом невозможно договориться. Их двадцать восемь. Всех не обойдешь. Я просил наверху.
- И они вас послушали? - оторопел я.
- В тот раз послушали... И, я считаю, решение было верным. Тебя нельзя было допускать к больным, ты глотал подряд все препараты в высоких дозировках.
- А, если боли будет так много, что костёр загаснет? - поинтересовался я. - Что говорит об этом учение? Что придумали Отцы насчёт подобных непредвиденных обстоятельств?..
- Костёр никогда не загаснет, Пауль! - назидательно произнёс Виталий Валентинович. - Ты не смог спасти мальчика, потому что ты не верил в свои силы. Считал, что у тебя не получится. Что Господь отказался от тебя после того, что ты сотворил...
Я надолго замолчал. Под окнами проносились машины, над Заливом парили чайки. Замок возвышался над островом, строгий и величественный, пронзая куполом Башни облака.
- Скажите, Виталий Валентинович... Вот зачем это все, а?.. Вот это, вообще все? - я снова замолчал, мне не хватало слов, но Куратор меня, к моему удивлению, понял.
- Так повелел Господь, Пауль... И не нам противиться воли его...